Мальчик со звезд. Главы с 1 по 11

Пролог

Лесат, Лесатх (Lesath) — звезда в созвездии Скорпиона,

известная как ипсилон Скорпиона.

Вместе с Шаулой, лямбдой Скорпиона образует Жало Скорпиона.

Субботним утром на космической станции было тихо, и Василиса стояла перед кабинетом в гордом одиночестве. Сегодня у её курса была пересдача, на которую она пришла раньше всех — её однокурсники относились к учёбе прохладно и любили опаздывать. Преподаватели, зная это, тоже никуда не спешили. Всё равно нерадивых студентов исключить было нельзя — пришлось бы полностью закрывать колледж. А младшие техники несмотря на слабые знания были крайне востребованы на многочисленных космических станциях, окружавших Сортавол. Василисе, привыкшей к порядку, было тяжело свыкнуться с чужой непунктуальностью. Даже спустя пять месяцев по старой привычке Василиса приходила на занятия вовремя или даже чуть раньше.

— Привет! — мимо проскочил Аслан, местный аспирант, преподавший что-то у старших курсов, единственный волшебник на станции и по совместительству дежурный маг станции.

Его Василиса не любила. Аслан был замечательным аспирантом и прекрасным человеком, помогавшим всем и вся, однако для неё он являлся ходячим триггером. Он был магом, и всякое его появление тут же вызывало из её памяти все неприятные воспоминания, связанные с отцом, братом и тёмной магией.

Первые пятнадцать лет своей жизни Василиса ничего не знала о прошлом папы. Ветеран войны, с протезом ноги и нейроимплантом в голове, подрабатывающий дворников — картина слишком обычная для тех счастливчиков, что выжили во время войны. Как папа познакомился с мамой — светской журналисткой Светланой Кузнецовой, была загадка. Мама что-то говорила, про сломавшееся гипертакси, но Василиса знала, что это неправда — гипертакси не ломались, они всегда успевали долететь до базовой станции. Мама происходила из влиятельной военной семьи и была дочкой Агриппины, известной оперативницы и десантресс. Её отчим был известным дипломатом — мама могла выбрать кого угодно помимо папы, но выбрала почему-то его.

Но правда, как это случается, всё равно вылезает на свет, причём при самых неприятных обстоятельствах. Олег, старший брат, решил пойти по стопам бабушки и поступить в Военную Академию Сортавола, куда был взят после сложных экзаменов. Всё было бы хорошо, если бы через месяц его не попытались убить. Вернее сказать, его убили. Только очень сильная магия одного из дежурных чародеев военной академии позволила ему окончательно не оказаться в другом мире. Брат выжил, но его здоровье осталось настолько подорванным, что ему пришлось бросить академию — увы, тёмно-магические повреждения даже совершеннейшая сортавольская медицина не могла исправить.

Это всё оказалось местью папе от тёмных магов. Нет, про Павла Ланге и его роль в войне Василиса слышала, но никогда не соотносила это имя с собственным отцом. Ну, тёзка, ну, однофамилец — бывает. Но он оказался не тёзкой, а самым настоящим героем войны — статус, который имела едва ли сотня людей на планете.

Папа принял участие в Ассамблее, а затем охотился на тёмных магов в качестве снайпера — магов крайне тяжело было арестовать, но подстрелить капсулой со снотворным с расстояния километра было возможно. И папа нажил себе немало врагов. И влип во всё это он из-за троюродного полукузена Лесата Ланге, одарённого волшебника, который один из немногих не побоялся выступить против власти тёмных волшебников.

Более ста лет назад на Сортаволе разразилась крупнейшая даже по галактическим масштабам война между волшебниками, в которую вскоре оказались втянуты люди. Объединение тёмных магов, называвших себя Конгломератом, стремилось захватить власть на Сортаволе, а затем и на других планетах. И у них это почти получилось. Никто из обычных светлых магов не мог справиться с лидерами Конгломерата. Ни Совет Магов, ни Титов, который считался одним из сильнейших волшебников на планете. Маги постепенно сдавали позиции, королевская семья была вынуждена считаться с Конгломератом (государственный переворот сделал бы Сортавол изгоем среди других планет), и власть постепенно утекала в руки тёмных магов. А потом у одной из сильнейших волшебниц, Олеси Ланге, появился сын. Мальчик, которого звали Лесатом, оказался необычайно сильным магом. Хотя правильнее сказать, невозможным магом. Потому что такой силы, которая была у него в пятнадцать, не было ни у кого. И по всем магическим правилам её просто не могло быть. Через четыре года Конгломерат, считавшийся непобедим, пал. А Лесат стал героем. Его силой заинтересовались многие магические ордена, но он предпочёл покинуть планету и вскоре погиб.

Папа про своё прошлое ничего не рассказывал, а брат поступил в академию под своей фамилией — Ланге, и дабы никто не узнал, что он внук знаменитой бабушки, пару раз упомянул отца, участвовавшего в войне. Для парочки магов, учащихся на курс старше и происходивших из семей, связанных с Конгломератом, этого хватило. И они решили отомстить.

Брат, как только к нему вернулось сознание, поссорился с отцом, объяснив, что если бы тот не скрывал своё прошлое, то и он был бы более благоразумным и молчал бы в тряпочку. Аргумент был справедливый, но запоздалый. Мама разозлилась на папу, подала на развод, забрала брата и улетела с ним на Ли-Пен, где работал второй муж бабушки.

После местные органы опеки в их городишке неожиданно вспомнили, что папа инвалид с нейроимплантом в голове и работает на малооплачиваемой работе. Опека перешла к бабушке, и Василиса перебралась к ней жить. Можно было сказать, что жизнь наладилась, но нет. Василиса сдавала экзамены в Полицейскую академию, когда пришла новость, что Агриппину арестовали по обвинению в военных преступлениях. Естественно, любое мало-мальски приличное учебное заведение теперь для неё было закрыто из-за специфических сортавольских законов. Так она оказалась в колледже, готовившем младший космический персонал для станций. Это было единственное учебное заведение в космическом пространстве, которое брало кого угодно из-за тотального недобора каждый год.

— Кузнецова!

Василиса вздрогнула. Эту фамилию она носила уже третий год, но всё никак не могла привыкнуть к ней. Ёлочкина смотрел на неё снизу вверх и грозно поправляла очки. Никого из однокурсников ещё не было, и у Василисы появился шанс сдать предмет первой. Обычно первым сдающим за храбрость полагалась повышенная оценка.

— К вам приехал ваш отец, и он хочет вас видеть.

— Зачем он приехал? — спросила Василиса, не ожидая услышать ничего хорошего. В конце концов, приговор бабушке ещё не был вынесен, но вряд ли папа прилетел бы сюда, чтобы сообщить эту новость.

— Говорит, вы нужны ему, чтобы подписать документы об опеке.

— Какой опеке? — тяжело вздохнула Василиса.

Неужели у папы решили отобрать права вновь? После ареста бабушки они вернулись к нему сами за неимением других близких родственников. Однако ещё была тётя Эля, она дружила с мамой, но не ладила с бабушкой.

— Ваши родственники на Ка-Пене погибли, и их ребёнка решил взять под опеку ваш отец.

Планета Ка-Пен была на слуху в последнее время — несколькими неделями ранее там произошёл обвал на шахтах, утянувший за собой парочку шахтёрских городов. Но Василиса не знала, что на Ка-Пене есть родственники. Какая-то родня у папы была на Риголе. Но эта планета была относительно рядом, в то время как Ка-Пен находился очень далеко. И какой ребёнок?

— Это решение вашего отца весьма похвально учитывая его положение, — сказала Елочкина. — Он ждёт вас в кафе 'Космический ветерок'. Это на центральном уровне. Идиотское название, думаю, вы его не забудете, — она вздохнула. — Я догадываюсь, что вы можете задержаться, и скажу вам, что я буду здесь до пятнадцати часов.

Василиса кивнула и пошла в сторону лифта. Навстречу ей вновь спешил Аслан.

— Клавдия, ты тут, а я тебя ищу, — он остановился перед Ёлочкиной. — Представляешь, здесь, на станции сам Титов, а мне ничего не сказали.

— А ещё здесь гвардейцы, и будь добр, не суй туда нос, — сказала Ёлочкина. — И включи свой телефон, с тобой не могут связаться. Дежурный маг называется.

— О том, что мой братец-гвардеец здесь, я в курсе, — сказал Аслан, — но я думал, что это учения.

— Не знаю, что здесь, но тебя попросили не лезть, — сказала Клавдия.

Что ещё сказала Ёлочкина, Василиса не расслышала — приехал лифт. Титов был старым знакомым папы, и дело начинало принимать неприятный оборот. Знаменитые волшебники просто так по космическим станциям не гуляют.

На месте она оказалась через шесть минут — станция была маленькой. 'Космический ветерок' обнаружился где-то посередине центральной улицы-коридора. Двери с фотоэлементами приветливо раздвинулись, впустив её внутрь. Здесь было хорошо по меркам захудалой космической станции. На светло-серых стенах висели горшки с цветами, а на полу стояли кадки с пальмами. Также на стенах были экраны, транслировавшие сортавольские пейзажи: лес чередовался с пустынями и видом буранских гор. Иногда появлялась фотография планеты с орбиты — белый шар, затянутый облаками, сквозь которое проглядывало зелёное пятно Континента или жёлтые пески Большой Сортавольской Пустыни.

Людей было мало — несколько рабочих за крайними столиками с упоением смотрели футбол на одном из экранов. Стол был окружён звукоизолирующим полем, поэтому Василиса видела лишь мельтешащие точки на зелёном поле. Тишина создавала гнетущие ощущение пустоты. Приглядевшись, Василиса увидела семейную пару с детьми, они занимали столик в дальнем конце кафе, у стены, и тоже были скрыты звукоизолирующим полем. С противоположной стороны кафе двери разъехались, и вошли ещё несколько посетителей, кафе связывало два коридора.

Папы не было. Или он не пришёл, или сидел здесь, скрытый чарами — дело обычное, маги ценили приватность. В слабой надежде Василиса помахала рукой.

— Василиса, иди сюда.

Перед ней появился большой столик, за которым сидел папа, волшебник и маленький мальчик лет четырёх, одетый в зелёный комбинезончик. А она-то думала, что Ёлочкину дезинформировали. Ан нет, мальчик настоящий. Неужели папа решил кого-то взять под опеку? И кто это? В ка-пенских родственников она никогда не поверит.

Папа перечитывал официальные бумаги, мерцающие голубоватым светом. Выглядел он обыкновенно: джинсовый костюм, судя по цвету новый, длинные темно-русые локоны были рассыпаны по плечами. С густотой волос у отца было не очень, поэтому он пытался компенсировать это длиной, а бриться налысо отказывался из-за ужасных шрамов на голове.

Рядом с отцом сидел Титов. Конечно, Василиса видела его преимущественно по видео и лишь один раз вживую. И с тех пор он не изменился. Живые бледно-зелёные глаза, длинная белая борода, такие же белые волосы и светло-бежевая мантия, похожая на балахон — типичное одеяние члена Совета Магов. Василиса не помнила, но кажется, ношение бороды и длинных седых волос у них было чуть ли не обязательным условием.

Но самым странным в этой компании был мальчик, он сидел на высоком стуле и уплетал манную кашу. Добровольно. Свободной рукой он прижимал к себе плюшевого зайца, которого в своё время подарила ей тётя Эля, эту игрушку Василиса не любила.

Мальчик был светлоглазым, бледным и темноволосым. Зелёный комбинезон отчётливо указывал на другую планету. Детей на Сортаволе никогда не одевали в зелёное — это была старая традиция.

— Что случилось? — спросила она вместо приветствия.

— Василиса, знакомься, это Иван, — сказал папа. — Я решил взять этого чудесного малыша под опеку.

— Ты забыл, как они отняли родительские права на меня?

— Тогда я сам их отдал, — ответил папа. — Так было безопасней.

— Органы опеки дали добро, — сказал Титов. — Здравствуй, Василиса.

— Здравствуйте. Я хочу объяснений. Кто этот мальчик и откуда?

— Я тоже хочу и с удовольствием бы рассказал, если бы хоть что-то знал, — ответил Титов. — Пока что нам известно только одно: мальчика нашли возле нашего посольства на Ка-Пене с запиской, написанной на кривом сортавольском, где попросили позаботиться о нём. Все подробности у капитана Белова, который скоро будет. Я хочу попросить тебя подписать бумаги. Ты ещё несовершеннолетняя, поэтому требуется твоё согласие.

— Где подписать?

Титов молча подал ей мерцающий лист бумаги. Василиса пробежала по нему глазами и оставила на нём отпечаток ладони.

— И больше никаких вопросов? — спросил Титов, а в его глазах сверкнуло любопытство.

— Будь этот мальчик обычным ребёнком, вас бы здесь не было. Впрочем, один вопрос у меня есть.

— Так задавай, — разрешил Титов.

— Какое отношение этот мальчик имеет к Лесату Ланге?

Бабушка говорила, что сильные маги рождались через несколько поколений, а напрямую сильная магия не наследовалась, иначе бы везде были магические династии сверхсильных магов.

— Для своих восемнадцати ты крайне умна, — заметил Титов. — Нет, мальчик никак не связан с Лесатом Ланге. Но вот кое-кто вбил себе в голову, что мальчик его прямой потомок.

— Кто вбил? — спросила Василиса.

— Сиротский орден, а конкретно их нынешний глава Копейкин, — сказал Титов. — Пусть тебя не смущает название, они не бедные и не слабые сироты. Они наглые, вредные и очень сильные маги.

— А при чём здесь это магический орден? — удивилась Василиса.

Насколько она знала, ордена обычно не лезли во внутренние дела обычных магов.

— По старым соглашениям мы должны им отдавать всех сирот с магическими способностями, — Титов вздохнул. — Долгое время это соглашение не соблюдалось, но после войны про него вспомнили. Кроме Эли и вас у мальчика больше нет родни. А Ригола слишком далеко, и ещё один космический перелёт не будет полезен для ребёнка. Но Эля, боюсь, не выдержит давление Сиротского ордена, хотя, с точки зрения органов опеки, она и её муж более подходящие кандидаты.

— Давления? — переспросила Василиса.

— Они попытаются у вас мальчика забрать, — пояснил Титов.

Василиса посмотрела на ребёнка. Он уже почти доел кашу и с любопытством смотрел на взрослых, словно понимая, что в разговор лезть нельзя.

— Но зачем им ребёнок? — спросила она.

— Для престижа Ордена, — ответил Титов. — У Лесата Ланге множество родни по мужской ветке, мы насчитали как-то тридцать три двоюродных и ещё столько троюродных братьев, не считая племянников. У всех у них есть магические гены, идентичные генам Лесата Ланге. Магов среди них крайне мало, и все они слабые, что, однако, не мешает правительству Риголы их тщательно охранять, даже носителей генов.

Носителями являлись те люди, у которых были магические гены, но не было магических способностей. Иногда в таких семьях рождались маги, но чаще всего гены спали. А при браках с обычными людьми они вымывались через несколько поколений.

— Иван первый ребёнок из генетической ветки Лесата, который оказался за пределами Сортавола и Риголы, — пояснил папа. — Не факт, что он станет волшебником, но одного намёка на родство с Лесатом хватило, чтобы Орден проявил интерес. И не только Орден.

Титов достал телефон и проверил какое-то сообщение.

— Кстати, я забыл тебе сказать, что я дал рекомендацию, и тебя в ближайшие часы зачислят в полицейскую академию.

— Но почему? — спросила Василиса.

Волшебник улыбнулся.

— Я всего лишь восстанавливаю справедливость, ты бы и так там училась, если бы не история с твоей бабушкой. И Павлу будет спокойней, если ты будешь на планете, а не здесь.

— Есть ещё один момент, — папа прокашлялся. — Не исключено, что Орден знает больше нас.

— Капитан Белов как раз сейчас пытается вытащить информацию из их представителей, — сказал Титов. — Ну, и чуть задержать.

— Вытащить информацию? — удивилась Василиса.

— Если такие маги, как я, в космосе слабеют, — сказал Титов и тяжело вздохнул, — то такие маги, как капитан Белов, в космическом пространстве становятся сильнее. Его сил должно хватить на слабенькую телепатию, и если орденские служки что-то знают, то он сможет вытянуть это из их голов.

Василиса вздрогнула, наученная бабушкой — телепатиков она побаивалась. Но, с другой стороны, раз это Белов был капитаном, то он работал на Космофлот, а в этой организации плохих людей не держат. И фамилия была знакома.

— Капитан Белов? — спросила Василиса.

— Ты могла он нем слышать... — Титов не договорил.

Они появились внезапно и бесшумно. Василиса почувствовала их спиной и повернулась

— Кажется, переговоры не удались, — ровным голосом добавил Титов.

К ним приближался мужчина в тёмно-красной мантии, поверх которой была накинута зелёная накидка. Он был на полторы головы ниже Василисы и походил на Кощея из древних сказок. Желтоватая кожа обтягивала череп так плотно, что казалось, вот-вот полезут кости. На лице были морщины, но мужчина не выглядел старым. Его огромные глаза с бледной голубой радужкой цепко смотрели по сторонам, пока не остановились на Иване. Тонкие губы мужчины расплылись в улыбке.

— Копейкин, ты, как всегда, не вовремя. Мы уже закончили.

Папа обеспокоенно смотрел за спину волшебника. Следующую за Копейкиным процессию было сложно не заметить.

За ним шли четверо магов в серых мантиях с капюшонами. Лица их был завешаны тряпками, и от их вида почему-то становилось страшно. Наверное, действовало какое-то устрашающее заклинание. Кто-то из посетителей вскрикнул, послышался звон разбиваемой чашки, а затем раздался топот. Кафе располагалось между двух 'улиц', центральных коридоров станции, и имело два выхода. Посетители ломанулись к противоположному. Остался только один бармен за стойкой, не имевший права покидать рабочее место.

Четверо магов расступились, и за ними оказалось ещё четверо, двое из которых держали между собой высокого крепко сложённого мужчину в тёмно-синей форме Космофлота. Его светлые, почти белые волосы свисали вниз и закрывали часть опознавательных знаков. Голова мужчины была опущена, он находился без сознания, а под глазом наливался синяк. Буранцы были довольно крепкими людьми, намного крепче среднего сортавольца, но сердце Василисы всё равно громко забилось. Такую магию она видела только на записях.

— Отпустите капитана Белова, — сказал Титов.

— Мы пришли забрать мальчика, — сказал Копейкин и протянул руки в сторону ребёнка.

Иван взглянул на всех сонным взглядом, а потом свернулся калачиком и уснул.

— ...а не болтать с вашим капитаном. Признаюсь, он несколько достал моих людей вопросами, поэтому пришлось применить к нему некоторые меры воздействия.

— Уберите свои лапы, Копейкин, — одёрнул его Титов. — У мальчика уже есть опекун, вы опоздали.

— Ещё ничего не поздно. Григорий, вы же знаете, что правительство планеты на нашей стороне. Им не понравится, что на планете есть потомок Лесата Ланге.

— Вы заблуждаетесь. Лесат Ланге погиб шестьдесят лет назад, и у него не было детей.

— Да ладно, — Копейкин отмахнулся. — Ещё скажите, что это сын какого-нибудь кузена.

— Так оно и есть, — сказал Титов. — Что вероятней, по-вашему, что Лесат Ланге выжил, или что у одного из его многочисленных кузенов родился сын с магическими способностями? Когда мы вернёмся на планету, я покажу вам документы.

— Так я вам и поверил. Вы можете подделать любые документы, — заявил Копейкин.

Если аргументация скатывалась до такого уровня, то вести переговоры не имело смысла. Так любила говорить бабушка, а она знала толк в этих вещах.

Двое волшебников подтащили капитана ближе.

— Ваш переговорщик пытался убедить меня в этой чуши, что мальчик не имеет никакого отношения к Лесату Ланге. Но я чувствую, что он обманывает.

— Мы росли с Лесатом вместе, и этот мальчик точно не похож на его сына, — вставил реплику папа, но, кажется, его никто не услышал.

— Так, Копейкин, завязывай, — сказал Титов.

— А ты, Титов, боишься признать, что в космосе ты пустое место, неспособное колдовать.

— Вообще-то, здесь ведётся видеозапись, — дрожащим голосом сообщил бармен. — И я вызвал полицию.

Похоже, его никто не предупредил, что вмешиваться не стоит.

— Не нужно, я уже вызвал помощь.

— Ваши маги с нами ничего не сделают, — гордо сказал Копейкин. — Вы забыли об акте Давоса-Рургеда? У нас есть чрезвычайные полномочия.

Но не люди, подумала Василиса. Люди могут сделать с волшебниками что угодно.

-Эй, что у вас тут происходит?

Со второго входа, где недавно скрылись посетители, начали по одному заходить гвардейцы, их было шестеро, и судя потому, что у них не было оружия, они были магами.

Копейкин поднял руку и щёлкнул пальцами. Гвардейцев со всей силы притянуло к друг другу, они стукнулись шлемами и повались, как куклы. Через секунду на полу лежала гора синих доспехов с бессознательным содержимым. Сильными магами гвардейцы никогда не были, а шестерых здесь явно было мало.

— Отдай мне мальчика.

— Я не могу, я не опекун Ивана, — спокойно ответил Титов.

— А я мальчика не отдам, — сказал папа с улыбкой.

Копейкин позеленел от злости. Папа был человеком и инвалидом, и напасть Копейкин на него не мог. Василиса была несовершеннолетней, тоже мимо. Титов хоть был волшебником, но был глубоким стариком, что тоже мимо. Оставался буранец.

Волшебники подтащили капитана ближе.

— Вы знаете, что у него четверо детей? — с нехорошей улыбкой произнёс Копейкин. — Если капитан случайно себе свернёт шею, то нам достанутся четверо чудесных буранских детишек с талантом к магии. Мы найдём в делах капитана какие-нибудь грязные делишки, которые позволят нам их забрать. Два мальчика и две девочки. Выбирайте: или вы отдаёте нам этого ребёнка, или кто-то сегодня станет сиротой.

— Не найдёте, — сказал Титов. — За капитаном нет никаких плохих дел.

Папа прокашлялся.

— Вениамин, я вас почти не знаю, но поверьте, не стоит опускаться до конгломератской риторики с угрозами. Все документы уже подписаны.

Василиса почему-то поняла, что Копейкин пойдёт до конца — об этом говорила каждая мышца на его лице. Поведение волшебника было странным, но вполне объяснимым — кто бы не тронулся рассудком, узнав, что можно заполучить гипотетического потомка Лесата Ланге. Среди обычных магов он имел почти культовый статус.

— Документы — не фарш, всё можно вернуть назад, — сказал Копейкин. — Пока что ваши подписи находятся в компьютере станции, но он ещё не синхронизировался с базами планеты.

— Ты совсем потерял рамки, — сказал Титов. — Угрозы убийством — это слишком...

— Не беспокойся, на моей стороне хорошие связи, — сказал Копейкин и снова щёлкнул пальцами.

Голова капитана неестественно дёрнулась, словно его со всей силы ударил невидимый кулак, а из носа хлынула кровь. Из груди доспехов раздался противный писк — в гвардейском инвентаре сработал детектор тёмной магии.

Следующий щелчок пальцами, и Титова снесло со стула, со всей силы вмазав в барную стойку, отчего старый маг потерял сознание. Бармен вжался в стену, его лицо было в цвет его белого фартука.

— Ну, что теперь скажете? — спросил Копейкин, смотря на папу.

Но тот оставался невозмутим. Через что, пустыня, прошёл папа на войне, раз он не боялся такой магии? Но стоять в стороне Василиса больше не могла.

— Вы же знаете, сколько законов нарушили, Копейкин, — сказала она. — Я несовершеннолетняя, поэтому если вы примените магию против меня, у вас будут большие проблемы.

Глазёнки Копейкина нехорошо сверкнули.

— У меня большие связи в верхах, — сказал он, подходя ближе к ней. — Мне это всё сойдёт с рук.

Надо было действовать. В следующую секунду её кулак врезался прямо ему в челюсть. Копейкин зашатался. То ли он был совсем тщедушным, то ли на адреналине всё казалось слишком лёгким, но Василиса схватила его за голову и приложила пару раз о стол, пока он не обмяк. Затем прижала его к себе, крепко обхватив горло рукой. Убить волшебника было крайне сложно, но если частично перекрыть поступление кислорода к мозгу, то способность к магии ослабевала.

Это было первое правило борьбы с волшебниками — волшебников бить можно, в рамках самообороны, конечно. Особенно, если ты человек, а волшебники творят что-то очень нехорошее с помощью магии. Другие маги сейчас тронуть её не могли, потому что применение магии против людей запрещалось в большинстве случаев. Четверо людей против восьмерых хорошо обученных магов. Это пахло скандалом.

Свободной рукой Василиса схватила тарелку с остатками манной каши и запустила в крайнего мага. Сюда пришли шестеро гвардейцев, а значит... Тарелка не врезалась в фигуру, прошла насквозь и улетала в кадку с цветком. Четверо волшебников растворились в воздухе.

Иллюзия, и хорошо сделанная. Гвардейцы по скану видели здесь пятерых магов вместе с Копейкиным, поэтому пришли вшестером.

Неожиданно раздался громкий хлопок, капитан вдруг освободился, а четверо магов с громким стуком врезались в стены.

В кафе с обеих сторон заходили гвардейцы, на этот раз люди и с оружием. Оружие на станции не приветствовалось, но выбора у них не было.

— Мы люди, на нас эти ваши чрезвычайные полномочия не распространяются, — сказал один из гвардейцев. — Сдавайтесь!

— Доченька, отпусти волшебника, — мягко сказал папа.

Василиса ослабила хватку, и тело тут же утащила какая-то сила, которая бросила его прямо в руки в гвардейцев-людей. Гвардейцы нацепили на Копейкина наручники и потащили к выходу. Капитан с довольным видом потёр ладони — это сделал он.

Копейкин быстро пришёл в себя.

— Я подам на тебя в суд! — крикнул он Василисе, когда гвардейцы достигли двери.

— Отлично, вы заплатите мне компенсацию, — бросила Василиса ему вслед.

Законы защищали людей от любых проявлений магии, в том числе компенсируя моральный ущерб от увиденных заклятий.

К их столику подошёл капитан, нижняя часть лица была залита кровью, но в остальном, выглядел он неплохо.

— Вы как? — спросила Василиса.

— Пустяки, — ответил капитан Белов и посмотрел на бармена. — Принесите, пожалуйста, салфетки и лёд.

Капитан сел на свободный стул и покосился на мирно спящего Ивана. Бармен принёс влажные и сухие салфетки и положил их перед капитаном, тот благодарно кивнул и принялся вытирать кровь с лица.

— У нас есть туалет для посетителей, — сказал бармен. — У вас всё ещё идёт кровь.

— Всё в порядке, — невозмутимо отмахнулся капитан, зажимая нос салфеткой.

— Может быть, мне вызвать врача? Вдруг у вас перелом?

— Не стоит. Сейчас кровотечение пройдёт.

'Вот он, бесстрашный капитан Белов', — подумала Василиса.

Бармен ушёл.

И действительно, через пару минут кровь остановилась, и капитан лёгким взмахом руки сжёг всё перепачканные салфетки. Бармен принёс им несколько стаканов, графин с холодной водой и лёд. Василиса налила себе воды, а капитан сделал холодный компресс из салфеток и льда и приложил к глазу. Гвардейцы привели в чувство Титова, и тот, самостоятельно поднявшись, подошёл к столику.

— Я заберу мальчика и отнесу его на яхту, а потом вернусь, и мы обсудим ситуацию.

— Хорошо, — ответил папа.

— А я как раз приду в себя, — сказал капитан Белов, — и мы поговорим.

Один из гвардейцев взял мальчика на руки — тот даже не проснулся — и ушёл вместе с Титовым. Остальные приводили в чувство коллег, лежавших на полу. Помогали подняться и куда-то уводили.

— Они разбудят мальчика? — спросила Василиса.

— Конечно, — ответил капитан. — Это было безвредное заклинание. Копейкин бы не стал причинять ребёнку вред.

Затем гвардеец, представившийся Веселовым, брал у них показания. Василиса слышала про одного Веселова, тоже героя войны, но тот был старше бабушки, а этот выглядел моложе папы лет на двадцать. Капитан всё это время держал компресс со льдом у глаза.

— Зачем устраивать всё это? — спросил папа, когда гвардеец ушёл. — Это полная бессмыслица. Зачем ему так понадобился мальчик?

— Он боится за свою должность, — сказал капитан. — На Копейкина много жалуются, уж больно ревностно он стал исполнять поручение людского правительства по отъёму детей с магическими способностям. После сотни писем злых родителей руководство ордена решило снять Копейкина с должности.

— Он и правда отнял многих детей? — спросил папа.

— Покушался, — ответил капитан. — Реально орден может забрать лишь детей из неблагополучных семей. Они просто трепали нервы многим семьям с одарёнными детьми. В том числе и мне, потому что я буранец. А человеческое правительство мечтает избавиться от всех более или менее одарённых магических детей.

— А что это за чрезвычайные полномочия? — спросила Василиса, которая точно знала, что законы больше ограничивают магов, чем что-то им разрешают.

— Применять силу, если ребёнку грозит опасность, — сказал капитан. — В наших условиях мера более чем правильная.

— Правильная? Вы их не осуждаете? — спросила Василиса. — Они вас побили, поставили фингал, угрожали убить. У вас шла кровь.

Капитан рассмеялся и отложил компресс. Его синяк почти исчез. Теперь она с лёгкостью могла в нём узнать знаменитого капитана Белова, грозу всех окрестных пиратов. Глаза капитана были серо-голубыми и не потеряли с возрастом своей яркости, кожа была слегка загорелой, а черты лица правильные и мужественные. Можно сказать, что его лицо было аристократичным, но, увы, подобный облик типичен для всех людей с буранскими генами.

— Нет. Подобные меры бывают необходимы.

— Что вы говорите! — возмутилась Василиса.

— Что я вижу? Внучка Агриппины, а осуждает насилие, — подколол её капитан, а потом его лицо стало серьёзным. — Увы, насилие в отношении детей во многих тёмных и не очень тёмных семьях дело обычное. А именно насилие в отношение детей способствует появлению совсем отбитых тёмных магов. Сиротский орден — это необходимое зло.

Вернулся Титов. Он выглядел так, словно ничего не произошло. Обычного человека точно бы упекли в больницу на пару дней после такого удара.

— Или другой случай: родители хотят, чтобы их чадо стало талантливым магом, — сказал тот. — Для этого детей могут запирать в тесных помещениях, плохо кормить — почему-то считается, что это приводит к раскрытию магического таланта.

— Скорее, к его закрытию, — заметил капитан и взмахом руки заставил графин с водой подняться и наполнить стакан.

Титов с благодарным видом взял его и выпил.

— И нападать на полицию и гвардейцев они тоже могут? — спросила Василиса.

— Гм, скажем, так — это отголосок войны с конгломератом, когда в лояльности гвардии и полиции приходилось сомневаться, — ответил Титов.

— Что будет дальше? — спросил папа, решивший прервать эту беседу. — Эта выходка не сойдёт Копейкину с рук, однако, если ордену всё ещё нужен мальчик...

— Не нужен. Это инициатива Копейкина. Он может на самом деле верить, что Лесат выжил, — сказал Титов. — Скольким я уже объяснял, что это не так. Поэтому пришлось пойти на серьёзные меры.

— По закону при отсутствии близких родственников мы должны были отдать мальчика ордену. К счастью, Копейкин клюнул на нашу удочку, что мальчик родственник Лесата.

— Значит, это всё было вашим планом? — спросил папа.

— Отчасти мы импровизировали, — сказал капитан. — Копейкин донимал мою семью. Но не воспользоваться моментом было глупо. Тем более, мальчик точно у нас.

— Так мальчик связан с Лесатом? — спросил папа.

— Я не знаю, — сказал Титов. — Правда не знаю. Но знаю одно — у мальчика нет магических способностей. А если есть, то очень слабые. В Ордене у него никаких перспектив. Я не смог спасти Лесата, но хоть помогу одному ребёнку. Сильных детей Сиротский орден оставляет себе, слабеньких раздаёт на усыновление, обычно в хорошие семьи. Но на нашей планете всегда есть шанс, что мальчик угодит в какую-нибудь конгломератскую семью.

— А вы боитесь, что в нем могут проклюнуться серьёзные магические способности? — спросил папа.

— Шансы всегда есть, — сказал Титов. — Примерно полпроцента, но всё же.

Папа вдруг с любопытством посмотрел на Белова и неожиданно спросил, наверное, ему просто хотелось сменить тему разговора:

— Сколько времени тебе понадобилось, чтобы эти парни решили тебя избить?

Капитан рассмеялся.

— Где-то десять минут.

Папа улыбнулся.

— А они крепкие парни.

— Вы обещали рассказать про мальчика, — напомнила Василиса.

— Да, мы чуть не забыли про самое главное, — Титов выжидающе посмотрел на капитана Белова. — Что дало твоё расследование? Я в курсе, что ты написал отчёт, но у меня не было времени его прочесть.

Капитаны обладали множеством полномочий, в том числе — проводить мелкие расследования за пределами сортавольских планет. Это было дешевле, чем катать туда следователей.

— Если вкратце, то мальчика привела к посольству какая-то женщина, ка-пенка, — начал капитан. — Она сказала, что это ребёнок её соседей-шахтёров, которые предположительно погибли на шахтах. Документов у неё никаких не было, но мальчик говорил на чистейшем сортавольском, поэтому ей поверили.

— И у неё не спросили документов? — поинтересовалась Василиса.

— Она сказала, что их потеряла — при серьёзных катастрофах дело обычное.

— А правительственные базы данных?

— Сервера ушли под землю. А орбитальные дубли вышли из строя из-за большой нагрузки — ничего узнать о родителях мальчика мы не сможем в ближайшие пару лет, — ответил капитан. — Если эти данные там есть, в чём я не очень уверен.

— И это всё? — удивился Титов.

— Не всё. В кармане мальчика нашли записку, где просили связаться с вами, что посол и сделал.

— А камеры перед посольством?

— Были выключены в целях экономии энергии. Один из местных полицейских, приписанных для охраны посольства, сделал пару фотографий этой женщины. Но из-за того, что правительственные сервера навернулись, данные не синхронизировались и не копировались. На следующий день он отправился на рыбалку и утопил телефон в речке — нечаянно, конечно. Или ему помогли. В любом случае, когда мы его достали, блок памяти оказался пережжённым магическим путём. Вот и всё.

— Негусто, — сказал папа.

— У меня к вам дельный совет, — сказал капитан. — Найдите способ привлечь Агриппину к этому делу.

— Как? — спросил Титов. — Она сейчас под следствием.

— Подумайте, как. Я бы мог поверить в погибших родителей-шахтёров, если бы мальчик не говорил на чистейшем сортавольском. Мы с послом проверили, наверное, два десятка языков — ни одного из них он не понимает. Местная сортавольская диаспора говорит с приличным, по нашим меркам, акцентом. Речь же мальчика полностью соответствует выходцу с Сортавола. Словно он здесь и родился.

— Сожжённый телефон? — спросил папа.

— Это не настолько существенно — его могли подпалить полицейскому по любому другому поводу, район, где он живёт, довольно криминальный, а много магической силы для этого не требуется. Привлеките Агриппину — у неё есть опыт поиска иголки в бездонном космосе, и она уже бывала не раз на Ка-Пене.

— Хорошо, я тебя понял, — вздохнул Титов.

— У меня остался один насущный вопрос, — заявил папа. — Вы будете учить мальчика магии?

— Посмотрим, будет ли у него магия, — ответил Титов. — В восемь лет, как это было раньше, детей никто не берёт учиться, а когда он подрастёт — посмотрим.

— Всё равно наше магическое образование полностью угробили, — сказал капитан и грустно рассмеялся. — Спешить некуда.

В голове неожиданно родилась мысль столь очевидная, что Василиса не понимала, как она не пришла в голову раньше.

— А что говорит мальчик?

— Он ничего не говорит. Мама работает, папа работает. Адреса он не знает. А сильно давить мы на него не можем. Я не исключаю какое-нибудь защитное заклинание, мешающее ему об этом сказать.

— Хорошо, он ничего не может рассказать, — сказала Василиса. — А поковыряться в его памяти? Только не говорите, что вы не можете.

— Это крайне опасно для сознания ребёнка, особенно такого маленького, — сказал Титов. — Я такое делать не буду. Информации мы получим крохи, а вреда нанесём много.

— Поверьте на слово, из головы маленького ребёнка ничего путного извлечь нельзя, — сказал капитан.

* * *

Через неделю она вернулась на планету. Перевод в полицейскую академию был не шуткой, и теперь ей осталось только забрать вещи из дома, что она и собиралась сделать.

Она полной грудью вдыхала свежий, а не пропущенный через очистители воздух и смотрела не на серый потолок, а на чистое и бескрайнее синее небо. Вместо стен и узких коридоров улицы, утопающие в зелени. Как же она соскучилась по планете.

Дома ничего не поменялось, не считая того, что стало чище, а в коридоре появились коробки, набитые игрушками и детскими вещами, с надписью: 'От Титова'.

Папа обнаружился на кухне, он заваривал чай. Иван был в большой комнате, он сидел на ковре и играл с машинками. Василиса тихо прикрыла дверь и вернулась на кухню.

— Ну, как, с ним всё в порядке? — спросила она.

— Он категорически отказывается отзываться на Ваню, приходится называть его Иваном, а так всё нормально.

Василиса села на стул и взяла чашку с чаем.

— Какие новости?

— Копейкина выставили с планеты, вернее, как, официально его отозвал орден. Рано или поздно он вернётся — гражданство у него сортавольское. Я тут поузнавал у своих старых знакомых, с магическим образованием действительно всё плохо. Представляешь, человек без магических возможностей возглавляет департамент магического образования, — папа покачал головой. — А ещё он ненавидит магов. Это возможно только у нас на планете.

Василиса присвистнула.

— Но как?

Папа тяжело вздохнул.

— Когда-то он был магом, весьма слабым, а во время войны в него попали нехорошим заклинанием, и он лишился своих способностей. Идеальный человек для противников магов.

— Формально он волшебник, — заметила Василиса.

— Вот именно что формально!

— Зато никаких тёмных магов.

— Тёмные маги всё равно заведутся, как бы с ними ни пытались бороться, — сказал папа со вздохом. — Они были, есть и будут всегда.

Он протянул свой старенький планшет, на экран которого были выведены две фотографии. На одной из них кудрявый пухлый мальчик обнимал другого, тощего и хмурого — они сидели на диване среди разбросанных вещей. В пухлом мальчике она узнала папу, кто был рядом с ним, она не знала — этой фотографии она никогда не видела. На соседней фотографии был изображён Иван, сидевший на полу в их гостиной. Фотография была свежей.

— Посмотри, насколько они похожи.

Василиса увеличила лица на экране и всматривалась несколько минут.

— Это Лесат Ланге?

Папа кивнул.

— Не могу сказать, что они похожи, — заключила Василиса, возвращая планшет. — Но по одной фотографии судить сложно.

Других у отца, скорее всего, и не было, волшебники редко фотографировались, а ещё реже фотографировали своих детей.

— Значит, мне показалось, — вздохнул папа. — Помоги разобрать вещи, а я пока схожу в школу, узнаю, какие документы нужны, — добавил он, и Василиса отправилась разбирать игрушки.

Глава 1. Темный маг

Больше всего Иван хотел одного — поменять фамилию. Еще он мечтал стать волшебником, но нельзя было сказать, что это желание было слишком сильным. Он и так знал, что им станет, потому что у него есть специальные гены, а дядя говорил, что способности у него тоже есть. Но становиться волшебником под фамилией Ланге он не хотел. На Сортаволе когда-то жил другой волшебник, Лесат Ланге, он был знаменит и это доставляло определенные неудобства даже сейчас.

Хотя никакой связи с Лесатом Ланге, кроме общих далеких предков, у него не было.

Василиса летала на Ка-Пен, с фотографией Ивана и расспрашивала пострадавших при катастрофе, но ничего не нашла, проторчав там без малого полгода. Архивы Ка-Пена так и оставались недоступны, и никто на планете не пытался найти Ивана Ланге. Никаких следов у упоминаний Леста Ланге на планете тоже не нашлось — визит столь известного мага на планету, пусть даже много лет назад, оставил бы все равно очень много следов. И что-нибудь из уцелевших архивов Василиса бы выловила.

Миша Лапочкин, одноклассник и близкий друг, считал, что это очень круто быть каким-то многоюродным племянником знаменитого героя. Иван же не видел в этом ничего хорошего. Верхние Ручьи, как все лесорубские поселения на Сортаволе, имело постоянно меняющееся население. Деревья рубили, сажали, перерабатывали. Во время вырубок город наводняли контрактные лесорубы и население увеличивалось в несколько раз, чтобы через несколько месяцев снова уменьшиться. Весной оно росло за счет тех, кто приезжал деревья сажать, а зимой рабочие приезжали, чтобы помочь переработать срубленную древесину. Только на два летних месяца устанавливалась относительная тишина.

Лесорубские города либо были наполнены жизнью, когда вокруг них рубили деревья, либо впадали в спячку, когда деревья десять-пятнадцать лет подрастали. Но до спячки в Верхних Ручьях было еще далеко — вокруг города было еще слишком много леса. И проблем у Ивана меньше не становилось.

Большинство рабочих приезжали одни, но находились и те, кто приезжал с семьями и маленькая школа, в которой училось едва ли больше сотни учеников, наполнялась новоприбывшими. Слухи о неком Ланге разлетались мгновенно, и на Ивана, как из рога изобилия сыпалась ватага новых учеников. Каждый норовил подойти и узнать, родственник ли он того самого Лесата Ланге, спасшего планету от страшных Тёмных магов, на что Иван всегда говорил, что они однофамильцы. Но не все удовлетворялись этим ответом и начинали виться за ним хвостом, в основном малышня, которую никак нельзя было просто так прогнать. Cтаршеклассники тоже не отставали, находились даже взрослые, что начинали доставать его вопросами. Пао Марта и директор Веревкин время от времени отогняли черезмерно ретивых поклонников, но толку было мало. Через месяц часть учеников уезжала, но через пару недель приезжали новые , и всё повторялось.

Дядя упрямо отказывался от мысли поменять ему фамилию, говоря, что это очень достойная фамилия. А то что творилось в школе, лишь временные трудности. Нет, дядя был хорошим опекуном. Просто замечательным. Иван читал старые сказки, где дети-сироты попадали в семьи к злым родственникам, которые с ними плохо обращались. Но сказки происходили в древние времена, когда служба опеки работала просто отвратительно.

Дядя не хотел её менять даже после того, как Ивана сильно избили. Случилось это несколько месяцев назад, когда стояла зима и вечерами было очень темно. Иван возвращался из школы и почит подошел к дому, как из кустов вышли какие-то люди... И больше Иван не помнил. Потом он очнулся в больнице, с сотрясением мозга и тройным переломом правой руки, а и кучей мелких ссадин и синяков.

Преступников нашли прежде, чем Ивана успели выписать из больницы, и они быстро оказались на скамье подсудимых. Как оказалось, нападавшие, а их было трое, принадлежали к неформальному объединению противников магии 'Адепты Молчания', занимавшихся тем, что разным образом пакостили волшебникам, нападали на слабых магов, которые были не в состоянии дать отпор. Членов этой организации ловили, сажали, но новые адепты появлялись вновь и вновь, как говорил дядя, ростки магофобии в обществе давали свои плоды.

Дядя считал, что с фамилией это не было связано. Он говорил, что ни один преступник в здравом уме не стал бы нападать на кого-то с фамилией Ланге. Василиса подтверждала его слова, сообщив, что преступники признались в том, что настоящей целью были Степан и Анфиса Соколовы, юные волшебники, жившие по соседству. Они учились в волшебной школе и должны были быть в это время на каникулах, но на этот раз родители решили не оставлять их дома, а отправили в бабушке в соседний город, о чем преступники конечно не знали.

У преступников были кустарные детекторы магии, и они сработали на Иване, который как раз шёл мимо дома Соколовых. Космический перелёт через омега-пространство восемь лет назад оставил на его теле следы, которые дешёвые детекторы магии могли принять за магические способности. Были ли у него магические способности или нет на самом деле — никто не знал. Хотя дядя был уверен, что были.

Сейчас Иван сидел под окном кухни, в надежде что-то услышать. Тётя Эля сегодня вновь приехала к ним в гости. Иван видел как её машина, яркий синий жук, проехала по улице, а теперь она стояла во дворе.

Была поздняя весна, и двор их старенькой трехэтажки был укутан зеленью. Иван надеялся, что его белую рубашку не видно сквозь кустарники, росшие под окном. Он притаился под кустом с самыми широкими листьями и напряг слух. Пока что ничего не было слышно, дядя и тётя Эля были в гостиной. Наконец в доме раздались шаги и из приоткрытой форточки послышались голоса.

— Ну что Титов тебе сказал? — спросила тётя Эля. — Потому что ты никогда раньше мне не звонил и не просил приехать.

— Он не может взять мальчика ни в одну магическую школу, потому что это якобы опасно для его здоровья, — ответил дядя. — Типа тот космический перелёт на него плохо повлиял и магию ему изучать опасно.

— Надо же, Агафонов говорил мне то же самое, слово в слово, — заметила тётя Эля и в ее голосе читалась издевка. — Не нравится мне это.

— Чего боится Титов? Ты же общаешься с Агафоновым и другими магами. Может что-то слышала?

— Во всех школах есть дети и внуки участников конгломерата, — сообщила тётя Эля после недолгой паузы. — Как я понимаю, они боятся, что через мальчика те могут выйти на тебя. Ты в программе защиты свидетелей, но тебе придётся появляться на собраниях, мелькать в школе. Тебя могут узнать и попытаться расквитаться с тобой через мальчика.

Иван чуть было не провалился под землю. Он, конечно, знал, что у дяди есть враги со времён войны, но он не думал, что всё настолько плохо.

— Я рассмотрела твоё предложение, — произнесла тётя Эля. — Мы с мужем можем его усыновить. Фамилию можно взять у этой солдафонки, прости, твоей тёщи Лазаревой. У Владимира есть родня на одной из колоний с такой фамилией, никто не будет задавать вопросов, если мы усыновим мальчика под фамилией Лазарев.

— Нет, — произнёс дядя. — Лазарев не самая подходящая фамилия.

Бабушка Василисы, Агриппина Лазарева, была официально признанной военной преступницей. Никто не знал, что она натворила, это было секретно, но трибунал признал ее виновной.

— Подумай, это наилучший вариант.

— Менять фамилию очень сложно, — заметил дядя. — Ты сама это делала.

— Эти трудности можно преодолеть. Если мы расскажем, как мальчика достают в школе из-за фамилии, я думаю, опека и суд пойдут нам навстречу, особенно после истории с нападением. А если мы поменяем фамилию, то Ивана можно будет отдать в любую школу, где есть выходцы из конгломератских семей. Тем более история с нападением на Ивана просочилась в парочку магических сетевых изданий.

— И что там пишут? — спросил дядя.

— Что магофобы напали на мальчика с фамилией Ланге и что от мальчика разит магией как алкоголем от пьянчужки.

— Ну фраза! — фыркнул дядя. — Сравнивать магические способности с опьянением.

— Скажи спасибо какому-то журналисту, — сказала тетя Эля. — Возможно, он мечтает получить премию в области изящной словесности. Титов в интервью утверждает, что способности у мальчика слабые, и что если из него получится маг, то самый обычный.

— Это говорит Титов, чьи магические способности до двадцати лет молчали в тряпочку, — хихикнул дядя. — Думаю, что у Ивана пока что слабый магический потенциал, а Титов просто юлит и боится мне это сказать. Не думаю, что выходцы из Конгломерата настолько отмороженные, чтобы мстить мне через столько лет. Тем более используя ребенка.

Послышалось постукивание ложки о край чашки, кто-то из взрослых размешивал сахар в чае.

— Кстати, надо позвонить Ивану, а то он как-то долго идет из школы, — с беспокойством в голосе произнес дядя.

Иван рванул к подъезду. Увы, в его 'детском' телефоне звук не отключался, поэтому если дядя услышит звонок, то о посиделках в кустах станет известно.

Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда Иван стоял на пороге квартиры с ключом в руках. Впрочем, было поздно, дядя уже открывал дверь. Его джинсовый костюм был пыльным — после работы он не успел переодеться, а его длинные кудрявые светло-русые волосы были взлохмачены. Это означало, что дядя долго и напряженно над чем-то думал, а во время этого он всегда запускал руки в волосы и прическа после этого напоминала взрыв на макаронной фабрике.

— Опять подслушивал под окном? — добродушно спросил он

— Нет. — Иван выдавил улыбку. Не то чтобы дядя сильно ругался, но говорить правду он не хотел.

— Не забывай, что у Эли такой же прекрасный слух, как и у тебя, и она услышала, как что-то ломится сквозь ветки. А еще твоя белая рубашка испачкана в зелени.

Дядя был очень проницательным. Иван вздохнул.

— Ты опять будешь ругаться?

— Нет. Мне все равно предстояло поговорить с тобой и от части неприятного разговора ты меня избавил. Жду тебя на кухне.

Иван бросил сумку с планшетом на пол и пошел в ванную, вымыл руки и, не переодеваясь, отправился на кухню.

Тетя Эля добивала кусок торта, украшенный синими и зелеными розочками. Она ненавидела розовый цвет и никогда не покупала ничего розового. Но пирожные и торты без розового были редкостью, особенно в Верхних Ручьях. У четы Лебедевых, державших небольшую кондитерскую на соседней улице, без розового цвета был только этот торт, носивший название 'Сортавол' в честь планеты, и парочка шоколадных, на которые у Ивана была аллергия, поэтому тетя Эля обычно покупала этот или ограничивалась мешком мороженого, ассортимент которого был намного разнообразней в его безшоколадной и безрозовой части.

— Привет, — сказала тетя Эля. На ней было ее обычное желтое платье, на свободном стуле стояла бордовая сумка. Светло-русые волосы были собраны в какую-то дульку, напоминавшую цветок.

— Меня не хотят брать в школу, потому из-за омега-пространства я потерял магические способности? — выпалил Иван, как только оказался на кухне.

Тетя Эля покачала головой. Дядя подвинул ему табуретку, чтобы он мог сесть, и ответил:

— Я не знаю, Иван, честно не знаю.

— Агафонов и Титов те еще ужи, — добавила тетя Эля. — Мы от них ничего не узнаем. Но думаю, сейчас мы можем обсудить другой вопрос, вопрос твоего усыновления. Как ты мог слышать, если тебя возьмут в школу, то твой дядя будет в опасности.

Ивану стало не по себе. Ему не хотелось выбирать между дядей и учебой в магической школе.

Зазвонил телефон. Судя по мелодии, легкой птичьей трели, это была Василиса. Дядя вытянул руку с телефоном и сразу включил громкую связь.

— Ты прочла мое сообщение? — сказал он.

— Конечно, прочла! — воскликнула Василиса. — Ты хочешь отдать Ивана тете Эле?

— Знаешь, кажется, он не против, — дядя подмигнул ему.

Иван еще точно не знал, против он или нет.

— Папа! Ты серьёзно хочешь это сделать? — спросила Василиса. — Ты поссоришься с Титовым.

— Ну и что? — сказал дядя. — Титов против того, чтобы я отдал мальчика в какую-то другую семью, а против Эли он против не будет, он ее хорошо знает.

— Пап, ты чего?

— Титов когда-то был женат на матери Эли, поэтому формально она была какое-то время его падчерицей, — сказал дядя. — Я тебе это не рассказывал, потому что ты на дух не переносишь Элю.

Василиса на том конце обижено засопела.

— Папа!

— Третий или четвёртый брак из его семи, — добавила тетя Эля. — Кстати, можешь передать ему от меня привет. Единственная причина, по которой Ивана не отдали мне, — сказала тетя Эля, — так это потому, что эта ветряная сестрица моего мужа связалась с каким-то магом из бывших конгломератских. Мой муж чуть было не поплатился должностью за этот брак. И твоего отца с Титовым это решение не поссорит.

— Он сам хочет со мной поссориться, — зло ответил дядя, барабаня пальцами по столешнице. — Он мне ничего не говорит. Я хочу знать, есть ли у мальчика магия или нет.

— Титов говорил, что надо ждать, — сказала Василиса.

— Надо ждать, надо ждать, — передразнил ее дядя. — Я бы согласился подождать, если бы пару месяцев назад на Ивана не напали.

На крохотной кухне повисла тишина. Тетя Эля задумчиво изучала рисунок на дверце кухонного шкафа, словно пытаясь определить, был ли шкаф синим в серую крапинку или серым в синюю. Иван молча помешивал ложкой чай, кажется, пять минут назад чашку поставила перед ним тетя Эля.

— Я не отказываюсь от мальчика, — сказал дядя. — Просто подумай, если его все-таки возьмут в школу, мне придется там появляться на родительских собраниях и участвовать, во всяких мероприятиях, на которых должны участвовать родители. Это публичность. А теперь, после скандала с Агриппиной, мои свежие фото опять попали в сеть, поэтому каждый теперь знает, как выглядит Павел Ланге, знаменитый снайпер, охотник на магов и в придачу кузен Лесата Ланге. От моей репутации вреда будет больше, чем от моих врагов.

Василиса вздохнула на том конце линии.

— Хорошо, я тебя поняла. — И отключилась.

Дядя и тетя Эля еще некоторое время обсуждали различные вопросы, за это время Иван успел нормально пообедать. Дабы не мешать взрослым, он ушел с тарелкой в свою комнату. Едва он успел доесть, из кухни раздалась незнакомая мелодия — это точно не был телефон тети Эли. Схватив тарелку, он помчался на кухню. Дядя сидел на том же месте и сверлил глазами телефон, лежавший перед ним на столе.

— Василиса вам написала или вы стояли рядом? — начал дядя без приветствия. — Титов, я понимаю, вам это не нравится, но это мое решение.

— Кажется, я должен объясниться, — сказал голос по телефону. Без сомнения, он принадлежал старику и Иван был уверен, что его уже где-то слышал. — Мальчик рядом?

— Его здесь нет, — сказал дядя. И в этот момент Иван зашел с тарелкой на кухню. Тетя Эля жестами показала на стул и ничего не оставалось, как сесть и слушать. Дядя покачал головой.

Титов заговорил:

— Я понимаю, что ты хочешь отдать мальчика обучаться магии. Особенно после той истории. Мы с Агафоновым прикладываем все усилия, чтобы мальчика хоть куда-нибудь взяли. Но Совет Магов против, а нас двоих мало для принятия решения.

— Куда-нибудь? — спросил дядя. — Что это значит?

— Ни одна из магических школ не хочет брать мальчика. У мальчика пока что слабый магический потенциал, но это не так плохо.

— Так в чем причина? — нетерпеливо спросил дядя.

— Происхождение мальчика овеяно загадкой, — сказал Титов. — А война научила волшебников тому, что загадок лучше опасаться.

— Какая же мальчик загадка? — возмутилась тетя Эля, и постучала ложкой по пустой чашке, от чего та зазвенела.

— Мы ничего не знаем о его родителях, — сказал Титов.

— Это не удивительно, если они погибли под завалами, — сказал дядя.

— Павел, посмотри на вещи реально, Ка-Пен прогрессивная планета, а о родителях мальчика не нашлось никакой информации в уцелевших базах. Что-что, а медицинские файлы и банковские счета всегда сохраняются. При любых катастрофах, только если планету и все спутники не разнесет на молекулы.

Василиса говорила, что эти данные дублируются на орбитальных станциях, в отличие от данных правительства. Потому что потеря банковских и медицинских данных была способна вызвать катастрофу похлеще столкновением с астероидом. Правительственные данные не были столь ценны, и во избежание утечек их почти не дублировали.

— Возможно, мальчика усыновили, — сказал Титов. — Данные об усыновлении хранились в правительственных базах, которые пострадали. — А приемные родители мальчика, его воспитывавшие, имели другой генетический код и мы не могли найти их в банковских и медицинских базах. Мигранты, у которых могли забрать мальчика могли не проходить генетическую регистрацию. Это сама разумная теория, которая хоть как-то объясняет ситуацию. Но проблему нашу она решает, ибо шансы найти настоящий родителей мальчика исчезают.

— А есть и другие теории? — спросила тетя Эля.

— В других версиях — мальчик результат генетических экспериментов. Его ДНК могла принадлежать уже давно погибшим магам, предкам Лесата. Лаборатория могла пострадать под завалами и мальчика решили на время спрятать в посольстве, где он случайно попал к нам.

— Это полнейшая глупость, — произнёс дядя, которого этого тоже смутило. — Мы приняли за условие, что родители Ивана погибли на шахте. У него и так нет родителей, к нему цепляется Сиротский орден, по праву считая сиротой. А ко мне цепляется опека, недовольная вашим вмешательством. Если в первой теории есть хоть какой-то смысл, то вторая это полнейший бред.

— Прямиком из комиксов, где постоянно выращивают супермагов в лабораториях, — усмехнулась тетя Эля. — Хотя эксперименты на геноме волшебников не проводят уже тысячу лет.

— Есть и третья теория, — сказал Титов. — По ней, родители мальчика могут быть участниками государственного переворота на Деголе, промышленной планете, подконтрольной Риголе, с целью вывести планету из конфедерации. На Ка-Пене, все участники этой заварушки получили политическое убежища. Потому что переворот на Деголе спонсировался Ка-Пенским правящим классом.

— Еще политики здесь не хватало, — сказал дядя, хлопая себя ладонью по лицу.

— Это объясняет, почему мы не нашли никаких данных, — сказал Титов. — На Деголе проживала дальняя родня Лесата, наиболее рьяные противники генетической регистрации.

— Неудачники-революционеры, — вздохнула тетя Эля. — Давайте нам теорию, где родители мальчика состоят в каком-нибудь преступном синдикате.

— Есть и такая теория, — оживился Титов. — Есть несколько версий, в зависимости от того, какой преступный синдикат выбирать.

— А может будет хоть одна теория, где про моих родителей будет что-то хорошее? — не выдержал Иван. — Например, что они были героями, сражавшимися с темными магам? Или просто хорошими людьми? Врачами там, космическими пилотами или исследователями глубокого космоса?

— Он только что зашел, — соврал дядя.

Иван продолжал:

— Я изучаю математику, если взять за условие, что большинство проживающих во вселенной людей хорошие люди, то по теории вероятности мои родители скорей всего будут хорошими людьми, а не какими-нибудь негодяями, как вы хотите сказать.

— Что же, будем знакомы, я Григорий Титов, волшебник и член Совета Магов. — голос на той стороне стал мягче. — Я приношу свои извинения, за те глупые теории, которые тебе пришлось услышать. Старым волшебникам нечего делать вот они и придумывают всякие теории на досуге. Ты прав, скорей всего твои родители были самыми обычными хорошими людьми.

Эти слова не успокоили Ивана. Больше ни участвовать, ни слушать этот разговор не хотелось, поэтому он быстро распрощавшись, схватил сумку с планшетом и помчался в городской парк, оставив дядю и тетю Элю разговаривать с волшебником.

Тревожные размышления прервал звонок. Это был Миша, звавший его гулять. В тёплый период мама Миши всегда выгоняла его на улицу, дабы он не сидел в замкнутом помещении целый день. Потому Миша, вместе учебным планшетом оказывался в парке, где и делал уроки. Ещё мама запрещала Мише переписываться с помощью телефона, считая, что так он теряет навыки реального общения, поэтому Миша обычно звонил, и крайне редко писал сообщения.

Грузную фигуру друга Иван заметил издалёка. Миша всегда занимал одну из лавочек на центральной аллее, если она была свободна.

— Привет, что-то случилось? — спросил он. — У тебя вид кислый.

Иван пересказал вкратце случившееся.

— Тебя не хотят брать в школу? — спросил он, после того как Иван закончил рассказ.

— Получается, что так.

— Запишись в кружок по географии, — предложил Миша. — География — это не магия, но тоже интересно. Может, наша школа займет какое-нибудь место на следующей олимпиаде.

Миша состоял во всевозможных кружках, куда смогла запихнуть его мама. Она надеялась найти в сыне хоть какой-то талант, но у того была лишь тяга к чтению энциклопедий и ни в одном из кружков друг большого успеха не сыскал, кроме математического. Пао Марта настаивала, чтобы Миша ездил на олимпиады и прочие соревнования, но мама Миши, тётя Аня, боялась отпускать его куда-то одного, поэтому математику Мише пришлось бросить.

— Ты же всё равно занимаешься только математикой, — сказал друг.

Иван сказал, что подумает, они пообщались о том о сем, он помог сделать Мише домашнее задание по математике и они разошлись по домам.

— Ты не передумал? — спросил дядя, когда Иван вернулся домой. Дядя сидел на кухне, собираясь намазать себе бутерброд. На столе, от визита тёти Эли, осталась гора конфет и половинка торта.

— Я не знаю, — ответил Иван. — Честно.

— Ну у тёти Эли нет врагов, в отличие от меня.

— Её не любит Василиса, — сказал Иван. Дядя, намазывавший в этот момент бутерброд маслом, рассмеялся.

— Они просто не любят друг друга. Агриппина и Эля не любят друг друга уже очень давно. Когда появилась Василиса, Эля считала, что я не должен потакать армейским амбициям девочки. А Василиса пошла вся в бабушку, — дядя вздохнул. — Нет они не враги, у них просто разные взгляды на жизнь.

За окном опускались сумерки. Иван зевнул и решил, что пора делать уроки. А ему еще надо было подготовить доклад о сортавольских временах года.

Год на Сортаволе длился десять месяцев, однако в обычной жизни применялся земной календарь, состоящий из двенадцати месяцев, и поэтому времена года не попадали в месяцы. Сейчас было тридцатое января три тысячи двести сорок четвертого года от начала третьей волны колонизации, а на улице стояла тёплая весенняя погода, которая обещала перекинуться в лето. Формально сортаволькое лето началось двадцать пятого января, но в их местности эту переходную неделю в начале и в конце периода обычно не считали. Было принято, что лето и зима на планете длились по два месяца, а весна и осень по три, но некоторые консервативные календари делили сортавольский год на ровные кусочки в два с половиной месяца, и именно такой календарь на несколько лет висел на стене в комнате Иване, пока Василиса не купила ему новый. И про эту разницу нужно было сделать доклад.

Вечер был самым обычным, если бы он не проснулся через полчаса, после того как лёг в постель. Ему снилось звёздное небо, которое решило спуститься на землю и заползти в его комнату. На окнах стояли силовые решётки, мерцающие ночью неярким фиолетовым светом — дом, при всей своей невзрачности был защищён очень хорошо. Иван проснулся от шороха. Защитные силовые решётки на окнах едва подмигивали и секунду он видел силуэт окном, в щель между шторами, который потом исчез.

Иван моргнул, он не знал, был ли это остатком сна или ему просто показалось. Никто не мог бродить бесшумно под окном, а значит ему скорей всего показалось. Он бросил взгляд на часы, которые громко тикали в ночной тишине. Была половина двенадцатого, секундная стрелка довершила свой круг и стрелки прыгнули ровно к двенадцати. Сутки на Сортавале длились двадцать три с половиной часа, вернее, двадцать три часа двадцать четыре минуты. Поэтому полночь наступала иногда в половине одиннадцатого, а иногда без двадцати одиннадцать, когда требовалась корректировка, чтобы сровнять набежавшее или убежавшее лишнее время. Из-за этих лишних минут, за год набегала целая лишняя неделя, поэтому в каждом месяце на планете было по тридцать одному дню.

За окном подул ветер. Шторы поднялись от ветра. Иван поднялся с кровати подошёл к окну, закрыл створку. Просто это была штора, а спросонья ему показалось. Он бросил хмурый взгляд на настенный календарь десятилетнего цикла, по которому он весь вечер писал доклад и лёг спать. Больше ему ничего не снилось.

Следующий день прошёл обыкновенно, Иван задержался на математическом кружке и в три часа вышел из школы. Жил он почти рядом со школой, но ему пришло сообщение от Миши, который просил помочь ему с домашним заданием. Друг только что вырвался с урока танцев, которые он посещал теперь уже вместо кружка по математике. На танцы Мишу отдали, чтобы мог похудеть, вместо кружка по физике, к которой друг испытывал определённый интерес. Тётя Аня, постоянно сокрушалась, что сын не мог ходить туда и туда, но у танцев и физики было одинаковое время начала, и пришлось пожертвовать любимой Мишиной математикой. От расстройства она записала сына ещё на три кружка. От всех этих кружков у Миши страдала учёба, но его мама продолжала бояться, что, если у сына окажется свободное время, он обязательно свяжется с плохой компанией, которую она видела в детях из лесорубских семей. Поэтому Иван в меру своих сил помогал Мише с уроками.

Сегодня центральная аллея была забита людьми, была среда и приближался день Лесоруба, который на Сортаволе праздновали второго февраля, поэтому все предприятия, которые были связан с лесозаготовкой, объявили традиционную январскую неделю отдыха, начинавшуюся сегодня, и парк был полон людей. В такие дни, когда центральные аллеи были заняты, они встречались у Нового дуба, на самой окраине парка.

Дерево не было новым, ему было двадцать пять лет, но он был посажен неподалёку от старого дуба, поэтому его называли Новым, хотя его ствол был настолько толстым, что его едва могли обнять двое, а высота равнялась пятнадцати метрам.

Листва деревьев была сочной и зелёной, листья подрагивали на лёгком ветру, а погода была солнечной. Засмотревшись на ярко синее небо и кроны деревьев, которые казались сегодня особенно красивыми. Иван не сразу заметил друга. Обычно тот сидел на лавочке неподалёку, но на этот раз друг сидел под дубом, читая планшет.

Иван побежал вперед. Что-то было не так. На друге была его школьная одежда, белая рубашка и янтарные пиджак и брюк, которые он оставлял дома, перед тем как уйти на танцы, благо жил он возле школы и всегда после школы заходил домой. А раз он не пошёл домой, что-то случилось. Мише не нравился его график, и он всё набирался храбрости поговорить с мамой, но на это у него не хватало решительности.

Друг, спал прислонившись спиной к дереву, и уронив голову на грудь, на коленях у него лежал планшет, который он сжимал пальцами. Иван осторожно потряс друга за плечо. Что-то в его позе было странным. Дядя иногда засыпал с телефоном или планшетом в руках, но они всегда падали из рук, друг же вцепился в планшет мертвой хваткой. Иван потряс сильнее, но ничего не произошло, Миша продолжал ровно дышать и сжимать пальцами планшет. И тут Ивану стало страшно, он пару раз прокричал над ухом друга, но тот даже не шелохнулся.

Вокруг не было ни одного взрослого. Иван не слышал никаких звуков человеческой речи, шагов или иного шума. На поляне стояла пронзительная, давящая тишина. Обычно же он слышал хоть какие-то звуки, при его остром слухе тишина была ему незнакома вовсе. А сейчаас он даже не слышал птиц, чья трель всегда доносилась из веток.

Дрожащей рукой он вытащил из сумки телефон, на экране засветилось странное сообщение 'Сеть недоступна', а затем телефон просто взял и отключился. Иван тыкал пальцам в экран, но телефон не желал оживать.

Центральная аллея, находившая в метрах ста, неожиданно показалась очень далёкой Иван ощутил слабость в ногах и ему захотелось лечь на траву и заснуть.

Небо почернело, но на нем не зажглось ни одной звезды. Наступила ночь, хотя ещё пару секунд назад был яркий день. Иван без сил опустился на траву.

Неожиданно слабость исчезла, как и появилась, а поляна оказалась освещена светом, который словно брался из ниоткуда. Иван никогда не видел проявления магии в сознательном возрасте, но это была магия, без сомнений.

Надо было уходить. Дядя не раз говорил, что с магом обычный человек не справится, и что надо убегать со всех ног. Где-то чудь дальше должна была быть полиция, а за ней людная улица, где можно было попросить о помощи. А потом он посмотрел на Мишу, сидевшего у дерева. Иван ощутил укол совести, но сделал рывок, а затем понял...

...что не движется.

Перед ним, из темноты возникла высокая фигура в серо-синей мантии, с капюшоном, накинутым на голову. Капюшон был самый обычный и едва покрывал голову, поэтому лицо мага скрывала маска. Иван знал такие маски — их иногда использовали в местном театральном кружке, когда ставили какие-то редкие спектакли про древность.

Не будь вокруг спустившейся ночи, он решил бы, что это маг сбежал прямо с подмостков — выглядел он забавно. И стоило Ивану это подумать, как он ощутил, как начал куда-то проваливаться, хотя он стоял на месте. Этот тип, кем бы он ни был, был очень сильным волшебником.

— Что тебе надо? — Иван решил не церемониться и перейти сразу на ты, хотя этот волшебник был взрослым.

— Я хочу тебе помочь, — сказал Тёмный Волшебник. — А насчет своего друга не волнуйся, он проснётся, как только мы закончим. Прости, что так пришлось сделать, но иначе мне с тобой было не поговорить, тебя очень хорошо охраняют, а твоего друга нет.

— Охраняют, меня? Наверное, это дядю, он герой войны и сражался с тёмными волшебниками.

Только сказав это, Иван понял, что этого лучше было не упоминать.

— Защита магическая и заклинаниям не больше десяти лет. И они следят за тобой, а не за твоим дядей снайпером, который, мне неинтересен. — Тёмный Волшебник сделал паузу. — Я хочу тебе помочь...

— Что? — спросил Иван. — У меня нет никаких проблем.

— Поступить в магическую школу, — сказал Тёмный Волшебник. — Я хочу, чтобы ты поступил в магическую школу.

— Но зачем?

Голова в маске наклонилась вперёд.

— Я хотя и тёмный маг, но мне не чужда справедливость. Эта группа престарелых остолопов, под название Совет Магов Сортавола не хочет обучать тебя магии. Мне это не нравится.

— Но почему они не хотят? — спросил Иван.

— Они боятся конкуренции, и того, что ты можешь стать сильным магом, — волшебник смолк. — Но это действительно так, ты очень сильный маг. У тебя огромный потенциал.

— Мне не нужна твоя помощь, — сказал Иван, бросая взгляд на друга. — И отпусти Мишу.

— С твоим другом все будет в порядке, это всего лишь сон, магический сон, — повторил Тёмный Волшебник.

— А вот эта темнота вокруг?

— Я хочу сохранить наш разговор в тайне.

Иван решил, что при первой возможности расскажет всё дяде.

— Ты хочешь, чтобы я тебе помог? — спросил Тёмный Волшебник.

— Нет, — ответил Иван. — Я как справлюсь как-нибудь сам.

Дядя рассказывал, что до войны магическое образование было доступно далеко не всем. И Конгломерат вербовал своих членов среди тех, кого не брали в магические школы, с условием, что они будут изучать тёмную магию. Потом им промывали мозги и они становились тупым пушечным мясом Конгломерата.

Но тёмный волшебник словно угадывал или читал его мысли.

— Не думай, что я попрошу взамен изучать темную магию или что-то в этом роде, — сказал Тёмный.

— Ты обязательно потребуешь что-то взамен. Не бывает договоров просто так. А если просто так — это ловушка.

— А ты умён! — Тёмный Волшебник рассмеялся. — Я действительно попрошу у тебя кое-то потом, когда ты выучишься магии.

— Хорошо, но я хочу знать, что ты попросишь взамен?

— Я сам ещё не знаю, но можешь не беспокоиться, это будет нескоро, — сказал Тёмный Волшебник. — Если у тебя не окажется магических сил, то наша сделка будет недействительной. А если ты станешь магом, то я однажды рассчитываю на то, что ты исполнишь одну мою просьбу.

— Я отказываюсь. Всё равно это невозможно, — сказал Иван. — Если великие маги не хотят, чтобы я учился в школе, ты их не заставишь. А ещё есть Сиротский орден, которому я нужен...

— Для меня несложно, — Тёмный Волшебник рассмеялся. — Всего одна фраза и тебя возьмут в школу.

— Это невозможно, — сказал Иван. Если какая-то куча магов там наверху не хотела его брать обучаться, то вряд ли какой-то странный тип мог это изменить.

— В мире магии забудь слово 'невозможно', — произнес он. — Когда-то все считали силу Леста Ланге невозможной, а Конломерат вечным, как песок в пустыне, но ныне всё иначе.

Что сделать? Вряд ли кто-то знал, во что он влип. И надо было как-то из этого выпутываться. И единственным вариантом он видел одно.

— Я согласен, — сказал Иван.

— Я помогаю тебе поступить в магическую школу, а ты в дальнейшем обязуешься исполнить одно моё желание, — сказал Темный волшебник. — Ты согласен на это?

— Я согласен, — повторил Иван. — Теперь говори, что ты сделаешь?

— Вскоре, ты встретишься с волшебниками, передай им, пожалуйста, следующие слова. Напомни им про васильки, а также скажи, что я милосерден.

— И всё? — удивился Иван. Теперь он понял, что это было какой-то глупой и жестокой шуткой. Дядя рассказывал, что иногда маги могли подшутить над обычными людьми, правда, в подробности не вдавался.

— Васильки, и напомни, что я милосерден, — повторил волшебник и исчез. Окружающая ночь рассеялась и Иван оказался сидящим на поляне под тем же дубом. С неба моросил лёгкий дождь — погода успела испортиться. По субъективным ощущениям прошло не больше десяти минут, но раз небо затянуло и успел пойти дождь, значит времени прошло намного больше.

Телефон был отключён и не подавал признаков жизни. Даже время не показывал. Иван вздрогнул и вспомнил про друга, тот всё также сидел под деревом, только теперь он зевал с довольным видом.

— Привет, ты чего здесь делаешь?

— Ты мне сам написал, — сказал Иван.

— Знаешь, не помню... я решил плюнуть на танцы, посидеть и здесь и заснул. Может быть, я тебе и написал, не помню. Может, у меня приступ... лунатизма был. Интересно, лунатики могут писать сообщения во сне?

Мишу начало уносить в неведомые дали рассуждений, говорить он так мог о чём угодно. Не похоже, что встреча с магом отразилась на нём плохо.

— Ты знаешь, что такое васильки?

— А чего тут не знать. Цветы обычные, растут в полях. У нас планете на Буранских равнинах, хотя и здесь в лесах встречаются. А почему ты спрашиваешь? Нам их по биологии их задали?

Иван помотал головой.

— Нет, просто, услышал название, когда шёл сюда.

Быстро распрощавшись, Миша даже не настаивал, чтобы он оставался, Иван помчался домой. Выскочив на центральную аллею, он спросил время у первых встреченных прохожих. Прошло три часа с того момента, как он получил сообщение от друга.

Этот точно была какая-то странная шутка.

Во дворе дома его встретило несколько автомобилей с незнакомыми номерами и надписью "гипер-такси" на дверках. Дверь в квартиру оказалась приоткрыта, а из-за нее доносились голоса дяди и кого-то еще. Иван поспешил зайти и пролетев через прихожую, оказался в зале.

Зал был самой большой комнатой в квартире, и на диване обнаружилось трое незнакомых людей и дядя. Дядя был на взводе, но, увидев его и перекинувшись взглядами с незнакомцами, успокоился. Незнакомцы, без сомнения, были волшебниками. Один был одет как маг — в светлую мантию, на втором был обычный серый мужской костюм, на третьем была мантия тёмно-красного оттенка.

Первые двое были стариками — примерно одного возраста, у обоих были длинные белые бороды и такие же длинные белые волосы. Третий волшебник был ровесником дяди, а может чуть старше. У него были прямые чёрные волосы, ниспадавшие идеально ровным потоком чуть ниже ушей. Он сидел в кресле, положив руки на подлокотнике и откинувшись на спинку. Кресло было старым, а незнакомец казался в нём совершенно чужим. Незнакомец сидел, чуть выставив ноги вперёд, поэтому Иван видел хорошо начищенные ботинки и краешки темных брюк, выглядывавшие из-под мантии.

— Вас так заинтересовала моя обувь? — спросил человек. Иван понял, что сильно долго пялится на его ботинки.

— Иван, ты цел? — спросил дядя.

Человек в красной мантии не спускал с дяди внимательного взгляда. Глаза у него были ореховые, самого обычного оттенка, но было что-то во взгляде такое... Иван не мог это объяснить.

— Заторможенность, спутанная речь, налицо следы воздействия тёмной магии, — сказал старый волшебник в светлой мантии, по голосу Иван узнал в нём Титова.

— С ним все в порядке? — спросил дядя.

— Сейчас будет, — ответил Титов.

Иван не знал, что произошло, но ему неожиданно стало легче. Та спутанность, которая царила в его голове неожиданно исчезла. Что-то мягко подтолкнуло его к свободному креслу. Старому дядиному креслу, которое он наотрез отказывался выбрасывать.

— Ты меня знаешь, я Григорий Тимофей Титов, — сказал первый волшебник. — А этой мой коллега по Совету Магов Альберт Агафонов.

— Глава Совета Магов, — уточнил мужчина в красной мантии.

Титов тяжело вздохнул.

— А это Бенедикт Винсмарк...

— Титов, давайте к делу, время уходит, — перебил его мужчина, которого назвали Винсмарком.

Старые волшебники тяжело вздохнули, а затем Титов сказал:

— Расскажи, что произошло.

Иван начал рассказ, язык теперь не заплетался и слова звучали уверенно. Он также рассказал про странный сон, который видел накануне.

— Вы говорили, что заклинание на моём доме, — сказал дядя, когда Иван закончил и волшебники многозначно переглянулись.

— Всё верно, — сказал второй волшебник, которого назвали Агафоновым. — Заклинание висело в двух метрах от вашей кухни, только когда мы сюда прибыли, стало ясно что это обманка. Стоило нам его снять и мы поняли, что настоящий источник возмущения был неподалёку. Но мы почувствовали, что мальчик сюда идёт и решили его подождать.

— Мы отправимся на место и осмотримся, — сказал Титов. — Винсмарк, если хотите, можете к нам присоединиться.

Волшебник в кресле кивнул.

— Хорошо, заодно обсудим судьбу мальчика, — сказал он.

И они быстро ушли.

Дядя закрыл за ними дверь и вернулся в комнату.

— Ну и мы и влипли.

— Ты не будешь ругаться? Я же согласился... на этот.

— Его планом было привлечь сюда магов, — дядя вздохнул. — Если бы не ты не согласился, то он тебя не отпустил. Конечно, теоретически ты мог тянуть время, но ты не знал, что волшебники приехали.

— Для меня прошло меньше времени, — сказал Иван.

— Потому что он вначале вас усыпил, чтобы наложить заклинание, а потом разбудил. Поэтому тебе показалось, что время прошло. Старый темно-магический трюк, чтобы ввести человека в заблуждение.

Дядя побарабанил пальцами по журнальному столику, на котором стояла пустая чайная чашка и лежал дядин планшет.

— Ты ничего не мог сделать, учись ты в школе, возможно, был шанс, а так нет...

— И что теперь делать?

— Ждать.

Иван отправился в свою комнату. Вначале он пытался смотреть новости по компьютеру, но то и дело отвлекался. Потом он рассматривал карту сортавольских времён года, безрезультатно, время тянулось так долго, что, казалось, вовсе остановилось. Потом он, наконец, уснул, но вскоре его разбудил дядя и сказал, что они срочно уезжают. В Антарес.

Глава 2. Таинственная книга

Единственный автобус из города отходил поздно вечером и дядя взял на него билеты. Он стоял на пустой стоянке за автовокзалом, освещенный одиноким фонарем. Автобус оказался полупустым: впереди устроились две женщины, парень и какой-то худощавый мужчина, показавшийся Ивану знакомым. В самом конце салона сидела семья лесорубов-контрактников, у всех них были густые рыжие волосы, что было редкостью для здешней местности. Иван сел у окна, и тут же пожалел, за окном была темнота и лес. Поэтому оставалось разглядывать зеркальный потолок и пассажиров.

— Ну и дыра, — приговаривал огромный рыжий мужчина, покачивая на руках младенца, который мог поместиться у него в ладони.

— Зато тебе неплохо заплатили, — говорила его супруга, высокая женщина с копной вьющихся рыжих волос, и приятной кожей оливкового цвета. — И выращивание ребенка в местном репродуктивном центре обошлось нам почти бесплатно.

— Слышала новость, говорят в парке видели темного волшебника. Приходил забрать документы и мне сказали

— Что маг забыл в этой дыре? — удивилась его супруга. — Это спокойный и тихий городок. Здесь скучно, как в пустыне, и магам ловить здесь нечего.

— Из-за моих рыжих волос меня постоянно принимают за мага. — Рыжий здоровяк удручающе вздохнул. — Вот и решили спросить, не знаю ли я чего.

— Толик, ты не волшебник, — попыталась успокоить его женщина.

— К счастью, Вера, к счастью, — выдохнул рыжий здоровяк. — Ты не представляешь, как я их боюсь. С самого детства.

— А что случилось? — оживилась женщина, сидевшая впереди.

— Мне говорили, что напали на каких-то детей в парке, — ответил лесоруб.

— Да ладно, — отмахнулась его супруга. — Если бы здесь был маг, тем темный, то это место бы кишело полицией и гвардейцами. — сказала женщина, и посмотрела вперед на Ивана. — И не надо эти страшных историй на ночь, мы здесь не одни. И наши дети спят.

Две маленькие девочки, с такими же рыжими копнами синхронно засопели. Несомненно, они не спали, а с любопытством слушали разговор родителей.

К разговору присоединилась вторая женщина:

— Да что вы говорите, волшебники обычные фокусники, мой муж общался с одним таким, ничего серьезного они не умеют, — сказала она с важным видом.

— Да ну, — хмыкнул дядя. — Где вы с мужем были во время войны?

— Мой муж работал на шахте у одной из внешних планет, — сказала старушка. — Но не думайте, что мы не знаем о событиях на Сортаволе. То, что устраивали эти якобы называемые волшебники — невозможно. Мы с мужем уверены, что это попытка правительства скрыть неудачные эксперименты.

Дядя говорил, что многие неохотно признают существование магов и магии, и стараются приуменьшить масштабы.

— Война творилась, — выплюнул дядя. — Хотя представляю, какой кашей кормили вас новостные каналы колоний.

Женщина надула губы и замолчала.

Лесоруб всмотрелся в лицо дяди, видимо, его узнавали.

— Мне говорили, что вы типа что... ветерана войны и воевали в то время.

— Все верно.

— Может, вы слышали что-нибудь об этом происшествии.

— Это просто слухи. Кто-то увидел забредшего в парк отшельника и нафатазировал, пустыне известно что, — дядя бросил суровый взгляд на вредную женщину и та отвернулась.

— Уважаемые пассажиры, автобус по маршруту Верхние Ручьи — Подгорье отправляется, — сказал водитель.

Свет в салоне потух и автобус выехал с площадки и медленно вырулил на трассу. По обочине дороги потянулись две стены леса. Крыша стала прозрачной и сквозь нее стало видно звездное небо. Иван зевнул.

Женщины впереди стали обсуждать магов, а дядя время от времени вклинивался в беседу, но Иван их не слушал, его клонило в сон. Через полчаса женщины сошли на остановке у соседнего лесорубского поселка, который назывался незамысловато — 'Лесоруб'.

— А про какую войну говорил дядя? — спросила одна из девочек из рыжего семейства.

— Знаешь, дорогая, давай не будет говорить про волшебников.

— Ну мама! — протянул ребенок. — Расскажи.

— Твой папа не любит разговоров про волшебников.

— Ты знаешь, что они творили? — возмутился лесоруб. — Они людей убивали.

— В древности люди только этим и занимались, — сказала его жена. — Без всякой магии.

— Я помню, как на наших соседей напали маги...

— Так, дорогой, хватит предаваться воспоминаниям, в автобусе, кроме наших детей и есть и чужие. И все хотят спать.

Дядя предложил ему сока, но Иван помотал головой и отрубился... Проснулся он от чужого взгляда. Салон был залит светом, значит было утро. Напротив них сидел какой-то человек со светло-русой бородой, в огромной мантии неопределенного коричневого оттенк. Подол мантии был испачкан в земле и почему-то в траве, а с обуви незнакомца опадали гроздья грязи — в лесу был дождь. Иван не раз видел отшельников, тех странных чудиков, что предпочитали жить в лесу. Но так близко он видел их впервые, отшельники обычно избегали людных мест.

Не встреться он накануне с темным волшебником, он не обратил бы на этого типа внимание, но сейчас ему стало страшно.

Дядя тоже смотрел на этого отшельника с прищуром — зрение у дяди было далеко от идеала.

— Паша, ты ли это? — сказал отшельник, откидывая капюшон с лица. У него были светлые русые волосы и ясные бледно-голубые глаза. Выглядел он примерно на возраст дяди, то есть и ни старым и ни молодым.

— Игорь, ты ли? — дядя всплеснул руками.

— Я Паша, я, — ответил тот.

— Сколько лет, сколько зим, давно не виделись... и как тебя занесло в цивилизацию?

— О, это короткая, но очень занимательная история! — воскликнул отшельник, всплескивая руками. Он поднялся и направился к ним. В автобусе прибавилось людей и многие с удивлением смотрели на отшельника.

Дядя легонько толкнул Ивана в бок, чтобы он подвинулся. Автобус был большим и здесь было не по два сидения вместе, а по три. Вчера вечером он это не заметил, но зато понял сейчас. Вечером, засыпая, он отсел от окна и положил на свободное сиденье сумки, теперь их пришлось кинуть на пол и вернуться к месту у окна. Дядя пересел на его место, а с краю устроился отшельник.

— В Антарес едите?

— А куда же еще? — спросил дядя. — Куда еще лететь с Подгорья, если не в Антарес.

— Значит нам по пути, — сказал отшельник с улыбкой. — Я тоже держу туда путь.

— В Антарес? — фыркнул дядя. — Как ты его любишь называть... куском камня, который вот-вот обвалится в пропасть.

— Обстоятельства поменялись, — отшельник вздохнул и сделал в воздухе странный знак. Над их головами замерцало что-то вроде силового поля.

— Настолько все серьезно? — спросил дядя, оглядывая защитный купол.

— Более чем, — волшебник перешел на шепот. — Говорят, на планете объявился темный маг...

— Пустые слухи, — вновь фыркнул дядя. Иван в очередной раз поразился, насколько дядя мог виртуозно врать, когда это было нужно.

— Я сам бы так подумал, — сообщил волшебник, бросая украдкой взгляд на окно. Автобус мчался мимо высоких деревьев и за стеклом можно было увидеть разве что птиц, прыгающих с ветки на ветку. — Если бы меня самого не ограбили неделю назад.

Дядя хохотнул.

— Грабить отшельника?! Да у вас брать не чего.

— Исчез мой телефон, компьютер, несколько книг и кое-какие безделушки, — отшельник тяжело вздохнул. От защитных заклинаний не осталось ни следа. Вор снял все заклинания, словно их не было. А мы их, между прочим, накладывали вместе с Титов. А сам следов не оставил... — отшельник вздрогнул, его взгляд стал далеким, словно он что-то вспоминал. — Знаешь, когда я это увидел, то мне стало страшно. Если ворюга с такой легкостью поснимал мои и титовские заклинания, то он очень силен. — А вчера ночью ко мне приехала полиция, и начала расспрашивать. — Оказалось, в одном из соседних городов видели темного мага. Мне это напомнило о нехороших временах нашей юности и я решил уехать. Хоть я не люблю Антарес, но там всяко безопасней.

— А зачем у ему телефон? — спросил Иван.

— Скорей всего он собрался с него звонить... анонимно или вести с кем-то тайные переговоры, — сказал отшельник. — Я бы отключил номер, но если я это сделаю, этого гада никогда не поймают...

— А выследить по нему можно?

— Только не мага, — сказал отшельник. — Если бы все было так просто, то не ехал бы я сейчас в Антарес. — Кстати, мы не познакомились, я Игорь Паустовский, ныне отшельник, а когда-то в прошлом преподаватель в одной из магических школ.

— Иван, — сказал Иван, автоматически умолчав свою фамилию.

— И в какой же ты школе учишься, Иван?

— Школа номер один, города Верхние Ручьи. — Школа в их городе была первой и единственной, еще была вторая, но ее закрыли очень давно.

Игорь широко улыбнулся.

— Здесь все свои. В какой магической школе ты учишься?

— Он учится в самой обычной школе, — сказал дядя. — Это правда.

На лице Игоря появилось удивление.

— В магических школах сейчас каникулы... — Паустовский прищурился. — Магический потенциал у мальчика хороший.

— Как ты понял?

Паустовский завернул рукав и показал белый браслет с красным светящимся светодиодом.

— Убью Василису, — прошипел дядя.

Иван чуть было не подскочил на месте.

— За что?

— А кто еще мог выключить все детекторы магии в доме? — воскликнул дядя. — Только она, потому что именно их ставила.

— Детекторы магии? — удивился Иван. — Что это?

— Приборы, позволяющие выявить способности ребенка, — объяснил дядя. — Неудивительно, что Совет Магов был против твоего обучения, если им подавали отчет с нулевыми показателями магии.

— А с каких пор Совет Магов решает, кому учиться в магической школе или нет? — удивился Паустовский.

— Мальчик — сирота.

— А-а-а, — протянул отшельник. — Но это в веденье Сиротского ордена, обучение сирот.

— В нашем случае все сложнее, — сказал дядя.

— Подгорье, — объявил водитель по громкой связи.

— Вас проводить для аэропорта? — спросил Паустовский, снимая защитный барьер, все тем же движением.

— Я знаю дорогу. А также мне надо с кем-то встретиться... — сказал дядя.

— Жаль, через полчаса вылетает очередной самолет. Можно успеть, если поспешить.

— Они вылетают каждые полчаса, — сказал дядя. — На следующий успеем.

Они распрощались с Паустовским и тот ушел

На автовокзале было пусто. Подгорье было пересадочной станцией и здесь, как Иван помнил, всегда толпились люди. Сейчас же над зданием светились красные прожектора — в город была объявлена эвакуация. Испуганные пассажиры, подхватив пожитки, спешили к зданию автовокзала, где стояли полицейские и гвардейцы. Дядя же остался на месте.

В тишине было слышно, как ветер качал деревья и шуршал брошенным мусорным пакетом.

— Пойдем, нам надо найти Василису. — сказал дядя, и поспешил прочь от здания автовокзала. Вскоре они оказались возле отделения полиции, находившемся в старом доме с потемневшими кирпичными стенами. На клумбе перед ним цвели яркие синие розы, на фоне которых Иван не сразу заметил высокого гвардейца в полном доспехе. Только у королевских гвардейцев доспехи были яркого синего оттенка, в цвет сортаволького неба.

Иван вздрогнул от восхищения, до этого королевских гвардейцев он видел только по телевизору. Ему захотелось подойти потрогать доспех, сделанный из матовых пластин. Мальчишки говорили, что такой доспех мог выдержать и магию и огромную температуру, и делал владельца фактически неубиваемым. Ну так говорили. Ивану рассказывали, как парочка магов уложила гвардейцев на космической станции, но Иван предпочитал думать, что это было неправильные гвардейцы.

Рядом с гвардейцем стояла Василиса в белом костюме, на поясе у нее весело оружие, а на руках были перчатки. Возле ее высоких белых сапог стоял серебристый контейнер, похожий на чехол от древней швейной машинки, которую Иван видел в одном из музеев.

— Папа, привет, — сказала она.

— Что здесь происходит? — спросил дядя.

Гвардеец поднял руки и повернув шлем, снял его. Потом он опустил его за спину и шлем повис там, словно примагниченный.

— Час назад нам поступил звонок, что аэропорт и автовокзал Подгорья заминированы.

— Дай угадаю, — сказал дядя, — это сделали с телефона, который украли у одного отшельника?

Гвардеец кивнул.

— Все верно.

У гвардейца были светлые, стриженные почти в ноль, русые волосы и абсолютно незапоминающееся лицо. Иван слышал, что гвардейцам специально делают пластику, чтобы они были похожи на друга, поэтому, хотя гвардейцы считались очень крутыми, туда мало кто хотел пойти.

Дядя вглядывался в лицо гвардейца. Те, в отличии от полицейских представляться были не обязаны.

— Из зачем ему это? — спросил дядя.

— Посеять панику, — сказал безымянный гвардеец. — Вас сейчас отвезут в аэропорт.

— Там безопасно?

— Аэропорт проверили в первую очередь, — сказала Василиса, никаких бомб, темных заклинаний и прочей возможной гадости там нет.

— Я бы хотел поговорить, вижу ты сейчас не занята, — голос дяди стал твердым, как камень. — О том, что ты сделала с магическими детекторами в нашем доме...

— Папа, я сейчас на работе и у меня важное задание.

Дядя рассмеялся.

— В данный момент ты стоишь возле отделения полиция и сторожишь неизвестный ящик.

— Простите, Павел, — сказал гвардеец. — Но у нас действительно очень важная миссия. Мы ждем отмашки от начальства и как ее получим, то сразу отправимся.

Дядя вздохнул. С гвардейцем, который казался в два раза крупнее его, он спорить не рискнул.

К ним подкатила полицейская машина, Иван не видел, как ее кто-то вызвал, наверное, их разговори просто подслушивали.

Дядя, бросая неодобрительные взгляды на Василису, которая теперь выглядела испуганной, сел в машину. Иван последовал за ним, чуть было не забыв рюкзак на асфальте. Но рюкзак влетел вслед за ним в машину — гвардеец ко всему прочего был магом.

Машина была без водителя, поэтому, как только дверь захлопнулась, а автомобиль тронулся дядя пролез на переднее сидение и принялся нажимать на панели какие-то кнопки.

— Что ты делаешь? — спросил Ивана.

— Подаю тебе плохой пример. Помнишь, сколько раз тебе я говорил, что подслушивать плохо?

Иван кивнул. Дядя часто читал ему лекции на эту тему, упирая на то, что однажды он может подслушать что-то опасное.

— Поэтому сейчас мы займемся тем, что я тебе всячески запрещал, — дядя тяжело вздохнул. — Это не педагогично, но что поделать, мы будет подслушивать.

Из колонок полился шум.

— Но как?

— Это полицейская волна. Радио. Древняя технология, нигде не используется, кроме полиции. И мало кто может ей пользоваться.

— Но разве здесь нет паролей.

— Есть, но я не в бортовой компьютер лезу, а в радио — оно отдельно.

— А нас не слышат? — спросил Иван.

— Я отключил эту функцию. Надеюсь, мы что-то услышим прежде, чем уедем из зоны действия. — дядя улыбнулся и приложил палец к губам. — Тихо.

Из динамиков донесся голос гвардейца.

— Так, они сказали нам лететь через таможню.

— Что?! — возмутилась Василиса. — Да они хоть понимаю, что за дрянь мы тащим?

— Прекрасно понимают, но обход таможни нужно согласовывать с правительством людей, а это означает, что мы везем совсем темномагическую гадость. Придется собирать Совет Магов, а они как раз заняты ловлей этого темного мага. Как неудачно он случился...

— Это рискованно.

— Ничуть, — возразил гвардеец. — Эта дрянь пережила космический перелет и пятьдесят лет находилась в доме, набитом магами и магией, думаю таможню она пройдет. Родственники того помершого мага, у которого мы нашли эту книгу, параноики похлеще моего отца.

— Но они уверены, что эта опасная темно-магическая книга.

— Они могут ошибаться. Темная магия — сама по себе не преступления и такие чары могут лежат и на кулинарной книге. В эпоху Конгломерата любили так по серьезному зачаровывать всякую мелочь.

Дядя со все сил шмякнул кулаком по мягкой обвивке сиденья и побледнел.

— Может нам выделят отдельный терминал? — спросил Василиса.

— Нет, они на ремонте. Это еще ждать неделю. А тогда как раз начнется учебный год в магических школах и с Большой земли массово начнут возвращаться маги. Таможня будет набита детьми.

Панель захрустела и связь оборвалась.

Дядя заполз обратно на заднее сиденье и некоторое молча смотрел на спинку другого сиденья.

— Василиса влипла во что-то плохое? — осторожно спросил Иван, опасаясь за сестру.

— Пока не знаю, — сказал дядя.

Ехали они недолго, Подгорье было небольшим городком, существовавшим вокруг трех автовокзалов и четырех аэропортов. Эта была транспортная развязка, связывавшая Западный и Восточный Сортавол у границ Великого Леса. Иван не знал, что находиться за цепью гор и многими сотнями километровое непролазного леса — уроки географии Сортавола всегда обходили это стороной.

Но теперь он мог догадаться.

— Там за лесом — мир магов?

Дядя кивнул.

— Магическая автономия, — сказал дядя. — Или Волшебная, называют ее кто как хочет. Люди там живут тоже, просто волшебника там можно встретить чаще, чем здесь.

Полицейская машина остановилась, и она вылезли на тротуар, перед которым было огромное зеленое поле, заканчивающееся небольшим каменным зданием с огромной аркой. Через газон тянулись несколько асфальтированных тропинок, которые сходились в центре у входа в арку.

На здании огромными синими буквами красовалось: 'Аэропорт г. Подгорья'.

— Какой-то он маленький.

— Это тебе так кажется, — сказал дядя, поглядывая на наручные часы. — На самом деле внутри он больше. Мы просто сейчас на возвышенности, а основная часть здания находиться на спуске горы. Пойдем, а то опоздаем.

Они направились к аэропорту. Пройдя через высокие металлические двери арки, они оказались в высоком зале с колоннами. Пол здесь был идеально гладким, стены выкрашены в приятный бежевый цвет, а по колоннам вился узор из плитки. Сверху был стеклянный потолок, откуда было видно яркое и чистое голубое небо.

Дядя, не обращая внимания на всю эту красоту, молча приложил часы к информационной панели у входа и вызвал расписание рейсов. Билеты у них были без привязки времени — и дядя мог выбрать любое и он выбрал тот рейс, который улетал через пятнадцать минут, а затем схватив Ивана за руку потащил к транспортной ленте, которая находилась в конце зала.

— Мы опаздываем? — спросил Иван.

— Мы последние на этом рейсе, чем раньше мы придем, тем раньше самолет взлет и тем быстрее отсюда уберемся.

— Ты чего-то боишься?

— Когда дело касается телефонных звонков и темных волшебников — то да, боюсь.

— Но туда, куда мы летим, там тоже очень много магов, — сказал Иван.

— Именно поэтому там безопасней, случись такое на окраине Антареса, то там бы через четверть часа была толпа магов и он бы не ушел, — сказал дядя.

Транспортная лента закончила, Иван подхватил сумку с вещами и последовал за дядей через небольшой зал и через самораскрывающийся двери они вышли на улицу.

В метрах тридцати от здания стоял самолет, он был угловатым, широким и больше походил на космический корабль. Толпа пассажиров спешно набивалась в салон, образуя очередь. Из обрывков разговоров становилось ясно, что все хотели убраться из подгорья подальше.

Их очередь подошла быстро — дядя так же махнул часами перед панелью у входа и стюардесса, которая встречала пассажиров молча кивнула.

Они прошли в конец самолета. Дяде досталось место у окна, но он великодушно уступил его, и Иван прилип к окну. На самолетах он не летал, но знал, что они работают как гипертакси, пролетая часть пути через одно из многочисленных суб-пространств.

По громкоговорителю что-то говорила стюардесса, но Иван не слушал, наблюдая, как самолет начал медленно двигаться по взлетному полю, а затем бесшумно начал набирать высоту.

Внизу мелькнуло огромное темно-зеленое поле — которое было лесом, а затем за окном все посерело и исчезло. Мир за окном превратился в череду красных и синих полос, которые попеременно менялись.

Иван принялся разглядывать пассажиров. Большинство здесь было взрослыми, а также была парочка младенцев, которая на счастье тихо спала. В соседнем ряду обнаружились двое буранцев, мальчик лет двенадцати и высокий сильный мужчина в дорогом костюме приятного розово-бежевого оттенка. Волосы мальчика были короткими, а у мужчины длинными — для взрослых буранцев такие прически были типичны.

Население Верхних Ручьев всегда славилось своей разнообразность — на заработки туда приезжали со всей планеты, поэтому Иван видел множество людей с самыми разнообразными цветом кожи и волос, но буранцев он видел впервые. От всех людей их отличали волосы, изумительно густые и невероятного платинового оттенка.

— Между прочим, так пялиться на людей в неприлично, — сказал мальчик-буранец, на котором был надет красный пиджак. И тряхнул головой, убирая с глаз светлую челку. Волосы у него были не настолько густые и красивые, как у буранца по соседству, который скорей всего был его отцом.

— Тиль, не обращай внимания, некоторые люди видят нас в первые, — сказал буранец, читавший электронную книгу. Потом он повернулся и с удивлением посмотрел на Ивана.

Ивану стало не по себе. Взгляд у буранца был холодным и опасным, но через секунду потеплел потеплел и буранец улыбнулся.

— Павел, здравствуй, — голос у буранца оказался твердым, но неожиданно приятным. И ни капли не зловещим.

Дядя тряхнул волосами и повернулся.

— Извини, не признал. У меня от этих полос за окном рябит в глазах, так что я ничего не вижу. И не слышу.

— И его ты знаешь? — спросил Иван, оглядывая салон. Большинство сидело в наушниках и уткнувшись телефоны и планшеты, поэтому не обращали никакого внимания на разговор. Для перелетов через суб-простраство планетах рекомендовалось использовать наушники и планшеты. Так меньше укачивало. Но Иван не мог сказать, что он чувствовал себя плохо, однако дяде было не очень, он был бледен и то и дело накручивал прядь волос на палец. Кроме них без наушников были только буранцы.

— Капитан Николай Белов, волшебник, буранец, герой войны, — сказал дядя. — Конечно я его знаю.

— Вы встретили еще кого-то? — доброжелательно спросил капитан Белов.

— Паустовского. Он драпал в Антарес.

Буранец задорно засмеялся.

— Паустовский и Антарес? Вот этот номер. Не ожидал от нашего отшельника такого поворота.

— Папа, а кто такой Паустовский? — спросил маленький буранец.

— Он преподавал историю в моей школе, — сказал капитан Белов. — Всегда мечтал жить на природе, что и сделал в разгар войны и больше из Леса не высовывался. Антарес он всегда люто ненавидел, не знаю почему.

— Боязнь открытых пространств, — сказал дядя. — Антарес не зря зовут Город-на-Скале, вид оттуда отличный, вот только он не всем по нраву.

— Папа, а кто это?

— Павел, мой старый знакомый и его подопечный Иван.

Маленький буранец окинул дядю и Ивана взглядом.

— Он не похож на пилота.

— Он старый знакомый со времен войны, — сказал капитан Белов и посмотрел на дядю.

— Нормально, если не считать того, что я забыл наушники.

— Можно пробросить стюарда, он принесет, — предложил капитан Белов.

— Не стоит, это мелочи, мы скоро сядем.

— Алексей Тиль Дементий Белов, — неожиданно представился мальчик. Иван слышал, что у буранцев были в почете длинные имена. — Но обычно меня называют Тиль.

— И что же вы делаете на здесь? — спросил дядя. — Это не самый типичный рейс, если лететь с севера планеты. Если не ошибаюсь, родня твоей жены живет именно там.

— На то что были билеты, — ответил капитан Белов. — Как прошел слух о темном маге, все решили вернуться в Автономию. Нина и Ани вылетели основным рейсом, мы задержались в аэропорту и нам пришлось лететь следующим.

— Ани и Тиль — это младшие? — спросил дядя.

Капитан Белов кивнул.

— Старшие сейчас на другой планете, учатся в университет. — Он тяжел вздохнул. — Пришлось их отпустить. В единственный сортавольский университет магии поступить крайне сложно, а преподают там крайне плохо. А выбрать профессии, не связанные с магией, они не захотели.

— Единственный? — удивился дядя. — Их же было штук пять.

— Остальные позакрывали. Магическое образование на нашей планете в упадке.

Мельтешашие полосы за окном исчезли и появилось ровное голубое небо насыщенного синего оттенка.

— Мы прилетели, — сказал дядя, одевая рюкзак. — Через пять минут сядем.

— Пойдемте вместе с нами, составите нам компанию, — предложил капитан и дядя согласился.

Вместо они вышли из самолета и направились в задание аэропорта. Высадив последних пассажиров, самолет укатил. Дядя и капитан пропустили всех, а сами пошли в конце толпы.

— Думаю, мы еще кого-то здесь встретим, — сказал капитан. — Я отчетливо ощущаю здесь присутствие Ани Веселовой.

— О Коля, привет. — Из толпы появилась высокая тонка женщина в розовом спортивном костюме. У нее были светлые длинные волосы, растрепанные по плечам, но Иван был уверен точно, буранкой она не была, хотя оттенок ее волос был близок. Волосы капитана падали идеальными ровным прядями, в то время как ветер нещадно пытался растрепать прическу Веселовой. — Тоже срочно решили отправиться в Антарес?

— О да, — вдохнул капитан. — Думаю, у меня те же мотивы, что и у тебя. Вернуться поскорее в охраняемый и безопасный Антарес.

— Не такой же у он безопасный, — сказала Веселова. — Розовую гвардию отозвали в королевский дворец. Меня бы тоже дернули, если бы не отпуск. Осталась одна синяя гвардия и то усеченном составе.

Она повертела головой, словно кого-то ища.

— Кеша, ты где?

— Я здесь, мама.

Перед ними возник мальчик, одетый в джинсовый костюм и в белые кроссовки. На носу у него сидели очки с тонкими стеклами, под глазами красовались синяки, словно он всю ночь не спал, а кожа была слишком белой, словно он редко выходил из дома. Его короткие русые волосы топорщились, кажется такая стрижка называлась то ли военным ежиком, то ли военным ершиком, Иван был не уверен.

— Это мой сын Кеша.

— Иннокентий, — поправил тот и опаской посмотрел на буранцев.

— Я Тиль, — сказал буранец, лучезарно улыбаясь. Еще у буранцев были идеальные белые зубы и идеальная улыбка, в купе с легким загаром и правильными чертами лица Тиль выглядел очень красивым.

— Иван.

Кеша оглядел их задрав нос.

— Пойдёмте, — сказала Веселова. — Поговорим по дороге.

Этот аэропорт оказался намного больше, чем казалось сперва. Вначале они спустились вниз на огромную крытую площадку, что называлась залом ожидания, а затем прошли по длинному коридору и вышли в другой зал, где стало ощутимо больше людей в гвардейских доспехах.

Начиналась таможня. Огромный зал был поделен пополам, в середине стояли рамки и транспортные ленты, на которые пассажиры клали вещи и они проезжали через специальный ящик, который выплевал вещи с другой стороны. Работали все рамки.

— Занимаем очередь, Кеша, не отставай, — сказала Веселова. — Кеша плелся в самом конце, засунув руки в карманы куртки и всем своим видом показывая недовольство.

— Ну что ты такой бука, — сказала Веселова. — Между прочим это хорошие знакомые твоего дедушки.

— Не люблю буранцев, — сказал Кеша. — И дедушка не любит. И тех кто общается с буранцами, тоже. Буранцы отвратительные.

Иван даже не знал, что и думать. Говорить подобное считалось неприличным, за такое можно было нарваться на штраф или даже угодить в тюрьму. Конечно, он слышал, что буранцев недолюбливают, но не так, чтобы высказывать это прямо. И к тому же, семья Беловых показалась ему совершенно нормальной.

— Прошу прощения за моего сына, — извинилась раскрасневшаяся Веселова. — Он иногда несет глупости.

— Ничего страшного, — сказал капитан. — Мы биологически очень сильно отличаемся от вас, наши иммунные системы работают по-разному и поэтому у некоторых мы закономерно вызываем отторжение.

Капитан выглядел твердым и спокойным, словно все слова Кеши его ни капельки не задели. Он бросил быстрый взгляд на Кешу, который стоял в стороне.

— Тем более твой сын только начал изучать магию — в этот момент все чувства обострены.

— Откуда вы знаете, что я изучаю магию.

— Мой папа — волшебник! — с гордостью сказал Тиль. — И я тоже.

Кеша побледнел, покраснел и позеленел — все эти три состояния сменились одним за другим.

— У Кеши проблемы с определением других магов, — сказала Веселова.

— Мама, ну может не надо говорить о моих проблемах при этих буранцев. — Кеша бросил взгляд полный отвращения на Белова.

К ним приближался высокий гвардеец в без шлема. Он был коротко стрижен, а кожа у него была смуглая. Но в отличие от гвардейца из Подгорья, у него было написано имя на доспехе 'Нарек Гаспарян', а сам доспех был попроще и полегче — двигался он в нем так же свободно, словно это была обычная одежда.

— Здравствуйте капитан Белов, очень рад вас видеть, не часто нашу таможню посещают знаменитые герои.

— Героя? — воскликнул Кеша.

— Капитан спас сто восемнадцать заложников из лап пиратов, — объяснила Веселова. — Первый успешный случай. Обычно пираты не отдают захваченных заложников, а при попытке освободить — убивают. Но капитан Белов единственный, кто провел успешные переговоры, освободил всех до одно заложников, плюс экипаж корабля. А еще после этой истории ни один из пиратских кораблей не появлялся в нашем секторе.

— Этот противный буранец герой? — воскликнул Кеша, не веря услышанному, и нервно поправил очки.

— Истинный внук Сергея Веселова, так же ненавидит буранцев, — сказала Веселова и тяжело вздохнула.

— Я этого не слышал, — сказал Нарек и строго посмотрел на Кешу. — Капитан Белов добрый человек и он проигнорирует эти высказывания, но другой буранец может на них и обидится. И тогда у вас, молодой человек, могут начаться проблемы. А сейчас прошу вас не выходить за красную линию. Вы единственные пассажиры с детьми в зале, посему я обязан вас предупредить лично.

Через зал прошла красная линия — Иван даже не понял, откуда она взялась. Все пассажиры постарались отступить как можно дальше, так что между ними и красной линией оказалось расстояние несколько метров.

Гвардеец щелкнул пальцами и от красной линии, до потолка появилось гибкое темно-серое полотно. Силовое поле? Нет, интуиция подсказывала, что оно было магическим.

— Интересно, что там, — спросил кто-то из толпы.

Нарек поднял руки.

— Не беспокойтесь, это займет не более пары минут, после таможня будет работать в обычном порядке.

Что-то загудело, а потом ухнуло. Иван повернулся, Кеша, как ни в чем не бывало прошел через поле.

— Оно должно быть непроницаемым! — воскликнул Веселова.

— Техника безопасности не позволяет это, — вздохнул Нарек. — Зато они устойчивы к магии. Если захотите вытащить оттуда его магией — это не получиться.

Иван вспомнил недавно услышанный разговор и понял, что там, за этим барьером находиться Василиса и рванул к нему. Если Кеша прошел, то и он пройдет. В ушах загудело, а перед глазами запрыгали цветные пятна, но потом все неприятны ощущения исчезли, и он оказался на той стороне. Следом за ним выскочил Тиль.

До таможенного терминала было метров десять. Иван не сразу узнал в высоком человеке в белом доспехе Василису. Рядом с ней стояли два гвардейцы, только лица их были закрыты шлемами. Они доставали из контейнера книгу, самую обычную старую книгу с пожелтевшими страница и темной обложкой.

Один из гвардейцев провернулся и его шлем странно вздрогнул.

— Давайте просто положим ее на транспортную ленту, — сказала Василиса.

— Ее можно было положить и в контейнере.

— Что с контейнером, что без она фонит, — сказала Василиса, опуская шлем. Теперь Иван не мог видеть ее лица. Голос, пропущенный через фильтры тоже изменил. — Без разницы, мы проверяли. А если мы положим ее в контейнере, то это будет нарушением правил.

— У нас здесь посторонние, — сказал кто-то из гвардейцев. Голоса сквозь фильтры звучали одинаково, но кажется эти слова принадлежали левому гвардейцу, а предыдущие правому.

— С этими детишками разберемся потом, — сказал первый гвардеец, который стоял справа. Его шлем был повернут к ним, наверное, он смотрел на них, и как слышал Иван, компьютеры встроенные в доспехи с легкостью опознать любого человека. Так говорила Василиса.

— Клади книгу на ленту и покончим с этим, — сказал левый гвардеец. Василиса осторожно положила ее на ленту.

— Кажется нас заметили, — пробормотал Тиль с некоторым опозданием.

— Это не удивительно, — язвительно заметил Кеша. — Мы здесь одни.

— Держите ее! — воскликнул Василиса. На транспортной ленте книги не оказалось. Зато она оказалась в воздухе, стремительно промчалась под потолком и ударилась об магический барьер. Барьер прогибался, но держался.

— Бежим! — крикнул Кеша.

Книга начала пикировать на Кешу, но тот увернулся.

— Куда бежать? — удивился Тиль.

— Да хотя бы ко взрослым.

— Нам влетит, — сказал Тиль, с опаской поглядывая то на гвардейцев, то на барьер.

Книга снова пошла в атаку, но на этот раз на Ивана, тот увернулся. Книга хотя была быстра, но была довольно неповоротливая, и что бы изменить траекторию ей требовался еще один круг.

— Вы, буранцы, совсем идиоты? Тебя что не учили, что если ты видишь какую-то темномагическую гадость, то надо убираться.

Впрочем, дальнейший разговор продолжать не было смысла, книга совершила свой третий заход, на Тиля. Тот отшатнулся и взмахнув ладонью. И книга рухнула на пол, как подстреленная.

Гвардейцы тут же подбежали к ней.

— Быстро отсюда уходите, — сказал один из Гвардейцев, показывая рукой в сторону терминалов.

— Эй, парень, что это было за заклинание, — спросил другой гвардеец.

Тиль пожал плечами.

— Не знаю, меня папа научил.

— А название тебе папа его не говорил.

— Он сказал, что я все равно не запомню, — ответил Тиль. — Вы позовите папу.

— Мы не можем, — сказала Василиса. — Барьер создан с той стороны. Ни волшебник, ни человек через него не пройдет.

— Но мы же прошли! — удивился Тиль.

— Детей и прочих неразумных существ он пропускает, — сказал один гвардейцев. — А взрослых нет.

— Вы хотите сказать, что мы неразумные? — возмутился Кеша.

— Разумные люди не станут переходить за магический барьер, созданный гвардейцами, — ответил гвардеец. — За это серьезное штрафуют, и ваших родителей могут оштрафовать, за то что вы прошли через него.

— А еще кого-то ждет серьезный разговор дома, — добавила Василиса. — Эй, я не могу поднять эту штуку.

Уже минуту она пыталась оторвать злополучную книгу от земли, но та была словно приклеена к поверхности.

— Дайка я попробую, — сказал другой гвардеец, наклоняясь над книгой и безуспешно пытаясь ее оторвать. После пары минут кряхтения и у него ничего не вышло.

— Надо звать Титова, я слышал, что его сегодня здесь видели.

— Хорошо, отведи детей в караулку и найди Титова.

Один из гвардеец поднялся и махнул рукой, закованной в доспех.

— Следуйте за мной, — сказал он.

И тогда Иван понял, что они влипли. И зачем он только полез через этот барьер.

Гвардеец пропустил через выключенную рамку магодетектора и последовал за ними, не давая возможности удрать. Хотя удирать было не куда. Иван представлял, что скажет дядя, тот очень не любил всякие выходки, боясь, в результате их его могут лишить опеки.

Где-то позади Василиса что-то обсуждала с оставшимся гвардейцем. Иван напряг слух.

— Титов идет, — сказал оставшийся гавардеец.

— Так быстро? — удивилась Василиса.

— Ему Белов позвонил. Он понял, что у нас здесь происходить что-то не то.

— Ну хорошо. Главное, не забыть сказать, что эта книга кидалась на детей.

— Она на всех нас кидалась, — заметила Василиса.

— Просто есть такие книги, которым нужна детская кровь, будешь разговаривать с Титовым, не забудь упоминать про это.

— Сам скажешь.

— Нарек меня поменяет, он совершенно не умеет успокаивать толпу, а у меня броня по внушительней. А даже по нашей внутренней связи это лучше не обсуждать.

Огромный зал наконец закончился и перед ними появилась небольшая стеклянная дверь. Гвардеец молча открыл ее махнув ладонью возле стены и молча показал, чтобы они заходили.

Когда они оказались внутри, дверь за ними закрылась и гвардеец быстро ушел.

— Что вы туда побежали? — спросил Тиль.

— Там была Василиса, моя сестра.

— А я просто хотел быть подальше от буранцевв.

— Почему ты так не любишь буранцев? — спросил Иван.

— Они поддерживали Конгломерт. И среди них всегда много темных магов.

— Не все буранцы были плохие, мой отец, например, герой войны и всегда был на стороне светлых магов, — возмущенно заметил Тиль.

— Ну возможно относительно тебя я погорячился, но дедушка всегда мне говорит, что любого буранца нужно опасаться. Он говорит, что слишком многим из них удалось избежать правосудия.

— Может быть хватит про войну? — спросил Иван. Разговоры про войну он не любил, потому что в них рано или поздно начинали вспоминать Лесата Ланге.

Две пары глаз уставились на него.

— А ты кстати, кто?

— Иван.

— Не в смысле как тебя зовут, это я запомнил. А кто ты? Волшебник или человек? — начал задавать вопросы Кеша.

— Я не знаю, — сказал Иван. — Одни говорят, что у меня есть магически способности. А другие нет.

То что ни в какую не брали в магическую школу говорило лишь о том, что причина не в страхе перед какими-то гипотетическими родственниками, а то что у него нет магии.

Тиль присел на один из свободных стульев, и начал крутиться на нем. Помещение, в котором они находились было небольшим и вдоль стен столы с матовой поверхностью — если их включить, то там должны были быть экраны.

— А кто твои родители? — спросил Тиль, тыкая в экран, наверняка в слабой надежде, что тот проснется.

— Ну они погибли в космосе.

Этих ребят он скорей всего видит в первый и последний раз в жизни, поэтому говорить правду не было смысла. Тем более никто не кто не поверит, что он был из другого космического государства — на Сортавол было крайне затруднительно попасть даже с собственных колоний.

— Они с Сортавола? — продолжал свои расспросы Тиль.

— С колоний.

— А другие родственники?

— Мои родители — сироты.

Обычно вариант прокатывал со всеми, кто интересовался его историй. Свою настоящую биографию, вернее полное ее отсутствие Иван старался держать в секрете. Но сейчас пошло что-то не так, Кеша прищурился внимательно на него посмотрел.

— Не знаю, но мне почему-то кажется, что ты врешь.

Глава 3. Сиротский орден

— Ты чего, я не вру, — наигранно возмутился Иван. 'Просто не говорю всей правды', подумал он.

— А мне кажется, что ты врёшь, — сказал Кеша. — Поверь, я в этом смыслю. У меня дедушка в таких вещах разбирается и даже книжку подарил про это. Как там она называлась... 'Техника ведения допросов'.

— Я говорю правду, — соврал Иван, его голос начинал предательски дрожать.

— Ладно, на каком корабле они летали? — спросил Тиль.

Иван пожал плечами.

— Не знаю. Что мне сказал дядя, то я и говорю.

Этот вариант был предложен сами дядей, именно для таких случаев, если кто-то начнёт доставать вопросами. Про шахтёров с Ка-Пена он не советовал говорить, потому что это бы вызвало ещё больше вопросов — планета находилась в другом космическом государстве и сортавольцы там не жили. А на Сортаволе быть сиротой без ясного происхождения совершенно не котировалось, здесь каждый как минимум имел родословную на несколько веков.

— И ты никогда не интересовался? — На лице Тиля было написано искреннее удивление.

— Мой дядя больше ничего не знает, — начал оправдываться Иван.

— Вообще-то, насколько мне известно, пропавших космических экспедиций за последний двадцать лет не было, — заметил Тиль — Космические перелёты безопасны, а космические экспедиции не ходят в незведанные части галактики. Да, в твоей истории что-то не сходится.

— Вряд ли бы дядя стал его обманывать, — Кеша резко пошёл на попятную и грозно поправил очки. Иван не понимал, как это у него получалось. — Думаю, у его дяди были причины так говорить. Сейчас мы правды не узнаем...

Похоже, Кеша решил принять его сторону — ненависть к буранцу была сильнее, чем желание поймать Ивана на лжи.

— Папа говорит, — возмущённо начал Тиль, но его голос неожиданно стих. А вокруг стало очень громко. Со всех стен раздавался высокий пронзительный звук, от которого Иван сразу согнулся, зажав уши. Но тише не стало, звук продолжал идти через лицевые кости. Прошло, наверное, секунд пять и возможность слышать звуки частично вернулась.

— Что это за шум? — прошептал он. Перед глазами начали плавать цветные пятна.

— Глушитель артефактов 'Посейдон-3000', — сказал Кеша. — Подавляет магическое поле заколдованных предметов. На людей и волшебников не должен действовать.

— У меня обострённый слух.

— У меня он тоже такой. — сказал Тиль. — И у всех буранцев. Я ничего не чувствую.

Пятен стало больше, а всё остальное пространство заволокла серая пелена. Серая пелена с меняющимся зелёными и синими точками. Иван схватился пальцами за стул, но не смог сесть, и плюхнувшись на пол, прижался спиной к холодной металлической ножке.

— Ты только в обморок не хлопнись, — сказал Тиль, его голос звучал как в бочке. — Я сейчас отцу позвоню.

Звуки исчезли вновь, голос Тиля тоже, Иван понял, что полностью оглох. Пятна перед глазами превратились в единое серое полотно. Неважно, закрывал он глаза или открывал, серость не исчезала. Он пытался пошевелиться, но тело не хотело его слушаться, ощущение было сродни тому, которое он испытывал при болезнях, когда поднимается температура. Только сейчас не было холодно.

Сколько он просидел в таком состоянии, он не знал. Но очень и очень долго. Пока туман, наконец, не расступился и перед ним не появилось очень размытое лицо капитана-буранца.

Что-то случилось и туман слегка расступился и на Ивана вновь хлынули звуки.

— Папа, ты можешь что-то сделать? — где-то в очень далеко раздался голос Тиля, хотя его светлая макушка была рядом с отцовской головой.

— У меня не получилось нейтрализовать этот эффект, — сказал другой голос, тоже бесконечно далёкий. — Нарек, отключите систему подавления.

— Вы понимаете, что это дурацкий артефакт прилип к потолку. Он разорвал барьер, напугал всех людей и Титов ничего не может поделать. Если мы отключим систему, то неизвестно что произойдёт. Тем более мы не полностью эвакуировали здание.

— Свяжитесь с вашим начальством и объясните ситуацию, — твёрдо сказал капитан. — И найдите какого-нибудь медика с магическим образованием. И я уверен, что Титов не выпустит книгу из здания. На моей памяти Титов справлялся с десятком подобных книг.

— Папа, я видел в толпе доктора Алана, нашего школьного врача, — осторожно подал голос Тиль. — Ну я не уверен, что это был он — он так быстро промелькнул.

— Если он тут, найдите его — это будет лучший вариант.

Капитан отошёл, а Иван прикрыл глаза, наконец-то перед ними была темнота. Звуки вновь стихли, но он чувствовал себя намного легче. Потом раздались незнакомые голоса, кто-то наклонился с ним, но открыв глаза, он ничего не увидел, кроме пелены.

— Не надо меня искать, я уже здесь, — где-то вдалеке прозвучал незнакомый голос. Но Иван отчетливо ощущал, как кто-то над ним склонялся и холодные пальцы прикасались к его лицу.

— Так, он в сознании — это хорошо. Сейчас все поправим.

— Что с ним? — где-то вдалеке спросил дядя.

— Мне некогда объяснять.

Мир звуков, к которому Иван привык с детства свалился на него в полном объёме. Шуршала чья-то одежда, Тиль и Кеша о чем-то спороли, дядя переговаривался с Титов.

Иван повертел головой, тело слушалось, как и прежде.

Кто-то помог ему подняться и усадил в кресло.

Серая пелена спала и перед глазами появились силуэты людей — чёткость возвращалась, но медленно.

— Зрение вернётся минут через пятнадцать, — сказал незнакомый голос.

— Что это было? — спросил дядя.

— Подавитель артефактов. Вам расскажут подробней. Извините, мне пора на самолет, в Антаресе у меня ждет сложный пациент.

И человек, стоявший перед ним, ушел.

— Быстрый он, — вздохнул дядя. — Я даже не успел разглядеть его лица.

— Очень талантливый молодой медик, — сказал Титов.

Зрение вернулось намного быстрее, чем сказал доктор Алан. Через пять минут Иван видел всех в комнате. Здесь был дядя, Титов, капитан Белов, Тиль и Кеша, последний с обиженным видом сидел в самом углу. Судя по довольному виду Тиля, скорей всего Кеша что-то отмочил, за что и получил нагоняй от взрослых.

— Ну ты меня напугал, — сказал дядя. — Ты сможешь идти?

Иван осторожно спустился с кресла.

— Всё нормально.

— Ему сейчас нельзя лететь через суб-пространство, — сказал капитан Белов. — Иначе приступ может повториться.

— Что это было? — повторил вопрос дядя. — Ваш доктор Алан сказал, что вы объясните.

— Подавитель артефактов посчитал мальчика за артефакт и решил приглушить, — объяснил Титов. — Такое случается, если магическое поле ребёнка не стабильно. Прибор ориентируется только на магические показатели. — Волшебник нарисовал руками круг. — Магия мальчика крайне нестабильна и я даже не знаю, как мы будем его обучать.

— Последствие облучения в омега-пространстве? — спросил дядя.

— Возможно.

— А ничего, что я здесь? — спросил Иван. Почему-то, когда речь зашла о его магии, он ощутил разливающуюся по телу злость. Привычная мечта, что он станет волшебником, медленно начинала таять.

Бледно-зеленые глаза Титова остановились на нём.

— Я погорю, с администрацией аэропорта, чтобы вам выделили комнаты...

— Думаю, мы можем полететь на самом обычном самолёте. Который летит по воздуху, а не идёт через суб-простраство, — сказал дядя, листая что-то в телефоне.

— Полёт займёт шесть часов, — сказал капитан. — Но я понимаю, что ты хочешь убраться с этого места.

— А эту книгу, её поймали? — спросил Иван.

Титов покачал головой.

— Она висит, прилипшая к потолку. Чтобы её снять понадобиться несколько магов, а весь Совет Магов, как назло, сейчас на королёвском приёме и вылетят они оттуда только через пять часов.

— Что же вы здесь торчите? — удивился дядя.

— Как самый младший член Совета Магов, я остался для решения мелких вопросов.

Титов был очень и очень старым, навскидку ему было больше ста пятидесяти лет. Сколько же лет тогда остальным членам Совета Магов? В Верхних Ручьях самым старым человеком была пао Марта, ей было девяносто восемь и два года оставалось до выхода на пенсию. Прабабушек и прадедушек, как у одноклассников, у Ивана не было — и до встречи с Титовым и Агафоновым, стариков он видел только в сериалах и фильмах. После пенсии в Верхних Ручьях мало кто задерживался, а фактически никто, потому что делать там было нечего.

— Ну раз книга здесь, то нам в любом случае надо убираться, — сказал дядя. — Я, конечно, планировал прогуляться по Антаресу, но это придётся отложить.

Дверь в караульное помещение раскрылась и туда ворвалась девушка с ярко-рыжими волосами, собранными в толстую косу, и пухлым лицом. На ней тёмная мантия до пят.

Из-за двери появилась голова Нарека.

— Она очень хотела сюда попасть. Мы не могли её не пустить. Она сказала, что у неё что-то...

— Капитан Николай Белов? — спросила девушка, останавливая свой взгляд на буранце. — А я вас везде ищу.

— По какому вопросу? — спросил Капитан.

— Я Вероника, из Сиротского ордена. Наш новый глава, Бенедикт Винсмарк, хочет видеть завтра в одиннадцать часов в центральном здании Ордена, на улице Медногорская, дом номер один.

Дядя и Титов взволнованно переглянулись. Капитан оставался совершенно спокойным

— Ваш сиротский орден курирует нашу школу, доступ к моим контактам у вас должен быть, почему мне просто не позвонили? Я всегда на связи, — зло ответил капитан.

— Бенедикт Винсмарк попросил, что я передала это лично. Он хочет знать, будете ли вы в это время.

— Конечно, буду. А что он хочет обсудить?

— Мне неизвестно. Могу сказать, что это связано с обучением вашего сына.

Капитан тяжело вздохнул Девушка лучезарно улыбнулась, развернулась и ушла. Нарек с удивлённым лицом закрыл за ней дверь.

— Ты отдал детей в школу, которую курирует Сиротский Орден? — удивлённо воскликнул дядя.

— Мои старшие там уже учились, когда Орден решил взять эту школу под свою опеку, — вздохнул капитан Белов. — Это самая лучшая школа в Антаресе. Не бросать же её из-за столь мелкой неприятности.

— Папа, может, не пойдём? — испуганно спросил Тиль.

— Пойдём, там нас не съедят, — сказал капитан. — Надеюсь.

— И часто так Орден вмешивается в дела школы?

— Да постоянно, — вздохнул Титов. — Мы бы не отдавали школу под контроль Сиротского ордена, правительство людей желает видеть сторонних наблюдателей над каждой школой. На Сортаволе есть представительство трёх орденов, и все школы равномерно распределены между ними и нашим, магическим, правительством. Это не очень нравится правительству людей, но хоть какие-то школы мы отстояли.

— Магии там уже невозможно научиться, потому что эти школы терзают проверками и все талантливые учителя-маги оттуда сбежали, — тяжело вздохнул капитан Белов.

— Но есть и другие школы, которые под контролем других орденов... — начал было дядя.

— Там не рады буранцам, — ответил капитан Белов.

Дверь распахнулся и помещение вбежал Нарек, держа в руках несколько белых листков бумаги, которые мерцали неярким голубым светом. Это были государственные контракты, стоило такое подписать, как данные сразу передавались на компьютеры правительства и действия считались официально совершёнными.

Нарек щёлкнул пальцами и бумаги стали разлетаться ко всем.

— Это бумага о неразглашении того, что вы сегодня видели.

Капитан молча подхватил лист, висящий в воздухе, быстро пробежал по нему глазами и приложил ладонь.

— Значит всё-таки вы решили скрыть это событие? — спросил он. — Семнадцатый параграф применятся будет?

— Выборочно, — ответил Нарек, косясь то на Ивана, то на Тиля. — На героев войны он не распространяется. Иногда.

Дядя вздохнул и тоже приложил руку к контракту. Иван проделал это со своей копией. Хотя ему было двенадцать, но эта бумага без проблем приняла его отпечаток и на ней появилась надпись — 'Подписано, Иван Ланге'. После чего Нарек также магически собрал все бумаги и удалился.

— А что это за семнадцатый параграф? — спросил Тиль.

— Тебе это не нужно знать, ответил капитан Белов. — Бумаги ты подписал, а теперь молчи об этом, иначе меня могут оштрафовать.

— Про какое время говорила эта девочка из Ордена? — сказал дядя, резко меняя тему.

— Одиннадцать утра.

Дядя посмотрел на Титова.

— А вы говорили?

— Двенадцать. Бенедикт Винсмарк вас хочет видеть в двенадцать.

Иван чуть было не свалился со стула, но вовремя схватился за консоль.

— Мы идём в сиротский орден? — испуганно спросил он.

— Тебе не стоит беспокоиться, отобрать они тебя не попытаются, — успокаивающе сказал Титов. — Просто Винсмарк хочет тебя видеть и всё.

Иван вздрогнул.

— Этот тот странный тип, что был у нас в доме? — спросил дрожащим голосом. Уже тогда тот тип успел ему не понравиться.

Теперь уже дядя удивлённо посмотрел на Титова и хлопнул себя по лбу.

— Я совершенно не обратил внимание на его имя, хотя мог бы догадаться по его бордовой мантии, — проворчал он.

— Что вы можете о нём сказать? — спросил капитан Белов.

— Он на планете только две недели. Я почти ничего про него сказать не могу, разве что... он не такой сильный маг, — Титов покрутил ладонями, — мне кажется, он будет слабее Копейкина.

Дверь распахнулась, но на этот раз эта был не Нарек, а Василиса. Шлем был на её голове, но лицо на этот раз было открыто.

— Всё отбой, — сказала она тяжело дыша. — Мы поместили книгу в контейнер.

— И как вы это сделали? — удивился Титов.

— Василий позвонил своей старой учительницы магии, и она предложила такой способ, — Василиса сделала пару тяжёлых вздохов, похоже она сюда бежала. — Восемь одновременных выстрелов из парализаторов на максимальной мощности и она слетела с насиженного места.

— Узнаю Метелку, — сказал капитан Белов с улыбкой. — Она ещё преподаёт?

— Ушла. Она и новые веянья магического образования несовместимы, как огонь и вода, — Титов вздохнул. — Пойду как я вам помогу с этой штукой.

— Доченька, ты очень рисковала, — начал было дядя, но его оставил суровый взгляд Василисы.

— Ну, а что нам было ещё делать? — жестко ответила Василиса. — Эта книга пыталась нападать на людей. Ждать пока старые маги оторвут свои задницы от мягких кресел в королёвском дворце?

— Не беспокойся, Павел, я сам хотел предложить такой способ, если бы у меня не получилось. К сожалению, темномагические артефакты бывают очень сложно зачарованы. Пойдём, Василиса.

И они ушли. Дальнейшие два часа пролетели как в тумане. Вначале они с дядей пообедали в полупустом кафе, потом просидели в зале ожидания. Нарек предлагал пройти в более комфортное место, но дядя отмахнулся. Хотя Ивану было всё равно. Зал ожидания представлял собой огромное помещение с потолком из синего стекла, белых стен и пола, устланного серой плиткой. А через зал, стройными рядами тянулись металлические стулья, покрытые синей краской. Они были жутко неудобные, но даже сидя на таком Иван умудрился заснуть. Его разбудил дядя, когда нужно было садиться на самолет, настоящий самолет, летящий по воздуху, а не через суб-пространство. Но Ивану было всё равно — в самолете он тоже заснул.

Аэропорт Антареса встретил их солнцем и теплом, а также кучей полицейский в белых бронедоспехах, которые, казалось, были везде. Иван щурился — через прозрачный потолок зала ожидания лились лучи яркого солнца, почему-то свет казался слишком ярким. Или он еще просто не до конца пришел в себя.

Полицейские спросили у них документы, убедились, что они подписали те странные бумаги и отпустили. Оказавшись на улице, дядя достал телефон и позвонил Василисе. Иван же в это время отправился в ближайшему киоску, который торговал всякой готовой едой и притащил оттуда несколько хот-догов, самое недорогое, что было на витрине. Цены в аэропорту кусались.

— Так, думаю, нам придется остановиться в гостинице, — сказал он. — Квартира Василисы находится за городом, с утра нам будет очень далеко добираться до этой Медногорской.

— Можно взять гипер-такси.

— Гипер-такси на такие расстояния не летает, — сказал дядя. — Вернее летает, но у меня нет таких денег. Номер в гостинице нам обойдется дешевле. Еще можно было бы напроситься в гости к Веселову, но что-то не хочу. Мы с ним давно не общались...

Он начал что-то смотреть в телефоне.

— Сейчас найду недорогую гостиницу и решим, на каком маршруте мы поедем.

Через полчаса они сидели в полупустом автобусе, который неторопливо выехал и с парковки. Аэропорт находился на небольшом холме, поэтому через пять минут открылся чудесный вид на город. И что Ивана поразило — в Антаресе не было высоток. Высокие дома были и Верхних Ручьях и в соседнем Озерске, и во всех городах, что он видел по телевизору.

Иван осторожно тронул дядю за руку и спросил за это.

— Антарес стоит у самого Обрыва, здесь крайне слабые почвы, а еще естественная сеть пещер. Строить высокие дома — здесь опасно, — сказал дядя. — Посмотри вдаль, там облака. Город стоит у самого края континента.

Дядя был прав — за домами виднелись плывущие облачка, через проплешины которых можно было увидеть далекую пустыню. И от этого зрелища Ивану стало не по себе.

Большую часть планеты занимала пустыня, а вся жизнь сосредотачивалась на огромном плато, возвышавшимся на три километра от поверхности планеты. Когда-то давно его решили терраформировать, потому что на этой высоте было нормальное давление и содержание кислорода в воздухе. По периметру плато были установлены силовые щиты, не пропускающие лишний углекислый газ, а оно само в итоге было засажено деревьями. И плато стали называть Континентом.

Многие жители планеты боялись Края Континента, как боялись сортавольской пустыни, которая была местом во истину опасным. Бесконечные пески, с редкими вкраплениями водоемов, резкие перепады температур, высокое давление и слишком большое содержание углекислого газа в воздухе делало нахождение на поверхности планеты смертельно опасным.

Он никогда не видел пустыню в живую, и как все сортавольцы, не стремился увидеть. Ее даже в новостях никогда не показывали, а лишь изредка упоминали о ремонте силовых щитов. Все предпочитали забыть, что помимо родного, яркого, зеленого и безопасного Сортавола существовал другой Сортавол, жестокий и опасный ко всему живому.

— Но зачем люди здесь поселились? Континент огромен.

— Сюда выгнали всех волшебников во время великого изгнания магов, пятьсот лет назад, — сказал дядя шепотом, потому что на них уже начали коситься другие пассажиры. — Понимаешь, высота у континента неравномерная. Здесь две с половиной тысячи метров, там, где мы живем три тысячи, у подножья буранских гор — четыре тысячи. Разница пятьсот метров, но содержание генераторов щитов оказалось нерентабельным, эту часть материка на несколько тысяч километров засадили лесом и забыли на многие годы. Потом, когда начались гонения на магов, — дядя тяжело вздохнул, — всех волшебников и носителей генов решили выселить сюда. На бесхозную и бесполезную территорию, как тогда казалось.

За окном мелькали дома и аккуратные, выстланные камнем улочки — они уже въехали в город.

— Так и возник Антарес. Город, который появился благодаря магии.

— Магии?

— Пока запустили нормальные щиты, здешнее поселение существовало на магических, считай что на соплях. Магические щиты не долговечны и требуют постоянного контроля. — Дядя некоторое время молчал, а потом добавил: — Изначальна магам была отдана пятикилометровая полоса между обрывом и кромкой леса, с право на ограниченное использование деревьев. Потом, в качестве компенсации, им отдали приличную часть леса.

Остальную часть пути они проехали молча, Иван разглядывал дома, вывески магазинов и гуляющих по улицам пешеходов. Одевались люди здесь более ярко и более свободно, и больше смеялись и разговоривали по телефону. Многие вертели головами и снимали на телефоны все вокруг — это скорей всего были туристы. Витрины магазинов здесь тоже были ярче и привлекательней, чем дома, но торговали в них либо сувенирами, либо одеждой.

— Пойдем, — сказал дядя, когда автобус остановился.

Через десять минут они оказались у какого-то серого здания с неяркой вывеской. Они бы оказались там раньше, если дядя не решился вдруг сделать круг и зайти с другой стороны.

Иван пару раз ночевал в гостинице, когда ездил со школой на экскурсии. Эта гостиница ничем не отличалась от других, разве что стены украшал декор побогаче, а предметы мебели были намного старее обычного. А в остальном все было также — маленькие комнаты, куда с трудом влезала кровать и небольшой санузел и все.

Дядя бросил их сумки на кровать, хотя можно было сказать, что он бросил их посреди комнаты, потому одна из кроватей стояла посредине, а другая в углу у стены. Иван решил, что займет именно ту. Почему-то он боялся спать на открытых с обоих сторон кроватях, ему всегда казалось, что он свалится. Из-за этого дядя даже отдал ему свою комнату, где кровать стояла у стены, а сам перебрался в комнату Василисы. Сон о том, как он падает с кровати снился ему как минимум раз в месяц. Дядя говорил, что даже если он свалится в реальной жизни, то ничего страшного не случится, в доме были мягкие ковры. Но Иван не хотел даже проверять, во сне его падения были долгими и страшными, словно он падал в какую-то бесконечную пропасть. А затем просыпался в ужасе, как после кошмара.

Дядя принес поесть. И поужинав, Иван вновь завалился спать. Но на этот раз его сон не был таким крепким, он слышал, как дядя куда-то ходил и с кем-то тихо разговаривал по телефону. Кажется, это был капитан Белов.

— И ты спокойно туда идешь? — спрашивал дядя.

— Это не первый раз, — вздыхал капитан Белов. — Мои старшие не отличались примерным поведением, как ты понимаешь. Пару раз мне приходили письма из Ордена с просьбой подойти. Я подходил, младший секретарь Ордена тяжело смотрел на меня поверх очков и просил повлиять на поведение детей. Дескать, он понимает, что я часто отсутствую на планете, но пускать воспитание детей на самотек не надо. Вот и все. Никто не присылал ко мне курьеров с требованием срочно явиться в определеное время. Мне приходило письмо на почту, с просьбой подойти в удобное для меня время. И все из-за разбитого стекла!

— Разбитого стекла? — удивился дядя.

— Тиль случайно разбил стекло в классе, когда на перемене решил попрактиковаться в открывании окон с помощью магии. Окно старое, деревянное и его несколько десятилетий не открывали — стекло треснуло. В классе было еще несколько детей — никого не ранило. Мой получил втык и от учителей и от меня и история закончилась.

— Какие времена... — с удивлением сказал дядя. — Я помню, что вы творили с Лесатом в школе... Окном дело не ограничивалось.

— И вспомни, что творилось в школах тогда, — капитан грустно усмехнулся. — Как бы мне не нравились нынешние порядки, сейчас намного спокойней и безопасней.

— Ладно, кажется, Иван проснулся. Увидимся завтра, — сказал дядя. Экран телефона, освещавший его лицо погас и комната погрузилась во тьму.

Оставалось притворятся спящим. Дядя бесшумно встал с кровати, а затем поправил ему одеяло, а затем вернулся в свою кровать. Иван не заметил, как заснул.

Утро началось с завтрака. Дядя спустился вниз и принес из кафе завтрак: омлет с сосиськами, гамбургер и стакан апельсинового сока. Гамбургер был не очень полезной едой, однако дядя сказал, что у них сегодня предстоит тяжелый день, поэтому ему нужно как следует подкрепиться.

Иван совершенно был не против. Быструю еду он любил, но попробовать ее удавалось лишь при редких вылазках в Озерск с дядей. Единственный ресторан с быстрой едой в Верхний ручьях закрыли под давлением обеспокоенных родителей и он не успел просуществовать и пары месяцев.

Из одежды дядя приготовил ему обычную белую школьную рубашку и черные брюки. Иван удивился, как дядя сумел дотащить их не помятыми или же он нашел место, где их погладить. Но вопросов он задавать не стал — дядя очень торопился, на часах было только десять утра.

— Нам надо приехать пораньше, — говорил он, но причин спешки не объяснял.

— А нам далеко ехать?

— На метро минут пятнадцать, но еще нам надо дойти до станции, сказал дядя, перекидывая небольшую барсетку через плечо. Его джинсовый костюм был также идеально выглажен и сидел так, словно его содрали с манекена. Голова дяди была помыта, крупные локоны рассыпались по плечам, что, однако, не отменяло общей жидкости дядиной прически.

На улице дядя бодро зашагал вперед, судя по всему, он хорошо знал дорогу. Иван на метро ни разу не ездил, но зато множество раз видел его по телевизору. Почти в каждом крупном городе Сортавола было метро — под всеми городами находились пещеры и пустоты, поэтому ничего копать было не надо. Однако, метро Антареса было знаменито тем, что он оно было исключительно красивым. Его строили позднее всех и оно не было столь утилитарным, поэтому киношники любили снимать здесь фильмы и Иван имел некоторые представления о том, что увидит.

Станция располагалась посреди небольшого парка в куполообразном здании из белого камня. Наверху этого здания располагалась фигура дракона, который задумчиво лежал на крыше. Ниже шла красная надпись 'Драконья' и помигивал значок 'М', означавший метрополитен. В детстве Иван долго не мог научится выговаривать это слово и поэтому оно крепко засело в его памяти.

Дверей у здания не было, люди спокойно входили и выходили. Дядя объяснил это тем, что двери совершенно ненужноe препятствие в столь публичном месте, а зимой от холода неплохо защищают силовые экраны.

Внутри оказалось светло и тепло. Под зданием находился огромный зал, украшенный драконами всевозможных видов. Когда Иван поднял голову, то увидел огромного золотого дракона на потолке. Он был так четко прорисован, что казался живым — каждая чешуйка светилась неярким светом.

— Здесь рядом есть музей Драконов, — сказал дядя, кивая в сторону. В противоположном конце зала обнаружилась огромная дверь, над которой красовалась надпись 'Музей Драконов', и рядом с ней толпились люди.

С левой стороны из стены вырастали распахнутые пасти дракона. На огромных каменных языках располагались кассовые терминалы, перед которыми толпились туристы, которые в основном фотографировались, хотя некоторые покупали билеты.

— Дядя, а у нас есть билеты? — спросил Иван.

— Я герой войны, для меня проезд в метро бесплатный. И для тебя тоже. С этим словами он подошел к входному терминалу и махнул паспортом-карточкой перед входом на эскалаторы. Силовое поле дрогнуло и пропустило их вперед.

На эскалаторах Иван многократно катался в торговых центрах. Но этот был больше и уходил в глубину. Они ехали на нем, наверное, минут пять и мимо на стенах проносились барельефы с изображением драконов.

— Как же прекрасно, что здесь нет рекламы. А то она закрывала всю эту красоту, — сказал дядя. Иван припомнил, что в других метро, что он видел по телевизору, почти везде была реклама. — И сложно поверить, что когда-то эта вся красота была завешена рекламными плакатами.

Эскалатор кончился и они оказались внизу. То ли оттого, что было утро, то ли еще по каким-то причинам людей на самой станции оказалось немного, и ничего не мешало разглядывать красоту. Сама станция оказалась еще роскошней, чем вестибюль. На вогнутом потолке красовался огромных золотой Змей Горыныч, из его трех пастей вырывались языки пламени. Колонны, подпиравшие потолок, напоминали шеи драконов, а на конце каждой была разинута пасть из которой вырывались каменные языки пламени. Колон было двенадцать. Иван вспомнил, что у некоторых горынычей из сказок было по двенадцать голов, и посмотрел на пол. Плитки здесь были выполнены в форме чешуек. Над перронами красовались перепончатые крылья из позолоченного металла, на которых были экраны с направлениями движения. В другом конце зал располагался хвост из темного гранита, который был сделан так искусно, что казалось, через секунду оживет и начнет двигаться.

Основу станции составлял тёмно-красный гранит, остальное было золотым и желтым, и все это освещалось мягким теплым светом. Здесь не было ярких цветов, но все почему-то казалось красивым.

— Здесь классно, — пробормотал он ошарашенно.

— Ты ребенок и способен увидеть лишь двадцать процентов этой красоты, — сказал дядя. — Изучишь искусство и эта станция понравится тебе еще больше.

Со свистом подошел поезд и Иван заметил слабую мерцающую поверхность силового поля. Из ярко-желтых вагонов стали выходить люди, но почему-то их было мало. Многие из них шли, уткнувшись телефоны.

— А почему здесь так мало людей? — спросил Иван.

— Футбольный матч между сборной Антареса и сборной Буранских гор. Этот матч происходит раз в четыре года и сборная Антареса не может уже второй раз отыграться. Со стороны Винсмарка тащить нас в Орден в этот день преступление!

Дядя не был фанатом футбола, предпочитая баскетбол. Но иногда смотрел и футбольные матчи.

Наконец подошел их поезд и они с дядей залезли в пустой вагон. Они проехали несколько красивых станций, их названия не отложились в голове Ивана, он еще был под впечатлением от увиденного.

— Мы выходим, — сказал дядя, осторожно касаясь его плеча.

Их встречал перрон новой станции. После блестящих интерьеров Драконьей станции все здесь казалось блеклым и серым. Эта станция была выполнена в стиле, Иван не помнил, как назывался этот стиль, но при нем использовали метал и серый камень. На потолке был изображён вертолет и почему-то комбайн для уборки пшеницы — странное сочетание. Колонные, выполненные наполовину из камня, были украшены колосками пшеницы из металла. Свободные стены были выложены плиткой, изображавшие различные сценки из жизни. Эта станция не была такой примечательной, как Драконья, но была по-своему милой и уютной. Дядя быстро шел вперед не оглядываясь, словно он много раз здесь был. Когда они подошли к входу или точнее выходу, над ним красовалась надпись: 'Станция Ростовская', ниже было приписано мелкими буквами: 'В честь города, в котором так и не построили метро'.

— А что это за город? — спросил Иван. Дядя бросил усталый взгляд на надпись. — И почему там не построили метро?

— Не знаю. Это было давно и на Земле. На другой планете.

Иван знал, что так называли планету прародину всех людей. Но еще землей называли почву, и он не понимал, почему их названия различались лишь наличием заглавной буквы.

Они оказались на эскалаторе. Проехав половину, Иван заметил изменения. Нет, металлические стены, также были украшены барельефами, но ему показалось, что металл наверху был намного моложе металла внизу. И дядя стал намного мрачнее.

— Здесь что-то случилось? — догадался Иван.

— Был бой. Серьезный бой, — ответил дядя. — Обычно я работал с высоты, но здесь оказался в самом пекле. То что ты видишь — этот вестибюль, его построили недавно. Это место было полностью разрушено темными магами. Станцию вообще хотели закрыть, но Орден настоял на восстановлении.

Эскалатор быстро закончился и они оказались в зале. Первое, что бросилось в глаза — огромные памятные доски вдоль стен, на которых были высечены имена. Имен было много. Очень много. Несколько десятков, а может и сотен.

— Здесь полегло очень много магов. Те, кого ты видишь, это гражданские и светлые маги, — сказал дядя с грустью. — Не люблю это место.

Противоположная стена была еще хуже. Ее украшали каменные барельефы, на которых были изображены чудовища, Иван узнал саблезубых тигров и мантикор, драконы тоже здесь были, но не добрые и мягкие, а жестокие и агрессивные. Остальных он узнать не мог. Чудовища раззевали пасти, демонстрируя клыки и у Ивана появилось чувство, что они сейчас оживут и накинутся на бедных беззащитных пассажиров.

— Жутковатая стена? Не правда ли? — спросил дядя и похлопал Ивана по плечу. — Ее сделал какой-то художник из Ордена, потому что именно Орден оплачивал восстановление этой станции.

Какая-то парочка туристок остановилась возле стены и начала возле нее фотографироваться.

— Но некоторым это нравится, — добавил дядя.

Чудовищная стена закончилась перед лестницей, дальше ее сменил мрачный желтоватый мрамор ступенек, ведущих наверх.

Когда они вышли из метро, город тоже изменился, от яркого и солнечного он стал мрачным и зловещим. Дома здесь были старше и как будто древнее. Улочки мощены другим камнем, а люди шли быстро и не оглядываясь. Может быть это было оттого, что небо затянуло тучами, может быть, от этой жуткой стены — Иван не знал, но это место ему не понравилось сразу.

— Не удивляйся, — сказал дядя. — Здесь уже семьдесят лет такая погода стоит после того, как один темный волшебник наложил проклятие на этот квартал. И с тех пор его никто не может снять.

— Здесь постоянно пасмурно? — удивился Иван. — Наверное, здешним людям живется тяжело.

Дядя кивнул.

— Волшебники разгоняют тучи, но это длится недолго, а снять заклинание полностью ни у кого не получилось. Каждый день, здесь в одно и то же время здесь идет дождь. Если бы мы приехали к двенадцати, то попали бы под ливень. Он начинается с одиннадцати и длится целый час. Каждый день. И так по четыре раза в сутки.

Иван пригляделся. Каменная мостовая все еще была влажной, а в воздухе пахло озоном.

— Волшебники могут управлять погодой?

— Могут, но на нашей планете эта магия не приветствуется. Пойдем, а то сейчас хлынет дождь.

И действительно, с неба начало моросить.

Дядя двинулся вперед, к огромному серому зданию, что нависало над улицей как скала. Было удивительно, как он его сразу не заметил — оно должно было бросаться в глаза. К его входу тянулась широкая серая лестница, по бокам которой возвышались серые каменные львы, выточенные из серого искусственного мрамора. В самом здании было этажа четыре, но оно казалось очень высоким. Наверное, за счет двух круглых башен со шпилями. Окна у здания были разные: какие-то длинные и продолговатые, богато украшенные по бокам, но были и квадратные — но смотрелись они вместе нормально. По стенам шли узоры, на фоне который все что видел до этого меркло. Здание как бы тянулось вверх и было острым как нож.

— Нео-готика, — бросил дядя. — Нам туда.

Он указал на огромный каменный портал вход, под которым располагались высокие двухстворчатые деревянные двери. Дядя быстро начал подниматься по лестнице. Конечно, у него была искусственная нога, но по лестницам он бегал очень бодро. Идти туда не хотелось, но иного выбора не было, Иван начал медленно подниматься по ступенькам.

Дядя, оказавшись на площадке, подошел к дверям и быстро постучал — словно он хотел побыстрее закончить со всем этим. Рядом с большой дверью обнаружилась маленькая, точнее обычная, откуда выскочил низкий человек в темной красной мантии с широкими рукавами. Его ровно подстриженные русые волосы ниспадали до плеч, глаза были маленькие, а нос огромным, и на нем виднелась бородавка, но почему-то его внешний вид не выглядел отталкивающим.

— К кому вы? — спросил он с любопытством. В его глазах читался интерес, а взгляд сам собой остановился на Иване.

— К Бенедикту Винсмарку, — зло ответил дядя.

— Ах да! — воскликнул человечек. — Я совсем забыл. Проходите, проходите! Я до сих пор не могу привыкнуть, что наш новый глава так любит гостей.

Он распахнул шире дверь, приглашая войти.

Иван шагнул за ним в темноту коридора и дверь с лязгом захлопнулась.

Прошло пару секунд, прежде чем загорелся свет, осветив неровные стены самого обычного коридора, ведущего в небольшую залу.

— Я Степан, привратник, — сказал человечек

На полу лежал мягкий ковер, глушащий шаги, а стены были задрапированы темно-красной тканью.

С одной стороны были окна и Иван услышал ударяющиеся капли о подоконник — на улице хлынул дождь.

— Вы успели вовремя, — вздохнул привратник. — Раньше, при прошлом главе мы часто убирали дождь, но Бенедикту Винсмарку он нравится.

— Можете присесть, — он показал на кушетки, стоявшие по обе стороны огромной двухстворчатой деревянной двери. — Ванная комната там.

Он показал ладонью на неприметную дверь в стене.

Когда привратник ушел, Иван сделал шаг в сторону туалета.

— Ты смотри там осторожней, это волшебное здание, — сказал ему в спину дядя.

Туалет оказался большой, на десяток кабинок и выложенный белой плиткой. Окна здесь, как другие в этом здании были вытянутые и стекла в них были замутнённые, а кабинки же ничем не отличались от аналогичных в школе. Выйдя из одной такой кабинки Иван заметил открытую дверь в стене возле раковин. Кажется, она была открыта раньше, просто он ее не заметил.

Он пока он мыл руки, из-за дверцы начали раздаваться громкие звуки. Кто-то разговаривал на повышенных тонах. Не то, чтобы Иван любил подслушивать, но удержаться теперь было сложно. И он смело шагнул вперёд.

За дверью оказался небольшой коридорчик, оканчивающийся крохотной нишей, в которой едва ли мог поместиться один большой взрослый, но с легкостью влезло бы три Ивана. Потолка у ниши не было, она напоминала высокий колодец и была освещена светом, лившимся прямо с неба. Погода на улице стремительно менялась. Иван задрал голову и увидел исчезающие облака.

Голоса стали еще громче.

— Что вы предлагаете мне сделать? — возмущался капитан Белов, и от его голоса Ивану стало не по себе.

— У вас год, чтобы ваш сын научился магии как следует, — второй голос принадлежал кому-то другому. И хотя Иван слышал всего пару фраз сказанную этим голосом, не узнать того человека в красной мантии, что заходил к ним домой было невозможно. Как его звали? Винсмарк. Бенедикт Винсмарк.

— Пусть учится как учится, магия это не то, что выучить по принуждению. Это искусство и весьма тонкое...

— Если относится к учебе, так как относится ваш сын, то результата не будет, — перебил его Винсмарк.

— Пап, я буду учится-честно честно, — испуганно заявил Тиль.

— Вот, даже ваш сын понимает, — довольно протянул Винсмарк. — Я повторяю либо вы ответственно относитесь к тому, чтобы он изучал магию или мы забираем вашего ребенка. Срок — год.

— А если у моего сына не окажется нужно магического потенциала? — с отчаньем в голосе спросил капитан Белов. — Ведь вы должны прекрасно понимать, что в двенадцать лет магические способности крайне нестабильны.

— В вашем случае они более чем стабильны, — ответил Винсмарк. — И будет глупо, если вы загубите магический потенциал ребенка. А по вашим старшим детям, как я уже успел понять, вы это успешно провернули.

— Они поступили в магический университет, — нашелся капитан.

— На чистом магическом потенциале. Теоретическая и практическая часть у них были ужасны, если бы не хронический недостаток студентов в том университет, то их бы не взяли.

Звуки стихли и Иван буквально ощущал напряжение, разливавшееся в воздухе. Он не сразу понял, что звук здесь был настолько четким, словно он находился совсем рядом.

— У вас есть ко мне еще какие-то претензии? — спросил буранец, его голос стал заметно тверже.

— Я глубоко извинюсь, что вмешиваюсь в ваш разговор, — третий голос был незнаком и Иван вздрогнул.

Дальше все звуки исчезли, и неведомая сила вытащила его из этой комнаты и поставила на ноги возле входа в туалет.

— Подслушивать нехорошо! — сказал привратник, строго смотря на него.

— А я не подслушивал, — ответил Иван, косясь на дядю, что сидел на кушетке. Дядя тихо смеялся в кулак.

— Я забыл закрыть дверь и вы туда залезли. Вы должны уяснить себе, что не стоит лазить неизвестно куда в старых зданиях. Там мог быть быть колодец и вы могли провалиться в подземелья. А под этим зданием очень хорошая сеть подземелий, в которых легко сгинуть.

— Там были предупреждающие таблички — вход воспрещен, или дверь была закрыта красной лентой, или там был сломанный электронный сторож? — поинтересовал дядя.

— Нет, — ответил привратник.

— Так и претензий у вас ко мне быть не должно. Зато у меня к вам могут возникнуть, — сказал дядя.

Привратник открыл рот, но немного подумав, его закрыл.

Большие двухстворчатые двери отварились и оттуда появились капитан и Тиль. Капитан был спокоен, а Тиль стискивал кулаки. Его лицо было красным, то ли от слез, то ли от злости, а в красном пиджаке и зеленых брюках он походил на маленькую свеклу.

Капитан и дядя переглянулись.

— Все прошло хуже, чем ожидалось? — спросил дядя.

— Лучше, чем тогда на станции, — с горькой улыбкой заметил капитан. — Ордену зачем-то нужны мои дети.

— А мне этот орден совершенно не нужен! — воскликнул Тиль и пулей помчался к выходу.

— Извините, — капитан дернул плечами побежал вслед за сыном.

— Весело у вас тут, ничего не скажешь, — произнес дядя.

— Вас хотят видеть, — сказал привратник и взмахом ладони открыл двери. Они были тяжелые, но открылись так быстро и легко, словно были невесомыми.

Дядя уверенно пошел вперед. Иван вяло поплелся за ним следом, сейчас его начали терзать мысли, а вдруг орден решил его забрать? Если они хотели забрать Тиля, то, наверное, и его захотят. А дядина опека держится на соплях, по словам самого дяди.

Помещение, куда они попали — оказалось очень красивым. Под ногами лежал красный мягкий ковер, который тянулся к трибуне, стоявшей на сцене. По обе стороны от ковра располагалось некоторое количество стульев, расположенных полукругом. Там, где ковра не было, лежала темно-серая плитка с вкраплениями чего-то блестящего. Потолок здесь был высоким, а серые каменные стены были задрапированы тяжелым красными портьерами. На высоте примерно второго этажа стены украшали картины, изображавшие серые и унылые пейзажи, а также городские виды. Вдоль стен располагалась ряды стульев — Иван их сразу не приметил. Стулья здесь были дорогие и старые, с подлокотниками и гнутыми ножками, и с мягкой спинкой, обитой багровым бархатом. Красного здесь было слишком много и только на потолке, для контраста висела великолепная люстра из серебристого метала. Также в помещение было много постаментов с каменными и металлическими статуями, изображавших людей в бронедоспехах.

Двух людей, сидящих на стулья недалеко от трибун на фоне всего это великолепия было сложно заметить. Винсмарка Иван узнал сразу и впервые получил возможность его разлядеть получше. У него были идеально начищенные ботинки и столь же много презрения на лице. Волосы у него было черными и блестящими, а кожа загорелой, но какой-то землянистой. Глаза у винсмарка были светло-карии, а вгляд пронзал до костей.

Второй волшебник понравился Ивану больше. Он был примерно ровесником Василисы, у него была светлая кожа и мягкие рыжие волосы с крупными локонами и яркие голубые глаза.

Винсмарк заметил их и его губы дернулись, то ли в полуулыбке, толи полуоскале.

Рыжий волшебник поднялся и произнес.

— Мы рады вас видеть. Я Федор Эльзо, младший секретарь Сиротского Ордена, а это Бенедикт Винсмарк, наш глава.

Второй волшебник не шелохнулся и недовольно произнес:

— Мы уже знакомы.

Эльзо с виноватым видом опустился обратно.

— Почему вы не отдели мальчика обучаться магии? — Винсмарк сразу взял быка за рога, не распылясь на приветствие и прочие формальности. Дядя легонько скривился, словно у него заболел зуб.

— Я во всем полагаюсь на мнение Титова. Я простой человек и не могу видеть магию.

— И вы взяли волшебного ребенка под опеку.

Дядя покачал головой.

— Мне сказали, что у Ивана нет магических способностей. Я был склонен этому верить,

— Именно поэтому все детекторы магии у вас отключенны? — спросил Винсмарк с издевкой.

Иван начал понимать, в каком примерно русле будет вестись беседа.

— Их выключила Василиса, потому что они показывали неправильны данные. Она сказала, что они все были сломанные.

— Целая бракованная партия детекторов магии? — Винсмарк рассмеялся. — В это тяжело поверить.

— Как мне объяснили, причина в наложенных на наш до магических заклинаниях, они очень плохо влияли на приборы и их решили отключить.

— Он не врет, — сказал рыжеволосый парень.

— Я вижу, — жестко заметил Винсмарк. — Я не поверю, что вы не интересовались возможным магическим потенциалом ребенка.

Они говорили так, словно Ивана и рядом не стояло.

— Я полностью полагался на мнение Титова, он великий волшебник и могущественный маг, а я простой человек.

Дядя сейчас конкретно врал, он хотел отдать Ивана в магическую школу, и не очень доверял Титову.

— Хорошо, допустим, я в вам поверю. Будь вы совершенно обычным человеком, вы бы могли говорить правду, однако, вы герой войны. И не думаю...

Что Винсмарк хотел сказать, Иван так и не узнал, потому что дверь распахнулась как от сильного ветра в залу вбежал Титов. Ему была сотня лет, но двигался он так, словно ему было двадцатьэ.

— Надеюсь, я вовремя? — добродушно произнес он и Винсмарк с недовольством уставился на него.

Дядя легонько и с облегчением вздохнул.

Винсмарк еще пару секунд сверлил Титов взглядом, а потом слабо кивнул.

— Вы уже успели определиться, в какую школу отдадите мальчика?

— Да, — неохотно заявил Винсмарк. — Я принял решение, но только с одним условием, которое не устроит Совет Магов.

— И какое это условие?

— Мальчик не будет изучать магию, пока вы не изловите этого волшебника.

Титов несколько секунд переваривал эту новость.

— Но это невозможно! — воскликнул дядя.

— В наших школах мы позволяем учиться детям с пограничными магическими способностями, — сказал Винсмарк. — Из них в перспективе могут получится неплохие маги.

— Но это глупо! — произнес Эльзо. — Не лучше ли обучить мальчика магии поскорее. У нас в ордене есть прекрасные учителя...

— Я вынужден сказать, что ваш секретарь прав, — сказал Титов. — Мальчика лучше обучить и обучить как можно скорее. Сейчас я даже не могу наложить на него защитные чары, им просто не за что зацепиться.

— Нет, — ответил Винсмарк и бросил короткий взгляд на Ивана, от которого ему стало не по себе. — Как глава Сиротского ордена я должен в первую очередь беспокоиться о физической безопасности ребенка. Мальчик по глупости заключил магический контракт с темным магом, а магу нужны его магические способности. Маг не сможет потребовать исполнение контракта, пока мальчик не будет обучен магии. Будь он маленьким ребенком, мы бы могли его забрать, но сейчас это уже не имеет смысла.

Дядя ощутимо напрягся.

— Вам нужно согласовывать решение с Советом Магом? — спросил Эльзо, к счастью, уводя разговор в мирное русло.

— Моих полномочий хватает, чтобы принять это решение, — сказал Титов. — Совет Магов не против отдать мальчика в магическую школу, даже на таких условиях.

Он несколько минут молча раздумывал, поглаживая пальцами бороду.

— Мне эта идея не нравится, — сказал он наконец. — Но похоже иного выхода нет.

— Когда вы поймаете этого мага? — спросил дядя.

— Уверяю тебя, Павел, мы выловим этого мага в ближашие дни, в крайнем случае в течении пары месяцев. Думаю, Иван сможет некоторое время подождать, пока мы его не изловим.

Дверь распахнул и на пороге появился привратник.

— Вас хочет видеть глава департамента магического образования, — сказал привратник.

— Мы договаривались на тринадцать.

— Он решил приехать раньше.

Винсмарк вздохнул.

— Хорошо, пусть заходит. А вы свободны.

Дядя схватил его за руку и аккуратно повел к выходу. Перед ними оказался Титов, создавший что-то вроде мыльного пузыря, все, что находилось за пузырем, было мутным, Иван с трудом угадывал направления, но дядя шел уверенно вперед.

— Что это? — спросил он.

— Пузырь невидимости, — ответил Титов. — Под ним нас никто не видит. Тонкоядов, глава департамента магического образования очень бы хотел на тебя посмотреть, поэтому и заявился раньше. Но пусть думает, что он с тобой разминулся.

— Но зачем ему?

— У тебя известная фамилия и крайне сомнительное происхождение, — ответил Титов.

— Ну спасибо, — сказал дядя, когда они оказались на ступеньках. Перед лестницей была припаркована огромная дорогая черная машина, наверное, на ней приехал этот Тонкоядов.

— Пойдем-те, я знаю неподалеку милое местечко, где можно посидеть и поговорить.

Он отвел их в небольшое кафе, располагавшееся в квартале от Ордена. Ни название, ни дорогу Иван туда не запомнил, он все еще не мог переварить мысль о том, что его берут в школу магии.

В кафе было всего три столика и один бармен за стойкой и ряд стульев перед барной стойкой. Дядя и Титов заказали себе по чашечке кофе, а Ивану получил рожок сладкого мороженого. Судя по запахам, доносившимся с кухни, здесь готовили всякую разнообразную еду. Дядя не выдержал и заказал по тарелке какой-то лапши, которая оказалась очень вкусной, пока Титов был на улице и разговаривал с кем-то по телефону.

— Есть какие-то новости? — спросил дядя. Лапшу уже принесли и Иван с удовольствием ее уплетал.

— Сложно сказать, — сказал Титов. — Я обзвонил всех своих знакомых, которые имеют дела с Сиротским орденом, все говоря, что глава Ордена не занимается беседами с учениками. Это занимался младший из секретарей. Винсмарк ведет себя совершенно нетипично.

— И вам ничего не удалось узнать? — удивленно спросил дядя.

— Винсмарк абсолютно новое лицо на планете. Он здесь уже месяц, но на контакты с магами он идет крайне плохо. Единственные, кто может что-то знать, это Федор Эльзо, его секретарь. Но его расспрашивать не стоит, орденские очень чувствительны к утечке информации, и вредить мальчику не хочется, он еще слишком молод, и это может подмочить ему репутации.

— Ваш кислый вид говорит, что есть кто-то еще, — сказал дядя, рассматривая бредущих за окном прохожих.

Титов тяжело вздохнул и его борода дрогнула.

— Один человек и он готов с нами встретиться, ему плевать на возможные последствия о разглашении орденских тайн.

— И?

— Он согласен встретиться, но на определенных условиях. Во-первых, это будет у Веселова в доме.

— Просто отлично.

— Второе, он хочет, чтобы на разговоре присутствовал ты и мальчик.

— Зачем тащить Ивана?

— Таково его условия.

Дядя нахмурился и на его лбу появились морщины.

— И кто же это?

— Копейкин. Он где-то год назад вернулся на планету. С его положением и репутации он может позволить себе что угодно.

— Я соглашусь, — дядя бросил взгляд, от которого Иван поежился. Ему рассказывали, как этот волшебник Копейкин пытался его отобрать, а Василиса его слегка побила. С другой стороны, Винсмарк пугал его еще сильнее. — Ради информации я готов встретиться со всеми Исчадиями Пустыни. Пусть будет Копейкин.

Титов тяжело вздохнул, достал телефон и начал набирать сообщение.

— А он не сделает мне ничего плохо? — спросил Иван. — Он же хотел меня забрать.

— У Веселова дома будет безопасно. К тому же мне не нравится Винсмарк. Знаешь, в войну порой приходилось идти на сделки с темными магами.

Иван тяжело вздохнул.

— Я хотел узнать другое, — произнес дядя, решив сменить тему разговора. — Что вы узнали в парке?

— Да ничего. Темный маг телепортировал. Отследить мы его не смогли, потому что видно, что он не новичок и умеет заметать следы.

— Волшебники могут телепортировать? — удивленно спросил Иван.

— Конечно, могут, — назидательно ответил Титов. — Только этот навык очень опасен. Телепортация происходит через одно из-субпространств. А все суб-пространство искажают координаты. Волшебника может выбросить в космосе, в пустыне — что на нашей планете смертельно опасно. Каждый пятый погибший при телепортации оканчивал свою жизнь в магме планеты. Поэтому этому навыку обучают в исключительных случаях и только на старших курсах магического университета.

— Но телепортировать намного быстрее, чем ездить на гипер-такси, — сказал Иван. В сказках и вымышленных историях волшебники всегда умели телепортировать и он всегда мечтал научиться этому, но все говорили, что маги телепортировать не могут.

Дядя от этих слов засмеялся.

— Иван, на гипер-такси можно добраться на другой конец континента за час, — произнес дядя. — Телепортация может занять до нескольких часов.

— Но как? — удивился Иван. — Волшебник перемещается из точки А в точку Б мгновенно.

— Вот только у телепортации нет фиксированной скорости— сказал Титов. — Это называется знаменитым Парадоксом Телепортации. Время перемещения занимает от пятнадцати минут до четырех пяти часов, от расстояния это не зависит. Для волшебника проходит всего пару секунд. Ты можешь за пятнадцать минут добраться на другой край континента, к знаменитой пропасти Грозового Упадка. А можешь три часа телепортировать в соседнюю булочную, в которую на прошлой неделе ты перемещался за пятнадцать минут. Минимальное время для телепортации — пятнадцать минут, поэтому в булочную лучше ходить пешком. — Титов улыбнулся. — Отчего телепортация занимает столько времени — никто не знает. Видные ученые в области магических наук бьются над этим вопросом не одно столетие.

Дядя задумчиво помешивал кофе. Лапша из его тарелки куда-то исчезла, хотя Иван недоел и половину своей.

— Лесат Ланге с лёгкостью прыгал туда-сюда по континенту и всегда укладывался в пятнадцать минут, — произнес дядя. — Он даже раненых и плененных вытаскивал у Конгломерта из под носа. Магической силы у него было немерено. Но однажды он застрял где-то на три часа и после возвращения он надолго зарекся телепортировать.

— Даже те маги, которые владеют этим навыком, стараются его не использовать. Я в том числе, — сказал Титов. — Но в этом есть плюс, магов, умеющих телепортировать, едва ли больше полу-тысячи. Думаю, мы прошерстим этот список за пару недель, если привлечем полицию.

— Как-то мало волшебников... — задумчиво проговорил дядя.

— Телепортация требует недюжих магических сил, — ответил Титов. А с нашим образованием, волшебников, в состоянии ее изучить все меньше и меньше с каждым годом.

Телефон Титова зазвонил, волшебник прочел сообщени и сказал:

— Завтра в три часа дня он будет у Веселова. Но Сергей приглашает вас на обед, и я бы не стал отказываться.

— Я если по этому списку никого не найдут? — спросил Иван. Василиса часто любила говорить, что преступники не дают себя легко поймать, особенно маги.

— Иван дело говорит, — сказал дядя. — Сомневаюсь, что этот маг брал гипер-такси до нашего города, это бы его точно выдало. Значит или он телепортировал, или приехал на автобусе, но второй вариант отпадает сразу, можно пересмотреть записи и прогнать все лица по базам и найти нужного волшебника. Значит, он телепортировал сюда, если он не дурак, то он знает, что в его нет в этих списках.

— Откуда ты столько знаешь? — удивился Титов.

Дядя усмехнулся.

— В армии я не только в кустах сидел со снайперской винтовкой в руках, мы еще их ловили. Ты не представляешь, сколько волшебников официально не умевшие телепортировать на самом деле прекрасно это умели делать?

— Представляю, — сказал Титов. — Но сейчас другие времена. Тем более все маги той волны, умеющие телепортировать, у нас под контролем.

— Я почти уверен, что есть несколько десятков молодых волшебников, которые прекрасно умеют телепортировать, и про это никто не знает. Василиса мне говорила, что на курс телепортации берут неохотно, а желающих в ее Полицейской Академии была толпа. Какой-то ее мальчик хотел туда пойти, но его туда его не взяли... Она говорила, что он на лето уехал в буранскую глушь и какая-то его троюродная прабабка научила этому искусству.

— И его не выставили из Академии? — удивился Титов.

— Там ценят сотрудников, которые умеют добавиться поставленных целей. Ему даже стипендию повысили в честь этого.

— Это осложнит нам работу, — Титов тяжело вздохнул и заказал себе чашечку кофе.

Глава 4. Заклинание неуязвимости

— Ты понимаешь, почему подслушивать нехорошо? — сказал дядя, когда они шли по солнечным улицам Антареса. Сиротский орден был уже далеко.

— Я могу узнать что-то не то? — предположил Иван. Он рассказал дяде о подслушанном разговоре капитана Белова и Винсмарка.

— Просто если ты узнаешь лишку, тебе могут стереть память, — сказал дядя. — То что магии могут корректировать воспоминания факт общеизвестный, но его по понятным причинам не афишируют.

— Но почему?

— Потому что владеет этим навыком от силы один процент волшебников, может быть, два, а ненавидеть будут всех магов. К тому же темные магии этими возможностями очень сильно злоупотребляли в личных и корыстных целях.

— А что еще умеют волшебники? — спросил Иван. Узкая улочка закончилась, и они оказались на широченном проспекте, по которому медленно ехали автобусы и машины. Тротуар здесь тоже был широким и по нему шли люди, так быстро, что их с дядей постоянно кто-то обгонял.

— Например, чувствовать ложь. Не все, но достаточно многие. Поэтому соврать волшебнику, пока ты сам не станешь опытным магом, не получится. А поскольку тебя берут в школу и не собираются учить магии, ты будешь вдвойне уязвим.

Иван шел и понуро разглядывал тротуарную плитку. Здесь не было брусчатки и ноги ступали намного легче, но поднимать голову и смотреть по сторонам ему не хотелось.

— Наверное, я не должен был соглашаться на условие того мага, — сказал он.

— Не вини себя, — сказал дядя. — И, более того, я рад, что этот темный маг свалился к нам на голову.

— Почему? — удивился Иван.

— Тебя берут в магическую школу. Пусть ты не будешь учить магию, но это уже первый шаг. А ты не представляешь, как это важно.

Дядя прокашлялся.

— Понимаешь, волшебники боятся, что у тебя окажутся способности как у Леста Ланге. Сейчас нет войны, и маг такой силы не нужен.

— Но Лесат Ланге учился в магической школе с восьми лет, — сказал Иван. — Ты сам мне говорил.

— Юридически, между началом обучения Лесата и первым мощным заклинанием прошло восемь лет. По факту же два года. Только в тринадцать его начали серьезно обучать магии, а пятнадцать уже стало ясно, что он очень способный маг. Те результаты, что были у него не было даже у лучших сорокалетних волшебников. А сорок лет это в тот возраст, когда волшебник перестает серьезно учиться магии и может начинать преподавать.

— Ну а я тут причем? — спросил Иван. — Я не его потомок, он мне не дед, не прадед. Ни другой родственник. То что мы из одной генетической ветки, это совершенно ничего не значит.

— Теоретически он может быть твоим прадедом или дедом, — сказал дядя. — Когда Лесат был знаменит, от девушек у него отбоя не было. Он путешествовал по разным планетам... до того момента, как погиб. Никто не знает, как он точно погиб и что делал в последние месяцы своей жизни. Поэтому возможны варианты.

Дядя начал загибать пальцы.

— Со времени войны прошло почти шестьдесят лет. Он может приходиться тебе прапрадедом, но в двадцать редко кто заводит детей, поэтому он скорей всего приходится тебе или прадедом или дедом.

— Но генетический анализ бы это определил! — сказал Иван. — Разве вы не делали запрос в генетическую базу?

— Эта функция отключена. Никто не может просто взять сделать запрос на сравнение своего генома с геномом Лесата.

— Но почему?

— Потому что желающих сделать это было слишком много не только среди магов, но и людей. Работа генетического архива была парализована. Теперь геном Лесата лежит где-то на дне генетической базы и вытащить его можно лишь по распоряжению королевской семье. А она такого разрешения не дает, даже родственникам с Риголы. А мы не стали запрашивать разрешение.

— Но почему?

— Потому что если ты оказался родственников Лесата Ланге, то тебя могли бы убить в самом детстве.

— Но зачем? — спросил Иван.

— На всякий случай. Люди боятся магов, магам суперсильный маг не нужен. Темные маги могут захотеть тебя воспитать.

— То есть темные маги не стали бы меня убивать?

— У них много пороков, но они не идиоты. Ты думаешь, почему Лесата не убили, когда он был еще подростком. Лидер Конгломерата надеялся, что рано или поздно он присоединится к ним.

— А как звали темного мага? — спросил Иван, только сейчас заметив очевидную вещь. — Почему имена магов Конгломерата никогда не упоминаются?

— Потому что это запретили решением суда, — дядя вздохнул. — Темные маги стремились к славе и величию, и после их поражения решили сделать так, чтобы их все забыли. Поэтому их имена никогда не упоминаются в прессе и в общих учебниках истории. А вот в специализированных они есть.

— И как же звали этого мага? Это секрет? — спросил Иван, чувствуя, как его начинает снедать любопытство.

— Альберт Альхотов. Не удивляйся, если услышишь эту фамилию, у Альберта было много родственников, большинство деятельность родственничка не одобряли. В семье, как говорится, не без урода.

— А других как звали?

— Ну знаешь, я так сейчас не вспомню, — сказал дядя. — Но каждая вторая семья обеспеченных магов была замешена в этом. Поэтому, если кто-то в школе будет из богатой семьи, будь настороже.

Они свернули в не большой проулок и остановились перед небольшой железной дверью с глазком. Не то что бы Иван не видел глазков, этот глазок был слишком подозрительным. На фоне приятной мощеной улочки и цветов на клумбах эта дверь выглядела как-то странно. Иван поднял голову. Дома в переулке были трехэтажные, с покатой крышей, укрытой черепицей, на карнизах ворковали голуби. Стены домов были покрыты желтой штукатуркой, а двери в других домах были обычные деревянные. Обстановка была мирной и располагающей и все было хорошо, кроме этой двери.

— Мы точно туда пришли? — спросил Иван. — Мне что-то не нравится это дверь.

— Туда-туда, просто на ней наложены столь мощные защитные заклинания, что даже ты, необученный волшебник, способен их ощущать. Сергей Веселов — знатный параноик. Не удивляйся.

— Он волшебник? — спросил Иван.

— Нет. Человек, — дядя хмыкнул. — У которого много врагов волшебников. Он возглавляет отдел по борьбе с волшебными преступлениям и Василиса в данный момент работает у него.

— Но ты говорил, что вы с ним не общаетесь?

— Конечно, не общаемся, — сказал дядя. — Он лицо публичное, а у меня врагов хватает тоже. За ним, я почти уверен, следит не только служба безопасности, но и парочку темных магов желающих мести. А мне бы не хотелось лишний раз напоминать о своем существовании.

Дверь наконец открылась и на пороге появилась мама Кеши. На ней был аналогичный розовый костюм, а светлые волосы были собраны в хвост.

— Здравствуйте, извините за задержку, — сказала она. — Павел, вас уже ждут на втором этаже.

— Для чего ждут? — удивился дядя.

Веселова пожала плечами.

— Я не знаю. Вроде бы обсуждают то происшествие в аэропорту. Ваша дочь Василиса уже там.

— А еще кто там?

— Титов, капитан Белов и мой тесть. Я туда не лезу, потому что дело отчетливо пахнет той старой войной. Меньше знаешь, лучше спишь.

Дядя побледнел и поспешил по лестнице. Она начиналась сразу от входа. А в другую сторону шел коридор, заканчивающийся дверью. Иван никогда не видел таких странных домов. За дверью оказался небольшой уютный зал, обставленный старинной мебелью и кадками с пальмами. Иван припомнил, что в коридоре вдоль стен тоже стояли цветы, которые он вначале принял за искусственные, но они, как и эти — были живые. Он не знал, как они называются, но у них были широкие мягкие листья и росли он в субтропиках, что на Сортаволе означало зону экватора.

Единственной особенностью комнаты было то, что вся мебель и стены были выполнены в темных тонах. Поэтому светлую макушку Тиля Иван заметил сразу, тот сидел, развалившись в черном кресле, и копался в телефоне. На нем были все те же зеленые брюки и красный пиджак, что говорило, что до дома он не доехал, зато на лацкане пиджака красовался след от мороженого.

— Кеша, ты где? — обеспокоенно спросила Веселова. — У нас новый гость, помнишь того мальчика из аэропорта? Ивана Ланге.

— Ланге?

Дверцы огромного шкафа из темно-красного дерева распахнулись и оттуда вывалился удивленный Кеша.

— Кто сказал Ланге?

— Ланге? — Тиль оторвался от телефона. — Ты Иван Ланге?

— Он просто однофамилиц, — мягко сказала Веселова. — Кеша, пожалуйста, не сиди в шкафу, у нас гости.

— Мам, я не хочу видеть этого буранца. Можно я пойду в свою комнату?

— У нас гости, Кеша, веди себя прилично, — мягко, но настойчиво произнесла Веселова. — Я сейчас принесу вам что-нибудь поесть.

И она ушла, громко хлопнув дверью. Наверное, это получилось у нее не специально или просто ветер был сильным.

— Зачем ты спрятался в шкафу? — спросил Иван.

— Я не хочу видеть это буранца! — Кеша фыркнул.

— А я не хочу видеть идиота, который сидит в шкафе, — ответил Тиль. — Мне папа говорит, что не нужно общаться с психами.

— От психа слышу, — огрызнулся Кеша.

— Ну и кто из нас псих? — спросил Тиль, убирая телефон в карман брюк. — Я сижу в кресле и мирно себя веду, а ты прячешься от меня в шкафу. В своем доме. Я тебе ничего не сделал и не сказал, а ты сразу заныкался в шкаф.

— Ты одеваешься как павлин! — Кеша решил опуститься до прямых оскорблений.

— Мужчина должен выглядеть ярко, — спокойно ответил Тиль. — Я еще скромно одет.

— Скромно? — изумился Кеша, на котором был надет дорогой костюм из тонкой бледно-синей джинсовой ткани и белые кроссовки, ценник которых Иван боялся представить.

— Ну да... — ответил Тиль. — У меня еще должны быть фиолетовые туфли с загнутыми носками, и еще кое-что по мелочи.

Дверь скрипнула и в комнату вошла Веселова. За ней летел поднос, на котором стояла тарелка с кучей маленьких бутербродов, кажется такие назывались канапе и Иван понятия не имел, откуда он знал это слово. Также там был большой графин с апельсиновым соком, судя по запаху — свежевыжатым, и три стакана.

В нос ударил запах пищи, но Иван завороженно смотрел на плывущий поднос, который даже не дрожал, хотя должен был. Такой виртуозной магии он никогда раньше не видел.

— Прости, что так скромно, но иначе бы пришлось дольше ждать, — скала Веселова. — Вижу, что у вас все хорошо.

И она ушла.

— Ну что, будете продолжать выяснять отношения? — спросил Иван, когда и Тиль и Кеша уставились друг на друга с боевым видом. Этот взгляд был ему хорошо, так во дворе нередко начинались драки между мальчишками.

— Нет, — буркнул Кеша. — Угощайтесь, вы же типа в гостях.

— Между прочим, я к тебе не напрашивался, — сказал Тиль. — Мы сидели с папой и ели вкуснейшее фисташковое мороженое, когда ему позвонил твой дед и сказать дуть сюда.

Он взмахнул ладонью и один маленький бутерброд полетел ему прямо в рот. Вытащив шпажку и прожевав его, Тиль уставился на Ивана.

— Ты же Ланге?

— Однофамилец, которому не повезло с планетой, — сказал Иван. — К тому самому Лесату Ланге я не имею никакого отношения.

— Ты сам говорил, что происхождение у тебя сомнительное, — сказала Тиль. — Ну а вдруг?

— Включи мозги, павлинчик, — сказал Кеша. — Имей он хоть самое слабое отношение к Лесату Ланге, то мы бы с ним так просто сейчас не общались.

Кеша окинул его взглядом.

— И думаю, одет был он чуть получше.

Да, одежда на нем был хоть и чистая, но относительно поношенная. Видимо, дядя в спешке взял не тот комплект школьной одежды.

Иван подошел и молча взял с подноса несколько канапе, сложил их на маленькую тарелку, и налил стакан сока.

— Думаю, ты прав, — сказал Тиль после недолгих раздумий. — Даже мой отец, герой войны, и то видел Лесата Ланге всего один раз, что уже говорить, про нас. Эх, я бы не отказалась встретиться с Лесатом Ланге.

Это было странным. Иван четко помнил, что дядя в разговоре с капитаном Беловым упоминал, что тот вместе учился с Лесатом Ланге. Может быть, он что-то в неправильно понял в полусне, или капитан рассказывал сыну далеко не все? Иван немного подумал и решил ничего Тилю не сообщать, дядя говорил, что чужие тайные надо уважать.

— Я тоже, — сказал Кеша. А затем они посмотрели на друг друга с подозрением.

— Ну да, представляешь, у нас могут быть общие интересы, — заметил Тиль.

— Ладно, проехали. Лесата Ланге мы все равно никогда не увидим. — Кеша повернулся к нему. — А почему у тебя такая фамилия?

Иван пожал плечами.

— Говорят, что у мои родители были шахтерами-нелегальными иммигрантами на Ка-Пене, те документы, которые при мне были, признали поддельными. Там была указана эта фамилия, дядя считает, что она настоящая...

— Теперь понятно, почему ты не хотел нам ничего не говорить.

— Дядя просил не распростятся, — признался Иван.

Дальше они молча ели.

— Слушай, твой дядя же учавствовал в войне, верно? — спросил Тиль, отправляя в рот последнее канапе, но уже обычным путем, с помощью рук, наверное, у него закончились магические силы.

Иван отхлебнул сок и ответил:

— Ну да.

— А Лесата Ланге он видел?

— Видел.

— А сколько раз? — спросил Тиль.

Иван снова почувствовал, что ступает на что-то скользкую тропинку. Соврать, о том, что дядя видел великого мага всего пару раз, но они захотят услышать подробности. Сказать правду... дядя это не одобрит. С другой стороны, отец Тиля — герой войны. Родители Кеши — гвардейцы. Иван набрал воздуха в грудь и сказал правду:

— Они кузены. Он видел его много раз.

— Что? — Тиль подпрыгнул на стуле, а затем съехал на мягкий ковер. Кеша просто сполз по спинке шкафа, к которой прислонялся все это время.

— Твой опекун этот тот самый Павел Ланге, знаменитый снайпер? — воскликну Кеша. — Не может быть, ты нас обманываешь.

— Хотите не верьте, мне то что, — сказал Иван.

— Ну его на самом деле зовут Павел, — сказал Тиль. — Мой папа забыл упомянуть фамилию, иначе бы я сам догадался.

— Да ну, этого не может быть, — сказал Кеша.

— Теперь ты включай мозги, — нашелся Тиль. — Стал бы твой дед, знаменитый человек, боронившийся против магов и дважды герой войны, приглашать на какое-то важного совещание обычного ветерана войны.

— Нет, — сказал Кеша, и достав из кармана салфетку, принялся протирать очки. — Дед редко года приглашает домой свой знакомых со времен войн, он говорит, что это опасно. Он говорил, что хорошо знает Павла. Лесата Ланге он тоже знал, хорошо, значит это скорей всего правда.

Тиль пристально посмотрел на Кешу, который продолжал протирать очки.

— Слушай, а ты случайно не тот идиот, который в восемь лет пробрался на космический корабль, и получив омега-пространственный удар, заполучил близорукость? — спросил Тиль.

Кеша криво усмехнулся.

— Да, я тот идиот.

— Мне папа рассказывал эту историю, — сказал Тиль. — Я когда увидел твои очки, то сразу подумал... Проблемы со зрением не частое явление в наше время.

— А разве такое возможно? — удивился Иван. — Все же летают на кораблях и ничего не происходит.

Тиль задумчиво повертел в руках шпажку.

— На кораблях стоят защитные стабилизаторы пространства, ну так мне папа объяснил. Эти штуки жрут много энергии, поэтому ставят лишь на те части, где есть пассажиры. Груз обычно летит так, если там не живность какая.

— А почему так случилось?

— Если честно, я не знаю, почему я туда полез. Просто появилась мысль и все... — Кеша вздохнул. — Мне тогда было восемь лет.

— Нет, почему суб-пространство так влияет? — спросил Иван.

— Не Суб, а омега, — поправил Тиль. — Не знаю, оно на всех по-разному влияет. Если есть какие-то пробелы в здоровье, то оно их ухудшит. Хотя так, если ты выберешься из омега-пространства живым, то тогда да. Шансовы выжить, оказавшись там без защиты нет. Кеше повезло, что на корабле была исправна электронника и полностью корабль в омега-пространство уйти не успел...

Тиль неожиданно подскочил на ноги.

— Что-то случилось?

— Сюда идет Винсмарк.

— Кто такой этот Винсмарк? — спросил Кеша.

— Один противный тип, глава Сиротского ордена, — ответил Иван и посмотрел на Тиля. Тот бледнел на глазах. — Откуда ты знаешь?

— Я его магическое поле учую теперь за километр, если не за два. Т-с-с, он входит в дом.

Кеша взмахнул ладонью и дверь чуть-чуть приоткрылась. Похоже, что он тоже владел магией. Совсем чуть-чуть.

— Здравствуйте, вас уже заждались, — раздался голос Веселовой из коридора.

— Кхм, я думал в доме полковника Веселова будет хоть какая-то прислуга, но, видимо, вы сегодня за нее, госпожа Веселова, — прозвучал противный голос Винсмарка.

— Предстоящая беседа слишком секретна, поэтому я отпустила всех людей, — неуверенно ответила Веселова.

— Вижу, что все трое детей тут. Родители и опекуны тоже присутствуют, с подписями проблем не будет.

— Все бумаги у Сергея.

— Хорошо.

Раздались тихие шаги и Винсмарк ушел наверх.

— Что за бумаги? — спросил Кеша, — и причем здесь наши родители?

— Может быть, нас хотят отдать в Сиротский орден? — предположил Иван. От этой мысли его сердце еще сильнее забилось.

— Что за чушь, — сказал Кеша.

— Этот Винсмарк сегодня с утра угрожал моему отцу, что заберет меня в Орден, — сказал Тиль.

— Все равно, это как-то странно, — сказал Кеша. — Вряд ли бы моя мама спокойно это восприняла, нет, здесь что-то другое.

— Нам надо узнать, что это, — сказал Тиль.

— Подслушать? — предложил Иван, памятуя недавний разговор с дядей. Увы, пример полицейской машине был слишком заразительный, несмотря на все разговоры дяди на тему, что это плохо.

— А это идея, — воскликнул Кеша и задумчиво постучал пальцем по подбородку. — Сейчас подумаю, как подобраться к кабинету деда.

— Твой дед параноик, это всем известно, — со знающим видом произнес Тиль. — Думаю, его кабинет охраняется серьезней государственной казны.

— Не настолько, — отмахнулся Кеша. — На дверях есть противоподслушивающие заклинания. Но этот дом старый, когда-то здесь было несколько квартир и его перестраивали.

Он подошел к столу, налил себе стакан сока и залпом выпил.

— Пойдемте, — сказал он, распахивая дверь, но на этот раз рукой.

— А если мы встретимся с твоей мамой?

— Я скажу, что веду вас в туалет, а он у нас на втором этаже.

Они вышли в коридор и пошли почти бесшумно мягкий ковер глушил их шаги — они не настолько много весили, чтобы издавать много шуму.

Поднявшись на второй этаж, Кеша повел за собой. Они дошли до самого конца, где оказалась небольшая кладовка. Нырнув туда, Кеша принес связку обычных механических ключей.

И они пошли обратно, перед носом Ивана мелькали двери и через две минуты у него появилось ощущение, что он заблудился, настолько коридор был однообразным. Кеша открыл одну дверь и они оказались в небольшой комнате, посреди которой была винтовая лестница из белого камня, ведущая наверх.

— Так, теперь ни слова, — сказал Кеша. Там наверху есть помещение, оно смежное с дедушкиным кабинетом и у них общий вентиляционный канал. Не гарантирую, что нам что-то будет видно, но слышно очень хорошо. Поэтому не шумите.

— А они нас не смогут почувствовать, ну как это сделал Тиль недавно? — спросил Иван. В магии он не разбилася, но увиденное позволяло сделать некоторые выводы.

— Кстати, хороший вопрос. Если я со своими слабыми способностями заметил Винсмарка где-то за десять метров, то Титов или мой отец нас точно заметят, — сказал Тиль. — Может быть откажемся?

Кеша покачал головой и сложил руки кренделем.

— Так, не беспокойтесь, нас не обнаружат. Это специальная комната, защищенная от любого магического сканирования. Папа говорил, что там какой-то металл, который не дает магам ощущать находящихся там людей.

Тиль нахмурился.

— А ты вообще имеешь право тащить нас в это помещении? И вообще, наличие таких штук в доме не афишируют.

— Мне никто прямо не запрещал. Папа показал мне эту комнату однажды, он говорил, что там время от времени сидят охранники дедушки и если я вижу гвардейцев в доме, то не задавал вопросов, куда они деваются. Вот и все.

— А почему такие штуки не афишируют? — полюбопытствовал Иван.

Тиль поморщился.

— А как ты думал, почему темных магов не переловили еще в начале войны? Потому что им было где прятаться и заниматься темной магией. В лесу и и пещерах тоже можно делать, но дома удобней.

— А разве полиция не могла обыскивать дома?

— Чтобы обыскать дом, нужен ордер на обыск, — пояснил теперь уже Кеша, который, судя по всему, хорошо разбирался в юридических вопросах. — А если доме не фиксируют использование темной магии, то ни один суд не выдаст ордер на обыск. А темные маги всегда были очень осторожны.

— А если там гвардейцы? — предположил Иван.

— Дедушка с утра отослал всю охрану, — ответил Кеша. — В доме только мы с мамой. Ну и Титов, который на планете стоит целого полка гвардейцев. Пошлите уже, иначе все пропустим.

И они поднялись по лестнице, оказавшей в крохотной комнатке с низким потолком. На стенах висели мониторы, а в углу стоял стол. На столе валялась забытая бумажная книга и были видны следы от чашек, а кое-где виднелась пыль — убирались здесь нечасто, но пару часов назад здесь кто-то точно был.

Кеша пальцем показал на отверстие в стене, прикрытое заслонкой.

Тиль бесшумно опустился на колени и отодвинул заслонку. Кеша посмотрел на него удивленно, но ничего не сказал. Сквозь три и четыре решетки перед их взором открылся огромный кабинет. За большим деревянным столом сидел крупный лысый мужчина в черной одежде, наверное, это был Сергей Веселов, остальных Иван знал. К счастью, дядя и Винсмарк сидели к ним спинами, а капитан Белов полубоком.

— Вы Василиса? — спросил Винсмарк.

Та сидела дальше всех, на стуле у стены.

— И что?

— Василиса Премудрая или Василиса прекрасная? Два в одном? — продолжал Винсмарк.

— Бенедикт, нам сейчас не до шуток, — сказал Титов, сидевший прямо лицом к ним.

— Так мы будем ждать Копейкина или начнем без него? — спросил дядя. — Я бы не хотел его видеть.

— Копейкин опытный маг, переживший вашу войну и разбирающийся в темных книгах, лучший специалист, которого вам может предложить орден, — сказал Винсмарк. —

— И скоро Копейкин будет? — спросил дядя. — Между прочим, наше время нерезиновое.

— Я послал к нему Эльзо, — сказал Винсмарк.

— Тот рыжий парень, что только что постучал в мою дверь, часом не он? — спросил Веселов, разглядывая что-то на планшете, который лежал по его правую руку.

— Он, я чувствую его присутствие, — сказал Винсмарк. Иван надеялся, что его присутствие Винсмарк не учует. Но пока их не обнаружили. Наверное те металические решетки в трубе каке-то блокировали магию.

Пять минут стояла тишина и слышно было позвякивание посуды — взрослые пили настоящий чай, аромат которого поднимался даже сюда. На Сортаволе настоящий чай был дорогой штукой и пили его только по праздникам, правда, Василиса рассказывала, что на других планетах его пьют чуть ли не каждый день и даже привезла как-то пару пачек — вкус тогда Ивану не понравился. Он привык к различным травяным чаям, а вот к вкус напитка из листьев чайного куста ему не понравился. Но дядя говорил, что это вопрос привычки и потом с удовольствием допивал ту пачку, что привезла Василиса.

Наконец появился Эльзо.

— Будете чаю? — предложил Веселов.

Эльзо повел носом.

— А ромашковый есть?

— Моя охрана допила сегодня последнюю пачку, — вздохнул Веселов. — Но есть из гибискуса, будете?

Эльзо кивнул.

Перейдем к делу, Федор, где Копейкин? — спросил Винсмарк, пока Веселов заваривал пакетик с красным содержимым.

— Вениамин просить передать, что ему нездоровиться, — ответил Эльзо. — А также что он очень занят.

Какое имя, подумал Иван. Совсем не соответствует фамилии. Тем временем Эльзо сел на свободный стул.

— Он сказал, чтобы мы не волновались, всю имеющуюся информацию он передал мне.

— А он понимает, что ты простой секретарь и тебе знать много не полагается

— Он сказал, что с этой книгой сможет совладать только Лесат Ланге вместе со всем Советов Магов, поэтому без разницы, кто о ней что будет знать.

— Что прямо так сказал?

— Насколько я его понял. Вениамин выражается витиевато, может быть он иронизировал или шутил.

— А я вообще не понимаю, о чем речь, -внезапно произнес дядя, — и зачем меня пригласили. Но уже сейчас могу сказать, что пахнет жаренным.

— Пригласили вас совершенно по другому вопросу, — сказал Винсмарк.

— Если надо, я уйду, — сказал дядя, ставя чашку чая на блюдце.

— Не надо, доступ к секретной информации у тебя есть, а нам не помешает свежий взгляд.

— Тогда бы мне хотелось услышать историю с начала, — сказал дядя.

— Кстати да, — сказал капитан Белов, до этого молчавший. — Мне бы тоже хотелось услышать эту историю с начала, прежде чем уважаймый Эльзо поделиться тем что ему передали.

Титов вздохнул и заговорил:

— Жил-был старый беглый конгломератский маг. На Дела-Пене. Три месяца назад он скончался, оставив свое имущество своим дальним родственникам — светлым магам. Ближайшая темная родня пыталась опорить завещание, но у них ничего не получилось. Месяц назад наследники получили доступ в дом и начали перебирать вещи, и на третьем этаже подвала, под горой мелкого магического хлама обнаружили эту книгу. А поскольку, как я говорил уже, наследники были светлыми магами, они связались с полицией. Дела-Пен находится под юрисдикции Сортавола, об этом узнал Совет Магов. Мы тогда не поняли, с чем имеем дела, но кто-то из темно-магической родни волшебника попытался выкрасть книгу. Мы решили ее уничтожить, но ничего не вышло, и поэтому мы решили забрать ее на Сортавол.

— Если про ее существование знают темные родственники того мага, — сказал дядя, — то все меры безопасности, что вы предприняли, не имеют никакого смысла. На Сортаволе скоро каждая магическая кошка будет знать о ней.

Василиса покачала головой.

— Исключено. Просто она очень сильно фонила темной магией, поэтому и на нее покушались, для продажи. Темные маги не идиоты, чтобы ее читать. Они хотели просто ее продать и получить хоть что-то от собственности дяди. А сильно фонящая книга показалась им хорошим выбором. Кто же знал, что она окажется такой странной и начнет буйствовать в аэропорту.

— Я думаю, что защитные чары в аэропорту ее спровоциоровали, — сказал Титов. — Их накладывал покойный Абдурахманов, он был очень искусным магом. Через наш аэропорт, благодаря его комплексыным чаром, еще ни одну гадость не протащи. Не знаю, как его чары работают, но заставляют активироваться любой даже на первый вид самую безвредную вещицу.

— А зачем вообще тащить книгу на Сортавол? — спросил дядя. — Запихнули бы в капсулу и отправили к ближайшей звезде. Не мне вас учить уничтожать темно-магические артефакты.

— Так пытались сделать, — сказал Титов. — Ее помещали в капсулу, и корабль, висящий в солнечной короне, сбрасывал ее вовне. Но книга возвращалась каждый раз, после того как капсула была разрушена. В итоге на корабле закончили капсулы и экипаж решил вернуться. Думаю, тут не сложно догаться, с насколько мощные чары наложены на книгу, раз она выдерживает температуру в несколько миллионов кельвинов.

— Но как такое возможно? — спросил изумленный Эльзо, его пальцы, державшие чашку задрожали.

— Корабли же летают, — сказал капитан. — Солнечная корона это самая обычная часть перелета.

— Самая обычная? — изумился Эльзо.

— Точку выхода из омега-пространства не всегда можно рассчитать правильно. А они обычно тяготеют к гравитационным колодцам, а самый мощный источник гравитации это звезда. Поэтому если с навигацией проблемы ли пилот неопытный, то корабль выпрыгнет из омега-пространства прямов в солнечной короне. Но это не страшно, у кораблей мощные щиты.

— Но как корабли... — продолжал изумленный Эльзо.

— Федор, не позорь Орден и не мучай капитана глупыми вопросами, — сказал Винсмарк. — Ты летал в космосе и не раз.

— Но я никогда не интересовался этим вопросом.

— Мне не сложно ответить, — мягко сказал капитан. — Пассажирам это не рассказывают, чтобы их не пугать. Но на чем мы остановились? В любом случае, раз книга смогла выжить при такой температура, степень ее защиты близка к степени защиты космических кораблей. А только суб-прострастсвенный щит захвата энергии или СПЩ-ЗЭ сможет выдерживать столь высокую температру.

— И как он работает? — спросила Василиса.

— Создает оболочку из нормального пространства вокруг корабля, а излишки поступающего тепла сбрасывает в одно из субпространств. Магия может дублировать те же процессы, делая мага или предмет неуязвимыми для высоких температур .

— Но откуда она берет энергию?

— Прямо из суб-пространства, откуда и мы.

— И зачем это притащили на Сортавол? — перебил их дядя, сложив руки на груди. — Выкинули бы где-то в космосе и быстренько бы улетели.

— Как видишь, Паша, она возвращается.

— Можно ли мне, наконец, вставить слово? — спросил Эльзо. —

— Да, конечно, — сказал Титов.

— Вениамин говорит с уверенностью на сто процентов, что эта книга за авторством А.Д. Кощеева. Предположительно, тут он точно сказать не может, в книге содержится обратная формула Заклинания Неуязвимости.

В комнате установилась тишина, даже Иван перестал на мгновение дышать.

— Эм, я теперь я не понимаю, что происходит, — сказала Василиса. — Что это за заклинание такое?

Дядя рассмеялся.

— Не обо всех вещах волшебники тебе расскажут, доченька.

— Есть заклинание, делающее нас неуязвимыми. Волшебника под этим заклинанием невозможно убить большинством способов. Если на него упадет кирпич, то он пролетит мимо. Если такой маг окажется в центре ядерного взрыва, то он его не коснется. Если мага решат убить с помощью обычного или энергетического оружия, то заряды просто не будут попадать в цель.

— Все поняла, — сказала Василиса. — Это заклинание бессмертия или еще иначе называется Кощеевым заклятьем.

— Только не бессмертия, а полной физической неуязвимости, что в принципе для магов это близко по смыслу. Создатель этого заклинания Андрей Дементьевич Кащеев, выдающего таланта темный волшебник и один из основателей Конгломерата. Он придумал это заклятье и благодоря ему Конгломерат смог развернуться.

— Я думала, что его назвали в честь сказочного персонажа, Кащея, — сказала Василиса.

Титов покачал головой.

— Кащеев, как и все архаичные маги не любил светиться. И свое авторство упорно отрицал. То что он был связан с Конгломератом мы узнали чисто случайно и то благодаря Лесату, которого Кащеев решил завербовать в ученики. Это уже было под конец войны и отражение в учебниках пока что не нашло. Формально, Кощеева можно лишь обвинить в создании парочки темных проклятий, которыми с успехом пользовались Темные магии. Его роль в создании Конгломерат — недоказуема. Тем более, он погиб где-то за год до победы Лесата.

— Маг, создавший заклинание фактической неуязвимости и погиб? — удивилась Василиса.

— Неуязвимости неуязвивомсти рознь. Он был архаиком, а их геном не столь совершен, поэтому его подкосила какая-то редкая болезнь, от которого никакая магия не помогла.

— Косила она его давно, — добавил капитан Белов. — Если бы не это заклинание, он двинул бы копыта раньше, прошу простить меня за излишнюю грубость.

— То есть он создавал его для себя? — спросила Василиса.

— Верно. Но потом он решил, что может его очень выгодно применить для личного обогащения.

— Но вернемся к нашему делу, — продолжил Титов, игнорируя слова капитана. — У всех заклинаний существует обратное, позволяющее их снять. И только заклинание неуязвимости такового не имеет. Мы с трудом раздобыли формулу этого заклинания и только после этого смогли тягаться с Когломератором на равных. В некотором роде установилось равновесие. Мы не могли достать их, они не могли достать нас и вдоволь убивали гражданских. Мы пытались создать обратную формулу, чтобы научиться его снимать, но это было крайне сложно. К авторским заклинаниям обратную формулу может создать только сам автор или крайне сильный маг. Лесат пытался что-то сделать, но у него не хватало знаний.

— И кстати, раз у нас такое суперсекретное совещание, то, может, ответите мне, как погиб Лесат Ланге, — спросила Василиса.

— Есть десять планет и десять версий, — сказал капитан Белов. — Выбирайте любую. Можете зайти на форумы в сеть, и выбрать какая вам больше нравиться.

Василиса зарделась.

— Но разве вы не знаете?

— Мы не знаем, — сказал Титов.

— Но это величайший волшебник!

— Как бы парадоксально это ни звучало, но мы не знаем. Лесат был слишком сильным волшебником, на Сортаволе его просто некому было учить, поэтому он решил вступить в какой-нибудь галактический магический орден. Орден магических рыцарей Грозы согласился ему помочь в отлове сбежавших темных волшебников. И вместе с ними Лесат сгинул на одной из десяти планетах, а представители ордена Грозы до сих пор отмалчиваются. Конечно, Лесату не стоило с ними связывать, но этот орден славился своими невероятно одаренными магами, и не был чужд нашим бедам. Но кто же знал, что они смоются сразу после гибели Лесата и ничего нам не объяснят. А рычагов давления у меня на них было.

— Ну что вы хотите, от шпионов и диверсантов? — рассмеялся Винсмарк. — Но давайте вернемся к Обратному Заклинанию Неуязвимости. Федор, Копейкин точно уверен, что это оно?

Федор помахал ладонями в воздухе и дернул челюстью.

— Он почти точно уверен, что это оно. Он говорит, что Кащеев знал формулу снятия заклинания и даже иногда 'помогал' органам правопорядка ловить некоторых 'неугодных' ему темных магов. И вполне логично, что перед смертью он решил ее записать. Вениамин говорит, что на книге лежит очень мощная защита, что соответствуют уровню и способностям Кащеева. — Эльзо вздохнул. — Я не очень разбираюсь в ваших магах, но как понимаю, он был очень могущественным?

— Очень могущественным, — сказал Титов. — Ну что же, надо решать, что мы с ней будем делать. Открывать ее точно не стоит, значит, надо попытаться ее уничтожить.

— Если не сожгла солнечная корона, то ее ничего не возьмет, — сказал капитан Белов. — Закопайте ее где-то в пустыне и все. Возьмите лопату, скафандр, настройте гипер-такси на рандомные координаты с последующим уничтожением данных и ночью отправляйтесь. Закопайте и вернитесь обратно. Вы сами знать не будете, где она закопана, а шанс, что ее кто-то найдет, равен нулю. Это самый простой способ.

— Я знаю этот способ, — произнес Титов. — Но он нам не подходит. Книге нужен хозяин. Тебе не показалось странным, что предыдущий владелец хранил ее в подвале под грудой магического храма? Я почти уверен, что он пытался от нее избавиться, но она возвращалась. А темные маги могут избавляться от темных книг. Я думаю, этот маг неспроста завещал дом своим светлым родственникам.

— Да ладно вам, — рассмеялся капитан. — Он или ненавидел свою темную родню или решил обратиться к свету — такое бывает сплошь и рядом. Не думаю, что это все из-за одной книги.

— Она стояла на полке, — сказал Титов. — После находки дом внимательно осмотрели и нашли шкаф, в котором она стояла, до того как ее спрятали в подвале. Там бы ее сразу не нашли. Это лишний раз указывает на то что книга ценная.

— Возможно, там не только это заклинание содержится, — добавила Василиса. — Книга толстая, а даже самые сложные заклинания редко занимают более двух страниц.

— А остальные четыреста занимает бессмысленная болтовня, — вставил слова дядя. — Знаем мы ваши магические книги. Волшебники любят разводить демагогию на страницах книг. Особенно темные.

— Ладно, назовите фамилию этого мага, — вздохнул капитан. — Если я его знаю, я вам поверю.

— Морак, — сказал Титов.

Капитан вздрогнул.

— Так бы сразу и сказали.

— Гм, а что такого в этой фамилии? — спросила Василиса.

— Морак был одним из видных членов Когломерата, — сказал дядя. Полчаса назад он говорил, что не помнит фамилий других темных магов. То ли у дядей было что-то с память, то ли он не договаривал или по просту врал. — И, более того, это самый ближний круг. Третье и четвертое доверенное лицо. Март или Апрель.

— Март или Апрель? — спросила Василиса.

— Верхушка Конгломерта называлась Сол, — сказал Титов. — Сол Когломерата. Двенадцать или шестнадцать магов. Когда их было двенадцать, они использовали в качестве кодовых имен времена года, привязанные к земному календарю. И Павел, ты не прав, имена распределялись несколько по другому алгоритму, первые месяцы не всегда были близки. Альхотов был Сентябрем. Морак — занимался научной работы и был наименее втянут во все это. Как и Январь, наша принцесса, ее держали только из-за связей в королевской семье. По сути, супер-ближний круг составляли: Сентябрь, Октябрь, Ноябрь и Декабрь.

— А Февраль? Он был вторым человеком в этом сборище уродов, — проинтересовался дядя.

— Да, Павел, ты прав. Просто эту... личность мне даже вспоминать лишний раз не хочется, — речь Титова была стала какой-то булькающей, словно он хотел вырвать.

— А чем отметился этот Февраль? — спросила Василиса. —

— Оно вам надо, Василиса? — спросил капитан Белов.

— Я настаиваю, — твердо сказала Василиса, она могла быть очень упрямой.

Титов вздохнул.

— Садист. Ответственный за все пытки. Относительно целыми из его рук выходили немногие. Еще меньше, с целой психикой.

— Лесат Ланге попал в его руки, — сказал Сергей. — Именно жесткое посттравматическое растройство, которое наши врачи так не смогли вылечить, толкнуло в его тот злоплучный галактический вояж, где он и погиб.

— И еще добавлю, — произнес Титов. — Февраль был светлейшим магом. Светлейшим. Надеюсь, Василиса, у тебя больше нет вопросов.

В глазах Василисы было любопытство, но она молчала. А до Ивана только сейчас начало доходить, то что он услышал. И по спине побежали сторуки холодного пота.

— Кхм, может быть, вернемся к теме разговора? — предложил Винсмарк. — Проблема с книгой сама себя не решит.

— На чем мы остановились? — устало спросил капитан Белов.

— На том что ее надо уничтожить, — сказал Эльзо.

— А может мы не будем ее уничтожать, — предложила Василиса. — Это сложно, но возможно вы попытаетесь ее открыть, а это заклинание может очень хорошо помочь в ловле преступников.

— А еще устроить бойню между магами, — сказал Титов. — Ты не представляешь, сколько накопилось противоречий и ненависти между Темным и Светлыми магами. Появится способ, появится и повод, чтобы начать резню.

— Но заклинание можно хранить втайне.

— Я светлый маг, а не темный и такие чары накладывать не умею, чтобы его сохранить в тайне, — произнес Титов. — Если мы откроем эту книгу, есть очень большой шанс, что заклинание станет известным многим. Волшебники начнут сдергивать с друг друга заклинание неуязвимости, про это узнают магофобы и решат от нас избавиться. Соблазн свети счеты будет очень велик, — он тяжело вздохнул. — Соблазн есть даже у меня. Поэтому я предпочту ничего не знать.

— Надо передать книгу кому-то на хранение, у кого не будет соблазна ее открыть, — предложил Винсмарк. — Предлагаю отдать ее в орден.

Веселов покачал головой.

— Это слишком опасно. Вашему Копейкину хватит знаний ее открыть. Чтобы Орден обладал таким знанием — мы это допустить не можем.

Винсмарк пожал плечами.

— Ну не хотите, так не хотите. Я, если говорить прямо, против того, чтобы ее передавил на хранение в естественном виде. Ее следует заключить в специальный контейнер, пароль к которому будет знать один человек, а хранить контейнер будет другой человек. В первозданном виде нам книга тоже не нужна, но взять контейнер на хранение мы можем.

— Мы так и собирались сделать. Это стандартный порядок хранения таких артефактов. А в хранители предлагаю себя., — сказал Титов. — Думаю, все присутствующие здесь мне доверяют.

— У меня предложение, — сказала Василиса. — А давайте сделаем два или три контейнера. Они не сканируются, так что понять, что внутри будет сложно. Для гарантии можете запихнуть туда что-то аналогичное по весу и магической силе. Один контейнер Титову, другой в орден. Если контейнер вскроют, мы будем знать кого винить.

— Хорошая идея, — сказал Веселов. — Осталось определиться с хранителем паролей, но этот вопрос мы решим отдельно.

— Остался вопрос с детьми, ради которого вы меня сюда пригласили, и я был вынужден выслушивать абсолютно ненужные вещи, — зло сказал Винсмарк. — Надеюсь, бумаги уже готовы?

Титов достал планшетку, где лежали белые листы, помигивающие синим светом, государственные контракты, такие же они подписывали в аэропорту после происшествия.

По спине Ивана забегали мурашки. Ему это не нравилось. Катастрофически не нравилось.

— Надо бы позвать детей, — сказал дядя.

— Кстати, я их совсем не чувствую, — сказал капитан Белов. — Куда они могли смыться?

— Они рядом, — сказал Титов. — Сергей, позволите?

— Позволю.

Сердце йокнуло и в глаза ударил яркий свет, пол под ним исчез и они оказались в кабинете. Вернее, на расстоянии пары сантиметров от ковра. Какая-то неведомая сила удерживала их в воздухе, а потом отпустила и они плюхнулись на мягкий синий ковер.

Глава 5. Винсмарк

Василиса всегда говорила, что в любой ситуации необходимо сохранять спокойствие и не терять самообладание. Иван, пытаясь сохранить остатки спокойствия, которые покидало его со скоростью летящего звездолета, поднялся с ковра. На него с любопытством смотрело семь взрослых.

— Так-так, подслушиваем. Нехорошо. — Винсмарк оскалился. Его ровные и гладкие зубы сверкнули и Ивану стало страшно. А еще он понял, что волшебник поднялся с места. До этого Иван видел его преимущественно сидящим и не обращал внимания, насколько тот высок. В нем было или метр восемьдесят пять или метр девяносто роста — он был чуть выше капитана Белова.

Капитан сидел в кресле и был абсолютно зеленого цвета. Иван даже не представлял, что кожа людей может зеленеть. Конечно, он не стал зеленым, как комнатное растение. Он был бледно-зеленым, в цвет какого-нибудь земноводного.

— Нехорошо, капитан, что вы не привили вашему сыну малейших правил поведения в гостях. — Винсмарк бросил взгляд на Тилья. — Он подслушивал разговор, который является секретным. Капитан, вы осознаете, что только этого достаточно для исключения вашего сына из школы?

Капитан молчал, Иван лишь видел как его пальцы сжали подлокотник кресла.

— Просто отвратительное поведение, вы крайне плохой отец, — сказал Винсмарк.

— Я не причем... я там случайно оказался, — пролепетал Тиль.

— Не пытайтесь меня обмануть, молодой человек, — строго сказал Винсмарк. Он нависал над ними огромной темно-красной фигурой и Иван уже не видел ни дядю, ни Василису.

— Но я.... — Тиль сделал шаг назад.

— Это была моя идея, — сказал Иван, поднимая голову. Винсмарк замер от удивления. — Это я предложил подслушать.

— Вообще-то это мой дом, — сказал Кеша. — И решения подслушивать или не подслушивать принимаю я.

Сергей Веселов рассмеялся. Дядя сидел, закрыв лицо руками. Без сомнений, ему было очень стыдно.

— Сговор значит, — сказал Винсмарк, сверля их глазами. — Тем хуже для вас.

— Может хватит? — сказала Василиса, поднимаясь с места. — Ничего страшного, что они что-то подслушали. Мы же уже все равно решили...

— С какого вы момента подслушивали? — спросил капитан Белов.

— Когда пришел Эльзо и вы начали говорить про книгу, — протараторил Тиль, с испуганным видом глядя на отца.

— Значит все. — Капитан провел ладонями по лицу. Кажется, он позеленел еще сильнее.

— Так, давайте вы все подпишите документы и мы закончим этот фарс, — сказал Веселов.

— Я могу идти? — спросил Эльзо, который все еще находился здесь и судя по лицу, желал по скорее смыться.

— Вы уже давно можете идти, Эльзо, — сказал Винсмарк, он был зол и, наверное, поэтому перешел с ты на вы. Иван знал, что взрослые иногда так делают, но не понимал этого.

Рыжая макушка мелькнула в двери, дверь с громким хлопком захлопнулась — Ивану стало не по себе. Их отдавать в Орден не собирались, теперь это было кристально ясно. Но что с ними собирались сделать и для чего нужны были взрослые?

Титов взмахнул ладонью и два листа подлетели к капитану Белову и дяде. Сергей Веселов просто, не читая, приложил руку к листу.

— У мальчика есть родители, — сказал Винсмарк, смотря на это действие.

— Его родители гвардейцы, поэтому по всем вопросам я явлюсь законным представителям. Не обращайте внимание, это наши сортавольские законодательные заморочки.

Дядя внимательно читал бумагу, а потом посмотрел на Титов.

— Я думал, этим занимаетесь вы, а не орден.

— Я занимаюсь этим в исключительных случаях, — ответил тот. — Для остальных случаев человеческое правительство заключило контракт с Сиротским орденом, как нейтральной стороной.

— Нейтральной, — тихо прошептал дядя, фыркнул и оставил отпечаток ладони. — Кто-нибудь помимо Винсмарка у них есть?

Лицо Винсмарка расплылось в улыбке.

— Есть Копейкин, но, как видите, он не пришел. Поэтому это делать буду я.

— Что делать? — спросить Тиль.

Капитан молча продолжал вертеть бумагу, а затем прикоснулся ладонью к листу. Тот мигнул синим — контракт был подписан. По спине Ивана пробежали мурашки.

— Стирать вам память, — ответил Титов. — К сожалению, в аэропорту вы видели книгу и по правилам вам следует стереть память, закон есть закон. Остальным пассажирам память уже стерли, остались только вы. Я против стирания памяти у детей, особенно по такому мелочному поводу, но департамент магической безопасности не внял моим советам. Они считают этот артефакт слишком опасным.

— Это из-за того, что мы подслушивали? — Тиль был стал бледным, как его отец. А капитан Белов, к удивлению Ивана, постепенно приходил в себя, теперь он был просто бледным, а не зеленым.

Старый волшебник покачал головой.

— Нет. Вы видели темномагический артефакт. Опасный, как мы тут выяснили.

— Мы никому ничего не скажем! — воскликнул Иван. И хотя эта книга его напугала, терять память он не хотел. Коленки начали предательски дрожать.

— Темные маги умеют добывать информацию, а еще некоторые умеют читать мысли, — сказал Титов. — Шанс, что кто-то узнает о книги невелик, но он есть.

— А дяде сотрут память? — спросил Иван.

Дядя покачал головой.

— Я герой войны. На меня, капитана Белова и всех присутствующих это не распространяется. Мы уже знаем столько магических тайн, что еще одна погоды не сделает.

— А Эльзо? — спросила Василиса.

— Он секретарь ордена, — ответил Винсмарк. — Он может знать.

— Может, все таки не надо? — спросил Кеша, смотря на деда.

— Надо, Кеша, надо,— сказал полковник Веселов. — Это делается ради вашей безопасности.

Какая-то мягкая сила толкнула Ивана назад и он плюхнулся в кресло с подлокотниками. Кеша и Тиль оказались сидящими рядом. По спине заползали мурашки и полился холодный пот — последний раз Иван так трясся, когда попал на переэкзамен по математике. Его результаты тогда сочли подозрительными и ему с пау Мартой пришлось ехать в Озерск и пересдавать.

— Папа, ты действительно согласен на это? — с изумлением спросил Тиль, в глазах которого появились слезы.

— Так будет лучше, — сказал капитан, и эти слова прозвучали наудивление спокойно. — Знание об этой книге могут быть опасны для всех.

— Но почему, папа? — отчаянно спросил Тиль.

— А вдруг ты будешь об этом болтать? — сказал капитан, к которому теперь полностью вернулось самообладание. — Ты и так слишком разговорчив и совершенно не умеешь хранить секреты. А то что ты услышал сегодня в этом кабинете — это уже полный перебор, тебе в твоем возрасте такое вообще знать нельзя.

Тиль скис и опустил голову.

— У меня другой вопрос, — спросил дядя. — Почему именно вы будете стирать детям память, учитывая наш недавний разговор, это было бы неуместно. Я думаю, что помимо Копейкина есть и другие специалисты, которые корректировали память другим свидетелям.

— Специалистов, умеющий, умеющий работать с памятью детей только двое и один перед вами, — Винсмарк ухмыльнулся. — Но если вам не нравится моя кандидатура, я так быть, позвоню Копейкину и заставлю его приехать сюда.

Дядя вздохнул.

— Хорошо, пусть будете вы.

— Дядя, ты не против? — спросил Иван.

Тот покачал головой.

— Если я буду против, то меня лишат опеки. И вот этот человек в красной мантии тебя сразу же заберет.

Винсмарк улыбнулся или оскалился, Иван не понял, слишком двойственной была эта улыбка.

— Да, это так.

Он сложил пальцы в замок и вывернулся руки вперед. Его кости неприятно хрустнули, и от этого звука по телу прошла неприятная дрожь.

— Поступим так, — сказал Винсмарк и замолк. В его глаза блестел холод, и, казалось, что он смотрит на них всех, но в то же время не смотрит ни на кого. — Вы забываете о том, что видели и ваша память остается в целости. Сболтнете хоть кому-нибудь — лишитесь родителей и вступите в ряды нашего прекрасного Ордена.

Его голос звучал спокойно, буднично, но в нем читалась угроза. Иван сглотнул и первым кивнул, а затем произнес:

— Мы никому не скажем.

Тиль и Кеша синхронно закивали.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Винсмарк. — Надеюсь, вы все очень хорошо поняли.

— Но вы же собирались стереть им память? — удивилась Василиса. Остальные молчали. Как Ивану показалось, дядя даже с облегчением вздохнул.

— Потому что у вас такие правила. Но я не сторонник таких методов, — ответил Винсмарк. — Мне кажется, им хватит благоразумия молчать. Ну если не хватит, то пусть расхлёбывают последствия будучи в рядах нашего замечательно ордена. Я сомневаюсь, что какой-нибудь темный маг будет искать что-то в головах детей. Если неуверены за их языки, наложите на ни какое-нибудь заклятье.

Он развернулся и ушел, даже не попрощавшись.

После того, как за ним закрылась дверь, все молчали. Взрослые выглядели весьма сконфужено. Наконец, дядя выдавил из себя:

— Возможно, так будет лучше. Мне не нравилась эта идея с самого начала.

— Нехорошо вышло, — признал полковник Веселов.

— Но документы подписаны, — сказала Василиса.

— Мы их сдадим и в архив и проблем не будет, — сказал Титов. — Наш закон позволяет магу, который будет это делать, отказаться от процедуры, если он считает это нецелесообразным. А вы, если я не против, наложу на них заклинание Молчания, чтобы они не болтали о книге.

Взрослые кивнули.

— Хорошо, — сказал Титов и взмахнул рукой. Иван успел увидеть какую-то короткую синюю вспышку, которая пронеслась над их головами.

— А на Иване оно держаться будет? — спросил дядя. — Он же не волшебник.

Титов кивнул.

— Это будет. Это слабые чары, они не требуют подпитки от самого мага.

Веселов побарабанил по столу и выразительно посмотрел на капитана. Тот понимающе кивнул и сказал:

— Пятиминутка политической информации. Сегодня вы услышали то, что вам следовало слышать. Когда вы пойдете в школу, то часто будете слышать о таком волшебнике, как А.Д. Кощеев, который считается величайшим магом, сильным ученым в области магии, и прекрасным преподавателем. И просто очень хорошим человеком.

— Мы поняли, что это не так, — сказал Тиль. — Он это... основал Конгломерат.

— Только об этом, вам следует молчать и не обсуждать даже между собой.

— Не волнуйся, я добавил в заклинание и это, — сообщил Титов.

— Им в любом случае стоит это знать, чтобы не возникали вопросы, — сказал Веселов. — Тем более твое заклинание невечное.

— У Кощеева идеальная репутация, — продолжил капитан Белов. — О его связи с Конгломератом знает только небольшой круг волшебников, спецслужбы и королевская семья. Остальные же — на уровне слухов. Официальных доказательств у нас нет, зато у Кощеев есть преданный круг идиотов, который считает его великим человеком. И любит подавать иски о клевете тем, кто считает иначе. Поэтому если вы услышите, что Кощеев великий человек, проще с этим согласиться, а не спорить. Ну и чтобы нам не вменили иск о защите чести и достоинства.

— А почему нет доказательств?

— Потому что он все делал чужими руками, — ответил полковник Веселов. — Но это долгая история.

— И что, нет совсем никаких доказательств? — спросил Иван.

— Есть показания Темных магов, но одних показаний для суда мало. Кощеева видели в компании темных магов — но это по тем временам был не порок, а все приказы он раздавал через других лиц. А когда мы наконец схватили Сол, то Кощеева уже мало кто упоминал.

— Ну так может он вообще невиновен? — спросил Кеша, который скорей всего знал о Кощееве больше, чем Иван с Тилем.

— У нас есть видеозаписи, свидетельствующие об обратном, — Веселов тяжело вздохнул. — Чтобы их принял суд, эти записи должны быть надлежащим образом оформлены, а с этим проблема. Мы получали их через агентов окольными путями — доказать, что на них Кощеев сложно, для этого потребует много экспертиз. Тогда мы не стали заморачиваться, потому что он был на тот момент мертв, а нам надо было посадить кучу его последователей — работы хватало. А сейчас это мало кому нужно.

Дверь открылась и на пороге появилась Веселова.

— Вы освободились? Этот маг, который темноволосый, вылетел пулей от вас, даже не попрощавшись.

— Уже да.

— Ужин готов. Прошу к столу.

Иван посмотрел на время. Было шесть вечера — день пролетел удивительно быстро. После ужина, когда Беловы ушли, Кеша потащил его в комнату. Они уже было сели за приставку, играть в космические гонки, как на пороге возник дядя.

— Копейкин пришел, — сказал он тихо.

— Но он же говорил, что завтра? — спросил Иван.

— Он пришел сегодня. Пошли.

На улице уже стемнело, штор на окнах кабинета не было, поэтому за спиной Веселова зияли темные проемы. Окна выходили в небольшой двор и яркой точкой на соседней стене светился одинокий фонарь.

По кабинету, считая шаги и заложив руки за спину, ходил Копейкин. Дядя как-то показывал видео с его участием, но за давностью лет оно поистерлось из памяти. Волшебник был невысок, где-то с дядю ростом и на спине имел небольшой горбун. Как и Веселов, он был лыс, но они, несмотря на некоторое сходство были сильно непохожи. Копейкин выглядел странно: его фигура была массивной, но руки и ноги у него были тонкими, как веточки, красная мантия была лишь до колен, демонстрируя тонкие ноги в черных брюках, — и он напоминал засушенный лист из гербария.

Веселов был обычным. Массивным, но не толстым, с прямой спиной и чуть загорелой кожей. Его лысина отражала свет, в то время как лысина Копейкина скорее его поглощала. Иван ожидал увидеть страшного мага, но эти ожидания не оправдались. Копейкин оказался совсем нестрашным. При виде их, на его губах заиграла легкая и мягкая улыбка и он поздоровался.

— Садитесь, — сказал Веселов. На столе перед ним стояли чашки и чайник, а также лежал чай в пакетиках. К сожалению, только настоящий черный чай — иной, как стало понятно во время обеда, в этом доме не пили.

Они с дядей расположились возле стола, Копейкин продолжил расхаживать по кабинету.

— Ну и что вы нам можете сообщить? — спросил полковник Веселов.

— Пока что немного, — сказал Копейкин. — Винсмарк человек новый, на контакт не идет. В общем, он мне не нравится.

— Вы его в чем-то подозреваете? — спросил полковник Веселов.

— Вам не кажется странным, что один маг прибывает на планету, а через месяц случается нападение на мальчика.

— Если маг идиот, то все может быть, но Винсмарк не производит впечатление идиота, — сказал полковник Веселов. — Скорее наоборот. — Он секунду молчал, не моргая смотря на Копейкина. — Вы готовы его обвинить? Это очень серьезно.

Копейкин поморщился, при его натянутой коже у него это получилось с трудом.

— Я неуверен. С одной стороны, все говорит, что он посредственный маг. С другой, когда дело касается магов, ни в чем нельзя быть уверенным. Кто же, например, знал, что ваш капитан Белов необычайно силен в космическом пространстве, в то время как на планете он пустышка?

— И вы провели хоть какое-нибудь расследование?

— Мы официально расследуем нападение на Темного мага на нашего потенциального подопечного.

— Подопечного? — взъярился дядя.

— Потенциального, — сказал Копейкин. — Мы отслеживаем всех волшебных детей, находящихся под опекой, а таких на Сортаволе немного. Вдруг статус ребенка резко изменится?

Дядя сжал кулаки.

— Я ни на что не намекаю. Просто такие дети — манок для людей с не самыми чистыми намереньями, — пояснил Копейкин.

— Так, хватит. Павел, возьми себя в руки, а вы Вениамин, не позволяйте себе лишних и ненужных намеков. Вы же помните, зачем мы здесь собрались.

Копейкин с явным пренебрежением кивнул.

— Винсмарк — один из подозреваемых и самый перспективный, — продолжил он. — Под подозрением, в первую очередь, все маги, прибывшие на Сортавол в течение последних месяцев. На Сортавол крайне сложно попасть извне, как должно быть вам известно.

— Я расширил бы список до трех лет, — сказал Веселов. — А может быть до пяти.

— Всего за полгода на Сортавол прибыло десять волшебников, это те, кто прилетел и на данный момент находится на планете, улетевших мы не считаем. Трое из них — крайне слабые маги. Но на всякий случай мы их провели, алиби стопроцентное. Еще четверо — дети, прибывшие по части Ордена. Еще двое — древние старушенции, чьей магии хватит лишь для того, чтобы не упасть во время прогулки. Остается Бенедикт Винсмарк, он относительно молод и его магии хватило бы на это представление.

Копейкин прошелся по кабинету. Иван напрягся и вжался в спинку. Сейчас в этом волшебнике мелькнуло что-то жуткое, тоже самое, что было и в Винсмарке.

— Мы, с парочкой мой коллег по учебной части, к слову, прелестные дамы, сегодня с утра обыскали личные комнаты Винсмарка и проверили его компьютер. Вернее, проверили, какие запросы проходили с его компьютера через наш сервис.

— Мне кажется, это не совсем законно, — сказал полковник Веселов.

— Территория Ордена находится вне юрисдикции Сортавола, — сказал Копейкин. — В комнатах мы ничего не нашли, но вот с компьютером все оказалось интересней.

— Вы что-нибудь обнаружили?

— Винсмарк интересовался делами далеко прошлого: войной, Конгломератом и все что есть в ваших и наших архивах.

Веселов пожал плечами.

— Нормальный интерес человека, оказавшегося на Сортаволе.

Он постучал пальцами по столешнице и сказал:

— Мы подозревали Винсмарка. Но месяц — это слишком маленький срок, чтобы подготовится к такому маскараду. На доме Павла висят очень мощные чары, если кто-то, совершивший в недавнем прошлом космический перелет, окажется вблизи их дома, то мы об этом сразу бы узнали. И узнавали, много раз.

— Разве? — спросил дядя.

— Хоть ваше место жительство тщательно скрывается, но раз в несколько месяцев мы отлавливаем возле вашего дома какого-нибудь любопытного магического туриста с другой планеты. Местные маги к вашему дому благоразумно не суются, кроме этих вредных орденских типов.

— Мы невредные, — сказал Копейкин. — Мы просто приглядывали за мальчиком.

— У дома мальчика отметился весь ваш штат. Но нападение вы проглядели.

— Знаете ли, антиволшебных анархистов очень сложно поймать, — сказал Копейкин. — Но после того случая мы утроили бдительность.

— Раз возле нашего дома ошивались орденские, — сказал дядя, задумчиво накручивая локон на палец. — То не могли кто-то из ордена быть к этому причастен?

— Не беспокойся, Павел, мы всех проверили в первую очередь, — сказал Веселов. — Не у одного тебя зуб на них.

— Я бы в первую очередь подозревал бы Копейкина, — сказал дядя и смерил того тяжелым взглядом.

— А я что? В этот день я, Федор и Жанна перебирали старые библиотечные архивы. У меня аж целых два свидетеля.

— Так, давайте без взаимных обвинений, — полковник Веселов хлопнул ладонью по столу. — Орден чист, мы это установили.

— Я бы не стал подозревать Винсмарка, — сказал Копейкин. — Но в один из первых дней он вызвал к себе Федора и в ультимативном виде потребовал ему рассказать все, что он знает о мальчике. А что тот знает? Да ничего не знает. Он десять лет на планете. А также запросил все отчеты по результатам наблюдения за все годы. Складывается ощущение что, про мальчика он знал еще до прибытия сюда.

Полковник прокашлялся.

— Насколько известна эта история в вашей организации?

Копейкин тяжко вздохнул.

— История моего позора известна каждому. Шуму она наделала много. Мы старались не светит фамилию мальчика, но у многих возникает вопрос, почему я такой идиот и они лезут в отчеты.

— А разве нет? — уколол его дядя.

— Все ответственные лица знают, — вздохнул Копейкин, пропуская подколку дяди. — Вам не кажется странным, что сразу после прибытия на Сортавол он стал интересоваться мальчиком?

— Фанат Лесата Ланге? — предположил Веселов. — Ничего удивительного. Вы не представляете, сколько людей среди лиц влиятельных и с доступом к информации, интересуются им. Героическая фигура, а такие личности всегда имеют поклонников. Для многих он стал образцом для подражания.

— Он был мальчишкой!

— Мальчишкой помним его мы с вами, Вениамин, а кто-то хорошо если видел его по телевизору, остальные о нем только слышали. А истории обычно опускают его возраст.

— Это еще не все, — Копейкин вытащил из-за пазухи несколько смятых листков бумаги и положил их на стол. Сергей Веселов взял их стал внимательно читать. Иван впервые видел текст, напечатанный на обычной бумаге. На такой бумаге они рисовали в школе, но чтобы печатать на ней текст, конечно существовали бумажные книги, но они стоили денег и довольно приличных.

— Это его биография. Не находите, что она слишком подробная. Даже моя биография, а я в два раза старше этого Винсмарка, намного короче.

— Видно, что он летал с планеты на планету. По названиям планет я могу судить, что это какие-то совсем маленькие представительства вашей организации.

— Не бывает столь подробных биографий, — продолжал Копейкин. — У обычных магов. Она слишком скучная.

— В его жизни не случалось ничего особенного, вот он и решил документировать каждый свой шаг, чтобы выглядеть солидно, обычное дело, — ответил Веселов.

'И этого человека называют параноиком? — подумал Иван. — Для параноика он слишком логично рассуждает. А вот Копейкин точно параноик'.

— Вы слышали его речь — он говорит на чистейшем сортавольском. А вы видели, на какой планете он родился. Это глушь...

— Это глушь наша бывшая колония, — сказал Веселов. — Да, они находятся далеко, и порвали с нами связь двести лет назад. Но Пасай как был, так и остается планетой с крупной сортавольской диаспорой, и выходцы оттуда говорят на нашем языке очень хорошо. Мне приходилось сталкиваться с некоторым оттуда, — он презрительно поморщился. — Они были бандитами, но приличные семьи, я думаю, там тоже существуют.

Копейкин начал жестикулировать и начал быстро говорить.

— Там нет генетической регистрации. Территория планеты поделена между несколькими государствами и там идет война уже почти сто лет. Документам с той планеты доверять нельзя, они в половине случаев поддельные.

Иван слышал про Пасай-Теро, планету когда-то бывшую сортавольской колонией. Увы, ее заселяли не только сортавольцы, но и представители других космических государств. Однажды планета решила отсоединиться. Там была полностью независимая эко-система (это означало, что ресурсов на планете хватало, чтобы обеспечить население питанием и всем необходим), а население превышало пять миллиардов, поэтому планета получила независимость. Это называлось 'правом самоопределения колоний'.

— Бедность, нищета, война, болезни, гонения на магов. У нашего Ордена там очень много работы, — Копейкин вздохнул.

— Вы сами перечислили причины, по которым любой нормальный человек и волшебник удерет с этой планеты при первой же возможности, — Веселов рассмеялся. — Я вижу по списку планет, что он менял одну дыру на другую и Сортавол это единственное приличное место в этом списке. Винсмарк еще достаточно молод, чтобы обзавестись семьей. Сколько ему там, девяносто? Возраст еще терпимый. Думаю, что через год его окрутит какая-нибудь одинокая сортавольская волшебница и он останется у нас навсегда.

Копейкин выхватил у Веселова листки бумаги и принялся судорожно их смотреть.

— Я думал, что ему восемьдесят лет.

— Ему девяносто. На Пасае чуть другой календарь, сейчас Винсмарку девяносто, а значит вы старше всего на семьдесят лет. А не в два раза.

Копейкин тяжело вздохнул, наверное, с математикой у него было не очень. Или он просто невнимательно читал.

— А еще у него нет алиби на момент нападения.

Сергей Веселов посмотрел на него с любопытством.

— Как сказал капитан Белов сегодня днем в этом кабинете, могли бы начать с этого.

— По словам Винсмарка, он не выходил из своей комнаты, потому что у него болела голова. Единственный свидетель, наша врач, с которой разговор по видеосвязи и все. По камерам он никуда не выходил, но я точно знаю, что из комнат главы ордена есть тайный ход в пещеры.

— И что вы хотите сказать? — спросил дядя. — Что он спустился в пещеры и телепортировал к нашему дому?

— А потом, вместе с Агафонов и Титовым отправился на собственное место преступления? — добавил Веселов. — Даже если предположить, что Темный маг вначале провел разговор с Иваном, а потом наложил на них усыпляющие чары, то мага в запасе было всего лишь час-два. Как вы понимаете, с телепортацией надо рассчитывать время получше. А телепортировать из подземелий — это верх идиотизма.

Копейкин покачал головой.

— В подземельях есть стоянка гипер-такси. Он мог спуститься, взять машину слетать обратно и вернуться. Главе ордена не надо никого уведомлять.

— В гипер-такси остаются данные.

— У нас рутированные машины, — сказал Копейкин. — Глава ордена может без проблем стереть все данные.

Веселов вздохнул.

— Теперь я знаю, что по планете рассекают гипер-такси с рутированным доступом.

— Увы, это правила ордена.

— Ладно, Копейкин, — сказал дядя. — Я понимаю, что вы хотите подсидеть Винсмарка, но не с нашей же помощью.

Полковник Веселов выпрямил спину и сжал одну ладонь в кулак.

— Последний аргумент, который я готов выслушать.

— Он почти не применяет магию. Как видите, он отказался стирать память детям, мне кажется, что он просто не владеет этими чарами. Магию он старается не использовать. Вообще. Недавно был случай. Мы держим в Ордене небольшой питомник земных кошек. Когда в питомнике были дети, один котенок испугался магии и залез на дерево. Очень высоко. А как вы знаете, снять котенка с дерева непростая задача, потому что он сидит крепко вцепившись в древесину, а с детьми в тот момент был старый и слабый маг, Колосов, вы его знаете. Дети увидели проходящего мимо Винсмарка и попросили помочь. Глава ордена никогда не отказывает подопечным в таких мелких просьбах. Но он посмотрел на котенка, а потом велел найти Эльзо и заставил того снять котенка с дерева. Брать себе учеников из старшекурсников он тоже отказывается.

— Если он слабый маг, то вряд ли он мог устроить весь этот цирк, — сказал Веселов. — Вы уже определитесь, либо он слабый маг и ничего не умеет, либо сильный маг и все это затеял.

— Чтобы устроить этот цирк, много магии не надо, — сказал Копейкин. — Это способен любой старшеклассник или первокурсник.

— Проблема — есть некоторые нюансы, о которых ваш орден не знает, которые указывают на то, что перед нами маг уровня Сола Конгломерата, — признал Веселов. — Много ли вы знаете о нападении?

— Я читал отчеты.

— В этих отчетах опущены некоторые детали, — сказал Веселов.

— Вы не можете так делать.

— В некоторых случаях закон позволяет так делать, — он бросил взгляд на дядю. — Рассказать ему или нет?

— Как хочешь, — сказал дядя. — Но может Иван тогда уйдет?

— Тогда я тоже уйду, — сказал Копейкин.

Со стороны стола послышался тяжелый вздох.

— Мальчик будет гостить в моем доме еще три дня, они будут общаться с Кешей и думаю, через два часа он все и так узнает.

— Что узнаю? — испуганно спросил Иван.

— Про васильки.

Копейкин резко остановился.

— Васильки?

— Что это означает? — спросил Иван. Дядя покачал головой.

— То что тебе стирали память. Давным-давно, когда в магическом мире было много сильных магов, то многие становились жертвами стирания памяти. И тогда какой-нибудь доброхот подкидывал жертве букет этих полевых цветов. Прямо об этом факте обычно не говорили. Это считалось неприличным, а вот намекнуть там образом дозволялось.

— Так почему мне стерли память? — спросил Иван, уже понимая, какой будет ответ.

— Тебя избили, и серьезно, — сказал дядя. — Тело-то вылечить не проблема, а вот психику уже сложнее. Поэтому мы пошли наиболее простым путем — тебе просто стерли память. Я очень рад, что Винсмарк отказался стирать вам память — второй раз стирать память за короткий срок очень опасно.

— Еще более опасно знание, что мальчику стирали память, — сказал Копейкин. — Если я вас правильно понял, это Темный волшебник угрожал ребенку?

Веселов кивнул.

— Все верно.

— Он мне не угрожал! — воскликнул Иван. — Он был вежлив.

— На самом деле он угрожал, но не тебе, а нам, — сказал Веселов. — Есть темные заклинания, которые резко возвращают память. Ребенка это может убить. Фактически, он тогда сказал, что если тебя не возьмут в школу, то он тебя убьет.

Иван даже не знал, что сказать. Эта новость была слишком неожиданной...

— Но он... он...

— Не выглядел столь угрожающим? — Веселов мягко улыбнулся. — Не все маги выглядят страшно на первый взгляд.

— Поэтому вы и решили взять его в школу? — спросил Копейкин.

— Только поэтому. А теперь ответьте мне на вопрос, зачем вы заставили участвовать в нашей беседе мальчика?

Копейкин вздохнул.

— Я хотел определить, есть ли у него магические способности. Увы, на первый взгляд, это сделать нельзя, поэтому мне требовалось наблюдение.

— И что скажите? — спросил Веселов.

— Ничего не скажу, — Копейкин вздохнул. — Следы пребывания в космосе я ощущаю до сих пор, а магия... Не могу быть уверенным точно. Она есть, но магический потенциал я определить не в состоянии. Хотя если мальчика начать учить, то думаю, можно будет говорить более определённо.

— Насчёт учить, это к Винсмарку, — сказал Веселов. — Вы же знаете, какие условия он нам поставил.

— Я с ним обязательно поговорю, — сказал Копейкин.

И распрощавшись, он ушел.

Веселов посмотрел куда-то на потолок и вскоре к ним присоединился Титов, который, как понял Иван, все это время находился в той тайной комнате наверху. Наверное, чтобы не мешать Копейкину, ибо Титов тоже тогда присутствовал на космической станции.

— Мне говорили, что твоя паранойя выросла за эти годы, — сказал дядя. — Такое ощущение, что тебя подменили темные маги.

— Она на месте, тебе не стоит беспокоиться, Павел, — Веселов побарабанил пальцами по столу. — Нам не стоило соглашаться со всеми аргументами Копейкина, не спорю, многие из них интересные. Я не соглашался и он нам рассказал больше чем хотел. Гипер-такси с рутированным доступом — это интересно.

— А почему интересно? — спросил Иван, почему-то он был уверен, что эти взрослые не станут игнорировать его вопросы, как это бывало в школе или в гостях у одноклассников.

— Ты видел на улицах гипер-такси? — спросил Веселов и мягко улыбнулся.

Иван смутно напряг память. Иногда он видел припаркованные серые машины с зеркальными окнами и шашечкой такси наверху. Они всегда стояли и никогда не ехали. Однажды, он видел, как гипер-такси отъезжало — оно просто растворилось в воздухе.

— Потому что это дорого, — не дожидаясь ответа, произнес Веселов. — И официально владеть машинами с гипер-движком нельзя.

— Но почему?

— Потому что это как телепортация — сказал Титов. — Небольшая ошибка — и окажешься, нет, не в магме, а в пустыне, а это может привести к гибели. Поэтому у всех гипер-такси единый центр управления, который контролирует их перемещения.

— Может Ивану пойти? — предложил дядя.

— Пусть остается, — сказал Титов. — Речь идет от Винсмарке, чем больше он будет знать, тем лучше — неизвестно, что этот маг выкинет в следующий раз. Тем более, он и так уже много знает, а мое заклинание не даст ему многое рассказать.

— Вы меня заколдовали? — спросил Иван.

— Для твоего же блага.

— Это сработает, если Винсмарк не умеет читать мысли, — сказал дядя.

— Он не умеет, — сказал Веселов. — А если ты говоришь про то, что он знал, что мальчику стирали память — так я его об этом предупредил. И это сработало, он отказался стирать детям память.

— Если он это вообще умеет делать, — сказал Титов. — Пока что это нам на руку.

Веселов побарабанил пальцами по бумагам, что Копейкин оставил на столе.

— Биографию Винсмарка я внимательно прочитаю. Может, будет намек на его реальные способности.

Титов взмахнул ладонями и бумаги прилетели к нему. Минут пять он их внимательно изучал.

— Что сказать, получить информацию с этих планет будет сложно, — сказал Титов. — Только если использовать внешнюю разведку, для чего у нас нет никаких ресурсов.

— Все так плохо?

— С половиной этих планет у нас нет дипломатических отношений, многие были разорваны еще триста-четыреста лет назад, когда на Сортаволе устраивали очередное гонение на магов, — Титов тяжело вздохнул. — До войны их восстановить не успели, а война порывала последние экономические связи с той частью галактики. Они решили, что обойдутся без нашего дерева, чем допустят инфильтрацию темных магов на собственные планеты.

— А что такое инфильтрация? — спросил Иван.

— Тайное проникновение, — объяснил дядя. — Иван, иди-ка ты спать. Уже поздно.

— Пусть остается, — сказал Веселов. — Я хочу еще кое-что обсудить.

Дядя вздохнул.

— Что?

— У тебя есть подозреваемые? — догадался Титов.

— Двое или даже трое, — ответил Веселов, поглядывая на дядю, тот молчал.

— И ты их арестуешь? — спросил Титов.

— Всенепременно, когда появятся доказательства, — улыбка Веселова стала злой, как у волка, который почуял добычу.

— И кого же ты подозреваешь? — спросил дядя.

— Тебя, Паустовского и Титова, — Веселов улыбнулся.

— Что? — воскликнул дядя и слегка подпрыгнув на стуле.

Веселов грустно улыбнулся.

— Ты сомневался, параноик я или еще нет. Так вот, я все еще старый параноик, а мотив есть только у тебя. Кто больше всего хотел отдать мальчика учиться в магическую школу?

— Ну я хотел, но подумай, как бы я это организовал? — голос дяди звучал чуть взволнованно, скорее от удивления, чем из страха.

— Вместе с Паустовским. Он проживает в какой-то сотне километров от вас. Магических способностей у него хватает. Он не умеет читать мысли, но идею про васильки мог подкинуть ему ты.

— Я даже не знал, что он живет где-то рядом. И даже если бы мы гипотетически встретились, то я не был стал говорить ему о том, что Ивану стирали память.

— А потом вы просто случайно встречаетесь в автобусе.

— Ну всякие совпадения бывают, — сказал дядя. — Потом я капитана Белова встретил и твою невестку.

— Это как раз не удивительно, — сказал Веселов. — Новость о Темном Маге заставила многих возвращаться с Большой земли раньше, чем обычно, — сказал Веселова. — А вот встреча с отшельником в автобусе — это уже подозрительно.

Титов молча мерил дядю и Веселова взглядом.

— Это случайность, — сказал Титов. — Автобусы в тех краях ходят не так часто. И к тому же на дом Паустовского кто-то напал, содрал чары и украл телефон. Не думаешь, что это он сам все сделал?

— Я же говорю, что подозреваю тебя.

— Это уже слишком, — сказал дядя. — К Паустовскому приходили из полиции и он решил поехать. Мы уехали через шесть часов после нападения. К нему приехали ночью и под утро он решил отправиться в путь.

— Все верно, — согласился Веселов. — Но странно.

— Я понимаю, что ты подозреваешь меня, — сказала дядя. — Но Паустовский, это же кристально честный человек. Честнее я людей не знаю. Ты параноик.

— Все как всегда, — Веселов довольно улыбался. — Зайдем с другой стороны. Какая мотивация у Ордена?

— Забрать мальчика, — ответил дядя.

— Они могут его забрать и без этого цирка. Им достаточно потыкать на твой статус инвалида-дворника и опека с радостью лишит тебя опеки. Винсмарк — свалившийся на нас как снег на голову — будучи приезжим он будет первым подозреваемым. Копейкин,как видите, он сомневается в магических способностях ребенка, и того, что мальчика отдадут в Первую магическую школу, он ничего не выигрывает. Даже скажу больше, именно эту школу Копейкин обходит стороной.

— Почему? — спросил Иван.

— Скажем так, с этим местом у него связаны некоторые неприятные воспоминания.

— Возможно мальчику стоит уйти? — вновь предложил дядя.

— Пусть остается.

Иван вжался в кресло. С одной стороны ему было дико любопытно, с другой он точно был уверен, что дядя не причём.

— У каждой магической школы свое начало учебного года, — сказал Веселов. — Темный маг очень удачно напал как раз за пару дней до открытия нового учебного года именно в этой школе.

— Но причем здесь я? — спросил дядя. — Я старый больной инвалид, работающий дворником и избегающий контактов с магами.

— Паустовский мог помочь тебе по старой дружбе, а Титов вас обоих прикрывать.

Иван сидел в легком шоке. Василиса всегда говорила, что обвинениями просто так не раскидываются, особенно полицейские, но Сергей Веселов спокойно обвинял и дядю и Титова, который, был могущественным магом — и они никак не реагировали, словно это было в порядке вещей или не всерьез. Иван еще раз убедился, что все взрослые очень странные люди.

Повисла пауза.

— Сергей, ты это всерьез? — спросил дядя.

— Я более чем серьезен, — ответил Веселов. — Паустовского видели в городе незадолго до нападения.

— А с Паустовским ты говорил? — спросил Титов.

— Он исчез. Приехал в Антарес и исчез. Наверное, заныкался в катакомбах, а оттуда отшельника недостанешь, — Веселов невесело рассмеялся.

— Ты же знаешь отшельников, — сказал Титов. — Если он захотел спрятаться, то мы его не найдем.

— У Паустовского борода и он старый, — сказан Иван. — А тот волшебник был без бороды.

— Он был в маске, а накинуть чары иллюзии — это очень легко, — Титов провел ладонью над подбородком и борода исчезла, обнажив чистую кожу. — Конечно, это иллюзия, потому что у меня есть шрамы.

Он взял чашку с уже остывшим чаем и вылил себе на бороду и воздухе кусочками стала проявляться борода.

— Иллюзии не переносят воды, — сказал Титов. — Как видишь, это совершенно несложно.

Он щелкнул пальцами и борода появилась вновь, а следы от чая исчезли.

Иван не понял, как это случилось, но он вспомнил одну важную вещь. И сейчас это могло помочь оправдать дядю.

— Я видел как кто-то мне заглядывал в окно, это было около двенадцати перед днем нападения, — сказал Иван. Тот день было сложно забыть, именно тогда дядя и тетя Эля вели тот памятный разговор.

— А вот это уже интересно, — сказал Веселов.

— Я проверял — чары не реагировали, — сказал Титов. — Василиса смотрела камеры — и ничего не увидела. Ваша нейросеть что-то писала, но как понимаю, она дает слишком много ложных срабатываний.

Веселов молча достал свой планшет, а на противоположной стене заработал экран, сливавшийся до поры до времени с обоями на стене.

— Да, нейросеть срабатывает ошибочно, но зато мы знаем, когда примерно искать.

На экране появилось изображение их дома. Была ночь и деревья тихо прокачивались, время в углу экрана показывало около двенадцати часов ночи.

— Камера перед вашим домом снимает изображение со скоростью около тридцати тысяч кадров в секунду, конечно, это мало, но я надеюсь, что хоть что-то она поймала. На экране появилось кучу маленький окошек и изображение задергалось, став из цветного черно-белым.

Минут десять взрослые смотрели не отрываясь на экран — изображение дрожало и слегка менялось, но ничего не происходило. Нейросеть что-то искала — раньше Иван видел такую технологию только в кино, но сейчас она была работала. В кино обычно находили все быстро и сразу, но в реальности это было намного дольше.

— Может бы зря мы здесь сидим? — дядя зевнул. — Ваша нейросеть показывает время уже хорош после двенадцати.

— Мы не знаем, сколько он мог ошиваться возле вашего дома.

— Если кто-то вообще был, — сказал дядя. — Мальчику могло показаться. Мне тоже иногда кажется. Но я травмированный войной человек и это нормально.

— Ну-ка назови время, когда тебе что-то казалось.

Дядя отмахнулся.

— Не забывай, я старый параноик. И две большие разницы, следят за мальчиком или за вами обоими.

Со стороны кресла, где сидел дядя — раздался тяжелый вздох.

— Две недели назад, примерно, — был день и мел улицу, — признался дядя. — Вокруг были люди, вдруг мне показалось, что мимо меня кто-то прошел в темной мантии. Я отшатнулся, знаешь, такие штуки способны вызвать кучу неприятных воспоминаний. — Он вновь вздохнул, словно ему не хватало воздуха. — Баба Шура, вы ее не знаете, наша соседка по подъезду, как раз кормила диких лесных кошек, она меня спросила, что случилось. Ну я сказал, что мне показалось, что что-то прошло мимо. Она сказала, что ничего не заметила. Да и лесные кошки, вы знаете, что они убегают при виде магов. Это не домашние земные, которые ее худо-бедно еще терпят.

Титов прокашлялся, а его ладонь задумчиво поглаживала бороду.

— Я вынужден вам признаться. Не все чары, наложенные на ваш дом — светлые. Есть и парочку темных заклинаний — например, я всегда узнаю, если к дому приблизится волшебник. Любой волшебник. Темный, светлый, без разницы — эти чары были способны выявить даже Лесата Ланге, будь он жив, или мага аналогичного по силе.

— А они есть? — спросил дядя. — Такие маги?

Титов вновь погладил бороду.

— Встречаются, но не у нас. Они часто ведут скрытый образ жизни и не высовываются за пределы своих планет.

— И почему я не удивлен, — сказал дядя.

— Естественно, у этих чар ограниченный круг действия — тридцать метров от вашего дома, на большее у меня не хватило сил, — сказал Титов. — В темной магии я не силен. Но они не пропустят никого мимо себя, так чтобы я об этом не узнал.

— И кто же придумал это чудо-обнаруживающие заклинание? — спросил Веселов.

— Какой-то темный маг. Книга была старая, без имени автора, — сказал Титов и Иван почему-то понял, что тот лукавил.

— И зачем ты это сделал? — спросил дядя.

— Темные маги, даже самые слабые — способны вычленить это заклинание. И благоразумно обходят твой дом. Ну а заодно это хорошее предупреждение для тех, кто хочется поквитаться с тобой. Хотя камеры и суб-пространственные сканеры тоже могут с этим справится.

— Когда, ты говоришь, видел эту тень, — спросил Веселов, не слушая Титов. — И где?

— Примерно две недели назад, это было вдоль Дубровой улицы.

Половник вздохнул и принялся нажимать что-то на планшете.

— Лесные кошки говоришь?

Планшет слабо пискнул и поиск остановился. На экране сияла темная фигура на фоне окна в его спальню. Иван аж вздрогнул. Он не был уверен, что видел этого человека, но фигура был смутно похожей на ту, что заглянула тогда в его окно. Человек был высок и облачен в абсолютно черную мантию, с огромным капюшоном, скрывавшим лицо. Рукава у мантии были широкими, а из них выглядывали руки в черных перчатках. На ногах было что-то типа сапог, а мантия внизу напоминала что-то вроде широких штанин, или просто расширялась книзу, увы, это на темной картинке различить не получалось. Единственное, что выделяло человека, огромный серебристый пояс, обхватывающий фигуру по центру. Цвета на картинке были едва выражены, но Иван почему-то был уверен, что пояс именно серебристый.

— Что это? — спросил Титов.

— Человек в маскировочном костюме, — пояснил Веселов. — И сильный маг в придачу.

— Я впервые такое вижу, — сказал Титов. — Насколько мне помнится, в войну такое не использовали.

— Они исключительно дороги и на нашей планете не используются, — сказал Веселов. — Во время войны на планету везли три штуки, насколько мне известно, но все обладатели вскоре сгинули в Сортавальских лесах.

— Он и запахи блокирует? — спросил дядя.

— Он все блокирует. Его невозможно засечь никаким образом, только высокоскоростной камерой, которая ловит невидимок, — Веселов вновь побарабанил пальцами по планшету, изображение на экране чуть задергалось. — Однако, этому костюмчику нужна еще и хорошая начинка, а именно маг, умеющий сводить свои магические способности в ноль. Иногда, на доли мгновений — масскировка спадает и их можно засечь.

Он вывел на экраны другие изображение, от тепловизора, — дом светился мягким синим и желтым светом, сквозь стену поглядывала маленькая красная фигура — это был Иван. Следов волшебника в мантии не было.

— Ладно, обмануть тепловизор это ничего не стоит, — сказал дядя. — А что говорит сканер субпространства?

Изображение сменилось на темно-синее поле, расчерченное в клетку. В верхней части экран было разброшено что-то вроде цветных конфетти.

— Что это? — спросил Иван.

— Чары, наложенные на ваш дом, — сказал Титов. Веселов щелкнул на планшете и появилось схематичное изображение дома с двумя лежащими фигурами.

— Я думал, детекторы магии отключены, — сказал дядя.

— Они переведены в режим 'без уведомления'. Радиус действия у них все равно невелик и уличные недотягивают, — ответил Веселов. — И, как видишь, магии у мальчика не особо много.

— Давайте вернемся к мантиям, — сказал Титова, уводя дядю и Веселова от больной темы. — Почему я про них не знаю.

— Их было всего три штуки, — сказал Веселов. — Я не стал тебя уведомлять, потому что тогда, поверь, было не до того. Двое магов быстро погибли. Один свалился в овраг и сломал себе шею, в этом штуке оказалось очень сложно перемещаться в лесу, даже для мага. Второй решил его снять и встретил волков. Третий — третьего я так и не нашел, но преступлений, которые он мог совершить не было. Или он тоже погиб либо благоразумно не пользовался этой штукой.

— Или она сломалась, — сказал дядя.

— Все может быть, — сказал Веселов.

— А как его звали? — спроси Титов.

— Марк Тиберий Смирнов, он из буранцев, — ответил Веселов. — Сведений о нем у меня нет.

— Насколько мне известно, он еще жив, — сказал Титов. — Но из лесу носа не кажет уже давно.

— У вас есть подозреваемый? — спросил дядя.

Веселов покачал головой.

— Марку Тиберию, как Титову, почти сто пятьдесят лет, он ушел в лес еще за пару лет до рождения Лесата Ланге. Сомневаюсь, что он вот так взял и вылез в цивилизацию. А вот подарить мантию он мог. Тогда у нас примерно десять подозреваемых.

— Или ее у нее украли, — сказал Титов. — Не каждый отшельник будет обращаться в полицию.

— А может этот костюм привезли на планету недавно, — предположил дядя.

— На Сортавол ничего подобного нельзя ввезти. Мы досматриваем вещи даже дипломатов, если вам интересно, то вещи Винсмарка тоже досматривали. Во-вторых, — Веселов прокашлялся. — Такие костюмы стоят как космический корабль. — У конгломерата были такие деньги, а вот у нынешних темных магов их нет.

— Значит, все опять упирается в отшельников, — Титов вздохнул. — Нам нужно найти Паустовского.

— Только я думаю, что Паустовский не имеет отношения в к этому магу, что заглядывал в окно, — сказал Веселов. — О таких штуках на Сортаволе знает не так много людей, и ты и Паустовский в эту категорию не входят. Тем более Паустовский подходил к вашему дому абсолютно не скрываясь.

— Ты говоришь так, словно он виноват, — сказал Титов. — У нас есть таинственный маг, появившийся у дома в ночь перед нападением. Тот же таинственный маг мог украсть у Паустовского телефон. И этот же маг скорей всего совершил нападение.

— В этих действиях нет логики, — сказал Веселов. — Имея такую мантию нет смысла вламываться в хижину Паустовского и сдергивать чары, можно тихо зайти и взять телефон — Паустовский бы решил, что его потерял, а как известно, телефоны отшельников не отслеживаются. Если бы маг собрался напасть на мальчика, то он не стал бы заглядывать в окно, чтобы его не увидели и не запомнили.

— Человека в этой мантии не будет видно, да? — спросил дядя.

Веселов покачал головой.

— Этот костюм от приборов, но не от человека. На близком расстоянии, если объект неподвижен, то человек будет видеть темное пятно. А сколько там от кровати мальчика до окна?

— Не больше метра, — сказал дядя.

— Не удивительно, — сказал Веселов. — Это совсем рядом.

— Но зачем магу заглядывать в окно? — спросил Титов.

— А зачем нападавшему магу заглядывать в окно? — спросил Веселов.

Титов не ответил.

— С помощью чар он и так способен 'увидеть' ребенка сквозь стену, — продолжил Веселов. — И, более того, имея такие возможности — он может следить за мальчиком хоть круглые сутки, но тогда ему не нужно заглядывать в окно. А раз заглянул, значит у этого мага исключительно мало времени и он мог приди лишь этот вечер. Дай догадаюсь, Павел, ты видел эту тень в субботу?

Дядя с удивлением уставился на Веселова.

— Но как, я же не называл дату?

— Ты был на работе, следовательно, мальчик был в школе. В школу маг не мог пойти, там много людей, а значит его могли заметить. Если пару человек увидят расплывчатую темную тень — то это уже повод бить тревогу. Маг хотел увидеть мальчика, а в субботу у всех школьников официальный выходной.

— У меня по субботам дополнительные занятия по математике, — сказал Иван.

— Волшебник скорей всего покрутился возле вашего дома, не увидел тебя, случной столкнулся с Павлом и отправился восвояси. Поэтому в следующий раз он явился около двенадцати ночи, чтобы точно застать мальчика.

— Как-то глупо это все звучит, — сказал Титов. — Ты уверен, что у него мало времени?

— Это единственная причина, по которой объясняет, зачем он совал нос в окно мальчика. Он зачем-то хотел его увидеть. Там силовые решетки, чувствительные датчики — он очень рисковал быть обнаруженным, а раз он пошел на такой риск — значит, у него не было времени ловить мальчика в другом месте.

— Но темный маг следил за ним, — сказал Титов.

— Мы с тобой определись, что на подготовку нападения нужен как минимум месяц, чтобы выяснить, куда мальчик ходит, с кем общается, это если исключать мою версию с Павлом и Паустовским, — сказал Веселов. — Никто не будет в канун нападения лезть к дому, рискуя быть замеченные.

— Что ты хочешь сказать, что это разные маги? — сказал Титов.

— Это три разных мага, — ответил Веселов. — Первый украл телефон Паустовского. Второй — наблюдал за мальчиком. Третий — напал на мальчика. Не исключено, что первый и третий могу быть одним лицом, но мне кажется это маловероятным.

— А я думаю, что один маг, — сказал Титов.

Вместо ответа Веселов посмотрел на часы.

— Думаю, нам пора спать. Обсудим это потом. А с тобой, Павел, я хотел бы поговорить отдельно.

Дядя молча кивнул и на этом разговор закончился.

Глава 6. Антарес

Утром настроение было паршивым. Это заметила мама Кеши, когда накладывала им завтрак. Она спросила, что случилось, и Иван рассказал про вчерашний разговори.

— Ну что ты хочешь, мой дед известный параноик, — ответил Кеша и с невозмутимым видом принялся есть овсяную кашу с клубникой.

— Не воспринимай это всерьез, — сказала Веселова. — Мой тесть любит всякие теории. Когда Кеша выкинул тот странный трюк и пролез на борт космического корабля, он решил, что кто-то внушил ему такую мысль, а потом стер память. И подозревал всю свою и мою родню.

— Даже бабушку подозревал, — добавил Кеша. — После этого она обидела на него и уехала от нас. Бабушка была очень вредной и поэтому я даже не расстроился.

Он скорчил рожу.

— Свою жену, — сказала Веселова. — Это глупость, Титов не нашел никаких следов вмешательства, а столкновения с суб-пространством способно вызывать естественную легкую амнезию. Просто мой свекр параноик. Кеша, и не говори плохого про бабушку, она тебя любит.

— Она из архаиков! С этим дурацкими манерами... то нельзя, это нельзя, мальчики так себя не ведут. И зачем дедушка на ней женился?

— Хватит, — сказала Веселова. — Я не намерена это слушать. А ты, Иван, не беспокойся, все будет хорошо.

Иван задумчиво помешал кашу с клубникой. От слов мамы Кеши стало чуть легче на душе.

— Он человек и занимается магическими преступлениями, — сказал Кеша. — Если маг убьет кого-то с помощью магии, то окажется в тюрьме на всю жизнь. Или, в самом плохом случае, его вышлют в колонии и казнят. Поэтому маги изощряются, пытаясь замаскировать преступления под обычные, а убийства — под естественную смерть.

— Проще говоря, нужно иметь очень специфическое мышление и опыт, чтобы расследовать такие дела, — сказала Веселова.

— Василиса вроде твоя сестра, — неожиданно вспомнил Кеша. — Разве она никогда не рассказывала о моем деде? Они уже года три как работают вместе.

— Она вообще о работе не говорит, — сказал Иван.

— Все ясно, — сказал Кеша.

Кухня Веселовых была вся белой и огромной. Мама Кеши, в розовом спортивном костюме, юлой крутилась по кухне, готовя завтрак себе. Иван медленно ковырялся в каше, она была на удивление вкусной, но аппетита не было, и разглядывал серый пол, по которому ползал маленький робот-пылесос.

— Тебе не нравится каша? — спросил Кеша.

— Просто аппетита нет, — признался Иван.

— Не беспокойся, твоего дядю никто не арестует, — сказала Веселова. — Потому что мой свекр несет полную чушь.

Иван вздохнул и принялся есть кашу, оглядывая кухню. Белые кухонные шкафчики, белый стол, белая барная стойка, располагавшаяся между двумя белыми шкафами — здесь все было белым и кристально чистым. Под табуретом — высоким и белым, проехал жужжа робот пылесос. Иван слышал, что маги не любили роботов и робототехнику, но он не знал, насколько это правдивой была эта информация или же семья Веселовых была исключения.

Белая дверь открылась и на кухню вошел человек. Это был высокий мужчина с короткой стрижкой и смутно знакомым лицом. На нем была клетчатая рубашка и синие брюки, он поставил на барную стойку пакеты с продуктами — от них пахло овощами и мясом. На носу человека красовались очки в тонкой оправе, такие же как у Кеши.

— Дорога, ты говорила с нашим сыном о том прошествии? — спросил он и Иван тотчас узнал этот голос — этот был тот гвардеец, что вез книгу вместе с Василисой. всё-таки очки были способны изменить внешность.

— Еще нет, — ответила Веселова. -Твой папа притащил работу домой и выставил всех наших помощников в очередной раз.

— Понятно, — вздохнул гвардеец и посмотрел на Ивана. — Вижу, ты меня узнал. Будем знакомы — Василий Веселов.

— Что случилось, пап? — испуганно спросил Кеша.

— Ты понимаешь, что своей ненавистью к буранцам, ты подставляешь нас с мамой? — сказал Василий Веселов. — В лучшем случае нас просто уволят с работы. В худшем — лишат родительских прав и тебя заберет сиротский орден.

Кеша фыркнул.

— Никто меня не заберет, у меня есть дедушка и кучу родни.

— Ты плохо знаешь нашу опеку, при малейших намеках на противоправное поведение детей отдают в орден. А твоя ненависть к буранцам — это уже серьезное нарушение закона. В аэропорту этого не заметили, все отвлеклись на книгу. Но в следующий раз это не пропустят мимо.

— Но дедушка говорил, что буранцев надо опасаться! — сказал Кеша.

— Потому у дедушки много врагов среди высшей буранской аристократии. Но не среди простых буранцев. И точно уж не капитан Белов.

— Мы с твоим отцом подумали, — сказала Веселова, — и решили, что отдадим тебя в школу. Домашнее обучение на тебя плохо влияет.

— Но у меня слабое здоровье.

— Здоровье у тебя уже нормальное, — сказал Василий. — Мы говорили с врачами.

— Не хочу в школу.

— А еще сегодня мы отправимся на прогулку в Нижний город, вместе с капитаном Беловым, — сказала она. — И попробуй только вести себя плохо...

Василий строго посмотрел на Кешу.

— Если хоть что-то случится, я лично возьму тебя за руку и отведу в сиротский орден. Думаю, Бенедикт Винсмарк тебя заберет.

Кеша стал красным, как спелое яблоко, и ничего не сказал, а Иван подумал, что родители не всегда могут быть добры к детям.

Беловы пришли через полчаса — капитан и Тиль. На этот раз тот был одет скромнее, вместо красного пиджака и зелёных брюк на нем был обычный серый костюм. На капитане были темные брюки, идеально начищенные ботинки и приталенное бежевое пальто. На улице наверняка было холодно, поэтому Иван поднялся наверх и взял куртку. Беловы так и остались в прихожей.

Капитан Белов повел носом, словно принюхиваясь.

— Неужели эту гадость принесли к вам в дом?

Алиса Веселова с грустным видом кивнула.

— Это временное пристанище, пока Агафонов не получит все разрешения. В институте магии ее оставлять было нельзя, она начала кидаться на сотрудников.

— Все так плохо?

— Одну из ученых Книга выкинула из окна. С шестого этажа. Защитными чарами та воспользоваться не успела, — сказала Алиса.

— Насколько сильны повреждения? — капитана стал серьёзным.

— Она труп. Нет, конечно, коллеги ее сумели спасти, но по факту полученные повреждения соответствуют смерти, если бы не Удерживающая магия, то был бы ей трупом. Хоть Свистунова и выжила, но по документам это будет считаться убийством, вы же знаете каков порядок, Книгу признают особо опасным артефактом.

— Пап, а что такое Удерживающая Магия? — спросил Тиль. —

— Это из раздела высшей магии, — сказал капитан, — институтская программа. — Тебе это пока знать не надо.

— Эта магия позволяет возвращать людей с того света, — сказал Кеша, который стоял на верхней лестничной площадке, но, без сомнения, разговор слышал.

— Позволяет не отправиться им туда окончательно, — поправил капитан с улыбкой. — Но это требует определенного магического таланта и силы.

— Так мы идем или нет? — спросил дядя, появившийся за спиной Кеши. — Уж что-то, но мне не хочется находиться в одном помещении с этой книгой, а тем более слушать разговоры про медицинскую магию. Простите, но лично для меня это влечет уйму неприятных воспоминаний.

— Но почему? — бестактно спросил Кеша. Ивану в первые захотелось его треснуть. Дядя очень не любил разговоров про войну.

— Потому что вытащить с того света могут лишь в специальных больницах, а на нашей планете их всего три штуки. Их скорые могут долететь в любую точку планеты — но за один час. Магов обычно настолько не хватает. Много хороших людей погибло оттого, что у волшебников просто закончились силы.

— У этой магии есть ограничение — не более одного часа, — ответила Алиса. — Для магов уровня Титова или Ланге. Меня или любого мага едва ли хватит пятнадцать минут.

— Но разве Лесат Ланге не был могущественным магом? — удивился Тиль.

— Каким бы могущественным магом он ни был, но основные законы магии нельзя нарушить, — сказал капитан Белов. — Сила Лесата был в том, что у него было много магической мощи и он быстро осваивал новую магию, доступную лишь взрослым магам.

— Ладно, куда мы пойдем? — спросил дядя. — Даже не знаю, что там можно посмотреть.

— Ну во-первых, набережная, ее открыли около года назад, а я все еще не выберусь, а во-вторых, край, — ответила Алиса. Иван решил называть ее так, потому что при таком количестве Веселовых он понял, что скоро запутается.

— Край? — удивленно спросил Тиль.

— Край континента. Самая известная достопримечательность Антареса, которую, однако, никто не любит, — усмехнувшись ответил капитан Белов. Да и сейчас тат немного туристов.

— Что-то я совсем не хочу смотреть на этот Край, — сказал Кеша, складывая руки кренделем.

— По-моему, край это круто, — сказал Тиль.

Вскоре приехало такси. Автоматическое — без водителя, с огромной задней частью, где сиденья стояли лицом к друг другу и вся их компания без труда вместилась.

— Пап, а почему мы там раньше не были?

— Нижний город был закрыт, — ответил капитан. — Его восстанавливали, после того как туда случайно упал небольшой патрульный катер королевской гвардии. — Слово 'случайно' прозвучало в устах капитана так, словно это было совершенно не случайно.

— Случайно? — спросил Кеша и впервые посмотрел на капитана с любопытством.

— В нижнем городе жили темные маги. Могущественные темные маги. Весь квартал был завешен темными заклинаниями, которые никто не мог снять — владельцы домов, кто погиб, кто оказался в тюрьме — и многие чары фактически стали неснимаймыми, и что самое опасное — безконтрольными, в перспективе это могло аукнуться всему городу. Момент подобрали удачный — проходил Чемпионат планет по Футболу, большая часть населения была на стадионе вдалеке от города. Остальных эвакуировали под благовидным предлогом. Никто не погиб, поэтому про это прошествие быстро забыли.

— Но космический корабль очень тяжелый! — удивился Иван. — Это же опасно.

— У нынешних кораблей хорошие щиты, — пояснил капитан и мягко улыбнулся. — Щиты будут поглощать не только урон, но и энергию, которую корабль получит при падении и сбрасывать ее в субпространство. До появление такой технологии падение любого космического корабля моглов вызвать катастрофу.

— Но когда корабли падают, они взрываются? — космическим кораблями Иван не интересовался, в отличии от Миши, который был асом. Но позвонить или написать другу не было возможности, дядя забрал телефон, который так и не ожил после той встречи с магами, а нового ему не дали.

— Взрывается омега-реактор, серьезных разрушений он не вызывает, но зато снимает всю магию начисто. Момент взрыва не безопасен, но через пять минут пространство нормализуется.

— Почти всю, — добавила Алиса. — Башня Мага устояла и темная магия на ней тоже.

— Частично чары слетели, — сказал капитан, — хотя замечу, что башня это особый случай.

— Что за башня? — спросил Тиль.

— Говорят, что ее построил какой-то волшебник, когда Антарес не был заселен, чтобы изучать магию в уединении, — сказал капитан. — Хотя это все легенды. По документам башню возвели пятьсот лет назад, в качестве навигационного маяка для космической навигации. Естественно, на башню были наложены чары, которые защищают ее от падения любых космических кораблей, атак магов, и всевозможных катастроф.

— Тогда почему ее называют Башней мага? — спросил Тиль.

— Когда волшебников еще не существовало, но некие представления о магии были, люди, в своих фантазиях предпочитали селить волшебников в башни. Почему именно туда — никто не знает. Башню построили несколько раньше, чем сюда начали выселять волшебников. Поэтому первые маги ее просто назвали Башней Магов, а потом ее стали называть Башней Мага и к ней приросла легенда. Хотя это обычная навигационная вышка и на континенте таких много.

Такси остановилось. По горевшей зеленой лампочке под потолком, Иван понял, что оно было предоплаченным и спокойно вылез из машины. Город здесь походил на тот район, который был близ Ордена. Старые дома, чьи стены были украшены барельефами, дорога, мощенная камнем и какая-то особая атмосфера древности. Единственное отличие — здесь было солнечно и уютно. Дома едва достигали трех этажей, улица была широкой, небо голубым и чистым, а солнце заливало лучами все пространство.

— А почему это место зовется Набережной? Я не вижу здесь реки, — удивился Тиль, — когда они пошли по мощеной улице, которая плавно спускалась вниз.

— Мог раньше спросить? — подколол его Кеша.

— Я то думал, что здесь будет река, — сказал Тиль.

— У Края континента? Ты географию в школе учил?

— В буранских горах такое есть и одна река изливается прямо в пропасть. Превращается, в этот, как его... водопад.

— Здесь есть небольшой искусственный водоем, пространство вокруг него назвали набережной, — объяснил капитан.

Вдалеке показалось что-то большое и синее, а воздух налился странным запахом. Пахло водой или школьным бассейном.

Наконец, они вышли к лестнице, спускавшейся к огромной площади, посреди которой располагалась круглая чаша синего цвета

— Вау, там же можно купаться! — воскликнул Тиль.

— Купаться можно в бассейне, а в этой чаше можно утонуть, — наставительно сказал капитан Белов.

И, наверное, капитан был прав, чем сильнее они спускались, тем больше становилась чаша. Это был огромный бассейн диаметром метров триста, напоминавший чашу. У нее были покатые стены, выкрашенные в синий, на которых сидели отдыхающие люди.

— Вы не устали, — спросила Алиса, обращаясь к дяде. — С вашей ногой. Я когда я планировала это мероприятие я совершенно не подумала об этом моменте.

Дядя улыбнулся.

— Что вы, у меня хороший протез. Единственное, его надо поправлять после долгих поездок, иначе слетает калибровка.

— Но наверное, такая прогулка тяжела? Я совершенно не подумала про лестницу.

— Что вы, я не испытываю ни каких трудностей, тем более, посмотрите какая кругом погода.

Погода и впрямь была замечательная, небо было иссиня-голубым, за лестничными перилами растирались газоны с сочной травой, деревья яркими зелеными листьями размеренно покачивались, а располагавшиеся за газоном дома сверкали своей ухоженностью. Выложенные перед ними тропинки были тщательно выметены, а на окнах и на карнизах то и дело мелькали горшки с яркими цветами.

— А почему никто не купается? — спросил Иван.

— Потому что сегодня некупальный день, — ответил капитан, Кеша снял очки, достал салфетку из нагрудного кармана и тщательно их протер, потом водрузил на нос и щурясь всмотрелся вдаль.

— А когда купальные дни? — спросил Тиль.

— Вторник, четверг, суббота, — сказала Алиса.

— Это дорого? — спросил Иван, которому вдруг сильно захотелось там искупаться.

— Нет, но там очередь, записываться нужно на две недели,.

Наконец, они спустились вниз, бассейн был действительно огромным и чем-то напоминавший озеро с фотографий. Вдали, за изумительной синей гладью, виднелись дома.

— Почему таких огромных бассейнов так мало, — вздохнул Тиль.

— Здесь была удачная воронка, которую проще было залить водой, чем заспать.

— Воронка? — удивился дядя.

— От корабля, — сказал капитан. — Она оказалась удачной формы и ее решили превратить в общественный бассейн.

— А где эта башня? — спросил нетерпеливый Кеша, в руках которого оказался телефон, где, без сомнения, была открыта карта этого района. — Она должна быть совсем рядом.

Алиса молча показала рукой.

Башня была едва заметная на фоне синего неба. Если приглядеться, то можно было разобрать кирпичную кладку голубовато-молочного цвета.

— Она из синих кирпичей — спросил Иван. Кеша же сильно щурился, а Тиль взирал на башню с легким восторгом.

— Там защитный маскирующий экран. Он частично скрывает башню от посторонних глаз, вблизи ее конечно видно.

— Я ее все еще не вижу, — сказал Кеша

— Ты ее не увидишь отсюда, — сказала Алиса. — Подойдем ближе, ты ее заметишь.

— А это магия? — спросил Иван. — Этот экран.

Алиса покачала головой.

— Силовое поле. Никакая светлая магия на этой башне удержится, потому что в ней столько заклинаний, сколько деревьев в лесу.

— Можно даже рассчитать, сколько темно-магических заклинаний приходиться на один кирпич, — рассмеялся капитан.

— Темных? — удивился дядя.

— Ну в те времена их активно использовали и темными они не считались, — сказал капитан.

— Внимание, внимание, — раздалось откуда-то сверху, Иван поднял голову и заметил весящий над головой громковоритель. — Начинается продажа билетов на вечернее световое шоу, которое пройдет завтра в восемь часов вечера. Спешите приобрести.

Капитан щелкнул пальцами и раздражающий звук исчез.

— Погуляем здесь или пойдем дальше? — спросила Алиса.

— Здесь слишком людно, — сказал капитан. — Еще встретим знакомых и наша прогулка затянется до ночи.

Они двинулись дальше и башня становилась все более осязаемой, постепенно приобретая нормальный бледно-желто-серый цвет, свойственный всем нормальным строениям из камня.

— Оттуда, наверное, открывается хороший вид, — сказал Тиль, задирая голову, чтобы рассмотреть зубчатые стены на самом верху. — Вот бы посмотреть.

— Туда нельзя ходить детям, там слишком много темной магии, — сказала Алиса.

— Но у меня нет чувствительности к темной магии, — сказал Тиль.

— Все равно там слишком опасно, — сказала Алиса.

Башня стала совсем огромной и они оказались на большой площадке прямо у ее подножий. Иван задрал голову, в башне было метров пятьдесят высоты, а по толщине она могла соперничать с любым дом. Кверху башня расширялась и изгибалась и выдавалась чуть вперед. Если часть башни разрушиться, то она бы улетит в пропасть.

— О там смотровая площадка, — воскликнул Тиль, помчался, — можно посмотреть на Пропасть!

Широкая, выстланная плиткой площадь перед башней заканчивалась высокими перилами из светлого камня. Тиль подбежал первым и буквально повис на них, они были слишком высокими и стояли на толстых столбиках, между которыми были узкие щели.

— Почему они такие высокие? — проворчал Тиль. Расстояние между столбиками было узким, туда можно было просунуть руку, что Тиль и сделал.

— Они рассчитаны рост взрослого человека, а не таких малявок, — сказал капитан.

Взрослым парапет доставал до груди.

Иван, наконец, рискнул посмотреть вниз. За парапетом простиралось голубое небо до самого горизонта, а внизу стелились белые пушистые облака. С такого ракурса он их никогда не видел, с облаками на Сортаволе было негусто, иногда ветер поднимал их на высоту континента и они проливались дождем.

— Сложно поверить, что мы на высоте три тысячи метров, — сказал Кеша.

Капитан усмехнулся и улыбнулся.

— Две с половиной тысячи метров, эта часть материка намного ниже.

Иногда в облаках появлялись проталины и можно было увидеть желтые и желто-зеленоватые пески пустыни. Иван слышал, что там внизу пески могли быть самого разного цвета.

— Но почему нижнюю часть до сих пор не колонизируют, — спросил Кеша, рискнувший, наконец, подойти ближе к парапету.

— Мы либо живем на плато или на поверхности, — сказал Капитан. — Там, внизу, высокое давление, и слишком высокая концентрация углекислого газа. Если сделать атмосферу нормальной там, то он станет непригодной здесь.

— А силовые поля? — спросил Кеша.

— Они с этим не справятся, — сказал капитан, а Алиса неожиданно покраснела.

— Простите, он не знает некоторых вещей, — сказала она.

— Может пойдем в музей? Или куда-нибудь пообедать, — предложил дядя.

— Хорошая идея, — сказал капитан.

Рядом нашлась мелкая кафешка с неромантичным названием 'У Пропасти'. Посетителей там было немного, поэтому Алиса заняла хороший столик с видом на пропасть. Здесь парапет не мешал, кафе располагалось выше пропасти, поэтому бескрайним горизонтом и облаками можно было любоваться сколько влезет.

— Меню здесь совершенно не изменилось, — сказал дядя, листая огромную толстую папку. Заказ был сделан, но дядя продолжал перелистывать меня.

— Ты здесь когда-то был? — спросил капитан.

— Лесат как-то вытащил меня сюда на прогулку, это было незадолго до окончания войны. Здесь тогда была куча кафешек, самых разных, — дядя вздохнул. — Так сказать прощальный ужин. Через три недели он улетел и погиб.

Официант принес заказанные блюда: макароны с непонятным, но вкусно пахнущим соусом, чай, сок, несколько овощных салатов и рыбу, которую заказал себе капитан.

— Говорят, что Лесат Ланге жив и просто инсценировал собственную смерть, — сказал Кеша, раскладывая огромную зеленую салфетку на коленях. Иван чувствовал, что он хотел поговорить о Лесате, Кеша то и дело бросал любопытствующие взгляды на дядю.

Иван молча принялся есть макароны, примерно зная, что ответит дядя.

— Это полная чушь, — сказал дядя.

— Все, кто находились близ системы Шодис и Макур почувствовали его смерть, — сказал капитан. — Инсценировка смерти — роскошь доступная лишь людям.

— Но никто не знает, на какой именно он планете погиб, — сказала Алиса. — Речь идет о десяти планетах.

— Пять находятся в системе Шодис, а пять в системе Макур, — пояснил капитан. -Обе системы имеют по две основные планеты и три крупных шахтерских поселения.

— Разве такое возможно? — удивился Тиль.

— В стародавние времена, когда поиск новых звездных систем был затруднителен, люди старались выжить из найденного все, что возможно и колонизовали такие миры, на которых сейчас даже мусор никто выкидывать не станет. Шодис и Макур уникальны еще тем, что они находятся буквально в трех световых годах от друг друга; население — десять миллиардов человек на две системы. Для суб-пространства это как две соседние квартиры, разницы никакой нет. А Лесат погиб именно в суб-пространстве, и его смерть ощутили многие.

— Но почему в закрытых и открытых источниках ничего про это нет? — спросила Алиса. Еда в тарелке перед ней была не тронута.

— Потому что правительство тех звездных систем оказалось сотрудничать с нами. Лесат погиб на одно из кораблей, предположительно в стычке с темными магами. Корабль потерпел крушение, а вот тут мы сказать не сможем где. Это известно только правительству одной из систем.

— Так может Лесат Ланге выжил? — с надеждой спросил Кеша.

— У корабля отключились щиты и все датчики. Протоколы безопасности должны были выкинуть его к любой планете с пригодной для дыхания атмосферой — а их десять штук. Увы, без щитов шансов на мягкую посадку нет. С высокой вероятностью, это была сисема Шодис, но информации нам никакой получить не удалось.

— А почему вы говорите, что его смерть почувствовали? — спросил Иван.

— Если сильный маг умирает, то его смерть ощущают все. Это как огромная волна... — капитан вздохнул. — Вы не видели волн, поэтому не поймете ассоциацию. Скажем по-другому, если вас вдруг обдует холодным ветром. Очень сильно. Если дело происходит в обычном пространстве — то на планете это ощутит мало-мальски обученный маг. Если дело происходит в суб-пространстве, то резонас будет на несколько десятков световых лет. А те, кто будут находится в суб-прострастве неподалеку — ощутят это особенно остро.

— Но я читал в одной книге... — начал было Кеша.

— Если бы он погиб где-то на отдаленном астероиде, где на сотни тысяч световых лет нет никакой жизни, или космический корабль, на котором он летел — пропал бы без следов, тогда да, можно было говорить об инсценировке. И самый серьезный аргумент — темные маги его не ищут. Если были хоть малейшие подозрения в том, что он жив — они бы его искали.

— Но почему тогда нет никакой подтверждающей информации? Это порождает ненужные слухи, — спросила Алиса.

— Правительство Шодиса не идет на контакт. Если мы скажем, где примерно погиб Лесат, то туда ломанется толпа любопытных. А Шодис рядом с территориями, которые столетия подконтрольны темным магам. Неизвестно, чего там можно подцепить.

— Но времени прошло много, — сказала Алиса. — Не думаю, что кто-то специально полетит туда, чтобы что-то узнать. Тем более, если не знать, где искать.

— Сейчас другая проблема, — капитан вздохнул. — Шодис находится под протекторатом Второй Империи. А империя очень любит вербовать сортавольцев.

— Сдались мы им, — фыркнул дядя. — Сортавол уже много столетий вне галактической политики.

— У наших сопланитников высокий интеллект, а империя ценит мозги и готова за них платить. Знал я одного талантливого юношу из бедной семьи. Он выучился на младшего пилота, в шараге наподобие той, где начинала учиться Василиса. Хотел поступить в Звездную Академию — но там огромный конкурс. Я дал ему рекомендацию, но ему все равно не хватило баллов, потому что он был из бедной семьи и получил лишь самое простое образование. Потом он покинул Сортавол. А через несколько лет я узнал, что его завербовала Империя и он достаточно быстро вырос по карьерной лестнице. Сейчас его положение — как Сергея Веселова, а парню нет еще и сорока. Я уж молчу, какие перспективы могут предстать перед молодыми магами на Шодисе, учитывая полную недоступность нормального магического образования на нашей планете, — капитан горько усмехнулся. — А империя, как я понял, умеет убеждать.

— Что это за Вторая Империя? — спросил дядя. — Что-то я про нее не слышал.

— Долго объяснять. Сортавол не лезет в эти все галактические дела и хорошо. Думаю, это все нас не коснется, поэтому не грузись межгалактической политикой. Будешь спать хорошо. Меня вот тоже обещали перевести на внутренни линии, и я тоже смогу скоро забыть про это все, — капитан тяжело вздохнул. — Что там у нас по плану?

— Музей искусств и выставка картин Симиренко, — сказала Алиса. — Всегда хотела на них посмотреть.

— А что он рисует? — спросил капитан Белов. — Я как-то не в курсе современного искусства и современных художников.

— Про войну рисует, — ответила Алиса. — Думаю, вам будет интересные.

— Не думаю, что мне будет интересно, — капитан вздохнул. — Но детям думаю, стоит на это посмотреть.

Покинув кафе, они отправились к музею, который располагался совсем неподалеку от башни. Иван заметил, что возле башни было пусто место, люди сознательно или несознательно его обходили. Кеша еще пару раз пытался поднять тему Леста Ланге, но мать шикала на него, а капитан упорно отмалчивался.

Возле музея толпились дети в красных мантиях и парочку также одетых взрослых среди которых он узнал Эльзо, по рыжей макушке, но тот быстро исчез в дверях музея.

— Экскурсия отменяется, — севшим голосом сказал капитан.

К ним, на всех парах стремился Копейкин.

— О, капитан, как я рад вас видеть! — на его лице была улыбка, настолько сладкая и неестественная, что Ивана затошнило.

— И мы тоже, — быстро нашлась Алиса. Дядя молчал.

— Не хотите присоединиться к нам? — сказала Копейкин. — Вы представляете, дети не видели ни одного героя войны, думаю, им будет очень интересно с вами пообщаться.

— А я думаю, что они слишком малы для таких разговоров, — сказал капитан. Дети, которые смотрели на них с любопытством, были подростками, многие из них точно был старше Ивана.

— И вообще нам пора, — сказал дядя, с опаской оглядываясь по сторонам.

— Эй, смотрите там на крыше, — выкрикнула кто-то из толпы. По крыше здания, соседнего с музеем пробежала фигура в плаще. Иван вздрогнул и тут же покрылся потом. Этот был тот маг из парка. Фигура балансировала на крыше не больше минуты, а потом исчезла.

— Я вызову машину, — сказал Алиса, потянувшись к телефону.

— Пойдем-те в музей, — сказал Копейкин. — Я сильный маг, как вы, наверное, помните. А стены музея безопасны.

— Я очень хорошо помню, — сказал капитан, скривившись от неприятных воспоминаний.

— Музей хорошая идея, — сказал дядя.

Иван заметил, как над ними стал подрагивать едва заметный синеватый купол, но не такой какой был, когда они уходили с Титовым из здания невидимости.

— Сделаете его невидимым, — попросила Алиса.

— Это бессмысленный расход магии, — сказал капитан, поднимая руку — купол стал ниже.

— Дети, заходите в музей, — крикнул Копейкин.

— Это еще не хватало, — сказал капитан, — смотря куда-то вверх.

Что-то описало дугу в воздухе хлопнулось прямо перед ногами Иван. Это оказалась та самая книга из аэропорта. Ее обложка была мертвенно черной, словно ее поверхность поглощала свет. На улице, залитой солнечным светом, она смотрелась чужеродно, словно не была частью этого мира.

Холодый пот превратился в озноб. Иван отшатнулся

Копейкин кинулся на книгу и накрыл ее грудью, чуть не сбив Ивана с ног.

— Все отойдите, это очень опасная вещь!.

К нему подбежало несколько орденских подростков, но из-за дверей музея появился Эльзо.

— Профессор, вам чем-то помочь? — Эльзо бросился к нему со всех ног. — Как она здесь оказалась?

— Уведи детей и свяжись с Советом Магом, — сказал Копейкин.

— А Винсмарк? — спросил Эльзо.

— Уводи детей!

— Быстро к башне, — сказал капитан.

— Может быть в музей, — дрожащим голосом сказала Алиса, сжимая в руках телефон. — Машина будет через несколько минут.

— Вы были внутри? Орденских детишек три десятка и в вестибюле будет тесно и небезопасно, — ответил капитан. — Башня прикрыта серьезными заклинаниями.

— Темная магия, — сказала Алиса. — Вы сами говорили.

— Эта магия не приемлет никакую другую. Не думаю, что наш темный маг таскает с собой огнестрельное и другое оружие, — сказал капитан.

— Я пойду с ними, — сказала Алиса.

— И я тоже, — сказал дядя.

Книга, лежавшая на брусчатке неожиданно вздрогнула, подкинув Копейкина высоко, и из нее брызнул яркий синий свет. Копейкину плюхнулся рядом, а книгу накрыла плотная синяя сфера.

— Черт, моя нога... — дядя опустился на пол. — Это был какой-то энергоимпульс.

У Алисы в руках громко и призвано зазвонил телефон.

Капитан вздохнул и посмотрел на Копейкина, который валялся возле книги и, похоже, в отключке.

— Пойдем-те со мной.

Дядя молча кивнул. Бросать его в такой ситуации не хотелось выбора не было и Иван последовал за капитаном. Кеша некоторое время мялся, но Алиса, продолжая выслушивать что-топо телефону, показала ему кулак и он поплеся

Башня встретила их совершенно пустым пространством перед ней, люди ее просто ее обходили и шли к бассейну. Ивану показалось, что он как будто

На стене была прикручена огромная металлическая серая дверь с коробом по периметру, что указывало на электронный замок. Над самой ручкой горел зеленый светодиод. Капитан молча подошел к двери и нажал какие-то малозаметные кнопки, но ничего не случилось.

— Что это за дверь такая? — спросил Тиль, смотря на спину отцу, тот дернул дверь за ручку.

— Это авто-сторож, — сказал Кеша. — Нас туда не пустят. Такие шутки стоят у магазинов алкоголя и взрослых клубов, короче у тех мест, куда детям нельзя. Иван даже представить не мог, откуда у Кеши такие знания — сам он с этими вещами никогда не сталкивался.

— Но мой то папа взрослый, — заметил Тиль.

— Ну еще такие двери стоят там, куда без пропуска не пройти, — добавил Кеша.

Капитан молча ощупал дверь, а потом через плечо посмотрел на соседнее здание.

— Зря мы сюда пришли, — сказал он.

— Это еще почему? — к ним ковылял дядя, придерживаясь руками за левую ногу.

— А потому что я не могу войти в башню.

— А вообще можешь? — спросил дядя.

— Эта башня — собственность Космофлота, наверху находится навигационный маяк, и мое удостоверение, должно было нас сюда пустить — он поднял левую руку и, отодвинув манжет рубашки, показал белый браслет. — Но дверь заварена изнутри.

— Ты уверен? — спросил дядя.

— Более чем.

— Мама Кеши говорила, что в башне опасные заклинания, — напомнил Тиль.

— Темные, но неопасные, — сказал капитан. — Башню посещают рядовые сотрудники Космофлота, раз в два месяца и до сих пор живы.

Он еще раз подергал ручку, она не открывалась.

— Может ее просто заклинило? — спросил Иван.

— Она заверена. Если бы ее заклинило, я бы тоже мог ее открыть.

— Но электронный замок нельзя взломать! — изумился Тиль.

— С помощью магии можно все, — сказал капитан. — Ох и не нравится мне это.

На крыше соседнего здания появилась фигура в плаще. Иван не успел разглядеть деталей, как фигура исчезла в дымке. А потом капитан сделал шаг вперед, и заслоняя его собой. В воздухе что-то просвистело, и отец Тиля зашатался, затем он сделал еще шаг в сторону и подошел к стене, а затем начал сползать вниз. Вокруг башни замерцало силовое поле.

— Папа!

Тиль бросился к отцу.

Капитан сидел у стены, и его кожа стремительно бледнела. На левой руке, повыше локтя растекалось кровавое пятно, из которого торчала рукоятка крупного ножа.

Дядя, с трудом подошел к капитану, доставая телефон. Тиль плюхнулся рядом с отцом на колени.

— Папа с тобой все в порядке? — испугано спросил Тиль.

— Все хорошо, — сказал капитан, даже не пытаясь достать нож из раны. Иван не знал, надо так делать или нет.

— ...Башня Мага, — тем временем говорил дядя в трубку. — Адрес?.. Я вам не назову адрес. — Дядя вздохнул и огляделся. — Навигационный маяк космофлота, который у обрыва, в нижнем городе. Нейротоксин? — Дядя уставился на капитана и тот едва кивнул. — Да, есть. Доза небольшая, капитан еще в сознании... Хорошо.

— Нейротоксин? — испуганно спросил Тиль.

— Врачи скоро будут, — сказал дядя. — Что это, пустыня, было?

— Нож-самолет, забыл уже поди, как выглядят эти штуки, — капитан усмехнулся, при этом его грудная клетка странно задрожала.

— Я ничего не забыл, — с самым серьезным видом произнес дядя. — Но не пойму, кому понадобилось убивать тебя посреди бела дня? Нож-самолет штука дорогая и нелегальная почти везде.

— Его кидали не в меня, — прохрипел капитан, теперь он был бледный как мел. Еще бледнее был сидевший рядом с ним Тиль. — Его кидали в Ивана. Я заметил, как он летел... Яд дорогой, доза рассчитана на ребенка. Его бы убило сразу... я еще жив.

Он закашлял.

— Там рядом есть этот маг... как там его Вениамин Копейкин, — сказал Кеша. — Может быть, я его позову?

— Он в отключке, — просипел капитан. Иван вспомнил, что нейротоксины влияют на нервную систему и могут угнетать дыхание. Это в школе они не проходили, но он помнил, как кого-то из новоприбывших одноклассников укусила сортавольская гадюка. Парень тогда провалялся пару дней в больнице, а потом его родители уехали на добычу воды, куда-то в пустыню. После этого им прочли небольшую лекцию о том, как опасны некоторые обитатели леса, особенно змеи.

— Скорая должна подъехать через три минуты, — ответил дядя. — А тебе, Кеша, лучше не высовываться за барьер. Нож у них всего лишь один, но вот кучи темных заклинаний может хватитить...

— Машина скоро подъедет, — сказала Алиса, проходя сквозь барьер. — Мой свекр...

Она замерла, изумленно уставившись на капитана.

— Кто-то швырнул с крыши ножом-самолетом, смазанным нейротоксином, — сказал дядя. — Скорую я уже вызвал.

— Копейкин все еще в отключке, — сказала Алиса, а неподалеку не одного сильного мага...

— Не думаю, что все настолько серьезно, чтобы понадобился маг, — сказал дядя.

Силовое поле вокруг башни дрогнуло вновь и появился Винсмарк, человек в белом халате, та девушка в красной мантии с косой, что передавала сообщение капитану Белову.

— Доктор Алан — что вы здесь делаете? — изумилась Алиса.

Иван не успел разглядеть лицо доктора, как тот оказался возле капитана.

— Отвечу на ваши вопросы потом, — бросил он. — Когда это случилось?

— Шесть минут назад, — сказал дядя.

Винсмарк опустился на корточки перед капитаном, тот хотел было что-то сказать, но Винсмарк молча положил руку ему на плече и капитан Белов закрыл глаза. Не поднимаясь, Винсмарк сказал:

— Вас ждет гипер-такси, Вероника вас отвезет.

Девушка с косой кивнула головой.

— Но машина моего свекра скоро будет...

— Если вы хотите, чтобы ваш сын здесь оставался, то пусть остается, я не против, — Винсмарк позволил себе кривую улыбку. Его пальцы продолжали стискивать плечо капитана. Доктор Алан склонился над чемоданчиком, что-то ища — Иван видел только его темную вихрастую макушку.

Алиса тяжело вздохнула.

— Хорошо.

— Я никуда не пойду, — заявил Тиль, готовый расплакаться.

— Ты пойдешь, — сказал Винсмарк, громко и отчетливо. Но почему-то сразу захотелось его послушаться. Тиль шмыгнул носом и ничего не ответил. Вероника мягко взяла его за руку и повела к барьеру.

Дядя проковылял вслед за ним, Алиса махнула рукой.

— Мама, ты точно не поедешь? — спросила Кеша.

— Мне нужно остаться.

Глава 7. История

Они с Кешей перешагнули барьер одновременно.

Площадь была пуста, а перед башней стояло гипер-такси. Оно было чуть крупнее обычной машины и выглядело более герметичным.

Гудя сиреной, подъехала скорая. Только почему-то не белая, а салатная.

Вероника открыла машину, Иван с Кешей сели на переднее сидение, рядом с Вероникой, благо оно никак не разделялось и было огромным, а на заднее сел дядя и Тиль, тот с тоскливым видом проводил салатовый автомобиль скорой помощи, прежде чем дверь гипер-такси опустилась, отрезав их от остального мира. Тиль вытер рукавом слезы.

— Успокойся, все будет хорошо, — произнес дядя. — Рана у твоего отца неопасная, и думаю, отравление несильное, раз он не сразу отключился.

— Утешил, — усмехнулась Вероника.

— Но мы же не знаем, какой там яд! — всплакнул Тиль.

— Количество ядов, которые используют для ножей-самолетов ограниченно, — сказал дядя. — Доктор Алан быстро найдет антидот. Там врачи, скорая и волшебники, — с твоим отцом все будет в порядке.

— Куда едем? — спросила Вероника.

— К Сергею Веселову.

— Мне назвать адрес? — предложил Кеша.

— Называй.

— Как вы так быстро приехали? — спросил дядя, пока Вероника вводила адрес на экране в панели управления автомобиля. В отличии от обычных машин в гипер-такси не было руля.

— Я сама позвонила Винсмарку, как только мы заметили мага на крыше, — ответила та. — Это была всего лишь иллюзия, но я решила перестраховаться, и, как оказалось, не зря.

— Иллюзия? — изумился дядя. Иван ощутил легкий толчок, машина тронулась, за окнами запрыгали красные и синие всполохи, а потом все это стало серым.

— Самая обычная, наколдованая магом, — сказала Вероника. — Иллюзии, бегающие по крыше — это не к добру.

— Но зачем это делать? — спросил дядя.

— Чтобы отвлечь внимание. Маг, напавший на вас, мог находиться на совсем другой крыше, под чарами невидимости, — ответила Вероника.

— Но смысл, если по суб-пространственному скану это будет видно.

— Не будет, — Вероника вздохнула и откинулась на кресло машины. Все суб-пространство залито магией башни. На сканерах не будет ничего видно, а обычные камеры зафиксируют иллюзию как живого человека. А суперскоростные камеры на улицах не ставят — в этом районе нет ничего настолько важного.

— Но у нашего дома они стоят, — сказал Иван.

— Потому что я там живу, — сказал дядя. — Старый снайпер со множеством врагом. Такие камеры — штука очень дорогая и на Сортаволе не производится.

— А доказать наличие иллюзий можно лишь двумя способами — через суперскоростные камеры съемки с тысячами кадров в секунду или благодаря показаниям магов, — сказала Вероника. — Я ощутила, Копейкин тоже, — Белов вряд ли что-то заметил, он не настолько сильный маг. Вряд ли преступники рассчитывали на наше присутствие.

Машина резко остановилась, а за окном появилась знакомая дверь особняка Веселовых.

— Быстро, — сказал дядя. — Хотя на обычной машине бы доехали примерно так же.

Они выбрались из салона и распрощались с Вероникой, однако она проводила их до двери и убедилась, что они зашли внутрь.

Дядя отвел убитого горем Тиля на кухню. Сверху спустился Сергей Веселов, и отправил Ивана и Кешу в комнату.

Через три часа Алиса позвала их на ужин, который проходил в столовой. Тиля не было, как сказал дядя, его забрала мать. За большим овальным столом, накрытым белой скатертью, собрались Веселов, Алиса, дядя, Василиса и доктор Алан. Теперь Иван получил возможность разглядеть его лицо. Доктор был примерно одного возраста с Василисой, ему могло быть и тридцать, и сорок, и пятьдесят, — увы, в этом возрасте люди выглядели примерно одинаково. У него были черные слегка вьющиеся волосы, зеленые глаза и обычное лицо, с маленьким носом и желтоватыми зубами.

Из одежды на нем был все тот же белый помятый халат, из-под которого выглядывали коричневые брюки и запачканные в уличной грязи ботинки — доктор не очень следил за своей внешностью.

— Форест, я рад вас видеть, — сказал полковник.

Доктор Алан кивнул.

— Дети, Павел, позвольте представить вам доктора ДеФореста Алексея Келли Алана, — произнёс полковник.

— Здравствуйте, — Кеша кивнул.

— Это Иннокентий Веселов, мой внук.

— Здравствуйте, — последовал его примеру Иван, прежде чем Веселов успел назвать его фамилию.

— А это Иван Ланге.

Но было поздно.

— Мы уже встречались, — произнес доктор Алан, — в аэропорту. — И ваш внук там был, если мне не изменяет память.

Какой-то мужчина с длинными темными волосами, собранными в хвост, молча принес поднос, на котором стояли блюда с едой. Наверное, это был какой-то из помощников по дому — Иван даже не успел его разглядеть, настолько быстро он двигался.

— А это Савелий, — моя дворецкий и секретарь, — сказал полковник.

Все начали разбирать еду на тарелки — половину названий блюд Иван не знал, поэтому наложил себе то, что выглядело более симпатично.

— Простите, доктор Алан, — сказала Алиса. — Но как вы оказались вместе с Винсмарком?

— Он пригласил меня на обед, чтобы обсудить мой перевод из Первой школы в Нулевую.

— А в честь чего? — удивилась Алиса.

— Первая школа закрывается, — доктор Алан вздохнул. — Всех детей переведят в нулевую школу.

— Мы как раз отдали нашего ребенка в первую! — сказала Алиса. — И дети Белова там учатся.

— Обе школы под протекторатом Ордена. Винсмарк обследовал здание Первой школы и установил, что оно опасно для обучения. Слабые перекрытия или что-то в этом роде. Поэтому Первую школу закроют, а всех учеников переведут в Нулевую, она полупустая и места там хватит.

— Часть здания Нулевой школы находится под темно-магическим проклятием, которое мы не можем снять, — сказал полковник. — Совет Магов старался, но не смог.

— Винсмарк уверил меня, что заклинание безвредно, тем более в той школе дети учатся и все впорядке. Пока. Если детей будет много, то проблемы могут возникнуть, — доктор Алан вздохнул. — Поэтому я согласился на предложение Винсмарка.

— Меня удивляет, почему нас не предупредили, — возмущенно сказала Алиса.

— Потому что пока ее официально не закрыли, — ответил полковник. — Ее закроют так через полгода — городской совет уже давно зарится на эту территорию. Копейкин был принципиален в этих вопросе, и территорию не отдавал и другим главам ордена это не позволял, но с Винсмарком он влияния не имеет.

— Вот зачем Тонкоядов приходил тот в день в орден, — сказал дядя.

— Винсмарк на планете только месяц, а уже какой шустрый, — Алиса тяжело вздохнула. — Может переведем Кеша в какую-то другую школу?

— Пока школу официально не закроют, это сделать будет трудно, да и зачем? — произнёс полковник. — Проклятие над школой висит еще со времен Лесата, Василий окончил именно эту школу и учителя будут из Первой. Тем более жилые и учебные корпуса далеко от той части, над которой висит проклятье и если туда не лезть, то все будет нормально.

— Не нравится мне это, — сказал дядя.

— Смею тебя заверить, что в такой школе даже безопасней, чем у тебя дома — не всякий темный маг туда сунется.

— А что это за проклятие?

— Лишающее магии, — ответил Веселов. — Мы не знаем, как оно действует, потому что идиотов, сующих туда не нашлось. По крайней мере, мы не знаем ни одного случая. Но точно знаю одно, за семьдесят лет после наложения проклятия ни один ребенок там не пострадал, чего нельзя сказать об остальных школах.

— Кстати, про пострадавшего, — сказал доктор Алан. — Капитану вели антидот — через пару дней он будет на ногах. Когда он пришел в сознание, он стал утверждать, что нож кидали в Ивана Ланге. Доза яда была слишкой маленькой. Взрослого мага она бы не убила, но вот ребенка запросто.

— Чушь, — сказала Василиса. — Кому может понадобиться убивать Ивана? Мальчику двенадцать лет и он даже не волшебник.

— А как он вообще понял, что нож летит? — спросил Кеша.

— Ножи-самолеты имеют свой миниатюрный суб-пространственный движок, — ответил дядя, — и оставляют след в суб-пространстве, который опытный маг может ощутить. Кидать их можно с большого расстояния, до пары километров. Это оружие против опытных магов обычно не используют — они успевают обить атаку. Но капитан на земле не очень сильный маг.

Василиса сложила вилку и нож на тарелку и вытерла губы салфетки, пока все говорили, она уже успела покончить с едой и сказала:

— Ответ простой, папа. Преступники идиоты. Просто представьте, что это какие-то студенты из темных семей, начитавшиеся про Конгломерт. Маленькая доза яда — сколько сумели достать или синтезировать. Нож по ошибке летел в Ивана — кто-то просто плохо умеет наводить нож-самолет. Устроили это свето-представление с книгой, и сами себе сбили наводку. Преступники — идиоты, как это бывает почти всегда.

— Это могла быть угроза, — сказала Алиса.

— Для угроз такие штуки не используют, — сказал дядя. — Это используют чтобы кого-то убить. Магия башни могла исказить наводку, как старый снайпер замечу, что стрелять даже из обычного оружия близ магических объектов не рекомендуется. Капитану могло показаться, что нож летел в Ивана, но на самом деле он был пущен в него.

— Не забывайте, что нож в самый последний момент может менять траекторию, — сказал Веселов. — Электромагнитный импульс от книги ослепил все камеры под башней, поэтому траекторию полета мы восстановить не сможем. Но Василиса права — Иван не представляет никакой ценности для убийц.

— Он же Ланге, — сказал Кеша.

— Да пусть он будет хоть клоном самого Лесата, — сказал полковник, — пока у него нет магии, он не представляет никакой опасности. Убить его может решить какой-то совсем отмороженный псих, но логика подсказывает, что кто-то просто сводил счеты с Беловым или Павлом.

— Ты говорила про светопреставление.

— Савелий, десерт.

Появился все тот же дворецкий, он нес поднос, накрытый большой серебряной крышкой. Иван смутно подумал, что дворецкий вроде не прислуживает за столом, но деталей про жизнь в богатых домах он почти не знал.

Поставив поднос перед Веселовым, Савелий удалился. Полковник подождал, пока все оторвутся от тарелок и посмотрят на него, а потом с торжественным видом поднял крышку.

На подносе лежало что-то обуглившееся.

— Что это? — спросил Иван.

— Книга с площади. Заклинание Копейкина ее пожгло, он не сразу не разобрался, что это фальшивка, потому долбанул по ней со всей силы.

— Фальшивка? — дядя был очень удивлён, как и все присутствующие.

— Настоящая книга была в компании меня, Титова, гвардейцев и Совета Магов в полном составе. Кто-то взял и заколдовал самую обычную кулинарную книгу, наложив на нее пару неприятных чар, и пустил по крыше иллюзию того мага, что общался с Иваном в парке.

— Это называется, какие-то идиоты придумали слишком сложный план, а потом сами в нем запутались, — Василиса рассмеялась.

— Полностью согласен, — сказал полковник. —

— Но это был тот самый маг! — сказал Иван.

— Ты уверен? — спросила Василиса.

Иван помялся, на самом деле он не был до конца уверен.

— Ну маска и плащ на нем были такие же.

Василиса достала телефон и показала изображение того самого мага из парка.

— Но как? — спросил Иван. Маг был на фотографии точно таким же — каким он был в парке. В парке же нет камер. Или они есть?

— Титов — телепатик и вытянул образ из головы еще в тот вечер, а потом мы с ним составили фоторобот, — сказала Василиса. — Легкое копание в твоей голове намного безвредней, чем заставлять тебя вспоминать детали. Эту картинку опубликовали в сети, с просьбой сообщать, если его кто-то видел похожего мага.

— Но кто-то решил скопировать образ, — сказал Веселов. — Но нас не так просто провести. Имей целью тот маг убить мальчика — он бы его убил.

— И не зря она появилась на крыше, — сказала Василиса. — На земле ты бы мог заметить отличия.

— Вот что я влип в очередной раз? — спросил доктор Алан, тяжело вздыхая. — Я хотел поговорить совсем о другом. У мальчика редкая для волшебника группа крови. Первая положительная.

У Ивана все похолодело внутри. Тон доктора Алана не предвещал ничего хорошего.

— У меня был пациент с первой группой крови и однажды на каникулах он попал под вампирущие проклятье. Мальчик был из темной семьи, а особняк его бабушки был напичкан темными заклинаниями.

— Вампирущие проклятья — это редка штука, — заметила Василиса.

— Но иногда они случаются, — доктор Алан вздохнул. — Я тогда только прилетел на Сортавол и не знал, что здесь существует проблема с первой группой крови среди магов. Донора нашли слишком поздно. Мальчик погиб. Я предлагал создать запас первой группы крови, но мне отказали, мотивировав это тем, что магов с первой группой крови очень мало.

У Ивана начал подкатывать комок к горлу — от всех этих медицинских деталей его начинало тошнить.

— Я не поверю, что в Антаресе нет магов с первой группой крови, — сказал дядя.

— Есть, но у них отрицательный резус фактор, — ответил доктор Алан. — Количество доноров с положительным резусом можно пересчитать по пальцам и все они живут преимущественно за городом или в другом полушарии. Волшебнику можно переливать кровь только другого волшебника, с первой группы — только от первой группы, а для ребенка она должна быть идеально подходящей.

— Форест, я не поверю, что ты никого не нашел, — сказал полковник. — Я тебя хорошо знаю.

— Есть трое магов, — выдохнул доктор Алан. — Некто Паустовский, отшельник, но его так просто не найдешь. И двое приезжих — Бенедикт Винсмарк и Федор Эльзо, чья кровь почти идеальна.

— Поговори с капитаном, — сказал полковник Веселов. — У космофлота должны быть запасы всяко разной крови.

— Мне кажется проблема натянутая, — сказал дядя.

— Бдительность не помешает, — сказал доктор Алан. — Я вас предупредил.

— Можно я пойду? — спросил Кеша. — А то меня сейчас стошнит...

Он выскочил из-за стола. Иван недолго подумал и последовал за ним.

— Ты это извини, — сказал Кеша, когда они оказались в коридоре. — У нас в доме за столом может обсуждаться что угодно... Пойдем на кухню, попросим еды там.

На кухне их встретила Алиса, которая тоже ушла из столовой и потащила их смотреть какой-то фильм про природу Сортвола и других планет. Утренние события на прогулке никто не обсуждал и про школу никто не говорил. Под мирное бормотание диктора, Иван уснул перед огромным экраном.

Разбудили его громкие голоса.

— Что случилось? — спросил Иван, понимая, что лежит на диване, а под головой находится мягкая подушка. Алисы не было, телевизор был выключен, а Кеша играл в приставку.

— К нам пришел Винсмарк, но мы решили тебя не будить, — ответил Кеша. — Он хотел тебя допросить по поводу того нападения на капитана. Дедушка сказал, что никаких допросов, мы несовершеннолетние и Винсмарк идет нафиг. И что показаний капитана и отца Василисы, ну то есть твоего дяди, хватит. Ну еще они с доктором Аланом повздорили, когда тот узнал, что тебя не будут обучать магии. Доктор Алан сказал много нехорошего Винсмарку, что это неправильно и т.д. и т.п. — Кеша вздохнул. — Мама не дала мне долго подслушивать.

Тем временем голоса под окном стали отчетливей.

— Я считаю это абсолютной глупостью! — проговорил доктор Алан. — Без магии мальчику в магической школе нечего делать.

— Я все сказал. Dictum sapienti sat est, — ответил ему Винсмарк.

И затем все стихло и стали слышны чьи-то удаляющиеся шаги и чей-то тяжелый вздох.

— Что он сказал? — спросил Иван, не ожидая ответа, вряд ли Кеша знал этот язык.

— Умному сказанного достаточно, — ответил Кеша. — Бабушка как-то пыталась заставить выучить меня набор латинских фраз — это такой древний земной язык. Наверное, я не столь безнадежен, — он улыбнулся.

Доктор Алан обнаружился в гостиной. Он сердитым видом ходил перед огромным диваном, на котором сидел полковник Веселов, дядя и Алиса. Диван был огромен, но и сама зала была не маленькой, так что казалось, что в ней пусто.

Кеша прошел в центр комнаты и плюхнулся в огромное кресло, Иван последовал его примеру и сел в другое кресло. Мебель здесь была зеленого цвета, на полу лежал ковер бежевого цвета, а у стен располагались растения в горшках, а стены были облеплены обоями, на которых были изображены молодые побеги деревьев.

— Кеша, здесь разговаривают взрослые, — мягко сказал Веселов.

— Я уже устал сидеть в своей комнате! — сказал Кеша. — Я даже не наказан.

— Обед мы детям и так испортили, — сказал дядя. — Доктор Алан, а на счет Винсмарка и его глупого запрета не волнуйтесь. Я думаю, что этого темного мага скоро поймают и все будет хорошо.

Доктор Алан недоверчиво покачал головой.

— Мне не нравится, что ребенка не будут обучать магии. В магической школе это создаст определенные проблемы.

— В нулевой школе много детей с крайне слабыми магическими способностями, — сказал Веселов. — Я уточнил этот вопрос.

— Но все равно я считаю это неправильным! — Доктор Алан вздохнул и посмотрел на Ивана.

— Можешь задать мне любой вопрос о магии и так быть тебе отвечу.

— Форест, ты же должен знать, что обучение магии детей вне школы запрещено, — сказал Веселов, Иван не мог понят, то ли он угрожал, то ли просто напоминал о правилах.

— А я не собираюсь учить его магии, а вот кое-что по теории рассказать могу. Поэтому, Иван, задавай вопросы. В школу магии поедешь не с пустой головой.

— Как появились маги? — спросил Иван. Это вопрос мучал его давно. Учебники истории очень коротко писали про генетические модификации, проходившие пять тысяч лет назад, но на подробностях не останавливались.

Доктор Алан плюхнулся на диван и бросил взгляд на огромные часы, висевшие на одной из стен.

— Интересный вопрос.

— В школах ее подробно не проходят, — сказала Алиса. — Даже бы я не смогла бы ответить, хотя я училась хорошо, поэтому я тоже послушаю.

— Сейчас, по традиционному земному летоисчислению — тридцать третье тысячелетие. Сортавол был колонизирован четыре тысячи лет назад — в двадцать девятом тысячелетии. В космос люди впервые вышли в конце второго тысячелетия. А первый межзвездный перелет состоялся в середине пятого тысячелетия, когда была открыта технология туннелирования. Это для понимания масштабов происходящего, — доктор Алан заулыбался, глядя на их вытянутые лица.

— Честно говоря, я не думал, что человечество уже столь долго существует... — протянул дядя. — Хотя не очень интересовался вопросом. — Я думал, что с момента общей колонизации прошло где-то пять тысячелетии.

— Вот что значит, когда в школах не проходят курса Большой Истории Человечества.

— Доктор Алан, если мы все будем даже поверхностно учить всю историю человечества, то нам не хватит и всей жизни, — заявила Алиса. — На историка ныне учится дольше, чем на врача.

— Вернемся к теме, — продолжил доктор. — Люди открыли способы прокладки туннелей, которые помогали в относительно короткий срок перемещается к звездам. Тогда о суб-пространствах еще не знали, и называли этот способ Туннельным или Гипер-Тунеелем. В течение десяти тысяч лет человечество постепенно расселилось по галактике. Туннели пытались прокладывать в соседние галактики, в Андромеду и нашу, но это не увенчалось успехом. Потом было сделано открытие о существование суб-пространств, как бы это удивительно не звучало, но при высокоразвитой земной науке на это потребовались тысячелетия.

— Потому что нельзя обнаружить в нашем мире то, что неощутимо, — сказала Алиса. — Не было таких приборов, которые могли бы зафиксировать существование других пространств. Только когда появились длинные перегоны-туннели и в них стали пропадать, а потом возвращаться корабли, это навело на мысль, что мы слишком мало знаем о вселенной.

— Даже неплохо ее освоив, — рассмеялся доктор Алан. — Вижу, вы знаете Теорию Пространств?

— Я часто сопровождаю дипломатов по разным планетам, — Алиса дернула плечами. — Если летаешь в космосе, знать это обязан.

— Открытие суб-пространств было сделано случайно, — продолжил доктор Алан. — Когда один корабль пропал в туннеле, а через некоторое время появился у одной планеты в совершенно другой части галактике. Весь экипаж находился в странной коме. Как потом выяснили, корабль преодолел расстояние за три дня, хотя до той планеты лететь обычным путем было около месяца. Ученые бросились искать секретные туннели, позволяющие быстро путешествовать на огромные расстояния. Другая часто отправилась обследовать туннель и нашла, то чтобы капитан Белов бы назвал... суб-пространственным сгустком. Туннель то и дело попадал на этот сгусток, а он свою очередь позволял ускоренно переместиться в другую точку галактики и, на счастье, был связан с другим тоннелем.

— До этого корабли в этих тоннелях регулярно пропадали, — сказала Алиса. — Потери составляли до одного процента кораблей в год.

— И всем было все равно? — спросил Кеша.

— Но колонизация космоса предполагает под собой какие-то потери, — сказал Веселов. — В войнах гибло людей больше, чем в космосе.

— Те, кто подписывался на колонизацию — знали, что могут погибнуть, — сказала Алиса. — Комический перелет был безопасен на фоне жизни в колониях. — Гибель при колонизации была большая... К слову, именно это подстегнуло начать генетические модификации человека. На Земле это было запрещено, в колониях за этим никто проследить не мог.

— Вернемся к теме, — сказал доктор Алан. — У меня не так много времени осталось. Были открыты суб-пространства. Их оказалось около тридцати, потому им присвоили названия в честь букв древне-земного греческого алфавита.

— В нем двадцать четыре буквы, — сказал дядя. — Между прочим, когда-то я собирался пойти учиться на лингвиста и пошел бы, если бы не эта гребаная война. — Дядя постучал пальцем по голове, где у него был нейроимплант, который помогал ему лучше запоминать информацию. Если ногу дядя потерял еще до того, как пошел в армию, то нейроимплант он заполучил уже во время войны и никогда не рассказывал, при каких обстоятельствах это было и что за травму он получил.

— Я же сказал, что около тридцати, точнее двадцать девять или двадцать восемь. Двадцать четыре буквы для стабильных пространств и пять дополнительных для нестабильных. — Я же врач, а не физик. Так, на чем мы там остановились?

— На том, что открыли суб-пространства, — сказал Иван.

— Все верно. Точную дату я вам не скажу, забыл, но было это где-то десять-девять тысяч лет назад. Через суб-пространства можно путешествовать в любую точку пространства, без привязки к туннелям. Это открывало поистине огромные возможности для колонизации — а именно находить и колонизировать миры, наиболее для этого подходящие. До этого, замечу, люди селились на любом булыжнике, если там были ценные ресурсы. Но случилась проблема — люди не могли находиться в суб-пространстве в сознании долго. Технологии ИИ, способные управлять кораблем без людей выходили из строя — чем сложнее была электроника, тем меньше она жила в суб-пространстве. При всех открывающихся возможностях — новым открытием не получалось воспользоваться. Тогда разные группы ученых стали работать над этим вопросом. Одни решили модифицировать геном человека, чтобы сделать его устойчивым к влиянию суб-пространства, другие начали разработку техники, создававшей нормально пространство при перелете через него. Генетические эксперименты заняли много времени — пока из эмбрионов вырастали взрослые люди, проходило по нескольку десятков лет, к тому времени другая группа ученых успела создать Стабилизатор Внутреннего Пространства, создавший нормальное пространство на корабле и потребность в генных модификациях отпала. К тому времени уже выросло несколько тысяч модифицированных людей, и одного из них начали проклевываться странные способности.

— И какие?

— Он умел определять, сколько людей находиться за стенами помещения. За толстыми стенами помещениями. Он и не видел, просто знал, что они там есть. И все эксперименты подтверждали эту способность. Эта способность оказалась находкой для спасательных операций и поисков людей под завалами, что на шахтерских планетах было делом частым. И этот геном пустили в серию, а также продолжили его модифицировать. Тысячу лет появились спустя первые телекенетики, способные перемещать предметы, а еще через тысячу появились маги в привычном нам понимании, и их уже использовали военные. Я рассказываю это коротко, потому что там было слишком много событий. Увы, вскоре у магов стало появляться чрезмерные соблазны, парочку волшебников попыталась прибрать власть... начались гонения на магов. Генетические эксперименты были строжайше запрещены во всех мирах. Первые слабые маги погибли в результате гонений, а вот более сильные маги выжили, так сказать, гонения поспособствовали отбору — остались самые лучшие.

— Лучшие? — спросил Кеша. — Древние маги были сильнее нынешних?

— Это опасное заблуждение. Уровень древнего мага — это уровень современного слабого мага. Сейчас маги стали намного сильнее, другое дело, что тогда не делили магию на светлую и темную, и вообще не заморачивались, а сейчас заклинание, которое позволяет сшибить с ног и вырубить группу людей относиться к темным, или скажем так, к не совсем светлым заклиниваниям. И его не проходят ни в школах, и не в университетах. Поэтому фактические мы сильнее магов прошлого, но возможностей для реализации магического потенциала у нас меньше.

— А как так получилось, что эти генетические модификации позволили использовать магию? — спросил магию.

— Это случайно получилось, — ответил доктор Алан. — Вначале была цель снизить воздействие суб-пространственной энергии на организм человека, то есть сделать его менее чувствительными. Но эффект получился обратным, оказалось, что человеческий организм способен накапливать эту энергию использовать ее в нашем альфе-пространстве. А некоторые маги способны брать ее напрямую из суб-пространства.

— Именно это считается темной магией, — сказал Веселов. — Стоит отметить этот момент отдельно. А вообще хватит. Твое желание просветить Ивана похвально, но в данном случае сейчас от этого толку мало.

— Ну дедушка! — возмутился Кеша. — На самом интересном месте.

— Я сказал хватит.

— Ну все таки про темную магию и я бы послушал, — сказал дядя. — Стрелять-то по темным магам я умею, но вот изучить особенности их темномагичества было недосуг.

— Условно говоря, магия делится на Светлую, Темную и Традиционную. Последняя — это магия тех времен, когда магию никак не делили. Она и сочетает и светлые и темные элементы. Все архаики на нашей планете используют ее — скажи им, что они темные маги, они обидятся.

— А обиженный архаик — это очень-очень опасно, — сказала Алиса. — Несмотря на то, что что они довольно слабые.

— А почему ее стали делить? — спросил Иван.

— Потому магией можно наносить огромный вред. Но тут начинаются нюансы — существует два вида энергии. Условно говоря, энергия, черпаемая из бета и гамма-пространства. И энергия, черпаемая из тау и сампи-пространства. Последняя — темная магия. По первому критерию к темной магии относится все, что использует эту энергию. Если заклинание использует энергию из гамма-пространства, оно светлое, если из тау-пространства, темное. Если приготовлю яичницу, используя тау-энергию, буду ли я темным магом?

— Нет, — быстро ответил Кеша. — Это заклинание не нанесло никому вред.

— Существует второй, этический критерий — если заклинание наносит вред, то оно считает темным. То есть, что бы являеться темным — заклинание должно наносить вред человеку или имуществу и использовать темную энергию.

— А если светлое заклинание будет разрушающим? — спросил Иван.

— Тут все просто, — сказал Кеша. — Нет таких заклинаний. Если заклинание наносит вред, то оно требует очень много энергии, что автоматически делает темным.

— Это близко к правде, — сказал доктор Алан, — но не совсем верно. И с помощью светлой магии можно наносить определенный вред, снести полгорода не получиться, но испортить жизнь парочке людей можно. Не все маги, ввиду своего генома, могут использовать энергию темных пространств, поэтому в Конгломерате были такие темные маги, которые ублюдки и садисты, но с технической части светлые.

— Лесат их еще называл 'светлячками', и говорил, что, среди темных магов их было очень хорошо видно, — сказал дядя.

— Да, так называемые 'светлячки', — сказал доктор Алан. — Они настолько стремились к темной магии, потому что она давала могущество, что творили такие непотребства, от которых даже обычным темным магам становилось плохо.

— Значит, к темной магии приспособлены не все? — спросил Иван, ощущая нехорошее предчувствие.

— Далеко не все. Возможность контактировать с тау и сампи пространством предопределена генетически. То есть если ты родился с этой возможностью, то освоишь любую магию без особых трудов.

— Иначе говоря, — добавил дядя, — любой сильный маг имеет потенциал для темной магии. А слабые маги такого потенциала не имеют.

— Отнюдь, — сказал Сергей Веселов. — Архаики все достаточно слабоваты, и у всех хороший потенциал к темной магии, но сильных темных магов из них немного. И что уж говорить, у Ивана Ланге тоже очень неплохой потенциал к темной магии... прям замечательный скажу я вам.

— Что? — воскликнул дядя.

— Ну что я прочел в его личном деле, то я и говорю. Но это объясняет нежелание Совета Магов его обучать.

— Но разве нельзя выучиться именно светлой магии? — спросил Иван.

— Можно, препятствий к этому нет, — сказал Веселов.

— Прости, Павел, что я тебе этого не сказал.

На верхней лестничной площадке стоял Титов. Откуда он там взялся — Иван не знал.

— То есть вы знали? — спросил дядя.

— Мы предполагали, — сказал Титов и начал спускаться по лестнице. — Извините, что я зашел с черного хода, но я не хотел попадаться на глаза Винсмарку и его следящим заклинаниям, что он напихал у твоей входной двери, Сергей.

— Мне уже сообщили, — полковник кивнул. — Сказали, что их скоро почистят.

— То есть я темный маг? — испугано спросил Иван. Теперь становилось понятным, зачем им интересовался тот темный волшебник.

— Нет, Иван, ты самый обычный волшебник. — Титов вздохнул. — Нынешняя политическая обстановка на Сортаволе не располагает к риску. Сто лет назад все было бы все равно, а сейчас все боятся даже намеков на темную магию. У нас была идея отдать тебя в архаичную школу, но тобой заинтересовался Орден, а шоу, устроенное на космической станции, наделало слишком много шуму и не позволило сделать тебе хорошую легенду для поступления туда. Увы, среди архаиков слишком много сторонников Конгломерата и с твоей фамилий учится в их школах опасно.

— И почему ты мне ничего не сказал? — спросил дядя.

— Потому что это неточно — сказал Титов. — А Совет Магов дует на воду во всех странных случаях.

— Так я темный маг?

— Нет, — сказал дядя, проводя ладонями по лицу. — Просто кто-то слишком параноик.

— А что там говорили про забор энергии напрямую? — спросил Кеша.

— Если использовать брать энергию из пространства напрямую, это может нанести вред организму, — пояснил доктор Алан. — Темная магия перестраивает психику, особенное если контактировать с ней на протяжение долго времени. Если волшебник забирает магию напрямую из суб-пространства, то он очень рискует.

— Так меня вообще не будут учить магии? — спросил Иван.

— Будут, как мы поймаем этого мага. Или если Винсмарка снимут с должности и поставят кого-нибудь другого, — сказал Титов. — А предпосылок, к тому, чтобы ты стал темным магом я не вижу.

Доктор Алан глянул на часы и сказал:

— Мне пора.

Он ушел, а их с Кешей выставили из комнаты.

— Чувствую, твой дядя сейчас поругается с Титовым, — сказал Кеша, когда он оказались за дверью.

— Ну и пусть ругается, — сказал Иван, на душе было паршиво.

— Пойдем ко мне в комнату, — сказал Кеша. — Поиграем во что-нибудь.

— Что-то не хочется, — ответил Иван. Настроение было ниже плинтуса. Или даже ниже уровня континента.

— У меня есть голографическая карта нашей галактики, — сказал Кеша. — И бумажные книги, хотя я тебе их уже показывал.

Книги Кеша показывал раз время нахождения в гостях. Они были симпатичные, и бумага прикольно шуршала при перелистывании, но Иван привык читать с экрана, поэтому его это не заинтересовало. В лесорубских поселениях тратить драгоценное дерево на бумагу считали неправильным — поэтому книга там не ценились.

— Чтобы еще показать... Кеша задумался. У меня есть гонки, не те, в которые мы уже играли, а другие, со звездолетами. Есть еще планетарная стратегия, в нее папа с мамой любят играть, но там все сложно.

Ивану неожиданно пришла в голову идея.

— А что ты знаешь о Лесате Ланге? — спросил он.

— Это я у тебя должен спрашивать, — сказал Кеша. — Я уже понял, что твой дядя не из болтливых. Впрочем, учитывая что он тот самый Павел Ланге — не удивительно.

— Тот самый? — с изумлением спросил Иван.

— Твой дядя достаточно известен, и не только как охотник на магов. Правда, вторая его ипостась больше известная среди людей. Маги его знают за другое. Именно с семьи твоего дяди все и началось.

— Что именно началась?

— Война до победы.

Как-то сами собой они оказались возле дверей в комнаты Кеша. Собственно, у него их было две. Одна крохотная комната, выполненная в тёмно-синих тонах была спальней, другая, чуть побольше была что-то типа игровой, по углам комнаты стояли коробки, набитые игрушками — но видно было, что они давно не используются. Перед окном стоял небольшой светлый столик из дерева с большим монитором — стандартным планшетом Кеша не пользовался, предпочитая огромный компьютер.

Иван притащил бежевый пуфик из спальни — и сел рядом с Кешей. Тот повозил пальцем по тактильной панели перед компьютером и экран ожил — показав ярко-зеленый лес, в котором шел дождь — изображение было настолько настоящим, что казалось, воздух стал чуточку свежее.

— Тебя функция запаха не раздражает? — спросил Кеша. — Компьютер новый, а я признаться не знаю как ее отключить — а папу спрашивать не хочу.

— Так запах настоящий? — спросил Иван.

— Запах искусственный — называется базовый лес.

— Пахнет как настоящий, — ответил Иван. В дождливом лесу он был сотни раз. Верхние Ручьи были огорожены лесом со всех сторон, а дом дяди стоял на окраине леса — какие-нибудь пятьдесят метров и облагороженный парк превращался в лес.

— Я никогда не был в лесу?

Иван чуть не грохнулся с пуфика.

— Вокруг Антареса нет настоящих лесов — все вырубили, когда строили город, а мои родители убежденные горожане, не любящие поездок за город. У нас даже дачи нет. Но ладно...

Кеша открыл папку, которая назвалась 'Лесат Ланге'.

— Ты собираешь информацию? — с подозрением спросил Иван. Он слышал о людях, которые слишком фанатично относились к Лесату и собрали о нем всю информацию. Они были намного настырней тех новичков, что лезли к Ивану в школе и от них, по словам дяди, было ране сложно отвязаться.

— Папа собирал. Потом подарил папку мне — тут нет ничего, чего бы не было в открытых источниках. Он говорит, что все можно скачать в магнете, но у меня в силу возраста туда нет доступа.

Иван слышал про магнет, компьютерную сеть — доступную только для волшебников. Хотя не только, Василиса имела туда доступ по работе, да и дядя тоже. В остальных же случая туда можно было попасть лишь с устройств, имеющих магсканер — не волшебник, без специального разрешения, попасть в эту сеть не мог.

— Слушай, а сколько стоит такой компьютер? — спросил Иван. Базовые планшеты были бесплатны, но вот техника посложнее стоила денег. Иногда он забредал в компьютерный магазин, посмотреть на продающиеся там планшеты и приставки, но вот таких вот компьютеров он там не видел.

— Не знаю, мне папа купил когда я нечаянно сломал старый.

— Но компьютер нельзя сломать! — удивился Иван. Теоретически планшет можно было разбить, если скинуть его в пропасть — в остальном же техника была вечной. Дядиному планшету было лет двадцать, а скольких владельцев сменил его школьный планшет — угадать было сложно.

— С помощью магии можно все. В том числе и сломать компьютер. Это несложно, я всего лишь нечаянно спалил батареи. Папа сказал, что конечно их можно заменить, но пока я учусь, то могу еще не раз их спалить, поэтому дешевле будет сразу купить компьютер на электричестве.

— На чем?

— На электричестве. Это такая древняя энергия, от которой оказались несколько тысячелетий назад. Но маги не отказались, потому что от магия горят батареи с универсальной энергией.

Теперь стало понятно, почему погиб телефон, прослуживший Ивану всю его сознательную жизнь.

— А оно также хранится в батареях? — спросил Иван, от любопытства заглядывая под стол, но никакого намека на блок питания с батареями там не было.

— У нас в подвале есть генератор, оно напрямую поставляется по проводам сюда. А еще у нас освещение на электричестве.

Иван задрал голову — люстра под потолком была самая обычная и ничем не отличалась от других люстр. И для себя он решил, что обязательно узнает про это электричество.

— Что ты хочешь знать про Лесата? — сказал Кеша, наконец вспоминая, зачем он сел за компьютер.

— Ты сказал, что история началась с семьи моего дяди.

— Точнее история начал заканчиваться. И возможно бы закончилась, — сказал Кеша. — Конгломерат хотел власти. Они развернули на планете террор и пытались вынудить Королевскую семью отказаться от власти. У них почти получилось... к концу войны они уже могли безнаказанно убивать кого захотят. Тут некоторая предыстория. — Кеша прокашлялся. — Темную магию никто особо не хочет учить — это штука опасная и смертельная. Поэтому Конгломерат набирал членов из темных семейств, где изучение темной магии было обычным делом. Темные маги брали под опеку детей из обычных семей и обучали темной магии.

— Они были сиротами? — спросил Иван.

— Ну в случае особоодаренных детей им помогали стать сиротами, — сказал Кеша.

Ивану как-то сразу стало не по себе.

— Так и случилось с Лесатом Ланге, его мать убили, чтобы забрать его. То что у него неплохой магический потенциал — маги знали еще тогда. Но Титов не позволил, отдав его в приемную семью дяди его матери. Лесата там не слишком любили, но ту семью Конгломерат боялся трогать, потому что это были люди на королевской службе.

— А кто был его отцом?

— Одни говорят, что какой-то Питер Ланге из ригольского посольства. Другие, что отец Лесата был с другой планеты. Установить это уже не удастся, потому что ригольское посольство сожгли где-то за месяц до рождения, а всех дипломатов зверски убили. После с Риголой были разорваны дипломатические отношения.

— А разве правительство Риголы не подняло скандал?

— Подняло... но Ригола — но ее вес в Космической Ассамблеи невысок. Это сейчас их статус подскочил, когда оказалось, что там живет почти вся ветка Лесата, но тогда они ничего из себя не представляли и были доминион на грани получения независимости.

Иван знал, что в Космической Ассамблеи состояло около тысячи планетарных государств и еще больше самостоятельных планет. Поэтому совершенно не удивился.

— Опекуны Лесата в один прекрасный момент поняли, что Конгломерат вскоре окончательно приберет власть и тогда их жизнь будет ничего не стоить. И отказались от Лесата и тот оказался под временной опекой школы. А учитывая, что Лесата мечтал заполучить в свои ряды Конгломерат — желающий взять его под опеку не было, не считая семьи твоего дяди. Отчего их упорно отговаривал Титов. И он отговорил, но это их не спасло.

— Но зачем им был нужен Лесат? — спросил Иван.

— У него был хороший магический потенциал. Понимаешь, темные маги обычно берут качеством, а не количеством. Их мало, но они сильные. И темные маги не любят перебежчиков — тех кто перешел из светлых. Настоящий темный маг должен как минимум с детства воспитываться в темной семье... ну так мне любила рассказывать моя архаическая бабушка. Какое счастье, что она улетела с какой-то дип.миссией. Ну да ладно, я отвлекся. Вначале конгломерат убивал лишь магов, когда маги ослабли — принялся убивать носителей генов. А когда те начали заканчиваться — переключился на людей.

— И никто ничего не делал?

— Ну почему, же их пытались поймать. Только вот самых лучших, талантливых и сильных магов они кокнули в начале войны. Ловить их было некому. СМИ это дело не афишировали, сообщения об убийство бы подняло нам межпланетный криминальный рейтинг, а это был ударило по экономике.

Иван знал, что планетам в галактике присваивал рейтинг — он означал степень безопасности планеты. Сортавол имел десятку и попадал в белый список планет — полностью благополучных и безопасных. Это давало определенные привилегии и сниженные пошлины при торговле.

— Пока маги убивали магов — всем было все равно. Потом Конгломерат взялся за людей, уничтожив все магофобские организации и их представителей, — Кеша усмехнулся. — Тогда об этом завопили СМИ, правда, ненадолго, конгломерат взялся за них.

— Неприкосновенность журналистов? — спросил Иван.

— Это темные маги, если они убивали, то им уже все равно было на чью-то неприкосновенность. Убийство парочки журналистов, а также их детей — заставило многих замолчать. А крупные издания, которые вели трансляцию на космические станции и другие планеты быстро отказались под контролем конгломерата.

— Там тоже кого-то убили? — спросил Иван, чувствуя, как по спине забегали мурашки.

Кеша пожал плечами.

— Купили. У Конгломерата были деньги. Они другие СМИ могли купить, но не могли удержаться от насилия.

— И королевская семья спокойно на это смотрела?

— Смотрела она неспокойно. Во-первых, никто тогда не знал, кто входит в конгломерат. Во-вторых, у Конгломерата были деньги, в третьих — они тщательно заметали следы. Королевская семья не хотела выносить сор из семьи и привлекать Ордена.

— А Сиротский орден?

— Еще до начал террора, Конгломерат надавил на Совет Магов и те выставили все Магические Ордена. Те маги, кто были гражданами Сортавола и не захотели покидать планету, стали преследовать... многие сбежали в леса, где организовали партизанское движение.

— Парти... что? — спросил Иван.

— Партизанское движение, — Кеша вздохнул. — Это дедушка хорошо бы объяснил, но не я. Короче, это первые маги, которые решили сопротивляться Конгломерату. Чтобы их родных близких не убили, они ушли в леса. Первыми магами, решившими так сделать — была глава Сиротского ордена Скорпионова и ее ученик Копейкин. Перед этим они хлопнули одного темного мага, поэтому формально их разыскивали за убийство и посему они начали прятаться в лесу. А потом к ним потянулись другие маги.

— Они кого-то убили?

— То была самооборона. Один темный маг решил убить Скорпионову. Он был из крайне консервативной семьи и считал, что женщины не могут полноценно колдовать, а Скорпионова была достаточно сильной волшебницей и его это злило. Он попытался ее придушить, а Скорпионова выставила его прогуляться с балкона. А Копейкин был свидетелем, но поскольку он отказался лжесвидетельствовать против Скорпионовой, то его быстро перевели в сообщники. Он украл видеозапись нападения и они со Скорпионовой сбежали в лес. Суд бы их оправдал, дойди до него дело. Но Копейкин боялся, что их убьют во время следствия — что тогда было обычным делом.

— Обычным?

— Конгломерат запугал или подкупил всю исполнительную власть. Тех кого не получалось запугать или подкупить, или убивали или брали под магический контроль. Поэтому Конгломерату нужны были маги с высоким потенциалом, именно их можно было обучить магическому контролю. А Лесат были из магов с очень хорошим магическим потенциалом, поэтому его пытались заполучить.

— Меня удивляет, что никто ничего не делал.

— Королевская семья ждала, когда оно рассосется само. Темные маги — одиночки и редко когда сбиваются в стаи. А если сбиваются — то такие союзы невечные.

Кеша слез со стула и подошел к шкафу и достал толстую книгу в темно-зеленой обложке. Выцветшие буквы на обложке гласили: 'Краткая история темно-магических войн Сортавола'.

— Темные маги буянили всегда, дедушка говорит, что они просто так хорошо не организовались, поэтому с ними справлялись легко.

— А с Конгломератом не смогли?

— Поначалу никто не знал, что за этим стоит Когломерат, — сказал Кеша. — Темные маги убивали, и подписывались как Альянс Темных Магов. То что это часть Конгломерата — никто не знал. У нас был Совет Магов, это что-то типа парламента. И Совет Двенадцати — который стоял над Советом Магом. И был Конгломерат, неформальное объединение магов, что-то типа совещательного органа при них. То бишь свою принадлежность к Конгломерату никто не скрывал... но никто и не знал, что они в этом замешаны и стоят за Пятым Альянсом Темных Магов.

— Но почему все называют ту войну, войной с Конгломератом?

— Потому что Альянсов Темных Магов было штук пять, и каждая организация считала себя преемницей другой. Конгломерат попросту воспользовался этим названием — оно было привычным, а спецслужб не вызывало подозрения — предыдущие четыре загнулись и они думали, что и это загнется. Власть они получили просто — подстроив смерть Совета Двенадцати. К слову, тот совет состоял из вредных и древних стариканов и старушек, поэтому особо никто не печалился. Конгломерат предложил свои кандидатуры, а их тогда тоже было двенадцать. Зрелые, сильные маги из обеспеченных семей. Совету Магов эта идея понравилась, а Королевская семья одобрила — никто то ли не догадывался, то ли там было замешано колдовство. Увы, у Конгломерата было потом тридцать лет, чтобы затереть следы.

— Может расскажешь про Ассамблею? — устало вздохнул Иван. За окном было темно, и лишь одинокий фонарь освещал внутренний дворик. Спать не хотелось, но от обилия информации начинала пухнуть голов.

— Я тебе рассказываю, какая обстановка была тогда... ну почему подвиг Лесата стал подвигом. Ты же вообще ничего не знаешь.

— Теперь я понимаю, почему дядя ничего не рассказывал.

— Страшное было время, — сказал Кеша. — Ладно, перейдем к Ассамблее, то началось все с убийства семьи твоего дяди. Хотя они официально отказались от опеки, Лесат все равно испытывал к ним привязанность... поэтому Конгломерат решил тогда их все равно убить. Вернее, Альянс Темных Магов. Это был вечер, твой отец решил сходить за хлебом — и это его спасло. Только он вышел за пределы двора, так появился Альянс. На его счастье, рядом жила одна старая волшебница. Он бросил к ней. Его уже почти схватили, но тут появилась эта волшебница и не дала его забрать. Там был конгломерат молодняк и они побоялись связываться со старой магичкой. Она увела твоего дядю в дом и связалась Титовым... Аут телепортации — пятнадцать минут. Титов с командой магов прибудет через двадцать минут — но будет уже поздно.

— А та волшебница могла что-то сделать? — спросил Иван.

— Ну она была старой и немощной, а на ее доме были мощные чары, которые спугнули конгломератский молодняк.

— Молодняк?

— Ну взрослых магов какая-то старушенция не отпугнула бы, — сказал Кеша. — И на таких дела взрослых магов не посылали, люди считались легкой добычей. Короче, за эти пятнадцать минут они убили родителей твоего дяди и успели смыться. Полиция, прибывшая на место отказалась считать это убийством — несмотря на кровь на потолке, разбросанные части тел и прочее. Они записали это как самоубийство. Этим Лесат и решил воспользоваться. По межпланетному праву, неправильно проведенное следствие при уголовном преступлении — это повод остановить передачу власти. Ну короче, я не знаю, как там правильно звучит формулировка. А еще Лесат решил доказать, что к этому причастен Конгломерат. Неподалеку от дома он наше мантию одного из боевиков Конгломерта, с характерным рисунком и буквой 'К' на подкладке.

Иван рассмеялся.

— А там имя владельца не было указано? — спросил он.

— К сожалению, эта часть мантии была выжжена, — с грустью сказал Кеша. — Чья это была мантия так и осталось огромной загадкой.

— Они, что подписывали мантии?

— Конгломерат хоть и являлся неформальной организаций, но имел свою форму. Она была черная... почти черная и ее отличал рисунок на плаще, но в темноте и под защитными чарами разглядеть что это за мантия была нельзя. А свидетелей Конгломерат не оставлял и у них считалось шиком, убить кого-нибудь и не перепачкать мантию кровью. Тот маг, что выкинул мантию то ли неправильно наложил защитные чары, то ли забыл их наложить.

— Все равно это как-то глупо...

— Ну до того, что сделал Лесат, ни одного участника Конгломерта не спалили. Некоторые маги догадывались, что те могли быть замешаны, с другой стороны, мало кто знал, где правда и где ложь. А теперь представь, что появляется Лесат, с твоим дядей — который единственный свидетель нападения Конгломерта, с мантией, перепачканной в крови его родственников и еще кучей фотографии с места преступления.

— И его просто так пустили? — спросил Иван. От Василисы он знал, что такие мероприятия хорошо охраняются.

— Чары невидимости — Лесат уже тогда бы довольно сильным магом. Впрочем, не успел он выдвинут свои обвинения, как Альхотов попытался его убить, и все всем стало ясно. Лесат и твой дядя еле оттуда удрали.

— А это еще шло в прямом эфире, — сказал Кеша. — Прикинь, что потом было. Во-первых, появились первые доказательства, что в этом виноват Конгломерат, а во-вторых, кто-то посмел против них выступить. Конечно, смельчаки находились и раньше... но обычно они или не выживали или сбегали в леса, и о них никто не знал. А Лесат за всего пару минут стал настоящим героем.

— А ну живо спать, — сказала Алиса, появившаяся на пороге в длинной белой ночнушке. — Я поговорю с твоим дедушкой, чтобы он меньше рассказывал тебе о войне.

* * *

Ивану снился сон. Он бежал по лесу, а по лицу, закрытому какой-то тряпкой, хлестали ветки деревьев. И сон не думал заканчиваться. Иван не понимал, от чего он бежит и куда. Был ли это кошмар? Нет. Страх он испытывал, но был он какой-то нестрашный — такого ужаса, который мог бы заставить проснуться не было. Под головой Иван совершенно четко ощущал подушку, но картинки перед глазами не исчезали. Это было что-то типа полусна или полу-бодрствования, но желания выходить из этого состояние не было.

Потом лес закончился и он оказался у какого-то дома. Под ногами был гладко подстриженный газон, а не было чистым и усыпанным звездами. Только вот деревья были почти голыми, что говорило о ранней весне. Ему даже казалось, что он смутно узнает эти деревья, но он не мог вспомнить, где их видел. Перед ним был дом, с проломленной крышей — словно сверху упало что-то тяжелое, а по кровле бегали языки пламени — дома обычно хорошо пропитывались, поэтому дерево не горело. А эти языки пламени были не оранжевыми, а оранжево-синими, как от природного газ. Но газ был лишь на уроках в школе и дома им не топили...

В нос ударил запаха горелого и Иван проснулся. В комнате было светло. Из приоткрытых тёмно-синих штор падал свет, который создавал фонарь на противоположной стене дома. Пахло корицей и еще какими-то ароматами — Алиса любила жечь ароматические свечи.

Что это было? Иван встал, босиком прошлепал к окну и распахнул створки — в комнату начал поступать свежий воздух. Подышав некоторое время, он закрыл окно и вернулся в постель.

И вскоре заснул, но на этот раз без сновидений.

* * *

Наутро доктор Алан обнаружился в столовой, уплетающий завтрак. Он был один и никого из взрослых не было.

— Вы у нас в гостях? — спросил Кеша. — На докторе Алане был тёмно-фиолетовый халат, говоривший о том, что он здесь ночевал.

— Твой дед пригласил меня остаться у вас, когда узнал что у меня некоторые проблемы с жильем.

— Проблемы с жильем? — удивленно спросил Иван.

— Магам сдают жилье по завышенным ценам, — доктор Алан вздохнул. — А я это скрыл. А при переводе в Нулевую школу администрация школы запросила мою характеристику с места жительства. — Доктор Алан скривился. — Чертовы формалисты. — Эту фразу он произнес шепотом.

— Врать нехорошо, — сказал Кеша со знающим видом.

— Когда ставка аренды вырастит в три раза, то выбора не остается, — доктор Алан вздохнул. — Маг-инопланетник — это кошмар любого антареского арендодателя.

— Это почему? — спросил Иван.

— Волшебники могут жить только в каменных и специально укреплённых домах, но таких в Антаресе немного, — сказал Кеша.

— Я не поверю, что вы так мало зарабатываете, — сказал дядя с лестницы. На нем был идеально выглаженный и вычищенный джинсовый костюм.

— Достаточно, но отдавать три четверти своей зарплаты или одну четверть — это существенно.

— Если экономить, то можно накопить на небольшую квартирку, — сказала Алиса, появившаяся на лестнице вслед за дядей. На ней был все тот же розовый костюм, только поновее. — Доктор прав, ставки у нас дикие. А из пригорода ездить долго и дорого.

— Ладно-ладно, я пытался сэкономить, — вздохнул доктор Алан. — Но что тут такого? Если бы не магофобия — и желание ободрать магов до нитки, то так бы вести себя не пришлось. И хотя бы для врачей должны быть какие-то скидки. Я, между прочим, могу вытащить человека с того света.

— И сколько минут?

— Сорок пять, — с гордостью сказал доктор. — Вообще мой максимальный рекорд сорок три минуты пятьдесят четыре секунды, но думаю, что и сорок пять минут смогу.

— Такие специалисты как вы на вес золота, — сказал дядя выглядел он при этом серьезно.

— Хоть кто-то это понимает, — сказал доктор Алан.

— А школа вам разве не предоставила жилье? — спросила Алиса.

— В Первой школе общежития едва хватало для иногородних учеников, что уж говорить про меня. А в Нулевой школе обещали обеспечить меня комнатами, но это будет через пару дней.

— Все равно не поверю, что жильем для магов все так плохо, — сказал дядя.

— Есть еще Сиротский орден, — доктор Алан. — Но это не только бесплатное жилье, но еще и некоторые обязательства, что мне совершенно не нужно. Приходится выкручиваться. Хорошо, что у меня есть гражданство.

— А вы разве не с Сортавола? — спросил Кеша. — Про войну вы знаете много...

— Мой отец в ней участвовал. После войны он продал все свое имущество и улетел отсюда. Я решил вернуться, и теперь мучаюсь.

Некоторое время все молча накладывали себе еду — еще до прихода Ивана, стол был сервирован.

— Может продолжите рассказывать про магию? — спросил дядя. — Ваш вчерашний рассказ мне понравился. Да и детям будет полезно.

— А полковник Веселов не будет против? — спросил доктор Алан.

Алиса покачала головой.

— Только не трогайте сильно тему войны и темной магии, хорошо? — попросила она.

— Начните лучше с общей теории магии, в местных школах ее изучают крайне отвратительно, — сказал дядя.

— Вы так уверены?

— Мой кузен, ходя в магическую школу с восьми лет, почти ничего не знал по теории магии. Что-то знать он стал, только когда его приемный отец взялся за его образование.

Доктор Алан застыл и повернул голову к дяде.

— Мне говорили, что ваш кузен... Лесат Ланге.

Дядя кивнул.

— Все верно. Но магическое образование начали убивать еще во время конгломерата. Темным магам было выгодно, чтобы простые волшебники не получили хорошего образования — с ними было проще справиться, а самых умных и талантливых можно было сманить на свою сторону пообещав хорошие знания. Поэтому уже во время Лесата в школах учили плохо и он многого не знал, пока за его образование не взялись всерьез.

— Я понял, — сказал доктор Алан. — Хорошо, начнем. Маги условно делятся на три вида: планетарных, космических и универсальных. Первые сильны лишь на планетах, и в зонах естественной гравитации.

— Чем сильнее гравитация, тем сильнее будет маг? — быстро спросил Кеша. Его глаза загорелись, судя по всему он любил всю эту космическую тематику, в отличие от Ивана, которому упоминание всего космического не нравилось. В отличие от других мальчишек он никогда не мечтал стать капитаном космического корабля и улететь исселедовать его миры. Ему хватало того, что он родился на другой планете и ничегошеньки не знал о своих родителях.

Доктор Алан покачал головой.

— По сути, существенной разницы не будет. Иначе бы вблизи звезд и их повышенной гравитации маги бы обретали огромную силу. Однако обратная связь есть — на космических станциях и мелких астероидов планетарники значительно слабеют.

— И теряют силу? — спросил Иван. Дядя рассказывал про ту историю на космической станции, когда Титов ничего не смог поделать.

— За редкими исключениями.

— Наш Титов такое вот исключение, — дядя вздохнул. — В космосе от него проку мало.

— Специфический сортавольские гены, — доктор Алан вздохнул. — В отдельных популяциях такое может быть. Перейдем к космическим магам, здесь все наоборот. Чем дальше от источника гравитации — тем сильнее такой маг. В космосе такие маги могут пользоваться своими возможностью на полную, в то время как на планете их способности ограничены.

— А с чем это связано? — спросил Иван. — Если магия исходит из суб-пространства.

— Магия не исходит из суб-пространств, — поправил его дядя. — Из суб-пространств исходит энергия, которую организм с изменённым геном может использовать для воздействия на окружающую среду и другие организмы.

— Если сократить определение, то мальчик прав, — сказал доктор Алан.

— Лесату, помнится, за такое определение вкатали двойку на одном экзамене, — сказал дядя. —

— Не думаю, что нынче есть такие строгие преподаватели, — сказал доктор Алан.

— Вы правы, просто вспомнилось.

— Бывает, — доктор Алан тяжело и печально вздохнул. — Продолжим. Космические маги составляют около тридцати процентов магической популяции. Планетарные маги — около шестидесяти процентов.

— А десять? — спросил Иван.

— Это так называемые универсальные маги, — сказал доктор Алан. — У них нет ограничения на применении магии ни в космосе, ни на планете — и там и там они одинаково сильны.

— А на Сортаволе их сколько? — спросил Кеша.

Доктор Алан пожал плечами.

— Честно говоря, не в курсе.

Дядя улыбнулся и произнес.

— На нашей планете восемьдесят процентов планетарных магов и двадцать процентов космических магов. Количество универсальных магов считайте сами.

— Ноль? — удивился Кеша.

— От силы сотня и те, подозреваю орденские, — сказал дядя. — Статистическая погрешность.

— И давно это на вашей планете? — спросил доктор Алан. — Мне казалось, что универсальные маги есть на всех крупных планетах. Отец рассказывал мне много про войну, но вот учебник по истории магии на Сортаволе не дал, поэтому у меня большие пробелы в этой области знаний.

— Их выгнали триста лет назад, — сказал дядя. — Это долгая история. Например, среди моих далеких предков были универсальные маги, они перебрались на Риголу. Мать Лесата, Олеся, приходилась мне троюродной сестрой, с одной стороны, и пятиюродной племянницей с другой. Как это возможно лучше даже не пытайтесь представить. Отец Лесата Ланге, гипотетически, был моим двоюродным дядей. Гипотетически, потому этого точно никто не знает. Поэтому Лесата я всегда считал троюродным братом.

— Если магов выгнали триста лет назад с планеты, — то как-то не сходиться, — сказал доктор Алан, возя пальцем по столу.

— Некоторые возвращались с Риголы на Сортавол, — объяснил дядя. — После того как правительство выставило всех магов, то оно резко столкнулось с нехваткой ценных специалистов, например, врачей для больниц и телепатиков для нужд полиции. Из-за этого пришлось в дальнейшем заключать договора с Сиротским и другими орденами. Ну и магов и их потомков пытались вернуть разными способами. Но возвращались только люди... Мой отец был начисто лишен магических способностей, а, следовательно, не мог получить грант на образование на Риголе — а образование там платное, даже самое обычное, поэтому он и вернулся. Лучше бы не возвращался...

Дядя скис. Иван теперь понимал, почему при упоминании своих родителей дяде становилось так грустно.

— Тогда бы вас не было, — сказала Алиса.

— Ну зато они бы были живы.

— Давайте вернёмся к теме, — сказал доктор Алан. — На чем мы остановились?

— На количестве универсальных магов, — ответил Кеша. — А с чем связано такое ограничение на применение магии у этих всех магов. Почему сразу не сделали универсальных.

— Планетарных магов создавали люди, — ответил доктор Алан. — Космических магов создавали люди и планетарные маги. Универсальных — планетарные маги и космические, которые знали, как магия работает и что из этого выходит.

— Но почему такие различия? — не унимался Кеша.

Доктор Алан тяжело вздохнул.

— Сложно объяснить. Изначально создавали людей, устойчивых к суб-пространству, по результатам этих экспериментов получилось две ветки, людей у которых способности проявились наиболее ярко на планете и наиболее ярко в космосе.

— Но космические маги не теряют своих способностей на планете, — сказал Кеша со знанием дела.

— Все верно, — сказал доктор Алан. — Тут сложно все понять... только если объяснять на конкретных примерах. Вот капитан Белов...

— Кстати, откуда вы знаете капитана Белова, — спросил дядя с любопытством.

— Я был среди заложников на том корабле, который захватили пираты. Точнее, я там не был, но они были готовы обменять пару заложников на толкового врача. Так я и согласился — интересный опыт вышел, хотя я очень рисовал, а потом уже появился капитан Белов... впрочем, это долгая история.

— Универсальные маги — это гибрид планетарных и космических магов? — спросил Кеша.

— Работа генетиков, — сказал доктор Алан. — Естественным путем планетарными и космические маги смешивают, но без результата, потомки получаются обычно планетарниками, и редко магами с космическим уклоном. Сейчас большая часть магов имеет и те и другие гены, только вот одни не активируются, и спят, а другие работают. Ваш Титов, возможно есть чистый планетарник...

— А если смешать с универсальными? — спросил Кеша.

— То же самое. Универсальная магия должна смешиваться только с универсальной магией. Подозреваю, что ваш Лесат был именно таким магом.

— Не подозревайте, он точно им был, — сказал дядя. — Его мать была не самой слабой универсальной ведьмой.

— Ведьмой? — удивился доктор Алан.

— На Сортаволе так называют волшебников и волшебниц, не получивших официальное образования. Ведьмы и колдуны. Они происходили из семей отшельников поселенцев, есть у нас такие группы волшебников, которые не поддерживают контакта с миром и сами обучают своих детей. Иногда лесные ведьмы и колдуны сами набирают себе учеников из обычных магических семей — кого не взяли в магические школы. Сто лет назад магическое образование было слабо доступно, поэтому многие шли учиться к другим самоучкам. Потом, правда, Конгломерат перебил всех самоучек, а образование стало доступно всем, теперь ведьм и колдунов не встретишь.

— А эти ведьмы и колдуны были какими магами, темными или светлыми? — перебил дядю Кеша.

— Серо-буромалиновыми в крапинку, — ответила Алиса. — Чему научились тем и пользовались.

— И хотя их магия была не совсем чистой, с конгломератом они предпочли не связываться, — добавил дядя. — Хорошие были люди... иногда.

— Я не понял, — Кеша сделал обиженное лицо.

— Как архаики, могут и быть и теми и другими.

— А что насчет моей темной магии? — Иван наконец набрался храбрости и спросил.

— Да ничего. Веселов несколько напутал, — сказал дядя. — У тебя есть неплохой потенциал для омикрон-энергии, что может говорить о том, что твои родители были архаиками. Некоторая моя родня на Риголе перемешалась с архаиками, поэтому я ничему не удивлюсь.

— Архаики? — Кеша фыркнул.

— Скажем так, архаики живут на многих планетах, — сказал доктор Алан. — Это самые-самые первые маги. Вторая, максимум третья модификация. Те, кто отказался участвовать в дальнейших экспериментах и улетели на другие планеты.

— Геном магов уже не трогают три тысячи лет, — сказал дядя. — Надеюсь, что не трогают. Поэтому существует лишь пять модификаций магов.

— Но почему? — спросил Кеша.

— С этим завязали, после того как появился темный маг Ал-Ният Ботани. Могущественный темный волшебник... — сказал дядя. — После этого с генетическими экспериментами решили завязать. Причем единогласно на всех планетах. И самыми маги приняли такое решение.

— Простите, что перебиваю, — сказал доктор Алан. — Я понимаю, что вы герой войны, много общались с магами, но откуда в знаете про Ал-Нията? Это же почти легендарный персонаж.

— Читал кое-какие магические книги, — ответил дядя. — В молодости нечем было заняться.

— А что он сделал? — спросил Иван.

— Именно он разрушил сеть пространственных туннелей, после которой тысячи планет оказались в изоляции, — сказал доктор Алан. — После этого пришлось фактически заново изобретать способ путешествия между звезд, потому что туннели восстановлению не подлежали.

— А как можно было разрушить туннель? — спросил Иван.

— С помощью оружия, — ответил доктор Алан. — Но до этого Ал-Ният прибрал власть на парочке планет и заполучил в руки опасное вооружение.

— А зачем он его разрушил?

— Ну это только он знает, — ответил доктор Алан. — О той войны не осталось никакой информации. Мы даже не знаем, какого пола был Ал-Ният. Одни источники утверждают, что это был мужчина, другие, что это женщина. Третьи говорят, что это был тандем между магом Ал Ниятом и его верной соратницей Вей Гиртаб. Зачем и почему — никто не знает.

Дядя открыл рот, чтобы что-то сказать, а потом его закрыл.

— А почему планеты оказались в изоляции? — спросил Иван.

— Потому что бестонельный способ перелетов создавали лишь для поиска новых миров. А для колонизации туда прокладывали тоннель. Про историю космических перелетов я рассказывать вам не буду — потому что знаю ее крайне плохо. Скажу одно, без тонелей, через суб-пространство могли летать лишь на пару сотен световых лет, в то время между колониями могло быть десятки тысяч световых лет. Но вернемся к нашей теме.

— Я знаю, что темных магов было очень много, — спросил Кеша. — Так чем они отличались друг от друга?

— Мы же договорились не говорить о темной магии, — сказала Алиса, которая большую часть разговора молчала.

— Как видишь, это не получилось, — сказал дядя с мягкой улыбкой. — Я облегчу доктору Алану задачу. Просто представьте шкалу. На одном краю будут светлые-светлые маги четвертой и пятой модификации. Где-то ближе к середине будут идти архаики, на самой середине — омикронщики, за ними будут грязные темные маги, а в самом конце будут настоящие темные маги, или как их еще называют чистые темные маги.

— Грязные темные маги? — спросил Иван. — Этот от того что они занимаются грязными делами?

Взрослые за столом рассмеялись.

— Нет, они не полностью отказались от светлой энергии, — сказал дядя, улыбаясь. — Логика требует их запихнуть в середину шкалы, однако, любой грязный темный маг сильнее любого омикронщика, поэтому на шкале их ставят так. Омикрон-энергия, хоть и считается темной, но сама по себе довольно слабая, в то время любой грязный маг может пользоваться тау-энергией. Большую часть темных магов представляли собой омикронщики, которые были не настолько опасны, как чистые темные маги и грязные маги.

Рассказ прервал телефонный звонок. Алиса прижала телефон к уху, и все молчали.

— Так, все разговоры отменяются. Завтра дети едут в школу. Надо успеть собраться.

Глава 8. Школа магии

На следующее утро Иван проснулся от громких голосов. Они шли из окна и были женскими. Один голос принадлежал Алисе, другой пожилой женщине. Вскочив с постели, он приоткрыл окно и вместе со свежим воздухом в комнату влетели звуки.

— Успокойтесь, Маргарита Тамаровна, — говорила Алиса. — Это временное явление. Первую школу еще никто не закрыл.

— Но моя внучка будет учиться в этой ужасной Нулевой школе. Я слышала он ней столько плохого, — произнесла Маргарита Тамаровна. Матчество говорило, что она скорей всего происходила из арахаиков, потому что только они пользовались отчествами и матчествами.

— Я думаю, вам не стоит переживать, — продолжала Алиса. —

— И на школе висят страшные темные проклятья!

— Ни один из учеников не пострадал — эти проклятья совершенно неопасны, — продолжала Алиса. — Директриса Лавсония тщательно следит за этим.

— Ты меня успокаиваешь, — горько вздохнула Маргарита Тамаровна.

— Я сама волнуюсь... но в любой школе может быть опасно, — сказала Алиса. — Тем более волшебной.

Раздались чьи-то шаги.

— Я извиняюсь, что влезаю в ваш разговор, — сказал дядя, — но только что поступила новость, что в Первой школе рухнули перекрытия одного из этажей. Там была выездная комиссия — они решили проверить и благополучно провалились на нижний этаж.

— Какой ужас! — воскликнула Маргарита Тамаровна.

— Если перекрытие обвалилась от простого теста, то хорошо, что наши дети туда не пошли, — сказала Алиса.

— Но я в прошлом году сама подписывала сметы на ремонт! — голос женщины прозвучал удивленно.

— С этим пусть разбираются следователи, — сказала Алиса. — Извините, но нам пора собираться.

Иван окончательно проснулся. Конечно, то что он услышал, вряд ли было связно с тем, что недавно капитана Белова пытались убить. Но это было не первое странное событие за последние дни, но слишком уж много странных событий случилось с ним за короткое время.

* * *

Всю дорогу до школы Кеша сидел в планшете, читая новости про обрушения перекрытия. Иван время от времени заглядывал через плечо, но ничего нового не было. Все СМИ писали примерно одно и тоже, снабжая картинками и видеороликами, снятыми с разных ракурсов.

До школы они ехали в большом автомобиле, куда с легкостью поместились все вчетвером — и место осталось. В этом автомобиле сиденья располагать напротив друг друга, поэтому в салоне было очень просторно.

— Мама, как ты думаешь, эти перекрытия специально обвалили или они сами обвалились.

— Это не имеет значения, — сказала Алиса. — Если их специально обвалил какой-то маг, то в теории это мог бы сделать любой старшекурсник, что делает нахождения в той школе крайне опасной.

— А в Нулевой школе они так не обвалятся? — спросил Иван.

— Это здание строилось для магов и оно очень крепкое, — сказал дядя. — Оно не только магов, но землетрясение способно выдержать.

— Но не падение космического корабля, — заметил Кеша.

— Главное, что оно выдерживает магическую силу, — сказал дядя.

— Но как они выдерживают? — спросил Иван.

— Толстые стены, использование природного камня, специальные состав и специальные сплавы метала — волшебные дома вылетают в крупную сумму, — сказала Алиса. — После того как половину Антареса разрушили, то у многих магов проблема с жильем. Часть перебралась за город, а часть скитается по съемным квартирам, как доктор Алан. Администрация бы с радостью зачистила и этот район, но тогда магом вовсе негде будет жить.

— Если я верно понимаю, то мы едем по Старому городу? — сказал дядя. — И здание Нулевой школы, это здание старого магического университета.

— Откуда вы знаете? — удивилась Алиса.

— Лесат учился некоторое время в этом здании, — сказал дядя. — Я даже удивлен, что никто не знает об этом факте — иначе был эта школа была культовым местом, несмотря на темные заклинания.

— Первая школа несколько раз меняла здания... — сказала Алиса. — Собственно, это не та школа, в которой учился Лесат. Та школа имеет третий номер и находиться за городом, в каком-то старом замке — и это действительно культовое место, без хороших оценок и прекрасных магических способностей туда не попасть.

Кеша с изумлением уставился на мать.

— Что? Можно было пойти в школу, где учился Лесат Ланге.

— Мы с твоим папой решили, что не стоит, — ответила Алиса, и нажала на руль — машина свернула в темный переулок.

— Но...

— В этом здании Лесат Ланге тоже учился, — сказал дядя. — Так что не переживай. Алиса, как так получилось, что Первая школа стала третьей?

— У нас было десять магических школ, детей стало мало, их решили объеденить. Первая школа сопротивлялась до последнего и осталась в прежнем педагогическом составе, но поменяла номер. Остальные школы оказались перемешаны.

Машина остановилось на пустынной улице возле железного забора из черных прутьев. Расстояние между прутьями было широкое, при желании можно было без проблем протиснуться. За забором был сад, из которого выглядывал старинный дом из ярко-красного кирпича. Таких красных зданий Иван никогда не видел. Часть его была высотой в три этажа, а другая достигала четырех, а крыша напоминала сложную плоскость, стоявшую из множества углов. И не смотря на цвет и на архитектуру зданиия смотрелось очень красиво.

— Знакомое здание, только вот не помню, чтобы оно принадлежало школе, — сказал дядя, кутаясь в куртку. Погода за те полчаса, что они ехали — значительно испортилась. С неба моросил мелкий дождик и дул холодный ветер — Иван пожалел, что сложил куртку в чемоданы.

— Раньше здесь располагалась магическая администрация, а потом им выдали новое здание на окраине города, а это отдали школе связи с расширением. Точнее вынуждены были отдать, потому только оно имело подземный ход к школе. — Алиса вздохнула. — Вскоре сам все увидишь. — Как-то незаметно Алиса и дядя перешли на ты.

— Эй, привет! — к ним мчался Тиль, размахивая руками. Одет был он вполне по школьному, белая рубашка, черные брюк, выбивался из этого только длинный, не застёгнутый красный пиджак. Похоже, ему не было холодно.

— Привет, — сказал Кеша, доставая салфетку и протирая очки — капли дождя то и дело оседали на стеклах его очков.

Иван помахал рукой, еще раз жалея о забытой куртке.

— Оделись не по погоде, — пробормотал дядя.

— Это Антарес, погода меняется в течение пятнадцати минут, — сказала Алиса. — Мы же рядом с обрывом, силовые поля часто не справляются с воздушными массами и к нам заносит облака.

— Это мелочи, скоро мы будем в помещении и согреемся. — Дядя вздохнул. — Я помню чудесные времена, когда маги поддерживали хорошую погоду над Антаресом каждый день, а дождь был только по расписанию.

Капитан обнаружился возле ворот школы, на нем был элегантный костюм, поверх которого был одето нежно кремовое пальто, обувь была идеально начищена, а волосы рассыпались широкими ровными прядями по плечам. Вид у капитана был свежий и здоровый. Если бы Иван не знал, что недавно капитана ранили, он бы об этом не догадался.

Капитан был не один, возле него стояла высокая красивая блондинка в длинном цвета темных туч. Она повернулась к ним, щелкнула пальцами и в воздухе сразу потеплело.

— Мама, это Иван, а это Кеша, — Тиль представил их буранке.

— Я Нина, — сказала мама Тиля. — Приятно познакомиться.

Кеша сдержанно кивнул. Иван и дядя вежливо поздоровались.

Тем временем ворота открылись и к ним быстрым шагом вышла женщина в черном платье и копной пепельных волос, собранных в дульку. Она была старой, ее кожа была по-старушечьи стянута и покрыта морщинами. Было ей лет сто или может быть даже двести — возраст женщин Иван определял с трудом. Черное платье краями подметало пол и подчеркивало худую фигуру и осанку — то ли это была такая мода, толи все волшебницы так одевались.

— Здравствуйте, я пао Агафья, заместитель по учебной части, но сейчас я занимаюсь размещением новоприбывших учеников, — представилась она и окинула их взглядом, на секунду остановившись на дядя. — Вы из Первой школы?

Капитан кивнул.

— А мы в первый раз, — смущенно сказала Алиса. — Нас зачислили в Первую, школу, но потом случилось вот этот.

В руках волшебницы появился тонкий чёрный планшет, похожий на папку.

— Я вижу вашего сына, но не вижу вашу дочь, — сказала волшебница.

— Ани болеет, — сказал капитан. — Она будет здесь через неделю.

Агафья некоторое время смотрела в планшет.

— Иннокентий Веселов здесь. Иван Ланге, — ее взгляд остановился на дядя. — В моих документа не сказано, опека над мальчиком находиться у обычного человека. К сожалению, вы не сможете пройти на территорию школы. Таковые правила.

Дядя не высказал беспокойства и протянул Агафье какую-то книжечку.

— У меня есть разрешение на посещение любых магических объектов.

Пао Агафья раскрыла книжечку и ее светлое от природы лицо, стало еще более светлым, словно она увидела что-то страшное.

— Этот документ выдан еще во время войны, — сказала она.

— Он еще действует, видите, фотография там свежая.

Иван не знал, как это происходило, но всех документах, в его паспорте-карточке, и в школьном билете фотография менялась сама раз в полгода. Судя во вечной белой рубашке на этих фотографиях, его снимала какая-то из камер школы.

— Павел Ланге, — она смерила дядю взглядом дядю. — Вы тезка или?

— Тезка и однофамилец, — ответил дядя.

Пао Агафья облегченно вздохнула.

— Понимаете, у нас есть небольшая проблема. Людям без магических способностей школу в данный момент посещать запрещено.

— Что? — изумленно воскликнул дядя.

— Это полная чушь, — прокомментировал капитан.

— На школу было совершенно две попытки нападения, совершенные магофобскими организациями — нападавшие, погибли, попав под действие темных проклятий. Поэтому наша охрана запретила всем людям посещать нашу школу, без необходимых на то документов.

— Как я связан с теми уродами, что пытались проникнуть в вашу школу, — сказал дядя.

— У вас подозрительные документы.

— Вы хотите сказать, что кто-то пытался попасть в школу под поддельным документам? — спросила Алиса.

Пао Агафья кивнула.

— Именно. Подробности я сообщать не вправе.

— Если вы считаете мои документы подозрительными, то сдавайте меня полиции, — предложил дядя.

— Для человека вы слишком много себе позволяете.

Пао Агафья была одна и Иван подумал, что наверняка она была сильной волшебницей.

— И вы думаете, что кто-то из магофобов попытается проникнуть в школу вместе с ребенком? — удивилась Алиса.

Пао Агафья молчала.

— Если у Павла будут новые документы — тогда проблем не будет.

— И где я вам документы достану? — спросил дядя.

— До завтра вы их сделаете, а мальчик может отправиться в школу и без вас, — сказала пао Агафья. — Я думаю, двое других родителей согласятся за ним приглядеть.

— А может я не пойду в школу? — предложил Иван. Идти куда-то в совершенно незнакомое место полное магии без дяди не хотелось. Не то чтобы он боялся, но ему казалось, что это будет правильным.

— Мы за ним присмотрим, а ты съездишь в полицию, новые документы они сделают тебе за сутки.

Дядя поднял голову и посмотрел на капитана Белова. Иван как-то раньше не замечал, что дядя намного ниже буранца. Но сейчас дядя казался выше чем обычно.

— Коля, ты кому предлагаешь развернуться и уйти? — затем дядя повернулся к пао Агафье. — Зовите сюда вашу Лавсонию.

Капитан сделал виноватое лицо.

Через пять минут и одного короткого звонка и вся компания оказалась на территории школы. За воротами осталась лишь Нина, которая отправилась домой.

— Проходите за мной. Для всех новых учеников у нас полагается экскурсия.

— Когда начнутся занятия? — спросил капитан Белов.

— В течение и трех дней и по программе вашей первой школы поначалу, а потом мы посмотрим, сможем ли мы интегрировать ваши занятия в нашу систему. Формально — мы пока что предоставляем помещение для детей и учителей из Первой школы.

Они прошли через калитку в огромных воротах и оказались в парке. Или в саду. С одной стороны, здесь не было больших деревьев и были аккуратные ухоженные клумбы, с другой же, цветы, которые здесь цвели, Иван лишь встречал на частных садах и в городских парках их не выращивали. Но дерьевья здесь росли такие, которые в садах обычно не выращивали.

— Вы точно не тот самый Павел Ланге? — спросила пао Агафья поглядывая на дядю.

— Точно-точно.

— Тогда откуда вы знаете нашу директрису?

— Пересекались во время войны, — сказал дядя.

Они оказались около больших деревянных дверей.

— Вначале кое-какие формальности. Агафья потянула на себя дверь и та легко открылась, пропуская их в небольшое фойе. Плитка на полу была серой, с белыми прожилками, у стен стояли растения в горшках. В домах, где жили волшебники, было как-то слишком много растений.

На стенах висели картины с изображениями каких-то людей, а под одной, за старым столом спал седой старик. На нем была какая-то совсем застираная одежда, седые волосы были нерасчесаны, а подбородок гладко выбрит. Перед ним, на совершенно пустой столешнице лежал синий журнал, помигивающий синим светом.

— Патрикей, проснись, — ласково сказала Агафья.

Старик дернулся и открыл глаза, удивленно уставившись на них.

— Я тебе говорила не спать, — мягко сказала он.

— Но сегодня к нам никто не должен бы никто приехать.

— Патрикей, в нашу школу переводят детей из Первой школы, которую временно закрыли.

— Постоянно закрыли, постоянно, дорогая Марьяна, — сказал Патрикей, сладко зевая. — Ты не думай, что нас пронесет — работы прибавиться, я тебе говорю, прибавится. Прошу записаться.

— Зачем записываться? — спросил Иван.

— Такие правила, — сказал Патрикей. — Это отметка, что вы заходите на территорию магического объекта. Теперь защитные чары школы будут знать, что вы здесь. Это сейчас все сложно, а во времена, когда школу охраняла полноценная темная магия, все было намного проще, и безопасней. Светлые чары такого не могут...

— Вот только не начинай, — выдохнула Марьяна, закатывая глаза.

— Ну а что, я темную магию преподавал, сто лет назад. Магия как магия, если подходить разумно.

— Вы темный маг? — испуганно спросил Тиль, отшатываясь.

— Патрикей архаик, — сказала пао Агафья. — Его не стоит бояться.

— А теперь я вахтер, а темная магия ныне никому не нужна, — старик тягостно вздохнул и Ивану почему-то стало его жалко.

Тиль спрятался за отца.

— Парень, я безвреден, как та мышь! — Патрикей показал пальцем на небольшое животное, выглядывающее из-под двери.

Тиль испуганно отшатнулся и чуть было не завизжал. Кеша прыснул в кулак.

Капитан щелкнул пальцами и мышь исчезла.

— Он боится мышей, не надо таких фокусов.

— Хорошо, не буду, — ответил Патрикей.

— Как вы себя чувствуйте? — спросила Алиса, не спуская с капитана взгляда.

— Нормально, все в порядке, — отмахнулся капитан.

— Что-то не видно, — заметил дядя, покачивая головой вверх и вниз, и оглядывая капитана с головы до пят. — Что там за гадость была, на этом ноже?

— Как видишь? Все нормально, — на лице капитана появилась слабая улыбка. — Легкая рана — это не повод лежать в постели.

На этом разговор закончили и все принялись расписываться в книге, после чего Патрикей захлопнул ее, взял подмышку и куда-то унес.

Потом пао Агафья провела их через фойе к большой двухстворчатой двери, украшенной резным рисунком, возле нее, с каждой стороны стояли по горшку с большими пальмами. За дверью оказался короткий коридоре, который привел их к лестнице — самой обычной лестницей, ничем не примечательной. И коридор, и лестница были белыми, за исключением ступенек, которые были покрашены в серый цвет — это дело узкое помещение с низким потолком чуть светлее и просторней. Спустившись вниз, они оказались перед еще одной деревянной дверью, за которым был еще один идеально выбеленный коридор, который уходил куда-то вдаль.

— Сейчас мы пройдем в основную часть школы, которая находится на соседней улице. Из-за того, что часть здания находится под проклятьем, ходить по поверхности настоятельно не рекомендуется, — объяснила пао Агафья.

— И что, нам ходить по этому коридору каждый раз придется? — спросил Кеша. — Здесь тесновато.

— Это экскурсия, — ответила Агафья, из школы есть другие входы и выходы, однако, вы должны знать о существовании этого маршрута, на случай, если с другими входами что-то случится. С этим ничего не случится, потому что в некотором роде темные прокляться наверху "защищают" этот ход от любой другой магии.

— А здесь сделали ремонт, — задумчиво сказал дядя, оглядывая потолок.

— С чего вы взяли? — удивилась Агафья. Иван решил называть ее про себя просто так, без пао.

— Если я не ошибаюсь, это старый эвакуационный туннель из школы в администрацию. Вернее, из администрации в школу — в старые времена в школе прятались чиновники, ну в те далекие времена, когда на школы темные маги не нападали. Когда-то я здесь ходил. Здесь было сыро, мокро и никаких белых стен.

Агафья как-то странно посмотрела на дядю.

— Так вы точно не тот самый Павел Ланге?

— Точно-точно, — усмехнувшись, сказал капитан Белов. — Можете мне верить.

Агафья покачала головой и ничего не сказала.

Они прошли до конца коридора, преподавательница достала из кармана большую связку ключей и открыла большую толстую деревянную дверь. И они оказались на самом верху огромного зала — вниз простиралась лестница с несколькими пролетами, то разделясь на два участка, то вновь собираясь в одну — сложно было понять, почему конструкция была именно такой.

— Мда, — сказал Кеша, отходя от невысоких перил, отделявших узкий проход от лестницы.

— Ты боишься высоты! — засмеялся Тиль, смотря как Кеша стремительно бледнеет.

— Я ее не боюсь, я ее не люблю, — пролепетал Кеша. — А здесь нет лифтов?

— Лифты есть, но в другой части здания, а эта Лестница местная достопримечательность — над ней работал знаменитый архитектор и выпускница нашей школы. — Аманда Петровская. Этот зал делали намного позднее строительства здания, поэтому лестница выполняет поддерживающую функцию. Лифт в этой части технически невозможен.

— А что же там внизу? — спросил Тиль, подойдя к парапету и смотря вниз.

— Основной проход в школу, — сказала Агафья.

— Мам, ты точно хочешь, чтобы я учился в этой школе? — спросил Кеша, пятясь к стене.

— Это не самая высокая лестница, существующая на свете. Здесь высота метров пятнадцать, — сказал капитан, оценивающе глядя вниз. Кеша от этих слов побледнел еще сильнее.

— Я может вообще не хочу учиться в этой школе, — ответил Кеша. — Если мне раз в неделю тут придется ходить.

— Не придется, — сказала Агафья, — в другой части здания есть лифты. Этот ход использует лишь для эвакуации и тех, кто хочет выйти именно в этой части города.

— Не выпендривайся, — ответила Алиса. — Пойдем.

Кеша вцепился в перила и с бледным видом следовал в самом конце. Иван шел предпоследним. Высоты он не боялся, но почему-то на этой лестнице он чувствовал себя жутко. Может это было оттого, что стены зала были то ли темными, то черно коричневыми, а лампы едва разгоняли мрак — он не знал.

Наконец, они оказались внизу. Было слышно, как Кеша с облегчением вздохнул.

Мимо них прошла разношёрстная толпа детей в школьной форме — Иван знал, что в некоторых школах ее носят, но в его прошлой школе ее не было, к великой радости дяди, которому, по его словам, совершенно не хотелось тратить деньги на всякую фигню.

— Агафья Иннадоттир, это кто? — спросил какая-то маленькая девочка с двумя косичками.

— Новые ученики, — ответила Агафья.

— Очередные новенькие из Первой школы, не обращайте внимания, — сказал какой-то долговязый лохматый парень с темными волосам.

— Дети, у вас еще сегодня уроки, — напоминала Агафья и ученики поспешили скрыться от ее строго взгляда.

— В вашей школе есть форма? — спросил капитан Белов.

— Как видите, да, — ее ношение необязательно, но желательно, — ответила Агафья. — Первое время дети могут походить без формы, но потом ее придется сделать.

— И во сколько это обойдется? — спросил дядя.

— Это совершенно бесплатно, — сказала Агафья. — Форма шьется в нашей же мастерской...

— Ну хоть что-то... — сказал дядя.

Она провела их через небольшой зал, в конце которого начиналась еще одна лестница, но на этот раз маленькая. За ней открывался широкий туннель с длинной лампой, протянутой по потолку. Стены были тщательно выбелены и на них весели фотографии различных учебных моментов. Коридор был большим, поэтому у стен, с одной стороны, стояли огороженные горшки растениями. Пол был выстлан плиткой, самой обычной плиткой, которой выстилали полы в любых учреждениях, нежелавших возится с паркетом.

Агафья что-то стала рассказывать про школьные команды, успехи в учебе и прочие вещи, но Иван ее не слышал. Из ее рассказа стало понятно, что школьные успехи здесь были редки. Последний победитель городской олимпиады по сортавольскому языку был десять лет назад — насколько Иван знал, это был плохой показатель для школы. Пао Марта в свое время очень беспокоилась, что выходцы из их школы четвертый год не занимали даже третьего места в районных соревнованиях. А школа, в которой он учился, считалась средней.

— Кстати, Иван, вы занимались математикой, хотите ли вы продолжить это делать? Нашей команде как раз нужны сильные игроки. —

— Я подумаю, — сказал Иван. — Но я хотел бы изучать магию.

— Винсмарк запретил это делать, — сказала Агафья — но может мы что-то придумаем. Наша школа сейчас переживает не лучшие времена, не все хотят отдавать детей в школу, где рядом столько темных проклятий...

— Оно и видно, — сказал капитан, смотря на потолок, который становился чуть выше. — И как вы вообще можете здесь ходить?

— Мы привыкли, — ответила Агафья. — И совсем его не ощущаем.

— Я бы так не сказал... — произнес капитан. — Фон темной магии здесь очень сильный...

— У вас, наверное, высокая чувствительность к магии, — сказала Агафья.

— Не знаю, что вы там ощущаете, но мне здесь точно не нравиться, — сказал дядя.

— Здесь странно, — сказал Кеша, разглядывая потолок, — Ну дома у дедушки так же, как мне кажется.

— Там темной магии тоже хватает, — сказала Алиса, — во время войны у твоего дедушки были очень нехорошие соседи. Ни ты, ни твой отец этого не чувствуете, а я вот чувствую.

Казавшийся бесконечным коридор кончился, выведя их в другой зал, в котором теперь так же была лестница, ведущая наверх.

— Опять лестница, — вздохнул Кеша.

Лестница была лишь на один пролет и упиралась в стену, на которой были темные доски с именами, наподобие тех, что Иван видел в метро.

— Это те ученики, которые погибли во время войны, — сказала Агафья с грустью.

Они свернули в коридор, за котором уже началась самая обычная лестница, бывшая в любой школе.

Через пару минут они были наверху, в другом коридоре, здесь также висели портреты известных физиков и прочих ученых, которые можно было увидеть в любых школах. А вдоль стен стояли горшки с растениями, преимущественно пальмами.

— Сейчас нам надо подписать еще кое-какие документы, а потом я провожу детей до их комнат.

Взрослые мгновенно скисли.

— Опять эта бюрократия, — вздохнул капитан, — как же я ее не люблю.

Они поднялись еще наверх, по подсчетам Ивана, на третий или четвертый этаж — смотря откуда считать.

Тут тоже был коридор, по правую сторону которого шел ряд дверей, а по левую, в самом начале, было два окна, завешаных плотными шторами, а за тем шла глухая стена. Хотя все чувства утверждали, что он находился на высоте, его не покидало ощущение, что он неожиданно оказался в глубоком подземелье. Окружающий потолок и стены давили изо всех сил, словно в любой момент были готовы обрушиться вниз. Даже свет был здесь ненастоящим, он исходил от нескольких мелких лампочек, висевших под потолком. Почему-то напротив окон — ламп не было.

Иван подошел к окну и отдернул штору. За ней было обычное стекло, в режиме максимального затемнения от солнца, и за коричневым стеклом виднелся силуэт полуразрушенного здания и какого-то парка.

— Эти шторы лучше не трогать, а к окнам не подходить, — строго сказала Агафья.

— Там же разрушенная часть школы? — спросил Иван. Тиль и Кеша оказались рядом и, вцепившись в подоконник, принялись пялиться на стекло.

— Ты чего-нибудь там видишь? — спросил Кеша, поправляя очки.

Иван не успел ответить, как какие-то незнакомые силы оттащили их от окна.

— Я же сказала, там стоять опасно.

То что он видел солнечный свет, частично приглушенный затемненным стеклом, ничего не изменило — ощущение, что он находится где-то в глубоком подземелье не исчезло, а, наоборот, усилилось. Шторы сами самой захлопнулись или их кто-то захлопнул с помощью магии, краем глаза он уловил, как капитан двигал руками, и стало чуточку легче.

— Зачем ты туда полез? — спросил дядя

— Я хотел посмотреть, есть ли там окна... — сказал Иван. — У меня такое ощущение, что мы не на четвёртом этаже, а в подземелье. А когда мы шли по подземелью, я ничего такого не чувствовал.

Иван ждал, что дядя скажет что-то типа 'Это, наверное, от этих дурацких лампочек под потолком', но дядя молчал. Лампочки здесь и правда были какие-то маленькие и весели часто, но свету давали немного.

Вместо этого к нему подошел неожиданно помрачневший капитан и аккуратно взяв за руку повел к двери. Они прошли через этот коридор и оказались в другом коридоре, где уже были нормальные окна и стояли цветы в горшках. В том коридоре, где они только что были горшков не наблюдалось. Только окна здесь были уже справа, а двери слева.

Вслед за ними прибежали Тиль, Кеша, потом появилась перепугана Агафья, серый и бледный дяди и слегка взволнованная Алиса.

— Что случилось? — спросил дядя.

— Темная магия случилась, — сказал капитан Белов. — У мальчика повышенная чувствительность к темной магии и в некотором роде нам повезло...

— Не знаю, я ничего не почувствовал, — перебил отца Тиль.

— У меня закружилась голова, — сказал Кеша. — Но это от этой дурацкой лестницы, я уверен.

Иван оперся на подоконник, чуть не уронив горшок, который удачно подхватил капитан. От солнечного света, свежего воздуха и приоткрытого нормального окна, из которого открывался вид на сад, к нему стали возвращаться нормальные чувства, и то давящее чувство, которое он не мог описать словам — исчезло.

— А это была темная магия? — спросил Иван.

— Самая настоящая, — сказал капитан. — Если что-то вызывает такие чувства, то лучше убраться по дальше от этого места.

— А почему вы сказали, что нам повезло? — спросила Алиса.

— Потому что вас всех бы вырубило минуты через две. Меня бы вырубило минут через пять и вместо того, чтобы вас спасать, я бы отправился за подмогой, — сказал капитан с горькой улыбкой. — У меня были похожие чувства, только в отличии от мальчика, я привык к подобным темно-магическим фокусам еще со времени войны.

— Но мы ничего не почувствовали, — сказала Алиса.

— Это 'Поглощающая тьма'. Sorbado de mallumo, вроде, оно так называется, — сказал дядя. — Темное заклинание, вырубающее всех, и людей, и магов. Вырубающее одновременно, насколько я помню. Мы эту гадость обходили с помощью детекторов магии. Далеко не все волшебники могут его ощущать... как и другую темную магию — это заклинание многих застало врасплох.

Капитан пристально посмотрел на пао Агафью, и та стала едва заметно нервничать.

— Я заметил, что дети пошли по совершенно другому коридору. А в том коридоре нет ни каких следов ни детей, ни взрослых волшебников, что означает, что этим коридором никто не пользуется. Соблаговолите объяснить, зачем вы сюда нас потащили?

— Это стандартная экскурссия, — побормотала Агафья. — Я повела вас через этот коридор, чтобы мы не сталкивались с другими детьми, которые шли из Поздемного корпуса.

— Здесь есть подземный корпус? — спросил Кеша, морщась. Но его вопрос взрослые проигнорировали.

— Вот только эти окошки нестандартные, — сказал капитан, произнося каждое слово с интонацией. — Их могли бы заложить специальным кирпичом. Но не заложили, как други, а используют для наблюдения за этим и другими заклинаниями, что висят над проклятым зданием. И поверьте мне, кроме специалистов, сюда редко кто захаживает

Агафья была смущена и обескуражена.

— Я не хочу вам угрожать, — продолжил капитан. — Но если вы оканчивали Магический университет честным путем, то должны знать, что подставлять людей под темно-магические чары является наказуемым деянием.

— Мы все здесь иногда ходим, — сказала Агафья, — и ничего не происходит. Дети тоже сюда иногда забредают — эти чары безопасны. А у мальчика, возможно, всего лишь индивидуальная непереносимость темной магии.

— Чем больше вы говорите, тем сильнее у меня сомнения в вашей квалификации как волшебницы, — сказал капитан.

Преподавательница позеленела от злости. Или от возмущения. Дядя тихо подошел к капитану и дернул того за рукав.

— Прости, Павел, но так надо. — Далее, среди нас есть одна представительница гвардии, детекторы магии они с собой в нерабочее время не носят, но стандартный браслет, передающий данные о здоровье у нее есть. Если с кто-то из гвардии потеряет сознание, вы представляете, кто сюда заявится в течение пяти минут. И какие после этого возникнут вопросы.

И действительно, на запястье Алисы были часы — самые обычные умные часы с выключенным дисплеем. Она нервно покрутила ремешок.

— Эти чары нестабильные, так называемые Pulsaro,— продолжал капитан, — в ночные часы они вырубят всех нас за минуту, а днем, поскольку сейчас солнечная погода минут за пять. Мы удачно попали между фазами, когда их действие растягивается на десять минут. Конечно, действие чар можно рассчитать по определенной формуле, но чары типа Pulsarо не просто так называют нестабильными. Присутствие любого мага, я подчеркиваю, абсолютно любого может спровоцировать изменение между фазного интервала и чары перейдут к нападению. И тогда интервал сократится до тридцати секунд.

Агафья несколько секунд молчала, но затем призналась:

— Меня попросил провести по этому коридору Бенедикт Винсмарк, — сказала она. — Зачем, он не сказал. Извините, мне нужно удалиться.

И прибавив шаг, она исчезла, оставив их одних.

— Может быть, не надо было с ней так? — спросил дядя.

— А как еще? — спросил капитан. — Нам очень и очень сильно повезло.

— Она будет обучать наших детей, — сказал дядя.

— Не стоит переживать, — сказал капитан. — Времена, когда в волшебных школах учителя могли беспардно отыгрываться на учениках за мелкие обиды — давно прошли. При всех недостатках нынешней образовательной системы — хотя бы отказались от полностью не подходящих для детей педагогов.

— Патрикей, я поговорю с директриссой! — Агафья была возмущена, а ее бледная кожа стала красной — ей было дико стыдно.

— Приношу свои извинения, — сказал она.

— Ничего страшного, — сказал капитан, и вдруг поморщившись от боли, схватился рукой за плечо, куда ранее угодил нож.

— Вас ранили? — спросил Патрикей.

— Не сильно, — ответил капитан.

— Нейротоксин Лан-Кари? — спросил Патрикей, посматривая с прищуром.

— Не знаю, я даже не интересовался, что это за дрянь, — ответил капитан.

— Похожа на него, но я бы мог сказать точнее, если... — начал было говорить старый темный маг, но его перебила Агафья.

— Расписаться сможете? — нервно спросила она. Похоже, ее интересовали только формальности, а не состояние здоровье капитана.

Капитан скривился и кивнул.

Патрикей щелчком пальца раскрыл журнал. Капитан подошел к нему, взял ручку и оставил красивую роспись, а затем приложил ладонь. Иван не знал, зачем писать от руки, но последовал общему примеру, вместо подписи накарябав какую-то закорючку. Тем временем капитан достал из нагрудного кармана небольшую фляжку и отхлебнул. В нос ударил едва уловимый запах алкоголя — похоже, что капитан все еще чувствовал себя очень плохо.

— Ты мне кое-кого напомнил, — сказал дядя.

— Извини, — ответил капитан, мрачнея. — Но нас притащили под чары, причем под опасные чары.

— Капитан Белов полностью прав, — сказала Алиса. — Я сообщу об этом эпизоде на работу. Если эти чары настолько опасны... может эту школу вовсе закроют.

— И не мечтай, — сказал капитан. — Других столь крупных зданий, способных выдержать толпу магических детишек в Антаресе нет, а переносить школу на континент никто не будет.

Иван погладил лист большой пальмы — такие растения росли ближе к экватору, и до этого он видел только их изображения в учебниках и в телевизоре.

— А почему здесь так много растений? — спросил он.

— Это специальные, модифицированные растения, чувствительные к темной магии, — пояснил капитан. — К сожалению, не все маги обладают должной чувствительностью, поэтому существуют такие растения, если оно начнет погибать, то это признак того, что рядом кто-то использует темные чары.

— А если тут будут стоять обычные растения? — спросил Иван.

— Их не будет, — объяснила Алиса. — Все растения которые продают в городах для домашнего использования, являются модификантами. Когда давно, в домах разрешали держать обычные цветы, но потом запретили — на Сортаволе теперь обычные растения остались лишь в лесу.

— Поэтому если ты видишь какое-то место, где нет кадок с горшками, добавил капитан, — то значит в этом месте могут быть какие-то проблемы с темными чарами.

Кеша и Тиль слушали взрослых со скучающим видом — похоже они все это знали.

— То есть темные маги не могут держать цветы дома? — спросил Иван. Вспоминая, что у них дома тоже не было ни одного цветка.

— Могут, но обычные, но их на Сортаволе не доставать. В свое время, за немодифицированное растение в квартите можно было получить неплохой штраф, поэтому от них быстро все избавились.

Иван странно посмотрел на дядю.

— Но у нас дома нет растений? — спросил он удивленно.

— Потому что у меня аллергия на них, — сказал дядя, и достав платок, высморкался. — Скажем так, это результат моего лечения и одного проклятья. — Долго находиться в помещение с растениями, даже если они не цветут, я не могу. Поэтому не держу.

— Вообще-то они гипоаллергены, — сказал капитан. — Однако твой дядя в своем роде является исключением.

Появилась бледная Агафья и провела из в какой-то просторный кабинет. Кабинет был большим и прямоугольным, на противоположной от двери стены было три окна, одно из которых было открыто, и через него дул ветер, поднимавший прозрачные занавески. И на подоконниках и на полу стояли горшки с цветами. Некоторые вились возле специальных стоек по стенам.

Перед окном стоял большой массивный деревянный стол, за которым сидела тучная женщина, в зеленом костюме. Она была размером с две, нет с три тети Эли. У нее была короткая стрижка карэ, покрашенная в рыжий. Почему покрашенная, потому что на ее голове были видны отросшие на пару сантиметров корни — директриса была буранкой. Иван слышал, что буранки не могут окрашивать голову, потому что к их красивым волосам не липнет никакой цвет, кроме рыжего. Слева от нее стоял Винсмарк, почему-то в черной мантии, перехваченной широким темным поясом. От ветра, залетавшего в комнату, ткань вздрагивала и колыхалась, как и темные волосы на голове волшебника.

— Рад вас видеть, — проговорил Винсмарк, таким видом, что было понятно, что он их видеть совершенно не рад.

— Это наша директриса Генриетта Ольгадоттир Лавсония, — сказала Агафья.

— Приветствую вас в нашей школе, — чинно пропищала директриса. У нее оказался очень тонкий и писклявый голос, который не вязался с ее крупным видом. Не то чтобы Иван не видел полных людей — в Верхних Ручьях их хватало. Но голоса у них были нормальные или наоборот низкие. Иван вспоминал толстяка, Петро Шуберта, торговавшего сладостями и пивом для взрослых, голос у него все был низким — словно тот разговаривал из бочки.

— Извиняюсь за случившийся инцидент, — продолжила пищать директриса.

— Пао Агафья меня неправильно поняла, — добавил Винсмарк.

— Мне кажется, я поняла вас совершенно правильно, — сказала Агафья.

— Тащить в столь опасное место капитана и детей я не простил, — сказал Винсмарк. — Вы меня неправильно поняли.

— Но...

— Вы меня неправильно поняли. А теперь я попрошу вас уйти.

Агафья развернулась и с недовольным видом вышла из кабинета, громко хлопнув дверью.

Капитан тихо, сквозь зубы произнес: 'Все понятно', но это то ли никто не услышал, то никто не придал значение.

— А что вы вообще здесь делаете? — спросил дядя.

— Я куратор данного учебного заведения, — вальяжно ответил Винсмарк.

— Ну так кураторствовали бы в другом месте, — сказал дядя. — Знаете, у меня еще со времен войны аллергия на всякие хитрые темно-магические заклинания.

— Немного ли вы себе позволяете? — спросил Винмарк. Похоже, волшебники любили эту фразу, решил про себя Иван, или наоборот, не любили людей. Что было тоже нехорошо. Он слышал, что некоторые маги сильно недолюбливали людей, но никогда не придавал этому значения, потому что дядя говорил, что маги хорошо относятся людям.

— Павел Ланге — герой войны, — сказала директриса. — Уважаемый герой войны. И его возмущения понять можно.

— П-ф-ф, — фыркнул Винсмарк. — Я читал его досье. Герой войны, работающий дворником, не кажется ли вам, что слишком?

— Перечитайте его вновь, вместе с учебником нашей истории, — сказала директриса. — Я понимаю, что вы теперь наш куратор, но ссорится с родителями наших новых учеников у меня нет желания. На нашей планете нетерпимы к тем, кто не знает историю Совратила, и историю последней войны.

Винсмарк скривил губы и вроде как кивнул, а затем сложил руки за спиной и выпрямил спину. Так он стал выглядеть еще злее и еще противней, а Иван окончательно осознал, что этот тип ему не нравится. А вот к директрисе он наоборот, начал испытывать симпатию, и не только он, капитан тоже улыбнулся. А потом слабо застонал и схватился за плечо.

— Вам следовало остаться в больнице, — сказал он.

— И отпустить ребенка в школу, над которой висят темные проклятья. Избавьте.

— Кстати, о проклятьях.

Лавсония взмахнула рукой и ящик шкафа отъехал в сторону и оттуда вылетели три белых браслета, которые мягко легли на стол. Иван вспомнил, что похожую штуку видел у волшебника Паустовского.

— Это на первое время, пока дети не выучат все места в школе.

— Что это? — спросил Тиль.

— Детекторы-маги, — пояснила директриса. — Они настроенные на темную энергию. Если вы приблизитесь к месту, где рядом находятся темно-магические заклинания, он начнет пищать. Вы будете знать, что это место нужно обходить. Потом вы выучите, куда ходить можно, куда ходить нельзя.

Дядя взял один браслетов повертел в руках.

— Они настроенны только на тау-энергию?

— Этого достаточно, — пискнула директриса. — Тау-детекторы полностью покрывают все наши потребности. Другой магии в школе нет. На омикрон-чары они не срабатывают.

Зазвонил чей-то телефон. Протяжно медленно, так что у Ивана побежали по спине мурашки. Винсмарк достал трубку и несколько секунд что-то внимательно выслушивал, а потом сказал: 'Я сейчас буду' и окинул всех рассеянным взглядом.

— Извините, я вынужден вас покинуть.

И он быстро вылетел из кабинета.

Лавсония с облечением вздохнула. Все взрослые тоже.

— Я чувствую, что мы с ним намучаемся. Никогда у нас не было таких противных кураторов.

— Копейкин вроде курировал вашу школу, — сказал капитан.

— Вениамин был милейшим человеком, готовым всегда во всем помочь. И очень тактичным.

— Что-то не верится.

— После выходки на станции его укусила какая-то муха. Или точнее до, учитывая то, что он там устроил. Увы, тема Лесата Ланге для него очень болезненная. Не знаю, почему.

— Давайте уж перейдем к формальностям, — сказала Алиса. — Мы и так уже потратили много лишнего времении, а детей даже еще не разместили.

Директриса щелкнула пальцами и браслеты подлетели к ним, а затем призвала с полки пачку сверкающим голубым светом бумаг и взрослые принялись их подписывать.

* * *

Из окна лился солнечный свет, подчеркивающий старинную, но уютную обстановку — комната Вениамина Копейкина была огромной, по меркам Сортавола и напоминала небольшой зал. Сиротский Орден никогда не экономил на помещения, ни для подопечных, не для преподавателей, благо места в замке хватало всем.

На большом мониторе, стоявшем на огромном столе, сделанном из красного дерева, плыли облака, за которым мелькали горные массивы Ли-Пена, на фоне желтого неба. Чем-то эта планета его зацепила, поэтому на всех компьютерах, что у него были, он выбирал именно пейзажи с этой планеты. Как любому сортавольцу, ему нравилось голубое небо, но в желтом небе Ли-Пена было что-то по особенно пленительное.

Венеамин откинулся в кресле и посмотрел на улицу, где была хорошая погода. На этот раз она была настоящей, без заклинания, что не могло не радовать — по сортавольскому календарю наступил теплый период.

В дверь постучали. Настолько слабо, что не будь он магом, и не знай, кто там он стоит, он решил бы, что это ученик — настолько этот звук был слабым и неуверенным.

— Войдите! — сказал он. Хотя это было бессмысленной формальностью. Глава ордена мог входить без стука и без предупреждения куда угодно.

Дверь бесшумно распахнулась и в комнату вбежал Винсмарк. Сегодня на нем была обычное, рабочее одеяние, которое вне стен ордена никто не носил, а если и носили, то только под красную мантию. Надо будет ему об этом сказать, чтобы завязывал с этой провинциальной модой.

— Чего хотели? — спросил он. По правилам он мог бы обращаться к Винсмарку на ты, потому был намного старше и скорей всего магически сильнее. Но по какой-то непонятной причине, он предпочитал обращаться к нему на вы и сам не знал почему.

— До вас пытался дозвониться какой-то Савватий.

— Принц Савватий.

— Мне все равно. Но из-за этого меня отвлекли от важного разговора! Переговорите срочно с этим Савватием.

— Принцем Савватием, — вновь поправил Вениамин.

— Я понял, что это какая-то важная местная шишка. Пообщайтесь с ней и постарайтесь сделать так, чтобы меня больше не беспокоили по пустякам.

И он ушел. Дверь бесшумно закрылась.

Копейкин вздохнул, щёлкнул пальцами и на экран компьютера ожил и на нем появилось окошко входящего вызова — Орден позволял себе самую дорогую технику, поэтому прикасаться к экрану и клавиатуре не требовалось, хватало лишь магии.

Принц Савватий, как лицо публичное и постоянно мелькающее по телевизору, не любил видеозвонки, предпочитая общаться традиционно — голосом.

— Копейкин, я битый час пытаюсь до тебя дозвониться, — громко сообщили динамики. Вениамин поморщился и прикрутил звук, тоже с помощью магии. Принца Савватия он знал еще со времен войны и как-то в неформальном общении они перешли на ты. — Я принц и занятой человек , между прочим.

— А я волшебник, — ответил Вениамин. — Хоть принц ты, хоть сам Лесат Ланге, у меня настроения общаться. Причина отсутствия видеосвязи становилась все отчетливей, скорей всего принц был не очень трезв. Обычно его баритон звучал несколько по-другому, но сейчас то и дело прорезывались пьяные нотки, которые совершенная звуковая система только усиливала.

— Мне нужны данные по той выходке, что восемь лет назад ты устроил на космической станции, — сказал принц.

Вениамин закусил губу. Об этом говорить не хотелось, тем более, что об этой истории все забыли. Его тогда даже не расспрашивали, все списали на посттравматический синдром и тихо сняли с должности. Титову тогда шум не был выгоден. Он даже объяснительную не писал — Совет Магов не хотел, чтобы информации о мальчике вышла за пределы планеты. Поэтому все уладили без его участия, как он и добивался.

— А что ты об этом вспомнил?

— А то, что Титов подбивает меня в очередной раз на одну авантюру. Я ему отказывал уже, но на этот раз он настойчив и привлек Веселова. Поэтому мне нужно знать, почему ты так хотел забрать этого Ивана Ланге в Орден?

— Я не хотел, — признался Вениамин.

— Тебя заставили? Кто?

— Мне нужно было, чтобы мальчика забрал Титов и компания. Вернее, мне нужно было его им всунуть, любой ценой, потому что очевидного магического таланта у мальчика. Вот я и устроил этот цирк, чтобы они решили, что мальчик представляет ценность.

— И зачем это все тебе?

— В наше представительство на Ка-Пене обратилась женщина. Мать мальчика, — ответил Вениамин. — Самая настоящая мать — мы провели генетический анализ. И она попросила, чтобы мальчика не забирал наш орден. Мы сообщили, что мальчика везут на Сортавол — тогда он попросила, чтобы ребенок оказался под покровительством волшебника Титова, наилучшего человека на планете, по ее словам.

— И вы пошли ей навстречу? — удивился голос из колонок.

— Она сообщила, что отец мальчика состоит в ордене "Бузины", и что она или отец ребенка заберут мальчика с Сортавола. Орденская солидарность, что же поделать, мы не можем брать на воспитание детей, чьи родители состоят в других магических орденах.

— А она предъявила какие-то доказательства? — спросил принц. Савватий, несмотря на праздный образ жизни, был весьма дотошным и внимательным к деталям.

— Нет. Достаточно честного слова, — ответил Вениамин. — Да и как тут доказать, если орденец был на задании, то документов у него не будет. А на Ка-Пене была техногенная и гуманитарные катастрофы... любые доказательства могли исчезнуть.

— А орден "Бузины", что это за организация? — спросил принц. — Я что-то слышал, но сейчас не вспомню, а копаться в сети, тем более инопланетной, выше моих сил.

— Как будто я знаю, — ответил Вениамин. — Это небольшой орден, с уклоном в изучение философии и природной магии. Всем вступающим они задают вопрос: "Бузина — это куст или дерево?". Те, кто отвечает на него правильно, могут туда вступить.

— И что сложного в этом вопросе? — удивился принц. — Ответ — и то и другое. И куст, и дерево.

— Ну это для нас, сортавольцев, легкий вопрос. Потому у нас растет бузина и кустом и деревом, но для других это сложный вопрос. На каких-то планетах она растет как куст, на каких-то как дерево и многие, ввиду своей замшелости оказываются признавать, что жизнь может быть разнообразней, чем кажется. Видите, мы уже начали ударяться в философию.

— Ладно, скажите, на чем этот орден специализируется? — спросил принц.

— Как и все — диверсии, шпионаж, дипломатия. Говорят, что они занимались выслеживанием особо опасных преступников. Универсалов среди них мало, но много сильных планетарников. Штаб-квартира, на какой-то из планет в галактике Андромеды. Больше сказать не могу, ибо я больше специализируюсь на книгах и ставропольской истории , а другие магические организации — не моя тема. Хотите — поговорите с Винсмарком, думаю, он может вам рассказать про этот Орден чем я.

— Уверен? — спросил принц.

— Винсмарк инопланетник, бывал много где. Посмотри его биографию, там почти десяток планет в разных частях галактики. Это раз. Во-вторых, после того как я упомянул орден Бузины, он заволновался и вообще решил, что Ивана Ланге не стоит обучать магии.

— Почему?

— А вот у него и спроси, я не знаю.

— Ты с ним это не обсуждал?

— Винсмарк наглый и закрытый интроверт. Попросту злая и необщительная бука. — Вениамин довольно улыбнулся. Пусть принц с ним поговорит. не хочешь ни с кем общаться, Винсмарк? Это у тебя не получится.

— Все ясно, — вздохнул принц.

— Но примерно могу понять его мотивы. Мальчику лет еще мало, а в галактике расстояние большие. Родители мальчика могут свалиться нам как снег на голову в любой момент. Поэтому лучше его сейчас не обучать. А вот как ему исполниться восемнадцать и наступит первое совершеннолетие, так, пожалуйста.

— Я что-то не улавливаю твои мысли, — признался принц.

— Ну а вдруг мы его так хорошо научим магии, что мальчику так понравится на Сортаволе и он ни за какие деньги отсюда не захочет улетать? Или, наоборот, мы начнем его обучать и ничего не выйдет?

— А после восемнадцати что-то измениться? — недоумевал принц.

— Если не объявятся до этого возраста, то либо его родители на самом деле погибли, либо он им не нужен. Или они попали в такую ситуацию, что по прибытии на планету буду рады видеть ребенка и обученного и не обученного.

— То есть ты хочешь сказать, что родители вот так могут бросать своих детей? — спросил принц.

— Малоперспективных детей. А ты думаешь, откуда на планетах берутся талантливые маги, которых время от времени подбирает наш орден? — спросил Вениамин. — Поэтому мы не стали задавать вопросов.

— Кто еще это знаете?

— На Сортаволе — Титов и Винсмарк. Я не знаю, говорил ли Титов кому-то еще.

— Опекуны не в курсе?

— А зачем? — спросил Вениамин. — Если родители мальчика не объявились, то либо они погибли, либо мальчик им не нужен. Так зачем ему знать, что они живы?

— Я тебя понял, — ответил принц, который к концу разговора вроде бы даже протрезвел. — Вопросов больше не имею.

Вениамин хотел бы спросить, в какую авантюру Титов хочет втянуть принца, но не успел, тот отключился.

* * *

Когда они оказались на свежем воздухе, Иван с облегчением вздохнул. Не то что в внутри школы ему не нравилось, но подпись всех бумаг и прочих формальностей заняло слишком много времени и он уже прилично устал.

Напоследок директриса раздала им по бумажному буклетику, где был дан полный план школы. Когда Кеша спросил, почему он не в виде карты, Лавсония ответила, что с огромным куском бумаги ходить будет неудобно.

На первой страничке это брошюрки, страниц в которой было прилично, красовался общий план школы. С левой стороны было небольшое здание, помеченное как 'администрация'. Далее шел забор, а за ним располагалось странное прямоугольного здания, разделенное корпусами на девять двориков. На двух крайних была нарисованная красная клякса, слегка заползавшая еще на один квадрат. С правой стороны располагался парк, перед которым было длинное здания. А из центрального здания по бокам выходили два корпуса, которые чуть-чуть не дотягивали до того длинного здания. На карте все эти три последнии были помечены как общежития.

Кеша тыкал пальцами в бумагу, но ничего не менялось.

— Она неживая? — зло спросил он.

— Это самая обычная бумага, — объяснил капитан. — У-энергия здесь не работает, а на электре подобные технологии не работают.

Кеша сцепил зубы от злости и тяжело вздохнул.

— И никакой магии... — сказала Алиса. — Привыкай.

Только один скучающий Тиль обмахивался брошюркой, ему было жарко. На улице солнце припекало уже совсем по-летнему.

Дядя оглядел пустующий двор и спросил.

— Сколько в школе учеников?

— Семьсот человек, — ответила Агафья. — Вместе с переведенными из первой школы — будет тысяча.

— Помню, в этой школе когда-то училось три тысячи человек, — задумчиво произнес капитан и вновь достал фляжку с таинственным напитком. — И насколько я знаю, в Антаресе всего три тысячи учеников. При желании их всех можно уместить в эту школу.

— Надеюсь, что этого не случится, — сказала Агафья. — Все-таки столько детей... из разных семей. Это может повлечь к конфликтам.

— А где здесь столовая? — спросил Тиль. — Что-то есть хочется.

— И правда, — сказал капитан. — Злачные места школы вы нам показали, а полезные нет.

Агафья вздохнула.

— По плану было заселить вас в комнаты, ну ладно. Идемте.

Шли они по двору, внутренние корпуса школы были соединены переходными галереями на уровне третьего, четвертого этажей. Внешние корпуса были пятиэтажные, а внутренние были из четырех этажей. Судя по тому, какими огромными были внутренние дворики — сама школа была огромной.

— Сколько здесь места, — задумчиво сказал Иван.

— Сейчас мы идем мимо жилых корпусов, — сказала Агафья. — Бывших жилых. После того как на школу обрушилось проклятье, всех пришлось переселять другую часть, подальше от этого безобразия. Часть помещений переделали под учебные кабинеты, но часть так и стоят пустыми.

— Так что насчет столовой? — спросил Тиль, оглядываясь вокруг. — Мне кажется, мы ее прошли.

И действительно, из одного здания вкусно пахло едой.

— В нашей школе четыре столовых, — объяснила Агафья. — Для детей разных возрастов. В принципе можно посещать любую, но если вы оказались рядом с другой и проголодались, то можете зайти. Но так ученики четырех возрастных групп редко пересекаются.

— И какие возрастные группы у вас существуют? — поинтересовался капитан.

— С восьми до одиннадцати — это младшие школьники. Их очень мало в нашей школе. Вторая группа — это с двенадцати до четырнадцати — средняя школа. Третья группа — с пятнадцати до семнадцати. Четвертая школа — от восемнадцати и старше.

— Ваша школа совмещена с колледжем? — спросил капитан.

— Уже десять лет как, — вздохнула Агафья. — Почти все колледжи закрыли или объединили. Только возможность поступить в магический колледж без экзаменов помогает держаться нашей школе на плаву.

— Знаете, мне начинает нравиться это место, — сказал капитан.

Столовая оказалась в одном из средних корпусов, ближе к центру. Располагалась на цокольном этаже, и туда пришлось спускаться по ступенькам. Стены в столовой были выкрашены в теплый оранжевый цвет, по краям стояли горшки с цветами — их было настолько много, что Ивану стало казаться, что он находиться в джунглях.

Из окон, которые располагались под потолком — лился свет, однако, его не хватало, поэтому под потолком работали лампы. Линия с раздачей еды находилась в самом дальней части зала. Некоторые столики были заняты, там, под присмотром преподавателей кушали какие-то старшеклассники — на новопришедших они не обратили никакого внимания, что-то активно обсуждая.

— Обед уже прошел, поэтому выбор здесь невелик, — извиняющее сказала Агафья.

Еды было как-то слишком много, блюд тут было представлено раз в десять больше, чем в школе в Верхних ручьях.

— Здесь кормят так же, как и в Первой? — удивился Тиль и с горьким видом взял поднос и тарелку и принялся накладывать себе еду.

— Меню во всех школах одинаковое и утверждено правительственным стандартом, — ответила Агафья. — Правда могу заметить, что утвержден набор блюд, а не рецептура и в нашей школе кормят вкусней.

Это действительно оказалось так. Макароны и куриная котлета, которую взял, были если не волшебными по вкусу, то минимум очень хорошими.

Капитан неожиданно взял стакан с компотом и перевернул его вниз. Но ничего не произошло — жидкость таки осталась внутри. Потом он вернул его в обычное положение и спокойно отпил.

— Папа, что ты делаешь? — удивился Тиль.

— Чары 'Неразливайка', давно таких не видел, — сказал капитан. — И в Первой школе их не было...

— Наша школа крайне консервативна во многих вопросах, — сказала Агафья, судя по всему, уже забыв про наезд капитана.

— И кстати, я должен извиниться за свои слова, — сказал капитан. — Этот Винсмарк тот еще скользкий тип.

— Я признаю, что ситуация получилась двоякая, — призналась Агафья, заметно подобрев внешне.

Иван попытался скинуть макаронину с тарелки, но она вернулась обратно.

— А чего он хотел? — спросил дядя.

— Его интересовали способности капитана, — так он сказал.

— Не Ивана?

— Я точно уверена, что только капитана. Про мальчика он говорил, что у него способностей мало и этот коридор ему не повредит.

Тиль попытался вытряхнуть свой кисель, но у него не получилось.

— Папа, а как так получается, что оно не выливается, а пить мы можем?

— Вот будешь в старших классах, тебя научат этому, — сказал капитан.

Пообедав дальше, они двинулись в путь — школа была не просто огромной, она была гигантской.

Агафья, наверное, поняла о чем думает, поэтому сказала.

— Ходить каждый день по всей территории школы не придется, за каждым классом закреплён определенный корпус, который обычно не покидают.

Спустя долгие пятнадцать минут они подошли к самому дальнему зданию на карте, обозначенному как общежитие.

— Какой этаж выбираете? — спросил Агафья.

— Первый, — выпалил Кеша и с тоской посмотрел наверх. Здание общежития было шестиэтажным.

— Есть комнаты на четвертом и на первом. На шестом идет ремонт. Второй, третий и пятый заняты.

— Четвертый, — сказал капитан. — Первый этаж — это соблазн вылезти в окно и прогуляться ночью по школе.

— Четвертый, — сказала Алиса. — Не всю же жизнь ты будешь бояться высоты?

Дядя пожал плечами.

— Мне все равно. Пусть Иван решает.

Агафья посмотрела на него с неодобрением и покачала головой.

Они вошли вестибюль.

Внутри оказалось тоже самое, что и было в центральном здании администрации. Такой же холл, только с белыми стенами и светлой плиткой. Цветы в горшках сменились небольшими деревьями, среди них Иван узнал лимоны и апельсины. Между деревьями в горшках располагались длинные деревянные лавочки. На противоположной стене были широкие окна, через которые была видна баскетбольная площадка и невысокий забор, а сбоку была небольшая стеклянная дверь, закрытая на замок — запасной выход.

— Гм, здесь два выхода? — спросил капитан, с прищуром оглядывая помещение.

— Три, — ответила Агафья. — Один еще через подвалы, эвакуационный, но по нему может ходить только Патрикей, под землей тоже есть некоторые проблемы с чарами.

— Оно и видно, — сказал капитан.

Иван на этот раз ничего не ощутил, наверное, чары были другие.

— Это очень старые чары, они еще до войны были, — сказала Агафья.

— И помогают зданию не рухнуть, — заметил капитан. — Пойдемте.

Лифта в здании не было и пришлось топать по лестнице, самой обычной лестнице. Иван ожидал от магической школы чего-то необычного, но пока, кроме кучи растений в горшках, здесь ничего необычного не было.

В комнате их уже дожидались вещи. Сама комната была маленькая, по бокам стояли кровати, за кроватями вдоль стены стояли письменные столы с настольными лампами и компьютерами. У входа было по два шкафа. Окно в комнате было одно и ровно по центру комнаты. Закрывала его тонкая тюлевая занавеска фиолетового цвета, основные шторы были тяжелые и зеленые. Покрывала тоже были зеленые — цвет напоминал темно-зеленую листву деревьев, стены же были, напротив, светло-зеленые, фисташкового оттенка. Только кровать, шкафы, столы и отличались цветом — они просто были деревянные. Кровати и шкафы были из темного дерева, а столы из светлого. Даже на ковре, который был нежного бежевого цвета — были ярко-зеленые рисунки.

— Почему-то все тут такое зеленое? — спросил Иван.

— Это специальные обои — если решите заняться темной магии, то стены сразу изменят цвет, — сказала Алиса.

— Они как растения? — догадался Иван.

— Органические компоненты там используются, — сказала Алиса, он щелкнула пальцами, но ничего получилось. — Я бы вам показала, как это работает, но я забыла все полутёмные заклинания.

Капитан улыбнулся и раскрыл ладонь. Над ней засветился небольшой синий шарик, а рядом второй, только голубой.

По потолку, над тем местом, где стоял капитан, появилась желтая полоса, которая начала расползаться в разные стороны.

— Вау, — сказал Иван.

Где-то вдали заверещала сирена.

— Может хватит? — сказала Агафья. — Вы видите, что все работает.

— Теперь я знаю, что с безопасностью тут проблем нет, — капитан улыбался.

— А откуда вы знаете темные заклинания? — спросила Алиса. — В гвардии нас всех этому учат, но вы закончили Звездную Академию.

— Любой маг, принимавший участие в войне, знает все бытовые темные заклинания, — мягко ответил капитан. — Это был вопрос выживания. Светлые заклинания оставляют яркий след, темные же не так видны, особенно если прячешься в лесу или где-то в городских подвалах.

— Что у вас тут происходит?

На пороге появился Патрикей.

— Где темная магия?

Огоньки, весившее над ладонью капитана исчезли.

— Я все исправлю.

Он щелкнул пальцами, Иван ощутил, как по комнате прошлась волна теплого воздуха и потолок стал прежнего зеленоватого цвета.

Патрикей недобрительно посмотрел на капитана и ушел.

— Кто останется в этой комнате?

— Я, — сказал Кеша.

— И я, — сказал Иван. Было ясно, что с Тилем Кеша точно жить не будет.

— Вы можете располагаться, а я пока покажу комнату для Тиля.

Дядя обнял его на прощание и ушел вместе с Алисой. Агафья, капитан Белов и Тиль ушли куда-то по коридору.

Кеша закрыл плотную дверь и плюхнулся на кровать.

Иван вытащил свои чемоданы, а потом запихал их под кровать — разберет он их потом. И тоже развалился на кровати — прошли они прилично и следовало отдохнуть. И он не заметил, как заснул.

— Эй, просыпайся.

Кеша сидел на кровати, держа в руках планшет. На столе, возле кровати Ивана лежал такой же, значит это были учебные планшеты.

— Что-то ты слишком много спишь.

Иван пожал плечами.

— Это после того как меня избили, мне давали какие-то регенерирующие препараты — врачи говорят, что это побочный эффект, который будет до полугода. И долго я спал?

— Где-то час. За это время не произошло ничего интересного, только пао Агафья принесла планшеты.

В дверь острожно постучали, а затем она осторожно открылся и на пороге появился какой-то пацан. Был он на пару лет старше их, а может быть и нет. Он был на голову выше и очень широк в плечах, словно проглотил чемодан. Из одежды на нем был синий костюм, в котором Иван с трудом узнал кимоно — парень был спортсменом. В остальном же он выглядел обычно: светлая кожа, серые глаза, темные волосы, если бы квадратные плечи, то его внешность можно было называть непримечательной.

— Привет, вы новенькие? — спросил он.

— Допустим, мы? А что? — спросил Кеша, выглядевший настороженно.

— Я Роман, живу в соседней комнате. Я слышал, что у нас на этаже трое новеньких, одного противного буранца подселили ко мне, ну я решил убедиться, что вы не буранцы.

— Ты это, заходи, — сказал Кеша.

— Я Иван, а это Кеша.

— Роман, то есть просто Рома. — А вы того буранца знаете?

— Ну как сказать, условно мы знакомы, но не друзья. А что? — в голос Кеша отчетливо звучал интерес.

— Просто не люблю буранцев, — тихо признался Роман. — Точнее побаиваюсь.

Роман был крупным парнем, обычно таки как он шли в хулиганы или лесорубы и сами могли кого-то напугать.

— Мне они тоже не нравятся, — сказал Кеша и кивнул, что означало, мол, он не один такой, не любит буранцев.

Роман облегчённо вздохнул.

— Ну хоть кто-то. А то скажешь что-то про буранцев, то сразу начинают говорить о ненависти к ОГГ,

— ОГГ? — спросил Иван.

— Обособленной генетической группе, — это типа расы, но не раса. У расы обычно земное происхождение и своя культура. А у буранцев и своей культуры нет.

Кеша расцветал на глазах. Ненависть, хотя ее считали плохим чувством, способствовала объединению людей и Ивану это не нравилось.

— А почему ты их не любишь? — спросил Иван.

— Ну у моей бабушки со стороны отца они всю семью вырезали, — признался Роман. — Конечно, говорят, что буранцев в Конгломерате было мало, но блин, стоит почитать исторические сводки, там одни белогривые макушки.

После выходки Кеши, дядя рассказал в Конгломерате было не более пяти процентов буранцев. Это составляло примерно двадцать процентов от всех буранских волшебников. А учитывая тот факт, что между буранцами и сортавольцами были напряженные отношения всегда — этот только подлило масла в огонь старой ненависти. И дядя еще настоятельно советовал не лезть в этот конфликт.

— Так вы об этом буранце ничего не знаете? — спросил Рома, опершись на шкаф. Тот неожиданно затрещал и дверца провались внутрь

— Вот блин, — сказал он. — Парни, я не хотел.

— Этому шкафу лет сто, не удивительно что он сломался, — сказал Кеша. — Хорошо мы не успели разложить вещи.

Рома сел прямо внутрь шкафа.

— Ну я влип... мне точно влетит от учителей.

— Слушай, ты тут ни при чём, — сказал Иван. — Шкаф был старым. Видишь, он даже не из дерева, а из спрессованных опилок.

По мнению лесорубов, мебель из опилок отличалась отвратительным качеством и годилась только на экспорт.

Пол был усилен мелкими опилками.

— Приоткрытую дверь заглянул Тиль.

— Эй, что у вас тут случилось?

Не дождавшись ответа, он исчез, крикнув:

— Я сейчас позову кого-нибудь из взрослых.

Не прошло и пяти минут, как появилась Агафье, где-то вдалеке кряхтел Патрикей.

— Дети, что случилось? — в дверях стояла Агафья. — У вас тут драка?

— Нет, мы шкаф сломали, — ответил Кеша. — Ну точнее он сам сломался. Рома в него уперся списной, а он взял и разломался.

— На кучу мелких фрагментов? — Агафья с недоверием посмотрела на остатки. — Естественным путем оно так развалится не может, а Шевченко столько не весит.

И действительно, осколков было слишком много, словно дверь не просто выломали, а еще попрыгали. Иван наклонился и взял один кусок — он был ровным, словно его отрезали.

Глава 9. Совет

— Патрикей, иди сюда.

По коридору раздались шаркающие шаги в комнату вошел вахтер.

— Посмотри, что это такое?

Старик забрал кусок двери из рук Иван и внимательно рассматривал несколько минут.

— Кто жил в этой комнате?

— Кудесников и Балагуров, их перевели в колледж и они съехали, в другую часть школы. Это они сделали?

— Дверь разломали, потом соединили восстанавливающим заклятьем, а потом накинули чары маскировки.

— Вот же... — Агафья махнула рукой в воздухе. — Наверное, они решили пошутить над следующими жильцами.

— Не думаю, они могли просто нечаянно разломать его заклинанием, а потом просто починить. Я вижу здесь следы истощения маги, здесь прошлись хорошим нейтрализующим заклинанием. Очень хорошим.

— Это был отец одного из мальчиков, — сказала Агафья.

— Буранец? — воскликнул Патрикей. — Мощное было заклинание, вот что значит старая школа. — Он минуту стоял в задумчивости. — А знаете что, возможно, это заклинание здесь несколько лет, а наша славная парочка хулиганов здесь ни при чем.

— Вы всегда их покрываете. Я сейчас же пойду к ним и потребую объяснений.

— Думаете, они тебе скажут правду? — удивился Патрикей. — Делай как хочешь.

С этими словами он взмахнул рукой и шкаф, прежде крепко стоявший у стены, рассыпался на доски.

— Ребята, откройте окно.

Тиль тотчас рванул это делать, на его лице было написано предвкушение чего-то интересного. Так оно оказалось.

С улицы подул поток свежего ветра, поднимавший даже тяжелые шторы. Патрикей подошел к окну и выглянул вниз, затем он вернулся в начало комнаты и взмахнул руками. Доски одна за другой поднялись в воздух и полетели к окну, где с диким грохотом приземлялись вниз.

— Это слишком опасно, — сказала Марта, — там могли быть дети.

— Я посмотрел, там не было детей, — ответил Патрикей. — У меня болит спина, поэтому тащить этот шкаф по лестнице даже с помощью магии я не хочу.

Доски продолжали вылетать в окно, а когда они закончились, старый волшебник взмахнул руками и мелкие опилки исчезли.

— А нельзя было так сделать, чтобы весь шкаф исчез? — спросил Иван.

Волшебник покачал головой.

— Когда начнете учить магию, поймете что к чему. Окно закроете сами, — сказал он и вышел.

— А как они жить будут, без шкафа? — спросил Рома, — который достоял молча, боясь, что его заметят.

Агафья постучала пальцем по подбородку.

— Новый шкаф будет через неделю, и как я понимаю, один из вас боится высоты, а на первом этаже есть комната, — пробормотала Агафья. — Решено, вы переезжаете.

— Эм, а это не странно, что шкаф выкинули в окно? — спросил Иван.

— Патрикей — эксцентричный маг, он был таким и в зрелом возрасте, а в старости стало все хуже.

Иван не знал, что такое эксцентричный, но понял, что это те случаи, когда сломанный шкаф выкидывают в окно. Вздохнув, он полез под кровать за чемоданами. Рома было вызвался помочь спустить вещи, но Агафья справилась сама, с помощью магии.

Комната на первом этаже оказалась полностью такой же, как и комната наверху, разве что одеяла на кроватях были более зеленого цвета. И кровати более старые и массивные, были выполнены из темного дерева с красноватым отливом. Поверхность их была потертой, лак потрескался, образуя причудливые узоры, которые можно было принять за буквы.

Кеша занял ту кровать, что была слева от окна и принялся разглядывать узоры на изголовье.

— С новосельем! — сказал Тиль, появившись на пороге. На этот раз он был без пиджака, в одной рубашке и брюках. Он повертел головой, словно принюхиваясь. — Странная у вас комната, такое ощущение, что в ней никто не жил.

— Шел бы ты, — сказал Кеша. — Я не желаю общаться с буранцем.

Тиль обиженно надул губы.

— Ну как хочешь.

— Эй, почему ты сказал, что здесь никто не жил? — спросил Иван.

— Ну если маг где-то живет, даже раз ночует, то остается след, а здесь никто не жил, как я могу судить. Вашей бывшей комнате жило два мага и совершенно недавно, я не знаю, как это объяснить, — он запнулся. — Это надо чувствовать. У бабушки есть пару пустых комнат в квартире, в которых давно никто не живет. Так и там такого не было, потому что в них часто заходили гости-волшебники.

— Шел бы ты, — повторил Кеша, уже более грубо. — Никому не интересна твоя болтовня.

Тиль надул еще сильнее губы, сложил руки на груди и ушел.

— Почему, мне интересно, — сказал Иван. И это было так. Его интересовало все, что можно узнать о магии. Но Тиль эту фразу не услышал и уже ушел.

— Ты хочешь общаться с этим буранцем? — спросил Кеша.

— А почему и нет?

— Он же буранец.

— Ну а я лесорубского поселка, где за придирки к генетической группе можно быть побитым, — сказал Иван. —

— У вас были буранцы?

— Нет, — сказал Иван. — Но это не меняет дело. На Сртаволе проживает несколько тысяч разных генетических групп...

— Ты ничего о нем не знаешь.

— Он сын капитана Белова, который герой войны, — ответил Иван.

— Герой войны? Героев войны давали всем волшебникам, участвовавшим в войне. Это люди получали статус ветеранов, и редко героев. У капитана Белова, небось какая-нибудь третья степень, что совсем ничего и только пару льгот, типа проезда в транспорте.

— Но я не вижу смысл ссориться с буранцами.

Кеша вздохнул.

— Говорят, что Леста Ланге очень не любил буранцев. Мне так бабушка говорила, которая его застала. Его далеко не сразу взяли на повышенный курс изучения магии, зато туда взяли буранцев из богатых семей.

— Я слышал, — осторожно сказал Иван. — Что капитан Белов учился с Лесатом в одной школе.

— Ну всяко может быть, — сказал Кеша. — Школы тогда были огромными. Сейчас каждый, кто видел Лесата издалека, утверждает, что его близко знал. Тебя кто это сказал?

— Дядя.

— Прости, у твоего дяди сидит нейроимплат в мозгу, и кучу травмирующих воспоминаний — он может что-то путать, — сказал Кеша. — Конечно, Лесат мог общаться с каким-то буранцами, после того как магическую школу в Ирване сожгли и оставшихся учеников перевели сюда. Но недолго. Потому что ученики той школы не выжили — с ними быстро расправился Конгломерат. Ну парочку может выжили, я не помню.

— Расскажи про это, — предложил Иван, решив перевести разговор в мирное русло истории.

— Когда-то существовали частные школы, в свое врем это был основной источник когломертаских волшебников. У буранцев, в Ирване была школа, небольшая частная школа, одна из многих. В ней учились дети простых рабочих, поэтому они отказались поддерживать Конгломерт. В итоге школу сожгли...

— Простых рабочих? — спросил Иван. Чего-то он буранцах не знал, точнее, он не знал ничего, кроме то, что они живут на Севере.

— Есть простые буранцы, а есть аристократия. Ну типа аристократия. Самоназванная. Когда-то очень богатые семьи, решили что они лучше других.

Иван кивнул, он слышал об этом. Пао Марта говорила, что такие процессы происходили на многих планетах на протяжении тысячелетий. Аристократия появлялась без монархии, а монархия обходилась без аристократии, как это было на Сортаволе. Конечно, были и планеты, где было и то другое, но Иван про них не слышал.

— Так вот была небольшая школа магии для простых буранцев, выходцев с ирванского завода 'Красная заря' — в обычные школы их тогда не брали. Обычно простые буранцы не сильны в магии, но концу войны у Когломерата были проблемы с кадрами, благодаря членам Первой Снайперской бригады, поэтому они пытались заставить учеников примкнуть к ним, но те отказались.

— А капитан Белов, он из каких буранцев? — спросил Иван.

— Из простых, — Кеша фыркнул. — У него фамилия Белов, сортавольская фамилия. У буранцев была традиция — фамилии имели только богатые семьи, а бедные фамилии не имели. После того, как буранцы перебрались с Бурана на Сортавол, они обзавелись нашими фамилиями, ну кроме аристократии.

— Ну почему ты их так не любишь? — спросил Иван. — Буранцев.

— Среди обычных буранцев — много преступников. Ты посмотри нашу криминальную статистику по Северу. Часть аристократии поддерживала Конгломерат — куда ни плюнь, попадешь в плохого буранца.

Криминальной хроникой Иван не интересовался, а дядя не способствовал знакомству с ней. Поэтому он проживал в счастливом неведение относительно сортавольской преступности.

— Наша директриса буранка, — сказал он.

— Она из аристократии, это получше. Тем более семья Лавсонии всегда была против Конгломерата. А про капитана Белова, кроме того, что он скорей всего выходец из рабочих города Ирван — я ничего не знаю.

— Ну а все-таки? — спросил Иван, чувствуя, что Кеша что-то скрывает.

Тот вздохнул и наконец признался.

— Когда мне было шесть лет — меня пытались похитить какие-то буранские наемники. Я ничего не помню, но как вижу эти буранские патлы, — он махнул головой, словно откидывал невидимые волосы, — меня бросает в дрожь.

— Не все буранцы плохие, — сказал Иван.

Кеша решил не продолжать разговор, а уставился на изголовье кровати.

— Смотри, здесь какие-то буквы.

Иван подошел и пригляделся. Царапины на кровати отчетливо складывались в буквы 'Л.Л', надрезы были гладкие и ровные, скорей всего сделаны с помощью магии.

— Как ты думаешь, здесь мог спать Лесат Ланге? — спросил Кеша.

— Если бы здесь жил Лесат Ланге, то нас бы здесь не было, — ответил Иван. — Может это его фанат накорябал или кто-то с похожими инициалами. Со мной в классе учился мальчик, которого звали Леопольд Лукошкин. А еще футболист есть буранский Лука Львов.

Кеша фыкркнул.

— Нам же говорили, что именно в этом здании находилась школа, где учился Лесат, — сказал он

— А еще нам говорили, что на старых общежитиях лежит проклятье, — сказал Иван. — И поэтому общежития перенесли сюда. Думаю, что если бы Лесат спал на этой кровати, он бы никогда не стал оставлять свои инициалы. Он же был хорошим человеком, а мебель портят всякие хулиганы.

Кеша вздохнул и согласился, что этот аргумент верен.

— Эй, привет, — на пороге стоял высокий темный мальчик с вихрастой макушкой. — Вы теперь здесь будете жить?

— Допустим, да, — сказал Кеша. — А что?

— Я Стас, Стас Чужко, — сказал парень. — Моя комната по соседству.

— И что? — спросил Кеша.

— Обычно в этой комнате никто не живет, — сказал Стас. — Но так чтобы постоянно, я не припомню. Я здесь уже восемь лет живу.

— Я Иван, а это Кеша, — сказал Иван. — Приятно познакомиться.

— А фамилии у вас какие? — спросил Стас. — У меня плохая память на лица, но, может, хоть по фамилиям вас запомню.

— Кеша Веселов.

— Иван Ланге.

— О, еще один Ланге, — сказал Стас. Судя по его лицу, эта новость его не удивила — выглядел он на редкость спокойным.

— А что? — спросил Иван. — Тут много Ланге?

— Аж десять штук, — ответил Стас. — После войны эта фамилия стала жутко популярная среди волшебников.

— Но фамилию очень тяжело поменять, — сказал Иван.

— Если ты не участвовал в войне, то да, а если участвовал, то нет, — сказал Стас. — Мои родители тоже меняли, тогда это было обычным делом.

Кеша и Иван молчали.

— Ну ладно, я пойду, если что, обращайтесь, — сказал Стас. И исчез.

Кеша подошел к кровати и оттащил от нее неразобранные чемоданы.

— Давай меняться, мне кажется, у тебя на эту кровать больше прав.

Иван пожал плечами, ему было все равно, где спать.

* * *

Совещание, которое назначают на час ночи,обычно не предвещает ничего хорошего. Василиса стояла перед родным белым зданием — главным полицейским управлением Антареса, который покинула всего каких-то пять часов назад. Но позвонил Сергей Владимирович и сказал, чтобы она срочно явилась на работу. Полковник Веселов никогда не дергал по пустякам.

Улица была пуста. Огромные ели, казавшиеся на фоне неба почти черными — едва заметно раскачивались на ветру, скрипя ветками. Небо было звездным, но ярко светящиеся невысокие фонари мешали их разглядеть — были видны только самые яркие. Спешить было некуда, часы показывали лишь ноль часов и двадцать пять минут.

Запищал браслет, предупреждавший, что сейчас на этом месте будет парковаться гипер-такси. Василиса поспешила забраться на первые три ступеньки огромной лестницы, которая вела ко тяжелым массивным дверям.

Перед зданием остановился кортеж. Вернее, вынырнул из суб-пространства. Состоял он из пяти маших — черных, начищенных и бесколёсных. Антигравитация была крайне дорогой штукой — поэтому на Сортаволе даже богачи предпочитали обычные колесные автомобили — это было намного выгоднее. Антигравы жрали прорву энергии, У-энергия была почти бесплатной, но вместительные батареи стоили заоблачных денег, а еще машины требовали регулярных техосмотров, а раз в год — замены движка, что в итоге вылетало в такие суммы, что пользоваться этой технологией могли лишь немногие на планете. Даже крупные гос.структур, и старались избежать расходов на эту технику.

Из среднего автомобиля выбрался хорошо знакомый Василисе человек. Хотя, по правде говоря, этот человек был хорошо знаком каждому на планете, хоть кто раз включал выпуски новостей — принц Савватий, первый секретарь комитета по решению магических вопросов. После каждой волшебной выходки, наделавшей много шума, он появлялся на экранах и давал комментарий. Когда-то он был просто пресс-секретарем, но постепенно вся власть комитета оказалась в его руках, чему никто не был против, принц Савватий на самом деле умел решать конфликты и предотвращать проблемы. Формально комитет, как и многие другие структуры возглавляли верховный король Георгий и верховная королева Маргарита, но по факту за всех и за все отдувался принц Савватий.

Выглядел он чуть моложе дяди, но Василиса слышала, что он ровесник Титова, и ему около ста пятидесяти. Кожа принца была покрыта едва легким загаром, а синие глаза в темноте казались карими, а темные волосы едва заметно вились. Одет принц был парадно, в черных бархатный костюм. Вместо пиджака на нем был фрак, из под которого торчала рубашка, украшенная голубыми и розовыми кружевами. В воздухе запахло алкоголем, но принц, судя по движениям, был трезв.

Василиса подождала, когда он, в сопровождении охраны, гвардейцы были в таких же праздничных костюмах, видимо все они удрали с вечеринки, поднимутся по белым каменным ступеням и скроются в здании, а только затем пошла следом. На нее они не обратили ни какого внимания.

Дела обстояли плохо. На совещании должен был присутствовать Титов, Веселов, она, бабушка и кто-то еще. Пятым оказался принц — и это не сулило ничего хорошего. Полковник подозревал папу в организации событий в парке и даже прямо спросил у нее, мог ли ее отец это сделать. Василиса ответила , что не знает. А решение об аресте героя войны точно будет приниматься при участии принца.

С одной стороны, он мог сговориться Паустовским, Василиса часто видела этого отшельника возле их дома, когда была маленькой. С другой — практической возможности пообщаться с ним, не попав на камеры — он не имел. Отца охраняли, т.е. следили, и просто так на контакт с Паустовским он вряд ли бы пошел. С другой стороны, он ездил в Озерск на суд, а по дороге мог встретится и поговорить с Паустовским. План за часовую поездку в автобусе, конечно, выработать было сложно, но папа мог поддерживать связь через тетю Элю, с которой он неожиданно начал налаживать контакт.

Василиса подозревала, что папа хочет избавиться от опеки. Папу можно было понять, к мальчику он привязался, но слабое здоровье и кучу врагов делали его кандидатуру не лучшим вариантом. Возможно, Титов и хотел в дальнейшем отдать мальчика в другую семью, но резкое вмешательство ордена сразу отвадило уйму опекунов и усыновителей, никто не хотел получить себе во враги могущественных магов.

Мог ли папа это все затеять, что мальчик получил нормальную семью? Учитывая прошлое папы, да мог. С другой же стороны, в его виновность верить не хотелось. А Сергей Владимирович обвинениями не раскидывался.

Однако, Титов умел читать мысли. Либо папа был невиновен, на что Василиса очень надеялась, либо же старый маг по каким-то причинам его покрывал. Либо вовсе был соучастником, что само по себе было сомнительным.

От этих мыслей засосало под ложечкой еще сильнее. Вот бы поговорить с бабушкой, Агриппина могла бы сказать много дельного, но приватно пообщаться не было никаких возможностей.

Было без пятнадцати час, пора было идти. Тяжело вздохнув, она стала подниматься по лестнице. В фойе к ней подскочил возбужденный дежурный, Степан Загрипка. Он был невысокого роста и работал в полиции совсем недавно.

— Ты видела? — и, не дожидаясь ответа, продолжил: — К нам приехал принц. Самый настоящий.

— Я видела, — бросила Василиса. Принца Савватия она видела вживую первый раз в жизни, но никакой радости по поводу этого не испытывала.

— А что ты тут забыла? — опомнился держурный.

— Да кое-какие дела по работе, — сказала она и помчала к лифту. Несмотря на работу в полиции, ее день был почти нормированным, без ночных и вечерных бдеяний. За редкими исключениями.

Совещение проходило на минус пятом этаже — здание, имевшее четыре этажа в высоту имело еще двенадцать в глубину — архитекторы решили, что подземной пустоты не должны пропадать.

Комната для совещаний находилась сразу напротив лифта. Охраны принца не было видно, а коридор был абсолютно пуст — как и положено коридору в час ночи. Может быть, где-то здесь и прятались охранники, скрытые чарами невидимости, она не знала. Постучав, а затем выждав пару секунд, нажала на ручку и вошла.

Бабушка сидела за столом с самого края и рисовала звездочки на листке бумаги. С последней встречи она ни чуть не изменилась, разве что шрам на щеке стал чуточку меньше — было видно что с ним работали пластические хирурги. Одета она была в болотного цвета водолазку и серые брюки, и не знай о ее прошлом, ее можно было принять за какую-нибудь учительницу начальных классов. Но только ярко-рыжие волосы, стриженые каре, и фиолетовые глаза, бурлившие сидевшего на противоположном конце стола Титова, говорили совершенно об обратном. У учительниц, даже самых строгих, такого взгляда не было.

Увидев Василису, она кивнула.

— А вот и Василиса, — сказал принц. — Наше собрание полностью в сборе.

— Я не пойму, зачем нам оно, — сказал Титов. На нем была серая мантия, что говорило, что вышел с Совета Магов и так не переоделся, а на столе перед ним лежал электрический планшет. — Мой вопрос можно рассмотреть единолично.

— А я не хочу отказывать вам единолично. Потому что вы не остановитесь будете искать обходные пути. Поэтому предлагаю вынести этот вопрос на голосование. Если Агриппина и Василиса поддержат инициативу, то я так быть соглашусь.

— Хочу заметить, что я до конца не определился, — сказал полковник. Перед ним стояла чашка кофе, начальник был жаворонком и ночные посиделки давались ему с трудом. Иногда, в кризисные дни — у них случались ночные смены, но редко.

На душе слегка отлегло, обсуждать точно собирались на папу. Относительно папы полковник точно не сомневался.

— Но Агриппина?

— Агриппина лицо нейтральное и мною уважаемое, несмотря на ее статус заключенной.

Василиса слышала, что бабушка когда-то спасла принца из какой-то истории, в которой принца чуть не прикончили пираты.

— А Павла вы не пригласили, потому он будет против, — сказала Агриппина. — Но внучку мою позвали.

— Обсуждать это вопрос за спиной опекунов Ивана будет неправильно, — сказал Титов. — И хотя Василиса официально не является опекуном, но по факту она принимает участие в его воспитания. Принц Савватий смог выделить время только в первом часу ночи, а Павлу ночью все-таки нужно спать, так как он...

— Заткнитесь, Титов, вы не перед советом магов выступаете, никому ваши объяснения здесь не нужны, — резко оборвала его Агриппина. Титов вздрогнул, побледнел, но ничего не сказал. — Давайте к делу.

Титов опешил, но промолчал. На секунду ей стало страшно за бабушку, все-таки иногда ее заносило. Но похоже, Титов не решил не реагировать. Наверно, он знал, что бабушка не любит магов. Даже светлых.

Это была далекая и тяжелая история, которую Василиса знала лишь обрывками. Бабушка лишились семьи, так же как и ее папа, их убил Конгломерт. Родители бабушки были волшебниками — слабенькими, поэтому Агриппина и вовсе родилась без магических способностей, но с магическими генами, что было обычным делом. Но Конгломерат в то время разрабатывал способы активации волшебных способностей у тех, у кого их не было, им были нужны подопытные. Кем и стала бабушка в возрасте шестнадцати лет. Через полгода она каким-то образом освободилась и попала в поле зрения военных — так и началась ее военная карьера. Магические способности у нее так не проявились, но темные маги все-таки что-то с ней сделали — она оказалась идеальным солдатом. Безжалостным и быстрым. С запредельной, для данной работы, эффективностью.

— Я пригласил еще одного человека, — сказал Титов. — Она сейчас будет.

За дверью раздался чей-то веселый смех и дверь открылась. На пороге стояла крайне толстая дама в зеленом, с крашеными рыжими волосами — Василиса ее знала. Потому что Лавосония читала курс для магов в Полицейской Академии и она иногда ее видела в коридорах. Не запомнить буранскую директрису было невозможно.

Принц подскочил приветственно поцеловал ей руку.

— Приветствую на нашем странном совещании, — сказал он.

— А что будете обсуждать? — мягко пропела Лавсония. Голос у нее был крайне тонкий.

Титов тяжело вздохнул, присутствие шестого человека его абсолютно не вдохновляло.

— Я хочу сделать официальный запрос на сравнение ДНК Ивана Ланге и Лесата Ланге. И мне нужно одобрение принца Савватия, человека, под чьей ответственностью находятся решение данного вопроса.

На Сортаволе существовал закон о частной жизни, который, в том числе, регулировал все запросы на сличение генома в генной базе. Чем известней был человек, тем сложнее это было сделать. В случае со знаменитостями существовало два пути — получить разрешение уполномоченного чиновника или обратиться в суд. Чем выше был статус знаменитости, тем выше был статус уполномоченного.

— У нас на планете демократия, поэтому давайте решать этот вопрос голосованием, — сказал принц. — Поскольку нас шестеро, я себя исключаю из голосования. Пока что у нас голос Титов, который за.

— Я воздержусь и послушаю аргументы обоих сторон, — сказала Агриппина. — И Василисе советую сделать так же.

— Я, пожалуй, тоже выслушаю ваши аргументы, — сказала Лавсония. — Хотя я склоняюсь к 'нет'. Мальчик, как мальчик, самый обычный. Никаких следов необычной магии я в нем не увидела.

Титов прокашлялся.

— Как известно, на мальчика напали представители магофобского сообщества. Посовещавшись с Сергеем, мы пришли к выводу, что за этим делом могут стоять маги. Сергей?

Сергей Владимирович повернулся к принцу.

— Троих нападавших мы посадили и поймали, но по результам допросов стало известно, что идейным вдохновителем был некий Бедрос, лидер ячейки. Именно он их подбивал совершить нападение на любого мага, если не получиться с Соколовым. Именно он принял решение напасть на Ивана, и пока мальчика избивали, смылся. Поскольку он не участвовал в избиение, а был лишь подстрекателем, полиция не стала его сразу ловить. Потом его объявили в розыск. А через недельку его труп нашли на территории школы уважаемой Лавсонии. Там так хорошо проработали темные чары, что определить, было ли какое-то воздействие на разум этого Бедроса, мы не смогли. Даже если маги взяли его под контроль и заставили проникнуть на территорию школу — мы это не докажем. И если кто-то через него организовал нападение — мы тоже не узнаем.

— Но все указывает на то, что они зачищали следы, — сказала бабушка, и задумчиво постукивала ручкой по столу. — Есть всегда только один вопрос — кому это выгодно?

— Вот и я это предполагаю, что кто-то мог решить избавиться от потенциального потомка тире родственника Лесата, — произнес Титов. — Копейкин постарался, чтобы у магов сложилось такое впечатлением.

— Прости, что влезаю, уважаймый Григорий, — сказала Лавсония. — Но Вениамин известен свой эксцентричностью и экзальтированностью. А еще он очень сильный маг. Если бы нужно, то он бы забрал мальчика у Павла Ланге, и эта девочка его бы не побила. Не забывайте, что в орден берут преимущественно универсалов, а это крайне сильные волшебники. А он там был не один.

Василиса сжала губы. Лавсония была права. Сейчас бы она не стала бы драться с магами. Опыт работы в полиции говорил, что тогда ей крайне повезло.

— Это не аргумент, — сказала бабушка, лицо у нее стало серьезным. — Вы все прекрасно знаете темных магов, и то насколько легко они брали под опеку и усыновляли детей. Предварительно их 'осиротив'. Наши темные маги не были снобами, помешанными на своих генетических линиях, а Кощеев считал, что воспитание играет большую роль, чем происхождение, крайне прогрессивные взгляды для темного мага, вы находите? Я говорю банальные вещи, но вы должны понимать, что убивать мальчика нет никаких мотивов. Грохнуть моего зятя и взять его под опеку ребенка — пожалуйста. Воспитать идейного сторонника темных идей — запросто. Возраст у мальчика еще позволяет как угодно задурить ему мозги.

— Мне не нравится, что Винсмарк запретил изучить ребенку магию, — добавила Лавсония. — Если появится какой-то темный маг, готовый обучить его магии, то мальчик согласится. Конечно, сомнительному типу в маске ребенок благополучно откажет, а вот какому магу из приличной семьи вряд ли. Особенно когда грянет подростковый возраст, все вокруг будут уметь применять магию, а он нет... Ну вы понимаете.

— Мутный тип этот ваш Винсмарк, — заметила Агриппина.

— Мы его уже проверяем, — сказал Титов. — Но это займет время.

— Если в деле реально замешаны наши сортавольские темные маги — то убивать мальчика им нет смысла. Даже если он окажется сыном Лесата Ланге, — сказала Лавсония.

— Тогда кто мог попытаться его убить? — спросила Василиса.

— Какие-нибудь идиоты, одержимые жаждой мести за то, что сейчас они не живут при темных магах, — ответила Лавсония. — Я работаю с детьми, такие настроения проскакивают.

— К счастью, таких идиотов мы ловим, — сказал Сергей Владимирович. — Последнее было Наивернейшие: Братство Темных Братьев во Имя Темневшей Тьмы.

Принц Савватий прыснул от смеха.

— Они думали, что если у них будет такое крутое название, то их все будут бояться, — Сергей Владимирович вздохнул. — Это звучит смешно, но я не смеюсь по одной причине. Я опасаюсь того, что Конгломерат постараются возродить. И ни какие-нибудь идиоты, а те, у кого есть мозги. И поймать их будет крайне сложно.

— Я слышала о некой 'Ложе иллюзий', — сказала Агриппина. — Причем слышала давно, еще лет десять назад.

Сергей Владимирович кивнул.

— Я тоже о них слышал, говорят они собираются в подземельях и общаются посредством микрофонов и иллюзий. Но опять же, тайные сходки это не преступление. Может так маги-спелеологи развлекаются. Тем более, тайные планы лучше обсуждать в лесу, а не среди горных пород, которые могут обвалиться от любой магии.

— Какие мотивы вредить мальчику? — спросила бабушка. — Думаю вы почистили информационное поле после выходки Копейкина. — Орденских выслали с планеты, гвардейцы — всем им можно доверять. Бармен укатил куда-то в колонии. А даже если бред Копейкина дошел до ненужных ушей, вспомните сколько потомков Лесата Ланге появлялось на Сортаволе, и все фальшивые. Среди них были весьма сильные маги и слабые, их никто не трогал, пока они сидели и ждали генетической экспертизы. Про них писали все СМИ, но они были целы и невредимы.

Сергей Владимирович улыбнулся:

— Помню помню, как это метко назвал какой-то журналист своей статье, дети командора Ланге.

— А я по просьбе Титова подписывал одну экспертизу за другой, — сказал принц Савватий. — И все были с отрицательным результатом.

— Промежуточный вывод, — сказала бабушка. — Мальчику могут убить не за гипотетическое родство с Лесатом, а только потому, что он прост ребенок с магическими способностями. Я бы на вашем месте потрусила магофобов. Ведь нападение на магических детей — уже не первое с их стороны. Однако причин делать запрос в генетической базу я не вижу.

— Разве вам просто не любопытно? — спросил Титов грустным голосом.

— Мне нет, — сказала Василиса.

— Мне тоже, — сказала бабушка. — Если вы сделаете запрос, то об этом узнают в Институте Генетике, информация попадет в публичные отчеты и об этом все узнают. Этим вы его под реальную угрозу подставите — психов много.

Вторая особенность закона была в том, что скрыть генетический запрос от общественности было нельзя. Точнее можно — если запрос шел по решению суда, а данные нужны были в рамках какого-то расследования. В остальных же случаях запросы публиковались в сети. Василиса знала, что были люди, которые это все отслеживали.

— Итак, мы уже с вами болтаем приличное время, — произнес принц. — Поэтому давайте переходить к голосованию.

— Я за, — сказал Веселов. — Не то чтобы мне любопытно, но я предпочитаю знать все.

— Я против, — сказала Агриппина. — Тот факт, что он окажется каким-нибудь четвероюродным племянником мальчику совершено не поможет, но проблем нам всем создаст. И хотя проблемы не касаются меня, но они касаются моего зятя, хоть и бывшего, и мой внучки.

— Я тоже против, — сказала Василиса.

— Я тоже против, — сказала Лавсония. — Я предпочту обучать в школе обычного ребенка, а не настоящего родственника Ланге. Не желаю, чтобы моя школа превращалась в филиал Лесной школы.

— Поскольку я тоже против, — сказал принц, — то решение очевидно, никаких запросов в генетическую базу.

— И что ты предлагаешь сделать? — спросил Титов, борода почти скрывала его выражение лица, но можно было догадаться, что он расстроен.

— Разберитесь с Винсмарком, научите мальчика магии до такого состояние, в котором на него можно повесить заклинание неуязвимости и все — вопрос с его безопасностью решен. Вас же волнует безопасность ребенка? — предпоследнее слово было произнесено с особой интонаций. — Или что другое?

Титов молчал, Василисе показалось, что принц намекал на что-то, известное только им обоим. Впрочем, Савватий был по-любому прав, обеспечить безопасность мальчикам можно было другими, более безопасным и надежными методам.

В коридоре раздались шаги, Василиса узнала цокот гвардейских сапогов.

'Простите, но мне туда надо'.

'Вам нельзя туда, там важное мероприятие'

'Тогда позовите Веселова'.

Дверь была устроена таким образом, что транслировала все звуки извне, теоретически, подкрасться к ней без шума было невозможно.

— Пусть Нарек войдет, — тихо произнес Сергей Владимирович, в его глазах появилась усталость.

Дверь бесшумно открылась и на пороге появился Нарек. Вообще-то гвардия подчинялась полковнику Безухову, но в последнее время гвардейцы зачастили к Веселову. Дело о нападение на дом Паустовского было у них, а нападение темного мага в парке — в полиции Антареса.

— Ну какие плохие новости на этот раз? — спросил принц, вздыхая. — Я знаю, что по пустякам тебя гонять не будет.

Нарек втянул воздух ноздрями, судя по всему, принца он видел не впервой.

— У нас проблемы... Сейчас с нами связался какой-то темный, и потребовал, чтобы мы отдали ему ту самую Книгу, из аэропорта. Иначе он угрожал в течение трех дней захватить Нулевую магическую школу.

— И из-за этих угроз ты к нам примчался? — удивилась Лавсоний. — Над моей бедной школой как-то не издеваются хулиганы.

— Звонили с того телефона, который украли у отшельника, — протараторил Нарек. — Мы отследили точку входа, но на месте никаких магических следов не осталось.

— Мне кажется, не стоит волноваться, — сказал Титов. — Темные магии часто идут на угрозы, но как часто бывает, на угрозах дело остается. Нужно просто усилить охрану школы.

— Информация принята, — сказал Веселов. — Школу мы эвакуировать не будем, но силы гвардии надо бы сюда подтянуть.

Василиса вздохнула, пытаясь вспомнить, на каком этаже работал дежурный кофейный автомат. Ночь предстояла долгой.

— Какие будут распоряжения? — спросил Нарек.

— Найти Паустовского, — сказал Веселов. — Это его телефон и мне очень сильно хочется с ним поговорить. Во-вторых, выдернуть кого только сможете выдернуть и направить в школе.

Шеф был полковников, но по сложной сортавольской иерархии, его положение было где-то на уровне армейских генералов (от генеральских званий в полиции отказались). Полковник Безухов, хоть был тоже полковником, но по статусу был намного ниже Веселова. Василисе, привыкшей к армейской системе званий, к этим всех хитросплетениям субординаций было до сих пор было сложно адаптироваться. Она сама звания не имела вовсе, первое можно было получить только через десять лет работы в полиции.

Гвардеец отдал честь и развернувшись, ушел. Лавсония тоже поспешно удалилась, сославшись на то, что надо проверить защитные чары над школой.

— Что эта за книга? — спросила бабуша, постукивая ручкой по столу.

— Это неважно, — отмахнулся Титов.

— Если под угрозой находятся дети, то важно все.

— За вами не наблюдается любви к волшебникам, — заметил Титов.

— На детей это не распространяется, — сказала бабушка.

— Кстати, мне тоже интересно, что это за книга, — сказал принц. — Мне подавали доклад, но я его не читал.

— Один артефакт. То ли это сочинение Кощеева, то ли заколдованная пустышка. Шанс примерно один к трем, — ответил шеф. — Совет Магов знает, как расколдовать книгу, но они отказались это делать. Впрочем, мы ее уже и так хорошо спрятали.

— Это способ крайне неэтичный, мы не будем к нему прибегать, — сказал Титов.

— Даже ради спасения мира? — спросил принц. В его голосе чувствовалась издевка.

— Чтобы открыть эту книгу надо кого-то прикончить?

От мысли, что для того, чтобы почитать какой-то темно-магический томик нужно кого-то убить,— Василиса поежилась. Про такие способы она не слышала, но зная темных магов, поверить можно было вовсе.

— Нет, — согласился Титов. — Никого убивать, к счастью, не надо, все намного проще, однако, для научных целей это способ неприемлем, это раз, по причине свой неэтичности. Второе, если книга будет открыта, она будет скопирована для изучения, а допустить утечки опасных темно-магических знаний мы не можем.

— Я вас поняла, — сказала бабушка. — Перейдем к более насущным вопросам. Почему Нулевая школа, а не Лесная? В первой учатся аутсайдеры, во второй мажорчики из богатых и влиятельных семей.

— А это загадка, — сказал шеф. — Возможно, они думают, что Лесная школа хорошо охраняется или через нее можно выйти на них.

— А откуда они узнали о книге? — спросил принц. — Мне докладывали, что всем подтерли память.

Полковник пожал плечами.

— Увы, после того как ту волшебницу выкинуло из окна, скрыть причину стало очень трудно. Про книгу теперь знают очень многие. Нам пришлось объясняться со сми, но важность книги мы приуменьшили.

— Но прошло всего несколько дней, — ответила Василиса. — Такие идеи должны вызреть. А телефон украли примерно в момент прибытия книги на планету.

— Возможно, они заранее готовились к чему-то другому, — сказал Веселов. — Или они давно отслеживают эту книгу и хотят ее заполучить — но тогда все намного серьезней, чем нам кажется.

— Пожалуй, я вас покинул, — сказал Титов. — Мне нужно сообщить эту новость Совету Магов.

— Передайте им от меня привет, — крикнула бабушка в спину старому магу и рассмеялась.

Дверь с треском захлопнулась.

— А если серьезно? — спросил принц. — Это глупый шантаж или все серьезно? У меня был запланирован визит в колонии.

— Летите, я не думаю, что что-то случится, — сказал шеф. — Если что-то произойдет, мы разберемся сами.

— Но почему Нулевая, а не Лесная? — продолжала бабушка, если она зацепилась за одну идею, ее было сложно остановить. — Магических школ на планете много.

Полковник вздохнул и посмотрел на принца, тот кивнул.

— Лесную школу мы эвакуируем минут за пятнадцать, как и любую другую. Нулевую мы эвакуировать не можем вовсе. Все дело в темных чарах, если в школе не будет ни одного ребенка, то темной магией накроет весь город.

— Так прорыва внешнего щита шестьдесят лет назад, когда город занесло песком не было? — спросила бабушка

Речь шла о трёхдневной катастрофе, когда вскоре после окончания войны один из генератор внешнего щита, защищавший Антарес от масс внешнего воздуха, песка, жары и пыли сломался. Голос занесло песком, а часть слабых человеческих домов — обрушилась. К счастью, тогда никто не погиб, поэтому об этой истории быстро забыли.

— Мне говорили, что в тот день было слишком много магии, — добавила бабушка.

— Это было сразу после того, как школу решили закрыть, — сказал Веселов. — Потом ее пришлось открыть в экстренном порядке и возвращать детей. Чары были настолько мощные, что на самом деле повредили генератор, и вдобавок снесли всю магическую защиту вокруг города.

— Что могут отмочить чары — мы не знаем. — сказал принц. — Тогда они принесли много вреда, впрочем, песчаная бурю, рухнувшая на город несколько затерла следы магии. После мы зареклись с экспериментами и школу перевели на круглогодичное обучение и все школы перевели тоже, дабы это не вызывало подозрения. А Нулевую сбагрили Сиротскому ордену на баланс. Правда, чтобы они ее взяли вместе с еще парочкой школ. Поэтому если со школой что-то случится, ответственность будет на Ордене. А у нас все равно нет уже приличных магов, чтобы приглядывать за чарами, — принц тяжело вздохнул. — Вопрос, знает ли об этом шантажист?

— Вы скрываете этот факт?

— Не афишируем, — сказал принц. — Если люди узнают, что эта школа может их прикончит и зависима от магии детишек, они покинут Антарес. На севере буранцы, на экваторе и средних широтах магофобы — девать такую толпу людей с магическими способностями на планете некуда. А на колонии маги не согласятся.

— Есть же Волшебная автономия, она большая, — сказала Василиса.

— Чары накроют и автономию. Тогда они "съели" полгорода за каких-то три дня, продолжали расти. За месяц они дойдут до Леса и сделают эту часть Континента непригодной для жилья. Или не дойдут. Но панику это посеет, — сказал шеф.

— А миграция в другие регионы приведет к конфликтам и возможной гражданской войне, — сказал принц. — На большей части нашего континента магов не любят, а буранцам гости не нужны. Девать несколько миллионов магов и еще больше носителей генов — нам просто некуда. Поэтому Нулевая школа будет существовать, даже если все остальные мы позакрываем.

Принц обозначил очень важную проблему для Сортавола, про которую она не подумала. Да и чего было ней думать, живя в крайне терпимом Антаресе? О

Официально население планеты делилось на три типа: людей, носителей генов, и волшебников. В геноме первых количество волшебных генов было минимально, появление потомка с магическими способностями считалось невозможным. Носители генов же, наоборот, обладали изрядным количеством магических генов, но волшебных способностей не имели. Волшебники имели то и другое. В среднем, в магической семье только один из потомков рождался с активными магическими генами, остальные рождались носителями генов. Иногда у носителей генов рождались волшебники — магия чередовалась во магических семья через одно-два поколения, на условиях браков с магами и носителями генома. Магические династии, где в каждом поколении все были магами, были редки — это требовало консультаций генетиков и подбора пар, но большинство предпочитали браки по любви, нежели по генетическому расчету.

Официально и по науке, Василиса и ее родители считались людьми. Агриппина была носителем генов, но вышла замуж за человека, поэтому ее дети носителями генов уже не являлись.

Магофобы же плевали с Буранских высот на генетику и на науку. Они считали, что магия может проявиться через много поколений, даже если среди предков был всего один волшебник (по науке маги должны быть с обоих сторон и то без гарантий; волшебники не зря тряслись над своими генами и генеалогическими древами по мужской и женской ветки). Пуристы, или как их еще язвительно называли — Чистоплюи, считали, что волшебником может считать человек, у кого в седьмом колене предков был один маг или носитель генов. Ультра-пуристы считали, что у настоящего человека примеси магических генов быть не должно. Умеренные магофобы, составлявшие большинство, просто делили всех на определенные группы. Пуристы тоже делили на группы, но по более строгим критериям. Василиса, по взглядам умеренных, относилась к окто-ведьмам (прабабушка и прадедушка были волшебникам), а по взглядам чистоплюев, являлась кванте-магичкой (бабушка была носительницей генов). Папа был что-то вроде сендицим-колдуна, его генетическая ветка была весьма запутанной. В детстве это все было веселой темой для шуток, но поступив в полицейскую академию Василиса, столкнулась с дискриминацией — магофобов там хватало, то в числе среди преподавателей.

Подогревало магофобские теории происхождение Лестала Ланге, вернее полное отсутствие официальных сведений о его отце. СолВикия писала ему в отцы атташе посольства Риголы Петера Ланге, но генетического подтверждения этому не было. Магия четко наследовалась и браки тщательно выверялись генетиками-консультантами. Любой сильный маг мог похвастаться длинной родословной из волшебников. Олеся была волшебницей, родившейся в семье носителей генов/полу-магов (по бумагам ее родители были носителями генов, по факту в те времена многих магов, даже обладающих магией относили лишь к носителям, чтобы не портить статистику, особенно если они были полу-магами). Полу-магов относили к так называемому "генетическому мусору" или "магическому отребью", потому что магические гены у них были повреждены, а если одаренные маги и случались, то обычно их одарённость проявлялась в чем-то одном. Рождение полноценного мага с полным набором способностей среди "генетического мусора" считалось невозможным. И рождение Лесата, сверхсильного мага, лишь дало дополнительное топливо для теорий магофобов, потому что без сведений об отце его магическую силу было невозможно объяснить с точки зрения науки.

И все это она ощущала на собственной шкуре, стоило ей оказаться пределами Автономии и сильно выше родного города, то к ней начинали преставать с вопросами касательно ее происхождения. Магофобов на Сортаволе было не то чтобы много, но прилично, около десять процентов населения, что равнялось почти ста миллионам человек, из которых девяносто были умеренным. Людей, в чьих генах были намеки на магию — было едва ли тридцать миллионов. При миграции даже нескольких миллионов расклад среди магофобов мог поменяться, а радикалы набрать аудиторию. Василиса хорошо это понимала, благо курс политической истории у них читал замечательнейший преподаватель.

— Мне кажется, что они идиоты, — сказала бабушка. — Я не так разбираюсь в вашей магии, но мне все же кажется, что магическая школа — этот не тот объект, который легко взять под контроль.

— А они не возьмут, а чары могут их прихлопнуть, и прихлопнут, — сказал шеф. — С людьми они не церемонятся, мага задумавшего навредить детишкам тоже могут поджарить. Другое дело, что теоретически волшебники могут пробиться на территорию школу и кого-то убить. А учитывая, что там учится мой внук, которого пытались похитить и убить, сын Белова, и подопечный Павла — выбор их цели примерно понятен.

— Так вы думаете, что убить пытались Ивана? — спросила Василиса.

— Или кого-то из детей. Капитан прав — нож кидали в не в него, — шеф вздохнул. — Но я ему не скажу, что его подозрения верны.

— Кому могло понадобиться убивать ребенка без магических способностей? — спросил принц. — Не то что бы меня интересовала судьба этого ребенка, но все же.

— Хороший вопрос, — сказала бабушка. — И ответ вполне очевиден — кто-то хочет отомстить моему зятю. Вопрос кто — врагов у него много, что вы и сами прекрасно знаете. А история моего внука — яркое тому подтверждение.

шеф тяжело вздохнул.

— Остается другой вопрос — зачем такие сложности?

— Потому что открытое убийство ребенка наделает много шуму, с такой-то фамилий, пусть даже он однофамилец. Фамилия его защищает, — сказала бабушка.

— Твоему внуку она не помогла, — сказал принц.

— Мой внук — это отдельная история. Тем более, после нее ни одному человеку с такой фамилией на Сортаволе ничего не грозит.

— Но все равно, это не объясняет странностей, — сказал принц. — Мальчика могли убить еще тогда, в Верхних Ручьях, но этого не случилось.

— Он серьезно пострадал, — напоминал Василиса. Этот момент ей вспоминать не хотелось и усилием воли она отогнала неприятные картинки.

— Их спугнули, вот и все, — сказала бабушка. — Защитные чары вашего Титова сработали почти сразу. Они просто не успели. Так бывает.

— Мальчик крайне везуч, — согласился шеф. — Другое дело, что врагов в Антаресе у Павла сейчас нет. Я проверил. Все маги, имеющие к нему претензии, или покинули планету или перебрались подальше от автономии. После нападения на Олега и нашей зачистки темных магов многие испугались и решили убраться восвояси с планеты.

— Что, правда, никого? — удивилась бабушка.

— Я проверял, — сказал шеф. — Они и мои враги тоже. Сейчас с Антаресе достаточно безопасно для нас.

— Враги капитана остались, — сказал принц. Откуда принц мог знать врагов простого буранца — было загадкой. — И я не уверен, что покушались на мальчик, а вот на капитана могли. Потому что буранцы — это буранцы, они довольно злопамятные. И все эти штучки, типа токсина, ножа-летуна, отвлекающих иллюзий — это все слишком по-бурански.

— Проще было взять винтовку, — сказала бабушка.

— Агриппина, Сортавол это тебе не Дальние Планеты, не наши колонии и тем более не Ка-Пен, — сказал принц. — Достать нелегальную винтовку, тем более снайперскую здесь невозможно, иначе бы ей давно обзавелись магофобы и начали нас отстреливать. А вот нож-летун, или как еще их называет обыватель нож-самолет, изготавливается из самого простого ножа, с помощью просто заклинания или просто валяется на чердаке у чьей-нибудь прабабки. А ваш мальчик просто стоял рядом.

Некоторое время висело молчание.

— Ну тогда вариант остается один, — бабушка тяжело вздохнула. — Нас ждет дебют темно-магической организации с непонятными целями.

— Но в это не вписывается ребенок, — сказал Веселов. — Если он связан с Лесатом Ланге.

— Ребенку просто не повезло оказаться в ненужное время в ненужном месте, — отрезал принц. — Он подопечный Павла и это дает мотив для мести, логичный мотив. Те маги, которые могут что-то планировать, могут планировать и с другой планеты.

— Кстати, а что с кровью? — спросила бабушка — Помню, Сергей говорил, что у него первая группа крови.

— В нулевой школе нашлись два преподавателя, их кровь подходит не идеально, но подходит, — ответила Василиса. — На крайний случай есть Сиротский Орден.

На самом деле вопрос не был закрыт. Донорских запасов крови было крайне мало, в силу традиционной предубежденность сортавольцев, а тем более магов, перед этой процедурой. Но живые доноры нашлись — и хорошо. Проблема касалась не только Ивана, но и почти всех магов, которым кровь требовалось чаще, чем людям — увы, многие темные заклинания были слишком кровопускательна. А маги не любили сдавать кровь с запасом, боясь утечки ДНК или использование ее в каком-нибудь темно-магическом ритуале. Поэтому за сдачу крови платили крайне хорошие деньги, а также списывали за нее долги и скашивали сроки заключенным. Запасы основных групп были, но вот с первой было туго — два мага из школа наотрез отказались от просьбы сдать ее про запас, но согласились помочь в случае ЧС.

— Среди моих коллег, ныне бывших, — сказала бабушка, — найдутся маги с первой группой крови, готовые сдать ее про запас.

— Мы будем иметь в виду, — сказал Веселов. — И давайте уже завязывать. Сейчас уже почти два часа ночи. Вы, бездельники, будете завтра спать утром, а нам с Василисой работать.

На этом все закончилось и Василиса с облегчением вздохнула, что все обошлось без кофе и бессонной ночи.

Глава 10. Первые дни

Класс был самый обычный, маленький, с тремя окнами, которые смотрели на парк перед общежитиями. Единственное серьезное отличие, которое здесь было — парты были сдвоенные, а не одиночные, и их нельзя было двигать. Стульев тоже не было, зато были скамейки и все было прикручено к полу. Парт было всего девять штук, поэтому рассесться поодиночке не удалось. Иван и Кеша заняли парту посередине класса, а Тиль, к явному неудовольствию Кеши занял парту перед ними, рядом с какой-то девчонкой с огромной копной кудрявых волос средне-русого цвета.

Всего их в классе было пятнадцать: девять мальчиков и шесть девочек. Всех по очереди привела пао Агафья, и прежде чем зайти в класс, они все толкались в коридоре, почему-то не спеша знакомиться, что было странно.

— Тебя как зовут? — спросил Тиль девочку, сидевшую рядом. Она вздрогнула, а кудрявые светло-русые волосы, собранные в пук, закачались. — Я Тиль. Тиль Белов.

Девочка не ответил, а ее губы заметно дрожали.

— Ты буранец? — спросила она тихим голосом.

— Буранец и что?

— А твои родители не темные маги? — спросила девочка дрожащим голосом. Иван понял, что она сейчас расплачется, от страха. И стало понятно, почему никто общался под дверью — все друг друга боялись.

— Я похож на темного мага?

Тиль выглядел обычно. На нем были темно-зеленые штаны, фиолетовые кроссовки и коричневый пиджак. А его светлая макушка буквально сверкала на фоне стен. Другие дети были одеты еще ярче и на их фоне Тиль выделялся только волосами. Иван был одет совсем скромно, в белую рубашку и темные брюки, на Кеше был мягкий светло-джинсовый костюм и белые кроссовки, на Полине фиолетовое платье с меняющимся рисунком. Скромнее всех была одежда Ивана, в Верхних ручьях яркую одежду считали городским выпендрежем, а дядя не любил бросаться в глаза.

Тем временем Тиль взлохматил свои прекрасные волосы и ответил:

— Моя мама волшебница, а мой папа работает в Космофлоте, он капитан космического корабля.

— Какого? — спросила девочка.

— Грузового. Питон-16, перевозки внутри Сортавольского пространства и за его пределами. Питоны долетают до середины галактики.

В глазах девочки загорелся интерес.

— Я Полина. Пшеничная., — свою фамилию она выговорила после некоторой паузы.

— Пшеничная? — оживился Кеша.— Ты не из той семьи, ну Василия Пшеничного, который был ближайшим другом Лесата Ланге.

Иван слышал о Василии Пшеничном, меценате, бизнесмене, политике и абсолютно никакущим волшебнике.

Полина покачала головой, кудряшки затряслись.

— Мы очень давние родственники. Деда Ва... — она запнулась. — Василий Иванович Пшеничный мой троюродный дед. А ты кто такой?

— Кеша Веселов. Моего папу назвали Василием, в честь твоего многоюродного деда, — сказал Кеша.

— А это Иван Ланге, он однофамилец Лесата Ланге, — представил Тиль, кивая в его сторону.

Гвалт, до этого стоявший в классе, на пороге появилась учительница, в ее руках был планшет, а одета она была в черную юбку до колен и белую блузку. Волосы у нее были светлые и стриженные так, что все концы торчали в разные стороны. Ее спина была идеально прямой, а глаза льдисто-голубыми. Иван было принял ее за обычного человека, то есть обычную волшебницу, но по кислой мине Кеши догадался, что это буранка.

— Кругом буранцы, — прошептал он.

Учительница окинула их взглядом и все притихли. Иван попытался было прикинуть, какой предмет она будет преподавать, но это не получалась. Учительница была какой-то слишком общей.

— Здравствуйте, я ваш классный руководитель на ближайший год. Зовут меня Алевтина Косая.

— Как к вам обращаться? — спросил какой-то пухлый мальчик. Он был темноволосым, но почему-то с веснушками на лице.

— Алевтина, но если вы хотите, можете называть меня пао Алевтина, — она провела пальцем по планшету. — Сразу предупреждаю, матчества я не люблю, я не настолько старая, чтобы ко мне так обращались.

Несколько секунд она разглядывала список:

— Иван Ланге?

Иван осторожно поднял руку.

— Это не ваш брат учится на шестом потоке у Стародубцева?

— У меня вообще здесь нет братьев, — сказал Иван. Теоретически, братья и сестры могли у него быть, но он про них мог ничего не знать.

— Ланге? — спросил кто-то в классе.

Учительница обвела класс строгим взглядом.

— Дети, в нашей школе учится двенадцать человек с такой фамилией и я заверяю, что они один из их не имеет отношение к Лесату Ланге. И сразу предупреждаю, что лучше не подходить к ним и не задавать вопросы. После войны многие брали себе фамилии в честь Лесата Ланге, поэтому в нашем магическом сообществе у него много однофамильцев.

— Но... — спросил какой-то другой, на этот раз тщедушный мальчик.

— Излишни любопыствующих мы будем отстранять от занятия магии, — сказала учительница.

Ее глаза заскользили по списку и стали большими от удивления. А Иван понял, что это учительница ему очень нравится.

— Пшеничная Полина?

Полина, до этого трусливо вжимавшаяся в парту подняла руки.

— Я.

— Иннокетий Веселов.

Кеша неохотно взмахнул рукой.

— Называйте меня просто Кешей.

— Хорошо, это учтем.

— Алексей Тиль Дементий Констанций Аристах Лавретний Белов, — произнесла Алевтина с некоторым недоверием в голосе и покосилась на Тиля. Иван подумал, что тогда в самолете, капитан Белов назвал еще не самое полное имя тиля

— Можно просто Тиль, — тот улыбался во все свои двадцать восемь зубов. Или у буранцев их сразу было тридцать два?

— Откуда твои родители.

И хотя Тиль сидел к ним полубоком, несложно было заметить, как он удивился. Вопрос был логичным... Секунду подумав, Иван понял, что нет. Нелогичным. Правильней было спросить — кем работают твои родители, но не откуда. На Сортаволе никого не волновало от куда ты, даже тот факт, что он родился на другой планете в другой части галактике. Спрашивали обычно про профессию. Однако, этот вопрос не любил. Дядя работал дворником и многие лесорубы считали это работу неприличной и жалкой.

— Сосновск — это к западу от Ирвана, и в двадцати километров от Шести Озер, — удивленно ответил Тиль.

Буранские Великие Озера, или как еще их назвали Шесть Озер были крупнейшими естественными водоемами на планете. Сортавол был почти лишен крупных открытых источников воды, что компенсировали подводные источники, и буранские озера были своеобразной достопримечательностью — про них рассказывали в школе с самых первых классов, а для старшеклассников даже проводились туда экскурсии.

— Ты из бедняков, раз у тебя такое длинное емя, — голос принадлежал девочке. Ее светлые волосы были собраны в пучек, из которого шли витые пряди. Ее цвет волос был пепельно розовым, а у ее соседки они были ярко-синим — и как Иван понимал, у обеих цвет был натуральным.

— Алена Гейзер, — сказала Алевтина. — Ты неправа, имена у буранцев ни как не связаны с достатком.

— У мой семьи тесные деловые связи с буранцами...

— Давай ты не будешь спорить со мной? — с твердостью в голосе сказала учительница. — Я ведь буранка и я в этом вопросе разбираюсь лучше.

Она развернулась к Тилю.

— Нижний Сосновск, который сожгли и Верхний Сосновск, который провалился под землю?

— Тот, который сожгли, а потом отстроили заново — с деловым видом объяснил Тиль. — У меня там бабушка живет.

— Оба твоих родителей из этого города?

Тиль дернул плечами. Вопрос был крайне странный.

— Нет, моя мама из самого Ирвана.

— А как фамилия твоей матери?

— Нина Белова.

— Это ее фамилия или она взяла фамилию твоего отца?

Тиль пожал плечами.

— Не знаю, у них был одинаковые фамилии. Папа — капитан космического корабля, мама — работала стюардессой на прогулочном лайнере.

— Пао Алевтина, а что вы прицепились к этому пролетарию? — сказала Алена Гейзер. — Давай-те я расскажу про свою семью. Мой папа является крупнейшим акционером...

— Почему сразу пролетарию? — Тиль насупился.

— Потому что у тебя фамилия Белов, — сказал Гейзер. — Буранец, а не знаешь таких вещей.

— Про твою семью я все знаю, — перебила ее пао Алевтнина. Ее взор вновь обратился на Тилья. Алиса Гейзер обиженно надула губы и отвернулась.

— Твоя мама волшебница? А отец без магии?

— Они оба волшебники, — сказал Тиль. До него наконец дошло, что здесь что-то не так. — А почему вы спрашиваете?

— Думаю, пао Алевтина хочет узнать, не связана ли твоя семейка с конгломератом, — едко заметил Кеша.

Алиса побледнела и ее рот приоткрылся от удивления.

— Но-но, это серьезное обвинение, — сказала пао Алевтина. — Пожалуй, придется начать учебный год со знакомства

с вашими родителям, Иннокентий Веселов. Вы только что установили рекорд — по вызову родителей школу. У нас умудрялись нарушать правила в первый день, но в первые двадцать минут урока — это что-то.

Кеша поник.

— Сколько лет вашему отцу? — спросила она, смотря на Тиля.

— Больше семидесяти.

— Он участвовал в войне? — спросила она.

— Немного зацепил. И статус Героя Войны у него есть.

— А какая степень? — спросила Алевтина.

Тиль пожал плечами.

— Не знаю, какая-то маленька, нулевая что ли.

— Нулевую степень имеют лишь близкие сторонники Лесата Ланге, и буранцев среди них не было. Наверное, ты имеешь ввиду четвертую степень, ее давали многим участникам войны.

Тиль кивнул.

— Наверно, да. Я помню, что она маленькая.

— Все понятно, — сказала Алевтина. — Я извиняюсь за расспросы, но в вашем личном деле среди контактных лиц указан Лаврентий Белов. У меня в начальной школе был преподаватель с таким именем, замечательнейший человек, но потом, к сожалению, он уехал в колонии и я так и не смогла его найти.

— Это папа мамы, мой дедушка. Он какой-то ученый, я могу ему написать, если хотите.

— Да не стоит, — пао Алевтина улыбнулась. — Я уже поняла, что это не он. Беловы — очень распространенная фамилия. Продолжим наше знакомство.

Она принялась зачитывать фамилии, но Иван их не слушал. Конечно, причина любопытства была пао Алевтины была понятна, однако его все же терзали смутные сомнения — не был ли прав Кеша? Но Иван все же привык доверять учителям и решил, что пао Алевтина врать не станет.

Учительница закончила опрос — ни одного имени Иван не запомнил, но решил, что наверстает это позже. В любом случае с однокласниками ему знакомится придется потом.

— Первое время я буду вести у вас все уроки, — сказала пао Алевтина. — Чтобы вы не ходили в школе одни.

— Но нам говорили, что эта часть школы безопасна! — воскликнула Гейзер.

— Эта часть школы безопасна. Как и два следующий корпуса, — сказала пао Алевтина. — Но вы дети, и в ваши головы часто приходят идеи прогуляется туда, куда не следует. А будучи предоставленными самим себе на перемене — этот соблазн станет только сильнее. За пару месяцев здесь кто-нибудь пролезет в Темное Поле, с ним что-нибудь случится, но для вас всех это будет хорошим уроком.

— Но разве не понятно, что лазить куда не не надо не следует? — спросила Полина.

— Для мальчиков непонятно — каждый год находятся герои, — последнее слово она отчетливо заключила в кавычки.

— Но говорят, что в школе никто не погиб, — сказал Кеша.

— Само поле не опасно, опасны заклинания, которые могут с вами могут приключиться, например, кровососущие и вампирующие .

— А какая между ними разница? — спросил Иван.

— Первые намного опасней, — сказала Алевтина. — Вампирующие заклинание кто-то накладывает, кровососущие заклинания способные зарождаться сами — но это уже высшая магия и вам это пока знать рано.

— Но нам выдали детекторы магии, — сказала Гейзер, на ее тонком загорелом запястьи сверкал белый браслет, явно нестандартной модели

— Детекторы магии определяют только изменение магического фона, но на самом деле в школе эта вещь абсолютно бесполезная, но вы носите ее по инструкции. А инструкцию писали люди далекие от магии.

— Почему бесполезная? — спросил какой-то мальчик, который, как и Кеша, был в очках. Кажется, его звали Максимом.

— Потому что все маги излучают остатки той суб-пространственной энергией, которой пользуются. Мы этого не чувствуем, но приборы это способны заметить. Если бы эти детекторы были с нормальной чувствительностью, то верещали бы каждую секунду. Но чувствительность в ваших детекторов выкручена на минимум, поэтому они способны ощущать лишь крупные колебания фона, когда, например, магический фон будет прыгать от пикоцири к микроцири. Но поверьте, если что-то случится и Темное Поле начнет расползаться, то детекторы сработают, когда будет поздно.

— Микроцири? — спросил тот же мальчик в очках

— Это единица излучения магической энергией. Именно через нее определяется магическая сила, а именно сколько магической энергии выбрасывает маг за интервал времени. Также с помощью этой единицы замеряют магический фон. Например, в центре нашего Темного Поля уровень излучения около одного цири в секунду, находится там без защиты может только очень одаренный маг.

— А разве это не в минуту? — спросил Тиль.

— В минуту традиционно замеряют силу волшебников, — сказала пао Алевтина. — Учитываейте это сразу. Некоторые маги могут выдать один цири за час, некоторые за минуту, а некоторые за секунду. Последние — самые сильные. И дабы не возиться с дробными величинами, обычно говорят о количестве цири излучаемых в минуту, но фон измеряют в секунду, а общую загруженность магией пространства — в часах. Если вам это напомнило радиацию, то это отчасти верно, с единственным отличием — магия не вызывает нарушений в работе организма.

— Это в честь какой-то волшебницы? — спросил Иван.

— Нет, это сокращение от циркулярного излучения. Циркулярное излучение это излучение которое изливается из других пространств в наше альфа пространство, а затем уходит в омега-пространство и так по кругу. То есть магия, ее научное опредление.

— Значит У-энергия это тоже магия? — спросил мальчик в очках.

— Да, Максим, это верное наблюдение, — у-энергия это тоже циркулярное излучение, но прошедшее через другое суб-пространство, и частично изменившее свои свойства. Но это программа старших потоков.

Она прокашлялась и убрала светлую прядь со лба.

— Кстати об уроках. Ваше расписание будет на ваших планшетах, для тех кто не имел дел с электричеством, не забывайте их регулярно класть на зарядные пластины, они находятся на третей полке в ваших столах. То же и касается телефонов, не забывайте их заряжать, иначе меня замучают ваши родители, когда не смогут дозвониться.

— Но почему мы не можем пользоваться обычными вещами? — спросила Полина. — Моя кузина учится в Лесной Школе, там они самые обычные планшеты, которые на у-энергии.

Учительница сжала губы.

— Лесная школы не имеет таких проблем с темной магией, которые имеет наша школа. Светлая магия и электричество сносно, но живут вместе, темная магия и у-энергия несовместимы вовсе.

Она щелкнула пальцами и по классу разлетелись бумажные тетрадки и ручки.

— Сейчас мы напишем небольшой тест.

— От руки? — кто-то из одноклассников тяжко вздохнул.

— От руки. Наша школа славится традициями, поэтому большинство письменных работ у нас сдается в письменном виде.

Класс поник, Кеша закусил губу. Только сияющий, как лампочка, Тиль уже выводил на тетрадке свое полное имя. Писать, судя по всему, он любил и умел. Иван тоже умел, дядя со скандалом настоял на том, чтобы его этому научили в школе — именно от руки и на бумаге, правда, его почерк оставлял желать лучшего. В лесорубском поселке переводить бумагу на школьные каракули считали делом зазорным, и все дети учились писать на планшетах, которые любые загогулину превращали в красивый шрифт. Даже дядя мог писать на планшете красиво, хотя у него был легкий тремор рук.

Учительница посмотрела на Кешу и вздохнула.

— Я вижу, что у некоторых будут с этим проблемы, но вам придётся этому научиться. А сейчас приступим.

Иван взял ручку и открыл тетрадь.

После контрольной была перемена — Иван даже не заметил, как пролетели сорок минут, учебный час здесь был короче на целых пять минут, что не могло не радовать.

Перемена была десять минут, а затем они вновь собрались в классе. Пао Алевтина вернула тетрадки, которые до этого собрала — две девочки хотели продолжать писать ответы на вопросы на перемене, а теперь с дрожащим видом смотрели на учительницу.

— Итак, некоторые простые правила. Никаких дописываний работ на переменах.

— Но так нельзя! — пролепетала дрожащим голосом одна из девочек, кажется, ее звали Машей. — Мы не успели. А вы будете ругаться. Только не сообщайте нашим родителям, что мы не успели.

— Я не буду ругаться, перемены созданы для того, чтобы вы отдыхали, а не учились. И ничего я вашим родителям сообщать не буду, — сказала пао Алевтина, а затем вздохнула, наклонила голову и устало потерла переносицу. — Это школа магии, здесь ваша успеваемость по общим предметам не играет столь важной роли, как в обычной школе.

— Но если мы будем плохо учиться нас исключат! — лицо Маши было бледным и она вздрагивала, потряхивая волосами, собранными в темный хвост.

— Никто из школы не исключает на основании плохих оценок. Однако если вы будете жертвовать изучением магии ради успеваемости — то, девочки, у меня для вас плохие новости.

— Но нужны хорошие оценки...

— Если вы окончите магическую школу с пятым-шестым уровнем по шкале Медногорского, то перед вами будут открыто множество высших учебных заведений, чьи профессии допускают к работе магов. А это очень много профессий, и все из них крайне хорошо оплачиваются.

— Но в магический университет не поступить без хороших оценок...

— По магическим предметам, — перебила ее учительница. — Там будут требовать физику пространств, общую магию, магию предметов и другие чисто магические предметы, а не математику и сортавольский язык.

Девочка замерла, вытянув спину.

— Если вы ставите свой целью хорошие, то и не побоюсь сказать отличные оценки, то это не та школа. Если такую цель ставят ваши родители, то могу им посоветовать тешить свою самооценку чем-нибудь другим, а не вашими успехами в учебе.

В классе стояла тишина.

— Вы не тупые, ваш интеллект, как и у всех, кто имеет магические гены, выше среднего. Боятся того, что вы не получите базовый аттестат не стоит.

— Но базовая программа — это плохо, — сказал мальчик, которого вроде бы звали Димой. Он был красив и одет как, будто собирался не на учебу, а на званный ужин. Наглаженные брюки, начищенные ботинки, темно-коричневая рубашка и черная жилетка с какой-то цепочкой. — Мама говорит, что он для тупых.

— Плохо, если ты из магофобской семейки потомственных сортировщиков мусора, — спокойно ответила Алевтина. — Волшебникам базовый атестат простителен, потому что магия — это сложная наука. На старших потоках ее изучение будет занимать у вас до половины всего времени.

— Но если у нас будет магия и отличный аттестат, то это же хорошо! — сказал Максим.

— Это технически невозможно, — сказал пао Авлетина. — Нет, вы можете положить силы на отличный аттестат и какой-то там брюлек к нему, но станете посредственным магом. Магия требует времени. Чем раньше вы это уясните, тем лучше будет для вас. Вы умны, но вы не гении, чтобы тянуть магию и классическое обучение.

— А кстати, а какие оценки будут по магии? — спросил Максим.

— Никаких оценок. Этот предмет не оценивается.

— Но как понять без оценок, кто лучше, а кто хуже? — спросила Маша.

— А никак. У вас всех разные способности, хотя мы пытались собрать группу примерно с одинаковым уровнем. Четверо из вас уже немного владеет магией, остальные нет. Одному ученику, из-за пережитого в детском возрасте космического перелета вообще запрещено изучать магию в ближайшее время.

— Но детям нельзя находиться в суб-прострастве! — сказал соседка Алисы, девочка с синими волосами.

— Да, нельзя, на Ка-Пене, где родился этот мальчик, произошла катастрофа и его родители погибли и мальчика решили отправить на Сортавол.

— А что он делает в магической школе?

— На его обучении настоял Сиротский Орден, организация, которая финансирует нашу школу. Теперь они будут следить за тем, чтобы никакие темные маги у нас не завелись.

Она окинула взглядом.

— Это к вопросу о том, за что могут исключит из нашей школы. Официально заявляю, что исключит из школы могут только за занятие темной магией. Дети, если кто-то будет вам предлагать обзавестись особыми магическими знаниями или приглашать на таинственные встречи, сразу же сообщайте об этом учителям.

— А что стало с теми, кого тогда поймали на занятиях темной магии? — спросила Полина, которой было что-то известно об этой истории.

— Их забрал к себе Сиротский Орден — лишится родителей в столь юном возрасте печальная участь.

— Лишиться? — тихо спросил Иван. — А что с ними сделали?

— С родителями — ничего, — учительница вздохнула. — Их оштрафовали за неисполнение родительских обязанностей. А детям запретили видится с родителями, до наступления совершеннолетия. Поверьте, это страшное наказание. И если вы что-то натворите, то вас не исключат из школы и вы вернетесь к своим родителям, как это бывает в других школах магии. Нет, вас заберет к себе Сиротский орден и до полного совершеннолетия, а оно у нас наступает в двадцать пять лет, вы своих родителей не увидите.

По спине пробежали мурашки. Иван не хотел расставаться с дядей, и от одной этой мысли его затошнило.

— Какой ужас, — сказала Гейзер, — а мама считала, что это приличная школа, директор тут Лавсония...

— Если вас не будет тянуть к темной магии, то проблем у вас не будет, — вновь перебила ее учительница. — На чем мы остановились?

— На уроках магии.

— Точный график изучения магии у вас будет через день — изучать вы будете ее в разных группах, из-за того что часть вас уже кое-что умеет. Этот класс для общеобразовательной программы.

— А кому нельзя изучать магию? — спросил Максим.

— Ивану Ланге. Думаю, это временная мера. Знают основы магии Белов, Веселов, Пшеничная и Овчинников.

Одноклассники посмотрела на него как-то странно, но он не придал этому внимания.

Далее было еще три урока, где они писали всяческие тесты и контрольные. По сортавольскому языку, по математике, по географии Сортавола, по истории Сортавола, по физике и даже по биологии, хотя ее у Ивана в школе не было — он все равно что-то умудрился ответить.

Первый учебный день прошел обычно. Как позже стало известно, в Нулевой школе не проводили традиционные линейки перед школой, и учителям не дарили еловые ветви в качестве подарка. Когда Тиль спросил об этом учительницу, пао Алевтина ответила, что увы, в этой школе любые традиции связаны с массовым скоплением детей и людей игнорируют, по причинам, связанным с темными чарами над школой. Собираться в большом количестве можно было только в актовом зале, глубоко под школой, однако, многие боялись подземелий — клаустрофобия была популярной фобией среди магов, и предыдущий директор решил от собраний отказаться.

После уроков был обед — стол, где сидел Кеша, Иван, Тиль и примкнувшая к ним Полина пустовал, все одноклассники собрались за другим столом. Это было странно, потому что игнорирование их компании было какое-то подозрительно, а Иван ощущал разливающуюся в воздухе враждебность.

Мимо прошла Маша, она оставалась в классе и что-то спрашивала у пао Алевтины.

— Сядешь к нам? — спросил Иван. — А то за тем столом почти нет места.

Это было правдой, за соседним столом места уже не было.

— Я не хочу с тобой общаться, — сказала Маша. — Ты магически отсталый.

— Что? — спросил Иван, и чуть не выронил вилку в тарелку.

— Что слышал, — ответила Маша. — Тебе нельзя изучать магию, а значит ты магически отсталый. Какой нормальный человек поверит в космический перелет? Детям нельзя летать на космических кораблях — это запрещено.

— Но это правда! — воскликнул Иван.

— Мой папа свидетель, — сказал Тиль.

— Удивительно, как наша учительница поверила в эту чушь, — сказал Дима, — но, может, ее тоже обманули.

— Кто такие магические отсталые? — спросил Кеша, поправляя очки.

— Это те, у кого слабые магические способности, раньше этих, — это слово он сказал с презреньем, — собирали в отдельных школах, но потом эти школы закрыли, правительству стало жалко тратить на них деньги.

— Их еще зовут полу-магами, — сказала Маша. — Эти люди поддерживали Конгломерат и вообще все были плохими людьми, потому что всегда завидовали нормальным магам.

— Кажется, они, наоборот, были против Конгломерата, — сказал какой-то парень постарше, сидевший за соседним столом. — Конгломерат считал их генетическим мусором и убивал.

— Мама Леста Ланге была из полумагов, — тихо сказала Полина.

— Это полная чушь, — недовольно фыкнул Дима. — Всем известно, что она была могущественной волшебницей из хорошей семьи.

— Ты же уже волшебник? — спросила Маша. — Тебе лучше не общаться с ним.

— Я Веселов, и буду общаться с кем захочу, — ответил Кеша.

— Мой дедушка это не одобрит, — тихо сказала Полина.

— Мой папа работает в Космофлоте, а там не одобряют дискриминацию, — сказал Тиль.

— А ты, буранец, бы молчал, никто не спрашивает твоего мнения, — сказал Дима.

— Так, дети, если я еще раз услышу что-то подобное, то у вас будут проблемы, — строго произнесла пао Алевтина. Иван был уверен, что секунду назад ее еще не было. — Наша школа не одобряет никакую дискриминацию, в том числе на основании слабых магических способностей.

— Если магии не учат, то значит он магически отсталый! — сказала Маша. — А значит учится с ним в одном классе вредно.

— Это суеверную чушь, Мария, — сказала пао Алевтина. — Магические способности развиваются у всех по разному, никаких магически отсталых волшебников не существует.

На этом беседа закончилась. Соседний столик их упорно игнорировал, что впрочем Ивана совершенно не беспокоило, хотя бы из-за фамилии его теперь никто не будет доставать.

— Я первый раз слышу о магически отсталых, — сказал Тиль, когда соседняя компания покинула соседний стол. — В моей прошлой школе такой фигни не было.

— Магически отсталые это промежуточная группа между полу-магами и обычными волшебниками, — сказала Полина. — То есть они как бы и маги, но неизвестно, станут ли магами или нет.

— Так чем они отличаются от полу-магов? — спросил Иван.

— Из полу-магов нормальных магов не получится. А из магически отсталых получится могут.

— Так я значит магически отсталый.

Полина дернула плечиками.

— Не знаю. Может быть так, а может быть и не так. Мне все равно, дедушка говорит, что главное, чтобы человек был хороший, а не сколько у него магии.

— Говорят, у твоего деда магии было не очень, — сказал Тиль.

— Зато денег много, — заметил Кеша. — Кстати, он тебе дед или четвероюродный кто-то там.

— И так и так, — сказала Полина. — С одной стороны четвероюродный, а с другой просто дед. Нельзя сказать что он одобрил, но у него пунктик насчет близкородственных браков.

Кеша начал загибать пальцы, что-то считая в уме.

— Не такие они уже и близкородственные.

— Дедушка считает иначе, — Полина вздохнула. — Он долгое время не разговаривал с моими родителями.

— Считается, что от близкородственных браков падает магия, — сказал Тиль. — Хотя среди буранцев, выйти жениться на троюродных кузинах — дело обычное.

— У буранцев другой геном, — сказала Полина. — Вы же генетические не совместимы с нами.

— Не другой, а просто тщательно пересобраный, — ответил Тиль. — Без наследственных болезней.

— А что мне делать? — спросил Иван.

— Наверно, нужно спросить у пао Алевтины, — сказала Полина, ей видней. — Ой, кстати, она сюда идет.

И действительно, учительница шла по парковой дорожке с приличной скоростью и было понятно, что она движется к ним.

— Я хотел спросить, — начал Иван, когда она подолшла, но она его перебила.

— Об этом я и хотела поговорить, — быстро сказала она. — Я уже связалась с вашими родителями... вашим опекуном и объяснила ситуацию. К сожалению, тот факт, что вам запретили изучать магию, выглядит крайне подозрительно, а отношение в обществе к так называемым магически отсталым весьма неоднозначное.

— Вы же сами сказали, что никаких магически остальных нет, — заметила Полина.

— По юридически нет, но пятьдесят лет такая категория существовала, — учительница вздохнула. — При раннем магическом обучении многие оставались за бортом образовательной системы, потом этих волшебников вербовал Конгломерат. Потом их конечно стали учить в специальных школах, но негативное отношение к магически отсталым осталось. во многом причиной было нестолько конгломерат, а полу-маги, которые пытались выдавать себя за магически отсталыми и попасть в обычные школы.

— А разве не все магически отсталые — полу-маги? — удивился Тиль.

— Магически-отсталые — это те же маги, только их способности просыпаются позже. Но просыпаются точно, — объяснила учительница. — По крайне мере было так, когда появилось это явление, но потом так стали называть и полу-магов. И все смешалось.

Она прошлялась.

— Решение о вашем неизучении магии принимал Бенедикт Винсмарк. Наша директриса пыталась было оспорить это решение, но Совет Магов отказался рассматривать ее просьбу, сказав что ваше обучение — это компетенция сиротского ордена. На днях Бенедикт Винсмарк будет у директрисы, а я сообщу вашему опекуну, чтобы он попробовал с ним поговорить. Это единственное, что я могу сделать.

Она ушла.

Остальной день прошел как обычно — они с Кешей пытались сделать уроки на новых компьютерах, но это было сложно, потому что операционная система та была несколько другой, но немного помчавшись — они разобрались. Пришло было Рома, возжелавший им помочь, но они разобрались сами.

— Здесь есть вход в магическую сеть? — спросил Кеша, отчаянно нажимая кнопки на клавиатуре. Окошки на экране сменялись одним за другим, но ничего не происходило.

— Только локалка, говорят, у старшепоточников есть выход в магическую, а у нас нет. Да и зачем.

— Интересно, — сказал Кеша.

— Есть канал с магическими новостями — он должен быть в закладках.

— Ладно, найду.

Дни медленно полетели, постепенно затягивая в учебные будни. Ивана никто не беспокоил, одноклассники, или как их здесь однопоточники, общаться с ним не хотели. Ребятам постарше, что жили вместе с ними на этаже было все равно.

Утром, в субботу Иван проснулся от голосов под окном.

— И почему пришли вы, а не ваш отец, — сказал смутно знакомый голос. Иван завертелся на постели, но вспомнить не получалось.

— Мой папа не хочет разговаривать с магом, — сказала Василиса. — Он сказал, это бесполезно, но раз пао Алевтина настаивает, то надо поговорить.

— Ваш отец чрезвычайно мудр.

— Разве?

— Он знаете, что с магами спорить бессмысленно и тем более что-то у них просить.

— Копейкин...

Иван окончательно проснулся.

— Называйте меня Вениамин, мы с вами формально знакомы уже много лет. Пойдёмте, Бенедикт Винсмарк скоро покинет Лавсонию и у вас будет совсем немного времени, чтобы его перехватить.

Иван вскочил с кровати. Кеша дрых, раскинув руки, и словно ничего не слышал. Время было ранее — около семи утра. Иван быстро вскочил в одежду, нацепил кроссовки и вылетел из комнаты. Вряд ли Василиса и этот маг Копейкин успеют далеко уйти.

Когда он оказался во дворе, Василиса, в своей белой форменной куртке и брюках была уже в другом конце парке. Рядом с ней обнаружился Копейкин, в выглаженной и бардовой мантии. Шли они настолько быстро, что при всем желании он бы не смог их догнать.

Наконец, они зашли в один из корпусов и через пять минут Иван оказался там — перед корпусом были высажены розовые кусты, их пришлось обходить.

Глава 11. Похищение

>

Корпус оказался пустым и каким-то странным, на входе не было даже охраника. Внутри был небольшой холл, а за ним начиналась лестница, которая вела вниз. И это была какая-то странная лестница, вокруг огромного пустого пространства, которое колодцем уходило вниз. И лестница, и ступеньки, и стены были белые, и почему-то освещались светом, крайне похожим на солнечный.

Иван поднял голову и понял, что шахта уходила и верх тоже, а на крыше было огромное застекленное отверстие, откуда и лился солнечный свет. Лестницы вверху не было, зато были двери, выходящие в пустоту. То ли это было какой-то сложной магией, то ли архитектор, придумавший это был сумасшедшим.

По нижней лестнице поднимался Винсмарк. Сегодня на нем была мантия темно-кориченевого, почти черного цвета. Он шел медленно, а за ним плелась Василиса.

— Я здесь не при чем, — строго сказал он.

— Но это вы запретили мальчику изучать магию, — сказала она.

— И на то были и есть причины, — ответил Винсмарк.

— Но теперь говорят про его магическую отсталость...

Винсмарк резко остановился и Василиса тоже, словно столкнулась с невидимой преградой.

Он повернулся к ней, его лица Иван не видел, но Василиса стала серьезней.

— Вы не подготовились, Василиса, — ее имя звучало так, будто бы волшебник ее в чем-то обвинял.

— Но...

— Вы отдали ребенка волшебную школу, не попытавшись что-то узнать о волшебной школе и здешних порядка. Понадеялись на других и не подготовились.

— У Ивана могут возникнуть проблемы в школе, — быстро протараторила Василиса.

— И что? — в голосе Винсмарка прослеживалась насмешка. — Легкая травля закаляет характер.

— Но...

— Я потратил на вас три с половиной минуты моего драгоценного времени, — Винсмарк демонстративно достал луковичные часы из кармана и посмотрел время — такие часы Иван видел только в фильмах и думал, что они не существуют. Но волшебник, похоже и без них знал время.

Он ловко и быстро преодолел последние ступеньки и оказался в холле. Ивана оттолкнуло какое-то невидимое поле. Бенедикт Винсмарк прошествовал мимо, сделав вид, что никого рядом не было.

— Бенедикт, Бенедикт!

Одна из дверей вверху распахнулась и оттуда выглянула директриса Лавсония. Ее голос звучал на удивление нормально, без эха, словно она находилась невысоко, а где-то рядом.

— Что? — спросил Винсмарк, останавливаясь.

— Наша учительница магии для начальных потоков, Смирнова сегодня уволилась. Я только что об этом узнала. Ваш подопечный, Федор Эльзо, подавал заявку на эту должность.

— А что, других кандидатов нет?

— Есть, — Лавсония тяжело вздохнула. — Но их надо собеседовать и проверять. А Федор окончил наш колледж и проходил прошлым летом здесь практику. Никто из учителей не возьмет на себя дополнительную нагрузку, а оставлять младшие потоки без преподавателя магии мы не можем.

— Так и быть, забирайте его, — и он махнул рукой.

Лавсония исчезла, а Винсмарк гордо прошествовал к двери и исчез.

— Ты что-то здесь делаешь? — спросила Василиса.

— Я услышал, что ты здесь. Ты проходила мимо моего окна.

— Ты же вроде на четвертом должен жить, — сказала она.

— Нет, на первом, — ответил Иван.

— Это не так важно, — сказала она. — Тебе, как нормально здесь?

Иван пожал плечами.

— Нормально. Оказывается Ланге здесь распространенная фамилия, и никто не удивляется.

Василиса кивнула.

— Это хорошо, я думала с этим будут проблемы. — Она о чем-то задумалась и ответила с запозданием. — Мне пора на работу, а у тебя сегодня выходной или учебный день?

У Ивана сегодня был выходной, а у его более счастливых одноклассников — день изучения магии. Или несчастливый. Потому что шесть учебных дней это тяжело, а переучиваться и чрезмерно напрягаться он не собирался.

— Выходной, — сказал Иван.

И Василиса умчалась, погруженная в свои мысли.

* * *

— У других детей в этот день изучение маги, — сказал подошедший Копейкин, появившийся за ее спиной. — Суббота это традиционный день.

Она его не слушала. Винсмарк был в чем-то прав. Она не подготовилась и ничего не узнала о волшебных школах. По рассказам папы выходила, что волшебная школа ничем не отличалась от обычной... как оказалось, отличалось. Это было равносильно отправлять на спецоперацию без предварительной разведки. Бабушка такого косяка бы не допустила, она всегда готовилась. Василиса тоже готовилась — просматривая готовую информацию, что для нее собирали другие. Хотя она работала в полиции чуть больше года, но положение ее достаточно высоким и первичным сбором информации заниматься не приходилось. А низшие агенты собирали информацию крайне тщательно — папки в компьютере имели внушительный вес. А здесь никто не собрал и не разложил информацию заранее... Вот что значит жить на готовой информации.

— Я извиняюсь, но вы о чем-то сильно задумались, а лезть в ваши мозги не хочу, — сказал Копейкин возле ее уха. Присуствие старого волшебника заставляло Василису нервничать. И хотя это была не первая их встреча, она все время ожидала, что Копейкин отомсит за ту историю на станции, но пока выходило, что волшебник на нее зла не держал, или же наоборот, замышлял какую-нибудь страшную каверзу. Хотя скорее первое — Василиса получила доступ к некоторым отчетам, которые характеризовали Копейкина скорее хорошо, чем плохо, но ПТСР него, как у всего прошедшего войну магов было. Но от чувства неловкости и не уюта эта информация все равно не избавляла, хотя Копейкин был крайне тактичен и старался тут историю не трогать.

— Что мы будем делать? Три дня прошли даже с запасом, нам надо принять решение — оставлять охрану или нет.

Василиса задумалась. Формально, этой е следовало принять решение и доложить шефу, так распорядился принц — посчитав, что паранойя Веселова, Лавсонии и Титова с желанием привязать полк гвардейцев к школе — излишний. Конечно, она бы хотела, чтобы это решение принимал кто-нибудь более ответственный, но втягивать дополнительных людей, принц не хотел — итак пришлось посвящать Сиротский орден и отдельных гвардейцев. Конечно, принц мог все решить сам — но он предпочел переложить это все на Василису, по неведомым ей мотивам.

— Если это была пустая угроза, то держать людей нет смысла, — сказала она.

— Но Лавсония и ваш начальник настаиваю на обратном, — сказал Копейкин.

— У них есть мотив, — сказала Василиса. — Директриса боится за детей, а мой шеф параноик. С другой стороны, на принца наседают, потому что гвардейцы нужны в других местах.

Гвардейцы действительно были нужны, начинался Высокий футбольный сезон и на стадионах обещало быть жарко — традиция футбольных драк была еще с очень древних времен и отказываться от нее не спешили, как и запрещать — жизнь на планете была весьма скучной.

— Мои устали, — сказал Копейкин. — Эльзо ноет и хочет спать — мальчик не привык к ночным дежурствам. Варвара и Вероника — девочки, они могут кому-то навалять, но к выслеживанию темных магов и длительному ожиданию они не приучены. Жанна и Николас — они маги хорошие, но староватые, не для дежурств. Я могу остаться, но от меня одного толку не будет. Не будь дурацкого Темного Поля, на школу можно было бы навесить следящие чары, но они не провесят здесь и секунды. Копейкин вздохнул.

— А если оставить половину гвардейцев? — спросил Василиса.

— Здесь и так по минимуму, а мы в шестером закрываем оставшиеся дыры, которых, очевидно, больше восьми, а здешние подземелья я в расчет не беру, через них тоже можно просочится.

— Я вас поняла.

— Я советую вам поступить, так как от вас хочет принц Савватий. Вы заработаете очки лояльности и благоразумия.

— А если что-то случится? — спросила Василиса. Принимать решения было тяжело.

— Через месяц их все равно отзовут, начнутся Континентальные учения, на которых им быть обязательно нужно.

— А если школу нападут? Ответственность будет на мне.

— Поверьте, если бы это были действительно серьезные опасные темные маги, то они бы напали бы без предупреждения. Конгломерат так делал, и все сидели тряслись от страха, не зная, куда они ударят в следующий раз.

— Я не очень то уверена... — сказала Василиса. Выглядеть неуверенно не хотелось, но от мага свои чувства было скрыть почти невозможно.

— Вы умеете принимать решения в тяжелых ситуациях. В абсолютно патовых, я бы сказал. Ваше решение на станции — оно было абсолютно правильным.

— Здесь не такая патовая ситуация, — сказала Василиса. — Все неточно. Они может нападут, а может и не падут.

— А может их вообще не существует, — сказал Копейкин. — Мы доложили Совету Магов, Совет Магов счел угрозу незначительной, что развязывает руки. А вы человек и за безопасность волшебных детишек отвечать не обязаны.

Копейкин был в чем-то прав. Если гипотетические злодеи так хотели напасть на школу, они могли выбрать другой объект — магических школ хватало. Охранять одну школу было бесмысленно. Гвардейцы измотаются, а еще несколько дней держуства возле Темного Поля может кого-нибудь отправить на больничную койку... Решение далось на удивление легко.

— Думаю, мы гвардию стоит отозвать, — сказала она, чувствуя однозначное облегчение.

— Правильное решение, и не беспокойтесь, за все будет отвечать Совет Магов, ибо нас запрос они проигнорировали, а силами гвардии и полиции полноценную охрану школу не организовать. Просто запомните это на будущее. А я пойду сообщу Эльзо и всем остальным, что они свободны, а то мальчик достал меня своим нытьем, подумаешь, не спал каких-то две ночи!

И Копейкин удалился. Василиса вздохнула и достала телефон.

* * *

Утро прошело никак. Позавтракав в одиночестве, точене с Полиной, Кеша и Тиль упорно не хотели общаться и к неудовольствию Ивана рассаживались по разным столам. Плюнув на их вражду, Иван сел к Полине — остальные однопоточники их игнорировали и бросали недобрые взгляды. Чем им он так не угодил — Иван так и понять не мог. Поговаривали, что магически отсталые могут оказать влияние на магию других, но никаких внятных объяснений этому не было, поэтому Иван решил на это просто забить.

Потом все, в том числе и Полина ушли на занятие магией, а он остался один. Вначале он пошел в библиотеку, но в субботу она оказалась закрыта, потом принялся бесцельно бродить по парку, а затем пошел в комнату и поспал целый час — время тянулось чрезвычайно медленно. В столовую он пришел раньше остальных — с одной стороны, это было хорошо, однопоточников он не увидит, но и Тиля и Кешу тоже. Он мог пойти посидеть на лавочке перед столовой, подождать друзей, но в желудке заурчало и он понял, что хочет есть.

Иван расправлялся с остатками бифштекса, он был маленький и больше походил на рубленую котлету, но в меню все равно именовался бифштексом, и собирался приняться за макароны, как перед ним появилась полупрозрачная высокая фигура.

Раздался какой-то плямкающий звук, но Иван не придал ему значения. Фигура, стоящая перед столом его не пугала, и сидевшие за соседним столом старшеклассники спокойно на нее взирали. Иван решил, что может так и надо, надо было спросить у сидящих напротив старшекласников, ой правильно их называть старшепоточников. От этих мыслей горло ссохло, и жутко захотелось пить. Он схватил стакан с вишневым соком и осушил его до дна.

Почему-то пить стало хотеться еще больше, он попытался было встать, но голова закружилась. Кто-то подхватил его под руки, а затем свалился туман, сразу же перешедший в сон.

* * *

Кеша ходил по комнате, сложив руки за спину и думал. Думалось в одиночестве лучше, чем в компании, сказывался тот факт, что долго жил в своей комнате в огромном доме. Соседствующий в паре метров Иван думать мешать. Нет, он был тих как мышь и ничем не мешал, однак,о самое его присуствие отвлекало и не давало сосредоточиться. Кеша начинал думать о нем, о его странной истории и не менее странной фамилии и того факта, что дедушка уделял Ивану слишком много внимания. Они даже обсуждали это на кухне, на семейных ужинах — тогда он еще не понимал, о ком идет речь.

Но сегодня его не было, пао Агафья сказала, что Ивана забрал дядя и они пошли гулять, будут только вечером если вообще будут, может он останется ночевать у дяди в городе.

Поэтому у Кеши было много времени на размышления. А подумать было о чем. Вчера, постаравшись, он выпросил временный доступ в магическую сеть и начитался информации о полу-магах и магически отсталых.

Обязательным условием для полу-мага было отсутствие части магических способностей, обязательным было отсутствие хотя бы двух навыков. Это у Кеши было, он не мог ощущать магию в других людях, и не мог чувствовать магию, наложенные на предметы.

Вторым обязательным условием было невозможность изучения магии в течение двух лет. С этим проблем не было, за полгода домашнего обучения он научился передвигать небольшие предметы.

По одному пункту он идеально подходил под понятие полу-мага, что было не удивительно, в семье Веселовых сильных магов не было никогда. С другой стороны, базовую магию он освоил очень быстро.

В дверь постучали.

— Можно?

Это был противный буранец. Кеша вздохнул и сжал кулаки. На деда он сейчас особенно злился — тот всегда говорил, что надо опасаться буранцев, а потом бац, оказалось, что у семьи есть знакомые буранцы! Этого он понять не мог.

— Вали отсюда, — ответил Кеша. Это прозвучало грубо, но вряд ли буранец побежит жаловаться.

Вместо этого в дверь еще раз настойчиво постучали, а потом ручка зашевелилась и дверь открылась.

Белобрысая морда стояла на пороге, скрестив руки на груди.

— Вали.

— Ты знаешь где Иван?

— Его забрал дядя и они пошли гулять, — сказал Кеша.

— Наши однопоточники говорят, что его забрали с концами из школы, — сказал Тиль. — Я хотел спросить, может ты что-то знаешь?

— Ничего я не знаю.

— Я пытался ему дозвониться, но никто не брал трубку, а потом я нашел телефон на лавочке возле столовой.

— И что ты сделал? — спросил Кеша, напрягаясь. Дело, как говоривал дедушка, начинало пахнуть керосином, хотя он не знал, как пахнет керосин, но эта фраза очень подходило к ситуации.

— Пошел к пао Агафье и рассказал все это. Она забрала телефон и сказала, что Иван получит втык за потерю имущества, когда вернется.

Буранец дернул плечами.

— Ты, наверное, сочтешь меня параноиком, но мне показалось, что на телефоне был какой-то отчетливый магических след. Я в этом еще слабо разбираюсь, но от него разило магией — откуда у Ивана то магия?

— И ты пошел ко мне?

— А куда еще идти? К учительнице я уже ходил. Знаешь, уже семь вечера, а нам в десять спать ложиться и ужин уже начался.

Кеша достал телефон и посмотрел на экран. Позвонить деду или нет? С одной стороны, он знал точно, что дядя Ивана был знаменитым человеком и папа как-то рассказывал, что его сына, Олега пытались убить — папа как раз расследовал этот случай в академии. Но здесь мало кто знал, что Павел Ланге это именно тот самый Павел Ланге. Беспокоить деда по пустякам не хотелось, с другой же стороны, Кеша знал, что беспокоить деда было можно по абсолютно любому поводу, правда, папа настаивал, что этой возможностью лучше не злоупотреблять.

Хуже оттого, что он позвонит, точно не будет. Этой противный буранец успокоиться и уберется.

Дедушка ответил мгновенно, видно он был не занят.

— Чего?

— Скажи, Ивана забрали из школы или он еще вернется?

— Что?

Деда был очень удивлен.

— Кто забрал?

— Ну дядя его. Нам сказали, что они пошли гулять. Но кто-то говорит, что его забрали из школы насовсем.

— Мы с Пашей играем в шахматы уже второй час... — дедушка замер на секунду. — Никто Ивана не забирал. Жди, мы скоро приедем.

____

Постоянная 'прописка' текста — https://author.today/work/18909 Там же будет раньше всего появляться прода.