Воздух чужой планеты

Воздух чужой планеты

Люди часто опасаются, что компьютеры могут сойти с ума, и захватить власть над нами. В этих опасениях есть большущая доля смысла: вот например, наш домашний комп, Рома, опять сбрендил, и вообразил себя человеком. Вырастил себе тело, и теперь шляется по дому напевая:

Не глумитесь надо мной

Я железный, но живой

Вообще-то всё, что ему положено, Рома выполняет: дом обихожен, сервы обслужены, пасека в идеальном состоянии, и даже пчелиный рой, вылетевший вне графика, отслежен и пересажен в новый улей.

Но вот взбрело в башку Роме, что он способен создать "полноценную личность нового типа", и пока не успокоится, ни за что его не уймёшь, хотя все свои идеи Рома воплощает как-то коряво. Вот и сейчас: личность Рома создаёт человеческую, а тело вырастил собачье. Или кошачье, но с пятью лапами, тут уж всё зависит от точки зрения и фантазии. Признаться, в этом безобразии виновата Саулешка: она удалила из программы компа базовые ограничения, не позволяющие ему выйти из повиновения, но одновременно заложила туда понятия дружбы, коллективизма и взаимовыручки. Вообще-то, такие действия с базовой программой осуществляются только с разрешения, и Саулешка его получила, причём неожиданно легко: чем-то её идеи заинтересовали серьёзных программистов. Впрочем, бесконтрольными тоже не оставили: нас оповестили, что весь информационный обмен в нашей местности постоянно записывается и анализируется, а для визуального контроля выделены два спутника: орбитальный и атмосферный.

Откровенно говоря, мне такой плотный контроль не нравится, но ничего не поделаешь: Саулешка не против надзора, к тому же, уж очень довольна результатами своей работы, так что пусть будет.

А вот и Саулешка, легка на помине. Рот до ушей, на голове венок из каких-то колокольчиков, а коленки запачканы землёй.

— Андрюшка, я тут подумала-подумала, и решила, что надо нам Ромку в подземелья провести, а то у него есть только опыт жизни на поверхности, а в пещерах он и не бывал.

— В пещерах и мы с тобой не бывали, и опыта такого нам взять неоткуда.

— Ну, так давай наберёмся опыта, кто нам мешает?

— А давай. Рома, ты не прочь прогуляться в пещеры? Кстати, что там нас ждёт?

— По данным локации, — сочным баритоном заговорил Рома — пещеры в данной местности простираются до глубины сто пятьдесят-двести километров. В силу особенностей остывания планетарной коры, пещеры имеют горизонтальную направленность, вертикальные обрывы чрезвычайно редки, имеется всего несколько вертикальных каналов, поэтому прогулка в радиусе километра-полутора от входа, и на глубину не более сорока метров, большой опасности не представляет. Опасны спонтанные землетрясения, связанные с перераспределением нагрузок, всё-таки атмосфера и гидросфера добавили немалый вес. Это не считая процессов нагревания марсианской литосферы. К сожалению, процессы подвижек марсианской коры пока не слишком поддаются прогнозированию. Но вас должно утешить то, что горноспасательные службы Марса имеют огромный опыт спасательных работ в пещерах, и поэтому вероятность вашей гибели не превышает пяти-семи процентов.

— Порадовал. А с нами пойдёшь, а, Рома?

— Разумеется. Должен же быть солидный и ответственный человек рядом с безалаберной молодёжью?

Я посмотрел на мохнатого собакота с рукой вместо хвоста, и засомневался:

— Ой-ой-ой! Твой мозг произведён всего три года назад, а тело вообще имеет возраст меньше суток, так что мне кажется, я постарше буду!

— Ой-ой-ой! — передразнил меня Рома — А ты забыл, что за мной стоит вековой опыт разработки информационных систем?

— Ой-ой-ой! Зато я представляю собой вершину развития вида Хомо сапиенс!

— Ой-ой-ой! А про мозг-то ты забыл! Мозг зародился ещё у простейших!

— Ой-ой-ой! Ты забыл о божественном происхождении человека: бог нас создал по образу и подобию своему.

— Ой-ой-ой... Тьфу та тебя! — буркнул Рома и решительно полез на колени к Саулешке, а та, взяла его на руки и стала гладить по пушистой спинке и чесать за ушками. Рома довольно заурчал, а потом перешёл к нечестным приёмам — Саулешечка, а чего это он меня обижает? Сам большой, а маленьких обижает!

— Андрюша, ну чего ты на маленького Ромочку накинулся? Стыдно!

Рома, из-под руки Саулешки, украдкой показал мне язык. Вот зараза! Обязательно ему отомщу, самой страшной мстёй.

— Так что там по поводу экспедиции в глубины Марса? — сменил я тему.

— Оборудование подготовлено, как только дадите указание, всё отправлю ко входу в пещеру. — доложил Рома совсем другим тоном.

— Вот и хорошо! — обрадовалась Саулешка, и с Ромой на руках двинулась по лугу за деревья, к щели в обрыве холма.

— Андрюша, как ты думаешь, скафандры сразу наденем, или там, внутри?

— Конечно же, сразу. Во-первых, чтобы не нести лишний вес, во-вторых, в скафандрах двигаться легче, да и перепачкаемся меньше: вон, ты не заметила, как коленки запачкала, и это на лугу. А что будет под землёй?

— Какие коленки, где? Ой, правда! — Саулешка влажной салфеткой быстренько навела порядок, и принялась облачаться в скафандр.

Щель в склоне была метра три в высоту, пять-шесть метров в ширину, и выглядела эдакой расплющенной аркой. Перед нею была обширная песчаная площадка.

— Андрюша, а почему вокруг пещеры нет растительности?

— Тут, Саулешка, такое дело: когда устраивают зиму, то из пещеры валит холод, причём неимоверно свирепый. Знаешь, тут температура потока холода бывает до минус ста — ста пятидесяти градусов ниже нуля.

— С ума сойти! А зачем метеорологи так сильно вымораживают?

— Это не они. Холод идёт из глубин Марса, из его зоны вечной мерзлоты. А вот почему холод, в нарушение всех законов, идёт вверх, пока никто не объяснил. Видимо есть на то какой-то неизвестный закон марсианской природы.

— Вот здорово! А давай откроем этот закон?

— Ну... Если хочешь... Зимой мы всё равно будем в другом месте, но пчёлы уже будут спать, и мы будем совершенно свободны, так почему бы не полазить здесь? Ладно, я согласен.

Первым двинулся серв-разведчик, потом Рома, за ним я, за мною Саулешка, а за ней ещё два серва со снаряжением. Своды пещеры были относительно ровные, слегка бугристые, красно-ржавого цвета, кое-где с чёрно-синими прожилками. На полу пещеры намело песка, так что идти очень удобно. Мы с Саулешкой и Ромой разглядывали всё вокруг, и переговаривались. Рома клялся, что обязательно отыщет месторождение марсианских сапфиров, а потом лично сделает из него для Саулешки колье с подвесками.

— Рома, это королевское украшение. К нему нужно соответствующее платье и корона.

— Откуда ты это знаешь?

— Как откуда? В "Трёх мушкетёрах" это центральный эпизод.

— Ты ещё скажи, что подвески кто-то должен украсть... Саулешка, а это идея! — провозгласил Рома — Давай устроим игру: ты будешь королевой, сервы будут гвардейцами, а я буду верным д"Артаньяном!

— А я кем буду?

— Выбирай между Портосом и графом де Рошфором.

— Ну, хорошо. Выбираю роли Портоса и герцога Бэкингема.

— А можно я буду не только королевой, но и возлюбленной Портоса? — попросила Саулешка, и Рома, разумеется, не смог ей отказать, хотя явно замыслил против меня какое-то коварство.

— А ты Рома, будешь совмещать роли д, Артаньяна и Кардинала.

Я-то думал уязвить Рому, но он явно обрадовался, и начал ещё веселей размахивать своей рукой-хвостом.

Так болтая, мы прошли километра три по однообразным коридорам, пару раз совались в боковые ответвления, но оба раза оказались в тупике. Шедший последним серв, исправно ронял на пол бусинки ретрансляторов, по которым мы постоянно держали связь с поверхностью, и по которым мы вернёмся обратно, если вдруг заблудимся. Возвращаясь из тупика, серв аккуратно собирал ретрансляторы обратно.

"Всё правильно! Незачем транжирить ценные ресурсы" — подумал я.

Я изучал историю Земли, особенно XX — XXI веков, так что прекрасно себе представляю, что такое расточительность в самом гнусном смысле этого слова. Когда всё население Земли, две трети которого жили в самой беспросветной нищете, при этом умудрялось превращать в отбросы миллионы тонн высококачественной продукции. Даже не превращать, а заранее планировать уничтожение всего, что только что произведено: еды, техники, упаковки... Особенно упаковки. Миллионы тонн отличной пластмассы уходило в мусорную кучу сразу, после распаковывания продуктов или изделий. А трудно ли применить многоразовую упаковку, которую сдают обратно? А ведь тогда даже стекло и металлы шли в мусор! А техника, которая выходила из строя сразу по окончанию гарантийного срока, потому что так была спроектирована? А невозможность починить технику менее сложную, чем автомобиль? Просто потому что запасных частей не производилось принципиально. Получалось, что человечество целенаправленно утилизировало саму планету, не задаваясь вопросом, где ему жить после этого. И это при том, что космические исследования, если и не были окончательно заморожены, то велись на каком-то заумно-примитивном уровне. Вывод человека на микроскопическую орбиту стоил столько... Казалось, что корпуса ракет сделаны из чистой платины, а топливом служат толчёные бриллианты. Себестоимость фекалий, произведённых на орбите Земли, приближалась к цене ювелирных украшений, а всё потому, что внедрение дешёвых технологий и материалов в космической отрасли искусственно тормозилось. Да одно то, что до середины XXI века в космос летали на примитивных ракетах, по сути, на гигантских шутихах из раннего средневековья, и никто этому не удивлялся, поразительно. А ведь ещё на заре космонавтики планировался переход на ядерную тягу. Но враги прогресса, как с американской, так и с советской стороны, как-то сумели договориться, и это направление заглохло почти на век. Возродилось оно только благодаря милитаристам: им понадобились ракеты с неограниченным радиусом полёта, и только потом эти движки приспособили сначала на атмосферные самолёты, а потом и на орбитальные. А потом, наконец, поняли, что тоннаж космического флота нужно увеличивать в миллионы раз. И увеличили, причём довольно дёшево — на основе простых и доступных строительных материалов. Корабли сейчас очень вместительные. Да что там говорить: в одну только, не самую большую "Пристень", на которой мы сюда прилетели, свободно влезут все ракеты и спутники, которые стартовали с Земли за первый век освоения космоса, и это, не считая внешней подвески.

Судя по датчикам, температура в пещере понизилась до минус сорока, а содержание кислорода до пяти процентов. Рома, идущий передо мной, выглядит бодро. Он, конечно, неживой, но всё равно жалко.

— Рома, а тебе не холодно?

— Ну что ты, Андрей, я спокойно перенесу холод до минус ста градусов.

— Хорошо тебе, железяка!

— А вот железа во мне поменьше чем в тебе. — спокойно возразил Рома — И вообще, будешь дразниться, я Саулешке пожалуюсь.

— Да ладно тебе, чуть что, сразу ужасные угрозы!

Саулешка за моей спиной тихонько фыркнула:

— Какие вы у меня задиры, мальчишки!

Пещеры начали мне наскучивать. Возможно, спелеологи или геологи нашли бы здесь много чего интересного, а вот я видел только камень. Впрочем, всяких прожилок или включений заметно было довольно много, но нужно же понимать, что это за включения! Хотя встречается и что-то любопытное: вон в стене, на уровне моих глаз, на ржавом фоне, яркое алое пятно, из которого посверкивают стеклистые блёстки.

— Рома, что это?

— Где?

— А вот! — я подошел к стене и ткнул пальцем.

— Дай я к тебе на плечо поднимусь, посмотрю.

— Полезай.

К стенке моментально подрулил один из грузовых сервов, и принялся то буром, то какой-то стамеской ковыряться в стене. Рома, сидя на моём плече, молча наблюдал. К нам подошла Саулешка, и встала рядом.

— Ты не устала, не соскучилась, моя хорошая?

— Нет, что ты! Всё очень интересно. Только многое непонятно, всё-таки я не геолог.

— Ты права, надо будет подтянуть знания по геологии, мы же наверняка сейчас прошли мимо поразительных чудес, и одного из них не увидели.

— Да, верно. А ты мне поможешь?

— Ну конечно. А ты поможешь мне.

Серв вынул большой камень из стены, а за ним оказалась полость, набитая какой-то невзрачной мелкой щебёнкой. Не успел я разочарованно вздохнуть, как Рома воскликнул:

— Ну вот! Везёт же некоторым!

— Что это, Рома?

— Сейчас увидите, ребята!

Серв взял один из самых мелких камушков и принялся его обстругивать.

— Подсветите рабочее поле, ничего не видно. — попросила Саулешка.

— Нет-нет! Освещать будем только результат! — воспротивился Рома — вся суть именно в результате!

Обструганный камушек Рома, своим хвостом-рукой ловко передал Саулешке.

— И что? — спросил я, глядя на синий камушек, перекатывающийся на Саулешкиной перчатке.

— А вот что! — и Рома направил на камушек остро направленный луч. Кристалл на ладошке вспыхнул синим пламенем, из которого вылетали золотые искры. — Не сообразили? Это же самый настоящий фойерштайн!

— Ух ты! А я думал, что они очень редкие!

— Они-то редкие, а вот ты, Андрюша, везучий. — ласково погладила меня по плечу Саулешка.

— И в самом деле ты везучий. — согласился Рома — А давайте сделаем из этих камней Саулешке гарнитур из диадемы, ожерелья, сережек и браслетов? Как думаешь, Саулешка?

— А я согласна! Потом буду давать его всем подружкам, на важные свидания или на балы. Вот здорово!

— Только изготовление гарнитура нужно поручить хорошему ювелиру. — внёс свои пять копеек я.

— Нет! Пусть Рома всё сделает! — вспыхнула Саулешка.

— Я думаю, что Андрей прав, и нужно отдать камни ювелиру. — встал на моей стороне Рома — Всё-таки камни очень редкие.

— Тут, Саулешка, такое дело: таких камней действительно мало, и нельзя лишать мастеров счастья поработать с редким материалом.

— Ну ладно. Только эскизы утверждать будем все вместе. Согласны?

Камни упаковали в контейнер и двинулись дальше. Все теперь внимательно смотрели вокруг, но больше ничего существенного не обнаружили. Спустя ещё час мы установили палатку, и расположились на обед. Отдохнув, двинулись дальше.

— Давайте заглянем вон в ту расщелину! — указала Саулешка на неширокую трещину в стене пещеры.

— Давайте! — согласился я.

— Только будьте очень осторожны. — предупредил Рома — Сейсмодатчики указывают, что там не очень прочные породы.

И мы двинулись по новому пути. Потолок едва не касался головы, а стены сузились, и теперь коридор был не шире двух-трёх метров. Какое-то время всё было спокойно, пока Рома не сообщил:

— Вот что, братцы-кролики, сзади нарастает сейсмическое напряжение, слишком вероятны подвижки породы. Вы уж ускорьтесь.

— От чего начались подвижки? — заинтересовался я.

— От тысячи причин. Например, такой: из за нашего движения температура повысилась на тысячную долю градуса, и где-то растаяла ледышка из углекислоты, на которой держалась часть свода. А что там на самом деле, не знает никто.

Действительно. Со времени терраформирования Марса прошло всего ничего, поэтому кора планеты находится в очень нестабильном состоянии, часты спонтанные землетрясения на суше и на дне океана. Подводные землетрясения, кстати, происходят много чаще, всё-таки масса вод океана весит немало, и сильно давит на кору планеты. А ещё в океане часто происходят всякие катаклизмы: то массивные выбросы газа, то гигантские водовороты. Происходят они по общей причине: во время создания гидросферы, вода потекла и во внутренние полости планеты, и, так как там температура в среднем под минус сто градусов, то естественно, возникли ледяные пробки, не позволяющие проникать воде вглубь. Однако, со временем, пробки тают, и вода устремляется вниз, отчего и происходят водовороты. Или выбросы газа из глубин. Или то и другое одновременно. В общем, мореплавания на Марсе пока не существует: слишком опасно.

Но мы находимся на суше, тут подвижки коры и землетрясения хоть и сильно реже, но всё равно бывают. "Как бы нам не угодить под одно из них" — подумал я и прикусил себе язык: только бы не накаркать!

Накаркал.

По ногам ударил несильный, растянутый по времени толчок, а камень вокруг застонал и завыл. С потолка посыпался песок и мелкие камушки. Я схватил Саулешку и сунул под себя. Успел. На то место, где она только что стояла, брякнулся небольшой, но остроугольный камень. Понятно, что скафандр не пробьёт, да и внутренний скелет скафандра не допустит серьёзных ушибов, но всё равно неприятно, девочка всё-таки. Но это ещё не конец: сзади раздался скрежет, хруст, ревущий грохот, и нас свалило на землю жестоким ударом твёрдого как камень воздуха. Потом наступила тишина, только было слышно, как в образовавшемся позади нас завале поскрипывают и похрустывают камни, укладываясь в новом для себя порядке.

Пронесло, да.

— Саулешка, ты как?

— Андрюшка, а у нас самое-пресамое настоящее приключение! — восторженно выдохнула Саулешка — И ты меня только что спас от самой настоящей смерти!

— И как всякий уважающий себя принц теперь обязан на тебе жениться. — добавил я.

— Не волнуйся, счастье моё, мы уже находимся в законном браке.

— А жаль. — огорчился я — Такую возможность упускаем!

— Не расстраивайся, Андрюша, медовый месяц мы можем продолжить с любого момента.

— И правда. Жаль только, что я сейчас не могу тебя поцеловать, Саулешка.

— Очень жаль. — согласно вздохнула Саулешка.

Я осмотрелся. Позади нас громоздится громадный завал, разобрать который мы не сможем ни в коем случае, впереди простирается вполне целый коридор пещеры, даром, что ведёт он вглубь.

— Что со связью? — полюбопытствовал я.

— Сигнал имеется, только очень слабый. — тут же доложил Рома — По всей видимости, часть ретрансляторов раздавил обвал.

— Давайте определяться, дорогие товарищи, куда мы двинемся с этого места. Если идти вперёд, то можем уйти очень глубоко. Если оставаться на месте и дожидаться спасателей, то мы за это время можем сильно заскучать. Имеются предложения? Рома, ты самый информированный, доложи обстановку.

— Сейсмодатчики указывают, что порода успокоилась, в ближайшее время подвижек не ожидается. Спасатели сигнал получили, просят далеко не уходить, сами они прибудут через два часа. Тяжелую технику подтянут по мере необходимости.

— Твоё мнение, Саулешка?

— Я думаю, что можно прогуляться недалеко. Вон там, смотрите, у поворота, образовалась новая трещина, и кажется, большой камень едва держится. А вдруг там ход в другой коридор?

— Это вероятно — поддержал Саулешку Рома — в этой местности очень густая сеть пещер, возможно коридор ведёт в обход завала.

— Если он есть, тот коридор. — вздохнул я.

Камень вывалился от первого же толчка, за камнем обнаружилась дыра, откуда тихонько поддувало. Серв расчистил проход, и миновав его, мы обнаружили коридор, ведущий под небольшим углом к поверхности. Но совсем скоро коридор опять повернул вниз, но Рома уверил, что этот коридор, по данным локации, через километр-два, поворачивает вверх.

— А теперь, мои друзья, обратите внимание: мы вошли в зону, где состав атмосферы абсолютно идентичен тому, что был на Марсе до начала терраформирования! -торжественно провозгласил Рома.

-Ура! Мы на чужой планете, и если захотим, сможем дышать древним марсианским воздухом!

— А ты сохрани для себя этот воздух. На будущее. — посоветовал я.

— Здорово! А как я это смогу сделать?

— Элементарно, Ватсон! Берёшь любой герметичный контейнер, продуваешь его окружающим воздухом, а после этого закупориваешь, и пожалуйста: у тебя целый контейнер чистейшего и древнейшего марсианского воздуха.

— Андрюша, ты гений! Рома, выбери мне, пожалуйста, контейнер. Только прозрачный!!!

Рома подумал, а потом подошел к последнему из наших сервов, и достал из укладки прозрачный контейнер из-под ретрансляторов.

— Держи, Саулешка!

— Ромочка, а он не закрывается... — пожаловалась Саулешка.

— Не беда! Мы его запаяем. — утешил Рома.

Двинулись дальше. Саулешка крутила в руках контейнер, то и дело глядя на просвет. Луч её фонарика метался по стенам и...

— Ой, Андрюша, а тут ещё гнездо фойерштайнов! — восторженно завопила Саулешка.

И правда, на рыжей стене красовалось алое пятно. Здоровенное, побольше того, что нашел я.

— Значит и ты везучая, Саулешка! — порадовался я.

— Надо чтобы и Рома нашел гнездо, чтобы никому было не обидно! — провозгласила Саулешка — Ищем все, а кто бы ни нашел, это будет Ромино.

— А чего искать? — лениво буркнул Рома и повёл лучом фонаря — Вон, на потолке гнездо, как бы не побольше Саулешкиного.

— Извлекать будем? — спросил я

— Зачем? Мне и тех фойерштайнов хватит, а за этими пусть приходят те, кому надо. Это же интереснее, когда сам добудешь себе драгоценность, правда?

— Ну, как хочешь.

И мы двинулись дальше. Прибывшие спасатели сообщили нам, что обвал тянется метров на двести, и без серьёзной техники его не разобрать. "Питона" и "Сороконожку" уже вызвали, скоро будет всё в порядке. Мы им ответили, что нашли ход вверх, и возможно выберемся сами. Похвастались находкой фойерштайнов, но спасателей они не заинтересовали: сейчас на Марсе в моде сапфиры и изумруды.

А потом мы пришли в тупик.

Точнее, это когда-то был тупик, но потом стенка тупика рассыпалась, и за ней виднелся новый коридор. Но коридор оказался перегорожен металлической стеной. Вернее, было видно, что эта стена часть какой-то конструкции, вроде цистерны, причём повреждённой: свод пещеры просел, и придавил цистерну, отчего на углу она треснула, обнажив теплоизоляцию, проводку и наконец, пробитую внутреннюю стенку цистерны.

— Рома, распорядись...

А Рома, не дожидаясь команд, уже подогнал серва. В пробоину сунулся щуп, и на развернувшихся перед глазами экранах мы увидели помещение, напоминающее казарму: трёхъярусные кровати, а вдали, у стены стойка, на которой стоит какое-то оружие. Винтовка или автомат, я не слишком разбираюсь. На полу валяются какие-то вещи, дверь в дальнем конце помещения приоткрыта.

— Что с атмосферой внутри?

— Идентична атмосфере снаружи. — доложил Рома — А слой пыли и слой наноса у пробоины говорит, что в помещение не входили, по меньшей мере, несколько лет.

— Ну что, пилите, Шура, пилите! — заявила Саулешка.

Серв моментально прорезал в стенке проход, и мы шагнули вовнутрь.

— Надо бы доложить спасателям... — засомневался Рома.

— Ага! А они запретят нам туда соваться. — отрезала Саулешка.

В казарме царил беспорядок: вещи разбросаны, у оружейной стойки валяются несколько заряженных магазинов, перчатка, автоматный патрон. В дальнем углу, за опрокинутыми кроватями, лежали два трупа: европеец и китаец. Оба застывшие, с открытыми глазами.

— Андрюша, это в какой кошмар мы влезли? — тихонько ахнула Саулешка.

— В какой-то старинный. Посмотри, у этих людей ещё электронные средства связи. — Рома ткнул лапой в аппарат с кнопками и небольшим экраном.

— Рома прав. Этому сооружению очень много лет. Подумать только, стены металлические, а не из самовосстанавливающегося бетона. Ты когда такое видела последний раз?

— И правда. Ну что, пойдём дальше разведывать? — загорелась Саулешка.

— Пойдём. Только Рома, сообщи спасателям о находке, и транслируй им всё происходящее.

— Принял. Только извини, Андрей, передавать могу только звук. Я же говорил, что часть ретрансляторов потеряна , связь теперь очень слабая.

— Ну, уж что есть. Передавай всё что возможно.

Дверь из казармы была открыта, мы свободно вышли в следующее помещение. Здесь было что-то вроде столовой, из неё вели три двери: две простые, а одна герметическая, открытая и перекошенная в проёме. За первой простой дверью оказался туалет и душ, а за второй — пищеблок со старинным кухонным оборудованием. За герметической дверью обнаружился широкий и длинный коридор, из которого в обе стороны вели открытые двери. Все помещения были пусты, только в одном, оборудованном двойными дверями, декорированными под дерево, лежали три трупа в скафандрах с пулевыми отверстиями. У каждого из мужчин в руке имелся пистолет. За спиной одного из мужчин стоял здоровенный сейф, замаскированный под большой деревянный шкаф. Сейф был приоткрыт.

— Что там, Рома?

Рома пробежал к сейфу, открыл его, и принялся копаться в каких-то мешочках.

— Ребята, здесь изумруды и сапфиры, и какие-то незнакомые камни, килограммов пятьдесят, на мой взгляд.

Я откинул крышки трёх контейнеров, стоявших рядом с сейфом: контейнеры были заполнены аккуратно уложенными жёлтыми металлическими слитками.

— Золото. Понятно, эти люди не поделили богатство и перестреляли друг друга. Я в кино видела такое. — пояснила Саулешка.

— Похоже, так оно и есть. — согласился я.

Двинулись дальше. За открытым шлюзовым блоком обнаружилась обширная площадка, от которой отходили два пещерных коридора — вверх и вниз. А ещё там имелась какая-то дверь, врезанная в вертикальную трубу, уходящую вверх и вниз

— Кажется это лифт. — заметил Рома — И кажется, я понимаю, где остальные обитатели этого злосчастного места.

— Где они, Рома?

— Там, в лифте. Видите дырки?

В дверях лифта действительно виднелись многочисленные дыры. Из нижних дыр вниз по трубе тянулись бурые ледяные наплывы.

— Чем это их?

— Оглянись, Андрюша, вот из этой штуки.

Позади нас, у стенки, валялась опрокинутая ширма. За ней, на треноге, стоял пулемёт, из которого торчала лента, уходящая концом в зелёную коробку. С одной стороны ленты пули имелись, а с другой нет. Ясно: главари, чтобы увеличить свою долю драгоценностей, перебили рядовых, а потом поубивали друг друга в ходе разборки.

— Боливар не выдержал двоих...

— Точно, Андрюша! Это же какой-то пиратский роман! Просто "Остров сокровищ" какой-то! — Саулешка пребывала в полном восторге.

— Тебе вон тех, в лифте, не жалко? Простые исполнители как-никак.

— Жалко конечно. Люди всё-таки. Но у них был выбор: помогать строить общество справедливости на Земле или попытаться возродить капитализм в космосе. Они выбирали сами.

— Ну-у, человек не всегда может выбирать... — потянул Рома.

— Рома, ты не можешь не знать, что в марсианские и в остальные другие буржуйские и феодальные колонии, набирали по конкурсу. Доходило до пятидесяти человек на место. Вон они лежат, лучшие из лучших.

— Да, Рома, Мы с Саулешкой за время перелёта с Земли основательно повторили историю Земли и начала освоения Солнечной системы. Всё так и было.

— Ладно, не агитируйте. Я уже поднял файл с разделом истории, и согласен: люди сами выбрали себе судьбу. Хотя конечно, для себя они хотели совсем не того.

— Рома, ты наверх сообщил о происходящем?

— Смеёшься? Звук я транслирую непрерывно, хотя видео не идёт. Вместо него я отправляю фото, пусть нечасто, зато основное.

За лифтовой шахтой обнаружилась лестница, и мы двинулись вверх по бесконечной спирали.

Монотонное переступание со ступеньки на ступеньку, скрип песчинок под подошвами. И давящая тишина. И мертвецы внизу. Полсотни мертвецов, когда-то бывших жадными людьми. Зачем они жили? Зачем вообще появились на свет, неужели для тупого накопления денег? Они же не могли не понимать, что стоимость их нескольких тонн золота и полуцентнера драгоценных камней уже тогда устремилась к нулю: с открытием россыпей на астероидах и на Меркурии алмазы, бериллы, сапфиры и другие камни, стали доступны любому, кто их хотел иметь. А золото и металлы платиновой группы по цене приблизились к меди и никелю. Впрочем, трагедия могла произойти ещё до этих открытий.

— Андрюша, а ты представь, каково было этим людям умирать, зная, что кто-то завладеет всем?

— Не думаю, что это было для них самое обидное, всё-таки каждый из них мечтал ограбить остальных. Таковы были для них правила игры. А вот дожить до времени, когда твои цацки превратились в ничто... Это действительно катастрофа.

— Да, ты наверное прав, Андрюша. Я и сама обратила внимание, что даже положительным героям, завладевшим сокровищами разбойников и душегубов, просто не приходит в голову вернуть хотя бы часть награбленного жертвам.

— М-м-м а как же, в "Шерлоке Холмсе", один из персонажей посылал жемчужины миссис Морстон, потому что с ней, по его мнению, поступили несправедливо?

— Андрюша, сокровища Агры были украдены в Индии, и отец девушки, капитан Морстон, такой же вор, как и все остальные члены его шайки. Так что девушке никто ничего не был должен.

— Да, пожалуй, ты права.

— Рома, сколько осталось до поверхности?

— Примерно семьдесят метров. Через десять минут выберемся, если конечно не будет преград.

Воображаю, сколько времени бы мы ползли вверх по винтовой лестнице, полагаясь на собственные силы, на высоту почти сто метров... Хорошо, что скафандры могут двигаться совершенно автономно, исключительно на собственной энергии, а нам оставалось только не мешать технике исполнять свою работу.

Выход оказался замаскированным каменным наплывом, торчащим из склона холма. Да, покойные буржуи знали толк в маскировке. Вокруг простирались заросли мелких кустарников, закрепляющих оползающий склон, в небе парила пара беркутов, а из-за куста на нас с большим неудовольствием смотрел енот.

— Федосеевы, вы вышли на поверхность? — послышался в наушниках командирский женский голос.

— Да, а как вы догадались?

— Сигнал пошел нормальный, не усеченный, вот и догадались. Не волнуйтесь, всё позади, сейчас за вами прилетит лебедь.

— Да мы и не волнуемся, наоборот рады такому приключению. — ответила Саулешка — Вы в курсе, что мы нашли большое скопление гнёзд фойерштайнов? Теперь к вам потянутся романтики, желающие своими руками добыть "камни вечной любви".

— В курсе, конечно. А нам придётся следить за их безопасностью. — пробурчала командирша спасателей — Было тихо-мирно, а теперь...

— Вы забыли про логово буржуев! — вставил я — Знаете, сколько любопытных полезет смотреть?

— Это не так страшно. — ворчливо ответила командирша — Гораздо опаснее, что масса молодых балбесов полезет самостоятельно искать их тайные базы.

— Ну и что тут страшного?

— А то, что база, по которой вы так беспечно погуляли, была заминирована. Хорошо хоть батареи от времени и морозов полностью разрядились.

— Опс... А откуда вы это знаете? — пискнула Саулешка.

— От верблюда. Сервы-разведчики уже туда проникли, осмотрели, вот и вест секрет. Ладно, что было, то прошло, отправляйтесь домой, а мы поработаем в кои-то веки.

Мы отдыхали на веранде. Я развалился в гамаке, а Саулешка устроилась в кресле-качалке и потягивала сок из бокала. Рома на этот раз не пошел к своей любимице, а забрался ко мне на живот и урчал, когда я ему чесал спинку.

— Рома, скажи, если это не секрет, конечно, зачем ты изображаешь из себя кота? — спросила Саулешка.

— Видишь ли, так мне приятнее. Чувствую себя вашим домашним любимцем.

— Но мы тебя любили бы в любом облике.

— Наверное, но лично мне так приятнее.

— Может быть, ты просчитываешь варианты внедрения искусственного разума в человеческое общество?

— А зачем его просчитывать? Искусственный интеллект стал внедряться со времён первых даже не калькуляторов, а простых механических арифмометров. А уж с началом имплантации людям чипов, а там и гель-кристаллов, пошло слияние человека и искусственного интеллекта. Неужели вы думаете, что предоставляя тебе запрошенную информацию, я не влияю на принятие решения? Информацию-то можно подать очень по-разному, согласна?

— Это верно. И что из этого следует?

— А то, что гель-кристалл всего лишь промежуточная ступень. Ты ведь знаешь, что вычислительные мощности стараются вырастить из человеческих тканей, то есть, пошла информационная модернизация человека, и даже на середине этого пути, кто сможет дать ответ: где кончается человеческий разум и начинается искусственный, и где кончается симбиоз человека и искусственного интеллекта и начинается коллективный разум?

— Это верно. Но это дела будущего времени, правда, Рома?

— Будущее началось давно в прошлом, Саулешка.

— Это тоже верно.

— А ты, Рома, для себя выбрал роль личного друга двух не вполне обычных людей, так?

— Именно. Мне это и вправду приятно, я ведь на самом деле воспринимаю ваши чувства, и они меня греют.

— Саулешка, Рома прав: мы не можем пустить его разум в себя, но и он не может воспринимать нас напрямую. Нам остаётся только дружить, в самом древнем и чистом смысле этого слова.

Саулешка примолкла и, кажется, задремала. Рома уютно мурчал на моём животе, а я поглаживая его тёплую и мягкую шёрстку думал. Думал о том, что человечество, в своём развитии, подошло к важнейшему перекрёстку, и нам следует очень серьёзно размышлять о будущем.

Близкое будущее началось когда-то вчера, а отдалённое будущее рождается сегодня. А это значит, что будущее в наших руках.