Пять Доказательств Небытия Руси Московской

Сергей Михайлович ШВЕДОВ

(Минск, 123smsh@tut.by)

ПЯТЬ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ НЕБЫТИЯ РУСИ МОСКОВСКОЙ

фантастическая быль

1

Местечко то в скорбной больнице скорей похоже на явочная квартиру местной службы госбезопасности, где принимают сведения от тайных доносителей. Потайной кабинетик или светлая, чистенькая кладовка для завхоза, где можно отдохнуть и расслабиться вне неусыпного начальственного ока в компании с приятной и всё познавшей докторшей уютного возраста или небрыкливой девчонкой-санитаркой. Такие рекреационные помещения устраивает себе мелкое начальство почти в каждом учреждении или на предприятии. У крупного руководства имеется официальная комната отдыха с кожаным диваном сразу же за властным кабинетом. Но вот это стерильное помещение больше напоминало секретную лабораторию, куда даже уборщиц пускают после оформления специального допуска номер один и проверки на госпреданность их родственников до третьего колена. Тут тесновато. Компьютерный стол заставлен электроникой — не подступиться. Массивный сейф вплотную к столу.

Врач постучал, вошёл и, как положено по должностной инструкции, отвернулся, пока мнимый больной прятал в сейф секретные бумаги.

Затем старичок в больничной пижаме привычно уселся на стул перед доктором, который поводил утренний обход. Пепельница на подоконнике была переполнена, но сильный кондиционер с увлажнителем и ароматизатором воздуха убивал табачный дух. Батарея отопления на пятнадцать секций хорошо прогревала комнату и делала её уютным гнёздышком для старичка, у которого неизбежно болели бы суставы в холодном и сыром помещении. Оконные стеклопакеты тонированы плёнкой. Хорошо пропускали солнышко, но снаружи никто не мог увидеть, что находится внутри. Излишняя предосторожность. Зарешёченное окно под самым потолком.

— Ваши кураторы довольны вашей работой, больной, а моя задача обеспечить вам оптимальные условия труда и следить за состоянием вашего здоровья.

— Я их до сих пор не видал, этих кураторов. Меня навещают только инструкторы в белых халатах и оставляют задание на день.

— Кураторы обещали навестить вас примерно через полчаса. Жалобы на обслуживание и условия обитания?

— Есть. Я привык ужинать яишней со шкварками и жареной картошкой на сале. Или хотя бы драники или колдуны со шкварками внутри давали мне на обед.

— В семьдесят пять лет такая пища недопустима. Пусть даже ваш биологический возраст примерно соответствует 45-50 годам, но от нас требуют продержать в тонусе вашу интеллектуальную работоспособность ещё лет двадцать. Кураторы говорят — вы уникум и гордость нации.

— И ещё эта трава... Я же не козёл.

— Вы имеете в виду витаминные салата и фрукты?

— Да, особенно манго... Терпеть его не могу. Мне бы солёного огурчика и мочёного яблочка.

— Придётся привыкать. Ваше меню спускают диетологи из управления питания при администрации президента строго по сезону. Зимой я должен повышать количество витамина Д на масле. Для приготовления качественных бифштексов с кровью мы приглашаем повара из столовой, где готовят блюда для членов правительства. Нам расписывают всё вплоть до алкогольных напитков в объёме не свыше полулитра в день. Коньяк вам противопоказан. Я прописал вам виски.

— Пусть волки пьют эту гадость. Дрянь по сравнению с самогоном из картошки.

— Зря. Напиток для настоящих европейцев. Надо привыкать. Вы обязаны как можно дольше сохранять боеготовность мозга. Это жёсткое требование ваших кураторов. Страна нуждается в уникальном таланте. К тому же вы на службе, как и я. Для этого вас поставили на бесплатное усиленное питание.

Уникум промолчал.

— Ещё жалобы?

— У меня пропадает память. Не могу запомнить, как вас зовут.

— Это не амнезия, а избирательная память узкого специалиста. Просто вам неинтересен простой врач-интерн Замордис. Выпускник военно-медицинской академии.

— Простите, а по батюшке?

— Владлен Марксэнгович.

— Приятно познакомиться... Теперь скажите, куда меня запёрли?

— Вы находитесь в Старинках, в психиатрической...

— В психушке, понятно. В каком отделении?

— Ни в каком. Вас разместили при кухонном хозяйстве.

— Моя легенда?

— По легенде, вы выздоравливающий шизик с диагнозом "манихейский бред переустройства мира на разумных началах".

— Забавно.

— Как выздоравливающий, вы имеете право на трудоустройство внутри лечебницы. По старой трудовой книжке. Вам добавят проценты к пенсии.

— Трудовая книжка у меня тоненькая, но от работы не отлыниваю. Каждое утро в 5:00 вывожу контейнеры с мусором из коридора в хоздвор, где их выгружает в своё нутро мусоровозка.

— И за это получаете приплату. Про прогулку на свежем воздухе не забываете?

— Два раза в день весь хоздвор в моём распоряжении. Там спортплощадка и садик на десять соток с грядками и фруктовыми деревьями. Сейчас зима, деревья спят. Но свежего воздуха и физической нагрузки мне хватает на спортплощадке. Я до сих пор делаю подъём с переворотом на турнике.

— Не увлекайтесь нагрузками. А психологический комфорт? Не скучаете без общения?

— Во дворе на цепи бегает забавный пёс породы тайган. Мы с ним подружились.

— Гигиена?

— Душ, ванну принимаете регулярно. Только зачем в ванной и душевой при мне всегда санитарка?

— Чтобы вы не захлебнулись, не поскользнулись. Там скользко, а в вашем возрасте кости хрупкие. Мне приказали беречь вас как зеницу ока.... Я не вникаю в ваши служебные обязанности, но слышал, что вы построили математическую модель устойчивого развития нашей страны. Вы изменяете ход истории.

— Исследователь фиксирует события и строит прогнозы, а не вмешивается в ход истории. Работаю не по принуждению, а по совести. Могли бы уважить стариковские прихоти.

— Вы на службе у государства. Приказы и распоряжения начальства не обсуждаются. Это я говорю о вашей диете. Никакой грубой пищи! Тут уж я начальник. Сейчас ваши кураторы подъедут. И вы не будете...?

— Чего?

— Того...

— Нет, не буду. Без смирительной рубашки обойдусь.

Врач отвернулся и кивком подал сигнал быку-санитару открыть стальную дверь в хоздвор. Ему по наушнику сообщили, что в ворота въехала машина.

2

В комнату, палату или камеру (кто его разберёт?) вошли два солидных доктора в белых халатах, с каракулевыми папахами под мышкой. Нет, судя по суровым лицам, это явно не военврачи. У одного из-под халата на голубой петлице виднелся дубовый листок. Почему-то в нашем восприятии генерал как-то соотносится с дубом. Доктор Замордис вытянулся по стойке смирно, но не успел отрапортоваться.

— Не мешай, лейтенант! — генерал махнул рукой в сторону двери и задвинул за ним засов.

— Жарко у тебя, старик. Где вешалка?

— Да вон же перед вами. Там мой кожух висит. Не испачкались бы.

— Ты не в автомастерской работаешь. Не испачкаемся.

Генерал и полковник похлопали "больного" по плечам.

— Пришли тебя поздравить, дедок. Передаём личную благодарность командования. Ты самый популярный блогер в русском домене интернета. Не проиграл ни одного срача в сети. У тебя больше миллиона подписчиков. И ни разу не прокололся.

— Служу вольности Отчизны!

— Сиди, сиди... Мы не на строевом смотру.

— Стул у меня только один, беда.

— Пустые вёдра чистые?

— Стерильные. Для санобработки.

— Перевернём и сядем... Ты поднял потрясающий русосрач в сети. Дал два десятка интервью телеканалам. Благодаря твоим комментам в шести странах выявлены адепты Движения. Мы закрыли три подрывных сайта, двенадцать блогов. Спецслужбы закрыли надолго шесть журналистов. Ты сработал лучше, чем весь 6-й отдел главного управления по спецпропаганде. С твоей помощью мы засветили все сетевое пространство, выявили тайных и явных сторонников Движения за Русский мир. Все арестованные адепты Движения дают признательные показания.

— Ничего удивительного. У вас и невиновный признается. Сам срочную проходил.

— Жалобы есть, батя? — спросил генерал.

— Только на возраст. Диета умучила... Селянской еды мне нельзя, а городская и тем более панская в глотку не лезет.

— Привыкай к цивилизации, мы скоро войдём в Европу.

— Срать я хотел, сынки, на всю Европу с её химической жрачкой. Вы бы мне ещё из макдональдса бигмаки посылали. Вот уж гадость так гадость!

— Не бойсь, старик, той американской блевотиной я даже пса своего не накормлю. Но это между нами пусть останется. Для виду хлопы должны обожать всё панское. Это всё, что нам дозволено на коротком поводке у хозяина.

— Не надо петь военных песен! Сам срочную служил в денщиках. Насмотрелся, какие банкеты отцы-командиры себе закатывают.

Генерал почесал лысинку на макушке.

— Приказываю: во ознаменование крупных побед на идеологическом фронте — диета для тебя сегодня побоку! Петя, — приказал генерал полковнику, — премируй воина литровой бутылкой самогонки.

Дед показал два пальца.

— Два литра "смаги"! А где у тебя тут стол, дед?

— Только откидной, тащ генерал.

— Втроём уместимся.

У генерала было самое подходящее для его профессии лицо — блеклое, с расплывчатыми чертами, незаметное в толпе. А вот полковник подкачал — когда он нагло ухмылялся, левая чёрная бровь предательски выгибалась и лезла вверх, словно полковник делал вам многозначительный намёк.

* * *

— Ты прости, старик, оторвались мы от корней. Сменилось пять поколений элиты, выросла шляхта. Мы хамской еды не знаем, в магазины не ходим. Ты сам нам подскажи, что тебе заказать на закуску.

— Шкварок!

Генерал откинул на стене стальную крышку. Открылось окошко для выдачи пищи. Трижды стукнул кулаком по встроенному ящику из нержавейки, напоминавшему духовку.

— Эй там, на раздаче! Сковородку шкварок да поживей!

— С толстыми прослойками, — шепнул дед.

— Шкварки с толстыми прослойками мяса!

— И яичницу на старом сале для аромата. С тмином и кориандром.

— Что ещё?

— Жареной картошки, колбасы, пальцем пиханной, — загибал пальцы дедок. — Кислой капусты, огурчиков солёненьких.

— Только с разрешения доктора Замордиса, — ответил мужской голос из-за закрытой внутренней крышки раздачи.

Генерал громыхнул басом в духовку:

— Сейчас выйду к тебе, и ты получишь разрешение от доктора Вмордиса! На всё про всё даю тебе полчаса, "кусок" сраный! А то вмиг погон прапорских лишишься и военной пенсии.

Дедок осмелел и обратился к генералу не по форме.

— Я на пенсии по инвалидности. Когда меня отпустят отсюда на военную пенсию?

— Ты, сержант сверхсрочной службы, мобилизован пожизненно. Прошёл медицинскую комиссию и аттестацию, ты теперь на действительной. В военное время комиссуют только калек, а для остальных у нас только один вид отставки — пуля в затылок или укол с ядом.

— Разве сейчас война?

— Война.

— Какая?

— Гибридная.

— С Москвой?

— Москва и Питер — наши надёжные союзники. Они готовы всех русаков переморить. Особенно Кремль.

— А с кем тогда?

— С Русским миром. Половина Восточной Германии хочет задружиться с русскими. Ты заценил уровень угрозы дли глобального миропорядка?

— Я из тех, кто лучше промолчит.

— Профессионал. Уважаю. Открывай бутылку!

* * *

Из окошка раздачи в стене выдвинулся поднос. Смаженки, жаренные на сале. Драники пустые и колдуны со шкварками внутри. Домашняя жареная колбаса и смачные шкварки горкой на жареной картошке. Яичница на сале. Хлеб самый подходящий — ржаной. Квашеная капуста и солёные огурчики. И, разумеется, холодник — овощная окрошка на простокваше.

— Петя, начнём с холодничка? — спросил генерал.

— Нет, Вася, с холодненькой! — ответил полковник, наполняя ледяной самогонкой алюминиевые кружки. — Бутылки у меня лежала в багажнике, выстудились на морозе.

* * *

Когда опустошили первую бутылку и ополовинили деревенскую закуску, полковник как бы невзначай спросил:

— Слушай, старик, у тебя будут просьба личного характера?

Дедок призадумался.

— Сыны мои вон уж сколько годов, как мне не пишут.

— Знаем. Один в Канаде, другой в Австралии. Можем наладить связь.

— Не надо. У них своя жизнь. Не нашенская.

— Транснациональная вырусь?

— Так точно. У транснационалов там родина, где у них деньги.

— Ну и радуйся, не пропадут на чужбине. За своих сойдут. Ещё просьбы?

— Нет любимого занятия. Бизнес у меня отобрали. Компьютерной работой завалили, не продохнуть. Мне бы отвлечься, развеяться. Один как сыч, поговорить не с кем. Вот собачку бы мне...

— У тебя же на хоздворе здоровенный тайган на цепи вдоль проволоки носится!

— Да что мне цепной пёс... У меня на старости лет мнительность разыгралась. Перед воротами контейнеры с мусором стоят. Крыс привлекают.

— Дератизаторы опрыскивают каждый месяц.

— Так-то оно так-то, только мне всё мнится и снится, что крысы по постели бегают.

— Кошек принесём.

— Крысы кошек не боятся. Кошки больше по мышам спецы. Мне бы собачку-крысолова.

— Ну, давай дед — услуга за услугу.

— А какую?

— Потом скажу.

Полковник набрал номер и включил громкую связь.

— Кинологический центр? Петровский? Так ты уж меня не узнал, не бреши... Какие собаки лучше всех крыс ловят?

Голос в трубке был хриплый.

— Гм...кх-кх, простите, товарищ полковник, простудился... Здравия желаю! У нас в наличие из собак-крысоловов только гладкошёрстный фокстерьер, немецкий пинчер, цвергпинчер, шнауцер, той-терьер и рэт-терьер. Какие условия обитания собаки?

— Почти что тепличные.

— Тогда только фокстерьер, пёс беспокойный и скандальный, но стойкий к болячкам. Остальным нужен ветеринар под боком на подстраховку. Крыс много? Речь идёт о кабельных сборках для интернета?

— Да нет. Крыс тут нет. Сторож в сторожке на спецобъкте просит себе собачку на всякий случай. Боится он этих грызунов.

— Тогда берите таксу. Самый лютый зверь по крысе. Злой и неприхотливый.

Полковник зажал трубку ладонью и шепнул деду:

— Рыжую, чёрную, гладкошёрстную, жесткошёрстную?

— Чёрную гладкошёрстную.

— Слышал? На том и порешим. Жду.

Минут через двадцать прибыла такса. Собака с профессиональной недоверчивостью охотника вглядывалась карими глазами в карие глаза же нового хозяина с таким же вытянутым лицом, как и её морда. Обнюхала и облизала его тапочки, приняла за своего и свернулась колечком на его коленях.

— Вот и подружились.

— Тащ полковник, я профессионал. У нас на службе бескорыстных бессребреников отродясь не водилось. Что я вам должен за эту услугу?

— А вот для этого нужно начала накатить ещё разок из второй бутылки и закусить как следует! — поднял полковник алюминиевую кружку. — А то вижу, тебя родимая самогонка не берёт. Пей, чтоб язык развязался.

— Генералу почему не налили?

— Вася уже носом клюёт.

— А почему вы так запанибрата величаете начальника?