Когда часы двенадцать бьют

Тёна медленно брела по пустой улице, не понимая, куда идёт и зачем. Кажется, в сторону дома? Набившийся за голенища снег растаял, в сапогах ощутимо хлюпало, но девушка ничего не замечала. Ныла ушибленная коленка, саднили синяки и царапина на щеке, болели рёбра. Всё остальное: порванные колготки, измазанная юбка и оторванные пуговицы на блузке — казалось мелочью. Ночной зимний холод злой колючкой пробирался под расстёгнутую куртку, пронзительный декабрьский ветер задувал в уши, но шапка так и оставалась лежать в кармане.

'Заболею... — вяло зашевелилось в голове. — Да, вот заболею и умру. Сколько там до Нового года? Час? Вот тогда и умру, всем назло!'

В душе бушевала ненависть к окружающему миру, но и её понемногу вытесняло ледяное равнодушие. А как замечательно всё начиналось... Сквозь корку безучастности пробилась горькая мысль — как она оказалась здесь? Почему? Всё так же слепо идя по улице, Тёна начала вспоминать...

Слухи про то, что для школьников выделят деньги на аренду и празднование Нового года в одном из лучших развлекательных центров города, ходили ещё с октября. И пусть участвовать должны были девятые, десятые и одиннадцатые классы лишь четырёх случайно отобранных учебных заведений города — каждый был уверен, что выберут именно их. Поэтому когда в Тёнин класс, не обращая внимания, что урок немецкого вообще-то начался, вбежал один из парней и, не глядя на строгий осуждающий взгляд классной руководительницы, крикнул: 'Народ! Внизу плакат повесили! Мы идём!', девятый 'Б' взорвался радостными криками.

Тут же начали обсуждать, кто с кем пойдёт и что лучше надеть... хотя до Нового года и оставался ещё целый месяц. Урок пришлось отменять, всё равно переводить статьи и спрягать очередные неправильные глаголы никто уже не мог.

Классная отпустила всех по домам... и как гром с ясного неба прозвучал:

— Серебряникова, задержись.

Девушка с обречённым видом подошла к столу учительницы, сейчас прозвучит вопрос, которого Тёна больше всего боялась:

— Серебряникова. У тебя, между прочим, долги. Ещё с прошлой четверти.

Тёна задохнулась. Если ей не поставят четвёрку, то родители...

— Я... Я... Обещаю всё исправить.

Девушка от испуга чуть ли не посерела, и женщина сжалилась.

— Так уж и быть. Сдашь упражнения за прошлую четверть, поставлю авансом четыре. Но чтобы после каникул взялась за мой предмет.

— Да-да, обещаю.

В мыслях Тёна уже репетировала уговоры родителей. Этот Новый год обязательно станет самым прекрасным в жизни. Ведь до сих пор каждый раз она встречала праздник дома или у родственников.

Повезло, что папа как раз вернулся из рейса, а у мамы на этой неделе в больнице были утренние смены. И разговор можно не откладывать... Намёки Тёна начала за ужином, как бы между делом. Вот только пошло совсем не так, как рассчитывала. Стоило только рассказать про удачу и заикнуться, чтобы её отпустили праздновать Новый год, как мама сняла очки, которые дома носила вместо линз, и строго посмотрела на дочь. Без очков взгляд вышел немного рассеянный, и от этого казалось, будто мама смотрит насквозь. Видит все тайные мысли.

— Для начала, что у тебя с немецким?

— Четвёрка, честное слово, четвёрка. Я только сегодня разговаривала и спрашивала.

— Хорошо. А что у тебя с математикой?

Тёна еле сдержалась, чтобы не ойкнуть. С математикой, как и с физикой, было так себе. И мама про это знала. Но сейчас Тёна была готова на всё ради разрешения. Поэтому собралась с духом и ответила со всей уверенностью, какую смогла из себя выдавить.

— Там всё нормально. А если постараться, то в следующей четверти даже пять будет.

Родители переглянулись, явно сомневаясь. Потом папа кивнул, и расспросы пошли списком по остальным 'трудным' предметам. Тёна выворачивалась и юлила как могла. Мысленно собой гордясь: впрямую она не соврала ни разу. Наконец папа с мамой согласились, но только чтобы 'дочка не отрывалась от коллектива'...

Впрочем, чем ближе было тридцать первое число, тем больше Тёна думала — наговорила она всё правильно. Ведь такой необычный Новый год просто обязан подарить нечто такое, что она даже не может себе представить. Не зря она так уговаривала, а ещё как могла подтягивала хвосты, лишь бы ложь не выплыла наружу. Всё было так хорошо... Тогда почему же она сейчас здесь?!

Казалось, холод выстудил не только снаружи, но и внутри. Мысли ворочались еле-еле. Зато воспоминания, которые как раз хотелось усыпить, почему-то приходили на ум так чётко, будто всё случилось только минуту назад.

Первым звоночком будущих неприятностей стал, в этом Тёна сейчас была уверена, скандал с учительницей литературы. Кто придумал пошутить над старушкой, изрисовав маркером стол, уже и не вспомнить. Но поучаствовали все. Каждый понемногу, а как иначе? Вот только Серебряникову весь класс назначил быть последней. За то, что попыталась робко возражать. А учитель вошла слишком не вовремя...

Тёна успела метнуться за парту и замерла, надеясь, что её не заметили. Хотя вряд ли: таких каштановых хвостиков в классе всего одна пара. Но, может, старушка решит, что она доску вытирала... Тем временем учительница медленно прошаркала к столу. И выронила классный журнал. Не заметить карикатуры и матерные выражения про себя было сложно. Взгляд гневно зашарил по партам. И упёрся в Тёну.

— Серебряникова, встань. Твоя работа?!

— Я не...

— Я всё видела! И... — старушка неожиданно резво подошла и вытащила из-под тетрадки спрятанный маркер. — Вон! И дневник на стол. Придёшь с родителями.

После чего так, чтобы все видели, открыла журнал, сделала пометку. А потом подняла его вверх и продемонстрировала всему классу: в графе 'поведение' стояла жирная красная '2'.

Тёна расстроилась. Почему за всех попало только ей? Но сказать, что вообще-то не одна участвовала, побоялась. И так спорила, а уж предательства ей класс точно не простит. И лишь на пороге, в приступе захлестнувшей обиды, громко высказала, что думает по поводу такого никому не нужного предмета, как литература... Бедная старушка чуть не слегла с инфарктом, разбирательство чудом остановилось на уровне завучей, а не дошло до директора и школьного психолога.

Но она же извинилась... Честно извинилась! Иначе родители не согласились бы отпустить на новогоднюю ночь! Правда, класс хорошо запомнил, как из-за Серебряниковой девятый 'Б' чуть не лишился вожделенного праздника. И вокруг Тёны образовалась пустота, даже разговаривали с ней только две близкие подруги. И то одна украдкой, пока остальные не видят.

Тёна остановилась, со всей силы пнула ногой сугроб. И зашипела, удар отозвался болью в синяке на коленке.

'Дура я была, поймали на слабо. Нет, дело точно не в этом. Ведь ещё утром всё было прекрасно'.

Проснулась Тёна сегодня в настроении боевом и самом что ни на есть новогоднем. И твёрдо себе пообещала: плевать на одноклассников, плевать на всех. Праздник у неё будет, несмотря ни на что!

Началось всё с торжественного построения старшеклассников в огромном холле первого этажа. А наверху лестницы, как на трибуне, встали организаторы. Сначала пошла нудная праздничная речь какой-то толстой 'шишки' из областной администрации. Затем из колонок полился бубнёж долгой речи мэра... Тёна не запомнила ни слова — и не интересно, и уже через десять минут солдатиком по стойке смирно в туфлях на каблуке начали невыносимо болеть ноги. А от громко настроенных колонок ныли уши. Девушка скосила глаза на лучшую подругу Жанну, стоявшую рядом. Ну точно, падать будут вместе...

Но тут колонки, наконец, гаркнули:

— Счастливого Нового года всем!

И началось веселье. Тёна с подружками ещё за несколько дней до праздника пообещали друг другу весь вечер провести втроём. Но в начавшейся кутерьме, когда строй ровных прямоугольников 'по школам' сломался, и все разбежались по зданию, сначала затерялись светлые кудряшки Жанны... А потом умчалась и вторая подруга. Тёну душили ярость и обида: ведь договаривались же!

Какое-то время Тёна ещё ходила по шумным залам, даже умудрилась выпить стакан вина в незнакомой компании из другой школы. Хотя охрана и должна была не пускать в здание ни с алкоголем, ни с табаком — уже к девяти часам вечера в зале попадались нетрезвые подростки. А у ворот заднего двора и в туалетах поплыли густые клубы сигаретного дыма. Но с каждой минутой в душе всё больше чувствовались пустота и ощущение ненужности. Танцевать одной, когда рядом сплошь обнимающиеся парочки, быстро стало невмоготу.

— Скучаешь? — произнёс кто-то над ухом.

Тёна обернулась и с удивлением увидела рядом с собой Максима. Красавец из одиннадцатого 'А', по которому тайком вздыхала не одна Тёнина одноклассница. А Макс, не дожидаясь ответа, продолжил:

— А я вот тоже. Пошли, потанцуем?

Тёне этот смазливый парень никогда не нравился. Но сейчас в душе зашевелилась гордость. Сколько из задавак, устроивших в последние дни ей бойкот, мечтают потанцевать с Максимом? Поэтому она лишь в задумчивости потеребила на блузке пуговицу, но та, зная привычку хозяйки, оказалась пришита накрепко. На всякий случай Тёна спросила:

— А где твоя девушка? Марго? То есть Маргарита?

Макс только отмахнулся, коротко пояснив:

— Да тут где-то болтается. И вообще, с чего все так взяли? Моя девушка. Мы вообще просто гуляем. И можем разбежаться в любой момент. А так я на самом деле свободен.

Пару мелодий они потанцевали. Затем Макс ухватил новую подружку за руку, увёл в закоулок под лестницей на второй этаж. После чего оглянулся — никто на них не обращает внимания. И предложил сигарету. Отказываться девушка не стала. Вообще-то Тёна никогда до этого не курила, но сейчас не захотела выглядеть перед Максимом малолеткой.

После нескольких затяжек в теле появилась невероятная лёгкость, а всё окружающее стало восприниматься как-то со стороны. Когда Макс сначала повёл её куда-то в подсобное помещение, запер дверь изнутри ключом, а потом начал расстёгивать блузку, Тёна не стала сопротивляться. Сердце бешено застучало и затрепетало. Неужели то самое Оно, загаданное на новогоднюю ночь?! В глубине души девушка ещё сознавала, что поступает неправильно. Ей даже показалось, будто она отказывается... Но сказано было так тихо, что парень не услышал. Ещё чуть-чуть, вот уже пала последняя пуговица блузки и руки жадно потянулись к молнии на юбке...

В подсобку вошла уборщица, увидела полураздетую парочку и завопила:

— Ишь чё творят, охальники!

Женщина заметила ключ, упавший на пол, когда она открывала дверь. Голос мгновенно наполнился угрозой:

— Вот кто у меня запасной ключ стащил...

Первым как ошпаренный выскочил Максим. Вслед за ним вышла в зал несостоявшаяся любовница. Тёна проводила сбежавшего парня тоскливым взглядом, но догонять не стала. Хотя адреналин и выгнал из организма почти всю дрянь от сигареты, ощутимо мутило. Какое-то время Тёна сидела на скамейке в холле. Но с каждым ударом сердца девушку покидала искусственная эйфория, а на её место возвращались пустота и одиночество. Когда дурнота прошла окончательно, от тоски стало совсем невмоготу. И Тёна решила попробовать ещё раз поискать хоть кого-нибудь, к кому можно 'прицепиться'.

Первой из знакомых попалась Жанна. И встретила подругу громким возгласом:

— Как ты могла! Ну что, пришла ещё и похвастаться?

И почему-то начала рыдать. Тёна удачно вспомнила про укромный уголок под лестницей, поэтому схватила Жанну за запястье и чуть ли не волоком повела подругу туда. Выспрашивать. Не переставая всхлипывать, Жанна начала говорить:

— Я... Я всё видела. Как ты и Макс... Как ты застёгивала блузку. Он... Он такой... Я люблю его! А ты его так вот решила к себе, да? Как...как... полная... Ты мне больше не подруга!

Жанна оттолкнула подругу и убежала. Даже не дав объяснить, что ничего не было, что Тёна никогда и не думала 'отбивать' парня. И что Максим вообще ничей, а всё увиденное Жанной — недоразумение. А ещё в душе заплескался неприятный осадок. И вдруг пришла мысль: 'Как-то сегодня всё складывается слишком уж хреново'.

К несчастью, на этом история с Максимом не закончилась. Тёна не подумала, что рядом с лестницей расположены туалеты. Из женского как раз во время попытки объясниться вышла какая-то незнакомая размалёванная девица, и, кажется, даже разговор с Жанной подслушала. Но мало ли народу сегодня из разных школ?.. Вот только скоро эта же девица попалась снова, и стояла она вместе с Марго и Максом! Тёна столкнулась с ними, как раз когда Марго отвесила бойфренду пощёчину с возгласом:

— Опять за бабами шляешься, козёл!

И тут крикнула девица из туалета:

— Во! Вот она, эта с... !

Тёна испуганно вжалась в стену, потом попыталась убежать... Оказалось, за спиной стоят ещё несколько приятельниц Марго. 'Разлучницу' ухватили за руки, и, не обращая внимания на удивлённые взгляды окружающих, поволокли на улицу. Там виновницу начали бить. С остервенением, не соизмеряя в пьяном угаре силы, не осторожничая. Несколько минут Тёна ещё пыталась защищаться, но очень скоро девушку затопил ужас, а сил стало хватать только на то, чтобы хоть как-то прикрываться руками.

— Что тут творится?! — голос охранника заставил драку мгновенно утихнуть.

Марго и её приятельницы бросились в разные стороны и постарались затеряться среди толпы. Тем временем мужик оценил увиденное и потащил Тёну в служебный санузел. Умываться.

Вот только стоило посмотреть на себя в зеркало, как сразу стало понятно: и одежда, и настроение погибли безвозвратно. Да и под глазом набухал здоровенный синяк. Тёна без слов оттолкнула охранника, схватила в гардеробе куртку и выбежала прочь. Как можно дальше!

Через час с небольшим из домов высыплет народ, в воздухе будут сталкиваться фейерверки, а стёкла задрожат от криков: 'С Новым две тысячи двенадцатым Годом!'. Но пока одиночество улиц нарушал только редкий прохожий, торопящийся в тепло к праздничному столу.

Ноги несли Тёну в сторону дома, но шла она медленно. Болела коленка, было скользко от подтаявшего днём снега, который с заходом солнца смёрзся на асфальте в ледяные плёнки. Ночной зимний холод злой колючкой пробирался под расстёгнутую куртку. Пронзительный декабрьский ветер задувал в уши, но шапка так и оставалась лежать в кармане.

'Заболею... — вяло зашевелилось в голове. — Да, вот заболею и умру. Сколько там до Нового года? Час? Вот тогда и умру, всем назло!'

За спиной раздались торопливые шаги. Тёна механически обернулась и заметила парня, причём он явно пытался догнать именно её. На память пришли наставления родителей и страшные истории про незнакомцев, затаскивающих для гнусных целей девочек в подворотни. Но сейчас ей было безразлично. Почему бы и нет? Всё так же медленно она продолжала идти вперёд. Но когда парень догнал и положил руку на плечо — остановилась и обернулась. И с некоторым удивлением принялась рассматривать незнакомца. Выше её на голову, светло-русый ёжик волос — шапку парень почему-то не надел. И... не смазлив, как Максим, не глянцевый 'красавец' из рекламы новой жвачки. Но в правильных тонких чертах лица чувствовалась какая-то сила, притягательность. Под расстёгнутым пальто виднелась тёмно-синяя школьная форма...