Минеральные клоны

Минеральные клоны (ХМК-1)

Annotation

Могучие звездолеты, экзотические планеты, прекрасные принцессы, сталкивающиеся корпорации, планетарные бомбардировки, тайные спецоперации. Скучно, господа! Скучно! Не хватает трех главных компонентов: попаданец из прекрасного мягкотелого прошлого, ушибленный на всю голову местный и его отмороженная сестренка. Добавим? Добавим! И вот тогда мы похохочем!

Внимание! Персонажи не стесняются: мат, пошлятина, скабрезности и прочее сквернословие — в ассортименте!

Глава 01

Глава 02

Глава 03

Глава 04

Глава 05

Глава 06

Глава 07

Глава 08

Глава 09

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Эпилог

Минеральные клоны (ХМК-1)

Глава 01

Самое важное в экстремальной ситуации — это...

Вот тут хотел сдуру ляпнуть что-нибудь умное про то, что, дескать, 'лучше в нее не попадать'. Не-не-не. Нахер. За тупые советы, бывает, прилетает. Советовать такое тому, кто — уже... чревато, знаете ли. И может быть больно. А мне и так...

Ну, тогда рассмотрим второй по важности совет.

При влипании, попадании, попадосе, втухании, залете — нужно сразу для себя уяснить 'Оп-па! Здравствуй, жопа! Ну, то есть — экстремальная ситуация! Пора начинать думать головой! Включать так называемые мозги!'

Думать мозгом вообще полезно.

При любом пиздеце что-то можно предпринять. Нет, серьезно! Придумать ситуацию, когда ВООБЩЕ нихера сделать нельзя — это надо нехило напрячь фантазию до самых ее извращенных глубин. Что-то сделать, что-то сказать или, напротив, затаиться, сжаться, промолчать, застыть и не отсвечивать.

К тому же, с этим экстримом та еще засада — строго говоря, если он есть, то в него невозможно не угодить. Другими словами, экстрим с твоим участием — это, прости, экстрим с твоим, братан, участием! И это скорее для поклонников квантовой физики, в которой процесс может существовать только в совокупности с наблюдателем. И, что характерно, это самое 'совокупление' понравиться может далеко не всем... участникам. Наши соболезнования!

Так что, остановиться можно на том, что мозги нужно срочно переключить. При условии, что в экстремальную ситуацию нельзя не попасть — ведь если ты в нее не попал, то это не экстремальная ситуация, а лишь выпуск прикольных горячих новостей, над которым очень увлекательно ржать со стороны.

+++

Под черепушкой сейчас — тупая боль. И мыслитель из меня сейчас никакой. Так что 'родить' что-то более умное и логичное просто не получается. Вот и получается такой вот бред, как выше.

И боль только усилилась, когда я попытался вспомнить, что за хрень такая — 'квантовая физика' и почему 'поклонник квантовой физики' однозначно должен ассоциироваться с 'задротом'.

А-а-а, сука, вот сейчас совсем немилосердно затылок пробомбило! 'Задрот'-то тебе чем не понравился?!

Экстремальная ситуация. Собственно, уже влетел. Непонятно как, непонятно во что, но жопой чую, текущая ситуация — экстремальней некуда.

Кстати, о вышеупомянутом индикаторе экстрима. Этим самым 'индикатором' я сейчас валяюсь на чем-то холодном. На чем-то твердом лежу этой самой жопой. Ну, то есть тупо в жопе лежу на жопе... То есть лажа в голове уже рифмованная! Замечательно, бл...!

Полумрак. И тишина. Глаза открыты. Но серый потолок в слабом ровном свете электрической, судя по всему, лампы (сама она стоит где-то слева от меня) пониманию ситуации не способствует. Ибо, как и положено в экстремальной ситуации, ранееупомянутый и вышерасположенный потолок — незнакомый.

Мысль о дифференциации потолков, о проблемах с их распознаванием и о связи именно незнакомых потолков с экстремальными ситуациями снова вызывает приступ мигрени. В этот раз боль не тупая в затылке, а колкая — в висок. 'Незнакомый потолок', и — тюк! Даже зарычал от неожиданности. Правда, получился какой-то неубедительный жалобный всхлип.

Голос я подал зря, потому что меня тут же затеребили. За рукав. Правый.

— Тим! Тим! Тимка, бля!

Такое впечатление, что нежный девичий голосок, долбящий через уши в многострадальную голову, с трудом удерживается от напрашивающегося увлекательного генеалогического экскурса в личную жизнь моих матушек, батюшек и прочих родственников. И, сдается мне, дело не в хорошем воспитании. Что-то глубоко внутри подсказывает — родственники у нас общие!

Вот эта мысль пришла в голову без болезненных последствий.

Лампа, стоящая слева, очень хорошо освещает потенциальную родственницу, сидящую на полу справа. А я, получается, тоже на полу валяюсь. Посередочке.

Девочка лет двенадцати. Поскольку ей только двенадцать, поостережемся давать оценки типа 'красивая' или там 'симпатичная'. Миленькая. Просто миленькая.

Кожа светлая, волосики черные в две косички по бокам, глазки черненькие, платьице... когда-то было беленьким. Кажется, имеющая место быть экстремальная ситуация нас неплохо так потрепала — ее пылью припорошило, а меня вот чем-то более серьезным приголубило. Да так, что башка до сих пор чугунная. С острыми шипами. Как головка моргенштерна. Или кистеня. Только шипы — внутрь. Уй, сука, больно-то как!

И получается, что эта родственница...

— Сабрина? — Имя вылетело раньше, чем я успел сжаться в ожидании новой вспышки боли.

... сестра? Видимо, да. И, определенно, младшая. И голова от нее не болит, что очень и очень хорошо.

— Встать можешь?

Какая-то странная сестра. Двенадцатилетние милашки не должны так спокойно и деловито об этом спрашивать. Побольше экспрессии и детских эмоций, Сабрина! Побольше! Тебе не идет профессиональное равнодушие патологоанатома со стажем!

— Понятия не имею... — Буркнул в ответ.

Сжимаем ручки, дергаем ножками, крутим головушкой... осторожно, очень-очень осторожно. Вроде, работает. И неплохо так работает, к слову. И почему-то одна часть меня относится к этой легкости и 'исправности' нормально (дескать, 'а как же иначе?'), а другая часть, которая доставляет голове столько неудобств, удивляется — она-то ожидала скрипа и хруста в затекших конечностях.

— Могу.

Легко, без помощи рук, принимаю сидячее положение, ухватываюсь за протянутую девичью ладошку и пушинкой взлетаю на ноги. Две вещи вызывают легкое недоумение пополам с легким уколом в макушку: во-первых, у меня очень неслабый пресс, и, во-вторых, судя по силе рывка, девчушка легко могла меня поднять даже без моей помощи. Одной ручкой-веточкой. Что, кстати, почти и сделала.

Осматриваемся. Находимся мы в коридоре. Достаточно широком для дефиле двух пар вполне габаритных мужиков. Серые стены, легкая запыленность, окон нет, дверей нет. Освещения тоже нет. И была бы кромешная темень, но фонарь, стоявший на полу, относительно небольшой участок коридора худо-бедно освещает.

— Что произошло, Сабрина?

Девочка медлит с ответом, с неопределенной моськой пытаясь увидеть что-то на моем лице. Хз, нашла или нет, но снисходит до ответа:

— Бомбардировка. Или ПКО пропустило к резиденции что-то вроде 'четвертушки', или над городом подорвали 'леденец'. Но 'леденец' — вряд ли: останутся без предприятий, без инфраструктуры, без специалистов.

'Четвертушка'? 'Леденец'? Терминами, употребленными, вроде бы, не совсем к месту, я озадачиться не успел, так как ответ был мгновенно извлечен из 'здоровой' части головы. Ну, той, что не болит, когда к ней обращаешься с запросами. Первое — 'четвертушка' — любой боеприпас, эквивалентный четверти тонны в тротиловом эквиваленте. Второе — 'леденец' — ядерный заряд малой мощности. А вот попытка оценить сам факт исключительно спокойных рассуждении о вещах, даже близко не относящихся к интересам двенадцатилетних милашек, уже ожидаемо вызвала головную боль. И, посему, было принято решение поразмыслить над этим в другой раз.

— Почему 'четвертушка'? — спросил я безо всякого интереса.

На меня посмотрели недовольно и пояснили снисходительно:

— Если б жахнули чем-то потяжелее, мы бы с тобой не разговаривали — подземный ход обрушился бы нахрен. А если чем полегче, то тебя не приложило бы так о стену... — И с таким же уровнем 'интереса', как я только что, поинтересовались. — Самочувствие?

— Голова болит. — Ответил абсолютно честно. — Не постоянно. Время от времени. И не помню ничего.

— Сотрясение. — Покивала головой младшая сестра. — И конградная амнезия. Как по учебнику. Так что, если не помните, 'ваше высочество' (это она произнесла с непонятным выражением... то ли сарказм, то ли издевка... то ли еще что), то первой атакой 'белые' задействовали ЭМИ, потом хакнули наши сервера, потом уже — наши 'инкомы'. И наступил лютый пиздец нашим аптечкам — теперь это бесполезные резервуары реактивов. Ты уж потерпи, ладно?

— Это... печально. — Выдавил я, постаравшись не показывать замешательства (ну, старший брат же!).

С другой стороны, как старший брат — должен сделать замечание за использование мата и прописать мытье рта с мылом. Хозяйственным. Ибо не пристало молодой леди...

С мной не согласились. Сабрина вздохнула:

— Это не печально. Печально то, что створы на выходе заклинило. Придется возвращаться и сдаваться, а не изображать из себя загонную добычу. — Она ударила в ладошки и с наигранным энтузиазмом воскликнула. — Но в этом есть свои плюсы! 'Белые' твою голову быстро-быстро подлечат!

— Оптимистка ты у меня.

— Ваше высочество очень добры! — Хмыкнула она, сделав что-то, похожее на реверанс. — Ну, что? Пошли сдаваться? 'Белые' обоссутся от радости.

— Фильтруйте базар...

Внутри что-то заворочалось, недовольно забурчало... Нет, вовсе не подташнивающий желудок. И я добавил раньше, чем успел себя остановить:

— ... Ваше Высочество.

И убедился в правоте этого своего недовольно бурчащего нутряного существа — Сабрина сморщилась и, подхватив фонарь, шумно потопала в темноту, всем своим видом показывая, что эти наши подколки на своей левой косичке вертела. Видимо, стоит время от времени прислушиваться к этому 'бурчащему советнику' — может, подскажет что-то более полезное, чем способы троллить обсыпанных бетонной пылью маленьких кавайных девочек.

Кстати, о маленьких девочках и моих 'советниках' ...

Сабрина сказала, что какие-то створы на выходе заклинило. Логично предположить, что 'на выходе' — это дальше по коридору, куда мы не дошли. Точнее — поправочка — мой организм не дошел, безо всякого понимания отнесшись к бомбардировке. Это что же получается? Братик, значит, отдыхает в отключке и не подает признаков жизни. А младшая сестричка в это время спокойно чешет себе дальше по коридору и проверяет эти самые 'створы'? А если б они не заблокировались, почесала бы дальше, оставив бедного братика в темноте и на холодном полу?

Конечно, странно предполагать, что девочка должна тащить по коридору даже такого невеликого лося (Сабрина на десять-пятнадцать сантиметров ниже), как я. Даже учитывая немаленькую силушку, скрытых в этих тоненьких девичьих ручках. Даже учитывая, что мы вроде братья-сестры... Хм. А что должна делать девочка, по нашему экспертному заключению? Истерить над тушкой временно почившего братика? Кажется, 'истерить' и Сабрина — совершенно не пересекаются. Эти две категории не связаны от слова совсем.

А 'советник' ... Эта внутренняя штука, когда к ней обратились за разъяснениями — 'что за ерунда с этой девочкой!' — пожала плечами и каким-то непонятным образом донесла до вопрошающего мысль о том, что, дескать, 'всё правильно сделала!', дескать, 'так и надо!', дескать, 'сам на ее месте поступил бы так же!', и, уже как отмахнулись, 'учись, студент, как надо!'

А еще 'советник' почему-то даже не стал рассматривать варианты, в которых заботливая сестричка со всех ног бросается к выходу и зовет на помощь любимому братику кого-нибудь из взрослых.

'Но и в этом есть свои плюсы!' — Голова у меня работает вполне себе удовлетворительно, несмотря на амнезию. И совсем не конградную, как решила Сабрина, а какую-то левую: например, я прекрасно знаю, что конградная амнезия — это потеря воспоминаний о самом факте получения травмы. И еще я знаю, чем от конградной отличаются ретроградная и антероградная. 'Четвертушка' и 'леденец', опять-таки. Моментально вспомнил, что это и какие последствия...

Круг света с силуэтом Сабрины двигался по коридору недолго. Минуты полторы. Объяснимо: вход, что логично, расположен где-то во внутренних помещениях подвергшейся бомбардировке резиденции; следовательно, когда сверху приложило, мы не могли далеко уйти... то ли по тайному ходу, то ли по эвакуационному коридору... Вот только, если на выходе створы заклинило, то уж на входе, там, куда пришелся основной удар, их вообще завалить полностью должно было.

Не завалило. Не засыпало. И даже не заклинило. Огромные, как в банковском хранилище (эта аналогия вызвала короткую мигрень), створки с небольшим нашим усилием открылись. Без скрипа, что характерно.

Подвальное помещение. Тоже без освещения. Света лампы оказалось достаточно, чтобы понять — помещение не пострадало. Конкретно это — точно. Было тихо. Почти. Откуда-то сверху доносился невнятный бубнеж. Женский голос, по моему.

Когда двинулись по лестнице вверх, под подошвами захрустела каменная крошка — это помещение внешне не пострадало, но тряхнуло тут куда сильнее, чем в подземелье, и мусора с потолка ссыпалось много.

Металлическая дверь. Бубнеж превратился в бубнеж с отдельными различимыми словами.

Еще одна дверь... Здесь следы бомбежки были уже куда более наглядными — то, что являлось недавно крышей, сейчас лежало на полу. Хорошо, дверь открывалась внутрь подвала.

А частично распознаваемый бубнеж превратился в звонкий женский голос. Судя по многократному эху, голос вещал откуда-то с улицы через громкоговорители.

+++

— Сотрудники корпорации 'Антрацит'! Говорит исполнительный директор компании 'Пирит-Эс' группы 'Пирит' Ольга Золотарь! В течение суток от полуночи по местному среднему времени второго дня шестнадцатой декады открыт Транспортно-Распределительный Центр на площади Дохан...

Мы с Сабриной не сговариваясь, замерли у стены, прислушиваясь к трансляции.

Если обобщить, то сотрудников 'Антрацита' зазывали на пункт сепарации для последующей депортации с... планеты Секура (при упоминании о планете дежурно заныли виски), ранее (это в сообщении подчеркивалось особо) принадлежавшей корпорации 'Антрацит', а теперь, что логично, корпорации 'Пирит'. Депортировать желающих собирались на какие-то 'нейтральные' планеты. На выбор предлагалось аж три штуки. На всякий случай запомнил названия — Грамон, Тиберит и Сильва.

А тем, кто окажется настолько мудр, дальновиден, умен, что решит связать свою дальнейшую судьбу с прекрасной-дружной-сильной-щедрой корпорацией 'Пирит', делать ничего не надо. Сидите себе тихонько по домам на попе ровно и не высовывайтесь. Кто не придет в Центр в двенадцатичасовой период с момента открытия — будет считаться уволившимся из 'Антрацита' и подавшего заявку на вступление в 'Пирит'. Кандидата рассмотрят, взвесят, обмерят... В общем, беспокоиться не о чем!