Скрытый Лед.

Пролог.

Минато был зол. Нет, не так... Минато был очень зол. Трудно представить, что солнечный блондин, одним своим видом вселявший в людей уверенность в своих силах, сидел в кабинете Хокаге чернее тучи. Это больше подошло бы Учихам.

Но нет.

Он был именно в таком состоянии. А все из-за чего? Из-за трех стариков, которым самое время в могиле гнить и не портить молодежи настроение. Для непонятливых, этими стариками являлись двое старейшин и Данзо.

Эта тройка в очередной раз зарубила на корню реформу образования. У Минато создавалось такое ощущение, что этому старичью в радость осознание того, что генинами становятся дети, почти ничего не умеющие. Клановые не в счет. За ними приглядывают изо всех сил. А уж если у них есть додзюцу, то за детьми смотрят во все шаринганы и бьякуганы.

Нет. Эта реформа касалась в основном бесклановых, то есть тех, за кого некому было постоять. Именно эти дети гибли на первых же заданиях за пределами Деревни.

Так нет. Стоило Минато в очередной раз озвучить предложения по улучшению образования, как эти трое упираются рогом. Он уже трижды исправлял реформу, но каждый раз им что-то не нравилось. Самой распространенной, по окончанию встречи, была фраза:

— Не будем лишать детей детства.

А то, что эти самые дети гибнут на заданиях, так это ничего! Пустяк!

Сам Минато прекрасно помнил Третью Войну шиноби. Тогда, чтобы заткнуть бреши на фронтах, отправляли генинов, обученных по ускоренной программе. Ну что эти девятилетки могли изучить за два года обучения? Ничего! Вот и гибли десятками.

Из этого Минато вынес следующее: первым делом в бой идет мясо, а затем уже выступает клановая элита. Деревья теряют листву, но стволы продолжают стоять...

Ему самому в этом деле повезло. Он окончил академию шиноби еще до начала военных действий, он был учеником Саннина Джирайи на тот момент, он создал две техники на этой войне, он, в конце концов, выжил! Но сколько таких же, как он, погибло? Сотни, тысячи...

Сейчас, вспоминая все это и анализируя качество обучения, он приходит к выводу, что все нормативы, которые сдают ученики в академии, явно сохранились со времен войны. То есть те крохи, что тогда давали ученикам за два года, ныне растянули на шесть лет.

Все эти мысли крутились в блондинистой голове все то время, что он смотрел пустым взглядом на свои бумаги. Тяжело вздохнув, Минато запечатал их в печать, а сам свиток положил себе в карман.

Откинувшись на спинку кресла, Намикадзе возвел свои голубые очи к потолку. Обычно там находилось аж четверо АНБУ, но в данный момент там никого не было. Он выгнал всех из кабинета, как только вернулся с совещания.

Хуже всего было то, что эти чертовы старики не понимают всей ситуации. Они продолжают считать, что раз они победили во всех войнах, то это и дальше будет так продолжаться! Но ведь рано или поздно удача отвернется от Конохи. И что они тогда будут делать?

Локти грызть, вот что.

А больше ничего не останется.

На бесклановых далеко не уедешь. Как бы ни было горько, Минато прекрасно понимает, что он стал Хокаге только по той причине, что он не влезал в дела кланов. Будь он членом какого-нибудь клана — не видать ему этого места. Третий слишком прижал клановых.

Да и поддержку он получает до тех пор, пока не начнет давить на кланы. Коих и так мало осталось. Сенджу почти исчезли, а скоро совсем исчезнут, ибо принцесса Тсунаде бесплодна. Клан Шимура тоже почти мертв. Узумаки исчезли. В Кири что-то начинается...

Потерев красные от бессонницы глаза, Минато начал в очередной раз править реформу образования. По своей натуре блондин был упертым. Вот он и решил, что будет твердить об этой реформе до тех пор, пока ее не примут. То, что ему осталось, так это не дать Старейшинам повыкидывать из нее важные пункты, а то с этого старичья станется, и сохранить все идеи, что в эту академию закладывали Первый и Второй Хокаге.

Его руки привычно исправляли формулировки, сохраняя при этом смысл, а в голове начали крутиться другие мысли.

Ирьенины.

Он недавно посетил госпиталь, так потом несколько часов ходил как обухом стукнутый. Из всех медиков только Тсунаде имеет Эс ранг. Еще двое — А ранг. Пятеро медиков Бэ ранга и... Все.

Все медики Це ранга погибли на фронте, а ирьенинов Дэ ранга так и не набрали.

Покопавшись в архивах, он нашел прошение Тсунаде насчет медиков. По какой причине его зарубили практически на корню — его гений просто не понимает...

Проведя пару опросов, пока старейшины и их песики не видели, его ждало очередное потрясение. С момента окончания войны ирьенины не получали зарплату. Вообще.

Видимо, когда он это услышал, выражение лица стало таким, что один из медиков, с которыми он разговаривал, пояснил, что чтобы не загнуться с голода, они вынуждены брать миссии в составе стандартных команд. Думаю, упоминать о том, что ирьенины не всегда возвращаются с них — не стоит?

Подводя под всем этим черту, Минато пришел к выводу, что они в полной жопе. По другому тут просто не скажешь! Старейшины толкают Деревню в пропасть, а Третий их активно поддерживает! В такие моменты, как никогда хочется найти Орочимару, вручить ему свиток Второго Хокаге вместе с двумя трупами и частицами предыдущих Каге и попросить провести Эдо Тенсей. А потом расписать, в подробностях, возрожденным Хокаге до чего довел их деревню Третий со старейшинами. О-о-о... Он был бы в первых рядах зрителей!

От кровожадных мыслей его отвлек потеплевший браслет, который он носил не снимая. Это означало только одно...

— Конь, — негромко позвал он АНБУ, который, насколько блондин знал, сканирует пространство в его кабинете, даже находясь за его пределами. Буквально через секунду, в сопровождении листиков, в кабинете появился представитель АНБУ. Склонившись в поклоне, мужчина стал ждать распоряжений.

— Ко мне сейчас придет посетитель. Его пропустить, не задерживая. Это первое. Второе... Приведи сюда Кушину. И проследи, чтобы она не перенапрягалась.

Кивнув, АНБУ шуншином исчез, а буквально через минуту в кабинет вошел парень, на вид ровесник самого Минато.

— Рад тебя видеть, Минато, — улыбнулся брюнет, внешность которого, если бы не его ярко зеленые глаза, могла бы принадлежать члену клана Учиха.

— Аналогично, Дэйчи, — произнес в ответ блондин.

Познакомились они еще тогда, тогда Намикадзе был воспитанником приюта. Это был один из дней, когда детей, в сопровождении воспитателей, вывели в поход за пределы деревни. Он тогда умудрился потеряться.

Испуганного ребенка нашел странник в двадцати километрах от Деревни. Как мальчик четырех лет очутился так далеко от лагеря, так никто и не понял. Несмотря на то, что у него были свои дела, Дэйчи отвел ребенка в деревню. Да и потом они связывались частенько посредством почтовых птиц.

Правда, в свое время Минато пытался понять, почему его знакомый совершенно не меняется внешне, но потом пришел к выводу, что у него на теле такая же печать, как и у Тсунаде-химэ.

Дожидаясь Кушину, они разговаривали на разнообразные темы, показывая, что к Хокаге пришел старый знакомый и волноваться нечего. Но, стоило жене Четвертого преодолеть порог кабинета и закрыть дверь за собой, как Дэйчи активировал барьер от прослушивания. Стены на миг покрылись льдом, отрезая кабинет от внешней среды.

Сев в кресло, брюнет достал из-за пазухи туго свернутый свиток и развернул его.

— Знаешь, Минато... Я так и не смог понять причину того, что твоя мать забыла в Конохе накануне родов. Ей тут просто делать нечего было! Но, как бы то ни было, знакомься — Намикадзе Рюу. Твой сводный брат.

Из распечатанного свитка появилась почти точная копия Минато. Их единственное отличие состояло в том, что у Рюу были зеленые глаза.

— Рад познакомиться с тобой, Минато, — улыбнулся Рюу потерянному родственнику. — Правда, внешний вид у тебя замученный какой-то...

Блондин откинулся на спинку кресла.

— Плохое предчувствие. И у меня, и у Кушины.

Зеленоглазый Намикадзе перевел взгляд на аловласую девушку.

— Одна из Узумаки, — констатировал он.

Девушка грустно улыбнулась:

— Не одна из, а последняя...

— Разве? — неподдельное удивление. — Разве для того, чтобы стать последней, не нужно полное уничтожение клана?

— А он уничтожен. Еще в начале Третьей Войны.

Намикадзе перевел взгляд округлившихся зеленых глаз на Дэйчи.

— Ты разве им не сказал?

Голубоглазый Намикадзе подался вперед:

— Не сказал нам чего?

Дэйчи улыбнулся:

— Узумаки живы. Удалось спасти три сотни детей и около двух сотен взрослых. Так же сохранили всю библиотеку. Кто бы на Узушиогакуре не напал, им сильно обломилось. Знаний о ваших печатях они не получили.

Кушина закрыла глаза. Не описать словами ее облегчение от того, что она не последняя. Узумаки всегда были дружны, и смерть одного из них приносила горе не только его семье, но и всему Селению. А тут... ребенок, только начавший учиться в академии, узнает, что весь клан был уничтожен. Она до сих пор не понимает, как она не сошла с ума? Невольно начинаешь думать о ментальных закладках.

— Минато, что ты говорил о плохом предчувствии? — спросил Дэйчи, возвращая внимание Кушины к разговору.

Намикадзе тяжело вздохнул.

— У меня такое ощущение, что от меня и Кушины скоро захотят избавиться.

— Предпосылки к этому? — живо поинтересовался брюнет. Его зеленые глаза засветились желтым светом, а в радужке, от зрачка, разошлись желтые линии. Дэйчи был готов к анализу.

— Кушина игнорирует "просьбы" старейшин, Данзо и Хирузена. Я пытаюсь изменить систему образования. Я не обращаю внимание на кланы. Данзо подозрительно шевелится рядом с Кушиной и Учихами.

Дэйчи несколько минут анализировал эту ситуацию. С каждой секундой его лицо все мрачнело и мрачнело.

— Все так плохо? — хрипло спросил Минато.

— Вы не переживете рождение сына, — мрачно произнес Дэйчи.

— Подробнее, — попросила бледная Кушина.

Теперь пришла очередь брюнета тяжело вздыхать.

— Я спрашивал у Узумак. Та печать, что стоит на тебе и сдерживает Ку... Кьюби, не подлежит повторному установлению на джинчурики. Следовательно, надо искать нового. Безболезненно постановку печати может выдержать только Узумаки, — Дэйчи многозначно посмотрел на живот Кушины.

— А ребенку куда проще поставить ментальные закладки на верность, ограничение интеллекта и прочее, — подхватил Рюу, в глазах которого тоже сверкало неизвестное додзюцу.

— Вы будете не нужны, ибо старейшины с Данзо захотят послушное оружие, а вы будете мешаться...

— То есть, нам осталось около месяца? — спросил бледный, как мел, Минато. Дэйчи и Рюу согласно кивнули. Они прокрутили в своих головах все возможные варианты, но смерть четы Намикадзе всегда была в них.

— Что делать будем? — спросила Кушина. Минато на миг задумался, а потом произнес:

— Я напишу бумагу, согласно которой Фугаку будет должен забрать ребенка себе. Тем более, Микото недавно сама родила.

Дэйчи покачал головой.

— Маловероятно. Оружие не позволят забрать кланам. Ребенок у Учих пробудет максимум год.

— Отношение к джинчурики отвратительное. Я не хочу такой судьбы своему сыну, — тихо произнесла Кушина.

— Что насчет саннинов? — вопрос был задан Минато. — Джирайю и Тсунаде я планировал сделать крестными...

Дэйчи на миг прикрыл глаза.

— Их попросят покинуть деревню. Они захотят научить его чему-нибудь, а это в планы верхушки не входит.

— Все хвосты Биджу! Я что, вообще ничего не могу сделать?

— Ну, вообще-то... — начал говорит Рюу, привлекая к себе все внимание. — Есть способ. Напиши бумагу, в которой будет говориться, что если до шести лет твой сын не будет усыновлен Учихами или кем-то из саннинов, то его можно будет забрать, предъявив эту бумагу. Для действенности поставь большую печать. И отдай ее Дэйчи. Через шесть лет он навестит эту деревню вновь и заберет вашего сына.

— Да, это единственное, что пройдет.

Воодушевленный Намикадзе принялся строчить эту бумагу, буквально пропитывая чернила и сам лист своей чакрой, чтобы ни у кого не было подозрений. Поставив печать, он запечатал бумагу и вручил ее брюнету. Тот же спрятал ее в печать на запястье.

— Думаю, на этом все? Больше от нас ничего не зависит, — произнес Дэйчи и погасил свое додзюцу. Рюу последовал его примеру.

— Последний вопрос.

— Слушаю?

— Что это за додзюцу?

— Точно не знаю. Недавно мы пришли к выводу, что это более слабая версия шарингана. Чакру не видно, но позволяет рассчитывать обстановку — политическую, экономическую...

— На поток уже встали?

— Ага. Снабдили ими наших аналитиков. Орочи в экстазе... создать собственное додзюцу!

Минато усмехнулся. Орочимару. Данзо думает, что этот змей работает на него. Как бы не так. Эта змея верна только некоторым людям, и член почти погибшего клана Шимура к этим людям не относится.

Закончив разговор, Рюу Узумаки вновь был запечатан в свиток, ибо светить его сходством с Йондайме никто не собирался.

Сняв барьер, Дэйчи покинул кабинет своего друга, подозревая, что видит и его, и его жену в последний раз.

Грустно.

Но что поделать?

Выхода из этой ситуации он не видит.

Покинув башню Хокаге, Дэйчи, помахивая в такт своим шагам свитком, в котором был запечатан Рюу, неторопливо прогуливался по Конохе. Он старался не думать о том, что сегодня он видел своего друга в последний раз.

В тот момент, когда он прогуливался около квартала Учиха, на него на полной скорости налетел мальчишка.

— Будь осторожнее, — произнес он, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. Мальчишка, поднявшийся на ноги, тряс головой. Его, видимо, неслабо приложило о его пресс.

— Простите моего сына, — раздался рядом еще один голос. Повернув голову, он увидел взрослого мужчину, чем-то похожего на парнишку.

— Полагаю, Вы глава клана? — приподняв бровь, спросил Дэйчи. Мужчина кивнул. Новамура, последняя фамилия Дэйчи, посмотрел на потомка своего брата. Фукагу Учиха был похож на их отца.

— Позвольте дать Вам несколько советов, — Дэйчи прикрыл глаза, скрывая загоревшие золотом глаза. — Боритесь за детей до последнего. Вбейте в головы своих сыновей, что на первом месте стоит Клан, ибо деревня, это дитя, зажралось вконец и начинает пожирать своих родителей. И... следите за своим Призраком. Приказ Короля, заключенный в его глазах, заинтересует многих. Корень Древа ради них пройдет по головам клана.

С каждой фразой, что произносил Дэйчи, Фугаку мрачнел все сильнее и сильнее. Намек на Корень АНБУ был абсолютно явен и не допускал других трактовок.

Но все равно это откровение так поразило главу клана Учиха, что он не заметил, как мужчина, сказавший эти слова, исчез за поворотом.

Выйдя за ворота Деревни, Дэйчи исчез шуншином.

Глава 1.

Наруто ненавидел свой день рождения. А все из-за того, что в этот день его начинают усиленно искать, а если находят, то начинают бить. Он уже три раза после дня рождения попадал в больницу.