Минеральные клоны

Минеральные клоны (ХМК-1)

Annotation

Могучие звездолеты, экзотические планеты, прекрасные принцессы, сталкивающиеся корпорации, планетарные бомбардировки, тайные спецоперации. Скучно, господа! Скучно! Не хватает трех главных компонентов: попаданец из прекрасного мягкотелого прошлого, ушибленный на всю голову местный и его отмороженная сестренка. Добавим? Добавим! И вот тогда мы похохочем!

Внимание! Персонажи не стесняются: мат, пошлятина, скабрезности и прочее сквернословие — в ассортименте!

Глава 01

Глава 02

Глава 03

Глава 04

Глава 05

Глава 06

Глава 07

Глава 08

Глава 09

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Эпилог

Минеральные клоны (ХМК-1)

Глава 01

Самое важное в экстремальной ситуации — это...

Вот тут хотел сдуру ляпнуть что-нибудь умное про то, что, дескать, 'лучше в нее не попадать'. Не-не-не. Нахер. За тупые советы, бывает, прилетает. Советовать такое тому, кто — уже... чревато, знаете ли. И может быть больно. А мне и так...

Ну, тогда рассмотрим второй по важности совет.

При влипании, попадании, попадосе, втухании, залете — нужно сразу для себя уяснить 'Оп-па! Здравствуй, жопа! Ну, то есть — экстремальная ситуация! Пора начинать думать головой! Включать так называемые мозги!'

Думать мозгом вообще полезно.

При любом пиздеце что-то можно предпринять. Нет, серьезно! Придумать ситуацию, когда ВООБЩЕ нихера сделать нельзя — это надо нехило напрячь фантазию до самых ее извращенных глубин. Что-то сделать, что-то сказать или, напротив, затаиться, сжаться, промолчать, застыть и не отсвечивать.

К тому же, с этим экстримом та еще засада — строго говоря, если он есть, то в него невозможно не угодить. Другими словами, экстрим с твоим участием — это, прости, экстрим с твоим, братан, участием! И это скорее для поклонников квантовой физики, в которой процесс может существовать только в совокупности с наблюдателем. И, что характерно, это самое 'совокупление' понравиться может далеко не всем... участникам. Наши соболезнования!

Так что, остановиться можно на том, что мозги нужно срочно переключить. При условии, что в экстремальную ситуацию нельзя не попасть — ведь если ты в нее не попал, то это не экстремальная ситуация, а лишь выпуск прикольных горячих новостей, над которым очень увлекательно ржать со стороны.

+++

Под черепушкой сейчас — тупая боль. И мыслитель из меня сейчас никакой. Так что 'родить' что-то более умное и логичное просто не получается. Вот и получается такой вот бред, как выше.

И боль только усилилась, когда я попытался вспомнить, что за хрень такая — 'квантовая физика' и почему 'поклонник квантовой физики' однозначно должен ассоциироваться с 'задротом'.

А-а-а, сука, вот сейчас совсем немилосердно затылок пробомбило! 'Задрот'-то тебе чем не понравился?!

Экстремальная ситуация. Собственно, уже влетел. Непонятно как, непонятно во что, но жопой чую, текущая ситуация — экстремальней некуда.

Кстати, о вышеупомянутом индикаторе экстрима. Этим самым 'индикатором' я сейчас валяюсь на чем-то холодном. На чем-то твердом лежу этой самой жопой. Ну, то есть тупо в жопе лежу на жопе... То есть лажа в голове уже рифмованная! Замечательно, бл...!

Полумрак. И тишина. Глаза открыты. Но серый потолок в слабом ровном свете электрической, судя по всему, лампы (сама она стоит где-то слева от меня) пониманию ситуации не способствует. Ибо, как и положено в экстремальной ситуации, ранееупомянутый и вышерасположенный потолок — незнакомый.

Мысль о дифференциации потолков, о проблемах с их распознаванием и о связи именно незнакомых потолков с экстремальными ситуациями снова вызывает приступ мигрени. В этот раз боль не тупая в затылке, а колкая — в висок. 'Незнакомый потолок', и — тюк! Даже зарычал от неожиданности. Правда, получился какой-то неубедительный жалобный всхлип.

Голос я подал зря, потому что меня тут же затеребили. За рукав. Правый.

— Тим! Тим! Тимка, бля!

Такое впечатление, что нежный девичий голосок, долбящий через уши в многострадальную голову, с трудом удерживается от напрашивающегося увлекательного генеалогического экскурса в личную жизнь моих матушек, батюшек и прочих родственников. И, сдается мне, дело не в хорошем воспитании. Что-то глубоко внутри подсказывает — родственники у нас общие!

Вот эта мысль пришла в голову без болезненных последствий.

Лампа, стоящая слева, очень хорошо освещает потенциальную родственницу, сидящую на полу справа. А я, получается, тоже на полу валяюсь. Посередочке.

Девочка лет двенадцати. Поскольку ей только двенадцать, поостережемся давать оценки типа 'красивая' или там 'симпатичная'. Миленькая. Просто миленькая.

Кожа светлая, волосики черные в две косички по бокам, глазки черненькие, платьице... когда-то было беленьким. Кажется, имеющая место быть экстремальная ситуация нас неплохо так потрепала — ее пылью припорошило, а меня вот чем-то более серьезным приголубило. Да так, что башка до сих пор чугунная. С острыми шипами. Как головка моргенштерна. Или кистеня. Только шипы — внутрь. Уй, сука, больно-то как!

И получается, что эта родственница...

— Сабрина? — Имя вылетело раньше, чем я успел сжаться в ожидании новой вспышки боли.

... сестра? Видимо, да. И, определенно, младшая. И голова от нее не болит, что очень и очень хорошо.

— Встать можешь?

Какая-то странная сестра. Двенадцатилетние милашки не должны так спокойно и деловито об этом спрашивать. Побольше экспрессии и детских эмоций, Сабрина! Побольше! Тебе не идет профессиональное равнодушие патологоанатома со стажем!

— Понятия не имею... — Буркнул в ответ.

Сжимаем ручки, дергаем ножками, крутим головушкой... осторожно, очень-очень осторожно. Вроде, работает. И неплохо так работает, к слову. И почему-то одна часть меня относится к этой легкости и 'исправности' нормально (дескать, 'а как же иначе?'), а другая часть, которая доставляет голове столько неудобств, удивляется — она-то ожидала скрипа и хруста в затекших конечностях.

— Могу.

Легко, без помощи рук, принимаю сидячее положение, ухватываюсь за протянутую девичью ладошку и пушинкой взлетаю на ноги. Две вещи вызывают легкое недоумение пополам с легким уколом в макушку: во-первых, у меня очень неслабый пресс, и, во-вторых, судя по силе рывка, девчушка легко могла меня поднять даже без моей помощи. Одной ручкой-веточкой. Что, кстати, почти и сделала.

Осматриваемся. Находимся мы в коридоре. Достаточно широком для дефиле двух пар вполне габаритных мужиков. Серые стены, легкая запыленность, окон нет, дверей нет. Освещения тоже нет. И была бы кромешная темень, но фонарь, стоявший на полу, относительно небольшой участок коридора худо-бедно освещает.

— Что произошло, Сабрина?

Девочка медлит с ответом, с неопределенной моськой пытаясь увидеть что-то на моем лице. Хз, нашла или нет, но снисходит до ответа:

— Бомбардировка. Или ПКО пропустило к резиденции что-то вроде 'четвертушки', или над городом подорвали 'леденец'. Но 'леденец' — вряд ли: останутся без предприятий, без инфраструктуры, без специалистов.

'Четвертушка'? 'Леденец'? Терминами, употребленными, вроде бы, не совсем к месту, я озадачиться не успел, так как ответ был мгновенно извлечен из 'здоровой' части головы. Ну, той, что не болит, когда к ней обращаешься с запросами. Первое — 'четвертушка' — любой боеприпас, эквивалентный четверти тонны в тротиловом эквиваленте. Второе — 'леденец' — ядерный заряд малой мощности. А вот попытка оценить сам факт исключительно спокойных рассуждении о вещах, даже близко не относящихся к интересам двенадцатилетних милашек, уже ожидаемо вызвала головную боль. И, посему, было принято решение поразмыслить над этим в другой раз.

— Почему 'четвертушка'? — спросил я безо всякого интереса.

На меня посмотрели недовольно и пояснили снисходительно:

— Если б жахнули чем-то потяжелее, мы бы с тобой не разговаривали — подземный ход обрушился бы нахрен. А если чем полегче, то тебя не приложило бы так о стену... — И с таким же уровнем 'интереса', как я только что, поинтересовались. — Самочувствие?

— Голова болит. — Ответил абсолютно честно. — Не постоянно. Время от времени. И не помню ничего.

— Сотрясение. — Покивала головой младшая сестра. — И конградная амнезия. Как по учебнику. Так что, если не помните, 'ваше высочество' (это она произнесла с непонятным выражением... то ли сарказм, то ли издевка... то ли еще что), то первой атакой 'белые' задействовали ЭМИ, потом хакнули наши сервера, потом уже — наши 'инкомы'. И наступил лютый пиздец нашим аптечкам — теперь это бесполезные резервуары реактивов. Ты уж потерпи, ладно?

— Это... печально. — Выдавил я, постаравшись не показывать замешательства (ну, старший брат же!).

С другой стороны, как старший брат — должен сделать замечание за использование мата и прописать мытье рта с мылом. Хозяйственным. Ибо не пристало молодой леди...

С мной не согласились. Сабрина вздохнула:

— Это не печально. Печально то, что створы на выходе заклинило. Придется возвращаться и сдаваться, а не изображать из себя загонную добычу. — Она ударила в ладошки и с наигранным энтузиазмом воскликнула. — Но в этом есть свои плюсы! 'Белые' твою голову быстро-быстро подлечат!

— Оптимистка ты у меня.

— Ваше высочество очень добры! — Хмыкнула она, сделав что-то, похожее на реверанс. — Ну, что? Пошли сдаваться? 'Белые' обоссутся от радости.

— Фильтруйте базар...

Внутри что-то заворочалось, недовольно забурчало... Нет, вовсе не подташнивающий желудок. И я добавил раньше, чем успел себя остановить:

— ... Ваше Высочество.

И убедился в правоте этого своего недовольно бурчащего нутряного существа — Сабрина сморщилась и, подхватив фонарь, шумно потопала в темноту, всем своим видом показывая, что эти наши подколки на своей левой косичке вертела. Видимо, стоит время от времени прислушиваться к этому 'бурчащему советнику' — может, подскажет что-то более полезное, чем способы троллить обсыпанных бетонной пылью маленьких кавайных девочек.

Кстати, о маленьких девочках и моих 'советниках' ...

Сабрина сказала, что какие-то створы на выходе заклинило. Логично предположить, что 'на выходе' — это дальше по коридору, куда мы не дошли. Точнее — поправочка — мой организм не дошел, безо всякого понимания отнесшись к бомбардировке. Это что же получается? Братик, значит, отдыхает в отключке и не подает признаков жизни. А младшая сестричка в это время спокойно чешет себе дальше по коридору и проверяет эти самые 'створы'? А если б они не заблокировались, почесала бы дальше, оставив бедного братика в темноте и на холодном полу?

Конечно, странно предполагать, что девочка должна тащить по коридору даже такого невеликого лося (Сабрина на десять-пятнадцать сантиметров ниже), как я. Даже учитывая немаленькую силушку, скрытых в этих тоненьких девичьих ручках. Даже учитывая, что мы вроде братья-сестры... Хм. А что должна делать девочка, по нашему экспертному заключению? Истерить над тушкой временно почившего братика? Кажется, 'истерить' и Сабрина — совершенно не пересекаются. Эти две категории не связаны от слова совсем.

А 'советник' ... Эта внутренняя штука, когда к ней обратились за разъяснениями — 'что за ерунда с этой девочкой!' — пожала плечами и каким-то непонятным образом донесла до вопрошающего мысль о том, что, дескать, 'всё правильно сделала!', дескать, 'так и надо!', дескать, 'сам на ее месте поступил бы так же!', и, уже как отмахнулись, 'учись, студент, как надо!'

А еще 'советник' почему-то даже не стал рассматривать варианты, в которых заботливая сестричка со всех ног бросается к выходу и зовет на помощь любимому братику кого-нибудь из взрослых.

'Но и в этом есть свои плюсы!' — Голова у меня работает вполне себе удовлетворительно, несмотря на амнезию. И совсем не конградную, как решила Сабрина, а какую-то левую: например, я прекрасно знаю, что конградная амнезия — это потеря воспоминаний о самом факте получения травмы. И еще я знаю, чем от конградной отличаются ретроградная и антероградная. 'Четвертушка' и 'леденец', опять-таки. Моментально вспомнил, что это и какие последствия...

Круг света с силуэтом Сабрины двигался по коридору недолго. Минуты полторы. Объяснимо: вход, что логично, расположен где-то во внутренних помещениях подвергшейся бомбардировке резиденции; следовательно, когда сверху приложило, мы не могли далеко уйти... то ли по тайному ходу, то ли по эвакуационному коридору... Вот только, если на выходе створы заклинило, то уж на входе, там, куда пришелся основной удар, их вообще завалить полностью должно было.

Не завалило. Не засыпало. И даже не заклинило. Огромные, как в банковском хранилище (эта аналогия вызвала короткую мигрень), створки с небольшим нашим усилием открылись. Без скрипа, что характерно.

Подвальное помещение. Тоже без освещения. Света лампы оказалось достаточно, чтобы понять — помещение не пострадало. Конкретно это — точно. Было тихо. Почти. Откуда-то сверху доносился невнятный бубнеж. Женский голос, по моему.

Когда двинулись по лестнице вверх, под подошвами захрустела каменная крошка — это помещение внешне не пострадало, но тряхнуло тут куда сильнее, чем в подземелье, и мусора с потолка ссыпалось много.

Металлическая дверь. Бубнеж превратился в бубнеж с отдельными различимыми словами.

Еще одна дверь... Здесь следы бомбежки были уже куда более наглядными — то, что являлось недавно крышей, сейчас лежало на полу. Хорошо, дверь открывалась внутрь подвала.

А частично распознаваемый бубнеж превратился в звонкий женский голос. Судя по многократному эху, голос вещал откуда-то с улицы через громкоговорители.

+++

— Сотрудники корпорации 'Антрацит'! Говорит исполнительный директор компании 'Пирит-Эс' группы 'Пирит' Ольга Золотарь! В течение суток от полуночи по местному среднему времени второго дня шестнадцатой декады открыт Транспортно-Распределительный Центр на площади Дохан...

Мы с Сабриной не сговариваясь, замерли у стены, прислушиваясь к трансляции.

Если обобщить, то сотрудников 'Антрацита' зазывали на пункт сепарации для последующей депортации с... планеты Секура (при упоминании о планете дежурно заныли виски), ранее (это в сообщении подчеркивалось особо) принадлежавшей корпорации 'Антрацит', а теперь, что логично, корпорации 'Пирит'. Депортировать желающих собирались на какие-то 'нейтральные' планеты. На выбор предлагалось аж три штуки. На всякий случай запомнил названия — Грамон, Тиберит и Сильва.

А тем, кто окажется настолько мудр, дальновиден, умен, что решит связать свою дальнейшую судьбу с прекрасной-дружной-сильной-щедрой корпорацией 'Пирит', делать ничего не надо. Сидите себе тихонько по домам на попе ровно и не высовывайтесь. Кто не придет в Центр в двенадцатичасовой период с момента открытия — будет считаться уволившимся из 'Антрацита' и подавшего заявку на вступление в 'Пирит'. Кандидата рассмотрят, взвесят, обмерят... В общем, беспокоиться не о чем!

— Сучка какашистая!

Это буркнула Сабрина, когда Оля 'Какашкина' затянула волынку по третьему кругу. Понятно, что в записи — будет еще исполнительный директор тратить свое драгоценное время... А 'Какашкина' она потому, что через короткий импульс боли в виске я вполне уверенно 'перевел' фамилию Золотарь. О чем поделился с Сабриной. Исключительно для налаживания отношений с младшенькой. Перевод был благосклонно принят и творчески использован.

— 'Отстойник', сто процентов, один-единственный на всю планету. Попробуй, успей добраться до него за двенадцать часов, когда любой гражданский борт будет сбит ПВО 'белых'!

Ну да, у корпорации 'Пирит' весьма интересная и довольно эффективная кадровая политика.

— Сегодня какое число? — Спросил я у Сабрины.

— Хорошо тебя головой приложило. — Она сочувственно поцокала языком. — Шестнадцатое.

Все еще дуется. Злопамятная девочка, что удивительно при ее рассудительности.

— А время?

— Часа два по местному... — Пожала она плечами. — Точно не скажу — инкомы-то в ауте. Так что у нас дохренища времени — до Дохан дойдем пешочком за полчаса-час. Даже если через завалы.

— А нам туда надо? На эту сепарацию для сегрегации с депортацией?

Меня одарили очень красноречивым взглядом 'почувствуй себя идиотом'.

— Его высочество Тимониан Антрасайт собирается сменить подданство? — Облили меня ядом, желчью и...

Впрочем, я и сам охренел. Это что же получается, я — какой-то местный принц?

Простой мысленный вопрос через цепочку потянул за собой целую ленту ассоциативной информации. 'Советник' сочувственно покивал, а вторая непонятная хрень привычно кольнула болью. Несильно. Явно жалея. Да, парень, ты — прЫнц... И ты попал!

А то я не знал!

Тимониан Антрасайт. Это я — 'советник' гарантирует. Тим. Антрасайт. Это по-английски 'антрацит'. Что такое 'английский'? 'Советник' не знает. А вот 'непонятная хрень' с помощью боли оповещает, что это такой язык. Но расшифровывать не собирается — пользуйся 'ас ис', парень! Но уже и это впечатляет — почти полное совпадение названия корпорации и фамилии. Впечатляет и напрягает.

И еще всплыло. Тимониан и Сабрина Антрасайт — дети Хаммара и Майи Антрасайт. А бабушкой у них (у нас!) работает Двидора Антрасайт. И прадедушкой — Кречет Антрасайт. А вот он уже — председатель совета директоров 'Антрацит корп'. Прежде чем погаснуть, 'цепочка' 'порадовала' всего одной статистической строчкой: 'Антрацит корп. — 4598 звездных систем'.

'Очешуеть! — отреагировал 'второй'. — Это куда круче, чем какие-то там принцы и принцессы!'

Ай, сука, что ж ты болишь-то так, а!

+++

На улице был ранний вечер. Небо с длинными перламутровыми полосками облаков и многочисленными нитками инверсионных следов красиво подсвечивалось снизу уже почти закатившимся солнцем...

И широкая белесая полоса пересекала весь небосвод с востока на запад, изгибаясь исполинской дугой к югу...

'Астероидное кольцо планеты...', — тихонько подсказал 'советник'.

Хотел что-то добавить, но его перебил 'второй':

'А-а-а! Я — гребанный попаданец!' — в панике завопил он. — 'А-а-а!'

'Заткнулись оба!' — мысленно рявкнул я, поморщившись от боли в темени.

Оба притихли и боль быстро сошла на нет. Интересный способ борьбы с мигренью, м-да...

Воздух кажется теплым. Но от дыхания вырывается слабый пар. Снега нет, инея тоже нет. А одет я сравнительно легко — черные мягкие туфли, черные брюки, бордовая рубашка с черным галстуком-веревочкой и черный... мундир, наверно. Но не холодно ни капли, хотя по ощущениям ткань тонюсенькая. И все это чистое — от пыли и грязи подземелья не осталось и следа. Сабрина, между прочим, снова 'косплеит' (да прекрати ты болеть, дрянь!) белоснежного ангелочка без единого грязного пятнышка. И тоже от холода неудобств не испытывает.

Мундир у меня шикарный. 'Безболезненный советник' нашел мой туалет самым обычным, а вот 'болячка' болезненно удивилась антрацитово-черной необычной ткани. И слабым искоркам, пробегающим по красным швам — будто светящаяся жидкость течет по тончайшим прозрачным трубочкам. И — изумительной невесомости одежды, которая нигде не жала и не стесняла.

'Работа портного. Не ширпотреб какой-нибудь!' — равнодушно откликнулся 'советник'на 'одежные страсти' 'второго'.

От главного здания резиденции остался косой 'уголок' из двух стен. Высота и пустые проемы говорили, что этажей в здании не менее трех. Было. Теперь — груда камня. Дымящаяся, но не горящая. То ли нечему гореть, то ли не занялось. И поднимался над развалинами не дым, а скорее бетонная пыль еще не успела осесть. А ветра, чтобы быстро снести в сторону, не было.

Легкость, с которой мы покинули подземный ход, объяснялась просто — вход в него находился не в разрушенном главном здании, а в одной из вспомогательных построек, пострадавших сравнительно слабо.

— Я почувствовала один удар. — Задумчиво пробормотала Сабрина, рассматривая руины. — Не менее двух-трех 'четвертушек' одним залпом. Но пожаров нет. Видимо, ОДАБом заполировали. ОДАБ под землей мог и не почувствоваться. Неужели, хотели наверняка нас грохнуть? — И зябко передернула плечами.

Знания всплыли в голове легко и непринужденно. Без боли. То есть принадлежали 'советнику', а не 'второму'-болезному.

— ОДАБ против бункера? Сабрина, солнышко, не смеши меня! Хотели бы уничтожить бункер — положили бы 'Зубило'. А не знать про бункер они не могли. ОДАБом, видимо, потушили начинающийся пожар.

'Зубило', как охотно объяснила память, это противобункерный боеприпас. Такая дура с прочной головной частью, которая пробивает почву, бетонные перекрытия и взрывается на многометровой глубине. То ли двадцать метров, то ли сто — на этот счет память затруднилась, сославшись на большое разнообразие в этом классе боеприпасов.

— Пф! — Возмущенно вздернутый носик был мне ответом. А потому что возразить старшему брату нечего — старший брат кругом прав.

— С собой что-нибудь берем? Документы, деньги, драгоценности... Депортация — штука такая...

Я неопределенно покрутил пальцами, хотя ничегошеньки полезного о депортации припомнить не смог. Но был уверен железно, что в материальном отношении депортируемым можно только посочувствовать... если у них на руках нет чего-нибудь полезного или ценного. Впрочем, и в этом случае могут случиться... коллизии. Болезненные и даже смертельные. А спросил потому, что не помнил, где эти документы-деньги-драгоценности хранятся. Но если в главном здании — тогда беда-печаль — в этой груде камней мы копаться точно не будем.

— Зачем? — Сабрина даже опешила. — Какие документы? Какие деньги?

Глазки большие, в глазах — настоящее беспокойство. Наверно, я ляпнул что-то совсем уж глупое ('Безналичный расчет, удостоверение личности зашито в инкоме 'на железо', то есть ЭМИ ему не страшен', — подтвердил мою ошибку 'второй'). Но хоть какое-то беспокойство за брата продемонстрировано, и то ладно. Так что не будем усугублять. Я в ответ пожал плечами и направился в сторону ворот... находящихся метрах в четырехстах — резиденция семьи Антрасайт была огромной.

— ... наши денежные счета привязаны к ай-ди наших инкомов. — Сабрина меня быстро догнала. — Инкомы, конечно, не работают, но 'белые' обязаны нам их восстановить! Даже если откажутся восстанавливать — но они не имеют права! — наниты за пару дней их починят! Нам же ставили последние модели! У тебя вообще 'Кабураги-Атом' стоит!

Я не стал напоминать о том, что через сутки все, находящиеся на планете Секура, будут считаться уволившимися из 'Антрацит' и готовыми к найму в 'Пирит'. Сабрина показала себя крайне рассудительным и умным ребенком — вряд ли она менее внимательно слушала объявление. Да и подозрительное совпадение наших фамилий и названия компании намекало — так просто нам с Сабриной место работы не поменять. Это если даже забыть о нашем несовершеннолетии...

Мы ведь несовершеннолетние?

'Ага' — почти синхронно на два голоса выдала память.

Резиденция была огромной, и находилась почти в центре города. В этот раз головная боль от удивления сим фактом была слабой, а 'безболезненная' часть памяти согласно покивала и, гордо надувшись, поведала о крутизне семьи Антрасайт и обыденности такого явления, как размещение главной резиденции в центре своих владений.

+++

Миновав очень красивый и ухоженный парк с милыми дорожками, вышли за ворота. Такие, знаете, ажурненькие и воздушные на вид воротца... четырех метров высотой с очень гармонично вписанными в металлический рисунок листиками, острыми гранями по верху. То есть хрен через эту 'калиточку' перелезешь без того, чтоб не пораниться. Порежешься — как минимум.

Резиденция располагалась на небольшой возвышенности, поэтому город был, как на ладони.

Обычный такой город. Двух-, трех-, четырехэтажные дома-особняки, многоэтажные жилые коробки... Во всех зданиях в окнах беззаботно и уютно горел свет. После бомбардировки, ага. После ЭМИ, ага. Это когда все пробки должно было вышибить к чертям. Не выли сирены, не бегали в панике люди, не носились с мигалками машины (опять кольнуло в висок) экстренных служб.

И разрушений в городе не было. Вообще. Во всяком случае, видимых. Не было раненых, не было убитых, не поднимались жирные черные столбы дыма... и белые — не поднимались. Не полыхали пожары, не стояла пыль от разрушенных до основания зданий.

И никто не торопился на помощь к разрушенной резиденции семьи Антрасайт, такой всей из себя крутой и богатой.

+++

Сабрина уверенно потянула меня за собой. И мы успели бодренько прошагать по безлюдной (и безмашинной) дороге аж сотню метров.

В одном из ближайших дворов тихонько взрыкнул мощный двигатель, полыхнули фары и нас нагнал... БТР. Огромный, брутальный, угловатый. С острыми углами. Восьмиколесный. Покрытый черным-бело-голубым камуфляжем.

'Второй' почти без головной боли быстро (будто боялся эту боль мне причинить) выдал 'на поверхность' сведения о том, что железный монстр похож на какой-то там 'БТР-80' (только пушка какая-то странная — толстая, короткая, прямоугольная в сечении), и кольнул легким удивлением — слишком уж тихо работает двигатель, и не видно выхлопа от мощного мотора, способного перемещать эту многотонную махину.

Правда, тут же два внутренних голоса сцепились между собой, не сумев договориться о типе камуфляжа: 'советник' классифицировал камуфляж, как 'Наст-9', а 'второй' — как 'городской', 'Диджитал Урбан'. А потом 'советник' и вовсе 'расчехлился', опознав в машине 'Джокер-Аманд-93', и практически запинал 'второго' интеллектом — перечислением ТТХ, марок и моделей.

Пришлось 'прихлопнуть' обоих, чтобы предотвратить новый приступ мигрени.

И чтобы не мешали общению... потому что из боковой двери аккуратно притормозившей железной черепахи на плитки тротуара выпрыгнул офицер. Выпрыгнула.

Рослая, широкоплечая. Камуфляж — один-в-один, как на БТР (настолько 'один-в-один', что, казалось, отойди на десяток шагов, и человек сольется с машиной). Закрытая камуфлированная кобура спереди на груди почти у плеча, камуфлированный... автомат, наверно ('Импульсник 'Шквал-Мини' — уверенно шепнул 'советник'). Черный берет с каким-то значком ('Уорент-офицер четвертого класса. Сухопутные войска компании 'Пирит'. — пискнул 'советник' раньше, чем я успел на него шикнуть. 'Второй' недовольно заворочался — ему явно было что сказать — но, оценив мое настроение, мудро сделал вид, что он тут исключительно для хорошей компании и моральной МОЛЧАЛИВОЙ поддержки).

Лицо... Обычное лицо двадцатилетней молодой девахи. Чуть помятое, будто девушка буквально секунду назад проснулась. На щеке даже отпечатался след какого-то прямого угла, довольно пикантно очертив скулу.

— Куда спешим, молодежь? — поинтересовалась она. — Комендантский час скоро начнется.

Сабрина как бы случайно вышла вперед, закрыв меня спиной, но я успел раньше — как-то на автомате приосанился и холодно поинтересовался в ответ:

— А вы кто, уорент-офицер? Может быть это вы, а не мы, готовитесь нарушить комендантский час?

Сабрина хмуро покосилась, но промолчала. А офицер небрежно, но с какой-то отработанной четкостью отсалютовала правой рукой — ладонь пальцами к виску:

— Уорент-офицер Загреба Занович. Вооруженные силы группы 'Пирит', новая администрация города. А теперь — внимательно вас слушаю.

— Тимониан Антрасайт и Сабрина Антрасайт. — Веско припечатал я. — Направляемся на площадь Дохан для прохождения процедуры депортации с планеты.

— О-о-о. — Протянула уорент-офицер. — Не возражаете, если я проведу вашу идентификацию... ваши высочества?

Высочества в нашем лице не возражали. Уорент-офицер достала из набедренной сумки какой-то приборчик — поделие явно для военных — угловатый, немаленький, некрасивый. Поднесла к моей голове, пять секунд подержала. Повторила процедуру с недовольно на нее зыркающей Сабриной.

— Ну, что ж, ваши высочества. Могу вас подбросить до Дохан.

— Это было бы здорово, офицер. — Оценил я. — А за оставление поста вам не влетит?

Сабрина удивилась. Да и уорент-офицер дернула бровью:

— Ну, это уже мои проблемы. — И улыбнулась немного теплее.

Приятная у нее улыбка.

Глава 02

В БТР кроме уорент-офицера были еще четверо пассажиров — водитель и трое бойцов. Водитель — мужчина, бойцы — двое парней и девушка. Все, включая водителя, подстать командиру — рослые, здоровые... и сонные. Экипированы абсолютно одинаково. Едва ли старше, а скорее, младше командира. Странно, почему-то я, пятнадцатилетний щегол, и этих ребят, и их командира считаю младше себя.

На нас с Сабриной посмотрели с любопытством, но — не более.

Расположились на жестких боковых сиденьях. Занович даже заботливо пристегнула нас ремнями, вызвав легкое удивление и у Сабрины, и у своих подчиненных. И тихо скомандовала:

— Трогай!

Двигатель снова тихонько взрыкнул, корпус качнулся, и мы тронулись. Очень хотелось надеяться, что тронулись на площадь Дохан, а не куда-то еще — окон в БТР ожидаемо не было, так что даже если б моя память не была дырявой, отследить маршрут не получилось бы. А куда 'трогать', уорент-офицер водителю почему-то не сказала. А тот не спросил. Может быть, слышал наш разговор? Или знал заранее? И почему я столь подозрителен к желанию симпатичной милой девушки оказать нам помощь?

А я размышлял. И плевать, что памяти нет — размышлять, вообще, полезно. Вне зависимости от...

Нашими 'высочествами' уорент-офицер особо не впечатлилась. Дружелюбна, но без подобострастия. Вот спать девица хочет — тушите свет. Уже, кстати, прикорнула напротив нас в таком же неудобном кресле. Сразу видно опытного военнослужащего — любая поверхность до прямого угла включительно мгновенно используется для урывания лишней минутки сна.

А ведь она — не какой-нибудь высокопоставленный офицер, а всего лишь уорент 'третьего класса'. Что-то между сержантом и 'нормальным' офицером. Но положить ей на наши 'высочества' — чинопочитание на нуле. Что из этого следует? 'Высочества' — это что-то вроде шутки? Или военнослужащий и не должен испытывать никакого пиетета к представителям враждебного лагеря?

Вот если б свои... но 'свои' отчего-то не торопились высылать 'скорую помощь' и пожарные расчеты к разрушенной резиденции Антрасайт.

— Командир, может музЫчки вломим? — Громко спросил водитель, заставив задремавшего офицера вздрогнуть. — Что-нибудь легкое. Из пятого набора. Или из пятого-бис.

Офицер перевела взгляд на меня и едва заметно дернула бровью. Я столь же незаметно покачал головой.

— Себе включи. — Разрешила офицер. — А у нас тут, вообще-то, гражданские с неработающими инкомами сидят.

— Звезды! Совсем забыл! — Посетовал водитель. — А если по боевой сети?

— Нах... — Быстрый взгляд... почему-то на меня. — Нафиг! Вторые сутки на 'боевых' сидим — пора бы уже и отдохнуть. Я ж говорю — себе включи.

— Нахер! — У водителя перед глазами ничего, кроме приборной панели и дороги не было, поэтому он себя не сдерживал. — Я тоже потерплю. До Центра недалеко, и движухи на дорогах нет.

С благодарностью слегка кивнул офицеру. Но та, по-моему, не заметила — прикрыла глаза с твердым намерением покемарить еще.

Ну, если это не постановка, то едем мы именно в Центр депортации. И то, что солдаты вторые сутки сидят на боевых коктейлях — тоже нормально, все-таки они только что отжали у 'Антрацита' планету — занятие явно утомительное и зело напряжное, без нейростимуляторов никак не провернуть.

Мало информации. А 'дергать' своих горе-советников очень не хочется — опять заспорят, заставляя гримасничать от головной боли. Интересно, боевые коктейли или транс-музыка смогут помочь мне общаться с ними без мигрени?

+++

Пшикнув тормозами, БТР застыл. Я не торопился выбираться из 'сбруи'. Сабрина тоже сидела, ждала. Офицер, одобрительно покивав, выпрыгнула наружу и вернулась через десять минут.

Выбрались из машины. Осмотрелись.

У Центра депортации было людно. Очень людно. Наблюдалось очень даже немаленькое количество горожан, которые не пожелали связывать свою дальнейшую жизнь с 'Пирит'. И 'Пирит', получается, поступает весьма разумно — чем меньше на оккупированных территориях нелояльного населения, тем проще пойдет оккупация. Правда, судя по спичу неведомой Ольги Золотарь, некрасивое слово 'оккупация' заменено на нейтральное 'интеграция'.

— Их высочества... Тимониан и Сабрина... вчера по трансляции выступали... и правда не сбежали... — Концентрическими кругами стали разбегаться благоговейные шепотки по толпе. — ... остались на планете... не оставили... не обманули... все-таки попались...

Совсем в другом свете увидел я теперь помощь уорент-офицера — через такую массу народа, в которой каждый хотел к нам пробиться и пощупать (а вдруг ненастоящие!), мы сами, без помощи ее бойцов, быстро построивших 'коробочку', не протиснулись бы.

Понятно, почему для организации Центра была выбрана площадь Дохан — она не только находится в центре столицы. Она еще и большая! Большая, круглая. С высоченным, метров сорок, памятником какому-то крылатому дядьке (тому самому Дохану?) ближе к помпезному трехэтажному светло-салатовому зданию с фигурками, колоннами и этими... толстыми такими перилами... О! Балюстрады!

Центр состоял всего из пяти модульных домиков. Но это, черт возьми, были ОГРОМНЫЕ домики! Большущие сорока-пятидесятиметровые монстры-кубы из непонятного материала, похожего на блестящую жесть. Двух— и трехэтажные!

Прилегающие к площади улицы оказались забиты военной техникой, которая постоянно менялась — одни приезжали или прилетали, другие, соответственно, уезжали или улетали... Или уходили — были там какие-то четырехлапые шагоходы. На самой площади стояли два приземистых летательных аппарата размером со среднее здание — явно какие-то шаттлы для сообщения с орбитой.

Благодаря зеркальной поверхности впервые осмотрел себя... почти в зеркало. Даже остановился в недолгом ступоре — со стороны себя еще не видел... а если и видел, то не помню. Высокий пятнадцати-шестнадцатилетний подросток, черноволосый черноглазый стройный. Смазливый, простите Звезды! Благородно-бледное скуластое овальное лицо, без 'детских щечек'. Красавчик, блин! Еще этот мундир пижонский. Тьфу!

'Внатуре!' — немедленно согласился 'второй'. — 'Всегда такие бесили!'

Залитый ярким светом зал. Большой зал. И народу немало. По обе стороны от линии столов, делящей помещение на две неравные части — в одной части все одеты единообразно в белые и светло-серые комбезы, в другой — кто во что горазд... ну, в чем люди из дома выскочили, в том в Центр и пришли.

— Джошуа Глазьев, младший дежурный администратор Центра распределения на планете Секура. — Усталость у персонала, занятого в Центре, измерялась теми же величинами и была той же размерности, что и у военнослужащих 'Пирита'. — Пожалуйста, пройдите к столу номер десять или столу номер одиннадцать на идентификацию личности...

Парень в светло-сером комбинезоне, к которому подвела нас уорент-офицер, тоже хотел спать. Давно и безнадежно хотел — мешки под глазами, расширенные зрачки и лихорадочный блеск перебравшего кофе (или чем они тут взбадриваются?) человека.

— Тимониан и Сабрина Антрасайт. — Опередила нас уорент-офицер. — Я уже провела идентификацию. Подтверждаю их личности.

— А-а-а... — вяло протянул парень, но на глазах стал оживать. — Это здорово, что провели — у нас гражданские сканеры. Видимо, их зацепило нашим же РЭБом — срабатывают через раз на пятый. Приходится перепроверять результат. Трижды! Клёпанный регламент! Скиньте мне кэш-суммы, офицер. Ладно?

Чушь! Для того, чтобы их зацепило 'нашим РЭБом', они в момент включения РЭБ должны были находиться на поверхности. То есть во время проведения войсковой операции, что никак невозможно. Кажется, парень просто не хочет возиться с проведением и документированием необходимых процедур.

Но уорент-офицер спокойно кивнула. И работа... не то, чтобы закипела, но сдвинулась с мертвой точки.

— Ваши личности подтверждены, Ваши Высочества! — порадовал нас парень через пару минут молчаливого размахивания конечностями в воздухе. — Вы зарегистрированы в нашей базе перемещаемых лиц. Компания 'Пирит' готова доставить вас на одну из следующих планет...

— Стоп! — Неожиданно припечатала Сабрина. — Не надо 'на одну из следующих'... Вы доставите нас на Назгул. К дедушке!

— А кто у нас дедушка? — Без особого волнения, но с изрядной долей любопытства осведомился Джошуа.

Грубость Сабрины его не тронула — видимо, успел уже насмотреться на всяких просителей. И упоминание о 'высочествах' его не тронуло. Как и уорент-офицера до этого. Ну, никакого уважения к августейшим особам!

— Кречет Антрасайт! — Знакомо вздернула носик Сабрина. — Председатель совета директоров! — И добавила яда в голос... баночек эдак полторы. — Если вы нас идентифицировали, то эта информация должна быть вам доступна! И очень хорошо, что вы внесли нас в свои базы данных!

— Хм... — Вот последнее парня смутило. Слегка. — Но вы же понимаете, Ваше Высочество — такие вопросы я решать не могу. Я следую инструкции, в которой черным по белому написано, — Он скосил глаза вниз и вправо, его глаза заскользили, будто по строчкам. — '... предлагать на выбор конечные пункты доставки из трех планет — Грамон, Тиберит и Сильва'...

— А что в вашей замечательной инструкции написано о решении вопросов, находящихся вне вашей компетенции? — Перебил я возмущенную Сабрину, уже набравшую в грудь воздуха... не хватало еще, чтобы она устроила здесь скандал. После которого будет неизбежна месть со стороны местного бюрократического аппарата. И плевать им будет, чьи мы там внуки. Им и сейчас плевать. Знаю я эту чернильную братию! Ведь знаю же, а? Хм... откуда-то знаю.

Разумеется, позвали начальника (такую же невыспавшуюся девицу). Содержание ее инструкции нам мало помогло, и был вызван уже ее начальник (тоже девица... точнее, молодая леди — свежая, серьезная, с весьма симпатичными... глазами). Вот с этим начальником нам улыбнулась удача — у ЭТОЙ были полномочия записать нас на аудиенцию к САМОМУ ГЛАВНОМУ — к исполнительному директору Ольге Ка... Золотарь! Которая обязательно решит наш вопрос.

Так что руководитель Центра отправилась выбивать аудиенцию, а я...

А я, наряду с праздными (наверно, поэтому, лишь чуть-чуть отдающими головной болью) размышлениями о засилии женщин на руководящих постах 'Пирита', выбил нам горячее питание. Строго в рамках инструкции того же дежурного администратора Джошуа. Питание было тут же, в зале, организовано и предоставлено. И даже закипающая Сабрина после короткой внутренней борьбы перебралась за небольшой легкий столик у стены, оперативно отделенный от остального зала непрозрачной перегородкой.

Вот. А вы говорите, никакого уважения к монаршим особам. Да по сравнению с тем, как обходятся с прочими желающими покинуть планету, нас с Сабриной просто облизывают и на задних лапках перед нами прыгают!

Даже салфетки на столик положили! Рядом с разогретыми лотками из пищевого принтера они смотрелись феерично!

+++

Для начала нас вытурили с планеты на орбиту. Дескать, так и так улетаете. А уж куда вас начальство направит — не наше чиновничье дело. Лишь бы тут не маячили и колеблющийся местный контингент своим присутствием не смущали.

Вот и началось космическое путешествие наших высочеств с того самого шаттла, прохлаждающегося на площади. Мы с Сабриной... и еще около сотни человек.

Отношение к отпрыскам аж председателя совета директоров 'Антрацита' здесь, среди 'своих', было ожидаемым. К нам шли знакомиться, представляли своих детей (иногда, здоровенных лбов, визуально — лет под тридцать-сорок...), заводили разговоры.

Сабрина оживилась, поддерживала беседу. Глазки сияют, на щечках румянец, жесты плавные, лаконичные, но красноречивые. Я старался не отсвечивать, но в дискуссиях был вынужден участвовать, когда ко мне обращались прямо. Пользовался только помощью своего внутреннего 'советника'. Именно он, кстати, и посоветовал именно такую линию поведения. Получалось неплохо — в темах не плавал, отвечал и спрашивал, по моим ощущениям, квалифицированно. Не мямлил и не заикался.

Снова обратил внимание, что подходили в основном женщины. И вели они себя... странно. Причем, 'советник' ничего эдакого в их поведении не находил, а вот 'второй' — недоумевал. А объяснить причины этого самого недоумения не мог, болезный. Как обычно. Ну, я уже отмечал, что у него проблемы с внятным объяснением чего-либо — до крайности неудобный и бесполезный 'довесок'. Даже вредный!

Из разговоров стало понятно, что пассажирами шаттла были люди, не захотевшие расторгать контракт с 'Антрацитом'.

Я бы на их месте тоже не захотел — контракт с 'Пиритом' был откровенно невыгодным и столь же откровенно драконовским... для управляющих, менеджеров, директоров и прочих руководителей. Если судить по словам этих самых... которые, что логично, и были нашими спутниками. А вот для специалистов предлагаемый 'Пиритом' контракт — очень даже интересный. И в чем-то даже 'вкусный'. На что, видимо, расчет и делался.

О своих выводах я, разумеется, тактично промолчал. Безо всяких подсказок. Потому что умный мальчик.

Вот, кстати. Именно такое отношение ко мне, старшему брату, как к 'мальчику', почему-то казалось 'второму' неестественным. Ему, 'второму', казалось, что в нашей 'семейной двойке' именно я должен быть старшим. Хотя бы с точки зрения наших собеседников, неосведомленных о моих проблемах с памятью. Ну, хотя бы с точки зрения собеседников-сверстников!

Так ведь нет! Их больше интересовало мнение Сабрины. И это не было отношением конкретно ко мне или конкретно к ней — такое же отношение было к представителям мужского пола, даже если они были старше своих родственников-женщин.

Что за хрень, а?!

На этом месте голова разболелась особенно сильно, и я задремал, краем уха услышав чей-то сочувственный голос:

— Устал, бедняжка. Ему столько пришлось пережить!

Голос был ожидаемо женским, сочувствующим и, что особенно обидно (обидно было 'второму', 'советник' же не видел в этом ничего странного), принадлежал пигалице лишь чуть-чуть старше Сабрины.

— Да, Клоз. — Согласился голос Сабрины. — Не будем мешать брату, давай пересядем.

Да и хер с вами! А я спать хочу!

+++

'Матриархат!'

Что-то за время сна в голове уложилось, утряслось. 'Советник' что-то уточнил у 'второго', пришел к каким-то выводам и смог объяснить ему, что же казалось тому странным. А уж тот кинулся с новой информацией ко мне, пока я выбирался из глубин сна к непонятной и чуть пугающей действительности:

'Матриархат!' — радостно прыгал мой мысленный садист, вызывая короткие вспышки неприятных болевых ощущений.

Ну, да — матриархат. Девочки — главные, мальчики — на подтанцовках. Непонятно, что в этом для тебя удивительного. И непонятно, чему ты радуешься, болезный. Ну, матриархат, и чё?

Оказалось, 'второго' до усрачки радует возможность не напрягаться теперь с поиском самк... половых партнеров — девочки, дескать, теперь сами за нами бегать будут! Разнообразие, широкий выбор, секс без ограничений, непрерывный разврат, все дела! ГАРЕМ!!!

М-да. Придурок, что с него взять. Логики и наблюдательности — никакой. А ведь есть стойкое ощущение того, что наше пятнадцатилетнее тело с самого детства не знало женской ласки, кроме материнской. Что уже противоречит выкладкам 'второго'. Конечно, маленький я еще — всего-то пятнадцать лет. Но в пятнадцать лет пора бы уже ДЕЯТЕЛЬНО думать о чужих попках, ножках и сиськах. А уж учитывая высокое положение родителей найти 'помощницу' для утех — не проблема. Так что извини, дружок, никакого блуда — в соответствии с твоей же концепцией роли поменялись, и уже мальчики хранят до самой свадьбы непорочность для своих избранниц.

'Второй' расстроился. Устроил мне еще один приступ мигрени...

И я проснулся окончательно, выкинув проблемы биологического размножения из головы. И проклиная этот бесполезный мысленный 'аппендикс'.

+++

Космический носитель 'Дар звезд — 501' в составе ордера из пятидесяти линкоров, трех сотен крейсеров и неисчислимой тучи мошкары, состоящей из космических кораблей рангом поменьше, болтался на высокой околоземной орбите. Для носителя подобного класса — нормально. Чем дальше от планеты, даже условно захваченной, тем спокойнее. И желательно не висеть на стационарной орбите — меньше шансов схлопотать ракету или высокоэнергетический импульс от какого-нибудь недобитого узла ПКО.

'Дар звезд' казался огромным. И был таковым как с точки зрения 'советника', так и с точки зрения 'второго'. С последним чуть припадок не случился от открывшегося на огромном обзорном экране зрелища:

'Звездный разрушитель! Проект 'Имперский'!' — Ахнул он. — 'Только черненький!'

Приступ боли был слабее, чем до этого. Но все равно — козел!

В ответ козел стал насвистывать что-то мрачно-торжественно-тревожное. Ту-ту-ту, ту-туту-у-у-у, ту-туту-у-у-у...

+++

— Внимательно вас слушаю.

Знаете, когда с такой вот равнодушно-презрительной моськой говорят, что внимательно вас слушают, хочется взять и... совершить что-нибудь деструктивно-насильственное. Либо связанное с кинетическим взаимодействием поверхности кулака и чужой морды лица, либо — с жестким проникновением в различные отверстия чужого организма... даже не обязательно связанные с функцией размножения.

В данном случае я больше склонялся к последнему варианту. Потому что Золотарь была реально красивой. Но и от первого окончательно отказаться был не готов. Потому что была она еще и красивой надменно-холодной стервой.

Чуть старше ('Семнадцать лет' — тихонько проинформировал 'советник'). Зеленоглазая блонди. Ниже меня... была бы, если б не чертовы туфли-шпильки на стройных ножках, затянутых в белые брючки в обтяжечку (собственно, на них-то я в первую очередь внимание и обратил... там реально было на что посмотреть). И если б мы находились в одинаковом положении. Так нет же — блондинистая стерва сидела в кресле, лениво покачивая носочком туфельки, а мы с Сабриной стояли перед ней... и не было у нас никакой возможности нагло без спросу примостить задницы на какую-нибудь горизонтальную поверхность — ни кресел, ни диванов, ни стульев, ни табуретов... Да даже ящиков никаких в просторном полукруглом зале не было! (Потому, наверно, и не было ничего эдакого в этом огромном зале-кабинете)

А эта... сидела в огромном устройстве, похожем на результат групповухи 'Трона Чйорнава Властелина', офисного кресла и серверной стойки. И с высоты небольшого подиума мерила нас холодным взглядом изумрудных глаз. Сука. Но красивая, ага. Блондинка, опять-таки. И костюмчик брючный на ней — а-ля мундир — очень ей шел. Беленький с тонким золотым шитьем. Под цвет волос, не иначе.

'Дарт Сидидус недоделанный' — буркнул 'второй', постаравшись не добавлять болевых ощущений. — 'И перекрашенный'

Ольга Золотарь восседала на троне. С захватывающим видом на свой флот на фоне захваченной Секуры. Восседала, работала с какими-то виртуальным документами, руководила, понимаешь, процессом аннексии... а тут мы, такие красивые, приперлись. И бизнес-леди — ну, исполнительный же директор! — хотела побыстрее от нас отделаться. Планета сама себя не аннексирует!

А кресло с хозяйкой, кстати, было накрыто куполом силовой защиты. Прозрачный пузырь обнаруживал себя едва заметными радужными разводами там, где уходил в пол, на вершине и на боках. А что, весьма разумная предосторожность при разговоре с представителями враждебного лагеря, которые и взрывчатку протащить могут, и летучие яды, и распылить боевые наниты... или подло стрельнуть какой-нибудь имплантированной пулялкой. Да даже голыми руками шейку свернуть, если умеючи. В голове даже появилось с десяток различных сценариев устранения... Что было исключительно гимнастикой для ума ввиду наличия защитного поля.

— Мы хотим... — Начала было Сабрина бойко.

Но Золотарь одним-единственным жестом ('Это не те дроиды, что вы ищите!' — просуфлировал 'второй') заставила мою младшенькую умолкнуть:

— Мне уже доложили, чего вы хотите... 'ваши высочества'. — К равнодушному презрению добавилась толика насмешки. — У меня встречное предложение. Даже два. Замечательные выгодные предложения...

Она многозначительно помолчала. Наклонилась вперед:

— ...Или вы сейчас по быстренькому подписываете полный контракт с 'Пирит', или я выкидываю вас за борт.

Такое 'встречное предложение', мягко говоря, выбивало из колеи. И меня, и Сабрину. Последняя даже слегка побледнела, а на щечках появились белые пятнышки. Она сделала шаг вперед, звучно топнув каблучком:

— Да как вы смеете! Хотите полномасштабной...?

— Никакой полномасштабной войны. — Холодно отбрила Золотарь. — Даже ноты протеста не будет. Я, конечно, могу приказать провести ваш полный биоэнергетический тест, но не вижу смысла отвлекать своих подчиненных от порученной им работы. Или ты, деточка, будешь продолжать настаивать, что являешься НАСТОЯЩЕЙ Сабриной Антрасайт? Обмануть стандартные полевые и даже некоторые стационарные сканеры трудно, но возможно. Но четыре часа назад Сабрина Антрасайт купила в подарок своему любимому старшему братику... — Золотарь покрутила перед лицом пальцами, вчиталась в какой-то виртуальный документ и процитировала. — Яхта прогулочная, проект 'Косатка-199', название по каталогу — 'Веселая зеленая мокрель', порт приписки — порт Саналан, планета Детро-десять. Платеж совершен с планеты Детро-десять. Раритетная, кстати, яхта! Сама бы не отказалась на такой покататься. Эх! Если б не дела да заботы, я б тоже туда вырвалась — там, говорят, такие пляжи, такое море, такие мальчики, м-м-м...

— Блеф. — Тон Сабрины стал ровным и надменным. — Наши инкомы по-прежнему неисправны, и мы не можем что-либо доказать. И если у вас проблемы с мальчиками в вашей вотчине, то никакой курорт вам в этом не помо...

'Советник', что интересно, был с ней в целом согласен, но... не насчет блефа. Кажется, версия Золотарь очень близка к истине. Пугающе близка. И голос у Сабрины — был СЛИШКОМ ровный.

— А еще, — Перебила Золотарь. — На официальный запрос нашего представительства на Назгуле пресс-служба 'Антрацита' подтвердила, что Сабрина и Тимониан Антрасайт, действительно, отдыхают на Детро-Десять... — Она издевательски улыбнулась и добавила. — Ах, какая жалость, что ваши инкомы по-прежнему неисправны, и я не могу показать вам ОФИЦИАЛЬНЫЙ ответ 'Антрацита'.

— Вы утверждаете, что мы — ненастоящие? — Спросил я.

— Ага. — Золотарь уже работала с какими-то документами... или делала вид, что работает. — И не утверждаю, а уведомляю вас об имеющейся у меня официальной информации.

— И кто же мы по-вашему?

— Вам лучше знать. — Отмахнулась она, не отвлекаясь от имитации работы. — Скорее всего, полные клоны без форсажного развития. ДНК-то у вас абсолютно идентичная эталонным образцам. Но ваше поведение, состояние психики и физическое состояние соответствует, скорее, хорошо 'прокачанным' 'нормалам', но никак не 'форсажникам'.

'Справка' всплыла в голове мгновенно. 'Без форсажа' — клоны, которых 'не ускоряли' в физическом развитии. Биологически — обычные люди, 'нормалы', только полученные из образца ДНК в искусственных утробах — специальных саркофагах для клонирования. Девять-восемь месяцев — всё, как положено. А клоны, взросление которых ускоряли — 'форсажные клоны' — с этими беда: почти стопроцентный риск развития онкологий, ослабленная иммунная система, проблемы с интеллектуальным развитием, нестабильная психика. 'Срок эксплуатации' таких — не более десяти лет. После — в утиль.

— Зачем 'Пириту' два клона? — Догадки были, но я нашел нужным поддержать разговор. — Почему бы не выкинуть их в космос безо всякого контракта?

— Полного контракта. — Поправила Золотарь. — Я не намерена разъяснять вам стратегию корпорации 'Пирит' в использовании своих кадровых ресурсов. Законтрактованным это ни к чему, а...

Полный контракт — это, если не ошибаюсь, практически кабала. Узаконенное и упорядоченное рабство.

— Я уже видел образчик кадровой политики на Секуре. — Покивал я. — Кстати, неплохое решение. Всецело одобряю.

— Больно ты смелый, мальчик...

'Мальчик'... сама-то на год-другой старше. Стерва высокомерная. Но, как минимум, не глупая.

— Есть основания. — И пояснил в ответ на вопросительно изогнутую белесую бровку. — Трансляция по планете закончилась, как только нас с Сабриной посадили в бронетранспортер. Получается, велась она только и исключительно для нас двоих. И, подозреваю, что эта трансляция была только в столице, а не по планете. Два против трех, что с нашим отбытием с планеты работа Центра была свернута.

Золотарь нахмурилась, покивала.

— Хм... действительно, косяк. Ну, если такой умный, то сам мог бы догадаться — ваша, как двойников, подготовка наверняка включала в себя специальные разделы, связанные с обеспечением безопасности и конфиденциальности. У 'Пирита' найдется, где использовать эти навыки. Сечешь?

Причем, подготовка эта специализирована для 'Антрацита'. И предполагает наше отличное знакомство со всей "внутренней кухней" корпорации.

Голос подала Сабрина:

— А еще наличие у вас якобы клонов внуков председателя совета директоров 'Антрацита', которых вы протащили на виду у сотен людей на Секуре, дает огромное поле для политической и идеологической игры — торг, информационные интервенции, компромат выдуманный и настоящий, дезинформирование...

И сестричка у меня — умница-разумница.

— И это тоже. — Легко согласилась Золотарь. — Но ты себя переоцениваешь. Для подобной игры — слишком легко дезавуировать вашу идентичность по отношению к настоящим Сабрине и Тимониану — достаточно 'засветить' их где-нибудь...

... или еще одну парочку. Сильно сомневаюсь, что в соседних 'утробах' не 'дозревали' наши братики и сестрички.

— ... или ваших 'собратьев'. — Видимо, Золотарь пришла в голову та же мысль. — Так что в первую очередь 'Пирит' интересуют ваши навыки и умения. В конце концов, вас дрессировали в течение десяти лет, угрохав на это миллиарды. Чему-то ж должны были научить?

Вообще-то... а хер знает, сколько лет лично меня дрессировали — 'советник' не может припомнить чего-нибудь, хотя бы отдаленно похожего на 'счастливое детство' — в воспоминаниях постоянная непрерывная муштра. А миллиарды... Хз, сколько в нас вложили, но, по разрозненным воспоминаниям, материальная база и преподавательский состав были богатыми и обширными. И фантазия у составителей программ обучения — насыщенной и извращенной... и, такое впечатление, вообще не ограниченной финансовым вопросом.

— А если клонами являемся не мы, а те самые, на Детро-десять? — Спросил я.

— Интересная теория. Но несостоятельная — для того, чтобы вытащить настоящих Антрасайт, корпорация 'Антрацит' должна была приложить все возможные дипломатические усилия, а не практически открытым текстом на всю Галактику объявлять о том, что вы двое — всего лишь двойники. Итак?

Воцарилось недолгое молчание. Я думал. И спросил:

— Условия контракта?

— Эй! — Слабо вякнула Сабрина.

— Полного контракта. — Снова уточнила Золотарь, даже не обратив на мою сестру внимания. — Полного. Стандартный полный контракт на 99 лет.

— Хотелось бы прочесть его.

— Зачем? — Удивленно вскинула брови Золотарь.

Я пожал плечами:

— Вдруг там есть пункт мелким шрифтом о ежедневном предоставлении моей задницы в чье-либо пользование. Не знаю, как Сабрина, а я тогда — лучше сразу за борт.

— Странная брезгливость для клона-двойника. — Произнесли коралловые губки перед тем, как разочарованно поджаться.

— Клона-двойника со специальной многомиллиардной пятнадцатилетней подготовкой. — Уточнил я. — Ради которого была организована общегородская трансляция по громкой связи. С продленным сроком эксплуатации от лучших заводчиков компании 'Антрацит'. Так что имею право на маленькие причуды.

— Эй! — В меня весело ткнули пальчиком. — Ты торгуешься!

— А почему бы и нет. Свеженький, высшей категории, нецелованный...

Золотарь рассмеялась, в зеленых глазах появилось что-то, отдаленно напоминающее азартный интерес.

— Если уж на то пошло, то гарантия от производителя на вас двоих не распространяется. Да и куплены вы мной не совсем... хм... легально.

— Пока еще не куплены. — Покачал я головой. — И, кстати, нелицензионное использование — это целиком проблемы покупателя.

— Да куда вы денетесь с космического корабля! — Отмахнулась она.

В вакуум. Но это я решил не озвучивать.

Острый ноготок мизинчика задумчиво стал отбивать медленный ритм по широкому подлокотнику 'трона'. Слегка улыбающаяся и не пытающаяся сейчас изобразить работу Золотарь о чем-то размышляла, подперев подбородок ладошкой.

— Ты с ума сошел, Тим?! — Зашипели мне в ухо. — Какого хера?!

— Нас уже списали, Сабрина.

— Это мог быть блеф! Клёпанный блядский блеф! И ты на него купился!

Не 'совершенно точно наверняка стопудово был', а 'мог быть' — характерное такое уточнение, доказывающее, что сестра тоже все прекрасно понимает. Просто играет в партизана... А, кстати, кто такие 'парти...'? Уй, бля! Всё-всё, уже неинтересно!

— Вполне возможно. Но мне не вставляет рисковать за какого-то пидора, развлекающего свою жопу на курортной планете...

— Как...?!

Сабрина была ошарашена. Глаза — блюдца, ротик — буквой 'О'... заглавной. Да и ритм от 'трона' прервался, когда Золотарь подняла несколько удивленный взгляд.

— Сама посуди. Если то, что сказала госпожа Золотарь правда... а это ОЧЕНЬ похоже на правду — наши 'оригиналы' спокойно нас подставили. И вряд ли могли сделать это без санкции — обезличенные счета у них точно есть. Госпожа Золотарь, — я повернулся к 'трону'. — То, что вы сказали — правда?

— Любопы-ы-ытно... — Протянула та. — Как ты обошел ментальную блокировку? Вас и ТАКОМУ учили?

Ментальная блокировка? А, понятно. С детства нам должны были привить должную лояльность к 'Антрациту'. Про абсолютную преданность речь, конечно, не велась — слишком жесткие ментальные и моральные установки и ограничения, 'инсталлированные' в рамках псикодирования, ощутимо 'сажают' интеллектуальный уровень объекта в тех сферах, которых касаются. Но на то, чтобы хотя бы вслух запретить поносить 'базовые ценности' или сквернословить в их адрес, наших установок должно было хватить. Если что, отпрыски членов правления компании — как раз они, 'базовые ценности', и есть.

— Хз. Шел-шел, упал, ударился головой, очнулся — обнаружил в себе новые глубины и возможности для применения обсценной лексики.

Золотарь улыбнулась и решила:

— Это будет интересно. Ты прочтешь контракт. И если твоя сестра тоже согласится под ним подписаться, то обещаю, что рассмотрю ТВОИ предложения по изменению его содержания. Со всем вниманием рассмотрю.

Бля! Уговорить сестру, у которой ментальные установки в полной 'исправности' — та еще задача! Может, ее тоже... того... головой об стенку?

— Свободны. — Махнула рукой Золотарь. — У тебя, Тим, двадцать минут — через тридцать я должна сделать доклад для Правления. Текст контракта сейчас распечатают.

На мой вопрос, кстати, она так и не ответила, а настаивать... Ну, скажем так — надо видеть некоторые границы и не переступать за них, и уметь вовремя останавливаться. Мы — клоны (скорее всего), а она — исполнительный директор мегакорпорации. Понимать надо.

— Госпожа Золотарь... — Робко позвала Сабрина.

— Что? — Красивое личико Золотарь стало недовольным.

— Вы же понимаете, что если мы — настоящие, то любые контракты будут аннулированы нашими родителями? Мы же — несовершеннолетние... Я просто напоминаю...

Но Золотарь только отмахнулась с раздраженной гримаской.

В коридоре нас, разумеется, уже ждали. Четверка бойцов в штурмовых закрытых экзоскелетах. Без ручного оружия, но от этого их боевая эффективность не пострадала ни капли. Человек в экзоскелете — сам по себе оружие, а в штурмовых — наверняка есть встроенное вооружение.

Один из сопровождающих держал в руке обещанный текст контракта. В двух зеленых папочках.

Глава 03

Я не сумел ее уговорить. Она бледнела, краснела, ее лицо покрылось испариной, прическа пришла в беспорядок. Губы и голос дрожал и срывался. Она беззвучно и в голос плакала. И до крови прокусила губу. Но даже после беглого прочтения контрактов (это, действительно, был обычный полный контракт, практически рабский, но без того, о чем я полушутя-полусерьезно говорил Золотарь... работодатель даже обязывался выплачивать небольшое жалование!) она не смогла пойти против своих псиблоков. Или собственных убеждений. Или еще чего-то, о чем я не знал.

Если б эти гребанные псиблоки снимались простым ударом по башке — честное слово, прописал бы ей апперкот в подбородок! Очень качественно взбалтывает мозги. И следов почти не остается. К сожалению, с перекореженной психикой такое не сработает. Во всяком случае, не за двадцать минут.

У меня не хватило красноречия, логики, дара убеждения, харизмы... Хер знает, чего там у меня не хватило — всегда чего-то не хватает. И, наверно, надеяться на что-то иное в нашей с Сабриной ситуации было глупо — ведь она прошла ту же подготовку, что и я. Ее так же, как и меня, учили пудрить окружающим мозги и еще лучше учили не допускать запудривания мозгов окружающими. Слишком хорошо научили, блядь!

Через двадцать минут Сабрину увели. Выкидывать в космос. Как и было обещано.

Я не сумел ее защитить. Вошедшая двойка в экзоскелетах меня, бессильно что-то орущего и размахивающего руками, просто отодвинула в другой угол комнаты силовым полем. Осторожно отодвинули, чтоб не поломать ненароком. Не обращая на мои крики внимания (скорее всего, добавили к силовому полю шумоподавление), визитеры спросили Сабрину о ее решении. Та выдохнула в пол что-то отрицательное. И даже для верности мотнула головой... явно, через силу.

Сама нацепила на шею какой-то ошейник. Сама отставила руки в стороны, чтобы конвоирам было удобнее вести ее по коридорам.

Замок в двери сыто клацнул, когда ее увели.

Там, в коридоре... или перед лифтом, или перед шлюзом, или на лестнице, если таковая попадется на пути — она обязательно что-нибудь предпримет. И одному из конвоиров, несмотря на его экзоскелет, несмотря на встроенное в этот экзоскелет вооружение, точно не поздоровится. Может быть даже двум. Может быть даже, один из них погибнет. И, разумеется, ей это не поможет — просто в шлюз выкинут сильно помятое тело двенадцатилетней девочки. Ведь в коридоре ждала еще тройка конвоиров.

Давящая на тело тяжесть исчезла, и я сполз по стене. Так и сидел, бессмысленно смотря сквозь переборку. Ни о чем не думал. 'Второй' и 'советник' тихонько о чем-то бормотали — я их не слушал.

Через несколько минут веки налились свинцом, и я провалился в мягкую спасительную дрему.

+++

В уютно рокочущей бездне забытья мысли тронулись с мертвой точки. Они, разрозненные, яркими звездочками освещали собой сознание, вспыхивая и медленно угасая.

...

Я повел себя абсолютно неправильно. Неприемлемо. Я-прежний хладнокровно и не показывая никаких эмоций должен был отойти в угол комнаты, заложив, как положено, руки за спину и уткнуться носом в стену. Хладнокровно дождаться, когда Сабрину уведут, и вернуться к изучению контракта... чисто на всякий случай — вдруг Золотарь все-таки согласится поступиться одним-двумя пунктами этой... кабалы? Это 'второй' виноват? Или слетевшие пси-блоки?

...

Удивительно, но сестру я, оказывается любил. Ну, не то, чтобы прямо вот любил, но привязался сильно... Или, как минимум, симпатизировал. А хотя, кого я обманываю!

...

Я просто устал — с того самого момента, как меня приложило о стену в подземном переходе, я воспринимаю окружающее ярко, как ребенок. Будто вижу все это в первый раз. Впечатлений много — мозг просто устал и запросил пощады.

...

Смерть от взрывной декомпрессии — неприятная с виду и совсем некрасивая. Но хотя бы быстрая и безболезненная. Сравнительно. Но это я опять себя успокаиваю и пытаюсь обмануть.

...

Выход из подземного перехода блокировали намеренно. 'Пириту' нужно было, чтобы мы с Сабриной САМИ вылезли из-под земли и потопали в Центр. Зачем?

...

Я — это туристический автобус. 'Второй' — это пассажир-турист внутри. На экскурсии. А гид у него — 'советник'. А что! Отличная аналогия! Следуя ей, можно додумать 'продолжение': турист рано или поздно покинет уютный салон и вернется в гостиницу, или завалится в ресторан, а вот автобусу надо как-то следовать по маршруту дальше.

...

Ольга Золотарь — тварь и стерва. Даже если ей это положено по должности.

...

Какие только мысли не придут в расслабленный полудремой усталый и истерзанный психическими потрясениями мозг...

+++

Золотарь выглядела веселой и бодрой. Скорее всего, выступление перед членами Правления прошло хорошо, на позитиве. Вряд ли это трудно — удачно выступить в Правлении. Особенно когда матушка — председатель Правления, а более половины его состава — другие близкие родственники.

— Что ты, мальчик мой, не весел? Что головушку повесил?

Если б не едва заметная радужная пленка между мной и 'троном', порвал бы белобрысую сучку голыми руками. Придушил бы тварь! Даже позвонки не стал бы ломать, чтобы ножками подрыгала по полу подольше. Даже охрана, дежурная пятерка гвардейцев в экзоскелетах, пинающая балду в приемной, меня от нее не смогут оторвать.

Вряд ли мое состояние как-то отразилось на лице. Оказывается, сохранять внешнее спокойствие я умею отлично. Хоть чему-то полезному нас с Сабриной научили.

— Я прочитал контракт. И готов его подписать.

И голосом владеть могу. Спокойный и равнодушный. Ай, да я!

Золотарь доверительно наклонилась вперед:

— Знаешь, два часа назад ты мне нравился куда больше.

Она успела переодеться. Вместо официального белого мундира (ну, более-менее официального... при ее должности сами звезды велели иногда поплевывать на правила) сейчас стройное тело облегало золотистое легкомысленное и воздушное платье с шикарным декольте. И когда Золотарь наклонилась вперед, вид открылся захватывающий. Будь я в другом состоянии — оценил бы по достоинству. А сейчас — похеру было на ее прелести.

— Сожалею. С вашего позволения, хотелось бы побыстрее закончить с формальностями и приступить к выполнению своих обязанностей согласно контракту.

— Какой ты бу-у-ука! — Накуксилась она. — Ну, чего ты так расстроился? Из-за своей подружки, да?

'Подружки', блядь?! 'Подружки'?! Сестра она моя! Сестра! Была.

Что-то, видимо, мелькнуло в глазах, потому что Золотарь выпрямилась и укоризненно покачала головой:

— Вот что это такое, а? Вот что? Посмотри на себя! Ты своими же руками снижаешь свою капитализацию, Тимониан. То какое-то неуместное чистоплюйство из тебя прёт. То — сейчас — сентиментальность...

Какая похвальная забота о моей ценности и сохранении мною товарного вида, однако. Будто подарок кому-то покупает.

— ... Странно. Наверняка знаю, что ваше обучение включало в себя подготовку к подобным случаям — при необходимости вы, насколько я знаю, должны уметь хладнокровно прикончить кого угодно, включая любого из родственников. Собственноручно. Инструкторы и наставники хвастались мне, что их воспитанники способны, буквально, жрать дерьмо, закусывая их ушами ближайшего боевого товарища...

— ... не испытывая при этом никаких негативных эмоций. Распространенная байка для неспециалистов, госпожа Золотарь. Есть еще вариант с написанием писем на груди убитого товарища. На правах пока не законтрактованного клона, позвольте указать на ошибочность использования термина 'капитализация' в текущем контексте. Зато теперь вы, раз уж интересовались вопросом, точно знаете, сколько у вас двойников-клонов. Нефорсированных, как положено.

— Я и до этого знала точное количество своих клонов. — Фыркнула она.

Но спорить не стала. Квадрат метр на метр, до этого бывший просто полом, плавно поднялся вверх и застыл на уровне груди. Дальняя половина тонкой квадратной плиты оказалась внутри защитного купола, ближняя — снаружи. На стремительно побелевшей поверхности лежало одно-единственное стило.

Золотарь слегка хлопнула по подлокотникам, легко встала и изящно сделала два шага к получившейся столешнице. Застыла перед ней, сложив руки под грудью. Указала глазами и подбородком на папку, которую я держал в руках.

— Хорошо. Вперед, подписывай!

Бросил папку на стол. Взял в руки стило. Слабо кольнуло, слегка погрызло током, тихо пискнуло. Всё, можно подписывать — необходимая идентификация проведена. Подписал. Каждый из девятнадцати листов. Развернул документы к Золотарь. А вот стило подвинуть к ней 'забыл' — сейчас она за ним потянется, высунет руку из-под защиты (и защита такого типа просто обязана ее пропустить), дернуть ее за руку на себя и...

Хрен там — и стило, и документы сами сдвинулись и уползли под защитное поле.

Тц!

Золотарь громко и весело фыркнула, заметив все-таки прорвавшееся на мое лицо разочарование. Взяла стило, подержала три секунды, пока шла идентификация, и быстро подмахнула контракт единственной подписью в самом конце.

— Дуй к безопасникам на обследование. Тебя проводят.

Логично. Меня просто обязаны проверить на отсутствие закладок, жучков и 'левых' имплантов. Да и инком починить должны — без него пользы от меня — ноль целых хрен тысячных. И установить новые закладки, жучки и импланты. Теперь уже — правильные и разрешенные. То есть тупо перебить номера на украденной машине.

— Слушаюсь, госпожа! — Поклонился я.

Да, теперь только так. В полном соответствии с контрактом и прочими нормативно-правовыми документами.

— Свободен! — махнула она ручкой.

Угу. Свободен. Хорошая шутка.

+++

Обследование было эпичным. Но, как ни странно, привычным — нормальное такое полное медицинское обследование, растянувшееся на двое суток. Кажется, я уже такие проходил. И не единожды.

'Космонавтов так не проверяют' — буркнул 'второй'.

Инком, наконец, включили. Перекорежили все настройки, поудаляли кучу модулей, понаустанавливали дохренища новых, засрали память 'жучками', антивирусами, анализаторами и файерволами. Обрезали все права, как ребенку.

И посадили писать отчеты. На очень актуальную тему 'Житие мое'. Проверяли, делали замечания, заставляли писать снова. Даже подсчитать не могу, сколько я написал версий сочинения 'Как я докатился до жизни такой и почему меня до этого не прибили' — и черновики, и оригиналы тут же удаляли из памяти. Чтоб не списывал.

А потом начались допросы. И снова не могу сказать, сколько дней они длились — мой инком отрубили наглухо. И не просто выход в корабельную или корпоративную сеть, а полностью. Даже метки часов не осталось. Даже красного мигающего индикатора работоспособности не было.

Сотни раз задавали одни и те же вопросы в различных вариациях, маскировали их в других вопросах, пытались поймать на противоречиях, кричали, вежливо беседовали, жестили, вкрадчиво лезли в душу. Следователи-женщины откровенно заигрывали и пытались совратить.

Хорошая все-таки у меня психологическая подготовка. Со знаком качества. Ни разу не сорвался. Хотя ребята старались. И девчата старались. А я на них не польстился. Я, оказывается, даже своим возбуждением управлять могу: она сиськи на стол вываливает, а у меня — пымс! — и глазки у девушки становятся обиженные-обиженные.

Мужик, попытавшийся провернуть такой же трюк (кто меня знает, а вдруг я — латентный пидор?), улетел в угол допросной от молодецкого пинка ногой в грудь. Не потому, что я вышел из себя или, упаси Звезды, оскорбился, а для ускорения процесса — у них там по плану, явно, должны быть побои, а они 'не мычат ни телятся', время тянут.

Побои... попытались изобразить, да. Раз двинули в зубы для острастки — стерпел (ну, в этот раз как бы за дело, ага), другой. После третьего я остановил себе сердце. Откачали. Намек поняли. Больше не повторяли. И отказались от того, что 'второй' охарактеризовал, как 'пресс-хата'.

Не давали спать, кололи нужные и ненужные препараты...

А препараты на меня — какой сюрприз! — действуют избирательно, вполсилы или не так, как задумывалось. Последнее чуть меня не убило, кстати. Какое-то хитрое зелье привело к приступу тахикардии, после чего сердце встало, и окружающие (несильно, к слову, взволновавшись) приступили к увлекательному процессу реанимации — благо, вся нужная аппаратура предусмотрительно была под рукой. В процессе удалось урвать аж десять часов сна. Сны у меня были... закачаешься!

Про 'советника' и 'второго' я ничего, разумеется, не рассказывал. Да как-то и разговора об этом не заходило, а втягивать себя в доверительную беседу 'по душам' я следователям не позволял. О том, что головой об стену ударился — сказал, о проблемах с памятью — сказал. И это прошло на ура — то ли поверили, то ли посчитали моим способом уклоняться от неудобных вопросов, завязанных на остатки ментальных блокировок. А о моих непонятках с психикой им знать необязательно... Непонятки со 'вторым' и 'советником' — это наши, внутренние, дела.

Да и, действительно, зачем своими руками занижать собственную 'капитализацию'?

+++

Шел 2078 год. Старикашка-пенсионер откинул ласты от сердечного (скорее всего) приступа во сне в возрасте 104 лет. Ушел тихо, легко и незаметно. Как и жил.

Вот такая вот грустная история от 'второго'.

Грустная и бессмысленная.

Он еще пытался мне что-то рассказать про внуков и правнуков, пробовал найти соответствия действительности с какими-то там просмотренными фильмами (и у него не получалось — с той бредятиной, которую он смотрел, никакого сходства), с какими-то прочитанными книгами.

Я его заткнул. Потому что никакой пользы: планету, на которой он жил, не удавалось отнести ни к одной, мне известной. Летоисчисление от рождения какого-то там древнего проповедника не получалось привязать к известной мне истории. Еще и совершенно дикое и нелогичное деление на семидневки-'недели' — это ж надо было додуматься до такого! При том, что исчисление у них было десятичным! Научно-технический уровень развития ТОГО общества — даже близко не подбирался к современному. Хотя, социальное устройство — абсолютно такое же: всесильные отморозки сверху, нерешительное быдло снизу, и все, что характерно, довольны.

Грустная, бессмысленная и бесполезная история жизни. Совсем не поучительная.

Все это я вспомнил как раз после комы от того приема препарата на допросах. Надо будет как-нибудь выяснить состав чудесного лекарства — станет скучно, закинусь волшебным эликсиром, меня откачают и, может быть, 'второй' припомнит еще что-нибудь интересное (но вряд ли полезное) из своей прошлой жизни... Но сомневаюсь — обычная спокойная тихая жизнь. 'Второй' — тот еще везучий сукин сын — жил без напряга, а теперь, после смерти, еще и на бесплатный просмотр интересного реал-блокбастера попал. Одним словом — турист.

Один для меня плюс от всего этого — голова болеть перестала. И как-то сгладились острые кромки между нами тремя — мной, 'советником' и 'вторым'. Так что и замечать эти самые кромки почти перестал.

+++

Все это веселье проходило на 'Даре Звезд', по-прежнему крутившегося по орбите вокруг Секуры. Процесс интеграции планеты, если судить по ежедневной сводке по компании, шел успешно. 'Надои растут, производство стали и чугуна неуклонно увеличивается, а мы вот-вот догоним и перегоним Америку'.

Эти сводки были обязаны читать все сотрудники 'Пирита'. Не знаю, как там остальные 'пиритовцы' (я бы на их месте наискосок пробегал подекадный, а то и четвертьгодичный дайджест), а вот я, как полностью законтрактованный работник, был обязан читать сводку ежедневно. И очень внимательно, потому что мне еще и на контрольные вопросы отвечать приходилось для подтверждения того, что не пропускаю мимо мозга всю эту информационную сладкую вату.

За неправильные ответы — депремировали. А с моим, прости звезды, жалованием — только штрафы и выплачивать. Приходилось штудировать сводку. А что такое сводка о деятельности компании на без малого шести тысячах (шесть тысяч, Карл!) подконтрольных планет? Это огромный многостраничный докУмент. Благо, создавался он хоть и автоматически, но все-таки именно для того, чтобы его читали — так что фильтрация по типам событий ужимала его до более-менее вменяемых размеров.

Мои обязанности... такое впечатление, что в 'Пирите' пока не придумали, куда меня пристроить. Болтался без дела в приемной начальника, отпугивая мрачной рожей посетителей и портя настроение служащим секретариата нежеланием общаться... и невозможностью меня выгнать.

Ситуация, вообще, сложилась уникальная, а местами даже веселая. Кто подписывал мой контракт? Правильно! Сама Госпожа Исполнительный Директор Ольга Золотарь! Собственноручно и в моем присутствии. Круче было только заполучить подпись ее матушки — Председателя Правления Харуки Золотарь. А кто у нас Ольга Золотарь? Именно! Старшая дочка самой Госпожи Председателя Правления Харуки Золотарь!

По жанру тут вроде бы наклевывается какая-нибудь сахарная история с обязательной свадьбой в конце — эдакая вариация мужской Золушки... Но, жопой чую, жанр моей истории — совсем не о покорении сердец холодных красавиц — суровых исполнительных директоров компании 'Пирит'.

На выходе получилось что-то вроде чемодана без ручки — отдавать приказы в обход моего непосредственного начальника, Ольги Золотарь, никто не мог. Во всяком случае, не ниже должности исполнительного директора или члена Правления. А самой Золотарь было не до меня — с утра до ночи, бедняжка, как белка в колесе. А я тут без дела слоняюсь и действую на нервы дежурной пятерке гвардейцев и смене секретарей.

А вот, к слову, про 'любовь'. На днях Золотарь устроила себе грандиозную психологическую разгрузку — разнузданную оргию с десятком участников. И мужчин, и женщин, и даже парочку специализированных андроидов привлекла.

Меня это мероприятие обошло стороной вопреки всем законам жанра. Хотя в голове и мелькнула старательно задавленная мысль (чтобы даже тень ее на лице не пробежала) как-нибудь воспользоваться возможностью и таким образом подобраться к телу на расстояние удара. Пусть даже я буду пятым или шестым 'в подходе', а тело это — обляпано липкой субстанцией. Как-нибудь перетерплю — не настолько я чистоплотен, чтоб там себе не думала Золотарь.

— Либо мы с тобой трахаемся, либо мы с тобой работаем... — Бросила через плечо Золотарь, торопливо направляясь в свои личные покои на... 'мероприятие'. — После секса ни о каких деловых отношениях речи идти не будет. А в случае с тобой, подозреваю, это еще и смертельно опасно. Сначала для меня, потом — для тебя.

Я ж говорю — умная, зараза. Кстати, действительно, ни одного ее подчиненного среди 'участников' не было, держали всю эту толпу исключительно для выполнения строго определенной единственной функции. Увы, работу и развлечение (ну, или 'психологическую разгрузку') она не смешивает. Не самая удобная... Цель.

И сказала она все это, надежно (а для меня — безнадежно) защищенная личным силовым полем. После чего дверь захлопнулась, оставив меня в коридоре вместе с хладнокровными секретарями, продолжавшими что-то делать на своих инкомах и передвижных дроидах-терминалах. Ну, а дежурной пятерке гвардейцев вообще все было побоку — рассосались по коридору и привычно изобразили служебное рвение.

+++

По сравнению с ТЕМ обществом, ЗДЕСЬ наступило настоящее равенство полов. С незначительным перекосом угадайте-в-какую-сторону. Вооружившись научными и техническими достижениями, грамотно использовав успехи медицины в нивелировании своих чисто гендерных физиологических проблем, значительно увеличив продолжительность жизни — женщины смогли доказать себе и слегка охреневшим от такой резвости мужикам, что никаких преимуществ у последних в современном обществе нет и быть не может — женщины оказались не слабее (обычный тоненький ГРАЖДАНСКИЙ экзоскелет, доступный за совсем смешные деньги, уравнял физическую силу), не глупее (ну, это мы и так знали)... да еще и в продолжении рода могут обойтись без непосредственной помощи самца... А на получении удовольствия от соития не так зациклены, как мы, что, как вдруг выяснилось, таки преимущество, а не недостаток.

Девять месяцев вынашивания — это, конечно, аргумент, да-а-а. Но не при современном уровне информационно-технического обеспечения. И при современных возможностях организовать процесс заботы о младенце, его воспитании и обучения...

Кстати, знаете, откуда пошли системы искусственного интеллекта? Ни за что ни догадаетесь! Роботизированные няни и программы-воспитатели! Их не могли не сделать самообучающимися — просто другого решения не было. И их интеллект медленно, но верно рос одновременно с взрослеющим подопечным. А при возможности обобщать и передавать накопленный опыт между машинами, централизованно фиксировать обнаруженные ошибки... А уж когда к этому делу подключились военные...

Короче, не матриархат это. И гаремов тут (ты уж извини, 'второй') нет — мужики вокруг в товарных количествах, и при их выборе проблем у баб не бывает. Не при внешности почти любой современной тетки. До одной-полутора сотен лет от роду включительно.

Ну, не совсем матриархат.

+++

Золотарь вызвала меня на прием ранним утром. В пять по корабельному времени. Или правильно говорить, на 'аудиенцию'? Не одного, а в числе двух десятков других мужчин и женщин. Высокопоставленные сотрудники, каждый из которых имел до сотни тысяч подчиненных. Очень дисциплинированные дамы и господа — на меня, стоявшего в середине общей шеренги перед 'троном' Золотарь, никто даже не покосился. Все — в крутых белоснежных мундирах с тонкими красными, или серыми, или черными орнаментами. Очень красивые и стильные костюмчики. Рисунок на моем мундире был светло-серым, почти невидимым. Ну, какой выдали, такой и таскаю — изменить его настройки и выбрать другой цвет я не могу — 'дресс-код' такой, понимаешь. И инком мой чуть ли не на "родительском контроле".

Золотой рисунок орнамента был только у Золотарь.

— Сегодня запускаем работу планетарного правительства...

Она не сидела. Стояла между своим 'троном' и нашей шеренгой. Даже с подиума спустилась. Такой маленький демократичный штришок и психологический управленческий прием. Заурядный и примитивный, но ведь работает. Особенно, если использовать его с головой.

В рамках того же 'штришка' не было и радужной пленки силовой защиты. Вместо нее присутствовали два гвардейца, стоявшие по бокам и чуть сзади от девушки. С поднятыми забралами. Обе — женщины. Как бы их... 'гвардейки', да?

'Гвардейки' напряженно отслеживали каждое мое движение. Демонстративно, не таясь. Как бы подчеркивая, что все прочие, вдоль и поперек проверенные службой безопасности, вне подозрений и заслуживают полного и безусловного доверия.

— ... свои задачи до каждого доведены. Спускаемся на планету в составе охранного ордера в восемь-сорок. Рассчитываю на вашу помощь. Свободны!

А я что? Я ничего — до меня никаких задач не доводили, так что просто подожду Золотарь в приемной и 'упаду на хвост'... если не будет иных распоряжений. Восемь-сорок — это аж через три часа. Так что развернулся вместе со всеми к выходу общим четким поворотом 'на ле-ВО!' и в ногу потопал к двери.

Золотарь дождалась, когда колонна достигнет двери и ла-а-асковым таким голоском, кротко:

— Тим, задержись, пожалуйста...

Дождался, когда все-таки покосившиеся на меня люди промаршируют мимо и покинут помещение. Направился к Золотарь. Поймал однозначный жест ладонью 'гвардейки' справа и остановился. Оптимальная дистанция, четыре с половиной метра — даже если 'бахну' боевой коктейль (прием которого не останется незамеченным — мой инком для охраны Золотарь, как открытая книга) и до предела разгоню психику, до девушки дотянуться все равно не успею.

— Тим...

— Госпожа?

— Зайди в 'оружейку' моей СБ. Подбери себе там что-нибудь... ну, ты лучше знаешь. Они в курсе.

— Какая задача, госпожа?

— Будешь меня сопровождать на поверхность... в качестве личного телохранителя.

Хм, Ольга Золотарь наконец-то сошла с ума, не выдержав нервного напряжения на своем посту? Или один из секс-андроидов таки вышиб ей мозги во время позавчерашней оргии? Через задницу. Ну, ей же хуже — мне бы на расстояние удара подобраться — никакая броня ей не поможет. Даже если я буду ограничен в выборе амуниции. Спасу бедняжку от прогрессирующего безумия.

Золотарь с жадным интересом рассматривала мое лицо. С интересом ксенобиолога, вдруг обнаружившей на хорошо и давно исследованной планете неизвестный и принципиально новый вид растительной жизни. Вроде двоякодышащей лианы или теплокровной пальмы.

И взгляд был таким, что я почел за лучшее отказаться от мысли о чужом помешательстве — что-то подсказывало, что у исполнительного директора есть какой-то план и какая-то страховка. Так что вместо 'слушаюсь, госпожа' я просто смотрел и молчал, ожидая продолжения. Которое просто обязано было быть.

— ... Но перед этим загляни в сектор 'Скор-23'.

'Скор-23' — это примерно там же, где и 'оружейка', но относится к сектору медико-биологического департамента Службы Внутренней Безопасности — яды органические, яды биологические, нанороботы-деструкторы... и всё такое. Ну, и банальное слежение за физическим здоровьем подопечной. Вплоть до питания, диеты и физкультуры.

Хм, мне решили поставить какой-нибудь имплант в виде ампулы с нейроядом? А я-то все думал, чего со мной цацкаются — ни вшитых зарядов, ни ядов, ни нанофабрик. Они хотя бы в курсе, что никакой яд не может убить мгновенно? И парализовать — тоже.

— Слушаюсь, госпожа.

Поклон. Кру-у-угом! Шагом... марш!

+++

Дежурный по сектору поздоровался скупым кивком. Ничего не спросил — вся моя подноготная высветилась у него перед глазами, когда я только вошел в межпалубный лифт. Дежурный убрал ладонь с набедренной кобуры и таким же скупым жестом указал на одну из безликих дверей, одновременно скидывая мне одноразовый ключ-пароль.

'Кабинет 23-FG' — высветил инком табличку над створкой двери. Судя по плану помещений, здесь находятся хранилища биообразцов... но это ж безопасники — и там у них может быть что угодно.

После короткого стука, не увидев никаких входящих сообщений на своем инкоме... да даже не дождавшись разрешения голосом из-за двери, активировал ключ, дождался мягкого чавканья замка, решительно толкнул створку. И вошел в помещение.

Целую секунду боролся со ступором от того, что видел. Целую секунду боялся поверить в то, что вижу.

Единым рывком преодолел жалкие метры до одной-единственной кровати и крепко стиснул в объятьях сидящую на ней.

В моих руках пискнули от неожиданности, напряглись, но тут же расслабились. Чужие ручки робко легли на спину...

Минута полнейшей кристально-звонкой тишины.

А потом откуда-то из подмышки послышался тихий плачь, а мой белый новенький мундир со светло-серым тонким орнаментом стал медленно пропитываться влагой чужих слез. Тонкие, но очень сильные пальчики вцепились спину, ногти впились в ткань, и дешевый материал протестующе затрещал, сдаваясь...

'Все понятно', — задыхаясь подумал я. — 'И действия Золотарь, и каков был ее план, и какая была страховка...'

Сабрина. Живая!

Глава 04

— Идиот... хлюп!

— Ага.

— Великовозрастный дебил... шмыг!

— Точно!

— Бабуин недоразвитый... ф-ф-флюп!

— Согласен! На вот платочек, высморкайся...

— Сам дурак! — И новые всхлипывания.

Как там... 'вот и поговорили', да?

Но подготовка брала свое, и через восемь минут (специально не засекал, просто... так получилось), чуть менее, чем полностью заполненных совершенно стандартными женскими упреками и перебором всех известных ругательств, включая абсолютно ненормативные, девочка успокоилась.

Встряхнулась, собралась, быстро вытерла слезы краешком белоснежного пододеяльника (с логотипом 'Пирита', разумеется). Вскочила, убежала в уборную, откуда тут же послышался шум воды. Буквально через минуту появилась вновь. Уже свежая и румяная. С улыбкой, которую на приемах в высоком обсчестве принято называть 'благосклонно-любезной'.

Идеальная девушка из нее получится: десять минут — и на лице ни следа от произошедшей истерики. Как у ребенка... а хотя, она же еще и есть — ...

Чинно присела на кровать, выдерживая строгую осанку, сложила ручки на коленочках, соединила пальчики:

— Рассказывай! — Строго приказали мне.

Улыбнулся и сжато, но четко стал докладывать. Доклад мой милостиво приняли. Очень правильно приняли: никаких 'ага-угу', никаких кивков или подбадривающих междометий, никаких уточняющих вопросов... Но последнее — это, разумеется, уже моя заслуга.

— Будет демонстрировать тебя колеблющимся и сомневающимся. — Сделала она логичный вывод, когда я замолчал. — 'Пирит', наверняка, не смог заменить всех людей в администрации на своих ставленников.

— Да это и невозможно — там полно узких профи со специфической подготовкой.

— Угу. Но, главное, это шпилька в сторону 'Антрацита': посмотреть на реакцию, оценить ее, заставить оправдываться, врать, поймать на лжи... Сомневаюсь, что на следующем заседании Галактического Совета 'Антрациту' будет комфортно. — Она замялась и, о чудо, смутилась. — Тим, ты зря продемонстрировал... Ну, то, как ты повел себя... Тогда... Ну, когда меня...

Я накрыл ладонью тонкие теплые пальчики:

— Прости. Не смог иначе. Будто нашло что-то... Видимо, из-за слетевших пси-блоков. — Ну, а что, по-моему, вполне хорошая рабочая теория, которой можно в дальнейшем объяснять любые мои чудачества.

Она ничего не ответила, только спрятала глаза за упавшей на лицо челкой и кивнула. Посидели, помолчали. Сабрина даже стала болтать ножками в воздухе, чему-то слабо улыбаясь.

Ну да, я повел себя совершенно непрофессионально и глупо подставился. Надежно так подставился, с гарантией. Показал всем заинтересованным лицам, что Сабрина — это отличный рычаг давления. На одного излишне эмоционального клона. Все эти вшитые капсулы, все эти ошейники, пси-блоки и прочее — ерунда, вчерашний день. Правда, подцепить через угрозу для дорого человека — еще более древняя, 'как говно мамонта', классика... Древняя, но одна из самых эффективных, да.

— Ты подписала контракт?

Она поджала губки и насупилась. Кивнула.

— Стандартный? Без дополнений?

Новый кивок. Понятно: значит, блокировки ей тоже сумели сбить. Или, как минимум ослабили. Ну, времени у них для этого было — вагон и тележечка. И понятно, отчего она такая эмоциональная — расшатали ей психику серьезно. Не отошла еще.

— Поставили... противоугонку?

'Противоугонка' — обычно капсула с ядом. Или узкоспециализированная фабрика нанитов. Один кодированный сигнал (или, как вариант, отсутствие этого сигнала определенное время) — и 'противоугонка' срабатывает. Их ставят... ну, понятно, кому их ставят — секретоносители (вольные или невольные), высокопоставленные служащие, ... заключенные.

Она фыркнула:

— Зачем? Куда я денусь с корабля-то?

— Маячки?

— ХэЗэ... Наверняка, поставили. Я бы поставила.

— Понятно. — Кивнул я. Потому что я бы тоже поставил, 'чисто на всякий пожарный'.

Снова повисла пауза.

— Ну, что! — С наигранным весельем спросила Сабрина. — Работаем теперь на 'Пирит'? Со всей самоотдачей?

— А куда мы с корабля денемся-то? После представления Какашкиной, которое она обязательно даст на Секуре, дороги назад в 'Антрацит' у нас не будет.

Сабрина похихикала над 'Какашкиной' и уточнила:

— Точнее, после твоего прямого и моего косвенного участия в этом представлении.

— Невелика разница.

— Угу.

И снова — пауза. Но, великие звезды, как же приятно вот так вот... просто помолчать!

— Возьми 'Барракуду'. — Прервав уютное молчание посоветовала Сабрина. — Или 'Катран'.

— Зачем мне пустотные скафы? — Удивился я. — Вся движуха на поверхности будет. В нормальной атмосфере, при нормальной силе тяжести...

— А затем, о мой пустоголовый старший братец, что в начале и в конце этой вашей 'движухи' вы будете на шаттлах! А 'Барракуда' предназначена для вакуума, и сравнительно легкая и компактная, чтобы не мешать работе при 'нормалке'!

— ... а у 'Катрана' — дополнительный экзоскелет, который компенсирует большой вес при нормальной силе тяжести. — Догадался я.

— Угу. А сам-то какой хотел взять?

— Я, вообще-то, 'Небрию' собирался выпросить... — Скромно потупился я.

— Зачем?! — Округлила глаза Сабрина. — Зачем тебе этот танк-'штурмовик'?!

— Ну, я ж не знал, что ты... тут сидишь...

Сабрина хмыкнула. Но ее глаза предательски увлажнились, и она уткнулась носиком мне в плечо. Типа спряталась. "Чик-чик, я в домике!"

Вот тоже — ребус. Названия линейки боевых скафандров производства 'Пирит': 'Барракуда', 'Катран'. Это же — названия акул! Земных акул! Ну, с планеты, с которой, якобы, появился 'второй'... (если он — не обычная заурядная шиза — проверить-то его информацию не представляется возможным). Насчет 'Небрии' — точно не знаю (точнее, 'второй' не знает), но почему-то уверен, что это тоже какая-нибудь водоплавающая зубастая хрень. А если взять наши модели скафов... ну, не наши уже, конечно, а 'Антрацита': 'Шива', 'Вишну', 'Шакти', 'Агни'... это ж божества... как там его... ин-ду-ист-ского культа!

Это что ж получается, в меня заселился далекий-далекий предок? Или не заселился, а, допустим, открылась та самая пресловутая родовая память? Ну, как нам с Сабриной навыки вбивали и совершенствовали — медитации, спецпрепараты, доведение до боевого транса — там же половина рефлексов, если не больше, непонятно откуда взялось! Да инструкторы и наставники сами — сами! — об этом говорили, как о наиболее вероятной теории!

И как все это понимать? Вот зря я не интересовался этимологией именования разных образцов оружия! Зря! Тупо заучивал названия и ТТХ, не вникая в смысл. А ведь один-единственный вопрос любому из наших 'дрессировщиков' — и для меня была бы организована одно-, двухчасовая лекция на нужную тему! И читал бы ее какой-нибудь заслуженный филолог или историк из самого лучшего корпоративного университета! Хм... а может, потому и не стал спрашивать?

Осторожно провел ладонью по мягким черным волосам. Дернул за косичку. Ноль реакции. Дернул сильнее. Девочка застыла. Секунда. Другая. Она тихонько вздохнула, встрепенулась и резво вскочила с кровати. Встала передо мной:

— Всё! Иди-иди! — Схватила меня за руку и потянула к двери. — Тебе собираться нужно. Иди! Аудиенция закончена! Всё!

Уже в дверях я задержался:

— Я рад, что у тебя всё в порядке... Ну, что ты жива... и всё такое. — Сказал неуклюже.

— А уж как я рада! — Улыбнулась она...

И вдруг подалась ко мне, обвила руками шею и поцеловала в щеку.

— Спасибо... — шепнула тихонько. — Спасибо...

Вытолкнула за дверь и захлопнула с той стороны.

М-да...

В арсенал СБ я влетел, как на крыльях, сияя, 'как новенький пятак'.

+++

Процесс облачения в боевой скафандр — довольно сложная, длинная и длительная последовательность операций.

Вне зависимости от подготовки того, кто облачается, процесс становится для окружающих источником позитива и просто хорошего настроения, даря заряд бодрости на несколько часов.

Особенно, если зрители 'в теме'.

Новички. С зеленых новобранцев можно, как выразился 'второй', 'словить лулзы'. Неуклюжие, неповоротливые, неловкие. Особый смак — это когда такое чудо грохнется, не сумев удержать равновесие, не совладав с кратным мышечным усилением экзоскелета, или по ошибке включив не ту кратность. Лязг металла, мат техников, жалкий оправдывающийся лепет собственно 'салаги'. Красота! В особо интересных случаях — травмы. При должном "везении" — несовместимые с жизнью

Ветераны. Тут другое удовольствие. Эстетическое. Выверенные, отработанные до автоматизма движения. Четкое, но слегка небрежное, выполнение всех необходимых процедур. И вишенка на торте, кульминация — выполнение особого регламента-'считалочки' по проверке правильности установки узлов и модулей, боеготовности системы в целом. В исполнении ветеранов 'считалочка' превращается в своеобразный ритуальный танец, гипнотизирующий своим особым ритмом и совершенством. И, между прочим, эта "считалочка" является одним из элементов вхождения в боевой транс. Без шуток! Когда подразделение, целиком состоящее из ветеранов, ОДНОВРЕМЕННО экипируется в скафандры — это феерия! Вызов Божества Войны! На полном серьезе говорю!

Я далеко не новичок. Но и не ветеран. Упаковывался в 'Барракуду' споро, без явных ошибок, но и без той легкости и изящной небрежности, которую могли продемонстрировать ветераны или инструкторы.

К некоторому разочарованию техников из 'арсенала', я не совершил самой главной ошибки. Самого основного 'косяка желторотика'. А именно — я сразу, как только ворвался в арсенал и изложил цель... хм... визита, поинтересовался:

— А где тут у вас туалет?

В указанном направлении и двинулся. Где и засел на долгие полчаса.

Туалеты в 'арсеналах' — это отдельный разговор. Огромные, с большим количеством 'посадочных' мест, с душевыми. А еще там обязательно наличие кушеток и... приспособлений для выполнения процедуры очистки кишечника... По-простому — клизма.

Да-да, кроме собственно сидения в 'позе орла' (НИКОГДА в туалетах при 'арсеналах' не ставят унитазы, чтобы не усложнять кишечнику его усилия по дефекации), крайне желательно (а если ты себе не враг и уважаешь инструкции, то — ОБЯЗАТЕЛЬНО) сделать себе клизму.

Все очень просто: облачение в скафандр — процесс небыстрый и сложный. Ну, так вот и процесс снятия — ненамного быстрее и лишь чуть-чуть проще. А носить скафандры не снимая приходится иногда сутками.

В них спать, в них есть и в них, вы уж простите, срать. А системами жизнеобеспечения с возможностью удаления каловых масс оснащены далеко не все типы скафандров. И, как правило, это всё скафандры тяжелого типа. 'Танки-штурмовики' или оборонительные 'крепости' и 'форты'. А снять скафандр в боевых, да даже и в полевых условиях, чтобы сделать простое 'а-а'... как вы себе это представляете? Это ж скафандр. А если это скафандр, то вокруг — что? Правильно, вакуум! Или что-то, чем дышать не получится при всем желании... Хотя, разумеется, ходят байки, про то, как "один сослуживец старого знакомого моего брата..."

Конечно, почти у каждой модели есть функция аварийного сброса. Команду на сброс может отдать либо сам оператор, либо, в случае его ранения или гибели, бойцы групп эвакуации. Но после аварийного сброса скафандр просто разваливается на отдельные сегменты.

И тогда тем самым благодарным техникам, ответственным за обслуживание 'скафа', гарантируется час-полтора очень увлекательной, но лишней работы по подготовке боевой единицы к следующему использованию. Как правило, техники сами гонят новичков перед экипировкой на 'толчки', оформляя нужное по сути напоминание в различное по своей обидности словесное обрамление. А особо брезгливым и ершистым — вполне могут прописать клизму. В прямом смысле. И не только прописать, но и обеспечить... Втроем-вчетвером — запросто. А потом — еще и ославить на все подразделение, сделав и распространив пару фоток.

+++

Начал, разумеется, с контактного комби-экзоскелета.

'Второй' даже принял этот комплект из штанов и майки с длинным рукавом за 'термобелье'. Ну, похоже, не спорю — надевается на голое тело, на ощупь ткань тонкая и скользкая. Правда, вся 'прошита' плотными 'шнурами', направление которых подозрительно совпадает с направлением волокон мышц.

Но дальше идут отличия — через инком отдается команда, и надетый костюм слегка сжимает тело. По коже, как слабый разряд тока, идет зуд — это обеспечивается контакт экзоскелета с нервными окончаниями. И костюм разрастается, покрывая беспалыми 'перчатками' кисти рук, а 'носками' — стопы. Воротник тоже 'растет' вверх, облегая шею, нижнюю часть челюсти почти до губ и затылок.

Если со стороны посмотреть — зрелище для непривычного наблюдателя жутковатое. Кажется, что с человеческого тела содрали кожу, обнажив мышцы — настолько 'шнуры' под поверхностью ткани точно повторяют анатомический рисунок мышечного каркаса. А если экзоскелет еще и телесного цвета (а для скрытого ношения они только такие и есть)... короче, если 'второй' когда-нибудь увидит — обделается. А он точно обделается — ух, как он кривился и ворчал во время клизмы!

Комби-экзоскелет — часть универсальная. Она одевается под любой тип амуниции — скафандр пилота, броню спецназовца, комбез спасателя, "сбрую" полицейского... да его даже под обычную гражданскую одежду поддеть можно... Правда, после использования на больших мультипликаторах усиления одежда будет — в хлам, но это уже издержки.

Потом пришла очередь компенсационного комплекта. Это такая пупырчатая пористая одежда для отвода от тела влаги и тепла...

Короче... не буду я дальше описывать. Кому интересно — берут регламент и наслаждаются стройностью формулировок и выдержанным, как старое вино, которое вот-вот превратится в уксус, канцеляритом. А то какая-то инструкция получается. Или, как подсказал 'второй' — 'заклепкодрочерство'. Звучит непонятно, но прикольно. 'Второй' у меня — кладезь странных, но неожиданно смешных фраз и оборотов. Больше, правда, никакой от него пользы.

+++

— Правое плечо — вперед-назад

Левое плечо — вперед-назад.

Там, где мой нос — тук-тук — закрытый шлем.

Правая перчатка — вижу.

Левая перчатка — вижу.

Хлоп! Уши мои — слышу.

Вдох и выдох, вдох и выдох — и дышу я хорошо.

Проводочки-провода, отключаем их всегда:

Воздух, свет, вода, земля — убираем навсегда.

Сели-встали, сели-встали — есть шарниры...

Магистрали — ...

+++

Когда закончил 'считалочку', обратил внимание на тишину в помещении 'арсенала'. А также — на стоящих по стойке 'смирно' техников. До этого по сторонам не смотрел — был, как положено, полностью сосредоточен на проверке всех систем скафандра.

А потом раздались редкие хлопки.

Обернулся.

Ольга Золотарь в официальном белоснежном мундире (на этот раз с нормальными, хоть и отлично сидящими, брючками, а не "лосинами") со свитой из трех секретарей и пяти гвардейцев в легкой 'городской' броне. Стояла и размеренно аплодировала. Не нашел ничего умнее, чем поклониться, как актер на сцене, прижав левую руку к груди, а правую — в сторону.

Хм, а хорошо 'Барракуда' села — сенсорный отклик идет просто отличный!

— Я так и знала! — Экспрессивно воскликнула Золотарь. — Стоило на миг отвернуться, и мальчишка тут же напялил на себя эти ваши игрушки!

Мне кажется, или она чем-то раздражена? Я подумал, и решил поднять забрало шлема — общаться через внешние динамики в данной ситуации может быть чревато...

— Госпожа?

— Переодевайся!

— Хм... госпожа?

Не зря забрало на шлеме поднял — хотя бы могу продемонстрировать "бровки домиком" в довесок к уставному малоинформативному "Да, госпожа", "нет, госпожа".

Золотарь подошла вплотную. На этот раз — никакого защитного поля у нее не было. И гвардейцы остались на месте. (Ну, да, от меня ей теперь охрана не нужна — клон Тимониана Антрасайта теперь на нее даже дышать будет бояться!) Упёрла кулачки в талию.

— Мы спускаемся на планету и будем присутствовать на торжественном открытии Дома Правительства Секуры! Мы НЕ собираемся проводить войсковую операцию! Переодевайся!

— Госпожа, вы поручили мне обеспечить вашу безопасность...

— Головой думай, Тим! Головой! Я сказала — личный телохранитель! Личный! Телохранитель! Ты предлагаешь мне совершать променад под ручку с горой железа?! Вот так и знала, что ты напялишь на себя эти железки! Переодевайся!

Со стороны посмотреть, так получается чуть ли не семейная перебранка. Может, для того и затеяно?

— Зато, в случае нападения противника энерговооруженность 'Барракуды' позволит накрыть вас силовым полем, госпожа!

— Если в случае опасности дело дойдет до постановки защиты, это будет означать, что нападающие смогли пройти сквозь все сферы обороны! Все! И это же будет означать, что это твое силовое поле они даже не заметят! Переодевайся, кому сказала!

— И что же, по-вашему, мне следует надеть, госпожа? — Скептически поинтересовался я.

— Я думала, ты догадаешься! — Всплеснула она руками и показала себе за спину. — Вот, в такую же броню, как у них.

— Обернуться в бумагу было бы надежнее. — Тихо буркнул я. — С 'Лонгерона' я легко прошью эту 'броню' километров с восьми.

Одна из 'гвардеек' едва заметно покивала, выражая согласие. Золотарь ухмыльнулась многообещающе:

— Ти-и-им... — Прозвучало очень... угрожающе. Умеет. Молодец.

— Слушаюсь, госпожа... — Вздохнул я, отщелкивая фиксаторы шлема.

— И побыстрее! У нас мало времени. У тебя пять минут. Время пошло!

— Тогда, только аварийный сброс, госпожа. — Я пожал плечами.

— Ну, значит, аварийный сброс!

Я покосился на страдальчески вытянувшееся лицо начальника дежурной смены техников. Если я сейчас сделаю аварийный сброс скафандра — техники мне этого не простят. Откровенных гадостей делать, конечно, не будут, но вот подлянку, безобидную с их точки зрения (но обидную и неприятную — с моей), законтрактованному клону вполне могут обеспечить.

— Я быстро, госпожа. Если мне помогут снять скафандр и надеть броню, то аварийный сброс не потребуется.

— Отлично! Вперед!

После ее повелевающего жеста на меня с горящими глазами то ли маньяков, то ли фанатиков тучей набросилась толпа техников, пылающих неподдельным трудовым энтузиазмом. Думаю, в тот день было с запасом перекрыто не меньше парочки нормативов.

Ну, вот... долго и пафосно, 'с придыханием', надевал скафандр, расписывал процесс... а оказалось, что зря — пришлось его тут же снять.

+++

Подлянок от техников, кстати, можно было не опасаться. В ходе тихого, почти шепотом, общения при снятии скафандра, выяснилось, что госпожа Исполнительный Директор — дама суровая, властная и, иногда, резкая, как понос. Самодурка, короче говоря.

Так что народ отнесся бы к форс-мажору с пониманием. И даже — невероятно! — с умеренным сочувствием!

А еще выяснилось, что мое положение в местной иерархии не такое уж и низкое. Сама госпожа директор демонстрирует свое благорасположение и изволит не просто приказывать, а еще и объяснять суть приказа! Так она себя ведет только с подчиненными от уровня ведущих экспертов и выше. А тут — какой-то наглухо законтрактованный подросток!

Будешь радоваться, глупенький клон? А вот я бы на твоем месте не торопился бы... Просто техники к некоторым своим обязанностям отнеслись ответственно, и внимательно ознакомились со сводкой по корпорации двух-декадной давности, в которой известие о пленении молодым дарованием — Ольгой Золотарь (там еще были такие эпитеты, как 'драгоценность компании', 'бриллиант' и просто 'бесценный и незаменимый специалист') — высокопоставленных детишек из 'Антрацита'. И не просто пленить, а каким-то хитроумным образом закабалить, то есть заставить подписать ПОЛНЫЙ контракт! Это вообще подавалось, как эпическое достижение. А вот про клонов там не было ни словечка!

А то, что слухи ходят про детишек-клонов... Да мало ли, что языком треплют!

+++

В процессе охраны высокопоставленного лица есть один неприятный для служб безопасности момент.

Службам охраны приходится соблюдать баланс между надежностью защиты и незаметностью... ну, или хотя бы неброскостью этой самой защиты.

До чего ж логично было бы перевозить охраняемое лицо в том же БТР 'Джокер-Аманд'. И убийца заманается: вначале искать, где бы достать (так, чтобы никто не узнал!) армейский противотанковый гранатомет, потом вспотеет в процессе скрытной переноски по-военному габаритного пускового устройства, а затем удавится, пытаясь найти удобную огневую точку на маршруте движения для размещения этой самой противотанковой установки.

Чувствуете? Проблемы у плохиша возникают на самых ранних этапах подготовки!

А можно ж еще добавить специалистов-телохранителей "ближнего круга" в тяжелых оборонительных скафандрах класса 'Форт' или 'Крепость' (у них шикарнейшая СЖО — есть не только возможность сделать 'пи-пи' и 'а-а' без появления неприятных запахов или ощущений, но и можно организовать себе бесплатный сеанс массажа! Под приятную расслабляющую музычку!). Приплюсовать мобильные платформы с постановщиками мощных защитных полей, предназначенных для прикрытия войсковых соединений от роты и выше. Подогнать мощную РЭБ для исключения работы радиоуправляемых и программных взрывных устройств и средств их доставки. А сверху 'присыпать' все это звеном чего-нибудь летающего с хорошим калибром и парочкой взводов отморозков-штурмовиков в старых-добрых "Катранах".

И потенциальному убийце станет настолько грустно и тоскливо, что он скорее откажется от выполнения заказа, чем устроит себе такой геморрой. А то и повесится от неизбывного чувства тоски и собственной никчемности.

Так не-е-ет! Мы, понимаешь, пойдем длинным путем. Нам надо с народом поручкаться (а не из-за мощного силового поля улыбнуться и ручкой помахать), нам надо под ручку с Тимонианом Антрасайтом пройтись (а не с огромным грозным боевиком, упакованным в 'Барракуду')...

БТР мы замаскируем под пафосный лимузин. Но так, чтоб никто не догадался! Голову себе сломаем, но таки впихнем невпихуемое.

Телохранителей оденем, максимум, в полицейскую броню, которую любой армейский калибр прошьет... да и не от всех гражданских калибров защитит. А снайперка — так и любая.

Установки РЭБ и постановщики щитов спрячем в фургоны, которые типа свита... разумеется, урезав их возможности из-за попытки вписать в нужные габариты.

Ну, про поддержку с воздуха я вообще не заикаюсь — максимум, на что можно рассчитывать, это БПЛА разведки и спрятанный где-нибудь скоростной флаер для срочной эвакуации... того, что останется в случае пиздецА.

Для чего все эти игры в 'надо быть ближе к народу', 'люди нас не поймут' и 'а вдруг подумают, что мы боимся'? Ну, боимся — и чё? Нормальное здоровое человеческое чувство, говорящее об интеллекте и осторожности. А еще — полезное для долгой и счастливой жизни!

+++

М-да. Мне вот тоже надо соблюсти баланс.

Поясню. Это несложно. Несложно объяснить, но сложно соблюсти.

С одной стороны, жизнь сестры целиком и полностью зависит от Ольги Золотарь. Да и моя — тоже, но не о ней сейчас речь. Вот хоть режьте меня, а я всё равно на сто процентов уверен, что белобрысая бестия подстраховалась, и теперь наша жизнь напрямую зависит от состояния здоровья этой суки. Конечно, достоверная информации, доказывающая мои подозрения, отсутствует. Но Золотарь уже доказала, что планы и комбинации составлять умеет и делает это... довольно профессионально, как с моей точки зрения. А профессионально использовать нас с сестрой — это значит сделать так, как я только что сказал.

Да-да, сам бы на ее месте так и сделал — ведь в 'Пирите' такой же серпентарий, что и в 'Антраците', такая же подковёрная возня и такие же политические дрязги за место у 'трона'. У Золотарь есть младшие сестры, братья, дяди, тети, племянники. И между ними и самым главным креслом в Правлении стоит она одна. А мы с сестрой — теперь, увы, ресурс. Ресурс, принадлежащий Золотарь. И на случай, если Золотарь откинет копыта, "сто пудов" имеется страховка, чтобы эти ресурсы не перехватили. Хотя бы для уменьшения заинтересованности в физическом устранении Золотарь. Элементарно.

Казалось бы, мелочь. В смысле, мы с Сабриной — мелочь на общем фоне (да даже пылинка... молекула... бозон, блин, если наглядно представить все те ресурсы, которыми располагает один из исполнительных директоров крупнейшей в Галактике межзвездной корпорации). Но из таких 'мелочей' складывается общая ценность владения. И чем труднее будет заполучить 'наследство', тем меньше причин у кого бы то ни было избавляться от Ольги Золотарь, самого вероятного кандидата на одно из кресел в Правлении, а затем — и на кресло Председателя Правления.

(Кстати, есть твердая уверенность, что Харуки Золотарь потому и является председателем Правления, что отнять у нее ЕЕ ресурсы — труднее, чем у других. Потом, когда игра в небожителя ей надоест [не в ближайшую сотню лет, точно] — она передаст свое 'наследство' старшей дочери... если кого-нибудь из них не грохнут до этого момента)

Ну, а с другой стороны...

Тут совсем примитивно. Приказ Золотарь обрядиться в полицейские 'бумажные' доспехи и изображать из себя мишень входит в прямое противоречие с моим желанием защитить ее жизнь. Да-да, с моим добровольным и искренним желанием — сука таки сумела заполучить себе не просто раба, а преданного и добросовестного... ну, все равно раба, как ни крути.

Рыбка, конечно, попытается сорваться с крючка — ситуация не нравится ни клону Тимониана Антрасайта, ни пришельцу из далекого прошлого (или откуда он там на самом деле) — но это дело даже не завтрашнего дня. Если не произойдет чуда (а чудеса, как назло, не происходят, когда по-настоящему нужны), то трепыхаться на крючке придется долго — впереди будет не одна попытка насадить 'рыбок' на другие крючки. Но сейчас нужно хотя бы не дергаться — чтобы глубже не увязнуть.

+++

С такими оптимистичными мыслями я вместе с Золотарь, секретарями и шестью пятерками гвардейцев и 'гвардеек' загрузился в шаттл. Впереди было анонсировано представление от главного режиссера Ольги Золотарь. Аншлаг был обеспечен, публика в предвкушении.

Оставалось не ударить лицом в грязь. Хотя, насколько я сумел изучить своего непосредственного рабовла... начальника, моя роль предполагается статичной — просто держать выражение этого самого лица.

Когда-нибудь — ну, могу я помечтать? — я забацаю собственную постановку. А до этого момента — нелишним будет поучиться у настоящих мастеров этого дела.

Глава 05

Восемь-тридцать по корабельному. Комфортабельный шаттл типа 'Ворон-Альфа' на сто десять посадочных мест. Разумеется, без собственного названия, а только с длииииииинннннющим цифро-буквенным индексом. 'Второй' удивился — как это так, космический летательный аппарат, а названия нет — но потом сам смог сообразить, что при количестве шаттлов, сопоставимым с количеством знакомых ему автомобилей, давать каждому название — слов в языке не напасешься... даже если поднять все эти его английские, немецкие, французские и, не дай звезды, японские и китайские... из которых он сам худо-бедно знает только первый.

К сидящей в кресле Золотарь наклонилась одна из 'гвардеек'. То ли начальник охраны, то ли старшая конкретно этой дежурной 'пятерки' — никаких внешних визуальных знаков различия на ее броне, разумеется, не было. И для моего инкома она была почти пустым местом — маркер над ней висел обезличенный с одной-единственной аббревиатурой 'СВБ' — Служба Внутренней Безопасности. Только в лицо ее помнил — она ещё кивала, соглашаясь с возможностью 'Лонгерона' пробить среднюю броню с восьми километров.

— Все готово, госпожа директор!

Золотарь вытянула ноги, руки и со сладким стоном потянулась. Широкий смачный зевок. С моего места — расположился я у противоположного от Золотарь борта, но так, чтобы сидеть лицом к ней — можно было оценить заразительность зевка: не менее, чем у трех гвардейцев и почти у всех секретарей напряглись шеи и свело челюсти в попытке удержаться от повторения.

— Хорошо-о-о! — Простонала она в истоме. И спросила. — Бляди уже на месте?

Вопрос оказался неожиданным не только для меня — 'гвардейка' выпрямилась и чуть ошалело помотала головой. Спохватилась и пожала плечами. Спохватилась еще раз и донесла информацию вслух:

— Не могу знать, госпожа директор! — Отрезала она. — По НАШЕЙ части все готово, госпожа директор. А этими вашими бля... шлюхами мы не занимается... — Но в голос уже почему-то начали прокрадываться предательские нотки сомнения. — Вроде бы... по-моему...

— Хм? — нахмурилась Золотарь.

Громоотводом выступил один из секретарей, невысокий плотный мужчина лет тридцати (для 'второго' — тридцати, а на самом деле этому мужику лет... ну, шестьдесят-семьдесят точно уже натикало). Из его дальнейших слов стало понятно, что секретариат ест свой хлеб не зря и обучен понимать босса с полуслова:

— Госпожа директор! На текущий момент подтверждается регистрация в Доме Правительства девяносто шести процентов представителей СМИ из числа приглашенных. Еще восемьсот десять из числа неприглашенных подали заявки. Из них удовлетворено и зарегистировано триста тридцать одна заявка. Вот итоговая статистика, — Легкий жест пальцами — как 'козу' директору показал. — По агентствам, по цитируемости, по охвату аудитории, по полу...

— По полу-то зачем? — Поморщилась Золотарь, вяло прокручивая полученный файл перед глазами. — И где главное? Где процентное соотношение их сутенёров... хотя бы самое общее — до уровня крупнейших корпораций-'трехтысячников', а? И почему в гистограммах, а не в круговых диаграммах?

Хм. Тогда, не сутенеров, а, скорее, главарей группировок и 'смотрящих' за планетами — равнять 'сутенера' и даже самую плохонькую корпорацию — это как-то...

— Виноват, госпожа! — Мгновенно покрылся испариной секретарь. — Буквально одну минуту!

Взгляд Золотарь лучше любых ругательств выразил ее отношение к качеству выполненной работы.

— ОДНУ минуту я подожду. — 'Смилостивилась' она.

Секретарь судорожно кивнул, и вместе с тройкой своих коллег бешенно замолотил руками по воздуху.

Понятно, что как и всякий руководитель высокого уровня, Золотарь тяготеет к обобщению информации, ее классификации и работе не с абсолютными, а с относительными величинами. Я имею ввиду, как всякий ВМЕНЯЕМЫЙ руководитель... С другой стороны, на своем опыте я уже убедился, что и с мелочами эта сука работать умеет. Хорошо ее натаскали. Качественно. Пока у меня против нее — никаких шансов. Да еще и при моем положении... неопределенном. Остается ждать, когда острая фаза игры 'Пирита' против 'Антрацита' пройдет, точнее, когда моя роль в этой игре станет менее значимой — сама-то игра прекратится только с удалением одного из игроков с поля.

Восемь-сорок. Под нами мягко дрогнула палуба — шаттл оторвался от посадочной палубы-ангара. Еще должно было едва ощутимо заложить уши, а по телу должен был пройти мягкий зуд-холодок-щекотка, что говорило бы о включившихся гравитационных компенсаторах. Но — это же 'Ворон-Альфа'! — одна из самых дорогих, даже среди 'элитников', моделей для тех, кто готов заплатить лишний миллион только для того, чтобы не испытывать не очень приятные ощущения при взлете... или для того, чтобы где-нибудь в разговоре об этом упомянуть. Поэтому на 'Ворон-Альфа' установлены... компенсаторы грави-компенсаторов! Которые — ну, кто бы мог подумать! — на порядок дороже последних.

— Вот! — Выдохнул секретарь.

Феноменально! Ровно минута! Ровно шестьдесят секунд от начала фразы 'минуту я подожду'!

Золотарь ознакомилась с новой версией документа. Ничего по его поводу не сказала, задала уже другой вопрос:

— Что 'Антрацит'?

— Ожидаемо действуют на опережение, госпожа директор. — Голос вспотевшего секретаря был слабым и уставшим, но не дрожал. — Полчаса назад стали раздувать новость о том, что на Детро-Десять Тимониан Антрасайт разбил о скалы подаренную сестрой яхту ... Восемь погибших. Он с сестрой, разумеется, спасся. И еще семнадцать человек. До уровня 'легкий скандал' новость пока не дошла, но при текущем уровне информационной накачки и количестве перекрестных цитирований это произойдет к десяти-ноль-ноль по корабельному времени.

— Как-то это... предсказуемо. — Поморщилась Золотарь.

— Совершенно верно, госпожа. — Кивнул секретарь. — Прогнозируем появление других, более серьезных, инфоповодов. Это событие было призвано, в первую очередь, заострить внимание на местонахождении Тимониана и Сабрины Антрасайт, обратить на них внимание, напомнить об их существовании. А сейчас 'Антрацит' устроит какую-нибудь техногенную катастрофу с потерями от сотни до тысячи. Скорее всего, связанную с гидротранспортом. Наши службы в секторе перешли на усиленный режим еще декаду назад, поэтому 'Антрациту' придется обходиться своими... ресурсами. Если попытаются спровоцировать аварию у нас, то при принятых нами повышенных мерах безопасности и при дефиците времени у 'Антрацита' НАШИ потери не превысят уровня, нужного для раздувания приличного инфоповода...

... или они постараются уронить 'пассажира', владельцем которого являются (из эконом-класса, разумеется, в подконтрольном нам, 'Пириту', пространстве. Желательно, с долгой, но безнадежной аварией, а не мгновенной катастрофой. Просто удивительно, как легко и быстро группы 'мы' и 'они' поменяли свое содержание на противоположное. 'Чейджнулись'. Прикольно.

+++

От 'Дара Звезд' до столицы Секуры — десять-пятнадцать минут на шаттле. Это минимум — при условии, что положение супер-носителя будет оптимальным для приземления в той точке на материке, которую занимает столица, а владелец шаттла согласится на ощутимый перерасход энергии, выбрав левую строну на шкале 'скорость-экономичность'. И положение это — вовсе не момент зенита 'Дара Звезд' над столицей, как можно было бы подумать, а сильно-сильно ДО этого момента.

Однако, мы стартовали гораздо раньше. Задолго до такого оптимума. Когда 'Дар Звезд' проходил по орбите аж над противоположной от столицы точкой планеты.

Оказалось, что наш вылет был осуществлен с таким расчетом, чтобы приземлиться на площадь перед Домом Правительства в девять-пятьдесят. И войти в здание — ровно в десять-ноль-ноль. И по местному, и по корабельному времени.

Я удивился и спросил о таком странном совпадении корабельного и местного времени у одного из секретарей Золотарь — неулыбчивой (справедливости ради, после выволочки от Золотарь никто из секретарей не мог похвастаться широким оскалом) девушки по имени Самита.

'Арабское имя' — как всегда бесполезный комментарий от 'второго'.

Оказалось, что это все-таки совпадение, и специально так не планировали. Так уж получилось, что начало 30-часового (по порту приписки) корабельного цикла совершенно случайно совпало с нулевой отметкой планетарного 21-часового. Обычное дело — раз в три декады — это должно происходить. Все-таки галактический час — общий стандарт, и с ним синхронизированы все часы галактики, вне зависимости от того, на какие суточные циклы и на какие часовые планетарные пояса настроены.

Но, в любом случае — это лишний нечаянный информационный штришок, который кто-нибудь из 'журнашлюх' в своем материале да обыграет. Что, разумеется, повысит привлекательность конкретного репортажа и новости в целом.

Как бы то ни было, полет займет без малого полтора часа.

Не знаю, что делали многочисленные советники, эксперты и руководители департаментов — они летели другими бортами в составе нашего конвоя под прикрытием двух легких крейсеров. И чем они там занимались — одним Звездам известно... ну, и Службе Внутренней Безопасности, вестимо.

А Ольга Золотарь нагло дрыхла. Еще и совсем неаристократично похрапывала в процессе.

И я понял, что время старта в момент, когда 'Дар Звезд' находился над противоположной стороной планеты, с максимально возможным временем на маршрут, выбрано не без умысла — госпожа исполнительный директор просто решила поспать.

Сразу после старта стюарды споро трансформировали четыре кресла в одну кровать довольно приличного размера. Золотарь разделась полностью (не стесняясь ни охраны, ни секретариата, ни меня... да ей и нечего было стесняться-то), юркнула в получившуюся кровать, укрылась выуженным откуда-то одеялом... и почти мгновенно засопела.

Чем, кстати, эффективно спаслась от моих приставаний... с расспросами. Я все-таки был не прочь узнать, сводится ли моя роль к обычному 'торговать ипальником' или предполагаются какие-то более сложные телодвижения с моей стороны.

+++

На десятой минуте полета перед глазами проявилось окошко чата:

Ли Фуэн Джонсон: Пст! Как там тебя... Тимониан!

Тим: ?

В кресло передо мной опустилась одна из 'гвардеек'. Та самая, что согласилась со способностью 'Лонгерона' с восьми километров прошить броню легкого класса защиты и с моей способностью обеспечить точное попадание.

Видимо, она и есть эта 'Ли Фуэн Джонсон'

Не молодая, не старая. Умеренно симпатичная (правда, 'второй' нес пургу о том, что мы тут все зажрались, и каждую вторую можно тащить на обложку модного журнала, а каждую третью — на какой-то 'конкурс красоты'), сравнительно невысокая, стройная... ну, насколько можно было судить о стройности женского тела, скрытого от глаз броней. Рыжая, кареглазая. Высокие скулы и миндалевидный разрез глаз. ('Японо-тянка!' — с удовольствием определил 'второй' и добавил непонятное, пустив слюну. — 'Ня-я-яшка!').

Минуту мы друг друга рассматривали...

Ли Фуэн Джонсон: Начальник охраны, капитан СВБ Ли Фуэн Джонсон. Тут такое дело, Тимониан... У меня приказ включить тебя в тактическую сеть. Приказ госпожи директора.

Тим: Она с ума сошла?!

Ли Фуэн Джонсон: Кхе-кхе... ты это... попроще будь... Что тебе не так?

Тим: У меня же инком дырявый, шопесец! Вам такт-сеть через него положат, а я виноват буду!

Ли Фуэн Джонсон: Это мозги у тебя дырявые! А на твоем инкоме права обрезаны у ТЕБЯ, а не у нас. Смекаешь?

Тим: И как я буду работать с тактической сетью с таким 'родительским контролем', а?

Ли Фуэн Джонсон: Закатай губенки. Молодой еще с тактической сетью работать. У нас в 'Пирите' не ты работаешь с такт-сетью, а она — с тобой. Твое дело — четко выполнять распоряжения, касающиеся тебя. И вообще... ты не охренел ли — приказы директора оспаривать?!

Тим: Виноват!

Ли Фуэн Джонсон: Виноватых будем бить потом. А сейчас я тебя подключаю... До посадки время есть — займи себя чем-нибудь... Ну, не знаю — с ресурсами ознакомься, что ли...

Тим: Принято.

Ли Фуэн Джонсон: Тимониан...

Тим: Что еще?

Ли Фуэн Джонсон: А ты, правда, с 'Лонгерона' с восьмикилометровой дистанции работать можешь?

Тим: Норматив сдавал. Практику сдавал... В поле, насколько помню, не работал.

Ли Фуэн Джонсон: Ну, на это мы еще посмотрим. Отбой.

Джонсон усвистала к своим подчиненным. А тактическая сесть самостоятельно, без моего вмешательства подключила мой инком к себе. Как это принято у НАС в 'Пирите'.

Если кто не понял, сейчас произошло что-то невозможное и невероятное.

Клону-рабу только что оказано высочайшее доверие. Меня пустили в святая святых любой системы охраны — тактическую сеть. Пусть это даже обычное 'read only'... Дело даже не возможности просмотра переговоров между телохранителями. Это еще и планы, сценарии, перечень доступного вооружения, алгоритмы, маршруты движения, графики... И все это — 'on line' ( No 'Второй') !

Например, сейчас я 'видел' не только крейсеры сопровождения — 'Оплот-400' и 'Красный Рассвет-9031' -, но и мог получить информацию о каждом из двадцати двух истребителей, выпущенных ими. Мог узнать боевую задачу и ТТХ каждого. Вплоть до личных дел пилотов. Вплоть до информации, передающейся сейчас с каждого из ударно-разведывательных 'беспилотников', управляемых с этих истребителей. А каждый истребитель в данный момент 'держал' от десяти до пятнадцати БПЛА!

Сейчас конвой небольшим облачком двигался по небосводу. До входа в атмосферу, где шаттлы будут взяты на сопровождение чисто атмосферными истребителями, а из старого эскорта останутся только восемь истребителей-универсалов, способных работать и в вакууме, и в атмосфере, оставалось меньше часа.

+++

Шаттл приземлился, но мы пока не выходили. Золотарь проснулась пять минут назад, резво вскочила и оделась. Обратил внимание на то, что она не надела ни экзоскелет, ни броню. Не молча обратил внимание, а вслух. Золотарь от меня отмахнулась. Стал настаивать. Золотарь заткнула меня приказом. Оставалось удовлетвориться вздохом и мрачностью Джонсон, которая явно была со мной согласна, но спорить даже не пыталась.

'Ли Фуэн Джонсон: Руку ей предложи, тормоз!' — Сверкнуло сообщение в такт-сети.

Покосился на стоявшую рядом Золотарь. Отставил локоть. На который та оперлась со своей обычной надменной улыбкой.

'Ли Фуэн Джонсон: Вообще-то, мужчина должен стоять слева от дамы!'

'Тим: На время выполнения боевой задачи я могу считаться военнослужащим. Военнослужащие идут справа от дамы... Кстати, забыл спросить — каков размер 'боевых' выплат мне положен?'

Кто-то в такт-сети весело 'фыркнул' — послал соответствующий эмодзи-смайлик. Без лейбла-подписи. Угадайте, у кого в тактической сети могут быть такие возможности? Точнее, у кого есть нужный уровень наглости и уверенность в собственной безнаказанности.

'[Без подписи]: Самита! Запиши — обыграть это в новостях!'

'Самита Дели-Бауэр: Принято, госпожа директор!'

'Ли Фуэн Джонсон: Госпожа директор, ну сколько можно! Ну, так же нельзя!!!1 [Без подписи] переименован в 'Объект-1'. Для пользователя 'Объект-1' удалены права администратора'

Ну, по крайней мере, эта Джонсон не боится выговаривать Золотарь. Во всяком случае, сейчас, в боевой, по факту, обстановке Золотарь для нее — не 'госпожа директор', а объект охраны, подопечная, 'Объект-1'. Пока ее действия выглядят достаточно профессионально. Ну, насколько вообще можно быть профессиональным, охраняя эту самодурку.

'Ли Фуэн Джонсон: Верба, обстановка?'

'Верба: Чисто. Желтый-желтый. Принимайте решение'

Верба, как подсказала тактическая сеть — это начальник над всей агентурой в толпе встречающих и над всеми наблюдателями, отслеживающих сейчас обстановку не только на площади, но и прилегающих окрестностях.

Оп-па! А тут, оказывается, еще и тройка из двух атмосферных 'штурмовиков' и одного 'десантника' в полутора километрах над площадью на антигравах висит!

И четыре крейсера — от ста до трехсот километров 'лесенкой' изображают из себя ПКО. И у всех — выпущены звенья истребителей, готовых сорваться в любом направлении по первому же свистку! Ну-у-у, мое мнение о Джонсон все лучше и лучше!

'Ли Фуэн Джонсон: Принято. Гвардия, меняю всем камуфляж! Федя, организуй нам подиум!'

Взвыла сирена, замигали красные транспаранты и аппарель стала мягко опускаться на плиты площади.

Вся броня охраны (и моя броня — тоже) стала... белеть! Ну, ё-мое, Джонсон! Как так-то, а?!!!

В тот же момент в открывшийся проем влетел десяток небольших дронов размером с кулак каждый. И каждый тут же был помечен моим инкомом зеленой отметкой-маркером, взятой из тактической сети. Журналисты. Ну, не совсем журналисты — сами дроны принадлежали охране Золотарь. Журналистам шла картинка с бортовых камер, и они могли управлять камерами и пилотировать дроны... Разумеется, в ограниченных пределах, не залетая в закрытые и не заглядывая в запретные зоны. И картинку, само-собой, можно было в любой момент обрезать с пульта охраны.

'Ли Фуэн Джонсон: Группа-А. За мной. Копьем. Вперед! Шагом! Марш!'

Первая пятерка гвардейцев с начальником охраны 'на острие' изящным легким шагом, почти танцуя, как модели на подиуме, но без вихляния бедрами, двинулась вперед, ступила на плиты площади и протанцевала двадцать метров. Телохранители застыли, сохранив построение 'копья'. Подбородки подняты, никаких озираний по сторонам, никаких 'зырк-зырк'. 'Мы ничего не боимся и нам на всё и на всех пох!'. Чистые взгляды на одухотворенных лицах устремлены куда-то за горизонт за пределы атмосферы.

Представление должно быть красивым с самой первой своей сцены. Уверен, камеры-дроны сейчас берут лица гвардейцев крупным планом... ну, да — я заметил на лице Джонсон следы легкого НАТУРАЛЬНОГО (и баснословно дорогого) макияжа.

'Ли Фуэн Джонсон: Чисто. Принимаю командование. ВНИМАНИЕ ВСЕМ! Объект-1 выходит!'

Золотарь требовательно дернула меня за рукав.

О! Даже так? То есть, не она меня сейчас выводит из шаттла, а я — ее.

Уже вижу сегодняшние заголовки: 'Тимониан Антрасайт передает планету Секура в надежные руки Ольги Золотарь!', 'Антрасайт у ног Пирита!', 'Тим сделал Оле подарок — крупнейший планетарный центр обработки ханавана!' и 'Почему не сестре?!' И все это — обязательно с восклицательными знаками.

'Ли Фуэн Джонсон: ВНИМАНИЕ ВСЕМ! ИЗМЕНЕНИЕ В ПРОТОКОЛЕ [ 'Тим' -> 'Объект-2'] '

'Пипец!' — в понятной для себя терминологии охарактеризовал ситуацию 'второй'.

А Золотарь, сохраняя на лице умиротворенную милостивую улыбку, отправила в такт-сеть широко ухмыляющийся смайлик.

+++

Площадь перед Домом Правительства на Секуре — та самая площадь Дохан — была, как и ожидалось, освобождена от любых следов, напоминающих о Центре депортации.

На слабом ветру лениво трепыхались белые флаги с логотипом 'Пирита'. Метеослужба подобрала силу ветра такой, чтобы расправить флаги, и чтобы на них была видна эмблема 'Пирита', но чтобы с людей не срывало шапки и, тем более, не поднималась пыль.

Отстраненно принял сообщение от 'второго': оказывается, логотип 'Пирита' — это вензель-монограмма, образованная из букв латинского алфавита 'F', 'e', 'S' и арабской цифры 'два'. Снова совершенно бесполезные данные — что мне с той информации?

По периметру площади в огромных прозрачных шарах велась трансляция-проекция с дронов-камер. Лица крупным планом, героический вид наших (наших, мать же ж вашу!) телохранителей, общий план, вид сверху, сбоку, даже вид снизу от брусчатки на чьи-то грубые ботинки... то ли какой-то дрон сломался и упал, то ли так задумывалось.

Людей было... много. Очень много. Огромная толпа заполнила всю площадь. Сказал бы — 'забила до отказа', но с высоты моего роста оценить это было нельзя, большие экраны-проекции этого не показывали, а подключаться к камерам подвешенных над площадью дронов-разведчиков я не захотел — не до того было, за лицом следил.

Оставался свободным только огороженный участок посадки шаттла и широкий 'коридор' от парадного входа Дома Правительства до опущенной пассажирской аппарели шаттла, ожидаемо севшего так, чтобы аппарель опустилась точно в сторону здания.

Конечно, коридор образовался не сам по себе — никто в подобных вопросах не надеется на сознательность людей. Когда люди соединяются в толпу ни о какой сознательности речи не идет. У толпы не может быть сознательности.

'Коридор' был организован военными. По парадным песочного цвета мундирам я идентифицировал солдат сухопутных сил 'Пирит'. Над каждым горел бледно-желто-зеленый маркер. Средненькое доверие. Но тут дело не в лояльности военнослужащих, а в доверии к их способности сдержать толпу в случае, если та взбесится. Ну, ребята и девчата тут не для того стоят — не их дело толпу усмирять. Максимум — сдерживать слабенький напор. А если у толпы 'сорвет клапана', то в дело вступит воздушное прикрытие — нас накроет защитой, 'штурмовики' зальют площадь огнем и свинцом, а десантура вытопчет то, что останется.

Что, конечно же, поставит крест на всем представлении. Следовательно, этого не произойдет — замаскированные в толпе подчиненные Вербы костьми лягут, но не дадут этому произойти.

'Объект-1: Вперед! Шагом! Марш!'

+++

— ... сделали все возможное. А кто-то — и невозможное. Для скорейшего возобновления нашей работы... после этого незначительного кризиса МЫ сделали всё. Хочу поблагодарить всех. Но особо отмечу усилия социальной службы в лице господина Хопера, адски сложную работу, которую проделал департамент воздушного транспорта в лице...

Короткие фразы. Понятные несложные слова. Простые неперегруженные предложения без сложных оборотов. И, в то же время, там и сям — элементы и обороты, дающие иллюзию спонтанности и 'живости' речи 'не по бумажке'. Золотарь безошибочно переводила взгляд по залу, 'выцеливая' тех, кто так или иначе затрагивался в речи. Речь ее была четкой, внятной. Голос — звонким и выразительным.

Текст был подготовлен ее секретариатом просто мастерски. Ну, и суфлерская поддержка через такт-сеть — тоже на высоте. И ораторские навыки не подкачали.

'Антрацита', меня, Сабрины, военного конфликта — речь не касалась вообще. Напрочь. 'Досадная проблема', 'незначительный кризис', "решенные вопросы". Эдакая обезличенная 'трабла', которую совместными усилиями таки решили, продемонстрировав дух товарищества, взаимопомощи, и чувство локтя... в области желудка.

— ... Уважаемые коллеги! Вы все постарались! У нас все получилось!

Вынужден признать — да. У тебя всё получилось. Речь — отличная. И моя персона — очень к месту. 'В кассу'. Что видят люди? Вот он — стоит возле трибуны, за которой выступает Золотарь, олицетворяя собой молчаливую поддержку. Тимониан Антрасайт (Антрасайт!) стоит возле госпожи исполнительного директора 'Пирит' ('Пирит'!), а над его головой — пустой лейбл со смазанной идентификацией, свидетельствующий о том, что Антрасайт, как и госпожа директор, является объектом ее охраны! И не просто лениво ворон считает, а буравит напряженным взглядом первые ряды, отслеживая 'усвоение материала' своими бывшими... подданными.

Кстати, да. Рядом со сценой с трибуной я смотрелся бы в 'Барракуде' не очень уместно.

— ... в нашей корпорации действую простые правила. Если заслужил — будешь вознагражден. Наша корпорация не забудет усилий тех, кто не жалея себя...

+++

'Ли Фуэн Джонсон: Внимание! Объекты выходят!'

Госпожа исполнительный директор изволили осмотреть окрестности. В сопровождении свиты — теперь к советникам и начальникам из 'Пирит' добавились бывшие служащие 'Антрацита'. Те самые, которых она хвалила во время своей зажигательной мотивирующей речи. Проверенные до прабабушек и прадедушек с учетом благонадежности домашних питомцев — кошечек и собачек. Под ненавязчивой опекой снующих в свите гвардейцев.

А еще такт-сеть показала, что половина 'советников и начальников' — сотрудники СВБ под прикрытием! "+10 к профессионализму, Ли Фуэн Джонсон!"

Интуиция грызла, заставляя удвоить и утроить бдительность. И стараться задвинуть Золотарь, постоянно норовящую вырваться вперед и 'вести', за спину.

Работе с интуицией в моем обучении отводилось неимоверное количество часов. Медитации, психотропные средства, специальные тренировки... Например, заткнуть уши берушами, задраить в каюте без единого источника света и натравить четверку инструкторов (или таких же учеников) с резиновыми дубинками и налобными ПНВ. И крутись, как хочешь. Это — самый-самый начальный уровень.

Вот и сейчас было такое чувство, будто один из инструкторов замахивается дубинкой, чтобы от души приложить меня по затылку. Знакомое такое мимолетное чувство. Для того, собственно, и избивали до беспамятства, чтобы сделать это непонятное ощущение ЗНАКОМЫМ.

Дотопали аж до набережной.

Золотарь о чем-то весело щебетала с тем самым начальником СоцСлужбы. Как его там? Хойпер? Хопер? Хмурый такой высокий дядька за восемьдесят...

Гвардейцы тоже что-то почувствовали (видимо, не одного меня мутузили в темной-темной комнате). В простых текстовых строчках Джонсон чувствовалось нешуточное напряжение и прорывающееся от этого раздражение:

'Ли Фуэн Джонсон: Внимание всем! Красный-желтый! Объект-2, как ты ее держишь?! Как держишь?! Девочке же неудобно!'

Я был настолько сосредоточен на усилиях по переводу интуитивных ощущений на понятный для остального организма язык, что даже не огрызнулся в ответ.

— 'Удочка'! Сектор 9! — Уже вслух подал громкую команду один из гвардейцев.

Хм, 'удочка'? Что такое "удочка"? Это явно какой-то жаргон. А я его не понимаю — в 'Антраците', что логично, личная охрана использует другой социолект!

"Удочка — это что-то длинное! Дистанционное" — неожиданно вылез "второй".

Ага! Значит, "удочка" — активация чего-то длинного, дистанционного. Какого-то прицельного приспособления? Или целеуказания постоянно смещающейся Цели? Да! Другими словами — снайпер. Ну да, "Сектор-9" — очень многообещающее направление для снайпинга. Сам бы выбрал во-о-он ту высоточку. Наверняка, в ней дохренища этажей и квартир — отойти потом с точки — как два пальца обмочить!

Но — нет. Почему-то на снайпера моя интуиция... 'не встала'.

Тогда что?

Озарение было, как обычно с интуицией, внезапным. Молнией, ненадолго озарившей ситуацию.

Хмурый дядька Хопер. Хмурый! Хмурый с обреченным взглядом! Без капли страха в глазах! Вот оно!

Гвардейцы рассыпались, перекрывая собой и активировавшимися носимыми силовыми щитами красные и желтые сектора.

Взвыли до неприятного пробирающего визга генераторы защитного поля в одном из закрытых фургонов, медленно движущихся параллельным курсом. Это защитное поле приняло на себя выстрел. Судя по уровня звука, каким-то нехилым калибром прилетело.

Безо всяких политесов рванул на себя Золотарь, отрывая от Хопера. С трудом удержался от излишне резкого рывка — я-то в экзоскелете на двух-... уже на четырехкратном усилении, а она — без. Оторву ей руку по плечо к чертям собачьим — еще загнется от болевого шока.

Тоскливый взгляд Хопера. Да! Бомба! Или распылитель боевых нанитов. Или — отравляющего вещества. Снайпер — лишь для отвлечения внимания!

Золотарь с выпученными глазами летела мимо меня, а я уже перехватывал ее, обнимая, героически закрывая своим телом и окончательно отсекая от Хопера.

Хлоп! Будто лягнули в спину — и с Золотарь в обнимку я полетел на антикварную брусчатку набережной... Наверняка, с уже располосованной поражающими элементами спиной и затылком. Приземление вышло мягким — автоматически включилось защитное поле у госпожи генерального директора. Приземление было мягким для Золотарь. Меня же, естественно, тут же отшвырнуло в противоположную сторону. На то, что осталось от тела Хопера. Значит, бомба, а не распылитель.

Последнее, что я услышал — звук далекого выстрела, наконец-то долетевший до нас.

А последнее, что я подумал перед тем, как меня вырубили препараты из аптечки: явно был использован 'Лонгерон' или что-то близкое по классу. И, руку на отсечение, точно с восьмикилометровой дистанции. Ни метром больше, ни метром меньше. Или я перестану уважать Джонсон...

'Интересно, почему метры и километры совпадают с земными?' — еще одна бессмысленная ремарка от 'второго'. — 'Ну, если на первый взгляд...'

Глава 06

— Какая экспрессия! Какой героизм! Какая самоотверженность! — Продолжала яриться Сабрина. — Мой героический братик может поставить себе галочку! Прямо против пункта 'Пафосное спасение принцессы — одна штука'!

Я лежал в ванне с реагелем. Это такая студенистая вязкая субстанция с синеватым оттенком. Оттенок зависит от производителя, конечно. Но сам реагель от любой фармацевтической компании выполняет одну очень важную функцию... точнее, две: ускоряет, скорее даже форсирует, процессы регенерации и является незаменимым 'проводником' между регенерационным саркофагом и телом пациента. По реагелю в организм передаются наниты, реагель проводит силовые поля автохирурга... Звезды, да он даже массаж при необходимости обеспечить сможет!

В случае необходимости реагель подается внутрь организма через пищеварительный тракт... или через другие отверстия, в том числе через разрезы на коже, которые автохирург делает, чтобы обеспечить доступ к пораженным участкам и внутренним органам. Правда, тогда ванна переводится в закрытый режим и ставится вертикально. И человек там висит, как экземпляр неведомой зверушки в колбе с формалином.

Короче, штука нужная и полезная. Очень недешевая. Как 'бакта', о которой вспомнил 'второй', когда разобрался в происходящем. Или 'панацелин' какой-то... оттуда же.

'Заливное из судака!' — 'второму' — лишь бы позубоскалить. Развлекается за мой счет, козел.

Хотя, вынужден признать, аналогия им подобрана ёмкая и четкая... но и жрать после того, как он продемонстрировал 'картинку' этого самого "заливного", захотелось адски. Но нельзя — восстановление все еще идет. В том числе и отбитых ударной волной внутренностей. Так что сейчас я питаюсь через тот же реагель... дрянь с неповторимым вкусом.

— Да ладно тебе, — Попытался я ее успокоить. — Классные же видео получились!

Сабрина возмущенно на меня посмотрела:

— О, да! Видосики получились классные! — Снова стала заводиться она. — Ах, как порывисто ОНА упала пред ЕГО бездыханным телом! Ах, как трогательно ОНА положила ЕГО голову себе на коленочки! Ах, как пикантно задралась ЕЕ юбочка...

— Эй, она в брюках была!

— ... Лучше б медиков к раненному быстрее пропустила, блядь! А не изображала из себя убитую горем героиню романтического фильма для домохозяек!

— Так она и пропустила. — Запротестовал я. — Очень натурально получилось, по-моему.

— О, да-а-а-а! Пустила. Слезу она пустила! Скупую директорскую слезу! Слезу! Она! ДА КТО ЭТОМУ ПОВЕРИТ?! Во-о-от таким, бл, крупным планом! На всех, бл, сетевых ресурсах выложили, бл! Очень "натурально", до-о-о...

Очень. Новость 'номер один' на всех информационных каналах Галактики. Предотвращено покушение на исполнительного директора 'Пирит', в ходе которого был серьезно ранен ее спутник Тимониан Антрасайт... тоже служащий компании 'Пирит'. Пресс-служба корпорации издевательски умолчала о пикантных подробностях, сопровождавших появление в 'Пирит' вышеупомянутого героического служащего. О бывшей принадлежности Тимониана не было сказано ни слова.

'Пирит' предоставил 'Антрациту' самостоятельно объясняться и отвечать на вопросы..., коварно НЕ СТАВ развивать тему Тимониана Антрасайта — ведь молодому человеку нужно выздоравливать, "давайте не будем мучить его интервью и не будем отвлекать врачей, которые борются за его жизнь".

А вопросы посыпались со всех сторон — имя-фамилия на слуху (разбитая яхта, Детро-Десять, сколько-то-там-погибших, все дела), мордочка тоже знакома. Чё за дела, 'Антрацит'?! И не отмахнешься от этих вопросов — 'Пирит', с которым отношения не сложились, их вообще не задает, а вот у нейтральных и даже союзных корпораций к 'Антрациту' возникают очень даже закономерные вопросы! Да и рядовые сотрудники "Антрацита" начинают недоуменно морщить лбы, задавая неудобные и даже вредные вопросы на внутрикорпоративных общественных и даже узкопрофессиональных форумах. И всем ведь рот не заткнешь — "брожение умов", оно такое, ага... А попытка цензурировать публичные площадки, как известно, приводит к противоположным результатам.

— Тебе инком включили?

— Как только ты ушел. — Проворчала Сабрина. — Даже в сеть пустили. Под контролем, конечно, но посерфить можно. Что хотел узнать?

— Посмотри свои новые счета. Или я чего-то не понимаю в жизни, или ты должна получить какую-нибудь премию.

— Премию? За какие такие заслуги? — Лицо Сабрины отразило некоторые сомнения в моей адекватности, но она послушно замерла с застывшим взглядом, работая с сетью. А потом вздрогнула и открыла ротик. — Оба-на! Премии нет, но есть подъемные. На сумму... Ох, великие звезды, и нихрена ж себе! За что счастье-то такое?

Я усмехнулся:

— Теперь соединись с доменом Детро-Десять. Найди какой-нибудь каталог морских яхт на продажу. Именно на продажу — аренда, фрахт, лизинг не интересуют. Выбери тип 'океанская парусная' и введи в фильтр 'антиквариат, раритет, винтаж'.

— Одна-единственная в выборке. Яхта прогулочная, проект 'Дельфин-15', название 'Летучий дельфин'. Тип — парусный катамаран. Порт приписки — Кардалан, планета Детро-Десять. Симпатичная такая яхточка — беленькая, двух... а, нет, трехпалубная. Хм...

— И сколько стоит покататься?

Сабрина печально вздохнула:

— Практически копейка в копейку... жмоты!

— Ты же любишь своего старшего братика, Сабрина? — жалобным голосом спросил я.

— Так-так-так... — Сабрина уже меня не слушала, уставившись в потолок и постукивая пальчиком по подбородку. — А что! Очень неплохое решение! Как раз в духе Какашкиной! Заодно на курорт слетаем, позагораем.

— Теперь мне надо будет пройти курсы по управлению парусными яхтами.

— Зачем?! — Удивилась Сабрина. — Чтобы разъебать антикварный катамаран — знания тебе только мешать будут!

— Я когда-нибудь заставлю тебя вымыть рот с мылом за сквернословие... с хозяйственным мылом.

Сабрина, кажется, собиралась изобразить что-то вроде пренебрежительного 'Пф!' или 'Ха!', но зависла от неожиданности:

— С каким-каким?

— Ну, на вкус, как земляничное, только хуже.

— Земляничное?

— Вот как многого ты еще не знаешь об окружающем нас мире, сестренка! — Посетовал я. — И в этом вопросе ты тоже ошибаешься! Если управлять яхтой умеючи, то жертв и разрушений будет больше. Что и ожидается... госпожой.

Последнее слово я выдавил с трудом. Да и Сабрина поморщилась.

— Ладно. Допустим. Допустим, я куплю эту клёпанную яхту и подарю тебе. А жить-то на что будем? А гулять на Детро-Десять — на что? Я там цены краем глаза посмотрела — это пипец какой-то! А ведь надо гульнуть так, чтобы заметили!

— Ну, во-первых, мне тоже подъемные скидывали... не такие, конечно, как тебе сейчас, но — что-то есть. В-третьих, уверен, что главный заказчик хотя бы перелет и проживание на себя возьмет. Ну, и в-третьих, я рассчитываю на некоторую благодарность за участие в представлении — в конце концов за вторую главную роль мне просто обязаны неплохо заплатить! Как там у театралов... гонорар, да?

— А почему ты сам в сеть не полез? Твой инком ведь должен уже работать? — Подозрительно спросила Сабрина.

— Чтобы запрос от тебя пошел. Чтобы наши кураторы... и госпожа... были в курсе, что мы намек поняли.

— Пф! Можно подумать, они нас не прослушивают! — Повысила голос Сабрина, отправив свои слова куда-то под потолок палаты.

— Прослушивают конечно, — согласился я. — Но это вроде как бы негласно и неприлично. А анализ сетевого трафика — штука вполне официальная, даже в контракте прописана. Как бы то ни было, теперь нам остается только ждать разрешения на покупку этой клёпанной яхты. Ну и готовиться к незабываемой поездке на курорт Детро-Десять.

— Посмотрю-ка я предложение на рынке недвижимости Детро-Десять... и каталоги одежды — тоже посмотрю... Ты же любишь свою младшую сестричку, Тим? Подкинешь девочке немного денюжек на платьица и полотенечки, а?

— Как только получу премию.

+++

Сабрина так и не ушла из палаты в свою каютку. До меня, все еще притопленного в реанимационной ванне, долетели лишь слабые отголоски мощного скандала, который она закатила врачам, отстаивая свое право на новую жилплощадь. По-моему, дошло даже до Золотарь. Как бы то ни было, обосновалась она здесь, в моей палате. Сама притащила какую-то кушеточку, натаскала постельного белья... и теперь ворчала, не обнаружив в смежной ванной собственно самой ванной — была там только душевая кабинка. А хоть что-то, могущее сойти за ванну, в палате было только одно. И оно было занято.

Шли вторые сутки моего 'плавания', до извлечения из реагеля оставался еще день. Судя по ежедневным сводкам, еще вчера мы прибыли на Новую Москву ('второй', Великими Звездами тебя заклинаю — ЗАТКНИСЬ!). Новую Москву можно считать штаб-квартирой 'Пирита'. Именно здесь чаще всего собирается Правление корпорации.

Планета... как планета — среди огромного разнообразия освоенных кислородных и терраформированных планет она не была чем-то особенным или уникальным. Из того, что я о ней знал (а знал я о ней, оказывается, немало — хотя бы как о планете-столице одного из противников 'Антрацита') — была она... средней паршивости. В основном — суша. Реки, озера — есть. Океанов и морей — нет. Отсюда — много пустынного безжизненного ландшафта. Идеально для застройки высокотехнологичными городами-конгломератами. Ну, и пустынь много.

+++

В дверь постучали. Уверенно и нетерпеливо. По этим "законам жанра", о которых так любил рассуждать 'второй', вытаскивая их то тут, то там, это должна была оказаться Золотарь собственной персоной или, на худой конец, Ли Фуэн Джонсон, но — нет — судя по тем же сводкам, наше начальство благополучно свалило на планету сразу по прилету "Дара Звезд" к Новой Москве.

Картинка-подпись, которую продемонстрировал визитер за дверью, была мне незнакома — с моими правами раскрыть ее и узнать хотя бы имя посетителя я не мог, а от такт-сети СВБ, в которой можно было ощутить себя всеведущим, то есть равным богам, меня отрубили еще когда я был без сознания на Секуре. Та же ситуация — у Сабрины.

— Войдите! — Сабрина, работавшая сейчас со своим инкомом на стульчике возле ванны, вскочила, развернулась к двери и быстро поправила свое простенькое и недорогое белое платьице (которое достала непонятно откуда, потребовав у меня скинуть ей совершенно смешную и жалкую сумму).

Дверь открылась, пропустив визитера, которым оказалась...

М-да, этого следовало ожидать — худо-бедно, но "законы жанра" как-то работают. Гораздо раньше мог бы сообразить, что уорент-офицер третьего класса, встретивший и сопроводивший нас на площадь Дохан — явно не так прост. При том, что Золотарь фактически подтвердила, что и Центр, и трансляция — одна большая фикция, организованная исключительно для протаскивания двух клонов через наибольшее количество "зрителей" — местных сотрудников 'Антрацита'. Такое дело, как "встретить и сопроводить", не могли поручить абы кому.

Точнее, сообразил-то я сразу, но из головы выбросил, как ненужную информацию. Оказалось, зря — "законы жанра рулят!"

— Привет, гадёныши! — Радостно оскалилась... ну, будем по-прежнему считать эту девушку Загребой Занович. В конце концов, почему бы ей, действительно, не быть Загребой Занович?

— Привет, тетя гадина! — Очень спокойно со светской улыбкой приветствовала Сабрина, вежливо склонив голову.

— Здравствуйте, тетя гадюка! — Столь же спокойно поддержал я сестру из своей ванны.

— О! Сечете фишку, пресмыкающиеся! Гадёныши могут быть только у тети гадюки! Это вы правильно заметили! Молодцы! Как настроение у нашего подрастающего ядовитого поколения?

— А какое у вас звание, тетя гадина?

Сабрина спросила внешне спокойно, но было видно, что напор Занович слегка выбивает ее из колеи — все-таки, чтобы снять ментальные блоки, психику ей серьезно ушатали. И сейчас по своей психической устойчивости она была где-то чуть выше уровня обычного обывателя.

— Командор. — Сыто и широко улыбнулась Занович.

Сабрина не удержалась, присвистнула. Командор — это даже выше кэптена Ли Фуэн Джонсон. По шкале 'Антрацита', Ли Фуэн Джонсон — это "всего лишь" капитан 1-го ранга, а Занович, получается — целый вице-адмирал! А учитывая, что кэптен Джонсон — аж начальник охраны исполнительного директора, дочки Председателя Правления и самого вероятного преемника, то командор Занович у нас, выходит...

— Начальник службы специальных операций, полагаю? Я, кстати, удивлен, почему 'Лонгерон' не пробил защитное поле ротного класса. Можно даже сказать, разочарован квалификацией снайпера, не сумевшего подобрать нужный тип боеприпаса.

— Заместитель начальника. Заместитель. — Довольно поправила Занович. — Умничка ты моя! А расскажи-ка тете гадюке, как дошел до выводов таких? Я догадываюсь, но хотела бы удостовериться. А я тебе что-нибудь расскажу про одну маленькую спецоперацию на Секуре. Потом. Если захочешь.

'Второй' в моей голове после ее последних слов... поперхнулся.

— Ваше звание выше, чем у капитана Джонсон. — Пожал я плечами. — Но в охране директора вы не участвуете. Тем не менее, находитесь на 'Даре Звезд'. Учитывая, что аж целый командор встречал нас возле резиденции на Секуре... Я не смог подобрать для вас, командора, других должностей. Оставалась еще армейская контрразведка, но звание у вас флотское. И вряд ли армейских подпустили бы к чему-то, касающемуся охраны директора...

Мне самому мои соображения показались... сумбурными и неубедительными. Но Занович удовлетворенно покивала:

— Интуитивное прозрение на очень неплохом уровне. В нашем деле — штука зело пользительная! Насчет же 'Лонгерона'... не думаешь же ты, что мы могли хоть в малости рисковать жизнью Оленьки? Снайпер стрелял в верхнюю часть полусферы защитного поля, чтобы добиться красивого, но неопасного рикошета снаряда вверх.

— Хорошо же вы 'не рисковали'! — Возмутилась Сабрина. — А бомба у этого...?

— Безоболочное взрывное устройство. — Отмахнулась Занович. — Не более трехсот грамм в тротиловом эквиваленте. Опасности не было никакой. Оленька была очень убедительна, когда клялась мне, что благородный принц ее спасет. Но на крайний случай мы держали палец на кнопке активации ее личного щита. Специальный человечек закинулся 'боевухами', разогнал себе психику и сидел — следил. Вот как-то так. И в итоге девочка даже не поцарапалась!

Мы молчали. Я закрыл глаза, вспоминая.

— Парень в БТР. Блондин. Нос с горбинкой, глаза черные, раскосые, губы тонкие, лицо удлиненное, узкое. Кожа светлая. Он?

— О-о-о... — Удивилась Занович. — И снова угадал! Действительно, штатный 'псих' оперативной группы.

— А снайпер... скорее всего, та единственная девушка в машине, кроме вас. Черные волосы, круглое лицо, носогубная складка визуально отсутствует, глаза черные, губы полные. Смуглая.

— М-дя...

Занович с огромным интересом меня рассматривала, будто увидела впервые. Наконец, цокнула языком и повернулась к Сабрине:

— Кстати, деточка! А ты почему никакого подарочка братику не сделала? Так то ты братика любишь, да? Ай-яй-яй!

— Как вам не стыдно, тетя гадюка! — Возмутилась та. — Вы мне весь сюрприз попортили!

— Ладно-ладно... — Улыбалась Занович. — Короче, гаденыши! Вот вам линки — подключайтесь к нашей сетке. Звания у вас теперь — 'энсины'. И уровень допуска соответствующий. Пока, разумеется, только для ознакомления. Уставы там почитайте, регламенты, инструкции всякие... Ну, и ждите приказов.

Линки, действительно, у нас появились. Длинные, наглухо зашифрованные файлы-ключи, как положено. С предупреждением, что как только мы их активируем, это будет считаться нашим согласием с изменением наших должностных обязанностей. Как-то нелогично получалось, кстати — для начала с этими обязанностями подписантам нужно было хотя бы ознакомиться! Ну, это же 'Пирит', а у НАС всё не как у людей!

— Тетенька гадюка! — Позвала Сабрина, как и я не спешившая активировать свой линк и принимать тем самым новое звание.

— Чего тебе, гаденыш?

— А как вы этого... с бомбой... уговорили? Шантаж? Наркотики? Псикодирование?

— А вот это, деточка, информация не для слабых энсинских умов. — Вроде как шутя ответила Занович, но глаза опасно похолодели. — Вы так и будете ключи рассматривать? Или таки что-нибудь предпримите по этому поводу? Раньше начнете служить — раньше станете расти в званиях... глядишь, когда-нибудь и дорастёте до информации такого уровня. Если раньше шею себе не свернете. Нет, если не хотите, то, конечно же, можете оставаться на 'Даре Звезд'. А что! Работенка у вас тут непыльная ненапряжная... подозреваю, что будете бумажки таскать в секретариате — потому что куда вас еще приткнуть, таких красивых, глава секретариата явно не знает — Оленька никаких распоряжений на ваш счет ему не оставляла, хе-хе...

Мы активировали ключи. Считай — поставили подписи. Полюбовались на свои новенькие звания... Головокружительный карьерный рост: от законтрактованного почти бесправного клона — к младшему офицерскому званию, энсину. В 'Антраците' это между младшим лейтенантом и лейтенантом. И не где-нибудь, а в Службе Специальных Операций!

— Мэм! Есть, мэм! — Ответили строго по Уставу. Почти в один голос.

— Так-то лучше. До встречи, гаденыши!

— Мэм! До встречи, мэм!

+++

Дверь за Занович мягко захлопнулась. Мы посмотрели друг на друга.

— Жить мы будем весело, но недолго... — Вербализировала Сабрина нашу общую мысль.

Из коридора донесся хохот и громкий голос Занович:

— Я рада, что вы это понимаете, гаденыши! Никто из нас и не собирается жить вечно! Не с нашей работой!

Сабрина сделала вид, что не услышала. Всплеснула руками:

— О! Тим, смотри! Нам денежное довольствие подняли! А ничего так... жить можно.

— Но премию мне так и не выписали. — Вздохнул я, просматривая документы. — И уже не выпишут — засчитают повышение за поощрение. И даже 'гадюкой' ее теперь называть нельзя — потому что не по Уставу. Жизнь — боль!

— Так то ж в глаза нельзя. — Не согласилась Сабрина. — Между собой-то можно!

Или мне послышалось или в коридоре, действительно, снова заржали?

— Кстати, мы по-прежнему числимся за Секретариатом исполнительного директора. Ну, это логично — в открытую приписывать нас к ССО было бы глупо.

— 'К' — конспирация. — Согласился я, вызвав недоуменную гримаску на лице Сабрины — она не поняла смысла шутки (а что это шутка — она определила по моей интонации)... Ну, далеко не все шутки 'второго' смешные, да. — К тому же, мы несовершеннолетние — должности "юниоров" в Секретариате, это еще куда ни шло, а вот "энсин ССО" — ни в какие ворота...

Кстати, звали заместителя начальника Службы Специальных Операций, действительно, Загреба Занович. Но мои подозрения насчет личности снайпера она так и не подтвердила.

— Лейтенант-коммандер Ирина Томбравец. — Прочитала Сабрина. — Ты ее знаешь?

— Это где ты такую нашла?

— Наш новый непосредственный начальник. — Она скинула мне ссылку.

— Хм... — Я смотрел на симпатичное ('второй', отвали!) лицо голубоглазой блондинки с пышными кудряшками в некотором сомнении. Что-то знакомое в нем точно было.

— Перекрасить и выпрямить волосы, изменить цвет глаз, убрать валики под верхней губой и под щеками... — Подсказала Сабрина.

— ... и осветлить кожу. — Догадался я. — Та самая девушка в БТР. Предположительно, снайпер.

— Симпатичная. — Оценила Сабрина.

Мне показалось, или 'второй' слегка расстроился?

— Получается, что знаю. — Вздохнул я. — Надо будет посоветовать ей не накладывать загар при маскировке — лицо получается... слишком незапоминающимся. А это уже подозрительно. И — лучше все-таки рыжий, а не черный — естественней получится.

— И гораздо красивей...

Глава 07

Приказ поступил в ту же секунду, когда врач освидетельствовал отличное здоровье благополучно исцеленного Тимониана Антрасайта. Энсина, блин, Службы Специальных, блин, Операций!

Вот он ставит свою электронную подпись под 'больничным'. А вот в следующую же секунду мы получаем приказ-предписание. Пять секунд на ознакомление с коротким лаконичным содержимым. И вот мы быстро и скомкано прощаемся со слегка удивленным мужчиной в салатовом комбинезоне, разворачиваемся и пулей вылетаем из сектора госпиталя в направлении одной из посадочных палуб, где согласно приказу, нас должен ждать беспилотный шаттл.

Бегом. Когда приказ подписан заместителем начальника Службы, его желательно выполнять бегом.

— Ты яхту купила? — на бегу спросил я.

— Да!

— Шляпку? Солнечные очки? Тапочки? Купальник?

— А еще прикольную сумочку! И тебе — плавки! Синенькие!

— Отлично!

— Я только не придумала, как тебе все это дарить! Может, в какой-нибудь недорогой ресторанчик зайдем?

— Недорогой? — Я с укоризной посмотрел на Сабрину. — На Новой Москве?

Орбита 'Дара Звезд' над Новой Москвой была, конечно, куда ниже, чем над Секурой. И никто не собирался давать новоиспеченным энсинам времени на дополнительный отдых — в госпитале наотдыхались! Оттого и спуск занял всего двадцать минут.

Четырехместный небольшой шаттл в полностью автоматическом режиме приземлил нас примерно на экваторе на какой-то базе, окруженной пустыней. Еще когда приземлялись, оценили — в радиусе, как минимум, четырех десятков километров не было ни одного населенного пункта.

— Я тут подумала и решила, что ты прав. Ресторан — это как-то пошло. — Задумчиво прокомментировала Сабрина. — Может быть, во время обеда в местной столовой? Должна же тут быть столовая?

После кондиционированного салона шаттла горячий сухой воздух пустыни, казалось, способен сбить с ног и затоптать.

— Ты там шляпку заказывала. И солнечные очки... — Напомнил я.

— А еще шлепанцы и купальник. — Сабрина тоже не решалась выйти из тени шаттла. — Представляешь, всё это уже дожидается меня на Детро-Десять!

— Надо было с доставкой на Новую Москву. Я бы сейчас не отказался надеть плавки.

— Тим! Ты себе представляешь, сколько будет стоить доставка одной гребанной тряпочки с Детро-Десять на Новую Москву?!

+++

— Энсин Антрасайт! — Гаркнул я, вытянувшись. — Прибыл для прохождения службы!

— Энсин Антрасайт! — Рявкнула Сабрина. — Прибыла для прохождения службы!

— Лейтенант-коммандер Ирина Томбравец. — Представилась девушка. — Командир группы 'Стилет-16'.

Она сидела перед нами в огромном мягком кресле. Сквозь прозрачную висящую в воздухе столешницу было видно, как она закинула одну красивую длинную ногу на другую, столь же длинную и не менее красивую. Мундир на ней был белый флотский. Мундир, плюс достаточно смелая короткая юбка. И туфельки на невысоком каблучке. Рыжие кудряшки (рыжие! Не белые!) красиво рассыпались по плечам.

'Ну и с хера ли она только 'симпатичная'?!' — возмутился 'второй'. — 'Очень даже красивая баба!'

Представилась она тихо. Голос ее был мягкий и обволакивающий. Ласковый. Особенно, после наших бравых выкриков.

Она перевела взгляд на меня:

— Кстати, энсин Антрасайт. — С ласковой улыбкой спросили меня бархатным голосом. — А что вы там говорили про мою квалификацию... змеёныш вы этакий?

— Мэм! Виноват, мэм!

— Именно... 'виноват'. А виноватых у нас... — Она еще раз мило улыбнулась. — Корпус 10-Бэс. Жду вас там через пять минут. Форма одежды — тренировочная номер один. Без экзоскелетов. Выполнять, энсины...

И все это — без восклицательных знаков, мягко, ласково, с милой чуть ли не застенчивой улыбкой.

— Мэм! Есть, мэм!

Четкий разворот через левое плечо и шагом марш к дверям. Мой 'индикатор' начал нервно сигнализировать о том, что через пять минут в корпусе 10-Бэс одному клону попытаются сделать очень-очень больно.

— Меня-то за что...? — Тихонько буркнула Сабрина уже у самых дверей

— А чтоб не сквернословила. — Донеслось доброе напутствие в спину. — Хозяйственное мыло — это вчерашний день. Будем использовать передовые методы дрессировки пресмыкающихся. Хм... вы еще здесь, ядовитые?

+++

Самый заурядный гимнастический зал. Идеальный блестящий пол с разметкой под какой-то рукомяч, высокие широкие непрозрачные молочно-белые окна, начинающиеся в полутора метрах от пола (наверно, чтобы можно было облокачиваться о стены, не оставляя жирных следов на стекле) и — до самого потолка. Потолок высокий — метров десять.

Когда мы вышли из смежной с залом раздевалки, до указанного срока оставалась ровно минута.

Сабрина опасливо осмотрела пустой зал. Повернулась ко мне спиной и подняла руки вверх. Быстро осмотрел ее, проверил ее волосы, убранные в простой хвост, подергал аптечки на поясе. Хлопнул по подтянутой попке.

— Порядок.

Сам поднял руки и повертелся перед ней. Ее ручки для порядка подергали дополнительную резервную аптечку на моем поясе. Хлопок по бицепсу руки:

— Порядок. — И добавила ворчливо. — Не нравится мне это.

— Что именно? То, что нам запретили надевать экзоскелеты? Я бы на их месте поступил бы так же — хер знает, чего от нас можно ожидать!

— Нет! Мне не понравилось, как ты шлепнул меня по жопе! Не мог погладить, бл? Нежно! В крайнем случае — потискать! — Она помолчала. — И не сквернословь, бл! Ты же видишь — у них даже гребанного хозяйственного мыла нет!

Ласковый знакомый голос донесся от центрального входа, гулко отдавшись в пустом пространстве зала:

— Аколиты упорствуют в заблуждениях своих и вставать на путь просветления не желают.

Ирина Томбравец была не одна. Ее сопровождали девушка и парень. Лет по двадцать — двадцать пять. Не такие рослые, как она. Скорее — поджарые и гибкие. Парень — с меня ростом, девушка лишь чуть-чуть ниже.

— Ересь чую я, командир. — Сказал парень. — Каленным железом должно ересь искоренять!

'Второй' встрепенулся и стал мне нашептывать. Я просуфлировал:

— Размышление порождает сомнение, сомнение порождает ересь. — Ответил я.

— Именно! Командир! — Девушка повернулась к Томбравец. — Еретиков сих следует огню предать.

Все трое были одеты по форме 'Тренировочная N1'. Сейчас формы Томбравец... впечатляли. Хоть и рослая, но сложена она была очень пропорционально и очень... женственно.

Ее спутница немного ей уступала, но было в ней свое очарование.

А еще неплохая фигурка девушки подчеркивалась экзоскелетом телесного цвета. Что, естественно, несколько снижало уровень визуально-эстетического удовольствия в связи с возникновением небезосновательных подозрений. В этом смысле внешние обводы Томбравец, бывшей без экзоскелета, мне нравились куда больше.

Ах, да — парень тоже был в экзоскелете, и тоже — в 'Тренировочном N1', но по понятным причинам на него я внимания практически не обратил. В отличие от Сабрины, подергавшей меня за мизинец:

— Тим! Тим! — Позвала она, старательно покраснев. — Смотри какой миленький мальчик! Правда? Ну, правда же? Щечки! Глазки! И личико чистенькое и гладенькое!

— Да-да-да... — Согласился я устало, как родитель, которого в конец достал ребенок-почемучка, и смерил взглядом прищурившегося молодого человека. — Очень сладенький малыш, верно Оставишь его мне? Ты же поделишься с любимым... старшим братиком?

— Опять все красивые мальчики — тебе! — Накуксилась Сабрина, слегка подергивая мою кисть: 'Модификанты'.

А то я не заметил...

— Вы торопитесь, лейтенант-юниоры! — Пропела своим волшебным голоском Томбравец, обращаясь к спутникам. — Обратите внимание, эти заблудшие даже не выглядят испуганными.

— Может быть тогда...? — Начал было парень, с намеком двигая бровями.

— Увы! — Перебила его девушка в экзоскелете. — Сильна в них ересь!

Томбравец с сожалением посмотрела на своих подчиненных, красиво закатила глаза и покачала головой:

— Вы ОБА торопитесь. — Тяжело вздохнула она. — Ну, на костер, так на костер! Выбирайте себе противника, разбивайтесь на пары. Спарринг через минуту. Потом не жаловаться.

— Мэм! — Поднял я руку. — Разрешите вопрос, мэм!

— Внимательно.

— Какие будут правила спарринга, мэм?

— Никаких правил, энсин Антрасайт!

— Кхм! — Прокашлялась Сабрина. — Мэм! Вы уверены, мэм?

— Не отделается одним сожжением ведьма сия... — тихо, но внятно пробормотала девушка.

— Я уверена, энсин Антрасайт! — Твердо ответила Томбравец. И показала рукой. — На эту половину — одна пара. На ту половину — другая пара. Начало — по моей команде для обеих пар. У вас осталось сорок секунд, господа офицеры!

Мы с Сабриной переглянулись. Главное, не улыбаться слишком уж широко.

+++

Против меня ожидаемо вышел парень, против Сабрины, разумеется, девушка. Парень, по-моему, за что-то на меня обиделся. Нежный какой.

На него я демонстративно не смотрел. Почти искренне любовался стоявшей строго в центре зала лейтенант-коммандером Томбравец. И начисто игнорировал волны злости, исходящие от моего будущего спарринг-партнера. Хотя... 'Спарринг-партнер' — это когда есть правила. А Томбравец сама сказала — 'никаких правил'. Так что — ничего личного, парень — ты теперь не 'спарринг-партнер', а 'противник'. Как там... 'итс джаст бизнес', да?

— Внимание! — Рука Томбравец поднялась, очень пикантно обтянув высокую грудь тканью майки... (ммм, а она даже без лифчика!) И рухнула вниз. — Бой!

Парень рванул на меня сразу. Скорость приличная, но ничего экстраординарного. Прямой незамысловатый удар кулаком. В лицо. Идиот! Для обычного даже хорошо тренированного человека, не спорю, было бы достаточно и половины этого — мелькнуло бы что-то перед глазами, а потом — темнота.

Я просто убрал голову, чуть присев. А когда чужой кулак щелкнул воздухом над моей головой, выпрямился с мощным ударом в корпус. Почти не сдерживаясь.

Всё! Парень сначала обвис на моей руке, а потом соскользнул и скрючился на полу, тихонько пытаясь протолкнуть в легкие ставший каменным воздух.

Для модификантов такие травмы совершенно не опасны (при условии, что параллельно с временной остановкой дыхания от удара в нервный узел не пострадают расположенные рядом внутренние органы) — без поступления воздуха извне модификант (он же, ёлки, не просто так называется модификантом!) может протянуть до получаса, как морские млекопитающие с планеты "второго". Но рефлексы-рефлексы... надо приложить во истину титанические усилия, чтобы в ходе многочисленных и не очень приятных тренировок научить свой организм (психику в первую очередь) обходиться без регулярных вдохов-выдохов...

А я строевым шагом направился к покосившейся на меня Томбравец. Встал рядом в положении 'вольно', заложив руки за спину и расставив ноги. С интересом следя за поединком Сабрины.

А та развлекалась. Гоняла (но строго по своей половине) девушку — 'инквизитора'-самоназначенца (про инквизитора подсказал 'второй'... и я опять не стал разбираться в ассоциативной цепочке — там всё опять было... сложно). Уже стало понятно, что девушка-модификант сообразила о подставе, которую им устроил командир. Но ничего поделать не могла — было видно, что она разогнала психику и даже задействовала восьмикратный, кажется, мультипликатор своего экзоскелета. Но ничего не помогало — Сабрина просто была быстрее, бешенной белкой скача вокруг своей жертвы. А экзоскелет увеличивает силу человеческого тела, но ничего не может поделать с его скоростью, реакцией и рефлексами.

— ЗАКАНЧИВАЙ. — Бросила Томбравец, впервые повысив голос. Я даже вздрогнул — ее голос стал чуть громче, но, одновременно, как-то... понизился, обретя компоненту инфразвука. Это пугало. Кроме шуток!

Через секунду девушка-модификант, отлетев к стене, рухнула на блестящий пол, сжавшись в позе эмбриона и обхватив руками живот. Такой же прямой в корпус, что выполнил я тридцатью секундами ранее.

Сабрина четким строевым шагом промаршировала к нам и встала рядом со мной, пожирая начальство взглядом. Глаза ее горели, лицо разрумянилось...

— Мэм! Возможно, следует вызвать медслужбу, мэм! — Звонко предположила Сабрина.

— Обойдутся. — Тихо обронила Томбравец. — Если через минуту не встанут в строй, я буду СЛЕГКА РАЗОЧАРОВАНА.

Какой же у нее волшебный голос... даже когда она его вот ТАК повышает-понижает!

Тела заворочались с тихими стонами-ругательствами. Через минуту мы стояли одной шеренгой перед Томбравец: парень, девушка, я, Сабрина. Томбравец смерила взглядом лейтенант-юниоров (краем глаза уловил, как и без того бледно выглядящие ребята побелели):

— Отдыхайте... пока. — Взгляд на нас. — А вы... двое... парой — со мной. Через минуту.

Она несколько секунд молчала, явно ожидая вопросов от меня или от Сабрины о правилах нового спарринга или уточнений о том, в своем ли она уме. Но мы с сестрой молчали и глупых вопросов не задавали — и так было понятно, что сейчас нас будут бить. И никакие правила тут не помогут.

— На исходную!

— Мэм! Есть, мэм!

+++

Помню, даже наши инструкторы были вынуждены сквозь сжатые зубы признавать — в паре мы с Сабриной работаем почти идеально, как единая машина смерти — о четырех руках, четырех ногах и двух головах.

— Резкий нижний-верхний кросс. — Отрешенно бросила Сабрина, выходя 'на исходную'.

Судя по виду она уже тоже скатывалась в боевой транс, до предела разгоняя 'психику'.

— Принято. — Согласился я. — По жесткому варианту. Готов.

— Принято. Готова.

Действительно, работа одновременно по двум уровням против такого рослого противника, как Томбравец — был единственным выходом... не так быстро сольемся.

+++

Она стояла напротив, заложив руки за спину. Внешне расслаблена. Но та самая интуиция призывала не верить внешнему виду — перед нами припал к земле напружиненными лапами опасный хищник. Опытный бывалый людоед внимательно следил за каждым нашим движением.

В зале стало тихо-тихо.

Мы с Сабриной разошлись на четыре метра в стороны друг от друга. И синхронно двинулись вперед к Томбравец. В ногу. Так же внешне расслабленно. Взгляды не фиксировались на противнике, а расфокусировались, вобрав в себя все видимое пространство помещения. В головах повис, а потом и остался привычный стон басовой струны.

Когда наши тела в пространстве заняли вершины равнобедренного треугольника с Томбравец, Сабрина запнулась, махнув вперед руками, пытаясь удержать равновесие. Уже срываясь в атаку с нижней подсечкой, я понял — противник не купится на эту простенькую уловку.

Моя нога просвистела на уровне колена Томбравец, а тело ушло кувырком от ее мощного нисходящего удара пяткой вниз. Мимо пролетела, прикрывая мое отступление, Сабрина, и тут же откатилась мне под ноги, 'смазывая' вращением чужой удар кулаком. Поймал ее за плечо и рывком отправил вперед, а сам прыгнул вперед и вверх, перелетая над упавшей в вертушку-подсечку Сабрину. И я и она — мимо.

Взвизг от нашего двойного удара еще гулял по залу, а мне уже пришлось ставить блок под удар рукой. Еще один чужой удар. Еще... Разгон и — чужая серия, как из импульсника. Часть отбил, от части уклонился, часть перехватила Сабрина, вылезшая буквально из-под моих ног.

Через ее голову начал собственную атаку. Удар. Удар. Разгон... Нет — серия не получится, слишком неудобно перехватили уже второй мой удар.

Толчок-сигнал в спину Сабрины. И она взрывается своей серией по нижнему и среднему уровню. Тем временем гашу атаки Томбравец, мешая ей реагировать на неудобные атаки снизу. С огромным трудом — она без экзоскелета, но такое впечатление, что лупит на восьми-, десятикратном усилении.

Бац! Звезды из глаз! Все-таки пропустил что-то сбоку по скуле. Давая мне опомниться, Сабрина оттесняет меня спиной назад, отходя сама и продолжая прикрывать.

Бац! Прижатая ко мне спина дрогнула — это прилетело Сабрине. Теперь моя очередь. Задвигаю ее за спину и пытаюсь 'передавить' взвинченной до предела скоростью чужие атаки. Есть! Один удар проходит в нервный узел плеча. Есть! Второй проходит! Еще чуть-чуть и смогу хорошенечко отработать всю правую половину тела противника, оставшуюся без защиты...

Бац! Словил тяжелый по бедру. Бац! А это по уху... кажется, тыльной стороной раскрытой ладони.

Шлеп! Чужой подбородок ловит удар снизу от Сабрины. Херак! Мой широкий размашистый из вертушки через голову Сабрины смачно врезается в подставленный блок...

И нам обоим хорошо-о-о — и мне и моему противнику — я как на каменную стену налетел, а она явно себе руки отбила нахрен.

Прямой пинок в живот от Сабрины. Мимо. Сабрина падает, не успев отреагировать на подсечку.

Не даю ей упасть, ловлю в воздухе, и с опорой о подставленные руки провожу еще одну вертушку. Мимо. Дергаю на себя Сабрину, и уже она взвивается в воздух, молотя коленями и ступнями... Есть попадание!

+++

Я рассматривал потолок зала. Рядом тихонько время от времени нарочито-тоскливо вздыхала так же лежащая на спине и раскинувшая руки в стороны Сабрина. Мы слушали чарующий прекрасный голос Томбравец, стараясь отрешиться от болевых ощущений. Она говорила, как обычно мягко и ласково, но в голосе — нет-нет — а проскакивали те самые пугающие обертоны:

— ... была предоставлена для ознакомления всему боевому составу подразделения. Вполне можно было уяснить для себя, что скорость реакции энсинов Антрасайт как минимум в два, а скорость — в полтора раза превосходят таковые даже у максимально модифицированного бойца. В вашем случае положение могли бы спасти тяжелые боевые коктейли, экзоскелет и... ОСТОРОЖНОСТЬ.

'Осторожность'... нет, "ОСТОРОЖНОСТЬ" она сказал так, что я даже поежился.

— Первое — неприемлемо для обычной тренировки-спарринга. Второе вам было предоставлено. Третье... вы не пожелали обеспечить сами. И кто вам после этого доктор, ГОСПОДА ЛЕЙТЕНАНТ-ЮНИОРЫ?

Ух! Она опять это ТАК сказала...

Воцарилось молчание, целиком заполненное побелевшими лицами, капельками холодного пота на висках, предательской дрожью коленок. Эх, красивый у нее голос! Так бы и лежал, наслаждался покоем, этим волшебным голосом-песней и уходящей под напором лошадиных доз препаратов болью. Увы:

— Господа энсины. Пять минут, отведенных вам, уже почти истекли. Как долго вы еще собираетесь ИЗОБРАЖАТЬ клиентов лазарета?

Бодро вскочили. Встали в строй рядом с бледными сослуживцами.

Ну, да. Мы с Сабриной проиграли — меня отправили в нокаут, а ее поймали и слегка придушили в захвате.

Но мы проиграли достойно! ('Ага! Старушка ушла красиво!') Томбравец сейчас отправится в лазарет лечить закрытый перелом правой руки, трещины в ребрах и многочисленные гематомы на теле... ну и пару зубов ей не мешало бы укрепить — удар Сабрины ладонью в подбородок снизу был хоро-о-ош! Мы отделались куда меньшими повреждениями — шишки, порезы, разбитая слизистая во рту и шикарные 'фонари' под левым глазом у каждого (тут можно даже не спорить — специально целила).

— Время обеда. Господа лейтенант-юниоры, показать господам энсинам расположение, место приема пищи, после обеда — сопроводить в отдел материального обеспечения. После этого до вечернего построения — можете быть свободны. Вопросы?

— Мэм! Никак нет, мэм!

— Энсин Антрасайт! — Смотрела она на меня.

— Мэм? — Шаг вперед из строя.

— Рыжий — лучше? — Спросила она, повернув голову вполоборота.

Я посмотрел на помятое лицо в синяках, рассеченную бровь, разбитую нижнюю губу, кровавую дорожку из-под носа (Сабрина, пока лежала, тихонько похвасталась, что губа и нос — ее работа... ну, когда душили...), спутанные рыжие волосы...

— Мэм! Так точно, мэм! Гораздо лучше, мэм!

— Хорошо... — удовлетворенно кивнула она.

+++

В душевом секторе раздевалки мы с Сабриной по привычке заняли соседние кабинки, ни капли друг друга не смущаясь. Чем ничуть не удивили ни Ричарда Вегу, ни Глорию Джа — те столь же спокойно скинули с себя штаны, майки, экзоскелеты и, оставшись голышом, запрыгнули в две ближайшие.

Это нормально. Честно. Достаточно одного-двух облачений в скафандры в составе подразделения, чтобы всякая стыдливость сошла на нет. Когда наблюдаешь весь процесс подготовки (да-да, включая клизму) и сам участвуешь в нем — стыдливость и смущение пропадают, как небывало.

Что удивительно, это распространяется только на раздевалки на базах, боевых кораблях, в тренировочных центрах. Если с той же Глории волной на каком-нибудь пляже с ее 'близняшек' сорвет 'колпачки', по недоразумению называющиеся в современной пляжной моде 'верхом купальника' (пока лежал в ванной, был привлечен Сабриной к увлекательному процессу просмотра соответствующих каталогов), она на автомате взвизгнет, покраснеет и прикроется руками... и хорошо, если сдержится и не влепит пощечину ближайшему представителю мужского племени, имевшему неосторожность рядом зависнуть от волнительного зрелища. Потому что если не сдержится, то свернет ему шею. Модификант же.

Такой вот психологический нюансик.

Отношение к нам изменилось. Если не было наигранным с самого начала.

— Она же гоняла вас шесть минут пятьдесят три секунды! — С восхищенным придыханием говорила Глория. — Двадцать один пропущенный ею удар!

— Это так круто? — Спросил я Ричарда, пока Глория восторженно квохтала вокруг старающейся сохранить хладнокровие Сабрины.

— Рекорд по нашему сектору — одиннадцать минут тридцать шесть секунд. — Пожал тот плечами, снисходительно посматривая на девушку, норовящую облапить и потискать Сабрину. И неизменно (и больно!) получавшей по рукам. — Пятнадцать пропущенных ударов.

— Ого! — Сабрина, в очередной раз отмахнулась от Глории и спряталась от загребущих ручек поклонницы за мою спину. И уже из-под моей руки смело вякнула. — Это кто тут у нас такой крутой?

— Группа 'Огонь-5'. В полном составе. Три модификанта. Ветераны. Отлично слаженная старая группа... Работают, как вы, будто боевые дроиды из одного роя с общим интеллект-центром.

Уже направляясь следом за Сабриной к выходу из раздевалки, пробормотал под нос, соглашаясь со 'вторым':

— Да, мужик, Томбравец — стра-а-ашная!

А вообще, это не дело — с собой разговаривать. Насколько знаю — один из признаков наступающего эндогенного психотического расстройства. Хотя... в моем случае беспокоиться о шизофрении уже, наверно, поздновато.

Глава 08

— Наша столовая. — Махнул рукой Ричард. — Падайте, где удобно, подключайтесь к местным мозгам и заказывайте хавку из списка. Со вкусами экспериментировать не советую — наш пищевой синтезатор имеет склонность перебирать со специями, а настроить его никак руки не доходят... да и стрёмно в его настройки лезть — он старенький уже, не дай звезды сломается. Запасного нет, а пока из снабжения новый выбьешь... — он безнадежно махнул рукой. — Так что солим, перчим и сахар добавляем сами — по старинке. И по вкусу. Вон на столе солонки... и прочее... Нет, вы не подумайте — шмот, снарягу, оружие, боеприпасы — дадут с горкой, хрен унесешь. А вот что-то ПОЛЕЗНОЕ...

— Нихе... Ничего себе, цены! — Возмутилась Сабрина, просматривая меню.

Ричард развел руками:

— Новая Москва! Это у нас на базе еще льготы для военнослужащих и экваториальные надбавки действуют... — Он переглянулся с Глорией. — Мы угощаем, так что не стесняйтесь, ребята.

— О! Спасибки! — Сабрина трогательно сложила ручки, вызвав новый вздох умиления у Глории.

— Не возражаете, мы тоже за этот стол сядем? — В расчете на положительный ответ Ричард взялся за спинку стула, но тактично застыл, ожидая ответа.

Мы не возражали — это было бы... не совсем правильно с точки зрения вливания в новый коллектив (пусть и на сравнительно непродолжительное время). А уж после того, как нас решили угостить... Что называется, 'могли бы и не спрашивать'. Примерно так и ответили — некоторые заблуждения у окружающих на свой счет нужно старательно культивировать.

Ричард сел против Сабрины, я — против Глории.

Столы были длинные и широкие, рассчитанные, судя по аккуратно, чуть не по линеечке выстроившимся спинкам стульев — на пять человек с каждой стороны, и одного — во главе стола. Суммируем и получаем штатную численность одного стандартного отделения полевых подразделений ССО. И никакой разведки не нужно. А хотя, кому нужна эта численность? Она и так известна всем заинтересованным лицам, внимательно прочитавшим Устав Службы... — не настолько уж это и секретный документ.

В столовой было людно. Двадцать восемь человек. Но свободных столов оставалось тоже немало — люди сидели компактно, занимая их почти 'под завязку'. Видимо, обедали отделениями. Но два отделения из трех были или недоукомплектованы, или кто-то отсутствовал по каким-то своим причинам.

Мы не стеснялись. Сабрина все-таки рискнула и 'поверх' типового обеда заказала десерт — что-то большое высококалорийное жирное и сладкое. Судя по чуть дернувшимся лицам Ричарда и Глории — с ценой девочка угадала. И не поверила байке про якобы неисправный пищевой синтезатор... профессиональной МЕЖКОРПОРАТИВНОЙ, как мы только что выяснили, байке.

— Ричард, а в вашей дыре поплавать можно? — Спросила Сабрина, безжалостно расправляясь со своим десертом. — Не в вирт-симуляторе, а по-настоящему. Что-нибудь типа бассейна есть?

Тот даже возмутился:

— Шутишь? У нас современная сверхоснащенная база! Конечно же есть! Целых два! Один закрытый — туда только в рамках занятий и тренировок разрешается, другой — уличный со свободным посещением офицерским составом!

— Ну, тогда ты попа-а-ал! — Она не поленилась привстать и похлопать озадаченного парня по плечу.

— В смысле? — Спросила Глория.

— Не парься. — Я погладил ее по лежащей на столешнице руке. — Ты тоже попала и скоро об этом узнаешь.

— Ну, Ти-и-им! — Захлопала она глазками... не очень умело, на мой взгляд. Но старательно. И, перевернув ладонь, провела ноготками по моему запястью. — Ну, скажи-и-и...

— А ты плавать умеешь?

— Конечно умею!

— А ты? — Спросил я Ричарда.

Тот напрягся, селезенкой ощущая втухание:

— Да... — ответил осторожно.

— Ну, вот... Плавать вы умеете, а теперь будете учиться НЫРЯТЬ! Или я разочаруюсь в госпоже лейтенант-коммандере.

— Бля-я-я! — Ричард откинулся на спинку стула и объяснил все еще не сообразившей Глории. — Учебная программа 'Ама'!

— Вот задница! — Ахнула та, слегка побледнев. — 'Ныряльщик'! Тренировка задержки дыхания!

Мы вкусно и сытно пообедали, и испортили аппетит всем, до кого смогли дотянуться. Хо-ро-шо!

Я ласково сжал похолодевшие пальчики Глории:

— Могу дать тебе несколько частных уроков. — Вкрадчиво предложил я, многозначительно улыбаясь и смотря ей в глаза.

— Да-да, пожалуйста! — быстро закивала она. И тут же расцвета, заулыбавшись. — Спасибо тебе огромное, Тим!

— Ну, что ты! Без проблем! — Подмигнул я.

Ричард переводил чуть удивленный взгляд с меня на Глорию. Наконец, вышел из ступора и с надеждой покосился на Сабрину.

— Даже не думай! — Категорично отрезала та. — Я еще маленькая — мне нельзя! С тебя — десерты в течение декады!

— Договорились! — Облегченно выдохнул Ричард, протягивая руку.

+++

В каюту я вернулся через три часа после отбоя. Задержка дыхания в воде у Глории пока не получалась, но в постели она... старалась.

В нашей с Сабриной каюте свет не горел — Сабрина оставила нас с Глорией в бассейне уже через час после отбоя, попросив Ричарда проводить маленькую девочку байки. Тот покосился на нас с Глорией. Особенно, на Глорию. Но понятливо кивнул, и они ушли.

Стоило мне закрыть за собой дверь — над кроватью Сабрины зажегся ночник.

Насчет каюты... ССО относится к флоту, так что здесь каюты, а не комнаты. 'Второй' что-то пытался вякать про кубрик, но я этого умника проигнорировал — что б он понимал в вопросе, крыса сухопутная — кубрик у матросов, у офицеров каюты. И — достал он уже меня, если честно. И сделать с ним ничего нельзя — бессмысленных комментариев, бесполезных советов и 'смищних типа щюток' от него не бывает только во время сна и медитативных упражнений вроде 'ментальной паузы', то есть когда в голове буквально нет ни одной мысли. Что как бы слегка намекает на шизофреническую природу этого 'второго голоса' — раз уж он так завязан на мое сознание и без него 'работать' не может, паразит эдакий.

— Ты ее вербовал, что ли? — Зевнула Сабрина, садясь в постели. — Или трахался впустую?

Я бросил на нее быстрый предостерегающий взгляд, а вслух равнодушно ответил:

— У меня давно не было бабы, ты же знаешь...

У меня их вообще, кажется, не было... до Глории. Что довольно странно при очень приличном знании предмета. ('Ха! Сынок! Это все теория! А тут нужна практика! Только и исключительно практика! Хе-хе-хе...') Но в 'Пирите'-то этого не знают. А по мужчине на медосмотре определить ТАКОЕ несколько затруднительно. Как минимум. Да и по женщинам, при нашей косметической медицине — тоже вряд ли.

— Кобель и клёпанный сексист! — Припечатала Сабрина, маскируя досаду на свою неосторожность. — Ты ее прямо при соседке валял? Или — 'тройничком' сообразили, как обычно?

— Какая соседка, ты чего? У офицеров одноместные каюты!

— А у нас тогда почему двухместная? Что за дискриминация, бл!

— А нам командование пошло навстречу и предоставило двухместную. Видишь, как 'Пирит' нас любит и ценит! И твоим мелким прихотям потакает.

— Пф! Кровать-то хоть у нее большая?

— Конечно! Траходром в две трети каюты. Так что Глория — далеко и давно не девочка. К тому же, она первая начала, я всего лишь поддержал благое начинание, подыграв ей. И не надо мне тут...

— Лучше б к Томбравец шары подкатил — она клёвая! Хоть какая-то польза в хозяйстве была бы от твоей блудливости...

— Ты мне еще предложи с Гадюкой...

— Не-а... — Помотала головой Сабрина. — Тогда уж сразу с Какашкой — хоть какое-то моральное удовлетворение получишь и будешь себя настоящим героем ощущать перед увлекательной прогулкой за борт. Без скафа. А мне, как ближайшему родственнику, глядишь, компенсация какая-нибудь капнет. К тому же у Гадюки уже кто-то есть, так что место занято. А вот Томбравец нетраханная ходит уже давно — ты уж поверь моему наметанному глазу!

— Хм... — Я сделал вид, что задумался. — Так-то она ничего. Как перекрасилась, так вообще... А уж голос у нее...

— Подумай-подумай! Тем более, она на тебя запала! Уж поверь специалисту!

— Хм-м-м...

— Решайся! Баба видная, боевитая. Сильная женщина, потому и одна до сих пор. Как она нас сегодня — по залу! Просто огонь-девка! Ух! Будь я мужиком, блджард...

— Спать со своим непосредственным командиром? У меня, знаешь ли, принципы есть!

— Пф! — Сабрина смотрела на меня насмешливо. — Принципы? У нас-то?

— Потом будут проблемы с подчинением-командованием. — Скорректировал я.

— Ты в душ-то собираешься? Или будешь немытым всю декаду ходить, чтобы подольше сохранить приятные воспоминания о волшебной ночи?

— Уже. У нее сходил.

— Молоток! А Томбравец... Мы под ее началом все равно долго не проходим.

Удостоверившись, что я разделся и лёг, она потушила над собой свет.

— Думаешь? — Лениво задал я ожидаемый ею вопрос.

— Уверена! Не позже, чем в течение одной-двух декад нам дадут какой-нибудь 'внеочередной отпуск', ну, типа для твоего поощрения. Или по ранению. Оно ж у тебя официально зафиксировано. И отправят на Детро-Десять. Позже — уже не будет иметь смысла, так как 'пипл' забудет и про Детро-Десять и про подвиги на нем наших... оригиналов. И что б мы там, на курорте, не делали — соотнести одно с другим не сможет. Это ж быдло-пипл — память, как у рыбки! Напоминать же придется. А это не в стиле Какашкиной — о чем-либо напоминать. Короче, эффект будет уже не тот.

— А потом?

— Потом в какое-нибудь другое место переведут. Тут, на базе — конкретные прямолинейные 'прикладники'. Спецоперации, ночь, туман, вороненные лезвия клинков, взрывчатка, снайперинг. А диверсии — не наша специализация, знаешь ли. Тут нас даже Ричард с Глорией 'натянут'. Вот попомни мои слова — Какашка нас к себе заберет!

— Уверена?

— Сто процентов!

Она помолчала, но вдруг добавила:

— Какашка, кстати, тоже на тебя запала.

И не поймешь — она серьезно или... как обычно? Потому что, если серьезно...

— Да ну нахер! — Вполне искренне переполошился я. — Я еще маленький! Мне нельзя!

— А кого это еб... волнует? Ну, кроме тебя, естественно...

Запала? Не-не-не. Быть того не может. Эта 'стерва' органически 'западать' не способна. Да и оргию тогда, почти демонстративную, она в таком случае не устраивала бы — женщины так не поступают. Или все-таки поступают? Это же... женщины.

А вот Томбравец — это да-а-а, это тема...

С этим и уснул. Подсознание ничем таким 'эротишным' меня во сне не развлекало. Я ж говорю — Глория старалась.

+++

Обычная аудитория. Парты-одиночки. Заурядная белая доска-экран... с логотипом, блин, 'Пирита'.

Десять учеников за партами. Учитель у доски.

И ученики, и учитель — в тактических шлемах с опущенными непрозрачными забралами.

Двоих — Глорию и Ричарда — я знаю. Узнал по движениям. Фигуру и чарующий голос Томбравец, вещающей у доски, ни с чем не спутаю. Сабрина, как примерная девочка-отличница, сидит за первой партой — ее я никогда не потеряю.

Остальные шестеро, как следует из 'сопроводиловки' занятия — типа стажеров, и проходят в подразделении 'Стилет-16' что-то вроде практики. Или их можно назвать 'курсантами'. В общем кто-то, проходящий у нас практику или курсы повышения квалификации. К постоянному составу 'Стилета-16' они не относятся. Вполне возможно, что 'Стилет-16' — это специализированное учебное подразделение для таких вот групп. Но такую информацию до нас с Сабриной доводить не стали бы — не нашего энсинского ума дело.

Мы их не знаем — они нас не знают. И разговаривать нам с ними нельзя. А им — с нами. Только с разрешения или по приказу наставника или командира (что в данном случае — одно и то же). До слез знакомая ситуация — на скольких таких же уроках мы с Сабриной просидели.

Специфика тайных служб.

Действующим или будущим агентам, если только они не являются членами одной сработанной группы, знать друг друга в лицо не положено. При особо крупных образцах колючек в анусе Секретной части еще предписывается включать вокабуляторы в шлемах и надевать что-нибудь мешковатое на тело. И стараться не двигаться (если занятие в классе, а не в поле) — специалистов, способных различать людей по их характерным движениям, пластике и артикуляции — не так уж и мало. А среди тех, кто правильно обучен размахивать кулаками — так и почти все поголовно.

А в запущенных случаях паранойи (особенно после провалов, когда командование рвет и мечет) — добавляется такое извращение, как непрозрачные перегородки, силовые барьеры, ширмы и занавески между партами.

Я ж говорю, специфика.

— Обратите внимание! — Звезды, да я просто плыву от этого голоса! — Поединок начался гораздо раньше сигнала 'Бой!', до собственно схватки.

На экране (Никакой трансляции через инкомы! Только на экране, только хардкор!) на месте исчезнувшего логотипа 'Пирита' шла видеозапись. Наш с Сабриной поединок с Ричардом и Глорией. Прямо с момента начала вербального обмена мнениями между нами. Со звуком, пусть и через изменители голоса. А потом — собственно, схватка. Моя коротенькая, и Сабрины — чуть подольше. В замедленном режиме. Да с нескольких ракурсов. Только лица всех участников старательно затенены. Красота!

— Вывести из себя противника, тем самым заставив его совершить ошибку — это основы. — Говорила Томбравец, когда запись закончилась. — И боевого искусства в частности, и военного искусства вообще. Приложение этому — не только рукопашный бой, по большей части бесполезный в современных условиях. Этот прием может сработать и в других видах боевых столкновений. Да и в небоевых — тоже.

Обратил внимание, как застыли шлемы Глории и Ричарда, сидевших чуть впереди. А еще заметил, как шлем Глории слегка дрогнул, чуть повернувшись в сторону Сабрины, а ее попка поерзала по стулу. М-да. Даже не знаю, жалеть ли мне, что она — по девочкам — или плюнуть на это дело и продолжать оказывать девушке посильную помощь в выполнении ею приказа?

На экране — снова набивший оскомину логотип.

— А теперь — главное. То, что НА САМОМ ДЕЛЕ (ух, муррррашечки по коже! Таю от этого голоса и ничего с собой поделать не могу!) является темой и НАСТОЯЩЕЙ (мммм!) целью нашего занятия. Следующая запись. Внимание на экран. Настоятельно рекомендую сосредоточиться.

Логотип исчез и пошел второй ролик. Как и ожидалось — наша схватка с Томбравец. Красочная такая нарезочка. А как мы красиво на позицию атаки выходили! Тоже с разных ракурсов. Сначала — без замедления, чтоб прониклись. Потом отдельные моменты — в замедленном режиме, так как на обычной скорости ни черта непонятно. Некоторые из этих моментов — по два-три раза.

Теперь застыли уже 'курсанты'-'стажеры'-'практиканты'. Ерзать не стали, но, чувствуется, все-таки впечатлились нехило.

— Зачем вам демонстрируется эта запись? Не буду задавать вам этот вопрос, проверяя вашу сообразительность. Отвечу на него прямо, чтобы дошло даже до самых тупых. — Шлем повернулся вправо-влево по аудитории. — Если у вас в руках нет ВЗВЕДЕННОГО и НАПРАВЛЕННОГО на противника оружия..., если на вас не надет скаф оборонительного или штурмового класса..., если вас не прикрывает отделение ветеранов-штурмовиков... Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Не ввязывайтесь в рукопашную схватку. Ввязались в драку — провалили задание.

Она веско помолчала. Шлем еще раз сделал 'вправо-влево'.

— Не ваш уровень. Не ваша специализация. Не в этой жизни. Даже если противник кажется таким же безобидным и неопасным, как эти подростки. Даже, звездные черти дери, если перед вами ОДНА безобидная на вид девочка. Вы НЕ ЗНАЕТЕ, кто на самом деле перед вами. Даже мысли не допускайте, что можете решить проблему, помахав руками и ногами. Чтоб вы там ни думали о своей подготовке в руконожестве и дрыгомашестве — знайте, что всегда найдется специалист, который легко и непринужденно завяжет вас узлом. И изобразит сверху бантик. И у противника, не сомневайтесь, таких специалистов МНОГО.

Вправо-влево.

— И — на закуску. Информация к размышлению. Про этих детишек. Если вы думаете, что они модификанты... и это можно было бы заранее определить... То вы сильно ошибаетесь — они на сканерах НИЧЕМ не будут отличаются от обычных людей. Повторяю еще раз — вы НЕ ЗНАЕТЕ, кто на самом деле вам противостоит. И из этого следует исходить. Из этого — планировать свои действия.

Тишина в аудитории оглушающая.

— На этом лекция завершена. Еще раз напомню для пытливых умов: командование выделило аж два академических часа только на эту тему, которая призвана заставить вас всеми силами избегать какого бы то ни было физического 'армрестлинга'. Делайте выводы. Вопросы?

— Госпожа наставник! — Женский голос. Одна из 'курсанток' подняла руку. Невысокая — это все, что можно было о ней сказать.

— Внимательно.

— Курсант 'Тивори'. — Вскочила вопрошающая. — Госпожа наставник, а для каких тогда целей этих детей тренируют... вот так? Если рукопашный бой — это вредно.

— Вредно для вас. — Поправила Томбравец. И тут же кивнула. — Но вопрос хороший...

Вот эта вот фраза про 'хороший вопрос', которой наши инструкторы так же поощряли нас с Сабриной задавать вопросы, неимоверно меня раздражала всегда. А от Томбравец — слушал бы и слушал, задавал бы и задавал!

— ... Точного ответа на этот вопрос не знаю даже я, курсант 'Тивори'. Подозреваю, что натаскивают их на тех, кто не сделает из нашей лекции правильных выводов.

+++

Гибкое женское тело в моих руках затрепетало, выгибаясь. Сжал посильнее и укоризненно посмотрел в наполненные мольбою глаза. Покачал головой. Тело попыталось снова расслабиться. Поощрительно улыбнулся. Через минуту дерганье возобновилось, и из моих объятий попытались вырваться уже всерьез. Внимательно посмотрел в глаза, увидел там искорки зарождающегося панического безумия, и был вынужден кивнуть.

Мягко оттолкнулся ото дна, и мы всплыли. Успел прикрыть ей рот и нос. Крикнул в самое ухо:

— Только не делай первый резкий вдох!!!

Глория послушно закивала, и я убрал руку. Широко раскрыла рот, но пересилила себя и стала дышать более-менее сдержанно. Я успел заметить удивление на ее лице. Это очень непривычно, когда вдруг понимаешь, что не так уж организм и нуждался в воздухе!

— Поняла? Сейчас гипервентиляцию легких не делаем. Просто успокой дыхание. И — снова на дно.

Глория снова кивнула. Подплыла ко мне и прижалась обнаженным телом. Осторожно (пока — осторожно), чтобы не выдавить воздух из легких, облапил ее, и мы камнем ухнули на дно. Всего-то три метра... тоже мне, 'современная сверхоснащенная база'.

Прошло уже три дня с того момента, когда возвращаясь от Глории в каюту я обнаружил ЭТО в кармане своего мундира. Тем не менее, доступ к телу мне не перекрыли ни в бассейне, ни в темных закуточках коридоров, ни в постели. Убежденная лесбиянка научилась получать удовольствие в процессе. Стало даже казаться, что она входит во вкус. Вот что все-таки животворящие приказы, отданные правильным ГОЛОСОМ, делают!

Рядом бумкнуло и нас слегка качнуло движением воды. Повернул голову. Ричард и Сабрина опускались на дно в пяти метрах. Сабрина висит на спине Ричарда, обхватив его руками и ногами. Кажется, Ричард чувствовал себя очень неуютно, ощущая, как его тело оплетено то ли крепкими лианами, то ли змеями-душителями. Но держался, старательно выполняя рекомендации и наставления Сабрины.

В голове всплыл бессмертный анекдот о том, что 'мальчику же неудобно'. Я улыбнулся. Глория подняла голову, увидела улыбку, вопросительно подняла брови. Я показал ей глазами. Повернула голову и тоже заулыбалась.

Ричард тоже смотрел на нас. И что-то его тоже смешило. Не исключено, что по тому же поводу — анекдот-то старый, как ископаемые какашки. Даже 'второй' его знает. Из-за плеча Ричарда ехидно скалилась Сабрина.

Так и стояли на дне, загрязняя кристально чистую воду бассейна лучами любви, радости и счастья. Долго стояли — кажется, ребята наконец-то забыли, что надо периодически дышать. И пока они об этом не вспомнили, надо было всплыть для подышать, для отдохнуть и вместе над чем-нибудь посмеяться. Показал Сабрине жестом 'Вверх'. Та кивнула и похлопала свою "лошадку" по макушке.

— Сколько? Сколько? — Глория торпедой нарезала вокруг меня круги.

— Девять минут пятнадцать секунд.

— Сколько?! Ура-а-а-а!!!

И — фонтан брызг, похожий на небольшой подводный взрыв. Модификант же — дури в них дохрена и больше. Еще б все они умели эмоциями управлять.

Сабрина и Ричард давно уже ушли, а Глория начала прямо в воде доказывать, что она теперь — убежденная идейная 'би'. И до того убедительно...

Ну, значит, завтра — на доклад к командиру.

+++

Томбравец хладнокровно рассматривала тускло-серый, похожий на камушек, предмет. Он валялся перед ней на прозрачной столешнице. Короткие черные усики с одной стороны делали его отдаленно похожим на какого-то очень большого жука. Но я, разумеется, смотрел совсем не на этот "камушек-жучок" — под прозрачной столешницей наблюдалось куда более интересное и приятное зрелище — Томбравец сегодня снова была в юбке.

— И что это?

— Не могу знать, мэм! Но по форм-фактору и информационному лейблу с приглашением на подключение могу предположить, что это скремблер, мэм! Это такая фиговина для надежного шифрования исходящего и входящего...

— Я знаю, что такое скремблер, энсин... Я спрашиваю, ЧТО ЭТО ТАКОЕ?

— Обнаружил три дня назад в своем кармане, мэм!

— А почему сообщил только сейчас? Наверно, воспользовался оказией и связался с кем-то через этот самый скремблер? И как там здоровье семьи Антрасайт? Как там поживают настоящие Тимониан и Сабрина? Приветы передавали? Какие новости? Семейные сплетни?

Я заинтересованно наклонился вперед:

— О! А это для связи с семьей Антрасайт? Не знал, не знал! — Но тут же спохватился и снова вытянулся "смирно". — Виноват, мэм! Никак нет, мэм! Ждал контакта от представителя Секретного Отдела, мэм! Не дождался и принял решение доложить по команде, мэм! Рапорт уже готов, отправил вам с копией в РСП, мэм!

(РСП — режимно-секретное подразделение)

— С какого перепуга ты ждал 'молчи-молчи'? — натурально удивилась рыжеволосая красавица.

— Не считаю нужным делать за них их работу, мэм!

— А ну-ка, еще раз. — С явной угрозой потребовала она.

— Хм... считал, что это какая-то операция секретчиков, мэм! И не стал портить своими поспешными действиями им игру, мэм!

Она прикрыла глаза и выдохнула. Очень-очень ровным голосом:

— Та-а-ак... и еще раз.

— Как сексуальный партнер, ОНА меня полностью устраивала, мэм!

— 'Устраивала'. А теперь, значит, Глория тебя устраивать перестала... Всего-то за полдекады. Конечно-конечно. Какая ветреная и непостоянная нынче молодежь. — Она пристально на меня посмотрела. — А СЕЙЧАС ТЫ СКАЖЕШЬ МНЕ ПРАВДУ!

О, великие звезды!

— Она долго не могла освоить 'Ныряльщика', мэм! — Вытолкнул я сквозь перехваченное судорогой почти-экстаза горло. — Вчера вечером у нее получилось, мэм! Десять минут двадцать секунд. Норматив на 'удовлетворительно' ею был сдан, мэм! Теперь — самостоятельные тренировки, мэм!

— И почему из тебя все надо клещами тянуть? — Чуть сварливо заметила Томбравец.

— Трудное детство, мэм!

— Просто зашкаливающая хитрожопость, а не детство, как на мой взгляд.

— Но перед вашим ГОЛОСОМ я не могу устоять, мэм!

— О-о-о...

— Могу ли я просить вас дать мне пару частных уроков по управлению голосом, мэм?

— Гаденыш. Наглый беспринципный гаденыш.

— Мэм! Так точно, мэм! Не могу противиться своей природе, мэм!

— Сегодня вечером после отбоя. Двадцать четыре — десять. В этом кабинете. И сестру захвати — ей тоже полезно будет.

— Мэм! Благодарю вас, мэм!

— Сгинь, подколодный!

Глава 09

Ровно через минуту после команды по базе 'Отбой' мы с Сабриной стояли перед дверью в кабинет начальства. Сбоку от двери на уровне глаз была прикреплена настоящая табличка "под дерево". Бежевого цвета с ладонь размером. И надписью 'Томбравец И., ЛТ-КМД'.

Встали лицом к двери. И перевели циферблаты часов на инкомах так, чтобы они были в поле зрения, заодно увеличив их размер. Сабрина одернула мундир, повернулась ко мне, придирчиво осмотрела:

— Подстригся — это хорошо.

— Ты же сама меня стригла. — удивился я.

— Ш-ш-ш! — Зашипела на меня Сабрина. — ТЫ подстригся! Сходил к 'бытовикам' и подстригся!

— Ладно-ладно. Но прическа вышла очень удачная... у 'бытовиков'. Очень аккуратная.

— И стильная! Могём! — Покивала довольная Сабрина. И снова нахмурилась. — Ногти?

— Подстриг, мэм!

— На ногах?

— Так точно, мэм!

Сабрина некоторое время посверлила меня подозрительным взглядом, затем провела тыльной стороной ладошки по моей щеке.

— Жаль, бриться тебе еще не надо. — С сожалением посетовала она. — Читала, что у только что чисто выбритых мужчин появляется характерная бархатистость на щечках.

А затем... затем она подалась ко мне и стала меня... обнюхивать!

— Пока еще живой — потому и не пахну. — Разумеется, удивления я не показал, но... всё равно. — Перед ужином после полевого выхода принимал душ...

— Унисекс-гель для душа 'Плазма-Ган'. — Подтвердила она кивком. — Выпускается по заказу вооруженных сил 'Пирит', поставляется исключительно во Флот. Хорошо, что не стал обливаться тем одеколоном, который стоял в душевой, когда мы заселились. Он, конечно, хорош... для газовых атак... если нет боязни угодить потом под расследование за излишнюю жестокость к противнику.

— Не смог найти. — Признался я. — Пузырек куда-то завалился так, что я даже сигнал от его маркера поймать не смог.

Сабрина отвернулась:

— Ну, не нашел — и Звезды с ним.

— Глория не возражала. — Пожал я плечами, укоризненно посмотрев на сестру. — И ничего не говорила про то, что ей не нравится запах того одеколона. Зря ты так сурово... с одеколоном-то.

— Что б она понимала, эта твоя Глория! — Возмутилась Сабрина. — Соплячка! К тому же, вы чпокались после бассейна. А перед бассейном у нас что? Правильно! Перед бассейном у нас обязательный дезинфицирующий душ!

— Тебе просто не нравится Глория.

— Ну, что ты! Как мне может не нравиться бешенная лесби-педофилка, готовая залить меня слюной и облизать, несмотря на то, что ты регулярно ее жаришь? Как такое может не понравиться? Ты, значит, стараешься, не жалея себя, а эта сучка на меня течет! Хотя мне кажется, что должно быть слегка наоборот! Кстати, вы что, поссорились?

— Нет. Просто утром сказал ей, что командир нас с тобой к себе вызывает вечером на дополнительные занятия. И что дальше они с Ричардом могут тренироваться в бассейне самостоятельно — общая часть курса 'Ама' есть в открытом доступе.

— И как она это восприняла?

Я ответил равнодушно. Потому что ТА реакция девушки именно такое 'чувство' и должно вызывать у записного 'кобеля' — нормального мужчину ТА реакция, подозреваю, расстроила бы:

— С чувством глубокого удовлетворения с последующим экстатическим облегчением. — Пожал я плечами.

— Затрахал бедняжечку... — Угадала Сабрина. — А куда она после утреннего построения свинтила? И чего Ричард на тебя весь день так смотрел, будто хотел сделать с тобой то, что ты делал с ней? А ведь он вначале даже обрадовался, что теперь один вместе с ней в бассейне плавать будет. Халявщик! Ты, значит, девушку растормошил, познакомив с радостями традиционного перепихона, а он теперь, значит — на готовенькое!

— Без понятия. Больше не общались. Даже издалека ее не видел. А Ричард не подходил. Может, он — того? По мальчикам? Вон, даже на такую красавицу, как ты, никак не реагировал.

— Ха! Я ему сразу рамки обозначила, намекнув, что даже ежедневный десерт — слишком мало для такой, как я! Я себе цену знаю! Почти обиделся. Но я его утешила — стальной прутик узелочком завязала и ему подарила!

— А он к тебе подкатывал? — Нехорошо прищурился я.

— Нет. — Понурилась Сабрина. — Даже в шутку не пробовал. Дурак!

На самом деле, подозреваю, что Глорию Джа тихо взял комендантский взвод. Сразу после построения. И сейчас девушка томится в застенках режимно-секретного отдела. Или 'томится', если скремблер, как я и подозревал, она мне подсунула по приказу командования — Томбравец или кого повыше. Прихватить ее должны были в любом случае, чтобы у нас с Сабриной не было уверенности в том — проверка эта или по-настоящему кто-то из 'Антрацита' хотел на нас выйти. Иначе — никакого воспитательного эффекта.

Проверка лояльности, 'сто пудов', как говорит 'второй'. Для настоящих 'кротов' из 'Антрацита' подкат получался слишком уж... примитивным. В 'Антраците' нас должны знать, как облупленных — агент подошел бы по всем правилам, с удостоверениями, так сказать, личности и доказательствами, что он, действительно, из 'Антрацита', а не провокатор от контрразведки "Пирит". И настоящий агент, как минимум, сам бы начал меня проверять — вдруг в клона Тимониана Антрасайта все-таки сумели напихать пси-блоков, и он сразу побежит закладывать агента в Первый Отдел?

— Учти, к госпоже лейтенант-коммандеру нужен совсем другой подход! — Продолжала тем временем Сабрина.

— Например? — С интересом покосился на нее.

— Во-первых, ОСТОРОЖНОСТЬ! — Важно выставила пальчик Сабрина. — Во-вторых, деликатность! Это тебе не блудливая кошка Глория — меня перед ней покрутил, пальчиком поманил, она и потекла. В-третьих...

Узнать до конца все пункты рецепта подхода к командиру так и не удалось. Дверь открылась и из глубины кабинета донесся тихий, но пробирающий голос:

— Заходите уже. Уверена, вы своего добились, и донесли до всего персонала Базы интимные подробности своей половой жизни. Далее себя можно не утруждать.

— Мэм! Добрый вечер, мэм!

— Для кого, вообще, Уставы пишут, гадёныши? — Выразила свое недоумение Томбравец. — Там же ясно сказано — 'при отсутствии формы на военнослужащем...'

Только сейчас мы заметили, что Томбравец — не в мундире. Вот бывают такие вещи у людей — особо удачные. Они почти сразу становятся любимыми и, пока не потеряли лоск, радуют окружающих, подчеркивая то, что следует подчеркнуть у хозяина/хозяйки, и скрывают то, что следует скрыть.

Лейтенант-коммандеру Томбравец это платье, светло-голубое и на вид простенькое (следовательно, как минимум, недешевое) — безусловно, ШЛО. Подол до середины икр, среднего размера круглый вырез, плотная ткань отлично подчеркивала... Нет — не буду описывать — на это смотреть надо. Смотреть, любоваться, мечтать, тосковать... или по-чёрному завидовать какому-то удачливому засранцу, который...

О! А еще белые изящные туфельки на среднем каблучке и маленький кулончик на шее — то ли серебро, то ли белое золото. Сердечком!

— Итак. — Она положила какую-то папку на прозрачную столешницу, обошла стол и встала перед нами, оперевшись о край стола. — Во внеслужебной обстановке разрешаю обращаться по имени. Надеюсь, помните его. Ваши имена я знаю. А ТЕПЕРЬ ПРИСТУПИМ...

Томбравец красиво изогнулась назад и, подхватив ту самую папочку, вытащила из нее два листочка. Протянула нам.

— У вас десять минут на то, чтобы наизусть заучить этот текст.

— 'На высокой горке сидели'. — С недоумением прочитала Сабрина. — Так вроде бы знаем. Это же песенка детская.

— Да, Ирина. — Согласился я. — Эту песенку знаем даже мы.

— Хорошо. Уже легче. Какие еще песни знаете?

Мы с Сабриной стали вспоминать. Названий и исполнителей этих песен, в большинстве своем, мы вспомнить не смогли, но совсем уж оторванными от популярной эстрады не были — то инструкторы что-нибудь врубали, то еще кто-нибудь в нашем присутствии слушал что-нибудь модное и популярное не через инком, а через внешние динамики... Во всех столовых, опять-таки, постоянно что-нибудь тихо транслировалось... якобы для лучшего пищеварения. А память у нас хорошая. Да и попса, на то и попса, что постоянно одно и то же крутят.

Хватало первых строчек песни — Ирина Томбравец мгновенно определяла и исполнителя, и название. Она проводила перед собой пальцем короткую черточку — видимо, отмечала найденную песню в своем инкоме.

— Достаточно, — остановила она нас, когда набрался десяток. — А теперь мы все-таки споем 'Высокую горку'. Вначале споете вы. Хором. Музыку я обеспечу. Приступайте. Стоп. Еще одно. Стесняться не надо — в кабинете я сейчас включила шумоподавление. Собственно, потому тут и занимаемся — тут штатные 'глушилки' стоят. Готовы? Три-четыре...

— На высокой горке...!

Я уже говорил, что мы с Сабриной очень хорошо умеем выполнять синхронные действия. Касается это не только схваток. И слаженно спеть 'Высокую горку' у нас получилось весьма неплохо...

— Плохо. — Не оценила наших усилий в хоровом пении Томбравец. — Попейте водички из графина. И не вздумайте включить охлаждение воды — только теплую воду. А пока я продемонстрирую, как надо петь.

Она щелкнула пальцами, сыграли первые аккорды мелодии, и она... запела:

— НА ВЫСОКОЙ ГОРКЕ, ДА НА ПРАВОЙ СТОРОНЕ...

Песня закончилась, а мы застыли, замерев столбиками, и смотрели на нее.

— Тем, кто занимается пением профессионально. — Стала объяснять она обычным голосом. — Необходимо беречь свое горло и заботиться о нем. Поэтому нужно смачивать горло теплой водой после каждой песни. А еще — не держать рот открытым, чтобы не застудить горло холодным воздухом. Поэтому, закройте, пожалуйста, рты...

— Оху... — Начала было Сабрина, но осеклась под недовольным взглядом Томбравец.

— Условие нашего сегодняшнего занятия — только одно. Вам запрещается говорить. Можно только петь. Когда вам можно будет что-то сказать — я разрешу. Поняли?

Мы молча кивнули.

+++

'На высокой горке' мы пропели пятнадцать раз. Потом 'Падающие листья' — двадцать. Потом еще одну песню... а потом — еще...

И — еще раз 'Горку'. Вначале каждый соло, потом вместе, потом — дуэтом с Сабриной.

И, разумеется, как старательные ученики, мы не говорили. Только пели.

— Можно говорить. — В опустившейся на кабинет тишине разрешила нам Томбравец.

— ЭТО БЫЛО ОХУЕННО! ХОЧУ ЕЩЕ! — Глубоким красивым голосом сказала Сабрина. И застыла, ошарашенно хлопая глазами.

— САБРИНА! — Припечатала Томбравец. И это был совсем другой 'левел', так что Сабрина втянула голову в плечи.

— Ну? — Сабрина с интересом смотрела на меня... и ее голос уже утратил ТУ глубину. — Скажи что-нибудь!

— Я НЕ ЗНАЮ, ЧТО СКАЗАТЬ! — Хотел пожать плечами, но забыл, прислушиваясь к своему голосу. — ОХУ... простите, Ирина.

Сабрина, прищурившись, смерила меня взглядом и бросила косой взгляд на Томбравец. Та почему-то тоже прищурилась и напряглась... ну, как напрягается хищник в момент опасности.

— У братика, наверно, остались какие-то вопросы, которые он хочет задать! — Быстро затараторила Сабрина, осторожно отступая к двери. — Вы тут пообщайтесь, а девочке Сабрине уже пора в кроватку баиньки. Спокойной ночи!

И сокрушительной молнией, явно с использованием ускорения, вымелась из кабинета.

А мы, немного неуверенно смотря друг на друга, остались.

— Ну, имела право. — Пожал я плечами на вопросительный взгляд Томбравец. — Во внеслужебной обстановке имеет право не обращаться по зва...

— Предлагаю спеть еще раз! — Решительно перебила меня Томбравец.

+++

В каюту я вернулся за полчаса до общего подъема. Конечно, Сабрина уже давно спала, и, конечно, проснулась за секунду до того, как я коснулся ладонью ручки входной двери.

— Ничего себе! Что вы там так долго делали?

— Пели. — С некоторым напряжением (горло все-таки побаливало) ответил я. — Дуэтом.

— Только пели? — Подозрительно спросила она. — Столько петь, это же охрипнуть можно!

— Обычные люди и охрипли бы. Но у нас же установлены нанофабрики и аптечки работают. И мы подогретую воду пили...

— И делали длительные перерывы на поцеловаться и на перепихнуться. Засос на шее откуда?

Я отмахнулся.

— Ну и, чё-как? — С горящими глазами допытывалась Сабрина. — Как она в смысле...? — И показала руками, в каком именно "смысле".

Я вздохнул — врать друг другу было бессмысленно:

— Оказывается, когда женщина во время секса таким ГОЛОСОМ говорит твое имя и выкрикивает всякие пошлости, силы появляются из ниоткуда снова и снова. Не можешь остановиться. И не хочешь.

— О-о-о... — Заинтересованно протянула Сабрина. — Великие Звезды, это надо будет запомнить!

'Ага... лайф-хак такой' — впервые с момента 'отбоя' уныло подал свой голос 'второй'. Все-таки, Томбравец — удивительная женщина. В ее присутствии даже 'второй' помалкивает и старается не отсвечивать. Ну, далеко не все мужчины могут 'переварить' сильную женщину, да. А он еще и является 'продуктом' патриархальной дозвездной эпохи. Ему видеть такую, как Томбравец — это 'как серпом по яйцам'. А мне — наоборот, если даже только ее присутствие пугает мою личную 'шизу' до усрачки.

— Ира сказала передать, что на первых порах эффект от пения остается где-то в течение часа. Потом сходит на нет. Но с увеличением стажа этот период увеличивается. Но петь надо регулярно.

— Не вопрос! Лично я не собираюсь забрасывать пение — надо ж думать о своей будущей семейной жизни. Буду петь, например, в дУше.

— Я это выдержу. — Вздохнул я, переодеваясь к утренней пробежке. — Даже пение в дУше стерплю. Я крепкий.

— Ты чего грустный-то такой? Получилось же!

— Как-то слишком легко... — Соврал я. — Почти не прикладывал усилий.

— Ха! Запомни! Духи 'Анашелон'!

— Никогда не слышал.

— Бешено дорогие духи от 'Лазурь корп.'. Выделяют у каких-то насекомых в тропическом поясе планеты Анашелон. Природный афродизиак. Практически не различается мужским обонянием. Не благодари!

— И?

— И она надушилась этим самым 'Анашелоном'! Так что не парься вопросом о том, кто кого совратил! Уж явно не ты! И все-таки... — Она нахмурилась. — Чего грустный-то?

Я помялся, но все-таки ответил. И плевать, если прослушивают. Более того, лучше это озвучить, чтобы затруднить работу тем, кто составляет наш психопрофиль — пусть головы ломают, что правда, а что игра:

— Единственная женщина, которую я мог бы полюбить. Увы, конфигурация наших отношений по умолчанию не содержит любовно-романтической компоненты.

Сабрина внимательно посмотрела на меня, в глазах мелькнула тревога. Но внешне — расцвела и весело отмахнулась:

— Ну, и ладно! Не хочешь говорить — не говори! А насчет Томбравец... еще десяток тёлок поваляешь и успокоишься! Я тебе потом другую подгоню, не хуже!

— Спасибо, сестрёнка! — Шмыгнул я носом. — Только обязательно рыженькую!

— Да не вопрос!

Беспокойство в ее глазах осталась. Но его так просто не засечешь средствами скрытного наблюдения.

+++

— Ир, со мной этот прием не работает.

— Ну, попытаться-то стоило... — Улыбнулась она, снова вытягиваясь на кровати.

Кровать в ее четырехкомнатной каюте была полуторной и вдвоем в этой кровати было... несколько тесновато. Но от этого лично мне было только лучше — после секса мы не откатывались по разные стороны кровати, как с Глорией, а лежали в обнимку.

— Даже не пытайся — ты не по этой части. Наставник и инструктор из тебя — великолепный. Снайпер непревзойденный. А поешь ты просто божественно. Но интриги и политика... лучше не пачкайся. Не твое.

— Ты-то пачкаешься. А ведь ты всего в три раза младше меня! Неужели я, молодая еще девка, не смогу в интриги и политику.

— В четыре. — Поправил я. — В четыре, а не в три.

— Гадё-ё-ёныш... — зевнула она.

— В интриги и политику любой... сможет. Но не долго. Пока не сожрут.

— А тебя? Не сожрут?

— Ир... я ж сказал — не работает этот прием на мне. После секса я вовсе не мямля, из которой можно вить веревки, как описывается в книжках.

— Ладно, выметайся из моей кровати, раз на тебе эти штучки из детективных романов не работают — через два часа подъем, я хочу поспать хотя бы это время.

— Спокойной ночи!

— Заявление на отпуск не забудьте в штабе после утреннего построения подписать!

Неожиданно сделалось тоскливо и гадко. Причину искать было не нужно — больше с Ириной мы петь не будем. Ни петь, ни... все остальное, что идет только довеском.

'Щит хэппенс' — впервые после начала наших отношений с Томбравец (и в ее присутствии) подал робкий голос 'второй'. Смотри-ка, оклемался, болезный! И даже перевод дал. Ну, хотя бы сейчас он попал в точку: 'Дерьмо случается'.

— Мэм! Есть мэм!

+++

Ричард все-таки попытался набить мне морду. Не знаю — искренне или в рамках игры контрразведки. Скорее, первое. Во втором случае он бы привлек сослуживцев и худо-бедно экипировался бы. А тут — поостерегся — драка на территории базы могла светить участникам-зачинщикам приветливым светом сквозь решеточку в течение довольно продолжительного времени.

'Поймал' он меня, когда я под утро возвращался от Томбравец. Наивно думал, что темнота и моя якобы усталость после постельных утех дают ему какое-то преимущество.

А ведь Ирина их учит-учит: не решайте вопросов кулаками, не решайте! Будьте умнее!

Что-то умное он, конечно, сделал — кинул в меня дротик с транквилизатором из механического метателя. Не до конца, получается, мозги растерял. Там никакой электроники — трубка из немагнитного материала, пружина, простейший спусковой механизм и дротик-шприц с капсулой сжатого воздуха внутри препарата. Отличная штука, когда надо брать 'нормала' или даже слабенького "модификанта".

Дождался, когда я пройду под деревом, на котором он засел, и выстрелил в спину.

Оперенную стрелку-шприц я поймал — не так уж и быстро она летит для разогнанной психики. Потом исполнил небольшую сценку: схватился за 'пораженную' шею, якобы вырвал шприц, поднес его к глазам, зашатался и стал бешено озираться:

— А-а-а, сука!! Кто?! Кто здесь?! Выходи, блядь, порву нахуй!!!

Засранец выждал ровно пятнадцать секунд — транквилизатор действует быстрее (повторяю: для "нормалов"), но он разумно решил перестраховаться. Только после этого спрыгнул с дерева.

— Что ты сказал про Глорию?! — Спросил он зло, осторожно приближаясь. — За что ее забрали, суч-ч-чёныш?!

Я перестал валять дурака, выпрямился, уронил шприц на покрытие дорожки и спокойно ответил:

— Не твое дело.

Он застыл, напряженно следя за моими движениями. Сделал осторожное скольжение-шаг назад, выходя на безопасную, с его точки зрения, дистанцию. Наивный.

— Я серьезно спрашиваю, Тимониан Антрасайт. — Уже на полтона ниже.

— Аналогично. Пиздуй...те спать и не лезь...те не в свое дело, лейтенант-юниор.

Будь дело в книжке, он, наверно, закинулся бы самым крутым боевым коктейлем из перечня 'Прощальный поцелуй' (это после которых или в реакапсулу, или в могилу), порвал бы на груди комбинезон и, капая пеной изо рта, рванул бы меня курощить.

(Или 'курощать'? 'Второй', как обычно, был невнятен в том, что касается конкретики)

Но нет — Ричард еще минуту 'пощекотал' меня взглядом. Развернулся и, засунув руки в карманы, быстро утопал, сгорбившись и зло пиная все, что попадалось на пути, в сторону своего корпуса, топоча, как стадо рогатых парнокопытных... представителем коих и являлся... если не выполнял приказ, разумеется. Когда выполняешь приказ, то баран — не ты, а тот, кто его тебе отдал (хотя, при поиске крайнего, разумеется, будет немного наоборот). И далее — вверх по всей цепочке командования. Есть еще вариант, когда бараны — все, но бросать тень на Ирину очень не хотелось даже в мыслях.

Хотелось кинуть ему в спину какую-нибудь гадость. Ну, например, напомнить про курс "Тишина" или "Океан", которые отлично должны тренировать эмоциональную устойчивость. Последний так вообще разрабатывался специально для модификантов. Но я себя, разумеется, пересилил — незачем пинать хорошего парня. Он ведь даже к Сабрине не приставал!

— Чё за нах, я не поняла! — Сабрина стояла у меня за спиной, уперев кулачки в бедра. — Замеса не будет, что ли?

— Не будь такой кровожадной.

— Это не кровожадность! Это любознательность!

— ?

— Я читала, что женщины испытывают почти физическое удовольствие, когда мужики за них рвут друг другу глотки!

— Так то за них. А тебя этот конфликт никак не касается. Вот вырастешь, тогда и...

— Пф! Будешь моих хахалей гонять? Я читала, что мужчины с комплексом брата сильно усложняют жизнь своим сестрам. Ты меня так 'старой девой' оставишь! Надо будет тебе приличную девочку найти, чтобы ты не лез в мою личную жизнь, братик! Рыженькую, само собой.

Глава 10

Тот факт, что рейсовый лайнер 'Новая Москва — Детро Десять' не имел никакого собственного имени, снова удивил 'второго'. Ну, как удивил... Дежурно так. Чуть-чуть. И ненадолго. Он тут же нашел аналогию — какие-то 'электрички' и 'пассажирские поезда'. Чем и утешился. Хорошо еще, что 'рейсовым автобусом' не назвал.

Лайнер был типовым для пространства корпорации 'Пирит'. 557-метровый межсистемник проекта 'Харц-7' с верфей Бокуры. Средний по всем параметрам — скорость, дальность, автономность, размеры, возможности. У 'Пирита' на Бокуре, к слову, очень неплохие верфи — гражданские 'пассажиры' и 'грузовики' получаются именно такими вот — на удивление крепкими середнячками, как 'Харц'. Продукция бокурианских верфей настолько хороша, что идет даже в пространства других корпораций. В том числе и 'Антрацита'.

Тут ничего странного нет: корпорации — не государства прошлого (хотя, даже мне с моим однобоким образованием понятно, что сходства между ними больше, чем различий), так что торговые войны любят больше, чем войны обычные ('второй' снова сумничал, вытащив из мутных глубин своей памяти близкое определение — 'рейдерский захват'). А торговые войны без торгово-экономического взаимопроникновения — сюрприз! — невозможны. Корпорация-изоляционист — несмешной оксюморон.

Вон, у 'Пирита', к примеру — ручная маломощная или малокалиберная 'стрелковка' почти полностью от 'Антрацита', или делается по его лицензии. Правда, изготовление экзоскелетов, скафандров, фармацевтики (медицина, вообще, практически полностью) — это, извините, стратегические области производства — тут допустимо использовать только своё... за очень редким исключением. Так что не такой уж и оксюморон, получается.

Разумеется, лайнер висел на высокой синхронной орбите — 'окунуть' такую махину в атмосферу хоть и возможно технически, но на практике — слишком накладно. Расходы энергии на борьбу с гравитацией будут просто чудовищными. А еще ж: защита корпуса при входе в атмосферу, защита от коррозии, защита от статических гравитационных нагрузок во время обычной стоянки, обеспечение наземной инфраструктуры... Можно перечислять и перечислять. Одно изменение внутренней компоновки лайнера (да и конструкции в целом) в расчете на постоянную однонаправленную гравитацию чего стоит!

Так что пассажиры не загружались сразу в лайнер через какой-нибудь 'аэропорт' (который так ожидал увидеть 'второй'), а ручейками стекались к платформе орбитального лифта в Бердске — одном из двадцати огромных городов-агломератов на экваторе. Не только пассажиры на конкретно этот лайнер, а вообще пассажиры на все лайнеры и круизеры, висящие сейчас вокруг станции-противовеса. Которая, кстати, так и называлась 'Новая Москва. Бердск'. Ну, и, незначительная деталь, административно являлась одним из микрорайонов наземного Бердска. Эдакий последний девятый 'этаж' для 8-уровневой агломерации.

Орбитальный лифт был старым, но — шикарным. Целых восемь пар "нитей". Восемь. Грузовые, пассажирские, технологические.

Мы с сестрой легко смогли выделить из общей толпы тех, кто направлялся именно на Детро-Десять. Счастливчиков, намылившихся на курорт, узнать достаточно просто: широкая бессознательная улыбка на губах, веселые чертики в глазах, порывистые нервные движения, общая нервная суетливость. Все признаки жадного предвкушающего ожидания — налицо. Ну, и на лице, да. И тщетны жалкие попытки скрыть всё это за респектабельным солидным поведением.

Всепоглощающее намерение славно оторваться вдали от начальников, друзей, родственников и — самое главное! — детей и супругов — всё это так просто не спрячешь!

— Я отказываюсь изображать из себя отпускника! — Тихо, но категорично заявила Сабрина.

Мы как раз наблюдали, как какая-то высокая девица в вычурной широкополой шляпке экспрессивно размахивает ручками перед носом своего спутника — огромного парня в шортах и легкой широкой рубахе, демонстрирующего всем желающим мясистые сваи-ноги, мощные грудные мышцы и руки-клешни, охватом с мое бедро. Выражение лица молодого человека было... трагическим. Кажется, он хотел расплакаться, но по какой-то причине не мог. Кажется, он что-то начинал подозревать... Даже, скорее — прозревать. Кажется, планы на отпуск в его голове претерпевали существенные изменения. А еще он, кажется, ПОСТИГ, что изменения эти крайне ограничены в своей вариативности. По причине, размахивающей сейчас ручками перед его лицом. Все это происходило в гуле снующих туда-сюда людей и было заметно только из-за яростной жестикуляции дамочки — то ли он, то ли она включили 'Сферу тишины' и ни один звук семейного (пока еще) скандала любопытные посторонние уши потешить не мог.

'Милые бранятся — только тешутся' — оценил эту сценку 'второй'.

— Тебе и не надо. — Успокоил я сестру. — Мы едем работать, а не отдыхать. Из этого и исходи.

— Но отдохнуть-то я тоже хочу!

+++

Уже сама компоновка палуб лайнеров проекта 'Харц-7', выбранного для рейса 'Новая Москва — Детро-Десять', свидетельствовала: владельцы компании пассажирских перевозок ожидают, что 'курортники' начнут тратить свои деньги, сразу после своего появления на борту корабля. Из шестнадцати палуб только шесть являлись пассажирскими и три — технологическими. Все остальные — семь — были отданы под торговлю и развлечения.

Семь палуб! Бутики; концертные, выставочно-демонстрационные, тренировочные и релакс-залы; дискотеки, рестораны, бары, кафе, бассейны, виртуальные полигоны, тренажёрки, салоны красоты и здоровья... И все это многообразие цинично и откровенно именовалось на планах лайнера, как 'Обзорно-Развлекательное Пространство'. Всего-то семь палуб отборных развлечений! ('Семь, Карл!')

Полет, согласно билетам, должен был продлиться аж трое суток. Трое суток! Трое суток по времени Новой Москвы! То есть по 30-часовому циклу! Три по тридцать! Девяносто часов! Девяносто! Девяносто часов в царстве ПЛАТНЫХ услуг... по ценам даже не Новой Москвы, а курорта Детро-Десять!

А ведь обычный транспортник (даже тяжелогруженный — с какой-нибудь рудой или жидким концентратом) преодолел бы путь от Новой Москвы до орбитальных станций Детро-Десять за 1 (одни) сутки. А уж эсминец или курьер — и в пятнадцать-двадцать часов уложились бы!

Но чего не сделает транспортная компания для увеличения времени нахождения потенциальных покупателей рядом с ПЛАТНЫМИ соблазнами, могущими скрасить скучное время перелета. При условии, что никакой альтернативы в радиусе нескольких световых лет не будет.

Или: 'Чего не сделает капиталист для получения прибыли' No 'второй'

+++

Первый час полета. Мы побросали свои немногочисленные вещи — два небольших рюкзачка — в своей каюте. Эти рюкзачки мы очень мудро под завязку набили комплектами сухих пайков. Ричард не обманул (ну, он же тогда еще не знал, какие мы нехорошие 'стукачи') — 'снабженцы', действительно, были готовы отдать нам хоть ящик-контейнер — метр на полтора — заполненный сухпаями. Лишь бы был бы документ, обосновывающий необходимость именно такого количества. А поскольку по плану боевой учебы у нас в этот день был полевой выход — трудностей с 'бумажкой' не было. Ведь известно главное правило любых выходов на природу — 'уходя на день, уходи на декаду'.

С боеприпасами, увы, номер не прошел. И с экзоскелетами. ('А вот у нас тут малые импульсники есть. Скрытого ношения, "компакт", практически бесшумные. Не нужны, нет? Уже год лежат — пылятся. Их уже списывать скоро. Если возьмете, то без всякой записи баклажечку с 'жидкими пулями' дадим!') Про скафы мы и заикаться не стали.

Не переодеваясь, двинулись на торгово-развлекательные палубы лайнера. А зачем переодеваться? Одежда на нас — обычные дешевенькие комплекты служащих 'Пирит'. Люди даже не оглядываются — настолько глаз на такую одежду замылился. Возможно, считают нас членами команды лайнера.

А больше надеть нечего — свои мундиры мы оставили на Базе, а свое дешевенькое платьишко Сабрина еще несколько дней назад выбросила в утилизатор — срок его гарантированной эксплуатации аж в пять декад прошел (как оказалось, подрезала у кого-то "бэушное"), и платье гарантированно расползлось по швам. С мундирами... логично ж — несовершеннолетние не могут служить в военизированных подразделеньях, так что и ношение военной формы вне Базы для нас под запретом. А купить одежду в Бердске... Это ж Новая Москва, и цены на ней — ...

Отпускных нам, оказывается, не полагалось. 'В связи с исключительно малым сроком службы'. Но по ранению мне все-таки начислили какой-то мизер. Ну, и экономию Сабрины на ежедневных десертах не будем со счетов сбрасывать.

Так что по этому самому 'обзорно-развлекательному пространству' мы хотя бы могли прогуливаться. Конечно, стараясь не заходить без острой необходимости в области, помеченные виртуальными табличками 'Входя в эту зону, вы соглашаетесь со списанием с вашего счета средств в размере...' или 'Садясь в это кресло [на эту лавочку, за этот столик], вы соглашаетесь...'

Совершая сложные пространственные маневры, прошли обзорную палубу (ничего интересного — обычная чернота космоса, усеянная россыпью искорок-звезд — 'второй' очень хотел задержаться, но был проигнорирован — не заслужил); полюбовались на 'почти-обнаженку' в бассейне, который уже оккупировала группа каких-то грудастых и жопастых девушек в купальниках-одно-название; осторожно лавируя, смогли прокрасться через торговые ряды... И вышли к комплексу вирт-симулятора.

— Уважаемая сестра! — Задумчиво сказал я. — Меня ввергает в уныние финансовое состояние наших счетов.

— Полностью разделяю ваши чувства, дорогой брат! Подобное состояние недопустимо!

Она ответила столь же задумчиво. При этом рассматривала огромный транспарант над входом на территорию вирт-тренажера:

'Опасная сельва Гарада ждет тебя! Чемпионат, в котором победит сильнейший!'

Рядом с транспарантом не очень умело изгибалась еще одна грудасто-попастая особа. Но не в купальнике, как ее почти копии из бассейна, а в черном экзоскелете, подчеркивающем грудастость и попастость, с немногочисленными элементами брони от полицейского, кажется, комплекта. В руках пышечка держала армейскую 'Мухобойку'... Пукалку совершенно бесполезную... во всяком случае для большинства зверей веселой планеты Гарад — там нужен калибр посерьезнее. Не говоря уж о том, что в таком 'обвесе' девицу на Гараде схарчат в первые же минуты ее там пребывания.

— Предлагаю что-то предпринять по этому поводу, дорогая сестра!

— Фу, какой слащавый! — Поморщилась Сабрина. — Да он даже с оружием обращаться не может! Держит, как палку. Фу!

Сабрине на ее инком, разумеется, шла другая картинка. Ведь ее инком убеждал все окружающие системы в том, что его хозяйка — двадцатилетняя незамужняя гетеро-ориентированная девушка... Чисто, чтобы не было проблем с этими глупыми и бессмысленными '18+'. Так что видела она не девушку с 'мухобойкой', а, судя по ее словам, накачанного красавчика с 'мухобойкой'.

И добавила:

— Подобное финансовое положение — просто унизительно для такого разумного существа, как я!

+++

При входе на территорию вирт-полигона с нас сняли сравнительно небольшие средства. Разумеется, только за вход. Участие же в чемпионате потребует дополнительных финансовых вложений, которые по кошельку ударят уже ощутимей. Вначале — за регистрацию, потом — за прохождение отборочного уровня. И, если мы потеряем бдительность, за напитки и закуски. А вот затем — возможны варианты — будет зависеть от нашего положения в рейтинге, количества участников и собранного призового фонда.

Самое главное — не было ограничений на возраст. Между прочим — явное нарушение со стороны организаторов, ввиду наличия в контенте жестокости и насилия. Но это уже не наша забота. Им же хуже.

Отборочную миссию мы могли бы пройти легко и непринужденно, но мы осторожничали — слишком высокий рейтинг мог отпугнуть потенциальных участников. И — главное — их денежки.

И вот ЭТО они называют имитацией сельвы Гарады? Гарады? Серьезно?! Планеты со сверхагрессивной фауной и столь же жизнелюбивой флорой? Планеты, которая до сих пор — спустя четыреста лет после своего открытия — так и не была колонизирована? Которую легче засыпать бомбами с 'планетарных подавителей' и выжечь атмосферу, чем освоить?

После того, как вылезли из терминал-проекторов, оставалось только сидеть и ждать, когда праздношатающиеся по лайнеру отдыхающие добредут, наконец, до вирт-полигона. И захотят вынести двух нубов с невысоким рейтингом с явно провокационным названием команды "Вы все лохи!!!1". И не побоятся поставить на свой выигрыш денежку. И терпеть вкусные запахи со стороны ресторанов и многочисленных кафешек, отмахиваясь от их не менее 'вкусных' на вид рекламных баннеров.

Ждать пришлось полтора часа!

— На борту лайнера сейчас пять тысяч четыреста пассажиров. — Попыталась успокоить меня Сабрина. — Кто-то, после того, как хорошенечко наберется в баре, обязательно сюда дойдет...

Основная масса курортников, согласно бортовому бюллетеню, почему-то направилась в рестораны и бары, где закидывалась сейчас спиртным ("А что? Нормальный же отдых! — пожал плечами 'второй'. — Сам так отдыхал!").

— Должны же люди тратить деньги, не так ли? — Задал я риторический вопрос. — В конце концов, этот вирт-полигон выглядит, как хорошо посещаемое место.

— Ну, некоторое количество злости и раздражения, думаю, нам не повредит. — Оценила мое состояние Сабрина.

Наконец, у нас появились первые противники, сумевшие продраться через эту 'песочницу', о которой настройщики полигона по какой-то неизведанной причине думали, как о чем-то, похожем на Гараду.

И мы приступили к долгому и кропотливому вовлечению пассажиров рейса 'Новая Москва — Детро-Десять' в пучины азартных виртуальных шутеров.

— Давай, вничью, что ли... — Вздохнул я, надевая шлем.

+++

Мы отгородились от остального зала вирт-полигона полупрозрачной силовой завесой (платная услуга, разумеется). Выяснилось, что у нас даже есть какие-то льготы и, проистекающие от этого скидки (о факте работы на Службу местные системы, конечно, не 'знали', но какой-то итоговый коэффициент уже был посчитан и прописан в какую-то нужную ячейку напротив наших учетных записей в базах данных корпорации 'Пирит'). Но были эти скидки настолько незначительными, что и упоминать-то о них стыдно...

Дорогие мои гадёныши!Ведите себя хорошо. Не балуйтесь. Слушайтесь старших (файл с паролем прилагается). Ваша тетя@гадюкаP.S. Тим, можешь не благодарить :-*

Это сообщение мы получили оба. Где-то после десятой миссий, которую мы "превозмогли" "из последних сил". Мрачно переглянулись.

— Пришлют координатора. — Проворчала Сабрина. — Лучше б денег подкинула, гадина!

— Может, у координатора и будут деньги. — Возразил я, надевая шлем вирт-терминала и откидываясь на мягкую спинку ванны-кресла. — Будь оптимисткой.

— Зачем нам какой-то координатор, если нас и так опекает десяток 'топтунов'? Еще ж, наверняка, по всем информационным уровням нас ведут.

— Чтобы не баловались и вели себя хорошо. — Буркнул я. — Слушай, а давай вынесем команду вот этих нубов. Которые 'Сами вы лохи!'. Раздражают же!

— Давай... Предлагаю загнать их в колонию псевдомуравьев.

— И скинуть им туда одного-двух тигрозавров.

— Жалко кисок.

— Да что им будет с их-то шкурой! И это всего лишь виртуальная симуляция, не забывай. У нас даже обратный сенсорный отклик с предохранителями на средние болевые ощущения установлен! На средние!

— Это чтоб гражданские ноги от щекотки не протянули. Только давай сделаем так, будто они туда сами свалились... до финала еще далеко.

+++

Дело шло к финалу и получению приза. За вычетом просто грабительских процентов в пользу организатора, конечно. Подсчитали будущую выручку — чуть не прослезились.

Мы сидели в своих терминал-проекторах. Финальные бои шли один за другим, и отходить далеко от арендованных терминалов было неразумно — можно было вылететь из чемпионата, заработав 'технический проигрыш'.

— Мне нравится призовой фонд. — Оценила цифры Сабрина. — И совершенно не нравится комиссия.

— А мне не нравится наше положение в рейтинге на тридцатом месте.

— Согласна. Предлагаю приступить к выносу неудачников!

И мы приступили.

Когда мы были на двенадцатом месте в рейтинге — кто-то из игроков инициировал проверку наших инкомов на неразрешенное программное обеспечение.

Когда мы были на восьмом — нас проверили на неразрешенные импланты (перечень был в правилах)

Когда поднялись на четвертое — под завесу 'постучались' и вошедший представитель владельца аттракциона, рассыпавшись в извинениях, попросил у нас разрешения на взятие проб крови и слюны. Кто-то из игроков заподозрил в нас модификантов. С одной стороны, потребовать провести такую проверку игрок имел право. С другой стороны, владелец аттракциона без нашего разрешения вторгаться в наши организмы всякими иголочками и палочками права не имел никакого. В принципе, могли бы и послать в Центр Галактики — утерся бы и игрок, и организаторы, так как в правилах запрет на модификации организма смотрелся бы дискриминационным... и отсеял бы почти всех платежеспособных военнослужащих. Но мы на проверку согласились.

Через десять минут в притихшем в ожидании вердикта зале вирт-полигона появилось сообщение, что проверка пройдена и НИКТО из оставшихся участников не является модификантом. Судя по всему, успели забежать к остальным и взять анализы у них. Чтобы потом давить на нас, дескать, а другие участники не побоялись доказать, что они — 'нормалы'.

Зал тихонько выдохнул сотней ртов — по камерам в зале мы видели, что народу набралось прилично — и мы вернулись к выносу... ну, это, конечно, вряд ли уже были нубы, раз добрались аж до верха турнирной таблицы.

+++

Юркая фигура в легком буром скафандре стремительно ушла от очереди Сабрины, кинула в ответ гранаты... Хорошо так кинула, навесиком. Они так и просили, чтобы я их сбил... тем самым обнаружив свою лёжку.

Сбила их Сабрина, что привело к детонации. Оказалось, что гранаты — дымовые. И сквозь вспухшее белое облако прилетела еще одна, свето-шумовая.

Глупость этого действия сильно царапнула сознание — мы же в скафандрах. У скафандров — опущенное забрало. У забрала — поляризационный слой, который автоматически затенит вспышку. А динамики смикшируют громкий хлопок... Каков смысл этого действа?

Смысл, оказывается, был. Через секунду после взрыва корни квазиживых гарадианских деревьев взбесились, подбросив и меня и Сабрину в воздух.

Бледно-красный луч плазменной снайперской винтовки пронзил Сабрину, которая замешкалась, уклоняясь от острых, как пики, корней. Вспыхнуло красное сообщение о ее выходе из игры.

Меня снайпер, конечно же уже засек и дальше все было понятно — нам сильно не повезло нарваться на настоящего профи. А от таких не бегают. Потому что.

+++

Да-да. Нас, таких крутых и непобедимых — вынесли. Легко и непринужденно, как мы до этого выносили остальных. Это было чертовски обидно. До того обидно, что даже появилась предательская мыслишка: проверить нашего противника одновременно на импланты, модификации, программы-взломщики и базы чит-кодов! Сдержались, разумеется — нам бы еще и платить за проверку пришлось, как инициаторам.

Деньги мы не потеряли. Почти. Нам даже утешительный приз всучили... бесплатные билеты на последующие посещения этого аттракциона. До конца полета. Как щедро-то! Вот только использовать их теперь для обогащения будет бессмысленно — как только участники увидят наши учетки с сохраненным сегодняшним рейтингом в турнирной таблице, то будут обходить десятой дорогой! Нам, что ли, за ними бегать и насильно засовывать в терминалы и нахлобучивать шлем вирт-реальности? О! А если засесть тут и намеренно отпугивать потенциальных игроков полной невозможностью пройти даже одну миссию, кроме отборочной? Неужто администрация полигона не поймет этого толстого намека?

Завеса выключилась (типа, услуга оказана, и нечего тут разлеживаться!), мы вылезли из вирт-терминалов, задумчиво переглянулись:

— А давай сломаем ему ногу! — Предложила Сабрина.

— Я бы и рад, но что нам говорила Ира? Еще и на штраф налетим... и за лечение платить придется. Хотя, если все распланировать и не попасться... Но деньги это нам не вернет.

Поскольку возразить было нечего, Сабрина, пытаясь сдержать переполняющие ее эмоции, зарычала ... Убедительно зарычала, аутентично — даже меня пробрало.

А уж подошедший к нам с поздравлениями представитель организатора (тот самый, что приходил за анализами), и вовсе отшатнулся и малодушно хотел спастись бегством — слишком уж было похоже на 'озвучку' одной из милых зверушек с Гарады.

Спасаться бегством от пребывающей сильно не в духе Сабрины? Оптимист, однако...

Мгновенно пойманный и обездвиженный дядя, оказывается, принес материальное представление нашего утешительного приза — билеты. Красивые цветастые с солидными печатями, подписями и голографическими анимационными вставками. Захотелось разорвать эти бумажки и куда-нибудь их засунуть. Представитель снова вздрогнул, а его руки мелко задрожали, когда он сообразил — куда. Вежливо его поблагодарили, забрали бумажки, пообещали обязательно заходить еще. Отпустили с миром.

Но, выяснилось. Что это еще не все. Оказалось, что, кажется, не все так плохо, как казалось ранее. Нам перечислили приличную (но, увы, никакого сравнения с призовым фондом) сумму — тут оказывается под шумок организовался тотализатор с гораздо большими суммами. А когда мы, аутсайдеры, с тридцатого места вдруг рванули к вершине турнирной таблицы — прием ставок уже был прекращен. Эту сумму нам организаторы выплачивать были не обязаны — это был презент от того удачливого сукиного сына, который поставил на наше второе место оч-ч-чень приличные деньги.

Правда, подпись под переводом от неведомого благодетеля настораживала: 'Да вы ж мои ядовитенькие!!!'

Снова переглянулись. Сабрина открыла рот, чтобы ёмко и образно выразить свое отношение к этой унизительной подачке, но ее перебили...

+++

— Я так и знала...

Волшебный голос ввергал в пучину уныния. Засунуть кому-нибудь куда-нибудь какие-то бумажки? Экая мелочь! А вот сейчас хотелось выбросить кого-нибудь в космос!

А оглянувшись, и увидев расстройство на красивом лице в обрамлении рыжих кудряшек — захотелось выброситься туда самому. Лишь бы на этом лице снова расцвела улыбка.

— Оба. За мной. В мою каюту. НЕМЕДЛЕННО.

О, да-а-а... этот голос, м-м-м...

Представитель куда-то испарился, глазами выразив восторг и бурную работу фантазии и воображения. А мы побрели следом за мерно и плавно покачивающимся афедроном лейтенант-коммандера сквозь возбужденный гомон зрителей и бывших участников, ставших невольными свидетелями этого маленького конфликта между занявшими второе место в чемпионате и победителем этого чемпионата.

Лейтенант-коммандер Ирина Томбравец была в брючном варианте парадного мундира. Нашивочки, орденская планка, значки, плашки — все дела. Так что впечатлённой аудитория в зале вирт-полигона оказалась не просто так. А уж при контрасте с нашей дешевенькой непритязательной одежкой...

— Пст! — Шепнула Сабрина, пихнув меня локтем. — Хорош пялиться. Налюбуешься еще и может даже дадут потискать...

— Не могу. — Так же шепотом ответил я. — Будто что-то гипнотизирует...

— Баз базара... — Покивала Сабрина. — Залипуха конкретная, братан...

Томбравец, шедшая впереди, дернулась, но не обернулась. Кремень! Даже частота и амплитуда покачиваний не изменились! Как метроном, блин!

+++

Рассматривая каюту Томбравец мы пришли к выводу, что финансовый департамент Службы хорошо так на нас сэкономил. С другой стороны, где мы — два приблудных клона, а где лейтенант-коммандер Ирина Томбравец — офицер с приличной выслугой, боевыми наградами и парой-тройкой десятков успешных операций.

Пять — пять! — комнат. Душевая с огромной ванной, два туалета (смысл?), собственная кухонька с холодильником, УЖЕ заполненным всякими вкусняшками, УЖЕ включенными в стоимость билета... и, наверняка, регулярно пополняемым запасом.

Или не сэкономил, а...? Хм...

А рассматривая саму Томбравец, я с тоской думал, что любви по приказу не бывает. Оптимист-'второй', правда, сразу же вывалил на меня эти свои уёбищные пословицы типа 'стерпится — слюбится', 'полюбится сатана вместо ясного сокола', 'любить безумно может только тот, кто без ума' и, наконец, как апофеоз идиотизма — 'любовь зла — полюбишь и козла'... он вообще понимает, маразматик старый, кем только что меня назвал?!

— Я так и знала... — повторила она, садясь в кресло. Как всегда красиво и изящно в нем устроившись.

Мы молчали, поедая глазами обещанного куратора. Нет, конечно, будут расшаркивания и прочие пароли-отзывы и обмен ключами шифрования, но и так все понятно. Таких совпадений не бывает. И никакой это не 'рояль' — просто командование не поверило моей игре. Или, если быть точнее, решило удостовериться.

— ... мне с самого начала эта операция показалась подозрительной. — Задумчиво пропела она. — К тому же, профиль акции явно не мой...

Присаживаться в огромные кожаные кресла она нам, кстати, не предложила. Так и стояли перед ней на вытяжку... в гражданской одежде.

Добавить ничего Томбравец не успела. Мы все одновременно повернули головы в сторону прихожей. Спустя секунду там клацнула дверь и в каюту Томбравец стремительно влетела...

Загреба Занович. Коммодор и заместитель начальника Службы Специальных Операций компании 'Пирит'! Собственной, бля, персоной!

Была она не в форме (что не помешало, впрочем, лейтенант-коммандеру неторопливо встать из кресла и одернуть мундир... пусть и без отдания неположенных в данной ситуации воинских приветствий), а в легком светлом платье, в руках держала небольшой кейсик, а на ее голове была... очень знакомая широкополая шляпка.

— На этом лайнере просто серпентарий какой-то! — Тихонько возмутилась Сабрина.

— Надо сообщить санитарно-биологической службе транспортной компании. — Согласился я. — Пусть проведут дезинфекцию.

— Тим! Но нас тогда тоже могут отправить за борт! За компанию!

— Ничего подобного. Мы поддаемся дрессировке и способны ловить мелких грызунов, коих здесь на борту, судя по неудовлетворительной работе корабельной СБС, тьма тьмущая!

Томбравец тоже была недовольна (хотя, она же с самого начала...). Ну, правильно — каюта, судя по обстановке, ее личная и занимает она эту каюту одна. А тут на ее личную территорию без спросу вторгаются — никакого стука в дверь, никаких звонков... да и незаметно по Томбравец, чтобы она получила 'визитку-предупреждение' на свой инком. Даже если получила — вряд ли успела бы ответить. Пусть даже 'вторженец' — один из ее начальников.

— Коммодор?

— А да брось ты! — Отмахнулась Занович. — Ты бы еще полчаса вокруг да около ходила. Решительнее надо быть! Решительнее! Ну-ка, быстренько обменялись паролями! У нас еще куча дел!

Значит, тот кейс, что она принесла — это подавитель информационных потоков комплексного действия. Вполне понятная предосторожность: служба безопасности на таких лайнерах — это одна большая информационная 'протечка'.

— Ну, вот и славно! — Хлопнула в ладоши Занович, когда файлы с паролями исчезли из наших хранилищ, взаимно уничтожившись после совпадения хэш-сумм.

И хотела что-то добавить, но Сабрина ее нагло перебила:

— Тетя Гадюка, а куда вы дели того огромного молодого человека? Неужели не оправдал оказанного доверия?

— Очень даже оправдал! — С готовностью ответила Занович. — Очень даже! В конце концов вы пялились на страдания моего мужа, а не на меня!

Сабрина поморщилась (с отвлечением внимания Занович не ошиблась — мы оба ее позорно проворонили), но не сдавалась:

— Который по счету? Четвертый, поди?

— Шестой. — Весело осклабилась Занович. — Шестой. Они время от времени борзеют — приходится регулярно их менять. Но этот пока держится, молодчинка! Рекомендую! Не благодари!

М-да, пробить Занович, судя по всему — задача нетривиальная. Но Сабрина попыталась еще раз:

— Не удивлюсь, если увижу на борту лайнера кэптена Джонсон и ее какаш... простите, подопечную.

— Ну, что ты, Сабрина. — Подхватил я. — Наверняка, кэптен Джонсон следует параллельным курсом на каком-нибудь крейсере. Разумеется, со своей... ароматной подопечной.

— Бедняжечка! — Шмыгнула носом Сабрина. — А ведь там, на крейсере, даже завалящего спа-салона нет! Не бережет себя капитан Джонсон, не бережет!

Занович умильно сложила ручки и обратилась к Томбравец:

— Ну, разве они не лапочки, Ира? Разве не чудо?

— Так точно, мэм!

— Ир... вот для чего Уставы пишут, а? Для того чтобы их читали! А ты?

Томбравец устало вздохнула и снова устроилась в кресле, отвернувшись.

— И не надо мне тут изображать, Ира!

Занович одной рукой легко сдвинула одно из кресел и непринужденно поставила тяжелую мебель перед сидящей Томбравец. Села, наклонившись вперед:

— Отпуск хотела? Хотела! На курорте? На курорте! Я тебе даже симпатичного мальчика подогнала, который не просто терпит твои странности, а наслаждается ими!

— И девочку! — Возмутилась Сабрина. — Девочка тоже НАСЛАЖДАЕТСЯ!

Мы все так же стояли посреди комнаты, что, разумеется, было не очень-то комфортно и совершенно нас не устраивало.

Взгляд на нас перевели обе — и Занович, и Томбравец. И если первая смотрела с прежним умилением, то вторая — с укоризненным сожалением.

— Тетя гадюка все правильно сказала. — Ответил я на взгляды. — Не вижу ничего плохого в том, чтобы использовать в личных целях свое служебное положение. А мы как-нибудь приткнемся в двухместной тесной коморке — не переживайте за нас... Я бы на вашем месте тоже оформил бы такие апартаменты на себя — а подчиненные как-нибудь перебьются... Как там в Уставе про твердость, стойкость и лишения? А уж освоить выделенные на операцию немаленькие средства ПРАВИЛЬНО — сами звезды велели! Всецело одобряю!

А потому что не надо мне тут изображать! Будто мы виноваты в сложившейся ситуации!

— Но какие же рептилии ядовитенькие растут, а! — Всплеснула руками Занович. — Прям, хватай и беги!

— Простите, мэм! — Я даже сделал шаг назад и выставил руки. — Но вашим девятым мужем мне быть неприкольно.

— Почему девятым? — Удивилась Занович. — Седьмым! Считать разучился?

— Я еще маленький, мэм! А когда вырасту, вы, наверняка, смените еще двоих.

— Ты слишком плохо думаешь о тетеньке гадюке, Тим. — Покачала головой Сабрина. — Ты будешь примерно двенадцатым!

— Ни за что! — Возмутился я. — И, дабы оградить себя от посягательств всяких престарелых педофилов, мы, сестра, сей же час переезжаем в эту каюту! Только я в замке входной двери немного поковыряюсь...

Занович некоторое время с улыбкой нас рассматривала. Повернулась к Томбравец:

— Ну! — Она ткнула в нас пальцем. — Кто там, такой нехороший и безнравственный, использует 'детишек' (новый тычок указующим перстом в нашу сторону) в своих низменных целях, а? Кто кого использует, Ир? Разуй глаза! Им конфетку дай — они по плечо руку оттяпают и будут при этом смотреть глазами щеночков, выпрашивая добавки! Так что быстренько оформляй им разрешение на проживание в твоей каюте, пока они не обнесли здесь какое-нибудь казино. Таких лучше держать на коротком поводке.

— Десять минут назад оформила, Загреба. — Тяжело вздохнула Томбравец. — Я с ними декаду... общаюсь — успела изучить.

— Вот и славненько! — Воскликнула Занович. — А теперь — по магазинам! Надо их приодеть. Да и МОЕМУ небольшой заряд бодрости не помешает!

— Налицо злостное присваивание выделенных на проведение операции средств. — Громким шепотом сообщила мне Сабрина.

Глава 11

Если кому интересно... Ну-ну, глазки свои блудливые можете не прятать. Так вот, если кому интересно, то во время полета мы с Томбравец в ее каюте, максимум, ПЕЛИ по утрам и вечерам. И даже спорить не буду: мне нравится петь, Сабрине нравится петь и Ирине, надеюсь, нравится петь. Что же до секса, то его не было. Как-то не сложилось. Ну, лично я этим худо-бедно управлять могу, а Томбравец не такая уж и...

Короче, как всякий нормальный мужик, лишенный доступа к телу, я успокаивал себя тем, что женщин для секса вокруг много, а вот с кем из них можно, наплевав на ложную стыдливость, вволю попеть — таких у нас исчезающе мало. Во-о-от...

А еще мы на все время полета арендовали три вирт-терминала на полигоне. И гоняли там Томбравец... Ну — пытались. В снайперскую дуэль с ней лучше не вступать — только бомбардировка авиацией, или с орбиты, или дальнобойной 'артой' по определенным координатам... которые еще определить надо. Сельва, джунгли, тайга — даже не связываться, так как виртуальный симулятор от лица виртуального командования отказывался тратить такой наряд боеприпасов на одного-единственного снайпера, прикрываясь какой-то там 'целесообразностью'. Войсковые операции в городе — с этим получше — три раза мы смогли ее 'вынести'. Из восьми. А вот воздушный и пустотный пилотаж — тут порядок! Вдвоем с Сабриной мы ее забороли в половине случаев! Транспортники и десантные корабли против истребителей и штурмовиков ни разу не котируются.

Правда, за четыре часа до стыковки на Детро-Десять, в опустевший уже к этому времени вирт-аттракцион ворвалась Занович и погнала всех троих... в бассейн. Примерять купленные обновки. Очень жаль — мы с Сабриной как раз выбирали модель планетарного подавителя для прорыва ПКО какой-то наземной базы — шанс победить эту супер-женщину оценивался нами, как очень высокий.

Ну, женщины-то понятно — полупрозрачное парео можно натянуть на себя сотней различных способов (лично считал и сбился на двадцати пяти). А вот мне это зачем? Плавки. Три штуки. Белые, черные и зеленые — что там примерять? А, главное, зачем?

Неожиданно, но в бассейне свою порцию 'лулзов' я таки получил. И вовсе не от разглядывания женских телес. Ну, не только. Я вдруг оказался центром внимания почти всех сисясто-попастых девиц в бассейне. Нет, в лицо они меня не знали, нет, мой маркер был закрыт. Но...

— Слишком приметное телосложение. — С видом большого ценителя объяснила Занович, рассматривая меня сквозь 'рамочку', образованную большими и указательными пальцами. — Такое не получишь ни модификациями, ни в косметических салонах. Такого даже химией и 'качалкой' тяжело добиться. Тем более, в его возрасте. Загореть бы ему еще...

Девок разогнали, а меня вернули к подсчету способов оборачивания тела в полупрозрачный кусок ткани.

'Шестой' — муж Занович — облегченно выдохнул. В сторону сисясто-попастых он даже смотреть боялся. А сидел он тоже в 'комиссии' — то есть рядом со мной. А они тут терлись своими сисясто-попастыми телами, забрасывая мой инком 'визитками'. Тут уж — смотри, не смотри... А он — тоже в одних плавках. А перед нами — Занович со своей 'рамочкой' и гнусной улыбочкой. Гадюка. Бедолага.

+++

Планета Детро-Десять — обычная заурядная кислородная планета. У нее есть только две... нет, три особенности, которые сделали ее курортом: она вся покрыта океаном, в этом океане тысячи островов, и на ней только растительный мир — животного мира нет.

В различных рекламных проспектах упоминается о чудовищном возрасте планеты. Как обоснование приводится низкая сейсмическая и вулканическая активность и периодическое обнаружение всяких окаменелостей, доказывающих, что фауна таки была, но благополучно передохла.

(В упомянутых буклетиках об этом упоминается буквально в одном абзаце. Реже в двух — это уже в случае, когда владелец разрешил инкому показывать внешним системам свой, владельца, высокий коэффициент интеллекта... сам факт предоставления которого лично меня заставил бы усомниться в таких данных)

Вот и получается, что на планете нет ничего, кроме воздуха, пригодного для дыхания, океана, небольших островков (самый большой — его называют Архипелаг Детро — это тонкий неровный и неправильный 'полумесяц' размером 280 км по самому большому 'габариту'), покрытых разнообразной растительностью.

А потом на планету высадились люди. О том, чтобы сделать планету курортной, подумали не сразу — пока она была на Фронтире, это не имело смысла. Так... воткнули десяток, даже не фортов (защищаться от местной живности было не нужно), а обычных поселков. И периодически прилетали сюда, чтобы пополнить запасы рабочего тела — воды. Ну, и воздух, чтобы сэкономить энергию и ресурс своих регенераторов. Команды разведчиков, корсаров и прочих праздношатающихся по Галактике конечно же устраивали себе пикники на одном из многочисленных островов — но об этом в рекламных буклетах не упоминается.

А вот примерно через сотню лет, когда маршруты перелетов в окрестностях Детро-Десять оптимизировали до двух-трех суточных, вспомнили про ее 'великолепные пляжи', 'свежий, наполненный запахом йода и соли, воздух', 'умеренный теплый климат'... тем более, что в радиусе двадцати парсек колонизированные планеты в этом смысле — пляжи, воздух, климат — были... так себе.

У любой планеты есть владелец. Владельцем Детро-Десять является 'Яшма'. Небольшая, но очень разветвленная корпорация: ее планеты — двести с чем-то — раскиданы по всему освоенному космосу. Сами они себя считают настоящими 'корпоратами', но, почему-то в какую их планету не ткни — она будет именно курортной.

Наверно, из-за такой своей узкой специализации 'Яшма' никому и не нужна — во всяком случае, мне неизвестно о чьих-либо попытках отжать у нее планеты. Соответственно, и вооруженных сил, кроме сил обеспечения порядка, у них нет. Отсюда и нет необходимости в покупке боевых кораблей, тяжелого вооружения и найме соответствующих специалистов.

Еще и считаются 'нейтралами', предоставляя 'площадки' для межкорпоративных 'терок' — встреч, переговоров и конференций.

Хорошо устроились, засранцы: каждая вторая рабочая поездка или командировка — на курорт!

+++

На Детро-Десять — чудовищный транспортно-пассажирский трафик. Не у поверхности, хотя и там оживленно, а в околопланетном пространстве.

Во-первых, конечно, сами пассажиры — они тут миллионами ежедневно туда-сюда перемещаются. А, во-вторых, всё то, что эти миллионы будут кушать, одевать и использовать во время своего отдыха. Учитывая, что постоянного населения на Детро-Десять едва ли наберется больше пяти миллионов, то все остальные миллиарды — это отдыхающие с планет в сфере радиусом сорок-пятьдесят парсек. И они периодически МЕНЯЮТСЯ. Две, максимум три, декады — стандартный отпуск, которого в основном придерживаются все корпорации для своих сотрудников. Меньше — обидно работнику, больше — обидно работодателю. Нет, 'топы' конечно могут забуриться на курорт и на большее время, но в том-то и фишка 'топов' — их относительно мало.

Чтобы не затягивать этот транспортный узел еще туже, на Детро-Десять 22 (двадцать два!) орбитальных лифта. И среди них нет ни одного с количеством пар 'вверх-вниз' меньше четырех. Ни одного!

+++

'Карнавал' — так охарактеризовал происходящее 'второй'.

'Карнавал' начался, как только мы вышли на 'конечной', на станции-противовесе орбитального лифта 'номер девять'.

Встречал нас оркестр с зажигательной популярной мелодией и танцующие-улыбающиеся-и-поющие парни и девушки в каких-то оригинальных нарядах — херня из листьев на щиколотках, херня из листьев на запястьях, херня-по-больше из листьев на бедрах и, опционально для девушек, херня из листьев на груди (опять-таки, у кого побольше, а у кого — ... увы). Столь же странные головные уборы и лица, весьма искусно раскрашенные тонкой изящной разноцветной татуировкой-орнаментом.

А! Еще — на шеях — разноцветные гирлянды из цветков. Искусственных, скорее всего. Огромные толстые связки.

Сверху сыпались настоящие конфетти, справа-слева вылетали серпантины. Хлопали хлопушки. Горели приветственные транспаранты. Хотелось даже верить, что рады тут видеть именно нас, а не наши денежки.

Руководствуясь каким-то своим порядком — видимо, записью о гендерных предпочтениях на инкомах прилетевших пассажиров — танцующие и улыбающиеся 'аборигены', совершая хитрые танцевальные движения бедрами и ногами, стали подходить и надевать эти самые гирлянды на шеи прибывающих.

'Пятый элемент, на!' — восторженно завопил 'второй'. — 'Классика жанра! Наконец-то будут перестрелки, погони и спасение галактики!'.

Придурок. Интересно, а если моя шиза не отличается интеллектом, не значит ли это, что и я...?

Гирлянды были тоненькими, и на шеях прибывающих, если сравнивать с танцорами, совсем не смотрелись — так что некоторые, уже самостоятельно, стали собирать их до приемлемой, с их точки зрения, толщины.

Мы с Сабриной от гирлянд отмахнулись, так как все они были помечены крохотными еле заметными маркерами 'Ожерелье 'Добро пожаловать на Детро-Десять!' Приняв этот предмет из рук Продавца, вы соглашаетесь со списанием со своего счета средств в размере...'.

Кстати, такие же маркеры были и над головами всех танцоров и поющих. Да что там, маркеры были даже над музыкантами! Один крупный над всей группой и поменьше — над каждым.

Любопытства ради раскрыл один из таких маркеров над девушкой с очень достойными... 'зарослями' на груди:

— О! Тут даже картинки есть! Вот этого не пробовал... и вот этого... А вот это даже и не так чтобы сильно дорого, кстати...

За что тут же получил: шипение справа, вздох слева, мерзкое и ГАДКОЕ хихиканье сзади. И едва заметное мужское фырканье примерно оттуда же.

Я покосился влево. Ирина Томбравец была не в форме. То есть, формы ее, конечно, всегда при ней, но вот сейчас формы на формах не было. Был купальник. Мой взгляд сам собой... Я невольно остановился.

— Что-то не так с прической? — Томбравец машинально поправила свои рыжие локоны.

— Нет-нет, все нормально. Даже не нормально, а просто замечательно. — Я торопливо отвел взгляд, покосившись назад... типа, туда и хотел посмотреть, но вот зацепился глазами за такую красоту и залип.

— Ну, у меня там тем более таких картинок не будет! — Весело подмигнула Занович. — Мне такие наглядные пособия не нужны — на память не жалуюсь, опыта не занимать, комплексами не страдаю.

Зараза! Неужели мониторит наши инкомы в режиме реального времени?!

— Да кому нужно содержание твоей головы...

А, нет! Ерунда, всего лишь мысли читает, гадюка...

— ... у тебя сейчас все на лице написано, хи-хи-хи...

А вот это очень и очень плохо!

— Так, Ир! Ты его крепко держишь? Хорошо. А девочку? А вот это непорядок! Тимур, возьми-ка малышку за ручку — что-то мне не нравится, как у наших змеенышей глазки посверкивать стали...

— Лапу оторву. — Спокойно сообщил я, когда 'шестой' обогнал супругу, поравнялся с нами со стороны Сабрины и протянул к ней свой окорок. — И продам. Тут, читал, натуральное мясо бешенных бабок стоит!

Лапа, разумеется, отдернулась, как от раскаленной поверхности. 'Шестой' посмотрел на меня, как однажды выразился 'второй', 'недовольно, свирепо и в то же время грустно и с недоумением'. Только не говорите мне, что он рассчитывает на какую-то мифическую 'мужскую солидарность'!

— Ладно-ладно. — Рассмеялась гадюка и встала на место мужа сама. — Я возьму. Не возражаешь? У меня ручка тоненькая, жилистая — выручки с нее никакой!

— Правильно, тетя Гадюка! — Ответила достаточно надежно и очень профессионально зафиксированная под правую ручку Сабрина. — Свой мобильный запас жрачки надо беречь! Никогда не знаешь, куда попадешь — вдруг там еды не будет! А свои сухпаи мы только на себя брали.

— С Ирой — поделимся. — Внес я уточнение.

— Разумеется! — Возмутилась Сабрина. — Не есть же нам ее! Она же худенькая!

— Я худенькая? — Изумились слева. — Ты же сама в бассейне говорила, что...!

— Тут такое дело, Ир... — Вмешалась Занович. — Если ты не худенькая, то они могут тебя сожрать. Сама же видишь: растущие молодые организмы, которым требуется легкоусвояемое и высококалорийное питание. Желательно, без большого количества жира. Много. Так что...

— Я худенькая. — Уверенно кивнула Томбравец, но тут же торопливо уточнила. — Точнее — стройная!

+++

Первой точкой нашего маршрута был порт Кардалан. На том самом Архипелаге. Там стояла и почти не покачивалась на волнах моя новенькая свежеподаренная яхточка.

Беленькая, красивенькая...

— Бедняжечка! — Очень искренне пожалела мою яхту Сабрина, тоже любуясь шедевром, сошедшим с верфей Кардалана.

— Мы сделаем ее последние минуты яркими и незабываемыми! — Решил я.

Сабрина согласно кивнула и исчезла во внутренностях яхты, как-то умудрившись вывернуться из захвата зазевавшейся Занович.

Вообще-то, не яхта, а катамаран. И, как начинающий яхтсмен, я не должен делать столь грубых ошибок — 'катамаран' называть 'яхтой'. Турбопарусный катамаран.

Получается, 'красавец', а не 'красавица'.

Весь зализанный, мощный. Если смотреть сверху — почти правильный квадрат, так что устойчивость у него отличная. Вообще, для Детро-Десять с ее постоянными ветрами, использование на морском транспорте такого раритета, как турбопарус — просто панацея. Правда, по той же причине — постоянной сильной ветренности — волнение в открытом море приличное.

Для управления судном с турбопарусом конкретно на парус экипаж не нужен вовсе — труба-лопасть вращается себе и вращается под ветром вокруг вертикальной оси, и никто ей не нужен. Откуда бы ветер ни дул. Знай себе — подавай или снимай нагрузку с вала этой колонны через редуктор на винты. Не хватает нагрузки — не беда! — автоматика добавит от электродвигателя с аккумуляторами. Халява!

А ведь есть извраты, которые используют другие типы паруса! Чуть ли не матерчатые! Прямые, косые, какие-то совсем хитрые. Там от одного перечисления всех морских узлов, которыми надо этот парус крепить, подтягивать, регулировать мысли в этот самый узел и завязываются! Наши оригиналы именно такую и утопили, между прочим. Что неудивительно — видимо, время их поджимало, плюнули на комфорт своих высочеств и обошлись тем, что было на тот момент в наличии.

Мы все зашли на борт. Все — это я, Томбравец и Занович со своим 'шестым', а Сабрина — уже где-то внутри выбирает нам троим каюту побольше. Правда, боюсь, опять вмешается Занович и под предлогом того, что казино тут нет, расселит нас по отдельным. А сама со своим 'шестым' — в одной будет. А переборки между каютами тут тоненькие. Ну, не гадюка ли? С другой стороны — ответные ночные уроки пения никто нам запретить не сможет. И из разных кают даже прикольнее будет. Стереозвук, все дела.

+++

Итак.

На борт взошли.

Но попытка отправить Занович на берег договориться о запасе продуктов и запасе нужного реквизита с треском провалилась. Она не отказывалась, нет, но прихватила с собой Томбравец. А одним занервничавшим 'шестым', оставленным на борту, сыт не будешь — нужны ж еще специи, приправы там всякие... да и гарнир не помешает.

Сабрина ему так и сказала — наверно, думала, что он нервничать перестанет. Но почему-то не помогло — "шестой" побледнел еще сильнее и зачем-то заперся в каюте.

В общем, пришлось дожидаться возвращения начальства, и только после этого отдавать концы и отваливать от пирса.

Только после того, как вышли в море, Занович поднялась в рубку, ткнула в проекцию карты на навигационном столе — маршрут до точки построился почти мгновенно:

— Сюда.

Попытка Сабрины, тоже крутящейся на мостике, поставить еще несколько отметок ('А еще сюда, сюда и сюда — тут отличные пляжи, а тут замечательные магазинчики с сувенирами'), оказалась тщетной — карта просто не отреагировала на ее пальчик.

Наличию у Занович капитанского доступа к мозгам катамарана я не удивился. Иное было бы странно. А вот Сабрина обиделась.

Местом назначения оказался остров '111'. Они тут, кроме Архипелага, островов Большого, Малого и Среднего — все пронумерованы. Объясняется легко — островов тут столько, что просто не хватит названий. Логично, владельцы планеты решили не заморачиваться.

111-й располагался от порта Кардалан в трех днях перехода. При умеренном ветре и таком же волнении. 15-километровый остров в виде запятой был населен. И ощутимо, по местным меркам. 'Аборигенов' — 2000 человек, туристов — на данный момент — 14 тысяч. Подключив корабельный компьютер к планетарной сети (минус обед в среднем ресторане), узнал, что 111-й, очевидно из-за своего названия, стал местом тусовки золотой молодежи — сыночков и дочек 'шишек' и 'шишечек'... и тех, кто хочет на них походить, и к ним примазаться, конечно. Ну и журналистов всяких гламурных инфопорталов и светской хроники, которые обязательно должны шакалить поблизости. И прочий сброд.

Так, видимо, и планировалось. Первая часть представления — 'Завладеть вниманием'. Нас с Сабриной, как минимум, надо всем продемонстрировать, чтобы толпы светских журналистов перевели фокус внимания с развлекающихся мажоров на нас, бедненьких клонов. Хотя, какие ж мы клоны — 'Пирит' ничего подобного не утверждал, а 'Антрацит', соответственно, ничего не опровергал! И те, и другие хранят на наш счет загадочное молчание. А остальные гадают и строят теории... молча, в ожидании, кто кого перемолчит.

Хорошо, что есть план. А то, что мы в его подготовке участия не принимали, плохо. А уж то, что нам не доводят хотя бы нашу часть этого плана — откровенно паршиво.

+++

К 111-му подходили после заката. Жизнь на острове кипела. То ли еще, то ли уже. То ли и не прекращалась вовсе, не имея какой-либо привязки к времени местных суток. Последнее, представляется мне, наиболее вероятно.

111-й сиял, как... смысла 'новогодней ёлки' я не понял, но, да, очень похоже. Большая такая многокилометровая новогодняя ёлка, положенная на бок. И столь же бессмысленная.

Было тихо — только плеск волн и гул вращающегося турбопаруса. Видимо, круглые крупные площадки посреди бухты, на которых сейчас скачет полуголая толпа — закрыты сферами шумоподавления.

— Нам во-о-он туда! — Перед носом появилась рука Занович, которая пыталась нервировать меня, стоя за спиной.

Я прищурился и прицелился четко по ее указательному пальцу, но вредная гадюка, будто догадавшись о моих намерениях, тут же внесла коррективы:

— Танцевальная площадка по центру. Над ней висят три красных шара.

Увы, такая танцевальная площадка была только одна, и пришлось корректировать курс.

— И швартуйся аккуратно — яхта нам еще нужна.

Вот зараза.

+++

'Второму' 'канонъ' мерещится ежедневно.

Увидел крейсер — 'Звездные войны', увидел окрестности базы на Новой Москве — 'Дюна', орбитальный лифт — 'Канатон-3', 'конечная' на Детро-Десять — какой-то 'Пятый элемент'. Постоянно ему чудятся эти вот 'каноны'. И меняет он их чуть ли не ежедневно.

Еще постоянно выносит мне мозг этими 'законами жанра'. Вот тут я с ним целиком и полностью согласен — наша расслабленная передышка на курорте очень уж смахивает на постоянно упоминаемую им 'середину сериала', 'седьмую серию' или какую-то 'овашку', где тоже тропический остров, пальмы, океан и голые попки и сиськи. А после 'середины сериала', насколько я понял — самый замес и начинается. А ведь эти 'законы жанра' писаны с реальной жизни. Пусть и рисованные (по большей части), но иногда продемонстрированные им картинки выглядят жутковато и могут напугать даже меня.

Это я к чему...

На наше прибытие внимания особо не обратили... хотя, кто-то скрылся в толпе, бережно прижимая к животу руку — сам виноват, не надо было тянуть грабки к Томбравец. Музыка ударила по ушам — поднявшись с пирса на огромную площадку, мы тем самым пересекли границу 'купол тишины'. Какой-то мерный туц-туц-туц, от которого трясутся внутренности.

А потом я увидел ее. Не Золотарь, но чертовски близко. И как тут не поверить в эти "каноны", "шаблоны" и "рояли"?

'Няшечка' Ли Фуэн Джонсон выделялась из толпы. Не потому, что была волшебно красивой, или, напротив, 'серой мышкой'. А потому, что не скакала в одном ритме со всеми прочими. Кэптен стояла в двадцати метрах и смотрела на нас. Демонстративно и многозначительно так смотрела. И встала она там именно для того, чтобы мы ее заметили.

Вокруг стало тихо. Это Сабрина подняла "купол тишины". А вокруг в одном гипнотизирующем ритме в полной тишине продолжали прыгать полуголые (всей одежды: плавки, купальники и эти их... парео) и даже полностью голые люди. Только пол сотрясался.

— Что-то говнецом потянуло. — Демонстративно принюхалась Сабрина.

— Это привычный для нас аромат, сестра. Мы в нем, кажется, с самого начала. А где... ЭТИ?

Действительно, Томбравец, Занович и ее тумбообразный 'шестой' благополучно растворились в толпе. Стало чуть-чуть грустно — сейчас Ирина Томбравец подцепит себе какого-нибудь мажорчика, или откровенного жиголо, коих тут должно обретаться в неимоверных количествах, и... ладно, если у них будет просто секс. А если она ему петь будет?

— Не хотят на глаза начальству попадаться. — Буркнула Сабрина и насупилась. — Если ОНА с кем-нибудь будет петь, я ЕЕ не прощу! — Помолчала и добавила. — Брат! Ты же будешь дергаться? Ну, там — рефлексы, фактор неожиданности, испугался, то да сё?

— Не буду. Джонсон на глаза не просто так попалась. Типа предупредила.

— Но нападение явно будет из-за спины! — Возмутилась Сабрина. — Один-единственный удар локтем — и мы испытаем громадное облегчение! А если ты еще добивающий проведешь...

— Ну, не настолько же госпожа директор — дура, чтобы прыгать на меня со спины. — Усомнился я.

Сабрина посмотрела на меня... с жалостью.

— ... и-и-м! — Ворвалось под 'купол' окончание женского визга. Что-то увесистое, мягкое и теплое прижалось к спине и осталось там висеть.

— Видишь, как ты ошибаешься. — Сабрина посмотрела мне за спину и приторно заулыбалась. — Ах, здравствуйте, господин исполнительный директор! Ах, как мы давно с вами не виделись!

Мягкий груз на спине продолжал висеть, пережимая шею. Поэтому я поработал корпусом, поработал руками и переместил его перед собой. У меня на руках, болтая в воздухе голыми ногами в шлепанцах, лежала Ольга Золотарь, исполнительный директор компании 'Пирит'. До отвращения веселая. И, кажется, слегка пьяная. В белом с золотыми вставками спортивном купальнике.

Сабрина огляделась и убрала 'купол'. Музыка по ушам не ударила — кончилась. Слышался только гул возбужденных голосов. Головы полуголых людей начинали поворачиваться в нашу сторону. Во-первых, никто другой на руках девушек не держал. Во-вторых, судя по поведению, тут друг друга знали, в-третьих... ну, будем считать, что Занович права и моя внешность действительно производит впечатление на противоположный пол.

— Ну, по крайней мере, я постарался до конца быть объективным. — Обращался я по-прежнему к сестре.

— Эй! — Вякнули у меня с рук. Но я проигнорировал.

— Уважаемый брат, примите мои соболезнования по поводу скоропостижной кончины ваших иллюзий. — Сабрина тоже не смотрела на Золотарь.

— Благодарю сестра. Какие у тебя будут предложения для еще большего привлечения внимания к нашим персонам? Мне уже становится щекотно.

Сабрина, наконец, перевела взгляд на Золотарь, которая нагло и бесцеремонно лапала мои грудные мышцы и бицепсы.

— В воду? — предложила она.

— Не доброшу. — Огорчился я. — А охрана не пропустит к ограждению. К тому же, ОНО, говорят, не тонет.

Вокруг, действительно, образовался пятачок свободного пространства. Не сам собой, разумеется — его обеспечили такие же полуголые парни и девушки из гвардии 'Пирит' — телохранители Золотарь.

— А если 'типа не докинул'?

— Как-то это мелко. — Поморщился я. — Но я благодарю вас за вашу попытку мне помочь, дорогая сестра.

— Не стоит благодарности, милый брат. Я всегда рада помочь вам выпутаться из неприятного положения.

— Ну, отчего же неприятного. — Я несколько раз сжал свои очень удачно легшие пальцы, вызвав возмущенное пыхтение. — Данный образец не обременял себя физической нагрузкой, отчего успел обзавестись лишними килограммами жиров и протеинов!

— Гы! Жратва! — Сабрина радостно и запрыгала, захлопав в ладошки. — Обед! Вкусный обед!

— Вообще-то, по времени, скорее ужин. — Подошла к нам Джонсон.

— Ты кого жирной назвал, Тимониан? — тихо и с угрозой спросила Золотарь так, чтобы никто не услышал.

Я тоже сделал вид, что не услышал. Не впечатлила. Неубедительно играет. 'Не верю!' Джонсон посмотрела на меня, с намеком вздернув бровь.

— А-а-а, Тим! — "Испугалась" Сабрина, правильно расшифровав этот сигнал. — Еда говорит! Брось каку! Сейчас же!

Со вздохом сожаления я скинул Золотарь с рук. Разумеется, не получилось приземлить ее попой на доски танцевальной площадки — она была буквально извлечена из воздуха подскочившими телохранителями и аккуратно поставлена на ноги. Глаза ее гневно сверкали, а на лице играла радостная и светлая улыбка. Со стороны даже казалось, что она рада меня видеть.

— Тим, я кушать хочу! — Закапризничала Сабрина. — У меня разыгрался аппетит — вокруг столько всего вкусненького! И не кидайся больше едой!

— То кака, то еда. — Я повернулся к Золотарь спиной и обращался только к Сабрине. — Тебя не поймешь! Ну, пойдем отсюда — тут, действительно, попахивает-с.

После чего отклонился вбок — это Золотарь неумело попыталась пнуть меня ногой.

— Ой! Кто-то тапочек потерял! — Сабрина секунду рассматривала шлепанец, неуловимым движением снятый с ноги Золотарь. И тут же отшвырнула его в толпу. Отряхнула ладошки. — Ты бесполезен, жалкий тапочек! Даже не продашь — кому ты нужен без пары!

Вокруг зашушукались и что-то забормотали. Кто-то кому-то что-то объяснял. 'Антрацит', 'Пирит', 'Это же ЗОЛОТАРЬ!', 'А это АНТРАСАЙТЫ!' Я укоризненно покачал головой:

— Можно было устроить аукцион. Можно было написать объявление 'Нашелся тапок' и вернуть за совершенно смешное вознаграждение. Можно было выставить его на торги — мы ведь предполагаем, чей именно это был тапок — пошел бы в качестве сувенира. Я вот читал, что есть богатые извращенцы, которые...

Сзади хлопнули в ладоши. Я покосился себе за спину.

— Точно! — Золотарь по-прежнему сохраняла маску радостного радушия. — Почему бы нам не поужинать! Сабриночка, как насчет пареных котлеток из фиадончоус под соусом саминелли и гарниром из тушенных экзотических фруктов?

Сабрина насупилась — Золотарь расчетливо нанесла болезненный запрещенный всеми правилами удар.

— Нет, разумеется, если хотите, в ресторанчике на берегу, арендованном мной сегодня ночью ТОЛЬКО ДЛЯ ДРУЗЕЙ, вам могут приготовить все, что угодно. Даже столь любимый вами ИРП 'Штурмовой-5'!

(ИРП — индивидуальный рацион питания)

— Котлетки... — Тихо буркнула Сабрина.

— Что-что? Я не слышу! — Золотарь приложила ладошку к уху.

— Котлетки! — Выплюнула Сабрина.

+++

С танцевальной площадки, расположенной в трехстах метрах от берега, можно было выбраться на одном из арендованных катеров, которые отдыхающие арендовали на все время танцев. Хотя, на мой взгляд, тут и вплавь можно было — до берега всего ничего... У охраны Золотарь, разумеется, катера были свои — новенькие, скоростные и напичканные средствами пассивной и активной защиты.

Глупо было для переправы на берег использовать наш катамаран океанского класса. Пусть даже среди катеров и простых весельных лодок (средство передвижения местного персонала, думаю) смотрелся он чужеродно. Разумеется, нас посадили в один из катеров. Разумеется, в этом катере на огромном кожаном диване сидела Золотарь. Разумеется, нас усадили напротив.

— Господа клоны, я довольна представлением. — Холодно говорила Золотарь, убрав с лица мягкую улыбку, так не вязавшуюся до этого с выражением глаз. — Но впредь хотелось бы видеть чуть больше уважения к моему статусу. Уверена, что я заслужила, как минимум, демонстрацию этого уважения, отнесясь к вашим проблемам с куда большим участием, чем оно того заслуживало.

Катер шел плавно и на волнах не качался — какие-то хитрые системы обеспечивали его стабилизацию и устойчивость. Сам катер, кстати, был не так чтобы сильно меньше катамарана. Шесть других катеров, на первый взгляд очень похожих на наш, окружили нас конвойным ордером. Охрана.

— Нас лишат премии! — Громко шепнула мне Сабрина. — Жаль! Я так на нее рассчитывала!

— Вас могут уволить. — С милой улыбкой подсказала Золотарь.

— О-о-о... — Выдохнул я.

Угроза была нешуточная.

— Мы всегда можем разорвать контракт. Я даже могу проявить милосердие и дать вам некоторую денежную компенсацию. Выходное пособие, хотя оно и не положено после испытательного срока. Чтобы продлить ваши дальнейшие... трепыхания вне корпорации. Это чуть-чуть их продлит и сделает более интересными для наблюдения. Со стороны.

— Наши действия во время ужина? — Спросил я.

Между нами возникла прозрачная пелена защитного поля. Я, не скрываясь, поморщился — следуя традиции, когда между мной и Золотарь была силовая завеса, я узнавал что-то крайне для себя неприятное.

Я, конечно, люблю оказываться правым, но иногда, чисто для разнообразия, хотелось бы ошибаться. Но, видимо, не сегодня:

— Чуть больше уважения. — Говорила Золотарь. — Поведение пусть остается таким же независимым, звезды с ним. Но — чуть меньше откровенного хамства, и еще меньше дешевого паясничества. И чуть больше чуткости и теплоты... к своей невесте.

— Простите... что? — Очень вежливо и вкрадчиво спросила Сабрина.

Золотарь сочувственно развела руками:

— Предложение аналитиков, работающих со средствами массовой информации. Я потребовала у них 'информационную бомбу' — они предоставили мне 'информационную бомбу'. Тимониан Антрасайт — теперь мой жених. В конце концов, этим, в сознании обывателей, обычно должно заканчиваться спасение прекрасной принцессы, если принц, по чистой случайности и недосмотру охраны, не сломал себе в процессе шею.

'Ха-ха-ха! Шаблоны! Чертовы шаблоны!!' — зашелся в истерике веселящийся 'второй'. Долбоёб. Кажется, он действительно не понимает, что..

Бледная Сабрина посмотрела на меня и похлопала по моей голой коленке, выдавив:

— До совершеннолетия ты не доживешь, брат! Мои соболезнования...

Я был вынужден согласиться с таким выводом. Следующий ход — зверское убийство жениха наследницы кресла Председателя 'Пирит' просто напрашивался. Именно в рамках этой самой 'информационной бомбы'.

— Были еще предложения 'выдать замуж' за кого-нибудь из моих младших братьев Сабрину Антрасайт. — Продолжала лениво Золотарь. — Но я посчитала это слишком жестоким.

После этих слов последовал внимательный оценивающий взгляд на меня от Джонсон, сидевшей рядом с Золотарь... и только после этого — защитное поле было отключено. Теперь я не рыпнусь, потому что подставлю тем самым Сабрину, а она не рыпнется, потому что тогда мы оба не проживем и секунды. А так — сутки-другие у меня еще есть. С-с-сука!

— Дорогой брат. — Сабрина говорила спокойно, но вцепилась в мою руку так, что, казалось, кости кисти сейчас сомнутся в один комок. — Надеюсь, ночью ты покажешь ей все, на что способен. И отжаришь, как последнюю...

— Увы! — С деланным сожалением вздохнула Золотарь. — Нам нужно соблюдать хотя бы видимость приличий. Поэтому — никакого секса до свадьбы! Тимониан — скромный целомудренный мальчик! Ему нельзя! До свадьбы — ни-ни!

— Сучка... — тихонько выдохнула Сабрина.

— Жизнь — боль! — Тонко улыбалась Золотарь.

Глава 12

Кто-то говорит, что нужно жить ярко, пусть и сгореть быстро.

Кто-то утверждает, что нет ничего лучше жизни тихой и серой, но продолжительной...

А кто-то родился клоном, и его мнение на этот счет никого не интересует.

Состояние мое после слов Золотарь было, как после нокаута во время спарринга с Томбравец — темные круги перед глазами, невнятное состояние веществ под черепной коробкой, слабость. Но стал быстро приходить в себя, готовясь к новым гадостям... хотя, казалось бы, куда ж дальше-то! (Вот никогда... никогда даже мыслей таких себе не позволяйте! Иначе судьба воспримет их, как вызов!)

Было понятно, что крушение яхты уже никому неинтересно. Это мелочь на фоне того, что меня вот уже через пару часов предъявят в качестве жениха Золотарь. 'Жених Золотарь' — это да, это информационный взрыв. Останется только ждать реакции Антрацита и наслаждаться воплями информационных агентств по всей Галактике.

Разумеется, 'антрацитовый клон' ни в качестве жениха, ни, тем более, в качестве мужа Золотарь не нужен. Ни ей самой, ни корпорации 'Пирит'. В этих сферах другие соображение по поводу всяких архаичных 'любовей' и прочих семейных отношений. Мужем Золотарь может быть только такой же 'владелец заводов-газет-пароходов', как сама госпожа исполнительный директор.

Так что пропадет 'женишок' после помолвки почти сразу ('предсвадебное путешествие', 'отдых'... или что-нибудь еще придумают), а проживет после этого не так чтобы сильно дольше. С ходу могу предложить вариант, когда его будут хранить в какой-нибудь клинике в 'овощном' виде, устроив красочную катастрофу, чтобы крепко держать за крючок Сабрину... если она им вообще после всего этого будет нужна. Возможно, скреативят что-нибудь еще — вариантов даже навскидку набирается до хрена и больше, а наличие фантазии аналитики "Пирита" уже продемонстрировали.

Но свое совершеннолетие я не переживу.

А зачем у глупеньких клонов создали впечатление, что нужно громкое крушение яхты? Да элементарно: чтобы эти клоны, когда узнают, что один из них уже является гарантированным смертником, не устроили какую-нибудь гадость, громко хлопнув напоследок дверью. Они оба, конечно, и сейчас — ого-го. Но времени на подготовку у них совершенно нет.

Глупеньких маленьких клонов, пардон за пикантные подробности, поимели цинично и злостно.

Варианты? Есть, как не есть!

Например, прорваться сейчас на остров. Прыгнуть на пирс, стреножить по "гвардейке" (выбрать девочек во "внешнем круге" — там бойчихи по-слабее будут), вырубить ее, чтоб не дергалась, под прикрытием тушки добежать до леса, там либо раздеть неудачницу полностью, либо выдрать из легкой брони самое ценное — шлем, аптечку, НЗ, оружие... после чего, "растворившись в тенях", выйти на оперативный простор. А там уж думать, как сбежать с острова, а потом — с планеты... А может и не линять — тут хорошо, тепло, светло и мухи не кусают. Жить можно, короче. По инкомам нас не вычислят — они у нас хоть и дырявые насквозь, и позицию могут показать с точностью до сантиметров, но стандартный шлем, если из него выдрать антенну и сломать электронику, будет вполне надежно блокировать сигнал. Дней пять — шесть у нас гарантированно будет. Или сутки-двое, если с отдыха выдернут Томбравец или кого-то её уровня. Или столько же, если в нас все-таки зашиты капсулы с ядом, срабатывающие по таймеру.

Или хорошенечко напрячься и взять в заложники Золотарь. Залезть с ней в недра катера, чтобы спрятаться от снайперов, и требовать, требовать, требовать, корча из себя кровожадных психопатов. Деньги, транспорт, зеленый коридор — все главные пункты из влажных фантазий начинающего террориста-смертника. Тут — пятьдесят на пятьдесят. Зависит от генератора личного защитного поля, который сейчас надет на Золотарь, и реакции подчиненных кэптена Джонсон.

Короче, оба варианта одинаково паршивы, оба опираются на недостаточные непроверенные данные и их успех зависит больше от нашей удачи. Правда, второй мне нравится больше — Золотарь мы в этом случае точно оформить успеем.

Ну, и еще несколько не менее авантюрных сценариев.

— Вас переоденут, клоны. — На ходу бросила Золотарь, легко сбегая по сходням на пирс и направляясь к электрокару.

— Побольше чуткости и теплоты к будущему жениху, ТВАРЬ! — ПРОПЕЛА Сабрина ей в спину.

Та вздрогнула и остановилась. У Сабрины неплохо получилось — телохранители Золотарь реально напряглись, готовясь отражать нашу возможную агрессию.

Правильно напряглись. Мы вот с Сабриной тоже напружинились. Сейчас был такой момент... когда в корзинку, висящую на веревке, накидали такой груз, что веревка вот-вот лопнет. Достаточно волоска, чтобы веревка не выдержала. И сейчас был как раз такой момент.

— Я все еще в раздумьях. — Ответила Золотарь, не оборачиваясь. — И думаю о дальнейшем семейном положении одной неблагодарной девочки. И это семейное положение очень... очень меня тревожит.

— Уверена, моего будущего супруга ждут НЕЗАБЫВАЕМЫЕ впечатления. Так что, если кто-то из молодых людей вызывает у тебя стойкую антипатию, ты знаешь, кого ему сосватать.

— Да, это может стать проблемой. — Кивнула Золотарь, задумавшись.

И потопала по сходням обратно на катер. Вокруг нее мелькнуло защитное поле, но тут же пропало. Она отмахнулась от попытавшейся что-то возразить Джонсон. Остановилась в двух шагах от нас.

— Прошу прощения. Я, действительно, была неправа. Вас сейчас сопроводят в один из домиков арендованного нами комплекса. Там вам будет предоставлена подобающая для ужина одежда. Мне тоже нужно переодеться, дорогой. Я... пойду? Хорошо?

'Ничто не стоит так дешево и не обходится так дорого, как обычная вежливость' — Прокомментировал наконец-то врубившийся в серьезность ситуации 'второй', в кои-то веки подобрав правильную фразу.

— Конечно, милая. — кивнул я задеревеневшей шеей. — Ступай. Уверен, на ужине ты будешь самая красивая.

— А как же иначе!

Мило улыбнувшись, она развернулась и уехала в сопровождении части охраны по пирсу в сторону домиков. Пять каров остались — для нас и нашей охраны. Точнее, уже конвоя.

Сейчас в ресторане, арендованном Золотарь ТОЛЬКО ДЛЯ ДРУЗЕЙ, произойдет объявление о помолвке. А такие объявления (во всяком случае, такого уровня) принято делать в кругу родственников, партнеров, союзников... и противников.

— Кого-нибудь из 'Антрацита' знакомого увидим...

— Вряд ли. — Покачала головой Сабрина. — Пришлют что-то вроде исполнительного директора или даже зама, чтобы не поднимать статус мероприятия хотя бы в своем пространстве.

— Жаль.

Сабрина согласно кивнула. Действительно, жаль — можно было устроить знатный прощальный салют с веселой мясорубкой столовыми ножами и вилками — 'Пирит' бы потом долго отмывался за несоблюдение безопасности гостей и нарушение нейтрального статуса принимающей стороны. Но кто сказал, что можно ограничиваться только людьми из "Антрацита"?

А теперь объясните: нахера, спрашивается, мне три пары плавок — черные, белые и зеленые?

+++

Видимо, слишком строго моё целомудрие оберегать не собирались. Поэтому одевались мы с Сабриной в одной комнате. А еще в том же помещении находилось шесть юных дев, помогавших нам с одеждой. Помощь, правда, заключалась в держании на вытянутых руках свертков с одеждой, но, вероятно, так положено. Всю 'малину' портил солидный мужчина в белом мундире с красными тонкими линиями узора. Хз, кто он там был — даже не посчитал нужным представиться. Будем считать, что именно из-за этого приставать к прелестницам или шутить-заигрывать с ними в его присутствии ни я, ни Сабрина не стали. Именно по этому, а не по тому, что у нас, фигурально выражаясь, "не стоял".

Наши мундиры были ожидаемо белыми. А рисунок на них был — золотой. Как на мундирах Золотарь. Я не в курсе тонкостей внутрикорпоративного дресс-кода 'Пирита' (внутренний устав эту сторону вопроса не формализировал), но подозреваю, что хоть и ненадолго, но нам подняли статус до самого верха, под самое 'горлышко'. Ну, знаете, молнию на специальных мешках так затягивают — вжух!

Девушки выстроились линеечкой, а мужчина, как заправский сержант, возглавил строй:

— Господа Антрасайт! Удобно ли сидит одежда?

Мы кивнули.

— Не жмет? Не натирает? Не стесняет?

Так же молча помотали головой.

— Проверка встроенных систем. — Скомандовал бело-красный и сделал пасс в воздухе.

Что-то слегка кольнуло в спину, в грудь и живот. Суки!

— Колется. — Недовольно проворчала Сабрина.

— Это нормально, госпожа Антрасайт. — Кивнул мужчина. — Встроенные инъекторы. Для обеспечения вашей безопасности. Обычные аптечки будут портить силуэт и не дадут сидеть моим костюмам, как должно.

— О, какая прелесть! — Криво улыбнулась Сабрина. — Как это мило с вашей стороны. Особенно хотелось бы поблагодарить госпожу директора.

— Спасибо, госпожа Антрасайт. — Серьезно ответил мужчина. — Обязательно передам... — И тут же вытянулся. — Госпожа директор!

Золотарь в таком же, как у меня мундире, но с юбкой и короткой, явно декоративной, белой плащ-накидкой, стояла у двери. В руках держала немаленький белый пакет.

— Цените, господа клоны! — Серьезно сказал она, потрясая пакетом. — Я принесла вам поесть!

— Поесть? Перед ужином? — Удился я.

— Это званный праздничный ужин. — Как маленькому стала объяснять Золотарь, выкладывая на стол белые контейнеры. — Все ходят, разговаривают, танцуют, общаются, интригуют и замышляют. И никто не ест. Потому что неприлично.

— О! 'Адмиральский-Акс'! — Оценила Сабрина, мгновенно перемещаясь за стол...

— Руки!!! — Рявкнула Золотарь так, что мужчина, нас одевавший, присел. — Салфетку нацепи, деревня! Усявкаешься и чистую одежду изгваздаешь!

И уже обращаясь ко мне:

— Ну, а ты чего встал... дорогой? Особое разрешение нужно? Садись жрать, пожалуйста!

— А ты... с нами, что ли? — Удивился я, когда Золотарь села на стул и притянула к себе один из контейнеров.

— А почему нет? — Подняла та брови. — Я, в отличие от некоторых, за весь вечер даже глотка воды выпить не смогу — только губки свои коралловые мочить в бокалах буду. — И с аппетитом принялась закидывать в себя ложку за ложкой. — Чего вылупился? Ешь! Не отравлено. Чтоб вас отравить, еда должна наполовину из яда состоять... и то есть вероятность, что все одним поносом и ограничится. — И приторным голосом добавила. — Кушай, дорогой! Приятного тебе аппетита!

— Мы хотим разорвать контракт. — Ни к кому не обращаясь, бросила в пространство Сабрина. — Вне корпорации всяко дольше протянем.

Золотарь хмыкнула, не переставая работать челюстями:

— На это, конечно, было бы очень интересно посмотреть, но — поздно, потому что уплачено. Ты кушай-кушай — жрачка недешевая, а как распечатали, то либо ешь, либо выкидывай.

После ужина Сабрину ожидаемо увели, а я остался ждать, когда невеста-принцесса даст отмашку на появление влюбленной пары на торжественном ужине.

Между мной и Сабриной обрубили связь через инкомы, хотя лично у меня инком продолжал видеть сеть и работать с ней.

Даже после введения ядов, даже самых быстродействующих, наши хитрые организмы будут способны действовать в течение нескольких минут. А вокруг — будет очень непростая публика. И за пару минут можно успеть сделать очень и очень много.

А вот без связи и хоть какой-нибудь взаимной координации мы вряд ли пожелаем проявлять инициативу, подставляя тем самым друг друга.

+++

— Какие гарантии насчет Сабрины... Оля? — Спросил я.

Она удивилась:

— Какие тебе нужны гарантии... Тим? Расписки, документы, обещания? Даю слово, что она будет жива. Жива и здорова. Легкая пластическая операция, изменение идентификатора, перевод на обычный военный контракт и отправка на службу в один из экспедиционных флотов. Это всё. Мое слово.

Так бы и сказала: никаких гарантий.

+++

Появились мы точно в центре зала. Покрытие пола красиво вспучилось, и появившаяся 'розочка' 'распустилась', спрятав затем 'лепестки' в пол, а круглая 20-метровая сцена-платформа плавно поднялась на метр. Ну, а в середочке стояли мы с 'невестой', трогательно, как дети, держась за ручки... Моя рука, как положено такому крутому клону, как я, была сухой и горячей, а вот ручка 'невесты' почему-то была холодной и влажной. Неужто волнуется 'невестушка'? Или это я улыбаюсь слишком благостно?

Помещение, конечно, называлось залом. Но размер у него... где-то метров 100 на 60.

'Футбольное поле, внатуре!' — прошептал 'второй', подавленный размерами этого... 'зала'.

С другой стороны, как еще назвать это 'футбольное поле, внатуре'? Только 'зал'. Ну, или, действительно, 'стадион', но без трибун. И болельщиков 'на поле' было дохренища. Навскидку — человек пятьсот.

Большинство одето однотонно, но все вместе — во все возможные цвета.

Конечно, главенствовал белый цвет — белые мундиры высшего чиновничьего аппарата 'Пирит'. Были крупные вкрапления тягуче бордового — это 'Рубин'. Давали отдых взгляду темно-зеленые полянки с белыми прожилками — это 'Малахит'. Обрезы темно-синего благородного бархата — это 'Сапфир'... Небесно-голубой — 'Лазурит'.

У 'Пирита' много торговых партнеров.

И конкуренты, конечно же, есть...

Компактно, группой из десятка человек — черная капля-клякса 'Антрацита'.

Но это всё — официальные, так сказать, лица. Молодежь себя корпоративными цветами старалась не обременять — попадались и нормальные белые, кремовые, салатовые женские платья; и черные, коричневые, серые мужские сюртуки, пиджаки, мундиры и камзолы. Правда, у каждого такого 'эпатажника' на одежде был элемент, указывающий на его или её корпоративную принадлежность.

Заодно мне "показали" сестру. Сабрина стояла у одного из столов и хладнокровно точила какой-то тортик. Стояла одна... но это ни о чем не говорило.

Кажется, пока мы с Золотарь стояли внизу, пропустили какой-то спич. Что-то вроде 'А теперь поприветствуем соединившиеся сердца!', или 'А вот и наши молодые!'. Или еще какая-нибудь подобная чушь. Но какой-то спич точно был, потому что по мере подъема платформы приветственные крики и овации усиливались, а когда платформа остановилась, и сверху полился настоящий водопад блесток и разноцветных ленточек — зал в своем единении вышел на 'проектную мощность' и, что называется, рукоплескал.

После этого было совсем просто. Золотарь таскала меня, как 'теленка на веревочке' и вела светские разговоры, из которых я понимал, дай звезды, десятую часть.

Люди в зале собрались приличные, знающие и понимающие — поэтому ко мне относились сообразно моему фактическому статусу, а не тому, который сегодня-завтра раздуют в СМИ. То есть — никак. Стоял рядом, с умным видом водил 'циферблатом' по сторонам, улыбался легко и мило, в разговоры 'взрослых' не вмешивался. Последнего от меня и не требовали.

А вы чего хотели? У всех есть разведка. Все в курсе, что за зверьков прихватили во время 'передачи управления' на Секуре. Все, кто интересовался, конечно. Ну, а кто был нелюбопытный или у кого разведка плохая, тому радушные гости информацию могли и 'довести', чтобы не поставить уважаемых гостей в неловкое положение.

Кстати, о неловком положении.

+++

Общение шло по нисходящей. От совсем больших 'шишек' уровня самой Золотарь, то есть директора, управляющие и адмиралы-генералы (военное 'крыло' корпораций и партнеров на ужине было представлено щедро) — и по нисходящей вниз.

Дошла очередь и до веселящейся молодежи. Вообще, я был более высокого мнения об их образовательном уровне — в конце концов, они же будущие управляющие, начальники и начальницы, руководители. Я не говорю про образование — звезды с ним. Но банальные остроумие и живость ума... Нет, может быть я и ошибаюсь, но разве для этой работы в наше просвещенное время не нужен хоть какой-то ум, сообразительность, логика и ОСТОРОЖНОСТЬ?

Имена модельеров, которые шили мой мундир (или мундир Золотарь), название модели фантом-системы, которую Золотарь использовала для макияжа — это, конечно, пипец, как круто и познавательно, но... и всё?!

Теперь я не ходил за Золотарь хвостиком (точнее, она водила меня, очень ловко делая вид, что ходит за мной прицепчиком, но по сути...), а стояли на месте с бокалами чего-то светло-золотистого с пузырьками. И окунали туда свои коралловые губки.

И уже не мы подходили, а к нам подходили. Группками по пять-десять человек. Уже нашего возраста.

Вначале, подошли ребята из 'Яшмы'. С этими все было нормально — я даже удостоился приветливого кивка от их предводителя и даже (!!) был облагодетельствован проявлением внимания к моему мнению о какой-то незначительной проблеме. С них, собственно, и должно было начинать, поскольку 'Яшма' была организатором этой 'сходки'. Не уважить их было нельзя.

Вот после того, как они отошли, музыка перестала быть бессмысленно-ненавязчивой, в ней появился ритм, на круглую сцену выпрыгнули откуда-то девочки в странных костюмах и стали танцевать что-то зажигательное. И, вообще, начались танцульки. Образовалось несколько подсвеченных пятачков, в которых резво задергались присутствующие... а в других пятачках — вяло колыхались пары под медленную музыку. Ну, у кого какой настрой.

После 'Яшмы' подошли столь же вежливые ребята из 'Малахита'. Тоже ничего так ребятки — во всяком случае, девушка, которая их возглавляла была очень... развитой особой и, самое главное, приветливо улыбалась не только Золотарь, но и мне. Мне еще и весело подмигнула!

Потом подошли... судя по белым розочкам на лацканах пиджаков — из 'Пирита'. То есть как бы коллеги, сослуживцы.

И показали себя полнейшими недоумками.

Блондин, который являлся то ли 'вожаком' конкретно этой стаи приматов, то ли был тайным голосованием назначен говорить от лица всех — был до одури похож на Золотарь — такая же зеленоглазая "блонди". Ну, если у нее выключить сиськи, вытянуть на полторы головы вверх, раза в три увеличить плечи и накачать мышцы воздухом (с той же эффективностью) — то будет копия. Младший брат Золотарь. Витя. Виктор Золотарь. Всего-то на год старше меня. Щенок.

Ольгу Золотарь он приветствовал легким кивком — то ли уже здоровался с ней этим вечером, то ли лишние церемонии между ними были излишни, то ли отношения у них такие... семейные.

— Эй, ты! Как там тебя? — Пощелкал он пальцами.

— Тимониан Антрасайт. — Кивнул я совершенно безмятежно. — Вы что-то хотели, господин Золотарь?

— Антрасайт, как же! — Хмыкнул он. — Слушай, клон! У тебя, говорят сестричка — огонь.

— Ага. — Равнодушно ответил я, отворачиваясь и рассматривая танцующий на сцене маленький ансамблик из четырех милых и приятных взору девушек с лисьими хвостами и ушками. — Рекомендую.

— Чё? Рекомендуешь? Ты ее... в смысле? Ух, ты! Вы там, в 'Антраците' вообще без тормозов...

Э-э-э... а ведь он уже набрался. И не плохо так.

— Слабо подойти к ней и познакомиться? — С интересом посмотрел я на него. — Вон она стоит, вкусняшки уплетает. И скучает, поди...

Ну, а что? Я тут развлекаюсь, а сестренка одна скучает и фигуру сладким портит. Непорядок. Вдруг прокатит и действительно подойдет? Тогда вечер обеспечен и жизнь удалась!

— А нахера? — Усмехнулся он. — Я ее и без подходов оприходую...

— Виктор... — С тихой угрозой произнесла Ольга.

— Да, ладно тебе, сестренка. Он и так скоро сдохнет. Так хоть будет знать, что о его миленькой сестричке побеспокоятся...

— Виктор!

— Отъебись! — Ни с того, ни с сего вызверился тот.

— Витёк! — Ласково позвал я его. — Ты только что оскорбил мою невесту.

Ну, с чего-то ж надо начинать? Пусть "невеста" будет поводом.

— Да какая она тебе невеста, клон? — Весело расхохотался он. — Ты до рассвета не доживешь, клоУн. А утречком я уже буду твою сестрёночку наяривать! Как раз утренний стояк сброшу!

Если б телохранитель Виктора не дергался, всё могло сложиться и по-другому. А могло и не сложиться. Но этот придурок, посчитав мой взгляд угрозой (ну, а каким еще должен был быть мой взгляд?), врубил личное защитное поле на младшем брате Ольги Золотарь...

Я и так был 'заряжен' постоянным ожиданием укола инъектора в спину или в грудь. А тут — хлоп — защитное поле перед носом. И неожиданно. Видимо, сработало подсознание: включение защитного поля там, где никто его не использует — есть опасность, пора врубаться!

Ладонь моей руки упала на поверхность защитной пленки. Уловить тонкую, едва заметную вибрацию генератора поля. Сосредоточиться. Быстрый вдох, и выдохнуть из себя вперед, через руку:

— ХРРРАААА'АААРРРШШ! — Резонируя тут же засаднившим горлом.

С неприятным скрежетом защита не выдержала резонанса и лопнула, а я уже пробивал отличным 'нуките' ему в грудь. Насквозь.

Удар ногой, чтобы выдернуть руку. Тело от толчка улетело куда-то вдаль, по чистой 'случайности' сбив с ног координатора его охраны.

Выпрямиться. Поворот к Ольге. Тц. Не успел — она уже отлетала от меня, окутавшись защитой — видимо, на ней висел силовой "поводок", и кто-то из телохранителей успел активировать и его, и поле.

В затылок дохнуло ветерком, что-то прижалось к спине, в ладони ткнулся холодный металл — Сабрина появилась ниоткуда, встала спиной к спине, и вкладывала в мои руки две металлические вилки. Сама она держала тупые столовые ножи — два в руках, один в зубах.

— Ну фто? — Невнятно спросила она. — Фонефлафь фифда фо кофкям?

Стало тихо-тихо — кажется, нас накрыли крупным полем. Как минимум не проводящим звук. Метров десять-пятнадцать в диаметре, если по ощущениям.

— СТОП! ОТБОЙ ОХРАНЕ! ВСЕМ ОТОЙТИ НАЗАД! — Раздался мощный женский ГОЛОС под куполом защиты. — ВЫПОЛНЯТЬ!

Несмотря на знакомую технику ГОЛОСА, это была не Томбравец.

А была это сама Харуки Золотарь. Председатель совета директоров корпорации 'Пирит'. Красивая стройная невысокая женщина с роскошной рыжей гривой волос... Но не мелкими кудряшками, как у Томбравец, а лишь слегка завитыми, образующими красивые тяжелые волны.

— Придурка — в стазис. — Уже нормальным голосом отдавала она распоряжения.

А сама направилась к нам. Заметил, как сучащее ногами по полу тело накрывают силовым полем, фиксируя. Буквально пулей подлетает медицинская капсула. В эту капсулу кладут получившийся непрозрачный белесый кристалл, и капсула, уже сравнительно медленно, в сопровождении пятерки в белых мундирах, убывает куда-то в сторону выхода... Хм, а сколько тут выходов? Как-то не задавался этим вопросом, потому что совсем на них не рассчитывал.

А Харуки Золотарь тем временем безо всякой боязни подошла к нам. И остановилась. И стала с интересом нас. И была она безо всякого защитного поля. И без оружия. И не боялась ни капли.

Наконец, встала передо мной и протянула руку, указав пальцем на мою правую, на которой до сих пор были кровь и ошметки чужой плоти. Требовательно пошевелила пальцами.

— Давай руку.

Уколов инъектора по-прежнему не было. Я протянул руку. Осторожно, как к голове хищника.

В мою руку вцепились, отобрали вилку, в раздражении отбросили запачканный столовый прибор куда-то в сторону... и стали старательно оттирать кровь выуженным откуда-то чуть влажным платком.

— Продолжайте мероприятие. — Как бы себе под нос проворчала Харуки, продолжая оттирать кровь. А кровь была по локоть, я ж ему вентиляцию насквозь сделал.

Судя по бликам, накрывавший нас купол был с односторонней видимостью. Изнутри — видно, снаружи — матовый цвет... или какой-нибудь веселенький рисуночек. И не видно ни зги, и не слышно ни черта.

— Интересная техника. — Как бы между прочим заметила она. — Разведка докладывала о таком, но никаких записей достать не смогли. Уж сколько с 'Антрацитом' бодаемся по передаче методики, уж что только взамен не предлагаем... а они все делают вид, что не понимают, о чем идет речь.

Я от злости сжал зубы — такой козырь проебал! А ведь до последнего его держал! И тут на каком-то мудозвоне малолетнем сорвался, как истеричная школьница!

+++

Последствия инцидента были устранены буквально за пять минут. Мне даже мундир вычистили. Каким-то специальным пылесосиком — даже следа не осталось! Даже пятнышка! И одеколончиком сверху побрызгали.

Купол убрали. Приказ Председателя был выполнен (уж не знаю, какой ценой и какими усилиями) — присутствующие вокруг ПРОДОЛЖАЛИ веселиться и праздновать, с любопытством поглядывая, впрочем, в нашу сторону... Хотя, не факт, что инцидент вообще был замечен большинством. А смотреть в нашу сторону могли просто по причине нахождения здесь самого Председателя.

— Бедовая ты девка, Хару! — Тихонько посмеиваясь, подошел шкафообразный медведеподобный блондин. Игорь Золотарь. — Привет, гадёныши!

За спиной отца стояла бледная Ольга, пытавшаяся привести дыхание в норму. Какая-то специальная девушка осторожно поправляла ей прическу и смахивала пылинки с одежды.

— Здравствуйте... — ответили хором.

Мы по-прежнему ничего не понимали. Но уже догадывались, что вот с вилками получилось как-то не очень красиво. Их у нас, к слову, как-то незаметно умудрились отобрать. Вот хотя бы этот факт — легкость лишения такого славного оружия — говорит о степени нашего... офонарения.

А Харуки тем временем продолжала изгаляться над неокрепшими умами...

— Тимониан, пригласи даму на танец... пожалуйста.

... всех окружающих. Ну, кроме мужа, если судить по его широчайшей ухмылке и общему довольному виду.

И, не давая ответить, подошла вплотную, закинула руки на плечи. Автоматически обнял ее за талию... Ох, ты ж, блин! Вот это талия! Вот это я понимаю!

Уже совершенно осознанно прижал ее к себе покрепче.

Танцевать я не умею, но уж эти вот покачивания из стороны в сторону изобразить-то смогу. Между прочим, так танцевали многие: умение сбацать что-то вальсирующее в современном обществе, даже высшем — не самый необходимый навык.

+++

— Не обижай девочку. Хотя бы сейчас. Просто подожди немного, хорошо?

Что это? Да все что угодно. Первое, что приходит в голову, это — неуклюжая и неумелая попытка обмануть, подарив надежду на сохранение жизни. А пока клон будет надеяться — он Ольгу Золотарь не тронет.

Что и настораживает в первую очередь — Председатель правления одной из крупнейших корпораций Галактики не тот человек, что будет столь безыскусно обманывать. Она может, умеет и любит обманывать. Виртуозно, грациозно и мастерски. Как говорится, 'знает, любит, практикует'.

И куда смотрит служба безопасности, мать вашу?! Парой очень простых движений рук я сейчас могу натурально обезглавить корпорацию 'Пирит', ввергнув ее в увлекательные пучины внутрикорпоративных разборок и борьбы за внезапно освободившееся кресло. Тем более, что я должен был до усрачки напугать их умением взламывать защитные поля... они ж не знают, что взламывать я могу далеко не все поля, а только в строго определенном и не очень-то и большом диапазоне вибрации генератора.

Или это Ольга Золотарь, устав ждать, когда освободится место, подставляет таким образом мать? Глупость! Людей такого уровня так просто не убирают, если нужно занять их место. Не говоря уж о том, что Харуки Золотарь — совсем не та особа, которую можно легко и просто подставить. Собственно, двадцать лет назад в возрасте сорока эта дамочка сама "отжала" бизнес у предшественника. То есть — опытный и хитрый узурпатор. Она сама, кого хочешь...

Так нет же — председатель совета директоров 'Пирит' со мной танцует, прижимаясь своим очень даже развитым женским организмом. Единственная защита — хитрый 'купол тишины', который накрывал наши головы и транслировал на инкомы звуки снаружи, включая музыку, не выпуская звуки изнутри.

— Оцените иронию, госпожа Председатель, — Я отвечал осторожно. Когда нихера не понимаешь, надо быть очень-очень осторожным. — У меня сейчас что-нибудь почешется между лопаток, и я мгновенно перейду в боевой режим. К тем же последствиям приведет любой подозрительный шум во-о-он от того стола.

Я головой показал в сторону столика, за которым Сабрина изящно, но ловко и быстро отправляла в рот кусочек за кусочком. Компанию ей составляла Ольга Золотарь, тоже успокаивающая таким образом нервы. Ее медведь-отец стоял рядом, и, все-так же ухмыляясь, перебрасывался короткими фразами с Сабриной.

В этот момент от стола донесся громоподобный веселый хохот Игоря Золотарь.

Харуки не дрогнула. Улыбнулась:

— Постараюсь не чесать тебе спину, Тимониан. Я не прошу мне верить, но все равно скажу, что твоей жизни и жизни твоей... сестры ничего сейчас не угрожает. Ни на этом вечере, ни в обозримом будущем. Подробности, как ты понимаешь, я тебе раскрывать не могу, но... — Она всмотрелась в мои глаза и тяжко вздохнула. — Ладно. Давай говорить на понятном тебе языке. Давай, Тимониан?

— Да, госпожа Председатель.

— Представим себе, что ты прав. Тебя, официального жениха Ольги убивают, поднимается волна негодования, 'Антрацит' поднимает ответную волну... И? Объясни мне пожалуйста, какую выгоду получит 'Пирит' от скандала вокруг 'помолвки' — при том, что железных доказательств причастности "Антрацита" мы обеспечить не сможем... по причине их отсутствия? Нам, конечно, будет очень приятно и весело, не спорю! Но, смотри: на одной чаше весов ты — очень хорошо подготовленный молодой человек, умный, перспективный... даже руками барьеры пробивать умеешь, а на другой — какое-то мифическое удовлетворение от неудобного положения даже не смертельного врага, а одного из многочисленных конкурентов. М? Твои предположения?

Я честно подумал, но сходу в голову ничего не пришло. Зашел с другой стороны:

— На одной чаше — богатая завидная невеста, наследница, умная и перспективная, на другой чаше весов — пусть умный и перспективный, но всего лишь клон. Пусть он даже умеет пробивать барьеры... индивидуальный барьер — это не щит, прикрывающий истребитель или крейсер. Да даже если б не был клоном, а был обычным человеком — в чем выгода 'Пирита'?

— А вот это, Тим, пока точно не твоего ума дело. — Подмигнула она. — Но ты не расстраивайся — когда-нибудь обязательно это узнаешь. Или, если ты действительно такой умный и перспективный, как утверждаешь — обязательно догадаешься сам. Честное слово — информации, чтобы решить эту загадку, у тебя сейчас достаточно.

К ее мужу, Игорю Золотарь, я подводил Харуки, пребывая в глубоком оху... охренении. Лишь хватило покачать головой на обеспокоенный взгляд Сабрины, все так же обретающейся у столиков. А Ольга Золотарь старалась на меня не смотреть.

— Тимониан, — Подергала меня за рукав Харуки, одновременно снимая "шумоизоляцию". — Маленький нюансик...

— Да, госпожа Председатель.

— Не надо этот вопрос обсуждать с Оленькой. — Шепнула она, не стараясь, впрочем, особенно скрываться. — Ни под каким видом. Договорились? — И снова подмигнула.

— Конечно, госпожа Председатель.

Я уже нихрена не понимаю! Какого хера навертел вокруг меня мудак, заведующий в нашей Вселенной этими во все отверстия траханными по всем осям, включая и подпространственные, 'роялями', 'штампами' и 'канонами', а?!

Глава 13

Никому не придет в голову засовывать башку внутрь активной зоны работающего реактора. Да и неработающего — тоже.

Никому не захочется купаться в любом из многочисленных водоемах Гарада. Тем более — пить оттуда воду без термальной, химической и механической очистки.

И уж точно никто не решится игнорировать вежливую просьбу сохранить конфиденциальность беседы от Председателя директоров корпорации из списка 'топ 10' Галактики.

На вопросительный взгляд сестры мне оставалось только покачать головой и тронуть мочку уха — 'Прослушка!'. Ольга прищурилась — наверняка Джонсон "перевела" для нее смысл жеста... или Золотарь знала этот "диалект" языка жестов. Сабрина вскинула брови, расцвета и прижала ручки к груди:

— Вау! — Воскликнула она. — Яхточка все-таки остаётся нашей! Да ты ж моя прелесть!

Харуки тихо рассмеялась, аккуратно прикрыв губы пальцами.

Закономерно, этому тихому смеху внимали все окружающие и прервать глупыми вопросами или ремарками не пытались. Самоубийцы отсутствовали. Напротив, все пытались извлечь из этого смеха тайные смыслы, скрытые знаки и замаскированные сигналы. Судя по глазам, у кого-то это даже получалось.

— Думаю, эксцессов больше не будет. — Предположила она, отсмеявшись и ласково посмотрев на свою дочь. Та сжала губы и была вынуждена неуверенно кивнуть. — Вот и отлично! А с Тимонианом мы поговорили. Он не обижается... Ты ведь не обижаешься, Тимониан?

— Я совершенно не обидчивый, госпожа Председатель!

Я, правда, необидчивый. Просто у нас с Сабриной отлично тренированная память... видимо, 'разработчики' защитили нас от потери эксплуатационных возможностей при частой 'перетряске' инкомов. А при хорошей памяти легко быть необидчивым.

— Очень полезное качество. — Серьезно покивала госпожа Председатель. — Особенно, при способности разрушать личные щиты и при умении устранять единственным ударом. Особенно, для окружающих полезное. И все-таки, хотелось бы прямого ответа на прямой вопрос.

— Не обижаюсь, госпожа Председатель.

И врать мы умеем, опять-таки...

— Ты меня очень успокоил, Тим!

... И не только мы, между прочим. О чем всегда следует помнить — есть тут 'специалисты' и покруче нас. Одна Харуки Заолотарь чего стоит — уши после наших "танцулек" декаду отряхивать придется.

— Я знала, что в этом вопросе на тебя можно положиться! Приятно встретить такого отзывчивого и чуткого молодого человека! Очень рада за дочь! Очень!

Золотарь-младшая явно что-то хотела спросить у матери, но так и не решилась. Перевела хищный взгляд на меня и заставила себя обворожительно улыбнуться... вызвав понимающую ухмылку на лице высокопоставленной родительницы-интриганки.

Потому что зря доча лыбится — на моем инкоме оказалась начисто стерта информация о последних пяти минутах. Это — дополнительный намек для совсем уж тупых, если те вдруг не поняли прямой просьбы не распространятся о содержании разговора.

По той же причине, кстати, я ничего не могу рассказать Сабрине — языком жестов эту информацию не передать (особенно, если учесть, что тайной конкретно наша система не является — спецслужбы "Антрацита" ею пользуются поголовно... а что знает больше двух человек — секретом уже не является... мы, например, прекрасно ориентируемся в пальце-гнутии "спецов" "Пирита", там даже одинаковые жесты с одинаковым смыслом есть). А говорить вслух или использовать инком для переписки на эту тему — всё равно, что прямо рассказать Ольге о содержании разговора с ее матерью — ведь наши инкомы для ее охраны, как общедоступный порно-ресурс — отличие в том, что заинтересованные лица даже не постесняются сказать нам о регулярном потрошении наших личных компьютеров.

Остается надеяться, что сестра достаточно доверяет брату и будет не менее 'отзывчива и чутка' к изменению ситуации, чем он.

Не прощаясь, Харуки подхватила мужа под руку и отправилась продолжать курсировать по залу, мгновенно, как по волшебству, сконденсировав вокруг себя огромную свиту.

Мы стояли в молчании. Сабрина с подозрением смотрела на надкушенную пироженку в своих руках. Джонсон бдительно сканировала окружение, но, нет-нет, иногда косилась на Золотарь. А та с плотоядным интересом рассматривала меня. Ну, а я ждал логичного продолжения, борясь с желанием предложить явно голодной девушке перекусить, раз уж выдалась такая возможность, и по техническим причинам образовался перерыв в непрерывной череде 'визитов' гостей. Заесть стресс, так сказать. Это будет для нее гораздо продуктивнее и полезнее для здоровья, чем то, что она сейчас собралась сделать:

— Ти-и-им! — Она подрулила ко мне и взяла под руку. — А не пригласить ли тебе свою невесту на танец?

— Конечно, дорогая! Прошу!

Она, кстати, попыталась взяться за меня 'по бальному' — то есть одну руку на плечо, вторую — на отлете. При этом изволила выразить легкое недоумение, когда я покачал головой:

— Я не умею в эти ваши... танцы.

Белобрысое личико, конечно, не выдало ни капли досады или неудовольствия. Глаза даже довольно сверкнули:

— Ничего страшного! — Очень достоверно сымитировала она энтузиазм. — Я тебя научу. Это не так трудно, как кажется! Вот смотри...

Дальше было предсказуемо: после постановки такого же звукопоглощающего поля, как ставила ее мать до этого, она ПРЯМО спросила, о чем мы говорили с ее родительницей, а я ПРЯМО ответил, что рассказывать об этом мне запрещено. И — о чудо! — она не стала настаивать! Видимо, о том, что информация о разговоре с моего инкома была удалена, она уже узнала.

С этим Харуки мне, честно говоря, сильно помогла. Да и с театральным, напоказ, шепотом после танца — тоже. Очень предусмотрительная и хитрая женщина. Опаснее десятка таких, как ее дочурочка.

Дальше, действительно, последовал экспресс-урок танцев. Урок танцев от одного из исполнительных директоров корпорации 'Пирит', ага.

'Это как командующий армией стал бы показывать салабону, как надо чистить картошку или разбирать автомат' — новый дурацкий комментарий от 'второго'. К тому же, я отказываюсь считать себя этим непонятным 'салабоном' — в первую очередь мне не нравится, как звучит термин...

Лично мне показалось, что танец, продемонстрированный Золотарь — это такая разновидность того же топтания в обнимочку, которым здесь страдали почти все окружающие. Но только... без взаимных тисканий и обжиманий. И какой тогда смысл? Отсеять тех, кто не сможет уловить простейшего алгоритма движений? Покрасоваться своим красивым плащом-накидочкой, красиво прогибаясь чуть назад с большей степенью свободы?

Или Ольге Золотарь просто не хотелось ко мне прижиматься, подвергая чудовищному испытанию 'целомудрие невинного мальчика'. Ну, тут я с ней согласен — нежелание обоюдное, и мне к ней прижиматься не хочется как бы не сильнее.

+++

Харуки Золотарь очень быстро совершила полный круг по 'залу-стадиону', вновь нарисовалась рядом с нами. О ее приближении предупредили не только обостренные чувства, но и напрягшаяся негласная охрана 'невесты'... и сама 'невеста', вновь ставшая вести себя неуверенно и чуть дерганно, но примерно и тихо, 'тише воды, ниже травы'.

— Братан, ты крут! — шепотом сообщила мне Сабрина, прикрывшись ладошкой. — Ей понравилось и она вернулась!

Томбравец учила нас не только петь. Было в программе и такое вот упражнение для развития голосовых связок и правильной постановки специфического дыхания, как 'крик шепотом'. Это когда ты вроде бы шепчешь, а тебя слышно в другом конце коридора. Очень интересная техника, эксплуатирующая инстинктивную человеческую боязнь перед пресмыкающимися — громкое шипение пугает окружающих на подсознательном уровне сильнее крика, а уж содержа в себе какую-то информационную составляющую, заталкивает 'информационный пакет' прямиком в подсознание... в особо запущенных случаях слабого или угнетенного сознания — минуя собственно сознательную часть.

Так что этот громкий шепот заставил некоторых из окружающих (в радиусе метров десяти-пятнадцати от нас — точно) передернуться, а кого-то даже вздрогнуть. И все без исключения изобразили усиленную работу мозга. И почти все — постарались деликатно отвести глаза. В этот момент, кстати, совершенно определенно 'вскрылась' негласная охрана Председателя — они глаза не отводили. Ну, большая часть охраны, точно.

Харуки вновь улыбнулась, а ее огромный супруг просто неприлично заржал во всю мощь своих огромных легких... Кстати, при с такой грудной клеткой и при такой комплекции он должен отлично петь. Проникновенным диграциа-тенором или даже сочным лирическим баритоном, и уж никак не всякими контральто-сопрано.

И, да, при его положении в 'Пирит' можно с присвистом класть на любые приличия. Практически при любой конфигурации присутствующих. Есть такая маленькая привилегия у командующих вооруженными силами корпораций.

Можно даже отпустить шутку (такую же бессмысленную и несмешную, как у "второго"), о том, что, дескать, к Томбравец его подпускать нельзя, так как она девушка нестойкая — легко ведется на мужественные голоса всяких проходимцев! Ха-ха-ха...

— В нашей семье очень ценится супружеская верность, дорогая! — Улыбалась Харуки (Ха-ха-ха! Супружеская верность! Ой, насмешили... или не насмешили, а носом ткнули? Вон, как Ольга скривилась и взгляд отвела). — А я всего лишь пришла пожелать вам хорошего продолжения вечера. А вот нам, пожалуй, пора — дальше, думаю, вы и сами разберетесь.

Рыжий 'медведь' встрепенулся и потер ладонями в предвкушении:

— На рыбалку? А-атлично!

Рыбалка? Здесь, на Детро-десять? При полном отсутствии какой-либо живности? Или для Председателя правления и командующего ВС 'Пирит' специально в какую-нибудь бухточку выпустят крупный косяк рыбы? Вообще-то, учитывая уровень Председателя Правления корпорации, "Яшма" обязательно что-нибудь придумает.

Снова не попрощавшись, чета Золотарь степенно направилась к выходу, собирая на своем пути свою свиту.

+++

И тут, что называется, прорвало.

После Золотарь, выдержав четкую пятиминутную паузу, 'смотали удочки' до половины присутствующих. Осталась, в основном, молодежь. Разговоры стали куда менее официальными, свободными и раскрепощенными. Музыка — громче и ритмичнее. Танцы — все ближе приближались по своей экспрессии к тому, что я видел на плавучей платформе. Да и лишняя одежда стала исчезать.

В зале появились еще две сцены. А девушки и юноши на них увеличились в своем количестве раза в четыре и приступили к планомерному, но красивому избавлению от излишков одежды... хвостики и ушки, правда, оставили — по крайней мере у трети "хвостики-ушки" были частью тела — декор-имплантами.

К нам снова стали подходить. Но уже 'не в ногу', если так можно выразиться. Уже дозволялось друг друга перебивать, с пылом спорить, весело смеяться, свободнее жестикулировать, а не официально приветствовать и уступать место следующему.

Нас с Сабриной даже стали привлекать к участию в разговоре — честь-то какая! Неожиданностью для нас это не стало — после моего 'выступления' и, самое главное, 'выступления' Харуки странно было бы ожидать иного. Если посмотреть на фактическую строну вопроса: 'жениху' нахамили, 'жених' в лучших традициях ('Какая свадьба без хорошей драки, хе-хе!') кажется прибил (то ли да, то ли нет) 'хама', а мама 'хама', которая могла в секунду стереть 'жениха' в пыль (не сама, так с помощью подчиненных ей сил), даже его не отругала, а заставила пригласить себя на танец (ну, тут, кстати, все женщины так делают, мужчины могут даже не напрягаться с поиском и выбором — дамы сами подойдут и попросят/намекнут/вынудят пригласить... что 'второго' по-прежнему очень вдохновляет), весело с ним общалась, смеялась.

Странный какой-то клон получается, не находите?

Вот так это выглядело со стороны. А уж как это будет выглядеть по слухам... А уж как это будет выглядеть в изложении многочисленных присутствующих борзописцев! Светские скандалы — они иногда покруче катастроф и крушений яхт будут!

И — как назло — столы с закусками стали исчезать, вызывая раздраженное тихое ворчание Сабрины. Вместо них появились мобильные столики-официанты на антигравах с разнообразными напитками. Но и только.

+++

С этого праздника жизни (но не желудка!) мы ушли через полтора часа после отбытия Харуки Золотарь.

Золотарь-младшая очень натурально изобразила алчущий взгляд в нашу сторону, обрызгав окружающих взрывом похоти, и, торопливо распрощавшись с присутствующими (заскочила на сцену, затащив меня туда, пожелала хорошего вечера, любви и непрекращающегося удовольствия), схватила нас с Сабриной под ручки и, чуть ли роняя слюну, уволокла нас из зала.

Как только мы вышли из зала и избавились от потенциальных свидетелей, которые не стали преследовать явно нацелившуюся на 'тройничок' (а то и чего покруче) Золотарь, она как-то сразу обмякла, вяло махнула нам рукой в сторону нашего домика — двухэтажного и симпатичного — и устремилась со своей охраной к небольшому дворцу, высившемуся чуть дальше. Не забыв, впрочем, оставить с нами двух гвардейцев. Но это была не охрана, а скорее сопровождающие. Чтоб мы не заблудились по пути к постели.

Только и успели хором пожелать ей спокойной ночи. Пока еще начальник, как ни как. Да и вроде как невеста. То ли в кавычках, то ли без — сейчас пока неясно, а вот завтра уже будет какая-никакая определенность... Надеюсь, я сумел скрыть нотки злорадства в простом:

— Спокойной ночи, Оленька!

Судя по отсутствующему виду, не подействовало. Девушке некогда было анализировать мои эмоции — она была занята важным делом, усиленно обдумывала произошедшее этим вечером.

+++

Ощутимо поддатая Томбравец ввалилась к нам за два часа до местного рассвета. Как положено, через окно. И я впервые был буквально изнасилован женщиной. Чем-то слегка расстроенной и совсем не слегка рассерженной женщиной. Не то, чтобы я был против, но... это было что-то новенькое в моем опыте. Меня, насколько помню, никогда не насиловали плачущие лейтенант-коммандеры.

'Ипал и плакал, господа! Ипал и плакал!' — Фыркнул 'второй', но тут же исчез. Возникать в присутствии Томбравец он все еще опасался.

До, во время и после процесса (особенно, после) выяснилось, что я — сумасшедший, идиот, придурок, безмозглый и много-других-нехороших-и-неприличных-слов. Узнал, что она несколько раз за эту ночь готова была вышибить мне мозги из 'Прокольника', а два раза — когда после почти-убийства Виктора я повернулся к Ольге, и когда с нехорошей задумчивостью рассматривал шею Харуки во время танца — просто ОБЯЗАНА была это сделать! И только чудо оба раза спасло меня от легкого движения ее пальца на спусковом крючке.

Так что, получается, ко всему прочему я еще и очень везучий.

Мне чуть-чуть поплохело — как со снайперскими винтовками управляется Ирина Томбравец, я уже успел узнать во время тренировок на Базе и в виртуальном симуляторе. А еще вспомнил, что в зале-стадионе был очень высокий потолок с многочисленными лестницами и площадками, практически невидимыми из-за ламп и прожекторов. И — совершенно смешные для такого снайпера, как Томбравец, расстояния.

А еще подумал, что вряд ли Томбравец была единственным снайпером — наверняка, были дублеры, прикрывающие, страхующие, наводчики — вторые номера. И почему не стреляли они... Может, конечно, моим сектором заведовал только один снайпер — Томбравец, но — она права — я чертовски везучий клон!

Сабрина, занимавшая вторую кровать у противоположной стены, тоже прониклась. И даже стала пылко извиняться за старшего брата-придурка. А потом просто встала, схватила всхлипывающую Томбравец в охапку и утащила её из моей кровати в свою, не забыв на прощание обозвать меня 'черствым кобелем'.

В своей кровати они окопались, соорудив баррикаду из одеяла и подушек, и о чем-то тихонько зашушукались, перемежая шепот (на этот раз настоящий — тихий и неразборчивый) новыми всхлипываниями и шмыганьем. Хвала звездам, других посторонних звуков оттуда не доносилось. При единственной моей попытке приблизиться (даже не приблизиться, а просто пройти мимо, возвращаясь из душа) на меня слаженно зашипели уже на два голоса.

Сообразив, что это — явно не приглашение присоединиться, я молча лег в свою постель, укрылся одеялом и благополучно уснул, успев подумать о том, что по какой-то причине 'Пирит' не очень-то заботит безопасность Виктора Золотарь. В отличие от безопасности Ольги, которую вполне понятно и логично прикрывают со всем тщанием... если б она еще не взбрыкивала периодически.

'Да потому что это был клон!' — шепнула интуиция голосом 'второго'. — 'Судя по поведению — форсированный, с расстроенной психикой и начинающими сыпаться пси-блоками'.

'Бинго!' — уже во сне хлопали мне в ладоши довольные чужой, но запоздалой сообразительностью Харуки и Игорь Золотарь, и примкнувшая к ним Загреба Занович. Они втроём валялись в шезлонгах на палубе моего (!) катамарана, сквозь леерное ограждение были просунуты спиннинги, и стояла корзина с пойманной рыбой. Ради аплодисментов они даже поставили высокие кружки с пивом на маленькие столики.

+++

Был разбужен через три с половиной часа.

Томбравец уже куда-то убежала. Мой инком сообщал, что ночью мою яхту благополучно увели. Причем воспользовались капитанским допуском. Фамилия капитана была ожидаемой — "Гадюка-старшая".

Мне снова повторили тезис о том, что я — 'черствый кобель'. Обосновали и "раскрыли" каждую из частей этого термина. Подкрепили сей тезис обширной доказательной базой. С примерами и непрошибаемыми аргументами. И добавили, что поименно перечисленные идиоты недостойны таких женщин, как Ирина Томбравец, потому что... тут снова следовали многочисленные эпитеты и сравнения.

На всякий случай соглашался со всеми пунктами — полностью стертая информация о прошедшей ночи (с момента, как мы легли в постели, и до утра) на моем инкоме заставляла проявить повышенную осторожность в этом вопросе.

— Одевайся, нас ждет Золотарь. Срочно. — Успокоилась наконец Сабрина. — Интересно, зачем?

— Видимо по Галактике пошла реакция на нашу вчерашнюю помолвку. — Пожал я плечами.

— Мы-то тут причем?

Сабрина была удивлена. А вот я — после разговора с Харукой — нет.

— Реакция немного не такая, как она планировала.

— О-о-о, — протянула Сабрина.

+++

— На медосмотр. Оба. — Лицо Ольги Золотарь было раздраженным, а голос — злым.

— Полные клоны ничем не отличаются от своих прототипов, дорогая. — Напомнил я, старательно не замечая ее состояния.

И заодно попытался напомнить себе еще раз, что я совсем не мстительный и абсолютный не злопамятный. Не получалось — слова лезли наружу будто минуя сознательные ограничители. Видимо, не проснулся еще.

— Знаю! — Прорычала она. — Все равно — на медосмотр!

— Дорогая... — Никак не желало успокаиваться мое вредное подсознание. — Не стоит впустую тратить драгоценные ресурсы корпорации и отвлекать своих подчиненных от их работы по пустякам. Инструментальными средствами невозможно выявить клона. Я, как будущий совладелец, категорически...

Уж не знаю, чего стоило ей успокоиться — видимо, ее тоже неплохо учили. Но факт — успокоилась.

И было чертовски интересно узнать, что с ней сделает Золотарь-старшая, если два клона скоропостижно сдохнут по её вине. Ну, кроме словесного выговора? Лишат сладкого на декаду-другую? Запретят встречаться с мальчиками в количестве больше одного на тот же срок? Сколько сейчас стоит жизнь двух клонов?

— Милый! — Ласково прошипела она. — Я просто беспокоюсь о твоем здоровье. И не хочу из-за небрежности кого-нибудь из персонала тебя терять. Мне же тогда придется кого-то невиновного наказать. — И рявкнула, хлопнув рукой по столешнице. — На медосмотр оба! Живо!

Я посмотрел на Сабрину. Та пожала плечами и с независимым видом развернулась к двери, бросив, как само собой разумеющееся:

— Наверно, будут удалять капсулы с ядом, стоящие на таймерах. — Как само собой разумеющееся, предположила она. — Видимо, смогли все-таки подобрать эффективную формулу яда. Сколько нам там осталось, СЕСТРИЧКА?

— Тридцать шесть минут. — Процедила Золотарь. — Живо!

Хорошо, что она в этот момент не работала с особо-важными документами. Они печатаются на бумаге или пластике. Разметало бы их по всему кабинету от воздушной волны — так мы рванули наружу. Перемещением по лестнице себя утруждать не стали — 'вышли' в окно, благо, на третьем этаже установлено всего лишь обычное броневое стекло.

— Осталось тридцать пять! — С веселой злостью крикнула она, высунувшись в разбитое окно.

Одновременно, на наши инкомы "упало" сообщение:

'Ольга Золотарь: Ознакомьтесь!'

К сообщению было прикреплено два файла, которые мы и открыли.

Первый — допуск и координаты домика, где был развернут мобильный медицинский центр.

Второй — вырезка из пресс-релиза от пресс-службы "Антрацита":

Председатель правления корпорации 'Антрацит' господин Кречет Антрасайт приветствует помолвку своего правнука Тимониана Антрасайта и исполнительного директора компании 'Пирит-Эс' группы 'Пирит' Ольги Золотарь. Господин Антрасайт желает молодым согласия, деловых достижений и успехов; надеется на крепкое здоровье будущих новобрачных, которое позволит новому поколению не только подхватить эстафету в бизнесе, но и воспитать своих детей в духе лучших традиций на благо обеих корпораций. Пресс-служба 'Антрацит корп.' — всем информационным агентствам Галактики.

М-да... а генетический прадедушка у нас тот еще тролль! Даже здоровья пожелал...

Глава 14

Я знал, что испытаю облегчение после удаления капсулы-'противоугонки', но не представлял, насколько СИЛЬНЫМ будет это облегчение.

В первую очередь, конечно же, из-за начавшейся перед удалением волокиты.

В 'полевой госпиталь' мы влетели в разгар спора между врачами, быстро переросшим (с нашим появлением) в полноценный консилиум.

Всё, как положено: конференцсвязь между врачами из пула Золотарь и какими-то корифеями из корпоративных профильных институтов, интеллигентная завуалированная перебранка (с обязательными "батенька", "коллега", "милостивый государь", "позвольте не согласиться", "извольте" и "отнюдь"), глубокомысленные сентенции, куча медицинских терминов, пространные размышления ни о чём, снова куча медицинских терминов... и категорическое нежелание любого из участников брать на себя персональную ответственность.

Все упиралось в регламент. Ох уж это волшебное слово 'регламент' и 'сестры' его — 'инструкция' и 'правило'!

По регламенту, удаление подобных капсул должно проводиться под общим наркозом. Чтобы пациент даже близко не догадывался, где именно в его организме была зашита капсула. И чтобы не знал наверняка, не установили ли взамен старой капсулы новую.

Но на нас действие большинства препаратов, напоминаю, ослаблено или непредсказуемо. А та химия, которая была на мне испытана во время допросов, имела несколько другое назначение, к анестетикам имеющее весьма отдаленное отношение — исключительно сыворотки правды из группы барбитуратов.

Когда от отпущенного нам времени до срабатывания таймера в капсулах оставалось одиннадцать минут, в коттедж, переоборудованный под полевой госпиталь, ворвалась... разгневанная фурия.

'Второй' пытался с точки зрения древней мифологии объяснить значение этого термина, но я уже не нуждался в расшифровке — теперь я точно знаю, что 'фурия' — это очень... ОЧЕНЬ злая Золотарь.

Казалось, врачей сейчас разметает звуковой волной по операционной комнате, а нас, зафиксированных в биованнах, прямо вместе с этими ваннами сдует куда-нибудь к стеночке. Корифеи, находящиеся сейчас за несколько парсек от Детро-Десять, тоже не ушли 'обиженными' — для них у Золотарь была припасена уже не звуковая волна, а какие-то смутные 'оргвыводы' и прочие "пугалки", которые лично для меня остались непонятны. Но на светил медицинской науки корпорации 'Пирит' их упоминание произвело огромное впечатление — отключиться они не осмелились и радовали глаз различными оттенками кожи в серых или красных тонах.

На мой взгляд, ребята попали совершенно необоснованно — сидели себе за многие световые годы, спокойненько писали диссертации и докторские, осваивали гранты, никого не трогали, а тут им звоночек с Детро-Десять от запаниковавших коллег. Ну и — влетели. Ни за что ни про что... то есть даром. Разумеется, я промолчал.

Короче, взбледнули все!

— Боль выдержите? — Рыкнула зеленоглазая фурия-блондинка, подойдя к нашим саркофагам.

— Разумеется. — Сабрина умудрилась пожать зафиксированными плечами. — Кстати, общевойсковые и специальные боевые коктейли на нас действуют... все. Кроме нейроспидеров — у нас своей дури хватает.

— А чего молчали? — Чуть устало вздохнула Золотарь. — Или так надоела наша замечательная Галактика?

— Во время операции их вряд ли можно использовать. — Ответил я. — Неконтролируемые мышечные судороги, повышенный тонус мышц. Это уже рассматривали во время... обсуждения...

— Короче! — Перебила меня Золотарь. — Нахер БК! Нахер анестетики! Вербино! — Она ткнула пальцем в бледного доктора, главного над местной врачебной братией. — Извлекайте эти клёпанные капсулы так! У вас осталось четыре минуты...

У Вербино, низенького полнеющего мужчины (лет 100 — 120 этому мужику, так что он еще ЗАМЕЧАТЕЛЬНО выглядит... учитывая умиленный взгляд, которым он облизал Сабрину, когда та раздевалась и ложилась в ванну), хватило ума и опыта не задавать уточняющих вопросов. А Золотарь, как настоящий самодур, даже не спросила так и напрашивающегося 'Успеете?'. И так было понятно, что иных вариантов, кроме "Мэм! Так точно, мэм!", ею не рассматривается.

— Будет больно, господин Антрасайт... — Развел Вербино руками, одновременно активируя консоль автохирурга моего саркофага.

И ведь не обманул, зараза такая...

Моя капсула находилась слева, подмышкой. У Сабрины — в паховой области. И никаких других капсул нам не ставили.

+++

На Детро-десять мы пробыли еще полдекады.

Раздраженная Золотарь, похожая на постоянно готовый взорваться реактор, совершенно разумно не стала в таком состоянии приступать к делам корпорации. А может, департамент здравоохранения через аналитиков не побоялся довести до её сведения (точнее, не побоялся подставить аналитиков), во что выльются для компании решения, принимаемые злющей, как гарадианский тигрозавр, госпожой директором. Хотя, как слышал, повышенный уровень агрессии — обязательное условие для руководителя ее уровня.

Оргий и пьяных загулов она, разумеется, устраивать не стала — слишком осторожна и благоразумна для этого. Валялась на пляже, предварительного очищенного охраной от присутствия людей... на полтора километра в каждую сторону. Остров, оказывается, был арендован у 'Яшмы' ЦЕЛИКОМ.

Иногда она позволяла присутствовать Джонсон. И Сабрине. Свой инком, разумеется, отключала наглухо... для чего, видимо, и позволяла находиться рядом начальнику ее охраны.

Представляю, какой это кайф. Начальник твоей личной охраны тебе сообщает: 'Такой-то такой-то просит уточнить такой-то вопрос'. А ты ему так расслабленно и лениво: 'Что? Такой-то такой-то? Да пошел он нахер, этот такой-то такой-то!' И продолжаешь лениво тянуть какой-нибудь коктейль через соломинку, рассматривая океанские дали. А твой начохраны озадаченно чешет репу — что отвечать-то этому 'такому-то такому-то'? Ну? Разве не красота?

После таких 'лежбищ' сестра возвращалась в наш коттедж раздраженная и дерганная — Золотарь профессионально изводила ее придирками и подъебками... И, я вас уверяю, это не было началом настоящей женской дружбы — или я СОВСЕМ ничего не понимаю в женщинах.

Понятно, что сама Ольга появлялась в поселке после этого более-менее успокоенной и умиротворенной. И, разумеется, приветливо общалась со мной. Напоказ, исключительно для контраста, чтобы Сабрину сильнее позлить. Та понимала причину, но сдержаться ей был тяжело — мне оставалось только пытаться ее успокоить, вытаскивая на пробежки, делая массажи, терпеть словесную интервенцию или просто молча находиться рядом... и, опять-таки, терпеть.

+++

Томбравец больше не влезала в окно. И в дверь — не входила. Я вообще ее больше не видел.

Наверно, и к лучшему.

Во всяком случае, когда я себе это говорил, то был очень убедителен.

Даже если забить на разницу в возрасте (а по возрасту она мне не то, что в матери, она мне в бабушки годится) — дальнейшее развитие наших отношений представлялось бесперспективным. 'Контролирующий якорь' в ее лице был 'Пириту' больше не нужен (я сейчас контролируюсь другими 'якорями' и способами), а специалист она ценный — и нечего его отвлекать. Чисто чтобы высвободить ресурсы. Конечно, если 'жаренный петух клюнет', Томбравец снова 'нарисуется на горизонте': опять залезет в окно моей спальни (было бы здорово!)... или плавно потянет спусковой крючок снайперской винтовки (а вот этого хотелось бы избежать) — работа для спеца ее уровня всегда найдется. И любую работу она выполнит блестяще.

Оставалось надеяться, что Ирина отправилась в вояж по курорту Детро-Десять и хорошенечко здесь оторвется — в отличие от нашего, ее отпуск продлится еще дней десять-пятнадцать. Парня себе найдет. А то и двух — она девушка сильная и выносливая... Лишь бы песни им не пела.

А острая тоска в груди... Переживу как-нибудь. Сабрина права (хоть и говорила это в конспиративных целях): поваляю пару-троечку девиц погорячее (или они меня) — угомонюсь. Хотя, конечно, найти себе девушку будет сейчас непросто — ведь это уже будет считаться не 'свободными отношениями', а 'интрижкой на стороне'. Общественное порицание, втык от 'невесты' и всё такое. Ну, да справлюсь как-нибудь. Тем более, сестра обещала с помочь с подбором.

А если Золотарь будет выказывать претензии, предложу 'лечь на амбразуру' самой... только вначале что-нибудь ляпну про необходимость соблюдения гигиенических норм. Дескать, как одиннадцатый потребитель в очереди к телу имею право на предварительно очищенное рабочее место. И заставлю хорошенечко искупаться и тщательно подмыться. Ох, воплей будет...

+++

На курорте я не скучал, не подумайте.

Я милостиво 'принимал визиты' и 'встречался'. Визитеры и посетители повалили гурьбой... но исключительно, когда Золотарь отсутствовала, валяясь на пляже или катаясь на скоростных катерах в прибрежной полосе.

Это было ожидаемо. Главный вопрос — что же этот парень будет из себя представлять, ЕСЛИ, действительно, станет мужем будущего Председателя правления корпорации? Если уже сейчас чуть не убил брата Золотарь, и его за это, кажется, даже не пожурили! Тем более сейчас, когда выяснилось, что якобы клоны Антрасайт по-прежнему живы и 'коньки отбрасывать' не собираются. Да и вопрос — а вдруг не клоны, если сама Председатель с ними носится? Сплошные очень интересные 'если'.

Да что там! Еще будучи 'законтрактованным клоном', Тимониан Антрасайт запросто посылал исполнительного директора в путешествие к Центру Галактики пешочком. Прилюдно! Что же будет, когда он... и если он...?

Со мной знакомились, вели бессмысленные разговоры — чуть ли не о погоде. Но, нет-нет, а вставляли острые вопросы, зондируя мое к ним отношение. Улыбался, смеялся, шутил, включал дурачка. Заигрывал, если грудь была больше нулевого размера... и в половине случаев мне не просто оставляли ЛИЧНЫЕ контакты, но и были готовы вот прямо тут... так что это пункт из программы общения я быстро убрал.

Короче, я все делал так, чтобы собеседники (и те, кто за ними стоит) поняли — это будет отличный агент влияния! Обращайтесь! "Ваш звонок очень важен для нас!"

В основном это были люди из 'Пирит'. Не директора, конечно... А гораздо опаснее — заместители и помощники. Умные люди страховались на случай, если их выводы неверны. Были и из других корпораций — деловые партнеры 'Пирита'.

Золотарь, несомненно, была в курсе и визитов, и их содержания (иначе я перестану уважать капитана Джонсон), но своего отношения к тому, что с ее 'женихом' общаются через ее голову, не показывала. Никакого. Даже впечатление складывалось, что ей на это плевать. Что, разумеется, было невозможно — не при ее должности.

А тут еще 'прадедушка' подсыпал: тот самый пресс-релиз на всю Галактику сообщил о крутой смене внешних торговых приоритетов корпорации 'Антрацит'. Дело чуть ли не к торговому союзу идет! Женитьба наследников — это же такой мостик между корпорациями! Конечно, речи о слиянии двух крупнейших корпораций Галактики не идет — Галактика такого просто не выдержит. Не говоря уж о том, что различные силы внутри корпораций — влиятельные силы — будут категорически (и деятельно) против именно слияния. Ведь в случае слияния управляющий центр будет только один, и многие просто потеряют свой вкусный и сочный кусочек пирога.

Не совсем понятно, чего они именно со мной контакты налаживают. Но, возможно, делают это на всякий случай — вдруг я вовсе не клон, а таки настоящий Антрасайт.

Увы, у нас сомнений в этом вопросе не было — ответ мы с Сабриной знали. Мы — все-таки клоны.

Почему 'увы'? Да потому, что есть разные способы заменить клонов на настоящих людей до официальной свадьбы. И только один из этих способов — самый надежный. Летальный. Для нас с Сабриной. А в том, что мы именно клоны — мы с Сабриной были уверены.

Почему такая уверенность? Да потому, что...

+++

'Антрацит' тоже в грязь лицом не ударил — вторая попытка протроллить 'Пирит' в лице Ольги Золотарь была просто замечательная. Но если это был 'троллинг', то можно констатировать — он не удался.

Когда Золотарь уже пришла в более-менее уравновешенное состояние духа и сменила легкомысленное воздушное платье на официальный белый мундир исполнительного директора с золотым узором и прочими нехитрыми приемами настраивалась на дальнейшую работу (приемы эти включали регулярный вынос мозга окружающим), планета Детро-Десять в целом и остров 111 в частности были удостоены официального визита... наших с Сабриной 'родителей'.

В кавычках потому, что посмотрел я в их глазки... и на их поведение посмотрел. И понял, что наши с Сабриной робкие надежды на 'чистокровное' происхождение — как положено, из утробы матери, а не из высокотехнологичной пробирки — не оправдались. Клоны мы. Клоны. Очень уж скованно 'родители' вели себя в нашем присутствии.

Сабрина подтвердила эти впечатления. А она к такому гораздо чувствительнее, чем я.

Майя и Хаммар Антрасайты были людьми... обычными. Насколько могут быть обычными внук Председателя Правления и его супруга. Как мне было известно, делами корпорации они занимались постольку-поскольку. Их должности — явная синекура — не позволяли влиять ни на политику, ни на финансы. Вынимали их иногда 'из коробочки' для выполнения представительских функций... вот как сейчас. Или работали они на корпоративную разведку — тоже вариант, но маловероятный — я бы таких не использовал... разве что 'втемную'.

Поздравляли с помолвкой, желали счастья, успехов, детишек и всего остального, чего желают в таких случаях. Говорили, как они рады... Держали за ручки Ольгу, меня. Сабрину — за компанию. Заглядывали в глазки... Но было понятно, что их дети — настоящие Сабрина и Тимониан — где-то там, далеко. И отношения между нами — исключительно генетические.

Не знаю, чего этим визитом они (или те, кто их послал) хотели добиться, но вряд ли рассчитывали именно на такой эффект. Потому что настроение Золотарь... значительно улучшилось!

Как я понял, главное, что бесило госпожу исполнительного директора — мысль о том, что ее обманули и провели. А тут выяснилось — нет, всё нормально: это все-таки не хитрый план 'Антрацита' по подсовыванию ей жениха-'троянского коня' в качестве агента влияния, от которого теперь очень тяжело избавиться... традиционными методами. Просто 'Антрацит' таким вот образом решил выкрутиться из весьма щекотливой ситуации, оставшись при своих. Да еще и понизил градус отношений с 'Пиритом'. Да еще и пытается извлечь из этого выгоду. Пусть и в долгосрочной перспективе.

Девушка расцвела, перестала доводить Сабрину, провоцировать меня... да и остальные вздохнули с облегчением. Так что 'родителей' можно было только поблагодарить. Мысленно.

Оставалось непонятным, почему такое живейшее участие в нашей жизни приняла Харуки Золотарь. Ведь это только благодаря ее ласковому 'низзя' Ольга нас с Сабриной оставила в живых ('прадедушка' только потом подключился — возможно, получил гарантии от Харуки о нашей неприкосновенности... хотя бы в ближайшей перспективе). Но, возможно, у Председателя были на нас планы. Не так уж и плохо, кстати — благодаря наличию этих планов два маленьких клона могут чуть-чуть выдохнуть и не трястись за свои жалкие душонки в обозримом будущем. Такой маленький побочный, но очень приятный для нас двоих, эффект.

+++

Один из итогов визита 'родителей' оказался, как минимум, неожиданным. Не только для нас — для Золотарь тоже.

В распоряжение корпорации 'Пирит', как 'жест доброй воли', Майей и Хаммаром Антрасайтами была передана документация... на техническое обслуживание наших с Сабриной организмов.

Руководство пользователя, блин!

Поддержание наших тактико-технических характеристик на должном уровне — штука сложная. Это мы знали. Подозревали. Но даже не представляли, насколько это оказалось непросто.

При полной своей идентичности организмам обычных людей, наши тушки требовали регулярной профилактики и обслуживания. Большая часть проблем решалась, как и у 'нормалов', регулярными физическими и ментальными тренировками, медитациями — о них мы и так знали. То есть — нашими собственными силами.

Но раз в полгода требовалось проходить полное "техобслуживание" — прием препаратов, чистка организма, восстановление износившихся органов и "узлов"... Там был солидный список. На вскидку, всяких процедур — где-то на декаду стационара.

Можно было и забить на это — ничего бы с нами страшного не случилось. Но в таком случае о нашей 'крутизне' можно было забыть — слабеньких модификантов мы бы еще могли "нагибать" (с превозмоганием и собственными повреждениями), а вот о чудесах силы-скорости-выносливости-реакции и прочих 'суперсилах' можно было забыть.

Один из финансистов Золотарь, которому документы отдали для ознакомления, потом смотрел на нас с Сабриной с плохо скрываемой ненавистью — наше 'обслуживание' влетало 'Пириту' в ощутимую копеечку!

Что там Ольга шутила насчет нашего нелицензионного использования? Так вот теперь использование было лицензионным... А учитывая "поздравительную открытку" от "прадедушки" — сертифицированным! Правда, с сервисным обслуживанием за счет владельца. И как, Оленька, полегчало?

Правда, будущие расходы на Золотарь особого впечатления не произвели, и финансиста она как-то реанимировала. Видимо, пребывала в благодушном настроении. Говорить ей о 'нерезиновости' семейного бюджета мы с Сабриной, разумеется, не стали — жить-то хочется.

Тут, кстати, есть маленький плюсик. 'Антрацит' вроде как намекает, что клонов желательно смазывать, заправлять нужным типом топлива и вовремя менять им подшипники. То есть 'Антрациту' клоны пока нужны живыми... Хочется надеяться, что намекает. И, хочется надеяться, что 'Пирит' (в лице своего руководства) факт передачи документации поймет этот намек (от "всего лишь конкурентов") именно в таком контексте. И не 'забьет болт', если поймет.

Кстати, формулы препаратов, являющихся для нас с Сабриной надежными анестетиками, 'Пирит' так и не получил. Не исключено, что 'Антрацит' их сам не знает. Но, с равной вероятностью, мог и зажилить — фармакология, все-таки, является одним из самых чувствительных секторов корпоративной безопасности.

Золотарь ругалась по этому поводу отдельно и очень изобретательно. Капитан Ли Фуэн Джонсон при этом пожала плечами и предложила вырубать нас, клонов, по старинке — резким ударом по вектору 'подбородок-макушка'. Дескать, если не враги себе — не будут уворачиваться, а десять-двадцать минут тишины в таком случае — гарантированы... Потом ходили слухи, что ей выписали разовую премию. И очень хорошую.

+++

Улетали всей толпой. Рабочая группа исполнительного директора состояла из двухсот человек — охрана, секретари, помощники, консультанты, эксперты, аналитики, врачи, массажисты, тренеры, 'сервисники'... и мы с Сабриной. Ну, и, наверняка, пара-тройка десятков успевших примазаться, чтобы слетать на планету-курорт на халяву... если найдутся идиоты, считающие, что с Золотарь такой номер прокатит.

Вот вся эта банда была вначале переправлена к стартовой площадке орбитального лифта, а затем, через станцию-противовес, загружена в штабной крейсер.

И под охраной четырех эсминцев через десять часов прибыла на Архоц — личную, по факту, планету Ольги Золотарь. Резиденцию.

Архоц пока создавала у меня впечатление уютной и тихой планеты.

Хоть и нельзя так говорить о планетах, потому что они ... ну, большие. И где-нибудь на планете обязательно бушуют ураганы, свирепствуют штормы, на полярных шапках вечный лед и 'лютый дубак', где-то извергаются вулканы, в пустынях иссушающая жара и ни капли влаги, а в тропиках изнуряющий зной и кровососущие насекомые. А где-то — приятный тихий бриз с моря, ветерок в лесу, загадочный туман над озером... Планета — она, знаете ли, большая и... разная. Ну, и снаряжение и одежда, конечно же, играют немаловажную роль.

Впечатление о планете Архоц, как об уютной и тихой, конечно же сложилось от ее столицы — Вербо-на-Архоце. Вроде бы и обладает всеми атрибутами большого мегаполиса — небоскребами в центре, парками, площадкой орбитального лифта... даже трущобы есть! — но какой-то он... уютный. Может из-за того, что не имеет уровней-ярусов, как на Новой Москве. Может из-за того, что расположен не на экваторе, чтобы обслуживать орбитальный лифт, а примерно между субтропиками и зоной умеренного климата.

А может, впечатление и о планете, и о столице сложилось из-за нашего с Сабриной душевного состояния.

Мы расслабились после того, как Председатель сказал нас не трогать. Выдохнули, когда удалили капсулы с ядом. Потому что, какими бы крутыми перцами и перчихами мы с ней ни были — нельзя постоянно находиться в напряжении, быть готовыми бить или бежать, ожидать чего угодно — срабатывания 'закладок', выстрела снайпера, выбрасывания в вакуум. Вот мы и наслаждались отсутствием этого напряжения. И вот это было — кайфово!

К черту этот курорт — вот он, настоящий отдых!

"Второй" с удовольствием мечтал о "повседневности", каких-то непонятных "этти" и "ОЯШах". Дурачок... Забавно, что дурачком я называю человека, дожившего до сотни лет и наплодившего внуков и даже правнуков. Скорее всего, дело в отсутствии у "второго" доступа к моей "чуйке". Если б он знал, какие она мне шлет сигналы, вспомнил бы про другие известные ему жанры — более приключенческие и трешевые... с сильным уклоном в этот его любимый "хентай"... с "тентаклями".

Расслабиться нам дали... ровно половину декады.

Эпилог

— Ни. За. Что! — Голос Сабрины был тих и тверд.

Золотарь возвела глаза к потолку, как бы говоря Звездам, как ее достала семейка клонов Антрасайт вообще и женская ее половина в частности.

Мы были вызваны в одну из ее резиденций. Огромный дворец в окрестностях Вербо с огромным озером на заднем дворе, окруженный не менее огромным и дремучим хвойным лесом. Госпожа исполнительный директор очень неплохо тут устроилась — не всем же прозябать полностью законтрактованными клонами, кто-то ж должен проживать и в таких вот заповедных живописных местах, любуясь шикарными видами.

— Сабрина. — Нарочито мягким голосом начала она. — Кроме того, что это тебе действительно необходимо, так еще и выполнять распоряжения руководства — входит в твои должностные обязанности. Мои распоряжения ты выполнять ОБЯЗАНА, дорогая.

Вот-вот. Кажется, я что-то там с умным видом говорил про 'женскую дружбу' между Сабриной и Ольгой? Так вот... Дружбы тут и рядом не стояло (и не могло после всего произошедшего на Секуре и Детро-Десять), но вот страх перед начальством Сабрина растеряла на Детро-Десять окончательно — говорит теперь с Золотарь, как со сверстницей одного с ней социального положения. С Ольгой Золотарь. С исполнительным директором межзвездной корпорации, единоличным владельцем (фактически) четырех звездных систем вообще, и планеты Архоц, на которой мы сейчас находимся, в частности.

Подозреваю, что подобный стиль общения был задан самой Золотарь. Сознательно. Она ПОЗВОЛЯЛА Сабрине так с собой говорить. Уж не знаю, из каких соображений. Но уверен, что злонамеренных. А ведь умеет (более того, любит и предпочитает) и по-другому — я уже неоднократно имел возможность наблюдать, как очень солидные и высокопоставленные чиновники в ее присутствии обливались потом и бледнели... как лейтенант-юниоры Глория Джа и Ричард Вега перед лейтенант-коммандером Томбравец. При этом техникой ГОЛОСА Ольга Золотарь не владела.

— Согласно тем же должностным обязанностям. — Процедила Сабрина. — Я ОБЯЗАНА уведомлять руководство о дурацких распоряжениях и НЕ обязана выполнять их!

Ну, и не забываем про отсутствующие у нас теперь капсулы с ядом или боевыми нанитами. Тоже храбрости добавляет очков эдак под сотню... Правда, изжить со свету двух слишком много о себе возомнивших клонов можно и без этих капсул: соответствующих возможностей у Ольги Золотарь в частности и у 'Пирита' вообще — много. Но тут хотя бы побарахтаться можно, не прислушиваясь постоянно к ощущениям организма в ожидании судорог и прочих симптомов отравления.

— Ты невнимательно читала свой контракт, милочка. — Напряженно улыбнулась Золотарь. — Как раз-таки обязана. У тебя, рыбка моя, ПОЛНЫЙ контракт, а не обычный, который ты, видимо, подразумеваешь. А внести в него правки вы тогда, на Секуре, не сподобились — ни ты, ни твой старший братец.

С этим не поспоришь. Обязанности полностью законтрактованного чем-то похожи на обязанности рядового армии. Любой армии. То есть — беспрекословное подчинение любым, даже самым идиотским приказам. Правда, и противодействие слишком оборзевшему начальству такое же, как в армии — неукоснительное, от и до, выполнение приказа без малейшего грамма инициативы. Как робот. Начальство после такого обычно вешается и стреляется. Или начинает тотальный контроль выполнения приказов... а кому в здравом уме нужен такой геморрой?

У 'второго' даже возник вопрос, зачем же тогда нужны законтрактованные почти-рабы, если есть и роботы, и андроиды, которые выполняют работу быстрее, четче, лучше? 'Хороший вопрос'... которым я никогда не задавался.

Мы, конечно, законтрактованные только официально. Неофициально — энсины ССО. Но в том-то и дело, что неофициально. Да и, честно говоря, кому какое дело до законности в отношении ОФИЦИАЛЬНО несуществующих клонов ("Антрацит"-то, зараза такая, речь вел о НАСТОЯЩИХ Тимониане и Сабрине — про клонов так и не было сказано ни словечка)? Правильно — никакого. Судя по всему, только Ира Томбравец на наш счет и переживала. И то — Занович сумела её как-то переубедить, вернув в рамки рационального профессионализма.

Сабрина нахмурилась и ткнула в меня пальчиком:

— Вот мужу своему приказывай!

Ну, спасибо, любимая сестренка!

— Не мужу, а жениху. — Золотарь тоже нахмурилась, но сдержалась. — Это — во-первых. Во-вторых, это нужно тебе самой.

— Мне. Это. Не. Нужно! Моя подготовка...

— ... твоя подготовка однобока и специфична. — Перебила Золотарь. — Все, на что вы способны — проламывать рукой стены и защитные экраны, стрелять и убивать. Кроме того...

— ... кроме того, ты пока не знаешь, куда нас приткнуть. — Вмешался я.

Сдуру вмешался, не иначе. Но постарался сделать это спокойным голосом и без напряжения. Вежливо и задумчиво. Сработало — перед дамами замаячила новая цель для приложения своего неудовольствия. Воцарилось молчание.

— Я согласен с госпожой директором. Уверен, что тебе будет очень полезно...

— Ну коне-е-ечно. — саркастично перебила Сабрина. — Уж ты бы там нашел чем заняться — как раз у тамошних писушек возраст согласия наступает, и ты уже не рискуешь...

Кажется, она обиделась за отсутствие поддержки. А то, что пыталась подставить брата, об этом даже не подумала — сразу видно, что малышка приходит в норму.

— Сама подумай — чем ты будешь заниматься? — Прищурился я. — Тем более, при твоем интеллекте и памяти проблем с выполнением программы не возникнет.

— Пф! Смеешься! Там не тесты, а смех один!

О, вот это уже конструктивный разговор.

— Не. Хо. Чу!

А, нет, ошибся.

— Сабрина, ты ведешь себя, как капризный ребенок!

— Не хочу!

— Не хочу учиться, а хочу жениться! — "Перевел" я на нормальный язык.

— А что... Это вариант! — Воодушевилась она.

Золотарь вздохнула и хлопнула рукой по столешнице. Сейчас начнется...

— Мне это надоело. — С тихой угрозой прошептала она.

... началось — нарвались.

Минуту мы наблюдали, как она в полной тишине размахивает руками.

А потом наши инкомы отключились. Не просто от сети, а вообще. Огромные окна, выходившие на широкий балкон над озером, затянулись матовым непрозрачным полем. Легкий теплый ветерок, гулявший из открытой на балкон двери, утих, и воздух в кабинете застыл. Сзади тихонько щелкнул замок, блокируя входную дверь.

Наверняка в приемной над нею зажегся маленький красный транспарантик 'Не входить!'. Как и соответствующее сообщение за пультом секретаря. И из дежурной пятерки гвардейцев была выделена двойка, чтобы встать по обе стороны от двери, сняв оружие с предохранителей. И много-много других телодвижений защитно-оборонительного характера: турели какие-нибудь на крыше, вылетевшие из своих "гнезд" дроны-охранники и тому подобное...

Епрст!

— Кажется, я знаю, кого она вызывает. — Уныло пробормотала Сабрина.

— Сама виновата. — Пожал я плечами.

— Ничего я не виновата! За просто так подписываться на ЭТО только дурак будет!

Вот с этим я категорически согласен. За просто так, ничего взамен не получив, соглашаться на ТАКОЕ — глупо.

Голограмма появилась справа от стола Золотарь.

— Привет, Оленька! — Широко улыбалась Загреба Занович. — Привет, гаденыши!

— Здравствуйте, тетя гадюка. — Хором уныло протянули мы.

Золотарь только кивнула, приветствуя заместителя начальника службы специальных операций.

— Плохо себя ведут? — Оскалился наш второй начальник. — Достают? Обижают? Нарушают?

— Очень, тетя Загреба. — Кивнула Золотарь.

— Ябеда. — Буркнула Сабрина. Очень тихонько буркнула.

'Тетя Загреба'? Однако! Семейного сходства — никакого. Фамилия — даже близко не Золотарь. С другой стороны — при таком количестве мужей открываются широчайшие возможности для выбора понравившейся фамилии. А при такой должности сменить внешность (несколько раз), а то и пол (тоже несколько раз) — сами Звезды велели!

— Ты просто избрала неправильный подход, Оленька! — Ласково улыбнулась Занович. — Смотри, как надо...

Ее проекция повернулась к нам и гнусно усмехнулась. Мы подобрались... не надо обладать развитой в жестоких тренировках интуицией, чтобы понять, что сейчас нас жесточайшим образом просношают.

— Гаденыши мои. — Проникновенно начала Занович. — На время выполнения распоряжения исполнительного директора вам назначаются боевые выплаты, а за старательность и проявленную инициативу по результатам работы будет назначена премия в размере полугодового жалования...

— ... лейтенант-коммандеров ССО... — Мгновенно влез я.

— Лейтенантов. — Довольно улыбалась Занович. — Замётано.

— ... с надбавками за работу в агрессивной биологической среде. — Добавила Сабрина.

— Без базара.

— ... и вернуть на Архоц нашего куратора лейтенант-коммандера Ирину Томбравец! — А что? Наглеть, так наглеть.

— Перебьешься. — Тихо и с угрозой в голосе отрезала Золотарь.

Занович ухмыльнулась и развела руками, дескать, я бы и рада, да высшее начальство против. Но Золотарь — стерва. Ни себе, ни людям! Ну, нет, так нет. Мы с Сабриной быстро переглянулись и хором рявкнули:

— Мэм! Так точно, мэм!

— Вот как-то так, Оленька! — Проекция Занович повернулась к Золотарь и подмигнула. — Не благодари!

— Это было... познавательно. — Пробормотала Золотарь, когда проекция замнача ССО истаяла в воздухе, опав красивыми блестящими ленточками, исчезнувшими у самого пола.

Наши инкомы ожили, по кабинету снова загулял легкий теплый сквознячок, пробившийся через вновь открытую балконную дверь.

Некоторое время Золотарь с неопределенным выражением на лице рассматривала нас с Сабриной, вытянувшихся в струнку и поедающих начальство преданными глазами. Усмехнулась и покачала головой.

— Отлично! Сабрина — вот документы на поступление в корпоративную общеобразовательную школу номер 910. Седьмой класс.

— Почему седьмой? — Возмутилась Сабрина. — Я по возрасту прохожу в восьмой. А по внешнему виду вполне в девятый могу...

— Или останешься без премии. — С наслаждением припечатала Золотарь.

— Мэм... есть в седьмой класс, мэм... — Буркнула Сабрина.

— Вот и замечательно. — Кивнула Золотарь, многообещающе посмотрела на меня, и мой инком сообщил о получении пакета каких-то файлов. — Тимониан. Туда же. Выпускной класс.

— Меня-то за что? — Возмутился уже я.

Золотарь мило улыбнулась и проворковала:

— А за что тогда тебе платить? Откажешься — не получишь этих ваших боевых с надбавками за работу в агрессивной среде... дорогой.

+++

'Школа' — непонятно чему радовался 'второй'. — 'Школа, ояшки и ояши! Этти и горячие источники!'

У меня даже сил злиться на него, старого дурака, нет. К тому же, сегодня я со своей персональной шизой был согласен. Был готов, так сказать, разделить радость. Пусть хотя бы такая передышка будет. Пусть даже она будет заключаться совсем не в том, что он там по скудоумию своему ожидает.

Конец 1-й книги

Продолжение: https://author.today/work/32233