Глава 17

Андрей возвращался домой груженый, как самосвал. С одной стороны, контакт удался, торговля наметилась успешная, опять же собачки будут очень даже кстати. Он все же выгрыз у хваткого коряка не двух кобельков, а кобеля и сучку. Теперь лет через десять каждому желающему можно будет завести собаку. С другой стороны, Ивкавав так и не согласился присоединяться. Какие у него были к тому резоны — непонятно. То ли его не убедили приведенные доводы, то ли ему не понравился сам Андрей. А вернее всего — и к этому выводу Бородулин все больше склонялся — главный оленевод не хотел делиться властью.

Погруженный в раздумья, механически ведущий свой снегоход по проложенному передовой машиной следу, Бородулин не сразу увидел появившуюся за очередным — вторым или третьим по счету от Озерного — поворотом знакомую фигуру.

— Юра? Ты откуда здесь? Я тебя в поселке обыскался.

Подкатившись к старому охотнику, Андрей заглушил двигатель снегохода.

— Что ж, ты там искал, а я здесь был. Так бывает, однако.

— Бывает, вопросов нет. Только чего ты из поселка-то так сдернул?

Юра, против своего обыкновения, молчал, отвернувшись к лесу. Ну да ничего: раз сам на реку вышел, значит у него дело есть. А раз так, сам все и расскажет, торопить его не надо.

Якут вынул из-за пазухи расшитый бисером мешочек, достал из него свою трубку, повертел в руках и убрал обратно.

— Начальник, пусть он уедет подальше, — кивнул Юра на головную машину. — С тобой говорить буду.

Андрей пожал плечами, махнул рукой. Передний снегоход взвыл мотором, выбросил из-под гусеницы снежное облако, шустро откатился на полсотни метров и замер, чуть слышно тарахтя на холостом ходу.

— Слушай, начальник...

Юра, как будто, отчаянно стеснялся чего-то. Стоял, мялся, кривился, наконец, выговорил:

— Возьми меня с собой в крепость.

— Да без проблем, садись — место, вон, свободное. А что случилось-то? С Ивкававом поцапался? Или — Андрея внезапно осенило — ты с ним раньше знаком был, ТАМ?

— Умный ты, начальник.

В голосе Юры не было слышно обычного ехидства.

— Должен я ему.

— И много должен?

— Много. Себя.

Юра, кривясь, как от зубной боли, говорил скупо и в сторону.

— То давно было, я молодой был, глупый, водку пил много. По пьяному делу играл с Ивкававом. Проиграл все шкурки, ружье проиграл. А когда ставить нечего стало — себя поставил. Проиграл. Когда протрезвел, понял, что сделал — и сбежал. С тех пор ни капли водки не выпил. Но долг остался.

— Ты думаешь, он долг твой помнит?

— Помнит, не сомневайся, начальник. Возьми меня, я лучше тебе должен буду, чем ему.

— Что, Ивкавав такой плохой человек?

Юра опять поморщился, но уже не отводя взгляда.

— Что ты заладил — плохой, хороший... Для кого-хороший, для меня — плохой.

— Ладно, ладно, не кипятись.

Андрей сделал примирительный жест.

— Садись лучше, да поедем. Нам до полудня нужно в крепость вернуться.

Возвращение было... будничным. В Форт-Россе шла обычная жизнь. Часовые бдели, работники работали, лесопилка дымила в отдалении. Вроде, с виду все в порядке, но Бородулин въезжал в ворота крепости с ожиданием проблем. Чем ближе он подъезжал, тем больше думал о Светлане. Все-таки, без малого два десятка лет разницы, у них с Мариной дочка могла быть такого возраста... если б она согласилась на детей. А тут... А, может, она решила себе таким образом жизнь устроить? Сразу запрыгнуть на самый верх, и получить все полагающееся супружнице главного начальника. А даже если и не так — все равно неловко. Девчонок и без того меньше, чем парней, конкуренция, однако. А он у молодых потенциальную невесту умыкнул. Опять же все дамы, каких он знал, очень любили демонстрировать окружающим свой статус — и, соответственно, статус мужа. И это ему ну очень не нравилось. А ну как выскочит сейчас эта девчонка и повиснет на шее, изображая радость. И ведь не пошлешь ее лесом. Весь анклав, поди, уже знает о том, что монашество главного начальника закончилось. И как-то еще люди к этому отнесутся. Как-то совсем не хочется терять их уважение, которого удалось добиться.

В этих сумбурных размышлениях и страхах он остановил свой снегоход посреди крепостного двора. Сразу нормальная циркуляция людей вокруг нарушилась. Набежала уйма народа, забросала Бородулина вопросами, и он принялся отвечать, указывать, распоряжаться, вмиг забыв о своих переживаниях. И лишь мельком увидел в приоткрытой двери донжона невысокую фигурку Светы. Она улыбнулась ему и исчезла в здании. Он даже улыбнуться в ответ не успел, снова втянутый в водоворот текущих дел.

Отбившись от встречающих, он взбежал на свой четвертый этаж и остановился. Все его переживания, все опасения разом нахлынули вновь, но тут дверь его комнаты открылась, и на пороге возникла Света. Она, оправдывая свое имя, буквально светилась счастьем.

— Ну заходи же!

Девушка ухватила рукав куртки и буквально втащила Андрея в комнату.

— Ты как не к себе пришел.

За спиной хлопнула, закрываясь, дверь, вжикнула "молния" "аляски". Света, встав на цыпочки, стащила с него шапку, сняла куртку, повесила в углу на гвоздик и обняла, тесно прижавшись и уткнув лицо в теплый андреев свитер.

— Я так по тебе соскучилась! Вроде, и времени прошло всего-ничего, а вот...

Она подняла голову и, глядя снизу вверх, провела ладошкой по щеке.

— Да ты же замерз! А я, глупая, тебя у порога держу. Проходи скорее, садись за стол. У тебя есть еще целых двадцать минут, как раз успеешь перекусить.

Ошарашенный и отчаянно тормозящий Андрей послушно прошел к столу, опустился на свое место. Тут же перед ним появилась исходящая паром чашка, до краев наполненная свежим горячим чаем, розетка с вареньем, блюдо с выпечкой. Он взял чашку, обнял ее ладонями, согревая руки. Отхлебнул глоток. Чай и вправду был выше всяких похвал — крепкий, чуть терпковатый, да еще — он потянул носом — с малиной. Откуда же она узнала, что он изо всех травок предпочитает именно листья малины? А где добыла? Андрей глотнул еще, ощущая, как по телу разливается блаженное тепло. Пожалуй, за последние годы это был первый раз, когда женщина его вот так угощала. Да, Марина предпочитала, чтобы он ухаживал за ней. Да и готовить, по сути, не умела. Ее потолок был — разогреть в микроволновке какие-нибудь полуфабрикаты или сварить пачку пельменей. И все-таки, его не покидало смущение, словно бы он попытался взять то, на что не имел права.

— Ты пей, а то остынет. Намазать тебе булочку вареньем? Давай, я быстро.

Голос Светланы выдернул его из раздумий. Действительно, время идет, а он тут рассусоливает...

После сеанса, когда все заказанное было утащено в закрома, Андрей вернулся к столу. В два глотка дохлебал недопитый чай и откинулся на спинку стула, прикрыв глаза.

— Совсем устал...

Теплая ладонь легла ему на макушку, легко прошлась по волосам, всколыхнув в душе ответное тепло.

— Устал, намерзся, и даже чаю толком не попил. Сколько же у тебя дел! Ты ведь так себя совсем загоняешь. А давай, я сделаю тебе массаж. Нет, не целиком, просто плечи разомну. Снимай свитер и ложись на топчан. Ты не думай, я умею, специально на курсы ходила.

Бородулин и в самом деле чувствовал себя уставшим. Торговля с оленеводами утомила его до крайности. А потом еще несколько часов дороги, сомнения и раздумья, суета по прибытии... Так что он просто позволил стянуть с себя свитер и отдался блаженству.

Проснулся он от того, что Светлана теребила его за плечо.

— Вставай, к тебе пришли.

Это что, он уснул? Стыдобище-то какое!

— Да не переживай ты так!

Видимо, все эмоции настолько красноречиво отобразились на его лице, что прочесть их не было труда.

— Всего-то полчасика вздремнул.

Бородулин сел, протер ладонями глаза, встряхнулся, прогоняя остатки сна, откинул легкое одеяло... А ведь это Светлана его укрыла. Заботится девчонка, старается. Причем у нее хватает ума и такта делать это совершенно ненавязчиво. А он копается, смыслы ищет. А скорее всего — Андрей вдруг отчетливо это понял — он просто боится. Боится новой привязанности и нового разрыва — уж больно тяжело ударило его расставание с Мариной. Он поднял голову, девушка стояла рядом. Он ухватил ее за руку, потянул к себе, усадил на колени, обнял.

— Спасибо, Света, — искренне поблагодарил сразу за все — и за первую ночь, и за этот недолгий отдых, и за все остальное, что не мог пока назвать, но ощущал всем своим существом. Он крепко поцеловал ее в мягкие теплые губы, и она ответила ему. Руки сами собой потянулись, попытались забраться под пушистый свитер, но были остановлены и безжалостно изгнаны. Света проворно вскочила и отступила на шаг.

— Не торопись, дождись вечера и все тебе будет. А сейчас тебя человек ждет.

— А кто пришел-то?

— Да тот якут, которого ты вчера привез.

Старый Юра сидел за столом. Он с хрустом грыз пожелтевшими, но крепкими еще зубами куски рафинада и шумно запивал их чаем из большой фаянсовой кружки. Его и без того от природы узкие глаза прижмурились от удовольствия и вовсе превратились в щелочки — куда там коту.

— Хорошую девку ты себе нашел, начальник. Умеет чай правильно заварить.

— Это верно, — согласился Андрей, радуясь, что Света вышла из комнаты и не слышит Юриных слов.

Он налил чаю себе и некоторое время они с якутом молча чаевничали. Наконец, Юрина чашка опустела. Он поглядел в пустую посудину, вздохнул и отставил ее в сторону.

— Однако, шумно у тебя тут, начальник. Людей много. Все туда-сюда бегают. Суета!

— А что ж ты хочешь: в конце концов, это столица, — усмехнулся Бородулин. А людей здесь еще мало. Мне больше нужно. Дел множество, на все рук не хватает.

— Тебе мало, а мне — много, — возразил Юра.

— Это не проблема. У нас жилья больше, чем людей. Хочешь — к полякам иди, хочешь — к Снежане на пристань, хочешь — в болгарский поселок, он сейчас и вовсе пустой. Или, вон, в Баязет перебирайся. Там людей вдвое меньше, чем здесь. Корнев тебе очень рад будет. А то подожди недельку, да в Озерный возвращайся. Ивкавав не вечно там сидеть будет. Завтра к нему врача отправлю, и он с ним к себе в стойбище уйдет.

— Завтра уйдет, послезавтра вернется. Ты нужен ему, он покочевряжится еще немного, и к следующей зиме сам к тебе придет. А наезживать в поселок будет и вовсе регулярно.

— Баязет от Озерного дальше всего. Если хочешь, неподалеку от него по весне поставим тебе избушку. Но как не крутись, а по лету начнется навигация, наш пароходик будет ходить от Озерного до Баязета. Узнает про тебя Ивкавав — все равно найдет. Откупаться тебе от него надо.

— Да пытался я! — помрачнел Юра, — много раз пытался. И деньги предлагал, и шкурки, и песок золотой — ничего не взял.

Андрей задумался.

— А ты знаешь, есть у меня вариант, — сказал он минут через пять. Чем расплатишься, если откуплю тебя у Ивкавава?

Якут недоверчиво посмотрел на Бородулина.

— Что ты сможешь ему предложить?

— Это уж мое дело. Но если мне это удастся, я хочу, чтобы ты людей учил. Учил, как в лесу жить, как зверя и птицу добывать, как следы читать и все остальное. Мало мне одного молодого Юры, нужен хотя бы десяток таких людей. А основы должны, по идее, все знать. Ну а я тебе буду патроны давать, табак, чай, сахар — все, что понадобится.

Минут пять старый Юра морщился, жевал губами, хмурил редкие брови.

— Хорошо, я буду учить твоих людей, — выдавил он наконец.

— Тогда готовься, завтра с утра пойдет машина в Баязет. Только у меня к тебе просьба одна есть. Там по дороге турецкий поселок стоит. Его бы посмотреть повнимательней. Подробно, но без фанатизма и без стрельбы. Ты ведь слышал — у нас с ними небольшая войнушка случилась. Мы им, конечно, наваляли, но они общаться не желают и, сдается мне, жаждут реванша. Понятное дело, для нас это неприемлемо, но идти к ним наобум не хочется, нужно подготовиться. В том числе, и разведать немножко. Тебя у своротки высадят, ты там погляди вокруг поселка, и дальше к Баязету иди. Я предупрежу Корнева, он тебе комнату оборудует. Договорились?

Какое-то время Юра сидел, что-то прикидывая в уме, потом резко махнул рукой.

— Хорошо, начальник, сделаю.

Андрей ждал с некоторой опаской косых взгядов, шепотков в спину, легкого ехидства ближников — и ничего такого не дождался. Только Хорин, увлекши его в закоулок своих владений, буркнул:

— Обидишь девчонку — наизнанку выверну.

И, не дожидаясь ответа, перевел разговор на другое. А вернувшийся от Изольды Михайленко, довольный, как объевшийся сметаны кот, вообще поверг в состояние крайнего изумления.

— Ну что, — сказал он после первых глотков чая с бальзамом, — Андрей Владимирович, затворник вы наш, добралась таки до вас Светочка? Ей бы давно уже стоило быть понастойчивей. А то уже глядеть больно было, как девка мается. И только вы ничего не замечали. И дружеские намеки тоже напрочь игнорировали. Только дело, только работа. Но так ведь и перегореть недолго.

— Так это...

Бородулин, наконец, сообразил.

— Это что же, это все ваша работа?

Он непроизвольно сжал кулаки. Негромко хрупнуло, и враз остывший начальник недоуменно поглядел на оставшуюся в руке фарфоровую ручку.

— Не стоит нервничать и портить хорошую посуду. Поверьте, я тут совершенно не при делах. Девочка сделала все сама и, заметьте по собственному искреннему желанию. Я, разве что, подсказал ей оптимальный момент и наилучший способ для получения доступа к вашей особе, дорогой царь. А то она все так бы и чахла от неразделенного чувства, а вы бы по-прежнему глушили работой тоску и давние воспоминания. Кстати, скажу вам по секрету, вы весьма популярны у женской половины анклава. Эта ваша брутальная золингеновская бритва, эти утренние зарядки с голым торсом... Многие девчонки были бы совсем не против разок-другой согреть ваше ложе. Понятное дело, с прицелом на будущее. И пацаны, видя это, и сами пытаются подражать. Физуху качают, пресом и бицепсами хвалятся. Но Света — тут совсем другое. Она именно что влюбилась. И насколько я, закоренелый циник, могу судить, чисто, искренне и безоглядно. Так что я очень рад, что у нее, наконец, все получилось. Совет вам да любовь. Давайте, пользуясь случаем, придумаем какой-нибудь ритуал бракосочетания, учитывающий местные реалии. И заведем, наконец, книгу записей актов гражданского состояния.

Дела закружили, завертели Бородулина. Вроде, и не такое большое хозяйство, а везде пригляд нужен. На лесопилку съездить надо, к полякам — тоже надо, греков навестить, чтобы не расслаблялись, вообще просто необходимо. Из всей этой кутерьмы его выдернуло возвращение из Озерного фельдшера. Сведения, которые он привез о стойбище Ивкавава важны были сами по себе. А привезенные за пазухой два серых клубочка напрочь сорвали все плановые работы в крепости. Вот уж радости было! Особенно у дам. Развели усипусек, щенков затискали, закормили и, если бы не вмешательство начальства, заселили бы в свои комнаты. Но тут у них не прокатило. В первую очередь — надежная охрана, и уж потом — развлечения.