Именем Феминистической Революции

Сергей Михайлович ШВЕДОВ

(Минск, 123smsh@tut.by)

ИМЕНЕМ ФЕМИНИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ!

фантастическая быль

Жена сидела со мной в очереди к мировой судье по эксцессам домашнего насилия и гордо светила фонарём под глазом, чтобы все видели, как ей доводится страдать. Многие дамы хитренько закусывали губы и издевательски посматривали на неё. Подумаешь, синяк! Можно с разлёту и на дверной косяк налететь, чтобы мужа проучить в суде.

Семейной насилие — тяжёлая статья в уголовном кодексе. Жене бы снять побои и прямо в полицию со своей бедой. Там быстренько заведут уголовное дело и доведут его до суда, а меня надолго закроют. Но жене не хотелось выпускать из своего загона укрощённого зверя, то есть меня, затурканного придурка. Это ж какой подарок судьбы — водитель-дальнобойщик. И деньги домой приносит, и дома под ногами не путается — целыми неделями в разъезде.

Через мировую судью эффективней и проще наказать вздыбившегося мужа. Женсоветы, самоуправление микрорайона, часто нанимают гопников, какие на крючке у полиции, чтобы те как следует вломили непокорному мужику. Костоломы даже денег не возьмут. Для них главное — выслужиться перед администрацией и поставить плюсик в их учётном деле в полиции. Вот и привела меня жена к мировой судье по домашнему насилию для острастки, как учительница водит напроказившего первоклашку к грозной директрисе. А делов-то всего ничего — застукал супругу с хахалем в постели. Слишком рано вернулся из рейса потому что.

Лето было жаркое, помещение тесное. В духоте присутственного места моя голова совсем отупела. Я просто всей шкурой почувствовал, что превращаюсь во вьючное животное и тягловое быдло, а не в лютого зверя, каким жена скоро выставит меня перед толстенной и высоченной бабищей-судьёй. Все дамы пришли в суд с мужиками, вот и пахло в зале суда, как в загоне для скота. Мужики потели из-за страха перед прилюдным унижением. И глаза у всех потухшие, как у вола после вспашки ста гектаров веками нетронутой целины.

— Следующее дело! — заревела пожарной сиреной судья.

— Я... Они у меня сняли деньги с карточки без моего ведома...

— Кто они?

— Жена и тёща.

— У вас есть доказательства?

— Так денег же нет. А код доступа к моему личному счёту знали только они.

— Кто они?

— Жена и тёща.

— Верховный Матронат республики ещё в прошлом году рекомендовал Верховному суду ввести в практику судопроизводства исходную презумпцию невиновности женщины и изначальную презумпцию виновности мужчины. Ваши безосновательные обвинения я воспринимаю как злобную клевету на женщин по причине вашей одержимости мужским шовинизмом и сексизмом. Приговор: два года исправительных работ по месту основной занятости с выдачей вашей зарплаты на руки вашей жене в кассе предприятия. Следующее дело! — стукнула судья деревянным молотком по дубовой подставке.

В деревянный загончик для подсудимых еле протиснулся толстяк с отвислым пузом.

— Что можете сказать суду в своё оправдание, подсудимый?

— Я всегда отдавал ей всю зарплату до копейки вместе с расчётным листом. А она...

— Кто — она?

— Жена.

— Запомните, не "она", а истица, не "жена", а "хозяйка". И в присутствии женщины запрещается упоминать о даме в третьем лице.

— Истица не выдала мне денег на курево и пиво из моей зарплаты.

— Правильно сделала, надо вести здоровый образ жизни. Вон какое пивное пузо отрастил! И вообще это не повод для домашнего насилия.

— Не было насилия — я слегка пошумел на неё.

— С матерными выражениями, которые слышали соседи? — судья пристукнула деревянным молотком. — Три месяца наркологического диспансера для лечения от полинаркомании, табачной и пивной зависимости, с отработкой на строительстве лечебного учреждения.

— Я не наркоман!

— А пиво и табак?.. Следующее дело!

Место в деревянном загончике занял атлет в одной нижней майке. Его розовое лицо без единой морщинки, и мускулистый торс были исцарапаны ногтями. Голова перевязана. Судья с недоумением глянула на него, потому заглянула в бумаги и строго спросила:

— Подсудимый, сколько вам полных лет?

— Пятьдесят.

— Хм. Подозрительно.

— Что во мне подозрительного?

— Вы слишком молодо выглядите. Надо справиться в полиции о подлинности документов.

— Мне действительно пятьдесят лет. Я веду здоровый образ жизни.

— Излагайте, не задерживайте!

— Я пригласил жену и дочерей с зятьми к себе на дачу. Ну, бабы выпили и натравили на меня зятьёв. Впятером меня скрутили, дали камнем по башке и отобрали все деньги. Я тогда только что зарплату и премию получил.

— Суд это не интересует. Говорите по сути дела. Не уводите слушание по ложному пути. Истица утверждает, что вы ушли к молодой женщине, занимаетесь с ней блудом и не платите алименты.

— Какие алименты — дочери замужем! У меня внуки.

— Это вам не оправдание. За измену своей законной владелице всё ваше недвижимое и движимое имущество отходит в полную и неотчуждаемую собственность вашей бывшей владелице и её дочерям при обязательном условии оформления развода с выплатой алиментов в размере двадцати процентов от всех доходов. И не забудьте узаконить отношения с вашей новой молодой владычицей. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит... Следующее дело!

В загончик для обвиняемых прошаркал подшитыми сандалетам худенький дедок.

— Моя бабка...

— Предупреждаю, за уничижительные определения по отношению к почтенной женщине пенсионного возраста в суде штрафуют. Пока делаю вам предупреждение.

— Моя супруга...

— "Моя хозяйка", подсудимый... Потрудитесь подбирать выражения, в последний раз предупреждаю!

— Моя старая хозяйка прописала в моей квартире молодого гастарбайтера из Нигерии. Закрутила с ним трали-вали, а потом этот негр выгнал меня из собственной квартиры.

— Как это возможно?

— Ему двадцать пять, а мне семьдесят лет. Куда мне со здоровенным негром тягаться?

— Где же вы сейчас проживаете?

— В подъезде под лестницей.

— Чем питаетесь?

— Соседи подают.

— Как же вы производите физиологические отправления?

— Не понял.

— В туалет куда ходите?

— По малой нужде — в бутылку, по большой — соседи к себе в туалет пускают.

— За нарушение санитарного состояния подъезда выписываю вам штраф и вышлю строгое определение мирового суда по месту вашего жительства в домоуправление.

— Жена ж сама виновата!

— В нашей стране суд всегда на стороне женщины. Для революционной юриспруденции нет категорий "муж" и "жена". Есть понятия "хозяйка" и её "временный мужчина". Десять лет прошло после феминистической революции в нашей стране, а вы по-прежнему пользуетесь старорежимными понятиями. Полиандрия, многомужество — идеальная форма семейного сожительства. Только не надо путать её с развратной полигамией, многожёнтсвом. Вы не пробовали уговорить вашу хозяйку на оформление двоемужества по закону?

Дедок в ответ только глупо хлопал морщинистыми ресницами. Он совершенно не понимал судейской лексики. Тогда судья встала и зачитала приговор:

— Согласно постановлению Верховного Женского исполнительного комитета и по рекомендации женсовета района брачная сделка объявляется ничтожной. Общее нажитое имущество и квартира отходят хозяйке. Подсудимого приговариваю к исправительным работам на дорожном строительстве на пожизненный срок. Там у вас будет крыша над головой — домик-балок для строителей с печкой-буржуйкой... Переходим к следующему делу. Предупреждаю истиц и ответчиков — минимум слов. До обеда осталось сорок пять минут, а мне нужно рассмотреть двадцать три дела.

— Ваша честь, квартира мне досталась от отца! — тоненько возразил дедок.

— Термин "отец" запрещён к произношению в присутственном месте, поскольку относится к обсценной лексике. Грамотней говорить — "биологический производитель". Я накладываю на вас штраф в размере трёх минимальных месячных зарплат.

— Я живу на пенсию, а не получаю зарплату.

— Неважно... Деньги уплатить наличными в кассу суда. Потом вас препроводят в камеру предварительного заключения с последующей отправкой к месту отбытия наказания.

— Что ты всё вертишься и ёрзаешь? — шикнула на меня жена.

— В туалет хочется.

— Так попроси надзирательницу, пусть тебя в наручниках выведут в сортир!

Я постучал по кобуре охранницы, за что получил тычок кулаком в зубы.

— Меня нужно проводить в туалет, мадам.

— Я мужикам не прислуга. Сам потопаешь.

— А наручники надеть?

— Обойдёшься... Первая дверь направо по выходу.

Когда я уже выходил из туалета, на меня наехал высокий железный шкаф на колёсиках. Его втолкнули из распахнутой наружной двери запасного выхода двое мужиков в рабочих комбинезонах. Уже другая судейская охранница грубо оттолкнула меня в сторону.

— На кой чёрт под ногами путаешься, мужик!

— Так с туалету ж выхожу...

— Вали с дороги! — толкнула она меня наружу в раскрытую дверь через боковой вход и огрела по спине дубинкой.

Я медленно шел из здания суда, как законопослушный гражданин. Хотелось бежать сломя голову, но я заставил себе беспечно пройтись в сторону трамвайной остановки. Весь город утыкан камерами наблюдения. Когда же зазвонил подходивший трамвай, я уже без опаски побежал вместе с другими пассажирами к нему. Через три остановки я пересел с трамвая на маршрутку и доехал до толкучего рынка за кольцевой.

На этом полудиком рынке не бывает полиции, как нет и видеокамер, по записям которых меня можно вычислить с помощью компьютерной программы распознавания образов. На рынке я купил сухарей, кило сахара-рафинада, пачку соли, пакет гречки и упаковку охотничьих спичек. В камбоджийской забегаловке "Пень-Пнём" вымолил за двойную цену две булки чёрного хлеба.

За наполовину поваленными плитами забора, служившего бесплатным туалетом, прятался блошиный рынок. Там я купил большой складной нож, выцветший, но прочный рюкзак, а на свалке подобрал пустую пластиковую двухлитровую бутылку и трёхлитровую вскрытую консервную банку с засохшими остатками томатной пасты — кашу варить.

За рынком сразу начинался лесок из берёзок, осинок и ольшаника. Спасибо Международному фонду экономического развития за то, что он потребовал от властей нашей страны провести радикальные реформы в области экономики. Все сельхозпредприятия враз обанкротились и самоликвидировались. После прогрессивных реформ пахотные поля заросли орешником, хмызняком, лозняком, тальником и прочими кустарниками, в зависимости от влажности и кислотности почвы. За высокими кустами я безопасно доберусь до заброшенного заповедника "Бобровая хатка", рай для бобров, нутрий, ондатр, водяных крыс и, разумеется, выдры. И ни один вертолётный патруль меня не засечёт.

Хуже нет, чем продираться по переплетённому гущару из веток высоких кустов, но страх тюремной неволи и физических издевательств в лагере — справный кнут для беглеца. С ободранным колючками лицом и весь в поту, я наконец добрался до болота с двумя островками посередине. Ещё не дойдя до воды, я оставил в жирной болотной почве, поросшей осокой, мои туфли. Когда шагал по протоке к острову, ноги вообще уходили в ил по колено. В самом глубоком месте я проплыл метров пять до мелководья у берега островка, подгребая одной рукой, а другой держа над водой рюкзак. На островке отыскал самое сухое место у подножия раскидистой ивы, готовой рухнуть под собственной тяжестью от старости. Разделся принялся выжимать мокрую одежду.

На спокойной глади воды плавали яркоголовые селезни с играющими переливчатыми оттенками пёрышками на крыльях, оставляя длинные усы тонких волн за собой. Утки сидели в потайных местах на яйцах. Они прячут гнёзда от похотливых и ревнивых супругов. Селезень — самое точное воплощение самца, по учению о гендерном равенстве. Дикарь. Дебошир и насильник. Разоритель гнёзда. А милая безобидная уточка заботится о мире и покое своего гнёздышка. Ну просто идеальная картинка, служащая иллюстрацией семейных отношений в современном обществе в глазах мировой судьи.

— Бог в помощь! — услышал я в треске сухих стеблей тростника. Из зарослей вышел мужик в камуфляже. Егерь? Смотритель? Сторож?

— Да ты не бойся. Тут все свои.

Он присел на припавший к земле ствол трухлявой ивы, достал кисет и свернул из газеты самокрутку.

— Куришь?

— Ага.

— За самосад придётся отрабатывать. Мы каждый год засеваем деляночку под махорку... Ты от повестки в суд сбежал или под носом у конвоя?

— Прямо из зала суда.

— Бедовый хлопец. За тобой гнались?

— Вроде бы как не заметил никого.

— Везунчик, а то бы сел в закрытку на десяточку.

— А вы тут как?

— По погоде и обстоятельствам.

— А чо так близко к городу ховаетесь?

— Это мы на летней даче. На зиму переберёмся по кустам и перелескам на заросших полях до настоящего леса чащобного типа с буреломами. Там наша зимняя берлога.

— А жрёте чего?

— Всё подряд, что на нас набежит. Тут зайчики, бобры, нутрии. Ондатру не едим — воняет мускусом. Кабанов диких с каждым годом прибывает, как только нерентабельные агрофирмы на распыл пустили. Ячмень сеем на перловку, не тут, а на лесных полянах. А здесь мы пока с дикого рынка харчуемся. Обувку утопил в болоте?

— Угу.

— В сапоги с покойника обуешься? Тут утопленника по речке течением прибило. Сапоги справные, — он глянул на мои босые ноги. — Похоже, твоего размера.

— Обуюсь... У вас одни мужики прячутся?

— А кто ж ещё?

— Как вы насчёт без баб?

— Хэ! Это ты, сытенький пока что, сексуально озабоченный. А когда с голодухи брюхо к позвоночнику прилипнет, так всю твою половую проблему, как пёс зубами оттяпал. Не, если поглубже в лес, там бабы водятся. По неучтённым деревням ещё патриархальными семьями живут. Крестьяне от рыночных реформ в глуши хоронятся. У них ещё всё по старой заведёнке. Можно и прижениться к какой бабёнке. Они феминисток не жалуют, потому как сами могут сесть за укрывательство чужих беглых мужиков из города. И за свои огороды и кабанчиков пугаются — по международному законодательству запрещено заводить приусадебное хозяйство

— И дети есть?

— Детей у них, как у староверов! Ну, пошли, что ли?

— Куда?

— Самосад крошить. Для новичков первые полгода это просто кара небесная, но тебе деваться некуда, а? Если повезёт, новый бегунец прибьётся. Он будет вместо тебя табак тереть. А не понравится у нас, можешь на юг ближе к Припяти ночами лесным тропами продираться. Там мелиорацию уже давно прорвало, местность заболотилась. Люди в лесах путёво живут, крепкими семьями.

— Неужто без гендера, гомосятины и бабьего царства?

— А кто им указ в лесу! Там даже полицейские вертолёты на лётают. Нет либеральной власти. Артелями по старинке трудятся. А ближе к Чернобылю так вообще воля вольная. Про банки, кредиты, налоги и акцизы там даже куры не кудахчут. Слишком далеко от властей.

Спецназовский болотоход в камуфляжной покраске с шумом продрался сквозь кусты, с разгону плюхнулся в протоку, подняв фонтаны грязи, и остановился.

— Чо так шумишь! Нас бегунцы обнаружат, — шепнул лейтенант.

Капитан не ответил. Вылез из люка и стал рассматривать в бинокль острова, укрытые густыми сумерками. Над ними поднимался дымок и пар от только что залитых костров. Тёмные тени мужиков суетливо скрывались в землянках. Лейтенант заметил это и без бинокля.

— Так поехали! У нас же плавающий вездеход. Перебьём всех за полчаса.

Капитан опять не ответил ему.

— Третий! Восьмой прибыл в указанную точку, — доложил он по связи.

— Восьмой! — заорала ему в шлемофоне командирша дивизиона. — Вертолётчица засекла по тепловизору на островах движущиеся цели.

— Там стадо диких кабанов из заповедника, госпожа подполковница.

— Ты ничего не путаешь?

— Впритык к болоту — картофельное поле. Кабаны в нём все лето, осень и всю зиму будут рыться.

— На всякий случай произведите профилактический обстрел островов полным боекомплектом.

— А кабаны? Будут неприятности с природоохраной.

— Охота на дикого кабана открыта круглый год безо всяких ограничений. Огонь!

— Есть открыть огонь!

Капитан направил ствол пулемета на чёрную воду и выпустил в болото целую коробку с лентой. Лейтенант оторопел от ужаса.

— С ума сошёл? Чо ты творишь! Ты ж на службе, ты давал присягу!

— Кому? Верховному Матронату? Госпоже президентше? Да срать я на них хотел!

— Зря ты так. Правление женщин принесёт мир и покой всем цивилизованным странам. Женщина по сути своей — хранительница домашнего очага. Мировые политики предпочитает иметь дело с женщиной во главе государства.

— А-а-а, ещё с сумасбродной судьёй и прокуроршей-садисткой! Мирная политика с женщинами во главе — бабский раздрай на общей кухне. Войны и локальные конфликты.

— Власть женщин раскрепощает их ненасытной эрос. Нас ждёт невиданный всплеск рождаемости.

— Женщина делает карьеру и наслаждается сменой мужчин. Бесплодная любовь как дар телесного наслаждения. Они вообще перестали рожать — дети выключают бабу из гонки по карьерной лестнице и лишают её кучи отвязных развлечений. Что значит только один этот идиотский запрет для женщин рожать и выходить замуж не ранее 35 лет! К возрасту вступления в законный брак у раскрепощённых феминисток наступает репродуктивная инвалидность из-за кучи абортов и гормональных противозачаточных таблеток. А если она чудом забеременеет, то свободная любовь наплодит выблядков от неизвестных отцов. Жених и невеста даже не будут знать, что они родные брат и сестра. Палеонтологи через тыщу лет будут откапывать костяки ростом метр сорок, как в эпоху матриархата.

— Чем плоха женщина у кормила власти? Президентша благоустраивает страну, как свой семейный уголок.

— Так малые девочки играются в "домик" под кустом на расстеленном по траве покрывальце. Придёт время, девочке захочется отдаться обеспеченному самцу. А в приданное у неё — целая страна.

— А Екатерина Великая?

— Правила под угрозой гвардейского штыка, упёртого ей в спину, и под эгидой гения Суворова, разбившего немцев, турок, поляков и нашего же бандита Пугачёва.

— А чем плоха женщина в роли верховного главнокомандующего?

— Это ты у моджахедов Халифата спроси. Они уже недалеко от наших границ. Ты правильно определил, что женщина — сердцевина и опора нации. У этих дикарей-муслимов женщина настоящая, натуральная, естественная. У ней нет избирательных прав, при разводе дети остаются с отцом, в школе учитель — только мужчина. За муслимами будущее. Редкая ханума возглавляет у них правительство. Думаешь, когда войска халифата перейдут нашу границу и пойдут в наступление, я буду защищать этот грёбаный Матронат?

— Так присяга же! Ты офицерские погоны носишь.

— Я подал рапорт на увольнение из рядов по выслуге лет. Меня ждут друзья в низовьях Лены у кержаков. Там живут по домострою и рожают без экстракорпорального оплодотворения. Картошка там не растёт, зато репа вкусная. Рыба там кишмя кишит. А вам пусть аскеры, нукеры и мамлюки перережут глотки, а пощажённых пленных посадят на цепь с ошейником. Вольных баб загонят в гаремы. Не захотели оставаться жёнами — живите рабынями.

— Женщина у власти всегда элегантно отыщет способ увернуться от вторжения извне.

— Дурак! Вторжение извне — изначальная мечта женской похоти.

— Без мужчины им всё равно не обойтись. У нас будет своя скромная ниша.

— Ага — солдаты, сержанты, младший офицерский состав, техники-ремонтники, сантехники, дворники и строители. Физика и математика побоку. Не красивенькие эти науки, не вкусненькие штучки.

— Ты слишком мрачно смотришь в будущее. Новый тип семьи, временное сожительство, раскроет творческие силы в человеческом обществе прогрессивного типа!

— Нет, уничижение отца-патриарха и сынов-воителей нужно тёмным личностям за завесой из чёрного бархата, которые устроили феминистическую революцию. Их незримый банконат-паханат — все сплошь гомики. Они, как огня, боятся настоящих мужиков, которые настучат им по сопатке. Вот и хотят превратить нас в бабских побздюхов, чтобы никогда банкир не болтался в петле на площади.

— Полковая комиссарша узнает твои мысли — полетят наши звёздочки с погон.

— Никогда ты не будешь полковником, Вася. Да и до майора не дотянешь. Это бабские звания. Рвать жилы на службе, чтобы выйти на пенсию капитаном? Отдохни от этой мысли... Ложное целеуказание, так и запиши в отчёте.

— За укрывательство преступного элемента есть статья в уголовном кодексе! Не боишься отвечать по закону?

— А ты не боишься, Васёк, что тебе самому, бесправному и униженному, когда-нибудь придётся здесь убежище искать?

— От моей ненаглядной Светочки?

— Нет, от полноправной, всевластной и сумасбродной хозяйки-владычицы, какой она станет через двадцать лет.

На воду опустился тёплый туман. Он принёс с собой острый запах рыбной свежести. Вода стояла неподвижно, как тёмно-зелёное стекло. Иногда её спокойствие нарушала мелкая рыбёшка, выпрыгнувшая из воды, спасаясь от щуки. Неумолчно орали лягушки, раздувая пузыри по краям головы. Они смолкали, когда одинокие селезни чинно проплывали мимо.

Конец_