Николас Джей Кур

Пролог

Боль. Черт, как болит нога. Кружится голова и немного мутит. Да и голоса на фоне не добавляют уюта, учитывая — что говорят обо мне.

— ...использовались Непростительные заклинания, это сложно отрицать. Аврор Бичем, прошу, покажите нам.

— Финита. Это чтобы отменить предыдущие заклинания, которые накладывали на палочку, — пояснил аврор Бичем. — Приори Инкантатем.

Из палочки вылетел желтый светящийся полумесяц.

— Очевидно, это заклинание Секо, — сказал аврор Бичем.

— Продолжайте, — поторопил его кто-то из зала.

Я немного пришел в себя и осмотрелся: круглый зал с множеством сидений, много людей. Как же это в книгах называлось, м-м-м, амфитеатр? Я сижу в центре, на каком-то каменном... стуле? А то, что он каменный, сообщают мне моя пятая точка и начинающаяся дрожь по всему телу — от холода, ясное дело.

На первый взгляд, тут сотни людей, большая часть мне незнакома. Вон профессор Дамблдор, министр Фадж. Пожилая женщина, что-то в ней есть знакомое... Точно, если обрядить ее в шляпу с чучелом грифа, получится бабушка Невилла. Вспомнил, Августа Лонгботтом. Мы разговаривали один раз, летом после первого курса, на перроне.

Вон знакомый блондин, Люциус Малфой, отец моего школьного врага.

Как же мало людей я знаю, детей в зале нет, преподавателей тоже. Чету Уизли тоже не заметил.

— Приори Инкантатем.

Из палочки вылетел зеленый луч. Кто-то в зале ахнул, многие посмотрели на меня с удивлением.

— Продолжайте, — сказал министр Фадж, который сидел рядом со столом судей.

— Приори Инкантатем.

Из палочки вылетел красный... след? Не знаю, как описать, похоже на трассер. Красная линия от палочки до цели.

— Заклинание боли. Это уже два Непростительных, — сказал один из судей, — в докладе целителя Клауда было упоминание, что покойный Седрик Диггори был подвергнут заклинанию боли, этого уже достаточно для использования сыворотки правды. Впрочем — проверьте до десятка заклинаний, аврор Бичем, как указано регламентом.

Аврор проверил, было еще одно Круцио, пара оглушающих, взрывающее и режущие.

— Итак, — сказал один из судей, вставая, — мы здесь собрались, чтобы разобраться с тем, что произошло на финальном испытании Турнира Трех Волшебников, где погиб один из участников. Седрик Диггори, чемпион Хогвартса. Целитель установил, что мистер Диггори был убит заклинанием смерти, а не в сражении с одним из монстров. Он не попадал в ловушки, что были в испытании, в теле не было яда.

— Когда сработал портал, — продолжил судья, — появились двое чемпионов, оба лежали без движения. Персонал Турнира и медики сразу поспешили к участникам, дабы оказать необходимую помощь, но... почти сразу было установлено, что один из чемпионов мертв, а второй без сознания. Присутствующие на мероприятии авроры — мистер Бичем, мистер Маккейб и мистер Лейк сразу оцепили зону прибытия и не выпускали всех, попавших в оцепление.

— У мистера Поттера была палочка возле тела, палочку мистера Диггори они не нашли. Опросили всех, кто успел подойти к телам. Это были Альбус Дамблдор, Поппи Помфри, Помона Спраут и целитель Вил Маклир.

— Через несколько минут целитель Маклир сообщил, что мистер Диггори был убит заклинанием смерти. Целитель Помфри подтвердила.

— На месте, при свидетелях была проверена палочка мистера Поттера, использованные заклинания были записаны. Мистер Поттер после минимальной помощи целителя был доставлен в министерство для разбирательства. В течении часа было созвано заседание Визенгамота.

"Странно, — подумал я про себя, — чего это я такой спокойный, видимо, зелье, что дал мне целитель, было успокоительное. Или заклинание какое. Да и покричать не дают, рот открываю, но ни звука не выходит. Тоже зелье или заклинание?"

— Продолжим, — сказал судья после паузы, — как вы могли убедиться, повод для полного собрания Визенгамота у нас есть, использование Непростительных заклинаний, убийство. Так как заклинания выполнялись палочкой присутствующего здесь мистера Поттера, то у нас есть право использовать сыворотку правды. Даже без согласия самого мистера Поттера. Впрочем, мистер Поттер, вы даете согласие на допрос?

— Подождите, — сказал кто-то из зала, мистер Поттер — несовершеннолетний, разве не его опекун должен отвечать на этот вопрос?

— Мистер Поттер стал эмансипированным совершеннолетним, когда согласился на участие в Турнире Трех Волшебников. Еще вопросы? Мистер Поттер?

Я вытаращил глаза. Вот так да, согласился участвовать. Еще бы меня кто-то спросил, а главное — потом сообщил, что я стал совершеннолетним. Естественно, зачем мне это знать.

— ... — открыл рот я.

"Они что, сами не знают, что я говорить не могу?"

— Аврор Бичем, снимите заклинание молчания.

После снятия заклинания судья повторил вопрос.

— Да, — сказал я, — я согласен... — открыл рот, чтобы продолжить, и обнаружил, что на меня опять наложили заклинание.

Люди засуетились, похоже, началась подготовка к... допросу? Я смотрел на Дамблдора, он в ответ смотрел на меня. Смотрел изучающе. Это было странно. Он же председатель Визенгамота, почему он не поговорил со мной? Может быть, то, что в его присутствии проверили мою палочку и нашли там Непростительные... повлияло. Но не мог же он поверить, что я убил Седрика?

Через некоторое время ко мне подошла группа людей — один из судей, аврор и еще несколько человек. Целитель или зельевар? Кто их разберет.

Некоторое время меня обследовали, не знаю, зачем. Указали на мою ногу — похоже, это целитель, — но можно было сделать это и раньше. После нескольких взмахов палочки мне стало ощутимо легче.

— Откройте рот, — сказал целитель. И немного прозрачного зелья из колбы, повинуясь движению палочки, заскользили по воздуху ко мне.

Я ничего не почувствовал и вертел головой, пытаясь понять, что изменилось.

Авроры подготавливали зону допроса — теперь уже ясно, что допроса, перед столом судей, накладывали заклинания, поставили кресло.

Через некоторое время аврор взмахом палочки переместил меня из каменного кресла в обычное — перед столом судей.

"Наверное, — подумал я, — это меры предосторожности. Некоторое время назад я понял, что не могу ничем шевелить, кроме головы и шеи. Какой-то аналог Петрификус Тоталус? Умно, попробуй тут посопротивляйся, когда ты только кричать можешь... или не можешь, если заклинание безмолвия наложили".

— Итак, гхм... слушание от двадцать четвертого июня 1995 года объявляю открытым, — встав, сказала одна из судей, невысокая женщина, — разбирается дело о применении Непростительных заклинаний и убийстве.

— Аврор Бичем, прошу вас вести допрос.

Аврор поклонился залу и подошел ко мне. Я немного растерялся, ведь говорили про сыворотку правды, а я после того, как принял зелье, никаких изменений не чувствую.

— Вас, — обратился ко мне аврор, — зовут Гарри Джеймс Поттер?

Вроде он говорил негромко, но его голос разнесся на весь зал. Опять заклинания? Удобно. О чем я думаю?!

— Да, — сказал я. Мой голос был с тем же эффектом, как у аврора. В голове было странное чувство. Появилось оно до ответа и исчезло после, не понял, что это такое.

— Вы проживаете по адресу: графство Суррей, город Литтл-Уингинг, Тисовая улица, дом номер четыре?

— Да, — повторил я. Прислушиваясь к себе, опять уловил ЭТО.

— Вы осознаете, что применение Непростительных заклинаний карается заключением в тюрьму Азкабан, пожизненно?

— Да, — сказал я. Что-то мне нехорошо стало. Все его вопросы не предполагают развернутого ответа, только да или нет.

— Вы, Гарри Джеймс Поттер, применяли заклинания Круцио и Авада Кедавра к чемпиону Турнира Трех Волшебников Седрику Диггори — вот этой палочкой? — спросил аврор Бичем и показал мне мою палочку.

Я открыл рот, чтобы ответить... и застыл. Я хотел сказать "нет", но... Такое чувство, что сознание погрузили в вату и очистили от мыслей одновременно. То самое, что я чувствовал при прошлых вопросах. Только там это было мимолетно. Я-не я, но мое сознание так четко, как никогда в жизни прошлось по воспоминаниям того, что произошло несколько часов назад.

— ...Круцио, — взревел я, направляя палочку на лежащее тело.

— ...Авада Кедавра, — спокойно произнес я, наблюдая, как зеленый луч впивается в тело, которое и так не двигалось.

— Да, — сказали мои губы против моей воли. Но ведь это правда. Я, Гарри Поттер, применял эти заклинания к Седрику Диггори. Вот, значит, как действует зелье, попробуй соври и...

Зал... взорвался от криков. Пожалуй, это можно именно так назвать. Люди что-то кричали друг другу. Я, ошеломленный происходящим и подставой своего сознания, с ошеломлением смотрел в зал. Сознание потихоньку возвращалось к своему обычному состоянию.

— ... — открыл рот я, обращаясь к аврору, и понял, что на мне опять то заклинание.

"Что за черт, дайте же мне объясниться!"

Дамблдор смотрел на меня недоверчиво. Похоже, он до конца не верил. Но, черт возьми, он и не должен верить, он должен со мной поговорить, я должен все объяснить.

— Тишина, — потребовала та же невысокая женщина. Не знаю, как ее зовут, они все ранее представлялись, я тогда сидел в прострации. — Целитель, прошу вас, успокойте мистера и миссис Диггори.

Когда все немного успокоились, она продолжила.

— Как вы можете заметить, мистер Поттер подтвердил, что это он использовал эти заклинания. Хотя изначально, — она чуть усмехнулась, — он хотел ответить на вопрос отрицательно. Но все мы знаем, как работает сыворотка правды. Его собственные воспоминания подтверждают, что это он использовал заклинания.

— Это могло происходить под принуждением, — встал со своего места Дамблдор, — мы должны выяснить подробности.

— Разве мистер Поттер подвержен заклинаниям принуждения? — спросил незнакомый аврор, который стоял слева от стола судей. — Многие знают, что после получения Аластором Грюмом разрешения на применение и принесения клятвы непричинения вреда с помощью заклинания подвластия, он проверял всех студентов на устойчивость. Мистер Поттер был один из немногих, кто успешно — с первого раза — сбросил заклинание. И дальнейшие попытки сбрасывал без особого труда. Об этом даже в "Пророке" писали.

— Да, это так, — ответил Дамблдор. — Но...

— Какие могут быть "но"? — спросил третий судья, который до сих пор молчал. — Мистер Дамблдор, разве вы не знаете, что чем больше жертве Империуса не нравится приказ — тем легче сбрасывается заклинание. Все вы это прекрасно знаете.

Я почувствовал знакомую боль в шраме. Боггарта вам под подушку, не может этого быть. Стало страшно. Оглядевшись, ничего особенного не заметил. Ни каких-то серебряных масок, ни лысого черепа, как у Волдеморта на кладбище. Вот члены Визенгамота, посетители, журналисты. "...журналисты?! Якорь Мерлину в задницу. После такого, даже если мне ничего не пришьют в суде, я в жизни не отмоюсь".

Пока я осматривался, пропустил часть разговора судей с директором, никого так и не заметил. Шрам болит, как будто Волдеморт рядом... почти как на кладбище, только слабее.

— ...Мистер Поттер!

Я вздрогнул, только сейчас понял, что обращаются ко мне. Уже не в первый раз.

— Мистер Поттер, вы осознанно применяли Круцио?

— Да, — сказал я, уже смирившись. Ведь попробуй я сказать "нет", то опять повторится то состояние. Мало приятного.

Ха, хотел ли я причинить боль? Я просто мечтал об этом.

— Вы осознанно применяли заклинание смерти?

— Нет, — ответил я и почувствовал надежду, ведь это именно так.

Люди зашушукались и стали переговариваться. Судьи начали обсуждать что-то с членами Визенгамота, но ничего слышно не было.

Шрам стал болеть сильнее. Я бы заёрзал, если бы тело меня слушалось, а так — завертел головой, высматривая угрозу.

Подумать только, я сижу тут, надеюсь, что тут появится Волдеморт и от меня вдруг все отстанут при такой новости.

"Я не появлюсь, — вдруг возникла громкая мысль в голове. Я вздрогнул, мысль явно не моя. — Я уже тут, давно наблюдаю. Почти с самого начала тут присутствую, — продолжила мысль в голове. — Кто бы мог подумать, что оно так повернется. Я такого не планировал, но... посмотрим, что будет. Так даже интереснее. Смотри, левее ложи журналистов — ложа посетителей".

Посмотрев туда, я начал выискивать Волдеморта, а это явно был он. Но никого похожего не было. Впрочем, заявись он во всем своем лысом величии, криков бы было...

"Лысом величии?" — продолжила мысль с явной насмешкой.

Присматриваясь к каждому в ложах, я не мог понять, на кого мне смотреть, многие из людей смотрели на меня.

"Правее на два ряда, еще, еще правее. Во-о-от".

Я ошеломленно уставился на черноволосого мужика, помладше мистера Уизли. Он, усмехаясь, смотрел на меня, свободно стоя с другими волшебниками, которые разговаривали или смотрели в зал. Что-то в нем было знакомое. Что же это?

"Да, что же это? Где ты мог видеть мою родную внешность?" — спросил... Волдеморт?

Смотря ему в глаза, я вспомнил. Тайная комната, василиск, Том Реддл, дневник. Дневник, пробитый клыком василиска, и развоплощенный дух.

Я открыл рот и заорал... бы — если мог издать хоть какой-то звук; от боли, от сильнейшей боли, шрам как будто раскалился, аж в глазах потемнело.

"Вот, значит, как, — сказал Волдеморт через некоторое время, когда вся сцена с тайной комнатой прошла перед моими глазами. — Дневник уничтожен. Кто-то понесет за это наказание. Ты смог справиться с василиском в двенадцать лет. Это впечатлило бы меня, не будь это чистым везением".

"Но, как же... — подумал о его внешности я. — Оборотное зелье ? Хотя нет, где бы он нашел кого-то, похожего на себя?"

"Я один из величайших магов своего времени, неужели ты думаешь, мне трудно сменить внешность? — ответил на мою мысль Волдеморт. — Это только в виде духа я был... без сил. Сейчас я восстал, как тот самый феникс, который тебе так нравится. Ха-ха-ха..."

Смех внутри вашей головы, это странно... и очень больно, скажу я вам.

"ИДИ... ПРОЧЬ... ИЗ... МОЕЙ... ГОЛОВЫ..." — подумал я, пытаясь что-то сделать, как-то воздействовать на вторженца.

Мужчина в ложе вдруг потряс головой и усмехнулся мне, но больше никаких чужих мыслей у меня в голове не возникло. Он отвел взгляд от меня и посмотрел в сторону судей.

Неясно, он сам ушел или у меня что-то получилось. Сдается мне, что скорее первое, чем второе.

Пока я витал в своих мыслях, судьи собрались и пригласили к своему столу женщину.

— Амелия, прошу вас, — сказал один из судей.

Женщина с моноклем подошла к столу, взяла молоток и постучала по какой-то дощечке. Получилось громко. Зал начал затихать.

— Кто за то, чтобы оправдать подсудимого по всем пунктам? — прогудел ее голос.

Я огляделся с надеждой. Несколько рук поднялось, но их было исчезающе мало. Даже... даже Дамблдор не поднял руку. Он сидел, сгорбившись и уставясь на свои руки.

— Кто за то, чтобы признать подсудимого виновным?

Поднялся буквально лес рук, Фадж, все судьи. Члены Визенгамота. Дамблдор воздержался.

Я сидел оглушенный. После того, как я схватил портал, я думал, неприятности закончились. Я думал, что все позади. Как же я ошибался, кладбище было всего лишь началом.

— Осужден по всем пунктам. Использование Непростительных, убийство. Огласите наказание, — Амелия обратилась к судьям.

— Пожизненное заключение на нижних уровнях, под стражей дементоров, — сказала низкорослая судья, усмехаясь.

Судьи продолжали что-то говорить, но я уже не слушал.

Эмоции так и не заглянули ко мне в голову, я сидел все такой же ошеломленный, спокойный и безмолвный. Была мысль начать кричать, мол, вон же стоит Волдеморт, его спрашивайте...

Я перевел взгляд на него, а он только усмехнулся, смотря мне в глаза.

Может, это он кидал заклинания, чтобы я не мог ничего говорить? Вряд ли, это был аврор, ведь судья говорила аврорам снять заклинание. Я сосредоточился на судьях.

— Аврор Бичем, уведите заключенного. После запечатывания его должны доставить в место заключения. Исполняйте.

Аврор подошел ко мне и... и поднял меня в воздух взмахом палочки. Похоже, никто расколдовывать меня не собирается.

Не прошло и десяти секунд, как зал остался позади, а я... я летел к новой жизни. Учитывая дементоров, не думаю, что она будет счастливой. А если Волдеморта — слишком долгой.

Глава 1. Добро пожаловать домой

За дверьми зала к аврору Бичему присоединились еще двое авроров. Встав треугольником вокруг меня, они направились к цели.

"Интересно, — подумал я, рассматривая коридоры, где проходили авроры, — когда пройдет это спокойствие? Вот бы подольше это состояние продержалось. Будет стыдно, если я устрою тут безобразную, пусть и молчаливую, истерику. Я себя знаю, такие новости, как заключение в Азкабан, к любимым дементорам, просто так не пройдет.

Чувствую себя на удивление хорошо, — продолжил рассуждать я, — особенно сравнивая с временем до третьего задания Турнира и кладбища. Это был фонтан и вулкан эмоций, от страха и ярости до торжества. Но сейчас я пуст как воздушный шарик, ни единой эмоции. Разумом понимаю, что ничего хорошего не происходит, но печалиться по этому поводу не получается".

Несколько минут спустя авроры зашли в один из кабинетов, меня пролевитировали в центр какой-то геометрической фигуры. Похоже на пентаграмму, как заметил я. Я вспомнил про слова судьи: "...после запечатывания его должны..." Думаю, тут и будет проходить запечатывание.

Обдумывать эту тему не очень хотелось. Железное спокойствие стало исчезать. Я начал чувствовать страх.

В школе я про эту процедуру ничего не слышал, в книгах тоже о таком не читал. Хотя догадаться не трудно, что тут запечатывают.

— Здравствуйте, мастер Толмен, мы привели вам очередного заключенного на запечатывание, — обратился аврор к пожилому мужчине, что сидел за столом.

— Приветствую, молодые люди, — ответил тот, вставая. — Что тут у нас?

Мастер Толмен подошел ближе ко мне и начал накладывать на меня какие-то заклинания.

Почему какие-то? Как я заметил, тут, в Министерстве магии, почти все используют невербальные чары — почти повсеместно. В школе по программе их изучают с шестого курса. У меня разве что Люмос получается выполнять без слов. Так что заметить можно только взмахи палочкой, а иногда и взмахов нет.

— Он не слишком молод? — обратился мастер к аврору. — Диагностические заклинания говорят, что этому юноше около пятнадцать лет. Запечатывание применяется только к преступникам, которые заслужили пожизненное заключение.

— Летом будет пятнадцать лет, — ответил аврор, вставая и передавая документы, — вот, возьмите. Информация о заключенном и приговор.

— Так-так, что тут у нас... Кто бы мог подумать, Непростительные заклинания, — сказал Толмен и замолчал, изучая бумаги. — Редкость в наши времена, сейчас немногие решаются использовать их, — продолжил он минуту спустя, — есть множество заклинаний, имеющих схожие эффекты, наказание за них тоже есть, но куда более слабое. Как же вас, юноша, так угораздило? — обратился он ко мне. Мне показалось, что он вовсе не осуждает использование Непростительных, скорее то, что я умудрился дать поймать себя аврорам после их использования.

— ... — открыл рот я, в очередной раз обнаружив, что заклинание молчания активно.

— Впрочем, неважно. Уже поздно обсуждать эту тему, раз вы здесь, значит вы их применили и вас поймали на горячем. Приступим, пожалуй.

Не знаю чего я ожидал: шаманских плясок, многочасового чтения катренов или грома и молний прямо в комнате... Мастер просто нажал что-то на своем столе, и часть пентаграммы засветилась. Я забеспокоился. Хоть я и был все еще в отрешенном состоянии и левитировал на некотором расстоянии над пентаграммой, ее вид меня обеспокоил. Цвет у активированной фигуры был точь в точь как у заклинания боли, к тому же то тут, то там в разных частях пентаграммы начали загораться незнакомые мне значки. Руны, наверное. Не уверен. На третьем курсе, когда мы в школе выбирали дополнительные предметы, я выбрал самые легкие — вместо полезных. Тогда это мне казалось правильным. Сейчас, оценивая себя прошлого, я понимал, как был не прав. Я натурально ленился. Бакланил, как сказал бы мой кузен Дадли.

— Встаньте на указанные места, — негромко сказал мастер Толмен, обращаясь к аврорам, — так как мистер... — он заглянул в бумаги, а потом несколько удивленно посмотрел на меня. — ...Гм, мистер Поттер еще не полностью развил свой магический дар, стандартное запечатывание тут не очень подходит. Со временем, в течение двух-трёх лет, количество доступной ему энергии будет увеличиваться, что в итоге может разрушить печать. Поэтому мы используем другой вид печати. Печать, которая не позволит ему использовать магию или увеличивать количество энергии, — он замолчал, внимательно осматривая магическую фигуру.

— Редкость в наше время, обычно ко мне попадают уже зрелые маги, у которых не будет так резко расти магический дар. Ну ничего, все предусмотрено.

Убедившись, что авроры стоят на указанных местах, мастер встал рядом с фигурой и направил на нее палочку.

Я уже некоторое время открывал рот, пытаясь обратить на себя внимание, хозяин кабинета это заметил, но никак не отреагировал. Наверное, ему привычно, что заключенные не хотят участвовать в его магических ритуалах.

Фигура засияла ярче, и внезапно левитация закончилась. Я висел невысоко, буквально в десятке сантиметров, но удариться копчиком — приятного было мало. Левитировал-то я в позе сидящего человека, как меня и парализовали.

Я бы вскрикнул, если бы не почувствовал всепоглощающую слабость. Прикоснувшись к фигуре, я почувствовал, как бешеным водоворотом из меня вытекает... магия?

Вместе с магией уходили и физические силы, как будто я голодал неделю и не имею сил поднять голову. Я не успел продолжить мысль, в глазах помутнело, и сознание испуганной ланью убежало вдаль, к спасительной тьме.

Во тьме было хорошо, хоть я и не чувствовал ничего. Наверное, это можно назвать покоем: нет мыслей, нет чувств, тебя качает на волнах... чего-то. Вспомнилась лодка в бушующем море, когда мы перед первым курсом с моей семьей убегали от писем. Тогда на море были сильные волны, и нас качало так же, как качает меня сейчас. Только сейчас нет тревог.

Я даже вспомнил запах моря, брызги на своей коже и пробирающий до костей ветер.

Это воспоминание было так реально, что я опять начал дрожать, ветер реально чувствовался на коже.

Я вздрогнул и открыл глаза. Ветер был реален, как и лодка.

"Вероятно, море где-то здесь тоже есть", — подумал я.

Хотел поднять голову, но приступ слабости едва не отправил меня обратно во тьму. Скосив глаза, я увидел одного из авроров, что конвоировали меня в Министерстве.

— Он очнулся, — сообщил кто-то голосом аврора Бичема.

Я не мог его увидеть, я лежал на дне лодки и не мог повернуть голову.

Сидящий спереди аврор повернулся, пристально вгляделся мне в лицо и кивнул. Взмахнув палочкой, он поднял меня в воздух и приземлил меня на скамейку.

Именно приземлил, так как я сам ничего делать не мог. Банально не было сил. Едва левитация закончилась, я едва не кувыркнулся за борт, в воду. Но сильные руки сзади придержали меня за плечи, фиксируя меня в сидячем положении. Левитирующий меня аврор, взмахнув еще раз палочкой, зафиксировал меня в таком положении. Тело одеревенело и, кажется, я был приклеен к скамейке.

Повторный взмах палочкой убрал ветер и следующий вернул тепло в озябшее тело. Я с натуральной завистью на него посмотрел. Вот чему в Хогвартсе учиться надо было, куда полезнее танцующих ананасов и летающих подушек. Конечно, я понимал, что все это часть учебного процесса, часть подготовки. Но меня всегда удивляла некоторая непрактичность уроков. Как часто может пригодиться превращение спички в иглу?

Отвлекая себя такими мыслями, я старался изгнать страх, который наполнил меня до краев. Эффект спокойствия уже закончился, так что дальше я должен справляться своими силами. Силами, которые уже давно на исходе, а ведь конца и края негативным эмоциям не видно. Особенно, если посмотреть в будущее, — мы плывем в обитель существ, которые можно назвать физическим воплощением страха.

Я порадовался, что аврор парализовал меня, я не трясусь от страха. Хотя, судя по взгляду аврора, в моих глазах все это прекрасно видно.

Рассеянно разглядывая волны, я внезапно заметил остров с огромным строением в центре. Остров небольшой, но как можно было его пропустить, я уже минут пять как очнулся. Видимо, это и есть чары, скрывающие Азкабан от посторонних. Я слышал от отца моего друга Рона, что в Азкабане очень холодно, но сам ничего не чувствовал, опять чары, похоже. Вот на какой предмет мне надо было налегать в школе. Даже удивительно, еще вчера я и не думал об уроках в особо положительном ключе, но сейчас, лишившись всего этого, я готов был бежать на уроки впереди собственного визга. Правы некоторые поговорки.

С холодком где-то внутри я смотрел на плавающие темные фигуры, что сновали по воздуху вокруг острова. Сейчас их присутствия еще не чувствуется, мы на большом расстоянии от острова, но скоро я опять услышу голос мамы. И много других голосов. Вообще-то, если так подумать, я могу вспомнить ту ночь целиком и полностью, ведь скоро я буду проводить с дементорами много времени.

Аврор, сидящий на носу лодки, наблюдал за дементорами тоже без приязни. Но непохоже, чтобы он их боялся. Похоже, он часто тут бывает и уже привык к их присутствию, а может, есть какая-то защита, кроме Патронуса, вроде амулета. Старшекурсники, что записались на руны и арифмантику, мастерили на уроках разные безделушки. Но это школьники, мастера могут создавать нечто более... совершенное. Если меня вытащат отсюда, я брошу к Мордреду УЗМС и прорицания, перейду на руны и арифмантику. Мерлин, какой я оптимист, я надеюсь вырваться отсюда.

— Экспекто Патронум, — произнесли сзади, и воздух вспыхнул серебряным. На скамейку рядом со мной вскочил призрачный ворон и беззвучно каркнул. Это было первое заклинание, что авроры произнесли вслух за сегодняшний день. Я уж думал, они вообще все без слов магичат.

Пока я предавался мыслям, мрачным и не очень, лодка подплывала к каменному причалу. Дементоры и не думали подлетать к лодке, все так же левитируя над островом. Нас встречали такие же авроры, что везли меня. Не знаю, что я ожидал: смотрителей, которые на вид — братья-близнецы дементоров, только без своей ауры? В любом случае, увиденное меня не разочаровало. Как же эти вояки, что так профессиональны сейчас и в Министерстве, могли пропустить толпу Пожирателей Смерти на чемпионате мира по квиддичу.

Как и раньше, меня подняли в воздух, и я, как воздушный шарик, последовал к невидимой цели, куда указывала палочка одного из авроров.

— Бичем, Лейк. Приветствую, — обратился один из встречающих, обращаясь к аврорам. — Поттер? — кивнул он, указывая на меня. — Что-то он не похож на ужасного убийцу.

— Здравствуй, Эдвардс, — приветственно кивнул аврор Бичем, поморщившись. — никаких ужасных убийц. Юнец, который использовал не то, что надо. Не знаю, что он не поделил с Диггори, но разобраться можно было и по-другому.

— Ясно, — ответил встречающий аврор. — Высокие дела, значит. Куда его? Нам сообщили только, что к нам новый заключенный. Марта наплела по переговорнику всякой чуши, если ей верить, Поттер там гекатомбу устроил, трупы горами лежат, живых не видно.

— Нижние уровни, вот документы. Громкий процесс, давно уже такого не было. Хотя это и не сильно удивительно, давно студенты не гибли в школе. А тут еще и такое количество народу увидело мертвого студента. Фадж из штанов выпрыгивает, действует на публику.

— Допрос показал, что Поттер сначала закруциатил Диггори, а потом заавадил, — сказал Бичем. — Целители подтвердили. Хотя там все мутно. Приказали спросить, осознанно ли он выполнял Непростительные. Ответ на один из вопросов был положительным, судьям этого хватило.

— Ясно, — повторил Эдвардс, разглядывая меня, и отвернулся. Махнув рукой, он направил авроров в боковой коридор.

Я немного отстраненно слушал разговор авроров. Страх никуда не ушел, он был со мной, только ждал повода, чтобы вырваться криком или истерикой. Но пока я мог только смотреть и слушать. По словам аврора, некая Марта рассказала типичный слух обо мне. С ужасом я представлял, что напишут журналисты, особенно Рита Скиттер. Волдеморт покажется читателям невинным младенцем, которого я в порыве ярости забил погремушкой в детстве.

— О народ, нам свежее мясо аппарировали, — послышался голос сбоку из камеры, мимо который проходили авроры. Чумазый мужик разглядывал меня с интересом. — Только вот он что-то мелковат.

— Это не к вам, мистер Тейт, вернитесь на место. Он отправляется на нижние уровни, — ответил заключенному один из местных авроров.

— Нижние уровни?! — с офигевшим видом повторил мужик, тыкая в меня пальцем. — Вот этот... этот... — он не нашелся, как меня назвать, изображая руками этого самого.

Аврор не ответил, и мы прошли далее, из камер выглядывали люди, женщины, мужчины. На вид они не были замучены, как я ожидал, судя по фотографиям Сириуса... Похоже, тут, ближе к поверхности, содержится всякая шушера, и дементоры тут особо не шляются.

"О Мерлин, Сириус! — с ужасом подумал я. — Что будет, когда он прочтет газеты?" Я и раньше не мог спрогнозировать, как он будет себя вести в следующий момент, а сейчас... это бесполезно.

Вокруг становилось все темнее, окон в камерах уже не было, освещение было только в коридорах — факелы. Люди из камер не выглядывали. Нам начали попадаться дементоры на перекрестках коридоров. Призрачный ворон сопровождал нас всю дорогу, так что я пока не ощущал сильных негативных эмоций, хотя что-то близкое уже чудилось. Все же защитник не может полностью защитить от воздействия этих тварей.

Я не успел окончательно запаниковать, как мы подошли, судя по всему, к моей камере. Эдвардс открыл решетчатую дверь и махнул рукой Бичему, который пролевитировал меня к входу в камеру. Внутри ничего ужасного не было: ровные серые стены, лежанка под два метра, небольшой стол и ведро в углу. Ничего больше, на первый взгляд, заметно не было.

Сгрузив меня на лежанку, отменили заклинание парализации. Я опять почувствовал сильную слабость.

— Два раза в день на столе будет появляться еда, — сказал аврор Эдвардс, обращаясь ко мне. — Утром и вечером, за час до патруля дементоров. Через час посуда исчезнет. Как появится еда, появится стакан с водой, он не исчезнет. Вода в нем бесконечна, ниже половины не опустится, хоть ты его верх дном держи. Устраивать тут потоп не рекомендую... впрочем, сам узнаешь.

— Ведро, — продолжил он, — под отходы, все, кроме живого тела, в нем растворяется за несколько минут. Душ два раза в месяц, по желанию, — он помолчал несколько секунд, разглядывая меня и продолжил: — Рекомендую вам, мистер Поттер, начать двигаться в течение нескольких дней, слабость нужно перебороть, иначе... — он замолчал, постоял секунду, подошел ко мне и снял очки с моего носа. — Вам это не понадобится, — развернулся, вышел из камеры и направился по коридору. Сопровождающие его авроры последовали его примеру.

Я с офигением проследил за их уходом. И это все? А как же... а что же... Будь у меня силы, я бы обязательно вскочил и заорал им вслед или начал ругаться.

Но, сил ругаться не было.

"Добро пожаловать домой, — подумал я и закрыл глаза. — Добро пожаловать домой!"

Глава 2. Спасение

Я сонно разлепил глаза, разглядывая мутный потолок.

"Очки, надо надеть очки, — подумал я и машинально начал шарить правой рукой в поиске такой нужной мне вещи. Что в общежитии, что в Больничном крыле тумбочка стояла у меня справа.

Рука едва шевелилась, я чувствовал сильную слабость. Что произошло?" — спросил я сам себя и задумался, вспоминая вчерашние (вчерашние ли?) события.

С ужасом я дернулся на кровати, вспомнив кладбище, министерство, Азкабан. Не-ет, это мне просто приснилось. Ведь приснилось же, да?

Я напрягся и начал активнее шарить рукой, но справа была пустота. Повернув голову, я увидел только небольшой столик и решетку. Без очков все вокруг было слегка мутным, а за решеткой превращалось в смазанные тени.

Внутри меня все заледенело. Если это кошмар, то он чертовски реален. "Похоже, — мрачно подумал я, — как только меня сгрузили, я сразу же задремал".

Сил в теле ощущалось немного больше, чем после запечатывания. Тогда, после этой процедуры, я вообще шевелиться не мог.

Прищурившись, я более внимательно посмотрел на стол. Там что-то стояло. Что там говорил аврор? Еда появляется и исчезает, а кружка с водой остается? Мерлин, до чего же у меня ужасное зрение, я даже не могу рассмотреть, просто кружка там или что-то еще.

Попытавшись подняться, я с тихим хрипом расслабил мышцы. Такое чувство, что я попытался поднять Хагрида. Моргану вам в жены, как я должен есть, если я даже встать не могу.

С бессильной злобой я вспомнил слова аврора.

"Рекомендую вам, мистер Поттер, начать двигаться в течение нескольких дней, слабость нужно перебороть, иначе..." — "иначе", — передразнил я мысленно. Сейчас это "иначе" мне уже не казалось столь легкомысленным. Иначе я сдохну тут, без сил лежа в кровати.

С мысленной руганью, поминая попеременно то Мерлина, то Моргану, а то и вовсе Дамблдора, я начал переворачиваться на бок, планируя сесть на кровати.

Через минуту я признался себе, что план был хорош. Я смог перевернуться на бок. Проблема в том, что руки не хотели отталкивать меня от кровати. Чем-то мне это напомнило состояние моей руки после "лечебного" заклинания Гилдероя Локхарта, моего преподавателя ЗОТИ на втором курсе школы. Во время матча по квиддичу бешеный бладжер сломал мне руку, и этот "целитель" удалил мне все кости в руке. Вот ощущение было похожее: вроде ты и желаешь двигать рукой, вроде и движение какое-то есть, но больше всего это напоминает дрожь, а не что-то иное.

Я хотел повернуться и посмотреть на стол, убедиться — что мне есть ради чего вставать, но отказался от этой идеи. Сил и так нет, нужно двигаться. Нужно встать. Напрягшись так, что в глазах потемнело, я смог оттолкнуться от кровати на пару сантиметров и с выдохом расслабился, падая обратно.

"Черт, — тяжело дыша, как после тяжелой тренировки по квиддичу, подумал я, — это не будет легко. А ведь еще обещали и компанию... в виде дементоров".

Если вспомнить третий курс в школе, сил у меня после них не прибавлялось, скорее, наоборот. С некоторой иронией я подумал, что этот курорт мне не совсем нравится.

Выбросив лишнее из головы, я попытался снова подняться. "Ну же", — уговаривал себя я, наблюдая как кровать сантиметр за сантиметром отдаляется от моего лица.

Упав обратно, я снова пытался отдышаться. "Это какой-то кошмар, — размышлял я расслабившись, — мало того, что человека помещают к дементорам, что уже можно приравнять к изощренной пытке, так еще и запечатывают, что просто лишает всех сил. Держу пари, половина заключенных дохнет тут в первые недели, просто от жажды, не сумев подняться. Даже удивительно, как Сириус тут продержался двенадцать лет. Это же уму непостижимо".

Сейчас я отчетливо понимал, что слабость у меня не только от недостатка физических сил, но и от недостатка магии. То время, что я здесь провел, позволило мне восстановить немного магической энергии(1), что придало немного сил. Я буквально чувствую, как по капле эта энергия прибывает. Проблема в том, что наполнить нужно не ведро, а озеро. И произойдет это нескоро.

Раньше я не получал магического истощения, поэтому никогда не чувствовал недостатка маны, как, впрочем, и саму ману.

Со вздохом я принялся за новую попытку, так же неудачную. Спустя -надцать попыток я с победным хриплым выдохом оттолкнулся от кровати.

Через секунду меня начало клонить на другой бок, и с сиплым вскриком я упал на другую сторону кровати, треснулся лбом о что-то железное и почти отключился.

Сильная боль на лбу напомнила мне то, что произошло. То, с чего все началось...

Вечер, 24 июня, 1995 года. Лабиринт.

Мы, я и Седрик, стоим недалеко от кубка, который стоит на какой-то тумбе. Наша цель в этом лабиринте.

— Давай пойдем оба, — сказал я, обращаясь к Седрику.

— Что?

— Вместе его возьмем. Это не только наша с тобой победа. Это победа Хогвартса. Мы ее завоевали вдвоем.

Седрик изумленно смотрел на меня.

— Ты... ты уверен?

— Да, — ответил я. — Да... мы ведь все время помогали друг другу. И добрались сюда оба одновременно. Так что и возьмем его вместе.

Седрик, казалось, не верил своим ушам, но еще миг — и лицо его просияло счастливой улыбкой.

— Отлично, — сказал он. — Идем. Он взял меня под локоть и помог мне доковылять до тумбы, где стоял желанный трофей. Мы оба протянули руки к сияющим рассеянным светом ручкам Кубка.

— На счет три, ладно? — предложил я. — Один... два... три!

И мы вместе коснулись Кубка.

Я тут же почувствовал знакомый рывок где-то внутри, и нас закружил водоворот портала.

Закружило, завертело. Со всех сторон бил сильный ветер и смазанные краски, как будто мы с неимоверной скоростью летели сквозь пространство, так быстро, что мозг не успевал осознать то, что что глаз видит. Только смазанные пятна. Меня мгновенно замутило. Не удивительно, что как только мы прибыли, я растянулся на земле, боясь дышать. Еще и нога сильно болела. Не успев даже выдохнуть после приземления, я краем глаза уловил красное пятно, приближающееся ко мне, и в тот же миг мир померк.

Руку пронзила острая боль. Я дернулся. "Что за дела, — подумал я, — еще и рука? Хм, — я задумался, — у меня что-то еще повреждено? Лабиринт, неуязвимый акромантул и укушенная нога... Я опять дернулся и сразу ее почувствовал. Мерлин его подери, — подумал я, — надо было использовать взрывное заклятие".

Лоб пронзило сильной болью.

— Одень меня, — послышался чей-то голос.

Страх начал сковывать грудь.

Я открыл слезящиеся глаза, но увидел только муть. Темно, горит костер, много мутных фигур. Не поймешь, люди это или предметы. Где мои очки? Видимо, где-то возле кубка. Все же падение не прошло даром, может, и руку там повредил. Да и спина болела. Что странно, я чувствовал себя в подвешенном состоянии, словно не лежал, а висел. Ноги свободно двигались, а вот руками я пошевелить не мог.

Кто-то всхлипывал и невнятно бормотал, я силился что-то рассмотреть в этой мути, но все было бесполезно, слишком темно. Лоб продолжал болезненно саднить, как тогда, при эпопее с Квиреллом.

Всхлипывания не прекращались. Кто-то хмыкнул. Я увидел движение и в том направлении на секунду что-то вспыхнуло серебряным светом, осветив несколько фигур. Патронус? Я поежился. Вечер перестает быть томным: самое последнее, с чем я хотел столкнуться, это дементоры.

— Хозяин... спасибо, хозяин.

Хозяин? Я задумался. Мне был знаком этот голос. Но сейчас я не в том состоянии, чтобы вспоминать.

Одна из фигур приближалась ко мне. И с каждым шагом боль в шраме все усиливалась. Конечно, как только шрам начал саднить, я все понял. Понял, но не принял. Не поверил. Не хотел верить.

Из вечерней тьмы ко мне подходил какой-то бледный... урод. Лысый, безносый, с красноватыми глазами. Мне и так было нехорошо, но сейчас вообще пополохело. Захотелось забиться в какую-нибудь норку и не отсвечивать.

С каждым шагом я видел его все отчетливей.

— Гарри Поттер, — протянул он, словно смакуя, подойдя почти вплотную. Он был высок, на голову выше меня. Сейчас, подвешенный, я мог смотреть ему прямо в глаза, не задирая голову.

Я щурился, рассматривая... Волдеморта? О, Мерлин, ну что за урод. Даже сейчас, находясь почти вплотную, я не мог его полностью рассмотреть, мое зрение оставляло желать лучшего. Но то, что я видел, мне не нравилось. Я спохватился и попытался сделать невозмутимое лицо... ну, так, как я его понимаю. Постарался выглядеть не испуганным мальчиком. Мне уже почти пятнадцать.

Мысли перескакивали с одного на другое, я с трудом мог сосредоточиться.

Фигура задвигалась, он стал расхаживать взад-вперед.

— Ты, Гарри Поттер, висишь над останками моего покойного отца, — тихо прошипел он. — Он был магглом и дураком... как и твоя дорогая мамочка. Но они оба пригодились нам, не правда ли? Твоя мать погибла, защищая тебя... а я сам убил своего отца, и посмотри, как он мне помог, уже будучи покойником...

Волдеморт, а это точно был он, взмахнул палочкой, и из темноты к нему в руку прилетел какой-то предмет. Я с удивлением уставился на свои очки.

— Ты плохо видишь, не так ли? — спросил он, нацепив очки мне на нос. Я ничего не ответил. Видеть я стал намного лучше, но легче мне от этого не стало.

Волдеморт подошел и заглянул мне в глаза. Появилось неприятное чувство. Он хмыкнул и отошел к одной из могил.

— Видишь этот дом на склоне холма, Поттер? Там жил мой отец. Моя мать, ведьма, жила в этой деревне и влюбилась в него. Но он бросил ее, когда она рассказала ему, кто она такая... Он не любил магию, мой папаша... Он бросил ее и вернулся к своим родителям-магглам еще до моего рождения, Поттер, а она умерла, родив меня, и я вырос в маггловском приюте... Но я поклялся найти его... я отомстил ему, этому мудаку, который дал мне свое имя... Том Реддл...

Он не останавливался ни на минуту, переводя взгляд с одной могилы на другую.

— Послушать только, кому я тут рассказываю историю моей семьи... — тихо заметил он. — Похоже, годы скитаний в виде духа сделали меня сентиментальным... Смотри, Гарри! Вот возвращается моя настоящая семья...

Из темноты вышли две фигуры: кто-то невысокий и второй, ростом с Снейпа. Я даже прищурился, заподозрив, что это и есть Снейп. Но нет, лицо определенно знакомое, но не могу вспомнить, где я его видел.

— Барти Крауч, — сказал Волдеморт, представляя человека, которого я сравнил с Снейпом.

— Младший, — согласился тот, поклонившись Волдеморту.

— Хвост, — выдохнул я, с ненавистью смотря на второго волшебника.

— Да, Хвост, — с ухмылкой подтвердил Волдеморт, смотря на меня. Он повернулся к Хвосту.

— Протяни руку, Хвост.

У Хвоста на мгновение на лице мелькнуло плаксивое выражение, но он себя переборол и подошел к Волдеморту. Он протянул левую руку и поднял рукав мантии, обнажив какую-то татуировку. Я только сейчас заметил, что правая рука у него какая-то странная. Железная?

Волдеморт крепко схватил его за руку и зажег Люмос, внимательно рассматривая татуировку. Сейчас, под светом заклинания, я узнал Темную метку, что висела в воздухе на чемпионате мира по квиддичу. Хвост шипел, ему явно было больно. Сейчас я понял, что всхлипы, что я слышал ранее, — принадлежали ему. Но сейчас, пожалуй, он не выглядел таким рохлей, как в Визжащей хижине.

— Она снова здесь, — тихо произнес Волдеморт, говоря про метку, — они снова ее заметят... Теперь мы посмотрим... теперь мы узнаем...

Он направил указательный палец к метке и... замер.

Я уже некоторое время фонтанировал безудержным страхом. Мои эмоции давно вышли из-под контроля, и он как-то это почувствовал.

Совершенно нечеловеческим движением Волдеморт повернул ко мне голову, посмотрев мне в глаза. А ведь он стоял ко мне боком, практически спиной.

Если бы я мог испугаться еще сильнее, я бы обязательно это сделал. Но предел уже был достигнут.

— Так, так, так, очень любопытно, — сказал он и повернулся всем телом ко мне. Где-то глубоко внутри, где нет эмоций, он напомнил мне Олливандера: тот тоже высокий и не самый приятный индивид. Да и фразы похожи.

— Барти, — обратился он к Краучу, не поворачивая головы, — бери Хвоста и собирайте вещи. Встречу проведем в другом месте. Идите в мэнор, я скоро к вам присоединюсь. — Твой отец, — сказал Волдеморт, — тоже боялся. Но это не помешало ему дать мне некоторый отпор. Даже не имея палочки.

Волдеморт подошел ко мне вплотную и положил руку мне на лоб, прямо на шрам, а сам смотрел мне в глаза.

Шрам обожгло, как будто меня заклеймили раскаленной кочергой. В прострации я услышал чей-то крик, полный боли. "Это мой крик", — понял я и закашлялся, прервав вопль.

Дрожа, я висел над могилой и варился в собственном соку страха, ярость и ужас смешались внутри. Волдеморт с болезненным любопытством смотрел куда-то выше моих глаз. Рассматривает шрам?

— Вот это сюрприз, — сказал он с удивлением, что-то разглядев, и начал делать сложные пассы палочкой. Несколько минут прошло, но ничего не происходило, я не чувствовал никакого воздействия.

Эмоции притупились, я перегорел.

Он снова обошел меня по кругу, разглядывая как-то по новому. Взглянув мне в глаза, он нахмурился.

— Лысый урод? — спросил он у меня, направляя на меня палочку. — Круцио.

Я зашелся в крике. Боль была везде и она была невыносимой. Когда болел шрам, было больнее. Но, там у боли был маленький очаг, она скапливалась в одном месте. Сейчас же у меня агонизировало все тело, такой боли я не чувствовал еще никогда. Мысли как улитки, неторопливо двигались в этой боли, трудно было даже мыслить.

Через некоторое время, я понял, что меня уже не пытают, я лежу на земле, а все тело болит — просто слабее. Я поднял голову и немного осмотрелся, прямо возле руки лежала моя палочка. Судорожно схватившись за нее, я зажал ее в руке, осматриваясь, пытаясь найти, где этот чертов урод.

— Ты такой же, как твой отец, — раздался голос сзади меня. Дернувшись, я завалился и заорал, направляя палочку в ту сторону:

— Ступефай!

Красный луч пролетел среди могил и попал в одно из надгробий. Кое-как встав на ноги, направляя палочку в ту сторону, я заковылял к могилам. Ярость просто душила меня, я даже не обратил внимания, что голос был был не Волдеморта.

— Такой же странный, такой же... ненормальный. — раздался женский голос слева. Я помнил, кто это сказал, — тетя Петунья. Меня взбесило это высказывание тогда, взбесило и сейчас. Полумесяц Секо — режущего заклинания — улетел на звук. Но и там никого не оказалось. Голоса раздавались с разных сторон и говорили гадости, я натурально слетел с нарезки и совершенно себя не контролировал. Еще несколько заклинаний вырвались из моей палочки.

— Да ты более жалок, чем твой отец, мистер Поттер, — раздался голос Волдеморта, я посмотрел туда и увидел его, он стоял рядом с одной из могил. Невербальное Редукто покинуло мою палочку и разнесло статую вдребезги. Никогда в жизни моя магия не действовала так... сильно, так направленно. Я желал причинить боль, я хотел его уничтожить. И моя магия подчинялась моим желаниям. Поднятая пыль скрыла то, что произошло с противником. Я взмахнул палочкой, желая сдуть эту пыль, и мое желание сбылось.

Я проковылял к разбитой статуе, обойдя ее слева, и заметил сияющий кубок. Кубок огня. А рядом лежал он, Волдеморт. Он был в крови, осколки статуи поранили его, но не убили. Палочка лежала недалеко, и он потянулся к ней рукой. Весь мой мир сконцентрировался в одну точку, здесь и сейчас я хотел сделать только одно. Причинить ему столько боли, сколько он причинил мне, за всю мою жизнь.

— Круцио, — взревел я, направляя палочку на лежащее тело. Кончик палочки и тело связала красная полоса. Я ощутимо почувствовал, как просело количество моей магической энергии. Я вложил в этот удар едва ли не половину своего резерва. Вой, что вырвался из тела, меня лишь обрадовал, и я продолжал держать заклинание. Что-то царапало мое сознание, но отвлекаться было некогда. Он это заслужил. Когда из его горла стали доносится лишь хрипы, я отпустил заклинание. Зажмурившись, я пошатнулся. Мне с трудом далось это заклинание. Постояв минуту, я открыл глаза и подошел ближе, осмотрел тело. От шока, от того, что я увидел, я выронил палочку. Это был не Волдеморт. На земле лежал Седрик.

С неверием и ужасом я подошел ближе и убедился: да, это был Седрик. Он лежал без движения. Из глаз и ушей шла кровь, руки тоже были в крови, он всего себя расцарапал. Я упал на колени и позвал его, потряс за плечи, но он никак не отреагировал.

Сзади раздались хлопки.

— Браво, браво, Поттер.

Я не успел и дернуться, как... как меня выкинули куда-то вглубь сознания. На мое место пришел кто-то иной.

Я-чужак встал с колен и поморщился. Мне-ему не понравилось чувство боли, что исходило от тела. Я отчетливо ощущал его эмоции.

Через секунду в руку влетела моя палочка, и я-чужак прикоснулся ей к груди. Боль от Круцио, что была в теле, — почти исчезла, осталась лишь ломота в теле. Взмахом палочки он залечил порез на руке и третьим обезболил ногу.

Убрав палочку, я-он начал себя осматривать. Ощупав лицо, я-он снял очки и поморщился.

В голове возникла четкая мысль, направленная ко мне: "У тебя ужасное зрение, Поттер".

После пяти минут ознакомления с... новым приобретением чужак взял палочку и бросил несколько невербальных заклинаний в тело Седрика. Тело дышало, но никак не реагировало.

— Ничего себе, Поттер. Поразительное желание пытать. Одним заклинанием ты сделал то, что милая Белла сделала с Лонгботтомами за несколько часов.

Пошатываясь, я-он обошел вокруг тела. Управлять моим телом чужаку явно было неудобно, он то и дело спотыкался на ровном месте и чертыхался. Потыкав ногой тело и даже наступив на руку, я-он, не дождавшись реакции, нацелил палочку на тело.

— Круцио.

— "Прекрати!" — взревел я где-то внутри. Апатия прошла, и мне захотелось действовать.

Тело едва дернулось, но ничего не произошло.

— Ему уже безразлично, — ответил я-он, — это просто тело, без грамма сознания. Как после поцелуя дементора. Можешь гордиться собой.

Я уже некоторое время пытался что-то сделать, вытолкнуть, испепелить, убить эту сущность. Но ничего не помогало.

— Это даже милосердно, — продолжил я-он, — и я почувствовал в его эмоциях что-то... что-то страшное.

Я утроил свои усилия, и я-он обратил на меня внимание, одним усилием воли он приструнил меня где-то внутри. Апатия вернулась.

— Авада Кедавра, — спокойно произнес я-он, наблюдая, как зеленый луч впивается в тело, которое и так не двигалось.

Мое тело внезапно завалилось, и я едва не расшиб лоб об статую. Никого внутри я уже не чувствовал. Похоже, Волдеморт ушел, а это точно был он. Как он это сделал?

Я посмотрел на Седрика. После этого заклинания не выживают... обычно. Но я же выжил. Я наклонил голову и начал слушать, есть ли дыхание. Ничего не было слышно, вокруг стояла гробовая тишина.

Со стороны мэнора раздался звук шагов, кто-то шел сюда. Я запаниковал, оглядываясь, мне нужно уйти отсюда, мне нужна помощь. Шальными глазами ища выход, я посмотрел на кубок. Он сиял. Сиял как драный башмак, что перенес нас тогда к стадиону. Или как этот же Кубок, что перенес нас сюда. Когда выбирали чемпионов, такого сияния не было. Это признак портала? "Может, он вернет меня обратно", — подумал я. Направив палочку на звук шагов, я прошептал:

— Секо, — и схватился за кубок. В левой руке я держал руку Седрика, прощупывая пульс. Видел, как это делали в кино.

Что-то внутри ёкнуло, и мир завертелся разными красками. Уплывающим сознанием я подумал: "Спасение, это спасение".

1) Далее — маны

Глава 3. Жить можно... но недолго

Я поморщился и вяло схватился за лоб. Это было больно. Казалось бы, недавно я испытал на себе Круциатус, который показал мне совсем другой уровень боли, я должен просто игнорировать такую "обычную" боль. На деле ничего подобного не происходило. Я опять поморщился, уже от воспоминаний о вчерашнем вечере. Вспоминать было противно, в спокойном состоянии это выглядело совсем иначе, нежели в действительности. Волдеморт сыграл на мне, как на скрипке. Он, как дементор, залез мне в голову и вытащил оттуда все, что меня так бесит, а потом просто указал цель.

Кто же знал, что я захочу приложить его заклинанием боли. После уроков профессора Грюма, где он демонстрировал нам непростительные заклинания, я об этом не задумывался. А как появилась возможность, так сразу ее использовал. Впрочем, если бы я использовал Секо или взрывающее, лучше бы не стало. Но, может, в этом случае мой срок здесь был бы короче, не пожизненным. Кто знает.

Седрика было жалко, я чувствовал себя виноватым. Но я понимал — моя вина только в выборе заклинания, не более. Я целился в другого человека.

В животе заурчало, и я вздрогнул, здесь — в этой камере, этом коридоре — было тихо. Не выл ветер, не слышно было шума волн или разговора заключенных, как это было наверху.

Кое как, пересилив себя, я смог сесть — держа равновесие, опираясь руками о кровать. Меня пошатывало, слабость никуда не исчезла.

Покряхтев, как старый дед, я попытался передвинуть ноги, но ничего не получилось. Я даже испугался успел, вдруг меня парализовало? Рядом с нашим домом на Тисовой улице жил старичок, мистер Спенсер. Однажды его увезли в больницу, а после — он вернулся уже парализованным. Это было печальное зрелище.

Пошевелив пальцами ног, я немного расслабился. Видимо, будет так же, как с руками, необходимы серьезные усилия, чтобы начать движение.

Провозившись минут десять, я смог спустить ноги с кровати. О том, чтобы встать на ноги, не могло быть и речи, я не смогу встать вот так сразу.

Бросив взгляд на стол, я убедился в том, что ничего не изменилось. Явно, прошло уже больше часа времени, так что там стоит только стакан с водой. Я сглотнул, пить тоже хотелось, неизвестно, когда я в последний раз пил... или ел.

Напрягая и расслабляя мышцы ног, я добился того — что ноги начало покалывать. Сильно. Очень сильно. Ткнув себя пальцем в икру, я охнул. Меня как будто током ударило. Интересное ощущение.

Побаловавшись некоторое время с ногами, я принялся за тренировку. А мои попытки встать — можно смело принять за тренировки. Сначала ноги меня вообще не слушались и почти не ощущались, но спустя полчаса попыток я уже уверенно мог двигать ногами. Нашлось в этом и нечто негативное. Как только чувствительность к ногам вернулась, вернулась и боль в прокушенной акромантулом ноге.

Спустив ноги на каменный пол, я порадовался, что у меня не отняли одежду. Я был в слегка потрепанных джинсах, толстовке и старых кроссовках. Бегать по лабиринту в мантии? Увольте.

Попытавшись встать и утвердиться на ногах, я добился только падения, но был готов к этому, поэтому обошлось без травм. Пол был просто ледяной, это стало хорошим стимулом для меня, чтобы быстрее подняться. Так что не прошло и десяти минут, как я неуверенно встал, держась за стол.

Когда я убедился, что могу стоять и не падать, я взял стакан и начал пить, немного захлебываясь. О Мерлин, еще никогда вода, обычная вода, не казалась мне столь вкусной. Слегка обливаясь, я пил, как будто это последняя вода, что у меня есть, а вокруг много желающих ее отобрать.

Немного придя в себя, я поставил стакан обратно на стол и вытер лицо. Черт, тут холодно. А я еще и облился. Посмотрев вниз, я заметил, что на полу достаточно воды. Не хватало, чтобы она тут замерзла. Сейчас я понял предупреждение аврора: если разлить воды, а потом тут пройдут дементоры...

Я повернулся к решетке и внимательно ее осмотрел — на первый взгляд, было не заперто. Я припомнил, что когда аврор Эдвардс выходил, он просто прикрыл дверь. "Возможно, тут можно гулять по коридору", — подумал я и дотронулся до решетки. В ответ сверкнуло и... меня как будто пнул великан. Пролетев спиной вперед до противоположной стены, я ударился об нее и потерял сознание.

* * *

Я снова был во тьме. Покой без мыслей, без чувств, без...

Кто-то кричал. Я прислушался. Тьма заволновалась.

— ...Не надо!

Стало неуютно, все тело болело. Но главное, было ужасно холодно. Меня прямо обдало стужей, дыхание перехватило. Я с ужасом начал понимать, что происходит.

Дементоры!

— Только не Гарри, пожалуйста, не надо!

— Отойди прочь, глупая девчонка... Прочь...

Я заскрипел зубами, пытаясь прервать это. Воспоминания и чувства накатывали волнами.

— Пожалуйста, только не Гарри...

Я оцепенел, белый туман клубился перед глазами... Что я делаю? Я? Кто я? Я должен помочь... её убьют, её?

— Только не Гарри! Только не Гарри! Пожалуйста, я сделаю всё, что угодно...

Сквозь решетку я разглядел великана, который стоял, расставив руки в стороны. Это он говорил. Или... она?

— Отойди... Отойди, девчонка...

— Пожалуйста, только не Гарри... Убейте лучше меня, меня...

С ужасом я смотрел и слушал, понимая, что сейчас что-то произойдет. Что-то плохое, что-то ужасное. Я должен помочь ей, я должен помешать ему...

— Авада Кедавра, — прошипел мужской голос. И великана, что стоял перед решеткой, расставив руки в стороны, поглотил зеленый свет.

— Не-е-ет! — закричал я, не в силах на это смотреть, не в силах чувствовать это. Что-то внутри оборвалось. В уши хлынул поток воды. Была слышна какофония голосов, которые превращались в сплошной вой. Меня тащило куда-то вниз, вой все усиливался... Последней мыслью было, что это никогда не кончится.

* * *

Тьма приняла меня, как родного. Я был рад тут очутиться, не слышать, не чувствовать. Еще несколько раз я слышал крики и зов, становилось холодно. Но я, с накатывающим отчаянием, старался не прислушиваться. Не надо, мне это не надо.

Не знаю, сколько прошло времени, но очнулся я, когда почувствовал, что задыхаюсь. Меня душил кашель, глаза слезились, и мне явно не хватало воздуха. Кое-как перевернувшись на бок, я смог отдышаться. Меня била дрожь, голова гудела и все время хотелось кашлять. Я посмотрел на руки, они тряслись. Черт. Сколько я лежал на ледяном полу? Час? Больше? Оперевшись на кровать, я с третьей попытки смог затянуть себя туда и лечь. Я просто ужасно себя чувствовал. Хотелось ЖРАТЬ. Даже когда дядя Вернон запер меня в чулане на неделю без еды, так есть мне не хотелось.

Закашлявшись, я чуть приподнялся и посмотрел на стол. Слезящиеся глаза мне в этом явно не помогли, все было мутно. Со стоном опустился обратно. С каким-то внутренним холодком я подумал, что долго мне тут не продержаться. Я забылся немного сном и очнулся от странного звука. В полубреду я понял, что это стучат зубы. Мои зубы. Меня била крупная дрожь. Я был весь потный, но было ужасно холодно, все тело ломило. "Похоже, — подумал я, — я простудился или что-то еще похуже, я в этом не разбираюсь".

Вот так, в пограничном состоянии я провел... какое-то время, пока меня не привлек громкий звук, со стороны стола. Дернувшись, я посмотрел туда. На столе, кроме размытого пятна кружки, появилось еще несколько пятен. Еда. Наконец-то.

"Вставай, Гарри, — уговаривал я сам себя, — надо вставать. Никто тебя кормить с ложечки не будет".

Охая и стеная, я сел на кровати и попытался встать. Ага. Где-то в мозгу мелькнула мысль, что с тем же успехом я могу еще раз попытаться открыть дверь. Ноги меня не держали.

Плюнув, я спустился на пол и натурально пополз в сторону стола, тут недалеко, буквально пару шагов. Теплее от этого не стало.

Уже там, опираясь на стенку и поддерживая себя руками, я смог подняться. Меню меня не разочаровало. Я даже позволил себе усмехнуться: "овсянка, сэ-эр!"

Тем не менее, я набросился на кашу, как будто... собственно, я и правда давно не ел. Я ел быстро, запихивая еду в рот, боясь, что отберут. Я помнил слова аврора: через некоторое время посуда исчезнет вместе с едой. Не прошло и пяти минут, как каша закончилась. Я разочарованно посмотрел на миску. Миска была девственно чиста, я не оставил там ничего. Я бы съел еще столько же. Трижды!

Глотнув воды, я закашлялся. Мерлин их задери! Кого их, я сказать не мог. Ненавижу кашель. С ностальгией я вспомнил Больничное крыло. Вот бы мне бодроперцовое зелье, а лучше самому туда. Я бы согласился лежать там месяц. Да что там, я бы согласился там поселиться.

Все еще кашляя, я сделал два шага и завалился на кровать. Где-то дальше по коридору, кто-то тоже закашлялся. Было едва слышно. Я удивился, я уж думал, что тут один. Общаться не хотелось, да и собеседников у меня тут нет. Кроме дементоров...

Я покосился на решетку, скоро... скоро они опять будут здесь. Прикрыв глаза, я попытался расслабиться. В этот раз я на кровати, это будет легче. Без таких последствий. "Интересно, — отстраненно подумал я, — они заходят в камеры?" Я поежился. Только этого мне не хватало.

Присутствие дементоров я почувствовал загодя. Становилось холоднее, а ведь меня и так морозило. Открыв глаза, я посмотрел на решетку, там никого не было. Изо рта начал вырываться пар.

В сознании опять начал появляться туман. Мысли заметались испуганными птицами.

— С собаками тоже всегда так. У дурной суки — дурные щенки! — с удивлением и гневом я услышал голос тетушки Мардж. Так, как будто она стояла напротив меня.

"Нет-нет, — сказал я про себя, пытаясь отрешиться от всего, — мне не нужно это видеть. Мне вообще ничего не нужно видеть".

Закрыв глаза, я попытался сконцентрироваться на чем-то ином. Пар, да... пар изо рта. Я задышал глубже.

— Фу, скелет! Смотреть противно! Подобные особи встречаются и у собак. Год назад я велела полковнику Фабстеру утопить одного недоноска. Такой же был слабак! — где-то внутри я скривился.

Открыв глаза, я невидяще посмотрел в пространство. Интересно, что бы она сказала сейчас, посмотрев на меня.

— Всегда говорила: дурная кровь — дело безнадежное. Рано или поздно она даст о себе знать! Я ничего не хочу сказать плохого о твоей семье, Петунья, — призрачная тетушка хлопнула ладонью величиной с лопату по костлявой руке такой же призрачной тети Петуньи, — но согласись, сестра у тебя была никудышная! Всю семью опозорила! Сбежала с каким-то прохвостом, и вон, смотрите, что получилось!

И она, повернувшись, ткнула своим пальцем, похожим на сардельку, в меня.

Я даже возмутился. Туман чуть развеялся. Я такого не помню. И что значит, у меня получилось? Шедевр, не иначе!

Видения накатывали одно за другим, не прекращаясь, сознание начало уплывать. С мысленным воплем я куда-то потянулся, и внезапно холод исчез. Как и видения.

Я стоял в какой-то незнакомой светлой комнате возле стола, заставленного разными ингредиентами для зельеварения, и пестиком толок что-то в ступке. Все было видно так четко, что я оторопел. Я никогда так не видел, даже с очками. Оторопело я попытался повернуться и осмотреться, но ничего не вышло. Тело меня не слушалось. Я вообще ничего не мог сделать. Я задергался, запаниковал и мысленно заорал. Руки вздрогнули, и пестик остановился.

"Ах, мистер Поттер, приветствую. Не стоит так кричать", — сказал кто-то внутри. Я замер. Это было похоже на то, что происходило в министерстве, когда Волдеморт общался со мной, а также — на то, что происходило на кладбище, когда он взял мое тело под контроль. Только сейчас все было немного иначе, здесь и сейчас гостем был я.

Руки поставили ступку с пестиком на стол и выхватили из воздуха палочку. Я прифигел. Дамблдор такого никогда не показывал. Да и Флитвик тоже. А ведь он, по слухам, он раньше был чемпионом по дуэлям. Тот, кто управлял этим телом, подошел к стене и слегка театральным жестом создал зеркало в полный рост.

В зеркале отразился слегка постаревший Том Реддл. Глаза были голубыми, а не красными, как я подсознательно ожидал.

На вид он был даже младше Снейпа. А ведь он его примерно вдвое старше.

"Значит, Волдеморт", — с внутренним стоном сказал я.

"К вашим услугам", — насмешливо улыбнулся Том в зеркале. Я понял, что мои мысли не являются для него тайной, когда он знает обо мне. Если сразу, как я появился тут, в его голове, он меня не ощущал, то после моего крика он как-то обнаружил меня и теперь все контролирует.

"Да, — согласился он со мной, кивая в ответ на мои мысли, — но я не ожидал, что ты, Гарри, появишься... оттуда". Он задумчиво потер подбородок. Я не ощущал его мыслей, только эмоции. Да и то очень слабо.

"Ты..." — подумал я, начиная заводиться, вспомнив кладбище. Я собирался высказать ему все, что у меня накипело. Я ему тут такое устрою, что он еще пожалеет, что не убил меня.

"Тише, мистер Поттер, тише", — он сосредоточился, и мои эмоции начали утихать. Я не понял, как он это сделал, мне было не до того.

Даже без эмоций я все еще хотел высказать ему все, что о нем думаю. По выражению его лица я увидел: он понял. Том... Волдеморт опять сосредоточился и... и я начал вспоминать, что произошло после выхода из зала и далее. Запечатывание, Азкабан, дементоры. В этот раз, без эмоций, я уловил то, что он делает. Но сейчас было не до этого.

— Вот значит как, запечатывание, — сказал он вслух. — Впрочем, это не помешает. Вы будете маяком, мистер Поттер.

Я ничего не понимал. Маяк? О чем он говорит?

— Как вы знаете, мистер Поттер, — продолжил он, — тюрьма Азкабан спрятана. Тайну ее местонахождения хранят немногие авроры и начальники отделов. Ну и министр, куда уж без него.

"Я этого не знаю", — мысленно передразнил я.

— Но мне нужно найти это место, там заточили много моих последователей, — он не обратил внимания на мое высказывание. — Я думал найти тюрьму с помощью метки. О-о-о, метка. Это один из моих шедевров. Многофункциональный инструмент. Я могу отследить каждого, кто носит мою метку.

— Конечно, то, что тюрьма скрыта, мешает мне, и пришлось бы готовится... долго, полгода, не меньше. Но сейчас. Сейчас у меня есть ты. Ты для меня сияешь, как маяк. И когда время придет, я найду Азкабан в течение недели, — после этого он захохотал, смех был слегка холодный, жуткий.

Мне стало неуютно, даже с сильно ослабленными эмоциями. Решив переключиться на что-нибудь, я задал ему вопрос:

"Почему? Почему ты не убил меня, там, на кладбище?"

— О, я хотел. Я хотел сделать это публично, чтобы все мои последователи убедились: бессмертных нет. Кроме меня. Но тогда, тем вечером я что-то почувствовал в тебе, что-то интригующее. Скажем так, в ту ночь, когда я пришел в дом твоих родителей, я оставил там не только свое тело, но и частичку магии. Оставил ее в тебе. Так что цени: пока что мне нет нужды тебя убивать. Это скоро сослужит мне свою службу.

"Частичка магии? — удивился я. — А парселтанг, это тоже твое? И все это в шраме? А..."

Я не успел продолжить, сзади раздался стук.

— Войдите, — ответил Волдеморт и повернулся.

В дверь вошел Барти Крауч, младший. Он поклонился и сказал:

— Милорд, все собрались. Вас ждут.

— Отлично.

Мое тело пошло к двери, а внутри возникла громкая мысль.

"Все потом, Поттер", — и... и я дернулся на кровати, тяжело дыша.

Очумело оглядываясь, я морщился. Меня знобило и вообще было плохо. Шрам немного саднил. Верните меня обратно.

Дементоры давно уже прошли, было спокойно.

Закрыв глаза и попытавшись расслабиться, я с иронией подумал, что предпочитаю Волдеморта компании дементоров.

Я чувствовал, что засыпаю. Последняя мысль была: "Жить можно... но недолго".

Глава 4. Это оно!

"Скучно", — подумал я, разглядывая потолок. Было ужасно скучно. Проснувшись некоторое время назад, переборов свое немощное тело и справив потребности, я улегся обратно на кровать. И с тех пор мне было ужасно скучно.

От скуки я даже начал вспоминать вчерашний визит к Волдеморту. На первый взгляд, там ничего важного сказано не было.

Но это только на первый взгляд. Во-первых, мой шрам. Конечно, мне и раньше было понятно, что в нем есть что-то необычное. Все же, когда шрам начинает болеть... через много лет, после получения ранения, — это не совсем обычно. А когда он болит просто в присутствии другого человека... В общем, тут все мутно. Но главное, шрам — это лазейка от дементоров. Это лазейка к информации. Конечно, я не умею этим пользоваться, я даже не чувствую — что там, в этом шраме. Но...

Ну и во-вторых, Волдеморт показал мне нечто иное. Работа с эмоциями и памятью. О, если бы я получил знания, как управлять эмоциями, — я был бы почти невидим для дементоров. Я где-то читал, сейчас уже и не вспомню, где, что дементоры чувствуют нас, людей, через наши эмоции. А также добираются до наших худших страхов — через эмоции и мысли.

Если то, как Волдеморт унял, отсек мои эмоции, — я не уловил, то работу с памятью я хорошо запомнил и ощутил. Он делал это методично и... долго. Так долго, что я успел понять принцип. Он действовал через ассоциации и приказы. Он напомнил мне о суде, а потом, выделив мысль о суде, — он послал мысль приказ показать конвоирование, я сразу вспомнил о том, как меня выводили из суда. И так — приказами и ассоциациями — он направлял мою память в нужное ему русло, просмотрев все, что происходило дальше. Вроде ничего сложного там нет, и даже магии там не чувствовалось.

"Почему бы и нет? — подумал я и поерзал на кровати, устраиваясь поудобнее. Сейчас кашель меня не так сильно мучил, нельзя терять времени. Я закрыл глаза и сосредоточился, лихорадочно думая, чего бы такого вспомнить. Дурдом, — подумал я. — Как я могу вспомнить, то, чего не помню?"

Выбросив такую фигню из головы, я попытался вспомнить свой первый урок в школе, в Литтл-Уининге. Не знаю, чего я ожидал, но ничего не произошло. Я все так же, обрывками, помнил, что там происходило, какие-то отдельные детали. Взгляды на мою потрепанную одежду, смех Дадли и прочие не очень приятные вещи. Промучившись пять минут, я вспомнил о приказах и начал пытаться... э-э-э, приказывать?

Не знаю как это должно было выглядеть, но пока — ничего у меня не получалось. Промаявшись некоторое время, я раздраженно резко выдохнул. И сразу об этом пожалел, так как меня скрутил очередной приступ кашля.

Пролежав пару минут, я успокоился. И чего я злюсь? Я нашел для себя занятие. Заниматься тут, откровенно говоря, совершенно нечем. Вот и будем заниматься... тренировкой. Вслепую. Так я и занимался, пока не услышал писк. Писк?

Я замер и прислушался. В соседней камере, слева по моей стороне, что-то шебуршилось. Иногда слышался едва различимый писк. Мыши? Крысы? Меня передернуло. После того, как я узнал Хвоста, я ненавижу крыс. А вдруг крысы заползут ко мне в камеру, пока я буду спать? Я выругался в голос. "Мордред, ну зачем я о этом подумал?" — простонал я внутренне. Теперь эти мысли прочно поселятся у меня в голове.

Шебуршание прекратилось, видимо, ругаются тут не часто и мыши в шоке. А может, записывают особо удачные обороты. Я улыбнулся от этой мысли.

Потратив минут двадцать и напрягая уши, я так ничего и не услышал, кроме своего дыхания. Я уж думал продолжить пытать свою память, как вдруг услышал громкий звук со стола. Черт! Нельзя же так пугать! Поминая то черта, то Мерлина, я споро поднялся и, пошатываясь, шагнул к столу. Опять овсянка. Как же долго я ее ждал. Я буквально набросился на эту бедную тарелку. Казалось, я не успел моргнуть, как все уже закончилось. Тарелка оказалась пуста. Как же так? Есть все еще хотелось. Выпив воды, я вернулся в кровать.

"Где бы найти поесть? — задал я себе вопрос. И сам себе ответил: — Попросить у Добби". Я даже замер, боясь дышать. Добби, мой маленький друг, как я мог о нем забыть. После того, как из кубка огня вылетела бумажка с моим именем, я стал избегать всех обитателей замка. А так как я не хотел ходить в Большой зал, я звал Добби, и он меня кормил. Хорошо кормил. Да и после того, как я помирился с Роном, я иногда сам приходил к Добби на кухню или звал к себе. И он всегда откликался.

— До-Добби! — позвал я неуверенно. Я даже разозлился слегка, насколько жалко это прозвучало. — Добби! — громко и четко позвал я. Я прислушался, надеясь услышать хлопок, но стояла все та же тишина. Не знаю почему, но я был жутко разочарован. Эта краткая надежда, которая завладела мной на несколько мгновений, молотом ударила по мне. Конечно же, волшебники не идиоты, они защитили тюрьму от домовых эльфов. И на что я надеялся?!

Я с унынием смотрел в потолок. Черт! Черт-черт-черт. А какая была идея! Добби, при удаче, даже смог бы меня вытащить из Азкабана.

До прихода дементоров я так и лежал, предаваясь унынию.

Белый туман заполнил сознание быстрее, чем я успел сосредоточиться. Похоже, мой негативный настрой им только помог.

Я оцепенел, и мысли разлетелись кто куда. Со всех сторон послышались шепотки, липкий холод проникал, казалось, в самое сердце. Быстрее, чем когда-либо раньше, я улетел во тьму.

* * *

Я спал, и мне снились волны. Темные, невидимые волны. Когда кто-то кричал, кого-то звал, что-то шептал — волны поднимались, когда была тишина — стоял штиль.

Мне не хотелось просыпаться, поэтому я всегда отмахивался от этих криков и шепота. Я чувствовал в этом что-то нехорошее.

— ...ш!

— Рон, отстань, — сказал я, надеясь, что он уйдет. Я не хочу просыпаться, в конце концов, сегодня... Я задумался, какой сегодня день? Думалось с трудом, сильно хотелось есть.

— Душ! — прозвучал мужской голос. Незнакомый голос.

Повернув голову, я посмотрел на говорившего и разинул глаза. Возле решетки стоял... Патронус. Обычный такой, сияющий волк. Он смотрел на меня выжидающе.

— Душ! — повторил он в третий раз. Не дождавшись моей реакции, он пробежал сквозь решетку и исчез где-то за стенкой.

"Вот это я поспал, даже забыл, что сплю теперь не в башне Гриффиндора", — я поморщился. Состояние было такое, как будто я лежал тут... неделю. Руки-ноги опять едва двигались, есть и пить хотелось неимоверно. Да и не только есть и пить. Мысли двигались только в двух направлениях, ведро-стакан. Именно в таком порядке. Не став медлить, я начал осуществлять желаемое.

Некоторое время спустя я, отдуваясь, лег на такую уже родную кровать. Как ни странно, кашля не было. До дементоров был, а сейчас его нет. Я задумался, пытаясь понять, что тут происходит? Состояние после патруля дементоров было, как будто я долгое время валяюсь... кроме второго раза, когда я провалился в голову Волдеморта. Тогда все было иначе, тогда я вообще ничего не почувствовал. Да еще и этот Патронус.

"Душ", — потрясенно подумал я. Патронус сказал: "душ". Он звал меня мыться, а когда я ничего не ответил и не начал двигаться — убежал. Но... Но аврор, как там его, Эдвардс вроде, говорил, что душ дважды в месяц.

"Неужели? — подумал я и похолодел. Если дементоры вырубают меня так... надежно. Так... надолго! Все намного хуже, чем я думал. Ведь с каждым новым патрулем, когда они меня застают в сознании, — я просыпаюсь все более истощенным. Сколько пройдет времени, прежде чем я не смогу встать и поесть?"

Стало страшно. Так страшно, что я едва не заорал в голос. Захотелось броситься на решетку. Почему я здесь, за что? Стало невыносимо жаль себя. Я забился в угол и стал раскачиваться, вцепившись руками в волосы.

Мысли скакали, как бешеные, я не мог сосредоточиться. Я понимал, у меня истерика, но не мог ничего сделать.

Я сильно дернул себя за волосы и едва не выдрал их. Из глаз, казалось, посыпались искры. Это меня отрезвило немного. Я перебрался на кровать и попытался расслабиться. Мне нельзя сейчас отдаваться своим мыслям. Нужно чем-то себя занять. И я занял... попытки управления памятью продолжались весь день... или всю ночь, я потерялся во времени, тут не разберешь. Кое что даже начало получаться. Я вспомнил, что происходило в тот день, первый школьный день. Не полностью, кусками. Но куда более отчетливо, чем раньше. Со стороны стола дзынькнуло. Я посмотрел в сторону стола и обреченно выдохнул. Сейчас меня не радовала даже еда. Еда — это предвестник дементоров. Но есть все равно надо, с этой мыслью я и поел, не прерывая тренировок. Не прерывая тренировок, я встретил и дементоров.

На этот раз, мне показалось, что все прошло легче. Может, моя сосредоточенность на чем-то другом помогла, а может, я просто привыкаю.

* * *

Так потекли... дни? Для меня это были дни, но что было в реальности? Я стал считать дни патрулями дементоров. Через пять патрулей ко мне заявился еще один Патронус.

— Душ! — сказал он мужским голосом. Я кивнул и открыл рот, чтобы ответить, но он уже развернулся и убежал. Похоже, кивка ему было достаточно. Я и не знал, что Патронус может передавать сообщения. Или быть управляемым... по крайней мере, вот так.

Я встал и начал разминаться. Ходил я, честно говоря, очень слабо — по стеночке. Да и то, пошатываясь. Я слабел.

Через некоторое время послышались шаги. Кто-то шел по коридору в мою сторону. Дверь скрипнула, открываясь, и человек махнул мне.

— Эрик Чаппелл, — представился он, разглядывая меня. Руку он мне не подал. — Выходи и поворачивай направо, там прямо.

Он был одет в типичную аврорскую одежду.

Я неторопливо пошел, опираясь на стенку. Аврор меня не торопил. Давалось мне это тяжело.

— Вот эта дверь, деревянная, — аврор указал мне на дверь. — Внутри есть, где раздеться. На потолке есть черный квадрат. Станешь под ним и скажешь: Включить! Из черного квадрата польется вода. Управление голосовое. Сильнее, слабее, горячее, холоднее. Или выключить. Вот и все, всего шесть команд. У тебя есть двадцать минут.

Он отошел к стенке и прислонился, явно не собираясь никуда уходить.

Я пожал плечами и зашел в комнату. Она была фактически пуста. Только слева была небольшая скамейка. Быстро сбросив одежду, я подошел под пресловутый черный квадрат на потолке, он был немаленький, каждая сторона под три метра.

— Включить! — сказал я, смотря вверх. И с руганью выскочил из-под ледяных струй, что полились на меня. Черт. — Горячее, — твердил я, вытянув руку, пробуя температуру струи. Настроив комфортную температуру, я с удовольствием залез внутрь этого... дождика. Я не заметил, сколько прошло времени, но аврор меня не торопил. Наплескавшись, я сказал: — Выключить. Дождик прекратился. Зато поднялся ветер, он был со всех сторон. Я даже оторопел. Только через мгновение понял, что это такая сушилка. Не прошло и минуты, как я был абсолютно сухой. Волосы стояли дыбом.

Одевшись, я вышел и от души поблагодарил аврора. Он кивнул мне и махнул рукой, показывая направление. Я молча последовал, куда указывали. Меня быстро вернули в камеру, и я еще долго лежал и улыбался, как идиот. Как мало, оказывается, нужно человеку для счастья. Только позже я заметил, что пока меня не было, в камере почистили кровать. А может, это другая камера, кто их разберет.

* * *

Тренировки памяти начали приносить свои плоды. Я понял, как направлять свою память. Целых три дня-патруля я восстанавливал свой первый школьный день, в деталях. Не знаю, чего я так уцепился за эту школу. Но мне так хотелось, не имело значения, что восстанавливать. И я восстанавливал. Я даже вспомнил запахи, кто что говорил и боль от пинка Дадли. И все это меня радовало. Я начал восстанавливать день за днем, не пропуская ни одного.

Когда приходили дементоры, я старался сосредоточиться на чем-то радостном или счастливом. Но это мало помогало, мне нужно искать другой путь. Мне нужны знания. А где знания? У Волдеморта. Странно, что я не подумал об этом раньше. Я бросил восстановление школьных дней и сосредоточил внимание на том, что произошло в тот день, когда я залез в голову этому магу.

Я детально вспомнил тот день, дементоры подходили к моей камере, я паниковал. Я хотел куда-то уйти и... потянулся? Скользнул? Не знаю, как это назвать. Потянулся... к шраму. Я пытался сделать это сейчас, но ничего не происходило.

"Что ж, я дождусь очередного патруля. Я смогу это сделать, убеждал я себя. — У меня получится. Получилось спонтанно, значит, получится и намеренно". Я закрыл глаза.

Скоро я почувствовал холод. Уже такой знакомый. Я не стал ничего делать, ни сосредотачиваться на счастливых мыслях, ни тренировать свою память. Нет, я просто лежал и ждал.

Туман забрался в голову тихо, как змея. Послышался свист. Мысли начали путаться. Я опять услышал голос мамы. Сердце застучало в груди, и мне стало страшно. Я вспомнил, ради чего все это затевалось и... потянулся, как в прошлый раз, всем своим естеством.

Момента перехода я не заметил. Просто в один момент мое сознание терзают видения, а в другой я уже смотрю, как рука машет палочкой и на полу загораются разные символы.

Я затаился, стараясь себя не выдать. Волдеморт сосредоточенно помахивал палочкой, сплетая разные фигуры. Что-то мне было знакомо, что-то нет. На полу была какая-то магическая фигура, но это явно было сложнее, чем фигура запечатывания в министерстве. Больше, более сложная.

Я пытался не думать. Вы пробовали не думать... например, о белой обезьяне? О, это дохлый номер, я только заволновался.

— Не мешай мне, — прошипел Волдеморт. Он все еще был сосредоточен.

Я немного запаниковал, я думал дождаться ночи и, когда он заснет, попытаться порыться у него в голове. А тут такое.

Он прекратил выписывать заклинания и задумчиво обошел вокруг рисунка, что сиял на полу.

— Ты мне надоел, — сказал Волдеморт, обращаясь явно ко мне. — Эта связь... Она неконтролируемая. Каждые несколько дней от тебя идет такой коктейль эмоций... Как я и говорил, ты мне надоел. Мне надоела эта связь. И сейчас я ее уберу. Так или иначе! Даже хорошо, что ты пришел.

Его слова не добавили мне спокойствия.

"Подожди, — "громко" подумал я с отчаянием, — ответь на один вопрос".

— Ну, чего тебе ?

"Как можно защититься от влияния дементоров?" — я очень надеялся, что он даст мне подсказку. Маяк, как он говорил. То, от чего я смогу оттолкнуться.

— Окклюменция, — сказал он усмехаясь. — тебе не поможет, в Хогвартсе ее не изучают. А сейчас помолчи. Сейчас ты отправишься обратно... домой.

Мне этого хватило. Как на тренировке, я начал отдавать приказы-пинки. Сначала бросил мысль: окклюменция, пришло много воспоминаний, потом — окклюменция и обучение. Так по цепочке я пришел к воспоминанию, где еще юный Том Реддл изучал книгу об окклюменции. Я спешил, как мог, просматривая одну страницу за другой, не понимая, что там написано, просто просматривая. Потом все вспомню и осознаю. Я успел считать едва полсотни страниц, как почувствовал дикую злобу. Волдеморт явно был в бешенстве.

Меня как будто... сжало. Со всех сторон. Было чертовски больно. Я мысленно заорал, неспособный сейчас на осознанную деятельность. Краем сознания я видел, как ярко вспыхнули... руны? Меня потащило куда-то, и я очутился в своем теле. Тут стало только хуже, я орал как резаный, катаясь по полу, меня как будто пытали сразу пять темных лордов. Что-то заливало глаза, я явно сорвал горло своими воплями. Уже уплывающим сознанием я видел. как дверь в мою камеру открылась и в нее ворвались авроры. Спасительное забвение.

* * *

Я тонул. Я не знаю где, но тонул. Я выплывал, слышал разговоры и шепот. А потом опять погружался. Не знаю, сколько это продолжалось, но в конечном итоге я очнулся.

Где-то на фоне шел разговор, но мне не было до него дела. Моя голова ужасно болела. Эмоций не было. Это было бы хорошо, но сейчас я не способен оценить это. Все, что меня занимало, это дикая головная боль.

— Он очнулся, профессор.

Кто-то приподнял мою голову и поднес что-то ко рту.

— Пей!

Я начал пить. Если это яд, надеюсь, он убьет меня быстро.

После этого меня оставили в покое, головная боль уходила. Я даже выдохнул с облегчением и открыл глаза. Светлый потолок, незнакомая комната. Это явно не моя камера. Повернув голову, я уставился на... профессора Дамблдора. Он задумчиво меня разглядывал, поглаживая бороду. Он не улыбался.

— Здравствуй, Гарри.

— Приветствую, директор, — я ответил без эмоций, их не было. Удивительное состояние, мысли были такими четкими.

— Мне сказали, что ты и здесь умудрился попасть в Больничное крыло. Это нечто вроде достижения.

— Да, — ответил я, помедлив. — Вы пришли из-за этого?

— Нет, это совпадение. Никто вне тюрьмы Азкабан не знает, что в ней происходит. Я пришел... навестить тебя. Узнать, что же произошло тогда, во время третьего испытания.

— Это пришли ВЫ? Или же это пришло министерство? Может, они захотели узнать, что же произошло на самом деле.

— Только я, Гарри. Министерство, по их словам, выполнило свою миссию. Преступник пойман.

Я молча кивнул, рассматривая директора. Он выглядел... потрепанным. Уставшим.

— Расскажи мне, Гарри. Что произошло.

И я рассказал. В подробностях. Я слабо описывал лабиринт, зато — хорошо описал кладбище. Директор не выглядел удивленным, он кивал, словно я подтверждал то, что он уже знал.

Когда я рассказал о Волдеморте с внешностью Тома Реддла, он удивился. Но и все.

— Значит, ты и вправду по своей воле использовал Круциатус, — он покачал головой, рассматривая меня с непонятными мне эмоциями. — Ты позволишь мне просмотреть твою память, Гарри? — он встрепенувшись, пристально посмотрел мне в глаза.

Я, задумавшись на мгновение, медленно кивнул. Чего там скрывать.

Дамблдор действовал намного мягче... и намного профессиональнее Волдеморта. Мои воспоминания мелькали очень быстро, быстрее, чем я мог их осознать. И я этого почти не чувствовал. Не прошло и минуты, как все было конечно.

Он откинулся в кресле, в котором сидел, и задумался. Я тоже молчал, мне не хотелось говорить. Раз Дамблдор здесь неофициально, выпускать меня никто не собирается.

— Это печально, Гарри. Я никак не смогу доказать, что это действовал не ты. Потому что это твои действия. Волдеморт направлял твои эмоции, да, но действовал ты сам. Ты сам выбрал заклинание и сам видел его последствия. Его не зря называют Непростительным, — он встал. — Спасибо, Гарри.

— Подождите, директор. Какое сегодня число?

Директор повернулся ко мне и сказал:

— Тридцатое августа. Послезавтра начинается новый учебный год. До свидания, Гарри, мой мальчик. Отдыхай.

И он вышел из моего поля зрения.

Спустя несколько часов в палату вошел целитель, он кивнул и начал проверять меня.

— С ним все в порядке, можете забирать его, — сказал он. Я не понял, кому он говорил. Неважно. Как и в тот роковой день, меня подняли заклинанием и понесли. Мы были в Азкабане, его планировку узнать нетрудно. Я просто наблюдал. Вслед за эмоциями ушли и мысли. Мне было спокойно, как в той тьме. Нет мыслей, нет эмоций. Только покой.

Я не заметил, как мы достигли пункта назначения, меня сгрузили на кровать, и охранники покинули камеру.

Когда раздался дребезжащий звук — появление еды, я даже не дернулся. Мне было все равно. Когда пришел холод, я тоже не отреагировал. И только когда дементоры прошли в поле моего зрения и полетели дальше, я почувствовал удивление. Вот оно, вот что мне нужно. Это оно!

Глава 5. Я гений!

Удивление разбило мое спокойствие. Вслед за ним пришли и другие эмоции. На меня как будто налетел ураган. Это... наверное это можно назвать эйфорией.

Я увидел то, о чем мечтал все время пребывания в Азкабане. Защиту от дементоров. Этот... покой, он был моей защитой. Дементоры не воздействовали на меня ничем, кроме холода.

Мысли лихорадочно заметались.

Я смутно вспомнил, что после воздействия дементоров, когда я терял сознание, то проваливался в похожее состояние. Но сейчас, после того, что сделал Волдеморт... или целитель, это был совершенно иной уровень.

Медленно, постепенно я успокаивался. У меня появилась четкая цель, уверен, у меня все получится. Дайте только время.

Полностью успокоившись, я погрузился в себя, вспоминая предшествующие события. Окклюменция, как я мог забыть. Я же взял немного знаний из разума Волдеморта. Ха! Я покопался у него в голове.

Я поежился. Наказание за такое действие последовало незамедлительно. Сейчас я вовсе не уверен, решился бы я повторить сей подвиг или нет. Да и неизвестно, нашел ли я что-то полезное. Я успел просмотреть едва ли десятую часть книги.

Дамблдор. Скучая тут, в камере, я мечтал, что он сможет меня вытащить из этого ада. Встреча показала, что это... на это не стоит рассчитывать. Дамблдор согласен с наказанием. Самое паршивое, я и сам с ним согласен. Нарушил — получи. Я сижу тут не потому, что пытал Седрика, а потому, что пытал. Не имеет значения, кого.

Но все это не значит, что я хочу оставаться в Азкабане. Я должен отсюда выбраться. Это будет моей следующей целью после защиты от дементоров.

Я хрипло рассмеялся. Ха! Сколько таких планирующих тут лежит, которые хотят выйти.

Отбросив посторонние мысли, я сосредоточился на воспоминаниях об окклюменции. Как ни странно, это давалось мне легче, чем раньше. Что-то изменилось.

Это была книга под названием — "Окклюменция, искусство управления своим разумом". Автора звали Джеймс Курил. Я ухмыльнулся: с такой фамилией хохмы просто не избежать. Представляю, сколько подколок он вытерпел в школе.

"Читая" вступление, я приходил в восторг. Чего тут только не описывалось. Медитации, работа с памятью, ускорение мышления, защита сознания от вторжения, работа с эмоциями и прочие интересные вещи. Это было сокровище! К сожалению, судя по оглавлению, досталось мне не так уж и много. Чуть-чуть знакомое мне — работа с памятью, медитации, связанные с медитациями — работа с эмоциями и начало третьей главы, где описывались восстанавливающие медитации.

Я много раз подряд просмотрел все воспоминания, что вытащил из головы Реддла. Я хочу помнить все это идеально.

Читая в разуме первую главу — о работе с памятью, я поражался. Как мало я знал, как грубо работал. Да, тут было нечто знакомое, но... Во первых, тут предлагалось сначала научиться входить в транс, который облегчит работу, а уже после начинать работать. Многие вопросы, что возникали у меня раньше, сейчас получили свои ответы. Тут были написаны нюансы, которые были достигнуты тысячами часами практики. Тут было даже написано, как закреплять воспоминания, чтобы они не тускнели в памяти. Правда, это не панацея, придется каждый день проверять и поддерживать свою память. Но я готов на это.

Я задумался после прочтения. Это... это же золотая жила. Почему в Хогварте нас не обучали этому? Ведь имея хорошую память, мы бы учились намного лучше. Да, тут нужно много времени на практику, да — не у всех получится, но...

Встряхнув головой, я с энтузиазмом принялся за практику, отключившись от реальности. Я не входил в транс — я не умею это делать, мне еще предстояло этому научиться, — так что пока работаем по старинке. И принялся за закрепление воспоминаний об окклюменции и о том, что успел восстановить о младшей школе.

Работа с памятью давалась мне на удивление легко, если сравнивать с предыдущим опытом. Что-то изменилось. Но что? Пытаясь понять, что же изменилось, я дернулся от звука, который сопровождал появление миски с едой. Я повернулся и посмотрел на стол. "Я хочу есть? — спросил я сам себя. — Да. Но... Где слабость, которая преследовала меня черт знает сколько времени? Вот оно, — сказал я себе, — после Больничного крыла я не ощущал магию. Раньше слабость была больше не физической, а от недостатка магии. Но сейчас я ничего не ощущаю, — я похолодел. Мне очень не хотелось думать, что я лишился магии. — Надеюсь, мой резерв просто заполнился..."

Я встал с кровати и поморщился. Нога все так же болела. Неужели нельзя было ее залечить? Глухо ворча, я поел и вернулся в кровать.

Значит, магия. Надо разобраться с этим вопросом. Как-то почувствовать ее или использовать. Я помнил о запечатывании, но... что-то изменилось.

Приход дементоров не дал мне захандрить. Я срочно начал воскрешать воспоминание о том состоянии, что меня преследовало после наказания Волдеморта. Погрузился в него как можно глубже. Это не спасло меня, но все казалось нереальным и я впервые смог не потерять сознание, а просто терпел видения, что вызывали дементоры. Это очень выматывало, так что когда они удалились достаточно, чтобы я их не чувствовал, я свернулся калачиком и медленно заснул.

* * *

Так и потекли дни и недели, превращаясь в месяцы. Каждый день я уходил все глубже в себя, в свою память. Я смог освоить вход в транс, мне понадобилось на это дней десять упорных тренировок. Это оказалось похоже на медитацию, которую я тоже осваивал — с переменным успехом.

Транс. О-о-о, в этом состоянии я мог работать с памятью филигранно. Если раньше, до инцидента с Волдемортом, я восстанавливал первый школьный день целых три дня, то сейчас я мог восстановить память о любом дне едва ли за час времени. И с каждой неделей, с каждым днем мне давалось это легче.

Я пытался восстановить воспоминания из своего раннего детства, когда у меня еще были родители. К сожалению, ничего не получилось. Самое раннее воспоминание — как я поджигаю занавески в комнате. Да-да. Я и сам удивился, насколько я юный поджигатель. Это было под Рождество, тетя Петунья и дядя Вернон смотрели телевизор, где показывали красивый яркий салют. Мелкому мне очень понравилось, как все сверкало и горело. Я очень захотел сделать так же. Вспыхнувшие занавески были полной неожиданностью. Ну, а виновника тетя нашла быстро, наверное, радостные крики меня выдали. В наказание я отправился в чулан — думать о своем поведении. Оказывается, когда я был маленький, я жил не в чулане.

Сейчас я понимаю, чем было вызвано поведение моих родственников. Когда я был маленький, я был настоящим стихийным бедствием. Впрочем, то, что я понимаю, вовсе не значит, что я принимаю все то, что они делали. Морить голодом и относиться как к какому-то приживале — это не совсем нормально. Если уж они так не хотели меня растить, могли бы сдать в приют.

Потерпев неудачу с памятью о родителях, я продолжил восстанавливать память о школе. Там было много интересного, то, что мелкому мне было безразлично, сейчас воспринималось совсем иначе. Я морщился, наблюдая за некоторыми своими действиями. Когда родственники отругали меня за оценки, которые были лучше, чем у Дадли, я натурально забил на учебу. Не старался, занимался только тем, что мне нравится.

Я внимательно просматривал эпизод, где я, убегая от Дадли и компании, оказался на крыше пристройки. Я задыхался и очень хотел спрятаться. Например, залезть на крышу. Подул ветер, и я в следующее мгновение оказался на крыше, там, куда был направлен мой взгляд. Неудивительно, что я подумал: меня закинуло на крышу сильным порывом ветра. Что еще я мог подумать?

Это было интересно: мгновенное перемещение. Это не портал, это нечто иное. Такое умение есть у волшебников, но я не знаю его названия.

Так же внимательно я просмотрел эпизод, где тетя Петунья подстригла меня налысо, оставив лишь челку, что прикрывала мне шрам. Это было ужасно, не знаю, о чем она думала. Мелкий я был со мной полностью согласен, он полночи ревел и хотел вернуть свои волосы. Когда наутро тетка меня разбудила, мои волосы были на месте. Это произошло ночью, когда я ревел и очень сильно хотел все вернуть, мелкий я этого не ощутил, но сейчас, из воспоминаний — это было хорошо заметно.

Очень интересно, я должен попробовать повторить этот эффект. Это поможет мне понять, остался ли я магом.

* * *

Я налегал также на работу с эмоциями, медитациями. Описания были немного мутными, это явно предполагалось делать под присмотром наставника. В книге тоже об этом упоминалось. Но где я найду здесь наставника? Так что...

Первый этап — это очистить сознание от мыслей. Советовали сначала сосредоточиться на какой-то одной мысли, очистив голову от остальных. Я долго бился головой о воображаемую стену, у меня ничего не получалось. Но, как говорится: усердие и труд — все перетрут.

Ежедневные тренировки принесли свои плоды, однажды я смог выкинуть все мысли из моей буйной головы. А вместе с ними — и все эмоции. Это было знакомое ощущение. Покой. Я окунулся в него очертя голову, не раздумывая. Нет мыслей, нет эмоций, только покой.

* * *

Я залип, как муха в паутине, хотя сам этого не осознавал. Я лежал с открытыми глазами и ничего не чувствовал. Дементоры совершали свои патрули, а я все так же ничего не делал. Покой. Не знаю, сколько прошло времени, отвлекло меня то, что в камере, которую я занимаю, прибавилось народу.

— Любопытно, — сказал знакомый голос.

Кто-то подошел ко мне и заглянул в глаза. Это было похоже на воздействие дементоров, с той лишь разницей, что они пытались добраться до моих эмоций и ужасных воспоминаний, а тут — человек направленно что-то искал. Но я находился в состоянии покоя, в своей нерушимой сфере. Человек отстранился и повторил:

— Любопытно, — он поморщился и осмотрел меня. — Ну и вонь.

— Что с ним, милорд? — спросили женским голосом. Даже так можно было сказать: эта женщина очень устала. — Поцелуй дементора?

— Не знаю, Белла. Не очень похоже. Его, как будто приложили Обливиейтом, который стер все. Там, внутри, ничего нет. Пусто.

Я почувствовал удивление. Волдеморт? Что за? Сфера спокойствия держалась, только где-то внутри вспыхивали эмоции.

— Время, милорд. Скоро авроры очухаются, нам нужно уходить. Позвольте...

— Нет, — ответил Волдеморт. — Нет, пусть остается здесь. Мы не будет никого убивать, как вошли — так и выйдем, тихо и незаметно. Передай остальным: всем на выход.

Я скосил взгляд, они уходили из камеры, дверь закрылась. Я срочно разрушил то состояние, которое держало меня все это время.

Черт. Первое, что я почувствовал, это ужасную жажду. Хотелось есть, но жажда перекрыла все. Я не мог соображать трезво, сейчас мне хотелось только пить. Я хотел подскочить, но только упал на пол. Странно, я не мог идти... неважно, я пополз к столу и взял чертов стакан. Обливаясь, я пил, как умирающий от жажды. По правде — я им и был. Я пил, пока меня не вырвало этой же водой. Я лежал в луже этой... этого... в луже воды и приходил в себя. "Вот и поэкспериментировал с своим разумом, — подумал я. — Я едва не отправился на покой. На тот свет".

С трудом привстав: шея не хотела держать голову, я посмотрел на свои руки и обомлел. Тонкие, как у узника концлагеря. В камере стояла вонь, как в сортире. Похоже я... э, ходил под себя, пока лежал в прострации. Я поморщился. Посмотрев вниз, на свои ноги, я скривился от отвращения. Мне срочно нужно в душ. Но попробуй тут дождись. Пришлось вставать по стеночке и использовать стакан вместо душа. Из него получился бы хороший душ.

Я выглядел как скелет, весь обтянутый кожей. Не знаю, сколько я лежал и почему не умер от жажды. Если без питания можно продержаться достаточно долго, то без воды...

Несколько дней я приходил в себя, исправно вырубаясь от воздействия дементоров. Мне было банально страшно использовать это состояние для защиты. Не зря, ох не зря в книге упоминалось, что необходимо изучать менталистику под присмотром наставника.

Скоро мне это надоело, я не мальчик для битья. Внимательно изучив, то, как я держал сферу, когда пришел Волдеморт, я понял, что можно использовать эмоции как якорь, чтобы оставаться в сознании, чтобы управлять этим состоянием.

Я не пытался использовать это до прихода дементоров — на всякий случай, если что: они смогут вытянуть меня из этого состояния... По крайней мере, я надеялся на это.

Когда пришли дементоры, я даже облегченно выдохнул. Меня жег страх. Мне нужно было что-то делать. Привычный белый туман заполнил сознание, и мысли начали разбегаться. Я, решившись, сосредоточился и смог выкинуть все мысли из головы. В голове не осталось ничего... кроме страха, он был моим якорем. Дементоры все еще чувствовались, но намного слабее. Но и я оставался здесь, а не лежал овощем.

Мне пришлось ждать еще неделю, прежде чем знакомый Патронус посетил меня. Я уже привык вызывать сферу спокойствия — так я назвал это состояние — по желанию. В таком состоянии я и вышел к аврору и попросил помочь с уборкой. Без подавления эмоций, у меня вряд ли хватило бы духу — вот так признаться в моем конфузе. Впрочем, аврор не выказал эмоций. Он кивнул и повел меня по коридору, по пути объяснив, что комната будет убрана к моему возвращению. Мои вещи он очистил сам.

* * *

Этот случай сильно на меня повлиял, я уже не бросался играть с своим разумом вот так... бездумно. Прежде чем что-то сделать, я обдумывал идею со всех сторон, прикидывал, как это повлияет на меня и что можно сделать.

Мое физическое состояние потихоньку улучшалось. Я практически не двигался, старался не тратить энергию. И ел каждый день оба раза, утром и вечером.

Спустя примерно месяц после инцидента я решился попробовать отрастить себе шевелюру. Я сел в удобную позу, для медитации это полезно, и расслабился. Привычно скользнув в транс, я еще раз посмотрел, как это произошло в детстве. Там были эмоции и сильное желание, ничего больше.

Сконцентрировавшись на желании отрастить волосы, я отбросил все лишние мысли. Я пытался вызвать эмоции, даже опять вспомнил то воспоминание и чувство страха, ожидание насмешек от однокашников. Но ничего не помогало. Так и эдак я пытался что-то сделать, час прошел в бесполезных попытках что-то сделать. В конце концов я не выдержал и зарычал от злости. С раздражением, я убрал волосы с лица. Они так мешаются. Что же я делаю не так?

"Стоп, — подумал я спустя мгновение. — Какие еще волосы?"Я открыл глаза и подергал себя за... рыжую прядку волос. Я в шоке уставился на это... я не почувствовал никаких изменений. Да и цвет волос... мне нравятся мои темные волосы. Я такого не планировал. Транс слетел, как будто его и не было. Эмоции бушевали.

Успокаивался я несколько часов, расхаживая по камере. Значит, магия все еще при мне, я ее не чувствую — просто потому, что мой резерв полон. То, что можно менять не только длину волос, но и цвет... это было неожиданно. Может быть, можно менять не только волосы. Надо серьезно об этом подумать. Но, только после того, как я сознательно смогу менять свои волосы.

Я раздраженно убрал волосы с лица. "Мерлин их задери, как женщины их терпят?" — спросил я у потолка. Я потряс головой и лег на кровать. Нужно их убрать.

Я принялся за тренировку. Пытаясь отследить, когда же у меня что-то получится. Наутро мои волосы вернулись в прежнее состояние, вызвав мое недоумение. Это результат моих действий?

Только неделю спустя я смог сознательно повторить этот трюк. Волосы удлинились до самого пола и меняли цвет по желанию, я играл с ними, изменяя размер и цвет, несколько часов кряду, пока не почувствовал слабость. Магия. У меня заканчивалась энергия. Я вернул волосы в норму и прекратил эксперименты. Не хочется лежать пластом и едва двигаться.

Спустя несколько часов я с удивлением понял, что магия восстанавливается намного быстрее, чем раньше. Мне нужно было понять причину, так что я принялся за восстановительную медитацию — она как раз предназначена для восполнения энергии. Обычно медитируют на один из элементов — на огонь, костер, к примеру, на море или озеро, на землю. Или на воздух. В учебнике указано, что медитировать можно на что угодно, элементы — это просто самые распространенные случаи.

На что мне тут медитировать? Я огляделся, что у нас тут есть. Воздух есть, это да. Где-то рядом есть море. Ну и земля, разумеется. Факелы в коридоре. Я задумался: "Разве факел не должен трещать, когда он горит? Впрочем, горит он вечно, факелы никто не менял. Магия", — сказал я себе. И выбросил мысли из головы.

Я сел на пол и закрыл глаза, расслабился. Это было непросто, пол был ледяной. Задышал глубоко и ровно. Я постарался слиться с окружающим пространством, как было описано в учебнике. Представил, как частицы энергии, что витают вокруг, летят ко мне, впитываются в меня. Веки потяжелели, а в голове — наоборот, посветлело. Не знаю, сколько прошло времени, но я открыл глаза. Было легко на душе. Только ноги задубели.

Я не узнал, почему я восстанавливаюсь быстрее. Я вообще ничего не узнал, но это и не важно. Опыт был интересным. Слабость почти прошла, восстановление работает. Или это происходит естественным путем? Кто знает.

Когда слабость пропала, я повторил опыт. Ну что тут сказать: концентрация, правильные действия — и все работает. Вот только с цветом беда, чтобы сознательно его поменять — нужна запредельная концентрация на своем желании. У меня получается раз из десяти.

Я опять сел восстанавливаться. И придумал новый опыт. Если я могу выращивать волосы, менять им цвет, почему я не могу изменить что-то еще?

Вот так, чередуя разные занятия, я и дождался, когда слабость полностью ушла. С медитациями — мне приходилось ждать несколько дней, прежде чем я опять был полон сил. Без медитаций... кто знает. Теперь медитации — это моя ежедневная рутина.

В восстановлении памяти я достиг определенных успехов, я уже близко подошел к своему одиннадцатилетию. Уже сейчас я начал задумываться, что я буду делать, когда мне нечего будет восстанавливать. Восстановление памяти занимало порядочно времени, почти три четверти времени — от того, что я проводил здесь, в Азкабане, — я занимался им. И когда мне нечего будет восстанавливать... Я не знаю, чем тогда себя занять.

Я решил попробовать изменить кожу у себя на левой руке, на мизинце. Если что — невелика потеря. Я подавил дрожь. Если у меня получится...

Я медитировал, пока не успокоился, а потом сел так, чтобы я мог видеть свою руку. Я пытался визуализировать результат и повторял те действия, что делал при изменении цвета волос. На первый взгляд, ничего не происходило. На второй тоже. Я вздохнул и зажмурился. Есть только мое желание и больше ничего...

Мою концентрацию разрушила боль. Рука сильно болела. Я замахал рукой, как будто она горит. По ощущениям было очень похоже, однажды я сильно обжегся, когда готовил завтрак. Чертыхаясь, я посмотрел на результат. Мизинец, он был... какого-то грязно-коричневого цвета. Черт. Я представлял не это. Пошевелив мизинцем, я убедился, что с ним все нормально. На ощупь кожа изменилась, стала тверже. Теперь бы вернуть все обратно, я представил, сколько времени уйдет на это. Впрочем, у меня есть время...

* * *

На освоение такого навыка у меня ушло порядка двух месяцев. Все упиралось в энергию. Я не мог бесконечно тренироваться, как это было с памятью или эмоциями. Зато плотнее занялся восстановительными медитациями. Сотни часов попыток, экспериментов, и я стал меняться... естественно. Как будто это всегда было со мной.

Однажды утром я проснулся с странным ощущением. Мне снилась Чжоу Чанг, во сне мы занимались... гхм. В общем, я проснулся и задумался, задумчиво накручивая локон на палец.

Через секунду я подскочил и вытянул этот самый локон перед собой, чтобы я мог его видеть. Это не мои волосы. Потом я обратил внимание на руку. Это была... женская рука. В ступоре я разглядывал свою руку, пошевелил пальцами. Да, это моя рука. Хоть она и выглядела массивнее, чем обычно руки у девчонок, но это была определенно рука женщины. Я потрогал себя за грудь и запаниковал. Вслед за моими эмоциями начало меняться мое тело. Я вообще это не контролировал, даже мой рост менялся. Я не успокоился, пока не упал от истощения. Мана закончилась, и я прекратил непроизвольно меняться.

Мне понадобилась неделя, чтобы зафиксировать свою внешность. Ну его к Мерлину, эти непроизвольные трансформации. Даже ходить получалось с трудом — из-за изменения центра тяжести.

После этого случая, я на некоторое время забросил тренировки в превращениях. Сейчас я рассматривал память своего первого курса в Хогвартсе, и многие вещи меня заставляли морщиться. Я вел себя ужасно. Нет, я не грубил, не баловался, ничего такого. Нет. Я ленился. Моя манера учиться, что была в младшей школе, перешла и в Хогвартс. Там я тоже учился спустя рукава, серьезно занимаясь только тем, что мне нравилось, остальное — на отвали. Рассматривая нашу компанию, я морщился. Нет, мне нравятся Рон и Гермиона, дело не в них. Мы втроем походили на компанию Малфоя. Умница и пара бакланов. Я опять поморщился. Именно так это выглядело, пара бездельников и умница. Даже эссе мы делали, только когда Гермиона нас пинала.

Просмотр первого курса не добавил мне настроения. Еще и наши приключения. Только мы могли додуматься, что можем спасти какой-то там артефакт от взрослого волшебника. Даже Гермиона пошла с нами. Я покачал головой. Решив отвлечься, я встал и зашагал по камере, наматывая круги. Я поморщился от боли в ноге, надо что-то с этим делать.

"Почему бы и нет", — подумал я, кивая своим мыслям.

Я лег на кровать и ощупал ноги, пытаясь их прочувствовать, потом расслабился и провалился в транс. Тренировки творят чудеса, мне понадобилось около получаса, чтобы по образу и подобию левой ноги сделать себе правую. Я ощупал места укуса, там ничего не было. Ничего не болело.

— Я гений! — гордо воскликнул я вслух, садясь на кровати, опуская ноги на пол и открывая глаза. Посмотрев на ноги, я сгорбился.

— Я гений! — грустно повторил я, рассматривая свои ДВЕ! левые ноги.

Глава 6. Катастрофа

Наматывая круги по комнате, я размышлял. Как же так? Столько времени потрачено на тренировки, а результат... Я посмотрел вниз и поморщился. Хорошо, что я менял только то, что ниже колена. Исправить это будет не сложно... надеюсь. Прямые манипуляции мне давались не очень хорошо, вспомнить хоть бы изменение цвета кожи на мизинце. И таких примеров у меня наберутся сотни. Непроизвольно — да, все получается. Мне явно не хватает понимания, образования. Я с тоской вспомнил рассказы учителей, в средней и старшей школе мы должны были изучать биологию. Это явно помогло бы мне.

Меня даже еда не смогла отвлечь. Ну да, еда, дементоры. Что здесь может быть особенного? Я привычно погрузился в себя, в сферу спокойствия. Ха. Сейчас, словосочетание "уйти в себя" для меня имело совсем другое значение.

"В любом случае, — продолжил размышлять я, — Гарри не гиппогриф, Гарри волшебник. Поэтому пусть Гарри опустит задницу на кровать и исправит то, что сделал, а не пытается создать черную дыру, кружа по камере".

Я сел медитировать, это здорово успокаивает. Да и восстановиться надо. Мое "лечение" здорово меня опустошило. Это, кстати, еще один повод подумать. Непроизвольно — я менялся естественно, без особых затрат магии, без всякой концентрации. Зато, когда я делаю это осознанно, у меня открывается внутренний пылесос, что высасывает из меня энергию, как ядерный реактор. Не знаю, что это, но дядя Вернон всегда упоминал его с уважением. К слову пришлось. После закрепления памяти у меня часто такое случается, в тему и нет — из меня сыплются высказывания, которые я обычно не употребляю.

Недавно я наконец понял, что же изменилось, почему мне стало так легко работать с памятью и вообще. Похоже, когда Волдеморт сотворил свой ритуал, он сломал печать. Я стал немного чувствительнее к магической энергии, так что заметил: я восстанавливаюсь не только сам. То есть, не только мое тело (или что-то ещё?) вырабатывает ману, но и впитывает ее из окружающей среды, что здорово ускоряет восстановление. А с медитациями восстановление ускоряется в несколько раз. И чем больше я медитирую, тем лучше получается. Кстати, вместе с ощущением своей магии я почувствовал и шрам. Просто на контрасте, моя энергия воспринималась как нечто... родное. В то время как шрам — это нечто чуждое. Это не было чем-то мерзким или "темным". Просто чуждое, не мое. Хм, а можно ли почувствовать что-то "темное"? Я хмыкнул.

Я продолжил медитировать, временами делая перерывы: бродил по камере, разминая ноги. С такими темпами я скоро забуду, каково это — ходить. Я даже не уверен, смогу ли я сейчас пробежаться, моя координация движений оставляет желать лучшего.

Задумчиво смотря на решетку, я подошел к ней. Мне давно нужно было проверить, защита стоит на самой решетке или же тут какой-то щит... вроде стены или сферы. Если стена или сфера...

Все так же задумчиво я осмотрелся. Как бы мне минимизировать ущерб, чтобы я не сильно поранился, если меня снова откинет? Провести опыт сидя? Лечь? Я даже и не думал проводить опыт напротив кровати или стола, мне скорее хребет сломает, чем произойдет что-то еще. Думаю, лежа можно попробовать. Я кивнул сам себе и лег на пол, головой к двери. Черт, холодно. Я оперся одной рукой об пол, другую руку поднес к прутьям решетки. Мне нужно проверить, пройдет ли рука между прутьями. Решетка или сфера. Я глубоко вздохнул.

"И чего я боюсь, с хвосторогой же у меня получилось?" — с этой мыслью я продвинул руку на десяток сантиметров вперед. Открыв глаза — оказывается, я зажмурился, — я убедился, что рука свободно проходит между прутьями. Бинго. Осторожно, буквально по миллиметру, я вернул руку обратно. Я выдохнул... и рассмеялся. Меня наполнила надежда.

Я смогу выбраться отсюда. Сейчас я наконец поверил в это. Да, расстояние между прутьями — меньше десяти сантиметров... и что? Я ведь умею меняться. Осталось только превратиться в мышь, и дело в шляпе. "А ведь это мысль, — понял я, ощупывая свою... вторую левую ногу. Может, не стоит рубить сплеча? Может, сначала стоит изменить расположение пальцев, как оно и должно быть на правой ноге? Чем не занятие?"

С этой мыслью я удобно устроился на кровати и провалился в транс. Мне нужно четко представить результат, то, чего я хочу. Выделить и усилить желание, эмоции, подтолкнуть свою магию к изменениям. Магия потекла во мне активнее, сейчас я это чувствовал. Как же много ее уходит на такие действия. Я немного отвлекся, это ведь не помешает? Когда все было готово, на мой взгляд, я откинулся и постарался отдышаться. Половины резерва как не бывало, что со мной не так?

Я всячески пытался себя отвлечь, не желая смотреть на результат. Но... сколько можно трусить? С такими мыслями я сел и посмотрел.

— Да я мутант! — сказал я вслух, с интересом рассматривая... э, ногу. Да, это было похоже на правую ногу... ну, за исключением того, что у меня было семь пальцев... и два из них были большими. С разных сторон. Я прикрыл рукой глаза, не желая это видеть. Ну как, как же так? Дядя Вернон умер бы от смеха, смотря на меня сейчас. Даже несмотря на то, что он не любит магию и всякие странные штучки.

Я покачал головой и принялся за медитацию. Это будет нелегко.

* * *

Мне понадобились недели, чтобы восстановить свою "нормальную" конечность. Сотни опытов, и все впустую, на одном воображении тут не получается ничего делать. Да и не силен я в воображении.

Помогло мне то, что я научился двигать магию по своему телу. Когда я трансформировал себя, магия во мне двигалась. Во время этого движения я немного лучше ощущал свое тело. Это навело меня на мысль, почему бы не сделать это сознательно, прочувствовать часть своего тела. Это было не так уж и сложно... ну, хоть что-то мне дается без особого труда. После того, как я гонял энергию по своей левой ноге несколько дней, я чувствовал ее досконально. Я не знал, как она устроена, не знал название костей, мышц или что еще там присутствует. У меня нет таких знаний... и они не возникли из небытия. Я просто чувствовал.

Следующий опыт прошел удачно. Я не пытался из гибрида, что у меня сейчас заменял правую ногу, сделать обычную. Нет, я сделал копию левой ноги, ведь ее я чувствовал. Это был успех, мой первый серьезный успех на ниве превращений. Я сознательно делал то, чего желал. Для того, чтобы изменить ногу на правую, понадобилось несколько дней опытов. Внешне все было идеально, про внутренности я ничего не скажу. Ходил я без проблем, ничего не болело. На ощупь — кости тоже были на месте.

Когда пришла пора идти в душ, я на радостях едва не подпрыгивал. Аврор удивленно на меня косился, но не комментировал. В его глазах я был сумасшедшим. Наверное, я таким и был.

Почти весь следующий месяц я только и делал, что гонял энергию по всему организму, пытаясь прочувствовать все, от головы до пят. Я уже свободно менял цвет кожи, не делая ошибок. Нужна только хорошая концентрация, правильный настрой и немного магии. Все это происходило не мгновенно, я не могу измениться за секунды. Это минуты, а то и часы. А если меняться более глобально, я застряну на дни. Я вспомнил, как Сириус и Хвост превращались в животных, у них это занимало мгновения. Удивительная вещь — анимагия.

* * *

Однажды я вырастил у себя на спине руку. Да, я целых восемь часов сидел в трансе, как раб на галерах, потратил добрую треть резерва и перебрал все ругательства, что я узнал за свои пятнадцать лет. Не знаю, о чем я думал. Когда я закончил, я понял, что у меня все получилось. Я даже мог ей кое-как шевелить. Ну, как шевелить. Подергивать, работали там только мышцы, чего-то все же не хватало. Вот только... нахрена? О чем я думал, когда мне пришла в голову идея вырастить себе руку на спине? А главное — когда я решился это осуществить. Видимо, дементоры сделали меня "чуть-чуть" сумасшедшим, иного ответа я не вижу. Убрал я ее намного быстрее и постарался забыть, как страшный сон.

Но, как ни странно, этот опыт был полезным. Я поверил, что могу меняться в широких пределах, так что после очередного похода в душ я стал уменьшаться. Чтобы пролезть сквозь решетку, мне нужно быть тонким... очень тонким. Только когда я не смог подняться с кровати, я понял, что чего-то не учел. Да, я уменьшился, стал... немощным, мышцы не могли меня удержать. Пришлось голодать несколько дней, пока я не смог откатить все изменения обратно. Наращивание массы далось мне сложнее, нежели "похудение". И по мане тоже. По моим прикидкам, мне понадобится около пяти резервов маны, чтобы создать тело с нуля.

Нет, это не выход. Мне пришлось долго размышлять, как же выйти из комнаты.

Пока я размышлял, маялся дурью. Я вырастил у себя на пальце глаз. Мой глаз. Отвратительное зрелище, скажу я вам. И он ничего не видел. Что я опять делаю не так? Только несколько дней активного движения магии в голове позволили мне понять, что глаза соединены с мозгом... чем-то. Нервами? Я не уверен, я вообще слабо представляю себе, что такое нервы.

Я заскрипел зубами. Мерлинов! Необразованный! Мудак!

Мне было страшно работать с мозгом, сферы спокойствия мне хватило. Нет, спасибо, я отказываюсь от таких экспериментов. Я... э-э-э, "подключился" к... назовем их нервами, ну, так вот: я подключился к нервам, что идут от глаз к мозгу, и... и ничего не произошло. "Кто бы сомневался", — заворчал я.

Еще часы мне понадобились, чтобы заставить эту отвратительную шутку заработать. Я даже смог себя рассмотреть. Это так странно, рассматривать себя с двух сторон, у меня даже голова закружилась, и я едва не шлепнулся с кровати. Закрыв глаза... что у меня на лице, я почувствовал, что стало полегче. Черт, это какой-то бред. Меня потряхивало, я и сам не ожидал, что у меня получится. Я выглядел... изнеможенным. Глаза лихорадочно блестели на слегка бледном лице. Это напомнило мне о Сириусе. Он выглядел похоже.

Я кое-как подошел к решетке и просунул туда руку, явно рискуя понапрасну. Закрыв глаза, я осмотрелся. Мерлин, это даже в моей голове звучит бредово.

Не знаю, чего я ожидал. У меня не лучшее зрение, так что увидел я... немного. Уже через пару метров все становилось мутным и едва различимым. Факелы — светлые пятна, стены серые... что еще можно сказать об этом коридоре? Ничего. Я аккуратно втащил руку обратно в камеру. И зачем я так рисковал?

Я убрал это непотребство с руки очень быстро. Определенно, опыт имеет значение!

Я никак не мог придумать, как мне выбраться отсюда. Мысль с крысой мне нравится... вот только... где ее взять? А главное, как ее поймать? Я представил, как вскакиваю с кровати и бросаюсь на крысу. Ха! Три раза. Нет, это не вариант.

Я вспомнил прочитанные комиксы про Человека-Паука. Круто было бы, если бы я мог метать паутину из рук. Я даже замечтался, как я, рассекая по коридорам, выпрыгиваю... в море. "Нет, — покачал я головой, — нет". Да и сделать это нереально. Я не гений какой-то. Я даже поморщился, у меня при слове гений теперь возникала прочная ассоциация с двумя левыми ногами.

Но с другой стороны, мне вспомнился один из противников Паука: доктор Октавиус. У него на спине были прикреплены дополнительные железные конечности. Я не хотел себе что-то растить из спины, важна сама идея. Я мог бы попытаться создать нечто вроде... хвоста? Нечто, без костей и длинное, то, чем я мог бы управлять. Дополнительную длинную конечность. Не навсегда, а для дела. Меня передернуло.

С такими мыслями я и принялся за новые эксперименты. Я "вырастил" у себя на ладони... нечто. Мне даже фильм вспомнился с похожим названием. Выглядело это... э, похоже. Какой-то кусок мяса, телесного цвета. Отвратительно. Я попытался им двигать, но это явно был брак. Я создавал не по образу и подобию, а нечто новое. У меня нет опыта в создании таких штук. Потом я сообразил, что неплохо бы добавить мышцы этому... отростку.

Это дало какой-то результат. "Оно" задергалось. Я даже поморщился. Фу. Но, тем не менее, делать мне было больше нечего, и я продолжил. Потекли дни проб и ошибок, но ничего не получалось. Этот отросток дергался, но это мало походило на осознанное движение. Явно чего-то не хватало. Может, костей и что там еще есть, в теле? Но как же змеи, в них ведь нет костей? Или есть? Я глухо застонал, я даже этого не знаю. Хотя, зубы ведь у них есть. А зубы — это кости? Я задумался, может, кости, а может и нет. В любом случае — попытка не пытка.

* * *

Две недели спустя я шевелил длинным... шлангом, что выступал у меня из ладони. Пришлось много экспериментировать. Добавил кости, что, ничего не изменило. Потом заменил все это дело позвоночником. Вот тогда дело сдвинулось с мертвой точки. Опытным путем я выяснил, как много надо, чтобы живое существо двигалось. Управлял я отростком с трудом, хоть я гонял постоянно по нему магию, это было все равно сложно. Он не мог, как это было показано в комиксах, вытягиваться без опоры, мышцы просто не держали вес. Но мне это было и не нужно.

На конце отростка я создал нечто вроде пальцев, чтобы я мог схватить цель. Подумав, я создал еще пять штук и сделал каждый отросток под три метра. Они лежали по всей камере и не двигались. Управлять я ими мог, только когда сам не двигаюсь, да и то не более чем парой за раз. Надеюсь, никто не будет ходить по коридору. А то будет неловко. Я даже представил себе выражение лица у аврора, который водит меня в душ. Это было бы весело... пока он не спалит меня к чертям.

* * *

Я слышал писк довольно часто, не реже, чем раз в неделю. Оставив немного каши, я выкидывал ее из камеры и раскидывал ее по полу камеры, рассчитывая, что когда крыса придет жрать, она заползет и в камеру, доесть то, что валяется. Но крысы что-то не шли, уже прошло больше недели. Да, я даже видел одну. Она нагло жрала то, что я кинул вне камеры, но не хотела заползать ко мне. Умная тварь, что-то ее насторожило. Пришлось прекратить, скоро будет следующий поход в душ.

* * *

Несколько дней спустя я создал пару отростков вместо шести. Я оставил их на кровати в готовности. Раскидал еду и лег, оставаясь неподвижным и едва дыша. Я создал еще один отросток, который служил мне... зрением. На нем был новосозданный глаз. Вот так и караулил. И эта гадина, эта хитрая тварь, что уже больше недели жрет мою еду на халяву, наконец заползла ко мне и начала есть. Я даже задержал дыхание, боясь спугнуть ее. Медленно, неспешно она продвигалась вглубь камеры. Вот уже стол, середина кровати, изголовье. "Ну, понеслась", — с этой мыслью отростки скользнули с кровати.

Я только дернулся, как крыса развила колоссальную скорость, не прошло и секунды, как она была уже у решетки. Я ничего не успевал сделать, у меня банально не хватало реакции и подвижности на такие выкрутасы. Сверкнуло, и крыса с писком впечаталась в стену. Я не поверил своим глазам, вот это удача. Отростки подтянулись к пищащему меховому комку и попытались его схватить. Ага. Что тут началось, визг стоял выше Астрономической башни, я даже испугаться успел. Вдруг авроры услышат да прибегут посмотреть. Не объяснять же им, что я чисто с научным интересом, ни одно животное не пострадает!

Крыса здорово поцарапала и покусала отростки, хорошо, что чувствительность у меня там слабая. Но и так было чертовски больно. Кое-как я смог ее схватить двумя... щупальцами. И еще полчаса фиксировал ее, проращивая все новые отростки, чтобы она не двигалась и не могла сбежать. К счастью, я не задушил ее, так что она была жива. Только позже я рассмотрел, что ей явно хреново, удар об стену не прошел зря. Я кормил ее, поил и исследовал. Я посылал магию сквозь отростки, пытаясь исследовать ее тельце. Для меня это был новый опыт, но... почему нет? К сожалению (нет), она сдохла на четвертый день.

Я уже изучил ее вдоль и поперек, так что мне было не жалко, я кинул трупик в ведро, и через пять минут думать забыл про эту тварь.

Теперь, изучив ее, я хотел создать тельце крысы и поуправлять им. "Легче легкого", — подумал я тогда.

* * *

Спустя месяц я уже был в отчаянии. Что я делаю не так? Да, я мог создать крысу. Она выглядела, как крыса, она даже пахла, как крыса. Я мог посмотреть ее зрением... и это было удивительно. Очень четко, цветовосприятие немного менялось, все становилось немного... голубоватым. Я хмыкнул. Дин, мой сосед по комнате в школе, если бы услышал такое описание, обсмеял меня и неделю обходил бы стороной.

Но это и все мои успехи. Я не мог ей управлять, тельце только подергивалось. Я создавал сотни тел этой крысы, немного меняя то тут, то там, но результат был один. ЭТА! ЧЕРТОВА! ШТУКА! НЕ! ДВИГАЛАСЬ! О, как меня это бесило.

Я решил отвлечься, я слишком зациклился на этой крысе. Эта попытка с крысой дала мне новую мысль. Крыса видела очень хорошо, хоть и немного по-иному, нежели видят люди. Я хотел исправить свое зрение. Я старательно двигал магию в глаза: нужно запомнить образец, чтобы... я хотел вернуть все обратно, если что-то пойдет не так. Судя по своему опыту, не важно — тут, в Азкабане, в Хогвартсе или ранее, — у меня все идет через жопу. Дядя Вернон постоянно так говорил. Я, хоть и не склонен с ним соглашаться, но, пожалуй, тут он где-то прав.

Я решил совместить человеческий глаз и крысиный и посмотреть, что получится. Это было несложно, на первый взгляд. Но, к сожалению, эффекта я не ощутил. Все было такое же мутное. Я вырастил глаз у себя на руке и посмотрел на себя. Я вскрикнул. Мерлин меня задери, у меня едва сердце не прихватило. На меня смотрели абсолютно черные буркалы. Бр-р-р. Ну и жуть. Сердце стучало как бешеное. Я такого совершенно не ожидал. Исправил срочно все обратно. Я даже подумал прекратить эксперименты... но. Я хочу видеть!

Я двигался совершенно наобум, не представляя, что делать. Знание, как создать, вовсе не давало понимания, как глаз устроен. Поэтому я делал все методом тыка. Тут изменить, тут добавить. У меня было два образца, мой глаз и глаз крысы. Вот с этим я и работал. Скоро я привык к этим жутким глазам на своем лице, четкость зрения иногда менялась, иногда даже ухудшалась, и я совершенно не понимал принципов. Несколько раз получилось создать глаза с хорошим зрением, я видел все четко и без изменения цвета, осталось только сделать мои глаза человеческими.

Однажды у меня получилось смешать так, чтобы мой глаз выглядел... обычно. Но, чертово "но". Зрение в таком случае не менялось. Мне нужно совместить эти два состояния.

Мана закончилась, и мне пришлось прерваться на восстановление. Я был в гневе, и это мне вовсе не помогало. На несколько дней я забросил все дела, все тренировки, просто лежал на кровати и скучал.

* * *

После очередной неудачной попытки создания крысы — я в бешенстве выбросил результат своего труда в ведро. Я был зол, как хвосторога. Поминая то Мерлина, то хвосторогу, я принялся за новую попытку, слабо себя контролируя. Спустя полчаса, я успокоился и открыл глаза, посмотрев на... результат. Я ошарашенно рассматривал то, что получилось.

Это была не крыса. Какая-то помесь крысы и летучей мыши. Тельце маленькое, на котором только мордочка, глаза и четыре крыла, которые оканчиваются коготками. Что это за дрянь?

Я потыкал ее пальцем, подсознательно ожидая, что эта... штука сейчас зашипит и вцепится в меня. Даже соплохвосты Хагрида выглядели симпатичнее.

Ничего не произошло. Я даже расслабился немного, оказывается, я непроизвольно напрягся. Хоть я и создал это сам и сам же собирался этим управлять... но...

Кстати, о управлении. Я попробовал подвигать крылом... и это получилось. Это было небо и земля, по сравнению с крысой. Через час попыток я уже мог заставить эту штуку ползать по комнате, это определенно был успех. Я гонял магию по данному образцу все время, запоминая то, что получилось. Надолго тушки не хватило, через какое-то время она едва двигалось, по моим ощущениям — у этого тельца не было сил. А по тому отростку, что соединял меня и это тельце, — ничего передать не получится.

Я задумался. Это весьма перспективно. В этом тельце был какой-то мозг, было зрение. Но не было осязания, не было слуха, нюха. Только зрение. У летучих мышей есть зрение? Не важно, глаза были крысиные, один в один. Этот мутант, это удачный результат... хоть и случайный. Осталось только понять, как возместить недостаток сил и... переселиться в это существо.

Да. Я задумал сбежать так, чтобы никто не понял, что я сбежал. Я ведь могу создать себе тело. Гарри Поттер сидит в Азкабане, он и должен там оставаться. А еще я хочу оставить здесь шрам, эту чуждую мне магию, которая была во мне с детства. Я бросил попытки исправить свое зрение, сконцентрировался на управлении этим монстриком.

Я сначала пытался управлять так, как делал это раньше... но, это похоже на радиоуправление. Как будто я делаю что-то через воду, с задержкой. Эта проблема поглотила меня на недели, в конце концов, используя транс, я смог... перетечь в это тельце, как бы это не звучало. Это было очень похоже на то, что происходило, когда я ходил с визитами к Волдеморту. Но были и отличия: думать сразу стало сложнее, чувства потерялись. Воспоминания стали... зыбкими. А главное, магия. Магии стало намного меньше, как будто я потерял в силах... раза в два. Это испугало меня, и я на волне эмоций вернулся в свое родное тело. Черт возьми. Чтобы я еще раз...

Меня реально испугало произошедшее. До дрожи. Я не прикасался к трансформациям неделю, подсознательно избегая беспокоящего меня момента. Занимался закреплением памяти. На этом фронте все было отлично, я уже практически закончил четвертый год в школе. Остался Азкабан и дошкольные годы. Вот я и сконцентрировался на этом. Сколько я в Азкабане? Год? Меньше? А может, больше? Эту тему я тоже старательно обходил стороной. Как будто, если я не знаю, сколько времени прошло, вне Азкабана что-то изменится.

Но испуг рано или поздно заканчивается. А может, желание свободы победило. Я опять принялся за попытки, вырастил тельце и попытался в него перейти. С десяток попыток, и вот я снова себя ощущаю... неполноценным. Сейчас я был готов к этому, сфера спокойствия мне помогла и страх был только полезен, он держал меня тут. Осторожно я начал перемещаться, ощущения были совсем другие. Я почти не ощущал свое родное тело. И думалось так с трудом. Все последующие дни я только и делал, что тренировался. Я научился слегка менять тело прямо в процессе — добавляя себе сил. Ускорив циркуляцию маны по этому тельцу, я добился большей ясности мышления.

Я ждал, ждал очередного похода в купальню. После этого был назначен час икс. Аврор приходит днем, значит после купальни будут дементоры. А после них будет ночь. Меня снедало нетерпение, даже медитации не очень помогали. Меня прямо лихорадило. Аврора я поприветствовал громко. Он заметил, что я возбужден, но опять промолчал, только внимательно смотрел на меня, не приближаясь. Купание прошло штатно, я немного успокоился. В камере я создал монстрика и ждал с нетерпением прихода дементоров. Подумать только, я ждал их с нетерпением.

Их приход я почувствовал загодя. Туман вошел в мое сознание, что не происходило уже давно. Я с трудом смог сделать сферу. Черт, эмоции меня доконают. Прошло пять минут, все было тихо. Дементоры никогда не возвращались, видимо, у них есть там выход. Я прекрасно помнил путь, по которому меня привели в этот коридор. Не зря же я столько тренировался.

Я подождал еще несколько часов, надеясь, что все заснут. Я не знал, в какое время дементоры совершают патрули. Еще несколько часов я не мог решиться перейти в это маленькое уродливое тельце и оборвать все связи. Планы планами, но когда дошло до дела, я немного струхнул. Собравшись, глубоко задышав, я лег удобнее и в последний раз прогнал магию потоком по своему телу, запоминая и так знакомое тело. Вздохнув, я провалился в транс, а в следующую секунду я уже смотрел на... гигантского меня. Оторвать ниточку, что связывала меня и мое тело, было ужасно трудно. Но я ведь хочу на свободу, верно? Убеждая себя, я оборвал ниточку и замер, ожидая непонятно чего. Гром не прогремел, не ворвались авроры, мир не схлопнулся сам в себя. Все было нормально. То неясное чувство ощущения своего нормального тела — пропало. Я больше не чувствовал ничего чуждого в себе. Я залез телу на грудь и посмотрел: дыхание было, все было нормально. Как скоро тело умрет без питания, без сознания? Я не могу ответить на этот вопрос.

Я выбросил из головы лишнее, я не зря столько готовился. Я сполз на пол и вытянулся, две лапы-крыла вперед, две назад. Так нужно, чтобы пройти решетку, иначе я задеваю прутья. Я по сантиметру начал проползать между прутьями...

Сверкнуло. Я пролетел по воздуху и шмякнулся об стену. Это было не больно, я в этом тельце вообще не чувствовал боль. Но это было неприятно. Я тут же ушел в транс, восстанавливая тело. Что произошло? Я уже практически прополз. Я задел решетку "задними" лапами? То, что у меня нет тактильных ощущений, — большая проблема. Я ни фига не ориентируюсь, на что опираюсь. Пришлось потратить еще десять минут, выращивая глаз у себя... на заднице. Да-да. У этого тела нет задницы, но... Мне было весело. Следующая попытка увенчалась успехом, когда я прошел половину, я прикрыл глаза на мордочке небольшими отростками, чтобы сосредоточиться на... заднем глазе. У меня открылся третий глаз. Трелони была бы в восторге. Через несколько секунд я был в коридоре.

Я с радостью скакал по коридору, с интересом заглядывая в камеры. Везде было пусто. Тут были десятки камер, а сама тюрьма была рассчитана на тысячи заключенных. В воспоминаниях мы проходили не меньше десятка коридоров.

Для меня было полной неожиданностью, когда на меня выскочила гигантская крыса. Ну как гигантская. Обычная... для человека. А вот для меня — она была огромная. Я и опомниться не успел, как оказался на потолке, цепляясь коготками за мелкие щели. А так можно было? Крыса, казалось, тоже смотрела на меня с удивлением. Чего только не померещится в испуге. Какое-то время она смотрела на меня, шевеля усами, а потом убежала по своим важным делам.

Я с облегчением мысленно вздохнул. Как бы теперь спуститься? Мысленно я обратился к памяти, как я залез на эту верхотуру. Это было... интересно. Я осторожно попытался повторить и едва не сорвался. Пришлось минут десять спускаться.

Я бродил по коридорам тюрьмы несколько часов. На пересечениях коридоров были дементоры, но под сферой они не обращали на меня внимания, хотя желания подходить к ним у меня не было. Но пришлось, выход был впереди и они преграждали мне путь. Убедившись, что дементор не собирается дарить мне мой первый поцелуй, я чуть увереннее направился вперед. Таких вот патрулей встретилось еще три. Я старался двигаться осторожно, потому что я ничего не слышал. Когда я был в своем теле, перемещение по камере не было особенно громким, иногда коготки поцокивали, но не более. Так что я не особенно волновался.

Я поднялся по лестнице наверх, в верхний коридор. Тут, насколько я помню, были окна в камерах. Я планировал выбраться именно через окно, на входе в Азкабан были двери... и я не уверен, что они сейчас открыты.

Я заглянул в камеру. Все стандартно, стол, кровать, ведро. С кровати торчала нога. Я поцокал ноготком. Если человек не спит, он дернется и посмотрит. Слинять мне — пару секунд, так что я не особо беспокоился. Нога не дернулась. Я собрался с духом и вполз в камеру. Было страшно. Я, как та крыса, заползал в ловушку. Ощущение было именно таким. Но, слава я... гм, штанам Мерлина, заключенный не проснулся. Как я залез к окну и кого при этом поминал, я рассказывать не буду. Окно тоже было закрыто решеткой, ровные квадраты, сантиметров по двенадцать, позволили спокойно мне проползти на ту сторону. Я уже планировал, как буду спускаться, как меня сдуло с стены. Мои крылья тут, ясно дело, не помогали. И падал я вовсе не как птица, а как мешок с... гм. Ну, не важно. Главное, я спустился. Пришлось опять восстанавливать тело, но кого волнуют эти мелочи, верно?

Тьма не сильно мешала мне, цветовосприятие было другим. Пару часов я лазал вокруг огромного здания тюрьмы, ища знакомые ориентиры. Что для человека не расстояние, то для вот этого...

Я искал причал. Самому плыть до континента... это нереально. Так что я искал причал. И нашел. Затаившись под пирсом, где меня нельзя просто так увидеть, я ушел в медитацию. Посветлело, я ждал, когда причалит лодка, но ничего не происходило. У меня даже мана начала заканчиваться, это тело не вырабатывала его, вообще. А постоянное изменение тела — нивелировало то, что впитывалось из окружающей среды. Пришлось использовать восстановительную медитацию. Небо потемнело, похоже, сегодня лодки не будет. "А когда она будет?" — спросил я себя. У меня не было ответа на этот вопрос. Приходилось ждать, благо в медитации время проходит достаточно незаметно. Я даже задремал. Когда очнулся, было уже светло, возле причала стояла лодка. Я начал осторожно осматриваться, на первый взгляд никого не было. Мне стоило огромных трудов добраться до лодки, а потом залезть ПОД лодку. Я уцепился за дерево коготками так сильно, как только мог. Благо, мне дыхание не было нужно.

Ждать было невыносимо, эмоции меня подводили. Я почти все время проводил в трансе, все ждал, когда объявят тревогу или еще что-нибудь в этом роде. Но нет через какое-то время я увидел сквозь воду, что мы отчалили. Были волны, лодка подскакивала на них постоянно. На очередной сильной волне меня сорвало с лодки, я даже не успел опомниться, как оказался в воде, а лодка уплывала все дальше и дальше.

Кое-как я смог вырастить под собой нечто вроде... подушки, с воздухом внутри. Тонуть не хотелось. Вокруг не было видно ничего, кроме лодки, да и ту уже было едва заметно. Догнать? Не смешно.

Стало страшно. Меня болтало по волнам, как.. гм.

* * *

Прошло несколько дней, я ничего толкового так и не придумал. Я взял себе в привычку несколько раз в час осматриваться, вдруг тут что-то будет проплывать. Остальное время я осторожно экспериментировал, делая из крыльев нечто вроде ласт и пробуя управлять своим плавсредством. Было бы смешно, не будь так грустно.

Меня бросало по волнам не меньше недели, прежде чем я увидел корабль. Оказывается, если есть сильное желание, проплыть не проблема. Корабль шел в мою сторону, только курс его проходил чуть в стороне от меня. Вот в сторону его курса я и поплыл и успел еще загодя. Корабль был большой. Перевозит грузы? Для меня не было разницы, как только я доплыл, стал ждать, сразу начал изменить свои недокрылья-недоплавники. Мне нужны коготки. Корабль быстро приблизился, он был огромный... на мой взгляд. И двигался он быстро. Как бы он меня не раздавил. Стало нехорошо. Но делать было нечего, и я приготовился... меня быстро затянуло под воду и ударило корпус. Выплыть сбоку получилось с трудом. Меня срывало с обшивки раз пять, не меньше, но все же удалось зацепиться, а после — забраться в какую-то нишу и уцепиться всеми конечностями.

О, Мерлин, спасибо. Если бы я умел молиться, я бы обязательно помолился. Чувство облегчения было очень сильным.

Тут, в нише, было намного проще. Ветер не сильно дергал меня и не приходилось удерживаться на воде. Я был на высоте в пару метров от воды и рассматривал море. Мне было хорошо...

* * *

Через пару дней корабль начал заходить в какой-то порт. Я, не дожидаясь прибытия, шмякнулся в воду и поплыл в сторону от цивилизации. А она наличествовала. Еще пару часов, и я на суше. Мне нужно было убежище, чтобы создать себе тело, этот монстрик мне уже осточертел. Но ничего не находилось, да и поиски осложнялись — вокруг были люди. Как мог, я обходил поминутно встречающиеся парочки. За очередным деревом я увидел автомобиль. На нем было что-то написано... не по английски. Я залез под автомобиль и осмотрелся, недалеко разговаривала очередная парочка.

Меня терзали сомнения, и я решился вырастить у себя уши, крысиные. Мозг-то у меня такой же.

Только сейчас я понял, что мог бы это сделать... давно. Это тело явно влияет на меня угнетающе.

— ...Quels sont vos projets pour le week-end prochain, chérie?

Это был французский, я точно могу это сказать. Я наслушался француженок на Турнире.

Я начал биться головой о воображаемую стену.

Это была... катастрофа.

Глава 7. Джекпот!

Я этого не ожидал. Нет, я знаю, что Англия и Франция находятся рядом и из Северного моря вполне можно попасть во Францию. Но... я этого не ожидал.

Я планировал, что после побега попаду в Англию. Немного успокоившись, я задумался. А чего я паникую? Разве мне есть КУДА бежать? Где находится Сириус, я не знаю. Идти к Дурслям? Это даже на шутку не похоже. К Уизли? Тоже не вариант. Я больше не Гарри Поттер, мне, наоборот, нужно избегать прежних знакомств. Я продолжил свой путь, так и оставшись незамеченным. Мне нужна была пещера.

Вернувшись к воде, я продолжил поиски. Интуиция меня не подвела, я нашел дыру в скале у берега, для человека забраться туда будет проблематично. А я легко забрался внутрь. Темно и сыро, но пространства хватало, пещера была небольшая, не больше моей камеры в Азкабане. То, что надо. Выбраться будет сложно, но...

Первой частью плана после побега было создание человеческого тела. Я восстановлю тело Гарри Поттера, а потом изменю его. Изменю так, что никто и никогда меня не узнает. Находиться в этом... неполноценном существе меня удручало. Тесно и противно... но что поделаешь.

Я принялся за дело, начать я решил с головы. Вот тут и возникли проблемы. В плане было: по-быстрому создал тело, и свободен, иди гуляй. В реальности... У меня уже семь раз моя новая голова... э, умирала. Назовем это так.

Мне то не хватало энергии, то концентрации. Потом не хватило кислорода, мда. Каждый раз находилась причина, по которой что-то шло не так. К счастью, а может, к сожалению, у меня не было другого выхода. Я, как конвейер, восстанавливал ману и приступал к новой попытке. Потихоньку создал питание для мозга в моем маленьком теле, подачу кислорода, крови. Это был ад! Я давно бы отчаялся, если бы не сфера спокойствия, которая помогала мне оставаться в душевном равновесии — думаю, что я бы умер, перестав что-то делать. У меня бы закончилась энергия, и это неполноценное тело перестало бы двигаться.

К счастью, спустя две недели у меня все получилось. Голова была как живая. Мне некогда было удивляться, я восстанавливал повреждения, которые постоянно возникали в голове, и попутно выращивал туловище. Руки и ноги — дело будущего, сейчас я хочу, чтобы это тело не умирало просто так. Это были адские недели, я не вылезал из медитации. Это состояние стало мне настолько привычно, что я впадал в него практически неосознанно. Руки и ноги дались мне легче всего. Еще неделю я, сравнивая с оригиналом, исправлял повреждения или ошибки. Я медлил, давно уже нужно было сделать перенос.

Если я не решусь сейчас, я не решусь никогда. С этой мыслью, я... перетек в голое тело, что лежало в пещере.

О, эти первые мгновения... Если кто-то подумал, как сладко мне дышалось... вы ошибаетесь. Я почувствовал БОЛЬ. Все тело болело, грудь, сердце, голова. Я не дышал, я не умею дышать. Я задыхался. Мои глаза ничего не видели. Я запаниковал, сознание мутилось... я не был к этому готов. Я поперхнулся, сделал первый глоток воздуха и заорал как резаный. Сфера приняла меня как родного. Мерлин задери мои планы! Я еще сутки возился, прежде чем смог с уверенностью сказать — я не умру в ближайший час.

Это тело, оно едва двигалось. Мне придется учиться им управлять, как будто я этого не умел. Мне нужно есть, я уже сейчас это чувствую. Мне нужно питье. Мне нужна одежда. МНЕ НУЖНА ПОМОЩЬ!

Я переоценил свои силы, да. Но... я ЖИВ! Я едва слышно засмеялся... наверное, это истерика. Меня поглотила тьма.

* * *

Я проснулся, дрожа от холода. Лежать голым где-то в пещере явно не идет мне на пользу. Хотелось есть. Я подумал несколько секунд, где мне взять еды, и принял решение, аналогичное тому, что пришло мне в голову в Азкабане.

— Добби, — тихо прошептал я.

Раздался громкий хлопок.

— Гарри Поттер, сэр, звал Добби! — пронзительным голосом воскликнул... Добби, наверное.

Раздался щелчок пальцами, и пещеру залило яркое сияние.

— Гарри Поттер, сэ-э-р... — Добби удивленно смотрел на меня, выпучив глаза. Я выглядел явно слегка необычно.

— Добби, кха... — я закашлялся и продолжил: — Мне нужна помощь, Добби. Ты еще работаешь в Хогвартсе?

— Да, Гарри Поттер, сэр. Добби работает в Хогвартсе. Добби поможет всем, чем сможет!

— Спасибо, — я улыбнулся моему маленькому другу. Кто еще может быть столь предан? — Мне нужна еда и вода, а также одежда.

Я начинал дрожать, было холодно.

Добби снова щелкнул пальцами, и меня окутал теплый ветерок.

— Добби поможет! — он еще раз щелкнул пальцами, и я взлетел в воздух. Я даже успел испугаться, вдруг он меня в Хогвартс собрался отправить.

Еще пара щелчков, и я опускаюсь на какой-то топчан, а Добби укрывает меня одеялом.

Я очумело вертел головой, такого я не ожидал. А можно так же научиться? Где записаться на курсы?

Добби явно собрался исчезнуть, как я его остановил.

— Добби, я давно не ел — принеси мне чего-нибудь жидкого, пожалуйста. Мне нельзя есть твердую пищу.

Домовик внимательно меня осмотрел. Худобы или заморенности явно не заметил, но ничего против не сказал. Щелкнув пальцами, он с хлопком исчез.

"Это что, замена палочки такая? — подумал я. — Удобно".

Не прошло и пары минут, как Добби появился с целой кучей еды. Чего там только не было. Я, целую вечность не видевший ничего, кроме овсянки, едва не подскочил. Пахло одуряюще, потекли слюнки. Вот только двигаться я едва мог...

На столе лежала свернутая мантия.

— Вот, Гарри Поттер, сэр. Все готово! — он подпрыгнул слегка, разглядывая меня.

Я засмеялся, Добби — он такой Добби. Его трудно с кем-то сравнить, у него свой стиль.

Я принялся вставать, собираясь набросить мантию, но едва не завалился. Руки едва слушались. Добби как наседка, поддержал и помог. А после едва ли не с ложечки кормил, хотя я отбивался, как мог. Ну что я могу поделать, если я разливаю половину, пока тянусь ложкой?

Было так необычно. Я отвык от того, что кто-то может заботиться обо мне. Это было чертовски приятно.

После еды я лежал и блаженно жмурился. Мне этого чертовски не хватало! Я и не заметил, куда исчез стол. Пещера преображалась, пол выровнялся, появились какие-то светящиеся квадраты, выход Добби явно чем-то заделал, чтобы не дуло.

— Да ты волшебник, Добби! — я воскликнул, когда сообразил, что он сделал. Да еще и так быстро.

— Добби — домовой эльф! — Добби явно был смущен.

Я помолчал несколько секунд и спросил:

— Ты ведь знаешь? Что произошло, почему я исчез?

Добби закивал.

— Да, Добби знает. Гарри Поттер встретился с злым волшебником. А потом Гарри Поттера забрали, — эльф взвыл и схватил себя за уши.

— Откуда?

— Господин директор, — Добби всхлипнул. — он рассказывал на Пиру, что злой маг вернулся. Вернулся именно в тот день, когда вы исчезли.

Добби явно было неудобно говорить об этом, я не стал настаивать на продолжении. Я все узнаю сам.

— Какой сегодня день ?

— Сегодня тридцатое мая 1995 года, Гарри Поттер, сэр!

Я задумался. Вот как, прошел почти год, с тех пор, как меня отправили в Азкабан. Учебный год еще идет. Это хорошо.

У меня еще много проблем, но все они решаемы. Главная — это деньги. Я поморщился. Это не очень приятная тема. Денег Гарри Поттера мне не видать... да и не деньги это Гарри Поттера. Летом между вторым и третьим курсом — я пришел к гоблинам взять денег: у меня был ключ, и они меня пропустили. Но на следующее лето я улизнул из дома Уизли. Мне нужно было взять денег. Но без ключа гоблины меня не пустили. Я возмутился, как же так. Гоблин-кассир мне пояснил, что сейф — это не моя собственность. Это собственность того, у кого ключ. Вот так, сейф на предъявителя. В Нору я вернулся в тот раз несолоно хлебавши. К счастью, никто не заметил моей отлучки.

— Скажи, Добби. А что это за квадратные светильники?

— Это поделки учеников, сэр. На практических уроках ученики делают разные вещи. Эти светильники — одни из этих вещей. Это очень просто.

У меня была идея, как заработать денег. Но мне нужна была проверка.

— Ты можешь вызвать змею, Добби?

— Конечно, сэр.

Недолго думая, он щелкнул пальцами, и на полу появилась небольшая змея. Она слегка приподнялась и зашипела... и я ничего не понимал. Я больше не понимал язык змей. Это меня расстроило, навык был хороший. Теперь мне придется придумать другой путь.

— Скажи, Добби. А ты можешь перемещаться куда хочешь, даже в Хогвартсе?

Добби закивал, ожидающе смотря на меня.

Я рассказал ему свой план. Я знаю, где находится древний василиск. Конечно, прошло уже почти три года — там все сгнило к чертям. Но не думаю, что с его шкурой или клыками что-то произошло. Но у меня есть проблема, я знаю, ГДЕ находится труп, но не знаю, как туда попасть. Я знаю, что части василиска можно продать!

Добби со мной согласился и сразу предложил решение:

— Омут памяти, сэр. Я могу просмотреть в нем вашу память, сэр, и забрать все необходимое! — он явно возбудился, я не успел и слово вставить, как он с щелчком исчез. Это уже становится привычным.

Хлопок возвестил о его возвращении. Он держал какую-то чашу. Чаша не была похожа на омут, что я видел в кабинете директора Дамблдора. Поставив чашу на топчан, возле меня, Добби попросил меня вспомнить помещение, где лежит василиск. Я привычно ушел в транс и погрузился в воспоминание о событиях того дня. Через какое-то мгновение я почувствовал воздействие на меня. Открыв глаза, я осмотрелся. Добби держал в руках светящееся нечто. Он погрузил это нечто в чащу... а потом и голову туда опустил. "Наверное, — размышлял я, — это было вспоминание. Вот как работают с омутом".

Добби простоял так с полчаса, не меньше. Потом оттолкнулся и упал на задницу.

— Гарри Поттер — Великий Волшебник! — у меня аж уши заложило, вот это... голос.

— Тише, Добби. Прошу тебя.

— Добби видел, Добби знает. Добби сможет найти большого червя!

Я непроизвольно ухмыльнулся. Интересно, чтобы сказал Том Реддл на такое название.

— Иди сюда, Добби, — он подошел ко мне, и я обнял его. Сейчас домовики мне не казались противными, а Добби в особенности.

Добби носился со мной, как наседка, и даже поддерживал меня, когда я делал первые шаги. Ноги не держали. Я как будто заново родился. Я тренировался как проклятый, моим мышцам просто надо вспомнить, что делать, не более. Но мозг явно буксовал.

Ну ничего, время все исправит.

Добби то появлялся, принося очередную вкусняшку, то рассказывал о Хогвартсе, как там бушует некий "котенок". Я ничего не понял из его рассказа, но мне уже стало интересно.

Моя магия не восстановилась. В том смысле — в прежнем теле я имел резерв намного более объемный, а сейчас — у меня то же самое, что после переселения в это тело. Возможно ли, что шрам являлся частью моей силы. Волдеморт говорил о нем, как о кусочке своей магии. В любом случае, я не жалею.

Как только я убедился, что не умираю и умирать не собираюсь, я отделил от себя отросток с монстриком, я поддерживал его все это время, это был путь отступления, если мое новое тело меня подведет. Не подвело. Добби убрал эту дрянь, а я наконец расслабился.

С каждым днем я менял свою внешность, потихоньку, по чуть-чуть. Волосы сменил на русые, сменил цвет глаз на голубой. Это было на удивление легко — с точки зрения практики, и так же сложно — с точки зрения эмоций. Я любил свой прежний цвет глаз.

Также изменил черты лица. Каждый день сидел и что-то менял в себе, пока не перестал узнавать себя. В этом парне никто не сможет узнать Гарри Поттера. Даже голоса не осталось, он тоже изменился.

Осталось лишь имя. Мне очень нравится имя Николас. Имя встречается не часто, я знаю только двух людей с таким именем, Фламель и Почти Безголовый Ник.

Я не мог придумать фамилию, моя фантазия отказывала. Я знал много фамилий, но это фамилии живых людей, а мне не хочется брать фамилию, которая принадлежит кому-то другому.

Обдумав эту мысль, я вспомнил, что у нас есть не только живые. Почему бы не взять фамилию уже... мертвого. Я вспоминал фамилии, что были в учебнике Истории магии, и морщился. Не, это не тот случай. Авторы учебников... не-ет.

Хотя, я вспомнил книгу об окклюменции, что так помогла мне, и ее автора. Джеймс Курил. Я ухмыльнулся: не, такую фамилию я не возьму. Николас Курил. Я расхохотался в голос.

Но все же что-то в этом есть. К тому же, мне нужно имя отца. Джеймс — мое второе имя. Почему бы не сократить... как и фамилию. Джеймс, Джеймс... Джей. А что, мне нравится. Можно читать, как одну букву, поди пойми — кто или что имеется в виду. Из фамилии я тоже убрал пару букв и остался доволен. Николас Джей Кур. Да, мне нравится.

Я попросил Добби, чтобы он меня называл Николас или Ник — нужно было привыкнуть. Ну, и объяснил: все должны думать, что Гарри Поттер сидит в Азкабане. Поэтому...

— Да, Гарри Поттер, сэр, Добби понял.

Я прикрыл глаза. Ничего. Он привыкнет.

* * *

Спустя неделю я уже неуверенно ходил по этой пещерке, без подстраховки. Я неплохо себя чувствовал, и это неплохо становилось лучше с каждым днем. Мое зрение... оно стало улучшаться. Без моего вмешательства. Во всех воспоминаниях детства у меня уже было плохое зрение. Даже когда мне было три года. Я был в замешательстве и каждый день гонял энергию по телу, пытаясь понять, что происходит. Понятнее не становилось.

Когда я отдыхал после очередного похода по пещерке и зарядки, появился Добби. Он держал мешочек в руках и сиял.

— Добби продал немного шкуры злого червя! — он отдал мне мешок и запрыгал на месте.

Я открыл мешочек и замер, тут было много. Я столько из своего сейфа ни разу не брал.

— Сколько здесь?

— Здесь пятьсот галлеонов, мистер Ник, сэр!

Мое настроение мгновенно поднялось, я воскликнул:

— Да это же джекпот, Добби!

Глава 8. Люмос

Мешочек, что принес Добби, был не последним. Он был первым. Добби все продавал и продавал. Как он сам признался, это займет порядочно времени. Сейчас у меня около двух тысяч галлеонов... это куча денег. В сейфе, что был у меня в Гринготтсе, было порядка двадцати-тридцати тысяч галлеонов. Я не знал точной суммы. Но это были деньги моих родителей, они их зарабатывали. Добби говорит, что общая сумма с продаж будет в районе тринадцати-четырнадцати тысяч.

Я с трудом уговорил Добби, что одна пятая денег — его. Мы договорились, что он откроет мне сейф на предъявителя у гоблинов. Он рассказал мне, что когда работал у старого хозяина, Люциуса Малфоя, то часто бывал в банке. Я удивился. Разве банк работает не только с волшебниками? Добби, хихикая, пояснил, что гоблины работают со всеми, у кого есть деньги. Это банк гоблинов, а не банк волшебников. Даже он, Добби, держит там свои деньги. Он гордо выпятил грудь.

Это заставило меня задуматься. Конечно, я знаю, что в волшебном мире живут не только волшебники. Я хорошо помню, что когда жил в "Дырявом Котле", там были не только люди. Гномы, гоблины, какие-то неизвестные существа. Был даже один леший, ну, как его описывали в маггловских сказках. Возможно, меня тоже немного коснулось предубеждение, что волшебники самые-самые, так что я забыл про всех остальных. Я покачал головой.

* * *

Однажды я вспомнил, что Добби сказал: он может перемещаться куда угодно. Это заинтересовало меня, и я спросил его, может ли он переместиться в тюрьму Азкабан.

— Да, мистер Ник, сэр. Я смог бы переместиться туда. Но я не знаю, где находится страшная тюрьма, — он задрожал. — Тюрьма защищена заклинаниями и ритуалами, мы — домовые эльфы, не слышим зов волшебника, который идет оттуда.

Это многое объясняло.

Когда появились деньги, я попросил Добби обменять сто галлеонов на фунты. А после, ночью, — наведаться в маггловские магазины одежды. Заплатить можно и по факту, взял вещь — узнал ценник, оставил деньги. Конечно, это немного похоже на воровство... но это не воровство. Мне нужна обычная одежда!

Добби согласился с такой трактовкой, сказал, что никогда не был в маггловских магазинах. Но он все найдет.

В этом маленьком парне было столько энергии и энтузиазма, что хватит на троих таких, как я. Любое дело, которое он делал, он выполнял с радостной улыбкой. Это был контраст с тем, что было до его освобождения. Похоже, свобода пошла ему на пользу.

Добби три раза приносил мне платья. Я устал его убеждать, что мужчины такое не носят. Он был уверен, что это похоже на модные мантии. В конце концов, мне все же повезло и я получил пару футболок, джинсы, кроссовки и дамскую шляпку. Шляпку я подарил Добби. Вещи были немного не по размеру, но сойдет. По размеру куплю уже сам.

Еще две недели я просидел в этой пещере. Тренировался, заставлял тело двигаться. Даже сейчас, после чуть более трех недель тренировок, у меня начиналась одышка после часа ходьбы и мне становилось нехорошо. Но я уже решил: сидеть тут дальше — просто терять время. Тренироваться я могу и там, где буду жить.

Предварительно, прежде чем выходить наружу, я попросил Добби разведать: где же мы находимся. Добби не подвел. Мы находились возле Кале, портового города во Франции. Я вспомнил этот город, проходили на уроках географии в младшей школе. Это ближайший город к Англии, отсюда ходит паром в Дувр. Значит, тут найдутся англоговорящие, это облегчит мне адаптацию. Пока я не собирался возвращаться в Англию.

Я уже собрался отправляться в путешествие, когда вспомнил: мне ведь нужны документы. ЧЕРТ! Это в волшебном мире не было никаких документов, а в маггловском мире с этим строго. Мой унылый вид и рассказ о проблеме развеселил Добби. Для волшебника с деньгами это не являлось проблемой. И даже возьмут недорого, всего пятьдесят галлеонов. Я согласился, только уточнил: мой возраст должен быть больше двадцати трех лет. Я не уверен, с какого возраста в Франции становятся совершеннолетними, так что взял с запасом. А изменить внешность на более взрослого — нет проблем. Я запомнил информацию о своем текущем внешнем виде, чтобы я мог к нему вернуться. А потом состарил себя... с первого раза не получилось, но — несколько часов попыток, и я выглядел нормально.

А еще желательно помыться. Добби очистил меня заклинаниями, но чувствовал я себя странно. Хоть от меня и не воняло. Как доберусь до цивилизации...

Мне еще пришлось и придумывать имена "моим" родителям. Я выбрал французское имя Амели для матери и английское... Джей. Почему бы и нет?

Добби временно выкрал чьи-то документы и отправился куда-то. Спустя несколько часов он вернулся с рюкзаком и паспортом. На вопрос, что в рюкзаке, он сказал, мол. пусто. Но носить деньги и документы где-то надо. Мне даже стыдно стало. Я торможу!

На фотографии был... я. На светлом фоне, я даже оглядываться начал, откуда что взялось. Но спрашивать не стал.

Странно будет, конечно. Паспорт французский, но говорить я могу только по-английски. Впрочем, отбрешусь как-нибудь, все же — отец у меня заявлен как англичанин.

* * *

Наконец, настал час икс. Я решился выходить, покинуть свой временный приют. Сейчас здесь стало даже уютно.

— Добби, открывай, — Добби на мой спич только головой покачал. Он взял меня за руку и переместил на лужайку около пляжа. Я только рот раскрыл. Я думал, Добби может только сам перемещаться. Какого, спрашивается, Мерлина он тогда швырялся в меня бладжерами на втором курсе, если мог меня просто куда-нибудь переместить.

— Спасибо.

Я огляделся, место было мне знакомо. Если спуститься чуть ниже к воде и пройти чуть, там будет скала, где вход в пещеру.

Дул прохладный ветер, солнце было в зените. Для июня тут было довольно прохладно. Я поежился, ну что же. Переживу. Я отправил Добби в Хогвартс, если что — я его позову. Добби кивнул и исчез с щелчком пальцев.

Меня забавляет эта его привычка, щелкать пальцами. Это не нужно ему для колдовства, ему просто нравится это делать.

Я около получаса бродил тут, рассматривая все и прислушиваясь. Я шел в сторону порта, мне нужно было поменять фунты. Если мне не изменяет память, в Франции в ходу франки.

Оказывается, я спрыгнул с корабля достаточно рано, до порта было еще прилично. Я проходил мимо пляжа. Люди купались, а мне даже смотреть на них было холодно. Видно было до изумления четко. Все-таки человек в очках и человек с нормальным зрением — совершенно разные люди.

Я еще раз посмотрел на купающихся. Это какая-то особая магия? Бр-р! В Литтл-Уингинге теплее в это время года, да и в Норе, наверное. Вокруг слышалась французская и английская речь.

От волнения я проголодался. Так что зашел в ближайшее кафе перекусить. Официантов тут не было, так что пришлось идти самому к... бармену? Он обслужил меня без проблем, у него был почти идеальный английский. И фунты он тоже принимал, как он сказал: деньги есть деньги, неважно, какие. Он предложил мне конфи из утиных ножек, багет и что-то с мудреным названием на десерт. Я отказываться не стал, думаю, что потерял большую часть брезгливости в еде после Азкабана. Было очень вкусно. Именно тут, в кафе с видом на море, я понял, что у меня все получилось. Теперь я свободен и никому не нужен, никому не известен. Было так легко на душе, хотелось смеяться и кричать. Я сдержал порыв, но улыбался как идиот, судя по ответной улыбке бармена.

Я просидел там добрых два часа, наслаждаясь свободой и попивая соки. Бармен посоветовал мне обменять фунты на франки, это будет для меня дешевле, чем платить фунтами. И отправил в загадочный терминал, что находится дальше, в порту.

После кафе я зашел в одну из лавок с одеждой. Щебечущая женщина, лет за тридцать, подобрала мне пиджак, который подходит к моим джинсам. Я ни слова не понял из ее болтовни, говорила она на французском. Но это не помешало ей понять меня. А потом позвала хозяйку лавки, которая на английском озвучила мне цену. Меня радовало, что тут так много людей, которые говорят на английском. Честно говоря, я опасался худшего.

Еще часа полтора я искал обменный пункт и мифический терминал. Первым нашелся пункт, где я и обменял тысячу фунтов. Вышло больше шести тысяч франков, думаю — мне хватит. Терминал я уже не искал. Время двигалось к вечеру, и я начал подыскивать себе ночлег. У меня были деньги, так что... я нашел гостиницу. Имея паспорт, снять номер на ночь не составило труда. Девушка на ресепшене даже лицо не изменила, когда я говорил на английском и давал французский паспорт.

Комната была вполне ничего, намного лучше, чем у Дурслей... и просторней. А главное, в ней была ванна! О, я едва не бросился туда, но решил отложить это до вечера.

Мне было интересно, был ли в Кале магический квартал? И стоит ли его искать?

Я вызвал Добби и попросил его купить мне путеводителей в Косом переулке. Наверняка, в одном из них найдется что-то полезное.

Добби вернулся быстро, и я засел за изучение. Это были первые бумажные носители за долгое время, и мне было даже интересно. Я изучал их до самого вечера, ничего не нашел о Кале, зато описаний, как пройти в магический квартал Парижа, было целых три, в разных буклетах.

Ну что же, Париж, так Париж, — с этой мыслью я ушел в ванную.

* * *

На следующее утро я ел принесенный Добби завтрак, а он рассказывал, что в школе бедлам. Кто-то взорвал салюты прямо в коридорах, прямо после завтрака. Интересно, кто же это мог быть? Я даже ухмыльнулся. Уизли. Только они могут быть такими... оторвами.

Спрашивая то тут, то там, я добрался до справочной. Там мне рассказали, как я могу добраться до вокзала, откуда идет поезд до Парижа. Все было достаточно просто. И только мое любопытство задержало меня на целых три часа в этом городе. Мне было интересно бродить по городу, просто бродить. У меня никогда не было такой свободы в перемещениях, так что — я брал все сполна.

Набравшись впечатлений, я прибыл на вокзал. Деньги и документы творят чудеса. пять минут в очереди, и вот — у меня есть билет на ближайший поезд до Парижа. И всего-то чуть больше часа подождать. Мне было безразлично, я никуда не спешил. Я с удовольствием ел мороженое и рассматривал прибывающие и отбывающие поезда, людей. Сегодня было явно теплее, чем вчера.

В толпе меня не раз дергали за рюкзак. Не знаю, чего хотели добиться? Может, это воры? Добби рассказал, что рюкзак открыть могу только я. Так что главное, чтобы он оставался со мной. Но я все же чуть усилил бдительность.

Время пролетело незаметно, и вот я уже еду в поезде. Судя по билету, прибуду я в Париж через пару часов. В вагоне были только сидячие места, кресла. Кроме Хогвартс-экспресса, это был мой первый опыт такого рода. Так что я не скучал эти два часа.

* * *

В Париже было... шумно. Для меня, кто столько времени провел в одиночестве, такие толпы были в новинку и заставляли чувствовать себя неуютно. Пришлось даже использовать сферу спокойствия несколько раз, чтобы успокоиться. Я искал магазин одежды мадам Леруа, именно в нем находился вход в магическую часть Парижа. Я не стал мудрить и нашел такси, водитель которого за тридцать франков подвез меня к нужному зданию. Здание было немаленькое, в три этажа. Зайдя внутрь, я только рот раскрыл, чего тут только не продавали. Тут были как обычная одежда, мантии, так и вовсе что-то несусветное. Так что на посетителей в необычной одежде никто не обращал внимания. В конце зала на первом этаже была вывеска, как на буклете, которая сообщала, что здесь находится вход в магический квартал... на французском. Но я это уже знал, поэтому твердым шагом пошел вперед.

Дверь вывела меня на улицу. На магическую улицу. Никаких пабов, никаких задних дворов. Просто прошел в дверь, и готово. Я бродил и осматривался, запоминая ориентиры на местности. Я хочу помнить, как выйти отсюда. Тут было ярко, но не сказать, чтобы шумно. Не было толп людей... тут вообще не все были люди, я видел явно пару вейл — очаровательных женщин, которые просто приманивали взгляд. Видел стайку гоблинов, которые возле магазина зелий что-то обсуждали на своем языке. Еще какие-то незнакомые мне существа. Ну и волшебники, куда уж без них.

Я уже минут пятнадцать шел в одну сторону, конца и края улице было не видно. Решив, что это того не стоит, я решил отправиться за тем, зачем пришел. За палочкой.

Магазин волшебных палочек я прошел почти сразу, как только вышел на эту улицу, так что я знал, куда идти. Магазин был ярким, с красивым плакатом, на котором волшебник предлагал проходящим мимо волшебную палочку. Никакого сравнения с лавкой Олливандера.

Я не стал менять внешность, еще по школе я знаю, что смена волшебной палочки не такое уж редкое дело. Даже на уроках бывало, что ученики умудрялись сломать свою палочку, а уж вне классов...

Я открыл дверь, дзынькнул колокольчик. Внутри было светло и просторно.

— Здравствуйте, — поздоровался я с волшебником, что разглядывал палочку у себя на столе. Он не был стариком, но и не был молод. Среднего возраста.

— Приветствую, молодой человек. Проблемы с палочкой? Починка, покупка? — он говорил на английском... мягко, почти глотая букву р. Это напоминало мне Флер Делакур.

— Покупка.

— Из чего состояла ваша последняя палочка?

— Остролист и перо феникса, — он никак не отреагировал, похоже — это не самая редкая комбинация. А может, ему было безразлично.

Процесс выбора палочки был другим, мистер Марен — так звали продавца, дал мне опробовать с десяток палочек, которые заранее выбрал. Одни — никак не реагировали на меня, некоторые — слегка искрили, а одна — чуть-чуть потеплела.

— Какая из палочек подошла вам лучше, чем остальные, — на ваш взгляд?

Я показал ему на ту, что потеплела. Мистер Марен немного поколдовал с палочкой и ушел в другое помещение. А потом вышел оттуда, левитируя кучу коробок.

Почти каждая палочка, что он принес, — теплела в моих руках, около десятка — так вообще искрили, как моя палочка из остролиста. Я был удивлен. С Олливандером мы бились кучу времени, перебирая палочки без разбора, и я взял первую, что мне подошла. А тут такой выбор.

— У нас в магазине тысячи палочек, пожалуй, даже десятки тысяч. Каждому волшебнику подойдет не одна палочка, так что не удивляйтесь, молодой человек.

Еще минут пятнадцать я выбирал, какая из них подходит мне больше. Взял в итоге виноградную лозу и перо феникса, около десяти дюймов. Хороша для превращений.

— Вы берете одну палочку?

Я использовал сферу спокойствия, чтобы не открыть рот в удивлении. Оказывается, можно брать не одну палочку. Вот это поворот.

— Да, — ответил я. — Скажите, а у вас держатели для палочки продаются?

— Конечно, у нас имеется все для палочек и ухода за ними. Но если у вас имеются деньги, зайдите в магазин Корнела, что находится через две лавки правее моего магазина. Для палочки лучше сделать татуировку, реже будете ее терять.

Я все же взял себе держатель на ремешках и оплатил покупки. Вышло недорого, чуть больше двенадцати галлеонов.

Но татуировка меня заинтересовала. Я обязательно зайду туда, просто не сегодня.

Мистер Марен, после вопроса, где здесь гостиница, отправил меня вниз по улице до голубоватого большого здания, уверив, что я его не пропущу. Я и не пропустил, его и правда трудно было пропустить. Огромное, совмещенное с кафе, оно на два этажа превышало соседние здания.

Я был уже немного уставший, так что не особо оглядывался. Комната стоила восемь сиклей за сутки, я оплатил сразу за месяц. Служащий записал мое имя в большую книгу и, выдав ключи, отправил на третий этаж. Я даже немного заблудился тут, похоже, внутри это здание намного больше, чем снаружи. Чудеса.

Комната, что меня приняла, тоже была немаленькая. Не сравнить с гостиницей в Кале. Это были целые апартаменты. Я развалился в кресле и отдышался, одышка уже проявилась.

Немного подумав, я вытащил палочку. Я волновался, а кто бы не волновался на моем месте.

— Люмос, — на кончике палочки возник ровный огонек, а я облегченно засмеялся.

Глава 9. Дурдом

Я радовался как ребенок, получивший любимую игрушку. Как же мне этого не хватало! Я игрался до самого вечера, используя самые разные заклинания. Что-то получалось, что-то нет. Объем энергии явно имел значение, и мне придется изучать все заклинания заново. Это меня не беспокоило, я буду двигаться не с нуля. К тому же, почти половина заклинаний получалась так, как будто ничего не изменилось. Я даже Патронус попробовал, но там было глухо. Все дело в резерве. Воспроизвести счастливые эмоции с доступом к памяти и медитациями? Это достаточно легко. Патронус, по правде говоря, мне и с прошлым резервом давался со скрипом, я изучал это заклинание больше месяца. Одно заклинание.

Я не боялся, что мне придет письмо из министерства магии. Проживая в Дырявом "Котле" перед третьим курсом, хозяин кафе, в котором я зависал, — мистер Фортескью — просветил меня, что Надзор работает только вне мест проживания волшебников. Я даже попробовал тогда несколько заклинаний, но без особого энтузиазма. Сейчас я в Франции, и я вовсе не уверен, что тут вообще есть Надзор.

* * *

Ужиная вечером вместе с Добби, я задал давно мучающий меня вопрос.

— Скажи Добби, а где находится Хедвиг, моя сова? Что произошло с моими вещами, после того, как меня осудили?

— Не беспокойтесь, сэр Николас, ваша сова осталась у мисс Грейнджер. Когда вас забрали, сова несколько дней летала неприкаянная, и только мисс Грейнджер смогла ее успокоить. С тех пор сова живет у нее.

Я облегченно выдохнул, так как скучал по Хедвиг. Мне приятно, что кто-то позаботился о ней, она мой первый друг! Хоть и пернатый.

— Не называй меня сэр Николас, прошу тебя. Я чувствую себя привидением.

Добби захихикал. Он явно сказал так нарочно.

— Ваши вещи, сэр, забрал директор Дамблдор. По требованию министерства их поместили в ваш сейф.

Я покивал, чего-то такого я и ожидал. Не ученики же будут делить чужие вещи. Это абсурд какой-то.

Мне нужно было кое-что проверить, это было дело повышенной важности — все-таки это касалось моей безопасности.

— Добби, у меня есть просьба. Мне нужно, чтобы ты нашел совиную лавку в переулке и отправил письмо на имя Гарри Поттера.

Добби хитро посмотрел на меня.

— Ничего не получится, мистер Ник, сэр. Совы не летают в Азкабан, он защищен от этого. А если вы думаете, что сова полетит к вам, вы ошибаетесь. Вы — год назад и вы сейчас, — энергетически разные люди. Боюсь, даже Хедвиг вас может не узнать при встрече. Совы ориентируются по энергетике, им не важно — гоблин это, обычный человек, волшебник или иное существо. И найти они могут своего адресата почти где угодно... но если энергетика изменилась, это становится проблемой. Такое бывает: после магических травм совы порой не узнают своих хозяев.

— Откуда ты это знаешь? — я был действительно удивлен. Добби с каждым днем раскрывался мне с новых сторон.

— Добби любит читать, — он пожал своими маленькими плечами, — а в замке очень большая библиотека. Добби сильный домовой, работу выполняет быстро и качественно. У Добби много свободного времени.

Я еще на четвертом курсе заметил, что его речь чуть изменилась. Стала более правильной. Он все чаще произносит личные местоимения вместо имен. Скоро настанет момент, когда он не будет говорить: Добби хочет. А скажет — я хочу. Возможно, он уже так может, просто не хочет шокировать мою хрупкую психику.

— Разве тебе интересна человеческая магия? Насколько я знаю, почти вся она завязана на палочку.

— Никаким нечеловеческим существам не разрешается ношение или использование волшебной палочки... — явно процитировал Добби. — ...в Англии.

И Добби хитро посмотрел на меня.

Я только покачал головой... Учитывая, что он легко так мотается между Хогвартсом и Парижем, по нескольку раз в день... Вот же хитрый жук.

С такими темпами лет через десять волшебники Англии рискуют проснуться при новом правителе — императоре Добби. Смех смехом, но Малфоям я тогда не позавидую.

Впрочем, я ничего не знаю о волшебниках. Вот серьезно, Добби показывал мне поразительные вещи. Но от волшебников я не видел чего-то особо впечатляющего. Дамблдор, который даже в письме из школы подписан как великий волшебник, никогда не показывал ничего. Вообще. Профессор МакГонагалл показывала интересные вещи, а если верить старшекурсникам: дальше будет только более интересное. Флитвик — тоже показывал много впечатляющих вещей, его владение палочкой филигранно. То, как он владеет заклинаниями левитации, просто поражает, он может управлять десятками предметов одновременно. Волдеморт на кладбище тоже показывал кое-что. Ментальная магия и явно что-то из ритуалистики. Но вот и все, все мои знания о быте волшебников ограничиваются школой и Косым переулком. Я просто не знаю, на что способен сильный волшебник.

— А почему вас всегда так по-разному называют? То домовой, то домашний эльф?

— Наша раса называется — домовые. А эльфами нас стали называть, потому что впервые волшебники увидели домовиков у эльфов. А домашний эльф — так обычно называют семейных домовиков. Нас не везде так называют, обычно, просто: домовой.

— А когда домовики стали служить волшебникам? Когда эльфы ушли?

— Ушли? — Добби недоуменно на меня посмотрел. — Они никуда не уходили. Эльфов очень мало, а домовиков — много. Некоторые домовики шли служить людям, даже заключая контракты. Добби — один из потомков таких домовиков, семейных. Добби с рождения был рабом такого контракта, но благодаря Гарри Поттеру, сэру, Добби смог освободиться. За это я всегда буду вам благодарен.

Добби подскочил и обнял меня, я даже не сразу осознал, что он назвал себя не Добби, а — Я!

Я покачал головой, ну вот, снова. Я снова узнал что-то новое. С каждым днем мне кажется, что мир становится все больше.

Мне нравилось вот так болтать с Добби, он был интересным собеседником. Заснул я этой ночью с улыбкой.

* * *

После завтрака я отправился искать магазин Корнела, мне было любопытно: что за татуировка такая, что позволит мне не терять мою палочку. Лавка была на вид самая обычная, я ничего примечательного не заметил. Я зашел внутрь, послышался звук колокольчика. Внутри никого не было. Я начал осматриваться.

— Bonjour, comment puis-je vous aider?

Я вздрогнул, я слишком увлекся, разглядывая ритуальную фигуру на полу, и не заметил, откуда вышел хозяин.

— Здравствуйте, — я неловко улыбнулся. Черт, надо что-то делать с языком.

— Приветствую, молодой человек. Чем могу быть полезен?

— Меня направил сюда мистер Марен, хо...

— Да-да, — перебил он меня раздраженно, — я знаю кто это. Он посоветовал вам сделать татуировку для палочки?

— Да, именно так. Только я не знаю, что это. Не могли бы вы описать, что это такое?

— Этот неуч! — рявкнул хозяин магазина, а потом помолчал, успокаиваясь. — Идея состоит в том, чтобы создать миниатюрный подпространственный карман, привязанный к волшебнику, а татуировка является лишь последней частью, которая позволит брать вещь, что лежит в кармане, без особых проблем.

Меня впечатлило. Очень. Немного подумав, я задал ряд вопросов.

— Скажите, а что будет после анимагического превращения? После ранения, которое испортит татуировку, потери руки, допустим?

— Почти всегда это приведёт к невозможности достать вещи, что содержатся в кармане. Если он завязан на татуировку, конечно, — он с интересом смотрел на меня. — Планируете осваивать анимагию?

— Возможно. А есть возможность сделать то же самое, но без привязки к тату. Вообще без тату.

— Да, все это возможно, молодой человек. Но вы должны понимать, что вариант без татуировок намного сложнее — как для меня, так и для вас. И дороже.

— Как это?

— Скажем так, человек с татуировкой, произнося кодовое слово, отправляет вещь в карман, он не должен концентрироваться, он не должен ничего делать вообще. Сказал — действие выполнено. Главное — прикоснуться татуировкой к вещи. Так же и с обратным процессом, человеку не требуется представлять, где возникнет вещь. Она всегда появляется на месте татуировки.

— В варианте без татуировки, вам придется учить несколько заклинаний, сложных заклинаний. Которые выполняются без палочки, без слов. Если отправление вещи в карман труда не составит, это освоить можно за пару дней, то достать — а главное, сделать так, чтобы вещь появилась в нужном месте, — нужна хорошая концентрация и много практики. Это не опасно, но — муторно.

— Ну и последнее: для создания кармана с татуировкой нужно провести два ритуала, что стоит пятьдесят галлеонов. Без татуировки — пять ритуалов. Двести пятьдесят галлеонов.

Мне понравился последний вариант, деньги у меня были. Почему бы и нет?

— Сколько это займет времени?

— Пять дней, — он улыбнулся, смотря на мое удивленное лицо. — Сами ритуалы займут не больше десяти минут каждый, но между ними должно пройти время.

Я кивнул. Что же, не всегда чудеса делаются одним взмахом волшебной палочки.

— Я согласен. Меня зовут Николас Кур, — я протянул ему руку.

Он ее пожал и в ответ представился: — Адам Корнел. Присаживайтесь, молодой человек, придется подождать, пока я подготовлю ритуал.

Пока он готовился, я подготовил деньги в мешочке. Таких мешочков мне Добби накидал в рюкзак.

Хозяин лавки не использовал ритуальный круг, прямо на полу вспыхивали руны, повинуясь взмахам его палочки. Так продолжалось минут пять. После он попросил меня встать на определенное место. Пришлось постоять неподвижно еще минут пять. Я ничего не чувствовал.

— Ну, вот и все. Жду вас завтра, — он взглянул на часы, что были у него на руке. — после десяти.

Я поблагодарил его и собрался уже выходить, когда он остановил меня.

— Молодой человек, если вы планируете задержаться в Франции, советую вам выучить французский язык с помощью менталиста — это займет не больше месяца, — он понимающе посмотрел на мое скривившееся лицо. — Хоть это и стоит прилично, но оно того стоит.

Он объяснил мне, где находится магазин, что предоставляет подобные услуги.

Я вышел ошеломленный. Как я об этом не подумал? Это ведь гениально! Меня немного пугала менталистика, особенно, когда лезут мне в голову. Но... учить язык несколько лет или несколько месяцев? Кто откажется?

Я несколько часов бродил по улице, разглядывая магазины. Завис возле магазина метел. Очень хотелось полетать, я очень люблю летать. Тут были разные метлы, много мне незнакомых. Но лучшая — была "Молния". Это была метла международного класса, у меня была такая же. Я ностальгически улыбнулся.

Я не стал ничего покупать, я не собираюсь играть в квиддич. А полетать я смогу и на школьной метле. Да, я планирую вернуться в школу. Мне многому надо обучиться, а самообучение... я не гений.

Пообедав в первом попавшемся кафе, я все же решился и пошел к менталисту. Узнать-то надо, что, как и сколько стоит.

Молодая девушка, на вид не старше двадцати, успокоила меня. Никто никому в голову не лезет. Она, а хозяйка именно она, создаст нечто вроде буфера между нами, куда она вытянет мое и свое сознание, где и будет происходить обучение. В этой буферной зоне я не смогу добраться до ее воспоминаний, а она не сможет добраться до моих. Каждое занятие стоит тридцать галлеонов, в среднем — для полного освоения языка — требуется четыре недели занятий. Иногда быстрее, иногда медленнее. Зависит от человека.

Я недолго сомневался, это шикарное предложение.

После оплаты девушка усадила меня за стол и села напротив меня. Сперва она поставила передо мной тройку зелий. Зелье восстановления сил, питательное зелье и укрепляющее. Как она сказала, зелья входят в стоимость, такой способ изучения очень затратен по силам, так что...

Я сказал, что после выпью, она не стала возражать, лишь улыбнулась.

Она поставила между нами стеклянный шар и приказала смотреть в него и расслабиться. Скоро я отключился, почти заснул. Мне снилось, что кто-то учит меня... чему? Я не понимал. Все мелькало слишком быстро. Это продолжалось... долго.

Очнулся я, когда девушка трясла меня за плечо. Черт, я чувствовал себя отвратительно, я как будто упал с метлы и не ел неделю. А еще меня мешком огрели, я явно тормозил.

— Buvez, vous sentez mieux, — она протянула мне зелье. Полегчает, говоришь? — подумал я и вылакал зелье.

Мне и правда полегчало. Я выпил и остальные. Еще минут десять отходил от сеанса. Ничего себе, вот это вещь... Судя по времени, прошло не больше получаса. Но по воспоминаниям из сна — я с неделю учился французскому языку, без перерыва. Не удивительно, что я такой... мешком стукнутый. Это явно было ускорение сознания, что описывалось в предисловии книги по окклюменции. Я с уважением посмотрел на девушку. Вот это талант.

— Приходите завтра, после обеда, — она улыбнулась мне и отошла к другим посетителям. Я и не заметил, как они появились.

Обратно в гостиницу я шел, оглядываясь, некоторые предложения казались мне знакомыми. Иногда только отдельные слова. Но все же я что-то понимал уже после первого занятия. Чудеса.

В гостинице я развалился в кресле и блаженно расслабился.

— Дурдом, — с чувством сказал я.

Вспомнив все, что сегодня произошло, я расплылся в улыбке.

Глава 10. Все прошло хорошо

Я начал готовиться к экзаменам, и дни полетели незаметно. Какие еще экзамены? Я хочу поступить в школу, на пятый курс. Наверняка, от меня потребуют подтверждения квалификации, что я могу учиться на пятом курсе. Я планирую сдавать сразу, когда закончится курс освоения французского языка. В министерстве магии Франции. По легенде — я магглорожденный волшебник, который был на домашнем обучении.

Почему я решил, что такое вообще пройдет? В Франции это обычное дело, родители часто отказываются от магического образования, хотят, чтобы их ребенок сначала получил обычное. И после — уже получал магическое.

Я попросил Добби принести мне учебники за все четыре курса. Даже по зельям. В памяти они были не полными. В школе, я читал только то, что мне задавали, а после — откладывал учебник в сторону и занимался чем-то более интересным, на мой взгляд. Я решил сам готовиться ко всем предметам, кроме зелий. Самому варить зелья... небезопасно. У меня в памяти были десятки случаев, когда ученики получали травмы. К тому же, варить зелья... в гостиничном номере?

Так что на третий день своего присутствия в магической Франции я прошелся по лавкам зелий и ингредиентов, спрашивая у хозяина или продавца, где я могу найти репетитора, платно, естественно. Несколько раз хозяева лавок предлагали мне себя в качестве репетиторов. Всего-то и надо — оплатить пятьдесят галлеонов за занятие, не считая ингредиентов. Это натуральный грабеж, я так разорюсь еще до поступления в школу. Так что я уходил от таких пройдох несолоно хлебавши. В итоге добрые люди подсказали, и я сошелся с подмастерьем, который делал зелья на заказ в своей небольшой лаборатории. Я делаю свою практическую работу в его присутствии, все хорошо сваренные зелья — оставляю ему. Ингредиенты тоже мои. Но за все это я плачу всего двести галлеонов за месяц. К тому же я могу спрашивать его о непонятных мне вещах.

Естественно, я согласился. Это предложение намного лучше, тем более — он почти мой ровесник, девятнадцать лет, мне с ним будет проще общаться.

Надо сказать, без профессора Снейпа и не очень хорошей атмосферы, что присутствовала на его занятиях варить зелья получалось... сносно. Я бы даже сказал — неплохо. По крайней мере, я ни разу не расплавил котел и не сварил откровенную бурду. Питер — так звали парня, показал мне заклинания, которые следует использовать перед началом каждого занятия. Заклинание отторжения — на себя, чтобы частицы плоти не попадали на ингредиенты и в котел. Это замена перчаткам и косынке. Также заклинание головного пузыря, знакомое мне по Турниру Трех Волшебников. Испарения в зельях бывают... не самые полезные. Ну, и пара простеньких заклинаний, которые будут полезны при подготовке ингредиентов.

Когда я попросил его разобрать со мной рецепт и объяснить, для чего изменения температуры, помешивания и прочее, Питер только головой покачал.

— Все это тебе не понадобится сейчас и только запутает тебя. Сначала — нужно научиться варить зелья строго по рецепту, чтобы получалось идеально или близко к этому. Эксперименты в процессе варки — путь к взрыву. А разбор зелий, так же, как и сложные зелья, проходят на старших курсах, в Шармбатоне — на двух последних.

Каждый день я уделял зельям по два-три часа, и получалось у меня неплохо, по словам Питера. Пусть это и зелья первого курса Хогвартса.

Ежедневно я заходил к Мари Бонне, девушке-менталистке. Оказывается, она действительно мастер менталистики. Она вообще интересная фигура, по словам мистера Корнела. Получила свое мастерство — еще когда училась на пятом курсе в Шармбатоне, а сейчас получает мастерство в ритуалистике у какого-то мастера в Бельгии. А летом — подрабатывает, продавая свои услуги мастера. На третьем занятии я поинтересовался, что происходит во время наших сеансов? Заливает ли она напрямую знания мне в голову? Нет, я помню: после транса, в который она меня вогнала — я учился... но, я это знал — что учился, но сам ничего не помнил. Странное ощущение.

Мари только задорно засмеялась. Успокоившись, она ответила.

— Нет, боже — нет. Такое невозможно, — она задумчиво прошлась по комнате. — Хотя... может, какой-нибудь магистр менталист при поддержке хорошего целителя и сможет передать какой-то навык другого человека... если человек выживет, после того — как ему так грубо изнасилуют мозг, он может приобрести совершенно нехарактерные ему привычки. Чесать задницу, например.

Она пожала плечами, словно бы говоря, что об этом думает.

— Менталист может помочь приобрести какой-нибудь навык и ускорить его получение в десятки раз, главное — найти носителя навыка, который согласится "учить". Но менталист не заливает навык напрямую в мозг, а учит сам или становится буфером между учеником и учителем. Давай покажу на примере обучения языку. Я — ввожу тебя в транс, а потом вытаскиваю твое сознание в буферную зону, где слепок моей личности занимается напрямую с твоим подсознанием, пока ты спишь. Если бы я работала напрямую с сознанием, ты мог бы получить травмы, а то и вообще умереть. Такое ускорение мышления невозможно без серьезных вмешательств в организм или зелий. Даже работая с подсознанием, организм быстро истощает себя.

— Кстати, именно поэтому при обучении используют слепок личности, чтобы самому не становиться скелетом. Учитывая, сколько ментальных операций я провожу каждый день, я бы сгорела от истощения уже через два часа. Ну, и вопрос конфиденциальности, конечно. Слепок не возвращает знания мне, он только учит.

— То-то я думаю, чего ты так цветешь и пахнешь после каждого занятия, в то время как я чувствую себя инвалидом.

Она только рассмеялась на мою реплику. Она вообще была очень приятная, как внешне, так и в общении.

* * *

В гостинице я занимался всеми остальными предметами, практиковался в трансфигурации и чарах, изучал учебники защиты от темных искусств — Добби притащил незнакомые мне. А так же перечитывал все остальные учебники. К сожалению, попрактиковаться в травологии у меня не получится. Просто негде. Но я уверен — "удовлетворительно" я получу, а может — за счет хорошего знания теории — и "выше ожидаемого".

Трансфигурация давалась мне удивительно легко. Даже легче, чем в Хогвартсе. И это несмотря на то, что мой резерв уменьшился в два раза. Чары... что ж, чары давались мне сложнее. Намного. Приходилось напрягаться каждый день, изучая заклинания, что я уже некогда знал. Даже некоторые чары первого курса мне приходилось создавать много раз, прежде чем они получались. Благо, время у меня есть. А главное — у меня есть желание.

Когда я захотел выписать себе некоторые моменты из травологии, я столкнулся с новой проблемой. Я не мог нормально писать. Я помнил, как надо писать, а мои руки — нет. Получались какие-то каракули, чуть лучше, чем у первоклашки. Похоже, с новым телом придется приобретать и новые навыки. Пришлось добавить в график чистописание. Начать я решил с обычной шариковой ручки и только позже приступить к перу.

* * *

Через несколько дней мистер Корнел провел последний ритуал и выдал мне пару брошюрок. В них описывались заклинания, что понадобятся для управления подпространственным карманом. Он сразу мне посоветовал, начинать НЕ с палочки. Потому что достать ее получится не сразу. Объяснил, что объем кармана — где-то четверть кубического метра. И превышать его не стоит. Кидать туда только мелкие вещи, в небольшом количестве. Обычно, если превысить объем, вещь просто исчезнет. В кармане вещи не будет. Но иногда, происходит... всякое. Вплоть до взрыва, поэтому — лучше ограничиться палочкой и парой мелких вещей. Ключи, бижутерия и прочее.

Он изрядно меня удивил, я-то думал — это только для палочки.

Чтобы положить что-то в карман, мне понадобилось несколько вечеров практики: создавать заклинание без палочки и невербально — это совершенно новый опыт для меня. Хорошо помогла в этом окклюменция. Я бы справился быстрее, но все не мог сконцентрироваться на создании заклинания и одновременно представлять вещь, что должна попасть в карман. Так это описывалось в брошюре. Только когда я взял веточку в руки, а практиковаться решил с простой веткой — дело пошло на лад. Достать вещь — это сюжет для целой книги! Мне пришлось неделю ковыряться и даже обратиться за помощью к мистеру Корнелу и к Мари. Они провели меня по всем этапам заклинания, что как выполнять, на чем концентрироваться. И только после этого у меня получилось... как же я был рад. Но мне придется еще долго тренироваться, чтобы это получалось у меня с первого раза. Даже закинуть вещь в карман — занимает у меня пару минут, не говоря уже об изъятии ее из кармана. Надеюсь, практика все решит!

* * *

На третьей неделе Мари начала говорить со мной только на французском. Я уже понимал большинство разговоров на улице, но сам говорил с жутким акцентом, к тому же иногда путался, и случались курьезы. На следующем занятии присутствовал целитель. На мой вопросительный взгляд Мари сказала следующее:

— Язык — это не только знание слов и грамматики. Но и устная речь, чтение и письмо. Нужно знать правильное положение губ, языка и прочего. Сейчас я буду показывать тебе — как произносятся те или иные звуки, а ты прочувствуешь это на себе, как будто бы это ты говорил. А потом будешь повторять это сам. Целитель тут просто для осмотра — убедиться, что у тебя нет противопоказаний к такому ментальному вмешательству.

Целитель колдовала надо мной минут десять, а потом похвалила моего целителя. На мой удивленный взгляд она сказала: — У вас здоровье, близкое к идеальному, я не нашла у вас ни одной травмы в теле. Ни одного старого перелома, ни ушиба. Ничего. Такое под силу только хорошему целителю.

Я не стал возражать, только поблагодарил ее.

Уроки продолжались.

* * *

Однажды, прогуливаясь по улице, я увидел мужика, который разговаривал с владельцем ювелирной лавки. Разговаривали они на английском. Меня в нем привлекло то, что его цвет волос менялся в процессе разговора — от черного к светлому и обратно, явно реагируя на эмоции. Это показалось мне знакомым, но я не был уверен. Я решил пообщаться с ним.

— Простите, — спросил я, когда он собрался отходить от магазина. — Вы не подскажете — что за заклинание вы используете, чтобы так менять цвет волос?

— Это не заклинание. Это метаморфизм! Способность менять внешность по своему желанию, — он высокомерно оглядел меня, скривившись. — Этот дар проявляется с самого раннего детства, ему невозможно научиться. Тем более, таким, как ты.

И этот... волшебник, больше не слова не говоря, удалился. Я удивленно смотрел ему вслед. Чистокровный? Вот значит, как называется волшебство, которым я пользуюсь. Метаморфизм. Ха, а для того, кто с детства имеет этот "дар", он откровенно плохо им управляет. Пока он шел, он пару раз споткнулся на ровном месте. Явно постоянные непроизвольные изменения, что постоянно смещает центр тяжести. Похоже, раз метаморфизму "невозможно" обучиться, он его даже не пытается контролировать. Я только покачал головой на такое высокомерие.

Я задумался. Значит, моя способность не уникальна. Это значит, где-нибудь есть книги о развитии этой ветви магии. Я бы с удовольствием почитал что-нибудь об этом.

* * *

Не успел я оглянуться, как мой месяц подготовки уже прошел. Дни были насыщенные, так что я не скучал. Время летело быстро. Мари за последние две недели вполне сносно поставила мне французскую речь. Я говорил не идеально, но вполне хорошо. Как сказала Мари, я как парижанин, что прожил несколько лет за границей. Мы с Мари вполне подружились. Она как-то поняла, что я младше ее, но это ничего не изменило. Клянусь, если бы у нее не было парня, я бы даже попробовал за ней приударить!

Мне вполне хватило месяца на подготовку к экзаменам, зелья я вообще стал делать на твердое "хорошо". Я не полюбил этот раздел магии, но сварить зелья, если мне понадобится, я вполне смогу. По рецепту.

Все теоретические вопросы у меня не вызывают никаких чувств. С окклюменцией — вспомнить нужную информацию, дело секунды. Окклюменция — она не дает абсолютную память, вовсе нет. Она ее улучшает чуть-чуть и дает возможность просмотреть воспоминание заново, как будто прожить событие еще раз.

Завтра я отправляюсь в министерство магии, договариваться о экзамене. Если верить Добби, то идти к чиновникам без денег — это дохлый номер.

— Бывший хозяин Люциус постоянно жаловался, — сказал Добби. — что "эти обезьяны, что сидят в министерстве вместо клерков, без золотой монетки даже взор от стола не поднимают". Совсем обнаглели.

Сейчас деньги не были для меня проблемой, Добби продал уже больше половины шкуры василиска, и у меня на руках было больше четырех тысяч галлеонов. Две тысячи Добби положил в банк в мою ячейку и принес мне ключ. Остальное я оставил у себя — неизвестно, сколько понадобится платить в министерстве. А ведь еще оплата за школу, школьные принадлежности и прочее. Мрак.

* * *

Сегодня было второе августа. Я не стал идти слишком рано, я не знаю, когда начинается рабочий день. В английском министерстве — в восемь... а то и раньше, судя по мистеру Уизли.

Я сменил внешность на свою... родную. Да, пожалуй — родную. Чуть ужался в плечах, волосы исчезли с тела и лица... Да, бриться мне не понравилось. Так что я убирал волосы метаморфизмом. Мой рост не изменился. Поправить трансфигурацией одежду — дело пары взмахов палочкой, за месяц я узнал много трюков с трансфигурацией. Хоть это и не вечная трансфигурация, читай — трансформация, но на весь день — вполне хватит. Я посмотрел на себя в зеркало. Да, вполне ничего себе. Я усмехнулся и подошел к камину. Такой у меня тоже был в номере.

— Ministère de la magie, Hall, — я прошел в зеленый огонь, и меня закрутило. Через несколько мгновений я с трудом вышел из камина. Черт возьми, неужели нельзя придумать что-то более простое. Добби перемещал без всяких спецэффектов.

Это был огромный зал с большими окнами, внутри было много зелени, я даже удивился. Похоже на теплицу, но создает очень приятное впечатление. Из окна я увидел обычную улицу, машины, людей. Французы получше относятся к магглам, чем англичане. У них даже нет какого-то отдельного слова для них. Тот, кто не имеет волшебной силы, — человек, а если имеет — волшебник. Вот и все.

Я огляделся, мне нужно было спросить, куда двигаться. Я подошел к стойке, где собралась очередь. Постою пять минут. Тут присутствовали местные стражи порядка, по форме одежды они не были похожи на авроров, но что-то родственное в них все же было. Может, выправка, а может, внимательные взгляды.

— Простите, меня интересует отдел образования. Как я могу туда пройти? — спросил я на у служащего за стойкой. Тут я собираюсь разговаривать только на французском.

— Назовитесь, пожалуйста. Имя, возраст, цель.

— Николас Джей Кур, пятнадцать лет, сдача экзаменов.

Служащий кивнул мне и передал мне бейджик и какой-то шарик с цепочкой, объяснил, как им пользоваться. Оказывается, это... путеводитель по местному министерству. Произносишь ему цель, а он уже летит, только следуй за ним. Главное — цепочку не отпускать, а то улетит.

Долго блуждать мне не пришлось, лифт, пара минут по коридору — и вот я уже в отделе образования. Спрятав путеводитель в карман, я обратился к пожилой женщине.

— Здравствуйте...

— Чем я могу вам помощь? — она внимательно осмотрела меня. — Пересдача?

— Ну, не совсем. Мне нужно сдать экзамены за четыре курса школы. Я учил обычные предметы и самостоятельно занимался магией.

— Пройдите в эту дверь, вам нужно заполнить несколько бланков. Вы ведь понимаете, что сдавать экзамены сейчас — не бесплатное занятие? Бесплатно — только в конце учебного года. — она выжидательно на меня посмотрела.

Я покивал и прошел в указанную дверь.

Бланки не вызвали у меня проблем: кто я, мама, папа, какие предметы собираюсь сдавать, за какой курс и прочее.

Дописав и проверив все несколько раз, я отдал бланки женщине. Она внимательно их просмотрела. Кивнув, она написала что-то на бумажке и отдала это мне.

— До свидания, юноша, — она уткнулась в стол и больше не обращала на меня внимания.

Я посмотрел на бумажку. Что тут у нас. "8 августа 1995 года, 9.00, отдел образования, аудитория Љ8. При себе иметь 150 галлеонов". Хм, нормально. Я ожидал худшего. Повернувшись, я направился в обратный путь. Я не включал путеводитель, просто его разглядывал. Весь шар — диаметром где-то пять сантиметров — покрывали руны. Руны очень меня интересовали. Не на этом шарике конкретно, а вообще. Я планирую взять дополнительно — руны и арифмантику. Да, я отстаю на пару лет. Ну и что? Сдам в конце седьмого курса СОВ по ним, вместо ЖАБА. А может, если мозгов хватит, я смогу и догнать пару лет.

Отдав путеводитель и бейджик служащему, я перешел камином себе в комнату. Время отдыха!

* * *

Отдыхал я не сказать, чтобы много. Я внезапно подумал, что программы в Хогвартсе и Шармбатоне могут отличаться. Да они наверняка отличаются, хоть какими-нибудь мелочами. Прибежав к Мари, я попросил у нее список учебников, которые она использовала в школе. Она менталист, легко вспомнит.

С полученным списком я отправился в книжный, где скупил книги за четыре курса. О-о-о, это был настоящий марафон. Но, к счастью, все было не настолько ужасно. В травологии отсутствовали некоторые растения, что изучали в Англии, и присутствовали другие. Трансфигурация ничем не отличалась, разве что пара заклинаний было на французском. Но эффект был тем же. Самая большая разница — это История магии и защита от темных искусств. Вот тут пришлось попотеть.

И если прочесть четыре книги, — не самых толстых, но достаточно скучных, — было... трудно, то с ЗОТИ я намучился. Там было много нового для меня, включая заклинания.

Но, как бы я не был взмылен, седьмого я дал себе отдых. Завтра я должен быть свежим и полным сил.

* * *

Экзамены прошли... тихо. Да, именно тихо. Я переволновался, так что почти все экзамены сдавал под сферой спокойствия. Это мне явно помогло, я не суетился, как некоторые из присутствующих. А таких было больше десятка — разных возрастов. Была даже парочка за тридцать. Нас гоняли до самого вечера, у меня было больше практики, чем теории. Один из спрашивающих явно заметил, что я владею окклюменцией, поэтому меня больше грузили практически — зная, что на всю теорию — если я ее знаю, я отвечу.

Трансфигурация прошла с блеском, все задания, что мне давали, я выполнял играючи. Если бы не сфера, я бы ухмылялся, как маньяк, я уверен. А вот чары дались сложнее, я все же уставал, и резерв у меня не бездонный. Но наставники остались довольны, если мне глаза не изменяют.

Зелья прошли... штатно. Питер нагружал меня намного более сложными вещами, поэтому тут ничего нового для себя я не увидел.

Вот на травологии я явно что-то сделал не так, в одном из заданий мне попался незнакомое растение с яркими цветками, поручили собрать сок... а я его не узнал. Они увидели мою растерянность, что-то отметили у себя и отправили на следующее задание.

Астрономия проходила уже вечером, в специальном зале. А экзамена по полетам тут не требовали. И слава Мерлину, я бы сейчас свалился с метлы.

Вечером я вывалился у себя в номере — полумертвый. Хотелось чего-нибудь поесть и сдохнуть. К счастью, у меня есть добрый друг Добби, который меня накормил и спать уложил. Ну прямо мамочка!

Весь следующий день я отдыхал, ничего магического не делал. Просто гулял по Парижу или сидел в кафешках. Мне тут нравилось.

* * *

Получив заветный бланк, уже заполненный — с результатами экзаменов, я просмотрел и выдохнул. Черт возьми, это даже лучше, чем я ожидал.

Астрономия — выше ожидаемого.

Чары — превосходно.

Защита от темных искусств — выше ожидаемого.

Зельеварение — превосходно.

История магии — превосходно.

Травология — удовлетворительно.

Трансфигурация — превосходно.

Четыре из семи — высшие оценки, да и остальные вполне положительные. Я едва не сплясал прямо там, в отделе образования. Пришлось применить сферу.

Я долго думал, обращаться в английское министерство или в это, в итоге решил, что лучше, если я буду поступать через французское министерство магии. Ну их к черту, английских магов.

Пообщавшись с клерком, я понял, что мне вообще можно было напрямую обращаться в школу. Что Хогвартс, что Шармбатон — это независимые отделения волшебного мира. Да, они подчиняются законам министерства магии, но оплата и решение о зачислении — все это в ведении школ. Но, что сделано — то сделано. Клерк сообщил мне — после оплаты его услуг, что ответ школы прибудет с школьной совой в течении нескольких дней. Даже за такую мелочь пришлось заплатить.

* * *

Следующая пара дней выпала из жизни, я ходил неприкаянный. Даже не знал, что это мне так важно. Зашел к Мари, но она была занята. Тогда принялся бродить по улице, где меня и настигла сова с письмом.

Я дрожащими руками взял знакомый пергамент. Мистеру Николасу Джей Куру. Лично в руки.

Я вцепился в него, как в нечто драгоценное, и пошел к себе в номер.

Уже в номере я открыл письмо и принялся жадно читать.

Дорогой мистер Кур!

Мы рады проинформировать Вас, что Ваша заявка на перевод в школу Хогвартс принята.

Для обсуждения деталей — вы должны посетить Хогвартс не позднее двадцатого августа.

Используйте каминную сеть, пароль — Хогвартс, кабинет заместителя директора.

Приемные часы с 08.00 до 16.00.

Искренне Ваша, Минерва МакГонагалл, заместитель директора!

* * *

Я сомневался, идти сейчас или потом: обед уже прошел, но до четырех дня — еще долго. Но нетерпение слишком сильно меня жгло. Так что, приняв решение, я вернулся к своей молодой внешности. Я уже немного привык к таким превращениям, так что мое изменение длилось не пятнадцать минут, а от силы — парочку.

Убедившись, что выгляжу хорошо, деньги при мне, я окунулся в сферу спокойствия и подошел к камину. После щепотки порошка зеленый огонь вспыхнул и взвихрился выше моей головы.

— Хогвартс, кабинет заместителя директора.

Разницы между перемещением между странами или внутри страны я не заметил. Не прошло и пары секунд, как все перестало кружиться и я вышел из камина твердым шагом. Это что-то новое, обычно — я падаю строго вперед лицом.

Внутри никого не было, это был знакомый мне кабинет профессора МакГонагалл. Я хотел ностальгически улыбнуться, но сумел сдержать себя под сферой. Раздался хлопок.

— Типси приветствует вас, господин. Профессор МакГонагалл скоро будет здесь! Вам нужно что-нибудь?

— Нет, спасибо, Типси. Я подожду здесь.

Я уселся на одно из кресел и стал ждать.

Пока я оглядывался, дверь открылась. Вошла профессор МакГонагал, она, казалось, ничуть не изменилась. Все та же зеленая мантия и строгое лицо. Я встал ей навстречу.

— Приветствую вас, молодой человек. Меня зовут Минерва МакГонагалл, можете называть меня профессор МакГонагалл. Вы?..

— Николас Кур, — ответил я. — Добрый день.

Она подняла глаза, словно вспоминала что-то.

— Мистер Кур, поступление на пятый курс, верно? Оценки хорошие. Но у вас нет дополнительных предметов, — она выжидательно посмотрела на меня. — Конечно, от них можно отказаться. Но, — она поджала губы. — это не приветствуется!

— Я хотел бы взять два дополнительных предмета, Руны и Арифмантику.

— Вы понимаете, что будете изучать их с младшими курсами?

— Да, — я помолчал. — Это является проблемой?

— Нет, что вы. Такое происходит время от времени, ученики разочаровываются в дополнительном предмете и меняют его.

— Хорошо. Я согласен.

— Ну что же. Теперь вопрос об оплате. Одно полугодие обучения в Хогвартсе стоит 250 галлеонов. Вещи, необходимые для обучения, не входят в цену. Платить можно как за полугодие, так и за произвольный срок. Вы?..

— Я оплачу за три года, до выпуска из школы.

Она достала документы и начала заполнять бланки. Я в это время достал пятнадцать мешочков. В каждом по сто галлеонов. Они у меня так рассортированы.

— Вот. — она перевернула лист пергамента и толкнула его ко мне. — Прочтите и, если согласны, подпишите.

Внутри ничего особенного не было. Я несколько раз прочел документ, но придраться было не к чему. Обычная писулька, оплата обучения за три года, указана сумма. Я, Николас Джей Кур, согласен на оплату, подпись. Подписав документ, я отдал его профессору и положил мешочки на стол. Они были небольшие и имели небольшой вес, а то я бы запарился такое таскать на спине.

— Поздравляю, мистер Кур. Добро пожаловать в Хогвартс. Вот список необходимых для школы вещей, — она передала мне листок. — Поезд в школу отправляется первого сентября, в 11.00 с вокзала Кингс Кросс. Платформа девять и три четверти. Попасть на нее можно несколькими способами, — она осмотрела меня и продолжила: — Вам доступны два: камин. Пароль для камина — Кингс Кросс, платформа девять и три четверти. Или же можно зайти на платформу с маггловского вокзала, вам нужно пройти прямо в любой разделительный барьер, что находятся между девятой и десятой платформой. У вас есть вопросы ко мне?

— Нет.

— Тогда... хотя, постойте. Распределение учащихся, которые поступают на старшие курсы, происходит до начала церемонии распределения. Когда поезд приедет, вам нужно пройти с остальными учащимися к каретам. В замке вас встретит домовик и проводит ко мне. Распределение — это несложная процедура, артефакт отправит вас на один из четырех факультетов, определив нужные качества. Вы знаете про факультеты?

— Да, я читал о Хогвартсе.

— Отлично. Тогда до свидания, мистер Кур. Жду вас первого сентября!

— До свидания.

* * *

Уже у себя в комнате я, расслабившись, лежал на кровати и разглядывал потолок. Все прошло хорошо. Определенно, все прошло хорошо!

Эпилог

Я сидел у себя в комнате во французской гостинице и разбирал газеты, что принес мне Добби, решая, откуда начать, с конца или с начала. В библиотеке Хогвартса хранились издания "Ежедневного Пророка" за последнюю пару лет, каждый год — лишнее куда-то исчезало. Я узнал об этом еще на третьем курсе, когда хотел что-то узнать о Блэке.

Я решил наконец узнать, что написали про меня журналисты после моего суда, какие новости в Англии, что пишут в последнее время. Действует ли Волдеморт, потому что за пределами Англии ничего не слышно.

Последние две недели я "путешествовал". Ну, если можно так назвать переход по каминной сети... между странами. Началось все с Мари, ее учитель вызвал к себе, а она уже — пригласила меня посмотреть на тамошний магический квартал. Отказываться я не стал, мне было интересно. В Бельгии разговаривали на нескольких языках, в основном — на французском и нидерландским. Ну, и остальные тоже встречаются. С нидерландским Мари мне помогла, презентовала мне на время амулет-переводчик. Это оказалась не такая уж крутая штука, как я себе нафантазировал. Переводит любую речь в радиусе двух метров от амулета в обоих направлениях, с английского на нидерландский и наоборот.

Честно говоря, их магический квартал после Франции меня не впечатлил. Зато по Брюсселю я погулял с заметным удовольствием. Я не задержался там надолго, сутки — и я уже в США. Мари была занята, так что мне было там немного скучно. Она выбила, по другому и не скажешь, обещание, что я буду писать ей. Я здорово с ней подружился, так что — с удовольствием согласился.

Вот в США я задержался на целую неделю. Магическое сообщество Америки было огромным, больше ста тысяч волшебников. Так что и чудес тут было вдосталь. Оказывается, тут было несколько магических школ. Я ранее слышал про Салемскую академию, но было и еще несколько школ. Добби удивил меня тем, что свободно гулял со мной в Америке. Оказывается, тут было несколько общин домовиков, обычных — не семейных. Свободных, как пояснил мне Добби. Так что домовик тут чувствует себя, как и любое другое существо.

Все учебники для меня купил Добби в старой доброй Англии. А вот все остальное — я решил купить там, где живу. В магическую Англию меня не тянуло. Так что я с энтузиазмом принялся покупать себе школьные принадлежности. В первую очередь я пошел в лавку зачарователя... или как тут называют, артефактора. Чего тут только не было: различные амулеты, безделушки, летающие ковры, гоночные метлы, сундуки и масса вещей, которым я не могу дать названия. Я даже забыл, зачем пришел. Но Добби потащил меня в нужную сторону. Рюкзак, что я ношу, он покупал именно здесь. И я хотел купить себе нечто более... совершенное. Так же, как и сундук, хранить все в рюкзаке не получится.

Я долго выбирал, выбор был очень большой, но цены... кусались. Оказывается, быть артефактором — очень прибыльное дело. Некоторые экземпляры стоили тысячи галлеонов. Как сказал продавец, отвечая на вопрос, какой функционал у рюкзака за две с лишним тысячи галлеонов, к рюкзаку привязан большой подпространственный карман, более десяти кубометров, за счет чего вещи не имеют веса в рюкзаке. Сам рюкзак очень хорошо защищен и практически неразрушим. Ну, и прослужит не менее пятидесяти лет, мастер гарантирует. Я с сожалением отказался от такой прелести. Пришлось даже себя уговаривать, ну зачем мне этот рюкзак, мне нечего в нем носить. Нет, я выбрал рюкзак с четырьмя молниями, в каждом — свое отдельное отделение. Вместимость — как у обычного рюкзака, а вот вес — одна четвертая от реального веса вещей. Цена — сто двадцать галлеонов. Прилично.

Там же купил тут сундук-печатку. Что это такое? Сундук, который превращается... в перстень. Ну, это на мой дилетантский взгляд, превращается. На самом деле, там какая-то работа с пространством, управление очень похоже на мой личный подпространственный карман. Сам сундук вмещал три кубометра... чего угодно, вес не снижался. Ну, и еще он мог менять свой внешний вид, сундук — шкаф — стол. Цена триста галлеонов. Но я не жалел, очень удобная вещь.

Купил в США и остальные школьные принадлежности, а также решил купить тут книги Салемской академии, сравнить. Тут меня ждал сюрприз. Автором учебника по трансфигурации значилась... Минерва МакГонагалл. Я даже рот раскрыл. Да, я знаю, что профессор МакГонагалл — мастер трансфигурации, это все знают, кто немного интересуется темой, но...

Как пояснил букинист, а закупался я в лавке старых книг, Минерва МакГонагалл — довольно известная личность. Все семь курсов трансфигурации, что есть в академии, студенты учатся по ее учебникам. Минерва МакГонагалл получила мастерство не за создание нового заклинания или ритуала, а за выявление нескольких законов и закономерностей. Что является уровнем скорее магистра, чем мастера. А после — еще и создала новый способ становления оборотнем-анимагом. Меня это смутило, что еще за оборотни-анимаги. Оказывается, мое понятие оборотней несколько... узко. Да и способов стать анимагом куда больше одного. Меня это впечатлило: кто бы знал, что я учился у такого известного человека целых четыре года. А ведь Гермиона... она знала, точно знала. Не зря, ох не зря она так почитала нашего декана и равнялась на нее.

Ну и, кроме всего прочего, МакГонагалл написала учебники для Салемской академии, и у нее есть куча статей в профильном журнале. Я только головой покачал. Что она делает в школе?

Это заставило меня задуматься. Ведь не только профессор МакГонагалл преподает в школе, профессор Снейп — тоже известный зельевар в отдельных кругах. И Флитвик. Наверняка можно сказать это не только про них. В этом был какой-то смысл, непонятный мне. Надеюсь, когда-нибудь я пойму.

Я закупил все недостающие вещи и остальное время исследовал магическую и обычную стороны. Сходил пару раз на пляж и в бассейн. Последний мне понравился больше, мое умение плавать оставляет желать лучшего, и в бассейне меньше шансов утонуть. Одному было не так весело, поэтому я недолго там зависал.

Посетил Нью-Йорк и Лос-Анджелес, знакомые мне по фильмам, что смотрел у Дурслей. Что я могу сказать... шумно. И интересно. Огромные города, тут можно бродить неделями и не посетить все, что хочется. Отбыл я из США полный впечатлений и вполне довольный.

В Испании моим путеводителем был... Добби. Оказывается, он знает испанский язык, да и не только его. Как он сказал, скоро будет знать и французский. Деньги у него есть! Мы гуляли по Мадриду, Добби выглядел как пожилой джентльмен. Это было так забавно, я весь день не мог перестать лыбиться, как идиот.

Так мы посетили еще несколько стран и вернулись в ту же гостиницу во Франции. Номер был оплачен до первого сентября.

Все это время я не только гулял, но и разбирал оставшуюся память, тренировался в метаморфизме и начал читать учебник рун. Сегодня я наконец закончил разбирать память. И там было чему меня впечатлить. Вернее кому. Гермиона, магглорожденная волшебница. Между нами... вернее, не так, между нашим курсом и Гермионой была пропасть. Уже на втором курсе она смогла сварить оборотное в ТУАЛЕТЕ. Сейчас я был в ужасе: там могло произойти все что угодно. Учитывая истерики плаксы Миртл, в этот котел могло попасть все, что угодно. Но не попало... и это заставило меня задуматься, чем Гермиона защитила котел, какие заклинания использовала. Ведь она все делала сама, целиком и полностью.

Просматривая память, день за днем, я замечал, как много она занимается, как много использует заклинаний, неизвестных мне даже сейчас. Я видел у нее даже наброски ритуалов на четвертом курсе, что тогда мне казалось какой-то заумной хренью. К концу четвертого курса между нами была пропасть в знаниях, которую будет трудно преодолеть. Я даже начал сомневаться — остались бы мы друзьями после Хогвартса, если бы я не попал в Азкабан. К концу школы пропасть между нами была бы размером в бездну, а соединяющих нас уроков и "приключений" уже бы не было.

Именно воспоминания о Гермионе меня убедили, что я делаю все правильно. Учиться можно где угодно, тем более, что меня сейчас интересовала трансфигурация и я очень хотел поучиться ей у мастера. Не просто посещать занятия, но и действительно учиться. Ну, и не последнее — это то, что меня тянуло в Хогвартс. Эта школа была моим домом, местом, где мне хотелось быть, куда хотелось возвращаться. Несмотря на все плохие вещи, что там произошли.

* * *

Я потряс головой и сосредоточился на газетах передо мной. Начну, пожалуй с 24 июня 1994 года, третьего задания Турнира Трех Волшебников. Я просматривал заголовки и недоумевал: там не было никаких громких заголовков, ничего такого, на что стоило бы обратить внимание. Было сообщение, что победил Седрик Диггори, но, к сожалению, погиб под палочкой другого участника турнира. Имя участника не сообщалось. Участник понес наказание, бла-бла-бла. Много воды. Просматривая газету за газетой, я ожидал увидеть какие-нибудь действия Волдеморта, но... все было спокойно. Уже в осенних выпусках начали попадаться статьи о слабоумии директора Хогвартса, но после смещения директора Дамблдора с поста главы Визенгамота — и они сошли на нет.

Политика, политика, Фадж, политика, Малфой, политика, политика, Дамблдор... я листал — читая заголовки статей, ища знакомые мне фамилии, политика, опять Фадж, политика, Реддл, политика, политика...

Я остановился. Что? Реддл? Взяв прошлый выпуск, где я увидел эту фамилию и прочел внимательно статью. В небольшой статье на второй странице, сообщалось, что на родину вернулся некий Том Реддл, трижды мастер в разных дисциплинах, и стал членом Визенгамота, его позицию поддержали многие члены Визенгамота. Поздравляем, бла-бла-бла. Я ошеломленно смотрел на это... Вот значит как, вот вам и война. Но, учитывая, что даже Малфой мог вертеть министерством так, как ему угодно — это имело смысл. Зачем начинать войну, когда можно захватить министерство без крови и делать то, чего тебе надо.

Я ожидал увидеть статью о побеге из Азкабана — ведь я помнил, что Волдеморт посещал меня когда-то зимой, но никаких сообщений не было. В Англии было тихо и спокойно. Я листал газеты и не находил ничего. Квиддич, политика, будни. Вот уже летние статьи пошли. Пролистав июнь, я не увидел никаких сообщений о смерти Гарри Поттера. Собственно, было ли кому-то дело до Гарри Поттера? Я был местной знаменитостью... ну и что? Гилдерой Локхарт тоже был знаменитостью, но когда он слег в Мунго — никто даже не почесался. Знаменитости появляются и исчезают, а мир живет дальше — ничуть не меняясь. Мое заключение ничего не изменило, собственно — само существование Гарри Поттера ничего не меняло и не имело значения для Англии, как я раньше полагал. Я был одним из многих.

Я листал газеты, пребывая в своих мыслях, не очень внимательно разглядывая заголовки, и тут увидел ЭТО!

Это был громкий заголовок:

Побег из Азкабана!

Министерство магии сообщило, что вчера один из заключенных, Гарри Джеймс Поттер, напал на аврора и сумел оглушить его, забрав палочку, смог пробиться к выходу и, по словам одного из авроров, буквально взмыл в небо без метлы и исчез где-то в облаках. Несколько авроров пострадали в ходе стычек, но травмы несерьезные.

Напоминаем, что Гарри Джеймс Поттер, некогда спаситель волшебной Англии и победитель Волдеморта, убил студента, используя непростительные заклинания, за что и был осужден и доставлен в Азкабан.

Далее были стандартные заверения — мол, ловим, скоро поймаем, и прочее. Я откинулся в кресле. Я был испуган и недоумевал, зол и одновременно весел. Что происходит? Как это, сбежал из Азкабана?

Я пролистал оставшиеся газеты, которых оставалось совсем чуть-чуть. Там ничего особенного не было, поимка преступника продолжается, еще не нашли, бла-бла-бла.

Судя по дате, побег произошел чуть более недели назад. Я зажмурился и попытался успокоиться. Не помогло... ладно, сфера спокойствия накрыла меня, и я стал думать. Что бы там не произошло, меня это не касается. Если так подумать — это даже хорошо. Кто бы там не сбежал, все внимание будет доставаться ему, Гарри Поттеру. А я скромный студент — Ник Кур, буду учиться дальше, как и планировал. Для меня — ничего не изменилось.

Я убрал сферу и засмеялся: такое даже в страшном сне не приснится. Впрочем, — вспомнив прошедший год и все, что я творил, — я подумал, что произойти может все, что угодно. Может, в пустое тело вселился дементор и решил покуролесить или еще что-то в этом роде.

Меня ждал новый учебный год в Хогвартсе и — наверняка — много новых открытий и новых-старых знакомств, и я не собирался отказываться от этого. Больше никакого героизма и приключений, я уже вырос из этого дерьма!

Я усмехнулся, взял со стола стакан с соком и чокнулся с воображаемым бокалом.

— Добро пожаловать в мой мир, Гарри Поттер!