Как Сладостно Отчизну Ненавидеть

Шведов Сергей Михайлович_

(Минск, 123smsh@tut.by)

фантастическая быль

КАК СЛАДОСТНО ОТЧИЗНУ НЕНАВИДЕТЬ

Как сладостно отчизну ненавидеть

И жадно ждать её уничтоженья!

И в разрушении отчизны видеть

Всемирную десницу возрожденья.

(B.C. Печерин, "gentilhomme russe, citoyen du monde")

Как сжиться тяжко

со сраной Рашкой!

(граффити на стене мужского туалета на Киевском вокзале в Москве. Автор неизвестен)

1

По Волхонке мимо храма Христа Спасителя шла небольшая колонна военной техники — впереди боевая машина пехоты, за ней два бронетранспортёра, а между ними бронированный штабной джип. Извозчики на санях шарахались по сугробам на тротуары. Бабы в пуховых платках испуганно крестились, а барынька с руками в горностаевой муфте слетела со своих саней прямо соболиной шапкой в унавоженный снег. Колонна остановилась у департамента по миграции, где дежурили два часовых в долгополых шинелях и папахах из искусственного каракуля с завитками из суровых ниток, как на солдатском обмундировании в Первую мировую войну. По команде "к ноге" они держали дулом кверху винтовки Мосина с примкнутыми ещё четырёхгранными штыками.

— Привет, служивые! Перекурите с нами?

— На посту не положено, — сурово отвечали солдатики с орлами на кокардах.

Казаки с красными звёздами на папахах выпрыгнули из бронетранспортёров и, лениво покуривая, расположились вокруг техники с автоматами наизготовку. Вроде бы расслабились, но острый глаз из-под кудрявого чуба время от времени казака осматривал на окружающие здания от крыши до подвальных пандусов. На бээмпэшке крутилась антенна, сканируя окна и крыши, передавая на бортовой компьютер сигнал о любом передвижении занавесок. Пусковая установка с пятью управляемыми ракетными снарядами нервно рыскала по азимуту и тангажу, готовая разнести любое окно, в котором покажется лишь смутная тень снайпера.

— Как изволите доложить его сиятельству? — затряс бакенбардами швейцар, долгополая шинель вся в золотых галунах.

— А никак, лакейская твоя душа... Твой барин сам всё знает, — махнул сложенной нагайкой есаул в бекеше и папахе. — Сам выйдет, неча докладывать, невелика птица.

Товарищ директор департамента по миграции граф Грициан Загогулько важно спустился по лестнице, покрытой текинском ковром, чтобы казацкий варвар не замарал его грязными сапожищами.

— Я бы попросил вас не ездить по столице с незачехлёнными пулемётами и автоматическими скорострельными пушками, господин есаул.

— А-а, вы только просить да клянчить деньги у нас и умеете! — небрежно отдал честь есаул, словно просто махнул нагайкой. — Была охота мне терять людей из-за московских абреков и секирбашей. Короче, дедуня, собирайся. Я привёз вам мигранта на обмен.

— Одного? — с недовольным видом покрутил действительный статский советник гусиной шеей под стоячим воротником. — Вы нам задолжали четыреста семьдесят пять душ.

— Чем богаты, тем и рады. Мы тебе не работорговцы, а служба санации общества на Русской земле по Владимирской области. Поставляем вам наших моральных уродов и отбираем у вас одарённых самородков, которые вам без надобности по причине вековой отсталости из-за тупости властей.

* * *

Камера была набита арестантами, не продохнуть от вони немытых тел, параши, отрыжки после бараньего курдюка и кислого, застоявшегося духа анаши. Пахло, как в овощехранилище, в отсеке завонявшихся солений. Зэки сидели на бетонном полу, скользком от плесени, и орали друг на друга, как торгаши на рынке, особенно когда один из них ираноязычный, а другой — тюркоязычный. Орали, чтобы было легче понять собеседника на ломанном русском языке. Но горше всего, когда спорили огуз с кипчаком. Оба кипятились, возмущаясь, что тюрок не может понять тюрка. Москвичи, понятное дело. Скандальный народец.

— Смирно! Слушать мою команду!

Унтер ввёл в камеру штатского господина в пенсне. Господин зажимал нос кружевным платочком.

— Всем сидеть на полу и не двигаться! Руки под себя!

Камера была проходной. Через неё можно было попасть в карцерный блок. Господин в смокинге брезгливо прошёл к зарешёченной двери, сторонясь сидевших на полу уголовников.

— Государственный преступник там?

— Ваше высокоблагородие, — предупредил негромко унтер. — Будьте осторожны. Там сидят по "русской статье".

— Ну и что?

— Могут и пырнуть заточкой. Это же русские.

— По уму сказано! — гортанно загыгыкали разномастные зэки. — Русские — уроды по жизни.

— Прекратить восточный базар!

Унтер загремел ключом. Бледные штрафники босиком вышли, пошатываясь, из тёмного карцера. Болезненно щурились даже на сумеречное освещение в тюремной камере.

Уполномоченный чиновник направил на каждого считывающее устройство.

— Так ты кто?

— Я — русский.

— А ты, вижу, казах.

— Ногай!

— Молчать! — рявкнул унтер на заключённого. — Кстати, этот тоже проходит по "русской статье". В драке с таджиками на Старом Арбате он защищал вон того русского террориста. Разжигал межнациональную рознь, так сказать.

— Какая мне разница? Мой прибор уже идентифицировал их вживлённые чипы. Я удостоверился, что именно они проходят по моему списку. Следовательно, обмениваем не одного заложника, а двух.

— Отправить их на профилактическое лечение электрошоком перед допросом, ваше высокоблагородие?

— Не стоит. Допроса не будет. Доставь обоих в департамент миграции. До того наскоро помыть, побрить, приодеть поприличней, — ответил штатский чиновник. — Сегодня произойдёт процедура обмена преступниками.

В камере поднялся разноязыкий вой и жуткий свист.

— Русских головорезов отпускаете, а своих россиян в тюрьме гноите? На волю хочем, начальник. Нам ни шаурмы, ни бешбармака не дают. Джигиты не кони, овсянку не едят.

— Будет вам воля на расчистке сугробов, когда подвезут новые кандалы. Даже шашлык на морозе обещаю, если будете хорошо работать. А пока сидеть тихо!

— А почему насвай запретили передавать в посылках? Мы же ваши россияне, а не русские.

Когда унтер сдал отобранных заключённых конвою, он недовольно буркнул в сторону:

— Обидно, ваше иностранное высокоблагородие! Вы делаете бизнес на обмене заключённых, а нам ничего с этого не перепадает.

— Господин унтер-офицер, слава богу, вы россияне, а не русские. Это их полиция может разлагаться под коррупцией, а дорогие россияне — все бессребреники до одного. Служат за идею, а не корысти ради. За идею дружбонародной многонационалии.

— Так у русских нет полиции, там только казаки да чекисты. Нет тюрем, потому что они всех своих зэков сплавляют к нам в Российскую многонационалию. И чиновников у них нет, вместо чинуш компьютеры. Дурную машину не подкупишь. Откуда взяться коррупции?

— Сначала получите офицерское звание, а потом умничайте, унтер. Русская держава — орда дикарей, а ваша Российская многонациональная федерация стоит на пороге вступления в Европейских союз продвинутых народов.

— А мне лично что с того? Мою кандидатуру третий раз зарубили, когда набирали кандидатов в полицейскую академию во Франкфурте-на-Майне.

— Я смотрел ролик с вашими выходками. Не надо было зверствовать при разгоне гей-парада.

— Ну, было дело... В толпе мне попался сосед Жэка Колганов. Он пидарас не только в хорошем, но и в плохом смысле — три года долг мне не вертает.

2

В приёмной департамента по миграции маленький ногаец сел на пол вполоборота лицом к жандармскому офицеру.

— Что, стыдно мне в глаза смотреть?

— Мне ни за что не стыдно, начальник.

— Почему за русских в драке заступаешься?

— Русские мне ничего плохого не исделали. Хочу жить в Русской державе, а не Российской многнационалии.

— Забыл, что ногайцы составляли костяк Золотой и Большой орды. Вы три века русских за глотку держали, грабили их дома и насиловали их женщин.

— Воры, грабители и насильники есть у каждого народа, начальник. Мы, ногайцы, смирные.

— А кто под татарским игом русских девок на коне за косы волочил?

— Обман это. Сами наврали себе про иго. Ваши же бояре продавали русских девок туркам, а спихнули всё на набеги кочевников.

— После такого многовекового обмана разве чувство презрения к русским недочеловекам тебе чуждо? Или хотя бы капля мести за прошлое угнетение твоего народа русскими колонизаторами.

— Горя мне русский не чинил.

— Как ты попал в Москву?

— Ездил на международную выставку "Агромир" со своими баранчуками.

— И рвёшься снова в русский мир?

— У меня сорок баранчуков под Малгобеком.

— Малгобек? Ты сам баран! Там же земля Всевеликого воинства казацкого. Там запросто могут и выпороть иногороднего инородца за малейшую провинность. У них от Сталинграда до Кубани и Дагестана свои законы.

— Я законы люблю. Меня не за что пороть, начальник.

— В Москве вон сколько мечетей, а на Кавказе сколько?

— Я не салафит. Нечистый мусульманин, водку пью. Мне без мечети можно молиться.

— Русские разбили два каганата — Тюркский и Хазарский. Разогнали четыре Орды — Золотую, Большую, Малую и Синюю. Тебе не обидно?

— Мне обидно, когда обижают моих русских друзей.

— Кто?

— Вы, многонациональные россияне.

— Ну и мотай, баран, к своим угнетателям! Интересно, кто на неграмотного чабана прислал запрос из Русьграда?

— Он может оказаться умелым знатоком отгонного овцеводства. Русская держава отовсюду привлекает высококлассных специалистов, — ответил за ногайца русский заключённый.

— Я спец по куракульче! — похвастался ногаец.

— А вы, малоуважаемый, будете отвечать, когда я задам вопрос... Сидорчук!

Усатый вахмистр с опаской заглянул в кабинет:

— Чего изволите, выше высокоблагородие господин штабс-ротмистр?

— Вот тебе документы для пограничной стражи на этого знатного овцевода. Передай их вместе с ним русским казакам у входа в департамент.

— А русского куды, вашскродь?

— С ним я ещё буду разбираться.

* * *

— Вот вам перечень национальностей, субчик-голубчик, — штабс-ротмистр положил перед русским заключённым планшет с прямоугольниками, в которых было вписано: "россиянин, белорус, украинец, гуцул, казак, москвитянин, помор, ижорец, кряшен, сибиряк, волгарь, чалдон, чукчан, фольксдойч, карпаторосс, приморец, сахаляр, нивх, эскимос, колыванин, балторосс и т.д.". — Только ткните пальцем в любое название, мы вам сразу же выпишем новый паспорт.

— Я — русский. Тут нет моей национальности.

— Такой национальности нет и никогда не было. Доказать?

— Докажите.

— В далёкое время "русский" обозначался как "крещённый в православную веру" на канонической территории Московского патриархата. Это ничуть не национальность. А почему?

— Вам лучше знать.

— Потому что русские — помесь татар с угро-финнами. Беспородные дворняжки-метисы не способны объединиться в нацию.

— А вы тогда кто, господин штабс-ротмистр?

— Мы потомки варягов-руси и приглашённых немцев, шотландцев, французов и прочих европейцев.

— В сортах дерьма не разбираюсь. Мне безразлично, что нерусские россияне думают о русских.

— Так вы настаиваете, что вы какой-то мифический русский?

— Настаиваю.

— Может быть, всё-таки русин?

— Русский я.

— Даже не инопланетянин, альен?

— Русский.

— Ни тюрьма, ни психушка вас не исправили, — штабс-ротмистр шлёпнул печать "одобрено" на бумаги заключённого. — Вы больше не подданный Российской многонационалии, не транснационал, а человек без гражданства и паспорта. Вот получИте волчий билет: "Иван Иванович Иванов, апатрид, лицо без национальности и определённого места жительства, бездомный, нищий и безработный". И прощайте навсегда, то есть вали отсюда, русский экстремист!

— Спасибо, только сначала наручники снимите.

— Сидорчук!

— Ась, васшскродь?

— Освободи ему руки... Вы, господин математик, ещё горько пожалеете, что променяли мир европейских городов на деревенский идиотизм в избе, юрте, чуме или яранге. Европейскую Россию на чумазую Русь.

* * *

Российская федеративная многонациональная империя тогда ещё состояла из Москвы и Питера с прилегающими областями, Нижнего Новгорода и Йобурга без областей, Кисловодска, Сочи, Ливадии в Крыму, а также включала в себя осколки бывших автономий, где автохтоны не составляли и десятой доли населения. Там были разбросаны редкие поселения охотников, оленеводов и рыболовов. Остальное пространство русского мира входило в Русскую державу, правда, без Западного Туркестана, но теперь уже с Монголией. Западный Туркестан и Закавказье держали в стальной узде турки, от Батума до Семипалатинска.

У русских действительно не было городов. Они жили в малоэтажных экопоселениях под прозрачными куполами. Посёлки городского типа оставались только при больших заводах и комбинатах. В Русской державе к городам относились как к пережитку прошлого. Неизвестно, на каких законах физики осуществлялась у них радиосвязь. По крайней мере, радиоперехватов до сих пор не было. На фото из космоса были видны освещённые деревни, но никто ещё не обнаружил у русских хотя бы электростанции на каменном угле. Дорог по-прежнему не было у русских из-за густой сети малой авиации. Но все московские, питерские, нижегородские и йобургские аэропорты принадлежали только русским, потому что у новых россиян не было авиаспециалистов. Во всём мире относились к Русской земле, как неосвоенным ливневым лесам Амазонки, малопригодным для обитания цивилизованных европейцев, но богатых природными ресурсами. Однако, в отличие от Бразилии, русские не пускали на свои недра транснациональные корпорации.

С развитием суеверия и магической обрядности в Европе как-то незаметно сложилось однозначное общественное мнение, что русские поклоняются дьяволу. Иначе никто не мог объяснить, почему на американских базах в Германии и Турции перестаёт работать первоклассная боевая техника. Натурные испытания крылатых ракет, имитирующие ядерную атаку Перми, Рязани и Барнаула, обернулись поражением этими ракетами Манчестера, Анкары и Непала с немалыми человеческими жертвами. Только русские и турецкие корабли могли свободно плавать по Чёрному морю. Боевые суда третьих стран мгновенно тонули, не успев спустить на воду спасательные средства. Поэтому военные не решались искушать русского дьявола и избегали любых контактов с самолётами и кораблями с красными звёздами.

В отличие от русских, вестернизированных россиян никто не боялся, хотя за своих и европейцы их не почитали. Бюджет Российской многонационалии складывался из взносов ЮНЕСКО на охрану памятников культуры и субсидий Русской державы на поддержание инфраструктуры и ремонт старинных русских городов, которые имели статус музеев. Императорский двор России и свита его величества получала отдельное денежное содержание от русских в зависимости от наследственного титула и должности при дворе вплоть до опорожнителя ночных ваз членов императорской семьи. Они служили живыми экспонатами для показа туристам при Кремлёвском музее русских древностей, как американские индейцы в резервациях