Шестой Лесничий

Глава 1.

Шестой лесничий.

Шестой лесничий мертвого леса...

О, небеса!

Здесь не до смеха, не до фиесты

И не до сна.

Всех поднимая звонкою флейтой —

Тень под глаза,-

Шестой лесничий,

Шестой лесничий что-то сказал.

(А. Киселёв)

— Игоряша, вставай!

Нет ответа.

Только луч утреннего солнца пытается пробиться сквозь мои веки. А вот хренушушки — ничего не вижу, ничего не слышу. Говорить вообще не собираюсь. Нет меня — умер, или вообще не родился.

— Вставай, сын самки собаки! Коза мне уже плешь проела — третий раз линию рвёт!

Нет ответа.

Зажмуриваюсь поплотнее, так как луч уже не солнечный, прямо лазер какой-то — открою глаза он мне сетчатку выжжет к чертям собачим.

— Ах, так! Ну, гляди — сам напросился! Казимира Львовна, Игорь Витальевич готов вас внимательно выслушать!

Ах ты гад нейрокристаллический. Перепрограммирую нафиг. И сеть отключу, будет один здесь куковать и в крестики-нолики сам с собой играть.

— Игорь, ну наконец-то! Я вам категорически заявляю — смените настройки своему Вельзевулу! Он меня почти час мурыжит, а между прочим стратоплан уходит в одиннадцать ноль пять. А почему у вас изображение отсутствует? А, вы уже переключили комплекс на муниципальный режим. Это вы правильно сделали. Документы ждут вас у стойки регистрации, пароль Танжер — что бы не перепутали. И как вы, Рождённые, можете жить без нейроинтерфейсов.

Можем, и ещё как — тебе инкубаторская этого не понять. Слава тебя Яйца, отключилась.

— Веля, лазер свой выруби, пожалуйста, а то я тебе ещё что нибудь вырублю — камеры там или речевой синтезатор. Или питание. Ага, так лучше.

Я открыл наконец глаза — конечно никакого солнца не было. Окно спальни у меня вообще на север выходит, да и при стопроцентной поляризации представляет оно из себя большой чёрный квадрат Рабиновича. Нет не Рабиновича, и не Шагала, а как то бишь его...

— Малевича.

— А ты, Веля откуда знаешь, о чём я думаю? У меня что, нейрошунт вырос? Может меня вообще не мама Елена Петровна родила, а я клювом себе дорогу пробил в этот мир?

— Не, просто это уже четвёртый раз!

— Что — ЭТО?

— Когда ты после вчерашнего, — последнее слово мерзавец особо выделил, — минут пять пялишься на окно, а потом спрашиваешь — кто это нарисовал. Пяти минут у тебя сейчас нет, потому как если ты через два часа не сядешь в стратоплан, то до Танжера на своих двоих, да через двадцать две границы, тебе лет пять грязь месить. Но столько ты не протянешь. Сожрут по дороге.

— Ладно, захлопнись.

Я поплёлся в ванную и сунул гудящую голову под душ. И тут же высунул. Очень быстро. Крутанул сенсор горячий воды, но что-то меня удержало — сначала я сунул руку, но быстро отдёрнул.

— Эй, железяка, где горячая вода?

— Муниципальный режим однако, начальника.

— Какой, нахрен, муниципальный? Я ещё дома.

— Однако управдом включил ещё вчера. Когда ты на рогах приполз, то даже и не заметил, что лифт тебя не повёз?

Точно, вчера ведь пришлось пёхом на двадцать пятый этаж переться.

— У нас чего совсем ресурсы ёк?

— Совсем, милый, совсем. Уж больно ты любишь ванну принимать. С бабами. Да и служба доставки за завтраки в постель ресурсы дерёт не по-детски. Так что эта командировка тебе "в жилу" — вернёшься, уже новый отчётный период начнётся.

Да, что то я этом месяце разошёлся, но после последнего "полевого выхода" надо было напряжение снять, а то так недолго и до больнички. Той где комнаты без мебели, но с мягкими стенами, а персонал с глазами добрыми-добрыми. Бр-р, терпеть ненавижу чистить зубы с холодной водой, а ведь даже чайник не вскипятить. Ну экономы хреновы, как вернусь попрошу у Казимиры техзадание на фельетон, и так потопчусь по мэрии... Мечты, мечты — где ваша сладость? Пошлёт она меня с этим фельетоном, аж дух захватывает как и куда. Всё равно напишу и на ЖуЖу выложу, заодно рейтинг подниму, у нас народ любит, когда чиновников ругают, даже если они электронные.

— Поесть у нас чего-нибудь осталось?

— А как же. Пиццу позавчерашнюю будешь?

— Нафиг-нафиг. Отдай бедным.

— Ха, и где их взять? Я тебе с собой заверну. В Африке тебе и бедные есть и богатые. Во там и отдашь — либо тем, либо другим. А сам в страте перекусишь, редакция на Тюменские Авиалинии раскошелилась.

Ого, это есть хорошая новость. Получается, лететь максимум с одной пересадкой. Значит завтрак на халяву, а обедать уже во Львове буду. Салом. Ну, может к салу и хлеба дадут.

— Веля, что у нас сегодня с погодой? И вообще...

— Как всегда — сорок миллирентген, плюс "год активного солнца". Высока вероятность образования гелеолинз и водородных геопробоев. В общем, стандартные меры безопасности — маска, накидка, не вылезай под открытое место и не ходи вдоль стен.

— Спасибо родной, заодно и не дыши, да?

— Через раз можно. Ладно вали, ставлю берлогу на консервацию. Ни пуха, ни пера.

— К чёрту пошёл!

— Вельзевула к чёрту посылать? Неоригинально.

Дверь за мной захлопнулась, и я остался один одинёшенек. Инкубаторские никогда не поймут, что значит быть неподключённым. Какое это одновременно счастье и горе, ну скорее не горе, а скажем несчастье. Счастье, что никто не пытается влезть к тебе в голову, когда ты не хочешь, но никто и не пытается, когда тебе погано быть одному. В лифт я сунуться даже не пытался — за так не повезёт, а конвертировать гражданские ресурсы в муниципальные — ищите индивидов с мутацией головного органа западнее. Всё же вниз бежать не вверх ползти — через пару минут я уже выходил на улицу, и тут же услышал хлопок. Маска здорово мешала, но, судя по звуку, это был не взрыв от выброса, а скорее последствие гелеоудара. Но и для него амплитуда была не характерна. Может опять бомбу подорвали или расстреляли машину, зацепив водородный накопитель? Полкилометра до места происшествия я преодолел минут за пять. Слава Яйцам не теракт.

Гелеолинза врезала аккурат по муниципальному мусоровозу. Половина кузова была обуглена, а задняя пара катков почти до оси ушла в расплавленную лужу дисвальта — тот оттянул на себя и впитал процентов девяносто энергии вспышки. Научники не зря ели свой белок. Не смотря на это, экспедитору здорово не повезло. Два робокопа уже вскрыли кабину и вытащили беднягу на воздух, а один из них подключил свою систему экстренной реанимации к его комбинезону. Жёлтый сигнал на груди робокопа сигнализировал, что человек, с высокой долей вероятности выкарабкается. Несмотря на это несколько прохожих плюнули в открытый шлем пострадавшего, один даже дважды. Прикинув свой уровень, я решил что за время перелёта смогу восстановить объём активатора до нормы, и тоже добавил свой плевок. Парень был хоть и бледноват, но судя по скорости впитывания активатора, его организм работал нормально. А вот и "скорая" примчалась. Парня быстро упаковали и та, с жутким воем, скрылась в обратном направлении. Я уже двинулся было дальше, но тут меня остановил второй робокоп.

— Подождите, — он замялся, не зная как ко мне обратиться, но я не собирался ему помогать, ну не люблю я копов, что живых, что железных. Видя это, коп решил действовать по инструкции. — Гражданин, так как вы рождённый я не могу зафиксировать ваших данных. Не назовете ли вы свои имя и фамилию или регистрационный номер.

— Не назову, — я нагло глянул в его окуляры.

— Но я должен зафиксировать оказание помощи пострадавшему.

— Ну и фиксируй, — я шагнул на мостовую, теперь гелеолинзы можно не опасаться, и зашагал к остановке автобуса.

— Игорь Витальевич, во-первых вы не имеете права отказываться от регистрации помощи, а во-вторых ходить по мостовой.

— А ты меня арестуй, — железяка всё таки срисовала меня по радужке, но этого стоило ожидать. — Я конечно могу вернуться на тротуар, но выброс водорода из под стены, в данный момент, гораздо более вероятен чем гелеоудар или сбой в системе управления транспортного средства, которых кстати не наблюдается. Так что мне делать?

— Продолжайте движение.

И этот, блин, знаток Жванецкого. Ладно, хрен с тобой — будем считать один-один в пользу искусственного интеллекта.

Автобус подошёл минуты через три, как и было указано на табло. Смешно — рождённые составляют не более пяти процентов населения, да и информацию всегда могут запросить через коммуникатор, но визуальные средства оповещения с улиц не убирают. При повальной борьбе муниципалов за экономию выглядит странно. Похоже заражаемся политкорректностью. Надо Казимире подкинуть темку, пусть Лёшика отправит на "репортёрское расследование". До стратопорта было езды минут двадцать, потому пытаться задремать смысла не было, е-бучку доставать тоже было в лом, пришлось просто пялиться в окно. Мест свободных было три четверти салона, поэтому плюхнулся сразу как вошёл — прямо за водилой, пристёгнутым нейрошунтом к пульту. Вот ещё один из пунктов идеотизма, ну нафига нужен шофёр на автоматической трассе? Нет, положено! Вот и катается парень по шесть часов туда-сюда. Студенты эту работу любят, развлекательные порталы отключены, а вот образовательные сколько угодно. Учись не хочу, а ещё и гражданский ресурс капает. А капает не хило — типа "работа с людями", а то что он за рейс глаза не разу не открыл и слова не вымолвил, так это специфика такая, вот сломается, не дай боже, его колымага, тогда и наслушается и наговорится. Только вот ломался рейсовый автобус последний раз, дай леший памяти, в восемьдесят четвёртом, с тех пор муниципалы транспорт больше пяти лет не эксплуатируют — в Лес списывают. В Лесу теперь какой только рухляди не найти, пару раз даже тачки с двигателем внутреннего сгорания встречал, слава Яйцам хоть не на углеводородном топливе.

Наконец застройка закончилась и начался Лес. Вот на что можно смотреть до бесконечности. Эх, плюнуть на всё, тормознуть этот пропавший пластиком рыдван, и махнуть на Заимку к ребятам. Блин, что ж так тоскливо то, не к добру это. Надо отбросить всё — предчувствий не существует, ну почти. Генка тоже не хотел в Канберру ехать, говорил предчувствие у него, что не вернётся. И не вернулся... Алексаныч сказал, что сам ошибку допустил, полез не в своё дело, повёлся за своим депресняком — тот его и сгубил, а предчувствие это всё ерунда. В общем он конечно прав, таких предчувствий с двух дел на третье, но ведь живой ещё. Это всё от усталости, вот вернусь и отправлюсь по грибы, на недельку так, или на две — сезон как раз самый грибной.

"Топор только побольше возьму, — хмыкнул я про себя. — И отправлюсь. И карабин двенадцатого калибра, там где топор не поможет очень может пригодиться."

Автобус подкатил прямо к главному входу, а так как я самый хитрый, то и у стойки регистрации оказался первым. Из тех кто в автобусе ехал естественно, а так передо мной уже было человек тридцать, вероятно с пхеньянского рейса. Причём азиатов было только двое, остальные похоже европейцы — по крайней мере изъяснялись они по французски и, похоже, были из одной команды. Мужчин и женщин примерно поровну, все "инкубаторские", но при этом почему-то общались вслух, да ещё и активно жестикулировали. Прямо не французы, а итальянцы какие то. В общем шуму от них было больше, чем от всех остальных посетителей не маленького, по любым параметрам, зала регистрации. Волей-неволей пришлось переживать эту акустическую бурю, и через пару минут я уже знал, что это не что иное как "антропологическая экспедиция" французской Академии Наук. Судя по астрономической стоимости шмоток надетых на этих "экспедиторах" дела у французской академии наук шли очень хорошо, а сами они трудились исключительно нейрошунтом, да и опасности в этой "экспедиции" были не шуточные — например какой-то Пьер серьёзно отравился в пхеньянском ресторане при дегустации каких-то специфических "антропологических" блюд. Похоже европейцы никогда не изменятся — те пятьдесят боеголовок, что достались американским базам на европейской территории, на менталитет континенталов не подействовали. Может их дустом попробовать? Вот наглам хватило по самое нехочу, те до сих пор не оклемались, и похоже ещё лет пятьдесят не оклемаются. Континентальной Европе эта взбучка вообще на пользу пошла, так как мусульмане отказались от евгенистической, сами политкорректные европейцы назвали её генетической, что сути дела не меняло, программы, а соответственно и искусственного вынашивания, то на данный момент их количество оказалось просто ничтожным. Но не всё скоту масленица, в ближайшую неделю судьба Европы будет решаться в Танжере, и похоже решаться жёстко. А эти веселятся. Интересно, они вообще понимают что происходит или надеются что пронесёт? Даже если пронесёт, то представляю этот запах.

Наконец и моя очередь подходит, сейчас последнему "самоотверженному исследователю", импозантному мужчине лет пятидесяти, пропишут посадочный чип и, наконец, потише станет. Как бы мне умудриться не оказаться в салоне рядом с этой толпой жизнерадостных гамадрилов. Не дадут ведь нормально отдохнуть.

— Климов Игорь Витальевич, корреспондент "Мангазейского вестника", — представился я симпатичной девушке-таможеннице с прекрасной косой, маскирующей нейрошунт . — В Танжер через Львов.

Девушка мило улыбнулась и подала мне посадочный чип.

— А можно мне местечко подальше от этой стаи попугаев? — наклонившись поближе, прошептал я. От девушки пахло земляникой и ещё чем-то не лесным, но приятным.

— Если только согласитесь на эконом-класс, — улыбка у милой таможеннице стала чуть виноватой. — Но вы не беспокойтесь, они из-за смены часовых поясов после завтрака скорее всего заснут, ну или в сеть выйдут. Не будут они в салоне так галдеть.

Э нет, менять бизнес-класс на эконом из-за этих... Лучше помучаюсь.

— Ну, на нет и суда нет. Спасибо, хоть утешили старика.

Улыбка красавицы стала чуть смущённой, а коммуникатор вдруг просигналил виброзвонком о приёме сообщения. Я уже хотел было вытащить его и узнать, кто же мне шлёт сообщения по приватному каналу, но заметив, слегка заалевшие ушки таможенницы, чуть театрально закряхтел по-стариковски и тяжело двинулся на посадку. Отойдя за угол я быстро просмотрел месседж. До сих пор не могу понять почему это срабатывает — стоит только здоровенному тридцатилетнему мужику двухметрового роста назвать себя стариком, и всё... По крайней мере настроение резко улучшилось. Дальше я двигался уже легко, пытаясь напевать своим крайне немузыкальным голосом:

Лысые романтики, воздушные бродяги,

Наша жизнь — мальчишеские вечные года.

Прочь тоску гоните вы, выпитые фляги,

Ты, метеослужба, нам счастья нагадай!

Солнце незакатное и теплый ветер с веста,

И штурвал послушный в стосковавшихся руках...

Ждите нас, не встреченные школьницы-невесты,

В маленьких асфальтовых южных городках!

Как я и подозревал избежать французов мне было не суждено, хорошо ещё что они оказались в основном впереди и через проход от мня. Рядом же устроился тот тип, что стоял в очереди впереди. Очень жизнерадостный такой тип и общительный. В течении пяти минут я узнал, что зовут его Шарль Ожье, причём ещё какой то де`, то ли де`Ложон, то ли де`Рожеон, а может и ещё как, но точно не д`Артаньян. А ещё он был профессором антропологии и доктором ещё чего то, причём этого "чего то" было несколько. Так же Шарль очень сожалел, что у меня нет шунта, но и это его не остановило — на мой коммуникатор тут же посыпались фото из его семейного альбома, с женой, детьми, внуками и вроде даже правнуками, какие то статьи из каких то журналов и монографий, и прочий мусор. Спасло меня только то, что через полчаса после взлёта принесли завтрак. Это были прекрасные пятнадцать минут тишины.