Смоленская Русь. Княжич Прода10

Пришло время переговорить с Изяславом Мстиславичем по поводу лелеемых мною планов по созданию нового рода войск — пешей панцирной рати, состоящей из пикинеров, лучников, арбалетчиков и стрельцов. А когда появятся первые пушки создать ещё один род войск — пушкарей. Но стрельцы и пушкари, если брать реальные сроки, смогут стать боеспособными единицами только через два-три года, именно столько времени потребуется на созревание первого урожая на селитряницах. Впрочем, с арбалетчиками тоже пока беда, я их смогу начать вооружать лишь после запуска на металлургическом заводе штамповочных производств. Да и сам завод строится без году неделя, запустить металлургические цеха раньше весны будущего года не получится. Единственное, что радует — не предвидится проблем с вооружением пикинеров, хотя бы на первых порах имитационными копьями, деревянные древки каждый боец сам себе может выточить. Доспехов, конечно, до лета следующего года тоже не будет, но главное начать отрабатывать тактические схемы, на "КМБ" подтянуть самих бойцов, научить их правильно исполнять и подчиняться приказам — тут будет и без арбалетчиков и прочего геморроя дел выше крыше.

Но всей этой нудятиной заниматься необходимо и жизненно важно, без новых войск, особенно в перспективе монгольского нашествия, никак не обойтись. Думаю, никому не надо объяснять, что меня совершенно не устраивало то, как воюют нынешние пешие рати земского ополчения — неорганизованной толпой, с криками "слава" и с топорами наперевес. Если ещё с ратями соседних княжеств так можно воевать и даже побеждать, то с войсками из Дальнего Зарубежья с таким вооружением и воинским искусством у нас возникнут фатальные проблемы. Нам такой хоккей не нужен!

Соображения подобного толка я и изложил Изяславу Мстиславичу вначале разговора.

— Правильно ли я тебя понял, сыне, — в неосознанной задумчивости зажевав ус, спросил Изяслав Мстиславич. — Ты хочешь за листопад месяц (октябрь) набрать 3 тысячи смердов и людин, причём не общинных, а с княжеских волостей и до следующего года обучать их своему новому ратному мастерству?

— Да! — согласился я. — Причём 2 тыс. по весне я отпущу домой — они будут числиться в запасных войсках ("посошной рати"), вроде ополчений. А 1 тыс. человек, лучших из лучших, тех, кому воинская служба даётся хорошо и они сами к ней пригодны, я оставлю у себя, служить мне далее в пешей рати.

Князь только что упомянул "смердов" и "людин", разделив эти понятия на две категории, поэтому следует дать пояснения. Здесь есть свой тонкий момент, важный ещё столетие назад, но сейчас, практически, потерявший свою актуальность. Сельское население любой волости делилось на две категории — "людей" и "смердов". Свободное население волости, "люди", платили полюдье — общегосударственный налог, смерды были плательщиками дани, которая имела значение военной контрибуции. То есть исторически смерды — это недавно покоренные и обложенные данью племена, в том числе неславянские. Они жили на государственных (княжеских) землях традиционным бытом и внутри своих общин были свободны, но община "смердов" как целое облагалась данью. Смерды могли участвовать и действительно не раз участвовали под началом князя в военных ополчениях и походах наравне с людинами. Существовали ещё и "внутренние смерды" — то есть представители тех же даннических племен, переселенные вглубь земли-волости на положении государственных рабов. В Смоленском княжестве классические, если можно так сказать, смерды проживали на южных и восточных окраинах княжества. Это были литовское племя "голядь", заселявшее верховья Москва-реки и племена славянских радимичей — "дешнян" проживавших в верховьях Десны и в целом на юго-востоке Смоленской земли. За долги перед князем смерду грозило превращение в феодально-зависимого закупа. Но, на данном историческом этапе, граница между "людьми" и "смердами" сильно размылась, даже сами понятия переплелись. Потому как княжеские тиуны, излишне не утруждая себя всякими абстрактными частностями, взымали одинаковые подати и налоги, что с тех, что с других.

Тем временем, князь надолго задумался, "опустив очи долу".

— У меня к тебе целое море вопросов, — князь повёл головой, устремив на меня свой рассеянный взгляд, — ажно голова кружится! О твоих военных новшествах потом послухаю, я уже догадываюсь, что от них будет нести пороховым смрадом, вначале меня о других вещах просвети. Ну, во-первых, почему ты смердов из боярских и епископских сёл не хочешь призывать — понятно, они холопии других владетелей. Но зачем ты ограничиваешься только княжескими сёлами, нанося, тем самым, нам убыток. Смердов куда выгоднее изымать из свободных общин-вервей, а после службы, тех же запасников селить в княжеских сёлах! Так, глядишь, смерды прознают про то, что на княжеские сёла "призывной урок" не распространяется, сами в княжеские волости начнут перебегать. И не только к нам, но и к боярам и епископам — так как из их сёл тоже призыва нет, поэтому бояре с попами не должны сильно возмущаться, если свою выгоду поймут.

— Бояре и не должны возмущаться, — вставил я. — Гривны на мою затею будут тратиться не с налогов от Смоленского княжества, а с моих личных доходов и размещу я полки в Гнёздово, на княжеских землях! Это мои дела и веча не касаются, жителей Смоленска в учебных полках не будет.

— Так-то оно так, но и испуг бояр может пронять от собираемого тобой войска. А если они про свою выгоду прознают, то выгода завсегда может испуг переселить, и в наш с тобой карман больше кун накапает, если в княжеские села, свободные смерды общинники побегут. На том и порешим! И не спорь!

— Как повелишь отец!

— Я так и не понял, чем тебе дружинники не угодили, зачем хочешь их на смердов, поменять, от которых одни убытки с учёбы будут?

— Сам ведь знаешь, дружинники всегда могут, если им что-то не любо станет, к другому князю уйти. А пешая панцирная рать из простолюдин будет куда как более верна своему князю, просто так из неё уйти нельзя будет, это будет расцениваться как предательство, а за это будет только одно наказание — смерть! — назвал я самую понятную с точки зрения князя причину.

— Лихо! — улыбнулся князь.

— То, что жить они у тебя будут в особых хоромах, в казармах, с этим я разобрался. А какой будет срок службы у твоих панцирников, что ты будешь делать со старыми и увечными?

— Срок службы — 10 лет. На время службы семья призывника освобождается ото всех податей. Пехотинец, по возвращении со службы, получает во владение земельный надел, а также пожизненно освобождается ото всех податей. Увечных, не могущих трудиться на земле, пристраивать к посильной работе. На время обучения воинскому ремеслу денежные выплаты не предусмотрены, но уже с лета командному составу пешцев начнём платить деньги, размеры этих выплат определим позже.

— Что-же, деньги, у тебя свои появились, так что содержать своих панцирников будешь за свой кошт, у меня на их прокорм не вздумай спрашивать! — князь пригрозил мне указательным пальцем.

— Прокормить сам смогу, а вооружать и облачать начну лишь с весны, как завод пустим.

— С алхимией твоей у тебя лепо, конечно, получилось, — оценил мои торгово-промышленные таланты Изяслав Мстиславич. — Посмотрим, будет ли толк с твоего железоделательного завода.

Князь встал, прошёлся по светлице, периодически сам себе, хмыкая, потом опять сел.

— Ну, ты сыне и выдумщик! Мне бы так от болезни рассудком помутиться! — завистливо сказал Изяслав Мстиславич.

— Это как в игре в кости, но только выигрыш здесь один на несколько тысяч, а проигравшие становятся больными на голову.

— Как у тебя только в голове такие мысли родятся!? — задумчиво произнёс князь. — Но не о том у нас ныне речь. Давай лучше перейдём к ратному использованию твоего нового чудо-войска. Кроме того, что ты смердов обрядишь в панцири, наверное, удумал ещё и порох применять? — спросил Изяслав Мстиславич.

— Пушкари и стрельцы появятся не раньше чем через два года, когда поспеет селитра. Поэтому первое время я буду обходиться привычным холодным оружием. Чтобы было понятней давай возьмём для примера такую боевую единицу как батальон ...

— Батальон, — хмыкнув, задумчиво проговорил князь. — Батальоны, пикинеры — всё названия непонятные.

— Новые войска, отец, оттого и названия им новые надо давать, чтобы путаницы не было.

— Ладно, — махнул рукой князь, — дальше толкуй.

Я взял принесённую с собой восковую табличку и принялся на ней чертить структуру войска, для наглядности, при этом комментируя свои линии, точки и другие каракули.

— Батальон, для лучшей управляемости делится на продольные шеренги и поперечные ряды. Так вот, — я начал царапать на табличке линии, — батальон будет иметь спереди две шеренги пикинеров, сзади две шеренги пикинеров и по бокам два ряда пикинеров. Всего в батальоне в каждой шеренге будет по 25 человек и соответственно в каждом ряду двенадцать человек. Всего в батальоне получается 132 пикинера. А в центре этого квадрата будут стоять стрелки — лучники — 110 человек, арбалетчики — 24 человека и стрельцы — 18 человек. То есть всего ратников 284 человека. Но в этом же квадрате, помимо обычных ратников будут присутствовать 1 комбат, 3 ротных, 6 взводных у пикинеров (во взводе 22 пикинера), 6 взводных у лучников (во взводе 18 лучников), 3 взводных у арбалетчиков и стрельцов, плюс помощники командиров 3 знаменосца, 3 барабанщика, 3 горниста/трубача, 3 вестовых. Всего 315 человек.

— Про арбалетчиков понятно, твой воротной самострел я видел, — Изяслав Мстиславич ехидно улыбнулся, — только вот беда, стрелки твои смогут только навесом стрелять, а иначе друг друга перестреляют. И про пикинеров поясни лучше, что это у тебя за зверь?

— Ратники с длинными копьями и облачённые в доспехи. При приближении к войску противника все две фронтальные шеренги присаживаются на колено. Первая шеренга упирает пики в землю — так они смогут удерживать даже конный удар, насаживая на острия пик коней противника. Вторая шеренга пикинеров кладёт пику на правое плечо первой шеренги или на щит. При необходимости первые две шеренги пикинеров усиливаются двумя тыловыми шеренгами.

— Лучники друг другу будут мешать стрелять! — сделал своё заключение Изяслав Мстиславич.

— Все две фронтальные шеренги пикинеров будут сидеть потому, что через их головы будут стрелять болтами, стрелами и пулями стрелки. Да и стрелки тоже будут время от времени присаживаться. А арбалетчики и стрельцы, выстроенные не по шеренгам, а по рядам — уж точно, им будет требоваться время для взвода ворота и перезарядки. Лучникам при ведении настильной стрельбы тоже придётся опускаться на колено целыми шеренгами.

Изяслав Мстиславич весело рассмеялся:

— Что это у тебя за сидячее войско выходит?

Пришлось пробуждать воображение князя, описывая ведение, таким батальоном боя, приводя в качестве примера расчётные цифры количества стрел, болтов и пуль, ежеминутно обрушивающихся на противника.

— ... может так статься, что твоя дружина будет перебита таким батальоном, ещё даже не успев подойти к линии строя. Хотя, они, скорее всего после первых залпов развернут коней.

— Твои смерды и тетиву натянуть не успеют, как моя дружина уже у них под носом будет! Но, если даже смерды не разбегутся от коней, то в сшибке их конники опрокинут!

— Про пики, длинные копья, я тебе уже говорил. Дополнительно строй можно прикрыть рогатками, разбросать колючки. Поэтому, со всего маху врубиться в строй конникам не получится. А даже если они это сделают, то против одного всадника будут действовать по фронту минимум два-три человека, а за их спиной два-три ряда пехотинцев численностью в два или три десятка человек. Строй такой глубины, если пехотинцы не побегут, как ты правильно отец заметил, всадникам смять будет крайне сложно.

— А ежели конники ломиться не будут, а подъедут к твоему строю, окружат и начнут его обстреливать из луков и метать сулицы. Пикинеров твоих положат, а потом в прорехи врубятся?

Я-то знал, что глубоко эшелонированные колонны построенные в каре какие-то шансы разбить имеет разве что только тяжёлая рыцарская конница и то более поздних времён, а нынешним дружинам русских князей до них ой как далековато. Средняя и лёгкая конница просто физически не способна проломить построенную в колоннах обученную тяжёлую панцирную пехоту. А если, стоящие в центре пехотинцы будут вооружены, вдобавок, мощными арбалетами и ружьями — то это вообще дохлый номер!

— Посмотри, отец, на структуру батальона. Задняя линия пикинеров в две шеренги и половина стрелков просто развернутся. И батальон как ни в чём не бывало продолжит обстрел и спереди и сзади, и фланги тоже спокойно разворачиваются, как ты видишь по чертежу.

— Развернуться они у тебя смогут только в твоей голове, да на твоих схемах. В настоящей сечи управиться, тем более со смердами будет невозможно, вот были бы дружинники, тогда ещё может быть и успели бы развернуться и другие команды исполнить.

— Вот потому, отец я и хочу попросить у тебя отрядить для воинских учений дружинников, хотя бы тех, что ты мне уже выделил, а лучше больше. Они будут на мои батальоны шуточно наскакивать, а те должны будут успевать по командам перестраиваться и двигаться в бою. Если батальон будет таким способом подготовлен, то он и в настоящей сече не дрогнет, мои пехотинцы будут уже привычны к конным атакам.

— А это хорошая мысль! — согласился князь, — толк может выйти! Токмо оружие надо будет зачехлять, колоть обмотанными в тряпки концами копий, стрелять тупыми стрелами — такой шутейны бой, думаю, очень полезен для всех будет! А то мои дружинники уже начали жиром заплывать. С твоими смердами им пользительно будет размяться.

— А ещё я хочу на должности командиров поставить дружинников, хотя бы на уровне от ротного и выше.

— Ротного? Кто это?

— Вроде сотника, но будет командовать ротой бойцов. Старые названия я не хочу вклеивать в войска нового строя, я уже говорил про это.

— Ладно, сыне, подумаю о твоей просьбе. А охочие участвовать в твоей придумке дружинники найдутся, если ты их сможешь заинтересовать, когда они будут твои войска натаскивать. Кто из них захочет к тебе перейти и командиром стать — я препятствовать не буду, обещаю!.

— Ответь мне, — спросил князь, немного подумав, при этом лукаво сощурив глаза, — один только твой воротной самострел всю весну и лето мастерили, а в твоём батальоне их будет больше двух десятков, с такой скоростью ты их только к собственной старости успеешь вооружить.

— Во-первых, я одним батальоном ограничиваться не буду. Три батальона будут составлять полк, три полка — рать, если у меня будет хватать доходов от собственных производств. А что касается скорости, то детали арбалетов будут выплавляться и штамповаться массово, десятками в седмицу.

— Опять слово новое придумал, "шампаваться"! Язык сломаешь! — недовольно сплюнул князь, — что сиё слово означает?

Недолго думая я приложил резной перстень к восковой табличке, на которой тут же отпечатался след.

— Ну и к чему ты мне это показал? — не понял Изяслав Мстиславич.