Именем Феминистической Революции

Сергей Михайлович ШВЕДОВ

(Минск, 123smsh@tut.by)

ИМЕНЕМ ФЕМИНИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ!

фантастическая быль

Жена сидела со мной в очереди к мировой судье по эксцессам домашнего насилия и гордо светила фонарём под глазом, чтобы все видели, как ей доводится страдать. Многие дамы хитренько закусывали губы и издевательски посматривали на неё. Подумаешь, синяк! Можно с разлёту и на дверной косяк налететь, чтобы мужа проучить в суде.

Семейной насилие — тяжёлая статья в уголовном кодексе. Жене бы снять побои и прямо в полицию со своей бедой. Там быстренько заведут уголовное дело и доведут его до суда, а меня надолго закроют. Но жене не хотелось выпускать из своего загона укрощённого зверя, то есть меня, затурканного придурка. Это ж какой подарок судьбы — водитель-дальнобойщик. И деньги домой приносит, и дома под ногами не путается — целыми неделями в разъезде.

Через мировую судью эффективней и проще наказать вздыбившегося мужа. Женсоветы, самоуправление микрорайона, часто нанимают гопников, какие на крючке у полиции, чтобы те как следует вломили непокорному мужику. Костоломы даже денег не возьмут. Для них главное — выслужиться перед администрацией и поставить плюсик в их учётном деле в полиции. Вот и привела меня жена к мировой судье по домашнему насилию для острастки, как учительница водит напроказившего первоклашку к грозной директрисе. А делов-то всего ничего — застукал супругу с хахалем в постели. Слишком рано вернулся из рейса потому что.

Лето было жаркое, помещение тесное. В духоте присутственного места моя голова совсем отупела. Я просто всей шкурой почувствовал, что превращаюсь во вьючное животное и тягловое быдло, а не в лютого зверя, каким жена скоро выставит меня перед толстенной и высоченной бабищей-судьёй. Все дамы пришли в суд с мужиками, вот и пахло в зале суда, как в загоне для скота. Мужики потели из-за страха перед прилюдным унижением. И глаза у всех потухшие, как у вола после вспашки ста гектаров веками нетронутой целины.

— Следующее дело! — заревела пожарной сиреной судья.

— Я... Они у меня сняли деньги с карточки без моего ведома...

— Кто они?

— Жена и тёща.

— У вас есть доказательства?

— Так денег же нет. А код доступа к моему личному счёту знали только они.

— Кто они?

— Жена и тёща.

— Верховный Матронат республики ещё в прошлом году рекомендовал Верховному суду ввести в практику судопроизводства исходную презумпцию невиновности женщины и изначальную презумпцию виновности мужчины. Ваши безосновательные обвинения я воспринимаю как злобную клевету на женщин по причине вашей одержимости мужским шовинизмом и сексизмом. Приговор: два года исправительных работ по месту основной занятости с выдачей вашей зарплаты на руки вашей жене в кассе предприятия. Следующее дело! — стукнула судья деревянным молотком по дубовой подставке.

В деревянный загончик для подсудимых еле протиснулся толстяк с отвислым пузом.

— Что можете сказать суду в своё оправдание, подсудимый?

— Я всегда отдавал ей всю зарплату до копейки вместе с расчётным листом. А она...

— Кто — она?

— Жена.

— Запомните, не "она", а истица, не "жена", а "хозяйка". И в присутствии женщины запрещается упоминать о даме в третьем лице.

— Истица не выдала мне денег на курево и пиво из моей зарплаты.

— Правильно сделала, надо вести здоровый образ жизни. Вон какое пивное пузо отрастил! И вообще это не повод для домашнего насилия.

— Не было насилия — я слегка пошумел на неё.

— С матерными выражениями, которые слышали соседи? — судья пристукнула деревянным молотком. — Три месяца наркологического диспансера для лечения от полинаркомании, табачной и пивной зависимости, с отработкой на строительстве лечебного учреждения.

— Я не наркоман!

— А пиво и табак?.. Следующее дело!

Место в деревянном загончике занял атлет в одной нижней майке. Его розовое лицо без единой морщинки, и мускулистый торс были исцарапаны ногтями. Голова перевязана. Судья с недоумением глянула на него, потому заглянула в бумаги и строго спросила:

— Подсудимый, сколько вам полных лет?

— Пятьдесят.

— Хм. Подозрительно.

— Что во мне подозрительного?

— Вы слишком молодо выглядите. Надо справиться в полиции о подлинности документов.

— Мне действительно пятьдесят лет. Я веду здоровый образ жизни.

— Излагайте, не задерживайте!

— Я пригласил жену и дочерей с зятьми к себе на дачу. Ну, бабы выпили и натравили на меня зятьёв. Впятером меня скрутили, дали камнем по башке и отобрали все деньги. Я тогда только что зарплату и премию получил.

— Суд это не интересует. Говорите по сути дела. Не уводите слушание по ложному пути. Истица утверждает, что вы ушли к молодой женщине, занимаетесь с ней блудом и не платите алименты.

— Какие алименты — дочери замужем! У меня внуки.

— Это вам не оправдание. За измену своей законной владелице всё ваше недвижимое и движимое имущество отходит в полную и неотчуждаемую собственность вашей бывшей владелице и её дочерям при обязательном условии оформления развода с выплатой алиментов в размере двадцати процентов от всех доходов. И не забудьте узаконить отношения с вашей новой молодой владычицей. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит... Следующее дело!

В загончик для обвиняемых прошаркал подшитыми сандалетам худенький дедок.

— Моя бабка...

— Предупреждаю, за уничижительные определения по отношению к почтенной женщине пенсионного возраста в суде штрафуют. Пока делаю вам предупреждение.

— Моя супруга...

— "Моя хозяйка", подсудимый... Потрудитесь подбирать выражения, в последний раз предупреждаю!

— Моя старая хозяйка прописала в моей квартире молодого гастарбайтера из Нигерии. Закрутила с ним трали-вали, а потом этот негр выгнал меня из собственной квартиры.

— Как это возможно?

— Ему двадцать пять, а мне семьдесят лет. Куда мне со здоровенным негром тягаться?

— Где же вы сейчас проживаете?

— В подъезде под лестницей.

— Чем питаетесь?

— Соседи подают.

— Как же вы производите физиологические отправления?

— Не понял.

— В туалет куда ходите?

— По малой нужде — в бутылку, по большой — соседи к себе в туалет пускают.

— За нарушение санитарного состояния подъезда выписываю вам штраф и вышлю строгое определение мирового суда по месту вашего жительства в домоуправление.

— Жена ж сама виновата!

— В нашей стране суд всегда на стороне женщины. Для революционной юриспруденции нет категорий "муж" и "жена". Есть понятия "хозяйка" и её "временный мужчина". Десять лет прошло после феминистической революции в нашей стране, а вы по-прежнему пользуетесь старорежимными понятиями. Полиандрия, многомужество — идеальная форма семейного сожительства. Только не надо путать её с развратной полигамией, многожёнтсвом. Вы не пробовали уговорить вашу хозяйку на оформление двоемужества по закону?

Дедок в ответ только глупо хлопал морщинистыми ресницами. Он совершенно не понимал судейской лексики. Тогда судья встала и зачитала приговор:

— Согласно постановлению Верховного Женского исполнительного комитета и по рекомендации женсовета района брачная сделка объявляется ничтожной. Общее нажитое имущество и квартира отходят хозяйке. Подсудимого приговариваю к исправительным работам на дорожном строительстве на пожизненный срок. Там у вас будет крыша над головой — домик-балок для строителей с печкой-буржуйкой... Переходим к следующему делу. Предупреждаю истиц и ответчиков — минимум слов. До обеда осталось сорок пять минут, а мне нужно рассмотреть двадцать три дела.

— Ваша честь, квартира мне досталась от отца! — тоненько возразил дедок.

— Термин "отец" запрещён к произношению в присутственном месте, поскольку относится к обсценной лексике. Грамотней говорить — "биологический производитель". Я накладываю на вас штраф в размере трёх минимальных месячных зарплат.

— Я живу на пенсию, а не получаю зарплату.

— Неважно... Деньги уплатить наличными в кассу суда. Потом вас препроводят в камеру предварительного заключения с последующей отправкой к месту отбытия наказания.

— Что ты всё вертишься и ёрзаешь? — шикнула на меня жена.

— В туалет хочется.

— Так попроси надзирательницу, пусть тебя в наручниках выведут в сортир!

Я постучал по кобуре охранницы, за что получил тычок кулаком в зубы.

— Меня нужно проводить в туалет, мадам.

— Я мужикам не прислуга. Сам потопаешь.

— А наручники надеть?

— Обойдёшься... Первая дверь направо по выходу.

Когда я уже выходил из туалета, на меня наехал высокий железный шкаф на колёсиках. Его втолкнули из распахнутой наружной двери запасного выхода двое мужиков в рабочих комбинезонах. Уже другая судейская охранница грубо оттолкнула меня в сторону.

— На кой чёрт под ногами путаешься, мужик!

— Так с туалету ж выхожу...

— Вали с дороги! — толкнула она меня наружу в раскрытую дверь через боковой вход и огрела по спине дубинкой.

Я медленно шел из здания суда, как законопослушный гражданин. Хотелось бежать сломя голову, но я заставил себе беспечно пройтись в сторону трамвайной остановки. Весь город утыкан камерами наблюдения. Когда же зазвонил подходивший трамвай, я уже без опаски побежал вместе с другими пассажирами к нему. Через три остановки я пересел с трамвая на маршрутку и доехал до толкучего рынка за кольцевой.

На этом полудиком рынке не бывает полиции, как нет и видеокамер, по записям которых меня можно вычислить с помощью компьютерной программы распознавания образов. На рынке я купил сухарей, кило сахара-рафинада, пачку соли, пакет гречки и упаковку охотничьих спичек. В камбоджийской забегаловке "Пень-Пнём" вымолил за двойную цену две булки чёрного хлеба.

За наполовину поваленными плитами забора, служившего бесплатным туалетом, прятался блошиный рынок. Там я купил большой складной нож, выцветший, но прочный рюкзак, а на свалке подобрал пустую пластиковую двухлитровую бутылку и трёхлитровую вскрытую консервную банку с засохшими остатками томатной пасты — кашу варить.

За рынком сразу начинался лесок из берёзок, осинок и ольшаника. Спасибо Международному фонду экономического развития за то, что он потребовал от властей нашей страны провести радикальные реформы в области экономики. Все сельхозпредприятия враз обанкротились и самоликвидировались. После прогрессивных реформ пахотные поля заросли орешником, хмызняком, лозняком, тальником и прочими кустарниками, в зависимости от влажности и кислотности почвы. За высокими кустами я безопасно доберусь до заброшенного заповедника "Бобровая хатка", рай для бобров, нутрий, ондатр, водяных крыс и, разумеется, выдры. И ни один вертолётный патруль меня не засечёт.

Хуже нет, чем продираться по переплетённому гущару из веток высоких кустов, но страх тюремной неволи и физических издевательств в лагере — справный кнут для беглеца. С ободранным колючками лицом и весь в поту, я наконец добрался до болота с двумя островками посередине. Ещё не дойдя до воды, я оставил в жирной болотной почве, поросшей осокой, мои туфли. Когда шагал по протоке к острову, ноги вообще уходили в ил по колено. В самом глубоком месте я проплыл метров пять до мелководья у берега островка, подгребая одной рукой, а другой держа над водой рюкзак. На островке отыскал самое сухое место у подножия раскидистой ивы, готовой рухнуть под собственной тяжестью от старости. Разделся принялся выжимать мокрую одежду.

На спокойной глади воды плавали яркоголовые селезни с играющими переливчатыми оттенками пёрышками на крыльях, оставляя длинные усы тонких волн за собой. Утки сидели в потайных местах на яйцах. Они прячут гнёзда от похотливых и ревнивых супругов. Селезень — самое точное воплощение самца, по учению о гендерном равенстве. Дикарь. Дебошир и насильник. Разоритель гнёзда. А милая безобидная уточка заботится о мире и покое своего гнёздышка. Ну просто идеальная картинка, служащая иллюстрацией семейных отношений в современном обществе в глазах мировой судьи.

— Бог в помощь! — услышал я в треске сухих стеблей тростника. Из зарослей вышел мужик в камуфляже. Егерь? Смотритель? Сторож?

— Да ты не бойся. Тут все свои.

Он присел на припавший к земле ствол трухлявой ивы, достал кисет и свернул из газеты самокрутку.

— Куришь?

— Ага.

— За самосад придётся отрабатывать. Мы каждый год засеваем деляночку под махорку... Ты от повестки в суд сбежал или под носом у конвоя?

— Прямо из зала суда.

— Бедовый хлопец. За тобой гнались?

— Вроде бы как не заметил никого.

— Везунчик, а то бы сел в закрытку на десяточку.

— А вы тут как?

— По погоде и обстоятельствам.

— А чо так близко к городу ховаетесь?

— Это мы на летней даче. На зиму переберёмся по кустам и перелескам на заросших полях до настоящего леса чащобного типа с буреломами. Там наша зимняя берлога.

— А жрёте чего?

— Всё подряд, что на нас набежит. Тут зайчики, бобры, нутрии. Ондатру не едим — воняет мускусом. Кабанов диких с каждым годом прибывает, как только нерентабельные агрофирмы на распыл пустили. Ячмень сеем на перловку, не тут, а на лесных полянах. А здесь мы пока с дикого рынка харчуемся. Обувку утопил в болоте?

— Угу.

— В сапоги с покойника обуешься? Тут утопленника по речке течением прибило. Сапоги справные, — он глянул на мои босые ноги. — Похоже, твоего размера.

— Обуюсь... У вас одни мужики прячутся?

— А кто ж ещё?

— Как вы насчёт без баб?

— Хэ! Это ты, сытенький пока что, сексуально озабоченный. А когда с голодухи брюхо к позвоночнику прилипнет, так всю твою половую проблему, как пёс зубами оттяпал. Не, если поглубже в лес, там бабы водятся. По неучтённым деревням ещё патриархальными семьями живут. Крестьяне от рыночных реформ в глуши хоронятся. У них ещё всё по старой заведёнке. Можно и прижениться к какой бабёнке. Они феминисток не жалуют, потому как сами могут сесть за укрывательство чужих беглых мужиков из города. И за свои огороды и кабанчиков пугаются — по международному законодательству запрещено заводить приусадебное хозяйство

— И дети есть?

— Детей у них, как у староверов! Ну, пошли, что ли?

— Куда?

— Самосад крошить. Для новичков первые полгода это просто кара небесная, но тебе деваться некуда, а? Если повезёт, новый бегунец прибьётся. Он будет вместо тебя табак тереть. А не понравится у нас, можешь на юг ближе к Припяти ночами лесным тропами продираться. Там мелиорацию уже давно прорвало, местность заболотилась. Люди в лесах путёво живут, крепкими семьями.

— Неужто без гендера, гомосятины и бабьего царства?

— А кто им указ в лесу! Там даже полицейские вертолёты на лётают. Нет либеральной власти. Артелями по старинке трудятся. А ближе к Чернобылю так вообще воля вольная. Про банки, кредиты, налоги и акцизы там даже куры не кудахчут. Слишком далеко от властей.