Мальчик со звезд. Главы с 1 по 11

Пролог

Лесат, Лесатх (Lesath) — звезда в созвездии Скорпиона,

Вместе с Шаулой, лямбдой Скорпиона образует Жало Скорпиона.

Субботним утром на космической станции было тихо, и Василиса стояла перед кабинетом в гордом одиночестве. Сегодня у её курса была пересдача, на которую она пришла раньше всех — её однокурсники относились к учёбе прохладно и любили опаздывать. Преподаватели, зная это, тоже никуда не спешили. Всё равно нерадивых студентов исключить было нельзя — пришлось бы полностью закрывать колледж. А младшие техники несмотря на слабые знания были крайне востребованы на многочисленных космических станциях, окружавших Сортавол. Василисе, привыкшей к порядку, было тяжело свыкнуться с чужой непунктуальностью. Даже спустя пять месяцев по старой привычке Василиса приходила на занятия вовремя или даже чуть раньше.

— Привет! — мимо проскочил Аслан, местный аспирант, преподавший что-то у старших курсов, единственный волшебник на станции и по совместительству дежурный маг станции.

Его Василиса не любила. Аслан был замечательным аспирантом и прекрасным человеком, помогавшим всем и вся, однако для неё он являлся ходячим триггером. Он был магом, и всякое его появление тут же вызывало из её памяти все неприятные воспоминания, связанные с отцом, братом и тёмной магией.

Первые пятнадцать лет своей жизни Василиса ничего не знала о прошлом папы. Ветеран войны, с протезом ноги и нейроимплантом в голове, подрабатывающий дворников — картина слишком обычная для тех счастливчиков, что выжили во время войны. Как папа познакомился с мамой — светской журналисткой Светланой Кузнецовой, была загадка. Мама что-то говорила, про сломавшееся гипертакси, но Василиса знала, что это неправда — гипертакси не ломались, они всегда успевали долететь до базовой станции. Мама происходила из влиятельной военной семьи и была дочкой Агриппины, известной оперативницы и десантресс. Её отчим был известным дипломатом — мама могла выбрать кого угодно помимо папы, но выбрала почему-то его.

Но правда, как это случается, всё равно вылезает на свет, причём при самых неприятных обстоятельствах. Олег, старший брат, решил пойти по стопам бабушки и поступить в Военную Академию Сортавола, куда был взят после сложных экзаменов. Всё было бы хорошо, если бы через месяц его не попытались убить. Вернее сказать, его убили. Только очень сильная магия одного из дежурных чародеев военной академии позволила ему окончательно не оказаться в другом мире. Брат выжил, но его здоровье осталось настолько подорванным, что ему пришлось бросить академию — увы, тёмно-магические повреждения даже совершеннейшая сортавольская медицина не могла исправить.

Это всё оказалось местью папе от тёмных магов. Нет, про Павла Ланге и его роль в войне Василиса слышала, но никогда не соотносила это имя с собственным отцом. Ну, тёзка, ну, однофамилец — бывает. Но он оказался не тёзкой, а самым настоящим героем войны — статус, который имела едва ли сотня людей на планете.

Папа принял участие в Ассамблее, а затем охотился на тёмных магов в качестве снайпера — магов крайне тяжело было арестовать, но подстрелить капсулой со снотворным с расстояния километра было возможно. И папа нажил себе немало врагов. И влип во всё это он из-за троюродного полукузена Лесата Ланге, одарённого волшебника, который один из немногих не побоялся выступить против власти тёмных волшебников.

Более ста лет назад на Сортаволе разразилась крупнейшая даже по галактическим масштабам война между волшебниками, в которую вскоре оказались втянуты люди. Объединение тёмных магов, называвших себя Конгломератом, стремилось захватить власть на Сортаволе, а затем и на других планетах. И у них это почти получилось. Никто из обычных светлых магов не мог справиться с лидерами Конгломерата. Ни Совет Магов, ни Титов, который считался одним из сильнейших волшебников на планете. Маги постепенно сдавали позиции, королевская семья была вынуждена считаться с Конгломератом (государственный переворот сделал бы Сортавол изгоем среди других планет), и власть постепенно утекала в руки тёмных магов. А потом у одной из сильнейших волшебниц, Олеси Ланге, появился сын. Мальчик, которого звали Лесатом, оказался необычайно сильным магом. Хотя правильнее сказать, невозможным магом. Потому что такой силы, которая была у него в пятнадцать, не было ни у кого. И по всем магическим правилам её просто не могло быть. Через четыре года Конгломерат, считавшийся непобедим, пал. А Лесат стал героем. Его силой заинтересовались многие магические ордена, но он предпочёл покинуть планету и вскоре погиб.

Папа про своё прошлое ничего не рассказывал, а брат поступил в академию под своей фамилией — Ланге, и дабы никто не узнал, что он внук знаменитой бабушки, пару раз упомянул отца, участвовавшего в войне. Для парочки магов, учащихся на курс старше и происходивших из семей, связанных с Конгломератом, этого хватило. И они решили отомстить.

Брат, как только к нему вернулось сознание, поссорился с отцом, объяснив, что если бы тот не скрывал своё прошлое, то и он был бы более благоразумным и молчал бы в тряпочку. Аргумент был справедливый, но запоздалый. Мама разозлилась на папу, подала на развод, забрала брата и улетела с ним на Ли-Пен, где работал второй муж бабушки.

После местные органы опеки в их городишке неожиданно вспомнили, что папа инвалид с нейроимплантом в голове и работает на малооплачиваемой работе. Опека перешла к бабушке, и Василиса перебралась к ней жить. Можно было сказать, что жизнь наладилась, но нет. Василиса сдавала экзамены в Полицейскую академию, когда пришла новость, что Агриппину арестовали по обвинению в военных преступлениях. Естественно, любое мало-мальски приличное учебное заведение теперь для неё было закрыто из-за специфических сортавольских законов. Так она оказалась в колледже, готовившем младший космический персонал для станций. Это было единственное учебное заведение в космическом пространстве, которое брало кого угодно из-за тотального недобора каждый год.

— Кузнецова!

Василиса вздрогнула. Эту фамилию она носила уже третий год, но всё никак не могла привыкнуть к ней. Ёлочкина смотрел на неё снизу вверх и грозно поправляла очки. Никого из однокурсников ещё не было, и у Василисы появился шанс сдать предмет первой. Обычно первым сдающим за храбрость полагалась повышенная оценка.

— К вам приехал ваш отец, и он хочет вас видеть.

— Зачем он приехал? — спросила Василиса, не ожидая услышать ничего хорошего. В конце концов, приговор бабушке ещё не был вынесен, но вряд ли папа прилетел бы сюда, чтобы сообщить эту новость.

— Говорит, вы нужны ему, чтобы подписать документы об опеке.

— Какой опеке? — тяжело вздохнула Василиса.

Неужели у папы решили отобрать права вновь? После ареста бабушки они вернулись к нему сами за неимением других близких родственников. Однако ещё была тётя Эля, она дружила с мамой, но не ладила с бабушкой.

— Ваши родственники на Ка-Пене погибли, и их ребёнка решил взять под опеку ваш отец.

Планета Ка-Пен была на слуху в последнее время — несколькими неделями ранее там произошёл обвал на шахтах, утянувший за собой парочку шахтёрских городов. Но Василиса не знала, что на Ка-Пене есть родственники. Какая-то родня у папы была на Риголе. Но эта планета была относительно рядом, в то время как Ка-Пен находился очень далеко. И какой ребёнок?

— Это решение вашего отца весьма похвально учитывая его положение, — сказала Елочкина. — Он ждёт вас в кафе 'Космический ветерок'. Это на центральном уровне. Идиотское название, думаю, вы его не забудете, — она вздохнула. — Я догадываюсь, что вы можете задержаться, и скажу вам, что я буду здесь до пятнадцати часов.

Василиса кивнула и пошла в сторону лифта. Навстречу ей вновь спешил Аслан.

— Клавдия, ты тут, а я тебя ищу, — он остановился перед Ёлочкиной. — Представляешь, здесь, на станции сам Титов, а мне ничего не сказали.

— А ещё здесь гвардейцы, и будь добр, не суй туда нос, — сказала Ёлочкина. — И включи свой телефон, с тобой не могут связаться. Дежурный маг называется.

— О том, что мой братец-гвардеец здесь, я в курсе, — сказал Аслан, — но я думал, что это учения.

— Не знаю, что здесь, но тебя попросили не лезть, — сказала Клавдия.

Что ещё сказала Ёлочкина, Василиса не расслышала — приехал лифт. Титов был старым знакомым папы, и дело начинало принимать неприятный оборот. Знаменитые волшебники просто так по космическим станциям не гуляют.

На месте она оказалась через шесть минут — станция была маленькой. 'Космический ветерок' обнаружился где-то посередине центральной улицы-коридора. Двери с фотоэлементами приветливо раздвинулись, впустив её внутрь. Здесь было хорошо по меркам захудалой космической станции. На светло-серых стенах висели горшки с цветами, а на полу стояли кадки с пальмами. Также на стенах были экраны, транслировавшие сортавольские пейзажи: лес чередовался с пустынями и видом буранских гор. Иногда появлялась фотография планеты с орбиты — белый шар, затянутый облаками, сквозь которое проглядывало зелёное пятно Континента или жёлтые пески Большой Сортавольской Пустыни.

Людей было мало — несколько рабочих за крайними столиками с упоением смотрели футбол на одном из экранов. Стол был окружён звукоизолирующим полем, поэтому Василиса видела лишь мельтешащие точки на зелёном поле. Тишина создавала гнетущие ощущение пустоты. Приглядевшись, Василиса увидела семейную пару с детьми, они занимали столик в дальнем конце кафе, у стены, и тоже были скрыты звукоизолирующим полем. С противоположной стороны кафе двери разъехались, и вошли ещё несколько посетителей, кафе связывало два коридора.

Папы не было. Или он не пришёл, или сидел здесь, скрытый чарами — дело обычное, маги ценили приватность. В слабой надежде Василиса помахала рукой.

— Василиса, иди сюда.

Перед ней появился большой столик, за которым сидел папа, волшебник и маленький мальчик лет четырёх, одетый в зелёный комбинезончик. А она-то думала, что Ёлочкину дезинформировали. Ан нет, мальчик настоящий. Неужели папа решил кого-то взять под опеку? И кто это? В ка-пенских родственников она никогда не поверит.

Папа перечитывал официальные бумаги, мерцающие голубоватым светом. Выглядел он обыкновенно: джинсовый костюм, судя по цвету новый, длинные темно-русые локоны были рассыпаны по плечами. С густотой волос у отца было не очень, поэтому он пытался компенсировать это длиной, а бриться налысо отказывался из-за ужасных шрамов на голове.

Рядом с отцом сидел Титов. Конечно, Василиса видела его преимущественно по видео и лишь один раз вживую. И с тех пор он не изменился. Живые бледно-зелёные глаза, длинная белая борода, такие же белые волосы и светло-бежевая мантия, похожая на балахон — типичное одеяние члена Совета Магов. Василиса не помнила, но кажется, ношение бороды и длинных седых волос у них было чуть ли не обязательным условием.

Но самым странным в этой компании был мальчик, он сидел на высоком стуле и уплетал манную кашу. Добровольно. Свободной рукой он прижимал к себе плюшевого зайца, которого в своё время подарила ей тётя Эля, эту игрушку Василиса не любила.

Мальчик был светлоглазым, бледным и темноволосым. Зелёный комбинезон отчётливо указывал на другую планету. Детей на Сортаволе никогда не одевали в зелёное — это была старая традиция.

— Что случилось? — спросила она вместо приветствия.

— Василиса, знакомься, это Иван, — сказал папа. — Я решил взять этого чудесного малыша под опеку.

— Ты забыл, как они отняли родительские права на меня?

— Тогда я сам их отдал, — ответил папа. — Так было безопасней.

— Органы опеки дали добро, — сказал Титов. — Здравствуй, Василиса.

— Здравствуйте. Я хочу объяснений. Кто этот мальчик и откуда?

— Я тоже хочу и с удовольствием бы рассказал, если бы хоть что-то знал, — ответил Титов. — Пока что нам известно только одно: мальчика нашли возле нашего посольства на Ка-Пене с запиской, написанной на кривом сортавольском, где попросили позаботиться о нём. Все подробности у капитана Белова, который скоро будет. Я хочу попросить тебя подписать бумаги. Ты ещё несовершеннолетняя, поэтому требуется твоё согласие.

— Где подписать?

Титов молча подал ей мерцающий лист бумаги. Василиса пробежала по нему глазами и оставила на нём отпечаток ладони.

— И больше никаких вопросов? — спросил Титов, а в его глазах сверкнуло любопытство.

— Будь этот мальчик обычным ребёнком, вас бы здесь не было. Впрочем, один вопрос у меня есть.

— Так задавай, — разрешил Титов.

— Какое отношение этот мальчик имеет к Лесату Ланге?

Бабушка говорила, что сильные маги рождались через несколько поколений, а напрямую сильная магия не наследовалась, иначе бы везде были магические династии сверхсильных магов.

— Для своих восемнадцати ты крайне умна, — заметил Титов. — Нет, мальчик никак не связан с Лесатом Ланге. Но вот кое-кто вбил себе в голову, что мальчик его прямой потомок.

— Кто вбил? — спросила Василиса.

— Сиротский орден, а конкретно их нынешний глава Копейкин, — сказал Титов. — Пусть тебя не смущает название, они не бедные и не слабые сироты. Они наглые, вредные и очень сильные маги.

— А при чём здесь это магический орден? — удивилась Василиса.

Насколько она знала, ордена обычно не лезли во внутренние дела обычных магов.

— По старым соглашениям мы должны им отдавать всех сирот с магическими способностями, — Титов вздохнул. — Долгое время это соглашение не соблюдалось, но после войны про него вспомнили. Кроме Эли и вас у мальчика больше нет родни. А Ригола слишком далеко, и ещё один космический перелёт не будет полезен для ребёнка. Но Эля, боюсь, не выдержит давление Сиротского ордена, хотя, с точки зрения органов опеки, она и её муж более подходящие кандидаты.

— Давления? — переспросила Василиса.

— Они попытаются у вас мальчика забрать, — пояснил Титов.

Василиса посмотрела на ребёнка. Он уже почти доел кашу и с любопытством смотрел на взрослых, словно понимая, что в разговор лезть нельзя.

— Но зачем им ребёнок? — спросила она.

— Для престижа Ордена, — ответил Титов. — У Лесата Ланге множество родни по мужской ветке, мы насчитали как-то тридцать три двоюродных и ещё столько троюродных братьев, не считая племянников. У всех у них есть магические гены, идентичные генам Лесата Ланге. Магов среди них крайне мало, и все они слабые, что, однако, не мешает правительству Риголы их тщательно охранять, даже носителей генов.

Носителями являлись те люди, у которых были магические гены, но не было магических способностей. Иногда в таких семьях рождались маги, но чаще всего гены спали. А при браках с обычными людьми они вымывались через несколько поколений.

— Иван первый ребёнок из генетической ветки Лесата, который оказался за пределами Сортавола и Риголы, — пояснил папа. — Не факт, что он станет волшебником, но одного намёка на родство с Лесатом хватило, чтобы Орден проявил интерес. И не только Орден.