Живите люди!

Пекарь (Петрушкин Сергей Иванович)

Все права защищены.

Люди, никто от вас не требует подвигов, просто не делайте подлости.

Русский актёр Владимир Ивашов.

Дело не в том, какой дорогой мы идём, дело в том, какую дорогу мы выбираем.

Писатель О' Генри

ЖИВИТЕ ЛЮДИ!

К двенадцати годам своей короткой жизни Савва остался сиротой, отец — полковник в отставке, будучи по делам в уездном городе увидел, как пара лошадей, запряженные в бричку понеслись, чем то испуганные, а в бричке две девочки. Кинулся полковник, ухватился за узду, да сам не уберегся, головой угодил аккурат в дышло, однако не отпустил узды и остановил лошадей. а когда подбежали к нему люди, увидели, что мертвый полковник и мертвый продолжал держать узду. так и не смогли пальцы разжать, пришлось узду резать. так и отпевали с кусками узды, так похоронили. На отпевании кто-то указал священнику на эти куски кожи, не нарушение ли это, так священник ударил того кадилом и заявил, что это пропуск в рай без очереди, и добавил, что каждому следует мечтать, чтобы так уйти из жизни. Матушка Саввы, Наталья Максимовна, в девичестве Сыромятина не долго тосковала, через два месяца, тихо,во сне ушла к мужу. Сердце. Так и остался Савва один на свете.Отрок двенадцати неполных лет... И неизвестно как бы жизнь у Саввы дальше пошла, да только после поминок девяти дней, управляющий имением Никита Егорович, крестный Саввы, которому батюшка покойный безгранично доверял, привел Савву в кабинет отца покойного, усадил за стол, за которым, отец работал и по полдня бывало бумаги разбирал. И дождавшись, когда Савва, устроится за столом поудобнее, обратился к нему, не как ранее, Савва или барчук, а как ко взрослому, опыт и честь жизни имеющему человеку, по имени отчеству. Савва удивился подобному обращению, знал он Никиту, как доверенного человека отца, знал, что Никита, по выходе отца в отставку, с отцом приехал в поместье. И отцу был другом сердечным, отец, бывало, говорил, случись что с нами, с родителями твоими, Савва — Никите безгранично доверяй. Никита постоял минуту возле стола, потом подойдя к двери, приказал слуге позвать няню Степановну. К тому тоже крестная Саввы. Не присаживаясь, дождался, пока вошедшая няня, присядет на свой диванчик в углу комнаты. В бытность родителей, собирались они вчетвером в комнате, разговоры вели и никто не смел на этот диванчик садиться и только Савве по малолетству позволялось подстраиваться под бок няни и он сонно глядя на собравших, бывало, засыпал, слушая не понятные для него разговоры. Савва понимая, с этого часа, меняется его жизнь, ведь не просто вдруг приехали в усадьбу, два учителя. Конечно Савва, получал домашнее образование и было оно весьма неплохим для отрока.Переглянувшись с няней, Никита сказал:

— Савва Игнатьич, так получилось, что закончилось твое отрочество и тебе следует думать, как дальше жить и жить так, чтобы быть достойным своих родителей. И чтобы то, что нажили твои родители не пошло прахом, а это не только имущество, но и люди, что надеются на тебя, и достоинство твое человеческое. Чтобы мануфактуры да цеха, отцом твоим организованные, работали как прежде, чтобы мастера не разбежались. С завтрашнего дня, надо начать заниматься с учителями. Французский, английский, география, экономика, управление поместьем, вращение в свете, именно вращение, потом все поймешь. Через два дня приедут еще два учителя. Фортификация, военное дело. Обращению с оружием буду сам с тобой заниматься. По рождению, ты записан в полк резерва и сейчас ты уже подпоручик, но за штатом. Всякий дворянин должен приносить государству пользу, не приносящий же — лишается звания дворянского и имущество его переходит государству. Но по исполнению шестнадцати лет, тебе следует быть в полку резерва. У тебя четыре года, чтобы соответствовать.

Утром, невзирая на погоду, будил его Никита и вел на площадку за конюшней, где построили разные устройства для физических упражнений. Да спал сейчас Савва не на перине, как в бытность, а на кошме. До завтрака, упражнения, фехтование, да не на шпагах, на саблях. Никита, невысокий крепыш, спокойный, доброжелателный в обычной жизни, беспощадный, жестокий в наставничестве. После завтрака, учителя садились плотно на шею. И здесь уже няня следила и однажды, когда она увидела, что учитель француского несколько манкирует своими обязонастями, она на французском, так отчитала его, что французик, сначала покраснел и пытался что-то сказать, а потом сбледнул с лица и стоял, потупившись. Столь быстрого француского Савва, разумел еще не чисто, но понять, что няне плевать, что француз дворянин, кнут на конюшни и дворянам ума и старательности давал. И Савва с тех пор старательности в учении добавил, не то чтобы опасался конюшни, но поговорку, чем черт не шутит, пока бог спит, он испытал с Никитой, когда прикинулся, что повредил руку. Как раз ребята из села шли речку и так Савве захотелось посидеть с ребятами на берегу с удочкой, тем более он знал, у Мишки всегда запасная уда есть. Никита сочувственно помял руку, спросил не повредил ли ноги. Савва в предчуйвствии того, как побежит догонять ребят, ответил, что с ногами в порядке. Никита же попросил Савву подождать минуту, ушел в амбар и вернувшись с половиной чувала пшеницы, торжественно возложил его на плечи Саввы, а это четыре пуда и ласково, так сказал:

Ручка болит, так чего мы время будем терять, ножки будем тренировать.

И добавив холода в голос, добавил:

— Три круга вокруг поместья.

А сам между прочим, охлюпкой сел на дворового мерина и рядом поехал, подгоняя Саввушку бедного, если казалось, что тот замедляется, палочкой. Ну как палочкой, если этой палочкой в лоб волку стукнуть, то и волк не подымется. Сначало хорошо бежать было, если бы не палочка, но предсталялось, как эта палочка бьет по лбу Никите, и валится он с мерина задницей на землю, даже пару раз хихикнул, но палочка тут же добавляла скорости и на последнем круге в голове только билось, не упасть, не опозорится. И не упал, по знаку Никиты занес чувал в амбар. А когда выходил, слышал, как Никита говорил няне:

— Ничего, зато человеком станет. Ага, а сейчас Саввушка не человек, а тот обезьян из книги по географии.

И нянюшка, даже не посмотрев на Савву в дом ушла.

— Мыться и завтракать. — говорит Никита, а как тут мыться, когда ноги дрожат, а руки ходуном ходят... Какое наслаждение присесть за стол, только кусок в горло не лезет, а этот изверг рода человеческого на против и жрет, как не в себя, да еще и Савву подгоняет, чтобы ел больше, видите ли Савве Игнатьевичу надо массу мышечную наращивать. Ага наростишь ее с такими наставниками. Одно утешает, что на людях величает по отчеству, а то наедине каким-то духом, да салагой. После завтрака управление, география, этикет, будь он проклятый. Обед. Потом разбирательство дел хозяйственных. Тут уж к Никите няня присоединяется и вдвоем уже требуют от Саввы решить этот или другой вопрос, да еще и рассказать, почему принял это решение, а не другое и почему. Потом саблю в руки и опять Никита гоняет Саввушку. И зимой уже, когда Савва смог продержаться против Никиты минут десять и тот ни разу Савву не зацепил, Никита в хорошем настроении позволил Савве присесть отдохнуть после боя. Савва спросил, что озачают слова, салага и дух, Никита усмехнулся и ответил, эти слова отца Саввы, помогают лучше и быстрее осваивать науку воинскую, а так как слова эти являются семейным секретом, швыряться ими не следует.

К тому времени француз учитель, которому няня грозила конюшней уехал домой и на его место был другой нанят учитель испанец. Этот не расстовался с длинной шпагой и хотя в доме с ней было неудобно, она всегда висела у него набоку. Однажды Савва с Никитой отдыхали после учебного боя Савва спросил Никиту:

— Скажи дядя, а почему ты меня учишь на саблях, шпагу не разу в руки не давал?

И Савва глянул на учителя испанца, что со своей шпагой терся неподалеку, наблюдая за их боем. Никита усмехнулся, поняв не хитрую игру Саввы. Ему тоже не нравился этот испанец, из-зо всех всех сил подчеркивающий, что уча этого русского варвара, делает ему великое одолжение. Так глядя на испанца, намеренно громче Никита сказал:

— А зачем тебе, Савва Игнатьич учиться махать этим прутиком, одни только танцы, да звон бубенцами и годится сей прутик жарить мясо на костре.

Услышав это кабальеро встопорщил усы и каким-то деревянным шагом приблизился ним, при этом шаге испанец так был похож на петуха, вышагивающего вокруг своих кур, что Савва, отвернулся скрывая улыбку, что тоже не укрылось от испанца. А вот нечего было требовать от повара приготовить ему какое-то испанское блюдо, а когда повар ответил, что не знает, как его готовить, кричать потом полчаса про русских варваров не понимающих в настоящей пище.

Подойдя к ним кабальеро еще выше задрал нос и гордо сказал:

Господин Никита, этот как вы выразились прутик, работы известного испанского мастера Махеро и у себя на родине я выиграл три дуэли, одна с тяжелым ранением противника.

Никита искоса глянул на испанца:

— А от меня то чего хочешь? Да и по-русски ты испанец что-то чисто заговорил.

Шпагоносец ответил:

— Предлагаю пари: если я выиграю у вас три схватки, вы заплатите мне как за год моей работы на который я подряжался обучать вашего недоросля и я уеду домой.

— А если не выиграешь ни одной? — прищурился Никита.

— Тогда я два года буду учить вашего недоросля.

— Бесплатно?

— Нет почему, но за те же деньги, что и первый год.

— Как ведем дуэль, до крови или до лишения оружия?

— Конечно до лишения оружия.

— Вот Савва Игнатьич и одна дуэль с тяжелым ранением...

Никита с кряхтением встал:

— Так как вы, господин испанец, меня вызвали на дуэль, то будет она происходить на моих условиях. Тем оружием, что при нас. Я выигрываю у вас три схватки до потери оружия, вы немедленно уезжаете из поместья, Савва Игнатьич не платит вам ни копейки, кроме того вы внимательно читали договор? Киваете, значит читали. Там третьим пунктом запрет на ношение оружия на территории поместья, четвертым пунктом, запрет на дуэли на территории поместья, эти запреты касаются чужих людей в поместье, а не хозяев. И так есть все основания лишить вас места. Так что прошу на позицию.

Встали, салютом отмахнулись. Испанец выставил свою железку, пытался обозначить угрозу горла Никиты как вылетела из его руки шпага и звеня, покатилась по земле. Испанец стоял с выпученными глазоньками, не понимая, что произошло. Второй раз шпага как-то тоже не удержалась в его руке. А в третий раз Никита соеденил колющий с последующим переходом в рубящей и шпага переломилась у самого эфеса. Да сделал это не торопясь, чтобы Савва увидел, как это производится. Савва сам умел производить эту комбинацию и несколько гордился этим умением, но глядя на работу Никиты понял, какой он щенок и каких трудов будет ему стоить, чтобы добиться подобного мастерства. И понимание, какой мастер учит его и гордость за Никиту.

Стоял испанец ошалевши и видно было, не может понять, как это произошло. А Никита, подошедши к испанцу, взял у него из руки эфес шпаги и со словами:

— Это уже не твое, вот где ему место. — забросил эфес на крышу конюшни. Потом повернулся к испанцу:

— У тебя есть час чтобы съехать с поместья, все, время пошло.

Каким уходил испанец с площадки, Савва будет помнить наверное всю жизнь. И понял значение слов Никиты: не гоношись без дела. Ну, что Савва Игнатьевич, с сабелькой не так уж плохо у тебя, конечно еще работать будем, но уже можно и другим потихоньку заниматься. И стали кошмаром последующие годы для Саввы. Бег на такие расстояния, лошадь что устанет. Как говорил Никита, чтобы спасти свою задницу, надо быстро и далеко бегать. И еще рукопашный бой, руками, ногами. И как часового брать, как его убить, как живого взять. Да как против оружного с голыми руками, как убить голыми руками при необходимости, как лечить, болезни, раны, да как их шить. И радость великая приехать домой, после двух недельного шастанья по лесам и в баньку, Кириллой, истопленной. Правда на другой день, будет то, что Никита называет искуством распросить дерево и получить ответы. Психологиеей допроса называет. Но нам это хихи. Это не лежать в лесу корягой спрятавшись, да гадать, найдут ли, нет ли, Никита с Михеем, лесничим, что каждый куст в лесу знает, чтоб его сорока за задницу укусила, когда по нужде присядет, а если найдут эти изверги, стрелу тупую пустят, дескать убит, да все по заднице норовят. Или живьем захотят взять, тогда отбиваться приходиться от них. А эти сохатые вон сколь здоровые, Правда, если зацепишь кого удачно, прям радостно на сердце, правда совсем не часто такое случается, но все равно радостно. А коль отбился да вывернулся, эти сохатые по лесу гонят как зайца, а потом разбирают по косточкам, что не так сделал. Да как надо. Ну изверги, как няня говорит. Сначала синяков наставят, оплеух навесят. Но и когда приходит очередь Саввы их искать, тут хоть немного, но можно отомстить. И так все эти года, так что вспомнить, так передегивает.

Зато, когда пришла очередь по аккредитации в полк ехать, надел Савва мундир и встал перед зеркалом, сам поразился: стоит стройный высокий молодец, ну для своих лет, с холодными глазами. Как няня сказала увидев Савву в мундире: Смерть девкам! Да только когда по девкам бегать-то.

Долго ли коротко, приехал Савва в свой полк, ну как свой, ни разу здесь не был. Полк не полного содержания, то есть, числятся в полку дети заслуженных офицеров, да дворян своих отпрысков желающих пустить по военной службе и не желающих, чтобы дети их в военных училищах воздухи пинали, а мурцовки военной хлебнули сразу и полной ложкой. Полк числился за Столицей и расчет был служить там. Приехав в квартирмейстерскую в Столице, на Нагорной улице, узнал Савва, что полк расквартирован аж в городе Нубенске. А это 320 верст от Столицы к югу. Как ехидно заметил важный младший кватирмейстер в звании корнета, почему то гусарского , принявший бумаги Саввы:

— Дабы не было столичных соблазнов у не окрепших умов младых отроков.

И пояснил отчего так:

— Вы, господин подпоручик, звание ваше получили по истечению возрастного ценза, но умения воинского не имеете, и дабы иметь право на следующее звание, следует два года служить в полку без отпуска.

Да еще изволил показать на карте, на стене висящей, где этот Нубенск находится. Хотел Савва ему в нос дать, за излишне важный вид, да тот видимо почуял и за барьер убежал, где его стол стоял. Опытный, видимо давали в нос уже. Придя в хорошее настроение от испуга этого недоразумения с саблей, Савва решил сразу ехать в полк. А что, бывало с Никитой эти триста верст за четыре дня проходили А тут лошадка добрая, Буланка, сам Кирилла готовил, продукты еще домашние остались, по пути еще куплю, а нет так лес покормит. В нескором времени выбрался из Столицы. А что, название как название города. Не то, что Аканель у французов или Нюль у англов. Дорога как то быстро пробежала под копытами лошадки. Временами надоедало в седле, так рядом с лошадкой бежал, тогда Буланка одобрительно кивала головой и бег свой соразмеряла с хозяином, дабы не устал он раньше времени и бежал сам подольше. Однажды, какой то доброхот, видя что человек бежит за лошадью, думал, норовистая убежала,догнал на своей верхом, затеял Буланку ловить, когда же узнал отчего молодой человек бежит — устал в седле сидеть, долго смеялся. Так и доехали до придорожного трактира, где остановились перекусить, да лошадей покормить. Когда же попутчик дорожный, местный помещик Терентьев Максим Петрович, поверяющий владения свои ; за столом узнал, что Савва вино не приемлет, то по радовался. По его словам, молодежь нынешняя, показывая взрослость свою, доказывает к сожалению, это излишне вино употребляя. Так и доехали потихоньку Савва с Буланкой до Нубенска. Спрашивая у горожан как полк найти, Савва достаточно узнал мнение горожан о своем полке. Кто -то показывал дорогу рукой махнув, кто-то увидев под распахнутом пыльнике мундир, молча проходил мимо. Худо-бедно — добрался Савва до расположения. Ну что сказать: бывший монастырь каразмов, изгнаных из Русии прежним императором и под страхом смерти запретившем последователям каразмии появлятся на земле Русии. Ибо самопрерывание жизни своей во славу кого либо, противоречит самой жизни. Конечно перестроили военные под свои нужды, но что-то много грязи видно во дворе через настеж распахнутые ворота. Да и часовой сидит на лавочке у ворот, лениво посматривая на всадника. Ружье в сторонке стоит, прислоненое к стене.