24.12.18
Часть 3. Путь человека.
* * *
Мы скачем по пустоши. Бойне — конец.
Спокойствием дышит земля.
Врага устрашил наш напор и свинец,
Отвага — девиз Короля.
Враги, подписав унизительный мир,
Уйдут, и окрестный народ
Засадит поля. Пограничный мундир
Наденут стрелки. Поворот,
Кустарник с лощиной. За ней виден лес.
Скачи, верный конь мой, скачи!
Луч солнца упал, выдал скрывшихся блеск.
Все дружно достали мечи.
Засада. Некстати... Убойной волшбой
Пытаюсь отвлечь я врага.
Сражается принц. Над его головой
Мелькнула с кинжалом рука.
Не должен, не может он так умереть:
Нам к миру один только шаг!
Прости, конь мой верный, за шпоры и плеть,
Спасти его рвется душа!
Кинжал древней злобой ударил не раз,
Разбился магический щит.
Я падаю вниз, брызжут слезы из глаз...
Принц выжил. Ты, враг, трепещи!
... Вокруг меня тьма. Еле виден клинок,
Который держу я в руке.
Ни верха, ни низа. Я вновь одинок.
Кровь жжет в рассеченной щеке.
В предплечье — дыра, исчезаю в нее...
Печальный у сказки финал:
Чем схватка окончилась в мире моем,
Я так никогда не узнал. *
* * *
Глава первая. Вовка
* * *
Вовка проснулся от того, что яркий луч солнца, пробравшись в тонкую щель между занавесками, брызнул прямо в закрытые глаза. Сладко потянувшись, он повернулся на спину и лягнул ногой слишком теплое одеяло. Подниматься не хотелось. Мягкая кровать словно упрашивала еще немного поваляться в ее объятиях. Какие-то неясные воспоминания и приятные ощущения друг за другом проносились в голове, не заостряя внимания ни на одном из них. Но, еще раз зевнув, он понял, что выспался и открыл глаза.
В комнате, несмотря на позднюю осень, было тепло. Наверное, одна из служанок растопила с утра внизу большой камин, чья труба, проходившая за стеной, согрела остывший за ночь воздух. Опершись руками о кровать, он подтянул тело к подушкам и сел, облокотившись на их пышную гору. Но когда попытался согнуть коленки, неожиданная и резкая боль пронзила левую лодыжку. Нетерпеливо скинув тяжелое одеяло, он с изумлением уставился на свою привязанную бинтами к лубкам ногу. Пытаясь сообразить, как это его угораздило, он понял, что абсолютно ничего не помнит. Будто бы прежнюю память ему стерли, а загрузить обновления позабыли. Белая ночная рубашка в нежный желтенький кружавчик вообще какая-то странная, девчоночья... Вроде он такое никогда не надевал. Но комната, он оглядел окна, шторы, кровать и шкаф, ему знакома до каждого уголка. В одном из них валялся маленький облупившийся солдатик. Вовка потер лоб. Да что ж у него за провалы в памяти? Словно у старика Ганса, который то и дело переспрашивает, как его зовут...
А как его зовут? И кто такой этот Ганс, неожиданно всплывший в сознании? Вовка вспотел, когда попытался ответить на эти вопросы. Рука сама собой потянулась к завязкам рубахи, поскольку голова налилась дурнотой, а в ушах тоненько запищал комар. Пальцы, нервно раздергивающие ворот, вдруг нащупали небольшой кожаный мешочек, висевший на шее. "Господи, что это?" — подумал Вовка и, рванув все шнурки сразу, в изнеможении откинулся на подушки. Мешочек, ободрав нежную кожу шеи тонким слабым ремешком, остался в его руке.
Стерев со лба выступивший холодный пот, он поднял руку и вытряхнул содержимое мешочка на простыню. Самоцветы, выбравшись на свет, ярко вспыхнули всеми гранями. Выпавший вместе с ними свернутый в трубочку лист завис, а потом медленно растаял в воздухе. Подивившись такому чуду, парень стал рассматривать, легонько трогая пальцами, неожиданное сокровище. Но вот его внимание привлек откатившийся в сторону невзрачный серый камень. Подхватив, чтобы положить в общую кучу, он крепко сжал его в кулаке. И тут в его мозг хлынул просто чудовищный поток информации. Перед ним мелькали картины прошлого: своего собственного — Вовки Волкова, и тут же, перемежая их, прошлого иного, где звали его Вальтером, и был он единственным сыном герцога Вилтхарского... И в этом прошлом не было смерти сестер и родителей. А Вальтер никогда не становился королевским шутом. И еще не встречал Вовку и не стаовился прекрасной Айне... Или Светозарой?
Застонав, парень схватился за голову. Как же теперь ему жить в этом мире, где его лучшие друзья и наставники не имеют о нем ни малейшего представления? Но с другой стороны... Вовка упал на подушки и раскинул руки. Маленький, нерешительный и мечтательный Вальтер станет совершенно другим. Им будут гордиться родители, зная, что герцогство достанется не изнеженному мальчику, а сильному волевому человеку. А друзья... что ж, он подружится с ними заново!
Только нога... В Вовкиной голове появилась картинка вчерашней поездки с отцом в город. Вот они остановились у почты... И кто-то не шибко умный бросил в коня яблоком. Тот испугался, взвился на дыбы... Тогда Вальтер, не удержавшись в седле, упал. Собрались люди, ахали женщины. А в одном из распахнутых окон послышался очень обидный девичий смех.
"Да и Бог с ней, — подумал Вовка, наморщив лоб. — Получается, реальности можно менять. И чем дальше по временной шкале изменяемое событие, тем последствия значительней. Значит, войны с демонами не было. А страной правит не Генрих или Гюнтер с подачи демоницы, а кто-то еще. Наверное, Ульрих. Разберемся. Но ногу надо вылечить..." И он, напрягая плавающее сознание, стал вспоминать, как настоящий Вальтер разбирал магические потоки для восстановления здоровья лариссы, а потом — Арины.
Попыхтев так и сяк, он осторожно покрутил суставом. Вроде не больно. Скатав бинт, он отложил дощечки и руками перенес ногу на край кровати. Потом, опираясь на руки, медленно встал. Придерживаясь за столик, Вовка сделал шаг, затем другой...
"Молодец!" — Похвалил он себя и осторожно, стараясь идти мелкими шажками, подошел к окну и дернул вниз толстый витой шнур. Портьеры распахнулись, впуская в комнату прозрачный столб утреннего света, в котором сразу закружилась мелкая пыль. Вовка толкнул створку окна и, почувствовав утренний холодный воздух, положил локти на подоконник.
Раньше, в своей прежней жизни в этом мире, он никогда не был в замке Вальтера. И даже не приезжал в ту часть страны. Зато сейчас он с удовольствием вдыхал запах вянущей листвы в саду под окнами, утреннего тумана и едва заметной осенней горчинки, обоняемой трепещущими ноздрями. Вдалеке, за низкорослыми деревьями сада, начинался лес. Его яркая осенняя желтизна сплошь укрывала длинные ветви, над которыми кружились большие черные птицы. А за ним, где-то в немыслимой дали, едва заметными контурами на фоне неба, виднелись горы.
Вовка лег животом на широкий подоконник и, высунувшись из окна, покрутил головой. Замок был каменным и довольно простым. Две башни по краям и между ними высокий квадрат средней части с внутренним небольшим двориком. Причем, окна жилых этажей были узкими, чуть шире бойниц, и начинались высоко от земли. На крыше, он поднял голову вверх, просматривался крепкий зубчатый периметр. Да, замок строился для того, чтобы держать осаду неприятеля как можно дольше. Интересно, почему же отец Вальтера не закрылся изнутри, зная о грозящей опасности? Или все-таки надеялся, что никто не посмеет пролить кровь столь высокородного аристократа? Вовка вздохнул. Обычно история утверждала обратное: тот, кому нужна власть и деньги, не брезгует ничем и не боится никого. Сила, брат, в крепком кулаке и отсутствии любых моральных принципов...
Парень передернул плечами: в своей кружевной ночнушке он продрог, несмотря на наливающиеся теплом солнечные лучи. Закрыв окно, он уже без боязни прошел в гардеробную. Выбрав мягкие домашние брюки и сапожки, задумчиво остановился у вешалок с рубашками. Ему хотелось найти что-то темно-синее или черное, но, проведя пальцем по плечикам, он неожиданно увидел ту самую розовую рубаху, которую в первый день знакомства с этим миром подарил герр Штаф. Обрадовавшись ей, как родной, он стащил с плеч ночнушку и с удовольствием пропустил руки в рукава. Ему вдруг показалось, что мир снова принял его в свои ласковые и ждущие объятия...
У противоположной стены стояло большое напольное зеркало в резной раме. Одевшись, парень подошел к нему и внимательно посмотрел на отражение. Ожидая увидеть того Вальтера, с кем он познакомился сразу после аварии, он поразился, насколько изменилась его внешность. Да, он остался худым тринадцатилетним подростком. Но лицо было таким, какое запомнилось в мире ангелов: золотистый загар, светлые волосы, упрямый рот и уверенные в собственных силах голубые глаза. Пшеничные ресницы и брови. Нос, правда, мягковат... Вовка улыбнулся и, приложив к нему палец, изобразил свиной пятачок. Анька, бывало, смеялась. Интересно, как в его мире изменилась жизнь Вальтера? Если герцог и герцогиня живы, то, может, и его родители тоже? Манька не уехала в Сибирь, бабушка Таня жива, и детдома тоже не было.
Вовка машинально взял висевший на крючке рядом с зеркалом гребень и начал прочесывать волосы, помогая себе магией. Когда коса была заплетена, он свернул ее на затылке пучком. Подхватив лежащие на комоде с нижним бельем две заколки, уверенно зафиксировал ими волосы. И только после этого задумался. А ведь в этом мире не было принято крепить волосы на голове! Но вот они, заколки! Лежат в специальном футляре парами. Вовка приподнял брови и помотал головой. Все, что он знал, и все, что вроде как "помнил", еще надо было уложить в голове и как-то не сойти с ума. Но раз он встал живым и никуда пока не сошел, то пора начинать освоение окружающего пространства. Поэтому, прибрав постель, он выглянул из спальни в гостиную. Тут стояли два дивана, какой-то музыкальный инструмент вроде пианино, откуда-то всплыло слово "клавесин", и висели картины. Напротив окна возвышался мольберт с закрепленным на нем куском плотной бумаги. Рядом, на специальном коврике, были разбросаны кисти, краски и палитры.
Вовка машинально поскреб под пучком затылок. Память, занятая раскладыванием и систематизацией файлов, о подобных творческих порывах подсказать ему ничего не смогла. Оглянувшись по сторонам, он заметил на диване раскрытый альбом. Повинуясь какому-то безотчетному желанию, парень подошел и взял его в руки. Там были карандашные наброски. Мать, отец. Младшая сестричка. Неужели предполагается, что это его работы? Теперь зачесался не только затылок, но и шея. За тяжкими раздумьями он не расслышал, как открылась еще одна дверь, и по ковру пробежали легкие шаги. А потом две тонкие ручки со спины обняли его плечи.
— Вальтер! Ты проснулся! — Радостно зазвенел девичий голосок. — И сам смог встать!
Вовка обернулся и увидел сияющие глаза своей сестры. Вернее, сестры Вальтера, Марии. Девушке было лет пятнадцать. Хрупкая, синеглазая и светловолосая, она походила на Вальтера... и в то же время, нет. Овал лица был круглее и мягче. Волосы отливали золотом. Она была красива той неброской красотой еще не распустившегося бутона, обещающего стать прекрасным цветком, прелестной женщиной. Но это в будущем. А пока фигурка была подростковой и немного нескладной. Однако пройдет всего лишь пара лет, и эта девушка станет одной из первых красавиц королевства. Ее чарами будут вдохновляться придворные поэты, и не на шутку влюбляться не только юнцы, но и те, кто постарше. Нежная, в легком салатовом домашнем платье, она с укором посмотрела на Вовку.
— Но почему ты встал? — Ее ручки расправили на розовой рубахе несуществующие складочки. — Лекарь запретил тебе подниматься еще пару дней!
Вовка с удовольствием оглядел ее милые черты.
— Не волнуйся, сестренка, у меня уже ничего не болит!
Он хотел положить альбом, но Мария робко улыбнулась и спросила:
— Тебе понравились мои вчерашние рисунки?
Глубина Вовкиной души облегченно выдохнула: слава Богам, рисовать ему не придется!
— Ты же знаешь, — он коснулся рукой ее пальчиков, — как я люблю твои творенья! В них столько жизни и счастья! Мама улыбается!
— Да ну, — польщенная девушка рассмеялась и закружилась по комнате, — мама всегда улыбается!
— Знаешь, а ведь когда мама улыбается — это настоящее счастье! — Тихо выдохнул он.
— Счастье, что ты не покалечился! Папенька хотел послать за дворцовым лекарем, мэтром Вилдбахом, чтобы он тебя вылечил. А ты, просто чудо какое-то, встал сам!
— Ну а ты почему так рано поднялась? Солнышко только покинуло свою горную колыбель.
— Братец, ты забыл? У нашего папеньки скоро день рождения! Завтра с утра начнут съезжаться родственники! А Лизхен с мужем и малышом должны прибыть вечером. Для мужчин готовится малая охота, а для нас, как всегда, — она наморщила нос и рассмеялась, — чаепитие и сплетни!
— Прости, Мария, видимо вчера хорошенько приложился головой. Ну-ка, сядь и расскажи мне, много ли будет гостей. Все рассказывай!
Вовка взял девушку за руки и усадил рядом с собой на диван.
— Папенька не хочет давать большой прием. Все-таки, время сейчас неспокойное. Дядюшка с тетушкой Дорс, недавно возвратившиеся из столицы, вчера, пока вы были в городе, заезжали к маменьке и рассказывали про какой-то дворцовый заговор. Король Ульрих, говорят, очень болен, и даже мэтр Вилдбах не может его вылечить. На границах — провокации... Вальтер, скажи, ведь войны не будет?
— Конечно, нет, глупышка!
— Я твоя старшая сестра! — Нахмурила лоб Мария и тут же рассмеялась. — Но вы с отцом — настоящие мужчины и справитесь с любой опасностью!
— Точно! Смотри... — Вовка поднялся с дивана и подошел к окну. — Радуга!
— Ночью был мороз. — Мария встала рядом. — Подул ветер и смел кристаллики льда с крыши. Вот и радуга!
Немного полюбовавшись на красочный рассвет, девушка потянула Вовку за руку.
— Пойдем! Мне надо помочь на кухне, а тебе — зайти к отцу и сказать, что все в порядке. Не забудь поцеловать матушку. Она так вчера переживала... Да и Марта не вовремя заболела...
— Мама с ней?
— Да, несомненно.
— Тогда я сначала туда. Хочу узнать, как здоровье малышки.
— Тогда вместе? — Улыбнулась Мария.
И брат с сестрой, выскочив наперегонки за дверь, побежали по длинному каменному коридору в самый его конец, туда, где были комнаты родителей и маленькой сестры.
Навстречу им, улыбаясь, шла пухленькая молодая горничная.
— Здравствуйте, господин Вальтер, госпожа Мария! — На щеках девушки появились ямочки.
— Здравствуй, Грета! Как мама? Как Марта?
У девушки улыбка сползла с лица, а голос перешел на шепот, хотя кроме них, в коридоре никого не было.
— Фрау Аннет всю ночь не отходила от крошки! Боится, что та могла заразиться от нанятых в городе работников, приводивших в порядок наш парк... С ними были их дети. Так вот один из мальчиков, игравших с Мартой, кашлял! — Девушка вытаращила глаза. — Вдруг это снова болотный мор?
Мария посмотрела на Вовку и одинокая слеза, повиснув на длинных ресницах, тяжело упала на нежную кожу щеки.
— Ну не плачьте, госпожа! — Взмолилась горничная. — Фрау Аннет сама проплакала всю ночь, меняя остужающие компрессы. Нянюшка Ева травки заваривала, через каждый час поили крошку, чтобы жар с потом вышел...
