Живите люди!

Пекарь (Петрушкин Сергей Иванович)

Все права защищены.

Люди, никто от вас не требует подвигов, просто не делайте подлости.

Русский актёр Владимир Ивашов.

Дело не в том, какой дорогой мы идём, дело в том, какую дорогу мы выбираем.

Писатель О' Генри

ЖИВИТЕ ЛЮДИ!

К двенадцати годам своей короткой жизни Савва остался сиротой, отец — полковник в отставке, будучи по делам в уездном городе увидел, как пара лошадей, запряженные в бричку понеслись, чем то испуганные, а в бричке две девочки. Кинулся полковник, ухватился за узду, да сам не уберегся, головой угодил аккурат в дышло, однако не отпустил узды и остановил лошадей. а когда подбежали к нему люди, увидели, что мертвый полковник и мертвый продолжал держать узду. так и не смогли пальцы разжать, пришлось узду резать. так и отпевали с кусками узды, так похоронили. На отпевании кто-то указал священнику на эти куски кожи, не нарушение ли это, так священник ударил того кадилом и заявил, что это пропуск в рай без очереди, и добавил, что каждому следует мечтать, чтобы так уйти из жизни. Матушка Саввы, Наталья Максимовна, в девичестве Сыромятина не долго тосковала, через два месяца, тихо,во сне ушла к мужу. Сердце. Так и остался Савва один на свете.Отрок двенадцати неполных лет... И неизвестно как бы жизнь у Саввы дальше пошла, да только после поминок девяти дней, управляющий имением Никита Егорович, крестный Саввы, которому батюшка покойный безгранично доверял, привел Савву в кабинет отца покойного, усадил за стол, за которым, отец работал и по полдня бывало бумаги разбирал. И дождавшись, когда Савва, устроится за столом поудобнее, обратился к нему, не как ранее, Савва или барчук, а как ко взрослому, опыт и честь жизни имеющему человеку, по имени отчеству. Савва удивился подобному обращению, знал он Никиту, как доверенного человека отца, знал, что Никита, по выходе отца в отставку, с отцом приехал в поместье. И отцу был другом сердечным, отец, бывало, говорил, случись что с нами, с родителями твоими, Савва — Никите безгранично доверяй. Никита постоял минуту возле стола, потом подойдя к двери, приказал слуге позвать няню Степановну. К тому тоже крестная Саввы. Не присаживаясь, дождался, пока вошедшая няня, присядет на свой диванчик в углу комнаты. В бытность родителей, собирались они вчетвером в комнате, разговоры вели и никто не смел на этот диванчик садиться и только Савве по малолетству позволялось подстраиваться под бок няни и он сонно глядя на собравших, бывало, засыпал, слушая не понятные для него разговоры. Савва понимая, с этого часа, меняется его жизнь, ведь не просто вдруг приехали в усадьбу, два учителя. Конечно Савва, получал домашнее образование и было оно весьма неплохим для отрока.Переглянувшись с няней, Никита сказал:

— Савва Игнатьич, так получилось, что закончилось твое отрочество и тебе следует думать, как дальше жить и жить так, чтобы быть достойным своих родителей. И чтобы то, что нажили твои родители не пошло прахом, а это не только имущество, но и люди, что надеются на тебя, и достоинство твое человеческое. Чтобы мануфактуры да цеха, отцом твоим организованные, работали как прежде, чтобы мастера не разбежались. С завтрашнего дня, надо начать заниматься с учителями. Французский, английский, география, экономика, управление поместьем, вращение в свете, именно вращение, потом все поймешь. Через два дня приедут еще два учителя. Фортификация, военное дело. Обращению с оружием буду сам с тобой заниматься. По рождению, ты записан в полк резерва и сейчас ты уже подпоручик, но за штатом. Всякий дворянин должен приносить государству пользу, не приносящий же — лишается звания дворянского и имущество его переходит государству. Но по исполнению шестнадцати лет, тебе следует быть в полку резерва. У тебя четыре года, чтобы соответствовать.

Утром, невзирая на погоду, будил его Никита и вел на площадку за конюшней, где построили разные устройства для физических упражнений. Да спал сейчас Савва не на перине, как в бытность, а на кошме. До завтрака, упражнения, фехтование, да не на шпагах, на саблях. Никита, невысокий крепыш, спокойный, доброжелателный в обычной жизни, беспощадный, жестокий в наставничестве. После завтрака, учителя садились плотно на шею. И здесь уже няня следила и однажды, когда она увидела, что учитель француского несколько манкирует своими обязонастями, она на французском, так отчитала его, что французик, сначала покраснел и пытался что-то сказать, а потом сбледнул с лица и стоял, потупившись. Столь быстрого француского Савва, разумел еще не чисто, но понять, что няне плевать, что француз дворянин, кнут на конюшни и дворянам ума и старательности давал. И Савва с тех пор старательности в учении добавил, не то чтобы опасался конюшни, но поговорку, чем черт не шутит, пока бог спит, он испытал с Никитой, когда прикинулся, что повредил руку. Как раз ребята из села шли речку и так Савве захотелось посидеть с ребятами на берегу с удочкой, тем более он знал, у Мишки всегда запасная уда есть. Никита сочувственно помял руку, спросил не повредил ли ноги. Савва в предчуйвствии того, как побежит догонять ребят, ответил, что с ногами в порядке. Никита же попросил Савву подождать минуту, ушел в амбар и вернувшись с половиной чувала пшеницы, торжественно возложил его на плечи Саввы, а это четыре пуда и ласково, так сказал:

Ручка болит, так чего мы время будем терять, ножки будем тренировать.

И добавив холода в голос, добавил:

— Три круга вокруг поместья.

А сам между прочим, охлюпкой сел на дворового мерина и рядом поехал, подгоняя Саввушку бедного, если казалось, что тот замедляется, палочкой. Ну как палочкой, если этой палочкой в лоб волку стукнуть, то и волк не подымется. Сначало хорошо бежать было, если бы не палочка, но предсталялось, как эта палочка бьет по лбу Никите, и валится он с мерина задницей на землю, даже пару раз хихикнул, но палочка тут же добавляла скорости и на последнем круге в голове только билось, не упасть, не опозорится. И не упал, по знаку Никиты занес чувал в амбар. А когда выходил, слышал, как Никита говорил няне:

— Ничего, зато человеком станет. Ага, а сейчас Саввушка не человек, а тот обезьян из книги по географии.

И нянюшка, даже не посмотрев на Савву в дом ушла.

— Мыться и завтракать. — говорит Никита, а как тут мыться, когда ноги дрожат, а руки ходуном ходят... Какое наслаждение присесть за стол, только кусок в горло не лезет, а этот изверг рода человеческого на против и жрет, как не в себя, да еще и Савву подгоняет, чтобы ел больше, видите ли Савве Игнатьевичу надо массу мышечную наращивать. Ага наростишь ее с такими наставниками. Одно утешает, что на людях величает по отчеству, а то наедине каким-то духом, да салагой. После завтрака управление, география, этикет, будь он проклятый. Обед. Потом разбирательство дел хозяйственных. Тут уж к Никите няня присоединяется и вдвоем уже требуют от Саввы решить этот или другой вопрос, да еще и рассказать, почему принял это решение, а не другое и почему. Потом саблю в руки и опять Никита гоняет Саввушку. И зимой уже, когда Савва смог продержаться против Никиты минут десять и тот ни разу Савву не зацепил, Никита в хорошем настроении позволил Савве присесть отдохнуть после боя. Савва спросил, что озачают слова, салага и дух, Никита усмехнулся и ответил, эти слова отца Саввы, помогают лучше и быстрее осваивать науку воинскую, а так как слова эти являются семейным секретом, швыряться ими не следует.

К тому времени француз учитель, которому няня грозила конюшней уехал домой и на его место был другой нанят учитель испанец. Этот не расстовался с длинной шпагой и хотя в доме с ней было неудобно, она всегда висела у него набоку. Однажды Савва с Никитой отдыхали после учебного боя Савва спросил Никиту:

— Скажи дядя, а почему ты меня учишь на саблях, шпагу не разу в руки не давал?

И Савва глянул на учителя испанца, что со своей шпагой терся неподалеку, наблюдая за их боем. Никита усмехнулся, поняв не хитрую игру Саввы. Ему тоже не нравился этот испанец, из-зо всех всех сил подчеркивающий, что уча этого русского варвара, делает ему великое одолжение. Так глядя на испанца, намеренно громче Никита сказал:

— А зачем тебе, Савва Игнатьич учиться махать этим прутиком, одни только танцы, да звон бубенцами и годится сей прутик жарить мясо на костре.

Услышав это кабальеро встопорщил усы и каким-то деревянным шагом приблизился ним, при этом шаге испанец так был похож на петуха, вышагивающего вокруг своих кур, что Савва, отвернулся скрывая улыбку, что тоже не укрылось от испанца. А вот нечего было требовать от повара приготовить ему какое-то испанское блюдо, а когда повар ответил, что не знает, как его готовить, кричать потом полчаса про русских варваров не понимающих в настоящей пище.

Подойдя к ним кабальеро еще выше задрал нос и гордо сказал:

Господин Никита, этот как вы выразились прутик, работы известного испанского мастера Махеро и у себя на родине я выиграл три дуэли, одна с тяжелым ранением противника.

Никита искоса глянул на испанца:

— А от меня то чего хочешь? Да и по-русски ты испанец что-то чисто заговорил.

Шпагоносец ответил:

— Предлагаю пари: если я выиграю у вас три схватки, вы заплатите мне как за год моей работы на который я подряжался обучать вашего недоросля и я уеду домой.

— А если не выиграешь ни одной? — прищурился Никита.

— Тогда я два года буду учить вашего недоросля.

— Бесплатно?

— Нет почему, но за те же деньги, что и первый год.

— Как ведем дуэль, до крови или до лишения оружия?

— Конечно до лишения оружия.

— Вот Савва Игнатьич и одна дуэль с тяжелым ранением...

Никита с кряхтением встал:

— Так как вы, господин испанец, меня вызвали на дуэль, то будет она происходить на моих условиях. Тем оружием, что при нас. Я выигрываю у вас три схватки до потери оружия, вы немедленно уезжаете из поместья, Савва Игнатьич не платит вам ни копейки, кроме того вы внимательно читали договор? Киваете, значит читали. Там третьим пунктом запрет на ношение оружия на территории поместья, четвертым пунктом, запрет на дуэли на территории поместья, эти запреты касаются чужих людей в поместье, а не хозяев. И так есть все основания лишить вас места. Так что прошу на позицию.

Встали, салютом отмахнулись. Испанец выставил свою железку, пытался обозначить угрозу горла Никиты как вылетела из его руки шпага и звеня, покатилась по земле. Испанец стоял с выпученными глазоньками, не понимая, что произошло. Второй раз шпага как-то тоже не удержалась в его руке. А в третий раз Никита соеденил колющий с последующим переходом в рубящей и шпага переломилась у самого эфеса. Да сделал это не торопясь, чтобы Савва увидел, как это производится. Савва сам умел производить эту комбинацию и несколько гордился этим умением, но глядя на работу Никиты понял, какой он щенок и каких трудов будет ему стоить, чтобы добиться подобного мастерства. И понимание, какой мастер учит его и гордость за Никиту.

Стоял испанец ошалевши и видно было, не может понять, как это произошло. А Никита, подошедши к испанцу, взял у него из руки эфес шпаги и со словами:

— Это уже не твое, вот где ему место. — забросил эфес на крышу конюшни. Потом повернулся к испанцу:

— У тебя есть час чтобы съехать с поместья, все, время пошло.

Каким уходил испанец с площадки, Савва будет помнить наверное всю жизнь. И понял значение слов Никиты: не гоношись без дела. Ну, что Савва Игнатьевич, с сабелькой не так уж плохо у тебя, конечно еще работать будем, но уже можно и другим потихоньку заниматься. И стали кошмаром последующие годы для Саввы. Бег на такие расстояния, лошадь что устанет. Как говорил Никита, чтобы спасти свою задницу, надо быстро и далеко бегать. И еще рукопашный бой, руками, ногами. И как часового брать, как его убить, как живого взять. Да как против оружного с голыми руками, как убить голыми руками при необходимости, как лечить, болезни, раны, да как их шить. И радость великая приехать домой, после двух недельного шастанья по лесам и в баньку, Кириллой, истопленной. Правда на другой день, будет то, что Никита называет искуством распросить дерево и получить ответы. Психологиеей допроса называет. Но нам это хихи. Это не лежать в лесу корягой спрятавшись, да гадать, найдут ли, нет ли, Никита с Михеем, лесничим, что каждый куст в лесу знает, чтоб его сорока за задницу укусила, когда по нужде присядет, а если найдут эти изверги, стрелу тупую пустят, дескать убит, да все по заднице норовят. Или живьем захотят взять, тогда отбиваться приходиться от них. А эти сохатые вон сколь здоровые, Правда, если зацепишь кого удачно, прям радостно на сердце, правда совсем не часто такое случается, но все равно радостно. А коль отбился да вывернулся, эти сохатые по лесу гонят как зайца, а потом разбирают по косточкам, что не так сделал. Да как надо. Ну изверги, как няня говорит. Сначала синяков наставят, оплеух навесят. Но и когда приходит очередь Саввы их искать, тут хоть немного, но можно отомстить. И так все эти года, так что вспомнить, так передегивает.

Зато, когда пришла очередь по аккредитации в полк ехать, надел Савва мундир и встал перед зеркалом, сам поразился: стоит стройный высокий молодец, ну для своих лет, с холодными глазами. Как няня сказала увидев Савву в мундире: Смерть девкам! Да только когда по девкам бегать-то.

Долго ли коротко, приехал Савва в свой полк, ну как свой, ни разу здесь не был. Полк не полного содержания, то есть, числятся в полку дети заслуженных офицеров, да дворян своих отпрысков желающих пустить по военной службе и не желающих, чтобы дети их в военных училищах воздухи пинали, а мурцовки военной хлебнули сразу и полной ложкой. Полк числился за Столицей и расчет был служить там. Приехав в квартирмейстерскую в Столице, на Нагорной улице, узнал Савва, что полк расквартирован аж в городе Нубенске. А это 320 верст от Столицы к югу. Как ехидно заметил важный младший кватирмейстер в звании корнета, почему то гусарского , принявший бумаги Саввы:

— Дабы не было столичных соблазнов у не окрепших умов младых отроков.

И пояснил отчего так:

— Вы, господин подпоручик, звание ваше получили по истечению возрастного ценза, но умения воинского не имеете, и дабы иметь право на следующее звание, следует два года служить в полку без отпуска.

Да еще изволил показать на карте, на стене висящей, где этот Нубенск находится. Хотел Савва ему в нос дать, за излишне важный вид, да тот видимо почуял и за барьер убежал, где его стол стоял. Опытный, видимо давали в нос уже. Придя в хорошее настроение от испуга этого недоразумения с саблей, Савва решил сразу ехать в полк. А что, бывало с Никитой эти триста верст за четыре дня проходили А тут лошадка добрая, Буланка, сам Кирилла готовил, продукты еще домашние остались, по пути еще куплю, а нет так лес покормит. В нескором времени выбрался из Столицы. А что, название как название города. Не то, что Аканель у французов или Нюль у англов. Дорога как то быстро пробежала под копытами лошадки. Временами надоедало в седле, так рядом с лошадкой бежал, тогда Буланка одобрительно кивала головой и бег свой соразмеряла с хозяином, дабы не устал он раньше времени и бежал сам подольше. Однажды, какой то доброхот, видя что человек бежит за лошадью, думал, норовистая убежала,догнал на своей верхом, затеял Буланку ловить, когда же узнал отчего молодой человек бежит — устал в седле сидеть, долго смеялся. Так и доехали до придорожного трактира, где остановились перекусить, да лошадей покормить. Когда же попутчик дорожный, местный помещик Терентьев Максим Петрович, поверяющий владения свои ; за столом узнал, что Савва вино не приемлет, то по радовался. По его словам, молодежь нынешняя, показывая взрослость свою, доказывает к сожалению, это излишне вино употребляя. Так и доехали потихоньку Савва с Буланкой до Нубенска. Спрашивая у горожан как полк найти, Савва достаточно узнал мнение горожан о своем полке. Кто -то показывал дорогу рукой махнув, кто-то увидев под распахнутом пыльнике мундир, молча проходил мимо. Худо-бедно — добрался Савва до расположения. Ну что сказать: бывший монастырь каразмов, изгнаных из Русии прежним императором и под страхом смерти запретившем последователям каразмии появлятся на земле Русии. Ибо самопрерывание жизни своей во славу кого либо, противоречит самой жизни. Конечно перестроили военные под свои нужды, но что-то много грязи видно во дворе через настеж распахнутые ворота. Да и часовой сидит на лавочке у ворот, лениво посматривая на всадника. Ружье в сторонке стоит, прислоненое к стене.

— Служивый, обратился к нему Савва, а не скажешь ли мне, где начальника сей богадельни найти?

Вроде как пошутить решил. Служивый лениво перевел взгляд с лошади на всадника. И столь же лениво, через губу, выцедил:

— Следует ко мне обращаться господин сержант, штатская клистирка.

Под пыльником — то не видно одежды. Не спеша Савва слез с Буланки и направился сидельцу на лавочке, а что, его часовым называть? Угадав намерение Саввы, сержант уже более торопливо сказал:

— Не замай штатский, сейчас дуну в дудку, другие прибегут, наломают бока.

Схватив наглеца за ворот, Савва приподнял его над землей:

— Как службу несешь чучело? Где командир полка?

Зарычал, как бывало Никита рычал на него. Сипло дыша через стянутый ворот, сержант смог сказать:

— Белое здание, синяя дверь.

Взяв Буланку в повод Савва прошел в ворота. За спиной гнусаво загудела дудка. Савва обернулся, за воротами стоял давешний сторож и яростно дул в дудку. Савва остановился, подождал, но никто не появлялся у ворот. Пожав плечами, пошел дальше к белому зданию. Усмехнулся про себя, "дул в дудку", показалось смешно. Подойдя к белому зданию, привязал Буланку к балясинам крыльца и сняв пыльник, бросил его поперек седла, открыл синию дверь. не длинный коридор, в торце открытая дверь, несколько закрытых. Савва направился к открытой, все равно спросить надо. Зашел, чей-то кабинет. Никого нет. И тут голос со с боку:

— И почему все заходят в кабинет командира полка, как в баню нетопленную?

Обратился соответственно уставу:

— Господин полковник, разрешите обратиться?

И получив в ответ кивок головы, Савва достал из сумки сопроводительные бумаги, положил на стол, перед сидящим за столом пожилым пехотным полковником и отойдя на три шага назад:

— Аккредитованный подпоручик Пекарев Савва Игнатьевич, прибыл для прохождения службы.

Хмыкнув, полковник вскрыл пакет и не поднимая взгляда, внезапно заорал:

— Фокин, иди сюда!

Не громкий голос за спиной заставил шарахнуться Савву в сторону.

— Здесь я господин полковник у меня окна тоже на ворота.

Обернувшись, Савва увидел не высокого рядового пехотинца, почему-то в войлочных тапочках. Человек в достаточных годах, а рядовой.

— Фокин, этого человека в мундире определишь на довольствие с сегодняшнего утра, его лошадь тоже.

К Савве:

— Слуг у нас нет, будьте любезны сами обихаживать лошадку, за одним столом с простолюдом кушать не зазорно? Переодеться в повседневный мундир, на территории только в нем. Распоряжения Фокина выполнять, на него не кидаться, завяжет в узел, развязывать не буду. Свободны.

И как сильно занятой уткнулся в бумаги. Как не аттестованный и поэтому не имеющий права козырять военным, Савва щелкнул каблуками и вышел вслед за Фокиным.

— Так сначала в конюшню, определим лошадь. — сказал Фокин.

Взяв Буланку в повод пришли в конюшню.

— А что, чистенько — навстречу вышел было человек, но увидев с Фокиным, незнакомого — изчез. Освободив Буланку от сумок и седла, вымыл, почистил и завел Буланку за два пустых стойла от других лошадей. Следуя советам, где взять, принес теплой воды, проверив овес — засыпал Буланке. Прихватив перемётные сумы пошли из конюшни.

— А скажи, господин подпоручик, почему ты свою лошадь поставил за два денника от других?

— Мы несколько дней в дороге, Буланка устала, а в крайнем стойле молодой жеребец, в неизвестном состоянии, может побеспокоить. Кто же в незнакомую конюшню едет на трехлетке жеребце!

— Да ты его видел, на воротах дудел на тебя.

— Что же никто не пришел?

— А кому надо? А тут сказали, что ты важное лицо и дудку дали, но наглый до невозможности.

Савва кивнул: и колокольчик на двери.

— А если кто уйдет?

— Да ядро по заднице для скорости, не сдашь аттестацию, сиди в поместье, учи сношаться гусей, не был на военной службе, плати повышенный налог из списков навечно вычеркнут.

За разговорами пришли в казарму. Длинное помещение — кровати, шкафчики. Фокин подвел к не застеленной.

— Твое место, вещи в шкаф. На входе левая дверь, новомодная душевая. Раз в неделю постель меняют, убирай вещи, пошли в столовую, время обед.

По дороге в столовую просвящал о правилах:

— Вина не пить, за дуэли занесут в карточку, дальше службы нет, кому с дурью нужен, за смертельную дуэль — вылетаешь отсюда, идешь под гражданский суд. А вот если кому красоту поправишь кулаком, в праве, хоть барону, хоть князю, гляди чтобы тебе не поправили После обеда зайдешь к каптенармису, вон тот склад, получишь одежду, обувь для гимнастических упражнений. Два дня свободен, еще не все сьехались, потом кто опоздал, бежит домой синей курицей. Все понятно?

— Да. А скажи Фокин, что кидались на тебя? Ведь все понятно обьяснил.

— Ну как, почему не по чину разговариваешь, почему я свою лошадь должен чистить, ты Фокин рядом стоишь, улыбаешься...

И весело оскалил зубы. В столовой взяли щей, картошку с мясом, запить компот из груш.

— Что, дома компота не пробовал?

— Почему, у нас знатная повариха, она компот из нескольких фруктов варит и непременно из сушеных, так вкуснее. Ее дядька Никита научил.

— А кто у тебя Никита?

— Управляющий в имении, мой учитель всему, друг моего покойного отца.

— Извини, что напомнил. Знал я раньше одного человека он так же компот варил.

Савва пожал плечами, мало ли умельцев. После обеда, Фокин встал из-за стола.

— Ну ладно, я пошел у меня еще дела есть.

Ушел. Савва не много погодя, тоже вышел из столовой и направился в конюшню, проведать Буланку, как она на новом месте себя чувствует. Тем более прихватил горбушку с солью из столовой. На входе встретил того мужика, что прятался от них с Фокиным. Как знакомому кивнув Савве сказал:

— Проведывал твою лошадку, поела, стоит, дремлет.

— Ее Буланкой зовут она смирная, а меня Савва.

Мужик засмеялся:

— Вот настоящий хозяин, сначала лошадь, всадник потом, меня Андреем звать, я всегда здесь, при конюшне.

Кивнув Савва прошел к Буланке, та хитрюга уже услыхала хозяина и ждала постригивая ушами. Скормив горбушу баловнице Савва направился на склад. Вещей пришлось получать неожиданно много. Как говорил Никита, рыльно — мыльное, конечно было свое, но положено, одежда— для гимнастики, для верховой выездки, для полигона, обувь отдельная для каждой одежды. Как сказал каптенармус, важно подняв вверх палец: Дабы не кичились своей золоченой одеждой отроки, ибо на службе воинской все равны, но по заслугам есть еще равнее, а не по роду-племени. Получив это напутствие и посмеявшись с хозяином склада, Савва направился в казарму. В казарме, пройдя к своей кровати и глядя на развалившегося на ней парня, сначало даже растерялся. Неужто перепутал место? Посмотрел на дверцу шкафа, да нет, мышка без хвоста как и раньше на месте.

— Юноша, вы не ошиблись местом, да еще на чужую кровать в обуви, фи, милейший, уж не в свинарнике вы имели воспитание?

Юноша с наглой улыбкой лежащий на его кровати, благо она не была застелена бельем, ждал всего — от возмущения, до вызова на дуэль. Но такого! Вскочив с багровым лицом, ринулся на Савву. Чуть уйдя в сторону, Савва предплечьем направил горячего юношу мимо себя в проход меж кроватей, добавив скорости пинком по заду. С шумом тот приземлился в проход. Руки-то узлом вещами заняты. Кладя на кровать вещи, покачал головой, ну почему некоторые люди, так хотят в лучшем случае, быть изувеченными. За несколько кроватей от Саввиной с кроватей поднялись четыре парня и направились к Савве. Среди них он без удивления увидел давешнего сторожа на воротах. Высокий, на голову выше Саввы детина громко сказал:

— Ты что творишь новенький? На воротах часового обидел, сейчас человека ударил.

Вот что ты сделаешь, разные сословия в стране, а приемы у всех одинаковые.

— Какой же это часовой, если его всякий обидеть может? А вы, господа, все разом со мной, драться будете? Дуэли-то запрещены. Или вы воспитанием от одного воспитателя, что и этот господин?

Савва кивнул на держащего за голову, наглого юношу, видно крепко для него, ударился о кровать напротив. Ну вот чего кидался, знал, что я прав. Высокий величественным жестом остановил дернувшися прихлебателей.

— Я, князь Глебов, сам накажу зарвавшегося однодворца, совсем новоиспеченные дворяне, узду посеяли.

Вспыхнувшее бешенство, Савва пробовал задавить, удивляясь, из каких дебрей страны вылезли эти ископаемые? И чуть не пропустил удар в голову. Перехватил руку противника, взяв на излом и для гарантии кисть его руки прижал к его же предплечию. И тут же ударом ноги отправил на пол еще одного шустрика. И в голове держал, "никого не покалечить". Выведя князюшку проход, наклонил его лоб к себе, все таки высок князюшка, стал щелкать его по лбу щелбанами. И подражая отцу Елизару, сельскому священнику, когда вразумлял вицей неохочих до учения в школе при церкви учеников. Стал вразумлять детинушке:

— По уложению Его Императорского Величества о дворянском сословии, следует, что каким бы титлом не именовались родители, потомок их мужского пола именуется сыном титла, пока делами своими не докажет право именоваться титлом родителей. Ежели по незнанию, либо по умыслу именуется неверно, то следует вразумить лицо, обьясняя ошибку. Ибо ошибка эта есть урон чести дворянской, перед другими сословиями.

При этом Савва размеренно ставил шелбаны по лбу сына княжеского. К концу первого десятка лоб у детинушки шишками красным взялся и глаза мутью подернулись. Да кто мог знать, что можно сбить рябчика с ветки за десять шагов, если положить камушек межь большим и безьимянным пальцами. Конечно, если тренироваться этому.

Опустив сына князя на пол Савва взял за плечо сторожа ворот давешнего:

— Нехорошо, молодой человек, ябеды строить.

Перегнул через колено и чувствительно шлепая ладонью по ягодицам, тем же Елизаровским голосом приговаривал:

— Нет урона чести во вразумлении, ибо ябеде первый кнут.

Уж голос Елизаровский, Савва с детства помнит, когда пойманный на шкодах с сельскими ребятишками, получал вразумление наравне со всеми. А сюда Савва учиться приехал, а не меряться титулами с каждым повернутым на этом. Отпустив парня, Савва, вернулся к своей кровати и не обращая внимания на остальных, стал разбирать узел с одеждой, перемещая оную в шкаф. Остальные парни постояли и разошлись кто куда. Разложив и развесив одежду Савва вышел на улицу и присел на лавочку у входа. Начало осени, дома по утрам трава от утренника похрустывает, а здесь совсем тепло. Посмотрим чему здесь учить могут, ну полковник, несмотря на показушное поведение похрениста, человек серьезный — вон пять обметаных дырок на мундире от снятых орденов. Фокин двигается как медведь, вроде неуклюже, но в любой момент в молнию превратится и тапочки эти войлочные движения скрывают. Правда со званием рядового недосмотрели, здесь у них могут быть свои игрушки, как говорит Никита. И очень уж далеко на юге расположен полк, да какой это полк, собралось шестьдесят человек, ну за два дня еще сколько будет? За сегодня я один приехал, а дело к вечеру. Посмотрим. Зашел в казарму, переоделся в гимнастическое и прилег на кровать, предварительно постелив белье. Все таки день был насыщеный. Вечером сходил на ужин и спать. Утром по привычке встал рано, сделал утренние дела, одел повседневный мундир и присел на лавочку у входа в ожидании завтрака. Минут через двадцать из белого здания с синей дверью вышли три человека и направились к казарме. Подошли ближе — ха, два здоровенных унтера, посередке Фокин в погонах капитана. Вскочил, приветствуя, унтера одобрительно покосились, Фокин подмигнул проходя мимо. А что, что подобное и ожидалось. А из казармы слышен рев на три голоса:

— Подьем, выходи строится!

И все это заворачивалось в такие словесные кружева, что только от плотников можно услышать, когда кладут разом венец последний. Под рев унтеров из казармы вылетали ошалевшие парни в чем спали и метались по двору не зная, что делать. Савва обратил внимание, двор подметен и посреди двора проведена белая линия. Савва встал на линию и окликая, рядом поставил нескольких ребят. Другие глядя на них становились рядом. Постепенно как-то выровнялись по линии. На всех один Савва оказался одетым. Он усмехался про себя, точно так его Никита первое время поднимал постели, пока Савва не научился преугадывать время подьема. Никита называл это разбудить биологические часы. Из казармы вышли унтера с Фокиным. Унтера разошлись по краям строя, Фокин встал посередине, капитан, четыре боевых ордена, обязаных к повседневному ношению. Фокин не скрывая презрения, оглядел строй и плюнул на землю. Потом обратился к унтеру:

— Никифор, думаешь из этого стада свиней может что-то получиться?

Унтер пробасил:

— Не получится — пущай домой едут к девкам непотребным, путняя-то и на плевок не допустит.

Заметив, что кто-то в строю открыл рот, капитан взревел:

— Молчать, имбецилы! Слушать меня внимательно! Ко мне обращаться господин капитан, прежде спросить разрешения обратиться. К господам унтерам обращаться — господин унтер. Прежде чем обратиться, спросить разрешения. Согласно уложению Его Императорского Величества, проходящие обучение воинское — называются курсантами и на время обучения забываются прежнии титулы и звания, ибо обучение воинскому искуству, суть дела добровольное. Все поняли, засранцы? Если кому не нравится что-то, вон ворота, они всегда не заперты. А вы тут решили письками меряться со своими будущеми боевыми товарищами, которые завтра прикроют вам спину или пойдут под пули, чтобы вытащить вас живыми? Если еще раз услышу подобное — сам пинком вышибу за ворота и мне плевать, князь или барон и кто твой папа! Вопросы есть? Вопросов нет. Сейчас, чтобы дошло до самых тупых, что шутки кончились, три круга вокруг казармы, за скоростью проследят унтера... Нет нельзя пойти обуться, а ты, что на блядки прибежал, раз босиком? Сами виноваты, что на два дня занятия раньше начинаются. Унтера, командуйте.

Ну, что побежали. И побежали по дорожке, песочком посыпаной, по бокам унтера порыкивают, требуя ножками шустрей шевелить, новоиспеченные курсанты иногда ойкают, что камешек под ногу сунется. Пробежали три круга, Никита бывало, быстрей гонял, а эти уже выдохлись. Их, что дома совсем не готовили? А нет, вон трое почти свеженькие, только одеты не полностью, видимо подьем дома не отрабатывали. Ага, капитан, опять здесь, как бы нечаяно его Фокиным не назвать. Команда "стой", "стройся".

— Ну, что вам опять обьяснять, что надо делать после команды стройся? Курсант Пекарев, выйти из строя... Обьясните, почему до команды, подьем,вы находились вне расположения роты?

А вот варенье, вам по всей спине господин капитан.

— Господин капитан, вами сегодняшний день ранее был обьявлен свободным, согласно уставу — команда подьем произвольна, но согласно уставу военнослужащий обязан находиться на растоянии восприятия звуковых команд. Что мною контролировалось.

— Встаньте в строй. Сейчас слушать внимательно распорядок дня: сейчас двадцать минут на утренний туалет, потом в конюшню обиходить лошадей, у кого нет своей лошади, там получите, после двадцать минут на привести себя в порядок, завтрак, так как занятий сегодня нет, до обеда строевая подготовка. После обеда двадцать минут на утрясение обеда, и строевая подготовка, дабы приучались плечо товарища в строю чувствовать. Перед ужином двадцать минут привести себя в порядок, ужин. До отбоя изучение устава, в девять отбой. Все передвижения по территории строем, передвижения вне строя с разрешения руководящего состава. Все распоряжения руководящего состава обязательны к исполнению. За прерикания с руководящим составом — наряд, работа на конюшне или на кухне. За неисполнение наряда — отчисление. И не забывать — ворота никогда не запираются, вы вольны всегда ехать домой под юбку мамочки. Разойдись!

Ну что, Савва, другого и не ожидалось, ага унтера заправку кроватей проверяют. О как орет, чья кровать, а ты, что князюшка, думал слуга прибежит кровать заправить? Неужели их совсем не готовили службе? А капитан-то хитрец, с ним ухо надо держать востро. Чему нас готовить будут? Жестковато взялись за нас после вчерашнего с князюшкой. Глуповат князюшка для прокачки, не может так скрытника играть, кто-то подтолкнул его. А, хрен с ними, как говорит Никита, проявятся. На второй день тоже самое. На третий день познакомили с преподователями и началось введение в семью армейскую, как сказал Фокин. Через неделю составилось представление к чему нас готовят. Через две стало ясно, что готовят новую формацию армейского звена: то есть, готовили широкого профиля офицериков, а дальше сам ищи службу,где по душе, но положенное отслужи. Иначе звание не закрепят в сословном списке. Так прошли осень, зима, да какая здесь зима, зимой дождь не идет. Весна. Нагрузки не хватает, Гонения Никиты вспоминались с умилением, преподователи преподают, то о чем Никита рассказывал легко, и в самом начале своего обучения. А тут важные, напыщенные и много слов. И хотя, следуя советам Никиты старался не выделяться, держался Савва в отличниках. И Фокин последнее время глазом играет в сторону Саввы. Нет ни в какие интересные службы не согласен идти, кое что прояснил мне Никита. Одно, служить в армии, другое по кочкам прыгать, как говорит Никита. Как он сказал? "Ну я напрыгался и чо?" Его чоканье до сих пор на уши давит. И еще, несмотря на высокие слова Фокина, о армейской дружбе, преподователи как бы невзнай разобщают курсантов. Вроде не бросается в глаза, но видится. Как говорил Никита точно захотят эксперимент сотворить. А он до сих пор не ошибался. Уж очень разные курсанты собраны. И сынки князей и баронов и сынов офицеров за службу возведеных в дворянство. Одна радость, с Буланкой возиться, да проминать ее на манеже, за ворота то нельзя. Но нагрузки не хватает, что на тело, что на мозги. О вон, князюшка опять подкатывает, опять будет кружева плести. Они, что совсем меня за придурка держат? Блин, знать бы кто они. Присел рядом, хочет подольше говорить. Ну-ну.

— Слушай, Пекарев, ты старайся держаться меня, ты курсант резвый, в хорошистах ходишь.

— С чего, князюшка, такое благоволение ко мне, однодворцу?

— Да, брось ты старое поминать. Слушай, мне отец место хорошее в министерстве губернии держит, в письме советует команду подбирать.

— Ты, князюшка, сначала сам прогнись, чтобы место за тобой осталось, потом прогибай других под себя. Вон общее построение кричат. Пошли строиться. Сейчас отпустят тебя в министерство.

О как, сам господин полковник, начальник курсов на построение явился. Что то сейчас будет. Курсанты, вы прошли первый семестр, по итогам выявлены первые успехи. Наиболее успевающие шесть человек будут направлены в армию, для прохождения армейского практикума. По итогам прохождения практикума

отличившися будет присвоено звание курсант — подпоручик. Что дает право на отпуск в родные пенаты на месяц. Капитан зачитай список.

Так, этого следовало ждать, и я в списке.

— ... И далее курсанты, по прибытии на место службы, вы должны в штабе выяснить о наличии вакантных мест, пройти аттестацию на место и в течении шестидесяти суток нести службу. По окончании службы, взять полную аттестацию не только у непосредственного командира, но и у коллег по службе. По результатам будет вынесено решение. Сейчас названные курсанты идут в штаб, получают сопроводительные бумаги и через два часа, чтобы духу вашего здесь не было. На место прибыть завтра к четырем часам пополудня. Разойтись!

Ничего не понятно, ну как обычно в армии. В штаб, успел первый. Что в бумагах, ага, проследовать в Крепость Торгового Прохода для несения службы в чине подпоручика резерва. Деньги, не они, что всерьез думают, что этого хватит? Ладно. В казарму, упаковал в переметные сумки вещи. В конюшню, извини Буланка, сегодня без хлеба, зато придется нам много побегать. К воротам. Ага, группа во главе с князюшкой пролетела, ну эти понятно. Э, а эти то, что ни здрасти, ни до свидания. Во блин, братство армейское. Ха, плевали они на твои высокие слова, капитан Фокин. Ну, что Буланушка остались мы одни, поехали, а то вон капитан Фокин с крыльца косится. Отьехав от чертова училища некоторое расстояние Савва спешился с Буланки и громко кряхтя пожаловался ей: — Видишь, совсем форму потерял так, что ты не быстро беги, а то я не успею за тобой

Хотя и притворялся перед Буланкой, но первое время действительно тяжеленько было, а потом разогрелся, благо переобулся в домашние сапоги и ничего. Буланка тоже поначалу нога за ногу, а как отставать стала, спохватилось. Так и бежали рядом. О, и курсанты, что вторыми вылетили из ворот, шагом уже едут, угнали уже лошадей, показали перед начальством рвение свое, с места в галоп на холодной коняшке

Савва перешел на другую сторону Буланки, чтобы не рассмотреть его подольше, да еще пригнулся.

Ага, заоглядывались, услыхали Буланку. Во, решили дорогу перегородить своими конями, думают Буланка взбрыкнула и убежала, так поближе, еще, а вот сейчас выпрямиться и руками помахать, чтобы расступились. Во рожи, ну так мы тоже шутить умеем, а то гордые за низость с Пекаревым в одной компании ехать. А Буланка то молодец -гордо мимо них, дескать вот какой у меня всадник, не на мне едет, а ря -дом бежит. А, решили догнать, соизволили поговорить.

— Пекарев, а ты чего бежишь за лошадью, взбрыкнула никак?

— Не за лошадью, а рядом с ней, устал за столом сидеть.

Ага, скорей небо упадет, чем Буланка взбрыкнет. Похлопать Буланку, чтобы добавила, у них лошади примореные долго за нами не угоняться, вон и поворот впереди, еще добавим, переглядываются, отстали. А мы сейчас за поворот на Буланку и ходу, там впереди еще поворот. Мы тоже шутить умеем. А сейчас Буланка сбавь немного, незачем напрягаться, вот когда трактир будет, там наверняка князюшка со своими, вот тогда мы опять гордо подбежим, но в трактире обедать не будем, купим тебе овса, мне продуктов, а ночевать в лесу будем. Что то мне не нравится такая спешка с практикумом. Ага, вот и поворот перед трактиром, стой Буланка, стремена закину на седло, побежали, мы ведь так от училища бежим и не устали. Ишь ты сидят на террасе и уже не торопятся на службу, а как из ворот вылетили.

— О Пекарев, а ты чо за лошадью бежишь, сбросила?

Это тебя, твой жеребец дурной поснашает скорей, отвечать еще.

Савва не привязывая Буланку зашел в трактир, спросил овса и продукты в дорогу. С запасом взял,

не известно как оно будет, особенно овса, сам то если что в лесу поест. Вышел, убирая в переметные сумы купленное услышал: Пекарев, иди с нами обедать!

Подошел:

— Так вы вроде очень торопились на практикум? Вылетели из ворот, чуть не стоптали.

— Главное— вовремя подсуетиться

Князюшка развалился на стуле, не на скамейке сидит, на стуле — во как

— Ага, главное вовремя лизнуть.

Ну и что ты приподнимаешься на стуле, тебе еще по лбу нащелкать?

Не, ребята вы уж не вставайте, неуж забыли уроки прежние. Товарищи блин, по оружию. Пошли Буланка, ну их нахер, плохие они и плохому тебя научат и жеребец у них дурной и вонючий и видно же, что зверобоем закормленный и ничего не может. Побежали. Да знаю, про жеребца ты все поняла, это я так.

Так и поехали дальше, Савва то на Буланке, то рядом и радостно душе, да и эти рожи опостылевшие с их многоступенчатой родословной позади остались. А то сядут в личное время и давай языками трындеть, как дед на какой — то охоте на глазах императора лихо кабана завалил и император его за это по плечу похлопал, да начнут плести как девок деревенских на сеновалах катали, у самих слюни до колен. Будущие защитники государства. Стоило, стоило, сюда приезжать, хоть на такие рожи посмотреть. И опять прав Никита. Примерно на половине пути на берегу реки зашел Савва в лес подальше, устроил стоянку, обходил Буланку, в торбу Буланки обильно овса засыпал.

Сам поел завернулся в домашний еще спальный мешок, да уснул. Если, что Буланка толкнет. Утром вскочил бодренький, как будто дома в лесу ночевал, разминочка, кормить, поить Буланку:

— Ты красавица в конюшне приучилась так много есть? Смотри всю торбу вымела. Да не жалко мне, тебе за мной не угнаться будет. Не фыркай, посмотрим.

Сам в седле поел и дальше, тем же аллюром — то на лошади то не на лошади. Так по тихоньку и ехали. И уже должны были близко от Крепости, когда выскочили из леска десяток драгун, окружили, да оружие наготове держат.

— Кто таков, бумаги какие есть? — Подпоручик резерва Пекарев, следую в Крепость Торгового Прохода, для прохождения практикума.

Переглянулись, оружие еще больше навострили.

— Оружие при себе какое есть? Извеняйте, но мы обязаны проверить, спешитесь.

— Да пожалуйста, бога ради, проверяйте

Ни хрена проверка, все сумки переворошили. После проверки, унтер видя, что останоленный не возмущается, не угрожает, хотя по виду дворянин, более мягким голосом произнес:

— Обязаны вас сопроводить дальше с проводниками. Сергеев, Пушин сопроводите господина до штаба. А бумаги так и не вернул, отдал Сергееву. А чего, волноваться — пока не бьют, секреты не вымогают, а начнут фигней заниматься — так этих двоих всегда под елочкой уложу, ножи то из рукавов никуда не делись. Так под конвоем этих двоих прибыли, только бы знать куда. Ну ни хрена себе, воинский лагерь, военных куча, все бегают, орут, командуют — ну как обычно у военных. Учения что ли, да нет, вон куча генералов с полковниками прошелестели шустро на учениях так не бегают, да и генералы комфорт любят. Куда же я влетел? Проехали по лагерю, остановились у одной палатки, спешились, Буланку к колышку палатки привязал, ну вас на фиг, бегаете дурные, еще даст копытом кому, разбирайся. На укоризненый взгляд драгуна пояснил:

— Да она смирная, не дернет колышек, а то напугать могут вон как кругом бегают. То есть не пугайте, не дернет.

Пока ждали из соседней палатки вышло несколко военных, да все в немалых чинах. Савва аж ахнул про себя, в одном сразу признал Тимошина ОлегаИвановича идет в форме капитана гренадеров и слушает генерала. Встречались они с Тимошиным неоднократно в Губернском Дворянском собрании, когда Тимошин будучи в отпусках со службы приезжал с отцом на сьезды дворян губернии и там познакомившись, часто разговаривали приязнено. И для Тимошина уже был шутливо Саввой Игнатьевичем. Савва, как владелец поместья должен был посещать эти сьезды и будучи отроком, должен был с управляющим отчитываться перед дворянским советом о делах в поместье и нет ли какого урона и о прибылях. Все знали, что при таком управляющим ни какого урона не может быть, но таков закон.И никому не хотелось обижать Савву, назначая над его поместьем, опекунский надзор. В это время из палатки выглянул, ушедший было туда Сергеев с бумагами. Окликнул, пригласил войти. Зашел, стол, за столом капитан, ни хрена себе, Тайной стражи! Спокойно, я как бы обиженный задержанием, ему надо пусть говорит.

— Представтесь, господин подпоручик резерва. И поясните цель поездки.

— Подпоручик резерва Пекарев, следую в Крепость Торгового Прохода для прохождения воинского практикума.

— Кто направил и когда?

— Направлен вчера утром, кем не знаю, конверт с направлением запечатан, на руках открытый только маршрутный лист. Одновременно со мной отправлены еще пять курсантов.

— Где эти пять курсантов?

— Отстали в дороге, причину не знаю.

— Почему вы один решили ехать вперед всех?

— Прошел слух, что вакансий может не хватить на всю группу, поэтому выехал вперед.

— То есть бросили товарищей в дороге?

Ишь, ты какой шустрый, кружева плетешь? Так этому я еще поучить могу.

— Мне надо карьеру строить, а среди них князи, да бароны.

— Хорошо, сделаем так, вы сейчас, пройдете с унтером Славиным, он поможет вам разместится.

— Господин капитан, у меня лошадь, где ее можно разместить? И еще вопрос: следует мне воспринимать эту ситуацию, как задержание по не ясным причинам?

— Нет, воспринимайте ситуацию, как приказ старшего по званию, отдавшего приказ.

Во, сейчас заорет

— Славин, зайди. Славин, возмешь с собой подпоручика резерва и размештишь в третьей палатке, там и коновязь есть. Вам, господин Пекарев запрещается покидать территорию лагеря, о изменении приказа вам сообщит унтер Славин. Свободны.

Ага, свободен, а бумаги у себя оставил. Ну и ладно. Вышли, Славин подождал, пока Савва отвяжет Буланку и показал направление

— Вон туда нам надо пройти.

Ишь ты, ни господин, ни по званию. Да и хрен с ними, пусть крутят. Пришли к палатке, ага, а вокруг драгуны.

— Вот палатка, распологайтесь, коновязь только для жителей этой палатки. Пока поживете один.

Савва усмехнулся, как бы оценил шутку. Под взглядами драгун от соседней палатки, расседлал Буланку. — Нет Буланка, к коновязи я тебя не привяжу, приволокутся остальные пятеро со своими лошадьми будет толкучка, а нам это не надо.

Савва из переметной сумки достал штопор с кольцом, огляделся — оценил наклон почвы, чтобы Буланке в сырости не быть. В нужном месте вкрутил в землю штопор, привязал Буланку. Засыпал в торбу овса, повесил Буланке. Пошел к драгунам.

— Господа драгуны, дозвольте обратится?

Иш ты, приосанились, а что я как бы задержаный, а ласковое слово и собачке приятно. Закивали.

— Я вот хочу спросить, а где воду брать, мне бы лошадку напоить. И вот я смотрю там возы с сеном стоят можно ли мне ползоваться этим сеном, подстилку лошади, не лежать же ей на земле.

— Воду вон из тех бочек берите, а про сено сами договаривайтесь, это крестьяне — везли сено в Крепость продавать, да задержали их здесь.

Поблагодарив словоохотливого драгунского унтера, Савва направился к возам. Значит всех кто в Крепость идет — задерживают. Что это дает? Да ничего.

— День добрый мужики, мне сказали вы сено торговать везли, так не продадите чуток?

Ишь пень старый, забурчал, кому добрый, кому нет, старший видимо, перед другими себя показывает. Во, молодой шустрый сейчас торговаться будет.

— Так мил человек, мы же по чутку не торгуем, мы возами сразу.

— Так я и возьму возьму воз, если три шкуры с меня не сдерешь.

— Так ты глянь мил человек, какое сено, трава то луговая, духмяная.

— Ага, сено прошлогоднее, на полянах кошено, ты где хозяин здесь луга— покосы видел?

— Так поэтому и ценно, что покосов мало!

Савва рассмеялся, молодец мужик своего не упустит, сговорились на два рубля, в Крепость сдавали так, буркнул старый пень, блин ну, что за люди, может мужик и больше бы сторговал, цен то я не знаю. А мужик хорошо торговался. Вот поперек этому козлу стало, что не у него покупаю. Когда сгружали сено возле Буланки, мужик спросил: нет ли еще покупателей, у него еще два воза с собой.

— Да вот сюда еще пять коней должно подьехать, я им своего сена не дам, вот и спихни им, я не скажу за сколько у тебя взял, а там ты уж сам. А про старого пня скажу, что у него сено прелое, что подьедут не понимают.

— Вот спасибо, мил человек, а то уже третий день здесь и не отпускают. Не знаешь почему?

Савва молча мотнул головой, нет мол Ишь хитрец. Взял ведро из вьюка кожаное пошел за водой, пора Ьуланку поить. Принес воды, сняв с морды торбу — напоил Буланку. Натрусил сено под ноги Буланки, если лечь захочет, чтоб не на землю. Протер Буланку клочками сена, накрыл попонкой. Тут все вытоптано, грязь.Подошли три драгуна:

— Слушай, мы из леса видели, как ты рядом с лошадью бежал, зачем? Лошадь не усталая была. Любопытно.

— Меня дядька, когда учил, говорил — не жди когда лошадь устанет, сам ножками беги. И палка у него с оглобельку была. Вот как палка за спиной чудится, так задница сама с седла соскальзывает. Сколько эту палку я не прятал, всегда находилась — колдовская

От гогота драгун, аж Буланка вздрогнула. Драгуны продолжая ржать не хуже своих лошадей, пошли к своей палатке. Вскоре оттуда раздался еще один взрыв смеха. Вон вы ребята еще откуда меня пасли. Лихо. Значит двойное кольцо охранения, что же здесь произошло? Так Буланка в порядке, пойду сам устраиваться.Взял сумки— зашел в палатку. Ну, что палатка на десять мест. Один лежак в эту сторону, пять на другую. Свободные лежаки сложить и кучей на мою сторону, пусть спят на своей стороне — кто успел, того и пирожок со стола. Сложил свои вещи и прилег на лежак. Будем ждать. Незаметно задремал. Разбудили Савву голоса у палатки. Во, прикатили, где же они столько шлындали. В палатку зашел Славин — осмотрелся, хмыкнул, сказал — Я тебе соседей привел, говорят попутчики твои. И подмигнул. Савва сел на лежак. О, голуби, вещами нагруженные с гомонон ввалились в палатку. Хм, князюшка впереди, в дальний конец палатки направися.

— Я вот это место занимаю!

Ха, в палатке то не один хрен где спать, все теплей не будет. Во увидел Савву, скривился.

— Пекарев, ты уже здесь? А сказали ты с лошади свалился, она убежала от тебя.

А Буланка у палатки не сказала, где я. Хотя ты и свою лошадь без подсказки не найдешь.

Славин на высказывание князюшки только головой покачал, ясно стало кто и высказал предположение про Савву.

— Так студентики, вина чтобы больше не пили, это будет отражено в аттестации. Сейчас обиходить лошадей, по лагерю не шастать, увижу без дела по лагерю, прикажу драгунам плеткой на место пригнать. На довольствие вас завтра поставят, так что не шататься по лагерю, не кусошничать.

— Ты унтер много позволяешь себе, если при штабе состоишь, то и думаешь, управы на тебя не найти?

Баран князюшка прорезался, ну совсем мозгов нет. Унтер ничего не ответил, лишь взглядом резанул и вышел из палатки. Остальные лишь молча расселись по лежакам. Видимо крепко им досталось от капитана. Князюшка же развалился на лежаке.

— Ничего, завтра найду кому сказать, в бараний рог согнется.

— Ты, князюшка, когда будешь жаловаться на этого унтера, сам не забудь встать в позу пьющего оленя и язык свой засунуть в одно место.

— Ты Пекарев совсем с ума сошел? Тут не в. ...

— Заткнись и слушай. Ты баран, видел у унтера на груди на цепочке сову с распахнутыми крыльями?

— Так и у капитана такая была.

Кто то мякнул.

— Знак совы — знак Тайной Службы империи. Капитан этой службы приравнен к армейскому полковнику, унтер к армейскому поручику. А вы еще и гоношились перед ними? Ты баран тупой, сам не понимаешь, зачем нас тянешь в яму? Если из за тебя, нас завтра вышибут отсюда, отказав в аттестации, мы вылетим из училища. Ты, тварь, запрячешься за жопу своего папеньки, а нам что делать? Ни на службу, ни в торговлю хорошую, да невеста путная откажет. И всю жизнь налоги повышенные. Ты этого добиваешься? Запомни, если нас отошлют с отказом, ты живой до училища не доедешь и дуэли тебе не будет. И отец твой спасибо скажет, что избавил семью от такого позорища.А сейчас выскочили все из палатки и лошадей обиходили, справа моя лошадь стоит возле стог сена, кто возмет хоть клочок, морду набью, его купил на свои деньги. Там дальше возы крестьянские с сеном— у них покупайте.У старого не берите, у него сено прелое. Там молодой есть у него еще два воза их и берите.

Сказать сказал, но такие люди, что проверить надо. Эк, как перепугались, заметались. Подошел к Буланке, все в порядке. Показалось, что презрительно смотрит на вновь прибывших лошадей. Вот мой то обо мне озаботился, а ваши в палатку повалили. Постоял, погладил, послушал, о чем говорят драгуны, да эти прибежали с сеном, бегают, галдят. А мужичок— хитрован довольнешенек, чуть неподпрыгивает.

— Ну, что расторговался? Не секрет сколько с воза?

— Ху, какой секрет от тебя, двадцатка с воза!

— А старый?

— У него не взяли.Сказали прелое него. Это наш староста.

— На тебе не отыграется дома?

— Не, у него через две седмицы перевыборы, моего соседа Михея выбираем старостой. Да ему эти сказали, что про сено ты их предупредил, ишь как зырит. Жадный. Домой приеду расскажу, посмеемся. Приеду домой, вот Надька, жена обрадуется. Я ей туфли Пекаревские куплю, не все жене ловашника фасонить.

— Ты сначала домой попади.

— Мил человек, я же здешний родом, тут ежели захочу в любую минуты с возами уйду, только чего уходить, кормят, поят. Да еще старосту кобыле под хвост удалось.

— Что и к Крепости потихоньку можно?

— Ну, ежели десяточка найдется, то можно.

— Вот держи, спросят, скажешь доплата за сено, ежели ежика без колючек продашь, я найду.

— Не сумлевася парень, но и ты этот путь в секрете держи. Вот смотри, да не прямо смотри искоса. Вон елка с обломанной вершиной, от нее видно пень березовый с человека ростом. От пня прямо, там ручей. Свиду ручей весь в камнях, так это свиду, мы там с возами проходим до самых минных полей.

— Вот откуда ты все знаешь?

— Так когда комендат обьявляет учения в Крепости, то разьезды не пускают к Крепости, а ежели проберешься до минных полей, то комендат платит три рубля за воз. Семью то кормить надо, ладно заболтался с тобой — вон уже этот косится.

Поклонившись мужик отошел к возам.

Кивнув ему на пощание Савва пошел в палатку. Десятки не жалко, вдруг пригодится узнаное. В палатке все сидели нахохленные, друг на друга не смотрят. Савва разложил еще один лежак, пододвинул к своему. Стал вынимать продукты, как знал купил тогда с запасом. Окорок кабаний, жестковат но пойдет сейчас за милую душу, окорок свиной, огурцы соленые, два каравая, пироги с капустой, картошкой, четыре штуки, холодные, но греть негде. Разложил на лежаке, ишь старательно отворачиваются.

— Господа курсанты, давайте ужинать, на довольствие только поставят.

Ишь ты, не хочу, не хочу.

— Да я не о ваших желудках забочусь, я сам есть хочу размялся с Буланкой, оголодал, садитесь не фыркайте не могу есть, когда рядом голодные сидят.Ты Захаров режь этот окорок, ты Ильин пироги пластай, Конев разложь еще один лежак, а хлеб кто резать будет ишь хитрые какие — я и поесть припас еще и стол накрывать?

Во, заулыбались, завозились. Рассаживаться стали, смотри — ка, а князюшку вроде нечаяно от стола оттирают.

— Ну что, приступим, правда запивать водой будем, чай негде готовить

— У меня фляга осталась, может, замялся Ильин.

— Забудь, лучше вылей, а еще лучше сходи -ка к драгунам, отдай им, скажи, не досмотрел -де, во вьюках осталась. А там уж как они поступят, а доложат Славину совсем хорошо, сели ужинать, а нашли вино, отдали. Скорей всего доложат, за нами присматривать поставлены. Давай сходи, там унтер есть со шрамом, не будет его, любому отдашь. Только открыто отдавай, тебе таиться нет нужды.

Скоро вернулся Ильин, торопится, чтобы все не сьели.

— Отдал унтеру, сказал ладно.

Утолили первый голод. Помявшись Конев спросил:

— Вот скажи, Пекарев, откуда ты это все знаешь?

— Так последние четыре года я не селянок по сеновалам валял, а учился сам и меня учили. Учитель строгий был, его палку до сих пор спина слышит.

— Ты же дворянин, как это палкой, это же нарушение закона!

— Ну да дворянин, а он еще дворянистей. А дядька мой сам закон, один раз хотел схитрить, так три круга вокруг поместья с мешком с зерном пришлось бежать.

Раздался хохот.

— А чего схитрить -то хотел?

— Да утром рано было, ребята с села на речку рыбу ловить пошли и так мне захотелось с ними. Я и говорю дядьке -рука болит, вчера повредил и умное слово сказал — сухожилие, от него и слышал. Он руку посмотрел, помял, да и говорит, а ножки не болят? А я радостный, что дядьку обманул, что сейчас как стригану ребят догонять, нет говорю ноги в порядке. Ну раз ноги в порядке и на загорбок мне мешок с зерном, правда не полный, я еще малой был и три круга говорит. А ты говоришь закон.

От хохота чуть палатка не взлетела.

Ведь нормальные ребята, что же вы все пыжытесь — то.

— Ну, а сократить путь как то не пробовал, Пекарев?

Ух ты, князюшка прорезался, вот кому все похрену, плюнь рожу, улыбаться будет.

— А как сократить то, он следом едет охлюпкой, а в руке этакая оглобелька.

Засмеялись опять, смеялись хорошо, как молодые здоровые парни могут смеяться хорошей шутки.

— Ну всетаки, дворянина, палкой.

Вот же погань какая.

— Так он не только дядька, он еще и крестный мой.

Все закивали с понимающим видом, конечно у крестного много прав и в воспитании. Захаров спрашивает:

— Послушай, Пекарев, а вот есть пекаревы куклы, к ним твоя фамилия имеет отношение?

— Ну так у нас на селе их делают.

— А вот кукла такая, Чебурашкой называется?

— И ее делают.

— Ух ты, слушайте. У наших соседей в позапрошлом годе младшая дочка заболела. Полгода лечили все бестолку, а такая хорошая девочка и вот кто то посоветовал матери написать Пекареву и попросить эту игрушку Чебурашку, которая будто она голосом говорит мама. Ну что мать не сделает ради ребенка, написала. Так через день курьер с охраной привез коробку с этой игрушкой. Но никому в руки не дал, попросил провести к болящей. А девочка уж плоха была, так курьер подошел к постели, достал из коробки куклу и Дарье протягивает говорит: На Дашенька Чебурашку, а мне отдай. Дарья как увидела куклу, в нее вцепилась. И заулыбалась. А до этого вся вялая была. А курьер вышел за дверь и без памяти упал. Охрана и говорит пол дня без памяти будет, потом покормить его хорошо и обратно поедем. Ну понятно, их и приветить не

знали как. А тут мать из комнаты вылетает, Дашенька кушать попросила! Покормили Дашу, она уснула спокойно, только вцепилась в игрушку и с тех пор на поправку пошла. Мы с отцом, перед моей поездкой в училище заезжали к ним, видел я ее, бегает Дарья здоровая и веселая и куклу эту видел. Большая такая с большими ушами, а на живот нажмешь говорит мама. Только нажимала Дарья, в руки ни кому не давали, Дарья только матери давала.А у курьера, что куклу привез на шапкедва совиных пера, говорят ночь полночь прискачет в город, так ворота перед ним открывают, если на дороге его встретишь — к удачи, говорят — грабят обоз на дороге, увидели курьера с совинными перьями на шапке, так все бросают и уходят разбойники. А курьер, как куклу отдаст да придет в себя снимает с шапки те перья. И слышал я, что наследник императора попросил у Пекарева куклу эту Чебурашку для своей, ну понятно, так и написал, мол пришлите для подарка, так Пекарев ответил ему: что для подарка купи ей плуг, а захочет играться, так запряги и паши на ней, кобыле здоровой.

Все уставились на Савву с немым вопросом, это кто у вас такой бестрашный. Савва молча пожал плечами, ну взбесила его наглость наследника. Вот только откуда люди то узнали?

— А кто у вас так с головой не хочет быть?

Ишь ты, князюшка, да если я скажу, что я написал, ты же описаешься. Савва молча опять пожал плечи, потом видя, что все с ожиданием смотрят, ответил.

— А слушайте, что наговорят люди, хотя про Чебурашку и совиные перья правда.

Взял горбушку хлеба, густо посолил.

— Я пойду лошадь на ночь проведаю, вы своих, да натрусите им под ноги сена, захотят ночью прилечь чтобы не на землю голую, да попонками на ночь покройте. Горы, по ночам холодно, у кого нет попонок, вон со свободых лежаков возмите.

— Ты Пекарев, и в училище бегал в конюшню каждую свободную минуту.

— Правильно говоришь, Ильин, мы же с моей лошадкой с жеребят вместе. я малой еще был, когда знакомец крестного ее прислал жеребенком. Я бывало учусь, ну меня учат, а она рядом бежит. А когда в возрост стали входить, один раз дядька решил было меня палочкой поправить, так она как шибанет его плечом, так тот с ног слетел. И с тех всегда оглядывался, когда хотел меня поучить. А вообще низкий поклон моему дядьке за учения его. Ладно, вы тут стол сдвиньте в свободный угол, вдруг кто ночью захочет перекусить.

Вышел к Буланке, та уже навострилась зная, сейчас угостит хозяин. Любила хлеб подсоленный, да чтоб корочкой. Не спеша двигала челюстью растягивая удовольствие, а сама шею подставляет, почесать. Поправив попону, пошел по своим делам на ночь. Как возвращался в палатку видел, что соседи еще возятся у своих лошадей. Зашел в палатку, а там уже князька расположился, прошел к своему лежаку. Когда снимал китель, забыл про запястные ножны, левой руке метательные ножи, на правой рабочие.

— Пекарев, а что это утебя, никогда не видел.

Ты многое не видел, гад, вот же паскудный человетишко, пустили за стол, накормили и опять ожил.

Не отвечая расправил спальный мешок, снял наручи, чтобы и другиене лезли с вопросами. Подошел князка

— Дай посмотреть, что за ножи у тебя, я такие не видел

Прилегший было Савва сел на спальнике.

— Ты чего, лезешь ко мне? Ты добиваешся, чтобы я тебе просто морду набил? Так скажи, я это с удовольствием сделаю. Тебе я ясно сказал кто ты, с дерьмом я дел не имею.Ты думаешь я не знаю, кто сказал, что я будто с лошади упал, если вы видели, почему не помогли товарищу? Ты языком шибанул, а это всей группе понижение балла, может тебе язык подрезать чтобы он не опережал твой куцый ум? Ты что не понимаешь в какой блудняк мы все попали?

Обернулся на вход в палатку, у входа стояла вся группа. Ильин подошел к князюшке и взяв за его за ворот, отвел на его лежак.Вернулся к Савве.

— Ты не обьяснишь, что происходит?

— Хорошо. Есть несколько вопросов на которые вам самим для себя надо найти ответы. Почему нас направили на аттестацию после первого семестра, обычно по окончанию курса. Так? Дальше, что здесь происходит? Вы когда видели капитана Тайной Стражи?А он нас допрашивал. Допрашивал — допрашивал. Если это учения то откуда столько высоких в званиях чинов? Вот первые вопрсы на которые мы ни от кого не получим ответы.

— Это не учения, у нас в губернии несколько лет назад были учения, народу тьма, так там полковники заворачивали, а я видел — идут кучей шесть генералов, чуть не бегут.

— Правильно Конев говоришь, я тоже видел.

— Хорошо, Пекарев, что то можешь предложить?

— Да, во первых прекратить собачиться, провоцировать друг друга,прекратить кичится своим происхождением, тут можно получить в глаз от поручика — крестьянского сына. Строжайшим образом выполнять все приказы, даже если они сказаны в форме просьбы, особенно людей с совой. Вот тогда у нас есть шанс, что нас допустят до аттестации и выдадут список подразделений, имеющих вакансии. И когда получим список, сядем и решим кому какое подразделение. И не надо забывать, могут прислать курсантов из других училищ. А теперь спать и не жгите себе нервы.

Тут встал Ильин и повернулся к княюшке.

— А князюшка, да какой ты князюшка, ты бастард, причем не признаный. Сказать кто у тебя мать? Я молчал жалел тебя, жалко было твою мать, думал ты воспользуешься шансом, за свое молчание я отвечу. Я не знаю, кто подделал тебе бумаги. И у меня крепнет подозремие, что причиной посылания нас сюда может быть ты. Твой отец действительно влиятельный человек и возможно он решил избавиться от позорища своего. Мой тебе совет иди к капитану с совой и во всем признайся, я признаюсь в своем. Если ты сейчас не пойдешь, то эту ночь можешь не пережить. Иди. Я согласен умереть во славу своей родины, но не изо всякого дерьма. Неужели ты думал, что подделка не вскроется.

Сидели молча, ждали. Князюшка, да какая нахрен его фамилия сидел на своем лежаке, опустив голову. Неожиданно от входа послышалось покашливание. Повернули головы туда, у входа стоял Славин. Этот, якобы Глебов, поднялся и пошел к выходу.Ильин пошел за ним, Славин жестом остановил его. Погрозив всем пальцем Славин вышел.Молча все разошлись по своим местам. Ночью Савва несколько раз вставал проведать Буланку, к утру она легла на сено и спокойно спала. Все спали или делали вид, что спят. Утром Савва проснушись сходил за водой для Буланки напоил, предложил овса, не хочет. Правильно, всю почти ночь сено жевала. Занялся собой, к этому времени и другие проснулись, хмурые, друг на друга не смотрят — занялись своими деломи. Савва как проснулся, обратил внимание, что лошади этого засранца нет. Другие тоже не спрашивают. Подошел драгун позвал.

— Пойдете ребята затракать, вы у нас пока на довольствие, только котелки да ложки прихватите. Завтракали молча, да и никто к ним не приставал с разговорами. Савва ополоснул посуду, прошел к Буланке и развалился у ее ног на сене. Она шутя толкала его мордой как сгоняя с места, так они дома баловались, когда Буланке надо сорвать, ну вон ту травинку, а на ней разлегся Савва. Так почти до обеда и прослоняли слонов. К обеду пришел Славин, позвал всех в палатку

— Ну не будем терять время. Что надо мы выяснили, вот список подразделений где есть вакансии, там же фамилии командиров к кому обращаться, решайте между собой, до завтрашнего вечера надо решить. Затра вечером еще курсанты могут прибыть. Повернулся и ушел, оставив списки на чьем то лежаке.

Савва подошел, взял списки, вокруг сгрудились остальные.

— Ну, что давайте решать, кто что возьмет, что бы по одной вакансии не просились двое. Наши конкуренты в этом случае будут только курсанты из других групп.И так пехота — кто берет? Ильин, пехота — кто -Захаров. квартирмейстерская служба. Кто — Конев. Так дальше — штаб, письмопроизводство — нас осталось двое, я сразу говорю в штаб не пойду, не потому что пренебрегаю, в армии все службы одинаково важны, а потому, что осталась еще одна вакансия— в гренадерную роту, там командиром мой сосед, так что еще не известно кто лучше устроится. Судьба тебе Плетнев в штабе быть, прошу отдай мне вакансию в гренадеры.

— Ну если ты так просишь, то бери, пойду в штаб.

А радость до конца, не смог спрятать, молод еще, ничего парень с головой и вроде не успел испортиться, да и впервом поколении в военной службе.

Все разобрали направления и разошлись по надобнастям. Савва со своим направлением направился в гренадерскую роту, он уже потихоньку вынюхал у драгун, где эта рота стоит.

Придя в роту, обратился к встреченному гренадеру:

— Скажите, пожалуйста, где я могу найти вашего командира?

Ошарашенный подобным обращением,

гренадер некоторое время хлопал глазами, потом молча показал на палатку. Это и нужно было, а то пошли бы вопроы, кто да зачем. Зайдя в палатку увидел поручика— гренадера.

— Разрешите обратиться, подпоручик резерва Пекарев Савва Игнатьевич ищу вакансию на прохождение практикума. Вот направление на вакансию.

— Решение по этому вопросу может вынести только командир роты, я заместитель, командир сейчас отсутствует.

— Могу узнать, когда будет командир, чтобы обратиться непосредственно?

— Он по служебной надобности и не могу сказать время его прибытия.

Попрощавшись, Савва вышел из палатки. Мысленно плюнул, прокляв все штили высокого общения. Постоял прикидывая, где может быть Тимошин. Уже качнулся идти, когда услышал в палатке возле которой стоял ;

— А я, что не смог бы что ли в оцеплении у крепости стоять. А командир Степана взял, а не меня.

— Да ты дурья башка, сам вспомни, сколько они с собой взяли, а если бы подвел ты Тимошина?

— Что вспоминать то, один. ....

Савва уже не слушал, так вот ты где Тимошин. Сейчас на Буланку и по хитрой дороге к Крепости, конечно Славин мог дунуть про других претендентов, но все таки, да и не слишком жирно -то гренадеров в оцепление. Ну это нам с Буланкой не интересно, у нас другие заботы. Так Буланку в повод тихо пешком, идем Буланку поить на речке. Все видели, как я Буланке отношусь. Как говорил этот хитрец? К елке от нее к пеньку, а там в речку. В речку зашли не замеченнеые. Поначалу Савва опасался, что под водой камни могут попасть, еще Буланка не дай бог ноги повредит, но нет, дно ровное. И все равно Савва шел впереди, держа Буланку за спиной. Доволно долго шли, часа два, Савва уже сомневаться стал, как услышал голоса. Оставив Буланку в воде и погрозив пальцем, что бы стояла спокойно, Савва тихо пробрался кустами голосам. Хм, вот она Крепость. Солидное сооружение.

Дорога к Крепости, на дороге перед Крепостью бастион стоит, видны пушки на дорогу направленные. Вроде про бастион никто ничего не говорил.А в виду бастиона обоз стоял, на телегах рогатки противопехотные. На месте стояли, на дороге. Вот только с обозными у телег крутились гренадеры капитана Тимошина. И он здесь, только все без шлемов своих знаменитых. И не похоже, что патрулируют, скорей дорогу из Крепости и бастиона перекрыли, что мало для перекрытия дороги, вон на бастионе гораздо больше людей.Ладно у меня свои дела. Вернулся к Буланке, тихонько провел сквозь кусты. Некогда подьем искать. Савва на Буланке подьехал к телегам, спешился, привязал Буланку к ближайшей телеге. Дождался пока Тимошин обратит на него внимание. — Господин капитан, разрешите обратиться? Подпоручик резерва Пекарев с личной просьбой. — Савва Игнатьевич? Ты как здесь оказался?

Потрудитесь обьяснить, господин подпоручик причину вашего появления и каким образом вам удалось миновать кордоны. Савву удивило холодность тона Тимошина и заметил он, как пара гренадеров приблизилась к ним. — Я являюсь подпоручиком резерва войскового и прошу вас принять меня в вашу роту рядовым, иначе не сдам практикум службы. — Хорошо, но как ты прошел мимо кордонов? — Я вас увидел еще в лагере, узнал, что у вас в роте есть вакансии, хотел подойти, вы были заняты, а тут узнал, что вы с обозом ушли в охранение, я и подумал, найдеться время поговорить. — Но там же кордоны кругом, как проехал, еще верхом. Градус холодности Тимошина, заметно снизился. — Ну не всегда верхом, да и Буланка у меня умница. — Это тебя Буланка привезла в обход кордонов? Засмеялся Тимошин. Помнил он, помнил этого серьезного парня. Тут один из гренадеров показывает на дорогу из лагеря — Господин капитан еще один из лагеря летит.

Подлетает на роскошном коне подпоручик, судя по аксельбанту на плече -штабной и начинает командует ; — Срочно установить рогатки как можно ближе к бастиону, дабы препятствовать атакам противника.

Гренадеры молчат и только переводят взгляды с капитана на это чудо. Видя неповиновение подпоручик спрыгнул с коня

— Господин капитан, почему ваши люди не исполняют приказы вышестоящего начальства? Тимошин посмотрел вокруг, перед ним стоит подпоручик. Недоуменно Тимошин спросил у подпоручика; — А где вышестоящее начальство и какой приказ мои люди должны исполнить? Как перекрутило адъютанта, но на капитана варежку не раскроешь, можно и в нос получить. Пошедший пятнами подпоручик резко сбавил тон. — Господин капитан, у меня приказ командующего об установлении перед этим бастионом рогаток,дабы препятствовать турецким атакам. — Кто вам поручил передать приказ командущего? — Полковник Севрюгов. Тимошин повернулся к Савве: — Вот учись как надо докладывать вышестоящему начальству и карьера в кармане, а ты в гренадеры просишься. И опять повернулся к адъютанту: — Но у вас господин подпоручик тоже карьер может не построится, вы прилетели сюда, стали командовать не известным вам подразделением, не поставив в известность командира подразделения, и не увидели, что пытались командовать гренадерами или вы считаете, что близость к штабу может вас защитить от конфротации гренадеров? Побледневший подпоручик пролепетал: — Что же мне делать? Он понял в какой блудняк попал ; как это называли армейские и как гренадеры могли среагировать на это. Бывало и пропадали офицеры из палаток и их приходилось потом друзьям выкупать у гренадеров. А что гренадерам — у них льгота еще от деда нынешнего императора. Первыми идущие на врага, должны иметь на войне развлечения. И шли в гренадеры только добровольцы, да не всякого брали. — Ладно, пойдем, поставим. А тебе Савва Игнатьевич, следует вернуться в лагерь и там мы с вами продолжим разговор. Продолжая идти рядом с капитаном, Савва просительно сказал: — Господин капитан вы не ответили положительно, а вдруг в штабе кем — нибудь закроют вакансию! — Как же ты не вовремя Савва со своей просьбой. — Вот видите, опять не вовремя. Так продолжая разговор шли за гренадерами. Адьютант следом, толи любопытствуя, толи проверяя исполнение приказа. Гренадеры разобрали рогатки и такой жиденький вроде строй получился, но все со своим снаряжение полным. Жесткое правило, хоть до ветру иди, снаряжение на расстоянии руки должно быть.Только подходить к половине пути, глянь, турки навстречу с бастиона идут и у офицера ихнего на полке тряпка белая. Ну гренадеры уже без большой опаски идут, а что штурма не было, потерь ни с какой стороны еще нет.Турки с белой тряпкой, может надо чего, да и пройти осталось саженей пять, там узнаем чего надо.А когда до турок осталось саженей пятнадцать, офицер турецкий бросил палку с белой тряпкой на землю, выхватил пистолет и давай стрелять в офицеров русских.Тимошина— то, сразу свалил, а в Савву вторым выстрелом промазал.Гренадеры глядят командир упал— тут и взревели— капитана убили и кинулись на турок. Савва выхватил саблю и рванул за гренадерами, вот они турок и давай пластать, ох как пригодилась наука Никиты. Гренадеры поначалу кинжаломи своими резали, а когда турки кинулись в страхе обратно к бастиону, своими гранатами стали швыряться.Так на плечах у турок и кинулись к бастиону. Кто то там туркам скомадовал стрелять из пушек, да жидкая стрельба получилась, гренадеры уже закидывали гранаты в бастион. Так, что немного турок уже к крепости сбежало. Вот в какой-то момент и шоркнуло Савву ядром выше колена. Вроде и не сильно больно, так, как прутом раскаленным приложил, как раз обернулся, глянуть что сзади и видел как ядро то двоих гренадеров свалило. Взобрался Савва на бастион, а там только мертвые турки лежат, да гренадеры ходят, осматриваются.Глянь, подпоручик адьютанский здесь же, тоже прихрамывает, мертвого турка с пушки тащит и норовит наружу выпихнуть. — Господин подпоручик, а вы каким образом здесь? Так все побежали на бастион, так и я со всеми. И к Савве обратился, как младший к старшему. — Какие приказания будут, господин подпоручик.? — Меня зовут Савва Игнатьевичу, наедине Савва называете.А приказания: проверить пушки на предмет годности, зарядить, собрать оружие, очистить бастион от тел турецких. Тела русских воинов, сложить в ряд под тем навесом. Гренадерам снять с турецких артиллиристов панцири и шлемы и надеть на себя, и нечего рожи кривить, мы здесь останемся, поэтому защита нужна. Видите как у турок артелеристов ценят— каждый в панцире. Подпоручик в улыбке показал белые зубы: — Так тупые они турки, вот и мало артиллиристов, а вон те двое лежат, так вообще англичане, даже мундиры свои не сняли.Кстати, Савва Игнатьевич, меня Петр Савельевич Шубин прозывают, ну или просто Петр. — Петр, ты бы умылся что ли, а то как оскалил зубы, так страшно стало. — На себя бы посмотрел, весь в кровищи, как искупался в ней. И засмеялся: — Но как ты того офицера турецкого догнал и саблей его. Вот никогда бы не поверил, что можно на бегу, от ключицы до самой задницы. И опять засмеялся. — Ты чего все время лыбишься? — Да нога, зараза, ноет. — Ранен что ли? — Да нет, когда вниз спрыгивал под ногу турок мертвый попал я и поскользнулся Вот что за подлая нация, мертвые и то пакастят. Ладно я пойду с пушками разбираться. Савва, стараясь не нагружать ушибленную ногу, пошел обойти бастион. Но и без него гренадеры вовсю шустрили на бастионе. Нашел подпоручика: — Ну что Петр Савельич, как дела? — Да вот надо эти картечницы поставить в эту сторону, будут контролировать дорогу к нам, эти три мортиры, надо переставить мордой на крепость. Почему так? Вот смотри, это единственный проход через горы с юга к нам и единственная торговая дорога, слева горы, считаются непроходимыми. Конечно по тихому шастают. Справа болота, это точно были непроходимые Но в прошлом году, здесь была страшная жара, леса горели. Вот турки и пролезли сюда. Я сам читал рапорта начальника крепости, просил он войска в крепость, гарнизон— то двести человек. Есть опасность захвата. Так эти чинуши не чесались. Сейчас то все собрали, до единой бумажки, чтобы назначить виноватого. Эта крепость изначально была построена, как пропускной торговый пункт с югом. Потом уж достраивалась, да укреплялась. Когда турки -то перестали друг друга резать, к нам сунулись, давайте вместе проход контролировать! Простые люди, дескать у вас земли много.Ну наши турок послали, контролируйте со своей стороны, кто вам мешает, там такой кавардак, что тетенька подпрыгни.Вот наши и стали крепость укреплять, понапихали в землю такое, что если это бахнет, проход завалит так, что за сто лет не разберешь.Ну и крепость изчезнет с лица земли. А это единственная дорога с юга нам. Стратегическая, в болото ее с подвывертом. Смотри дальше, Савва Игнатьич, вот по бокам ворот башни стоят, от ворот по восемьдесят саженей, они выдвинуты вперед и огнем с них, накрывается все перед воротами, но есть реальный шанс, что сработают минные поля. Далее, видишь дорога идет вдоль стены, тоже накрывается огнем. И дорога эта идет к нам и это единственная дорога. А остальная местность минирована, поэтому турки и поставили здесь бастион, чтобы не допустить нас на дорогу, а минные поля стоят между крепость и бастионом. Смотри сколько пушек сюда натаскали, но сейчас они наши. Нет, не будут турки бахать из больших пушек по нам. Будут числом давить.

— Вот откуда ты, Петр, это все знаешь Уж шпион ли тайный? — Ага шпион, хрена ль делать при штабе, если не посылают никуда. Я ведь при штабе был на посылках, как самый молодой, а там все важные, толстые и посылают нафиг: Шубин плюнул: — А я артеллирист и фортификатор и корпус окончил первым по успешности. Мне к погонам сабля пожалована за успехи и старания в учебе.Так и написано, за успевание и старательность в позновании воинского дела. Только надпись сделали на лезвие, что же мне саблю обнажать, чтобы показать какой я умный? А вдруг не так поймут,а я на саблях не очень. Савва, улыбаясь, спросил: — Как же при штабе оказался, да к нам подскакал, весь из себя. — А, да, надоело, куда не придешь, все важные, занятые, ну и решил себя показать. И захохотал блестя зубами. — А в штабе оказался благодаря маменьки моей, отец умер, пока я учился, один я у маменьки остался, ну она, уговорила брата своего, генерал — майора Сыромятова к себе взять, а здесь такие чины собрались, что Сыромятов сам на посылках Вот я в свободное время и рылся в бумагах. А да, какие там секреты, эти секреты на столах валялись. Говоря это Петр, успевал лазать по пушкам, Где кривясь, где одобрительно кивая себе. Ну ты смотри, пушки английские, заряжаются с казенной части. Вот откуда они у турок? Подбежал унтер Назар Алексеев— — Ваше благородие, жив наш капитан, только без памяти лежит. — Показывай, где он. Торопливо шел за унтером , а тот захлебываясь словами говорил: мы его туточки в каземате положили, у него плечо прострелено и нога, перевязали, только пули внутри сидят. Забежав в каземат, увидел лежащего Тимошина. Так, Никита учил не только убивать, но и еще кое чему. Сейчас и проверим. — Так унтер, пошли всех людей к артиллеристу, все, что скажет, исполнять.Сам останется со мной. — К какому артиллиристу? — Да к подпоручику. Что здесь все собрались? К подпоручику все, рапорядится. Мне всю водку, какая есть, бинты, если есть еще раненые — сюда. Про себя себя и выматерил, командир за ногу бы тебя, разговоры разговаривал, про раненых забыл. — Так нет раненых, только Мишке Хлопову морду покаряболо. — Потом его ко мне. Савва снял китель, засучил рукова рубашки снял с пояса плоскую коробку. Никита приучил не снимать ее пояса. Как он говорил, хоть на бабу, а с коробочкой. Раскрыл ее, ланцет, пинцет, нитки, иголки. Савва осмотрелся: — -Назар, этот стол освободить, застели его простыней с этой постели, она почище. Зажги эту лампу, сам вымой руки с мылом. Есть вода? — Да тут мыло и рукомойник есть, английцы жили. — Потом руки водкой вымой, есть водка? — Как без этого, вон сколь оставили. — Давай тихонько переносим капитана на стол готовим к операции. Срезал бинт, срезал одежду. Так что здесь, полить водкой, — Держи его Назар крепче, Расширить рану, пинцетиком тихонько туда постучать ага, у самой кости зараза, тихонько зацепили тянем. Вот сволочь, выскользнула, но осталась на месте, еще раз взяли, сильно не сжимаем, тянем, есть, вытянули репку. Дальше, проверить рану нет ли грязи, посмотреть кость, повреждена, нет, калибр маленький, для фасону носил, грязи нет, помыть водкой вокруг, следить чтобы в рану водка не попала. Шить, шесть стежков нормально. бинтовать. — Ваше благородие, погодите, вот мазь наша, ей богу быстрей заживет. — Фу, черт, напугал, зови Савва Игнатьевич. Давай свою мазь. Бинтовать. Дальше нога— срезать шаровары, рана сквозная, уже неплохо, промыть вокруг ран, тампон из бинта, пинцетом в канал, прихватить с другой стороны, почистить канал. Есть, нормально, прихватить раны по два стежка. — Назар, где твоя волшебная мазь? Назар приготовь вот эту кровать, вроде почище, нет, подушку не надо, плечо не нагружать и укрой одеялом, видишь капитан раздетый. Я сейчас вымоюсь, а ты Мишку корябанного веди. Пока Савва мыл руки, Назар привел Мишку. Ну нехрена себе, Мишка, как матерый медведь, вставший на дыбы. А Назар подталкивает его в спину. — Иди я говорю, его благородие такой лекарь, что нате — возьмите. Господина капитана так обиходил, что тот и не ворохнулся. — Так Миша давай разматывать лицо, что у тебя там? — Шапонить в шисо. — Да, помолчи, ты Миха, турок ему по щеке штыком попал. Нечего было варежку раскрывать. Мама родная, если это покорябал, то что тогда для них рана. Так мыть рану, поправить надрезанный лоскут щеки, Шить не меньше шестнадцати стежков, еще вокруг промыть водкой, мазать мазью Назара и бинтовать. Ох ты, как нога — то болит, но некогда. — Назар, еще есть кто покарябаный? — Нет, бог миловал. — Так, Миша, ложись на ту постель и отдохни после перевязки и за капитаном поглядывай, придет в себя, позовешь меня или Назара. Пойдем, унтер, посмотрим, как дела. А дела на бастионе были хороши— подпоручик как будто всю жизнь командовал гренадерами. Только и слышно было: — Ну не сюда надо, здесь откат у орудия, зацепит лоток с порохом. Василий, лучше мортиры маскируйте, да сами на глаза туркам не лезте, пригнувшись у брусвера шастайте. Здоровенный гренадер, пригнувшись, тащил мимо два лотка с картечными зарядами, обычно один двое носили, смеясь сказал: — Сам мелкий, а мы на четвереньках бегаем.

И посоветовал:

Вы тоже пригнитесь, ваше благородие, а то ругаться будет. Савва с унтером переглянулись и дальше шли уже пригнувшись на голос подпоручика. Подпоручика нашли возле картечницы, прильнув к прицелу, тот крутил маховички на орудии, командовал: — Ваня, еще сбоку срежь землю, да не забирай много, могут заметить. Хорош, так оставь. Увидев Савву с унтером, Шубин присел на бревнышко, — Садитесь господа, передохнем. А тебе унтер особое приглашение нужно или так и будешь стоять согнувшись? Разрешите доложить Савва Игнатьич, вот эти картечницы мы выставили на дорогу и хоть сколько их будет -выметем. А вот с мортирами интересно— мы их направили на крепость, но пока не высовываем. Но вот что интересно, Савва Игнатьич, если две мортиры обычные и пуляют бомбами, то третья интересная— ствол нарезной, замок Павлова и снаряды, как пули у штуцеров и на ящиках по английски написано— крепостные. Вот где они оказались, а это ведь изобретение Павлова. Нам преподаватель рассказывал, был такой оружейник, изобрел замок орудийный, назвал его на немецкий манер, шнельхальт, но излишне усложненый и не взяли у нас на вооружение. А он вот где выскочил. Подбежал Мишка корябанный и стал размахивать руками, показывая в сторону каземата. Из— за тугой повязки на лице говорить то не мог, унтер подхватился: — Господи, никак с капитаном что случилось. И рванул в каземат, за ним матерясь на свою ногу Савва. И Шубин. Забежав в каземат, увидели, что Тимошин пришел в сознание, только бледный и первым делом спросил, — Да кто нибудь даст мне попить? Назар схватил со стола кружку с водой и приподняв осторожно голову раненого стал поить. Попив Тимошин облегченно вздохнул. — А то этот с замотоной рожей, как увидел, что я глазами ворочаю, как рванул отсюда. Ну господа, расказывайте Все покосились на Савву. Вздохнув, делать нечего, стал рассказывать: — Когда пошли рогатки ставить, турки тоже навстречу вышли, офицерик ихний с белым флагом был, а когда уже близко стали, этот поганец в вас выстрелил, вторым то выстрелом в меня хотел да очко не выдержало, мазнул. А как гренадеры увидели, вы упали, взревели — капитана убили. В общем заняли мы этот бастион и сейчас вот только начали прикидывать, что дальше делать, а тут к счастью вы очнулись. — Так, сколько человек в наличии и в каком состоянии? Унтер выдвинулся чуть вперед: — Господин капитан, в наличии двадцать два человека, считая их благородия, раненых двое, вы и вон Мишка Хлопов, убитых три человека, все здесь, под навесом, обозных сколько, неизвестно — да и сказано было им ; при замятни: бежать к обозу. Снаряжение гренадеров в порядке, правда, гранат потратили, но по три— четыре есть. Орудия у турок взяли, но здесь их благородия доложат. — Ну спасибо, унтер, что посчитал нас. Со смешком произнес Шубин. Разрешите представиться, господин капитан— подпоручик артиллерии Шубин Петр Алексеевич, последовал за вами на бастион, надеюсь от меня будет польза. Тимошин перевел вгляд на Савву, тот показал, оттопыренный к верху большой палец руки. Шубин расправил плечи. — Хорошо, господа, да вы садитесь, а то стоите как наследники у постели умирающего дядюшки. Все загмыкали, скрывая улыбки. Устроились возле постели, кто на чем. — Господа, так как я временно не способен полноценно командовать, то назначаю вас, господин подпоручик Пекарев к комадованию. У вас господин подпоручик Шубин нет возражений? — Никак нет, господин капитан. Вскочив, ответил Шубин. Одобрительно кивнув Шубину, Тимошин подумал: как не ворочает судьба военного, но лицо терять нельзя. Попросил Мишу воды дать, продолжил: — Подложите мне подушку под голову, неудобно разговаривать. — Нет господин капитан, нельзя, рана в таком месте, что растягивать кожу будет. — Вот ты Савва Игнатьич знаешь откуда? — Так он и лечил вас, господин капитан и пулю вытащил и раны зашил, прям как лекарь настоящий. — Савва Игнатьич, спасибо. Дальше, что у нас есть? — Разрешите? Вскочил Шубин: — В наличии шестнадцать картечниц, три мортиры, десять ручных ядрометателей — ко всему восьми кратное количество боезапаса. Кроме того ружей сорок два с тройным боезапасом. Тимошин помолчал, что— то прикидывая. — Так вот, господа, задача такая: надо до ночи во что бы ни стало удержать бастион, если понадобиться и дольше ; мы ведь не просто стояли под видом обоза. Заметили, что гренадеры, без своих головных уборах? И только малая часть моей роты? В общем возникло подозрение, что без предательства захват крепости не обошелся. Уж больно легко Бельбек ее взял. Бельбек правитель провинции по ту сторону прохода. И наша задача была захватить бастион наличными силами и удержать до подхода основного войска. Сейчас войско в трех верстах от нас, остановились из— за угрозы минирования местности, окруженное патрулями, чтобы сюда, кроме нас — пчелка не пролетела. Там сейчас поручик Тимошин бегает со своими минерами, всех пугает, брат мой младший. Так вот, при захвате бастиона, мы должны выпустить две красные ракеты. Унтер Алексеев-, где моя сумка? — Так вот она у меня, как было приказано, случись что с вами держать при себе и дать сигнал. Хорошо, так уж получилось, что бастион взяли, но до ночи, сигнал давать нельзя. Там ищут, кто помог взять крепость. Поэтому надо держаться до ночи и умереть у вас права нет. И вот, что еще очень важно, В правой башне и в стене от правой башни к воротам заложено взрывчатое вещество и что там заложили не знаю. Но гарантировали, что при взрыве, минные поля не сработают. А активатор взрыва находится в правой башне, там нижняя амбразура замурована тонким слоем камней, с нашей стороны это место видно, как красное пятно в пять ладоней в поперечнике. Нужно из орудия пробить эту пробку и закинуть туда, хоть ядро, хоть бомбу, хоть ручную гранату. Через сорок секунд сработает. До сумерек этого не делать, даже если при захвате бастиона при свете дадим сигнал, то никто не придет. Будет считаться, кого то из нас, захватили в плен, со всеми вытекающими отсюда. Так, что господа, умереть вам нельзя — не выполнив задачу и в плен нельзя. И вот еще что, там в войсках, будут первыми сюда идти какие— то бронеходы. Так, что со страху не шибаните их. И засмеялся болезненно сморщившись. Шубин хлопнул себя рукой по колену: — Так вот зачем туркам крепостное орудие, а я голову сломал. Тимошин скосил глаза на него. — Поясните. — Среди орудий есть одно, английское, нарезной ствол, снаряды стальные по форме — штуцерные пули. На ящиках по английски написано — крепостные. А это на бронеходы. — Ну и ладно, господа, тем более иудышек легче найти будет, Вот идиоты, для мусульман обмануть гяура, то есть иноверца, в честь, а эти бараны хотят с них что -то поиметь . Так, господин артилерист, как у вас с меткой стрельбой в сумерках? — Я, господин капитан, на учениях в сумерках за полторы версты на спор фуражку начальника училища ядром разнес. Все вытаращили на Шубина глаза. — А начальник как? Выдохнули единым духом. — Да с ним и спорили, вот такой мужик. Зато торт выиграл, я сладкое люблю. — Вот господин подпоручик вам и задача в сумерках проломить башню и активировать взывчатку, а Назар -даешь красные ракеты А на тебе Савва общее руковод. ....

и замолчал, потеряв сознание. Савва проверил Тимошина, его повязки: На одной воле держался. — Миша, следи за капитаном, не давай ему шевелиться, появится кровь на повязках, позовешь, меня. Назар, найди пожалуйста, мне какую— нибудь палку вместо костыля. Ну пойдем, господин артилерист, посмотрим как у нас дела. Догнавший офицеров унтер вручил Савве трость: — Там в каземате ребята нашли, видно кто— то из турок фасонил. Пошли на позиции, Ну что, в свете открывшихся обстоятельств, не так и плохо. — Петр Алексеевич, ты две картечницы, что постарее , выведи на прямую наводку на дорогу и начинать надо с этих пушек. Пусть считают, мы не разобрались с их остальными орудиями или не смогли перетащить сюда. Сам видишь, наглые до не возможности. Думаю, сначала на нас пойдут не большой группой, а как хлестнем по мордам картечью, там и другие подключишь. Только не торопись. Пусть побольше выведут своих солдат, тогда и хлестанем их со всем прилежанием.

Ты кстати не знаешь который час, вот не поверишь, не могу вспомнить куда часы подевал.

— Время двенадцать -первый пошел, ты чего все время оборачиваешься на место обоза?

— Да лошадка у меня осталась привязанная к телеге, не пропала бы.

— Ну ты же видишь нет ее на поле, обозные увели ее. У меня вон коня увели, а это конь гудовский. Когда этот полковник мне задание дал он же не сказал, что кругом патрули, а я то знаю, я ж штабной, вот и взял у дяди коня для форсу, думал быстренько туда -сюда, он и не узнает. А когда вы пошли рогатки ставить, я его тоже к телеге привязал. Дядя то над своим конем трясется, да ты сам видел конь какой. На нем как на облаке едешь. Так что если с ним что случится, мне по любому не жить.

Вот я и летел на этом коне, как патруль -я ору, приказ команующего и эту веревку показываю. Шубин потряс аксельбантом, потом с досадой сорвал его с плеча. Замахнулся выбросить, остановился. Огляделся вокруг, отошел в сторону и бросив аксельбант в ямку, сверху присыпал землей.

— Чтобы не ожил, зараза. Пойду, как ты по вакансии служить.

Пригнувшись пришли на позицию. Гренадер сидящий у амбразуры стал докладывать:

— Сначала турки бегали по стене, потом вон видите, стоят кучей у правой башни смотрят на нас в зрительные трубы, но мы как вы приказали, прячемся. И вот еще, они в разных мундирах. Эти, которые турки в черных и эти шапочки у них на головах, а другие в красных мундирах и белые шлемы у них. И которые в черном, кланяються красным, а те машут руками в разные стороны, видимо приказывают.

Смотря на крепость Савва задумчиво произнес.

— Молодец, хорошо смотришь, те что в черном— турки, а шапочки на головах фрески называются в красном англичане, как же без них то, вот и командуют.

Отвернулся от крепости, присел на ящик.

Думаю они поступят так, сначала пошлют парламентеров, но учитывая произошедшее перед бастионом. ...Ох как они этого офицерика проклинают.А нам надо протянуть время. Значит так, господин подпоручик — вон идут уже от крепости, машут простыней. Я с одним гренадером иду к ним, пусть подойдут ближе, я же раненый мне тяжело ходить. Дойдут вон да того куста, ты унтер выстрелишь в воздух. Когда остановятся мы выйдем. У гренадера, что пойдет со мной, все, что может показать принадлежность к гренадорам снять. И фигурой попроще обозник он и как бы немного испуганный. остальные прячутся и только двое маячат на виду. Если с нами что случится, вам Шубин командовать. Все, Назар Силантьич, стреляй.И стой на виду с ружьем.

После выстрела, двое на дороге остановились. Видя, как они завертели головами, Савва зло усмехнулся, не знаете где начинаются минные поля — куда прыгать если мы начнем стрелять. Поднявшись на ноги, Савва показался над брусвером. стояли метра тридцати, можно кричать.

— Чего надо?

— Мы бы хотели поговорить, господин офицер.

Ишь ты, чистенько как по русски лопочет.

— Один раз вы уже поговорили под белым флагом. Хватит.

Шубин снизу тревожно посмотрел на Савву.Не шевеля губами Савва тихо произнес

— Спокойно, Петр.

— Господин офицер, виновные наказаны и мы приносим наши глубочайшие извинения.

— Хорошо, но при малейшей провокации вы будете убиты.

Савва старательно хромая, спустился к калитке. Назар Силантьич, мы выйдем ты маячь в амбразуре. Где второй? Мишка? Назар Силантьич, ты что, он же раненый!

— Ну так, вы ранены, он раненый, я один целый, поменьше солдатиков пришлют первый раз. А у Мишки морда замотана, нечего турок пугать нашими рожами.Я на всякий случай калитку запирать не буду, поставлю одного здесь. С богом.

Савва с Мишей вышли из калитки и эти с белым флагом направились к ним.Миша сбился с шага.

— Спокойно, Миша, я их обоих положу, пусть дернуться.

— Господа, прошу вас, оставаться на месте!

Остановились в трех метрах.

— Господин подпоручик, просто мы увидели, что вы ранены, как и ваш товарищ.

— Я слушаю. Я подпоручик резерва русской армии Пекарев Савва Игнатьич. Кто вы и что делаете на русской земле?

— Я майор Стоун, это господин Ахаун. Мы просим вас, господин Пекарев, освободить бастион от вашего присутствия и забрать с бастиона ваших людей.

— Этот бастион находится на территории моей страны и присутствие войска другой страны мне не понятно. Тем более мне не понятно, почему по мне и моим людям стали стрелять, есть убитые и раненые, я сам ранен.

Уй какой Савва молодец, аж голос дрожит, не переиграй.Ишь сволочь разбираеться.

— Господин Пекарев, как я понял, вы находитесь в резерве и по возрасту не служили в кадровой армии и видимо не знаете последние международные соглашения о совместном контроле перехода.

— Поясните господин майор, я действительно, только вчера приехал из имения и сегодня вступил в командование вспомогательным обозом и мне приказали доставить сюда рогатки, а приехал офицер из штаба и приказал поставить рогатки ближе к бастиону, а пришли солдаты и стали стрелять, а у меня обозники пьяные, отмечали мое вступление в должность.Вот они и обозлились, что по ним стреляют.

— Я понял вашу ситуацию, давайте сделаем так, вы сейчас уйдете из бастиона, мы скажем через полчаса, зайдем в бастион.

— Да я бы рад так сделать, господин майор, но у меня унтер Назар, нашел где то ящик вина и с ездовым Васькой залезли в какой то арсенал и заперлись. Кричат, вокруг бомбы и если до вечера их будут тревожить, они все взорвут. А без них я не могу возвращаться, мне командир поручик Шубин сказал, что если потеряется хоть один человек, то он меня шерстью внутрь завернет. А у меня уже раненые есть и убитый. Господин майор, подождите пожалуйста до вечера, унтер проспится и мы уйдем, а то боюсь он еще взорвет.

— Хорошо, давайте договоримся так, наши солдаты подойдут к бастиону метров на двести и подождут, пока ваш унтер протрезвеет, если у вас будет нужда в чем либо, вы обратитесь за помощью к господину Ахаунту, он будет командовать солдатами. Я же со своей стороны обязуюсь при встречи с вашим командованием не рассказывать о вашем затруднительном положении, а подчеркнуть о полном взаимо понимании при нашей встречи. Всего хорошего, при малейшей нужде обратитесь господину Ахаунту. До свидания.

Ахаунт кивнул, и повернувшись эти двое пошли к крепости. Ахаунт, который нес белую тряпку на палке, как будто спохватился и бросил ее на дорогу. Немного постояв Савва с Мишей через калитку зашли в бастион. Встретили их скалящиеся Шубин и Назар

— Ну, Савва Игнатьевич, ну дал, ну слов нет.

— Ваше благородие, Савва Игнатьевич, это когда унтер Назар так нажирался? Обидна такая напраслина.

— Не знаю, не знаю, я человек молодой многое не видел. Может и было такое.

Так балагуря поднялись на артеллирийскую площадку. Тут Савва попросил:

— Ребята, дайте я присяду, ноги трясутся. Ну наглецы, ну и сволочи. Скажите, а Олег Иванович очнулся, надо посоветоваться?

— Туда вместо Миши, Захара послал, с наказом, как очнется — сказать.

— Пойдемте к нему, может очнулся, только заходить тихо, может просто уснул так быает.

— Да, последние три дня он почти и неспал, готовились, да все втихаря.

Пошли к Тимошину пригнувшись, прячась от амбразур. Глянув на унтера Савва увидел, что унтер снял с себя все знаки отличия. Тихо зашли к Тимошину. Стараясь не брякать тростью, Савва подошел к постели Тимошина, осмотрев с облегчением увидел, что обморок перешел в спокойный сон. Дав знак другим удалиться, Савва направился к выходу.

— Ну и чего вы тут крадетесь? Тапочки свои забыли?

— Почему тапочки?

Спросил Савва, те двое стояли у дверей и улыбались, довольные, что Тимошин пришел в себя.

— А мы с братом, когда были маленькие, крались на кухню— где мама жарила пирожки с малиной. Она стоит у плиты, рядом повариха, мама всегда сама жарила пирожки с малиной, говорила — дети должны что то запомнить с маминых рук из детства. Так вот, они стоят у плиты и будто не видят, как мы с братом крадемся к столу, где стоит блюдо с готовыми пирожками, как мама резко поворачивается и строго говорит: — А вы чего здесь забыли? А брат совсем маленький был, растерялся и говорит: — Тапоски запили, а я головой закивал. Нас тогда наградили за находчивость по два пирожка. Сашка, брат тогда гордый был, что он такой находчивый.

— Так он и сейчас не промах, кто придумал, что дорога заминирована?

— Да Назар, на выдумки он горазд. Тимошин вздохнул,

— Пирожки мамины приснились. Ладно рассказывайте, что произошло, пока я спал.

Опять эти двое уставились Савву, ведь слышали весь разговор с англичанином, да еще свои комментарии вставляют.

Савва подробно рассказал Тимошину.

— Хорошо, что решил делать?

— Так мы пришли, что вы решите ; растерялся Савва.

— Нет, брат, тебе передано командование со всеми ответственностями, я как старший по званию, находящийся на месте события несу только большую ответственность за твои действия, но имею право только советовать. Савва, я же тебя знаю с детства, вспомни наши разговоры, твои выполненые планы по поместью. Ты же блестяще провел разговор с ангичанином и сейчас надо только закрепить успех, нам и надо продержаться до восьми вечера, максимум до восьми тридцати, здесь горы, темнет быстро. Садимся в кружок, я лежу и решаем. Назар Силантьич как младший по званию, тебе начинать.

— Я предлагаю продолжить игру про пьяного унтера. Когда подойдут турки, сделать вид, что унтер вылез из арсенала и покричать будто его ловим, я с бомбой в руках несколько раз мелькну в амбразурах, какая бомба пострашней выглядит и может взорваться в руках, ну и обезвредит ее, выберит господин подпоручик.

— Хорошо, принимается, ты только, Назар если турки по тебе будут стрелять, постарайся чтобы не попали.

— Господин подпоручик.

— Выбрав бомбу, я снимаю мундир офицера и остаюсь в рубашке — обозник, контролирую пушками турок.Не высовываюсь на вид, при движении турок до белого флага, там турок бросил флаг, стреляю картечью по туркам, там одна была заряжена картечью. Но стреляю не прямо, несколько в сторону, при этом стараюсь несколько человек сбить.

— Я подерживаю шум вокруг унтера, стараюсь чтобы мои команды были слышно туркам, после выстрела пушки делаю вид, что это я выстрелил с испугу, дико извиняюсь, но вновь выйти для переговоров не могу так как кто то из ездовых рассказал унтеру, что я с турками разговаривал и он открыл дверь арсенала и все слушает и кричит, что все равно смерть, а плен к туркам не пойдет, так как его дед был в плену у турок и рассказывал страшные вещи. Еще раз подтверждаю обещание уйти с бастиона, по темноте, унтер орет, что все слышит и одобряет мои слова, надо только такой склад найти боеприпасов, чтобы турки поняли где находится унтер и слышали его.

— Мы с Назаром Силантьевичем оползали весь бастион, он построен с учетом атак с дороги и все хранилища вынесены к воротам. У самой калитки как раз расположено хранилище картузов пороха, а рядом хранятся разрывные бомбы работающие на удар. У порохового хранилища вход, как и положено оборудован противоосколочным и противопульным двориком и унтер как раз находится в дворике при открытых дверях в пороховое хранилище, тем более дворик в форме воронки чтобы подносчики слышали команду о подносе картузов пороха. Это английская схема постройки артиллерийских укреплений. Строиться где нибудь, разбирается, перевозится на нужное место и при наличии достаточного количества рабочих рук может собраться за двое суток. При наличии достаточной огневой силы эффективная защита от пехоты. В нашем случае про наличии в несколько раз увеличенного боеприпаса, угроза подрыва, если она осуществится спровоцирует срабатывание -минных полей со всеми вытекающими обстоятельствами. То есть срабатывание полей, срабатывание зарядов в крепости, ее уничтожение и происходит завал прохода, кроме этого, мы не знаем, что напихали саперы в сам проход, как бы там не снесло к фени, половину провинции Бельбека. Наши саперы такие затейники.

— Хорошо, берем за основу ваши предложения, по ситуации вносятся изменения, строго согласовываются между собой.

В каземат забежал согнутый гренадер:

— Ваше благородие, турки идут от крепости!

— А ты чего согнулся?

— Так, господин командир, их благородие приказал не маячить и прятатся, ходить согнувшись.

Шубин только крякнул, вот каста армейская, и вроде ответил и пожаловался. Да, быстро так не научиться.

— Ну, с богом и постарайтесь держать меня в курсе.

Вышли из каземата, прошли к брусверу. Действительно, из крепости к бастиону шла колонна турок, на вскидку человек двести.

— Назар Силантьич, принесите мне ружье, если подойдут ближе двухсот метров, выстрелю в воздух. Петр Алексеевич иди к орудиям. Начинаем ярмарку, еще раз повторите личному составу задачи.Все.

Савва встал перед амбразурой, чтобы его было видно издалека и что он не видит опасности от турок. Не спеша турки подошли на расстояние метров сто пятьдесят. Савва усмехнулся про себя, вот если поганная нация, то поганая во всем. От остановившейся колонны отделился человек и стал подходить ближе.Ага, Ахаунт, дошел до белого флага, что на земле, ишь ты, ориентир. Не дурак, я лопухнулся думал он со злости бросил. Ахаунт козырнул на турецкий манер, вывернув ладонь наружу.

— Еще раз здраствуйте, господин Пекарев, наши договорености остаются в силе?

— Конечно, господин Ахаунт, только вы говорите негромко, нет подходить ближе не надо, я сейчас обьясню. Кто то из ездовых рассказал унтеру о нашем разговоре, он схватил какую то бомбу и бегал по бастиону и грозил взорвать ее.

— Что за бомба, вы можете описать ее?

— А, тебе моя бомба нужна? На смотри, турка неумытая.

Пьяный в дымину Назар с ревом выскочил из дворика, в руках здоровенная бомба, зрелище еще то, здоровенный пьяный с этой штукой в руках. Подбежав к амбразуре Назар оттолкнул Савву в сторону и на вытянутых руках, не напрягаясь, показал турку бомбу. Повернул к турку стороной с выверутым предохранительным колпачком и заорал:

— Что турка, не знал, что русский разбирается? А я разбираюсь, я сам из пушкарей и командиры у меня были не чета этому засранцу, мне сам господин капитан руку пожал. Турка, хочешь бомбу подарю?

Назар качнул бомбу в сторону амбразуры и заорал;

— Я все слышу, я вам не дамся, я знаю вас, вы у моего деда пальцы отрезали, сунетесь сюда все разнесу, а этого засранца я пришибу. Я все знаю.Давай вали отсюда.

К кому были обращены последние слова непонятно, но Ахаунт повернулся и торопливо, с подбежкой пошел в сторону своего войска.Назар присел на корточки прислонился спиной к брусверу, положил перед собой на землю бомбу. Посидел и взорвался безсвязным матом. Повернулся к Савве и утирая потное лицо рукавом:

— Извини, Савва Игнатьич, сильно толкнул тебя, тяжелая зараза. — Да очень хорошо получилось, этак жизнено.

Согнутый Шубин пробрался к ним:

— Очень здорово, Назар Салантьевич, я говорил, испугаются. Потом повернулся гренадерам сидящим возле соседних амбразур и как дирижер взмахнул руками, гренадеры заголосили на разный манер. Кто пьяным голосом запел, кто стал материться на пьяного унтера. А два гренадера -наблюдателя у крайних амбразур не шелохнулись, глядя в щели досок на турок.Шубин взмахом остановил галдеж и потряс кистью руки. Если закрыть глаза, то пошли пьяные разговоры в кабаке на тему— ты меня уважаешь?

— Петр Алексеевич, неуж нельзя эту заразу, легче было выбрать?

— Так сам сказал, пойдет.

— Так я не думал, что скакать с ней придется, а как выглянул, смотрю, нет придется, вон чуть Савву Игнатьича не пришиб, а у него и так нога.

— Ну сами говорили, чтобы самую страшную выбрать, видел как турок свистанул от нас?

Тихонько посмеялись, сбрасывая напряжение. Потом Савва сказал:

— Ну, что некоторое время у нас есть, потом они пошлют сюда вроде пластунов. И еще, будете наблюдать, обратите внимание, вот где флаг белый лежит -слева от дороги свежая воронка от взрыва, она присыпана кошеной травой и землей и дальше от нее, еще одна, но я ее не рассмотрел хорошо, побоялся эти заметят мое любопытство. Так вот, флаг это метка, что до этого места разминировано, а вот сколько в ширину не знаю, так что Петр Алексеевич перенастраивай свои стрелялки И еще, обратите внимание ; дорога здесь очень широкая, здесь разьезд для обозов, но бастион шире дороги как минимум на две сажени в обе стороны на минные поля. А на дороге столбики, показывающие начало минных полей, стоят в метре от обочин. Турки разминировали под нами место для бастиона, значит здесь было изначально слабое место или у них были хотя бы частичные схемы минного поля.Полевой разведкой это не выявить, значит получили схемы другим путем.

— Считаешь предательство?

— Не знаю, без информации можно вильнуть в сторону и наломать дров. Вот бы поговорить со Стоуном.Но это из области мечтаний. Но вот его наглость при разговоре со мной и когда он решил, что я не строевик, да еще такой пацан, его расслабило и помните его слова о соглашении совместного контроля над проходом? Согласен, что это попытка запудрить мне мозги и запустить их в бастион.Но то, что он находясь здесь не снял своего мундира и представился английской фамилией, своей или нет, дело десятое, пожалуй говорит о том, что у них еще что -то должно сработать, но это не здесь, а скорей в Столице, уж очень уверен он был в своих словах и даже не сделал попытки захватить нас. Кого он видел перед собой, перепуганного пацана с подшибленой ногой и раненого обозного и внутри обозники, а они турки считаются как резкие вояки. И только пьяный унтер в арсенале с угрозой взорвать, остановил их. Значит, Стоун считает, что у него время еще есть. Значит, осторожно можно считать, что какое то время может быть и у нас.

— Савва Игнатьич, помнишь, я говорил откуда узнал про минные поля? Так в штабе эти схемы валялись открыто на столах я и лазил в этих бумагах от скуки.

— Извини, забыл. Но, чтобы захватить крепость, схемы надо знать заранее, да и сам говорил, орудие Павлова новейшее , да и бастион надо заранее изготовить и моментально собрать на нужном месте. И кто то разложил эти проклятые схемы в штабе на столах? И обратили внимание как чисто говорили по русски Стоун и Ахаунт и если у Стоуна чувствовался акцент, Ахаунт говорил чисто, и по виду, как наш житель юга. Так вот господа, эти вопросы надо донести до господ с совой, ни у кого нет вопросов кто они такие? Ну и хорошо. Вон, смотрите левый наблюдатель маячит, тихо переходим к нему. Назар Силантьич оставь свою бомбу пока здесь, ведь действительно тяжела.

— А если еще перед турками потанцевать надо будет, чем я их пугать буду? Нет, я уж с ней, с родненькой.

— Ваше благородие, гляньте турки окопы роют поперек дороги.

Действительно, турки копали окопы поперек дороги, брусверами к бастиону.

— И еще, вон, гляньте — видите четыре куста, сейчас затихли, а то тихо ползли к нам, я не тревожил, далеко еще.

— А это их пластуны к нам ползут, как доползут, так нас захватывать будут, Василий. — Ага, а чего они дурные такие, на открытом поле под кусты рядятся?

— Так ты же обозник Вася, и ничего не видишь, а спросишь у них почему дурные, когда сюда доползут

. — Да ну их еще спрашивать. Еще покусают, да и по турецкому я никак, мне батя говорил, что дурные всегда кусаются.

— Петр Алексеевич, ты не видел здесь в арсенале, есть ручные гранаты на подобие, что у гренадеров?

— Есть, но они чисто фитильные их зажигать надо.

— Ничего, Назар Силантьич настолько пьян, что ему шума захотелось, тем более, что начальника своего он под лавку загнал и сам стал начальником.

— Гляньте, чего Мишка выделывает, пьяный и сюда кондыборит.

И в прямь по двору шел шатаясь, Миша, белея своей перевязанной головой, в руках нес какой то узел и большую бутыль вина. Шатаясь, Миша пытался исполнить какие то танцевальные коленца. Дойдя до амбразуры с офицерами Миша хотел с кондебобером топнуть ногой, но чуть не упал, уронил у ног офицеров на землю узел, хотел поднять, опять чуть не упал, махнул на узел рукой и шатаясь по большой дуге пошел в сторону каземата. При всем этом не забывал прихлебывать из бутыли.Унтер подтянул к себе уроненый Мишей узел, развернул — там еще какие то тряпичные свертки и записка ; Пишет рядовой Хлопов по поручению господина капитана, мы нашли три подзорные трубы, передаем их вам. Будте внимательны.

Размотали тряпки -три великолепные подзорные трубы, лежали перед ними.Назар Силантьич гордым жестом простер над ними руку, дескать, вот мы какие, Офицеры одобрительными жестами показали какие они великолепные. И действительно, подзорная труба немалая ценность, а уж в их условиях...

— Только не показывать туркам ; кто это сказал не понятно, видимо все разом. Савва тихонько приподнялся над брусвером, хотел глянуть в трубу, неосторожно оперся на колено ушибленной ноги, но от сильной боли упал на бок. В глазах пелена, сцепил зубы и только слыша встревоженные голоса, пытался показать рукой, что сейчас пройдет. Когда перед глазами перестали мельтешить пятна, Савва осторожно сел, прислонившись спиной к брусверу.

— Савва, что случилось?

— Да нога, иногда так крутанет, что глаза на затылок лезут. Да смотрел я уже, этим ядрышком вот здесь шоркнуло и все. И колено гнется и на этом месте только кровоподтек. Назар Силантьич, я уже смотрел, там как бы ямка и в этом месте мускулы деревянные. Я сам виноват, оперся на нее.

— Это у тебя Савва Игнатьич контузия, по простому говоря, в момент резкого удара по ноге, сухожилия испугались и сжались я встречался с этим. Боли страшные, бывало люди криком кричали, но ты парень крепкий, выдержишь. По времени сухожилия отпустит, только ногу береги.

— Вот как я сейчас ходить буду с разрезанными штанами ходить, тебе Назар Силантьич только бы и резать чужие штаны.

Назар Силантьич глядя в подзорную трубу задумчиво пробурчал:

— Ничего командир, ты парень молодой, еще купишь себе новые штаны.

Приглядевшись, встрепенулся:

— Вот куда тебя несет, зараза, всю игру нам порушит. Гляньте на правого ползуна, видите перед ним ямка, простым взглядом не видно, а там скорей всего закладка и он поганец подорвется на ней, и нам надо реагировать.

— Назар Силантьевич, давай в арсенал. Под козырьком хватай контрольную лампу, хватай там сколько можешь их гранаты и сюда. Возьми кого из ребят в помощь. А ты, Петр давай к картечницам и будь наготове, наше время кажется истекает. И пока есть оно, ты орудие Павлова нацель на крепость, только чтобы туркам не видно было, позже доведем.

Савва глянул в трубу — треклятому ползуну до ямки осталось метров восемнадцать. Глянул на окопы. Турки, шустро копавшие землю заглубились уже до пояса. Так, а что в крепости? ... У правой башни на стене стоит куча людей, судя по обилию финтефлюшек на одежде — офицеры. Вот как они в таких мундирах собрались воевать? А вот и красные английские мундиры. Да их здесь дивно! Ага, Назар Силантьевич крадется с Василием.

— Вот Савва Игнатьич притащили, у Васи лампа горящая, фитили зажигать.Где там этот паскудник?

— Да вон как раз меж тех кустиков направляется, там удобно ползти, а с нашей стороны ямка. Если шибанется, то ты Назар Силантьевич через короткое время, как бы вылез из арсенала и пуляй свои фитильные. Только не сразу в ползунов, а веером, Василий фитили ты будешь поджигать.

Наблюдали, прячась, уже втроем. Блин вот чему их учили, ну ясно же, удобная дорога только в ад. Доползал гад. Взрыв все равно прозвучал неожиданно, видно было как в воздух взлетело тело. И неожиданно пошла цепочка мелких взрывов в сторону бастиона. Ну все, котенок приснился, прячься -нет. Савва продолжал смотреть, взрывы с интервалом в две -три секунды приблизились и не дойдя до бастиона две сажени, прекратились.

— Ждем Назар Силантьевич, ждем. .. Давай.

Унтер вскочил и с безсвязными воплями, перемежая матом стал швырять гранаты. Бросил штук двадцать и смотри -ка пришиб всех ползунов. Со стороны турок раздалось несколько ружейных выстрелов. Унтер нырнул за брусвер и еще некоторое время орал, матерился. Замолчал, повернул к Савве улыбающее лицо. Савва молча показал большой палец, восхищенно поднял глаза к небу. Посидели молча.

Сбоку опять замаячил наблюдатель и показывал на поле Глянули — от крепости в сторону окопов двигалась колонна войск, еще больше предыдущей.

— Ну ни хрена их собралось здесь, мы где их хоронить то будем. Земля сплошной камень.

— Обратно отдадим, пусть сами занимаются этим, Назар Силантьевич.Пошли к Петру Алексеевичу, поможем хоть пушки ворочать.

— Ну да из тебя Савва Игнатьич такой помогальщик, что держись, ногу то береги, скрутит опять, кто командовать будет.

— Командир из меня хреноватый, не учили меня командовать.

— Пока нет никого возле нас, я вот что скажу тебе, Савва Игнатьич, во первых тебя несмотря на молодость командиром назначил господин капитан, я с ним уже столько лет и он никогда не ошибался. Потому и живы мы и потери у нас в роте мизерные, сегодняшний день особый случай. А ты смотри как красиво сработал с турками, ежели и дальше так сработаем, то совсем хорошо будет. И заметь— ребята тебя сразу приняли, а это не просто. Так что командуй и не сомневайся. Пошли Шубину, вон уже машет.

По уже привычке хоронясь, пробрались к пушкам.

— Вон глядите, сюда направились голуби.

На дороге оба войска уже соеденились и выйдя за обочины метра по два направились к бастиону.

— Петр Алексеич, ты вот, что сделай. Когда эти подойдут под картечь, ты дай по середине из одной. Далеко в стороны от дороги бегать не будут. Полежат и опять на дорогу выпрутся, тогда из другой дай. Потом они кинутся на бастион, чтобы зайти в мертвую зону и часть будет стрелять из ружей прикрывая атакующих и вот здесь нам придется попотеть, особенно тебе, и по атакующим и по тем что прикрывают. Все подошли, давай.

Рявкнула картечница.Россыпь свинцовых пуль врезалась в колонну не много сверху и вдаль да еще на таком расстоянии. Савва впервые видел, что может натворить картечница. На расстоянии почти десяти саженей и почти на ширину дороги колонны не было. Была куча стонущих, кричащих людей. Солдаты кинулись в стороны от дороги. Раздались взрывы на поле, задняя часть колонны кинулась обратно к крепости.

— Назар Силантьич, смотри, вон какой то эфенди в чалме бегает, пытается остановить солдат, прихлопни его.

Хлопнул выстрел и чалмоносец всплеснув руками упал.Еще один офицер бегал среди солдат размахивая

саблей. Хлопнул еще выстрел. Назар Силантьич повернул голову в сторону гренадеров.

— Это кто у нас такой нетерпеливый, без команды пулять? Успеете, сейчас настреляетесь, но по команде.

Сидели, ждали, что предпримут турки. Шубин возился у своих пушек, негромко переговариваясь с гренадерами

— Да Василий крутишь, пока рисочка не сойдется с меткой и дергаешь за шнур.Алексей, затвор закрывай плавно и закрыв, обязательно дерни рычаг — дополнитено проверить плотность закрывания.

Подошел к Савве

— Ну господа, театр закончился или еще нет?

— А вот, ваше благородие, как постановщик воспримет изменение сценария и попинает актеров на продолжение водевиля. Ждем и аплодируем.

Шубин открыв рот, уставился на унтера

— Назар Силантьич, откуда такие знания?

— А ты, Петр Алексеич, думал— унтер, так только уличных циркачей смотреть, мы и другие умные слова знаем.

Поглядели друг на друга и захохотали.

Глядя на них стали смеяться все.

Отсмеявшись, Савва спросил Шубина

— Петр Алексеевич, который час, я ведь так и без часов?

Без четверти пять, да возьми мои, что так и будешь кричать, Шубин скажи время.

— Ваше благородие, опять идут.

Савва в трубу смотрел на турок, как они шли к окопу, катя небольшие пушки. Глянул на крепость — на стене стоит кучка офицеров. Ух ты, у двоих в руках длинноствольные штуцера. Есть у него дома такой, пожалуй от крепости до сюда может достать

— Внимание всем, на стене два штуцерника, без нужды не подставляться! Петр Алексеич, попробуй разшибить пушки.

— Придется задействовать большие калибры.

— Давайте, только постарайтесь вне дороги не всадить.И потом картечью по ним.Но дождись когда орудия будут устанавливать, обслуга соберется.

Смотрим, вот волокут свои пушки, да еще огнем прикрывают из ружей. Что же у них случилось, что они пошли на захват бастиона? И уже пьяный унтер их не пугает. Тут ответ один — турки заимели новую информацию. Ладно, нам надо продержаться до половины девятого.Сейчас семь тридцать ; о так это хорошо время пробежало, я и не заметил. Во грохнуло. Ай молодец Шубин, одну в дребезги с лафета, другая верх колесами, обслуга разлетелась куклами.Да что вы из ружей-то так садите.

— Петр, шибани картечью, головы не поднять, зацепят кого.

Рявкнула картечница, за ней другая. Савва повернул голову к Шубину, и удар в голову, темнота. Сначала почувствовал на голову льется вода. Вот что за манера у Никиты будить водой. Потом стал слышен шум боя — грохот пушек, треск ружей. Пришло понимание где он находится. Открыл глаза, лицо унтера, как его — Назар.

— Что случилось?

— Ты как, болит голова, тошнит?

— Голова болит, не тошнит, ты скажешь, что случилось?

— Тебе было сказано -беречься. Чего ты полез в амбразуру? Вот и запулили в тебя из ручницы, не повернись ты к Шубину, эта хрень тебе в лоб бы прилетела.

— Какая хрень?

Назар повертел перед глазами Саввы деревяшкой с какой то железякой на ней.

— Вотэто ядро из третьей пушки влетело в лафет нашей пушки и отломило вот эту хреновину, а эта хреновина должна была влететь тебе лоб, но ты повернулся к Шубину и она тебя шмякнула по голове сбоку. Раны нет, но голову тебе перевязали.

— Зачем?

— Что бы клепки не вылезли и что бы не лез куда не надо, а командовал только.

Как же я командовать буду, если не буду видеть картину, как же голова разболелась

— Назар Силантич, долго я провалялся?Что случилось пока курицей лежал? И сколько время.?

— Сейчас восемь с четвертью, скоро будет время. Пока ты лежал раненый, отбили еще одну атаку, да так вялая была, больше для обозначения, убитых у нас нет, раненые — ты, да вот я. Если только ночью полезут, но то нам будет похрену, похоже продержались

И Назар повертел перед глазами Саввы. перевязаной рукой.

— Что с рукой?

— Да это ядро еще же разную хрень отломило, мне и прилетело по пальцам левой руки.

Поворачивая осторожно голову, Савва осмотрелся. Гренадеры стояли на своих местах, улыбались, когда ловили его взгляд. Савва попробовал подняться, но перед глазами поплыло и прислонившись к какой то деревяшке спиной, попросил Назара:

— Шубина позови.

Прибежал Шубин и улыбаясь виновато сказал:

— Припозднился я с третьей пушкой, она выстрелила и тут же взлетела от моего выстрела. А Назар за этот косяк мне чуть морду не набил.

Похвастался Шубин.

Назар провочал:

— А жаль, что не набил, в следующий раз ворочался бы шустрее.

— Петр у тебя как, настроенна на башню пушка Павлова?

— Так точно, все расчеты проверены три раза, приготовлены три снаряда крепостные и три снаряда разрывные.

— Назар Силантьевич, пусть ребята какие нибудь носилки сделают.

— Тебе поплохело? Так вон носилки готовые, ребята в каземате нашли.

— Пусть ребята принесут сюда господина капитана. Это изначально была его операция и точку должен ставить он.

Савва продолжал сидеть, когда два гренадера осторожно принесли Тимошина и поставили носилки рядом.Савва сделал попытку подняться на ноги, но чувствуя как повело в сторону опустился опять на землю:

— Господин капитан, ваше приказание выполнено. Бастион наличными силами удержан в наших руках, контрольное время наступило. Жду ваших приказаний.

Тимошин посмотрел на Савву, потом повернул голову к стоящему рядом Шубину.

— Господин подпоручик, доложите о готовности.

— Господин капитан, расчеты артстрельбы неоднократно выверены, приготовлено три снаряда крепостные, три снаряда разрывные. В стволе крепостной снаряд.

— Приказываю открыть огонь по правой башне крепости в обозначенное место. И приподнимите носилки, хочу видеть.

— Есть открыть огонь!

Грохнул выстрел, а что увидишь в наступивших сумерках. Савва в трубу видел на стене группу людей, да на дороге у окопов копошились турки. Накатившая дурнота заставила опустить подзорную трубу. Раздался второй выстрел, болью отзываясь в голове. И тут радостные вопли.Кто то теребил Савву за плечо с криками;

— Смотри Савва, смотри.

Савва преодолевая тошноту поднял голову. Правая башня медленно, величественно окутываясь пылью как бы уходила в землю и вместе с ней оседали стены от ворот до дальнего угла. Все застыли. И эту тишину прервал подбежавший Шубин.

— Господин капитан, ваше приказание выполнено. Цель поражена!

И с каким то привизгом крутнуляся на каблуке

— Ребята, вы видели это, это же черт знает что.!!!

И раскинув в стороны руки— захохотал.

Улыбаясь, Тимошин произнес:

— Прибежал Шубин и очень точно оценил ситуацию. Назар Силантьевич дайте две красные ракеты, да наши и так видимо уже бегут.

....Забежавшие на бастион гренадеры остановились, пораженные мирной картиной: гренадеры сидевшие у амбразур наблюдателями, улыбаясь, обернулись на прибежавших. Офицеры сидели у носилок, неспешно переговаривались. Оглядели прибывших, переглянулись. От толпы гренадеров отделился давешний поручик, заместитель командира роты: — Господин капитан, рота гренадеров в полном составе прибыла по вашему приказу. Разрешите продолжить выполнение задания?

— Выполняйте, с дороги не сходить при движении в крепость, в крепости соблюдать осторожность. В крепости

могут быть англичане, они в красных мундирах, при обнаружении приложить все усилия для пленения живыми. Все.

Гренадеры умчались, не потрудившись даже открыть ворота бастиона, прямо через брусвер.

Савва прислонился головой к какой то деревяшке и уснул, не обращая внимания на поднявшийся шум. Разбудило Савву осторожное потряхивание по плечу. Открыв глаза Савва увидел Назара Силантьевича.

— Савва Игнатьевич, проснись, санитары за тобой пришли, командира уже унесли, вот хотят на одной фуре с ним увести. Там уже брусвер разобрали, так пройти удобно.Давай я помогу.

— Да ну, Назар Силантьевич, что я сам не могу что ли. Найди только палку, где то здесь валялась.

Получив палку, Савва осторожно поднялся на ноги. Почувствовал на голове неудобство, потрогал. Вспомнил, что на голове до сих пор бинт. Укоризненно глядя на унтера, сдернул бинт и бросил на землю. Назар Силантьевич глянул на голову Саввы и придушенно сглотнул. Савва вопросительно посмотрел на него.

— Нормально все, пошли, а то как уедут без нас, будем по темноте шарохаться. Да и рука что то разболелась.

Утвердившись на ногах, Савва удивленно спросил:

— Ну и где ты увидел темноту, Назар Силантьевич?

На бастионе повсюду горели костры и факелы, на дороге как в сторону крепости, так и к лагерю вдоль обочин, стояли люди с факелами в руках. Через бастион в крепость поток войск. Сам бастион разбирали, уже не было брусверов поперек дороги. Только было двинулись к проходу, спуститься на дорогу, как из потока войск выскочил Шубин в сопровождении двух гренадеров и еще издали заговорил:

— Ну и где вы запропастились, господин капитан уже в фуре, Миша тоже там, да все уже собрались, а вас нет и нет.

Унтер проворчал, помогая Савве пройти между камней.

— Вот всегда от тебя Петр Алексеевич шуму много. И стреляешь ты громко и тараторишь громко.

— Так для пользы дела, Назар Силантьевич, исключительно для пользы. Я чего прибежал то, Савва Игнатьевич, а с нашими лошадьми все в порядке, мне обозные уже рассказали. Когда они согласно приказа уезжали, лошади привязанные к телегам с ними убежали. А когда они приехали на место, то разобрались с ними. К ним генерал Гудов, ну дядька мой за своим конем приезжал, так они ему не отдали, сказали — придет хозяин разберемся, а хозяина мы в лицо видели. Ну и рассказали где видели, когда узнали, что дядька. Так Гудов тому полковнику, что меня сюда послал, морду набил при всех и обещал пристрелить, если со мной что случится.

— Вот откуда ты уже все знаешь?

— Так обозные рассказали, они же всегда все знают.А полковник к совам убежал, значит есть в чем каяться.

А твоя лошадь грустит, почти не ест. Мой то жеребец к ней с любовью было сунулся, так она как дала ему копытом, так ребята говорят, до сих пор и близко к твоей не подходит.

Говоря все это Шубин расталкивал людей, расчищая дорогу. Народ то густо шел в крепость. Если кто протестовал, действиям Шубина, два гренадера за спиной успокаивали недовольного.

— А вас сейчас в палатку к лекарям, уже поставили и лекарей пригнали -ждут-с. Ребята говорят уже и баньку в соседней палатке спроворили.

— Конечно спасибо, Петр Алексеевич за вести хорошие, но нет в тебе солидности офицерской, ты вспомни как к нам утром подскакал, истинный павлин, а сейчас -грязный в рваном мундире, матом ругаешься. Вон смотри как подпоручик пехотный от тебя шарахнулся, вот где ты таких слов нахватался?

— Так от тебя и слышал, Назар Силантьевич когда ты перед турками с бомбой в руках танцевал.

Так шутливо перепираясь, дошли до санитарной фуры, Савву уложили рядом с Тимошиным с другой стороны Тимошина лежал Миша, оба белели свежими бинтами. Тимошин с Мишей спали, укрытые одеялами. Фура тихонько тронулась, лошади как знали какой груз везут. Следом идут Шубин с Назаром с гренадерами. Ездовой шагая рядом с фурой со стороны Саввы, кивнул на соседей:

— Им лекарь сонного дал, после перевязки им беспокойно стало. Оно завсегда так, в горячке то не замечаешь, а схлынет, так муторно.Ваше благородие, я вашу лошадку к палатке приведу, когда приедем. Очень тревожно ей, а так повидаетесь. Мне сам господин поручик приказал, ты Ерохин за этой лошадкой особый пригляд имей.

Так, под тихий говорок ездового Савва задремал.

Проснулся от того, что в лицо мордой тыкалась Буланка, недовольно фыркая на запахи от Саввы. Не открывая глаз, обнял Буланку за шею.

И вот сейчас только толкнуло — живой!

И ласково забормотал, пряча лицо в гриве:

— Ну чего ты, чего, ну не было то меня один день, подумаешь.

Справился с волнением и выбираясь из фуры с укором продолжал.

— Ты чего здесь устраивала, говорят и не ела и жеребца обидела.

В ответ Буланка презрительно фыркнула, мол какой это жеребец от одного пинка отстал и тыкалась мордой в руки требуя вкусненького.

— Извини, Буланка, нет у меня сейчас хлебушка.

— Ваше благородие, вот возьми, мои тоже горбушки уважают.

Говорливый ездовой сунул в руку горбушку. Савва скормил Буланке хлеб и отдал повод ездовому со словами.

— Слушайся этого дяденьку, а я закончу с делами, приду к тебе и не фырдебонь.

Обнял еще раз Буланку и похлопав по шеи, пошел в палатку, куда унесли уже Тимошина и Мишу. Большая палатка, гораздо больше той в которой жил раньше, вместо раскладных лежаков, из досок, но кровати, посреди длинный стол со скамейками. В палатке были уже все гренадеры с бастиона. Несмотря на большое количество людей в палатке разговаривали вполголоса, опасаясь разбудить Тимошина с Мишей. Распоряжался невысокий унтер. Когда Савва заходил в палатку унтер как раз попал навстречу.

— А я за тобой, ваше благородие, с лошадкой повидались?

Савва уже знал, что обращение гренадеров на ты к офицерам -это знак принятия за своего, которому можно доверить прикрывать спину. И многие офицеры гордились, если гренадер обращался к нему на ты. Шубин просветил.

— Меня Савва Игнатьевич зовут.

Хромая присел на скамейку. Унтер, видимо кое что уже узнав у гренадеров задокладывал:

— Сейчас старший лекарь придет, всех осмотрит, кому разрешит — в баньку, мы тут спроворили, белье чистое готово, после бани по чарочке, да не по одной, но опять же кому старший лекарь разрешит, а лекарь у нас замечательный он и мертвого на ноги поставит.

От входа раздался голос:

> Во первых не старший лекарь, а доктор, ты Евсей так и не прочитал дополнение к уставу, во вторых ты сейчас меня хвалишь, а когда приходишь водку получать на роту, то потом говоришь всем, что я опять уменьшил норму выдачи. А вот скажу вашему поручику, что ты не знаешь новое дополнение к уставу, будешь знать как говорить, что я жадный человек.

На входе стоял человек, которого можно принять за гренадера, чем за лекаря. Глядя на него все заулыбались, а унтер Евсей попросил:

— Ваше благородие, господин доктор, у нас командир раненый спит, а вы громко говорите.

Доктор повернулся ко входу и рявкнул:

— Ну где тебя черти носят?

В палатку зашел молоденький лекарь, тащивший большой лекарский ящик и несколько тазиков разного размера, негромко бурчащего под нос

— Сам встал на дороге, а я опять виноват.

Доктор не уменьшая громкости голоса продолжал свой монолог:

— Ты Евсей, уж выбери, кто я для тебя -ваше благородие или господин доктор, а ты ученик еще бурчать будешь, я тебя отдам на три дня Евсею для строевой, после выдачи уменьшенной выдачи водки. А что касается господина капитана, то когда я захожу к раненому, он должен вскакивать и докладывать о наличии конечностей.О господин капитан, проснулся? Опять сподобился в мои руки попасть? Ну вот сейчас мы и отыграемся за все проигрыши в шахматы.

При этом бурчании доктор ловко раздел Тимошина, снял бинты при помощи ученика протер тело, стал осматривать раны.

— А что неплохо очень неплохо, а то Евсей прибежал — глаза дурные -капитана ранили, Мишке рожу отполовинили и молодого подпоручика подшибли. А я раньше его все знал. Евсей, я же на бастион Агапа послал для первой обработки, а ты вечно глаза выпучиваешь как при получении водки. Олег Иванович, кто же вас шил, место -то неудобное. Ага, позже познакомимся. Ну что сделано хорошо, через недельку надумаем и швы снять, сейчас вот смажем этой мазью и перевязочка. Ой, да подумаешь вонючая, зато полезная, водка вон тоже вонючая, а вы ее пьете. Ну вам это не грозит, пока Олег Иванович водочки и баньки нельзя. А вы господин подпоручик раздевайтесь пока и ложитесь на ту кровать, Евсей помоги. А я пока нашего Мишу — ходока посмотрю, не оторвало ли ему чего, вдруг он перестанет по бабам бегать. Ой да не морщись, нормально тебя Агап перевязал. Слушай, Миша я тебя огорчу, у тебя шрама и не видно будет, нечем тебе будет перед бабами своим героическим прошлым хвастаться. Что и опять здесь руку молодой человек приложил? Так ученик обработай вот этим и перевязывай Мишу. Тебе Миша водочки нельзя и в баньке головку не мочить в тазике пока. И так молодой человек давайте знакомиться, кто вы меня уже просветили. Я же Иванов Степан Иванович, как вы поняли лечу этих оболтусов, когда они пальчик поцарапают. Тошнило? Рвота была, ну вот видите как хорошо, нет и нет. Давайте посмотрим ногу. Ху, знакомая картинка, у моего тестя бывшего точно такая была. Ему бревном в это место тоже прилетало, походил с тростью и к старости такая зараза стал. Ему сейчас восемьдесят два года, а все не может мою жену простить, что за медика замуж вышла, а не за кавалериста. Как приедем в гости, выпьет и давай зудеть. Один раз шутя предложил дать ему слабительного, ну чтобы поменьше выпивал, так жена на две недели от тела отлучила. Та еще семейка. Ну что молодой человек дела весьма неплохие.Водочку нельзя, баньку нельзя, с Мишей тазик делить по очереди, Евсей обеспечишь, меньше ходить, больше лежать, это кстати и к тебе Миша относится. Сейчас нога может приступами очень болеть, придется терпеть. Конечно я сейчас буду пару раз давать обезбаливающее, но очень не рекомендую увлекаться этим, лучше терпеть, к ноге прикладывать холод, а потом боли ослабнут, парить в бане, опять холод и время. Предупреждаю, что достаточно долго походите с тростью. Мой тесть, когда разрабатывал ногу, смеялся. Идет хромает и смеется, а в лицо заглянешь — лицо мокрое от слез и смеется. Ну вот пока и все. Сейчас осмотрим остальных и в баню.

> А сейчас как тесть? > Да сейчас я редко у них бываю, тут ведь как получилось. Тесть— то приохотил мою жену верхом на лошадях, ну сбросила одна, а жена головой об камень, царствие ей небесное. — Извини, я не знал.Доктор, можно просьбу? У тебя есть зеркало, можно мне на минуту?

Доктор оглянулся на сидящих гренадеров и подал Савве небольшое зеркальце. Савва посмотрел в него, ну и что — подумаешь, половина головы, куда угодила клятая деревяшка— седая.

Коротко стричься и все. Вернул зеркало доктору.

— Спасибо, доктор.

— Ну молодой человек, у вас и нервы.

— Да надоело, все смотрят странно, я уж грешным делом думал, там дырка у меня и мозги текут.

— Ну и хорошо. Да, а где ваш артеллирист, Шубин, Евсей в чем дело?

Евсей дернулся к выходу, как в палатку смеясь зашел Шубин.

— Молодой человек, обычно пациенты ждут доктора, а не наоборот.Я понимаю хорошее настроение, но вы задерживаете других. У вас следует осмотреть ногу.

— Господин доктор, прошу прощения, но у меня, ну как, ну портянки...

— Ах, я вас умоляю, у меня такое нежное состояние организма, что я никогда не встречал офицерских портянок. Снимайте сапог и рассказывайте отчего вы смеетесь, уж не последствие ли травмы.

— Что вы доктор, это я с дядей сейчас из за Грома поругался. Он пришел Грома обратно забрать, а я говорю он мне нужен. Держим за узду вдвоем и тянем в свои стороны и ругаемся. А Грому надоело, что его морду туда сюда мотают, он встал на дыбы, вырвал у нас узду и забежал ко мне за спину.Дядя увидел это, плюнул и ушел. — Дядя, как я понимаю, генерал майор Сыромятов?. Ну это ваши семейные дела, а с ногой почти нормально. После баньки, вот этим бинтом туго забинтуете щиколотку и три дня не носить сапоги.

— Доктор, вы знаете где Назар Силантьевич?

— Знаю, Савва Игнатьевич, ему пальчики собирают, ничего страшного, скоро будет. Так, ну вроде все в порядке. Вести себя потише, капитан с Мишей уже уснули, после бани -чарочка и спать, языками на стороне не звенеть, завтра придут от совы — обьяснят о чем можно хвастать. Сегодня я не разрешил вас тревожить. Евсей хорошо натопи печки в палатке, если что, я буду у себя. Отдыхайте.

Евсей выскочил следом, где то побегал, слышно как распоряжался. Через некоторое время вернулся в сопровождении обозных и громким шепотом стал распоряжаться:

— Вот чистое белье, берите по размеру, кому нельзя в баню, рядом душ ополоснетесь там. За палаткой два отхожих места, правый скворешник для тех, кому неспособно сидеть орлом. Все ;разбежались мыться.

Все за засуетились, кто, прихватив белье— в баню, обозные с котелками, мисками, забегали вокруг стола. Евсей торжественно водрузил в центре стола большой самовар, рядом поставил открытый бочонок, от него явственно тянуло запахом водки. Стол заставили такими вкусностями, что Савва вспомнил, а не ел с утра. К нему подошел Евсей:

— Савва Игнатьевич, тебе помочь пройти в душ? ПетрАлексеевич уже сходил, ополоснулся. Давай я белье понесу, а ты за мной. Да еще, там углу табуретка стоит, так ты на нее присядь как мыться будешь.

Сходил Савва в душ, а что нормально.Вот же гренадеры, умеют удобства создавать в любом месте. Отогнал мысли о дальнейшем. Сейчас поесть и спать, кругом свои. Зашел в палатку, все сидели уже за столами, но кого то ждали. Евсей подкатил сбоку.

— Давай, Савва Игнатьевич, грязное, я в стирку отдам, а ты садись вот во главу.Нечего тушеваться, командир отдыхает, его заместитель на службе — ты старший.Командуй или передай командование, вон Назару.

За длинным столом на другом торце, сидел улыбаясь Назар. Савва кивнул ему сделав жест, мол распоряжайся, Назар в ответ поднял забинтованную руку и повертел ею, хвастаясь-вот как новенькая. Потом поднялся на ноги и тихо заговорил;

— Ну, что сказать, работа у нас такая, кто -то тачает сапоги — мы их носим, кто -то варит кашу, мы едим — это всем польза. Нам же надо стараться, чтобы от нашей работы тоже была польза. А сейчас давайте отдыхать опять же с пользой. Все заулыбались и приняв по чарке, приступили к еде. Савва думал, что сьест все что перед ним стоит, но сьев тарелку вкуснейшего супа и запив компотом < чарку ему не налили>, понял, что все сыт. Накатила мягкая сонливость, шепот гренадеров за столом еще больше нагонял сон. Назар кивнул Евсею на Савву. Евсей с обозником подошли к Савве и как то мягонько, незаметно переместили Савву на постель. Голова еще не коснулась подушки, а Савва уже спал.

Проснулся Савва от боли в ноге.Проснувшись, пытался принять удобное положение, но поняв что сна больше не будет решил вставать. Осторожно сел на постели. Рядом с кроватью стояла табуретка, на ней аккуратно сложенная форма гренадера без знаков различия. Тут же трость — подорок Назара. Долго натягивал форму, стараясь неосторожным движением не потревожить ногу. Сапоги решил не натягивать, и так нога заскрипела как старая старуха. А вот интересно, есть молодая старуха? Возле кровати лежали тапочки без задников. Савва

нацепил их на ноги и оглядел себя. Да видок -без погон, без сапог. Посмотрел в дальний угол палатки, Тимошина на кровати не было. Савва торопясь, сколько позволяла нога пошел к выходу. Выйдя на улицу, замер в удивлении. Тимошин, полулежа на какой то хитрой конструкции, разговаривал со своим заместителем, что обложенный амбарными книгами сидел рядом за столом. Увидели Савву заулыбались; — Проснулся, Савва Игнатьевич? Если не торопишься никуда, подойди, познакомлю со своим заместителем.

Поручик встал и протянул руку; Поручик отдельной гренадерской роты, заместитель командира роты Плеханов Роман Егорович, кто ты уже знаю в полном обьеме.

И засмеялся. Пожав руку поручику, Савва стоял не зная что делать дальше

Поручик же подняв какие то бумаги со стола продолжил:

— Савва Игнатьевич, тебе не сложно постоять пять минут? Нет? Хорошо. От имени командования роты, от личного состава роты поздравляю тебя с успешной сдачей воинского практикума.И кто такие слова придумывает?!Так же по ходатайству командира роты ты зачислен в состав роты в звании подпоручика.Евсей, ну где ты там?

— Да вот он я, поздравляю Савва Игнатьевич.

Евсей как то ловко прицепил погоны на плечи и так же ловко пришил на рукав и на грудь знаки гренадера.Пожал руку:

— Носи, не снашивай.

Межь тем поручик продолжал:

— Зачисление в состав отдельной гренадерскй роты, избавляет тебя господин подпоручик от необходимости продолжать обучение в училище резерва, с чем поздравлям тебя.

Савва в растерянности стоял не зная, что делать и только смог выдавить:

— Спасибо.

За спиной возник шум, голоса. Савва обернулся— позади стояла толпа гренадеров. Савва удивленно посмотрел на Тимошина. Тот засмеялся:

— А ты думал оркестр будет? Неее, при рождении нового человека, должна соблюдаться тишина и встречающие не должны стоять строем. Еще раз поздравляю.

— Так как Савва стоял без головного, то под козырек брать нельзя, потому выпрямился и сказал обращаясь ко всем

— Еще раз спасибо.

Савву обступили со всех сторон поздравляя, осторожно похлопывая по спине, по плечам. Голос Тимошина навел порядок:

— Гренадеры, а вы не забыли, что подпоручик болен, и я вижу, что некоторые ищут причину не заниматься делами.

Улыбаясь гренадеры стали расходиться. Тимошин указал Савве на табуретку.

— Садись Савва Игнатьевич, скоро придут от совы. Ты помнишь наш разговор на бастионе по поводу майора Стоуна и Ахаунта? Очень хорошо. Так вот с тобой будет говорить человек по имени Трофим Николаевич, ты его так не называй, это как пароль.Ему расскажи все малейшие подробности и обязательно свои выводы, догадки. И больше ни с кем, никогда не разговаривай на эту тему. Ну если дядя твой Никита наступит на горло и то с разрешения Трофима Николаевича. Об этом спросишь сам. Ну все, ты болен, поэтому иди отдыхай

Ага, отдыхой, тут распирает от радости, как бы не лопнуть.

— Господин капитан, а можно пройти к лошадям?

— Ишь ты, на службе себя почувствовал,господином капитаном величает.Савва во первых, если я или поручик не матерят тебя за упущения по службе, то по имени отчеству. Если при выполнение задания, то командир.А задания могут быть такими, что командовать может рядовой гренадер.А сейчас иди за палатки там, загон для лошадей. И учти ;кругом нас только гренадеры и если откуда повернут — поворачивай и не задерживайся у Буланки.

Савва пошел в указанную сторону, удивляясь про себя: вот люди железные— вчера Тимошин получил ранения, сегодня руководит ротой как ни в чем не бывало. Да, лежа, но никаких скидок на раны. А Миша с Назаром, смеются и сокрушаются, что получили раны.Так в думах Савва почти дошел до загона. Потом опомнился и повернул на запах кухни.Остановил мимо проходящего гренадера в поварском колпаке и попросил горбушку хлеба. Нисколько не удивленный повар принес просимое, да еще и посыпал солью, да еще и пожелал Буланке приятного аппетита.Поблагодарив и уже ничему не удивляясь Савва направился к загону.Увидев Савву, подбежавшая Буланка положила ему голову на плечо и что стала говорить по своему прихрапывая в ухо. Погладил Буланку, скормил ее горбушку и потом долго стоял, ощущая тепло Буланки и не обращая внимания на усиливающую боль в ноге. Подошедший гренадер отвлек Сааву:

— Савва Игнатьевич, там доктор пришел, ругается.

— И что он ругается?

— А он всегда ругается по утрам, особенно, когда его больных нет на месте. Пойдем Савва Игнатьевич, а то он мне пригрозил, если я тебя не доставлю, мне пилюлю даст.

— Пойдем. А что так страшна пилюля?

— Так никто не знает, что там может быть. Вон Сашка Мохов сбегал как то к вдовушке на ночь, да опоздал на утреннее построение. Так доктор сказал, что у Сашки много дури завелось в организме, раз опоздал. И дал ему пилюлю и на три дня освободил от службы. Сказал, что Сашка больной, дурью мается. А Сашка эти три дня из скворешника не вылазил. Потом доктор сказал, что экперимент прошел удачно. У меня батя, когда говорил, что я дурью маюсь, ремень брал. А тут пилюли.

Гренадера явственно передернуло.

От хохота Савва споткнулся и если бы гренадер не придержал — упал. У палатки его встретил доктор:

— Конечно это хорошо, когда у моих пациентов по утрам веселое настроение, но обьясните мне, кто разрешал так нагружать ногу. Извольтепройти на свою постель.

И глядя в спину спешно уходящего гренадера громко добавил:

— А то я пилюлю дам.

Гренадер еще спешнее заработал ногами, пытаясь быстрей уйти и в то же время не бежать, гренадер все таки.

Глядя ему в спину доктор тихо сказал

— Дружок Сашки Мохова, вместе по бабам бегают. В тот раз не пошел на свое счастье, а то тоже бы пилюлю получил. Как дети малые. Этот Гриша, что от нас сбежал, с Моховым из одной деревни, охотники от бога. К нам попали — чуть читать могли, а сейчас оба кавалеры креста св. Георгия — по статусу имеют право на потомственное дворянство и сдали экзамен на младшего офицера, а любят прикидываться деревенщиной.И от чина отказываются. И вот нельзя кавалеров наказывать даже нарядами, но я нашел способ воздействия.

Хохотнул доктор, заходя следом за Саввой в палатку. В палатке было пусто, ни одного человека. На недоуменный взгляд Саввы, доктор сказал:

— Совы уже с утра работают, всех разобрали, видел — появилось вокруг сколько маленьких палаток? А Олег Иванович уже в делах, да и ты его качественно заштопал. Ты где этому научился?

И за время разговора, как то не заметно уложив Савву, ощупывал, осматривал его голову. При этом продолжая разговор.

— Так кто тебя научил так работать с ранами?

— Крестный мой, он же дядька Никита.

Только я первый раз с человеком работал, со страху наверное все получилось.

— А до этого на ком учился?

— На тушах свиней. Никита говорит, что свиньи наиболее близки к человеку по организму.

— А фамилия у Никиты какая?

— Стуков Никита Егорович.

— Ага. Ну, что сказать про твою голову. Голова в порядке, правда орехи колоть не рекомендую. А с сединой Савва Игнатьевич придеться смирится, нет конечно можно красить волосы, но оно как то. Да и не ловко чувствовать от этого себя не надо. Давай лучше посмотрим твою ногу и я тебя поругаю. Вот смотри, Савва Игнатьевич, вчера нога в этом месте была синего цвета, а сегодня ты с утра натрудил ногу и это место стало темнее. И очень больно сейчас, так? Ты зачем это делаешь? Пойми, это не сильный ушиб, это контузия и нужно очень много времени чтобы вылечить. Сейчас я намажу этой мазью -боль утихнет, но это первый и последний раз. И ходить до скворешника, да до своей лошадки, ну и кушать ходить вот до этого стола.А остальное время лежать или на худой конец сидеть. Все понял?

От входа раздался голос:

— Ты Степан Иванович, все так же строг со своими пациентами.

У входа стоял не высокий человек немногим за сорок лет, с выправкой военного в штатском костюме и улыбаясь смотрел на присутствующих.

— О, кто к нам пришел! Приготовься Савва к вынесению мозга.

— И все— то у тебя Степан Иванович, какие -то непонятные медицинские слова. Вот перестану к вам приезжать, ведь скучно тебе будет.

Собирая свой медицинский ящик, доктор ворчливо продолжал, хотя чувствовалось, что пикировка ему приятна.

— А что толку от твоих приездов, саквояж новый не привез, опять забыл.А мой так и замылили, вон с ящиком хожу, как ученик лекаря.

— Да привез я тебе саквояж, и внутри кое что есть.

Степан Иванович повернулся к Савве:

— Это он намекает, что в саквояже бутылка вина и только одна и сам ее потом выпьет. А наша водка лучше ваших изысканнейших вин. Ну ладно лекарство подействовало, садись Савва Игнатьевич и побеседуй с человеком. А я пошел еще дела есть.

И вышел из палатки.

Человек прошел к столу присел на лавку.

— Савва Игнатьевич, я Трофим Николаевич, тебе поди неудобно на постели сидеть, давай помогу на лавку перебраться. Ну сам, так сам.

Подождал, пока Савва пересядет на лавку.

— Савва Игнатьевич, расскажи— ка мне с приезда в училище, и до настоящего времени. Что тебя удивило, что показалось неправильным, взаимоотношения в училище между курсантами, дорога сюда. Про князюшку этого, почему так с ним поступил Про этого майора английского и Ахаунта и те мысли, что ты высказывал Тимошину, но более подробно, развернуто что ли и почему ты пришел к таким выводам.

Сейчас зайдет скорописчик и мы все это будем записывать, если тебе что то нужно будет нарисовать, обеспечим.

По течению беседы я буду делать вопросы и если скорописчик будет давать вопросы, прошу отвечать на них.

По зову Трофима Николаевича в палатку зашел пехотный солдат, кивком головы поздоровался, молча сел с другой стороны стола. Савва посидел, собираясь с мыслями и стал говорить.Рассказывал все. Подробно. Попутно отвечал на вопросы с двух сторон. Принесли обед — сделали перерыв и опять рассказывал. Незаметно в палатке стемнело.занесли лампы, и опять рассказывал, отвечал на вопросы. И наконец Трофим Николаевич сказал, глядя на скорописчика, да и какой он писарь судя по вопросам, что задавал.

— Да, светлую голову воспитал Никита Егорович, вот бы к нам эту голову.

— А потерять свою? Ты же помнишь, что он тогда сказал?

— Нда, Савва Игнатьевич, благодарю за беседу, отдыхай. Да, Никите Егоровичу поклон передай, он поймет от кого.И вот еще что; разрешаю Никите Егоровичу рассказать о нашем разговоре и о том, о чем мы говорили.И в дальнейшем — придет к тебе если Трофим Николаевич, разговаривай с ним в присутствии Никиты Егоровича. Все, отдыхай.

Несколько минут Савва сидел, облокотясь на стол, потом с трудом встал, дошел до своей кровати, не раздеваясь прилег, хотел обмозговать прошедший разговор, но моментально уснул. Проснулся Савва от негромких разговоров в палатке, огляделся. За столом сидели гренадеры, жители -палатки и как говорят военные принимали пищу. Увидев, что Савва проснулся, заулыбались.

— Ну ты здоров спать, Савва Игнатьич, давай с нами завтракать.

— Как завтракать, а сколько времени?

Тут же раздался показательно грустный голос Шубина:

— Вот так и знал, что посеит мои часы.Свои посеял, не знает где и мои также.Савва Игнатьич, скажи пожалуйста, где мои часы, за которые я отдал выпускные деньги?

Савва растеряно осмотрелся:

— Не знаю, Петр Алексеевич, вот истинный бог не знаю. Но я подозреваю, что часы у других людей ходят, то у меня бегают, вот сейчас позавтракаем и по следам будем искать.

Засмеялись все в голос. Тут же в палатке возник Евсей:

— Вы чего ржете, жеребцы стоялые, еще не все проснулись.

Увидел сидящего Савву и уже в голос заговорил:

— Проснулся, Савва Игнатьич? Доктор спрашивал как у тебя нога, а ты спал как спрошу? Так я спрашиваю ; как нога? — Терпимо, хорошо.

И тут же заорал во всю глотку.

— Макар, птицей к доктору, скажи, у подпоручика нога терпимо.

В ответ на улице что -то заорали в ответ.Евсей уже нормальным голосом опять обратился к Савве.

— Ты сейчас, Савва Игнатьевич сходи по утренним делам и в душ, воду ребята держат горячей.

И тут же накинулся на Мишу:

— Тебе кто разрешил жрать из этой миски, тебе что доктор сказал есть? Тебе вот специально мягонькое приготовили вот это и жри. Что бу-бу, да я и без тебя знаю кто я, а краснеть из -за тебя перед доктором не хочу. Скажет, что же ты Евсей не смог обеспечить, стыдобы то сколько. Жри что дают и будешь еще три дня мягонькое есть. Во, Мишаня, в обед будет шашлык. Обрадовался рожа забинтованная, а вот фиг тебе, для тебя ме-е-елконько посекем, но все таки мясо, Миша.

Посмеиваясь над почти семейной ссорой, Савва взял умывальное и опираясь на трость пошел по утренним делам, слава богу, что бриться не надо -не растет еще борода. Вот от усов бы не отказался, а то все гренадеры с усами, а он нет... .

На обратном пути встретился с поручиком Плехановым.

— Тебя так же с добрым утром, Савва Игнатьевич. Ты не планируй никаких дел на утро, после завтрака все пойдем устанавливать звезду. Ну ты с командиром и другими ранеными поедешь. Не делай вопросительные глаза, сам все увидишь и поймешь. Давай завтракай.

Тихонько хлопнул по плечу и убежал по своим делам. Савва решил не ломать голову, узнаю так узнаю.

В палатке уже никого не было. Быстро поев, Савва только встал из за стола, как в палатку заглянул Евсей.

— Поел, Савва Игнатьевич? Нет, посуду оставь на столе, мы когда на базе, всегда оставляем, есть кому убрать. Сейчас вот командира устроим на фуре и пойдем тебя устраивать. А потом будем ребят провожать домой. Их как раз приготовят.

По непривычному печальному голосу Евсея, Савва понял, что речь идет о погибших гренадерах.Молча пошел за Евсеем. На улице у палатки стояла фура со снятым пологом. Вокруг стояла толпа солдат разных родов войск, в фуре полулежал Тимошин с другими ранеными. Тимошин молча кивнул Савве на место рядом. Несмотря на большое количество людей, стояла тишина. Не решаясь нарушить эту тишину Савва с помощью Евсея сел фуру и она тронулась с места.

Следом тронулись еще две фуры, на одной что то укутанное в палаточное полотна, на другой нескалько свеже сделанных столиков и скамеек. Следом вытянулась колонна солдат. Через некоторое время Савва понял, что колонна направляется в сторону бастиона. На вопросительный взгляд, командир мотнул головай, мол не сейчас. Савва обратил внимание, что встречные останавливались, уступая дорогу и снимали шапки. Доехали до места, где хотели установить рогатки, остановились. Савва глянул в сторону бастиона. Бастиона не было. Была просто ровная дорога. Пока Савва удивлялся, с соседней фуры сняли полотнище и все так же в молчании солдаты установили у дороги большой знак в форме старинного щита, увенчанного красной звездой, на котором белая надпись большими буквами. ЗДЕСЬ ПОГИБЛИ В БОЮ ГРЕНАДЕРЫ ОТДЕЛЬНОЙ РОТЫ. ЖИВИТЕ ЛЮДИ! И внизу знак гренадера. Так же молча установили столики, к ним скамейки, постояли и пошли обратно в лагерь. На обратном пути в колонне потихоньку стали возникать разговоры. Тимошин негромко стал пояснять совершенное действо ;

— Эта традиция возникла при основателях роты. А основателями роты, Савва, были твой отец и твои крестные и что они тебе об этом не говорили, значит у них на то были основания. Устанавливая первый знак, твой отец сказал так. Страна должна гордиться, что у нее такие дети. И мы устанавливаем этот знак везде, где открыто работали и где погибли наши гренадеры. А работа у нас бывает и не открытая.Погибших ребят мы сейчас проводим домой на родину, могилы будут под присмотром родных. У нас не встречают с надрывом гибель товарищей, так же нет фатализма, мол судьба такая. Просто гибель один из элементов нашей работы.И мы не выпячиваем значимость нашей работы, так же не выгибаем грудь среди другого военного люда, вот мол мы какие крученные. Если подумать, тушители огня в городе или стражники в городе, не меньше рискуют, выходя на работу.Но традиция так поминать своих товарищей пошла от нашей роты.

А сейчас о работе. Ты, Петр Алексеевич будешь служить у нас. Нам дают батарею, двенадцати орудий с прислугой. Прислугу будешь сортировать и формировать сам.Никакие знакомства и связи при зачислении в батарею не допустимы, только рабочие качества, не надувайся, просто ты не знаешь на что идут ради зачисления в роту. На батареи ты полный хозяин, для тебя является действенным приказ командира роты или его заместителя и все. Какой бы чин не был — полное игнорирование без демонстрации этого игнорирования. Конечно еще будет много у тебя работы.Теперь с тобой, Савва Игнатьевич, практикум тебе защитан с оценкой отлично, из резерва ты переведен в нашу роту, в списке нашей роты числишься командиром взвода, но по заключению доктора, тебе предстоит длительное лечение и лечение твое будет проходить дома, и ты будешь в отпуске по ранению. Может быть этот отпуск будет пожизненым, пусть, но твой сын будет иметь привелегию поступить на службу в гренадерскую роту, как и у всех служащих сейчас.И может быть и так, что находясь дома, ты будешь исполнять службу. И это не в утешение тебе говорю, не всякую нашу гренадерскую службу видно. У нас на эмблеме граната и чаще противник ее видит, когда граната взрывается. Что же касается твоего поступления к нам, твой отец сказал так— если будет достоин. А ты достоин и я этому рад.

Дальше ехали в молчании, каждый был погружен в свои мысли. Приехали, в лагере уже стояли фуры с железными закрытыми гробами. В молчании солдаты стояли, глядя на эти гробы. Потом по чьему то сигналу фуры тронулись и поехали из лагеря. Солдаты стояли в молчании, пока фуры не скрылись из виду. И только потом стали расходиться. Незаметно подошедший доктор сказал;

— Что ребята, необычно вам, что в молчании провожаем товарищей? А что тут скажешь? Они уже отдали самое дорогое.

Помолчал.

— А сейчас, господа, в палатку на осмотр. Господин капитан, тебя касается это в первую очередь, господин Шубин, а ты куда? Какие пушки? Привезли только одну, успеешь полюбоваться, я должен посмотреть твою ногу и учти от меня зависит будешь ты любоваться или нет на свои пушки. Евсей, пока я буду заниматься командиром, проследи, чтобы эти шустрики не умелись куда.

Савва с Шубиным молча сели на лавочку у входа в палатку и так сидели, пока доктор не позвал их. В палатке доктор осмотрел Шубина, разрешил носить сапоги и тот убежал по делам. Доктор осмотрел Савву, покряхтел:

— Ну, что сказать, сегодня к вечеру и два дня подряд будут очень сильные боли, готовься. Может дать обезболивающее? Нет? С тобой командир говорил? Ты пойми, это не я увиливаю от необходимости сообщать неприятные вести, просто у командира могут быть свои расклады, о которых я не знаю.Давай ногу хоть мазью смажем.

— Доктор, ты говорил, что перетерпеть надо в чистом виде.

— Да говорил, говорил.Вот не думал, что встретится такой же упертый, как мой тесть. Если ночью станет невмоготу пошли дежурного за мной.

Доктор поднялся и пошел из палатки.Тимошин, отдыхая после перевязки на своей кровати сказал ;

— Ну взял бы у него лекарство, так, на необходимость.

— Я не знаю грань этой необходимости и боюсь ошибиться.

Тимошин промолчал. Потом позвал Евсея, озаботил его обедом для двоих. Ему до вечера доктор запретил вставать с постели. А Савва, что Савва -сейчас сам себе хозяин.Пообедали и Савва, несмотря на ноющую ногу уснул.Проснулся от сильной боли ноги, как говорил Никита? Пришел котенок в гости? Когда стало невмочь терпеть, Савва, боясь разбудить соседей, взял с постели одеяло и не обуваясь пошел к Буланке. В голове мутилось и не обращая внимания на мелькавшие неподалеку тени, опираясь на трость Савва шел к загону. Дойдя до загона, пролез через жерди. Успел позвать Буланку и упал потеряв сознание. И не чувствовал, как подошедшие гренадеры во главе с доктором, уговорив Буланку, что не допускала до Саввы людей, укутали Савву одеялами, и как Буланка осторожно легла, согревая Савву. Доктор долго сидел у загона на принесенной гренадерами скамейке, отпустив отдыхать людей.

Время от времени подходил к Савве, проверяя его. К утру увидев, что беспамятство обернулось сном, доктор ушел от загона. Утром Савва проснулся от топота по земле, недоуменно подняв голову, Савва обнаружил, что лежит на земле у ног Буланки. Вспомнил. Выпутался из одеял, откуда столько взялось— смутно удивился.При помощи трости осторожно поднялся на ноги, опасаясь что опять ударит эта боль.Но нет, не было. Конечно нога болела, но почти на уровне, не кусаю— только ною. Повеселев, Савва обнял -погладил Буланку. Попытался собрать одеяла, но откуда то появился Евсей

— Ты погоди, Савва Игнатьевич, тебе не способно будет, давай ка я сам. И одеяла я положу у тебя на кровати. Вдруг ночью похолодает.

Так вдвоем и вернулись к палатке. У входа за столом сидел уже Тимошин и доктор. Савва поздоровался хотел пройти в палатку, но был остановлен доктором:

> Савва Игнатьич, сделай утренние дела и в мое распоряжение.

Тимошин ободряюще кивнул и показывая кивком подтверждение распоряжения. После утренних дел, доктор приступил к осмотру

— Ну что, Савва Игнатьич, ты меня радуешь.И я думаю, что такого как было ночью не повторится. Все таки молодой, крепкий организм— это много значит.Ну а скулит нога, тоже хорошо, значит живая, колено то работает отлично. Только сейчас не давай залеживаться ноге, но и без фанатизма нагружай ее. Все в пределах разумного.А я еще понаблюдаю. И вот еще, когда идешь с тростью не изгибай спину в сторону, не дай бог привыкнешь, потом без трости будет видна хромота, лучше ходи медленней. Ну вот и все, иди завтракай.

И потом пошел день— сходил к Буланке, угостил горбушкой, даже потихоньку почистил ее, погрозил кулаком жеребцу Шубина, этот жеребец оказывал явные симпатии Буланке, но та презрительно фыркала. Потом пошел в палатку, но по пути был перехвачен Тимошиным и посажен рядом с Шубиным за стол для детальной проработки состава артиллирийской батареи.На слабое возражение, что он не артиллерист, последовал ответ, что на бастионе управились, то и здесь не оплошают.Так до ужина и сидели с расчетами. А после ужина поймал Евсей и попросил проверить отчет командиру, что никак не сходится, а командир грозится рассказать об этом доктору, а у его, Евсея, после отбоя шахматная игра с доктором, а доктор очень языкастая язва.И своим языком испортит все настроение от игры. Конечно помог, но ошибка так хитро спряталась, что нашли ее перед самым отбоем. Когда Савва ложился спать, все время прислушивался к ноге, но она вела себя прилично — если днем у нее скулил один зуб, то сейчас иногда начинал ныть второй. Терпимо. Лег и незаметно уснул. Ночью несколько раз просыпался, когда заскуливал третий зуб в ноге, но поправив ногу и не обращяя внимания на боль засыпал опять. И утром проснулся в хорошем настроение, выспаный. Ха, так то жить можно. Поднялся, в палатке уже никого не было, пошел по утренним делам. Когда возвращался в палатку, умытый, бодренький — встретились доктор с Евсеем.Доктор что то обьяснял Евсею, тот с хмурым видом кивал, соглашаясь.

— И тебе здравствовать, Савва Игнатьевич, вижу дела твои хороши. После завтрака посмотрим, а сейчас прошу на завтрак. Да кстати Савва Игнатьевич, ты случайно шахматами не балуешься? Вон видишь, Евсей хмурый? А хмурый он оттого, что вчера продул мне четыре на один. Я как бы и противников в шахматы здесь перестал видеть.

Идя рядом с Саввой, доктор гордо подбоченился. Евсей стриганул взглядом доктора, но промолчал.

— Ну я немного играю, но думаю с таким противником, у меня нет шансов.

Доктор покровительственно ответил:

— Ничего, я дам тебе фору, ну покажу несколько своих оригинальных приемов. Так что после завтрака я попрошу командира тебя не занимать и встретимся у входа в твою палатку, шахматы я принесу. Посмотрим, молодость или опыт. Это интересно.

— Савва Игнатьич, не играл бы ты с ним он же после игры языком своим язвительным хвастает. Уже вся рота знает, что я вчера проиграл.Доктор, не бери греха, ведь малодой он, ему еще служить.

— Ты Евсей не возводи хулу на меня, сначала научись играть. А с Саввой Игнатьевичем мы сыграем только три игры, может он одну и выиграет. И не пугай мне партнера до игры.

Так за разговорами дошли до кухни, позавтракали, доктор поел быстрей Саввы с Евсеем и торопил их.

— Ну что вы как курицы копаетесь, Савва ешь быстрее, нам еще ногу смотреть надо. Кстати, Евсей, тебе надо непременно присутствовать при игре, попрошу не опаздывать, может что -то новое увидишь.

От кухни доктор к палатке шел вприбежку, но опоминался и придерживал шаг, а потом опять начинал рысить. Так и дошли. Но в палатке доктор преобразился, тот же сосредоточенный, внимательный.

— Ну, что Савва Игнатьевич, порадовал ты меня. Можно бы сказать, что отлично, но как тут скажешь. Рекомендации прежние — не давать залеживаться ноге, но без фанатизма и категорически не торопить выздоровление увеличением нагрузки на ногу. Тут нужно время.... Одевайся и на выход, там у палатки я попросил поставить еще один столик. Да и стулья распорядился от себя для удобства принести.

И подхватив свой саквояж, умелся из палатки.Савва не спеша оделся и даже потихоньку натянул сапоги. А в палатку уже заглянул доктор.

— Ну и где ты молодой человек? Уж не передумал ли?

Савва молча вышел из палатки. У входа дейсвительно стоял стол, нисколько не похожий на походный и гренадеры кругом. Э, доктор, да ты еще и хвастун шахматными победами.А на столе уже стояла шахматная доска с фигурами в готовности.

— Ну, Савва Игнатьевич, приступим? Тебе какую фору дать? Не нужно? Ну смотри Савва Игнатьевич, тебе видней.

Начали. На четвертом ходу для Саввы стал ясен уровень мастерства доктора. Да, доктор, тебе далеко до Никиты, а я бывало и на ничью сводил и выигрывал у Никиты. На седьмом ходу Савва обьявил мат. Доктор засуетился;

— Где мат, где. Нет никакого мата!

— Ну вот смотри, вот шах. Если пойдешь сюда— мат, сюда — мат, а больше из под шаха некуда идти.

Доктор сидел над доской с лицом в красных пятнах. Вокруг стояла тишина. Потом Евсей павой прошел вокруг стола, помахивая над головай платочком и так три круга. И все это при общем молчании. Доктор быстро ставил фигуры для новой игры.

— Случайность, я не сосредоточился с утра столько дел было. Договорились до трех партий. Начали.

В этой партии Савва поставил доктору мат на третьем ходу, тот, что Никита называл детским. И опять Евсей пошел павой вокруг стола. Третью игру Савва плавно свел на ничью, доктор здесь останется, а Савва уедет. Но наказать доктора надо за его невинное хвастовство. Доктор воспрял духом;

— Ну я же говорил, что устал. Еще пару игр Савва Игнатьевич и я отыграюсь.

— Спасибо доктор, но договаривались на три.

— Жаль, очень жаль.

И нагнувшись через стол к Савве спросил

— Кто обучал игре?

— Крестный Никита.

— Что же ты сразу не сказал!? Да я бы ни в жизнь не сел с тобой в шахматы играть публично. Ну поймал ты меня, так поймал, а все ты Евсей своим проигрышем свел меня с пути праведного.

Стоящие вокруг гренадеры грохнули хохотом, Евсей танцующей походкой подошел к доктору.

— Господин капитан, господин доктор, изволь пройти для выдачи водочной нормы.

И повернулся Савве.

— С согласия всех гренадеров, договорились, что если Савва Игнатьич проиграет хоть одну игру, то доктор выдачу задержит на два дня. И обещал, что в случае проигрыша не будет хвастать своими победами.

И склонился перед доктором в шутливом поклоне.

— Нашла коса на камень, твое благородие? А я знал, кто играл с Саввой Игнатьевичем, мне командир сказал.

Вот что ты сделаешь, все все знают, один Савва, как в потемках. И не спросишь. Доктор стал собирать фигуры, складывая в коробку и бросал на Савву огненные взоры. Потом бросил коробку на стол и расхохотался. — Ну почему не спросил до игры кто учил? Ну Евсей, ну истинный старшина роты. Это он же меня подбил на игру с тобой, Савва Игнатьевич.

Савва улыбаясь пожал плечами и тут его торкнуло. Вспомнил. Однажды на очередном сьезде дворян губернии они с Никитой в ожидании очередного заседания сидели за шахматами в игровой комнате, когда к ним подошел Тимошин, что будучи в отпуске, приехал с отцом на сьезд, потакая старику отцу в невинной слабости— похвалиться орденами сына. И действительно, такой набор боевых орденов редко встретишь. Тогда Никита, отвлекаясь на разговор, сдул партию Савве, а Тимошин, смотри -ка запомнил. Ну и ладно. Схожу к Буланке. В загоне пробыл почти до обеда, пока не пришел доктор и не прогнал отдыхать. А после обеда Шубин запряг со своими расчетами. Едва вырвался пообщаться со своим взводом.Взводом за отсутствием офицера командовал унтер Назар Силантьевич, который давно уже сдал все экзамены на офицера, но по какой то причине отказывался от чина. Кроме того во взводе служили все кто был на бастионе. Как сказал Тимошин, именно взвод попросил к ним Савву офицером.

Когда Савва зашел в большую палатку взвода, кто то из гренадеров, увидев вошедшего, подал команду:

— Внимание, командир! Стройся!

Все побросали дела и быстро выстроились вдоль палатки. К Савве подошел Назар Силантьевич с докладом:

— Гсподин командир взвода, взвод выстроен. В наличии тридцать два человека. Двое выздоравливающих, Хлопов и Петров находятся в строю. Взвод в полном составе по расписанию занимается личными делами, отсутствующих нет.Докладывает заместитель командира взвода унтер Петров.

Савва в некоторой растеряности от такой встречи, поздоровался;

— Здраствуйте.

В ответ дружное рявканье > Здра. И чувствовалось, что сдерживали мощь своих глоток. Вспомив наставления Никиты, Савва скомандовал уже окрепшим голосом.

— Вольно, разойдись!

Присел на лавку, жестом показал остальным присесть. Вздохнув, оглядел людей. Матерые мужики, сейчас сдержанно улыбаются, глядя на Савву. Еще раз вздохнув, Савва обратился к Назару;

— Господин капитан сказал, что взвод обратился к нему с просьбой назначить меня вашим командиром. Назар Силантьич, я знаю, что ты давно имеешь право на чин, а мне предстоит долгое лечение с выходом в запас. И я считаю — не имею права командовать взводом. Назар оглядел гренадеров и не торопясь заговорил;

— Когда было решено организовать нашу роту, наш взвод первым гоняли твой отец и крестный. Мы деревенские вахлаки не понимали, зачем это все нужно. А нам наставники обьясняли и опять гоняли. И сейчас ты видишь перед собой, что получилось. У нас у каждого по кресту с.в. Георгия, а у некоторых не по одному. А ты знаешь, что эта награда дает право на дворянство. Но по своей воли еще никто не ушел из взвода. И мы имеем право сами попросить себе командира.И тебя попросили не от того, чей ты сын. Давай вспомним: там на бастионе, когда Тимошин, не зная о твоем ранении передал тебе командование, ты не стал стонать, ножка болит, ты сказал— слушаюсь. И я рядом стоял, когда ты на одной ноге прыгал вокруг Тимошина, оперируя его. И ты не стал поглаживать свою ножку, а кинулся зашивать лицо Мише, а потом пошел на бастион. И когда пришли эти парламентеры, ты сам с Мишей пошел к ним, хотя шансов у вас вернуться был мизер. Однако ты не потерялся и все провел как надо. И мы все помним, как ты прыгал на одной ноге вместе с Шубиным, и нами, стреляя из пушек и как бил нас своей палкой, если считал, что мы лишка высовываемся и можем получить пулю

не от твоей палки потом не было потерь? И не от этих ли прыжков сейчас ты мучаешся с ногой? Мы все помним. И пусть мы провели с тобой вместе один бой и пусть ты уйдешь в запас по ранению и я буду командовать взводом, но ты останешься нашим комадиром. На этом все и никаких терзаний, твое дело сейчас лечиться. Вот так командир.

Все зашевелились, засмеялись. На столе появились какие то вкусности посредине стола возник серебрянный самовар, пышуший паром. Назар весело подмигнул:

— А мы не хуже Евсея стол собрать можем.

И тут от входа раздался голос Евсея-

— Это кто тут хвастает, что лучше Евсея хозяйничать может? А вот и посмотрим у кого чай лучше, приглашай первый взвод на чай.

Так с шутками чаевничали, приходили еще гренадеры, их усаживали, угощали и Савва чувствовал себя на деревенском празднике, где все вместе, все друг друга знают....

Утром проснувшись, Савва совершил утренние дела и после завтрака хотел было направиться во взвод, но его перехватил доктор.

— И куда это наш шахматный хитрец с утра направился? А разрешения у доктора, капитана медицинской службы, уже не считаешь нужным спрашивать? Как в шахматы обыгрывать, так мы смелые, а медицинского осмотра боимся? Вот видишь Евсей, как страшно обыгрывать старого, заслуженного доктора? А ты не боишься? Ну с тобой еще что нибудь придумаю. А с тобой, Савва Игнатьич все хорошо, рекомедации прежнии и будешь бывать во взводе, воздержись от ваших греналерских штучек, а то вчера затеял на руках бороться. От меня секретов здесь нет. Кто хоть победил? Ну и ладно я у Назара узнаю, ему как раз сейчас перевязку делать. А сейчас я тебя передаю в руки Евсея. А я усвитал по делам.

Со своим саквояжем доктор усвистал из палатки.

Евсей развернул на столе принесенный с собой сверток.

— Вот Савва Игнатьич парадный мундир, мы его в швальне подогнали под тебя, думаю в аккурат будет, все знаки -погоны на месте.Новые сапоги, ну и все остальное новое. Нашего артеллириста я уже переодел. Да начальство какое то большое ждут, а какое только глаза к небу возводят. Ну я припомню этим вазводящим. А ты Савва Игнатьич как переоденешься, так иди к загону, там ребята лавочку удобную поставили, там же артеллирист сидит, а здесь бегают эти со значительными лицами, беспокойно будет, ты погоди, сапог— то за ушки осторожно натягивай, я на половину размера больше принес. Вот так, повернись, все бабы твои будут, куда там Мишке Хлопову. На— ка ремень и портупей. Ну все я убежал.

Ну что делать пошел к загону. Действительно, по роте бегают какие то люди, пару раз Савву чуть не сбили с ног и при этом смотрели Савву как на столб, неожиданно возникший на дороге. Добравшись до загона, действительно обнаружил лавочку с Шубиным на ней. Садясь на лавочку спросил у Шубина, с ним виделся утром:

— Что за суматоха с утра?

— А, наследник должен приехать.

— А Евсей не знает, надо сказать.

— Уже знает, я ему сказал.

— А он что?

— Плюнул, говорит, было бы из чего шум делать, да что ты не знаешь Евсея? Ты посмотри лучше, что мой Гром возле твоей Буланки выделывает. Спорим огуляет ее!

— Не выйдет ничего у твоего Грома, она его презирает.

— Да ты посмотри какое самоуважение у Грома.

За спиной раздался с детства знакомый голос;

Ты посмотри на засранцев, Кирилла, мы летим сюда, задница в мыле, а эти сидят и оценивают игры жеребячьи.

Савва обернулся на голос. Рядом с лавочкой стоял Никита, с ним улыбаясь стоял Кирилла.

— Ну и что уставился, не веришь? А мы вот они.

Савва взвизгнув по ребячьи, кинулся к Никите. Обнял, постоял и только понял, что это он Никита, который все для Саввы. Обнял Кириллу, тот все такой же громадина, что то гудел, но было не разобрать.

Кирилла чуть не на руках помог Савве дойти до лавочки.

— Что же ты Савва без трости -то прыгаешь, осторожно надо.

Усадил на лавочку. Шубин сидел открыв рот, глядя на происходящее. Усаживаясь Никита сказал:

— Ну как у тебя дела, Савва, я знаю, а что здесь делает Петр, да еще в гренадерском мундире. Насколько я знаю, ты закончил училище по артиллерии фортификации?

Петр несколько раз кивнул, потом опомнившись сипло сказал.

— Да закончил, а сейчас командую батареей в роте.

Потом смущенно добавил

— Правда батарея только формируется, только ты не думай, Никита Егорович, что я сдесь манкирую своими обязанностями. Меня сюда Евсей прогнал, чтобы там под ногами не путался. Нет у меня опыта еще.

— Узнаю Евсея. Так вы добры молодцы знакомы межь себя? Ага, а что братья двоюродные знаете? Вот видишь Кирилла, какая молодежь. В бою вместе были, а что братья не знают.Доставай— ка, что няня проготовила и грозила головы скрутить, если хоть крошку из этого тронем.

Кирилла поднес большой ящик, ближе к ловке, откинул крышку, превратив ее в стол и сказал:

— Дальше сами, а я пойду Буланку приведу, вон уже вся вытянулась к нам.

Савва знал этот ящик, его Никита термосом называл и сам сколотил на пару с Прохором, сельским шорником.

А Никита ворча копался в ящике;

— Как узнали, что к тебе еду, как с ума сошли. И несут и несут и все предупреждают— это для Саввушки и то для Саввы Игнатьича, вот как будто я выеду из поместья все это сожру.А вы голуби чего сидите, я это пер чуть не на себе, еще и вынимать должен?Давайте -ка орудуйте, а вот и Буланка заявилась, вот и тебе гостинец аж от главного повара, жены главного над конями, пирожки с морковью и наказом все скормить Буланке.

И засмеялся довольный.Савва уставился на Кириллу не веря ушам. А тот делая вид, что не слышит, старательно кормил Буланку из большого пакета пирожками.

— Кирилла, он что говорит?

— А что говорю, то и говорю, что наш Кирилла нонче совсем женатый человек.

— На ком?

— О, наш Кирилла совсем умный человек и женат он на Лукерьи Ниловне. Знаешь такую?

— Да я ее с детства знаю. А свадьба? Зажилили?

— Вот здесь есть грех, зажилили. Но понимаешь Савва, от любви двух любящих людей бывают дети и тянуть было нельзя и тебя от учебы отрывать было нельзя, так как можно было?

— Ладно, но вот приеду домой, повторную свадьбу сыграем.

— Когда МЫ приедем домой— будем играть крестины. Эти двое влюбленных тянули со свадьбой, стеснялись, видите ли не молоденькие вроде как, так можно жить. Как нянька рявкнула, все разбежались по углам, а эти сразу согласились, что так жить нельзя.И что без свадьбы никак.

— Да мы и сами не понимаем как получилось и правда не молоденькие.

Буланка нету больше пирожков, вон в ящике что поищи.

— Ладно, но я буду крестным отцом твоему дитю.

— Да мы сами хотели тебя попросить об этом.

— Ну и ладно. О приятном поговорили, теперь о жизни. Савва, как дела с ногой, а то этот шахматист наговорил.

— Тебе как правду сказать или грудь выпятить? Оставь в покое мою трость и вообще я раненый и меня вежливости учить нельзя. А в общем больно, но терпеть можно.

Никита задумчиво вертел в руках трость, потом как то повернул и из трости вынул клинок, даже на взгляд хищный.

— Откуда это у тебя?

— Да ребята на бастионе нашли и мне подарили.

— А слышал такую фамилию— Стоун? Потому, что от этой трости недалеко хозяин.

— Не только слышал, но и разговаривал. Майор Стоун.

— Эх поговорить бы, много вопросов к этому поганцу.

— Так захватили его контуженого, его Трофим Николаевич увез.А с ним Ахаунта, может знаешь такого. Когда стена завалилась их в какой то комнате засыпало, ну раскопали.Там совы все делали.

— Ну ребята сделали подарок— спасибо. А ты Петр об этом разговоре молчок.

— О каком разговоре? У меня Буланка пирог отбирает! Я его для Грома берегу.

— Буланка, не стыдно быть жадиной? Пусть Петр Грома угостит, а тебе вот шанешка.

— Ну я тогда еще вот это и это возьму, Грома утешить, а то и не угощают и невесту увели.

Задумчиво глядя вслед Шубину, Никита спросил;

— Савва, а ты, что действително не знаешь, что с Петром родственники? И он ничего не говорил.?

— Когда? Тут то одно, то другое. А у нас в доме никогда про мамину семью не говорили. Я вообще думал, что мама сирота.

— Вот козел старый, тварь кособокая, правильно ты тогда Кирилла говорил, вернуться и прибить. За ради Натальи, тварь живым остался.

— Ты чего, Никита?

— Ладно сейчас Петя вернется и поговорим, время есть. Во возвращается.Ну утешил своего Грома?

— Да ну его, я думал он в Буланку влюбленный, а он гад сожрал угощение и смотрите, уже у другой самомнением трясет. Вот потаскун!

Посмеялись.

— Расскажи Петр, как жили вы после нашего отьезда?

Когда вы приехали сватать тетю Наташу, она же за графа Лоскутова была просватана, это же мечта была у старого дурака, ну деда моего. Выдать дочерей за титул. Моя мама его обманула, мной ходила еще до свадьбы, знала, что отец не согласится на свадьбу с моим отцом. Дед и ненавидел поэтому моего отца. Жили в одном доме и не замечали друг друга, а свой дом запрещал ставить, грозил в собрание жалобу послать на не почтительное поведение к главе семейства.А отец все хозяйство пер на себе и управляющего в помощь не разрешал брать. " Ты Алексей, знал в какую семью шел." Один раз сунулся в хозяйство, распорядился рожь не в срок сеять. "Это моя земля я ее лучше вас знаю." Рожь сгорела. Опять отец виноват, а этот глава семейства сидит и все титульный альманах читает. Я маленький еще был, один раз тихо зашел в его кабинет, а он сидит с закрытыми глазами, а потом говорит;граф Сыромятин, я засмеялся, а он вскочил, схватил арапник, у него на столе всегда арапник лежал, и давай меня хлестать. Ладно нянька прибежала, на себя удары принимать стала, да ударила его и отняла. С тех пор притих, да отец при всех сказал, что если хоть раз подойдет к детям -сам его удавит. К тому времени у меня уже сестра родилась.Дядя Никита может не надо дальше сказывать, муторно?

— Ничего, Петя, про счета надо помнить. А почему Наталье не написали?

— Я когда в возрасте уже был, спросил маму, она говорит стыдно было, да этого упыря боялись, у него связи везде в уезде были. Он и меня устраивал в какое -то училище, где всякие титулованные обучаются гражданской службе и сам решил оплатить учебу. А отец потихоньку меня в артеллирийское училище отправил, и экзамен я на отлично сдал, зачислили меня. Так этот прикатил, хотел меня забрать, да только ничего у него не вышло. С военной службы сдачи нет.

Петр впервые за разговор улыбнулся.

— Хорошо, к нам обращаться было стыдно, но у твоей мамы брат есть, обратилась бы к нему, чтобы этого упыря вразумить.

— Ага, вразумить, чем он лучше то. На последнем году учебы пришло извещение, что отец помер. Пока дошло, пока меня отпустили, приехал, а его уже похоронили. Сколько можно было, ждали. Сказали сердце. А когда я окончил училище, маменька упросила брата своего меня к себе взять. Он же по артиллерии проходил.А этот за помощь взял с нее диадему, отцов свадебный подарок, мол подмазывать придется и Грома. А Грома отец выростил, хотел небольшой табун завести. Сам пристроил меня на посылках, а я училище с отличием закончил, а тут бегаю — подай, принеси иди не мешай. Я думал— чин закреплю службой на батареи, заберу маменьку с сестрой к себе. А вон как получалось.Ничего, сейчас сделаю батарею в роте и все получится, как задумал. Ты не думай, дядя Никита, я не жалуюсь, сейчас все у меня получится.

— Вот что Петя, сейчас пойдешь к доктору, он как раз пишет там свои бумаги. Скажешь Никита попросил. Возьмешь у него, чем писать, на чем писать и напишешь письмо маменьки. Что племянник ее, Савва Игнатьевич, с которым вместе служишь, забирает ее и сестру твою на постоянное проживание, что ты с доверенными людьми, что помогут при переезде посылаешь ей пятнадцать тысяч рублей. И напиши, что недалеко от поместья Саввы, ты начал строить свое поместье, где они будут жить, а пока твое поместье строится— с удобствами поживут у Саввы.

— Так.....Дядя Никита.. Как так.Я так не могу.

— А как ты можешь!? Оставить женщин одних с этим упырем!? Или ты родственный долг, стал деньгами мерять? Петенька, а ведь ты не раненый? Саввушка дай— ка мне твою тросточку. И не переживай за ту старую сволочь, поедут такие люди, что надо будет — разнесут уезд со всеми их связями. Все, беги. Ну и я побежал, надо поручения разослать, да проверить, что этот писатель в письме напишет.

Савва с Кириллой продолжили сидеть на лавочке.Помолчали, а что тут говорить? Все правильно сделано.

— Кирилла, а когда прибавления семейства ждете? А над именами думали?

— Прибавление где то через пару недель, если парнишка будет, то Игнатом назовем, а если девица— красавица то Натальей.

— С меня еще и подарок свадебный.

— Ну это как водится. Луша очень сокрушалась, что без тебя свадьбу играем.

— Ничего Кирилла, на крестинах погуляем. Ох и отведем душу, может и Петра отпустят в отпуск. Хотя вряд ли, у него с батареей сейчас столько дел.

— Я Савва Игнатьич, Буланку к нашим коням заберу, так тебе и забот меньше будет.

— Кирилла, а тебя Лукерья Ниловна до женитьбы на ней по голове не била?

— Нет пока, бог миловал.

— Так почему ты забыл, как с отцом вместе, меня первый раз на коня садили, как сопельки мне вытирал и учил как их самому вытирать. Как учил рыбу ловить. Отец то с Никитой сколь часто по делам отсутствовали. А сколь раз бывало, специально расшумлюсь в доме, так маменька мне говорит ; беги к Кирилле, там играйся, а мне того и надо и маменька знала куда мне нужно.А ты ко мне с отчеством.

— Ну ладно Савва, не заводись не так сказал. Мы очень испугались, как узнали, что произошло.Никита вон уже морды троим начистил, а ты же знаешь какой он сдержанный.

— Ладно. А какой он сдержанный я заметил, когда он меня гонял. И вот, Кирилла, не поверишь в училище скучал по гонениям Никиты. Там все как то прилизанно, то что Никита за час расказывал и все понятно было там три занятия и такие кружева наплетут, что сами путаются, тьфу на них.

— Сейчас то все кончилось.

— Так там, Кирилла, среди курсантов такие светлые головы есть, что приходи кума любоваться. А после этих занятий выходят из класса чумные, а с них ответы требуют по рассказанному и утверждают, что это аксиома, которую можно услышать только тут и только от него.А у самого живот до колен и дышит с присвистом.

— Ну это поправят, вон глянь не к тебе идут?

Подошедший Евсей, непривычно хмурый сказал;

— Пойдем, Савва Игнатьич там уж собираются.

— Вот Евсей познакомся.

— А что с ним знакомиться, кто же Кириллу не знает, да и виделись мы с унтером не раз сегодня.

Савва только покрутил головой.Вот все все знают, один Савва ничего не знает. Поднялся и пошел с Евсеем, рядом Кирилла в поводу с Буланкой. — Ну я пойду Буланку отведу, а ты Евсей чего такой злой?

— Да будешь тут злой,понабежали тут всякие, какой то хрен с погонами полковника орать начал, что палатка не на месте стоит. Давай, переставляйте, наследнику неудобно будет иначе. И к командиру, а тот ко мне его наладил. А я посоветовал полковнику самому переставить или идти на хрен. Во визгу было.Вот ей-ей украдем этого полковника и пусть наследник платит.И у всех рожи такие хитрые, того и гляди, чего сопрут. Я командиру сказал, а он хохочет. Вы то чего ржете? Вон иди к скамейкам Савва Игнатьич, а мне некогда с тобой валандаться.Еще и ржут, нет, чтобы посочувствовать.

Кирилла увел Буланку, а Савве ничего не оставалось, как идти к скамейкам, стоящими в несколько рядов. На переднем ряду сидели гренадеры, бывшие на бастионе и разговаривали, а на последнем сидели Никита с Тимошиным. Никита подал знак, чтобы не подходил. Савва присел во втором ряду и склонившись вперед спросил у Назара.

— Чего затеяли то, не знаешь?

— Так говорят награждать нас будут, а может и врут.

Савва пожал плечами, осмотрелся. Действительно бегают какие то люди, больше создают видимость деятельности. Ага, вон и Евсей, говорит каким то полковником.Уж не этот ли визжал на Евсея.Уж больно лицо просительное. Ага, откупился, лицо у Евсея разгладилось. О, а этот чего орет встать? Гренадеры заоглядывались на Савву с капитаном, продолжая сидеть. Капитан сделал успокаивающий жест рукой. Действительно, чего вставать не мы во дворец пришли, наследник к нам приехал.Что, вот этот пацан наследник? А мундирчик то на нем пехотный, не дотянул до гренадерского. Рядом какой то лет за тридцать. Выделяется из всей толпы уныло— кислой рожей и сгорбился как будто хочет казаться меньше. Другие то вон как цветут улыбками. Неужто их всех награждать будут, это же до вечера протянется!Во речугу завернул наследник. Ага, как это — следуя наследию отваги отцов и дедов...Нет ты смотри наших вызывать стали, крест Георгия, еще крест, да ты смотри всем по кресту, и Шубину крест, ух ты погоны поручика, вот молодцы ребята.Во командира вызвали— о как, с. в.Ильи с мечами выше нет. Савву отвлекли толкания в спину.Повернулся, уже позади сидели Тимошин и Никита и в два голоса.

— Иди, тебя зовут.

— Куда?

— Да за пряниками.

И ржут вместе с гренадерами.Ну и пойду. Савва неловко выбрался из ряда, близко поставили и подошел к наследнику. Вот хоть как хотите, нет никаго почтения, пацан и пацан, еще и лыбится. Ага, за выдающие..... звание поручика, чего погоны суешь, ах мне. Давай. Крест за командование на поле боя.... Опять мне сует. Ладно. За спасение жизни командира на поле боя.Блин, нога расболелась— присесть бы. С. в. Ильи с мечами, ладно давай, потом разберемся кто кого спас, нога болит. Чего еще надо? Чего меня за рукав держишь?

— Савва Игнатьевич, от имени императорской семьи я приношу извинения за неразумные и подлые поступки одного уже не члена нашей семьи. Когда он совершил этот поступок он считался членом нашей семьи.

И наследник повернулся к этому с опущенной головой и требовательно кивнул головой. И тот опустился на колено перед Саввой. Так и стоял с опущенной головой. Подскочили двое и подхватив, увели.

— Так же я прошу принять обратно на хранение в семью эту награду твоего отца, что отказывался после проишедшего принять обратно. И сказал, что мой сын примет саблю в семью, если будет достоин и мы считаем, что ты достойный сын своего отца.

И на двух руках протягивает знакомую саблю.Она. Этой саблей Савва маленький играл и когда она пропала -снилась ему несколько раз.А когда Савва спрашивал у взрослых, где сабля не получал ответа.Савва засуетился торопясь взять саблю, а рука занята, в другой трость. На землю упали бумаги, но из— за спины выдвинулись Никита и Шубин, забрали бумаги, коробочки с наградами, что позволило взять саблю.

— Извинения приняты.

Хрипло сказал. Знал, знал, Савва историю этой сабли, не всю конечно, по недомолвкам, недосказаннастям, но представление имел. Сгорбившись, спотыкаясь, пошел на место.Сел прислонил трость к скамье и положив саблю на колени гладил ее. Сидящие рядом Никита и Шубин глядя на саблю, молчали.Савва поднял глаза на наследника, что продожал что то говорить уже обращаясь ко всем.Встретившись взглядом с Саввой, наследник вильнул в сторону и закругляясь еще раз поздравил с наградой награжденных, пригласил всех к столу отметить это событие. Никто из награжденных не поднялся со скамеек. Свита же оживились, заволновались и потянулись к большой палатке поставленной в стороне. Появился Евсей и забегал, засуетился.

— Ну ка ребята, давайте вставайте, да вон к нашим столам, они пусть там наши награды празднуют, а мы здесь свои награды будем праздновать.Все уже накрыто, остывает, вся рота собралась. За палатками оказались накрытые столы, где уже сидела вся рота. Вперемежку обозные с гренадерами.Евсей суетился рассаживая награжденных. Тимошин и Никита сели во главу стола.С одной стороны от них доктор с учеником, с другой унтера. Савва оглядел сидящих. Ну ничего так рота, около пятисот человек. Никита поднялся на ноги.

— Ну что сказать, корявенькое получилось награждение, но НАС НАГРАЖДАЕТ СТРАНА КОТОРОЙ МЫ СЛУЖИМ И НАРОД КОТОРЫЙ В НЕЙ ЖИВЕТ... ЖИВИТЕ ЛЮДИ! !!

И громыхнуло в ответ: ЖИВИТЕ! !!!

И задвигались, заговорили, стали есть и Евсей бегал с поварами вдоль столов приговаривал;

— Кушайте ребята, а то с этими обед припозднился.

Евсея окликнул доктор.

— Евсей, а скажи чем ты напугал того полковника и чем взял за испуг?

— Вот доктор как был ты язва так и есть, а напугал не чем, а кем. Я Мишу к нему послал, а тот сказал, что когда будет в отпуске по ранению и показал лицо, то обязательно зайдет в гости к полковничьей жене.А ей может так понравится гость, что он, Миша зайдет не один раз. Это если полковник не извинится перед гренадерами.

— И чем полковник извинился?

— Вот ты зануда доктор, ты чем сейчас празднуешь, водочкой, которую из тебя царапать приходиться?

— Да нет, вино и очень хорошее.

— А, я понял, тебя беспокоит, осталось ли еще? Не волнуйся, не будешь язвить после игры, плесну малость. Да вон в палатке еще двенадцать ящиков. Уж очень Миша страшный оказался.

И все это под веселый разговор, под смех.И заметил Савва, что рота выпив по одному разу, больше никто себе не наливал, хотя на столе стояли бутылки без счета. Поели, поговорили и Тимошин вроде негромко сказал:

— Ну, что давайте примерять награды.

Савва с Петром сидели раскрыв рты;медали, кресты, у кого и по два. К ним обратился Никита.

— А вы чего сидите как просватанные?

Оба замямлили, что не поделам как бы, что выходили чтобы наследника..

— Вот что голуби мои сизокрылые, представление писали все участники событий и не один не отказал в подписи. А у вас подписи не взяли, потому что на момент событий вы не числились в роте. А тех, что подписали никакими улыбками не подвигнешь на фальшивую подпись. И сейчас вы обижаете тех, кто сказал за вас слово.Ну ка быстро исправились, вас извиняет только не знание правил получения наград в нашей роте.

Савва с Петром, красные, стали прилаживать ордена к мундирам, неловко пытались заменить погоны.Гренадеры с шуточками окружили их, помогая -кто ордена крепил на положенные места, кто погоны менял.

После чего заставили встать вместе с другими награжденными, чтобы все полюбовались. Стоя без трости, Савва осознал, что нога почти не болит и сказал об этом Никите, тот важно кивнул, явно гордясь ребятами;

— А как же, положительные эмоции.

Савва, наберясь смелости, он знал, что Никита не любил вопросов о императорской семье, сразу плевался, все же спросил.

— Никита, ты не ругайся, погоди, а все таки скажи, кто это на колено вставал?

— Да сучий потрох, заигрался скотина.Бастард признаный, сейчас уже семья отказала ему. Я тебе дома все расскажу.

— А на колено?

— У него был выбор, пуля в затылок или колено и Титьевский монастырь, он сделал свой выбор. Жизнь любит тварь.Просто ждали, когда ты вырастишь и что из тебя получится, очень многим обязана семья твоему отцу.Ты что думаешь он перед тобой одним на колено встал? Ептимья на него наложена такая, на колено перед следующим поколением, чьих отцов оскорбил. На оба колена перед богом встают.

Подошел доктор, веселый в растегнутом мундире с погонами капитана.

— Ну-с Савва Игнатьич, позволь пригласить тебя на осмотр, я что не видел, какой ты был на награждении.? И-и-и, ты на Никиту не косись жалобно, он сам меня боится, ведь боишься Никита?

Присел рядом.

— Никита, а я тебе спасибо лично хочу сказать. Замечательно ты парня наладил, он же Тимошина так зашил, да еще в таком месте, что прямо пособие в учебник— делать только так и не иначе. Смотри, тот уже и рукой потихоньку действует, а остовалось тогда от силы ему часик всего.Савва вот скажи мне как ты тот хитрый сосудик перехватил? Тот что у косточки?

— Да я и не помню точно всего, очень боялся не успеть, он же сколько крови -то потерял, пока у бастиона лежал. А тут смотрю сосудик сочит и сочит, я его оленьей жилкой в три стежка и прихватил, жилка то потом растворяеться. Ну, а потом Назаровой мазью.

— Вот так Никита, успугался и все. И это на одной ноге. Ну пойдем Савва Игнатьич смотреть твою ногу, Никита, пойдем с нами— полюбуешься.

Савва поднялся, посмотрел вокруг, гренадеры разбились на кружки, оживленно разговаривали. Вон Шубин окружен гренадерами смеющимися — слышно " Гром" " Гром", опять своим Громом хвастает.Подошел Кирилла:

— Дай ка, Савва я бумаги возьму, ты саблю неси.

Так вчетвером и пришли в палатку. Савва лег, приготовился к осмотру.

— Вот смотри, Никита, видишь, как идет синева? Вот здесь и здесь не тронешь, а это видишь посередке. Пока здесь не отпустит ничего нельзя делать. Пока не нагружать и умеренный холод, а когда здесь цвет станет естественным в баньку и потихоньку парить. Кирилла не бурчи, я сказал потихоньку, знаю я твою баню, чуть мозги из ушей не вытекли.Савва, прикинь, я из бани вырываюсь ползком, наверху то жар, а этот лось одной рукой меня за ногу держит, а другой веником охаживает, это он называет баней, Кстати, поздравляю тебя с будущим прибавлением семейства. А ты как хотел? Это же рота, все про все знают. И поклон Надежде Степановне передайте, ну и мои выводы и рекомендации.Все, одевайся Савва Игнатьевич, вставай. Вы когда домой налаживаетесь? Ты Никита, пожалуйста передай Надежде Степановне эту вещицу на память, знаю украшений она не носит, пусть сама передарит кому, если ей не нужно.

— Э, Степан, у нее теперь шкатулка завелась с такими вещицами, так что твоя на почетном месте будет.

— Очень рад за нее, очень. Ну а ты чего лежишь, уши греешь? Иди вон на лавочке посиди пока мы тут по стариковски поговорим.

— Старики нашлись, на каждом пахать нужно. То ложись, то иди на фиг.

Но на всякий случай под нос и с возможной скоростью к двери, а то ведь и не посмотрят на нынешний статус. Но какое удовольствие по домашнему побурчать под нос!

Только пристроился на лавочке, с боку уже примостился Петр.

— Не помешаю? Что доктор говорит?

— Хвалит, говорит лучше стало, но отправляет домой.

— Ой, да подумаешь, немного полечишься и приедешь на службу. Савва, я что хочу спросить. Никита сказал, что за моими уже людей отправил, как это и не успокаивает ли меня?

— Петя, запомни. Если Никита сказал, то так и есть, а как, ты не задумывайся и вопросов больше не задавай про это.

— Хорошо. Савва, скажи, только не обижайся. Я тут наградные получил, как Никите долг отдать, он опять рычать будет.

— Так, Петр, ты о каком долге опять завел?

— Извини, никак не укладывается в голове, что родственники нашлись. У нас в доме как было, этот ходит по дому и вы все должны мне, а в училище— попросишь иголку пуговицу пришить — дадут и тут же— должен будешь, да и дядька — благодарен должен быть, вишь на какое место тебя пристроил. А меня с этого места блевать тянет.И непривычно мне в роте, относятся как к младшему брату, а по службе подметки рвут исполняя

И вы с Никитой, как будто так и должно быть. Ты не думай мама со Светланой обузой не будут, мама хорошо бухгалтерию знает и Светлана ей помогает, они все хозяйство вели, а этот, не разбирается ни хрена, а все равно каждый вечер при подсчетах над душой стоял.Боялся, что украдут у него. Вот еще унижаться.

— Да, Петя, это в каком же аду вы жили.Петя, я тебе ни в чем клятвы давать не буду, но твои женщины будут иметь все, что имеем мы, ты просто служи спокойно и ни о чем не беспокойся и приезжай в отпуск, у нас теперь твой дом. Как поставишь батарею на ноги, Тимошин отпуск даст, тебе положен по награждению. Светланку мы замуж выдадим и на свадьбе станцуем с тобой танец маленьких утят, меня няня еще маленького научила. Вот такой танец.

— Вот слушаю я тебя Савва и старший брат говорит, а ведь, а ведь я старше.

— Нет Петя, я не умнее тебя, ты не глупее меня, это Петя мы с тобой в разных котлах варились. Это мне повезло, повара у меня хорошие. Так что живем дальше.

Из палатки вышел Кирилла.

— Ну братки, поговорили? Савва, у тебя какие вещи остались в той палатке? Надо собираться домой, доктор разрешил, завтра еще посмотрит и айда.

— Ну там спальный мешок, я его Петру оставлю, посуда, главное Буланкины приборы надо взять. Петр, ты с нами? У тебя дел нет?

— С вами, на батареи личное время еще сорок минут, я унтера оставил.

— Петя, а ведь я так и не нашел твои часы, как ты без них.

— А я у унтера беру на время, а будет случай новые куплю, только тебе не дам в руки.

— Погодь -ка молодежь тут Петя тебе Никита велел передать, сам то он бегает все. Дел перед отьездом много.

Кирилла протянул Петру золотые часы, на крышке надпись: 'Племяшу Петру от дяди Никиты.' Петя отвернулся, что— то увидя вдали. Савва спросил у Кириллы

— Где он взял золотые— то, ведь кругом охрана, никуда не выйдешь.

— А Никите и выходить никуда не надо.Забрал у наследника и сказал:

— Мои племяши не хуже наследника, тоже хотят с золотыми часами ходить, а тебе подлизчики еще подарят, а нет папенька у тебя богатый — купит.У меня племяшь без часов ходит, а он артиллерист, без часов никак нельзя, так что жертвуй на армию. Ну и взял.

Посмеялись, потихоньку продожая путь к палаткам армейцев. Вот совсем недавно там ночевал, а кажется так давно было. При подходе Кирилла сказал:

— Ребята, ни с кем не разговаривать, только с совами, без сов в палатку не заходить. Еще идет разбирательство.

Подошли к часовому, Кирилла ему что сказал и подчасок свистнул в свисток.

Через малое время подошел Славин в тех же погонах унтера.

— Ох ты гости то какие, здраствуйте господа. С Кириллой Авдеевичем мы сегодня свиданькались, Савва Игнатьич позволь поздравить тебя с чином и высокими наградами и тебя Петр Алексеевич с высокой наградой и чином, наслышаны о вас. Дяденька твой, на спине своей все волосы себе выдернул. А ты чего удивился? А, так ты не знаешь, генерала Сыромятина по итогам преварительного расследования— чина лишили и если повезет, к папеньке в имение убудет. Как сказал один умный человек, сейчас многие поедут зубными щетками елки пилить. Да что это я вас на пороге держу, ты Савва Игнатьич за вещами прибыл? Все в сохранности, правда твои однокурстники хотели кое что попятить, но им было сказано— за пропавшую иголку, откручивается голова. Ты как в палатке будешь, покрутись побольше, пусть слюной изойдут засранцы. Нет, не запачкались, не успели, но дерьма успели нюхнуть

И не разговаривай с ними, да я с тобой

зайду.

Пошли к палатке, зашли. Славин с порога рявкнул ; 'Смирно'. и шагнул в сторону. В палатку зашел Савва, осмотрелся. Курсанты стояли смирно возле лежаков. Увидев Савву оживились.

— Смотри, Пекарев, нашли все таки, как не бегал.

От порога рявкнул Славин.

— Вам кто разрешал с посторонними говорить?

Савва молча собирал вещи, опираясь на трость, ему помогал Шубин, собрали вещи, их взял Кирилла, играя роль ординарца.Когда выходили, Петр не утерпел:

— Савва Игнатьич, ты все посмотрел, ничего не украли?

Савва махнул рукой и они вышли. Следом Славин. Отошли от палатки и расмеялись. Улыбаясь Славин сказал;

— Такие рожи я видел у коровы, когда к ней пристраивается бык, спасибо Савва Игнатьич.

— Можно спросить, что с ними будет?

— Ничего страшного, попугаем, да отправим в спомогательные войска.Там служить будут. Кстати, помнишь капитана, что отправлял на практикум?Двух сов тварь ранил, когда брали. А полковник сам шлепнулся, да щепка он был. Ладно, заговорился я с вами, но не часто с хорошими людьми поговоришь. Ну и молчок о разговоре.До свидания господа. Славин повернулся и пошел к палаткам.Кирилла негромко сказал;

— Да, вот служба, никак не позавидуешь.

Дошли уже почти до палатки, когда Савва вспомнил

— Слушай, Кирилла, а ведь я никогда не слышал твоего отчества, а я тебя знаю, сколько себя помню.

— Ну не слышал и не слышал. Ну вот услышал и радостней стало? Моя Луша Авдеичем меня зовет, когда провинюсь чем. Или ей покажется, что виноват, особенно последнее время. Тяжело носит, не молодосенькие уже. Спасибо Никите, спас меня, с собой взял.

— А как она одна то?

— И, Саввушка,там женщин столько, что если замуж выдавать— как раз на пол роты нашей будет.

Зашли в палатку. Там обнаружились нежданные гости.За столом напротив Никиты сидел наследник и незнакомый человек в пехотном мундире без погон.Кирилла бросил в угол вещи и не слова не говоря, потащил из палатки Савву с Петром.Никита взглянул на Кириллу.

— Савва пусть останется.Садись рядом Савва.

Так как никто никого не представлял, Савва молча присел рядом с Никитой.

Сидящий напротив мужчина хмуро смотрел на Савву. Савва спокойно смотрел ему в глаза, с готовностью дать по голове тростью. Мужчина заговорил;

— Ты кого воспитал, он же палку свою щупает, сейчас по башке мне даст.

— Кого надо, того и воспитал, не то, что твой задохлик. Только и может шлюшкам во дворце юбчонки задирать

— А что задирать то, они и сами...

— Ты скажи своему наследничку, чтобы рот не раскрывал, когда старшие говорят. А то я его сейчас об стол ударю, здесь тебе не малый совет, где ты, сопляк, заслуженным людям рты затыкал

Наследник сидел с опущенной головой, пряча красное лицо. А Никита продолжал, обращаясь к старшему.

— Тебе мало дел со старшим? До сих пор расхлебать не можешь.Ты кого из наследника воспитываешь, почему вы, когда отляжет от задницы немного, думаете, что титул императора это постоянный кайф? Почему вы требуете от подданных своей страны каждодневного тяжкого труда, а сами не хотите трудиться? Молчи, это были риторические вопросы. Что это за охоты на зрелых полях на зайцев со шлюшками и заплачено за испорченный урожай пятьдесят рублей, хотя урожай стоил минимум четыреста.

— Так больше в кар...

Оправдание наследника заткнула смачная оплеуха от отца.

— И то эти пятьдесят отдал, когда пригрозили вилами, а этот гавнюк еще грозил направить туда сов. Вы что хотите, чтобы вас подняли на вилы? Или к вам послать сов?!

Никита достал из кармана и бросил перед собеседниками фигуру совы с распростертыми крыльями.

— Ты зачем этим англам дал разрешение на посольство и они опять шастают по столице? Не потому ли что подарили твоей Верке бриллиантовый гарнитур?!

Никита помолчал глядя на стол. Поднял голову горько сказал.

— Ну ты вспомни, сколько крови мы пролили, по макушку в крови, ведь жизни не хватит отмыться, ведь только двенадцать лет люди стали чуть по человечески жить. Ты вспомни, как закончил твой отец. Чуть страну на куски не разодрали... Ты зачем лишил прямого доклада главу Тайной Стражи и его доклады получаешь через начальника дворцовой стражи? Ты помнишь, тебе докладывали про изобретателя Павлова, ну пушка с нарезным стволом и излишне усложненным замком, что снижало долговечность орудия? То есть чисто теоретически, орудия то так и не сделали. Кто тебе докладывал о выводах? И что ты приказал сделать?

— Докладывал заместитель начальника артиллерии и я приказал изготовить рабочий образец, но мне доложили, что Павлов исчез, сказали так бывает с непризнаными гениями. Там, помню еще чертежи снарядов были

— Вот видишь какой ты молодец, все помнишь. А скажи, кто приказал притащить сюда бронеходы?

Высунулся наследник;

— Я приказал, чтобы проверить в боевых условиях.

— А кто об этом просил?

— Граф Уткин, он контролирует строительство бронеходов — Ну вот видишь как хорошо, а скажи мне где ты увидел боевые условия?

— Ну здесь разве, нет...

— Здесь была локальная операция специальной группы войск.И она должна была пройти тихо. А вы взбулгачили всю страну, притащили сюда чертову уйму войск. И скажи -ка мне император, за каким ты прикатил сюда, захотелось получить венок спасителя империи? Да еще притащили сюда оба бронехода, которые только ездить начали. Абсолютно сырые. Скажи, конными упряжками сюда тащили?

— Ну да, но они же стреляют очень точно. — На какое расстояние, напомни.

— На четыреста метров очень точно, там же кругом минные поля.

— А на бастионе была пушка Павлова, она стреляет очень точно на три километра и разнесла бы она ваши бронеходы в два выстрела, а потом отогнали бы ваши войска фугасами и утащили бы к себе эти хулевы бронеходы, а потом быстренько бы наклепали у себя, как пушки Павлова и надрали бы вам. На чем вы обычно сидите?

В палатке стало тихо. Потом император поднял голову.

— Никита, это точно?

— Вот сидит Савва, он одних лет с твоим сыном, он мне за сына и мой крестник. Савва был на бастионе, получил ранение от которого вряд ли оправится, вот посмотри на его голову, эта седина в шестнадцать лет у него появилась после того боя и он стрелял из пушки Павлова по крепости, чтобы завалить стену. И в два выстрела завалили ее. И в докладах тайных служб все указано.Ах да, ты же не взял с собой начальника дворцовой охраны, некому передать тебе доклад.

И опять в палатке тишина.

Никита поднял на сидящих усталые глаза

— Скажите, чем вас подкупили, что вы гадите своей стране? И почему мы должны посылать своих сыновей в огонь, а твой не соизволил посидеть с ними за одним столом? Чем твой сын лучше наших? Тем, что спит на шелковых простынях, а наши на земле?

Собеседники затрясли головами.

— А может вам короны настолько давят на мозги, что кровообращение нарушается? Может разнести ваш дворец на хрен? И устроить в стране республику?Пошли Савва, ну их на хрен.

Дошли до выхода и здесь Никита обернулся к сидящим.

— Неделя вам на исправление, иначе прилетит сова.Я лично попрошу, мне не откажет и скажите ей спасибо, что позволила поговорить с вами. И найдите причину, чтобы я не просил сову.

Вышли из палатки. Никита глубоко вздохнул, подмигнул Савве. И тутже нахмурился глядя за спину Саввы.Савва обернулся, к ним подходил Трофим Николаевич. Не доходя несколько метров, поздоровался с Саввой и подозвал Никиту, улыбкой извинившись. Тихо переговорили. Никита жестом подозвал Савву.

— Вот Савва познакомся.

— Мы знакомы.

— По настоящему познакомся, это начальник Тайной Стражи, для тебя дядя Саша, друг твоего отца.Потом поближе познакомитесь.

И тут же в сторону;

— Кирилла, быстро сюда доктора с его сумкой, Евсея, наряд гренадеров. Пошли.

И повернул обратно в палатку. Зашли. Император с сыном так же сидели на лавках. Император поднял голову.

— Никита! Что -то случилось?

Нет, пока ничего, успокойся, давай просто посидим, успокоимся.

— Дядя Саша, точно все нормально?

Никита хмыкнул;

— Ну ты даешь, Костя, вспомнил как зовут дядю Сашу. А как загадка, что ты запустил? Маленький, кругленький — кто это? Это начальник Тайной Стражи ко мне на доклад бежит! Совсем ты охренел, Костя.

В палатку зашел доктор.

— Вызывал Никита Егорович?

— Да, Степан Иванович, посмотри на глинку этого молодого человека.

Кивнул на наследника.

Доктор поставил на стол свой саквояж, вынул из него круглое зеркальце на ремешке, нацепил на голову.

— Ну-с молодой человек, покажите пожалуйста, зубы. А вы вот так их оскальте, как будто укусить меня хотите. Когда последний раз глотали глинку?

Наследник молчал. Доктор схватил его за горло и зарычал:

— Я тебя, падаль, спросил, когда ты последний раз жрал эту дрянь, говори тварь или я тебе напильником зубы твои зеленые до корней сточу!

Император было дернулся, но схваченный за руку дядей Сашей, остался на месте. Испуганный наследник сказал;

— Три дня назад.

— Ну вот видите молодой человек и не страшно признаваться. Но учти, напильник в саквояже!! Сколько всего раз вы глотали глинку? Правду!

— Три раза.

— И кто же вас угостил такой дорогой штукой?

Наследник замялся

— Ну-с молодой человек, вас видимо не впечатлил обещанный напильник, вы грамотный? Вот видите как хорошо, значит слух вам ни к чему. Василий, дай пожалуйста шомпол и принеси хоть камень что ли, у меня нечем шомпол в ухо забивать молодому человеку. А что вы коситесь на папеньку, все, игрушки кончились и его проверим на глинку.

Взял шомпол в руки и стал протирать кусочком бинта.

— Так я слушаю, а Василий придет, вопросы буду писать.

— Верка первый раз дала попробовать, сказала, это не наркотик, а ощущения замечательные.

Император вцепившись в край стола.

— Вера Серпухова?

Наследник кивнул.

Император хотел что то сказать, доктор жестом остановил его

— А она сама глотала?

— Да, тут же при мне, чтобы показать, что никаго вреда. — А второй раз? — Полухин где то доставал.И третий раз.

— Взяли Полухина и вокруг чистим.

Это уже дядя Саша.

— А вы знаете, молодой человек, что за распростронение и употребление глинки казнь одна— проращивание стеблей бамбука через тело виновного? Заметьте, живого и во всем мире одно наказание.

И схватил наследника за нижнию челюсть. — Тебе чего не хватало? Сладко ел, вкусно спал, а я должен здесь ребят штопать и после ран выхаживать? Никита обратился к императору.

— Где Верка, здесь? С собой приволок?

Император кивнул. — Евсей, в том лагере сов на дыбы, Верку взять, следить чтобы была живой.Всю свиту чистить густой щеткой. Передай во дворец сове, ноль один, Марфу вывезти в загородную резиденцию, за нее отвечают головой. Посольство англов захватить, всех англов во вторую камеру. Всех. Гарнизон столицы -боевую готовность, при малейшем не выполнении приказа совы— убивать. При малейшем нарушении порядка -убивать. Предупредить работников ночи— хоть один высунется -всех на колья. Не будут помогать— потом спросим. Теперь ты, пойдешь во взвод, пройдешь усиленный пресс, захочешь сдохнуть — веревка будет висеть над кроватью. Тогда широко обьявим по стране — утонул в солдатском нужнике по пьяне.Закопаем. Доктор, лечить только переломы, никаких больных дней.Гренадеры взять, отвести к Василию Ивановичу.

Гренадеры подхватили наследника и вытащили из палатки

— Доктор, обьясни за глинку.

— В Бразе нашли средство, облегчающее боль при хирургических операциях, стали употреблять как средство от головной и различных болей.Не проводили никаких испытаний, обрадовались— есть чем торговать, страна то беднейшая.Через три, четыре года, все употребляющие превратились в дебилов.Мало того, дети рождались дебилами с цветными зубами.Стали искать средство от этой пакости, ее же во всем мире продавали чуть ли не на вес.Мы обьеденились с другими странами и нашли сбор трав. Но при приеме настоя необходимы очень большие физические нагрузки, чтобы эта дрянь выходила из организма жидкостями тела. Особенно потом. Но мы договорились секрет настоя держать в тайне. Чтобы употребляющие думали, что лечение только в физических нагрузках, но каких и какое усилие надо делать и сколько не знает никто.Чтобы прежде чем глотнуть, знали— сдохнут.И еще одно свойство выявилось у этой дряни. Если замужняя женщина глотала глинку, то муж уже не хотел других женщин. Женщина выделяла на мужа ферамоны, это как некоторые насекомые сообщают о готовности к спариванию. Как только муж унюхает, согласен на все. Но опять же есть некоторые травы, пучок которых дать подержать такой женщине, эти травы увядают в течении трех — четырех минут, а у женщин развивается сильная аллергия на цветы. Например в Бразе за употребление глинки замужней женщиной, закапывают по шею в землю живой. У нас эта пакость очень редка, потому что в нашем климате разлагается в течении пяти часов. Но при употреблении из закрытого сосуда сохраняет все свойства.Правда, что называется ''нюхнув' нашего воздуха начинает разложение даже в сосуде. Лет пять назад привозили тайком в маленьких баночках одноразовые порции. Да вы должны помнить, тогда пятнадцать человек сидели на кольях у ворот столицы под совой.

Император с опущеной головой произнес;

— Так вот почему Марфа несколько раз просила передать букетики Верке.

Доктор кивнул

— Да, я передавал.

— Но я же не знал всего этого!

— Не знания закона не освобождает от наказания. Ну вот сейчас знаешь и что, будешь бегать по дворцу и каждой шлюшке там давать за букетик подержаться? Они там за другое препочитают тебя держать. Опять ищешь опровданий?

Доктор проверь— ка этого ампиратора на наличие глинки.

— Да вы что, откуда!

— Ничего, если будет наличие, обьявим— котлетой подавился и доктор вон жениться на Марфе, давно сохнет по этой святой женщине и будет новым императором.

— Ладно, проверяй, потенциальный император!

— Да, жаль, но нет ничего, а Марфа была так близко.

— Я тебе припомню Никита, никогда не приеду в баню.

— Ой да, прямо плачу весь, ты вспомни когда был у меня в бане? Савва, ты помнишь этого дяденьку? Вот видишь, трепло?

Дядя Саша придвинулся ближе:

— Действительно, Костя, дай Марфе развод, давно просит, ведь не простит она, заигрался ты Костя. А со Степаном может что и выйдет, молодая же еще. Ты скажи, сколько она уже соломенной вдовой живет?Ведь и не упомнишь. Ну нельзя так жить! Ты Степан прости старика, может не в свое дело сунулся, здесь все свои.А ты еще женишься, наследников наделаешь.

— Ага, с вами наделаешь, под одеяло заглядываете.

— Если бы не заглядывали, ты бы Костенька сейчас остывал. Ты хоть понял, что одним веслом не выгрести?

И учти, я предлагал радикальные меры, дядя Саша со Степаном были против, но это не значит, что мы сейчас тебя под локотки поддерживать будем. Сам накосячил, сам исправляй.Наследник будет в роте, обьявишь, что воодушевленный подвигом гренадеров, пожелал здесь служить, а тут из него всю дурь вышибут.

— Степан, скажи, а Лешку действительно можно вылечить?

— Костя, помнишь первый набор в роту был? Из петли набирали, предлагали выбор, петля или в роту. Так некоторые по десять— двенадцать раз эту дрянь жрали и вылечивались, кое кто и детей уже здоровеньких имеет и кресты заработали. Сейчас имеют право покинуть роту, но никто не хочет. Конечно было, что не успевали перехватывать, но там уж совсем. — Вот мужики, что хочу сказать.Вот сидит Савва, мой крестник, сын Игната, сейчас надо растить следующее поколение. Я его во все посвящаю. Кто против?

— Да ты что, кто против будет?

— Нет, поименно. Дядя Саша?

— За

— Костя? — За

— Степан?

— За, тем более так в шахматы играет

— Я тоже за. Если меня не будет на месте, связь через Савву. Отвезу его домой и как говорил Игнат, перевернемся через голову. Давайте обедать, жрать хочу, не могу.

Доктор выглянул из палатки, кого то окликнул. Через чуть времени, обозные принесли котелки с едой.Все ели и нахваливали Евсея, как он наладил питание. Константин вяло ковырял ложкой.Дядя Саша заметил:

— Ты чего не ешь, император, или не по губе пища солдатская?

— Нет, все вкусно, просто до конца не доходит, чего они добиваются, выманивая нас Лешкой сюда.

— Дай хоть поесть -то спокойно.

Быстро поели, солдаты унесли котелки.

Переглянулись и уставились на Никиту.

— Спрашиваешь чего добиваются? Ну суди сам если посчитаешь, что в чем то не прав скажешь.Вот смотри, Игнат которого они боялись до жидкого стула

погиб. Я, который после смерти Игната послал тебя, занялся поместьем и воспитанием крестника, про доктора они не знают, дядя Саша, как глава Тайной стражи еще делает какие-то движения, но даже лишен права личного доклада.Кстати, почему лишил?

— Да ничего не лишал, просто последние месяца четыре он не приходил на доклад, я думал он сам все решает.

— Дядя Саша?

— Начальник твоей канцелярии мне обьявил об этом и дал бумагу с твоей подписью.

— А ты что, уже и бумаги подписываешь не глядя?

— Это была твоя подпись, помнишь мы как то шутки ради, пытались подделать, там завитушка такая, что не подделыватся

— Это у него после стрелы сухожилие повреждено и на этом движении рука срывается. Я и тогда говорил, что не подделаете

— Ой бля, мне что теперь дворец запереть со всеми и поджечь?

— Марфу выпусти.

— Ладно, поехали дальше.Стоун сказал Савве, что подписано соглашение о международном контроле за переходом. Правда сказал дурачку деревенскому, которого сыграл Савва. Но в развалинах крепости нашли пакет документов с подписями глав государств этих англов и турок.Не хватало твоей подписи! Дальше. Ты разрешил посольство в столице англам и они уже зашуршали.Дядя Саша, скажи, сколько ты прихватил на горячем в военном ведомстве за кражу сверсекретных документов?

— За два месяца двенадцать человек, все сознались о работе на англов. И четырех англов, правда, так как будто работали ночные, в посольстве и не почесались. Если коротко.

— Да, дядя Саша, пока коротко.Смотри, гренадеры прибыли тайно и на глазах крутилась совсем малая часть роты, остальные в стороне. Зато войск нагнали хулеву тучу, высоких чинов до хренища.И наследничек на белом коне с бронеходами. И базары в столице, что ты послал наследника подписывать этот договор о контроле за проходом, мать его через хребет.А бронеходы в силу договора, для взаимного вооружения против общего врага. Ну, то что один изобретатель пытался покончить с собой, сказал— я работаю на свою родину, пока промолчим. И вот представь, получилось у этих или захватить тебя или толстожопые чины старых родов твоей свиты уговорили подписать договор, или пощекотать тебе животик ножичком, но подписать. И что? От туда хлынет в нашу страну ихнее дерьмо в виде зеркальцев и фарфоровой посуды со словами, вы что темные, у нас короли этим пользуются.А от нас руда, пшеница, железо. У них же ничего нет! Сейчас мы посылаем туда товар и с наших налог берем по минимому. И наши довольны, сдают товар на ту сторону на биржах. Если нашим не нравятся цены на их товары, плюнут и едут порожняком домой, все равно выгодно.А совместный контроль? Это прежде всего контроль за ценами, поднимут налог за провоз, искуственно снизят цены на наши товары, на свои поднимут. И вопить будут, что Русия не везет товары, уморить вас всех хочет.И договариваться о ценах будут не с тобой, Костя, а с этими из древних родов, живущих по законам дедов, " и жили наши отцы и деды и не худо было". Дядя Саша, а ты заметил, что построена еще одна дорога до крепости с нашей стороны до самых минных полей?...Савва, ты что не говорил?

— Говорил.

— Так вот, комендант крепости, время от времени устраивал учебные патрулирования и если местные, что привозят припасы в крепость, смогут не заметно доехать до минных полей и не попадутся патрулям, получают рубль сверх цены. Так местные дорогу по дну речки проложили.Гренадеры по этой дороге с комфортом к крепости прошли потом, вся рота, с обозом.Вот так.

— Я думал, ты Савву так обучил, что он через кордоны проскочил.

— Да, обучил, и потому он дорогу эту выявил. Костя, а если к нам хлынут их голодные рты? Они же как саранча и не умеют ничего делать и не хотят, а будут требовать чтобы их кормили.Сейчас, если с той стороны запускают этих -мы закрываем проход и прекращаем завоз товаров, а если в крепости будут совместные войска, а с той стороны их войска. Вот и нарисуй картину в голове.

Долго сидели в тишине. Вдалеке раздался ружейный залп, потом стали постукивать одиночные выстрелы.

Император поднял голову, прислушиваясь.

— Что это такое?

— Тайная стража район боевых действий обьявила на военном положении. И ты знаешь, что передвижения за охранную линию без разрешения запрещен. Вот драгуны с Тайной Стражей и ловят нарушителей, ну кого не подстрелят. Твои толстозадые, Костенька побежали в Столицу обратно. Видимо поняли, что их чаяним не суждено сбыться. Это потом мы будем разбираться, кого не так поняли, да кто не это хотел сказать.И кого подстрелили турки, убежавшие из крепости.

— Никита, попроси у Евсея, чем писать, на чем писать.

Никита задрал голову к потолку и заорал.

— Евсей, писать давай.

Вошел Евсей с писменными принадлежностями. Поставил на стол и вышел бурча:

— Такая и осталась глотка лужоная.

— Так, Савва бери ручку, писать будешь, как самый молодой, а я указы придумывать буду и записывать, чтобы ничего не забыть. Первое — взорвать аккуратно часть прохода во второй трети от нас, обьявить, что во время захвата крепости, агрессоры, пытаясь разминировать проход -повредили минные поля и произошел задержавшийся взрыв.Нашим купцам обьявить, что товары покупать буду у них я. Ничего, выдержу. Дядя Саша, покопайся, нет ли среди купцов замараных. Посольства англов и турок лишить дипломатической неприкосновенности, изьять все бумаги. Из наших— всех причастных к событиям, невзирая на знатность и заслуги, обьявить врагом государства и отдать совам в работу. Судить будут Совы.Да совы с большой буквы.Выпустить листовки с описанием событий, распространить по стране, во избежания кривотолков и напряжения.Обьявить проживающим на нашей территории подданным англов и турок-в течении пяти суток покинуть Русию.

Как Никита, задрал голову к потолку, заорал;

— Евсей, зайди.

Зашел Евсей, бурча под нос.

— Не сердись, Евсей, просто Никите позавидовал. Скажи, там кто живой остался из моей свиты?

— Что мы, изверги какие что ли, только тех и взяли— кто бежать кинулся. Вон стоит парнишка из твоей кацелярии, вздрагивает, а не уходит.Белобрысый такой.

— А, Сашка, знаю, зови.

Зашел парень, лет двадцати, скромно, но аккуратно одетый, поклонился.

— Так, Саша, отныне ты глава канцелярии, подойди сюда. Смотри, вот это верхнее не нужно тебе исполнять, а вот нижнее исполнять как можно быстрей— моим именем.Кого надо задействуй, кого надо пинай.Давай.

— Погоди -ка, Александр, на— ко вот повесь на шею, мало ли что. Пропуска выписывать будет дядя Евсей, так к нему и обращайся.

Дядя Саша достал из кармана фигуру совы с распростертыми крыльями и отдал Саше.Александр поклонившись, быстро вышел из палатки.

Никита устало потянулся.

— Ну ладно, дальше без нас. Пойдем Савва на воздух, сами разберутся. Там ребята лавочку сработали, со спинкой.

Доктор ты с нами?

— С вами, с вами, только работы до хренища, к себе пойду. Император, ты не забудь Марфе развод дать.

— Тут исторические события происходят, а ты? Да дам я развод, прав дядя Саша, и летнюю резиденцию оставлю ей. Евсей, ты слышал, скажи совам пусть передадут патриарху, чтобы готовил. И пусть формулировку найдет приличную. В послании после моей подписи поставь свою, он тебя хорошо помнит, до сих пор вздрагивает.

— На хрена она сдалась ей резиденция, там зимой заманаешься топить, она давно хочет к Никите и Надежде уехать.

Император шутливо взялся за голову.

— Ой, что сейчас будет! Как затрясут юбками своих дочерей, света белого не увидишь. Может из простых кого? Савва, у тебя Глафира, прекрасная императрица будет, как— то видел.

Савва с поклоном ответил;

— За Глафиру, вам, ваше императорское величество, нос на бок свернут, жених у нее есть. Возраста ждут.

— Костя, да пусть лучше юбками трясут, чем херней занимаются. Ладно, пошли Савва, а то опять запрягут.

Вышли из палатки— действительно в стороне стояла лавочка. Присели. Никита поерзал. Оперся на спинку.

— Действительно удобная, ну давай свои вопросы, вижу, что зудит. Только так. На какие сейчас не могу ответить, отвечу потом.

— Скажи Никита, а вы могли императора,. . ну, сменить?

— Савва я в детстве слышал один дурацкий стишок, до сих пор помню. Маленькая киса, в тапок мне написал, я его за пису и выбросил в окно. А ведь взял в дом, чтобы котенок вырос и ловил мышей. И приходиться котенка носом потыкать, что это здесь нельзя делать.И может придется тыкать не один раз, пока этот котенок не вырастит в матерого кота и будет ловить мышей и давить крыс. Но иногда, когда кот возомнит о себе и запрыгнет на стол, где сметана— хозяйка от души врежет ему кухонным полотенцем.Я ответил на твой вопрос?

Может ты в душе, осуждаешь Константина, но постарайся понять. Там, во дворце такой клубок змей, что словами не передать. Там идет борьба за место ближе к императору, за благосклонный взгляд Кости, не говорю уже за медальку. Там многие специально работают кое как, что бы Костя лично дал втык. И после этого исправляет и при любом случае подчеркивает, какой Костя мудрый правитель, а он какой преданный подданный и за одно замечание все исправил.Да чтобы описать все их уловки, никакой бумаги не хватит. Конечно, есть преданные люди, но они, работают— им некогда заниматься интригами.

— А вы, Тайный Совет?

— Вот правильно сказал. Тайный. Если мы будем открыто работать, то те завернут губу— фи, что за император, которого учат править и Костя сдуется-есть кому исправить. А эти змеи будут драться уже за место возле нас. Ты представь, эти сволочи -Марфе при встречи кланяться перестали, а эту шлюху Верку, чуть величеством не именуют.Вот я не я буду, если Верку не провожу на кол.Вот кстати пример, сколько соблазнов там. И потом ты заметил, мы не указывали Косте, что делать? Просто отматерили за косяки, ну и попугали, чтобы мышей активней ловил. А откровенно говоря, Косте очень не позавидуешь, да и мы выжидали, когда эти гады выползут из нор. Вот он и не выдержал, это же надо железным быть.Тут если рассуждать то мы сидим в окопе, а Костя в атаку идет и весь огонь на себя принимает, а мы отстреливаем тех, кто по Косте стреляет и нам надо не допустить, чтобы его подстрелили. Вот как — то так.

Дальше сидели молча. Савва подавленный увиденным, Никита жмурился на солнце. Никита прервал молчание.

— Завтра домой поедем, Кирилла уже все собрал. Поедем на новой коляске, ты ее еще не видел, ребята в поместье забабахали. Здесь все наладили, сами справятся. А ты иди отдохни.

— Никита, можно вопрос?

— Только один и все.

— Скажи Никита, а почему вы с няней тянете, не поженитесь? Раньше слышно было, Саввушку поднять надо, а сейчас я подрос. Даже вон какими орденами наградили.

— А вот и не тянем. Твоего возращения ждем. Ты же сам просил братика или сестричку. Кирилла бухнул, а я хуже?

Савва расплылся в улыбке.

— Что, правда?

— Конечно, Надя сказала, привезешь Савву и в церковь, там уже готовятся, дым коромыслом.Мы чего и сбежали с Кириллой, нас хотели тоже запрячь, но слава богу у нас дела нашлись, да и тебя привезти. И вообще отстань от меня, домой приедешь все узнаешь

— Скажи, а про ордена няня знает?

— Знает, но про ногу нет, учти.Кирилла! Да забери ты этого от меня, он мне мозг выносит.

— Идем— ка Савва отдыхать, завтра дорога. Чего лыбишься, про свадьбу вызнал?

Так с блаженной улыбкой Савва и уснул в своей палатке.

Утром раздался знакомый голос;

— И кто дрыхнет, когда все на ногах?

Савва подорвался по привычке с постели и увидел улыбающие лица Никиты и доктора.

— Ну, что я тебе говорил, видал как подорвался?

— Если он ногу повредил, то ты получишь таблетку и побежишь за коляской от кустика до кустика, шутник, бля. Как дела Савва?

— Нормально, Степан Иванович, не с ногой я аккуратно, уже научился, не надо Никите таблетку давать, а то до дома долго ехать будем.

— На евоную свадьбу торопишься? А ты шутник, тогда еще пять колясок пришлешь к оговоренному, те для роты, а эти мне пойдут.

— Ты что, на пяти колясках разом ездить будешь?

— А не твое дело. Савва, ложись у тебя постельный режим, никаких поездок в самых мягких колясках. Он же как сказал; смотри как я Савву учил. А сейчас смотри Савва, как я его учить буду.

— Ну простите неразумного, забыл про ногу Саввы.

— Значит так, неразумный, еще раз повторяю.Савва тоже слушай, будешь ему напоминать. Дом для родственников Шубина в два этажа, такой же для Марфы.Про то место где строить я тебе объяснил, чтобы не далеко в баню к тебе ходить.

— Сам себе построишь.

— Нет, у тебя Кирилла баню готовит, никто так не умеет. Расширяешь больницу, выискиваешь медиков без практикума, посылаешь ко мне на практикум, я провожу и отсылаю к тебе. Попробую ученика своего к тебе сплавить, талантливый, но не хочет практикум сдавать и из роты уходить. А ты чего, Савва, разлегся— кончился у тебя постельный режим, поезжай домой в мягкой коляске.

Пришлось встать, одеваться ну бы вас с вашими приколами.

— Савва делай утренние дела и в роту прощаться, сказали увезешь не повидавши, догоним -себе заберем.

А как я без тебя домой приеду, меня же няня убьет.Поедим в дороге, там Евсей гору разного уложил, здесь все равно позавтракать спокойно не дадут с прощанием.

При подходе к роте, увидели, что гренадеры выстраиваются, но не по уставу, а как то странно. Впереди короткой шеренгой стоят пожилые уже, с сединой в волосах, с тяжелыми глазами повидавших людей.За ними более длинной помоложе и третья совсем длинная совсем молодеж. Во второй шеренге Савва увидел Тимошина и Полухина. Вперед вышел угрюмый гренадер с широченными плечами.

— Савва Игнатьич, мы собрались проводить тебя в запас. Не в отставку, в запас и если тебе придется выйти из запаса, знай— мы все готовы принять твое командование. Ты командовал нашими один день, но доказал, что ты достойный сын своего отца. Одно приказание твоего отца мы не выполнили. Когда мы, первые, пришли в роту, он говорил нам ; вы должны забыть, кем вы были, вы— гренадеры. Но мы никогда не забываем -кем мы были и кем мы стали. И кем был для нас Игнат Силыч. Будешь на могиле отца, скажи ему об этом. И передай поклон Наталье Масимовне.Вот как то так, мужики?

Гренадер повернулся к шеренгам.Шеренги шеренги одобрительно зашумели. Гренадеру передали длинный предмет завернутый в ткань, он стал разворачивать, подойдя Савве.И тут раздался возмущенный голос Евсея.

— Архип, рожа твоя бессовесная, договорились же вместе отдавать.

Евсей выкатился из шеренги тоже с длинным предметом в руках и суетливо на ходу стал разворачивать

Архип, держа в руках красивую трость ответил:

— Ты тоже совесть имей вам передовым всегда первым все шанежки, а чем обозные хуже? Примерь к росту Савва Игнатьич, ладно ли будет.

У Евсея в руках так же была трость:

— Нашу, нашу попробуй, еще лучше будет.

Примерил и эту. Обе были удобными, легкими, на торцах рукоятки вырезаны гренадерские знаки. Обе покрыты вишневым лаком. Савва, не замечая, как из глаз катятся слезы, бормотал:

— Спасибо, большое спасибо.

Архип уже гудел тихо:

— Ты не стесняйся не стесняйся Савва, оно завсегда тяжело с семьей расставаться.

А Савву окружили гренадеры, осторожно пожимали руки, похлопывали по плечам. Он тоже не разбирая лица, жал руки. Подошли Тимошин с Плехановым, гренадеры уважительно уступили дорогу. Тимошин опирался на трость.

— Ну прощай Савва, я бумаги все твои передал Никите, он знает, что дальше делать, не заморачивайся, его уже все поздравили со свадьбой, передай поклон Надежде Степановне. И еще раз спасибо.

Крепко пожал руку, за ним молча Плеханов, он вообще молчаливый человек. И тут голос Никиты.

— Нас сегодня отпустят в дорогу или опять здесь ночевать?

Гренадеры расступились и Савва пошел к коляске, чуть перекосившись, держа в свободной руке подаренные трости. Голос доктора ударил в спину.

— Савва, спину держи ровно!

Выпрямившись, дошел до коляски и отдав трости сидящему Никите, неловко полез в коляску. Кирилла хотел помочь, но Савва мотнул головой и сам залез.Коляска тронулась. Сзади на длинном поводе шла Буланка. Савва обернулся назад. Гренадеры стояли, улыбаясь, смотрели на него. Так и запомнил. Стоят и улыбаются.

Савва долго молча сидел в коляске, постукивая о пол турецкой тростью. Какие то всадники вылетали из леса и помчались к коляске, посмотрев на седоков так же быстро умчались обратно. С обочин поднимались люди в маскировочных накидках, смотрели на седоков и опять изчезали на ровном месте.Савва как очнулся, недоуменно посмотрел на турецкую трость в руке и вышвырнул ее из коляски.Никита одобрительно кивнул и протянул трости гренадеров.Савва положил трости на колени, поглаживая их.Красивые, легкие и даже кажется, теплые.

— Скажи Никита, а кем был Архип?

— Вобще, Савва у нас не принято интерисоваться прошлым, но Архип не скрывает и даже гордится, что его сам Игнат вытащил из петли.Мы с Игнатом в коридоре, обогнали священника, что шел к Архипу на последнее напутствие. Ты представь каким был зверем Архип, что священник не отдавал нам его, настаивая на казни. А ведь Архипу было только двадцать два года. Потом два раза пытался убить Игната. Тот его избивал до потери сознания и опять на полигон.Я предлагал пришибить Архипа, но Игнат говорил — сделаем из Архипа солдата— будет рота, нам нужны волкодавы, а из комнатных собачек они не получаются.А потом Архип понял, что из них не делают мясо. А однажды Игнат спас Архипа, там было паршивое положение. Архипа зажали, хотели живым взять, он уже гранату приготовил. Игнат вернулся за ним, мне приказал не высовываться. Сам получил в руку, но Архипа вытащил. Архип долго был старшим передовых, сейчас старший у обозников по возрасту, три креста, а из роты не уходит.Ты думаешь там только Архип такой? Они, когда прибежали на бастион и тебя увидели сначала удивились. Лежит пацан в форме резервиста. Тимошин обьяснил кто ты и что сделал. Так они живых пленных турок, их убитых, заставили утащить на ту сторону и на доске написали. Приходите — еще мяса заготовим. Только одну вещь мне Архип не может простить.Игнат ведь как погиб. В нашем уезде, там, ближе к горам, поместье было. Старший умер -приехал наследничек, в столице отирался.Наследство и вскружило голову, херней всякой стал заниматься, дружки прикатили на халяву. Ну его и вызвали в дворянское, стали задницу на флаг рвать. Почему делами не занимаешься?А тот прикатил с дружками, да пьяный. Предводитель пригрозил поместье под опеку отдать.Ну и еще кое что сказал на солдатском языке, полковник запаса. Тот выскочил из собрания и давай своих лошадей гнать бичом. А тут стоят две смирные лошадки у коновязи.Ну эта сволочь и со всей дури и перепоясала обоих лошадей одним ударом, а тех сроду так не били,взвились, оборвали недоуздок и вскачь, ну тут Игнат и кинулся. Потом я нашел этих, вот Архип и не может простить мне, что без него с ними разговаривал.

Савва пожаловался.

— А я похороны плохо помню. И мамины и отца.

— Так тебя настоем поили, боялись сердце разорвется.Понимаешь, Савва некоторые вещи постоянно помнить нельзя, вспоминать надо, но не помнить. Ты вот за этот рычажок потяни на себя, видишь спинка откинулась, ложись и отдохни чуток, а я вон к Кирилле вперед пройду с ним посидим, на вот одеяло укройся. Доктор сказал надо больше отдыхать.

— Да я вроде и не устал.

— Нет Савва, разговор не о физической усталости.Давай вспомним сколько лет ты в напряжении живешь? Сколько лет пружина закручивается? Что плечиком жмешь? Я за тебя взялся, тебе двенадцать было. Четыре года по кругу. Натаскивание на боевые действия и учителя, и в обратном порядке, работа по поместью. Ты скажи за четыре года хоть раз просыпался с потягушками? Но тебя надо было загрузить, чтобы ты не погрузился в себя. Потом это проклятое училище, а ведь того, кто за тобой приглядывать должен был, они убили. Потом эта крепость. Так что пружина закрутилась до не могу. Потому и надо тебе больше отдыхать, чтобы пружина потихоньку отпускала, а не рывком освободилась.

— Никита, на дороге драгуны, не случилось ли чего?

— Подьезжай потихоньку и готовность.Ты Савва рычажок обратно верни и в ящике справа твои пистолеты лежат, только сейчас не доставай.

На дороге коляска, в ней молодая девушка и в годах женщина с сердитым лицом. Коляску окружила пятерка драгун. Слышен был звонкий голос

— Но мне необходимо быть там, меня приглашали!

Никита на ходу выскочил из коляски и улыбаясь направился драгунам.

— А расскажите барышня, где вам надо быть и кто приглашал и я попрошу господ драгун проводить вас туда. Я могу об этом просить господ драгун?

Старший драгун с совой на шее, показательно гаркнул> Так точно<. Девушка зарумянилась.

— Ну я могу сказать, но только вам, сударь, меня просили не публиковать имя.

— А пройдемся в сторонку, вы мне на ухо скажете, я вот тоже не люблю публиковать свое имя. Вы обратили внимание — я не представился вам, а это невнимание даме и не интересуюсь к сожалению вашим, но господа драгуны подтвердили мои полномочия.

Говоря все это, Никита помог девушке сойти с коляски и отвел чуть в сторону.

Девушка с красными щеками, тихо говорила Никите, под конец громко ;

— Ведь в этом нет ничего предосудительного, правда?

Никита заверил совершенной правоте девушку и поручил драгунам проводить, пошептавшись со старшим драгуном и написав записку. Драгуны со всем почтением окружили коляску и тронулись в сторону покинутого лагеря.

Один драгун остался возле Никиты. Подождав пока коляска отьедет подальше, Никита повернулся к драгуну.

— Вот тебе записка, в ней адрес и что и кому говорить. Всю аммуницию снимешь, схоронишь в лесу, так заедешь к нему. Я тебя слезно умоляю сделай аккуратно и очень тихо.

— Не беспокойся Никита Егорович, сделаю, мы и сами видели, что дело не ладно, но не знали как поступить, здесь же провинция.

Драгун развернул лошадь и унесся наметом. Никита устало присел на ступеньку.

— Вот скажи, Кирилла, вот за что нам такое?

Залез в коляску.

— Кирилла, а давай вернемся и я его убью, ну или пару зубов выбью.

— Не выдумывай давай, поехали.

Савва спросил, да что произошло то?

Никита повернул к нему голову.

Вот эта девушка, Даша Нилова, дочь купца Нилова, да ты видел его, он с нами торгует, ну не помнишь может быть, давно видел. Он один ее ростит. Ты видел же ее, на нее же дохнуть лишний раз страшно. А наследничек, когда проезжал сюда, заходил к ним в магазин. Увидел Дашу, ну и давай ездить по прелестным ушкам и пригласил ее на охоту, да еще и представился полным титулом. А что она здесь видела? А там, кавалеры, дамы в роскошных нарядах. Сказалась дома, что к подружке за учебниками поехала, кучера прогнала, сама правила, здесь это обычно.А здесь провинция, узнают, не ославят, но коситься будут.Как это без родственников старших, с одной учительницей. Ничего, там няня такая, что эту учительницу в навоз закопает. А так подержат ребята у костра, накормят кашей полевой, поразвлекают, а там и батюшка прискачет.Даст бог обойдется

Нет, ну каков драгун -провинция, понимаем. Вот так, ребята, пока у нас есть такие солдаты, жить можно.

Какое то время ехали молча, Буланка стала баловать— забежит с боку коляски со стороны Саввы, повод то длинный, толкнет Савву в плечо и бежит дальше, как ни в чем не бывало.

Кирилла не оборачиваясь сказал.

— Соскучилась без тебя за эти дни.

Вот как он спиной видит!

— Кирилла, а ты чего смурной стал?

— Да Лушу вспомнил, все ли ладно дома. Последнее время сильно ее полоскать стало, да и живот большой для срока. Я спрашивал у Авдотьи, кто может быть, так смеется старая. А кого ждешь? Да мне без разницы говорю. Ну и ладно говорит.

Потом что то повернул сбоку, сиденье развернулось, Кирилла оказался сидящим боком к седокам. Никита засмеялся;

— А я тебе говорил Савва, ребята забабахали.

— Вот смотри, сбоку столик поднимаем, так крепим и на ходу кушаем правда в коляску только справо садиться можно, смотри— ящичек ; открываем пистолетики в руке. Этот рычаг двигаем, кресло хоп -спать ложись, обратно— опять сидишь.Смотри по длине, багажник увеличили— лося уложить можно, дальше— берем крышу и раз — получаем домик. Но главное— колеса на цилиндрических подшипниках я потом покажу, на пружинных амортизаторах, не на рессорах, на которых укачивает. Ободья кожей оббиты. Ничего разберемся с резиной все равно. Мы в роту отправили уже тридцать штук.Евсей довольнешенек.

Почесал смущенно затылок;

— Правда доктор сегодня крутанул на пять штук.

Навстречу промчался всадник в сопровождении драгуна. Драгун на ходу показал Никите успокаивающий жест и добавил ходу.

— Ну и хорошо, вон Нилов пролетел. Кирилла, добавь ходу, а то догонит -будет в гости приглашать. А ему неловко сейчас. Вот удавил бы гаденыша.

— Ничего, я Василию передам, тот его до коричневого додавит.

Кирилла пошевелил вожжи и лошадки побежали быстрее.

— Вот скажи, Кирилла, сколько тебя помню, ты же в усадьбе все время, а смотри, тебя и в роте знают и уважают, я же видел. И Василия унтера видел, ведь приснится ночью, две ночи не уснешь потом. И видел как уважительно он говорил с тобой

Никита засмеялся;

— Расскажи Кирилла, ехать еще долго.

— Чего рассказывать, сам рассказывай, не умею я.

— Ну если он разрешил, то слушай Савва. Однажды едем мы с зачистки, смотрим, на дороге парень другого тащит. Ну мы к нему; что да как. У раненого в плече стрела самострела торчит, этот в крови тоже. И положил раненого аккуратно, а сам встал над ним с ножом в руке. Поговорили. Оказывается— шли в ближний городок. Табунщиками наниматься, лошадей любили. А на дороге их остановили лихие люди. Забрали что было с собой, мало показалось, стали заставлять снимать одежду. Раненый их послал, поняли, что убьют потом.В него и выстрелили из самострела, хотели в живот. А вот представь, какая скорость, извернулся и в плечо получил. Это метров с четырех И вот эти два пацана, один раненый, завалили пятерых сволочей, завалили ножами. Ну доктор раненого обработал, а у второго не царапины. Короче шули-мули, оба к нам попали. Кирилла, сколько годов Василию было?

— Василию четырнадцать, брату пятнадцать, это уже потом, когда Игнат в поместье уехал, я с ним да с Никитой у роты отпросился ехать.

— А братВасилия,где он, живой?

— Да что с ним случится, ты же видел его, Евсей это, все прыгает. А женился первый все равно Василий.Во как. Тут отец ему письмо прислал, Евсей мне показывал, так там только два слова— здраствуй и приеду морду набью в конце, а остальное матерки, что не женился.

Поулыбались. Потом Кирилла вспомнил.

— Слушайте, сын дяди Саши нам же жеребца хочет прислать, вот Буланку первой и огуляет, пора уже. А вы знаете, как назвал жеребца? Костя!

Грохнули смехом, и перешучиваясь ехали дальше. Незаметно миновали городок и Кирилла свернул с дороги на развилке.

— Кирилла, а ты куда свернул, нам же прямо надо.

— Это ты Савва, ездил из дома сначало в столицу, потом в училище, потом к крепости. Прикинь какой круг делал, а мы завтра в обед будем дома и то если не будем торопиться.Ну, что не будем?

— Кирилла, ну как можно, а если Лукерья родит?,

— Вот всегда ты Савва находишь нужные слова.

Дальше уже говорили о делах хозяйства, что пришлось расширить сапожный цех, увеличился спрос на женские туфельки, некоторые купцы подняли на туфельки цены, так люди стали приезжать в цех и покупать обувь здесь. Как один ушлый купец, подкатил с претензией к цеху, что не поднимают цены у себя и он терпит убытки. Как пришлось поучить купца, и отказать ему в продаже любого нашего товара. Как другие, узнав, сбросили цены. Как были попытки под нашим видом шить и продавать свою обувь. Но ничего у них не получается. Как хотели другие.... жулики изготовить пищалки для игрушек и у них не получилось. Пищалки при разборе разлетаются по сторонам. В селе прибавилось народу и еще просятся, но разрешаем селиться не всем.Староста строго следит за этим. Шатуны никому не нужны. Сыграли уже около двух десятков свадеб. Надо бы увеличить табунок лошадей, но надо думать Костя с этим справится, а то в продаже мелкие, таких в плуг запрягать парой жалко. Приходится четверкой. Вот от стареньких, они крупные и будем ждать приплод, я их уже и в работу на поле не пускаю, Костю жду со дня на день. Вот кстати,плуги наконец довели до ума и широко используют. Но при продаже доходит до смешного ; те что купцы развозят, берут не очень охотно, приезжают к нам чтобы купить здесь и выкатывают претензии -почему плуги без нашего клейма. Оказывается пекаревские плуги работают землю особенно хорошо, а другие подделки. Когда же обьясняешь, что те же плуги, только купцы для продажи взяли, недоверчиво щурятся и просят дать бумагу, что плуг куплен здесь. Никита заржал и сказал, что пекаревский плуг идет как мерседес. На вопросительные взгляды махнул рукой. Да, вот с колокольчиками под каблучками интересно получилось; отец Елизар выразил недовольство однажды, что во время службы в церкви раздается звон. Женская половина обратилась с просьбой — что то придумать — сейчас колокольчики стали крепить крючочками и при входе в церковь колокольчики снимают и даже Елизар разрешил лавочки поставить у входа, уважил женщин. Колбы для спиртовых ламп идут хорошо и сами лампы уже далеко используют, а вот оконное стекло пока мутное и с пузырями, но приезжал один мастер, сейчас не помню деревню, так он показывал стекло им сделанное очень хорошее и говорил что дело в песке. У нас не такой. Зачем приезжал? Так он по нашему стекло варит, раньше у нас работал, а потом пошел песок искать.Ну вот и спрашивал, не обидно ли нам будет, если он будет стекло по нашему на стороне варить. Я ему бумагу дал, что разрешаю варить и денежку хорошую подкинул на развитие. Вот смотри какие люди, не стал потихоньку чьмурить, а... да что говорить. Я ему еще стан отдал старый, а то он катает стекло чуть не на коленке. Так за разговорами остановились на обед, кормили-поили лошадей. На ночь решили в трактире не останавливаться, а проехав село, ночевать в лесу. Дав отдохнуть лошадкам, тронулись дальше. Кирилла расказывал, как мужики в воскресенье чинно, по семейному идут в церковь, как степенно приподнимают картузы, приветствуя друг друга, а с ним супружница, что ревниво окинут взглядом соседку. А не хуже ли она наряжена, и как прибраны дети.Сейчас у мужского населения мода появилась, Никита помнишь ты попросил тебе картуз сшить? Еще нарисовал его, кепкой назвал. Так молодежь сейчас все ходят в кепках, есть для работы, есть на выход.И обычай у молодежи появился— на посиделках если девица не отказалась надеть кепку кавалера и сидеть так, то у них все сладится и другие уже не лезь. Когда ехали через село, Кирилла всполошился; конфет детям, ленты девицам не купили! На вопросы ответил:

— Уезжал ты, Савва, по надобности военной. Вернулся живой— значит в селе встречных детей должен одарить конфетами, а девицам молоденьким лентами поклониться, а то удача такая штука. Вот и лавка подходящая, а то дальше больших сел не будет.Пойдем Никита, сами наберем что надо, вишь не знает Савва, надо только короб купить, не кто нибудь Пекарев вернулся.

Остановились у лавки, Кирилла шустро привязал лошадей и с Никитой умелись в лавку.Савва решил размяться и осторожно спустился на землю. Хоть и бодрился, но ныла нога, решил пойти в лавку и увидел на земле щенка. Тот сидел напружининый и какое то ожидание было в щенке. Когда Савва шагнул дальше, щенок отвернулся и его как отпустило. На шеи был привязан обрывок веревочки. Савва зашел в лавку, там два приказчика метались— загружая большой короб.Савва обратился к одному.

— Скажи любезный, а вот щенок у лавки, он чей?

Отбирая ленты на прилавке приказчик ответил;

— Видел я его утром, видимо проезжие бросили, привязали на веревочку, чтобы не бежал за ними. А он потом и оборвал веревку.

— А продай мне мисочку какую, да молока и хлеба свежего.

— Вам подождать придется я занят господами.

Никита рыкнул от конфетного прилавка

— Ты что, берега перепутал? Ты что, не видишь кто тебя просит?

Приказчик метнулся к полкам и положил перед Саввой требуемое.

— Иди Савва, я расплачусь с ним.

Савва вышел из лавки, держа в одной руке купленное. Щенок лежал в стороне положив голову на передние лапы. Савва подошел ближе, сел на землю и поставил миску на землю.Налил молока из глиняной бутыли, покрошил в молоко хлеб.Тихонько посвистел привлекая щенка.А что там свистеть, и так навострился, но с места не тронулся

— Иди ешь, для тебя это.

Как будто поняв, щенок, подойдя к миске стал жадно есть, захлебываясь.

— Да не торопись ты, подавишься.

Савва снял с щенка веревочку и бросил в сторону. Взял в руку трость, поднялся. Щенок, думая, что Савва собирается уходить, оторвался от миски и уставился на Савву, а я? Савва опять сел на землю.Щенок стал есть, но поглядывал на Савву, что тот делает.Савва подождал, пока щенок все сьест и тот стал поглядывать на оставший хлеб.

— Все хватит пока, потом еще дам.

Взял под брюшко и отнес в коляску, вернулся за вещами щенка. Тот из коляски внимательно следил, не забыл

ли Савва чего.Савва залез в коляску, щенок стал проситься на колени. Взял на колени, погладил и щенок уснул, разморенный сьеденным.Так тихонько поглаживая щенка и сам стал придремывать.Из лавки ругаясь между собой вышли Кирилла с Никитой, таща два короба. Дотащили до коляски и стали пристраивать в багажник.

— Вот куда ты столько набрал, ведь не сьедят все зараз.

— Никита, ты не знаешь наших ребятишек, им в два раза больше дай все сметут, сам же попробовал сколь вкусны. А ленты то смотри сколь красны.

— Ты прямо как сказитель говорить стал.

— С тобой и не так заговоришь.

Полезли в коляску.

— О у нас еще один седок получился. Ты не перекормил его, а то с голодухи то.

— Не, я ему только молока с хлебом мисочку.

— Вот и ладно. Это видимо проезжие бросили, местные то следят чтобы бродячих не было. Если собаки с волками спарятся, прямо беда. А этого пока маленький был — уси-пуси, а как пригляду стал требовать — веревочку на шею и к забору привязать. Или местные пришибут. А сами как бы и доброе дело сделали, живым оставили.Твари.

Никита, примащиваясь на своем месте нечаянно потревожил Савву, щенок вскочил на коленях у Саввы зарычал на Никиту. Ну как зарычал, но щенку казалось, что он рычит грозно. Савва погладил его по спине.

— Это свои, они нас не обидят.

Подошла Буланка, посмотрела— одобрительно фыркнула. Кирилла засмеялся:

— Ну все— все одобрили, поехали дальше.

Ну и поехали. Новый пассажир оказался умненький, когда возникала надобность просился с коленей на пол и подходил к двери, все таки многовато сьел. Тогда останавливались и спускали щенка на землю. Но тот не отходил от коляски и не делал дела, пока Савва не сходил с коляски. И только Савва ступал на землю, все было в порядке. Первый раз не поняли, потом Кирилла сказал;

— Ты Савва сойди на землю, он боится, что ты уедешь без него.

Все с пониманием относились к подобному. На обед остановились у ручья, видно все тут проезжие останавливались, видны старые кострища.Обиходили лошадей, подвесили им торбы с овсом.Поить позже. Стали готовить стол себе. Савва достал миску накрошил хлеб, залил молоком, щенок внимательно смотрел за Саввой. Савва показал на миску" Ешь" и сам присел рядом к покрывалу, расстеленное вместо скатерти.Есть не хотелось, но надо было. Щенок быстро смел приготовленное ему и посмотрел на Савву.

— Погоди, посмотрим как будет и что нибудь плотное дам.

— Ты так с ним говоришь, будто понимает.

— А ведь не простой кобелек, Никита, смотри как на Савву смотрит.

Щенок посмотрел на Савву, тот кивнул ему. Щенок переместился к Никите и уставился на него.

— Савва, чего он на меня уставился, мне кусок в горло не лезет.

— Ну так дай ему кусочек, сыр ему не повредит.

— А вот не дам, ты проглот уже свою миску обработал, сейчас меня хочешь обьесть... Да на ешь, проглот. Во тебя Проглотом звать и будем.

Щенок обернулся к Савве, не принимая сыра. Тот кивнул. Щенок деликатно взял кусочек и переместился к Кирилле.

— Вот и к нам гости приперлись, будут обьедать. А что видно же, что наголодал парень, пусть ест -наращивает тело.Никита, перебрось мне кусочек сыра, надо Проглота угостить, мясо пока остережомся давать. Да не оглядывайся на Савву, он разрешает. Ну что я говорил, не простой кобелек.Вырастит такой, что Полкана обгонит.

Проглот, взяв дань с пасажиров коляски хозяина, вернулся к Савве и зорко стал осматриваться кругом. Савва погладил его и тот повалился на бок подставляя голенький живот для почесушек. А что, Проглот тоже имя, сейчас молоко ест, а придет время врагов глотать будет.

Сводили лошадей напоить к ручью.Кирилла что прикидывая в голове, обратился к Никите;

— Слушай, Никита, а ведь сегодня мужики должны плотину закончить. Если по плотине, то к вечеру дома будем. И аккурат к школе выедем.

— А они сегодня закончить должны?

— Так там Прохор, он же как и ты торопится.

— Ну так поторопимся и мы. Савва кончай своему волкодаву брюхо чесать, садись коляску, мы тут сами. Сейчас вон свернем и по плотинке через час дома будем, ну через полтора. давай поехали.

— Вы по какой плотине ехать собрались, учтите, ходок из меня нынче аховый.

— Не боись. Вот смотри, там сворачиваем на новую дорогу, мужики проложили, двадцать минут и плотинка.

— Да обьясните мне наконец!

Савва подхватил разомлевшего Проглота, уложил его в коляску, залез сам. Мужики запрягли лошадей, привязали к коляске Буланку, сами расселись и тронулись. Кирилла свое сиденье развернул к пассажирам.

— Мы решили построить свою мельницу, а то люди молоть возят к соседям в Ватеевку. А это во первых далеко, почти сорок километров в один конец, во вторых для наших поднял мельник до девяти килограм с мешка. Мол мы обросли шерстью. Староста пришел к Никите с Прохором, ну женихом Глафиры и с двумя ножами и приставили их к горлу Никиты. Давай строить общественную водяную меленку, мы место присмотрели и вот мельник, учился аж в соседнем уезде два месяца.

— Ну вот что ты врешь, Кирилла не было ножа. Я и сам беспокоился на этот счет и старосту с мужиками попросил подумать, меня то не хватает на все.

— Погодь, Никита, кто рассказывает?

— Короче, дал он денег, а через две недели попросил показать на что деньги брали.Привели его на берег Каменки, а поперек реки плотина стоит со створами и мельница, только створы опустить и работай. И мельница уже работает, проверяют, ну в жадящем режиме. Они же два желоба на колесо пустили. Один для зимы, другой для лета. И вот эту дорогу строят. Никита спрашивает, а дорога то нахрена? А староста отвечает важно так— мол это месть наша ватеевскому мельнику, мы этой дорогой охватываем мельницей и эти села.

Кирилла махнул рукой назад.

— А Никита говорит, я же только на мельницу вам деньги давал. Староста отвечает, ну мы подумали и сбросились по возможности, неудобно еще просить, хоть и свои люди. Так этот свой человек еще дал денег, а те свои люди построили на остатки денег, дом для молодежи с культурными играми. И что бы молодежь не на пыльном пятачке танцы танцевали, а в зале большом и светлом. Никита клубом его назвал. Там молодежь сама буфет устроила, чтобы парень мог симпатию свою угостить за денежку малую. Никита предлагал бесплатный буфет, подумаешь, копеечные расходы.

Ух как поднялись на него— молодежь, а если девица подумает, что я свистун какой, и мужики взвились— это что выйдет -мой сын лодырь и не может деньгу заробить, чтобы симпатию конфетой угостить?

Свернули на дорогу.

— Да, наставники, рассказывали про колокольчики да пищалки, а про такое дело молчали.

— Это еще что. Глафира с няней сказали, что если Прохор запустит мельницу к твоему приезду, то свадьбу будут играть вместе с Никитиной. А вот мы и приедем пусть повертится, а то ишь моду взял лошадей при кострах да факелах работать заставлять.

— Злой ты Кирилла, ведь напинал за это.Он же хотел как быстрее.

— Быстрее не значит лучше, а у Лысухи подкова ослабла. Во подъезжаем, Савва сними пыльник.

— Зачем?

— А пусть на ордена посмотрят, слюну пустят. Куда фуражку натягиваешь— пусть видят как ордена достаются. Дай ка сюда, у себя подержу, а то ишь застеснялся, Жарко тебе, понял?

Действително, стояла плотина, на той стороне доколачивали последние доски настила, шумело мельничное колесо.Вода в пруду правда еще не совсем накопилась, но это дело времени. Кирилла слез с коляски взял под узду лошадей, вдруг от непривычной дороги забеспокоятся.Крикнул на ту сторону можно ли проезжать. На той стороне разрешающе замахали руками, колесо то шумит. Тронулись. Савва обернулся назад посмотреть на Буланку, не обеспокоилась ли.А той все пофигу, хозяин знает куда идти. Переехали плотину, мужики отрывались от работы, степенно поднимали головные уборы. приветствуя. Переехали плотину, остановились перед мельницей. Кирилла подошел к коляске;

— Ну и чего сидишь? Вылазь, посмотри чего понастроили.

Савва пересадил Проглота с колен на сиденье и полез из коляски. К ним торопливо от мельницы шел староста, еще издали стал говорить.

— Все успели, Никита Егорович, уже третий мешок работаем. Получается пух прямо -не чета ветеевским.

— Ты погоди с мукой, смотри кого привез.

Савва повернулся старосте, тот ахнул;

— Савва Игнатьич приехал!

И засуетился, не зная, как поступить.Руку протянуть -как бывало, но стоит офицер с орденами высокими, лицо того Саввушки, что получал бывало вицей за шкоды, а глаза...Савва сам шагнул, обнял Ивана Глебовича.

— Здраствуй, Иван Глебович, бегаешь все, строишь, суетишься.

— Здраствуй, Савва Игнатьевич, так как не бегать то, народ выбрал для этого.

И сам будто невзначай ладонью по глазам своим провел. Народ собрался вокруг, стояли улыбаясь молчали.

— Это сколько лет то тебя, Иван Глебович народ выбирает старостой, я сколько себя помню, всегда слышал, вот придет староста и скажет свое слово.

— Ой, да что обо мне, ты посмотри, какую меленку народ построил, вот пойдем— полюбуешься.

Покосился на трость.

— Не трудно идти то будет, что с ногой то приключилось?

— Ушиб маленько, ничего пройдет. Пойдем показывай.

Проглот подал голос из коляски, требуя взять с собой, сам то спрыгивать не умеет, высоко очень.

Савва вернулся к коляске, еще и дверцу прикрыл, посиди здесь, там всякие железяки крутятся.

Пошли к мельнице, Савва здоровался со знакомыми, жал руки, его поздравляли с приездом. Из мельницы вышел крепкий молодой мужчина, одежда притрушена мукой.Савва аж остановился, неужели это тот Прохор, с которым на рыбалку пацанишками бегали. Савва шагнул к Прохору протянул руку, ощутил в ответ крепкое пожатие.

— Показывай Прохор свое хозяйство, что построили.

Улыбаясь, Прохор пригласил внутрь.

— Вот, смотрите, Два этажа, наверху загрузка, мешки подаем туда вот этой площадкой, лебедкой поднимаемой. До шести мешков зараз. Никита Егорович лифтом называет. Вот этими рычагами желонками управляем, подачу воды на колесо меняем, коль нужда есть, но не это интересное. Глянь сюда, Савва Игнатьевич, с одного колеса и меленка и крупорушка.

Вот колесо останавливаем, этот рычаг передвигаем, работает крупорушка, обратно— опять меленка.

— Ну ребята, ну молодцы.

— Так для себя стараемся.Пойдем плотину посмотрим, там столько придумали...

Никита прервал процесс.

— Мужики, поимейте совесть, домой же охота. Прохор, хвастун ты эдакий, успеешь еще все показать.

Иван Глебович присоеденился;

— Все— все, садитесь в колясочку, поезжайте, мужики не задерживай.

Подосвиданькались, Проглота на колени, тот соскучившись затеял с пальцами драться. Никита в никуда спросил.

— Мужики, обратили внимание на поведение наших сельчан? Нет? А посудите сами, приехал владетель здешних земель со своим управляющим, то есть вторым человеком в здешних землях. А они низко не кланяются, головные уборы не срывают с головы.А с достоинством, с уважением к человеку приветствуют приподняв головной убор, как приветствовали бы соседа на улице. И это не пренебрежение к нам, уважение— я тружусь и я вижу ты трудишься. С мельницей -то как было. Давненько недовольство ватеевскими зрело, ну я там намек, там полнамека. Нет, думаю, сами шевелите мозгой. Правда боялся, что пойдут ватеевским морды бить, а они глянь чего сбацали. И это все как бы в личное время, за работу деньги оказались брать. Еще и своих добавили, когда не хватило.

— Тебя чего на рассуждение такое прохватило?

— А помнишь, Кирилла, зимой то у этого борова были? Вот то-то и оно. Мы, Савва зимой мотались далеконько отсюда. Одного гада мотали. И видели, как он по селу шел.Люди с его дороги убегали, шапки за пять шагов сдергивали, кланялись низехонько. А если этому казалось, что не достаточно низко, сзади мордоворот с кнутом шел. На наших глазах девчушку молоденькую кнутом опаясал, тварь.Кирилла, сколько этот боров говорил у него предков знатных поколений? Во понял? Четырнадцать и максимум работали первые два, ну пусть три поколения. Остальные вот так жиром пухли. И грозился же и сам в эти угрозы верил. А когда понял, что все...

Никита презрительно плюнул на дорогу.

— Успокойся, расплевался, вон дом для детей, бабка Авдотья увидела бы— клюкой здрасти сказала.

Савва оживился;

— Неужто скрипит старая? Это сколько годов -то ей?

— Сколь годов, она не говорит, бегает еще без скрипа. Вон Никита своим коштом построил площадку для детей, ну чтобы не в пыли игрались и не куклами соломенными, а в чистоте и игрушками фабричными. И игрушки с фабрики без ограничений дают и если игрушка малышу глянулась, домой забирает.Женщина у которой ребенок малый, а у нее дело срочное— приносит на площадку ребенка, или дитю со сверсниками поиграть захотелось.А здесь девицы незамужние за детьми присмотрят.Никита и дом на площадке сказал построить, для нужд детских, мало ли спать захочет, поесть или еще чего, да зимой на улице дитя держать нельзя.Вот Авдотья здесь и командует, сама вызвалась. Свои то выросли.Вот и гоняет девиц.

— Я помню, она строгая была, девушек— то наверно шугает шибко.

— Ну как без этого, но они спорят про очередь кому к Авдотье идти.

Кирилла засмеялся.

— Недавно нечаяно слышал разговор. Две девицы о чем то спорили— о своем, о девичьем, так одна говорит; Ты сыкуха, только один раз у Авдотьи была, я уже три раза. Гордятся значит.Мы как подъедем, ты Проглота не выпускай, малышня увидит— растащит на сотню маленьких проглотиков. Ты его сейчас выпусти по его нуждам, я придержу лошадей. Никита, первым делом надо конфеты им показать, тогда живыми уедем.

И оба засмеялись. После остановки, дальше поехали. Да, много построили, пока Саввы дома не было. Действительно, стоит дом пятистенник, под окнами садик, заставленный качелями, деревянными горками, всякими детскими причудами.И этот садик звенел детскими голосами! Сколько же здесь детей! Подъехали к изукрашенной калитке, по ту сторону стояла высокая, крепкая старуха, опираясь на трость. Кирилла шустро выскочил из коляски и засеменил к багажнику на ходу здороваясь.

— Доброго тебе здоровья бабушка Авдотья!

— Это кто так шустро подкатитил, что и не увидели.

Никита вылезая из коляски, тихо пробурчал Савве;

— Зараза старая, любит прикинуться немощной.

— А ты Никитушка подойди ко мне поближе, я же немощная.

— И тебе доброго здоровья Авдотья. Да поправим мы дорогу, мужики с мельницей закончили.

Савва, пересадив Проглота, вылезал из коляски спиной вперед. — Никак Савва Игнатьич домой вернулся? Ух ты, тоже с палочкой. Сейчас мы с тобой парочка, оба с палочкой. Ну иди, обниму тебя, да на награды твои посмотрю, говорят богатые они у тебя.

Савва подошел к Авдотье, та обняла его, по голове погладила, как в детстве.

— Ничего, Саввушка, мой то старший, помнишь каким вернулся, а сейчас об лоб поросят можно бить. Ну пойдем вон на лавочку присядем.

Кирилла с Никитой тем временем из багажника доставали короба с гостинцами и заносили под навес, к лавочкам. Савва подождал, как Авдотья присядет, рядом присел. Из сумки что из коляски прихватил достал шаль пуховую, развернул, подал Авдотье.

— Прими бабушка поминок с дороги.

— Ну спасибо внучек, я этой шалью всем девкам глаза застю, ногинская. Так ты что не расскажешь бабушке ничего и слава первой сплетницы к другим уйдет?

— Да рассказывать как бы и нечего, а ты бабушка значительно глаза к небу возводи и делай вид, что вытянула из меня такое, что не для всяких ушей.

— Вот и старший мой молчит, а сам с двумя крестами вернулся. Придется опять девкам чего врать. Только ты уж Саввушка, у тебя спросят правда ли, как-то кивни что ли.

— Договорились, бабушка.

Переглянулись, засмеялись и Авдотья повысив голос;

— Девицы, а кто здрасти приезщим воинам скажет?

И из за дома показалось немалое количестство девчонок от десяти до двенадцати лет в окружении десятков совсем малых ребятишек. Авдотья гордо посмотрела на Савву.

— Что не ожидал? А вот, бабы перестали бояться рожать, смотри что творится.

Тем временим Никита с Кириллой открыли большой короб с конфетами, разложили на столах разноцветные ленты, колечки, перстеньки да серги.Конечно, подобное могут купить и покупают родители, но приятно, что уехавший, помнит о ребятишках дома оставшихся.Девчата степенно подходили, рано их девушками называть и как здороваясь, немножко приседали.

Авдотья следила за лицом Саввы, заметив удивление засмеялась.

А это Надежда, нянька твоя научила— книксен называется. Говорит, хватит кланяться при встречи, вы женщины, и матери своих детей. Это вам кланяться должны, а не вы. Сейчас и взрослые бабы так здороваються, а что, красиво и уважительно. Ладно, мы тут разберемся, а ты поезжай домой, ждут уже.

Савва попрощался и в коляску. И когда проезжали по селу спросил у Никиты;

— Никита, а что так много громоотводов, смотри у каждого дома.

Грозы участились?

— Да как бы и нет. Просто мы организовали страховое общество, если у человека с хозяйством случилось что — страховое общество восполнит убытки, да я тебе рассказывал задумку, а громоотводы, чтобы уменьшить страховые риски. Без этой железки страховать не станут.

Это страхование не только у нас в селе, по всей стране громоотводы стоят, горы то не далеко, вот тучи и задерживают — за страховку деньги малые— любой потянет.

И опять Савва обратил внимание при подьезду к поместью на многие строительства.

— А здесь что задумал строить?

— Ну как, для семейства Шубиных надо поместье, для Марфы надо поместье, ну и так мало ли.

— А своими силами потянем такое? Я видел почти все сельские мужики на мельнице, да на плотине. А эти откуда?

— Ну правильно, там сельские, а сюда Иван Глебович нанял по распоряжению Надежды артели строительные по три штуки на каждое строительство к осени готово будет.

— А как...

— Вот что ты ко мне пристал сам и спросишь у няни как. Вон встречает уже нас, сейчас огребем по веселому.

— Мне нельзя огребать, я раненый и вообще, ты сам говорил, что я герой.

— Вот она и будет разбираться, кто герой, а кому раненым быть.

Возле крыльца дом стояла няня, за ней, как бы по рангу стояли остальные обитатели дома.Лукерья, Глафира, Савва пытался взглядом зацепить других, но взгляд возвращался на лицо няни. Вот оно родное, вот где родина. Как то мелко задрожали руки и никак не открывалась дверца коляски. Открылась и забыв трость, шагнул няне. Та кинулась к нему.

— Где трость? Тебе доктор сказал без нее не ходить! Ну что вы за люди, нормально ни поздороваться, ни правды сказать.

Савва растеряно обернулся к коляске;

— Там где-то была.

— Там где-то! Никита поищи. Ну ко дай обниму тебя неслух.

Почему неслух?

— Вот прямо во всем слушал няньку. Поздоровайся с людьми, да в дом пойдем, там давно все готово, только учти, тебя переселили на первый этаж. В комнаты отца.

Никита уже сунул в руку трость и утвердившись, Савва, обнял няньку.

— Здраствуй няня.

— И ты Саввушка здраствуй, ну пойдем в дом.

— Погоди няня, с нами еще житель приехал.

Савва обернулся к коляске. Проглот стоял у дверцы и склонив голову набок смотрел на людей. Словно говоря— ну посмотрим, кто это такие. Савва подхватил его под животик и спустил на землю.

— Вот какой красавец.

Щенок постоял и подойдя к няньке встал на задние лапы опираясь на ее ногу, просясь на руки. Все засмеялись. Кирилла выразил общее мнение;

— Умница, сразу понял кто здесь главный.

Савва подошел к Лукерье.

— Здраствуй, Лукерья Ниловна, поздравляю тебя.

Луша обняв обняв Савву, расцеловала в щеки.

— Вот сейчас можно поверить, что вырос, а то забежит на кухню ; Лушенька пирожок дай.

— Я и сейчас от пирожка не откажусь, но вы учтите с Кириллой, крестным буду я.

Повернулся к другим, поздоровался.

— Глафира, тебя со свадьбой поздравляю. Всем здраствовать.

И вспомнились голоса гренадеров: Живите люди!

— Так поздоровался, пошли в дом, умоешься с дороги, переоденешься, чуть перекусишь и в баню. Глафира на ко возьми этого хитрюгу, тоже выкупай.

Кирилла, разговаривающий с Лукерьей тут же оторвался от нее:

— Кто баню топил?

— Да успокойся ты со своей баней, Прохор топил. Все, разбежались по домам, через час баня.

Няня взяла под руку Савву и повела в дом.

— Нянюшка, ты хочешь Савве помочь идти, или с кавалером высших орденов прогуляться?

— Да ничего, Никитушка, я и с тобой, зараза такая, прогуляюсь, а врал то как.

— Нормально няня, я уже привык, пойдем действительно в баню хочется.

В дом зашли, Савва постукивая тростью пошел в комнаты отца, теперь уж свои. Следом няня с Никитой. В руках Никита нес саблю отца.

— Вот смотри Савва, -под портретами родителей саблю и повесь своей рукой.Вот и крепление, как по заказу.

Повесил, отошел назад и показалось смотрят на него родители, как ободряют для дальнейшей жизни.Завтра надо на кладбище сходить, родителей проведать. И видимо вслух сказал, потому, что няня ответила:

— Обязательно сходишь, посмотрят на тебя, порадуються. Сейчас иди умойся, вот твое домашнее, переоденься.Твоего зверя Глаша выкупает.

— Разделся до пояса, в ванной комнате умылся и вытираясь на ходу, вышел в спальню. Там уже ждала няня.

— Няня, а если бы я голый вышел?

— Ой прямо, чего я не видела там, кто тебе вытирал, когда маленький был?

— Но сейчас то я вроде как вырос.

— К сожалению так.

— Няня, Никита сказал, что у вас свадьба будет, а каких приготовлений не видно. И пообещал, что скоро у меня будет братик или сестренка.

И первый раз в жизни Савва увидел смущенную няню. От увиденного даже сел на кровать.

— Няня, ты чего? Никак стесняешься?

— Как то необычно себя ощущаю — и невеста и будущая мать.

— Так это и замечательно и по ночам от Саввы не надо прятаться.

— Но — но, заговорил, а к свадьбе все готово. В воскресенье и будет, и у Глаши заодно.

— У Луши как дела, а то тяжело смотрю ходит.

— Ну нашелся смотритель, двойня у нее, но мы уже привезли обеих повитух, да и я никуда не делась. Так, что все будет нормально. Ты Кирилле не говори, что двойню ждем, сюрприз будет. Расскажи, что с ногой, а то эти все крутят. Рана есть?

— Да нормально с ногой, ушиб сильно, похожу с палочкой какое то время.

— А голову тоже ушиб, что наполовину седая?

— Вот не поверишь няня, но тоже ушиб, только по голове деревяшкой досталось. Ну если бы было чего серьезное, доктор меня не отпустил бы так скоро. Кстати тебе привет от него и от императора тоже. Вот скажи мне няня— оказалось, что все друг друга знают, один Савва ничего не знает и сидит как дурак с умным видом. И кстати, Никита сказал, что ждем приезда матери сестры моего брата Петра и возможно приезда бывшей императрицы Марфы?

О чем то еще задумавшаяся няня ответила.

— Левое крыло уже готово к приему родственников Петра, через пару месяцев дом достроим, к второму этажу подводят, и для Марфы рядом дом стоять будет, строители хорошие, первый этаж заканчивают.

— А скажи, няня, как ты узнаешь о событиях и всегда готова к ним?

— Ах ты засранец, няню решил раскачать. Никита, слышишь чего творит твой ученик?

— На то и ученик, чтобы учился, а меня за дверью не учуял.

— Чего не учуял то. Когда ты к двери подходил о половичок зацепил ногой и уже за ручку взялся дверь открыть, но подождал не хотел мешать нам. Только с чего ты взял, что когда нибудь можешь помешать?

— Вот так тебе и надо Никита. Ладно пошли в столовую. А что да как, скоро узнаешь, потерпи.

По дороге в столовую встретили Глашу со щенком в руке и мисочкой в другой.

— Савва Игнатьич, я его выкупала, хотела покормить, а он не ест.

Вид у Проглота был ошарашенный, но увидев Савву стал вырываться из рук Глаши. Савва взял щенка в руки и поглаживая, стал успокаивать.

— Успокойся, здесь тебе никто плохо не сделает, люди здесь хорошие, это я не подумал, что ты напугаешься. Сейчас всегда будешь со мной.

Тяжелее чем всегда прошел в столовую— на руках щенок и трость пришлось зажать подмышкой.В столовой ждал накрытый стол для перекуса с дороги, так как после идти в баню. За столом ждали уже Кирилла с Лукерьей.

— Ну и где вы ходите? Там баня стоит, ждет.

Савва высмотрел удобное для своего подхода место, уселся. Взял у Глаши мисочку с молоком и поставил у своей ноги спустил на пол щенка, указал на мисочку, мол ешь. Тот подошел, подозрително оглядел молоко, попробовал и отвернулся. Встал на задние лапы, просясь на руки. Пришлось взять, маленький еще. С рук Саввы осмотрел стол и по хозяйски потянулся к мясу на столе. Все засмеялись. — Я же говорил, вырастит еще тот зверь, а ты его молоком кормить затеял. На ко кусочек, поешь.

Но Проглот отвернулся от Кириллы и в ожидании уставился на Савву. Пришлось брать мясо у Кириллы и самому кормить привереду. Тот сьел несколько кусочков и только потом соизволил спуститься с рук и продолжил есть уже из миски на полу. И только тогда Савва смог немного поесть и поговорить. Говорили о сегодняшних и будущих событиях.

— Савва, ты париться сегодня не будешь, так посидишь— погреешься, а там посмотрим. На конюшне я посмотрел, все в порядке, Буланку обиходили, довольная, ест. Луша, ты как себя чувствуешь? Не надо ли чего?

— Все хорошо, ешь давай. Он как приехал, сбегал на свою конюшню и сейчас бегает вокруг меня— не надо ли чего.

— Ну я слышал, что женщины в таком положении хотят то одно, то другое.

— Много ты слышал, ешь и в баню идите.

Савва, слушая эти домашние разговоры наслаждался, как давно он этого не слышал! Посмотрел на Проглота, что притих. Тот обьевшись, лежал на боку возле миски— животик раздулся шариком и спал, осоловев после еды. Никита, приподнявшись через стол посмотрел на щенка;

— Ну какой же он Проглот, даже не доел из миски, зря я ему такую кличку дал.

— Маленький он еще, подрастет, оправдает.

Подошла Глаша.

— Савва Игнатьич, я щенка отнесу в твою спальню, там уже и корзинку поставили ему спать.

— Я сам отнесу, ты вот прихвати мисочку, да положи еще мяска, проснется, захочет поесть. Ну я пошел в баню, а вы как хотите.

Савва осторожно подхватил щенка и отправился к себе. Проглот открыл глаза, посмотрел на Савву и опять уснул. Конечно уснешь, столько впечатлений. Осторожно донес до своей спальни, положил в корзину. Тихонько сказал Глафире.

— Миску поставь рядом и дверь, пока меня не будет держи закрытой, а то потеряется в незнакомом месте.

Взял банное, приготовленное няней и тихонько вышли из спальни. В коридоре Глафира полюбопытствовала;

— Савва Игнатьич, где взяли щенка, маленький, а столь разумный. Я когда купать несла, думала вырываться будет, а он сразу понял, что я хочу делать и стоял смирно. Только глаза были ошалевшие.

— Будут ошалевшие, мы его на улице нашли брошенного с веревкой на шее, видимо не хотели чтобы за ними бежал.

— Да как так можно, местные же борються с бродячими собаками.

— Как видишь для некоторых можно, не они же жизни лишают. Пусть спит, после бани познакомлю его с Полканом и домом. Ладно, я ушел.

Савва, еще подходя к бане, чувствовал зуд на теле, так хотелось в парилку. В предбаннике по быстрому разделся и пока никого нет, в парилку. Ба-а-аня, а нечего говорить, это же баня! Веник, приготовленный Кириллой настой на каменку и бог с тем что заныла нога, потом успокоиться. И веником, пока не пришли умники, что только погреться разрешат... Ага, пришли — ломяться в парилку, а я уже моюсь.

— Вы где ходите, я уже моюсь, а вас нет.

— Не, Никита, ты посмотри на этого жука, мы где то ходим. А веником кто пользовался? — Да я так, немножко, чтобы не забыть.

— Вымылся? Выметайся, дай людям попариться.

— Нехорошие вы люди и к родственнику плохо относитесь, уйду я от вас к Проглоту.

— Во-во, иди хитрован, нога-то как?

— Нормально нога, это вы придумали с ногой, чтобы паром не делиться.

Савва вышел в предбанник довольный собой. И попарился хоть немного и слово последнее за собой оставил. А то ишь манеру взяли, квохтать над Саввушкой. Оделся, не спеша пошел в дом, нога заныла, но мы не покажем это никому. В спальне оставленный Проглот уже поснулся, сьел остатки мяса и радостно вертясь под ногами встретил Савву.

— Сейчас, оденусь поплотней и пойдем с тобой до твоего ветру. Только ты своими ногами пойдешь, хватит на Саввушке ездить.

Только вышли на улицу, Проглот шустренько под кустик и притих там. Савва присел на теплые доски крыльца. От конюшни к Савве направился Полкан, громадный пес, ночной сторож поместья. Не спеша подошел и ткнулся большой головой в подставленную ладонь.

— Здраствуй, Полкаша извини, раньше не мог поздороваться, завертелся.

Полкан еще раз толкнул ладонь и взойдя на крыльцо, сел рядом. Сидя рядом Полкан был выше Саввы. И тут от кустиков раздалось тявканье и к крыльцу уже бежал Проглот. Савва на ходу подхватил щенка.

— Успокойся, это хороший Полкан, он нас всех охраняет. Ты вырастешь, тоже будешь охранять.

Но щенок перестав тявкать, вырывался из рук. Савва отпустил его и тот стал втискиваться между Полканом и Саввой. Пришлось Савве подвинуться с места. Полкан только поглядывал на щенка. Втиснувшись, Проглот подражая Полкану сел и гордо огляделся. Вот я какой! Полкан одобрительно поворчал и лизнул щенка в щеку. Тот привалился к его боку и притих. Так и сидели втроем на крыльце бездумно. Мимо шастали люди, здоровались, Савва кивал в ответ. Из дверей выглянула няня, посмотрев на троицу, ушла в дом. Мимо проходил Прохор шорник, поздоровался. Савва встрепенулся.

— Здраствуй Прохор, слушай, у тебя найдется кусочек мягкой кожи?

— Ну ты и сказал Савва Игнатьич, у кого еще кожу спрашивать. Ты скажи, что сделать надо, сделаю.

— Да вот трость у меня, хорошая, только гремит по полу, ночью если что дом будить буду. На торец надо что— то мягонькое сделать.

— Да сейчас и сделаю, давай трость, ишь какая красавица. Ты посиди пару минут.

Проглоту надоело сидеть спокойно и он затеял драку с хвостом Полкана. Тот наблюдал возню щенка со снисходительностью взрослого. Пусть играется пока маленький. И только подергивал хвостом, дразня. На крыльцо вышла Лукерья.

— Ну и где наши парильщики, дорвались. А ты чего здесь?

— Да вот маленького до ветру вывел, а он с Полканом познакомился и заигрался с ним.

— Ты долго не сиди здесь после бани— то.

— Да какая там баня была, так помылся, только за веник взялся эти изверги прибежали и выгнали. Сейчас Прохор трость принесет и в дом пойдем. Полкана то покормить не пора на ночь?

— Да вот без тебя забыли это сделать, ты как Кирилла прямо. Тот тоже, это сделали, это сделали? Пойду этих парильщиков из бани шугану, на кухне уже все готово, скоро перестоит.

Лукерья переваливаясь уточкой, направилась к бане. Подошел Прохор.

— Вот Савва Игнатьич, держи, сделал мягонькую набойку, сейчас бесшумно будет.

— Что это ты меня Прохор с отчеством величаешь, не стыдно тебе?

— Мне Савва Игнатьич не должно быть стыдно, а величаю я тебя за дела твои и горжусь, что живу на земле, где ты живешь. Я ведь жил здесь еще при отце твоем, царство ему небесное, и так же горжусь. А ты стал на отца своего похож и не только ликом. И я никогда не забываю, как учил тебя свистульки делать. Не переживай за ногу свою, сегодня хромаешь, а завтра про трость забудешь. Выздоравливай.

Вон Лукерья Ниловна от бани идет, парильщиков выгнала, сейчас женщины пойдут. Да надо твоему волкодаву ошейник нарядный справить, а то что это пес и без ошейника?

— А ты, что не пойдешь сегодня в баню?

— Не, эту баню я готовил для вас с дороги, а в суботу Кирилла будет баню делать, тут совсем другой коленкор. Это женщинам все равно, им и второй пар жаркий. А вот как Кирилла баню делает, я все равно вызнаю полностью.

Оба засмеялись и Прохор направился к своему дому. Подошла Лукерья:

— Ну выгнала я их из бани, пойдем в дом, бери своего зверя. Полкан, пойдешь с нами в дом?

Полкан обвел взглядом двор и ясно стало— а кто здесь за порядком смотреть будет? Савва поднялся и позвал щенка.

— Ну раз Полкан не идет в дом, может вы ваше проглодшество соизволите пройти пожрать?

Щенок смотрел на Савву, на Полкана, а почему мой старший друг не идет? Полкан подтолкнул щенка носом к двери и не спеша отправился в обход двора.

— Вот всегда кажется, что он все понимает, только говорить не хочет.

Негромко сказала Лукерья, глядя вслед Полкану.

— А ты маленький не грусти, будешь хорошо кушать, станешь такой же большой и ночью будешь поместье с Полканом сторожить. Да не бери его на руки, пусть сам дорогу узнает.

Пошли в дом, Проглот на запах направился в сторону кухни.

— Проглот, ты не ходи туда, полотенцем по заднице получишь, как я бывало. Пойдем в столовую там нас накормят.

Пришлось брать его на руки, все равно направлялся в сторону кухни. В столовой увидел свою миску и кинулся к ней, но задние ноги обогнали передние и на скользком полу проехал мимо. Затормозил об ножку стола и уже осторожно подошел к миске. Убедился, что миска никуда не убежит и стал не спеша есть.Присутствуюшие в столовой улыбаясь смотрели на борьбу щенка.

— Я положила ему косточку сахарную, как раз зубки точить. И в спальню поставила еще одну мисочку, с водой.Там корзинка поставлена, спать ему.

— Спасибо, Глафира.

Савва оглялелся — за столом кое кого не хватало.

— А где Кирилла с Лушей?

— Луше немножко худо стало, так они к себе пошли. Это бывает в ее положение, да и срок подошел, но ничего у нас все готово.

Приступили к еде, Савва как то быстро наелся, сказалась привычка быстро есть и даже немного осоловел от сытости.

— Няня, ты посмотри на них как похожи.

Няня засмеялась. Савва непонимающе глянул на Никиту, что показывал на пол. На полу над миской стоял Проглот сонно покачиваясь, видимо не в силах уже есть, но и не желая покинуть еду.

— Ага, вам бы только хиханьки, а у нас вот такие аппетиты. Няня, а у тебя все готово к свадьбе?

— Вот же засранец, хотела поесть спокойно без мыслей о свадьбе, а он напомнил. Никита, вот список, пошли завтра кого в город, пусть купят.

Никита тихо простонал, но список взял.

— Вот еще один, это для Глафиры. А что ты стонешь, мы одни должны мучиться с это свадьбой? Ишь взяли моду, позвали замуж и свинтили в сторону. Ты усвистал по своим делам, Прохор с мельницы не вылазит. Глаша, они звали нас замуж?

— Звали, еще как звали.

— Вот и не стони, а лучше вытаскивай Прохора с мельницы и налаживай в город.

Савва посмеиваясь подхватил щенка, что все же уснул возле миски и в сопровождении Глаши отправился к себе.

— Постой-ко молодой человек, тебе тоже дело есть!

— Нянюшка, я в отпуске по ранению и всякие дела как бы мимо пролетают.

— Завтра после кладбища, заедешь в церковь, к Елизару, у него там что-то с учительницей не складывается, хочет

к жениху в соседнее село переехать. А у нас в школе и так учителей не хватает и возмешь с собой денег на школу и церковь. Все шагай, шутник. Спокойной ночи. Да, утром надень парадный мундир с орденами, пусть родители порадуются.

Савва кивнул и в сопровождении Глафиры пошел к себе. Придя в спальню, положил щенка в корзинку на мягкую подстилку. Глаша, пожелав спокойной ночи, поставила миску возле корзинки — вышла. Савва разделся и со вздохом облегчения лег. Все же переборщил сегодня с баней, нога, как ни бодрись ноет. Лежал без мыслей, и незаметно уснул. Среди ночи проснулся от поскуливания. Приподнявшись, увидел щенка. Тот встав на задние лапы, опирался на постель, просясь к Савве.

— Ну иди ко мне, маленький страшно одному стало. Ничего, вот вырастишь, тебя бояться будут. Только старайся вырастать чтобы не боялись, а уважали.

Щенок уткнулся под бок и сразу уснул.Савва еще долго лежал, боясь потревожить его. И потихоньку уснул.

Утром его разбудила возня на постели.Проснувшись увидел, что Проглот ходит по краю постели, приноравливаясь спрыгнуть, но страшно — высоко. Савва спустил щенка на пол и тот подбежал к двери.

— Понятно, сейчас я оденусь и пойдем.

Пока одевался, щенок поскуливал возле двери, потом не удержался и сделал лужицу. Виновато поглядел на Савву.

— Ничего, маленький, это мы с дороги крепко уснули, такое бывает, пойдем.

Открыл дверь и щенок первый помчался к выходу. Ну как помчался, как к миске с едой. Вышли на улицу, спустил Проглота с крыльца и тот умёлся в кустики. Савва присел на ступеньку крыльца, не такое и раннее утро вон все уже на ногах. Мимо проходила Глафира, окликнул;

— Глаша, мы в спальне там лужицу сделали, так ты извини нас, это моя вина вечером не сводил во двор. Жалко было будить.

— Хорошо, Савва Игнатьич, я сделаю. Я вот Прохору Авдеевичу скажу чтобы он корытце маленькое сделал, песок насыпать и хорошо будет, маленький он еще. Только имя какое то ему дали.

— Это не я дал, Никита, но не переиначивать же. Послушай, а после свадьбы ты в доме уже не будешь работать?

— Да, на мельнице, со своим Прохором на пару. Меня Надежда Степановна научила бухгалтерии, буду на мельнице учет вести.

Засмеялась

— Мельничихой буду. Нет так не нравиться, буду как Надежда Степановна называет, бухгалтершей. А в доме вместо меня Ксюша будет, сестра моя. Да ты ее знаешь, я ее уже и подготовила, пока у меня в помощниках. Пойду.

Прибежал довольный Проглот.

— Ну пойдем, утренний туалет совершать, тебе хорошо, сбегал в кустики и все.

Пошли в дом. В спальне щенок забрался в свою корзину до дремать, одним глазом поглядывая на Савву.

Придя из ванной, Савва одел парадный мундир гренадера с погонами поручика, прицепил ордена. С сапогами пришлось немного повозиться, осторожно натягивая на больную ногу. Через кабинет вышел в коридор. Прошел несколько дверей и постучал в дверь кастелянской. На стук выглянула Глафира.

— Глаша, я сейчас поеду родителей проведать, так ты пока подержи у себя Проглота. Пойдем, возмешь его.

— Хорошо, Савва Игнатьич.

Увидев Глафиру, щенок выбежал из корзины навстречу и завилял хвостиком.

— Вот шагай с тетей Глашей, она тебя косточкой угостит, а я отлучусь.

Глаша подхватив щенка ушла. Савва взял отцову саблю и вышел. Во дворе стояла Буланка, запряженная в двуколку. В двуколке возился Прохор, поправляя коврик на сиденье.

— Здравствуй Прохор, а я только хотел попросить запрячь.

— А что хотеть, уже запрягли, мне Кирилла еще вчера сказал.

Кивнув головой Савва полез в коляску, поискал куда пристроить трость. Прохор показал.

— Вот Савва Игнатьевич, пластинка пружинная, за нее ставишь чуть нажимаешь и тросточка как влитая. И никуда не денеться и всегда под рукой.

— Спасибо Прохор. Там Глафира..

— А ты про корытце для Проглота? Так к вечеру будет готово.

Савва засмеялся;

— Что уже все поместье знает как его зовут?

— Выше бери Савва Игнатьич, уже все село спорит, почему так назвали. Мне то Никита уже рассказал, а я никому — пусть любопытствуют. Ну поезжай с богом.

Савва чуть шевельнул вожжами и Буланка осторожно тронула коляску.

Кладбище находилось на другой стороне села и пока ехал, перездоровался наверное со всем селом. При въезде на кладбище, оставил Буланку и взяв с собой отцову саблю шагнул за ограду....

Через время выйдя из ограды подошел к коляске, положил саблю сиденье, накрыл ковриком. Подошел к Буланке поправить узду, та фыркнула ему в лицо и положила на плечо голову.Постояли.

— Ну поехали в церковь, узнаем, что за сложности у Елизара.

Церковь стояла посреди села, через площадь от сельской управы. Подъехав, Савва оставил Буланку и зашел за церковную ограду. Смотри-ка ограда железная, да узорчатая какая, красиво. Сняв форменную фуражку, направился ко входу. Из дверей вышел сельский священник Елизар.

— Здраствуй Савва Игнатьич. С приездом тебя, пойди поставь свечки на помин, а я тебя здесь на лавочке подожду.

Поздоровавшись в ответ, Савва зашел церковь. Выйдя из церкви, подошел к лавочке и со вздохом сел рядом со священником.

— Что Савва, донимает нога?

— Да не то чтобы донимает, но иногда так ноет, спасу нет

— Ну тут Савва время нужно, у меня вон ребра ядром были переломаны, доктора уж и не думали, что выкарабкаюсь. А смотри живой, еще и браком сочетаться думаю.

— Поздравляю. А на ком?

— Погоди, Савва Игнатьич, дело сначало. Сейчас в школах стали преподовать уголовное право. И к нам прислали молодую учительницу. Хорошая учительница преподаёт и право и взяла на себя краеведение, дети очень довольны, родители не на хвалят. Но вот ее жених в соседнем селе живет, преподает там химию и механику. Ты же знаешь, как плохо нынче с учителями. И там у него дом от родителей остался, вот и зовет нашу к себе. А ей у нас очень нравится, я разговаривал с ней. Сейчас-то она живет во флигеле у нас. Да и ездил я в то село потихоньку, посмотрел дом жениха, старенький.

— Погоди Елизар Ипатьич, а что со старостой это решить не могли?

— Так мы хотим как лучше, дом поставить в районе водонапорной башни, чтобы вода сама в дом шла, со всеми удобствами, чтобы учителя знали, что у нас условия хороши, наберём учителей, построим дом для учеников и с хуторов будем детей обучать. Летом то хуторским некогда, а на зиму в село в школу, хотим на полный кошт наш. Как думаешь, потянем? А у башни уже места немного и все в сторону поместья.

— Тут и раздумывать нечего— потянем. А по строительству, хочешь сказать, что нам помешают близкие соседи? Вот уж чего нет, того нет. У тебя есть кого послать за старостой?

— А чего слать-то, вон он возле ограды ждет. Иван Глебович, что же ты там застрял?

Подходя к сидящим, староста сказал:

— И ничего не застрял, ждал пока поговорите. Не на заваленке разговариваете, в церковной ограде, мало ли о чем. Здраствуйте всем.

— Садись рядом Иван Глебович, почему без чьего то разрешения не можете построить дом в районе башни? И почему не хочешь строить в сторону поместья?

— Так не потому, что не хочу. А сам посуди Савва Игнатьич, Никита Егорович сочетаются браком с Надеждой Степановной раз, дом-то соответствующий должен быть. Дом для тетушки твоей с сестрой тоже. Дом для Марфы тоже. А вдруг еще кому нибудь?

— Так, а что на том конце башню не возводите? Ведь до моего отьезда в училище разговор был.

— Так скважину пробили, механику всю купили и человека обучили, но на сходе решили подождать с башней.Уж очень нас ватеевские с мельницей прижимать стали, вот и решили мельницу ставить, да плотину, да дорогу.

— Тебя послушать, так ты, Иван Глебович, как бы оправдываешься. Все правильно делаешь, а дом учителям ставь. И поставь с мансардой теплой, там у них кабинет будет. Подойди к Надежде Степановне, возьми денег сколько нужно, смету составь.

— Это как положено. У меня вот еще какое дело. Требуется хороший счетовод, много производств у нас на полную выходят, нашему уже тяжело, приходиться учительницу просить помочь, а не ловко уже. И еще одна докука. Но надо уже в управу пройти.

— Хорошо, Иван Глебович, сейчас пойдем. Елизар Ипатьевич, вот деньги на нужды школы, а вот для церкви. Нужда какая будет, говори и с учительницей поговори сегодня же и пожалуйста сходите на участки и выберите место для дома. И пообещай дом через месяц, пусть жениха к нам тащит, здесь и свадьбу сыграем. До свидания, Елизар Ипатьич. Пойдем Иван Глебович, что за докука у тебя.

Вышли за ограду, Савва взял под узду Буланку и пошли через площадь в управу. Возле управы Савва накинул вожжи на коновязь.Буланка негодующе фыркнула на это.Придумает же, привязывать. Савва снял с коновязи вожжи и кинул в коляску. Зашли в управу и сразу в кабинет старосты. Савва с усмешкой спросил;

— Не близко от входа кабинет расположил, а то у нас в училище у начальника кабинет в конце коридора был, пока дойдешь, вспотеешь.

— Нормально, да и меня в управе мало поймать можно, в разных местах от народа прячусь, то на мельнице, а вот сейчас буду на строительстве домов и башни.

Засмеялись, прошли в кабинет.

— Ты Савва Игнатьич, садись за мой стол, а я здесь сяду. И сделай вид, что недоволен мной.

— Погоди, Иван Глебович — по поводу счетовода. На днях приезжает моя тетушка с дочерью, моей сестрой. Так тетушка вот такая бухгалтер и дочь обучила. Вот сейчас давай твое дело.

— Тут такое дело, с полгода назад к нам приехал один купец, попросился открыть у нас лавку. До этого ходил, узнавал, ну это понятно. Собрали стариков посоветоваться, у нас ведь есть лавка, вдова Лихочева с дочерью держат, да с уезда Иван Салов привозит товар по заказу. Спросили, чем торговать будет-сказал скобяным товаром.Ну там чашки, ложки, кастрюли, ну галантерейным товаром и показывает разрешение на торговлю у нас от уездной управы. Хотели отказать, чего это управа распоряжается, но этот Сновин очень просил, сказал, что все вложил в это дело и денег даже на лавку не осталось, дом арендовал у плотника Аставьева, тому от родителей остался, пустовал.Семья— жена да сын восемнадцати годов. Ладно, разрешили, только сказали галантерейный товар согласовывать с Лихачевой, у нее маленький прилавок в лавке есть с таким товаром, так чтобы не было обид вдове. Все пообещал. А месяца три как стали замечать, что сын Сновина стал похаживать вокруг Ленки Лихачевой.Ну думаем дело молодое хорошее, она и справная собой и хозяйственная. А она ни в какую с ним. А тут с месяц назад Лихачева из столицы получила наследство от дяди что ли. Тут и сам Сновин к ней пришел, предложил совместно торговать, то есть соединить две лавки и на развитие предложил пустить ее наследство, да там этого наследства— то тьфу, корову не купишь. Она его в церковь отнесла.И Сновину то об этом сказала, а тот видимо бог знает что возомнил, для оформления ее же в уезд вызывали. И стал Сновин говорить, что у него в уезде родственник на большом посту и даст разрешение хоть чем торговать. И действительно, привез разрешение ему торговать теми же товароми, что и Лихачева, мол развитие здоровой конкуренции. А тут Ленка пожаловалась подружкам, что сынок Сновина, стал вести себя с ней неподобающе, как будто дело с женидьбой дело решенное.Ну парни поговорили с ним, так Сновин прибежал ко мне с жалобой, вот должен сейчас придти с сыном, грозит в уезд пожаловаться. Требует ком-пен-сации, вот я на бумажке записал, за два синяка на лице сына. А вон, идут, в окно видно, ты хмурь брови, а я постою. — Да брось ты, Иван Глебович, садись на свое место и не выдумывай.

В кабинет без стука зашли двое, один в годах, высокий с благообразной бородой, второй молодой парень.Так ничего особенного, в меру хилый, в меру прыщавый. Старший небрежно произнес;

— Здорово, староста, а где эти засранцы, что должны компенсацию?

И уселся на стул не обращая внимания на Савву, видимо принял его за просителя.А сын Сновина в дверях, оперся плечом о косяк, сложив руки за спиной, видимо считал эту позу значительной. Иван Глебович, спокойно сказал.

— Я поговорил с парнями, твой сын стал оскорблять их, когда они потребовали оставить в покое Елену Лихачеву. Она пожаловалась на твоего сына, на его отношение к ней.

— Да кто они такие, чтобы указывать моему сыну. Да и Ленка много воли взяла, подумаешь дочь вдовы.

— Когда ты просил разрешения поселиться в нашем селе, ты по другому говорил. — Я думал здесь живут нормальные люди, а они вон что с сыном сделали, три дня лежкой лежал.

— Ну если не нравятся люди, уезжай от нас, у тебя здесь даже своего жилья нет, ты арендуешь. Да и с двух синяков под глазом три дня не болеют.

— У меня разрешение на торговлю в вашем селе и я буду здесь торговать.

— Ты сначала обещал торговать только скобяным товаром, а сейчас у тебя разрешение на торговлю любым товаром и ты тем самым ущемляешь интересы Лихачевой.

— Это староста, если не знаешь, называется здоровая конкуренция.

Тут уж не выдержал Савва, стал бояться, что встанет и сломает шею этому наглецу. Аж руки задрожали.

— А можно посмотреть на эти разрешения на торговлю?

— А ты кто, не знаю имя -отчества.

— Это владелец здешних земель, Савва Игнатьевич Пекарев.

— Так я хочу посмотреть на разрешения.

— При мне нет, они дома, я сейчас принесу.

Иван Глебвич мгновенно преобразился и сразу увиделся поручик артиллерии.

— Стоять.

Стукнул кулаком в стенку.

— Саша, зайди ко мне.

Через несколько секунд в кабине зашел его заместитель, Александр Плехов. Увидев Савву заулыбался;

— С приездом, Савва Игнатьич.

— Здраствуй Саша, спасибо. Саша, сходи к этому домой и возьми у его жены разрешения на торговлю, если не будет давать, тащи ее сюда. И поставь кого у наших дверей, а то эти норовят свинтить, ты так говоришь?

Саша, кивнув убежал. Сидели молча, потом Сновин пытался обьяснить, что его не так поняли, он хотел, чтобы его сына не обижали местные. Местные не реагировали. Сновин замолчал. Так и молчали до прихода Саши. Тот торопливо зашел в кабинет, почти забежал.

— За мной гониться его жена, грозит кастрировать.

Со смехом сказал Саша.

— Да Саша, кастрация — это серьезно.

Взяв у него бумаги, сказал Савва.

— Но мы тебя защитим, это не она орет в коридоре? Скажи, пусть заходит.

В кабинет ворвалась дородная баба и стала орать.

— Это что за беззаконие староста, этот пришел, попросил бумаги для проверки, схватил их и убежал!

— Но ты же знала, куда он побежал, раз сюда пришла. Это мы его посылали за бумагами.

Баба открыла было рот, но Сновин цыкнул на нее.

— Так, вот разрешение на скобянку, вот разрешение на прочие товары. А скажи мне, почему разрешения подписаны начальником стола, а не главой уезда. Подобные бумаги подписывает глава уезда или за его отсутствием, заместитель, а у тебя оба подписаны начальником стола торговли. Это тот знакомый, кем ты грозил Лихачевой?Саша, завтра поедешь в уезд, отвезешь бумаги главе уезда, от моего имени все объяснишь, да один не раскатывай.Сейчас к вам голуби, даю сутки — чтобы через сутки вас не было в моих землях.Если через сутки вы будете в моих землях, вас закопают. Все, пошли вон.

Посидели молча, Савва попытался постукивать тростью по полу, но мягкая накладка на торце глушила звук. Молчание нарушил Саша.

— Савва Игнатьевич, а ведь это я ему синяки поставил.

Савва поднял голову, посмотрел на Сашу.

— Мы с ребятами вечером стояли на площади, разговаривали. К нам этот подошел, ни здрасьти, ни прощай, что говорит сельчане скучаете, а от самого винищем прет. Но ребята от него отворачиваются не хотят разговаривать его и задело. Ничего говорит, на моей свадьбе с Ленкой Лихачевой повеселитесь. А мы с Леной ну, как это. Вобщем переглядываемся, ты же знаешь Иван Глебович у нас строго. Ну я ему сказал чтобы рот свой закрыл, тот в драку, ну я ему и засветил. А он гирьку на ремешке вытащил и давай размахивать. Я ему и второй раз, он гирьку потерял и убежал. Он же знает, кто фонари подвесил, почему его отец всех обвиняет? А мне грозил, что я пользуюсь тем, что работаю в управе.

— Да, Саша, дурак ты и уши у тебя холодные.

— Нет Савва Игнатьич, теплые.

Посмеялись

— Тебе Саша надо было, когда этот язык стал распускать, этот язык в глотку забить, а за гирьку руки сломать.

И не важно, где ты работаешь — ты честь девушки защищаешь. Тем более своей. Ишь моду взял, на вечерку с гирькой.

— У тебя с Леной серьезно или так переглядываетесь?

— Серьезно, Иван Глебович, я уже и маме сказывал, а то запилила, каждое утро — дай ей внуков и все. Мы в воскресенье хотим о помолвке в церкви обьявить.

— А мать Лены как?

— Да они с моей мамой вдвоем уже шустрят по свадьбе. Только вот из за этих растроились, забоялись как бы не было чего.

— Скажи, чтобы не боялись и на свадьбу не забудь пригласить. Сейчас я еще записку в уезд напишу, отдашь главе или заместителю. Иван Глебович, разреши я за твой стол сяду.

Пока Савва писал, в кабинете стояло молчание. Закончив писать, Савва отдал написанное Саше.

— На, отдашь там, и повторяю, один в уезд не езди, возьми пару человек. Это не потому, что кто -то сомневается в твоей смелости, а уж очень поганый народ появился. Заодно прикупишь чего Лене в подарок. Давай иди.

После ухода Саши помолчали.

— Скажи Савва Игнатьевич, вот откуда такие берутся?

Савва в удивлении посмотрел на старосту.

— Иван Глебович, ты ничего не перепутал? Мне же нет восемнадцати, а тебе сколько? Это я должен тебе такие вопросы задавать, а откуда берутся? Есть люди, которые доброе к ним отношение принимают за слабость и норовят залезть на шею, а когда даёшь в зубы, начинают стонать, что их не так поняли и они не это имели в виду. Ладно, если у тебя ко мне дел нет, поеду домой.

Поднялся и в сопровождении старосты пошел к коляске. Сел на подушки поправил саблю под ковриком и попрощавшись, сказал Буланке.

— Домой Буланка.

Та тронулась, но что-то быстренько, тоже домой хочет. Вьезжая во двор, увидел суету, женщины дома сновали от дома Кириллы до дома Саввы. Савва окликнул бегущую мимо Ксению.

— Ксюша, что случилось?

— Так Лукерья Ниловна родила!

— Как, кого?

Ксюша глянула дикими глазами и дунула дальше со своими тазиками.

Тут налетел Кирилла, как морковку выдернул из коляски, ревя весенним медведем.

— Родила! Савва, Луша родила, ах какая она молодец у меня.

— Да ты скажи кто родился?

Сбоку голос Никиты.

— Близнецов Луша родила.

— Ну да, я же говорю, Игната и Наталью, чего ты не понимаешь!?

Савва аккуратно освободился от объятий Кириллы и с белым лицом, хромая подошел к коновязи. И стал бить по бревну кулаками. Последним ударом с резким выдохом переломил немаленькое бревно. Повернулся. На него оторпело смотрели. Савва смущенно улыбнулся:

— Это я от радости, боялся сердце лопнет.

Кирилла опять кинулся к нему.

— Саввушка, видишь как хорошо, сразу у двоих крестным будешь. Это ж... это ж...

— Ну успокойся Кирилла, Савва возьми тросточку, идемте на крыльцо, посидим. Надо бы у няни чего попросить, а то с ума сходим.

— Чего просить, вон несут уже, поставь здесь на крыльцо, мужики сами разберутся. А вы в сторонку сдвиньтесь, что бы не мешать. Прохор, а ты куда пошел, давай-ка сюда. И Савве плесните, а то еще дом затеит ломать от радости.

— Кирилла, а ты их видел? Какие они?

Няня засмеялась и пошла к дому Кириллы. Кирилла разливая вино важно кивнул.

— А как же, я же отец. Переодели меня, заставили вымыться и пустили. Только Савва, я немного успел рассмотреть, лежат два свертка, кряхтят и только носики видно. Успел поцеловать Лушу, как меня шуганули.

Савва встрепенулся.

— А молока, молока, хватит на двоих?

— Да ты что, Савва, там у Луши такие.. ну вот такие. Короче и на двоих хватит и еще останется.

Никита с Прохором покатываясь со смеху, отобрали бутылку у Кириллы, когда тот стал показывать какие у Луши и проливать вино.Выпили посидели. Потом Кирилла счастливо улыбаясь сказал.

— А ведь Лушенька хотела меня обмануть, она уже месяц с лишним носила детей, а мне не говорила. Я к Надежде Степановне, как приметил, как быть? А та отматерила меня, что не умею ухаживать за девушкой и вот она сомневается тоже, как быть.А где мне было учиться? Ну я пошел к Лукерье Ниловне и прямо на кухне сделал ей предложение. Луша кивнула, а сама лицо закрыла ладонями и плечи трясутся. Я думал она плачет, ладони оторвал от лица, утешаю, а она хохочет.Смотрю на кухне все смеются, а няня что за мной пришла, села на табурет и икает от смеха. Вот так и посватался.

Кирилла засмеялся.

— А сейчас я отец. Как звучит-то, отец!

Кирилла помотал головой. Спохватился.

— Да, Савва, я сегодня у тебя ночую, меня предупредили, что сегодня в дом не пустят, видишь какой там режим? Передают друг другу что нужно.

— Да бога ради, я только рад буду.

Во двор зашли свящнник Елизар с незнакомой девушкой. Кирилла увидев их вскочил и побежал навстречу.

— Елизар Ипатьевич, прошу к нам, здраствуй Воля Николаевна, радость у нас.

Пришедшие подошли к крыльцу.

— Наслышаны уже, поздравляем Кирилла Авдеевич с прибавлением семейства. Мы шли к Савве Игнатьевичу, а тут узнали о событии.

— А пригубить с нами?

— А давайте, Воля Николаевна тоже думаю не откажет.

Выпили, им освободили место на крыльце, сдвинувшись в сторону.

— А что за дело?

— Погоди Кирилла, Савва Игнатьевич, я поговорил с учительницей, она согласилась с нашими доводами и мы выбрали место для дома.

— Так это очень хорошо.

Учительница, до этого смотревшая на Никиту, удивленно повернулась к Савве. Священник засмеялся.

> Удивлена Воля Николаевна? А вот он Савва Игнатьевич, это они ради праздника балуют. Не сердись.

— Еще раз здравствуй, Воля Николаевна, действительно праздник у нас, у меня два крестника сегодня родились, вон отец стоит улыбается. А по вашему делу, все в порядке, Иван Глебович извещен, завтра начнут строительство, ты только контролируй, как вам нужно и выбери место под мастерскую твоему будущему мужу. Через месяц въедете в новый дом. Какая нужда, обратись ко мне или к Елизару Ипатьевичу, если меня не найдёшь.

— Кирилла, а имена выбрал?

— Давно уже, Игнат и Наталья.

— Очень хорошее дело, очень. Ну мы не будем вам мешать, да и у нас дела есть, еще раз поздравляем, до свидания.

А учительница так и ни слова не сказала, так и ушла ошарашенная. — А чего учительница такая молчаливая?

Так не каждый день увидишь владельца земель в парадном мундире с такими орденами на крыльце вино распивающим. Да и не ждала, что такой молодой.

— И что вам моя молодость покоя не дает? Завидно, так и скажите.

Опять захохотали. Подошла няня.

— Вы чего ржете, как жеребцы стоялые.В доме Кириллы слышно. Кирилла, с твоими все в порядке, Луша покормила, сейчас все уснули. Так что тихо. Савва, забери своего зверя у меня, он уже покрывало грызет от злости, да сиди — сейчас сама принесу. Кирилла, сегодня ночуешь у нас, нечего пьяной рожей детей пугать.

— Я уже напросился к Савве.

— Не к Савве, а во вторую гостевую.

Няня ушла, через некоторое время вернулась, неся в руках Проглота. Тот увидев Савву, забрыкался, вырываясь.

Няня опустила его на пол.

— Да иди ты к своему Савве, а то что в кастелянской сделал две лужи как бы и не считается.

Щенок не обращая ни на кого внимания залез к Савве на колени и притих.

— Ты говорят хулиганил без меня?

Но тот не обращая внимания на слова, тыкался в ладонь, требуя, что бы погладили. Пришлось гладить. Разомлевший было щенок, учуял запахи исходящие от низенького столика. Осторожно сполз с коленей Саввы и принюхиваясь подошел ближе. За ним с интересом наблюдали. Никита тихо сказал.

— Я же говорил, что он проглот, смотри как подкрадывается, сейчас все сьест.

Щенок подойдя, встал на задние лапки, передними оперся о столик и уставился на нарезанный окорок. Тот стоял не близко к краю и щенок не мог его достать. Погипнотизировав взглядом, видимо надеялся, что тот сам приблизится. Никита вздохнул;

— Не двигается, вот она жизненая несправедливость. Ладно, на кусочек.

Проглот посмотрел на Савву, спрашивая разрешения. Савва кивнул. Тот взял в зубы кусок, но есть не стал, а стал осторожно пытаться спуститься по ступенькам. Прохор помог ему и тот кинулся в сторону конюшни. Прохор удивленно сказал.

— Да он никак побежал Полкана угощать. Пойдем за ним.

Кирилла подхватил блюдо с окороком.

— Если так, все им скормлю. Пошли.

Все встали и стороной следовали за Проглотом. Тот подбежал к домику Полкана и видимо как то позвал его. Полкан вышел из домика и щенок положил перед ним кусок ветчины. Тот посмотрел и видимо стал отказываться. Щенок настаивал. Никита восхищенно прошептал.

— Ну ты смотри, ведь все понятно о чем говорят, пойдем сами покормим.

— Погоди, пусть сначала его угощением угостится.

Видимо щенок настоял на своем, Полкан сьел принесенное. А тут мужики принесли еще целое блюдо окорока, поставили и молча ушли. А что тут скажешь, чужую дружбу надо уважать. Так молча и вернулись на крыльцо, переглядываясь и крутя головами, удивляясь.

— Вот тебе, Никита, наука — не подумав пошутил. Какой он Проглот?

— Погоди Кирилла, мне это напоминает одно дело. Я сейчас, погодите.

Никита встал и ушел в дом. Прохор спохватился.

— Савва Игнатьич, я же пошил ошейник Проглоту. Как то неловко его так называть.

Протянул Савве красивый мягкий ошейник маленького размера.

— Спасибо, а имя. Имя как имя, ему действительно надо много есть — наголодался.

Вернулся Никита с картонной папкой в руках. Присел на ступеньку.

— Вот ребята, слушайте. Вот там, в той стороне, горы разветляются и образуют долину до моря. Длина долины две тысячи километров, ширина в самом широком месте — полторы тысячи. И идет она до моря.Горы вокруг непристуные, дороги и тропы через горы знают только местные жители и свободно туда попасть можно только со стороны моря. Побережье тщательно охраняется, торговля происходит только через центральный порт. Живет там небольшая народность, называют себя ураги. Страну называют Урагия. Так, ну тут земледелие, ремесла, не любят чужих, при защите своих земель способны на все. Кстати, англы один раз сунулись к ним, так ураги уничтожили их экспедиционный корпус с кораблями, Но не в этом суть. Ураги очень серьезно занимаются разведением собак. И у них этим занимаются очень серьезные ученые. Отбор происходит не на основе там силы, бойцовых качеств, ну как сказать— по уму что ли. Есть собаки, которые по уму могут быть в развитие как пяти, шести летний ребенок. Предельно преданные к тому, кого признают хозяином. К старшим собакам относятся с уважением, но на первом месте хозяин. Это даже не хозяин, а старший друг, которого надо защищать, опекать и который не предаст. Так. И еще, такие собаки живут дольше обычных собак, если обычная собака живет 10-12 лет, то эти 23— 25, зафиксирован случай в 27 лет. После смерти хозяина не заходят в дом, где, жили с хозяивами. Ураги их никогда не продают, только подарят в случае, если признают человека другом семьи, как в нашем случае с Полканом. Если украсть щенка и ураги об этом узнают, следует смерть и не всегда скорая. Ураги считают, что украсть щенка— как украсть ребенка.Еще отличие— на спине у корня хвоста прощупывается бугорок, это после прохождения тестов, под кожу заводят шарик. В знак того, что ну очень умный что ли. К нам как Полкан-то попал. Однажды мы охотились на одну большую банду. Банда-то большая, а жить все хотят. Ну вот они от нас бегут, а мы за ними. В живых никого нельзя оставлять, да и когда с ними возиться. Банда целые хутора вырезала. Короче прижали мы их к горам, а они наткнулись на караван урагов. И стали требовать, чтобы те провели банду через горы. Как дети, ей богу, да ураг умрет, а свои тропы никому не покажет. Короче, подошли мы в начале их разговора, ну и перехлопали всю банду. Потом ураги спросили, почему всех. Игнат и рассказал. Потом старший ураг подарил Игнату щенка, ну тоже рассказал, я рядом стоял, слышал. А когда с родителями Саввы случилось, Полкан перестал заходить в дом. Он же Наталью, мать Саввы, тоже за хозяйку признавал. Ладно, давайте выпьем в помин родителей Саввы.

Выпили, помолчали. Потом посмотрели на Савву.

— Я думал, это у него от какой нибудь травмы, сами знаете в каких условиях мы его встретили. Или ударился, или ударили.

— Я думаю произошло так. Какие-то выродки поторговали с урагами, щенок приглянулся и они его украли. А позже узнали, что за это будет, оставили в селе. Подошла няня, присела рядом.

— Ну и чего притихли, мужики, плесните и мне что ли.

— Надя, а Проглот-то из тех мест, что и Полкан. Она с нами тогда тоже была.

— Ну и чего уставились на меня? Мало ли чего было по молодости, вы мужики по молодости по вдовушкам бегаете, а мы девушки на нелюдей по молодости охотимся.

Все засмеялись, отпустило — разговорились. Няня окликнула Никиту.

— Никита, я что хочу сказать, давай свадьбу сделаем не в это воскресенье, а в следующее. Я хочу, чтобы Лукерья у меня подружкой была, а сам видишь роды. А к следующему воскресенью уже нормально будет.

— Да я сам хотел это предложить, только не знал как сказать, у меня дружком-то Кирилла, некрасиво получится, муж один на свадьбе. Надо только Елизару сказать.

— Да я уже сказала, знаю же, что жених у меня умный.

— Ага, умный, а место крестного у него молодой вырвал. Хоть бы одного оставил.

— Не-не, Никита, и не проси, самому мало, была бы тройня и то не отдал бы

— Слушай, а как Глафира с Прохором-то?

— Так тоже перенесли, с нами в один день хотят сочетаться.

Никита покрутил головой.

— Ну вы женщины, все уже решили, нас только в известность ставите, видал Савва?

— Так наверное и должно быть в семье, только я молодой еще, не разобрался.

Посмеялись. Потом Кирилла сказал.

— Смотрите, идут наши голуби.

К крыльцу шли Полкан с Проглотом. Полкан нес в зубах блюдо из под окорока, Проглот тоже помогал, но больше мешал. Когда его ноги заплетались в торопливости, Полкан останавливася и ждал когда его догонит щенок. Няня закатилась от смеха.

— Так вы что, их кормили окороком на серебрянном блюде?

Никита стал рассказывать, как это произошло. Няня одобрительно кивала

— Да, похоже, что так. Ну так очень даже хорошо и плевать с высокой горки как он здесь оказался. А если кто осмелится предьявлять за него -голову одну без тела гулять отпустим. Проглотик наш и все. Вон он как давеча кость обработал, прямо как отполировал.

Подошли Полкан с Проглотом. Полкан положил блюдо на землю и носом подтолкнул вперед щенка, мол вот привел в целости. Савва показал щенку ошейник.

— Проглот, смотри какой ошейник тебе сшил Прохор, подойди ко мне.

Щенок подошел и посмотрел на ошейник, потом на ошейник на Полкане, мощный, с шипами и снова на свой. Мягонький, красивый.

— Ты погоди, ты же еще молодой носить как у Полкана. Надо подрасти, шею натренировать, а потом мы тебе такой справим, как у Полкана. Иди надену.

Проглот подошел, поднял голову, чтобы Савве было удобней. Савва застегнул ему на шеи ошейник, поправил шерсть и повернулся к Полкану.

— Красиво? Сразу видно, что большой и страшный пес, да?

Полкан одобрительно что-то проворчал и прилег. Проглот повертелся, видимо пытаясь посмотреть на себе ошейник, устал и лег возле Полкана.

Няня тихонько сказала.

— А похоже ребята, что Проглотик переплюнет Полкана. Ну и ладно, пошла я, скоро твои проснутся Кирилла, кормить будем, ни-ни Кирилла, даже не проси. Сказано, завтра большое свидание будет, завтра и будет. А если повезет тебе и кто-то из них покакает, позволим пеленку подержать и понюхать, чем родная кровь пахнет. Ну все я ушла.Да, Савва, крестины через неделю, как и положено, так что позаботься подарками крестникам, в уезд съезди что ли. Тебе заодно надо сообщить лично в дворянское о своем прибытии.

Ушла. Посидели немножко, Савва обратился Кирилле.

— Кирилла, а можешь рассказать, как познакомился с отцом?

Кирилла переглянулся с Никитой, тот кивнул.

— Нет если здесь какая-то тайна, то не надо. В последнее время тайны одна за другой вылазят.

— Да нет никакой тайны, просто к слову не приходилось. Плесни понемногу, Прохор. В молодости я служил в драгунах, физические кондиции позволяли и лошадей я с детства люблю. Хорошо служил, не хвастаюсь. Ко времени произошедшего имел крест и был десятником. Звания тогда по старинке были, но уже в обиход входили погоны, но до нас еще не дошли. И жили тогда, так сказать, родами. И вот если какой из рода пролез на боле— мене место, то тащили за собой из своего рода. И вот такого из рода к нам назначили сотником, хотя ну никак не подходил драгунам. Вот представь, ростом едва до плеча доставал самого низкого драгуна, сабля, что положено по форме — по земле волочилась и конную рубку совсем не знал. Короче, послужили мы с ним месяцев пять, поганый человечишко. Ребята уже меж собой стали поговаривать, что до первого похода, а там потеряется. А стояли мы в Столице. Так вот привели к нам в сотню жеребца, ну чтобы покрыть резервных кобылок. Хороший жеребец, красавец. И вот этот недоносок сунулся к нему в стойло. Это к стоялому-то жеребцу! Что там у него с жеребцом получилось, не знаю, а только вытащили жеребца на растяжках прихлебатели сотниковы, были такие, и привязали к коновязи. Я как раз из наряда шел, только сдал и шел в казарму. Смотрю, а этот охаживает жеребца плетью, тот аж визжит. Я подбежал и через коновязь то и кричу этому, ты что мол делаешь. Смотрю, а этот гавнюк пьяный и махнул на меня плетью, а плеть волкобой, с железом на конце. Ну я перехватил плеть и дернул на себя, ну чтобы вырвать. А у него петля то на руке была, ну он со всего маху-то и врезался лицом в коновязь и пал на землю. Прихлебатели то видят такое дело и побежали к дежурному по полку, мол десятник — сотника убил. А тут и ребята стали собираться. Короче, прибежал наряд с ними дежурный, стали разбираться. А глядим, сотник уже стоит, за коновязь держится, покачиваеся. Дежурный к нему, мол что и как. А у того челюсть на бок свернута и кровь изо рта идет. Дежурный приказал этого отвести к лекарям, а нас разогнал в казарму и приказал ветеринару как-то успокоить жеребца. А как успокоишь после плети?Ну я и пошел спать. А утром за завтраком подходят двое из трибунала. Такой-то? Да. Велено тебя доставить в трибунал. Ну ребята загудели, а эти говорят, что мол ничего серьезного, просто бумаги подписать. Пошли. Зашли в требунал и сидит там рожа, тоже из рода сотникова. Говорит, подписывай и выметайся. Он видимо думал, я неграмотный, а я взял бумаги, читаю. И написано, что я пьяный шел с наряда, сотник сделал мне замечание и я стал сотника бить, при этом сломал сотнику нижнию челюсть и выбил четыре передних зуба. Я говорю, ты чего понаписал? А тот орать, да я, да я тебя. И кулаками перед носом размахивает, а в ход пускать боится. Короче, увезли меня в городскую крепость, закрыли. Через день суд, ну какой суд— спросили, признаешь свою вину, нет— вот тебе два месяца карцера -одиночки. Ну отсидел я, а посадили, видимо в самую паршивую камеру, застудил спину, не разогнуться, больно, ну и мысли всякие. Вывели меня для освобождения в кардегардию, это у них так проходная называлась. И читают мне, что списан я из армии за деяния свои. А посадили то меня в форме и крест на мне. Подходит один из тюремщиков и давай на мне пуговицы срезать, если не в армии, то форменные пуговицы не имеешь права носить. Ну ладно. И протягивают мне лист, распишись, а там опись вещей с меня снятых при посадке. Читаю, ножика карманного нет, ну еще так, по мелочи, а самое главное — денег нет. А там было сто двадцать рублей. Мне же при посадке как сказали, выкладывай что в карманах, я и выложил. А они этой бумажкой трясут, кричат, вот твоя подпись. А подпись-то и совсем не моя. Ладно, думаю и говорю, подавитесь деньгами, дайте хоть веревочку штаны подвязать. А те — подпишись и дадим, нет так иди, народ смеши, герой с крестом. И тут слышу голос — погоди-ка драгун, поворачиваюсь — стоит капитан молодой с совой на шее и глаза бешеные. Я прямо говоря струхнул, про сову-то разное говорили. Ну думаю, сейчас привяжется. А капитан ласково так говорит шутнику: — Ты считаешь, что император награждает крестом за шутки над людьми? И как-то ловко так торцанул его, тот и свалился. А капитан говорит: — Ну-ка драгун, вот на обороте поставь подпись. Поставил. Тот поглядел и говорит старшему тюремщику: — Тебя пять минут, чтобы вернуть деньги, не будет — сядешь в его камеру и не выйдешь и снимай ремень.

Отдал мне ремень, засупонься говорит, и стал листать мое дело трибунальное. Не через пять, минут через десять принес этот деньги. Капитан пролистнул дело и говорит, вот суки, ничего и вас придавим. А потом говорит, есть куда идти драгун?, я пожал плечами, а куда идти — нет никого. Капитан говорит пойдешь со мной, хоть спину полечишь. Тюремщик вякнул было про дело, тот рявкнул, так и вышли и дело моё капитан с собой взял. Иду и думаю, что за господин такой резкий, а потом прикинул, что хуже уже куда больше может быть, да и пошел с капитаном. Короче, приехали мы в ваш, Савва дом в Столице. Капитан еще в коляске снял сову с шеи, чтобы народ не пугать, а то подумают, что тебя арестовал, подмигнул. В дому он приказал накормить меня и баню стопить, да переоденьте его во что-нибудь приличное, а то как бомжара ходит. И не кормите сразу, он из крепости. Вот гад, думаю — сейчас все шарахаться от меня будут. Нет ничего, покормили, а тут и баня поспела. После бани свели в кабинет к капитану, а там с ним еще моложе капитана парень, да ты знаешь его, доктор, Степан Иванович, капитан и говорит ему, посмотри доктор, что у него со спиной. Я думаю, какой нахер доктор, ему еще сопли подтирать надо. А тот подошел, сказал раздеться по пояс и давай мне спину мять, да фигней какой-то постукивать, потом говорит, пару уколов, массаж, да тепло, через неделю можешь потихоньку гонять. Я думаю, что ты плетешь пацан, все кончился драгун. Велели одеться и меня проводили в комнату, еще дали поесть и спать. Вечером этот пацан— доктор пришел, в руках стеклянная трубочка, а внутри вода. Велел мне лечь на живот и заголить полужопку.И не бояться, сейчас укол будет, воткнул в полужопку иглу и говорит, все поправляй свои штаны и спи. Я почему так подробно рассказываю, чтобы понятно было каким я был. Утром проснулся, поднялся, а спина не болит, когда пришел доктор, я так и сказал, а тот смеется — а как же антибиотики великая вещь. И вот я заметил и доктор и капитан выглядят, ну пацаны— пацанами, а говорят как ученые мужи и глаза как у стариков. Не в смысле выцвешие, а как очень повидавшие. Вечером еще укол да баня, а массаж— это когда тебе спину мнут да теребят изо всех сил. На пятый день капитан в кабинет позвал, там с ним сидел вот он. Показал подбородком на Никиту, тогда совсем сопляк был. И говорит капитан, мы набираем людей в особую часть войска, если есть желание — ты нам подходишь. Только должен предупредить, если согласишься, то обратной дороги не будет. Или с нами или под землю.И предупреждаю — смерть у нас найти очень легко и драться придется не только с внешними врагами и кровушки придется пролить много. Думай. А что тут думать, я же видел как со слугами разговаривают, как слуги хорошо к ним относятся, сам думал — вот бы у таких людей служить. Да и до крепости не цветы выращивал, крест-то так просто не дают. Ну и сказал об этом капитану. Тот кивнул и говорит, вон Никита сидит, поедешь с ним, он все объяснит. До свидания, и постарайся не подвести. Вон Никита спросил, есть ли вещи какие, а откуда.Крест да деньги в кармане. Ну в коляске выехали из Столицы, а этот зубы скалит, что говорит, приятно ехать, когда старшие по званию вожжи держат? Так не знаю твоего звания я и дороги не знаю куда ехать, а сам думаю лучше овечкой прикинуться.

Никита заржал;

— Ага, овечка, в первый вечер Архипа Топова чуть не пришиб.

Савва непонимающе глядел на их смеющиеся лица

— Ну Архип, старший обоза, ну вот трость тебе подарил с ним Евсей еще ругался, помнишь?

— Ну да, так на него смотреть же страшно, а ты что с ним дрался?

— Это он сейчас заматерел, а тогда прогонистый был, но в драке хорош и в пальцах силища страшная была. Он бывало зажмет медный пятак меж двух пальцев и скручивает в рулончик.

На этом погорел со мной.

Савва аж заерзал.

— Как было-то, Кирилла?

Ну приехали, а по дороге этот мне правила рассказал. Люди у нас всякие, есть и из под виселицы вытащеные, никаких разборок в обычное время, но если кто позовет на ринг, отказываться нельзя, за чмо держать будут. На ринге, ну увидишь, площадка такая огороженная, так вот там драться хоть до смерти. Мы готовим волкодавов — крови и смерти не боящихся. А в обычное время, чтобы никаких склок, на первый раз плеть до крови, на второй раз под землю. Приехали, огороженная казарма со всякими пристройками, дальше тренировочное поле и тот ринг, у казармы сидят штук тридцать солдат в странной форме. Один подлетел к нам и рапортует, что столько-то человек, отдыхает после обеда и называет Никиту — господин поручик. А остальные уже на ногах стоят. Ага, думаю, а парень-то не прост, если перед ним так тянутся. Никита и говорит этому, что рапортовал — Евсей Иванович, вот пополнение привез, обеспечь его по норме. Махнул другим, чтобы сели и ушел. Ты же помнишь Евсея? Евсей повел меня на склад, выдал гору обмундировки, потом в казарму, показал где что и сказал, что сегодня свободен, подгоняй обмундировку, а завтра уже на общем основании. Ну я разобрал вещи и решил подшиву к гимнастерке на улице сделать, я и форму-то такую не видел, думаю ребята подскажут. Ну вышел на скамейку сбоку пристроился и занимаюсь своим делом. Тут подходит один, на землю по блатному сквозь зубы цвикает и спрашивает, у тебя, что драгунские сапоги. Ну да говорю. Он может говорит, и сам ты из драгун. Ну да говорю. Того аж перекосило. Ты говорит сапоги свои сними сейчас же, а там посмотрим, как из драгунского дерьма конфета получится. Я ему говорю, тебе что драгунскими сапогами жопу испинали, что ты так на них кинулся. Этот говорит, а не хочешь пройти со мной на ринг, ласково так, прямо сейчас говорит. А сам пятак в пальцах в рулончик скатывает. Ну как же, он вроде как шишку здесь держит, а ему такое в ответ. Евсей ему еще говорит, ты Архип, знаешь правило, вечером и вообще доиграешься. А Архип на меня смотрит, ну говорю не против размяться. Тут Никита мимо идет, видимо заметил. Архип к нему кинулся, дозвольте господин поручик с новеньким на ринге станцевать, новенький не против. Никита и говорит если новенький не против, то с тем, что в карманах. А этот гаденышь опять, дозвольте до конца, чего на драгунов кашу переводить. Я и кивнул, куда деваться то было. Ну вышли на пощадку, тот достает из за голенища нож и давай им играть, только не знал он, каково в драгунском клине первым в атаку идти, так блатняк. Никита еще говорит мне, а ты что пустой? Потом посмотрел на Архипа, ты же знал, что он пустой, а тот скалится и ножом поигрывает. А на мне ремень под рубахой, того еще тюремщика, хороший, толстой кожи. Какая разница, чем рубить, палашом или ремнем. Архип и кинулся на меня, я то думал кто какой сигнал даст. Такой гаденыш был, прямо слов нет. Я ушел в сторону от ножа, да в догонку этому поджопник дал, тот аж затряся весь, я ремень снял и давай его охаживать пряжкой. Архип и подойти ко мне не может, зажал его в угол и давай хлестать. Я бывало палашом по два часа крутил, руку ставил. Ну думаю, до конца, не до конца, а охотку я тебе собью. И ведь вот упорный какой, я его уже и на землю ронял, а он встает под ударами и нож не бросает.Ну и тогда я Архипу аккуратно по голове дал, чтобы не убить, тот и потерял сознание...

— А дальше?

— Что дальше?

— Дальше что было, ну Кирилла, не прикидывайся.

— Потом я сел форму дошивать. Ты Саввушка просил рассказать, как я с Игнатом познакомился, я и рассказал, даже больше.

— Ладно Кирилла, расскажи, видишь Савва слюной исходит.

— А дальше Савва, немного интересного. На следующий день началась учеба. Ну как сказать — вот Никита тебя сколько гонял, почти четыре года? А в нас этот изверг тоже самое хотел впихнуть за три месяца. Вот ты тогда о чем мечтал — поспать лишнюю минуту? А мы мечтали, чтобы он нас вырубил на тренировке и побыть без сознания и не видеть его рожу. Так Никита распорядится водой облить и дальше гоняет.

— Да, водой он любит баловать.

— Ну вот, тебе тоже знакомо. А Игнат гонял сов, там был тоже свежий набор, они жили в соседних корпусах и на улице ходили всегда в таких вязаных колпаках с проряземи для глаз и рта. Ну помаленьку общались. Вот кому не позавидуешь. Мы что, силовой набор, как говорил Никита, а у этих — создание агентуры, выявление агентуры, агентуры криминальной, агентуры иностранной, внедрение в чужую агентуру, выявление слежки, умение самому следить, развитие памяти, да что я тебе говорю, ты сам с Никитой через это проходил. Только Никита тебя по родственному, да по малолетству жалел.

— Он меня жалел? Да он за четыре...

— Жалел Саввушка, жалел, а совы через полтора года должны были работать. И результативно. И все они были добровольцы. Вот так. А нас через три месяца бросили на уничтожение банд. Раньше-то Игнат с Никитой, Степаном да с Надеждой Степановной уничтожением банд плотно занимались и хорошо почистили, но потом вот занялись созданием новых войск, те и опять расплодились. Всегда Савва найдутся любители проехаться на чужой шеи. Вот мы и стали мотаться по стране. Когда все вместе, когда на малые группы разбивались. Игнат говорил так, кто мешает жить народу — жить не должен. На нас народ надеется, что мы защитим и мы это сделаем. А когда ребята еще увидели, что эти твари творят, озверели. Вот смотри, хутор — живут спокойно люди, а тут приходят твари, давай грабить, бывало все заберут, семья на зиму без припасов остается.Это еще хорошо, если так. А то убьют всех мужиков и живут там какое -то время, а перед уходом опять всех убивают. А владельцы земель что творили. Оденутся под бандитов, приходят на чужие земли, ограбят в чистую. Этому они даже название придумали — взять запасы у бурундука. Так бурундук, если у него запасы медведь найдет, сядет и плачет, а здесь люди. Да еще владелец земель требует отдать ему его долю. Страшное дело, Савва, я как-то раньше не задумывался над этим, хотя сам из крестьян, а тут еще священники свою долю требуют, церковную, говорят бог терпел и вам велел, а у самих кресты на животах горизонтально лежат. Откуда только такой бог взялся! И вот мы и пошли по этим гнездам, кого живьем взяли, на колья. И везде оставляли знак совы, крови было неимоверно. Игнат говорил — жестокость можно победить большей жестокостью. Животное попробовавшего человеческого мяса, надо убивать так чтобы у других животных не возникла мысль его пробовать. Да еще полезли на наши земли с чужих земель. Вот нам и пришлось вертеться, аж приятно вспомнить. Ну тут уж с нами сам Игнат ходил. Вот у него многому научились, вот где спец был, как говорил Никита.

Да, к тому времени нам уже и погоны вручили, сам Игнат торжественно вручал, говорил — эти погоны на ваших плечах, как руки детей которых вы обязанны защитить. И знак гренадера. Как-то Архип у Игната спросил, а почему мы стали гренадерами? Тот ему и говорит — вот у тебя в снаряжении есть граната? Вот ты берешь ее в руку, ее можно назвать гренадой? Потом ты дергаешь за шнур, чтобы запалить фитиль. Происходит — дерг, правильно?

Ну, а мы красиво назовем это гренадер. Правильно? Вот. А с запаленной гранатой в руке нехер делать в заднем ряду. Правильно? Значит дорога такая у гренадера быть впереди. Согласен? Ну вот видишь как просто, просто иди своей дорогой которую выбрал. А мы меж собой гранату стали называть дверью, мол дерни за веревочку, дверь под землю и откроется. Это вон Никита придумал, нам понравилось. Ну где-то года через три немножко навели порядок, ну как у средней хозяйки, что-то выбросили из дома, что-то распихали по углам, что-то в землю закопали, чтобы глаза не мозолило. Так Никита? Я к этому времени уже командиром отделения стал и Архип тоже кстати и были мы полевыми инструкторами. Я обучал на лошадях, а Архип ножом работать, все таки он виртуозно с ним обращался, а я, к нам иногда таких привозили, что исподнее с тебя снимут, ты не заметишь, а на лошадях верхом несколько раз в жизни сидели. А Евсей по хозяйственной части, нет -он с нами ходил и уже унтера получил, но по хозяйству его сам Игнат отметил и назначил. Для роты любого каптенармуса рвал, один раз мясо завезли не такое, как Евсею надо, так он из дворцового свинарника свинью упер. Ее там специально откармливали к какому-то торжеству, специальной пищей, так он упер, на телеге вывез из дворца, провез через весь город и привез в роту. Ну помогли конечно, там такая хрюшка была, что телега прогибалась. И записку в загоне оставил, вы с жиру беситесь, а нам нужно калорийное питание. Это он от Игната слышал, тот ему один раз сказал, чтобы у роты было калорийное питание. Евсей вытаращился на Игната, ну тот ему и объяснил, что это значит, тот приедет на склады, ходит по кабинетам и орет, что роте нужно калорийное питание. Те-то не знают, что это такое, пугаются, а Евсей все гребет и в роту. Его и Игнат ругал за жадность, тот выслушает и только просит никому не разъяснять, что такое калорийное питание. Игнат и махнул на него, не для себя же тащит, для роты. Потом что было? А что приехали из дворца все разфуфыренные, давай назад хрюшку требовать. А что ее требовать, она уже в котле варится, там один аж за сердце схватился, мол это мясо не так надо готовить. А когда грозить стали, Евсей их на хер послал и велел выкинуть за территорию роты. Вон Никита с Игнатом потом со смеху закатывались.

— Так смешно было, мы у императора на докладе были, это еще отец нынешнего, Константина был, он нас выслушал и потом давай жаловаться, что у него гренадеры мясо украли. Никита тогда сказал про указ, что идущие первыми на врага — должны иметь привилегии. И попросил у императора медаль для Евсея, < за рачительно отношение к службе> и в роте потом вручил на общем построении. Евсей ее потом назвал< за хрюшку>, никогда не носил, но очень бережет.

— Ну вот Савва, так и шла служба. Где смешно, а где горько.

— Никита, а вот когда ты говорил с императором и сказал про ночных работников — это кто такие? Или нельзя об этом спрашивать?

— Ну почему же, сейчас тебе о многом можно спрашивать и о многом предстоит узнать. Вон пусть Кирилла расскажет, у него хорошо получается.

— А что и расскажу, хорошее дело тогда провернул Игнат. Мы когда чистили страну, упор делали на сельскую местность. А эти недобитки и полезли в города, да поселки. Пока мы по сельской местности чистили, совы собирали информацию о городской гнили. И приказ у них был пока верхушку не трогать, ну если только оборзеет, тогда да. К тому времени у нас рота по численности была как полк, а про численность сов знали только Игнат, да вон Никита. Вот совы и выявили все эти воровские схроны, да берлоги. И в один прекрасный день стали собирать верхушку воровскую. Мелочь-то если бухтела, на месте кончали, а верхушку в роту свозили, страна-то у нас не так велика, вот мы за неделю и собрали всех. Человек сто двадцать собрали и никого не кормили за эту неделю и до ветру не выводили. Они сидели в одной яме, специально для них выкопали. Кто начинал бухтеть, вытаскивали и руку ломали и обратно спихивали. Потом построили одну длинную виселицу, специально сосчитали на сколько мест. Выводили по одному, ставили на чурбак, надевали на шею петлю и предупреждали, что при попытке снять петлю или даже прикоснуться к ней, сядут на кол с перекладиной. Руки-то не связывали, еще чего не хватало. Когда всех поставили, вышел Игнат, а за ним гренадеры и совы в своих масках, ну которые от работы были свободны. Вот Игнат говорит, вы называете себя старшими ворами, так?

Эти молчат. Игнат продолжает — сейчас с вами буду говорить человеческим языком. Первый и последний раз. Сначала о правилах поведения, кто меня перебьет, сядет на кол, кто без разрешения откроет рот, сядет на кол, кто хочет задать вопрос или спросить, поднимает руку и ждет когда я разрешу.

Кого не устраивают мои условия, спрыгивайте с чурбаков. У вас есть выбор. И не один не спрыгнул, поняли твари, что сразу вешать не будут. А Игнат подождал, усмехнулся и продолжил. Как вы себя называете, я озвучил. Как вы поёте за воровскую жизнь и правила воровские мы с вами знаем. Как вы требуете у мелких воришек долю в общак, мы тоже знаем. Мол для оплаты адвокатам, для подкупа судей, грев надо засылать на зону братве, чтобы не только пайкой давились, надзирателям платить, чтобы режим братве смягчили. Что понятия у вора дело святое, что вор не должен закладывать стражникам собрата по ремеслу, вор не должен иметь семью, чтобы стражники не могли на него через них давить. Что вор время от времени должен бывать на каторге, ну и тому подобная муть. Я поездил по каторгам — посмотрел. Молодежь, глупая, вами охмуренная. Спросил у надзирателей за грев, за взятки. Смеются, говорят — если бы платили, может и сделали кому-то послабление, а за грев за животы хватаются от смеха. Об этом же говорил с осужденными — плюются. А сейчас вернемся к вам. И пошел вдоль виселицы. Вот ты Сивый, ты на каторге сидел три года восемнадцать лет назад. Потом сколотил банду и потихоньку вылез в старшие воры, для этого резал своих собратьев по ремеслу, стучал на них стражникам и их садили. Сейчас у тебя вторая жена, первая умерла. У тебя дом, что не у всякого графа будет. У тебя сын и две дочери и уже два внука. Ждешь от второй жены еще ребенка. И как это вяжется с понятиями? У тебя Стилет тоже самое и дом и жена, только дочь одна и внук один. По понятиям? Вот ты. Ты называешь себя князем воров, хотя и сел двадцать один год назад за изнасилование девочки— односельчанки и сам прибежал к стражникам, когда за тобой уже гнались односельчане. И сейчас ты собираешь дань со всех воров, мы у тебя в твоих схронах нашли столько золота, что вывозили на семи телегах, заметь — только золота. И в доме у тебя так, что у нашего императора скромнее.Зачем ты держишь в доме пять девушек? Тебя же вскрыли в первую ночь в камере. Ты же с девушками не можешь.

Открой рот, разрешаю — скажи что не так, но если соврешь, сядешь на кол с перекладиной. Ну можешь шагнуть с чурбака. Не хочешь, тварь. Жизнь любишь? И так у нас есть сведения о каждом из вас. Это я рассказываю Савва, как помню, а если что не так, то вон Никита поправит. Плесни чуток, заволновался с воспоминаниями.Ну вот, дальше. Игнат шагнул дальше вдоль висилицы, когда увидел поднятую руку. Ну вот и вопросы возникли, говори. Молодой вор стоящий в середине шеренги, сказал — я не знаю, как к тебе обращаться. Ничего, так говори, слушаю. Если ты нас сразу не приказал повесить, значит у тебя есть к нам дело. Можно считать, что я сильно напугался и интерисуюсь, что дальше? Молодец, после разговора останься, поговорим. А сейчас ко всем — на вас должен закончиться мир воров в нашей стране. Во-первых, вы отдатите нам тех, кто сбежал из сельской местности и купил у вас схрон. За сокрытие смерть. Отпустить молодежь, за препятствование — смерть. За вовлечение молодежи в вашу деятельность — смерть.

За убийство кого бы ни было — кол с высокой перекладиной, тоже самое за принятие заказа на убийство — кол, за знание о заказе и не донесении тоже самое. За крышевание, карманную кражу, за любую воровскую деятельность — смерть, каторгу надо заслужить. И это не весь список за что будет смерть. А как тогда жить? Вот хороший вопрос. У нас есть взяточники, эти крысы — соревнуйтесь с совами, выявляте, сколько, у кого взял — половина ваша. Недобросовесные поставщики, сколько накрутил, с кем делился — половина ваша. У купца появился не тот товар, где взял, у кого, за сколько — половина ваша. Сынки богатеньких ночью пьяные выступают в городе — успели раньше стражников -все ваше, можете догола раздевать. Возникнут вопросы — к любому сове, это не западло. И будете называться ночные работники. Потом вам разьяснят более подробно. И учтите, доверия между нами быть не может, все будет проверяться очень плотно. Смерть у вас за плечами и только мы ее сдерживаем. Нет, конечно вы можете потом попытаться меня убить, но посмотрите на людей за моей спиной. А сейчас, кто не согласен -шагайте с чурбаков, кто согласен — снимайте с шеи петли. Князюшка, тебя не касается, ты остаешься в петле. О опять вопрос, слушаю. А можно князюшку нам отдать? Хорошо, в знак понимания — берите.

— Кирилла, и что ни один не шагнул с чурбака с петлей на шее?

— Нет Савва, ни один. Ладно, на сегодня хватит язык уже заплетается.

— Он у тебя заплетается от вина, что ты выпил.

— Согласен и от этого тоже, но я сегодня имею право, вот так. Глафира! Собери пожалуйста здесь, а мы спать.

— Кирлла, еще один вопрос, а с князем всех воров что было? — Да кто его знает, только его голова долго стояла на высоком колу напротив его дома и смотрела на дом.Савва посмотрел на собак, те разлеглись на траве и жмурились на заходящее солнце.

— Проглот, сходи в кустики, а то ночью беспокойно будет. Сейчас спать пойдем.

Тот с досадливостью посмотрел на Савву, мол такую песню испортил, встал и пошел в кусты.

— Полкан, ты подумай, жизнь не стоит на месте, может стоит заходить в дом, хотя бы в память о моих родителях. Видишь, мы с Проглотом нуждаемся в твоей помощи. Подумай. Без семьи, одному, тяжело жить.

Полкан посмотрел на Савву долгим взглядом, поднялся и пошел к своему домику. Прохор, глядя ему в след вздохнул.

— Дааа, ну может наладится. Ладно, я тоже пошел, надо на ночь лошадей проведать.

Савва дождался Проглота, помог ему забраться по ступенькам и обратился к Никите.

— Ты как, пойдешь?

— Нет, я еще посижу, Надежду подожду, вы идите.

Савва с Кириллой пошли по своим комнатам. Зайдя к себе, Савва разделся и когда вышел из ванной, Проглот спал в своей корзине, во сне подергивая лапами, видимо кого-то догонял. Лег и сразу уснул. Утром его уже по обычаю разбудил Проглот, со вздохом Савва поднялся.

— Вот кто тебя заставлял вчера есть столько окорока?

Проглот стоял уже возле двери, нетерпеливо поглядывая на Савву. Во всей позе было — ну чего ты копаешься, видишь, надо быстрей. Открывая дверь, Савва проворчал.

— Раньше надо было будить, а сейчас торопишь.

Щенок бегом бросился ко входной двери, по теплому времени открытой. Когда Савва вышел на крыльцо, Проглота уже не было видно. На крыльце стоял Никита.

— Ты помог Проглоту спуститься?

— Куда там, я только шагнул к нему, а он уже внизу и вон сидит в своих кустах. Вот что, окорок -то живительный делает в получении навыков в преодолении препятствий. Ты давай, прибирайся быстрей, Надежда обещала сегодня нам всем показать твоих крестников, не только Кирилле.

— Да, посмотрите моих сегодня, так уж и быть разрешаю посмотреть.

— Ой, прямо он разрешает, чего самого-то трясет?

— Ну и что, посмотрим как ты трястись будешь. Вот проснутся, покушают и пойдем. А ты чего стоишь не готов еще?

— Так Проглота жду, да и не проснулись твои еще. Няня рассказывала как они там?

— Говорила, с Лушей все в порядке, дети хорошо кушают.

— Вовремя какают.

— Ничего, Никита, посмотрим как ты подпрыгивать будешь, как свой родится. Вот Савва, запоминай, потом все ему припомним.

Подошел Проглот, посмотрел на стоящих; ну и кто мне поможет подняться по ступенькам? Кирилла спустился, из кустов достал широкую доску и закрепил на ступеньках.

— Вот, извольте вашество, Прохор с утра изготовил персональную дорогу. Сказал, это для Проглотика. Шагай.

Щенок осмотрел доску, осторожно шагнул на нее. Кирилла тихонько подтолкул. Проглот поднялся на крыльцо, постоял, спустился на землю.Потом опять поднялся на крыльцо и гордый направился в дом. Люди тихонько смеялись.

— Принял дорогу, обновил. Давай и ты обнови Проглотин папа.

— Нет уж, я по старинке, по ступенькам.Затракать-то будем, или голодом твоих будем ждать?

— Да будем, будем. Иди умывайся.

Савва прошел к себе, Проглот уже стоял возле дверей, напружинившись в сторону кухни.

— Что еще и сейчас торопить будешь?Пойдем, подождешь в спальне.

Щенок глянул на Савву, мол да что ты понимаешь? Может я здесь аппетит нагуливаю. А может это казалось Савве и он приписывал Проглоту несуществующие способности, но так хотелось, чтобы они были у Проглота.А если и не было, от этого Проглот любим не меньше.

— Ну, ну постой, нагуливай аппетит, а то пойди в столовую, слышишь — там накрывают. Тебя как самого маленького накормят.

Проглот постоял, оглянулся на Савву, тот кивнул подтверждая свои слова, и щенок пошел в сторону столовой. Савва постоял, послушал. Из столовой донеслись возгласы; ой Проглотик пришел, тебе уже все готово, иди поешь, маленький. Тебе надо много кушать, а вот потом косточкой побалуешь себя, зубки поточишь.Савва улыбнулся, ну вот и хорошо, а там смотришь и на кухню доступ получит, умница. Привел себя в порядок, вышел в коридор, постоял, послушал. Интересно, а когда-нибудь он избавится от привычки быть настороже? Нет наверное, уж очень крепко Никита вколотил в него эту привычку. Да и не мешает она. Из столовой доносились голоса няни и Кириллы. Савва прошел в столовую.

— Вот появился, где шатаешься. После завтрака с Кириллой поедете в уезд, покажешься в дворянском, заедете в лавку Лесного, они должны изготовить коляску для детей, все оплачено — двухместную и купи подарки для крестников.

— Няня, я не понял, а показать детей? Или опять мимо?

— Позавтракаем, они поедят — посмотрите, ты что думал, там три часа будешь смотреть?

— Не знаю и еще няня, я не знаю какие подарки покупать.

— А ты Кирилла, тоже не знаешь?

— Ну погремушки, свистульки всякие.

— Я тебе сама свистульку знаешь куда засуну? Заедете в лавку госпожи Покровской, скажете от меня, что Лукерья Ниловна родила близнецов, мальчика и девочку. Ты Савва, купи обязательно сережки для девочки, получше попроси, только без камней, плати сам, Кирилле не позволяй. Сиди Кирилла, так положено. Тебе пока нельзя тратиться, не нами этот обычай заведен — не нам его нарушать. Не было бы крестного, другое дело. Эх мужики, ничего-то вы не знаете.

— А когда им узнавать, один всю жизнь по войнушкам шастал, другой еще молодой, да тоже только с войнушки.

— Ты чего развалился за столом, вот рожу тебе двойню, посмотрим как прыгать будешь.

Вошла Глафира.

— Надежда Степановна, поели — можно смотрины устраивать.

Савва посмотрел на млеющего на боку возле миски щенка.

— Проглот, пойдешь с нами?

Тот и не пошевелил ухом. Зато няня завелась.

— Ага, нам там только собаки не хватает. Ничего подрастут дети, собаки сами от них прятаться будут.

Мужики торопливо стали выбираться из за стола, Савва сделал вид, что запутался в скатерти тростью и когда все вышли из столовой, кроме задержавшейся няни, спосил у нее.

— Няня, ты чего с утра в таком боевом настроении, случилось что?

— Случилось, Савушка, случилось. Случилось то что случается со всеми беременными женщинами, токсикоз начинается.

— Токсикоз? А что это?

— Это Саввушка, у нас организм перестраивается под новые условия жизни, мутить начинает, тошнить, что особенное скушать хочется.

— Бедные вы бедные.

Няня засмеялась, подошла к Савве, поцеловала в лоб.

— Спасибо, хоть ты посочувствовал, а вот они не сочуствуют, я их и гоняю.

В дверях стояли Никита и Кирилла и улыбаясь смотрели на них.

— А вы чего лыбитесь, я вас должна ждать?

Мужики порскнули из столовой. Дошли до дома Кириллы, а что там идти, он даже в ограде поместья стоял.

Няня стала распоряжаться;

— Зайдете в прихожую, разуетесь, там же умывальник — умоете лица, руки. Вы двое останетесь у порога детской, к детям подойдет отец, дадим в руки подержать детей.

Никита возмутился.

— Кого от дверей — то мы увидим!

— Кому не нравится, идет на базар и там разговаривает. Все что надо увидите. Пошли.

Зашли в дом, разулись, умылись. Няня ушла за дверь в комнату.

— Детская.

Пояснил Кирилла, даже немного побледневший. Вернулась няня, поманила за собой. Зашли в большую, светлую комнату, две маленькие детские кроватки, ближе к двери взрослая кровать, еще ближе стоят два странных столика на высоких ножках с бортиками на которых лежат два свертка. И улыбается Лукерья. Да все женщины, что были в комнате, улыбались. Няня шагнула вперед.

— Специально столики сюда передвинули, что бы все посмотрели.А то некоторые возмущались. Лукерья Ниловна, хвались мужу.

Лукерья, зардевшись, подошла к столикам и по очереди стала развязывать свертки. Чуть отошла в сторону, показала рукой, любуйтесь. И сразу стало понятно — вот девочка, вот мальчик. И так тепло стало на сердце, что смотрел бы и смотрел. Девочка лежала смирно, только головку поворачивала, словно пыталась посмотреть вокруг, мальчик же сразу стал сучить ножками и ручьками Подождав, пока налюбуются, няня скомандовала.

— Хорош, одевайте детей.

Женщины сгрудились возле столов, чуть времени и опять два свертка. Кирилле по очереди вручали в руки свертки и дав подержать забирали. Потом как-то незаметно мужики оказались на крыльце. Постояли. Пошли в сторону дома.

— А ведь я думал всю жизнь один проживу бобылем, какой уж нужен буду, а сейчас жена, дети. Счастье-то какое!.

— Да, прав ты Кирилла, вот когда ты держал детей на руках, как же я тебе позавидовал. Ничего, немного осталось и я подержу своих в руках и вы будете мне завидовать.

— А я опять крестным стану.

Кирилла остановился с возмущением глядя на Савву.

— Вот в кого ты такой жадный! Все хапаешь, вместе будем крестными.

Позади голос няни.

— О чем заспорили, мужики?

— Да вот спорят, кому быть крестным нашим детям.

Няня засмеялась.

— Ну слов нет, как маленькие. И кто будет?

В голос спорщики ответили.

— Вдвоем будем!

— Ладно, как ощущения Кирилла?

— Ну Надежда Степановна, ты и спросила. Я же их на руках держал, а сам вздохнуть боялся, все такое крохотное, вдруг не так шевельнусь....Раньше конечно видел младенцев, но как-то нет так было.

— Раньше ты Кирилла видел чужих, а это свои, это совсем другие краски. Мы когда поедем в уезд? Прохор уже запряг.

— Это ты куда, Никита-художник собрался? А бумаги кто приводить в порядок приводить будет. Тебя сколько не было? И опять усвистаешь по своим делам, а я не разорвусь.

— Наденька, как ты меня сегодня ночью шуганула из спальни спать в гостинную, я пробрался в кабинет Саввы и к утру все разобрал и приготовил. Бумаги на столе у Саввы.

Кстати Савва — приходил из спальни Проглот, посмотрел на меня, дверь я не успел закрыть, так посмотрел и опять ушел спать. Я когда дверь спальни закрывал, смотрю — он уже дрыхнет в своей корзине.

— Няня, так мы поедем, вон и карета стоит уже.

— Ты что, в этом собираешься ехать? Тебе непременно надо заехать в дворянское, иди одень парадный мундир, ордена я не снимала и покажись во всей красе. Давай не строй мне лицо, а то опять орать начну.За Проглотом Ксюша присмотрит. И вы тоже оденьтесь по людски. Разбежались.

Что делать, разбежались.Савва прошел к себе, в дверях стоял Проглот, ждал.

— Проглотик, вот такие детишки, подрастут, ты с ними играть будешь.

Проглот как будто понял, а может и понял, посторонился пропуская в спальню. Переодеваясь Савва разговаривал с Проглотом.

— Мы сейчас в уезд поедем, тебе будет неспособно с нами. Ты с Ксюшей останешься.

Щенок фыркнул.

— Да ладно, что ты, она и накормит. На кухню не ходи, что маленький что ли. А ближе к вечеру, как Полкан после ночи отдохнет, пусть Ксюша тебя к нему проводит. Как как. Возьми ее за подол и тащи к Полкану, я ее предупрежу. Один пока по двору не ходи, не все знаешь, вот распинаюсь с делами, сам все покажу.

Разговаривая с Проглотом, в то же время Савва думал, а не схожу ли я с ума потихоньку, разговаривая с щенком в полном убеждении, что он меня понимает. А может и понимает, вон как разумно себя ведет. Посмотрим. Из ящика стола взял полторы тысячи рублей, подумал — взял еще полторы. Должно хватить, надо же еще конфеты купить сельским ребятишкам. А то кто его знает, какие цены в этом уезде. Открыл дверь, пропуская вперед Проглота.

— Ну пойдем, найдем Ксению.

— А что меня искать, я уже пришла, ждала, когда выйдешь, Савва Игнатьевич. Пойдем со мной Проглотик, там на кухне для тебя приготовили вот такую кость, больше тебя, а сколько мяса на ней, ууу.

— Его что, уже на кухню приглашают?

— А как же, там коврик у стены постелили и повара уже соревнуются, вот это оставим для Проглота, а это Полкану. Раньше-то только Полкану шло, а сейчас кто за него, а кто за Проглотика. И хвастаются у кого из них аппетит лучше.

— И у кого?

— Так Проглотик маленький еще. Мы пойдем Савва Игнатьич, а то косточка убежать может.

Услышав про косточку, щенок устремился на кухню. Савва засмеялся, конечно, вдруг косточка убежит. Так, посмеиваясь вышел на улицу. Никита с Кириллой уже сидели в коляске — той, с большим багажником. Поздоровавшись с Прохором, залез внутрь.

— А что на этой поехали?

— Так сколько везти придеться домой, еще и телегу там поди арендовать придется. Трогай Кирилла, а ты чего Савва смеялся когда из дома вышел?

Савва рассказал про косточку. Посмеялись. Потом Никита задумчиво сказал.

— Настоящий солдат растет, главное — на кухне завести знакомства.

Через село ехали, постоянно раскланиваясь на приветствия, Кириллу поздравляли с прибавлением семейства. Встречные мужики шутливо хвалили за старательность, Кирилла так же шутливо гордо выпячивал грудь.

Проехали село. Кирилла, развернулся на своем сиденье к пассажирам и хотел что-то сказать.

— Погоди Кирилла, извини перебью, вы мне обьясните, как проходит обряд крещения? И почему в церкви? Я один раз маленьким еще видел так. Стоят родители, перед ними вышел мужчина, раскинул руки крестом — постоял и потом в дом все пошли.

Никита с Кириллой переглянулись. Заговорил Кирилла.

— Видишь ли Савва, жизнь-то она по всякому может повернуть, поэтому возник такой обычай. Родился ребенок прожил неделю и самый уважаемый человек перед общиной объявляет об этом и ребенку дают имя, что выбрали родители. Показывают ребенка людям. Потом перед родителями выходит человек, неважно, мужчина или женщина, раскидывает крестом руки, тем самым показывая, что в случае чего, будет защищать и ростить крестника не хуже своих детей. И так стоит, а старший спрашивает у общины, если ли кто против этого крестного. Если ни одного голоса против нет, то этот человек считаетется крестным со всеми обязанностями.

— А если кто против?

— Пусть объяснит почему и община уже решает. Одно время церковники пытались себе этот обряд забрать. Заставляли детей в церковь возить, окунали в воду, проводили какие-то обряды. Ну вот предстовь, на улице мороз, а младенчика вези в церковь, там его окунают в воду, над раздетым поют, потом вези обратно, да еще деньги требуют за это. Сколько же детей болело после этого и простывали и эту купель не промывали нормально. Ну и люди плюнули на это.К старому обычаю вернулись. А потом патриархом стал наш Елизар и запретил церкви влезать в светскую жизнь людей, разогнал каких дармоедов. Его и схимники Титьевского монастыря поддержали.

— Так наш Елизар был патриархом!?

— Почему был, он и сейчас там всем рулит. А то что у нас живет? Говорит воздух у нас приятственный, да и со стороны видней как дела идут.

— Никита, а там в палатке, поминали патриарха?

— Ну так Елизар назначил номинально с одобрения схимников. А без его одобрения в столице и пукнуть боятся.

— А вы вроде говорили, что крестины в церкви проходить будут.

— Не в церкви Савва, в церковном дворе, а проводить будет Елизар, самый уважаемый старейшина на селе. И лето сейчас, тепло. Там и праздновать будем. Все таки не обойдемся без аренды телеги. Так, надо купить бочечку сладкого вина для женщин, покрепче для мужчин. Ты денег-то достаточно взял? Учти, мне няня запретила тратиться.

— Да вот три тысячи взял, сейчас думаю, не мало ли.

Кирилла с Никитой переглянулись и захохотали.

— Чего ржете, мало что ли?

Заржали еще громче. Сквозь смех Никита выдавил. — Ты что, весь уездный скупить хочешь?

— Да ну вас, сказали взять, а сколько не сказали. Откуда я знаю цены, я когда последний раз в уездном был? Я вон когда в Столице был, хотел в гостинице с конюшней остановиться, так с меня четыре с полтиной хотели содрать за ночь.

— Ну и как остановился там?

— Что я захворал на голову что-ли? Такие деньги платить за переночевать -у нас баран взрослый стоит четыре рубля. А сколько мужику работать надо что бы заработать эти четыре рубля? Нормально с Буланкой переночевали в лесу. Так должно хватить денег-то?

— Да хватит Савва, хватит. Еще и останется.

Савва мечтательно сказал;

— Я вот хочу Игнату коня купить. Да нет, деревянного. Я в Столице возле той гостиницы мальчишку на деревянном коне видел — он сидит на коне подпрыгивает, "но!" кричит, а его постарше на колесиках за веревочку катает. А конь раскрашенный, яркий и мальчишка деревянной саблей размахивает. Игнат подрастет я его бы катал на таком коне, а он мне бы "но" кричал. А то няня сказала Наташеньке сережки купить, а про Игната не сказала. Ему же обидно будет.

— Да ну Савва, она же знает, что мужику — мужики сами подарки выберут.

— Так давайте, съездим в Столицу, поищем коня.

— Савва, в лавке для детей все есть, я вроде видел там такого коня, а нет смотаемся в Столицу, там поищем.

Так за разговорами приехали в уездный город. Сначала надо заехать к голове уездного дворянства, как сказал Никита — встать на учет. Заехали. Привязав лошадей, Кирилла догнал их на крыльце.

— Вы учтите, голова перебрался на второй этаж, так что придется подниматься.

— Это когда он успел и почему? У него же кабинет на первом был.

— Кто-то стуканул жене, что голова встретился с пассией в кабинете, а секретарь отлучился. Жена и ворвалась в кабинет в соответствующим настроении, ладно, что они только договаривались о последующей встрече и обстановка была чисто деловая. Да голова достойный человек, не позволил бы себе неприличного в кабинете. Вот он на всякий случай и перебрался на второй этаж.

— Вот откуда ты Кирилла все знаешь?

Пыхтя на лестнице спросил Савва.

— Так он сам рассказывал со смехом и удовольствием — вот, мол какие битвы из за меня происходят.

— А жена что?

— Голова говорит, что давно не получал такого удовольствия, глядя на лицо жены. Пожалуй, говорит, с молодости.А пассия, да какая там пассия. Она вдова его боевого друга и они с однополчанами иногда собираются у нее — чай попить, поговорить. Но без жен — вот жены и бесятся, что их не берут, вот и выдумывают всякое.

Так хихикая подошли к приемной головы, зашли в приемную. Их встретил пожилой поручик с крестом Георгия на мундире. Увидев вошедших, встал из за стола, радостно улыбаясь.

— Никита Егорович, Кирилла Авдеевич, приветствую в нашей обители порока.

Пожал руки, повернулся к Савве.

— Савва Игнатьевич, желаю здравствовать, льщу себя надеждой, что помнишь старого поручика Нилыча.Поздравляю с чином и высокими наградами.

— Александр Нилович, стыдно должно быть, сомневаться в моей памяти или ты забыл, как по привычке угостил меня кофетой в последний мой приезд в собрание?

— А я и сейчас вот угощаю.

И каким-то образом в его руке появилась конфета. Протянул Савве и шагнув ближе обнял его. Похлопал по плечу и опять к Кирилле.

— Кирилла Авдеевич, еще поздравляю с прибавлением семейства.

— Александр Нилович, а позволь тебя спросить, с чего ты меня с Авдеевичем величаешь?

— Так поздравляю же, Кирилла! Вы к голове? Сейчас доложу.

Прошел в кабинет, откуда донесся голос.

— Так, что ты их на пороге держишь? Заходите, где вы там!

Зашли в кабинет, навстречу, прихрамывая спешил пожилой полковник.

— С вами потом поздороваюсь, Савва, здраствуй.

Обнял Савву.

— А я все гадал, когда старика проведаешь! Вот стыдно должно быть, про нас забыть.

— Так, дела некоторые накопились, Николай Николаевич, ты уж извини. Разреши доложить, представляюсь по случаю прибытия домой.

— Да ладно, представляюсь. Поздравляю, Кирилла, поздравляю с прибавлением семейства. Здравствуй Никита. Да, господа, позвольте представить вам. Ротмистр гусарского полка Плюховский, прибыл в уезд по семейному и служебным делам.

Все уставились на сидящего возле стола гусарского ротмистра, что не поднимаясь со стула величаво наклонил голову в высоком кивере. Вошедшие переглянулись. Савва демонстративно снял с головы гренадерскию фуражку.

— Господин полковник, может быть все таки найдется некоторое наличие лошадей?

Не обращая более внимания на вошедших, ротмистр видимо решил продолжить разговор, подумаешь — вошли двое штатских, да какой-то поручик. Усаживая вошедших, Николай Николаевич сказал.

— Нет, господин ротмистр, ничем не могу помочь. Вот господа, ротмистр, кроме семейных дел закупает лошадей для ремонта полкового обоза.

— А старые от безкормицы померли?

Не удержался Никита.

— Вы господин, не знаю вас, от колкостей бы воздержались, с гусарским ротмистром разговариваете.

Николай Николаевич отвернулся к окну и закашлялся, скрывая смех.

— Позвальте представиться, Суков — управляющий хозяйством владельца Пекарева.

Ротмистр оживился.

— Так у вас в хозяйстве и лошадей достаточно?

— Ну пока достаточно.

— Так давайте договоримся, на продажу мне некоторого количества. Я даю хорошую цену.

— Ну я сказал, что достаточно для хозяйства, но на продажу у нас нет.

— Так может владелец решит продать, где я его могу увидеть?

— Так вот сейчас можете увидеть.

Ответил Никита, показывая на Савву. Ротмистр опять же величаво развернулся к Савве и вылупив глаза уставился на ордена. Вскочил. И стало понятно, почему не снимал кивера.Ротмистр был до смешного маленького роста, да еще на высоких каблуках. А ведь по статусу орденов должен стоять перед владельцем. Савва оглядел ротмистра и брюзгливо сказал:

— Мой управляющий сказал, что на продажу нет, этого достаточно. Можете быть свободны, ротмистр.

Тот козырнув, выскочил из кабинета.

— Спасибо, Савва, выручил старика.

Засмеялся Николай Николаевич.

— Вот так достал меня.

— Да кто это такой?

Спросил Никита.

— Это? Это племянник владелицы Серпуховой, ты же знаешь ее. Он служит в Столице, а там знаешь какая служба у гусаров. Шлындают по городу со своими киверами, пьнствуют да по купчихам бегают. Представь полк в триста человек и в боях были девять лет назад, да что в боях, четыре года назад хотели учения с ними провести, так ничего не вышло.

— А этот чего приперся к тебе?

— А этот получал от Серпуховой ежегодное денежное содержание, мол -тетушка, жизнь в столице очень дорога и накладна, а не охота позорить фамилию не подобающим видом.

— Так гусарам платят такие деньги, можно масло есть и маслом какать.

— Это ты Кирилла так считаешь, а ему видишь не хватает. Ну посылала, хотя я узнав, отговаривал. А тут у гусарика неприятность случилась, он по купчихам в годах шастать любил, дебелые любят таких мальчикообразных. Толи он не в то окно залез, то ли не успел вылезти вовремя, а только скандал знатный получился. Серпухова узнала и отказала в деньгах. Мало того, написала завещание в пользу внучки покойной старшей сестры с условием, что выйдет замуж за Андрея Авдеева — сына старой своей подруги. А что условия, у Настасьи и Андрея давно любовь, ждут только возроста Настасьи. И отписала о том этому хлыщу. Тот задницу в охапку, наплел в полку, что здесь лошадей табуны немерянные и к тетушке. Серпухова меня пригласила на закрепление завещания. Как этот там вертелся, как уговаривал тетушку, как врал, что это все наветы злых к нему людей. А Серпухова в Столицу людей доверенных посылала и они все вызнали. Он и ко мне подкатывал, мол мы оба военные люди, должны понимать друг друга, воздействуйте на тетушку, остановите от ошибки.Тьфу

Полковник плюнул.

— И все на вы называет, засранец. У них там мода появилась, если на вы человека называть, то ты как бы его ставишь выше себя, а если с пренебрежением, то высказываешь презрение. И куда император на этих гусаров смотрит?

— А туда и смотрит, вышел указ, присоеденить гусаров к драгунам в качестве курьеской службы, ибо в других военных службах пользы для армии от них нет.

Николай Николаевич захохотал.

— Вот это дело, петухам этаким, а драгуны дядьки суровые и по зубам послушание закрепят, ах как хорошо. А то их прикрепили к городским стражникам, как легкую кавалерию, так губы заворачивали — не можно мол.Да и хрен бы с ними, вы-то чего на дверь смотрите? Появились в кои-то веки и бежать.

— Да нам, Николай Николаевич еще по лавкам пробежаться надо, моим крестникам подарки надо купить, да няня список дала, надо с ним побегать.

— Так это ты будешь крестным детям Кириллы? Поздравляю, Саввушка, достойное дело и тебя Кирилла еще раз поздравляю.

— Ага, и меня поздравь, что я не сунулся в крестные.

И Никита рассказал про радость Саввы и про сломанную коновязь. Полковник долго смеялся и приговаривал.

— Эту новость непременно расскажу на чаепитие.

На такой веселой ноте попрощались, в приемной попрощались еще, Савва получил еще одну конфету и выкатились из дверей дворянского собрания, улыбаясь. Когда подходили к коляске Савва услышал за спиной.

— Господин поручик, разрешите обратиться?

Савва повернулся к подошедшему ротмистру.

— Господин ротмистр, почему ТЫ обращаешься к людям на ВЫ?

Ротмистр растеряно смотрел на Савву.

— Но в Столице это последнее веяние заграничной моды и показывает твое отношение к окружающим.

— Значит к императору можно обращаться ты, а к ротмистру вы? Ладно, это не мои заморочки, что ты хотел услышать от меня.

— Господин поручик, если у вас нет на

продажу лошадей, может подскажете у кого можно купить?

— Господин ротмистр, сейчас лето, полевые работы в разгаре — каждая лошадка на счету. Вам никто не продаст. И хотите совет? Уезжайте в полк как можно скорей, ваш полк готовится к передислокации и прекратите что либо просить или требовать от тетушки. Госпожу Серпухову здесь любят и уважают. И за Настасью свернут голову. Вы же не хотите оказаться под корнями какого нибудь дерева?

— Вы мне угрожаете?!

— Да, я тебе угрожаю, посмотри на эти ордена, как думаешь, за мазурку на паркете подобное дают?

Ротмистр посмотрел на Савву — стоит молодой офицер, опираясь на трость, на груди высшие воинские ордена. В побелевших глазах — нет лучше не видеть. Кивнув, ротмистр развернулся и торопливо ушел. Савва ворча;

— Хоть эта польза от орденов.

Полез в коляску. Немного отъехали и Никита спросил.

— Что, мог и прикопать ротмистра?

— Да я хотел дать ему по голове еще в кабинете, не хотел растраивать Николая Николаевича, так сволочь напомнил училище. А останется здесь точно прикопаю. Узнаю, что не уехал — приеду и прикопаю. А что мне, у меня в крестных такой человек, что у наследников императора часы отбирает и племянникам дарит.

Дружно заржали, так посмеиваясь и шутя ехали до лавки. В лавке "Все для детей", было все для детей. Никита вытащил список и ушел в глубину лавки, с ним устремилась туда одна из девушек продавщиц. Кирилла отошел с другой девушкой в другую сторону и разговаривал, иногда сверяясь со своим списком. Савва растерявшись, рассматривал полки с товароми. К нему подошла женщина в годах, доброжелательно улыбнулась.

— Господин поручик что нибудь хочет выбрать или пришел за компанию с друзьями, здраствуй. Я хозяйка этой лавки Милова Степанида Ивановна и могу подсказать.

— Здраствуй Степанида Ивановна, я Пекарев Савва Игнатьевич. Пришел с друзьями, им дали списки, что купить, а мне нет, вот и растерялся. Уж очень богато у вас. Вот вспомнил, а игрушки у вас есть?

— Конечно, только они в тех витринах, очень хороший выбор. Пойдем я провожу.

— А кони есть, деревянные, такие разрисованные?

— Есть и даже разной масти.

— Пойдем-пойдем, где они?

Степанида Ивановна, тихо засмеялась и повела Савву. Савва увидел коней и пораженный встал; кони— гнедые, черные, серые в яблоках. Блестящие, лаковые, да красота неописуемоя!

— Я вот этого возьму, в яблоках, и вот этого — гнедого.

— Погоди Савва Игнатьевич, какого возроста ребенок, видишь они разного размера, для разного возроста.

Савва растерянно посмотрел на Степаниду Ивановну.

— Так они вот только родились.

— Кто?

— Да дети.

— Чьи? Ваши?

— Нет, вон у Кириллы, я им крестным буду.

— Разреши Савва Игнатьевич я позову Кириллу?

— Да, конечно.Пусть Кирилла разъяснит сам, чьи дети, а я уже упарился.

Подошла владелица лавки в сопровождении Кириллы.

— Савва, какие кони? Он же только родился!

Савва набычился.

— А когда подрастет и коней в лавке не окажется, что делать будем? Давай не спорь, тебя позвали помочь коней выбрать, вот и выбирай.

Степанида Ивановна, смеясь стала подсказывать.

— Вот смотрите — этот для самых маленьких, вот садите в креслице, так и так ремешки застегиваете и ребенок может даже спать. Видите здесь не колесики, а полозья выгнутые, ребенка качать.

Савва победно посмотрел на Кириллу.

— Видел, для самых маленьких! А для побольше есть?

— Вот для побольше. Тут уже седло, вот стремена и этот на колесиках, можно катать.

— Видал, на колесиках! Оба беру, а вот сабли деревянные есть? Такие, под детскую руку.

— Есть, вот тут, видишь большой выбор.

— Вот эту, эту и вот эти две. А вот куклы для девочек есть?

— Конечно, вот их у нас много.

— Вот эту, эту, вот эту и вот эту.

— Савва, ну куда столько набираешь?

— Игнатику вон сколько подарков, а Натальюшке меньше что ли. Ей обидно будет.

Кирилла махнул рукой и под смех Степаниды Ивановны пошел по своим делам.

— Вот Савва Игнатьевич, чуть не забыла, есть детские колясочки, девочкам кукол катать. Вот такие и такие, какую выберешь?

— Давайте обе, Наталья подрастет и сама выберет. Только вот как в коляску ко мне грузить будем?

— Не беспокойся, сейчас позову помощника и он все сделает.

— Только в коляску я сам скажу как ставить. Пойдем, я деньги отдам Никите, он и будет платить, а я покажу как класть в коляску.

Савва нашел Никиту, вручил ему деньги, сказал, что ждать будет в коляске и вышел из лавки. Возле коляски стоял человек, возле него купленные игрушки. Мужчина смотрел на коней, любуясь.

— Что нравятся? Мне тоже понравились, давай вот так осторожно поставим, это вот тут закрепить надо, а вот здесь привяжем и хорошо будет. Спасибо.

Савва залез в коляску сам и довольнешенек уселся, раскинув руки по спинке сиденья, любуясь покупками. Нагруженные пакетами, свертками, из лавки вышли Никита с Кириллой.

— Смотри-ка на него Кирилла, расселся фон-барон, нет чтобы помочь.

— А что помогать, сами же справились прекрасно, все разом принесли.

Никита с Кириллой подошли к коляске и остановились пораженные.

— А мы как поедем, ты зачем все сюда погрузил? Багажник же есть.

— Вот в багажник свои покупки и складывайте, а это не дам. Сам хвастался какой большой багажник. А если у коней лак поцарапается или платьица у кукол помнуться, что люди скажут? Ай какой крестный, какие подарки детям не совсем хорошие купил?! А доедете прекрасно, боковые сиденья есть, а Кирилла вообще впереди едет.

— Ну давай хоть сабли и колясочки в багажник уберем.

— Сабли убери, а коляски не дам, вдруг повредятся.

— Чтобы я еще раз с ним в лавку для детей заехал!

— Хватит ворчать Никита, поехали дел еще много. А ты чего стоишь и ржешь Кирилла, поехали что ли. Надо же еще к госпоже Покровской заехать.

— Ладно, но к госпоже Покровской ты заходить не будешь и вообще покупки мы Кириллой будем делать, благо деньги твои у меня.

— Ой, да больно надо, я прекрасно и в коляске посижу. У меня вон какие кони в компании.

Погрузившись, поехали. Никита, глядя как Савва заботливо придерживает коней и кукол, перестал ворчать. Приехали в лавку госпожи Покровской, Никита ушел, через короткое время вернулся, протянул Савве две коробочки.

— Выбери, какие для Наташеньки подойдут.

Савва открыл, посмотрел. Красивые, маленькие и как говорила няня, без камней.

— Так обе красивые, бери обе коробочки.

— Коробочки, это не коробочки, а серьги. Я обе и купил. На вот еще одна, сам передай Кирилле, это для Лукерьи Ниловны.

Не раскрывая коробочку, Савва передал Кирилле.

— Кирилла, это для Лукерьи Ниловны. Поехали, что ли домой.

— Какой домой, надо же заедки детям купить, девушкам.

Савва уставился на Никиту.

— Каким девушкам, каким детям, они же еще маленькие.

Кирилла с Никитой захохотали.

— Да для сельских ребятишек, надо еще воды сладкой купить, женщинам винца сладкого, мужикам чего покрепче. Поехали.

Ну и поехали — заезжали в какие-то, лавки, Никита уходил, возвращался, что-то грузили в багажник. Потом заехали в лабаз, Никита уже с Кириллой вернулись не скоро в сопровождении ломовой телеги, груженной бочками и бочонками. От обоих попахивало винцом.

— Вы, что уже пригубили?

— А как же, надо же было все попробовать, эти торговцы вином еще те ухорезы. Вот сейчас домой.

И поехали домой, Никита с Кириллой разговаривали, шутили, Савва слушал их в пол уха, а сам все смотрел, как солнышко играет на лаковых конях. Так незаметно и прибыли домой. Кирилла ушел разгружать ломовую телегу, Никита с няней занялись разгрузкой багажника. А Савва, подозвав Прохора, переносил игрушки к дому Кириллы. Перенесли все, положили аккуратно на крыльцо, в дом-то не пустят. Подошла няня, посмотрела.

— Молодец Саввушка, хорошие подарки, сам выбирал?

Савва кивнул, в глубине души опасался, что няне не понравится. Вынул из кармана кробочки с сережками.

— Вот еще, няня, от госпожи Покровской

Няня взяла коробочки, сунула в карман

— Я сама выбирала, знаю что там. А куклы хороши, вот бы мне такую в детстве.

— А что у тебя в детстве не было?

— У меня Саввушка, и детства не было. Глафира! Собери подарки, протри от пыли и разложь в детской. Пойдем Савва, покормлю тебя, а то эти лоси и сами забыли поесть и про тебя забыли.

Пришла Глафира — заохала, заахала над игрушками, стала переносить в дом. Пока шли к себе, Савва спросил.

— Няня, а как получилось, что у тебя игрушек не было?

— Я Саввушка в детдоме выросла.

— В каком детдоме?

— Тьфу ты задумалась, я тебе потом как нибудь расскажу, сейчас не время. А игрушка у меня была, я ее на улице нашла. Она и сейчас со мной.

Няня вынула из кармана фигурку совы с рапростертыми крылышками. Подала Савве.

— Ну-ка скажи из чего она сделана?

Савва взял фигурку в руку, легкая, попробовал поцарапать ногтем, не получилось. Вернул няне.

— Не знаю.

— Это называется пластмасса. Все. Вопросы потом, иди мойся с дороги и в столовую.

Савва прошел к себе, Проглота в корзинке не было, по дому шастает поди. Умылся с дороги, переоделся в домашнее и прошел в столовую. В столовой уже сидели Кирилла с Никитой попивая морс, что-то обсуждали.

— О, явился, садись ешь давай, а то няня нам уже втык за тебя дала.

Савва посмотрел на миску Проглота.

— А где мой едун?

— Вон бежит твой едун.

В столовую забежал Проглот, игнорируя свою миску, подбежал к Савве, стал просится на руки. Савва подня щенка с пола погладил.

— Ты чего миску не замечаешь?

Проглот посидев немного на руках, стал проситься на пол. Савва крякнув опустил. Щенок тут же побежал куда— то из столовой. Кирилла сказал.

— Смотрите, подрос наш-то, уверенно как бегает.

Никита ответил:

— Хорошее питание кого хошь оживит. Вон видишь и у Проглотика уже свои дела появились.

Савва поел и вышел на крыльцо, присел на нижнюю ступеньку, огляделся. Все чем-то заняты, один Савва скучает, но подумал как будет Игната катать на лошадке — хорошо. Увидел идущего от ворот Полкана, какого-то понурого, усталого. Позвал к себе, тот глянул и подошел, присел рядом на землю. Савва обнял его одной рукой, сказал.

— Не грусти Полкан, все наладится, у меня-то налажив....

В голове у Саввы как что-то вспухло, увеличилось и лопнуло. И стал слышен густой голос. — Что наладится, кому это все нужно. грустно проговорил голос — Кому мы нужны, кому я нужен? Савва огляделся вокруг, поблизости никого не было. Савва осторожно повернулся к Полкану.

— Полкан, это ты сказал?

— Что сказал, я подумал.

— Ну хорошо, подумал!

Полкан посмотрел в глаза Савве.

— Ты слышишь меня?

— Слышу, только не ушами, а голове голос, густой такой.

Полкан бросился на Савву, опрокинул его на ступенки и стал лизать в лицо, крича своим баритоном. — Хозяин, хозяин вернулся, я знал, знал, что у таких родителей не может щенок не слышать нас Савва смеясь отбивался от Полкана.

— Да погоди ты как это произошло! Вон уже люди на нас смотрят. Нет, подожди, пойдем в дом. А, ты же не ходишь в дом. — Теперь можно, хозяин вернулся. Сними ремень. Савва потянулся к поясному ремню. Полкан хихикнул. — С меня сними ремень. Савва снял ошейник. — Сейчас одень обратно. Савва застегнул на шею ошейник. — Пойдем, говорить. С Игнатом хозяином хорошо было говорить, с Наташей хозяйкой не так чисто говорить, с тобой Савва хозяин очень хорошо говорить.Так с разговором дошли до кабинета. Встречные домашние пораженно останавливались, увидев Полкана в доме. Зашли в кабинет, Савва устроился в кресле, Полкану предложил устраиваться поудобней где хочет. Тот прилег на ковер. — Так мы с Игнатом хозяином говорили.

— Полкан, ты не можешь объяснить, как получилось, что я тебя слышу?

— Не знаю, Савва хозяин.

— Ты зови меня просто Савва, без хозяина.

— Хорошо, Игнат хозяин тоже так говорил, говорил я тебе не хозяин, друг и говорил что значит друг.

— Вот и я тебе друг. А другим можно сказать, что мы слышим?

— Только Никите другу и няне другу, Кирилле другу. Игнат говорил другим опасно. Никита идет с Кириллой, я сплю.

В кабинет вошли Никита с Кириллой.

— Говорят, Полкан вошел в до..

Увидел лежащего на ковре Полкана, запнулся на словах. Из за его плеча смотрел Кирилла. Савва небрежно пожал плечом.

— Ну зашел, что теперь Полкану в дом зайти нельзя.

— Да ты не понимаешь, столько лет не заходил и вот! Что произошло?

— Позовите няню и закройте дверь.

Полкан лежал на ковре и даже стал похрапывать. Никита выскочил за дверь скоро вернулся с няней. Все это время Кирилла смотрел молча стоя у дверей. Вошла няня толкнула Кириллу.

— Чего встал в дверях, уснул что-ли?

Прошла к своему диванчику, присела.

— Ну, что у вас произошло?

Кирилла сказал.

— Сейчас и ты уснешь.

И тут няня увидела лежащего Полкана, кинулась к нему

— Что с ним? Это вы сотворили с Полкашей!

Савва сказал.

— Полкан, хватит притворяться, няня же убьет нас за тебя.

Полкан вскочил на ноги, лизнул в лицо присевшую над ним няню и виновато посмотрел на нее. Та выпрямилась, не спеша вернулась на свой диван и медленно так же сказала.

— Если мне сейчас не объяснят, то точно будут не только спящие.

— Извини няня, Полкан тоже извиняется.

— Это как он извиняется, лизнул в нос?

— Нет, я стал слышать его голос, он извиняется голосом. Сейчас говорит, как Игнат слышал его.

Никита присвистнул.

— Ну ни хрена себе, еще один эмпат в семье.

— Когда стал слышать? Подробно.

— Да вот сидел после обеда на крыльце, мимо идет Полкан, грустный, я позвал заговорил и в голове как будто вспухло, потом лопнуло и стал слышать Полкана. Голос такой густой. Баритон.

— А ты чего столько лет мозги парил? Савва озвучивай. Почему в дом не заходил?

— Нельзя было, хозяин ушел, хозяйка ушла, должны снять ремень с шеи и прогнать в камни. Без ремня боятся, сильно. Говорят убивать без хозяина будем. Или убивают, когда увидят в камнях. А здесь ремень не сняли, не прогнали, думал потом убьют, ждал. Не убили, есть хорошо давали. Стал охранять дом.

— Тебя ураги таким сделали?

— Не знаю, маленький был, меньше Проглота, ложили на стол, к спине под кожу железки — очень больно, потом еще больно, ничего не помнишь. Потом дают сладкую воду и опять на стол и очень больно. Много раз. Потом хозяин

все. Даже сейчас больно.

— Все успокойся. Ну поняли? Селекционеры блин. Они в позвоночник вводили электроды и воздействовали на позвоночный мозг. Еще одни Павловы нашлись, твари.

— А Игнат об этом знал?

— Нет, недавно вспомнил.

— И много таких как ты?

— Нет, они говорят, очень дорого с таким воевать, только богатый.

— С кем они воюют, с англами-то когда было?

— Друг с другом, идет по дороге, навстречу такой же. Железо вытащат и махать и нас заставляют драться, кто победил, забирает простых себе. Кто на полях работает.

— Ты же маленький к нам попал, откуда знаешь? Тебя же маленького подарили Игнату.

— Не подарили, купили долг жизни. Вы все тогда спасли жизнь тому. На нем долг жизни, отдал меня — нет долга.

Няня витеивато выругалась. Савва распахнул глаза, никогда такого не слышал от няни.

— Чего глаза выпучил, озвучивай.А потом вспомнил?

— Что вспомнил, что братья рассказали, у меня два брата, пришли ко мне из-за камней. Меня услышали и пришли.

— Где они?

— В лесу, только прошу, убивать не надо, мы сами уйдем, вот только у меня хозяин.

— Я тебе сказал, что убивать никого не будем!!!

— Говори, что он сказал?

Савва озвучил. Люди вскочили на ноги и в три голоса принялись кричать на Полкана, постукивая себя по головам. Потом успокоились няня спросила.

— Ты сказал братья здесь, где они, как?

— Мы одного помета, у них ушли хозяины, их выгнали, они ушли в камни. Я был в лесу, плохо было, громко думал, они услышали, откликнулись. В камнях можно пройти сюда. Одно место по камням, другое под камнями, эти так сюда ходят и ездят. Наши нашли трудную дорогу сюда в камнях, пройти трудно. Эти не знают. Думали я прячусь здесь в камнях, звали туда, я говорил, не верили решили посмотреть.Хотят узнать можно здесь жить всем. Там еще много есть. Братьям плохо, охотиться не учили, что я принесу или что трое загоним в лесу. Опасно, человек леса может думать волки.

— Михей, лесничий? Да, этот может выследить.

Няня встрепенулась.

— Так, мужики — Кирилла, беги запрягай, Савва с Никитой собирайтесь поедете за братьями, возьмите с собой поесть братьям.

— Вареного не надо, не будут есть, боятся, уснут.

— Барана хватит?

— Половину хватит.

— Все собираемся.

Пока Савва переодевался, в комнату прибежал Проглот, увидел Полкана, радостно запрыгал вокруг. Полкан подтакивал его носом, ласково бурча.

Савва спросил:

— Проглота тоже будет слышно?

— Да, сейчас маленький, меня слышит — тебя потом. Мы научим, будет раньше слышать.

— Скажи ему, что сейчас мы уедем, скоро вернемся, пусть идет к Ксюше.

Щенок радостно крутанулся и убежал.

Савва с Полканом пошли к выходу. Встречные радостно улыбались Полкану. Полкан спросил. — Что их радует? Этот оскал у человеков означает радость.

— Они радуются за тебя, что ты вошел в дом, все переживали за тебя.

Полкан промолчал. Сели в коляску, Полкан повозившись на сиденье прилег на пол, возле завернутого в мешковину мяса. Никита правил, потом спросил.

— Можно задать вопросы? Савва озвучивай.

Ухмыльнувшись Полкан ответил.

— Ты друг Никита, забыл как гонял меня в походе, я съел половину твоего котелка. Звал оглоедом, Савва, что это? Тоже не знаешь? Пусть говорит, я давно не говорил с человеками.

— Ты говорил за камнями есть еще таких. Сколько, сотня, половина сотни, несколько сот.

— Друг Никита, я помню сколько солдат сотня, половина. Братья говорят, половина и еще половина половины и еще несколько.

— И все кобели, ну в смысле самцы или есть самки?

— Нет самок нельзя. Их делают как ощенившихся и они злые, всех хотят убить не хозяина. И щенков перестают метать. У них хозяин ушел ее убивают.

Никита выругался и ругался, пока Савва с подсказки Полкана не сказал куда заворачивать. Полкан сказал.

— Я позвал их, они недалеко, боятся, думают меня заставили.

— Я ничего не слышал, а я могу с ними говорить?

— С ними я по другому говорил, ты просто говори, тебя слышат говори голосом. Мясо потом достанешь.

— Ребята, я знаю, вы слышите меня. Здесь вам никто не причинит вреда, здесь только друзья и рады вашему приходу. Полкан же вам рассказывал про жизнь здесь, здесь совсем по другому. Вместе подумаем и мы, люди поможем другим братьям перебраться к нам из за камней. Здесь нет обычая вас выгонять из дома, если хозяин уйдет совсем и вы все найдете здесь себе хозяев. И не только хозяев, но и друзей. Выходите.

Из кустов вышли два пса, размером с Полкана, худые. У Саввы в голове раздался голос. — Правда ты нас слышишь.?

— Да слышу. Я буду говорить голосом, чтобы мой наставник слышал меня и понимал о чем мы говорим.

— Правда будут у всех хозяин?

— Да, вас еще и не хватит на всех желающих.

— Ты всех примешь что придут?

— Всех, будет больше, буду рад.

— И у всех будут кличка, как у Полкана?

— Да, кто захочет, такую выберет.

— Полкан сказал привез мясо очень надо.

Савва засуетился доставая мясо. Никита молча взял мясо у Саввы, отошел немного в сторону расстелив мешковину, вернулся к коляске. Полкан подошел к мясу сказал Савве

— Должен есть, что нет плохого в мясе.

Братья подошли к мясу и стали есть, сдерживаясь, хотя было видно как они голодны. Савва с Никитой отвернулись и Никита шепотом время от времени ругался. Потом сказал тихо:

— Вот встречу хоть одного урага, обязательно убью. Это же надо такое придумать. Сволочи.

— Сейчас Никита надо думать как остальных вытаскивать оттуда будем.

— Вытащим, не беспокойся.

Савва услышал голос Полкана.

— Съели, братья говорят поезжай.

— Так давайте все в коляску, у нас две лошади, прокатят, места хватит.

Открыл дверцу, первым запрыгнул Полкан, подавая пример. Потом запрыгнули братья повертелись, теснясь. Савва сказал.

— Да не теснитесь, располагайтесь свободно.

Полкан сказал.

— Никогда не ездили в повозке.

Один из братьев с иронией сказал

— О, знаток может уберешь свой хвост куда-нибудь.

Савва засмеялся. Никита спросил чего тот ржет. Савва рассказал. Никита посмеялся, потом спросил, кто из братьев это сказал. Савва показал. Никита попросил спросить, не хочет ли юморист с братом быть его, Никиты, подопечными. Один из братьев спросил, что это. Савва обьяснил, что Никита хочет быть их хозяином.

— А почему он нас назвал подопе..

— Так называют у нас друга, о котором заботятся. Вот у меня есть подопечный Проглот. Умненький такой, так я слежу, чтобы был накормлен, на улицу сведен погулять. А если куда уезжаю и его нельзя брать с собой, поручаю кому-нибудь.

— Полкан говорил, маленький есть. Что такое Проглот?

— Он маленький, пока его не встретил, он наголодался, много ел, вот Никита и назвал. Это хорошее имя -Проглоту нравится, его в доме любят, зовут Проглотиком и всегда вкусненьким угостят.

— Он живет в доме?! Спит в доме?!

— Да в моей спальне. У него корзиночка

стоит, в ней и спит, ему там постелили мягонько, ему удобно.

— Почему относишься так к маленькому?

— Как.

— К нам так не относятся. Мы собаки, нас боятся. Мы сильные, повредить можем.

— Зачем вам вредить нам, людям?

— Не знаю, нам так говорили.

— Вам так говорили не люди, а уроды и твари. Вот у меня есть лошадь, Буланкой зовут, так такая умница, что слова не найдешь сказать, какая умная.

— У тебя и лошадь зовется кличкой?

— У нас это называют именем. У вас разве не так?

— У нас называют по первой и две последние цифры в номере.

— В каком номере?

Пес поднялся на ноги и одну переднюю лапу положил на колени Саввы. Никита, видя, что собаке трудно стоять на трех лапах, остановил лошадей. Развернулся лицом к Савве.

— Что Никита остановил лошадей?

— Увидел, что тебе трудно стоять и остановил.

— Вот Савва, смотри — на лапе у локтя синие цифры. Когда родились, какого помета, что с нами делали и для чего.

Савва раздвинул шерсть на лапе и увидел ряд татуированных цифр. Подозвал ближе Никиту, показал ему и рассказал услышанное. Никита слез с коляски долго ходил вокруг нее матерясь и приговаривая;

— Сволочи, как в концлагере, вот сволочи. Ничего, доберусь я до них.

Пес смотрел на Никиту и спросил у Саввы:

— Почему Никита злой и говорит слова, я их не знаю.

— Никита злится на тварей, что сделали вам цифры и грозит когда нибудь наказать их за это.

— Эти цифры неправильно?

— Не должно быть этих цифр у разумных существ.

— Как узнать какая собака откуда? Они думали — мы не думаем и не говорим друг с другом.

— Они ходили с вами в сражении, неважно — сражались между собой, или с кем, значит вы их защищали, а у вас не было даже имени, только цифры. А когда нужды в вас не стало, вас выкидывали в камни и пытались убить.

— Да, это так. Полкан говорил, что у вас по другому.

— Да по другому. Я был в сражении, повредил там ногу, видишь хожу с палочкой. Меня наградили орденами и платят деньги, хотя я уже не могу сражаться.

— Что такое ордена?

— Это такие знаки, вешаются на грудь, чтобы все видели какой я был смелый в сражении.

Никита залез в коляску и сказал:

— Да, Савва был смелый. Эх как жалко, что я не могу слышать этих ребят!

Собаки переглянулись, такое чувство, что быстро переговорили и пес сказал:

— Почему не можешь, можешь.

И голос в голове Саввы стал очень громким.

— Никита! Ты меня слышишь?!

Никита замер, повернулся к Савве.

— Твои шуточки?

— Нет, это мои шуточки!

И пес помахал Никите лапой, показывая в улыбке клыки. Никита кинулся обниматься с собаками, шутливо пихать их.

— Тише, вы меня выбросите из коляски.

— Шутник, как это у тебя получилось?

— Мы сейчас научились думать громко и не громко. Полкан так пока не может, его маленького отдали сюда. Мы там учились в камнях, боялись эти нас могут слышать.

— Ураги? А они вас слышат?

— Нет, мы подкрадывались близко, говорили очень громко, много раз — не слышат. Они как дерево, что-то есть, ничего нет.

Никита засмеялся.

— Короче, тупы как пробки. Ну что шутник, будешь у меня жить? И имя твое отныне будет Шутник.

— А брат мой, как брат?

Все посмотрели на третьего, молчаливого пса. Тот пригнул голову к полу коляски, не глядя ни на кого.

— Так я и его тоже имел в виду, как же иначе. Слушай, у нас с Саввой есть тоже брат, зовут Кирилла и если захочешь, можешь выбрать его, а нет, я буду рад.

Раздался новый голос, молодой, сильный.

— Как это выбрать, разве не вы решаете? — Конечно нет, только вы решаете кого выбрать другом и тот друг даст вам имя, которое вам понравиться.

— А где твой брат?

— Он дома нас ждет, только у него родились недавно дети и он пока живет в доме Саввы.

— Щенки — это хорошо, я очень люблю щенков. Мне можно будет смотреть на них?

— Не только смотреть, подрастут, играть с ними будешь.

— А что мы не едем, поехали к Кирилле.

Дальше ехали в молчании, переживая впечатления. Братья сели на пол коляски и обозревали вокруг. Полкан сел рядом с Саввой и тихонько сказал:

— Спасибо, Савва.

Савва молча прижал его к себе.

Так же молча доехали до поместья. В воротах встретил Кирилла:

— Ну и где вы шастаете, я уже хотел за вами ехать, искать.

Увидел собак;

— Ух ты какие красавцы, молодец Полкан, привез братьев. Здраствуйте.

Никита шепнул:

— Не отвечайте, потом. Ему сюрприз будет.

Брат спросил:

— Сюрпиз, это не больно? Кирилла мне понравился, не надо ему больно.

— Сюрприз, это неожиданная приятность.

— Кирилле будет приятно?

— Сам увидишь. Молчим.

Кирилла подозрительно спросил:

— Это ты чего затеял, какой сюрприз? И где он?

— Пошли в дом, там все увидишь.

Из дома выкатился Проглот, кинулся к приехавшим, завертелся у ног. Кинулся к Савве, тот наклонился взять его, щенок не дался, бросился к братьям. Те по очереди облизали его и Проглот вернулся к Савве. Савва взял его на руку, уже тяжеленький стал. Брат спросил;

— Почему взял?

— Он маленький, за нами может не успеть, а мне приятно держать его на руках.

И вслух позвал всех в дом. Сам задержался с Прохором и попросил две полосы кожи.

— Только Прохор, разных цветов и еще просьба. Ты можешь сшить два ошейника, как у Полкана, только цвета разного?

— Завтра к обеду будет готово, Савва.

И увел лошадей к конюшне.

Подойдя к дому Савва увидел, что люди с Полканом стоят на крыльце, а братья топчутся на земле.

— Что это вы ждете?

— Нам нельзя в дом.

— Почему?

— Нельзя.

— Вот, что братья, я владелец этого поместья и я решаю, что кому можно, а что кому нельзя. И вы имеете право заходить в дом, жить в доме, есть и спать. Пошли.

Зашли в дом. Демонстративно не обращая внимания на поведение братьев, что поджались, зашли в кабинет. В кабинете на своем диванчике находилась няня.

— Вот сколько вас ждать, голуби. Полкан знакомь меня со своими братьями. Меня зовут Надежда Степановна, я няня этого оболтуса.

Кивнула на Савву.

— Громко скажи свое имя Шутник и скажи, что выбрал Никиту своим другом.

— Меня зовут Шутник, это мое имя и я выбрал Никиту своим другом.

Няня, открывшая было рот, что бы сказать, застыла с открытым ртом. Кирилла замер на стуле, на который успел присесть. Няня переводить стала подозрительный взгляд с Саввы на Никиту.

— Шутник, подойди, наклони голову и подай ей свою лапу.

— Зачем?

— Она не верит, что это от тебя услышала. И назови ее мадам, и еще раз назови свое имя.

— Она плохо слышит?

— Она хорошо слышит, но если ты не сделаешь, будет ругаться.

Шутник наклонил голову, подал няне лапу и громко сказал;

— Мадам, меня зовут Шутник, это так меня назвал Никита.

И на всякий случай добавил.

— Меня так сказать научил Савва.

Савва не выдержал.

— Ты смотри, первый раз в доме, а уже заложил няне. А что дальше будет.

Няня перевела дыхание, пожала лапу Шутнику. Тут ожил Кирилла;

— А я, а мне друг, опять все себе забрали?

— Брат, подойди к Кирилле и громко скажи...

— Я знаю, что сказать. Кирилла, ты хочешь быть моим другом?

— Ух ты, какой голос, Луша тоже тебя сможет слышать?

— Кто Луша?

— Это моя жена, ну самка.

— Я знаю кто жена, да сможет. А я спросил?

— Да ты что, конечно. Вот это сюрприз, спасибо ребята.

— Дай мне имя.

— А имя Певец тебе понравится?

— Певец, это кто поет?

— Да — у тебя красивый голос и имя понравится Луше.

— Ты мне покажешь своих щенят, детей, да детей?

— Попозже, когда чуть подрастут, сейчас даже меня пустили только посмотреть.

— Боятся ты навредишь?

— Нет, что ты, у нас не вредят детям. Просто дети еще маленькие и они много спят, лишний раз не надо беспокоить.

Савва прервал столь содержательную беседу.

— Послушайте, потом наговоритесь. Вот вам по полоске кожи, повяжите на шею своему другу, к завтрему Прохор обещал изготовить ошейники. Сейчас идите, вымойте своих подопечных, а то лесное житье, это не цветы нюхать. А няня у нас сами знаете и кормить нас грязными не будут, расходитесь по своим ванным комнатам и потом в столовую. Полкан задумчиво сказал.

— А меня мыть не надо?

— Вообще-то надо, но ты же не жил годами в камнях. И если хочешь, пойдем, я налью тебе воды в ванну.

Няня, глядя на них сказала.

— Ладно, люди и звери, пойду насчет покормить скажу. Вот никогда бы не поверила, если бы сама не слышала и видела.

— Я бы и сам не поверил, не со мной это происходи.

После ванной, переодевшись, Савва в сопровождении Полкана и Проглота зашел в столовую. Няня во главе стола как обычно. Кирилла с Никитой справа. На шеях братьев полоски кожи, что дал Савва. Собаки у скамеечек, на которых стоят миски с едой, на полу мисочка Проглота. Стоящая сбоку двери Ксения громко провозгласила.

— Савва Игнатьевич в сопровождении Полкана и принца Проглота трапезничать прибыли!

Засмеялась и смеясь убежала из столовой. Савва вытаращился на сидящих. Никита гордо сказал:

— Это я научил! Ну сколько вас ждать, есть хочется.

Смеялись все, и люди и собаки.Савва пообещал:

— Ничего, я тоже что нибудь придумаю.

— Но-но, у меня защита есть, правильно Шутник?

Но Шутник его уже видимо не слышал, голод не тетка или сделал вид, что не слышит. Няня подождала, пока присутствующие утолят голод и спросила:

— Что дальше будем делать?

— А что делать, будем думать как остальных из Урагии вытаскивать, вызовем дядю Сашу, светлая голова. Ну и гренадеров сюда подтянем тихонько. Переоденем и подтянем. У нас же крестины на носу и свадьба. Как гости приедут. Ивана Гордеевича озаботить насчет чужих в селе.

Шутник наевшись лежал на полу и играл с Проглотом. Не отвлекаясь от игры, сказал:

— Никита, мы троих из-за камней придавили, это не плохо будет вам?

— А где они, надо же спрятать!

— Мы спрятали, мы умеем прятать в камнях. Не найдут. Вам не плохо будет?

— Вообще-то было бы неплохо допросить их, но нет так нет. А смерть этих уродов меня радует, молодцы. А нам не будет плохо. Только интересно, чего они шарахались по нашей земле?

— Мы слышали, видели. Они копали землю, что-то нашли, говорили — хорошо, богато. Надо купить у хозяина землю, хорошо платить. Зачем покупать землю?

— Ты сможешь показать, где копали?

— Да.

— Вот и хорошо, сейчас отдыхаем, разговариваем, знакомимся ближе, решаем бытовые вопросы.

В разговор вступил Певец.

— Никита, мы знаем, что свадьба, что крестины?

Никита стал рассказывать, что такое крестины и сказал, что Савва будет крестным.

— Нам, псам, можно крестным?

Никита переглянулся с остальными людьми и сказал:

— Конечно, было бы твое желание.

— У меня есть желание. Хочу быть крестным.

Остальные собаки хором заговорили;

— Мы тоже хотим крестным, выйдем с Саввой.

Кирилла засмеялся довольный.

— Ни у кого не будет столько крестных, сколько будет у моих детей.

— Надя, у тебя все готово, помощь нужна?

— Да какая от вас помощь, у меня все готово. Сначало крестины и сразу после свадьбы, наша и Глафиры с Прохором-мельником. У нас посаженными Лукерья с Кириллой, у Глафиры с Прохором мы будем. Платья у нас давно готовы, костюмы для вас тоже готовы. Есть, пить с избытком, вина вы привезли хорошего.

— Надя, а мне не показалась в свадебном платье!

— Вот на свадьбе и налюбуешься.

— Савва, почему ты зовешь Надю няней, Никита Надей.

Ответ пришел от Полкана;

— Надя для Саввы пестун, для Никиты будет жена.

— Пестун самка, а какой умный Савва!

Видно, что авторитет няни для собак взлетел до небес. Певец спросил Савву:

— Савва, там в лесу Никиту назвал наставником. Что это?

— Никита соратник моего ушедшего отца, когда я родился — стал моим крестным, как и няня. Когда я подрос стал учить меня военному искуству, наставлять как правильно воевать. Он очень искусный воин. Кирилла тоже соратник моего отца и очень хороший воин.

Собаки с почтением наклонили головы;

— Вы достойные человеки.

Кирилла обратился к няне:

— Надя, когда я увижу Лушу, надо с Певцом познакомить, да и вообще.

— Сейчас покормит детей и придет, только без ваших штучек. Все таки кормящая мать, да и не выйдет у вас ничего — я ей все уже рассказала. Ксения!.. Сходи узнай, как дела у Лукерьи Ниловны.

— А чего узнавать, вот я здесь. Где тут наш Певец? Кирилла говорил, голос у него красивый.

В дверях появилась Лукерья, остановилась, дав посматреть на себя.

Все вскочили на ноги, окружили. Наперебой поздравляли, осторожно пожимая руки. Лукерья шутливо отбивалась, Кирилла требовал оставить в покое жену, просил ее присесть. Собаки смотрели на суматоху. Наконец успокоились, разместились. Луша сказала, смеясь;

— Знакомьте с новыми членами нашей семьи.

Вперед вышел Певец, наклонил голову и подошел ближе.

— Здравствуй, Лукерья, я Певец, мне это имя дал Кирилла. Я прошу твоего разрешения жить в вашей семье.

— Ух ты, какой красивый голос. Конечно ты будешь жить в нашей семье, иди поближе.

Певец подошел вплотную, Луша обняла его за шею:

— Кирилла сказал, что ты хочешь быть крестным моим детям, я рада этому.

Сейчас дети маленькие, а после крестин посмотришь, они тебе понравятся. И зови меня Луша, я так привыкла, а сейчас пойдемте, проводите меня домой. Вы идите вперед, а мы с Певцом позади, посекретничаем.

Так и шли до дому Кириллы. Впереди все, позади Лукерья с Певцом, тихо разговаривая, потом они отошли в сторону и еще говорили. Потом Лукерья погладила Певца по голове, попрощалась со всеми и ушла в дом.

Певец постоял, и подошел к остальным. Шагал пружинисто, видно очень доволен. Никита спросил:

— Ну как, все в порядке?

— Да, все в порядке, Луша сказала, дела семейные.

И видимо от избытка чувств, несколько раз крутанулся на месте.

Шутник поглядел на Певца и спросил у няни:

— Надя, а у нас когда родится дети, когда ты ощенишься? Я тоже хочу детей.

Няня согнулась от хохота.

— Да будет тебе дети, подожди и будет.

Пойдемте в кабинет Саввы, дела семейные решили, надо общие решать.

Взяла на руки Проглата тот разыгравшись шутливо кусал ей пальцы, няня дразнила его, почесывая животик и приговаривала:

— Вот и животик у нас появился, скоро вырастешь большой и тоже будешь требовать себе детей.

Остановилась, обратилась к собакам:

— Слушайте, а вот от наших собак, самочек, у вас щенки будут?

— Там держали сук, которых не присоеденяли к железу, они щенились от нас.

Ответил Шутник.

— А что здесь есть суки? Нам говорили, здесь псов не держат, убивают, некоторых сьедают. Когда услышали Полкана, думали — он как мы прячется в камнях, звали к себе. Не поверили ему сначала, сейчас видим, это не так.

Никита погладил Шутника по голове.

— Ладно ребята, пойдемте в дом.

Зашли в кабинет Саввы, раположились по местам. Проглотик так и заснул на руках у няни.

— Давайте думать, как помочь вашим, да какие они ваши — наши они. Как помочь нашим? Вы как прошли через скалы к нам?

Никита первый начал разговор.

— Что вы там говорили про два прохода к нам?

— Эти сделали под камнями дорогу, земля тряслась, появилась щель, там делали. Телеги ездят. Есть по камням, там только ногами можно. Мы катали туда камни, эти думали камни сами катятся. Опасно много стражи этих.

Наши нашли дорогу сюда, по камням.Эти в стороне, туда не ходят, дорога трудная. У нас есть пожившие, будет совсем трудно.

— Ничего, надо будет, на руках перенесем. Как связаться с нашими? — Надо пойти ближе к камням, мы с братом вместе думаем об одном, получается громко. Нас услышат. Поговорим. Надо быстро. Они наверно думают нас поймали. Мы говорили про Полкана им. Сказали узнать лучше. Плохо верят.

— Конечно, после такой жизни, разве можно поверить. Значит так, я сейчас по делам отойду, вы приготовьтесь и потом поедем связываться с нашими.

Никита вышел. Полкан сказал:

— Пошел делать "ти-ти-титити".

Няня с Кириллой переглянулись, Кирилла спросил:

— Ты откуда знаешь?

— Когда Никита уходит туда, потом слышно "ти-ти-титити".

Савва вопросительно посмотрел. Няня сказала: — Потом Савва, видишь сколько дел навалилось. Давайте собирайтесь, возьмите на всякий случай оружие и больше продуктов. Ребятам надо лучше питаться. И осторожней там, видите эти чертовы ураги ползают. Если встретите, кончайте, не возитесь с языком. Потом съездите, где ураги копались, ребята покажут. Лопаты кирки не забудьте. Я пошла насчет продуктов. И поторопитесь время не утреннее, а дел много. Все, разбежались.

Ушла унося с собой Проглота. Певец вопросительно посмотрел на Кирилла:

— Куда разбежались?

Полкан важно ответил:

— Это означает, что надо готовиться к поездке.

Кирилла с Певцом ушли на конюшню, Савва полез в оружейный ящик. Так пистолеты, длинноствол не брать, нечего народ пугать. Зарядов побольше в эту сумку, должно хватить, ладно еще добавим, донесу до коляски.

— Ребята, пойдем Прохору надо сказать насчет лопат.

Вышли из кабинета, Полкан увидел, как перекосился Савва неся сумку с оружием, потребовал:

— Савва, дай мешок, я понесу.

Савва положил мешок на пол. Полкан взял в зубы сумку и легко понес к выходу. Савва удивленно покачал головой. Во силища, соеденить с умениями гренадеров, да тут слов нет.

Вышли из дома. У крыльца уже стояла дорожная коляска. Прохор ходил вокруг лошадей, поправляя сбрую.

— Савва, вот лопаты и кирка, я завернул в мешковину. Слушай, может моя помощь нужна, так ты скажи.

— Нет Прохор, пока сами справимся, ты здесь дома ушки держи на макушке, тут кой-какие дела, сам видишь, а в домах у нас женщины.

— Да я уже старшеньких позвал сюда на всякий случай, вон аккуратно глянь, на сеновале один, второй — на чердаке дома. Оба с длинностволом, так что будь спокоен. Нас Никита предупредил. Да, вот ошейники, как ты просил, у меня заготовки оставались, как Полкану последний раз шил.

— Спасибо, придут Никита с Кириллой сами наденут.

Подошел Кирилла, Савва сказал про ошейники.

— Придет Никита, вместе наденем, чтобы неловкости не было.

Прохор сказал:

— Вот всегда чувствовал, что с Полканом что-то не так, а тут вон как.

Кирилла посмотрел на Прохора:

— А что не так с Полканом?

— Ты же знаешь Кирилла, я возле коней всю жизнь. И шорничать стал как шилом кожу смог работать. Вот сошью я уздечку или седло работаю примеряю на лошадь и сразу, вот знаю, здесь лошадке давить будет, а здесь неловко седло лежать будет. Вот глазом не видно, а я знаю. Так и с Полканом, по другому он понимается, чем допустим собаки на селе. Не знаю даже как объяснить, но когда увидел как Полкан к Савве бросился, сначала испугался и за вилы и хотел уж к ним бежать, а потом смотрю они обнимаются.

Пришли из кухни, принесли две корзины, сказали здесь поесть, попить, Надежда Степановна распорядилась. Погрузили в багажник, стали ждать Никиту. Появился. Довольный. Савва подождал, пока Никита подойдет и сказал про ошейники. Никита взял их в руки и обратился к Кирилле.

— Ну и какой ты выберешь, только учти, вот этот мы забираем себе.

Все засмеялись. Никита и Кирилла надели на своих псов ошейники, поблагодарили Прохора, погрузились в коляску. Савва попросил Прохора передать Михею, лесничему, чтобы тот пока в лес не ходил без разрешения его, Саввы. Тронулись. Как обычно Кирилла правил сидя на переднем боковом сиденье. Певец протиснулся к нему, прижался. Шутник прижался к Никите. Савва хмыкнул и обнял Полкана. Никита засмеялся;

— Все довольны, все смеются.

И запел:

— Тра-та-та, тра-та,та, едем вместе мы друзья. Так ребята, приедет дядя Саша,приедут мужики из роты и решим наши вопросы. Будете говорить с нашими, говорите, чтобы все перебирались к вашей тропе, никого там не оставлять. Хоть какого возраста, кому будет трудно, на руках перенесем, мужики у нас крепкие. Выясните, есть ли возможность переманить сюда тех, кто у хозяина, но не хочет там жить. Здесь я уже говорил место всем хватит.

Шутник сказал Кирилле:

— Кирилла, здесь поверни еще ближе к камням.

И сказал Никите:

— Никита мы с нашими по другому говорить будем, картинками. Хорошо будем говорить, будем говорить как с вами. Полкан, смотри вокруг не шастают эти?

Дальше ехали молча, видно, что собаки нервничают. Только то один, то другой показывали Кирилле дорогу. Ехали долго, до самых гор. По дороге Савва раздал оружие Кирилле и Никите, проверив, они спрятали под одежду. Наконец Певец сказал:

— Кирилла, остановись здесь, а нам надо пойти на те камни, там высоко, слышно будет.

Кирилла остановил лошадей, привязал их к дереву. Все вышли из коляски, потоптались, разминая ноги. Певец сказал Савве:

— Савва, пойдем с нами, ты услышал Полкана, он не умеет говорить громко, ты услышал. Не знаю, услышишь наших, попробуешь. Кирилла, Никита, с нами идите, через нас говорить.

Пошли к скальному выходу. Савва, злясь на ногу долго взбирался наверх, от помощи отказывался. Понимал, что мальчишество, но упрямство брало верх. Наконец взобрались. Шутник и Певец сели рядышком и замерли. Полкан отошел в сторону и осматривал округу принюхиваясь. Савва попробовал прислушаться, как при разговоре с собаками. Было тихо, как будто собаки сидели молча. Через время позвучал голос Певца:

— ...пробовать говорить с Саввой, он расскажет.

Голос Певца звучал необычно громко, как будто кричал в ухо, но при этом не было впечатления крика. Потом Певец сказал обычным голосом:

— Говори Савва тебя слышали, когда ты слушал. Говори Старшие слушают.Говори головой.

Савва мысленно произнес:

— Здраствуте старшие, я Савва, владелец этих земель. Я зову вас жить на моих землях, здесь вас никто не обидит.

В ответ негромкий голос:

— Нам молодые сказали, мы не знаем как поступить. Не знаем, что так может быть как говорили молодые.

— Как говорили молодые, так будет. Другие люди, другие обычаи.

— Если не так, как говорили молодые, позволено нам уйти в другую землю?

— Да, вам решать — жить с нами, уйти в другую землю. Какая помощь сейчас нужна?

— Нас стали убивать, эти стали охотиться на нас, нас стало много, стало заметно. Прячемся в камнях, глубоко, эти сильно-сильно боятся идти глубоко. Голодные. Мы ночью можем пройти на тропу молодых, но там нет еды, подземных. И много поживших. До тропы дойдут, тропа трудная.

— Подождите немного, я сейчас поговорю с друзьями и мы решим, когда вам идти к тропе молодых.

Сава сказал голосом:

— Ребята, там дело плохо, там на них стали охотиться ураги, наши прячутся в пещерах. Могут ночью пройти к тропе, но там нет совсем еды. Никита, когда гренадеры прибудут сюда?

— Они уже в дороге. Завтра к обеду будут у нас. Шутник, ваша тропа длинная?

— Нет, очень трудно.

— Прибудут гренадеры, за остаток дня провесят тропу, почистят. За ночь всех сюда переправим. Савва, говори нашим чтобы следующей ночью переходили к тропе. И никого там не оставляли.

— Старшие! Савва говорить будет.

— Слушаем тебя Савва.

— Эта ночь, потом день и ночью переходите к тропе молодых. Люди-друзья сделают тропу лучше и встретят вас. Помогут пожившим, никого не оставляйте. Вы поняли? Эта ночь, потом день и ночью на тропу молодых идти.

— Да, Савва, мы поняли, мы знаем завтра. Будем ждать. Когда придем на тропу молодых будем говорить. Будем готовиться, у нас вода сверху сильно падает, этих нет, вода будет падать еще долго, мы будем осторожны.

Савва подождал еще, но была тишина. Разговор окончился. Савва обратился к собакам:

— Ребята, а то что разговор так резко оборвался, это ничего? А до свидания?

— Что до свидания? Вы хорошо поговорили, тебя было хорошо слышно.Наши поняли.

— Ну что, чем разговор закончился?

Спросил Никита.

— Хорошо закончился, они придут. Шутник мне сказали там сильно идет вода сверху, это дождь?

— Не знаю дождь. В это время с большой воды приходят очень большие тучи. Стукаются о камни, камни их не пускают сюда и там сильно сверху падает много воды. Эти сидят дома, говорят сезон. В камнях опасно, можно ломать лапы.

— Мне сказали ураги бояться заходить в пещеры. Почему?

— Да, бояться, земля трясется, камни падают, убивают. Мы громко лаем — сверху падают камни. Эти совсем не видят в темноте, ночью не ходят из дома. Мы смотрели в щели по ней эти приходят к вам, хотели по ней пройти. Эти в щели говорят очень тихо, идут с огнем даже днем. Идут редко, одни пройдут, других не пускают. Вернутся,другие идут. Нам не пройти, много сторожат.

— Ну вот много прояснилось, там сезон дождей. Ураги сидят по домам, очень боятся землетрясения и вот что интересно: видимо подвержены куринной слепоте. Ну что, многое ясно ребята — вытащим наших. Сейчас поехали смотреть где ураги копались или сначала поедим?

Решили поесть, вытащили посуду, разложили еду, разлили пить. Собаки ели деликатно, но было видно успели проголодаться. Еще бы, после такой голодовки. Кирилла заодно покормил, напоил лошадей. Не теряя времени, по указке Певца, поехали на место копания урагов. Ехать пришлось обратно к дому. Никита спросил у Певца:

— Они что, копались недалеко от поместья?

— Немного пройти и видно дома.

Никита выругался в голос. Шутник спросил:

— Никита, когда ты говоришь эти непонятные слова, что это? Слышно, ты злой, а слова?

— Этими словами я показываю свое отношение к происходящему. Но этими же словами можно показать восхищение, удивление.

— Восхищение? Это что?

— Вот помнишь, Кирилла первый раз услышал тебя и он с восхищением сказал, какой голос! Ему так понравился твой голос, что он захотел поделиться своим восхищением с Лушей и спросил, будет ли она тебя слышать. А помнишь как восхитилась Лукерья, когда услышала тебя?

— Это восхищение?

— Конечно. У вас у всех красивые голоса и сразу слышно кто говорит — настолько они разные. А слова что я сказал, они смысла не имеют, только выражают эмоции.

— Эмоции. Нам многому будет учиться у вас, мы любим учиться.

— Это очень хорошо, вы и сами очень умные. Взять ваше умение говорить на расстоянии, это же словами не передать как замечательно. А как вы по умному скрыли это умение от урагов. Я в восхищении. А еще вы умеете говорить картинками. Это вообще замечательно!

— Картинками говорить труднее, надо учиться. Мы с братом умеем от щенков, другим учиться.

— А мы, люди можем говорить картинками?

— Да, Савве показать, тебе, Кирилле, Наде, Луше, учиться. Голова болит потом.

— После учебы? И долго?

— Нет, учишься — болит. Не учишься нет.

— Ну брат так-то можно и потерпеть. От любой учебы голова пухнет.

— Пухнет? Голова?

— Это мы говорим, когда голова болит.

— Я говорю, нам много надо учиться у человеков. Кирилла, сверни к поваленному дереву и останови лошадок. Я правильно сказал?

— Все правильно, молодец.

— Идите за нами, у тех кустов.

Подошли к кустам. Следов раскопок не было видно. Собаки было двинулись вперед, но были остановлены Никитой:

— Стойте, надо проверить, не оставили эти какой ловушки.

Никита осторожно пошел вперед, ощупывая перед собой лопатой. Шутник сказал:

— Никита, где лопата, там копали.

Никита осторожно зацепил лопатой дерн. Пласт дерна отвалился в сторону, столо видно, что раньше лесную землю копали. Никита еще раз предупредил, чтобы к нему не подходили и стал копать. Углубился на два штыка, еще копал, потом бросил лопату и засмеялся.

— Все, можете идти сюда, смотрите, что эти сволочи нашли у нас.

Все подошли, только Полкан остался на месте, осматриваясь вокруг.В раскопе чернел каменный уголь. Кирилла встал на колени, взял в руки камни угля и поднял на Савву счастливое лицо.

— Саввушка, ты понимаешь, что это такое! Мы же искали совсем в другом месте. Покупаем у купцов для паровиков паршивый ихний, а сейчас. Ух сейчас!

Певец сказал:

— Такие камни были у этих в сумках. В других еда. Сумки с камнями бросили в щель.

— Ну это вы молодцы.

— Камни хорошо?

Кирилла шутливо боднул головой Певца.

— Еще как хорошо.

— Их тоже бросают в огонь и они горят? И плохо пахнут?

— Хм, а у этих такие камни есть и они тоже бросают в огонь?

— Не такие, у них как упавшие листья и дым плохо пахнет. Эти иногда умирают от дыма. У нас есть некоторые у кого хозяин от дыма ушел и самка его и щенки, дети, да дети.

— Понятно, паршивый уголь с примесью видимо серы, прикрывают рано трубу и угорают.

Савва остаток оружия переложил в освободившуюся корзину из сумки и принес ее к раскопу.

— Нагружайте сумку и поехали домой, уже смеркается.

Никита нагружая сумку углем сказал:

— Надо дяде Саше сказать, чтобы сюда прислал камнезнатцев, тьфу — геологов. Пусть здесь все разнюхают, судя по углю, богатая залеж. Все, грузимся, поехали домой, сейчас замаскируем обратно раскоп.

Замаскировали, загрузились. Пока ехали, Никита спросил у Саввы:

— Что Савва, будешь продавать эту землю урагам?

— Ага, кинулся. Сейчас только тросточку другую возьму. Никита, а тебя не интересует вопрос, а как они собирались купить землю? Насколько я знаю подданным другого государства запрещено покупать землю на территории империи и покупать дома. Даже посольства арендуют, а у урагов в империи нет даже посольства, только торговое представительство в Столице. Или что-то изменилось?

— Да Савва, интересные вопросы ты задаешь. Вот и я думаю тоже, как? Вот и будем интересоваться. Надо узнать, наши купцы, кто в Урагию ездит торговать?

Ответил Шутник:

— Эти чужим не разрешают быть в своих землях. Раз с хозяином ездили к большой воде, чужие не могут быть на земле. Хозяин на большой лодке купил новое железо на ремне носить. Чужим нельзя с больших лодок идти по земле.

— Так, значит чужих не пускают к себе, а сами похаживают по чужой земле. И эти сказки про отношение к собакам как к детям. Помните я вам прочитывал? Как-то мы упустили этих урагов из виду. Будем разбираться. Смотри-ка, а действительно не далеко от дома! Вот и приехали.

В воротах поместья их встретил Прохор:

— Савва Игнатьич, приехали ребята из роты, с ними Людмила Максимовна и Светлана Алексеевна. Ребята поели, отдыхают в гостевом доме, женщинами занимается Надежда Степановна. В поместье все спокойно.Вы как съездили, все хорошо?

— Да, Прохор Авдеевич все нормально.Это хорошо, что приехали, а то я уж начал волноваться.

— А вот и нечего было волноваться, посмотришь кто за тетушкой ездил, сам испугаешься. Вечно ты Савва норовишь впереди лошади бежать. Нервы себе жгёшь. Кстати, этих ребят надо оставить в поместье, все равно сюда гренадеры едут. Прохор, ребята пусть отдыхают, тебе с сыновьями еще придётся обеспокоиться.

— Не волнуйся Никита Егорович, службу знаю. Надежда Степановна с приезжими чай пьют, сказала как приедете в столовую чтоб шли.знакомиться.

— Ну что, пошли мыться с дороги и знакомиться.

— А мы?

— Что вы?

— Тоже знакомиться?

— Ну да, чем вы хуже нас. Только ребята, с дамами пока не разговаривайте, а то как бы они не уехали от нас.

— Почему?

— Ну это пока не совсем обычно мысленно разговаривать с собаками. У них там, где они жили, жизнь была трудная, надо им привыкнуть. Слушай, Шутник, ты как Савва, тот тоже прилипнет со своими вопросами, не отвяжется.

— Я учусь, мы любим учиться.

— Это хорошо, идемте по комнатам. Сумку я к себе возьму, потом Наде покажем.

Разошлись по комнатам. В спальне Полкан спросил у Саввы:

— Савва, мне тоже мыться?

Савва засмеялся;

— Нет лицо можешь не мыть, сейчас только лапы протрем. Ты и так красивый.

— Лицо?

— Ну у нас вот это называется лицо, а у вас это?

— Савва, ты что не знаешь? Это же морда!

— Полкан, я же мог не знать, как у вас это называется. Я тоже учусь.

— Зачем ты одеваешь другую одежду, та грязная?

— У нас принято в доме переодеваться в другую одежду, ты видимо забыл. Тебе хорошо, встряхнулся и дальше пошел. Идем в столовую, проголодался?

В дверях столовой их всретил Проглотик, завертелся в ногах мешая пройти. Пришлось взять на руки.

— Ну ты и наел пузочко, вон уж какой тяжеленький, а все норовишь на руках проехаться.

В столовой за столом сидели няня, рядом женщина, чуть старше няни с усталым лицом и девушка лет шестнадцати. Няня поднялась на ноги.

— Савва, познакомся с тетушкой, Шубиной Людмилой Максимовной и с сестрой Светланой Алексеевной. А это Пекарев Савва Игнатьевич, ваш племянник и брат. И друг и брат вашего сына, Шубина Петра Алексеевича. Сын Натальи Максимовны, вашей сестры.

Приезжие склонили головы в поклоне.

Савва удивленно посмотрел на няню, что это она так знакомит странно.Не давая говорить приезжим няня продолжала:

— Савва, тетушка с сестрой хотят съехать с нашего дома, боятся стеснить нас. Хотят снять дом в селе.

Савва потряс головой:

— Погодите, в письме Петр вам же писал, что будете жить у нас в доме, мы приготовили вам то крыло. Там есть отдельный вход, почему вы считаете, что стесните нас?

— Да Петя писал, можно пожить у тебя, ему сказали, что здесь построят дом, где мы будем жить. Но постройка дома, дело не простое и долго стеснять мы не хотим.

— Можно посмотреть на письмо Петра? Людмила Максимовна из сумочки вынула завернутое в платочек письмо со словами.

— Мы прямо и не знаем как поступить, приехали люди, рявкнули на отца, когда он хотел что-то узнать, протянули деньги и письмо от Пети, попросили собраться. По дороге говорили, что все будет хорошо, но расскажут на месте.

Савва взял письмо, открыл, пробежал глазами.

— Никита, Кирилла, зайдите, что вы ждете там!

В столовую вошли Никита с Кириллой в сопровождении собак.

— Вот тетя, познакомся, Никита Егорович Стуков, мой крестный и наставник и Кирилла Авдеевич Ворохов, отец детей моих крестных. Никита, ты видел письмо Петра?

— Ну я только начало, а потом сам знаешь сколько дел навалилось. А что случилось-то?

— На вот читай.

— Не, ну Людмила Максимовна, Петя что-то напутал. Не дом, а поместье. Да давайте пройдем, сами посмотрите как идет строительство и не надо выдумывать насчет жилья где-то еще, не обижайте уж нас. Вот зря я тогда не прошелся твоей тросточкой Савва, по его спине. Давайте сделаем так, вы чай попили? Пойдемте посмотрим на строительство, это совсем не далеко, возле ограды, только одну минуту. Ксюша, ты распорядись покормить собак, а мы попозже придем.

Сказав собакам, чтобы ели без них, пошли из дома. Проглот конечно остался в столовой. Как же, есть и без него? Выйдя из дома прошли до ограды. В нескольких десятках метрах при свете уже фонарей, так как начинало смеркаться строился дом. На два крыла, с большим центральным зданием. Над центральным уже возводили второй этаж. В стороне рабочие строили службы.

— Вот пройдемте, здесь калитка.Посмотрите, может что не так, можно поправить.

— Но Никита Егорович, нам такой дом не потянуть, для нас очень дорого. Да и потом содержать его будет дорого. Мне еще надо найти работу, Петиных денег не хочется трогать.

— Людмила Максимовна, во первых у нас принято обращаться по именам, уж извини за резкость. По поводу работы-

Петр говорил, что вы знаете бухгалтерию, это так? Ну вот видите, как хорошо. У нас несколько цехов, около полутора десятка, нам с Саввой староста уже проходу не даёт, вынь, да положь ему бухгалтера, да Петенька такой подарок нам сделал, что слов нет. Но ты ему не говори об этом, я его все равно ругать буду за то, что не обьяснил. По поводу строительства дома, а может племянник, у которого есть деньги построить дом для своей тетушки, матери своего брата и фронтового товарища? А если смущает размер дома, так обьясню. Тебе нужны в дальнейшем внуки? Вот видишь. Петенька надумает жениться, Светлану как выдадим замуж! Вот скоро в уезде будет бал, там такие женихи есть, ух. А не понравятся, в Столицу выбирать поедете. Поедешь Светлана в Столицу жениха выбирать?

Светлана засмеялась и спряталась за мать.

— Никита, вот ты рассказываешь про дом, а Савва молчит, а он как я знаю владелец земли.

— Тетя, я владелец, а Никита управляющий и он решает как и что на этой земле делать.Заговорила няня:

— Да какой он управляющий, усвищет по своим делам, а я плюхаюсь с бумагами. Иван Гордеевич, это наш староста, бегает за мной, Надежда Степаноновна надо то посчитать или это подписать, а у меня свои дела есть. Вот и бери в свои руки эти дела,Людмила. И хватит в чем-то искать сомнения. Смотреть сегодня уже темно, пойдемте домой, мужиков кормить надо. Опять где-то по делам своим шастали.

В столовой сели за накрытый стол, собаки, уже поевшие лежали на полу. Проглот ползал по ним, тянул за уши, за хвосты, видимо приглашал играть. Савва сказал:

— Проглотик, старшие устали, отдохнут, потом поиграют.

Щенок лег возле Полкана, привалился к его боку. Светлана с любопытством спросила:

— Савва, он что понял тебя?

— Ну вот сама видишь.

— А почему собаки здесь и едят и вот спят. Как так можно? И большие какие, я таких не видела.

— Как видишь можно, эти собаки наши друзья. Вон тот, его зовут Шутник, он шутить любит, этого зовут Певец, у него голос красивый. А на котором развалился Проглот, Полкан его имя.

— А почему маленького зовут Проглот?

— А его Никита так назвал, Проглотик хочет вырасти таким же большим, как старшие, вот и ест много. А имя ему нравится.

— Кому?

— Проглоту.

Светлана засмеялась. Няня улыбаясь сказала:

— Ты Светлана еще многому будешь удивляться здесь, ничего -привыкнешь.

Тетушка, дождавшись паузы, спросила:

— Савва, Никита тебя назвал фронтовым другом Пети, скажи вот ты с палочкой, а Петру, он написал — чин поручика дали и крестом наградили. Там опасно было?

— Где опасно?

— Ну ты разве не с Петей был?

— А, нет, мы раньше с ним служили, я недавно ногу ударил, вот и хожу пока с тросточкой. А Петр крест и чин получил за отличную стрельбу из пушек, он же сейчас командует батареей. У него такие пушки, что стреляют на три километра, он вот на такие расстояния и стреляет. Кстати, он вам рассказывал как выиграл торт у начальника училища? Вот так и стреляет. Вот чуть не забыл, Петя же Грома забрал у дяди, сам на нем ездит. Ему по чину конь положен, вот он и ездит на Громе.

Светлана осветилась улыбкой;

— Громушка у Пети?

— Да!

И Савва стал рассказывать как Шубин забрал у дяди Грома, потом как Гром пытался ухаживать за Буланкой, как Петр потом ругал Грома. Смеялись за столом с удовольствием. В конце Савва рассказал, как наследник подарил Петру золотые часы, когда узнал, что Савва где-то потерял Петровы. И как наследник приказал сделать на часах надпись, как будто часы от дяди Никиты. Родственники удивлялись простоте общения наследника, порадовались надписью на часах. Так в хорошем настроении ушли с няней устраиваться на новом месте. Да и время уже было не раннее. Когда ушли родственники, Савва устало вздохнул:

— Ну что, и мы тоже пойдем отдыхать. Ребята, вы давайте сходите в кустики, Проглот покажет где это и спать, если Никита нас отпустит.

— Да, все дела на завтра, я тоже умотался. Кирилла, тебя еще не пускают домой?

— Да я сам не пойду, еще перебулгачу там. Певец, давай как говорит Савва и отдыхать.

Собаки дружно поднялись и на выход. Впереди важно вышагивал Проглот. Никита окликнул Ксению:

— Ксюша, ты распорядись здесь прибрать, а мы спать, собак только дождемся.

Молча дождались собак, сил уже не было даже разговаривать и дружно разошлись по своим комнатам. У Саввы сил хватило в спальне раздеться и в постель, было опасение, что нога не даст уснуть — натрудил за день, но как в омут провалился. Утром, проснувшись, спохватился было — Проглота надо на улицу прогулять. Приподнялся в постели. Полкана и Проглота в спальне не было, поднялся, через внутреннию дверь вышел в кабинет. Нет и здесь. Ну и молодцы. Сделал утренние дела, пошел на крыльцо. На крыльце рядышком сидели Полкан с Проглотом. Обернулись на шаги. Полкан сказал:

— Мы не стали будить тебя, сами вышли. Это ничего?

И в голове у Саввы раздался еще один голос, звонкий, мальчишеский.

— Не хотели будить — ничего?

Савва оторопело смотрел на Полкана и Проглота. Полкан засмеялся.

— Я же говорил, что маленький умный.

Савва схватил Проглота и стал тискать, счастливо смеясь.

За спиной голос няни:

— Смотри Никита, у них с утра уже обнимашки.

Савва сказал Проглоту:

— Скажи им что-нибудь.

— Да, у нас с утра обнимашки.

Теперь Савва наслаждался оторопелым видом няни и Никиты. Шутник смотрел невозмутимо — подумаешь, маленький и должен говорить. Няня взяла Проглота на руки.

— Ах ты разбойник, ах ты умница моя, да я тебя защекочу!

— Я тогда сделаю лужу в комнатах.

Все засмеялись. На крыльцо вышел Кирилла с Певцом. Певец невозмутимо направился в сторону.

— В кустики пошел.

Певец подпрыгнул и в воздухе развернулся, уставился на стоящих. Кирилла переводил взгляд по лицам, пытаясь определить у кого такой голос.

Проглот спрятал мордочку подмышку няни и сделал вид, что спит. Насладившись видом Кириллы, няня повернула Проглота.

— Я умный, да. Няня сказала умный.

Проглот довольный сидел на руках няни, вывалив язычок. Все стали нахваливать, подтверждать какой умный Проглот. Только Никита сказал:

— Проглотик, с другими не разговаривай, не надо пока.

— Да, Полкан говорил, с другими не говорить. Пока. Это значит рано. Я пока учусь говорить. Научусь — Савва разрешит с другими говорить. Полкан сказал. Да.

Няня погладила щенка, что да, правильно.

— Никита говорит, вы привезли интересное. Показывайте — а то после завтрака мы уедем в уезд, надо приодеться.

Прошли в кабинет Саввы, Никита принес сумку, развязал.

— Зацени Наденька.

— Фу, Никита Егорович, ну у тебя и жаргон, от радости что ли?

Никита достал из сумки кусок угля.

— Извини Надя, не то сказал, смотри.

Няня взяла в руки уголь, рассмотрела, потерла меж пальцев.

— Рассказывай, где, что, откуда.

Никита четко, без лишних слов, развернуто рассказал о прошедших событиях. Как подчиненный командиру, Савва даже позавидовал. Вот бы так научиться. Няня посидела, глядя на сумку. Подняла голову, оглядела присутствующих.

— Да ребята, слов нет какие молодцы. Надо вам по медали вручить на ошейники.

— Чтобы все видели какие мы смелые?

— Да Шутник и какие вы усердные в работе. Еще раз молодцы. Сейчас завтракать и по делам. Проглот, ты так и поедешь на мне, или уже большой?

— Большой, Полкан говорит надо много ходить. Тре-ниро-вать лапы.

Няня спустила с колен щенка:

— Что-то не шибко ты любишь тренировать лапы.

Проглот сделал вид, что не слышал и пошел к закрытой двери. Подошел и обернулся — почему не открывают, я же у двери! Поулыбались, Кирилла открыл дверь Проглоту, тот важно пошел к столовой. Вот как он может так шагать, выражая себя. В столовой няня спросила Ксении:

— Ксюша, а Людмила Максимовна со Светланой еще не встали?

— Встали Надежда Степановна, я приглашала на завтрак, они сказали со всеми будут есть.

— Сходи пригласи на завтрак.

Ксюша забавно чуть присела и убежала. Няня заметила улыбку Саввы.

— Чего ухмыляешься?

— Да никак не привыкну, что вот так приседают.

— А что, лучше чтоб кланялись?

— Нет что ты!

— Матери и будущей матери не следует кланяться ни перед кем! А это книксен называется, знак того что поняла или поздоровалась.

— Меня на селе уже просветили и здоровались со мной также. Красиво, просто непривычно.

— Ничего привыкнешь, а вы чего ребята ждете, ешьте — не ждите нас.

Собаки дружно заработали челюстями. Вернулась Ксюша, сказала, что сейчас будут. Стали накрывать на стол. В столовую вошли Людмила Максимовна и Светлана. Поздоровались. Няня показала на свободные места.

— Людмила Максимовна и ты Светлана, пожалуйста примите к сведению. Мы не завтракаем в определенное время, бывает так, что по делам приходиться уехать не поевши. Ну вот и так бывает, поэтому, захотели поесть или еще чего — сказали Ксюше. Нет ее на месте, зашли на кухню — сказали. Накроют на стол или дадут, что спросите. У нас сейчас тем более беспокойное время.

На вопросительные взгляды ответила.

— У Кириллы родились двойняшки, в воскресенье будут крестины, вон Савва будет крестным у детей. Вы думаете он почему такой счастливый? Вот поэтому. Потом у нас с Никитой в этот же день будет свадьба, а ещё свадьба у Глафиры, сестры Ксюши, с мельником Прохором. Так что забот выше крыши. Сейчас поедим и поедем в уездный город, Савва с Никитой наконец дождались вас и могут отдать долг. Это они должны Петру и договорились с ним, что деньги отдадут вам, там небольшая сумма, всего три тысячи, но долг тяготит.

— А что за долг, узнать можно?

— Да никого секрета нет, мы с Никитой ему в шахматы проиграли. Нет, тетушка, что ты обычно мы просто играем, а там в роте турнир был и вступительный в турнир полторы тысячи. Вот Петру турнир и проиграли, кто же знал, что он так играет, а мы не подумали, что он же артиллерист, им по работе расчитывать приходиться. Вот и продули. А он смеется — говорит это месть за то, что Буланка отвергла Грома. Так вот неловко и получилось.

— Ладно игроки расхвастались, не умеете в шахматы играть, нечего садиться было. А мы сейчас в коляску, по пути заедем в село, познакомлю с Иваном Гордеевичем, обрадуем его и по лавкам в уездном. Мне тоже надо кое-что прикупить. Никита, я возьму Прохора со старшеньким, не нам же с пакетами да с коробками бегать. Все все позавтракали, собираемся.

— Надежда Степановна, можно мне обращаться по имени, и ко мне тоже обращайтесь по имени?

— Я только рада буду Людмила, но это только в нашем, семейном кругу. Не допускайте чтобы чужие, хоть какого чина они высокого, умаляли твое достоинство.

— Надежда Степановна, я вот на Ксении видела туфельки увидела, не скажешь где подобные можно купить, с колокольчиками.

— Так это нашей работы туфли, Светлана, у нас цех есть обувной, мастера замечательные, конечно построим тебе такие, что слов не будет. Вот сейчас заедем и мерочки снимем. А вы чего тут уши развесили, дел нет, так я найду.

Мужчины засуетились выбираясь из за стола. Собаки, не зная, что делать, отошли к двери. Савва успокоил:

— Не пугайтесь, это она так с утра, что делать — женщина детей ждет, вот и нервничает.

Полкан пояснил для всех:

— Когда самка щенков готовится метать, она нервничает и злится не известно на кого. Надо переждать это время.

Шутник подошел к няне ткнулся лбом в бок и что ей сказал. Няня засмеялась, погладила Шутника. Тот со значительным видом пошел из столовой. В коридоре на вопросительные взгляды сказал: — Это наши семейные дела.

И покосился на Певца, мол не только у тебя могут быть семейные дела. Вышли на улицу, у крыльца стояла коляска с багажником, возле которой суетились Прохор со старшеньким, Никитой. Его редко называли по имени, а если называли, то непременно добавляли — старшенький, чем Никита чревычайно гордился, так как назвали его в честь Никиты Егоровича. Никита, который Егорович подошел к Прохору.

— Прохор, ты там поглядывай по сторонам, да и возьми с собой что-нибудь, так на всякий случай.

Прохор натянул на животе свободную, без опояски рубаху, обрисовались контуры двух короткостволов.

— У старшенького тоже два, сам знаешь как он с ними умеет. Не волнуйся Никита Егорович, занимайся своими делами.

Никита кивнув, отошел к остальным.

— Ну что, пойдемте проведаем ребят, что привезли тетушку.

Пошли к гостевому дому у крыльца которого за столиком сидели трое мужиков, играли в шахматы. На подошедших скользнули взглядом и продолжали отслеживать округу. Никита сказал:

— Вы бы хоть для вида фигуры передвигали, что-ли.

— А мы на бугорке сидим, со стороны не видно, что на доске, Никита Егорович. Ты уж извини, что не встали приветствуя.

— Брось Гордей, на работе вы. Ты пошли двоих в село, кто раньше у нас был, пусть походят, а сами здесь вокруг поглядывайте. К обеду, или чуть позже здесь рота будет. Учения будут проводить, а пока все на вас.

— Слушаюсь, нам обрисовал в общем Кирилла Авдеевич. Все понятно. Вы уж не задерживайтесь возле нас, пойдите.

Мужчины пошли обратно к дому в сопровождении собак. Кирилла нес на руках Проглота.

— Кто-то хотел лапы тренировать, или я ошибаюсь?

Проглот сделал вид, что не слышит. Полкан проворчал:

— Когда к тебе обращаются, надо обязательно ответить, даже если не хочешь. Это неуважение к разумному, делать вид, что не понимаешь его. Проглот, ты нас огорчаешь, мы думаем, ты перестал говорить. А ты балуешь, это очень нехорошо. Слезь с Кириллы -иди лапами, разумный не должен лениться. И тебе надо больше говорить, чтобы тебя хорошо понимали другие разумные.

Остальные молчали, не вмешиваясь в воспитательный процесс.

Проглот спущенный на землю, виновато сказал:

— Я еще маленький.

— Не надо считать себя виноватым, ты просто этого не мог знать. Да, ты маленький, но ты бы видел, как маленького Савву обучал Никита, я тебе потом расскажу и Савва не говорил, что он маленький. Он учился. Сейчас посмотри какой Савва получился. Если мы не будем учиться, мы дег-ра-дируем. Савва я правильно слово сказал?

Савва кивнул. — А на руках можно тебе быть только у женщин, няни, Луши, Ксанки и других, они тебя любят и им восхищение, когда тебя гладят. И у Саввы можно, потому, что это Савва. Беги вперед и не огорчайся, кто из нас тебя поправит.

Оживившийся Проглотик побежал вперед. Полкан тихонько спросил:

— Я правильно говорил?

Никита одобрительно ответил:

— Очень правильно, ты хороший воспитатель.

— Это просто я долго жил с человеками, с людьми.

Шутник попросил:

— Полкан, ты нас поправляй тоже, если мы сделаем неправильно.

— А вы учите меня и маленького говорить картинками. И наших человеков надо учить говорить картинками.

— Это чуть позже, сейчас пока много дел навалилось. Я пойду готовиться к приезду гренадеров, Кирилла — остаешься на поместье. а ты Савва?

— Я пройдусь по стройкам и схожу в село, надо братьев показать в селе, да и братьям надо посмотреть, как здесь живут люди. Братья вам интересно?

Братья выразили интерес и спросили разрешение у старших, как они воспринимали Никиту с Кириллой.

Савва окликнул Проглота, убежавшего вперед:

— Проглотик, ты пойдешь с нами в село?

Щенок вернулся к Савве.

— А мы долго ходить будем? Полкан говорит, надо со-раз-ме-рять свои силы. Я сильно устану?

— Если устанешь, я возьму тебя на руки. Полкан же сказал у меня можно на руках.

— А мы пойдем к маленьким человекам? Шутник и Певец их не видели.

— Вот так и пойдем, сначало на стройку домов, потом на детскую площадку.

Дошли до крыльца дома, коляски уже не было, уехали. Ну и мужчины стали расходиться по своим делам. Савва не спеша направился в сторону села на строительства домов. Братья с интересом смотрели по сторонам.

— Савва, а для кого эти большие дома, сколько семей там будет жить?

— Вот этот дом для семьи тетушки, а семья у нее: она сама, дочь Светлана и еще у нее есть сын Петр, но он сейчас служит в армии, здесь не живет.

— Савва, в этом доме будут жить две самки, женщины?!

Шутник сел на задние лапы.

— Ну да, а что тебя удивило?

— Савва, там, за камнями, такой дом, только меньше есть у старшего рода, старшего над родами. У остальных дома родовых дома меньше, чем у Кириллы и живут там по многу этих. И дома у этих не такие.

— Какие у них дома?

Тут вступил в разговор Певец.

— Я видел как они строили. Тонкие палки мажут тем, что остается от коров.Крыша накрывается? Да, накрывается травой с землей. А внутри стены из... того на чем ты писал, Савва.

— Из бумаги?

— Да, наверное, нас не пускали в дом. Я видел один раз, меня ударили бичом, эти думали я хочу зайти в дом.

Савва погладил Певца по голове.

— Ничего брат, они за все ответят. Вот вытащим остальных оттуда и устроим им жизнь без вас. У нас радуются если собака живет в доме. Только мало их у нас, сейчас понятно — эти воровали наших собак для себя. А вот этот дом для Марфы, бывшей императрицы.

— Императрицы? Кто это?

— У нас самый главный правитель называется император, его жена императрица. Сейчас они решили развестись, ну жить отдельно, каждый своей жизнью и вот Марфа приедет сюда жить. Может еще замуж выйдет, как говорит Никита, молодая еще.

Теперь встали все. Шутник озвучил вопрос:

— И ее не положат на камень за то, что не угодила императору?

— Нет конечно, да вы сами ее увидите в скором времени. И никакого камня у нас нет и никого мы туда не ложим.

За разговором вышли к поворту, впереди вольготно раскинулось село.

— Ребята, а город большой в котором вы жили?

Ответил Шутник:

— Да, большой.

— Больше нашего села, ну домов что вот там меньше, чем в том городе?

Собаки переглянулись, засмеялись.

— Ты что Савва, тот город меньше на половину и половина половины этого города.

— Ребята, что перед вами не город — село. Так называется поселение, гораздо меньше города. Конечно это большое село, но город много больше, вот немного разделаемся с делами, съездим в город, посмотрите. Ребята, а почему эти не строят дома из камней или дерева как мы? И вы говорили, что дожди сильные идут.

— Нет нельзя по другому строить, если дождь, снова мажут с травой, что от коров.

— А кто запрещает, правители?

— Нет, кто наверху, эти ему кланяются и часто земля трясется — эти говорят тот, наверху сердится. Тогда берут некоторых этих, некоторых наших и на камне убивают. Через время земля не трясется.

Дальше шли молча, приноравливаясь к шагам Проглота и Саввы.Потом Савва сказал:

— Ребята, извините, что напоминаю, но мне надо знать.

Певец ответил:

— Не надо извиняться, Савва, мы понимаем — ты хочешь помочь нашим и тебе надо знать. Спрашивай.

— Кто говорит, что тот наверху сердится и кто решает кому надо лечь на камень?

— Эти в длинных одеждах до земли и на головах у них черные... Да шапки. И они же нам маленьким железо под кожи за-со-выва-ют. Их все боятся.

Ладно, скоро они бояться будут. А вот дом, где будет жить учительница с мужем.

— В таком доме двое?

— Ну потом у них дети будут, как бы тесно не стало. Ребята, это учительница, я с ней поговорю. Здравствуй, Воля Николаевна. Как дом, все ли ладно? Судя по тому, что ты на строительстве с женихом все ладно?

— Здравствуй Савва Игнатьевич, да с домом все хорошо. А женишок мой уже и дом в селе продал, завтра приедет. Какие у тебя Савва Игнатьевич собаки большие. Полкана я знаю, он с детьми играл и они его не боятся, а эти?

— Это братья Полкана, просто жили в другом месте, но воспитания такого же и детей любят.

Учительница потрепала Певца по голове.

— Умные какие. Савва Игнатьич, тут артельный строителей просил уведомить его как ты появишься, поговорить хочет.

— А где он, да мог бы прийти ко мне, поговорили бы. Не знаешь о чем речь будет?

— Как я поняла, они хотят с семьями переселится в наше село, да вон Саша уже позвал Егора Кузьмича. Сюда идет, я не помешаю?

— Ни-ни, Воля Николаевна не помешаешь.

Подошел крепкий мужчина в окладистой бороде. Ну борода видимо для солидности, а так и совсем не стар.

Хм, в его годы стать артельным, многое значит.

— Здравствуй Савва Игнатьевич, с Волей Николаевной сегодня виделись.

— Здравствуй Егор Кузьмич, что-то стеснительный ты. У Ивана Гордеевича вон как план дома отстаивал и правильно сделал. А что за дело у тебя ко мне и почему сам не пришел, а ждал когда я появлюсь?

— Ну ты же только приехал, мало ли дела какие дома, а дело такое. Мы просим твоего разрешения поселиться здесь, в селе.

— Уточни Егор Кузьмич, сколько вас и говорил ли ты об этом с Иваном Гордеевичем, старостой?

— Да, говорил, но Иван Гордеевич ничего не обещал и сказал, что последнее слово за тобой. У нас в артели сто семьдесят четыре человека. У всех семьи, только двое холостуют, но уже переглядываются со здешними девицами. А я посмотрел, здесь для нас работы не переделаешь, а надоело от семьи отдельно жить. Мы быстро дома поставим без ущерба для основной работы.

— Егор Кузьмич, а ты понимаешь, что если жить здесь будешь, то за работу плата будет иная, чем находникам, по нашим расценкам и объяснил ли ты это людям и все ли согласны. Не получится ли так, что переселившись сюда, кому-то из артели покажется малым заработок и он уйдет находником. Так и артель разобъётся.

— Посмотрел я здешнюю плату за работу, некоторые расценки и больше будут. Нет, ничего мы не теряем, Савва Игнатьевич, а насчет правил в селе нам Иван Гордеевич пояснил, ты не думай, мы артелью решили сюда переселиться и все вместе решали.

— Ну что, Егор Кузьмич, я рад этому решению, переезжайте. Только дома вам придется ставить на том конце села. Здесь уж почти некуда. Там скважина уже есть, оборудование для башни есть, поставите водонапорную башню и будут дома со всеми удобствами. Только планировку решайте с Иваном Гордеевичем. Будете решать, шибко не ругайтесь — он же для тебя сейчас староста.

Савва улыбаясь пожал руку артельному

— Спасибо Савва Игнатьевич.

— Да на здоровье.Еще неизвестно кому выгодней переезд такой артели. Еще какие вопросы есть ко мне?

Артельный отрицательно помотал головой и попрощавшись, ушел.Отойдя артельный заорал во всю глотку.

— Согласен!!!

Ответом ему был вопль строителей и работа продолжила кипеть вокруг.

— Как ты Савва Игнатьевич легко решил судьбы стольких человек.

— Это плохо, так быстро решать?

— Нет, что ты.

— Мой наставник Никита Егорович,говорит так: живешь сам — дай жить другому. А у гренадеров, к числу которых я имею честь себя причеслять, девиз: ЖИВИТЕ ЛЮДИ. И с этим девизом хоронят своих погибших товарищей... Я не слишком высокими словами сказал?

— Нет, что ты, мне стало более понятно отношение к тебе на селе. Здесь ведь куда не зайдешь, Савва Игнатьич то, да Савва Игнатьич сё. Да няню постоянно поминают, редко и только в глаза Надеждой Степановной зовут, а меж собой няня.

Савва засмеялся:

— Это они мою няню так нахваливают, действительно замечательный человек. Вот за разговом и незаметно и до села дошли. Ты куда сейчас, Воля Николаевна, мы-то на детскую площадку.

— Мне в школу надо, у меня вечерние занятия со взрослыми, надо подготовиться.

Попрощались. Дальше Савва в сопровождении собак отправился дальше.

— Ребята, а я и не знал, что по вечерам взрослые учатся. Проглотик, ты не устал?

— Нет Савва, мне Полкан тихонько сказал, что если я устану, то могу на нем прокатиться. Я иду и думаю, как без седла мне удержаться у Полкана на спине.

Все засмеялись мыслям Проглота. Полкан в своей манере проворчал:

— Даже и было бы седло, ты же не умеешь в седле держаться.

Проглотик ответил:

— Так меня бы Савва держал. Савва умеет на седле ездить. Умеешь Савва? — Маленький, ты наверное хочешь сказать, что я буду сидеть в седле на спине у Полкана, а тебя держать на руках? А тебе не жалко Полкана, я тяжелый, Полкану будет тяжело. А еще ты на руках у меня будешь.

— Полкана жалко, меня тоже жалко. А ты Савва сильный?

— Да, я сильный, так ты скажи, ты устал?

— Нет.

И Проглот засмеялся звонко, по мальчишески. И все засмеялись шутке Проглота. Тягостное чувство после рассказа собак испарилось. Нет, не совсем испарилось, но желание уничтожить этих, в длинных одеждах ушло глубже.

— Савва, а нам можно смотреть на щенков, детей, да?

— А ты же слышал, учительница говорила, что Полкан играл с детьми и они его не боялись.

— Полкан нам говорил, что он играл с тобой, маленьким и что с другими детями играл. Мы думали Полкан хвостом на ветер машет.

— Это как, хвастает или неправду говорит?

— И так и так. Извини Полкан и Савва, не можем поверить, там нас убивали в огне, если без хозяина к щенкам— детям, да, детям подходили.

— Не надо извиняться. Вот подумай, ты долго, всю жизнь, был на войне, где стреляют, где каждый день тебя или другого могут убить. Где ты не ходил, а перебегал от укрытия к укрытию, где чтобы сделать шаг, ты должен прикинуть, не ударят ли тебя бичом или не поволокут ли на камень. И вот ты оказываешься в таком месте, где люди к тебе относятся с уважением, где можно ходить не оглядываясь по сторонам, где можно подойти к ребенку и поиграть с ним и покатать на своей спине и другие люди будут смотреть и смеяться, глядя на радость ребенка, где взрослый человек, при встрече погладит тебя, а не ударит. Просто нужно время, чтобы к этому привыкнуть, а чтобы вы, братья, скорей привыкли, мы и идем на детскую площадку. Только будте осторожны, там есть совсем маленькие, а вы вон какие большие. И если встретим местных собак, проявляйте к ним дружелюбие.

— Да, нужно время, мы будем стараться, чтобы быстрей привыкнуть.

— Вон смотрите сколько детишек бегает по площадке, вот к ним и идём.

Подошли к калитке. Авдотья сидела на своем месте обозревая владения.

— Ты это чего Савва стоишь у калитки, как не родной? Или особого приглашения ждешь? А это кто с тобой?

Никак Полкан сподобился появиться, да еще с братьями, заходите.

— Вот откуда ты бабушка знаешь про братьев, ведь вот только они появились?

— А ты думаешь, Никита или Кирилла последние новости от бабушки Авдотьи скрывать будут? Да ладно, уже все село знает, что у Полкана братья прибыли. А откуда, да как,людей не интересует. Сам знаешь народ у нас не любопытный. Это я первая сплетница, так мне по возрасту положено. Ишь как Проглотик-то вырос, ты его не пускай к этим разбойникам, а то затискают. Присаживайся, сейчас смотреть будем. Полкан, а ты чего как не родной стоишь, детишки уже уши прожужали, где Полкан, да где Полкан. Ребята! К вам Полкан с братьями в гости пришел.

Куча ребятишек играющая в песочнице, с визгом, смехом кинулась к собакам не рабирая дороги, топча цветы на клумбах. Авдотья вскинулась было, но смеясь махнула рукой.

— Вот разбойники, все цветы замяли.

Дети, что-то звеня голосами, повели собак на песочницу, уложили и стали возиться вокруг. Только девчушка лет пяти углядела на руках Саввы Проглота и подойдя, сосредоточенно стала карабкаться на скамейку. Савва хотел помочь, но девчушка сердито оттолкнула его руку, сердито засопев.

Бабушка Авдотья улыбаясь, сказала:

— Правнучка моя, вся в мать, все сама и упрямица. Смотри, что сейчас будет.

Девчушка взобравшись на скамью, боком стала передвигаться к Савве. Посматривая на собак в песочнице, Савва следил за девчушкой. Та добравшись до Саввы, вцепилась в Проглота и стала тянуть его к себе.

— Ольга, собачке больно так тянуть, надо тихонько.

Девчушка мельком глянув на бабушку, погладила Проглота.

— Да передай ты ей щенка, ведь не отцепится.

Савва положил Проглота Ольге на колени и попросил его потерпеть. Ольга достала из кармашка платьица маленький гребешок и стала причесывать Проглота. Неумело, но старательно. Подошли девушки, что приглядывали за детьми. Поздоровались. Стали любопытничать, откуда взялись еще собаки — такие большие. К Полкану-то уже привыкли, а тут еще две, Савва отшучивался в ответ, что мол собак таких он разводит в сарае и как разведёт еще, то подарит тому, кто захочет взять. Ольга же в это время развязав у себя на голове бант, ленту стала повязывать на шею Проглоту. Савва спросил у братьев, все ли в порядке. Ответил Шутник:

— В порядке, только страшно, они такие маленькие и быстрые.

Савва попросил быть осторожными и посмотрел на Проглота. Тот уже освоился и сам подставлялся, чтобы Ольге было удобней. Девушки умилились, какой умненький песик. Авдотья зорко поглядывала вокруг, время от времени подгоняя девушек: у Вани сопельки прибрать, у Андрейки штанишки поправить. Потом Авдотья сказала:

— Хорошее дело ты задумал Савва, так и продолжай.

Савва поднял вопросительно голову. Авдотья поднимаясь на ноги сказала:

— Долго живу, многое видеть стала. Ладно, этих рабойников молоком поить надо, забирай собачек, да приходи к нам почаще. Видишь как дети обрадовались.

Вздохнула.

— А наших собачек что-то меньше становится. Ну-ка девицы, детям молоко пора пить. До свиданья Савва, заглядывай в гости. Дети, молоко пить!

Дети оглядываясь на собак и делясь впечатлениями, потянулись к дому. Савва потянулся к ленточке на шее Проглота, чтобы вернуть Ольге. Та неожиданно звонко сказала:

— Не надо трррогать, это Пррроглоту. Пррриходи еще.

Авдотья засмеялась:

— Ну вот и ры стала говорить.

Сняла Ольгу со скамейки, ласково хлопнула по попе, направляя к дому.

— Ты действительно, заходи сюда почаще, с ними побудешь и жизнь звонче становится.

И направилась к дому, углядев что-то ей понятное. Савва позвал братьев, сказав, что пора домой. Те поднявшись, подошли и глянув, Савва упал на скамейку со смеху. Братья смущенно переглядывались, но были довольны донельзя. Проглот глядя на них закатился звонким смехом. Братья были украшены бантами на хвостах, густая и длинная шерсть на шее и груди заплетена косичками с разноцветными ленточками. Ошейники перевиты ленточками. Полкан сказал:

— Это они, кто лучше украсит.

— Пойдемте, я с вас сниму эти украшения.

— Не надо, видно же, что детскими руками сделано. Пусть видят, что мы умеем играть с детями.

— Ты Шутник совсем хорошо стал говорить.

— Мы столько новых слов узнали! Только в голове звенит от голосов.

Полкан ворчливо заметил:

— Сейчас нас трое было, а как мне было одному. Авдотья с меня долго тряпочки снимала.

— Неправильно Полкан сказал, не тряпочки, дети говорят ленточки. Савва, еще придем?

— Конечно, сейчас вернемся в поместье, решать будем с нашими за камнями, а сюда еще будем приходить.

Обратно шли оглядывая друг друга и подхихикивая. Незаметно пришли к дому, во дворе стояла коляска, на которой уезжали няня с тетушкой и Светланой. Савва встревожился, что-то быстро вернулись женщины, не случилось ли чего. Как раз Прохор вышел из дома и подойдя к багажнику, стал вынимать оттуда пакеты.

— Прохор, все ли ладно? Почему так быстро вернулись?

Прохор повернулся к Савве:

— Все хорошо, Савва, так няня сказала купим только необходимое, а остальное потом, вот и быстро вернулись. Вот не знал, что необходимого надо столько, третий раз несу в дом.

И Прохор нагруженный пакетами ушел в дом. Савва огляделся, увидел одного из гренадеров, что сонно осматривал дом и не спеша, в развалочку, подошел к нему.

— Наших не видел? — Пришел эскадрон драгун со взводом гренадеров, в поместье не заходили.Кирилла Авдеевич увел на место работы, Никита Егорович сказал — тебе покормить братьев и прибыть на место работы. Только что, пришла часть обоза — отправлен туда же. Командует Евсей.

И снова с сонным видом смотрит вокруг. Савва так же не спеша, направился в дом, по дороге окликнув братьев.

— Ребята, сейчас в столовую, хорошо поешьте и поедем на место, где наши должны переходить сюда.

Зашел в дом, направился на кухню, там как всегда работа, окликнул повариху;

— Здраствуй, найдется что-нибудь поесть собакам, а то нам надо отъехать, а они голодные.

Василиса рявкнула в пространство и началась суета, повернулась к Савве:

— Иди в столовую Савва Игнатьич, сейчас все будет.

Зашел в столовую, там сидела няня в окружении собак, что рассказывали ей о походе на детскую площадку. Попутно снимала с них бантики, ленточки и раскладывала на столе на разные кучки. И сочувствовала их переживаниям, утешала. Савва поприветствовал няню, спросил:

— Что так быстро вернулись?

— Да мы купили самое необходимое, вот раскидаем дела, в столицу надо съездить. Светланка уже взрослая девушка, надо ей многое еще купить. Этот старый козел их совсем за неродных держал, гад такой. У тебя как дела? А то вон ребята рассказывают чудо из чудес прямо на детской площадке было. Ребята, я ваши ленточки положу в кабинете Саввы на стол, каждая кучка будет отдельно.

— Сейчас поедят ребята и поедем вытаскивать наших оттуда, там драгуны с гренадерами уже прибыли.Не все правда.

Зашли Ксения, с поварами, расставили миски с едой на скамеечках для собак, поставили перед Саввой еду. Собаки торопливо стали есть.

— А ты чего не ешь?

— Да как-то не хочется, если что, там поем, волнуюсь наверное.

Няня кивнула, задумчиво перебирая ленточки на столе.

— Ты там сам не лезь в горы, мешать только будешь. Внизу распоряжайся, для прибывших много внове будет, что для тех, что для других. Я Никите уже сказала, он согласен. Да, дядя Саша уже там. И возьми коляску багажником, я Прохору уже сказала, он лошадей перепряжет. Проглотик, ты останешся со мной, там дело серьезное, ты можешь помешать. Там Светлана тебе что-то купила, мне не показывает. Говорит — это Проглотику. Да поешь ты, успеешь посмотреть.

Певец сказал:

— Спасибо, мы поели, готовы поехать.

Савва поднялся из за стола, кивнул няне и в сопровождении собак пошел к коляске. Прохор ждал возле крыльца.

— В коляске запряжены свежие лошади, в багажнике для них запас овса, воды.Воды положил три бочонка, на всякий случай.

Савва кивнул, загрузились. Савва взял вожжи, поехали. В дороге не разговаривали, братья молча волновались, было не до разговоров. При подъезде к месту из кустов поднялись два драгуна в пятнистой полевой форме. Савва предупредил братьев, чтобы сидели спокойно,остановил лошадей. Драгуны молча подошли, заглянули в коляску и так же молча изчезли в кустах. Поехали дальше. Подьехали к месту, навстречу вышел Евсей, подошел к коляске, пожал Савве руку, потрепал по загривку Полкана, взял под узду лошадей и повел несколько в сторону. Выехали на большую поляну. Евсей махнул кому-то рукой, подбежали два гренадера, подождали, пока Савва с братьями выгрузится и увели лошадей.И все это без слов, как будто каждый день видели приехавших в коляске огромных собак. Евсей повел прибывших в сторону места перехода, приноравливаясь к неровному шагу Саввы. Вышли опять на поляну, на поляне стояли несколько больших палаток, вокруг сновали гренадеры, на ходу кивками здоровались, шли, бежали дальше.

И все это делалось молча, над поляной стояла тишина. Евсей направился к палатке поменьше, жестом предложил Савве с братьями зайти, сам отошел в сторону и встал там поглядывая по сторонам. Савва зашел в палатку, придержав полог, пропустил собак. В палатке за раскладным столом сидели Никита с Кириллой, дядя Саша и доктор Степан Иванович. Савва изобразил на лице улыбку.

— Здраствуйте, все присутствующие, с добрым днем вас.

Степан Иванович ворчливо сказал:

— Здраствуй Савва Игнатьич, какое доброе утро. Подняли, погнали, ничего не объяснили, пригнали. Говорят — ждите, вот сидим, ждем. Уж не тебя ли?

Савва пожал плечами.Никита сказал Савве:

— Ты садись, начнем удивлять всяких недовольных.

Недовольные с удивлением смотрели на собак, а как не удивиться, если Полкана присутствующие хоть раз, да видели, то откуда взялись еще два пса? Сейчас сидящие, чуть не по плечу, головы, взрослому человеку, спокойно смотрели на людей. Доктор встал, подошел к Шутнику, стал его оглядывать.

— И откуда они взялись?

Шутник с ленцой зевнул в лицо доктору, показав свои громадные клыки. Доктор отпрянул, вернулся на свое место.

— Ну и шуточки у вас.

Никита хихикнул:

— Так его имя и есть Шутник. Шутник скажи, только чтобы всем слышно было.

— Здраствуйте люди, меня зовут Шутник, моего брата зовут Певец, как мы поняли, Полкана вы знаете.

Савва смотрел на сидящих и наслаждался. Не часто можно увидеть всегда несколько вальяжного доктора в испуге вскочившего со стула, а всесильного нальника Тайной Страже с пистолетом в трясущейся руке.

— Дядя Саша, ты пистолетик-то убери, а то рука-то вон как трусится.

Дядя Саша посмотрел на пистолет в руке, на смеющегося Никиту, положил пистолет на стол, вытер лоб рукавом и стал ругаться. Долго, со вкусом. Дождавшись окончания тирады, доктор сказал:

— Вот то же самое я тоже хотел сказать, шутники, бля. Как у меня штаны остались сухие, удивительно. В голове как пузырь лопнул и громкий голос. Фуу, бля.

— Ну а если бы я вам раньше рассказал, вы бы поверили? Да вы задолбали бы вопросами!

— Никита, так кого надо вытаскивать из за скал?

— Вот таких же, как братья, там на них охотятся, убивают на жертвенных камнях. Братья покажут дорогу, с ними пойдем мы с Кириллой, гренадеры будут чистить тропу, помогать слабым. Они там голодают, ослабели. Здесь их будет встречать Савва. Все вопросы потом. Доктор, покажешь свою палатку Савве, он подскажет как лучше ее оборудовать. Дядя Саша, на тебе округа, чтобы муха сюда не пролетела. Савва, с Полканом идите к доктору, братья пошли одеваться, там для вас кое-что приготовили, будет легче идти по горам. Все вопросы потом.

Никита с Кириллой в сопровождении братьев вышли из палатки, Савва с доктором и Полканом пошли большой палатке. К ним присоединился Евсей. Зашли в палатку. Доктор с гордостью повел рукой. В большой палатке рядами стояли топчаны, полностью застеленые бельем, посередине стоял стол со скамейками. Савва повернулся к Евсею:

— Евсей Иванович, топчаны все убрать, застелить пол в два слоя матрасами, стол со скамейками убрать. Матрасов должно быть не меньше девяноста, но думаю пациентов будет меньше. У каждого матраса две миски, одна с пищей, другая с водой. Пища мягкая, жиденькая, но непременно с мясом. Доктор, ты напрасно одеваешь свой белый халат, не вздумай быть в нем. Ученик с тобой? Обязательно предупреди его о халате. Что случилось? Да тебя порвут за этот халат, в таких халатах над ними проводили эксперименты и убивали на жертвенных камнях. Знаю, что ты не знал, многие не знают, я тоже кое-чего не знаю. Поэтому говорю, что знаю, не больше и не стараюсь узнать больше, как ты доктор пытаешься вытянуть из меня. Евсей Иванович, вопросы есть?

Евсей отрицательно мотнул головой и изчез из палатки. Савва позвал за собой Полкана и пошел к началу тропы. Когда подходил, видел как последние в цепочке гренадеры уходили в горы. Присел на поваленное дерево, рядом пристроился Полкан.

— Ты не волнуйся Полкан, у Никиты все получится. Ты же знаешь, он и не такие дела проворачивал. Не получится тихо, он всю эту Урагию разнесет.

— Сам-то чего трусишься, вон нога дергается, а меня успокаиваешь. Знаю я про Никиту, не раз с ним и твоим отцом ходили, но очень хочется своих вытащить.

— Ты очень хорошо стал говорить.

— Так мы же с братьями много говорили, они меня научили говорить и картинками. Я тебя тоже научу, там ничего сложного. Савва, ты сможешь сказать, что с пришедшими будет, ну куда их, если вытащим? Меня же будут спрашивать.

— Во-первых не если, а когда вытащим. Сначала подлечим, откормим. Потом по их желанию. Кто-то пойдет как ты жить у кого-нибудь, может кому понравится скот пасти помогать, а кто-то изъявит желание служить в армии, как ты опять же служил. Но пока не разберемся с урагами, вас светить не будем. Тут Кирилла мне шепнул, что купеческое представительство урагов в Столице закрывают и их выселяют. Думаю перекроют им тропы сюда. А то действительно, что-то много из других земель повадились пастись на наших землях. И все вынюхивают, самим-то нечего нам предложить. А купить норовят сырьем, не готовые изделия, да норовят узнать как делается.

— А наши узнают у них?

— Так я и говорю, нечего у них узнавать.

Взять этих же турок, или англов, что задружились с турками. У турок кучка живет в роскоши, потом ниже военные, а с остальных дерут шкуры, чтобы жить в роскоши. Англы также, придумали — только с древними корнями человек имеет право владеть имуществом, остальные только в аренду, ну пользоваться имуществом за плату. Этому, который с древними корнями. И корни чтобы были не меньше пяти поколений в глубину.

— Что-то я не совсем понял.

— Да я сам до конца не понял. Вот сдружились с турками, а дружба-то на обмане построена. Турки себе гребут, англы себе. И норовят грести в других странах, в своих-то все сгребли.

— Так делали бы у себя в странах.

— Так чтобы делать — надо свой народ учить. А народ образованный эти кучки богатеньких скинет нахрен на землю и без них будет строить свою жизнь. Вот эти и ущипывают что-то на стороне, чтобы за свое выдать и показать, что они умные. Мол вы быдло не способны новое придумать, а мы вон какие умные. А в Урагии сам видишь куда кинулись. Смотри, гренадеры возвращаются.

Савва с Полканом встали и поспешили к гренадерам. Те на носилках несли собак к санитарной палатке.

— Как они, живы?

— Живы, только очень ослаблены, те что покрепче придут в последнюю очередь Кирилла сказал. Савва Игнатьич, Кирилла сказал, чтобы ты поговорил вот с этим с прокушенной лапой. Не знаю, Кирилла так сказал.

Собак занесли в палатку, уложили на матрасы. Гренадеры сказав, что им надо возвращаться, ушли. Доктор сопровождаемый учеником приступил к осмотру собак. Возле одной собаки стал заряжать лекарством шприц. Савва как мог быстро подошел к нему и ухватил за руку.

— Доктор, не вздумай их колоть иглой.

— А как я по твоему введу лекарство? У него сердце ослабело.

Савва обратился к тяжело дышащему псу.

— Друг, тебе необходимо в тело ввести лекарство, у тебя ослабело сердце, ты позволишь это сделать?

— Ты говоришь с нами?

— Это потом, сейчас нужно твое разрешение, чтобы тебе ввели лекарство.

— Ты Савва? Пусть этот человек делает, только ты следи за ним.

— Здесь врагов нет, только друзья. Доктор делай укол.

После укола пес задышал глубже, расслабил поджатые лапы.

— Меня зовут двадцать три, одиннадцать.

— Забудь про номер, потом сам себе выберешь имя, поешь немного и спи, только поешь сначала, а это доктор он нас всех лечит и меня лечил.

Последнее Савва сказал повысив голос. Доктор позвал Савву:

— Савва, этот что-то хочет сказать, я не могу уловить.

Савва подошел к собаке, с лапой возился доктор.

— Что у него?

— Сильно прокушена лапа, сломана кость, сейчас обработаю, наложим шину. Скажи ему, что может быть больно. Я не могу дать обезболевающее, очень ослаблен.

Савва обратился к собаке:

— Тебе придеться потерпеть, доктор сказал, что может быть больно.

— Я понял, терплю. Старший сказал рассказать человекам. Хотел рассказать человекам в камнях, сказали рассказать Савве, ты Савва?

— Да, я Савва, но сначала доктор полечит тебя и ты поешь, потом поговорим. С доктором можно говорить он слышит вас.!!! Обращаюсь ко всем, постарайтесь хоть немного поесть.

Савва огляделся в палатке. Пока он разговаривал, собак в палатке прибавилось. Какие заходили сами, каких заносили на носилках. Полкан ходил вдоль матрацев и судя по поведению разговаривал с собаками.

— Друзья, кто хочет спросить спросить можно у меня или у моего друга, его зовут Полкан.

В палатке сновали гренадеры, меняя миски с едой, водой.Савва остановил гренадера, попросил позвать Евсея. Через время пришел Евсей, вопросительно посмотрел на Савву.

— Евсей Иванович, ничему не удивляйся, сядь рядом с этой собакой. Полкан, подойди к нам. Полкан сделай, чтобы Евсей слышал. Евсей, сейчас у тебя в голове как бы лопнет пузырек и ты будешь слышать как говорят собаки. Сейчас я буду говорить с этим псом, а ты потом доложишь по команде. Давай Полкан.

— Евсей, ты меня слышишь? Меня зовут Полкан. Если слышишь, то скажи что нибудь.

— Ну и не хрена себе, у тебя штуки Савва. А я все думаю, чего такая секретность. Полкан, я тебя слышу, так ты и раньше говорил? С Игнатом?

Полкан промолчал. Савва обратился к собаке, что лежала уже с перевязанной ногой и немного поевший.

— Мы слушаем тебя, говори.

— Последние дни как я жил с хозяином, сильно вода падала сверху, сильно тряслась земля. Много домов разрушилось. Мой хозяин был второй в роду Алай и он часто говорил с первым в роду, что надо искать другие земли. Третий в роду соглашался с ними. Последник первого говорил, что за камнями живут мягкие человеки и их надо захватить. Наследник? Может быть, я еще не чисто говорю. Первый говорил, что за камнями живут не мягкие человеки и умеют воевать, у них много хороших мастеров, они умеют делать хорошие вещи, которые он, первый, привозит сюда. А наследник ни разу не был за камнями и не знает, а только слушает этих, в длинных одеждах. И еще говорили, что кобели собаки стали исчезать обратно у этих в длинных одеждах, а получаются только суки собаки. Собака первого сказала, чтобы мы ее слушались, она скажет, что делать. Они говорили, мы собаки хозяев это слышали. Однажды в дом первого в роду пришли много в длинных одеждах, схватили первого, второго и третьего и повели к камню. Мы как положено, пошли за ними. Собака первого сказала, чтобы мы были готовы бежать по его слову в камни к другим отпущенным искать их там и рассказать, что слышали от человеков. Сам он был старый, много лет жил с первым, первый с ним хорошо обращался. Когда нас подвели к камню, там стояли все человеки и эти в длинных одеждах. С нас, собак сняли ремни с шеи, мы думали отпустят, но нас держали. На камень положили первого, возле него стоял наследник с железом в руках, которое втыкали в положенного на камень. Главный в длинных одеждах стал кричать, что первый живет неправильно, ведет дерзкие речи, отдал щенка вместо долга жизни, мягким людям, вместо того, чтобы убить их. А недавно потерял переспектив... да, перспективного щенка, торгует с мягкими людьми и не отдает долю им, в длинных одеждах... жрецам. Так этот сказал. Эти слова слышали второй и третий и не остановили первого и поэтому тоже будут положены на камень. А всех собак кобелей надо убить, а у них, у жрецов взять собак сук. Так угодно будет тому, кто наверху и тогда вода не будет так сильно падать сверху и меньше будет трястись земля.По его знаку наследник воткнул в грудь первого железо и первый ушел. Его бросили на землю и положили на камень второго. Этот, в длинных одеждах закричал: что всех собак кобелей надо бросить в огонь, так угодно тому, кто наверху. Тогда старший, у которого был хозяином первый, крикнул нам, < БЕГИТЕ>, и бросился на главного этого в длинной одежде. Я стоял и смотрел, а собака третьего побежала. Ее сразу зарубили железом, а я стоял меня не зарубливали. Я видел, как собака первого бросилась на главного, целясь в горло, но тот подставил руку и собака первого упала с откушенной рукой на землю. Все стали разбегаться, только эти в длинных одеждах кинулись на собаку первого, я бросился бежать, меня ударили большой палкой, я укатился в разрушенный дом. Меня не стали искать, все собрались возле главного с откушенной рукой и понесли его, куда не знаю. Я переполз в другой разрушенный дом и затаился.Эти стали меня искать, но сверху полилась вода и стало темнеть. Эти в темноте не видят и сказали, что утром пошлют за мной сук и те меня поймают. Они ушли, а я тихо пошел к камням. Шел всю ночь и уже в камнях услышал, за мной кто-то идет. Я остановился в узком месте и стал ждать кто идет за мной. С одной стороны, была глубокая щель в камнях, я думал брошусь туда, но в огонь не пойду. Появились молодая и старая собаки суки. Старая учила молодую ходить по следу. С другой стороны была отвесная стена. молодая сразу кинулась на меня, я подставил плечо и она упала в глубокую щель. Я хотел говорить со старой сукой, но у меня ничего не получалось. Я хотел говорить с ней, она бросилась на меня и вцепилась мне в ногу, я сверху взял ее за шею и сломал ей шею. Потом я пошел в камни. Я не знал, где искать отпущенных, но боялся, что за мной пойдут еще суки. Я долго шел в камнях, потом уже думал, что мне придеться уйти, когда услышал старших и они нашли меня.

Собака замолчала и устало положила голову на лапы. Евсей погладил собаку по голове.

— Теперь тебя никто не обидит, я сам за этим прослежу. Спи спокойно, я еще к тебе приду и буду приходить часто.

Савва с Евсеем встали и сопровождаемые Полканом вышли из палатки. Присели на лавочку у входа. Молчали. Потом Евсей не выдержал:

— Не, ну это надо же такое делать. Я многое на свете видел, но узнать такое, да в таких масштабах. Савва, а этого пса можно как-то, чтобы он у меня остался? — Сам спросишь у него, как немного оклемается. Сам видишь, через что ему пришлось пройти. Да они все такие — обожжёные жизнью. И их доверие нам надо заслужить. Ты же видишь они более разумны, чем некоторые люди. Пойдем посмотрим, как у доктора идут дела, а то еще будет перед ними вальяжничать.

Зашли в палатку. Доктор сидел возле старого пса и улыбаясь, что-то ему рассказывал. Махнул рукой подзывая вошедших. Савва с Евсеем подошли. Доктор сказал:

— Вот эти деятели и обыграли меня в шахматы. Видишь, один старый, другой молодой, а наглые одинаково. — Ты меня научишь играть в эти шахматы?

— Да легко, а потом мы с ними сыграем двое на двое и посмотрим, кто кого.

Седой пес обратился к Савве:

— Тебе Савва, Никита просил передать, что всех вытащили. Извини, что сразу не сказал, ты был занят. Никита с гренадерами остались работать на тропе, закрывают. Я был последний. Доктор интересно рассказывает как ты его обыграл. Я не все понял, но было интересно. Савва, неужели здесь все человеки отнесутся к нам так же?

— Ты разговаривал с Полканом? Он много лет прожил с нами. Поговори. Вернутся братья, поговори с ними, они расскажут как играли с нашими детьми. Как дети украшали братьев ленточками и заплетали косички на их шерсти. Сейчас тебе надо отдохнуть, потом мы о многом будем говорить. Отдыхай.

Доктор погладил пса и они тихо разговаривая, направились к выходу.Большинство собак уже спали, некоторые еще ели, лакали воду.Сава спросил у доктора:

— Как у них дела?

— Ну в общем не так плохо, я думал будет хуже, я было уж запаниковал. Я же по человекам как они говорят, а тут столько собак, да модифицированные. Ну что ты смотришь, нервничаю я. Все очень истощенные, долго голодали, но тяжелых ран за малым исключением нет. Всех поставим на ноги, то есть на лапы. Доктор остановился возле своего ученика, сидящего у входа и завел с ним разговор. Савва с Евсеем вышли из палатки и присели на лавочку. Через время вышел доктор и присел рядом. Помолчал, потом не выдержал:

— Ну какая интересная личность, этот старый пес. Он самый старый из всех и это он организовал клан изгнаных. А как его уважают другие псы! Я его назвал Вождь и объяснил, что это означает, а он смеется. Ты понимаешь, после всего он может смеяться! Удивительная личность. Вот именно личность, я считаю, что общаясь с ними, нам прежде всего в них надо видеть личность. Со всеми достоинствами и какими-то недостатками.

Подошел дядя Саша, притворно кряхтя, присел возле Евсея:

— Да, старость не радость, загоняли старика. Это расскажи кому, не поверят, что главный тайный стражник, сам бегает, ставит караулы, полковник с капитаном бегают в горах, а поручик и унтер прохлаждаются на лавочке.Ну, чего притихли? Стыдно стало?

Савва пожал плечами:

— Тебе как сказать, дядя Саша, соврать? Вообще-то приятно.

— Ну что, я тебе говорил? Наглый молодой человек.

Подбежал Шутник сказал Савве;

— Савва, Никита зовет, мы пришли.

Савва поднялся и сообщил это остальным. Пошли за Шутником. Зашли в палатку, там сидели Никита с Кириллой, пили чай. Певец лежал у стены, к нему присоеденился Шутник.

Лица у людей были усталые, у Никиты дрожала рука, когда он подносил кружку ко рту.

— Присаживайтесь, как здесь дела? Доктор, твой доклад.

Доктор повторил сказанное Савве.Никита кивнул в ответ.

— Ну, что дальше будем делать? Савва, твои предложения, как младшего по возрасту. Сначала расскажи, что слышал от пса с прокушенной ногой. А то они со старшим на тропе ко мне — слушай, да слушай.

Савва, попросив Евсея дополнить если что, стал рассказывать. Слушали и собаки, навострив уши. Окончив рассказ Савва помолчал, потом продолжил:

— А предложения я могу сказать только с высоты поручика, может там, в Столице есть политические мотивы. Я считаю, что купеческое представительство урагов в Столице надо закрыть и под охраной отправить их обратно домой. Не поверю, что у дяди Саши на них ничего нет. Сохранять полную секретность о проишедшем здесь. Пока идут здесь совместные учения гренадеров с драгунами. Потом конечно слухи пойдут, но это пойдут потом. Решить вопрос о постройке здесь пограничной заставы. Мы знаем о двух проходах сюда, надо выяснить, может есть еще. Закрыть эти два прохода сюда, полностью. Никакой торговли с урагами, узнать, есть ли соглашение о торговле или это так на самотеке. И вот что еще. Дядя Саша, на территории моих владений найден каменный уголь, пока рано говорить как велика залежь, но качество хорошее. Так вот, есть сведения, что эту залежь ураги хотели или хотят купить у владельца земель. Каким образом, иностранцам земли не продаются? Может там в Столице кто-то способствует. А уничтожать или нет проходы сюда от них, решать не мне. Но я бы взорвал их, иначе может получится как с Торговой Крепостью с турками. Там, за горами, у них ничего нет, что может заинтересовать нас с точки торговли. А жрецы урагов называют нас мягкими людьми и уже призывают захватить наши земли, а это уже серьезно. Вон, первого в роду Алаев убили и никто даже не мякнул. А сейчас власть в роду захватил сын главы. Я считаю, что проходы сейчас надо сделать как минимум непроходимыми, спровоцировать камнепады что-ли. Там частые землятресения. Я поговорил с собаками, сделал кое какие расчеты, конечно я не великий специалист, но судя по многим признакам, ураги живут или на вулкане или вблизи от него. Отсюда такая разница в землях, климате. Судя по участившимся землятресениям в недалеком будущем там рванет. И если кто выживет, то мало.

— Савва, ты так легко говоришь об этом! Там же люди!

— Да Степан Иванович, там люди. Но и здесь люди, наши люди. Кто запрещает правителям, там за горами не держаться за власть руками и зубами, а обеспечить людям своей страны хотя бы существование нормальное. Ты видимо не понял, жрецы вывели новую модификацию собак, бездумно бросающихся по команде хозяев. Ты еще раз поговори с этим псом, с укушенной лапой, как он провел бой. И еще, я поговорил с собаками, которые знали хоть что-то о боях с англами. Там было так: выпускали псов вперед и только за ними шли войска, а псы были с еще не пробудившейся памятью. Ты Степан Иванович посмотри на собак и представь, что они могут натворить. А потом сходи в село, посмотри на людей и обязательно сходи на детскую площадку и посмотри на детей, а потом скажи им: ЖИВИТЕ ЛЮДИ.

Конец первой книги.

апреля 2019 года.