Посещение часть 1

Пётр Моршанцев

ПОСЕЩЕНИЕ

Фантастический роман

ЧАСТЬ I

ГЛАВА 1

Яркий сноп солнечных лучей, проникший между оконными шторами, заставил проснуться Николая Лосева, тридцатидвухлетнего новоиспеченного заведующего лабораторией радиоэлектроники и проблем космической связи НИИАиК — Научно — исследовательского института астрономии и космонавтики. К подобным пробуждениям Николай был привычен. Солнце, таким образом, дублировало, а то и заменяло будильник, который Николай с заметным постоянством забывал установить на ночь. Эта процедура уже стала своеобразным утренним ритуалом. Расположение духа в это утро было несколько тягостным. Голова слегка побаливала после вчерашнего банкета, посвященного получению Николаем ученой степени кандидата наук. Во время трехлетней командировки в жаркой стране он, как видно, отвык от употребления спиртного в таких количествах. Пришлось применить його-терапию. После получасовой гимнастики, которая еще раньше стала другим ритуалом, применив полдюжины асан, Николай почувствовал себя человеком, а прохладный душ добавил бодрости и, настроение заметно улучшилось. Быстро проглотив чашечку кофе с бутербродом, Николай, подхватив под мышку тонкую папку с документами, спустился по лестнице и выскочил на улицу, тихонько напевая сочиненную им самим в студенческие годы песенку:

Звездный свет сквозь ледяную мглу небес,

Освещает путь, ведущий в темный лес.

Мне сказали, что, войдя туда,

В ветвей глухую тень,

Я смогу вернуть, вернуть тогда,

Свой вчерашний день...

Мы повздорили с тобой как раз вчера,

И потом не спал я ночь всю до утра!

Если мог бы я вчерашний день,

Хоть на миг вернуть,

Если мог бы я еще хоть раз,

В глаза твои взглянуть...

Было раннее воскресное утро. На улице еще стояла прохлада, и листья деревьев лениво шевелил легкий ветерок. По мостовой проехала поливальная машина, обдав Николая туманом водяных брызг. Он пересек улицу и углубился в городской сквер-парк, окружающий библиотеку института. Несмотря на воскресный день, двое работников лаборатории робототехники колдовали над пультом управления кибернетическим дворником, находящимся здесь же и, пытающимся под их руководством посыпать дорожку сквера свежим песком. Кивнув в ответ на их приветствие, Николай зашагал дальше. На деревьях уже гомонили птицы, на вершинах ветвистых тополей шумели грачи. Густая зелень травы в тени деревьев была покрыта утренней росой. Кое-где уже распустились одуванчики и над ними жужжали трудолюбивые ранние пчелы.

Несмотря на воскресенье, Николай хотел плотно поработать в библиотеке. За время индийской командировки, в отрыве от отечественной научной периодики, многое прошло мимо его внимания и теперь приходилось наверстывать упущенное. На защиту диссертации это не повлияло, но Николай старался быть в курсе событий.

Публики в библиотеке почти не было — сказывался воскресный день, и Николай вольготно расположился за широким угловым столом, предназначенным для троих, обложившись подшивками журнала "Космический вестник". Бегло просматривая устаревшие новости, он наткнулся на интересную статью под названием: "Радиосигналы из космоса?" В ней сообщалось о странных радиоизлучениях, поступающих из радиогалактики Лебедь-А, вот уже в течение пяти лет фиксируемых радиотелескопами Физического института Академии наук, в Серпухове, а также и другими гигантскими мировыми радиотелескопами. Статья была написана увлекательным языком и, несмотря на то, что информация новостью не была, прочел он ее с большим интересом. Штудируя подшивки, он не заметил, как пролетело несколько часов, и желудок напомнил ему о наступившем обеденном времени.

На улице Николая встретило солнце в зените, казалось стремящееся немилосердно спалить все живое на Земле. Спустившись по нагретому мрамору ступеней библиотеки, по дышащим жаром тротуарам, он направился в кафе. Николай уже давно вел образ жизни холостяка, поэтому обедать он решил в кафе, с романтическим названием "Альтаир" — в городке, по сути, являющимся придатком института, и магазины и кафе, и прочая инфраструктура, носили названия звезд и созвездий — сказывалась специфика НИИ.

В кафе Лосев появился, когда утренние посетители уже ушли, а вечерние еще не появились. Занято было с десяток столиков. Только в центре зала внимание привлекала шумная компания, расположившаяся за сдвинутыми вместе двумя столами. Видно кто-то устроил здесь что-то вроде банкета. Стремясь к уединению, Николай расположился за небольшим столиком в таком месте, где задняя стена кафе, образовывала угол со стеклянной витриной. Сделав заказ и в ожидании его исполнения, Николай смотрел на улицу. Вернувшись из Индии, привыкший совсем к другим пейзажам, он с жадностью вспоминал впечатления родной природы, и наблюдение за обычной сутолокой тихого русского городка доставляло ему, не каждому человеку понятное, удовольствие. Солнце, даже сквозь толстое стекло витрины, не смотря на обилие в кафе кондиционеров, нещадно припекало. У Николая, несмотря на длительную привычку переносить в командировке жару вдвое, а то и втрое беспощаднее, чем на родине, вдруг закружилась голова, но он отнес это головокружение к действию палящих лучей солнца и даже пожалел об опрометчивом выборе столика прямо на солнцепеке. Но головокружение быстро прекратилось, он успокоился, и вновь возобновил наблюдение за уличной жизнью. Внимание привлек низенький толстенький мужчина, шествующий по противоположной стороне улицы, с громадной хрустальной вазой в руках. Именно вазой он сильно выделялся из редких прохожих. Николай улыбнулся, подумав, что человек спешит к кому-то в гости с весьма оригинальным из-за размеров, подарком. И вдруг мелькнула мысль: "Сейчас он споткнется, когда поравняется со стеклянными дверями книжного магазина, под солидным названием "Галактика"!"

Толстячок приблизился к магазину и вдруг, споткнулся. Ваза выскользнула из его рук и, вращаясь в воздухе, начала... падать. Николай напряженно смотрел на нее. Очень жалко было такое произведение искусства. Под его взглядом, ваза приостановила свой полет, повисла прямо в воздухе в полуметре от земли и плавно опустилась на тротуар. Николай в великом удивлении смотрел на вазу, аккуратно стоящую на тротуаре, и на толстячка, лихорадочно утиравшим носовым платком сильно вспотевший лоб. Он представил себе, что ваза не разобьется, но не думал, что такое произойдет на самом деле. Вокруг толстяка собралась редкая толпа, с удивлением глядя на "виновницу". Никто не мог понять, почему ваза не разбилась. Хорошо еще, что улица была полупустынна — большинство населения попряталось от жары, где-нибудь под навесами в садах или принимали солнечные ванны на пляже. Но долгого времени для удивления толстяк им не оставил, проворно, не смотря на свою комплекцию, он подхватил вазу и быстро скрылся за углом. Николай никак не мог опомниться: "Почему я знал, что он споткнется и выронит вазу? И почему, ваза не разбилась, как это произошло бы в любом случае. Я пожелал, чтобы она осталась целой — и она не разбилась! Почему?"

Из раздумья его вывела официантка, доставившая ему обед. В рассеянности он поглотил и первое, и второе и десерт, не получая удовольствия от еды, машинально расплатился с официанткой и в задумчивости зашагал домой. По дороге, Николая не оставляла мысль о странном происшествии. Привычная к научному подходу мысль никак не могла логично его объяснить.

Глубокая погруженность в свои мысли сыграла с Николаем злую шутку. Уже на подходе к дому, он споткнулся о лежащий на тротуаре кирпич и сильно ушиб ногу.

"Разбросали кирпичей на дороге!" — В запальчивости подумал он и представил, что тот отлетел в сторону. В следующее мгновение он увидел, как кирпич плавно приподнявшись над асфальтом тротуара, стремительно по воздуху передвинулся к обочине дороги и плюхнулся, подняв небольшое облачко пыли. Николай застыл на месте, сразу забыв о боли в ноге.

"Этого не может быть! — Мелькнула мысль и, он ущипнул себя за руку. Продукт строительной индустрии в форме правильного параллелепипеда продолжал нагло лежать на обочине. Николай принялся вытирать платком выступивший, не смотря на жару, холодный пот. — И все же, я это наблюдал!" Теперь Николай уже не сомневался, что это произошло по его воле. О таких редких феноменах: психокинезе, телекинезе, телепортации, телестезисе и прочем — Николай знал, хотя механизм явления ясен не был и анализу не поддавался. Прихрамывая, он подошел к месту, где приземлился злополучный предмет, и присел на корточки, чтобы поближе его рассмотреть. Внимательно посмотрел на него — кирпич, как кирпич — дотронулся до него пальцем. И тут же отдернул руку. Кирпич был очень горячим. Нагрелся от солнца? Непохоже. Он и до этого лежал в тени деревьев, и сейчас от солнца его прикрывала крона высокого тополя. Выходит, теплота — результат психо-кинетического воздействия? Интересно, а нагрелась ли ваза от воздействия психокинетической энергии? Это теперь не проверишь.... Есть, о чем поразмышлять! И если это не результат галлюцинации, то это открытие. В ошеломлении, Николай продолжил путь домой, на этот раз не слишком расслабляясь и посматривая под ноги. Еще раз наткнуться на кирпич ему не хотелось. Открытие, бесспорно, удивило, ибо ранее он за собой таких способностей не замечал: итак психокинез — причем два раза. Один раз ваза, второй раз — кирпич. На ум пришло воспоминание — он знал, что толстяк споткнется. А это что? Дар предвидения? Тогда, почему он не смог предвидеть того, что ему под ногу попадется кирпич? Может дело в сосредоточенности? На толстяка Николай смотрел довольно сосредоточено, а кирпич? Внимание было отвлечено мыслями о первом случае проявления его аномальных способностей. А есть ли эти способности? Может это случайности? Всякая гипотеза требует проверки и доказательства. Но как проверить? Мыслью притащить этот кирпич к порогу подъезда? Николай закрыл глаза и представил лежащий в пыли кирпич, представил, как он перемещается по воздуху и падает на нижнюю ступеньку лестницы. Открыв глаза, он внимательно посмотрел на эту ступеньку. Никакого кирпича на ней не было. Получается, никаких способностей и нет? Но ведь раньше это произошло. Что же помешало сейчас?

Николай поднялся в свою квартиру, все еще обдумывая возникшие загадки. Квартира была небольшая и состояла из двух жилых комнат: гостиной и спальни, которую Николай оборудовал одновременно и под подобие кабинета, состоящего из массивного двухтумбового стола и трех стеллажей с книгами. В гостиной стояли диван, журнальный столик и цветной телевизор в углу на древней тумбочке, доставшейся Николаю от родителей, при их переезде в другой город. Тумбочка являлась своеобразным напоминанием для Николая — когда он видел тумбочку, тотчас же понимал, что настало время написать письмо родителям. С другой стороны, найти их новый адрес иногда было просто невозможно — являясь археологами, специализирующимися по южноамериканским культурам доколумбового периода, они постоянно "пропадали" в экспедициях по государствам полуострова Юкатан. Изредка Николай получал от них письма то из Гватемалы, то из Гондураса или Мексики, а один раз из Венесуэлы. Отец Николая был фанатиком своей науки и в то же время обладал весьма широкими взглядами на жизненные проблемы. С ним Николай всегда мог обсуждать любые перипетии своей судьбы и почти всегда мог получить дельный совет. Однако это теперь происходило не часто, Николай не виделся с родителями уже более восьми лет, и сейчас немного жалел, что не может посоветоваться с отцом по поводу только что произошедшего случая.

Устроившись в кресле, он пытался осмыслить происшедшее. Будучи в Индии, он посещал занятия в институте йога-культуры, и хотя не получил никаких дипломов, освоил многое из "хатха-йоги" с элементами "раджа-йоги", и это позволило Николаю научиться тренировать сознание и работу мозга. Гимнастика же позволила его худощавой фигуре приобрести строгую осанку, а мышцы, увеличившись в объеме совсем незначительно, по твердости могли теперь в экстремальных условиях соперничать если не со сталью, то с просушенным деревом наверняка. При этом и характер его изменился, стал более уравновешенным — Николай научился контролировать свои эмоции. И теперь тренированный мозг Николая, "прокрутив" ситуацию, почти автоматически выдал объяснение: возможность телекинетического эффекта напрямую зависит именно от силы эмоций. В первом случае у Николая повышенное чувство сопереживания — жалко было хрустальную вазу, во втором — досада от боли в ноге. В третьем же случае контрольный эксперимент, при котором эмоциональное напряжение на фоне психической усталости после ранее происшедшего, оказалось почти на нулевом уровне, и как результат — неудача.

"Пока можно руководствоваться и довольствоваться этим объяснением! — Решил Николай. — Дальнейшие опыты попробуем произвести завтра в лаборатории". Хотя завтрашний день — понедельник — отдыха не сулил. Начиналась деятельность Николая в качестве заведующего лабораторией.

ГЛАВА 2

От немногочисленной группы Хиггинса после месячных скитаний по сельве осталось пять человек. Двое участников отсеялись уже после первой недели рейда — вернулись. Они были наняты проводником носильщиками, и теперь всем пришлось нести свои вещи самостоятельно. Имен их никто не помнил, и никого не интересовало, добрались ли они до жилых мест. Теперь вот и проводник-индеец, обещавший вывести к руинам пока еще никому не известной пирамиды, в подземных лабиринтах которой, по его словам оставались припрятанные еще его предками золотые изделия, так и не успел довести их до места. Этот подлец, получивший аванс в половину оговоренной суммы и оставивший деньги своей семье, позволил укусить себя какой-то очень ядовитой местной твари — длинной гремучей змее бушмейстер (суру куку) — эндемиком Латинской Америки, как её определил Русо — один из участников группы. Проводник, наверное, пострадал по той причине, что был избалован городской жизнью, оттого и не заметил вовремя редкую змею, на человека практически не нападающую, и именно ей проводник удосужился попасться на зубы, и тем самым поспособствовал своему преждевременному переселению во владения его богов, а может быть и в местный аналог ада. Этот негодяй так быстро отдал душу своим варварским богам, что даже было удивительно по той причине, что все остальные участники экспедиции охотников за "желтым дьяволом" — золотом, были в основном белой расы и их сия чаша миновала. Теперь, все они оказались в безвыходной положении: до золота так и не добрались, а оставшись без проводника — почти не имели шансов не только дойти до сокровищ, но и вообще добраться до цивилизованных мест. Все планы Хиггинса решить свои финансовые проблемы рухнули в одночасье. Даже выжить в этом диком краю было весьма проблематично. Аборигены, как всегда географическими картами не пользовались, и Хиггинс теперь клял себя за излишнюю доверчивость, которая в очередной раз вышла ему боком и поставила крест на всех его планах.