Космонавт (пьеса)

Космонавт

Annotation

Недалекое будущее. Роботы — обычное дело, но освоение космоса все еще опасная профессия. После гибели отца-космонавта, одинадцатилетний мальчишка впадает в отчаяние, но выбирается из трясины, когда, загрузив в память роботу отцовский дневник, превращает старого бытового робота в копию отца.

Глава 1

Космонавт

Глава 1

Автор: Шимун Врочек

vrochek@mail.ru

+79152301408

КОСМОНАВТ

Фантастическая пьеса

2018

Действующие лица:

РАССКАЗЧИК

КОСТЯ — 11 лет

ОТЕЦ КОСТИ — 33 года

МАМА КОСТИ

БАБУШКА — 60 лет

ВЕРТЕР, старый бытовой робот

ПСИХОЛОГ, женщина 30 лет

Игрушечные фигурки:

ГАГАРИН

ГОЙКО МИТИЧ

ДАРТ ВЕЙДЕР

Звездное небо. Звезды сияют.

Вдруг одна из звезд беззвучно падает, оставляя светящийся след.

РАССКАЗЧИК. Говорят, наше сердце — это кладбище погасших звезд.

* * *

Свет загорается.

Комната Кости. Она словно из советской ретро-фантастики «Отроки во Вселенной». Стопки книг, рабочий стол, заваленный чертежами. Плакаты и рисунки, поделки. На столе чайная кружка с ложечкой. Гантели на полу, скакалка висит на ручке шкафа.

Бумажные модели космических кораблей ("Союз-Аполлон" и другие), подвешенные на ниточках, плавают в потоке солнечного света.

Игрушечные фигурки. Космонавт Юрий Гагарин, индеец Гойко Митич. Третья фигурка — черный, грубо сделанный, Дарт Вейдер. Он возвышается над остальными.

Шшшш. Звук аудиопомех на записи.

Отец Кости, высокий, в белом свитере с эмблемой звездного флота. Отец приник к видеоискателю старой потертой камеры. Отец снимает Костю, мальчика 11 лет.

ОТЕЦ. Работает!

Костя растерянно улыбается.

ОТЕЦ. Ну-ка, попробуем. (декламирует.) О капитан, мой капитан. Рейс страшный завершен. Все бури выдержал корабль, увенчан славой он…

За спиной Отца проезжает тень. Это Вертер, неуклюжий старый робот, мигающий цветными лампочками.

КОСТЯ. Не «страшный», а «трудный».

РАССКАЗЧИК. У меня отличная память. У отца тоже, но он знает столько переводов этого стихотворения Уолта Уитмена, что иногда путается. Это его любимые стихи.

Отец отрывается от видеоискателя, улыбается Косте.

ОТЕЦ. Точно! Рейс трудный завершен… Теперь ты.

КОСТЯ. Уж близок порт, я слышу звон, народ глядит, ликуя… Как неуклонно наш корабль взрезает килем струи. Но сердце! Сердце!

РАССКАЗЧИК. Сердце!

ОТЕЦ. Стоп.

Отец проверяет запись.

КОСТЯ (на экране) …как неуклонно наш корабль…

Отец нажимает паузу. Костя на экране замирает с открытым ртом.

ОТЕЦ. Отлично! Теперь за дело. Иди-ка сюда.

РАССКАЗЧИК. Комната называется просто «моя комната». Детской, по неписанным мальчишеским правилам, она станет, если родители заведут мне сестру или брата. Пока же комната полностью в моем распоряжении. Макеты космических кораблей, фотографии знаменитых космонавтов…

ГАГАРИН (улыбается и машет рукой). Поехали!

РАССКАЗЧИК. Плакаты древних фильмов… Этот подарил мне отец. Знакомьтесь, прославленный югославский индеец Гойко Митич.

ГОЙКО МИТИЧ (поднимает ружье). Верная Рука — друг индейцев!

КОСТЯ. Я всегда думал, что мой отец и Гойко Митич чем-то похожи.

Отец Кости забавно повторяет жест Гойко Митича.

РАССКАЗЧИК. Фигурка из Звездных войн — настоящая, с Земли. Это очень древняя китайская фигурка, умеет произносить только пару фраз…

ДАРТ ВЕЙДЕР. Люк, я твой отец.

РАССКАЗЧИК. …но отец от нее в восторге.

КОСТЯ. Отец любит старые штуки.

РАССКАЗЧИК. Отец возился с темным лордом несколько дней, а потом вручил мне. Не потому, что Вейдер ему надоел, а просто хотел, чтобы я разделил его радость.

ДАРТ ВЕЙДЕР. Люк, я твой отец.

РАССКАЗЧИК. Видите? Теперь вот эта камера. Иногда мне кажется, что из нас двоих я взрослее.

КОСТЯ (перебивает). А самая взрослая у нас мама.

Мама Кости, красивая женщина, делает шаг вперед и собирается что-то сказать. Затем просто вздыхает и уходит из комнаты.

Отец вертит в руках камеру.

ОТЕЦ. Эта штука даже древнее Вертера. Одна из первых камер, что были у наших колонистов. В защищенном исполнении, ей не страшны радиация или пыльная буря. Представляешь? Здорово! Нашел ее в списанном оборудовании. Видишь номер?

На камере выцветший инвентарный номер.

Грохот. Костя испуганно поворачивает голову. Робот Вертер забирает кружку с костиного стола и ставит на поднос.

ОТЕЦ (Косте). Нет-нет, смотри в камеру.

Костя старательно таращится в камеру.

ОТЕЦ. Звездный дневник — дело ответственное. Это одна из важнейших обязанностей космонавта…

Камера поворачивается к Вертеру, тот берет со стола Кости книгу.

ОТЕЦ. Вертер, не мешай!

Вертер от неожиданности роняет книгу.

ВЕРТЕР (механическим голосом). Да, мой капитан.

Отец и Костя смеются.

Вертер поворачивает голову сначала к Отцу, к Косте. Поднимает поднос и выезжает из комнаты.

ОТЕЦ. Я веду дневник каждый день. Иногда кажется, что это скучное дело или не особо нужное. Но это только кажется. Если что-то случится… тьфу-тьфу-тьфу… тот, кто пойдет за тобой, должен знать, что ты делал, о чем думал. Где ошибся. И, возможно, однажды это спасет человеческую жизнь. Понимаешь?

Костя кивает.

ОТЕЦ. Так, поехали. Сначала назови свое имя и дату записи. Ну, же! Смелее.

КОСТЯ. Привет всем, меня зовут Костя… Константин Семенович Авдеенко, мне одиннадцать лет. Сейчас… ээ… (Костя бросает взгляд на календарь) …восьмое кумбха 2043 года.

РАССКАЗЧИК. Земляне бы сказали «Сол-8 апрель-2». У нас на Марсе 24 периода, а не двенадцать, как на Земле. Поэтому у нас есть «январь» и «январь-2», два февраля и так далее.

КОСТЯ. На самом деле, названиями на санскрите мало кто пользуется, но у нас в школе это последний шик.

ОТЕЦ. Время?

КОСТЯ. Девять часов пятнадцать минут. По гринвичу.

РАССКАЗЧИК. Марс живет по дарийскому календарю, но время у нас привязано к земному. Для удобства связи.

КОСТЯ. Я нахожусь на Марсе, станция Брэдбери-2.

РАССКАЗЧИК. Брэдбери-2 — самая большая станция на Марсе, больше только Тарковский на другой стороне планеты. А Брэдбери-1 совсем маленькая, это самая первая база, основанная поселенцами. Станции Берроуз, Хайнлайн и Толстой-1 и 2 связаны с нашей станцией тоннелем метро.

ОТЕЦ. Хорошо. Теперь расскажи, что сегодня было. Начни с самого важного.

КОСТЯ. Сегодня я качелью сломал зуб. (Пальцем оттягивает щеку.) Вот, смотрите все!

ОТЕЦ (смеется). Это, несомненно, спасет множество жизней! Да уж, событие так событие. Куда там высадке на кольца Сатурна. Куда там Второй Марсианской экспедиции… Стоп!

Отец становится серьезным.

ОТЕЦ. На самом деле ты прав, Верная Рука. Ты только что передал сигнал тому, кто пойдет следом — качели могут быть опасны. Это ценная информация. А я и не сообразил. Ты — прирожденный исследователь.

РАССКАЗЧИК. Я знал, что он шутит, но мне все равно было приятно.

Костя улыбается. Ему приятно.

ОТЕЦ. А теперь самый важный вопрос. Кем ты хочешь стать, когда вырастешь, юнга?

Костя смотрит в камеру, моргает. Трогает языком то место, где раньше был зуб.

КОСТЯ (твердо). Стоматологом.

Отец хохочет.

КОСТЯ. Я обожаю его смешить.

РАССКАЗЧИК. На самом деле я всегда хотел быть космонавтом. Как мой отец.

Костя кивает. Свет гаснет.

* * *

Играют первые ноты "Так говорил Заратустра" из "Одиссеи 2001" Кубрика. Резко обрываются.

Яркая вспышка.

Вспышка бледнеет и превращается в огонь дюз посадочного модуля. Это экран телевизора.

Костя, Мама и Бабушка наблюдают за высадкой космонавтов.

Неуклюжие фигуры космонавтов выбираются из модуля. Это Гагарин и Гойко Митич. За ним идет Отец. Все двигаются медленно, плавно, словно при малой силе тяжести. Это высадка на астероид.

РАССКАЗЧИК. Когда мне было одиннадцать лет, я думал, что мой отец никогда не умрет.

Костя ест попкорн из бумажной коробки и смотрит на высадку космонавтов. Космонавты разговаривают жестами.

Отец Кости показывает большой палец — все хорошо.

РАССКАЗЧИК (резко). Но сердце! Сердце! Сердце!!

Грохот. Вспышки. Земля тряется, Гагарин и Гойко Митич падают. Мама и Бабушка вскакивают в ужасе.

Отец Кости стоит, словно его не задело. Снимает шлем и улыбается.

РАССКАЗЧИК. …Как кровь течет ручьем. На палубе, где капитан… Уснул последним сном.

Попкорн выпадает из рук Кости. Кукуруза рассыпается. Робот Вертер методично сметает попкорн в совок.

Отец падает.

Костя смотрит на лежащего Отца, потом поворачивается к Рассказчику.

КОСТЯ. Это ведь просто стихи. Как они могут сбыться в реальной жизни?!

РАССКАЗЧИК (через паузу). Прости.

Это та же самая комната, но теперь в ней словно космическая пустота и холод. И падающие звезды.

Гагарин и Гойко Митич поднимают Отца на руки и уносят.

КОСТЯ. Я думал, мой отец никогда не умрет.

РАССКАЗЧИК. Ты ошибался.

Свет гаснет.

КОСТЯ (в темноте). Я ошибался.

* * *

Мама Кости и Бабушка стоят к нам лицом, они в трауре. Лица мертвые.

Дует ветер.

Голубой флаг звездного флота трепещет на ветру. Его сворачивают Гагарин и Гойко Митич. Флаг передают матери Кости.

ГАГАРИН (торжественно). Заслонил товарища своим телом… Семен герой…

РАССКАЗЧИК. Наше «море». Водохранилище под куполом, крупнейшее на Марсе. Сотни людей пришли на берег, чтобы проститься с погибшими космонавтами юпитерианской экспедиции. Это уже традиция. Никого не хоронят под куполом, но всех провожают именно здесь, у воды…

КОСТЯ (перебивает). Там пусто, да?

РАССКАЗЧИК. Да.

КОСТЯ. Понятно.

РАССКАЗЧИК. Тело отца осталось там, на Европе, вмороженное в метановый лед — вместе с телами десяти других космонавтов. Оттуда он замерзшими глазами будет смотреть на восход Юпитера и на великолепные газовые бури.

КОСТЯ. Я завидую ему.

МАМА. Что? Ты что-то сказал?

КОСТЯ. Все хорошо, мам.

Костя оглядывается, словно что-то ищет. Рядом останавливается Прохожая.

ПРОХОЖАЯ. Бедненькие вы мои… как вы теперь без папы?

КОСТЯ. О чем вы? Он не умер.

Прохожая отходит, с опаской оглядываясь на Костю. Крутит пальцем у виска.

КОСТЯ (Рассказчику). Я не псих.

РАССКАЗЧИК. Конечно, нет

КОСТЯ. Не псих!

РАССКАЗЧИК (мягко). Тебе просто больно.

Костик молчит. Бабушка закрывает лицо руками и плачет.

Пауза.

КОСТЯ. Я не псих. Но мне почему-то кажется, что когда происходит такое, ты все равно немного сходишь с ума. И начинаешь думать странные вещи.

РАССКАЗЧИК. Вот я стоял тогда на кладбище и думал, что это может быть розыгрышем. Папиной шуткой. На самом деле это не он, там, на Юпитере II. Вот мы тут все стоим с постными лицами, а он там спрятался у нас дома и покатывается со смеху. Папа обожал розыгрыши.

КОСТЯ (медленно). Конечно, это бред.

МАМА (оборачивается). Костя?

КОСТЯ. Ничего, мам.

РАССКАЗЧИК. Я, конечно, всерьез в это не верил. Я знал, что отец мертв, погиб на планетоиде, и что такая шутка была бы чересчур даже для него, но все равно где-то в глубине надеялся, что это розыгрыш. Мама бы его за такую шутку сразу убила, пришлось бы второй раз хоронить, но... вдруг?

КОСТЯ. Мама говорила, что папа никогда не бывает серьезным. Она, мол, до сих пор сомневается, было ли его предложение руки и сердца на сто процентов настоящим. Ха!

МАМА. Может, это была очередная шутка. А я, как дура, поверила.

КОСТЯ. И?

МАМА. И сказала "да". Разве твоему отцу можно отказать?

Рассказчик улыбается.

КОСТЯ. А поскольку мама у нас серьезный человек, пришлось папе жениться по-настоящему.

РАССКАЗЧИК. А потом на кладбище, я смотрел, как мама оглядывается, как ищет взглядом. Мне кажется, она тоже надеялась, что это розыгрыш, хотя никогда бы не призналась. И искала глазами, где он мог спрятаться.

МАМА (тихо). Этот двухметровый белобрысый балбес.

РАССКАЗЧИК. Я тоже наметил несколько мест. И теперь следил за ними краем глаза.

КОСТЯ. В одной книге я узнал, что часовой, стоящий на посту, не смотрит просто так. На самом деле у каждого часового есть контрольные точки. И он проверяет их одну за другой. Вон тот холм, вон тот угол метанового озера, вон та тень от облака… И если одна из точек изменилась — время бить тревогу.

РАССКАЗЧИК. Я смотрел и надеялся. Мое время бить тревогу все не наступало и не наступало. Похороны закончились.

КОСТЯ. Отец так и не появился.

МАМА. Костик?

Молчание. Костя смотрит куда-то вдаль.

МАМА. Костя?

КОСТЯ. Да, мам.

МАМА. Пойдем домой.

Уходят. Все уходят.

Рассказчик медлит, затем подходит к могиле Отца.

РАССКАЗЧИК. О, капитан! Мой капитан! Встань и прими парад!

Свет гаснет.

* * *

Огромный сияющий диск Юпитера. Газовый гигант, на поверхности которого постоянно бушуют невероятные бури.

Отец Кости в скафандре висит на фоне Юпитера. Он улыбается сквозь стекло скафандра и машет Косте рукой.

А потом начинает падать в Юпитер.

КОСТЯ. Папа… Папа!

Костя взлетает и летит за отцом. Их поглощает газовая буря. Резкая темнота.

* * *

Комната Кости. Ночь.

Костя просыпается. Молча смотрит в потолок. Взгляд застывший.

Костя поворачивается на бок, обхватывает колени руками. И лежит, как мертвый.

На Костю смотрит югославский индеец Гойко Митич. Поворачивает голову и кивает Гагарину. Гагарин пожимает плечами. «А я что сделаю?».

Они вдвоем смотрят на Дарта Вейдера. Тот молчит.

* * *

Школа.

Школьный коридор. Дети вокруг заняты кучей дел. Девчонки играют в "резинки". Костя проходит мимо них. Его лицо отрешенное, рюкзак он не несет, а тащит за собой, словно мертвеца за воротник.

Костя проходит мимо компании мальчишек, один из них делает шаг к Косте.

Костя идет. Из его раскрытого рюкзака выпадает несколько карандашей и желтый пенал. Костя этого не замечает, идет дальше.

Мальчишка подбегает, поднимает пенал.

МАЛЬЧИШКА. Костян!

Костя равнодушно уходит, словно не слышит. Сворачивает за угол.

Мальчишка растерянно смотрит ему вслед.

ДРУГОЙ МАЛЬЧИШКА. Да блин. Ничего тут не сделаешь.Забей.

Мальчишка моргает. В руках у него костин пенал.

* * *

Кабинет психолога.

В кабинете полутьма и тихо. Входит Костя, волоча за собой рюкзак. Из открытой двери врывается гул голосов.

Костя входит и останавливается. Дверь медленно закрывается, отрезая шум и свет.

Костя стоит в полутьме. Психолог сидит в кресле.

ПСИХОЛОГ. Добрый день, Костя. Садись, пожалуйста.

Костя, помедлив, оставляет рюкзак, и идет к кушетке. Садится с краю. Сидит криво, словно перекошен на бок.

ПСИХОЛОГ. Сядь поудобнее, если хочешь.

КОСТЯ. Мне удобно.

ПСИХОЛОГ. Хорошо. Но если хочешь сесть по-другому, так и сделай. Итак… В прошлый раз мы с тобой говорили о важности общения. Ты рассказывал кому-нибудь о том, что тебя тревожит? Маме? Друзьям?