Государь гл.1

Олег Кожевников

ГОСУДАРЬ

Глава 1

Под перестук колёс бронепоезда, беседа с его командиром, штабс-капитаном Овчиниковым приобрела камерный, домашний характер. Как будто не было недавнего боя, дикого напряжения всех сил, как физического, так и морального. Павел Александрович делился с Великим князем дальнейшими планами — что тыловая жизнь заканчивается и через два дня бронепоезд отправляется в действующую армию. Осталось только получить боеприпасы и пройти техническое обслуживание. Меня вопрос, когда бронепоезд отправится в действующую армию, очень интересовал. Ведь сначала он должен был прибыть в Могилёв в распоряжение ставки, а лишь затем, сам главнокомандующий Николай 2 решит, какую армию он усилит, этой грозной боевой единицей. Для меня ключевыми словами была ставка и город Могилёв. Именно туда я направлялся, когда на санитарный поезд ? 57 перевозивший меня, спецгруппу и на отдельной платформе грузовой Форд, попытались напасть финские егеря. Но они даже и не предполагали что, в общем-то, безоружный санитарный поезд может так огрызаться.

Монотонная речь штабс-капитана, позволила углубиться в конспирологические версии этого нападения. А с какой ещё точки зрения можно понять, все случаи попыток ликвидировать Великого князя Михаила Александровича. Раньше он никому не был нужен, а после того как моя сущность оказалась в его теле, каким-то очень могущественным силам Великий князь стал очень мешать. И мы с моим товарищем, так же как и я попавшим в чужое тело из будущего, создали целую теорию заговора. И силой, которая хотела убрать Великого князя, по нашему мнению был Генштаб Германии. Деятельность Великого князя начала мешать исполнению плана, развала Российской империи. Но я тоже не лыком шит, и огрызаться могу. А сейчас, когда сформирована спецгруппа и я, можно сказать, вошёл в местный бомонд, могу так укусить, что мало не покажется. И последние события это показали.

С точки зрения стороннего наблюдателя, все успехи Великого князя, на фоне свершений достигнутых допустим Брусиловым в 1916 году, это конечно ерунда. Ну что такое уничтожение всего одного батальона, по сравнению с потерями, которые понесла Австро-Венгрия в ходе наступления Юго-западного фронта. Так, локальный успех всего лишь одного полка в ходе Брусиловского прорыва. Всё это так, если не учитывать, что это был 27-й Прусский батальон егерей, сформированный в Кёнигсберге из финских добровольцев, мечтающих о независимости Финляндии. Это был не простой батальон, а хорошо подготовленное подразделение, для ведения боёв в столице Российской империи. Все бойцы могли объясняться на русском языке, были мотивированы драться с имперскими силами до конца. Их невозможно было выявить среди множества воинских подразделений скопившихся в Петрограде и в окрестностях Российской столицы. Просочившись через дырявую Шведско-Российскую границу, эти хорошо подготовленные немцами бойцы, скапливались в окрестностях Петербурга и ждали приказа начинать действовать по захвату стратегических объектов. Именно этот батальон был той силой, которая в октябре 1917 года захватила все самые значимые объекты Российской столицы.

А в истории осталось, что тот же Зимний дворец, Телеграф и многие другие объекты (включая мосты), взяли штурмом революционные солдаты, рабочие и матросы, под руководством большевиков. Нет, массовка под руководством товарища Троцкого, несомненно, была и в мелких стычках побили много городовых и прочего чиновничьего люда. Но всё это была мишура, скрывающая чёткие действия, небольшого, но дисциплинированного подразделения, подготовленного лучшими специалистами Германии. Чтобы ещё больше скрыть действия специально подготовленного подразделения, немцы направили в Петербург и группу профессиональных революционеров. Говорливых и весьма энергичных. Им и принадлежит заслуга создания мифа, что это именно революционные массы под руководством партии большевиков, смели буржуазные структуры власти. Вот такую конспирологическую концепцию причин победы Октябрьской революции в России, как-то по пьяни рассказал мне приятель ещё в той, моей бывшей реальности. Естественно тогда мне было это смешно, хотя мой собутыльник и закончил исторический факультет МГУ. Как доказательство своей теории заговора Германского генштаба по разрушению управляемости в Российской империи, он приводил примеры, как общеизвестные, так и найденные им в исторических архивах. То, что Германия в опломбированном пассажирском вагоне позволила профессиональным революционерам пересечь её территорию, это все знают. Но вот о подготовленном в Восточной Пруссии батальоне финских добровольцев, об этом никто ничего не знал. А, по словам Жеки, этот Прусский Королевский батальон егерей ? 27, состоял из ненавидящих Россию финнов, готовых сделать всё для ослабления империи, которая угнетала их бедную Финляндию. Немцы их обучили, спланировали операцию, вот так и произошёл октябрьский переворот 1917 года.

В моей родной реальности, я о такой глубокой старине даже и не думал. Ну, была революция 1917 года, да и чёрт с ней. А что победили в ней большевики, так может это и хорошо — мобилизовали страну и она всё-таки в 1945 году, надрала задницу Германии. Вот только плохо, что в 21-м веке, сама оказалась в заднице. Но теперь если у нас с Кацем хоть что-нибудь получится, то чёрная полоса в истории России, может быть, и не случится. Взбодрив себя таким посылом, я в очередной раз начал вспоминать своё время и Каца, который в угоду своим научным амбициям, отправил меня и себя самого в это время. Это уже сейчас я вжился в тело Великого князя Михаила Александровича, а вначале была просто беда. Ляпы и несуразицы следовали один за другим. Явно я не вписывался своим поведением и языком в образ Великого князя. Не спалился только по одной причине — Великий князь за день до захвата моей сущностью его тела прибыл в Петроград с фронта. И не просто с фронта, где по всей логике своего происхождения, он должен был бы сидеть глубоко в тылу, заседая в каком-нибудь штабе, а можно сказать с передовой. Конечно не из окопов, а из штаба 2-го кавалерийского корпуса которым командовал в ходе знаменитого Брусиловского прорыва. А до этого он с 1914 года, командовал одной из самых трудных дивизий Российской армии — "дикой". И, по мнению моих теперешних знакомых, командуя туземцами, огрубел, потерял княжеский лоск и нахватался разных непонятных слов и выражений. Даже матом стал ругаться, как портовый грузчик. Для верхнего эшелона Российского общества, Михаил Александрович стал представляться настоящим фронтовиком. Вон даже французским порфюмом перестал пользоваться — только тройной одеколон. После бритья от Великого князя пахло так же, как от обычного прапорщика. И всё это не моё мнение, а слова самого близкого человека — жены Великого князя Натальи.

Мои размышления о собственном поведении, были прерваны остановкой бронепоезда на очередном семафоре. Гонять бесконечные чаи и вести, в общем-то, бесполезную беседу с командиром бронепоезда не имело смысла. О чём нужно я уже со штабс-капитаном договорился — что именно на бронепоезде доберусь до Могилёва. Что после того как бронепоезд пройдёт техническое обслуживание, к нему опять прицепят спальный вагон, в котором сейчас находилась спецгруппа и кроме того платформу с установленным на ней грузовиком. Словом теперь бронепоезд представлялся мне чем-то подобным поезду, который вёз меня и спецгруппу совсем недавно. Но тогда это был, беззащитный санитарный поезд, а теперь Великого князя и его команду будет сопровождать в Могилёв, бронированный монстр. На этом этапе все потуги Германцев остановить Великого князя, будут смешны и бесполезны. Теперь нужно быть осторожней только эти два дня в Петрограде, и до того момента пока не доберусь из ставки до своего корпуса. А чтобы быть осмотрительней в столице, нужно, прежде всего, выспаться, а не поглощать под защитой брони чашку за чашкой безумное количество чая. Здесь конечно хорошо и спокойно, но нужно перебираться в спальный вагон в подготовленное денщиком купе. В пассажирском вагоне, конечно, нет броневой защиты, но зато там есть мягкая лежанка и заботливый денщик. А у него в запасе имеется много всяких вкусностей. Я сам видел, как Первухин на станции, покупал у бабки пирожки. Прокрутив все эти мысли в голове, я заявил командиру бронепоезда:

— У вас тут хорошо Павел Александрович, но нужно перебираться в свой вагон. Посмотреть, как там мои люди устроились, да и отдохнуть не мешает и мне и вам. Если произойдёт задержка с отправлением бронепоезда в Могилёв то, как и договорились, телефонируйте моему секретарю в Смольный. Дежурный у телефона там будет находиться круглосуточно. Если звонка не последует, то послезавтра в 20-00 оба вагона, которые нужно прицепить к бронепоезду, будут стоять в тупике, где и началась наша миссия по подавлению мятежа. Мои ребята заранее загонят автомобиль на платформу и подготовят пассажирский вагон, так что задержки с отправлением бронепоезда в Могилёв не будет.

Получив подтверждения, что все наши договорённости остались в силе, я поспешил, пока бронепоезд стоял в ожидании сигнала семафора, перебраться в пассажирский вагон. Вот в нём я почувствовал себя хозяином. Не нужно было напрягаться, изображая из себя Великого князя и анализировать каждое своё высказывание на соответствие этому времени. Для моих подчиненных я априори являлся Великим князем и все мои поступки и речи воспринимались естественными для брата императора. Вот когда я попал в ауру доброжелательства и восхищения действиями Великого князя, то сразу расслабился. А начавшему что-то кудахтать денщику, заявил:

— Ничего пить, и есть, не буду я уже у штабс-капитана, наверное, целый самовар чая с печеньем употребил. Только спать! Предупреди всех, чтобы не шумели — Великий князь отдыхает!

После этого в сопровождении Первухина проследовал в своё купе. Денщик остался в коридоре, охранять сон Великого князя. Не зная, почему, но когда я, раздевшись, улёгся на мягкую кушетку, сознание не желало отключаться. И это несмотря на явное переутомление и то, что в последние двое суток, мне только урывками удалось поспать в общей сложности не более пяти часов. В голове продолжали возникать эпизоды по ликвидации на станции Лазаревская мятежа части батальона Латышских стрелков. Почему-то, расстрел финских егерей и большей части батальона Латышских стрелков, химическими снарядами, моё сознание не анализировало. Считало, что выбора не было, и операция пошла по единственно возможному для успеха пути. Нужно было любым методом глушить обученных немцами егерей. Хоть травить их химией, хоть идти на них силами юнкеров в штыковую атаку. А вот применение химии для уничтожения группы Латышских стрелков засевших в кирхе, может быть, было и напрасным. Наверняка они бы сдались, после обстрела кирхи, обычными трёхдюймовыми снарядами. После применения химии, ни одного пленного не было, а провести судебный процесс по мятежникам, было бы неплохо устроить. В семнадцатом году это бы остудило революционные настроения многих солдат. Сейчас суд над солдатами, нарушившими присягу возможен, а к концу года уже нет.

Грызть себя за допущенные промахи, я перестал только когда вспомнил о подслушанном разговоре между юнкерами. Это произошло после построения принявших участие в операции юнкеров, когда я каждому пожал руку и вручил золотой империал. Понятно было, что ребята старались наилучшим образом выполнить приказ не из-за денег, а ради страны. Но по их сияющим физиономиям было видно, что нежданно свалившимся деньгам они очень рады. После построения я пошёл в здание станции, в кабинет её начальника, которого убили мятежники. Там начиналось заседание, созданной по моей инициативе судебной тройки. Дело было новое и необычное, для этого времени и я решил присутствовать на этом первом заседании. И даже не для того чтобы указывать как правильно проводить заседание тройки, а наоборот самому поучиться как всё это дело организует привлечённый юрист Владимир Венедиктович. Он родился и живёт в этом времени — значит ему и карты в руки. К тому же он специалист по юриспруденции, знает законы этого времени и хорошо разбирается в делопроизводстве. А если я возьмусь за это мутное дело, то так всё напутаю, что мама не горюй. Загублю своими руками нужную сейчас быструю методику судебного разбирательства. Среди либералов подымется вой о кровавом царском режиме, который без суда и следствия расстреливает как мирных граждан, так и солдат, не выполняющих преступных приказов. А вот если протокол оформить правильно, с горой юридических формулировок, то даже либералы запутаются в лабиринте специальных терминов. И всё получится в рамках правовых норм. А значит, с точки зрения тех же Американцев с таким режимом можно иметь дело. И больших преград для получения необходимой помощи не будет. В данный момент я хотел, пусть и жёсткими мерами навести хоть какой-нибудь порядок и в тоже время нужно, чтобы для внешних игроков царский режим выглядел правовым. Сложная задача, в полевых условиях наводить порядок и выглядеть белым и пушистым. Но очень этого хотелось, вот я и пошёл на заседание чрезвычайной тройки.

Отказавшись садиться на председательское место, я уселся на стул, стоявший у открытого окна, и стал с интересом наблюдать за ходом заседания этого своеобразного суда. Неожиданно моё внимание привлёк гогот за окном. Оконный проём располагался довольно высоко, и под ним остановилась компания юнкеров весело болтающих друг с другом. Я не стал прогонять этих ребят, а наоборот прислушался к их разговору. Непринужденное общение людей этого времени меня очень интересовало. Только так можно было нахвататься характерных выражений и анекдотов этого времени. Я всё ещё боялся оказаться чужим в корпусе, которым командовал Великий князь и ловил малейшую возможность узнать, как общаются между собой офицеры этого времени. А тут находящаяся далеко от начальства компания будущих прапорщиков — грех было не подслушать о чём и самое главное, как они говорят. Вот я и превратился в одно большое ухо, и всё внимание сосредоточил на разговоре юнкеров.

Сначала обращал внимание только на манеру разговора и на смачные обороты речи этих будущих офицеров. А потом меня зацепил смысл их разговора. И это произошло когда один из юнкеров, произнёс:

— Ну что мушкетёры, нужно достойно отметить получение золотых. Предлагаю посетить заведение мадам Бляденс! Я слышал, там новые девочки появились. За империал они такой бильярд шарами клиента устроят, что на фронте никакая атака Германцев не будет страшна. Ха-ха-ха...!

Сквозь это ржание развеселившегося юнкера, донеслось:

— Не Васька, я свой золотой не буду на это дерьмо тратить. Дырочку в монете сделаю, и рядом с крестиком носить буду. Если выживу, то своим внукам буду этот золотой червонец показывать и говорить, что это сам помазанник божий подарил его. А Великий князь, точно отмечен Богом, и быть ему царём вместо никчёмы Николашки.

После этого, не скрою приятного для меня пассажа который, правда, не соответствовал моим целям, раздался ещё один голос:

— А я тоже, пожалуй, не буду тратить этот империал. Пусть будет моим талисманом и приносит удачу. Вон князь принёс же нашей роте удачу, так и пожалованный им золотой, спасёт жизнь на фронте.