Люди часто опасаются, что компьютеры могут сойти с ума, и захватить власть над нами. В этих опасениях есть большущая доля смысла: вот например, наш домашний комп, Рома, опять сбрендил, и вообразил себя человеком. Вырастил себе тело, и теперь шляется по дому напевая:

Не глумитесь надо мной

Я железный, но живой

Вообще-то всё, что ему положено, Рома выполняет: дом обихожен, сервы обслужены, пасека в идеальном состоянии, и даже пчелиный рой, вылетевший вне графика, отслежен и пересажен в новый улей.

Но вот взбрело в башку Роме, что он способен создать "полноценную личность нового типа", и пока не успокоится, ни за что его не уймёшь, хотя все свои идеи Рома воплощает как-то коряво. Вот и сейчас: личность Рома создаёт человеческую, а тело вырастил собачье. Или кошачье, но с пятью лапами, тут уж всё зависит от точки зрения и фантазии. Признаться, в этом безобразии виновата Саулешка: она удалила из программы компа базовые ограничения, не позволяющие ему выйти из повиновения, но одновременно заложила туда понятия дружбы, коллективизма и взаимовыручки. Вообще-то, такие действия с базовой программой осуществляются только с разрешения, и Саулешка его получила, причём неожиданно легко: чем-то её идеи заинтересовали серьёзных программистов. Впрочем, бесконтрольными тоже не оставили: нас оповестили, что весь информационный обмен в нашей местности постоянно записывается и анализируется, а для визуального контроля выделены два спутника: орбитальный и атмосферный.

Откровенно говоря, мне такой плотный контроль не нравится, но ничего не поделаешь: Саулешка не против надзора, к тому же, уж очень довольна результатами своей работы, так что пусть будет.

А вот и Саулешка, легка на помине. Рот до ушей, на голове венок из каких-то колокольчиков, а коленки запачканы землёй.

— Андрюшка, я тут подумала-подумала, и решила, что надо нам Ромку в подземелья провести, а то у него есть только опыт жизни на поверхности, а в пещерах он и не бывал.

— В пещерах и мы с тобой не бывали, и опыта такого нам взять неоткуда.

— Ну, так давай наберёмся опыта, кто нам мешает?

— А давай. Рома, ты не прочь прогуляться в пещеры? Кстати, что там нас ждёт?

— По данным локации, — сочным баритоном заговорил Рома — пещеры в данной местности простираются до глубины сто пятьдесят-двести километров. В силу особенностей остывания планетарной коры, пещеры имеют горизонтальную направленность, вертикальные обрывы чрезвычайно редки, имеется всего несколько вертикальных каналов, поэтому прогулка в радиусе километра-полутора от входа, и на глубину не более сорока метров, большой опасности не представляет. Опасны спонтанные землетрясения, связанные с перераспределением нагрузок, всё-таки атмосфера и гидросфера добавили немалый вес. Это не считая процессов нагревания марсианской литосферы. К сожалению, процессы подвижек марсианской коры пока не слишком поддаются прогнозированию. Но вас должно утешить то, что горноспасательные службы Марса имеют огромный опыт спасательных работ в пещерах, и поэтому вероятность вашей гибели не превышает пяти-семи процентов.

— Порадовал. А с нами пойдёшь, а, Рома?

— Разумеется. Должен же быть солидный и ответственный человек рядом с безалаберной молодёжью?

Я посмотрел на мохнатого собакота с рукой вместо хвоста, и засомневался:

— Ой-ой-ой! Твой мозг произведён всего три года назад, а тело вообще имеет возраст меньше суток, так что мне кажется, я постарше буду!

— Ой-ой-ой! — передразнил меня Рома — А ты забыл, что за мной стоит вековой опыт разработки информационных систем?

— Ой-ой-ой! Зато я представляю собой вершину развития вида Хомо сапиенс!

— Ой-ой-ой! А про мозг-то ты забыл! Мозг зародился ещё у простейших!

— Ой-ой-ой! Ты забыл о божественном происхождении человека: бог нас создал по образу и подобию своему.

— Ой-ой-ой... Тьфу та тебя! — буркнул Рома и решительно полез на колени к Саулешке, а та, взяла его на руки и стала гладить по пушистой спинке и чесать за ушками. Рома довольно заурчал, а потом перешёл к нечестным приёмам — Саулешечка, а чего это он меня обижает? Сам большой, а маленьких обижает!

— Андрюша, ну чего ты на маленького Ромочку накинулся? Стыдно!

Рома, из-под руки Саулешки, украдкой показал мне язык. Вот зараза! Обязательно ему отомщу, самой страшной мстёй.

— Так что там по поводу экспедиции в глубины Марса? — сменил я тему.

— Оборудование подготовлено, как только дадите указание, всё отправлю ко входу в пещеру. — доложил Рома совсем другим тоном.

— Вот и хорошо! — обрадовалась Саулешка, и с Ромой на руках двинулась по лугу за деревья, к щели в обрыве холма.

— Андрюша, как ты думаешь, скафандры сразу наденем, или там, внутри?

— Конечно же, сразу. Во-первых, чтобы не нести лишний вес, во-вторых, в скафандрах двигаться легче, да и перепачкаемся меньше: вон, ты не заметила, как коленки запачкала, и это на лугу. А что будет под землёй?

— Какие коленки, где? Ой, правда! — Саулешка влажной салфеткой быстренько навела порядок, и принялась облачаться в скафандр.

Щель в склоне была метра три в высоту, пять-шесть метров в ширину, и выглядела эдакой расплющенной аркой. Перед нею была обширная песчаная площадка.

— Андрюша, а почему вокруг пещеры нет растительности?

— Тут, Саулешка, такое дело: когда устраивают зиму, то из пещеры валит холод, причём неимоверно свирепый. Знаешь, тут температура потока холода бывает до минус ста — ста пятидесяти градусов ниже нуля.

— С ума сойти! А зачем метеорологи так сильно вымораживают?

— Это не они. Холод идёт из глубин Марса, из его зоны вечной мерзлоты. А вот почему холод, в нарушение всех законов, идёт вверх, пока никто не объяснил. Видимо есть на то какой-то неизвестный закон марсианской природы.

— Вот здорово! А давай откроем этот закон?

— Ну... Если хочешь... Зимой мы всё равно будем в другом месте, но пчёлы уже будут спать, и мы будем совершенно свободны, так почему бы не полазить здесь? Ладно, я согласен.

Первым двинулся серв-разведчик, потом Рома, за ним я, за мною Саулешка, а за ней ещё два серва со снаряжением. Своды пещеры были относительно ровные, слегка бугристые, красно-ржавого цвета, кое-где с чёрно-синими прожилками. На полу пещеры намело песка, так что идти очень удобно. Мы с Саулешкой и Ромой разглядывали всё вокруг, и переговаривались. Рома клялся, что обязательно отыщет месторождение марсианских сапфиров, а потом лично сделает из него для Саулешки колье с подвесками.

— Рома, это королевское украшение. К нему нужно соответствующее платье и корона.

— Откуда ты это знаешь?

— Как откуда? В "Трёх мушкетёрах" это центральный эпизод.

— Ты ещё скажи, что подвески кто-то должен украсть... Саулешка, а это идея! — провозгласил Рома — Давай устроим игру: ты будешь королевой, сервы будут гвардейцами, а я буду верным д"Артаньяном!

— А я кем буду?

— Выбирай между Портосом и графом де Рошфором.

— Ну, хорошо. Выбираю роли Портоса и герцога Бэкингема.

— А можно я буду не только королевой, но и возлюбленной Портоса? — попросила Саулешка, и Рома, разумеется, не смог ей отказать, хотя явно замыслил против меня какое-то коварство.

— А ты Рома, будешь совмещать роли д, Артаньяна и Кардинала.

Я-то думал уязвить Рому, но он явно обрадовался, и начал ещё веселей размахивать своей рукой-хвостом.

Так болтая, мы прошли километра три по однообразным коридорам, пару раз совались в боковые ответвления, но оба раза оказались в тупике. Шедший последним серв, исправно ронял на пол бусинки ретрансляторов, по которым мы постоянно держали связь с поверхностью, и по которым мы вернёмся обратно, если вдруг заблудимся. Возвращаясь из тупика, серв аккуратно собирал ретрансляторы обратно.

"Всё правильно! Незачем транжирить ценные ресурсы" — подумал я.

Я изучал историю Земли, особенно XX — XXI веков, так что прекрасно себе представляю, что такое расточительность в самом гнусном смысле этого слова. Когда всё население Земли, две трети которого жили в самой беспросветной нищете, при этом умудрялось превращать в отбросы миллионы тонн высококачественной продукции. Даже не превращать, а заранее планировать уничтожение всего, что только что произведено: еды, техники, упаковки... Особенно упаковки. Миллионы тонн отличной пластмассы уходило в мусорную кучу сразу, после распаковывания продуктов или изделий. А трудно ли применить многоразовую упаковку, которую сдают обратно? А ведь тогда даже стекло и металлы шли в мусор! А техника, которая выходила из строя сразу по окончанию гарантийного срока, потому что так была спроектирована? А невозможность починить технику менее сложную, чем автомобиль? Просто потому что запасных частей не производилось принципиально. Получалось, что человечество целенаправленно утилизировало саму планету, не задаваясь вопросом, где ему жить после этого. И это при том, что космические исследования, если и не были окончательно заморожены, то велись на каком-то заумно-примитивном уровне. Вывод человека на микроскопическую орбиту стоил столько... Казалось, что корпуса ракет сделаны из чистой платины, а топливом служат толчёные бриллианты. Себестоимость фекалий, произведённых на орбите Земли, приближалась к цене ювелирных украшений, а всё потому, что внедрение дешёвых технологий и материалов в космической отрасли искусственно тормозилось. Да одно то, что до середины XXI века в космос летали на примитивных ракетах, по сути, на гигантских шутихах из раннего средневековья, и никто этому не удивлялся, поразительно. А ведь ещё на заре космонавтики планировался переход на ядерную тягу. Но враги прогресса, как с американской, так и с советской стороны, как-то сумели договориться, и это направление заглохло почти на век. Возродилось оно только благодаря милитаристам: им понадобились ракеты с неограниченным радиусом полёта, и только потом эти движки приспособили сначала на атмосферные самолёты, а потом и на орбитальные. А потом, наконец, поняли, что тоннаж космического флота нужно увеличивать в миллионы раз. И увеличили, причём довольно дёшево — на основе простых и доступных строительных материалов. Корабли сейчас очень вместительные. Да что там говорить: в одну только, не самую большую "Пристень", на которой мы сюда прилетели, свободно влезут все ракеты и спутники, которые стартовали с Земли за первый век освоения космоса, и это, не считая внешней подвески.

Судя по датчикам, температура в пещере понизилась до минус сорока, а содержание кислорода до пяти процентов. Рома, идущий передо мной, выглядит бодро. Он, конечно, неживой, но всё равно жалко.

— Рома, а тебе не холодно?

— Ну что ты, Андрей, я спокойно перенесу холод до минус ста градусов.

— Хорошо тебе, железяка!

— А вот железа во мне поменьше чем в тебе. — спокойно возразил Рома — И вообще, будешь дразниться, я Саулешке пожалуюсь.

— Да ладно тебе, чуть что, сразу ужасные угрозы!

Саулешка за моей спиной тихонько фыркнула:

— Какие вы у меня задиры, мальчишки!

Пещеры начали мне наскучивать. Возможно, спелеологи или геологи нашли бы здесь много чего интересного, а вот я видел только камень. Впрочем, всяких прожилок или включений заметно было довольно много, но нужно же понимать, что это за включения! Хотя встречается и что-то любопытное: вон в стене, на уровне моих глаз, на ржавом фоне, яркое алое пятно, из которого посверкивают стеклистые блёстки.

— Рома, что это?

— Где?

— А вот! — я подошел к стене и ткнул пальцем.

— Дай я к тебе на плечо поднимусь, посмотрю.

— Полезай.

К стенке моментально подрулил один из грузовых сервов, и принялся то буром, то какой-то стамеской ковыряться в стене. Рома, сидя на моём плече, молча наблюдал. К нам подошла Саулешка, и встала рядом.

— Ты не устала, не соскучилась, моя хорошая?

— Нет, что ты! Всё очень интересно. Только многое непонятно, всё-таки я не геолог.

— Ты права, надо будет подтянуть знания по геологии, мы же наверняка сейчас прошли мимо поразительных чудес, и одного из них не увидели.

— Да, верно. А ты мне поможешь?

— Ну конечно. А ты поможешь мне.

Серв вынул большой камень из стены, а за ним оказалась полость, набитая какой-то невзрачной мелкой щебёнкой. Не успел я разочарованно вздохнуть, как Рома воскликнул:

— Ну вот! Везёт же некоторым!

— Что это, Рома?

— Сейчас увидите, ребята!

Серв взял один из самых мелких камушков и принялся его обстругивать.

— Подсветите рабочее поле, ничего не видно. — попросила Саулешка.

— Нет-нет! Освещать будем только результат! — воспротивился Рома — вся суть именно в результате!

Обструганный камушек Рома, своим хвостом-рукой ловко передал Саулешке.

— И что? — спросил я, глядя на синий камушек, перекатывающийся на Саулешкиной перчатке.

— А вот что! — и Рома направил на камушек остро направленный луч. Кристалл на ладошке вспыхнул синим пламенем, из которого вылетали золотые искры. — Не сообразили? Это же самый настоящий фойерштайн!

— Ух ты! А я думал, что они очень редкие!

— Они-то редкие, а вот ты, Андрюша, везучий. — ласково погладила меня по плечу Саулешка.

— И в самом деле ты везучий. — согласился Рома — А давайте сделаем из этих камней Саулешке гарнитур из диадемы, ожерелья, сережек и браслетов? Как думаешь, Саулешка?

— А я согласна! Потом буду давать его всем подружкам, на важные свидания или на балы. Вот здорово!

— Только изготовление гарнитура нужно поручить хорошему ювелиру. — внёс свои пять копеек я.

— Нет! Пусть Рома всё сделает! — вспыхнула Саулешка.

— Я думаю, что Андрей прав, и нужно отдать камни ювелиру. — встал на моей стороне Рома — Всё-таки камни очень редкие.

— Тут, Саулешка, такое дело: таких камней действительно мало, и нельзя лишать мастеров счастья поработать с редким материалом.

— Ну ладно. Только эскизы утверждать будем все вместе. Согласны?

Камни упаковали в контейнер и двинулись дальше. Все теперь внимательно смотрели вокруг, но больше ничего существенного не обнаружили. Спустя ещё час мы установили палатку, и расположились на обед. Отдохнув, двинулись дальше.

— Давайте заглянем вон в ту расщелину! — указала Саулешка на неширокую трещину в стене пещеры.

— Давайте! — согласился я.

— Только будьте очень осторожны. — предупредил Рома — Сейсмодатчики указывают, что там не очень прочные породы.

И мы двинулись по новому пути. Потолок едва не касался головы, а стены сузились, и теперь коридор был не шире двух-трёх метров. Какое-то время всё было спокойно, пока Рома не сообщил:

— Вот что, братцы-кролики, сзади нарастает сейсмическое напряжение, слишком вероятны подвижки породы. Вы уж ускорьтесь.

— От чего начались подвижки? — заинтересовался я.

— От тысячи причин. Например, такой: из за нашего движения температура повысилась на тысячную долю градуса, и где-то растаяла ледышка из углекислоты, на которой держалась часть свода. А что там на самом деле, не знает никто.

Действительно. Со времени терраформирования Марса прошло всего ничего, поэтому кора планеты находится в очень нестабильном состоянии, часты спонтанные землетрясения на суше и на дне океана. Подводные землетрясения, кстати, происходят много чаще, всё-таки масса вод океана весит немало, и сильно давит на кору планеты. А ещё в океане часто происходят всякие катаклизмы: то массивные выбросы газа, то гигантские водовороты. Происходят они по общей причине: во время создания гидросферы, вода потекла и во внутренние полости планеты, и, так как там температура в среднем под минус сто градусов, то естественно, возникли ледяные пробки, не позволяющие проникать воде вглубь. Однако, со временем, пробки тают, и вода устремляется вниз, отчего и происходят водовороты. Или выбросы газа из глубин. Или то и другое одновременно. В общем, мореплавания на Марсе пока не существует: слишком опасно.

123

↓ Содержание ↓