Кусок

Автор в курсе, что такое курок,

спуск, рожок, магазин и прочие чисто военные вещи. Хочу

специально уточнить для диванных вояк, что иногда спусковой

крючок курком называют даже те, кто в армии отслужил по 20 лет и

отстрелял не один десяток тысяч патронов. То же самое относится

к рожку-магазину. Пожалуй, такие люди чаще используют эти

'ошибочные' названия, чем те, кто знает оружие по статьям в

интернете. Просто им не перед кем выделываться

Глава 1

Тошнотворный зумер общей тревоги вырвал Кондратьева из сна. Ещё толком не продрав глаза, он уже сидел на койке и на ощупь натягивал берцы.

— Быстрей! Быстрей!

А это кричал Смирнов, старлей и помощник начкара, который редко когда наводил такую панику и обычно не подгонял караульных, а стращал карами за превышение срока выполнения упражнения.

Всё, обе ноги обуты, ремень можно и на ходу затянуть, остаётся добежать до шкафа, получить автомат, из 'гнезда' рядом вытащить связку бронник-каска-противогаз и пулей вылететь в коридор, где гремела, звенела, материлась отдыхающая смена караула.

— Кондратьев! Семён! — заорал старлей. — Пулемёт бери! Цаплин, хватит бабушку лохматить, коробки с лентами хватай!

'Ого, что случилось-то?', — пронеслась мысль в голове у прапорщика, а тело уже машинально развернулось и шагнуло обратно к оружейке, чтобы вернуть на место ненужный автомат с брезентовым подсумком и взять тяжёлый печенег с двумя жестяными коробами на сто патронов каждый. А ещё у него на поясе висит кобура с 'макаркой', который хоть и не тяжёлый, но на общем фоне груза начинает играть свою роль якоря и той соломинки, что так опасна для верблюда.

— Саш, что произошло? — поинтересовался у Смирнова Кондратьев, когда самым первым успел нацепить снаряжение из всей группы. — Что за паника?

— Да... хрен кто что знает. Связь со всеми пропала, в воздухе пахнет какой-то гадостью, туман на станции такой, что дальше собственного носа ничего не видно. Питающая линия от города обесточена, и перешли на генераторы, — нервно произнёс он.

— То есть, не учебная и не вводная?

— Да какая, Сёма, на хрен вводная?! — сорвался Смирнов, потом резко успокоился. — Сейчас все противогазы надеваете и ни на секунду не снимайте. Ясно?

Только сейчас Кондратьев заметил, что включились фильтровентиляционные установки, что происходит при угрозе атаки любым ОМП. Шорох насосов и вентиляторов за ревом сирены было не разобрать, но и совсем не заметить их работу было нельзя, особенно опытному глазу.

— Понял, — кивнул Кондратьев, потом повернулся к десятку подчинённых, и скомандовал. — Противогазы надеть! Нормально надеть, если никто не хочет выплевывать свои лёгкие.

Все бойцы контрактники, но ни одного обстрелянного или 'долгоиграющего контрабаса' в отделении нет. Кто-то сразу после срочки заключил контракт и попал сюда, другие пришли в военкомат, помыкавшись на гражданке и не сумев пристроиться к нужному месту. Из тех, кто считается по настоящему реальной силой на Радаре, лишь взвод спецназа, в котором всего семнадцать человек включая офицера и его зама — старшего прапорщика Комова.

— Товарищ прапорщик. А что происходит? — спросил Цаплин. — Зачем противогазы?

— Все вопросы потом, — отмахнулся от него Кондратьев. — Валуев!

— Я!

— На тебе допы, ясно? Два ящика автоматных прямо сейчас хватаешь, но цинки вскрываешь только по моей команде.

— Так точно.

— Митяй!

— Я!

— Улитки с вогами на тебе и цинки так же, открывать не смей, пока не прикажу! Шерстнёв, ты пи

* * *

шь за пламенем и ставишь на второй позиции, Митяй при тебе находится. Улитки сразу цепляешь, но не дай бог тебе зарядиться.

— Есть! Есть!

— Сёма, а не лишнее гранатомёт тащить? — с сомнением спросил его Смирнов.

— Ты же мне пулемёт вручил, так почему кто-то будет отлынивать от гранатомёта? Раз положено, значит, пусть будет.

— Просто никто лучше тебя с ним не управляется, да и пулемёт это не гранатомёт.

— Вернём обратно потом, а иначе смысла нет такую панику наводить. Где капитан?

— Где-то в штабе, он туда рванул сразу, как доложили про связь и свет.

— Понятно, — вздохнул прапорщик. — Ладно, рванул я.

Дверь быстро раскрылась, и в серый коридор один за другим выкатилось отделение караульных, которых сейчас за инопланетян можно было принять. Как только все оказались там, стальная толстая створка с резиновыми прокладками тут же встала на своё место.

— Вперёд! — Кондратьев махнул рукой в сторону второй двери. Коридор поворачивал под прямым углом на случай подрыва двери, поэтому пара разведчиков мигом исчезла из виду, но уже через несколько секунд один из них показался вновь и махнул рукой: всё в порядке.

На прапорщика с такой перестраховкой косились все, но тому всё окружающее так сильно не нравилось, что ему плевать было на чужие взгляды, всеобщее недоумение. Под сердцем у Кондратьева сейчас лежал кусок льда, не думающий таять. Жопное чувство вещало, что нижней части организма скоро предстоит в серьёзной переделке побывать.

— Куда, бараны? — рявкнул он на подчиненных, ломанувшихся толпой по сигналу разведчика. — Стоять на месте!

— Синица, открыл дверь и осмотрелся! Чуть-чуть открыл, ясно? Пегий, прикрывай его от угла!

Стук запорной рейки заставил сердце прапорщика ёкнуть и мысленно выматериться от неожиданности, просто чтобы хоть чуть-чуть снять напряжение.

— Всё нормально там, только тумана немного и наши все носятся, как наскипидаренные, — сообщил Пегий или старший сержант Голованов, получивший кличку за перенесенную кожную болезнь, от которой всё его тело было покрыто мелкими белыми пятнами, лишённые пигмента навсегда.

— На позиции тогда. Шерстнёв, Митяй, вы сразу за гранатомётом, ясно?

Двое солдат отделились от группы сразу, как только отделение оказалось на улице. Оставшиеся прикрыли за собой дверь, которая немедленно щёлкнула автоматическими замками (Смирнов с пульта заблокировал, через камеру увидев, что все вышли наружу), и бегом понеслись на свои штатные места. Через минуту все сидели в бетонированных окопах, хотя прапорщик именно сегодня как никогда сильно желал оказаться в ДОТе, который, к сожалению, занимала действующая караульная группа.

А вот и пулемётное гнездо, где сейчас предстоит сидеть Кондратьеву и Цаплину. И хорошо, если просто сидеть, а не встречать горячим свинцом неведомого врага.

— Кондратьев! Где Кондратьев? — донесся до уха прапорщика чей-то громкий крик.

— Там! В пулемётном! — кто-то сдал прапорщика.

Через минуту рядом с ним стоял рядовой и отделения связи с 'дипломатом' за спиной — батальонной радиостанцией.

— Товарищ прапорщик, вас в штаб зовут! По рации вызывали-вызывали, а вы молчите.

Прапорщик про себя матюкнулся и матюкнул старлея, из-за суеты и криков которого совсем позабыл про штатный 'арбалет'.

— Уже иду. Цаплин, за пулемёт.

— Есть!

В штабе к тому времени собрались ответственные лица, включая командира спецназа и его зама. Что примечательно, все были без противогазов, один только прапорщик тут выделялся своей резиновой мордой.

— Сними ты свой га

* * *

н, — подмигнул ему Комов. — Анализаторы не нашли в воздухе ни единого намёка на отравляющие газы или иное опасное вещество, а запах скорее всего принесло из леса, где какие-нибудь гражданские провода обжигают.

'Это какие же бухты нужно притащить, чтобы даже до нас дотянуло вонью?', — удивился про себя Кондартьев. И тут на него посмотрел начальник штаба, капитан Новожилов, принявший командование на время отсутствия командира точки

— Ты почему на связь не выходишь? — набросился на него он, потом увидел у прапорщика отсутствующую рацию и не сдержался, приложил от всей души по-матушки.

— Виноват, забыл.

— Ты командир отделения, Кондратьев! Лучше бы ты голову свою забыл!

— Я Семёновым в пулемётчики записан. Оружие уже получил, позицию занял, а пулемётчику радиостанция не положена, потому и вылетела она из головы.

— Какой пулемётчик, мать твою? — вызверился капитан. — Ты разводящий, мать твою, ра-зво-дя-щий! И командир караульного отделения! Твое дело командовать и контролировать!

— Вы это Семёнову скажите, тащкапитан, — спокойно ответил прапорщик. — Раз вписали меня в штатку пулемётчиком и по тревоге выдали пулемёт, то и действую я согласно инструкции.

— Я с Семёновым ещё поговорю, — пригрозил собеседник.

'Извини, Сашок, но сам виноват, а я молчать и под дурачка косить не люблю', — мысленно извинился перед старшим лейтенантом Кондартьев.

— Товарищ капитан, давайте к делу перейдём, — вклинился в капитанский разгоняй Комов. — И прапорщика отпустим на его позицию, пусть командует, а тут есть кому в кабинете сидеть и принимать решение, а прапор пусть топает, где от него больше пользы будет.

Капитан обжог говорящего злым взглядом, но моральную трёпку закончил.

— Итак, товарищи офицеры и прапорщики, — уже более спокойно произнёс он, — ситуация на этот час такова. У нас отсутствует связь с командованием, нет электричества, в эфире одни помехи и работать возможно только в пределах видимости...

'И нахрена ты орал тут про радиостанцию?', — хмыкнул про себя Кондратьев.

-... из-за тумана видимости тоже нет, мы даже не знаем, что твориться на поле перед нами. Плюс, этот странный запах, от которого голова кружится. Анализаторы ничего не нашли в воздухе, но чёрт знает какую гадость могли на нас выпустить...

' Что ж вы тогда все свои га

* * *

ы, как назвал Комов, поснимали?', — прокомментировал про себя речь капитана Кондратьев.

-... капитан Комов отправил десять минут назад отделение разведки на бронеавтомобиле, но связь с ними прервалась почти сразу же, как только удалились на триста метров в туман. Но по звуковому сигналу они передали, что с ними всё в порядке, проблемы именно на линии...

'Ага, подудели в автомобильную дуделку, что б ты не сильно сикал. Сам-то до такого не догадался бы ни в жизнь', — забавлялся прапорщик в мыслях.

-... ещё... — тут капитан замолчал и пошатнулся, чтобы не упасть ему пришлось ухватиться за край стола.

— Товарищ капитан? — настороженно спросил его старший лейтенант Евдокимов, из связистов. — Всё в порядке?

— Да, нормально. Голова закружилась, наверное, после суток бессонных и этой нервотрёпки это случилось.

— Укол могу сделать или пару таблеток дать, если нужно, — предложил Филиппов, майор и начальник медицинской части на точке.

— Ещё колоться не хватало, — отмахнулся от него капитан. — Само пройдёт. Итак...

Его слова прервала автоматная очередь, донесшаяся с улицы, потом ещё одна и ещё. Один автомат вдруг резко замолчал, зато включились сразу два. И два ствола следом примолкли.

— К бою! — рявкнул Комов. — Всем от окон отойти! Прапорщик, за мной!

Кроме как Кондратьева и заместителя Комова больше прапорщиков в кабинете не было. Определяться, кому предназначался приказ, никто не стал, и оба микрогенерала рванули прочь из кабинета.

— Ты куда? Да ещё без оружия? — притормозил Кондратьева спецназовец на первом этаже.

— Пулемёт на позиции стоит, а у меня вот, — прапорщик достал пистолет и передёрнул затвор, направив пистолет в пол.

— Пукалка модернизированная, — невежливо отозвался в адрес ПМ Комов, — из неё только застрелиться.

— Дашь мне прямо сейчас что-то получше? — с раздражением бросил ему тот в ответ.

— Не заводись. Нет тут ничего, а так дал бы.

Между тем стрельба усилилась, а когда три человека выскочили на улицу, то раздался хлопок и шипение, которые сопровождают вылетевшую из направляющего тубуса реактивную гранату.

'Двадцать вторая, — сходу определил прапорщик, — 'аглень' звонче щёлкает... хм, а взрыва нет? Стрелял в упор, потому и не успела взвестись?'.

— Что-то взрыва нет, — озвучил его мысли его двойник по погонам.

И тут они увидели... нечто. Горбатая мощная фигура высотой около двух с половиной метров и шириной в плечах больше метра. На теле неизвестного монстра во множестве торчали неровные пластины сероватой костяной брони, делая чудовище похожим на однотонный кубик-рубик. Под подбородком у твари торчало оперение кумулятивной гранаты.

Кондратьев машинально вскинул ПИ, прицелился и заскрипел зубами от бессилия: по этому стрелять только из пулемёта, а лучше сразу из пушки БМП. лёгкие пистолетные пульку только поцарапают костяную броню, не более.

Парой секунд позже застучал рядом автомат комовского зама. И будто эта очередь стала решающей — монстр покачнулся и упал на землю, где задёргался в слабых конвульсиях.

— Это за нахер-махер? — прохрипел Комов.

Он сделал несколько шагов к дёргающемуся трупу неизвестного создания, и в этот момент из-за угла тренировочной стенки спортплощадки, расположившейся в тридцати метрах от здания штаба, выскочила высокая и очень быстрая фигура. Никто из прапорщиков не успел предупредить офицера, как того свалила на землю новая тварь и тут же с громким хрустом перекусила шею ниже затылка.

Кондратьев и его сосед открыли стрельбу одновременно. Автоматные пули стали рвать шкуру на спине мутанта, бугрящейся от гипертрофированных мышц, словно тот злоупотреблял анаболиками с рождения. А вот 'комод' стрелял в затылок, прикрытый какой-то странной крупной шишкой, понимая, что из своего табельного пээма он такой туше ничего не сделает.

Тварь, успевшая уже оторвать кусок мяса вместе с воротником камуфляжной куртки, вскинулась при первом попадании, и тут же рухнула на труп спецназовца, засучив ногами.

Оба солдата замерли, без слов разобрав сектора. Ждали появление новых странных существ, но так и не дождались. Через минуту стихла стрельба на позициях, занимаемых бойцами станции.

— Всё? — прошептал заместитель Комова.

— Всё, — так же тихо ответил ему Кондратьев. — Или всем писец, или отбились. Я в окопы, а ты к своим шуруй. Автомат его я возьму, лады?

— Бери.

Оба понимали, несмотря на то, что идти до окопов меньше двухсот метров, есть опасность наткнуться на двойников монстров, тела которых валяются неподалёку, причём, до одного из них можно доплюнуть. И с одним пистолетом тут ничего уже не сделаешь.

Аккуратно подняв автомат спецназовца, который тот выронил при нападении существа, прапорщик отскочил на несколько шагов назад, не сводя оружия с подёргивающего тела комовского убийцы. Потом сделал шаг назад, ещё и ещё и только после этого повернулся к мертвецам спиной, хотя подсознание твердило, что нужно смотреть и наблюдать за чужеродной тварью, из которой даже кровь почти не текла из ран, несмотря на десяток мелких входных точек от автоматных пуль в спине.

На позиции пулемёта всё было очень плохо. Оружие было смято чудовищным ударом, рядом лежала нижняя часть человеческого торса с остатками бронежилета, автомат и целёхонький забрызганный кровью короб с лентой на двести пятьдесят патронов. Удар чудовища разорвал человека пополам, не спас и бронежилет из комплекта 'ратник', способный с сотни метров выдержать выстрел из СВД.

— Гадство, — процедил сквозь зубы прапорщик. — Что за жопа тут творится?!