Глава-6

Глава — 6

Обершарфюрер Клаус Вольф был раздражен. В какой-то мере благодаря утренним новостям. Вчера вечером посыльный сообщил о дюжине пойманных в лесу русских. Это была хорошая новость. Одна из многих и обершарфюрер решил не торопиться — пленные никуда не денутся, а он хоть один вечер отдохнет от множества дел, тем более, как говорят сами русские — утро вечера мудренее. Но с утра пришли плохие вести — один из пленных бежал, убив одного из добровольных помощников.

Поэтому обершарфюрер после неприятных утренних вестей быстро собрался к выезду. Однако у штаба его остановил незнакомый обер-лейтенант.

— Обершарфюрер Вольф? Обер-лейтенант Хофман, — представился он. — Абвер. Я поеду с вами. Вот документы.

Неприятности имеют свойство размножаться в прогрессии. Это Клаус знал и уже жалел, что не отправился за пленными еще вечером.

— Второй отдел? — нейтрально спросил Вольф, просмотрев документы. — Какой тут ваш интерес?

— Нас интересует все! — веско ответил обер-лейтенант. — Тут имеется необычный побег.

— В чем необычность?

— В том, что бежавший убил добровольного помощника каким-то непонятным и варварским способом. Кроме того — не вернулись гефрайтер Хубер и шютце Майер, которых гауптман отправил по следам бежавшего. Мы считаем это был не простой солдат.

— Возможно... — задумчиво кивнул Вольф.

Откуда Абвер узнал такие подробности, — подумал обершарфюрер, — если донесение пришло только час назад?

— У меня отделение на бронетранспортере и два мотоцикла в сопровождении. Также имеется инструктор с собакой из батальона Feldhundstaffel*. Думаю, такая охрана вам не помешает?

— Что ж, я не против.

— Тогда не будем терять время, — сказал лейтенант и, повернувшись, направился к бронетранспортеру, а Вольф посмотрел ему вслед. Настроение его упало, потому что последние слова прозвучали как упрек.

Четыре мотоцикла, в сопровождении бронетранспортера, ехали к деревне, где остановился на отдых пехотный батальон.

Странно, что он так поступил — думал обершарфюрер. Он знал Лемана как грамотного командира и в его батальоне всегда царил идеальный порядок. Особенно у 'Старой лисы' фельдфебеля Фокса. Этот лейтенант наверняка преследует иную цель, чем поимка бежавшего русского. Если тот действительно не просто солдат, а например диверсант, то шансов его перехватить мало. Наверняка этот Хофман имеет виды на этих парней 'Старой лисы', все они родом из лесистой Вестфалии. И наверняка именно они отличились в поимке русских.

За неделю доблестный вермахт разгромил красные орды у границы и углубился на пятьсот километров. При этом в тылу остались недобитые подразделения противника, которые даже в малом количестве нападают на войсковые колонны. Может захваченные пленные именно те, что обстреляли пехотный батальон Лемана на марше, и ребята Фокса сумели их выследить? Но как получилось, что один из русских смог сбежать, попутно убив местного из добровольцев? Но черт бы с ним, с этим добровольным помощником, их можно много набрать, но то, что пропали опытные следопыты Хубер и Майер...

Это сулило неприятности не только гауптману, но и ему, Клаусу. И он задумался. И по мере того, как колонна приближалась к цели, раздражение Клауса отпускало, мысли выстраивали цепочку действий, необходимых к исполнению в первую очередь. Необходимо опросить свидетелей, поговорить с командиром и солдатами. Возможно обстоятельства побега не такие уж важные. Можно написать иной рапорт, но это посмотрим на месте. Уже проезжая через деревню, обершарфюрер был абсолютно спокоен и готов к действиям. Колонна остановилась у бревенчатого сооружения рядом с дорогой. Гауптман Леман стоял тут с парой офицеров и фельдфебелем.

— Heil Hitler! — вскинул руку Клаус, ловко выпорхнув из коляски цундапа. — Здравствуйте, камрады. Не очень хорошее начало дня, не так ли Дитрих?

— Брось, Пауль, временные трудности, нам не привыкать. Кто это с тобой?

— Из Абвера. По твоему случаю.

— Обер-лейтенант Хофман, — представился подошедший абверовец после приветствия, и сразу спросил:

— Хубер и Майер вернулись?

— Они преследуют русского, — ответил гауптман, многозначительно переглянувшись с фельдфебелем.

— Три часа?

— Они могут преследовать его хоть сутки!

— Не сомневаюсь! — кивнул абверовец. — Однако время не терпит.

Обер-лейтенант повернулся и махнул инструктору: — Приступай!

— Покажите мне убитого, — попросил Хофман после короткого инструктажа розыскной группы.

Они прошли немного по улице и свернули в просторный дом. Убитый лежал у крыльца, рядом голосила растрепанная баба.

— Уберите её! — поморщился гауптман.

Женщину с трудом оттащили и увели за дом двое с белыми повязками, а офицеры склонились над трупом.

— Нож? — спросил обершарфюрер, осмотрев рану на шее.

— Нет, это не нож, — ответил фельдфебель. — Пленных хорошо досмотрели и все оружие изъяли.

— Тогда чем он нанес такую рану? — удивленно спросил Вольф.

— Вы не поверите! — сказал гауптман. — Этого русского убили щепой. Карл, где она?

Фельдфебель шагнул к крыльцу и что-то взял, а затем продемонстрировал орудие убийства. Окровавленная острая щепа выглядела жутко.

— Что говорить? Варвары! — произнес Вольф.

— Это говорит об одном, — сказал абверовец, — сбежал хорошо подготовленный диверсант.

— Хорошо подготовленный диверсант не попал бы в плен, — возразил гауптман.

— Если только не было на то причин, — сказал фельдфебель, — например, не мог бросить раненого камрада, или командира.

Хофман посмотрел на 'Старого лиса'.

— А такие были?

— Были, — кивнул фельдфебель. — Двоих посадили отдельно, потому что раненый является комиссаром. Он ранен и передвигался с трудом. Тот русский, что ему помогал и совершил побег.

— Получается — бросил камрада? — усмехнулся обершарфюрер.

— Я считаю — выполнил приказ, — сказал фельдфебель.

Хофман одобрительно кивнул, заинтересованно посмотрел на фельдфебеля и спросил:

— Как вы поняли, что раненый русский является комиссаром?

— Просто, господин обер-лейтенант! Возраст, уверенное поведение, иной цвет формы, затертые грязью следы от нашивок и петлиц. Когда я потребовал выйти евреям и комиссарам, взгляд его стал тверже.

— Экскленц! Вы хороший служака! — похвалил фельдфебеля обер-лейтенант. — Как русский сбежал?

— Прошу, — фельдфебель показал на дверь сарая. — Это лучше видеть.

В сарай вслед за фельдфебелем протиснулись только обер-лейтенант и обершарфюрер. Фельдфебель прошел до стены и показал на пролом в самом низу стены.

— Русский сломал доски внизу. Причем сделал это тихо. Никто треска не услышал. — Он протянул руку и легко отломил кусок доски. — Сгнили.

— Где комиссар сейчас?

— У соседнего дома под присмотром, господин обер-лейтенант.

Когда офицеры вышли во двор, к обер-лейтенанту подошел солдат и что-то тихо прошептал. Тот кивнул, и объявил:

— Собака след взяла. Теперь поимка бежавшего это вопрос пары часов. Господин обершарфюрер, — поинтересовался обер-лейтенант у Вольфа, — какие ваши дальнейшие планы?

— Заберу пленных, проведу среди них профилактику, потом решу куда их, — ответил тот.

— Мне нужно их опросить. Каждого. В первую очередь комиссара. Потом они ваши.

— Нет проблем, господин обер-лейтенант, — сказал обершарфюрер. — Переводчик нужен?

— Нет. Я хорошо говорю по-русски. Фельдфебель, проводите меня к комиссару.

Комиссар сидел на земле, откинувшись на ограду. Обер-лейтенант приказал принести стул. Солдат принес из дома табурет. Хофман критически осмотрел его, после чего сел и посмотрел на русского. Тот был плох. Видимо ранение было тяжелым, или из-за несвоевременной помощи он потерял много крови, и ко всему началось заражение. Однако, несмотря на боль, взгляд этого комиссара был тверд, а волевые люди импонировали Хофману.

— Я обер-лейтенант Хофман, — представился он по-русски. — А вы батальонный комиссар Иванцов.

— Вы забыли добавить, что из Абвера.

— Вы проницательны, — сказал обер-лейтенант, отметив, что русский никак не отреагировал на то, что ему известно имя и звание. — Почему не удивлены моей информированностью?

— Моя проницательность проистекает из хорошего слуха, — улыбнулся русский. — И глупо удивляться, что кто-то из моих бойцов оказался малодушен.

— Der Schwatzhafte schadet sich selbst*, — сказал Хофман, с неудовольствием посмотрев на солдат.

Улыбки на их лицах сразу исчезли.

— У нас есть аналогичная поговорка, — кивнул Иванцов. — Язык мой, враг мой.

— Что ж, это хорошо, что мы оба прекрасно понимаем друг друга, — сказал обер-лейтенант и вдруг понял подтекст пословицы. Он взглянул в глаза русского и понял — орешек крепкий, и расколоть его будет трудно. Если вообще невозможно.

— Меня интересует — что знаете вы, и какой приказ отдали бежавшему? Какие сведения он добыл?

Русский не ответил. Он просто смотрел, и этот взгляд говорил — ничего существенного он не скажет. И никакие пытки не помогут, будет лишь безмолвный труп. Хофман посмотрел на перебинтованное плечо. А может так?

— Мы можем оказать вам медицинскую помощь.

— Уже не сможете, — улыбнулся Иванцов. — Я уже фактически мертв.

— Так облегчите свою участь. Расскажите мне все. Тогда умрете как солдат.

— Моя участь это моя участь, — устало произнес комиссар. — Лучше подумайте о своей. Начав войну против СССР, Германия сделала уверенный шаг к своему краху.

— Считаете? — усмехнулся Хофман. — Германия непобедима!

— Именно это скажет ваш Геббельс, когда Красная армия будет стоять у Берлина, — русский произнес это так, что обер-лейтенант вздрогнул. В голосе комиссара звучала уверенность, будто он знал нечто такое, в чем не сомневаются. Впрочем, замешательство Хофмана длилось лишь мгновение.

— Зря упорствуете. Советы фактически проиграли эту войну!

— У нас есть еще одна поговорка — не дели шкуру не убитого медведя. У вас, кстати, есть аналогичная пословица.

— Есть, — согласился обер-лейтенант. — Но уверяю вас, уже в начале сентября солдаты Германии пройдут парадом по Москве.

— О, да! — усмехнулся русский и глаза его сверкнули. — Немецкие солдаты действительно пройдут по улицам Москвы. Но отнюдь не парадом. Грязные, порой в исподнем и босые. Смотреть по сторонам никто из вас не будет. И не из-за стыда, а потому что для вас будет тяжел взгляд русского народа. Слишком много бед принесет Германия на нашу землю. А потом вслед за вами пойдут поливальные машины, чтобы смыть землю от 'гитлеровской нечисти'.

Хофман молча смотрел на русского. В его взгляде читалось торжество и превосходство. Все что он сказал, звучало нелепо. Однако сказано было как о непреложном факте, и было странно, что в это на миг поверилось. Обер-лейтенант встряхнулся, отгоняя наваждение, и вернулся к своим делам. Что ж, раз он ничего не скажет, то пойдем другими путями. Еще обер-лейтенант поймал себя на мысли, что этого русского стоило бы забрать. Только действительно — русский скоро умрет. И какое ему дело до врага? Тем более комиссара.

— Я могу вам помочь, — неожиданно для себя сказал Хофман. — СС — мясники. Их методы я не одобряю. Хотите, я заберу вас отсюда?

— Не стоит, — улыбнулся русский. — Хотите совет?

— Слушаю.

— Восточный фронт ваши солдаты назовут мясорубкой. Переводитесь на запад, лишь так вы сможете выжить. На русской земле враг найдет только могилу.

Упрямый фанатик — подумал обер-лейтенант, поднимаясь, и злясь на себя. Еще жалел его...

— Он ваш, — обернувшись, сказал Вольфу.

Не успел Хофман выйти из двора, как в деревне началась непонятная суета. Причина выяснилась сразу — собака привела поисковую группу к месту пленения русских, и там нашла Хубера и Майера. Оба мертвые, причем Майера убили так же как добровольного помощника, а Хуберу свернули шею. Русский забрал оба карабина и весь боекомплект с гранатами. Еще отсутствовал паек, фляги и кое-что из снаряжения. Дальнейшие поиски пришлось прекратить, так как след собака почему-то потеряла.

Хофман принял эти скверные новости с раздражением, особенно после того, как взглянул на комиссара, естественно увидав в его глазах торжество. Однозначно — упустили профессионала. И это злило. Ведь если этот недоумок из 'СС' не промедлил, то никуда бы русский диверсант не делся бы. Впрочем, кто о нем бы тогда узнал?

Следующим шагом обер-лейтенанта был опрос пленных. Причем той части, что содержалась в отдельности, так как одного уже подробно опросили. Именно от него стали известны звания и имя комиссара. Хофман усмехнулся — не все русские такие как этот комиссар. Но его ждало разочарование — никто ничего особо ценного не сказал, что уже было известно обер-лейтенанту. Хофману пришлось еще раз допросить отдельно содержавшегося пленного, который назвал имя и приметы бежавшего.

Осталось решить последний вопрос. Обер-лейтенант нашел гауптмана. Леман выглядел озадаченно. Оно и понятно — батальон еще не вел боевых действий, а потери уже имеются. Причем погибли хорошо подготовленные солдаты. И гауптман скорей всего обдумывает — как в рапорте отразить эти потери. И Хофман готов помочь в этом вопросе.

— Господин гауптман, у меня к вам предложение.

— Слушаю, — кивнул Леман.

— О том, что произошло отражать в рапорте не стоит. Я подаю рапорт о ваших примерных действиях следующее — ваши солдаты вступили бой с русскими на марше, часть которых уничтожили, часть пленили. В потери впишете Хубера и Майера. Бежавший русский целиком на совести добровольных помощников.

— Что ж, — задумчиво кивнул гауптман, — так и было. На марше нас обстреляли русские. У нас потерь не было, а русские потеряли пятерых. Только как на это посмотрит обершарфюрер Вольф? Он тоже напишет рапорт?

— Сугубо положительно посмотрит, — хищно улыбнулся Хофман. — И напишет в нужном ключе.

Гауптман согласно кивнул и спросил:

— Что вы хотите взамен?

— Вы отдаете мне фельдфебеля Фокса и его следопытов.

— Все отделение?!

— Не всех, только солдат из Вестфалии. С командованием я договорюсь, — добавил Хофман, видя, как Леман морщится. — Пополнение получите уже через три дня. С этим я тоже помогу, есть возможность ускорить процесс.

— Согласен, — угрюмо кивнул гауптман.

— Где сейчас Фокс?

— Его и все отделение забрал обершарфюрер, — вновь поморщился Леман, — для показательной казни комиссара. Это двести метров по дороге.

Когда обер-лейтенант подъехал к указанному месту, то сразу увидел Вольфа. Тот был взбешен.

— Красная свинья! — кричал обершарфюрер, пиная комиссара.

Хофман осмотрелся. Поляну окружали солдаты, держа оружие наготове. В центре у выкопанной ямы угрюмо стояли двое пленных, сжав кулаки, и иногда с ненавистью поглядывая на других пленных. Эта восьмерка русских понуро смотрела в землю. Обер-лейтенант послушал немного вопли обершарфюрера, затем подошел к фельдфебелю.

— Что тут происходит? — спросил он у 'Старого лиса'. — Почему обершарфюрер так кричит?

— Этот русский взбесил обершарфюрера, — хмыкнул Фокс.