|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава 4: Я создал монстра
Мерцающий полог кроны искрился тонкими золотисто-зелеными лучиками солнечного света, меленькими иголочками пронизывающих плотную крону. Острый взгляд легко различал круглые листья, мельтешащие на ветру, гроздья налившихся плодов, облепивших развилки ветвей высоко вверху где начинает формироваться крона. Там царило оживление: мелкие пернатые летучие зверьки, куану, радовались богатому урожаю и копались в ягодах в поисках уже созревших плодов. Они сладкие и сочные в отличии от недозрелого кисляка, сохраняющего ужасающую вязкость до полного вызревания. Зеленые зверьки перепархивали с ветки на ветку, иногда исчезая в массивных лиственных коконах-гнездах, свитых на ветвях в удобных развилках. Наблюдать за ними было... приятно. Они умиротворяли своим мельтешением и привычной для глаза возней. Куану милые и безобидные, легко приручаются независимо от подвида и остаются верными неожиданному хозяину на всю жизнь.
Воин прикрыл глаза, пережидая прокатившуюся по телу судорогу, придержал вздрогнувшую девушку, всё так же лежащую у него на груди. Умиротворение паковым льдом сковывало разум, не позволяя тому, что таилось под его толщей, прорываться наружу. Сейчас не время для ненужных эмоций, импульсивности и прочих ярких проявлений недовольства произошедшим. Всё это — потом, когда пройдет терминальный период и надлом в монолите самоконтроля вновь зарастет. А пока сохраняется принудительное умиротворение... Это время покоя и тишины стоит использовать с пользой. Ему есть чем занять разум.
Перед глазами вновь развернулось остановленное на первых кадрах изображение, совсем недавно снятое с камер охранного зонда. Рядом в небольших окошках — переданные бойцами по внутриотрядной связи данные, под ними — статус и динамика подключения к ретрансляторной точке, установленной по его просьбе Ринором на вершине хребта. Отсюда, с побережья, мощности имплантата недостаточно, чтобы обеспечить необходимую для полноценной работы устойчивую связь с тактическим комплексом. Слишком далеко, слишком много горной породы на пути следования прямого сигнала. Ретранслятор эту проблему решил, давая ему доступ к мощностям и инструментам тактического комплекса, установленного на их корабле базирования.
Колкая иголочка гнева скользнула по краю сознания. Несмотря на записи, узнал он немногое. Силовой всплеск полноценно считать не удалось: Андари и Танцор находились слишком далеко для нормальной записи. Удача, что на таком расстоянии удалось получить хоть какие-то данные. С охранного зонда информации больше, но силовой всплеск повредил его, и запись прерывалась на самом интересном. На раскрытии энергетики.
— "Ринор." — беззвучный запрос ушел по личной ментальной связи.
Ждать пришлось недолго: глиф на периферии зрения мигнул, а в голове раздался знакомый голос:
— "На связи."
Улыбка скользнула по губам. Как всегда: спокойный ровный ответ, скрывающий под собой бурю тревоги и готовность прибыть по первому слову. Или по надобности, если он решит, что его присутствие необходимо.
— "Коркс ответил?"
— "Да." — краткая пауза. — "Пересылаю его отчет."
Глиф подсветился синим, показывая прием информационного пакета. Его он изучит позже, когда останется наедине со временем.
— "Словами."
Его мнение интересно всегда. Ринор в силу своего образа мышления мог сделать крайне интересный вывод из вроде бы не имеющих двоякое толкование данных. Иногда полнота и специфичность его знаний вызывали вопросы, которые Навь никогда не задавал прямо, а Ринор ни разу, ни словом, ни оговорками, ни жестом или неосторожной мыслью не дал возможности понять источник столь интересной информации, но охотно делился выводами и советами.
— "У тебя возбуждена вся энергосистема, ядро начало наращивать мощность, и вскоре пройдет глобальный качественный скачек. Коркс не советует возвращаться на корабль пока ты в нестабильном состоянии."
В такой ситуации совет очевидный: взбудораженная энергосистема весьма чутко реагирует на любое воздействие, а на борту корабля слишком много посторонних шумов, силовых систем и разумных, которые могут непроизвольно воздействовать на развернутую энергетику и повлиять на ее развитие. Здесь же нет помех, ненужных наводок или каких-либо раздражителей. Идеальные условия для развития и стабилизации.
— "Согласен." — он позволил себе мелкий кивок, прикрыл внезапно резанувшие внутренней болью глаза. — "Оставайся на месте. К ночи жду сводную информацию по работе "Навир". На время я отключаюсь от общей и внутриотрядной сети, оставляю связь с тобой и с Танцором. Сообщишь об этом в отряде."
Вновь короткая пауза на время прервала разговор. Ринор молчал, ожидая его дальнейших слов, Навь же замер, пережидая неожиданно-сильный всплеск тянущей ноющей боли, пронзившей тело вдоль позвоночника.
— "Я открою имплантат на свободное считывание физических и энергетических показателей." — ментальный голос в силу своих особенностей не менял ни тембра, ни звучания, но все равно, непроизвольно, в него вкралась хрипота. — "Доступ Корксу предоставишь сам."
— "Полнота?"
— "На твое усмотрение."
Ему необходимо это время уединения и тишины, лишенное проблем и раздражителей. Никакой связи, никаких личных встреч, никакого контакта с сослуживцами и подчиненными. Ничего, что могло бы спровоцировать нежданно обострившиеся инстинкты, способные стать причиной... сложностей и глупых потерь.
* * *
Хартахен
Домен Артэфа
Вечерело. Двойная звезда давно прошла зенит и медленно опускалась за огромный узкий серп песочной луны, грозя ранними сумерками затмения. Небо наливалось насыщенной синевой, перетекающей в фиолетовые и розовато-багряные всплески. Но когда двойная звезда приблизится к серпу луны нас ждет прекрасное и завораживающее зрелище: закат с затмением.
— Красиво, да? — тихо спросил Нимус, сумрачно читающий что-то с планшетки.
Я кивнул, не отводя взгляда от экрана и роскоши заката. Сколько лет прошло, сколько я успел увидеть, но до сих пор, как и в юности, закат остается для меня чудом. Наблюдать, как меняются цвета небес, как наливается бездонная синь золотом и багрянцем умирающего дня... Это великолепно. Волнующе и всё так же чудесно.
— Этой луны там нет.
К своему стыду я не сразу осознал суть сказанного, настолько оглушительным дисбалансом прозвучали хмурые слова.
— Мы отправили исследовательский корабль Доминиона, чтобы он проверил систему и планету. — Нимус помахал планшеткой. — Только что пришли данные. В звездной системе нет этого газового гиганта.
Признаюсь, подобные слова меня... озадачили. Я не наблюдал этот мир из космоса, считая, что в том нет надобности, однако, если Триада прислала исследовательский корабль...
— Луны — иллюзия? — уточнил я.
— Все четыре луны для мира материальны, влияют на приливы, отливы и жизненные циклы биосферы. Находясь на планете нет причин для сомнения в материальности ее спутников. — возразил Нутарэ, подходя ко мне и коротким взмахом руки создавая схему системы. — Но из космоса мы видим иное. Система двойной звезды, двадцать семь планет, вращающихся по своим орбитам. Из них двенадцать — гиганты разного класса и состава, находящиеся довольно далеко от миров зеленой зоны.
На схеме появилось бледно-зеленое кольцо, условно показывающее диапазон, в пределах которого на планетах может развиваться и существовать жизнь.
— Зона захватывает три мира. На всех трех есть биосфера. Твои избранники находятся на этой планете.
Кольцо орбиты мигнуло в центре живой зоны. Там, где самые идеальные условия, какие только способна создать эта двойная звезда.
— Планета довольно крупная и массивная, но увеличения гравитации на ней по какой-то причине не наблюдается. — изображение планеты поднялось над схемой звездной системы и приблизилось. — Обладает двумя спутниками, движущимися по высоким орбитам. Обе луны сохранили внутреннее вращение, на них есть смена дня и ночи, самая крупная из них обладает развитой биосферой, достаточной для обеспечения развития разумного вида. Мелкая луна атмосферу удержать не в состоянии, но не исключаю, что под слоем льда на ней тоже есть жизнь.
Живая планета с живыми спутниками — еще большая редкость. Но это не объясняет разницу между видимым с планеты количеством лун и фактическим.
— Но откуда еще две луны? — спросил я.
— Вопрос интересный. — на этот раз мне ответил Немион. — Данные сканирования планеты из космоса и из атмосферы не совпадают ни по ее размеру, ни по плотности, ни по массе, ни по количеству спутников или по состоянию энергетического потенциала.
Мне дали несколько долгих мгновений, чтобы осознать суть сказанного, и только потом Немион продолжил говорить:
— Фактически, планета крупнее, чем она видна из космоса или с орбиты. Плотность меньше, масса не соответствует линейному размеру, словно мир пустотелый.
— Или обладает Ярусами. — тихо выдохнул я.
Нимус молчаливо отсалютовал мне рукой, поздравляя с озарением, Нутарэ согласно прикрыл глаза.
— Не исключаю. У этой планеты есть некоторые их черты. Однако, это не объясняет главную странность.
— Искажения пространства? — спросил я.
— Нету тут никаких искажений. — рыкнул Нимус. — Геометрия пространства без аномалий или каких-то складок. Всё обычно. Кроме самой планеты.
Действительно, это странно. Я мог бы понять подобные несоответствия, если бы были замечены пространственные складки или искривления, присущие любой пространственной свертке или искажению геометрии. Но если Нимус сказал, что ничего подобного здесь не обнаружено...
Я сталкивался ранее с ярусными мирами. Огромная редкость, непонятно по какому механизму возникшая. Но даже ярусность у мира не поясняет странности с ее лунами. Этот мир начинает смущать всё сильнее и сильнее.
— Это важно?
— Во время инициации Фигур всё, что их окружает — важно. Тем более, мир, на котором они войдут в силу. — мягко укорил Нутарэ. — Его биосфера проявится в изменениях, его силовые магистрали и общий фон сформируют энергосистему и лягут фундаментом в формирование аурных слоев. Именно мир и его особенности зададут базис для разблокировки Даров.
— Ты правильно просил у мира помощи и поддержки. Плохо то, что мы ничего не знаем об этой странной планете. — добавил Нимус. — Поэтому не можем предугадать, как именно пройдет инициация аззара и истойя, как их при этом будет клинить, и что они будут творить под вдохновение или информационные слепки, непроизвольно натащенные из ноосферы, которая тут удивительно богата, но заперта на все печати, на какие только можно. В общем, жди любых сюрпризов.
Услышанное меня не порадовало, лишь усилив нервозность и тянущее за душу чувство... незавершенности моей же работы. Что-то я недоделал, что-то упустил и на что-то не обратил внимания. И это не давало мне покоя. Но что? Я сделал верно: я очистил их так, как только мог. Ничего большего я не должен был сделать. Однако...
Повернувшись, я встретил пристальный и какой-то странный взгляд Нутарэ. Тяжелый, немигающий, с проблескивающим пониманием и грустной иронией. Он что-то знал. Что-то, о чем мне не говорили.
— Что я не доделал? — тихо спросил я, устав от бесполезных метаний и тянущих за душу сомнений.
— Ты сделал всё, что требовалось. — мягко произнес Нутарэ. — Однако, первое вмешательство еще не завершено так, как следует. Но завершать его будешь не ты.
Признаюсь, слова старшего стали для меня... неприятной неожиданностью, больно резанувшей по разуму. Я не стал надумывать ненужного, лишь молчаливо склонил голову в вопросе, на который, полагаю, я все же получу ответ. Иначе мне не сказали бы ни слова и не тревожили бы зазря.
И я его получил. Не словами, а действом. Простым и пока недоступно-сложным для меня актом Творения. Это было именно Творение в своей самой чистой и незамутненной форме, лишенное каких-либо набросков вмешательства разума или тени эмоций. Творение с обращением к нашему Сюзерену. К Хаосу Всетворящему, чья изменчивость порождает саму возможность Творения.
Над поднятой ладонью Нутарэ в ряби и дрожи пространства рождался крохотный кристалл неправильной формы восхитительного, чистого и незамутненного фиолетового цвета, насыщенного, глубокого, практически черного на вершинах и призрачно-прозрачного в его недрах. Он формировался во всполохах родной и вкусной силы, в ласковых касаниях изменчивой сути, в блеске и величии того, кому мы когда-то отдали самих себя. Медленно и неспешно, но вместе с тем быстро, почти стремительно, стягивая само время в своих недрах, искажая пространство и суть вещей, внося в них нечто новое и ранее неведанное. Квинтэссенция силы и мощи, воплощенное благоволение и милость нашего Сюзерена.
Зерно Хаоса.
— Благоволение Всетворящего нельзя получить насильно. — произнес Немион, глядя, как опускается на ладонь древнего Творца мерцающий завершенностью самоцвет. — Но его можно передать в Дар, как можно поставить Печать на целый вид, изначально посвящая его в Дар Сюзерену и тогда они будут развиваться под его тенью и благословением.
— Зерно, созданное для инициации, — величайший Дар, проявление личной заинтересованности Воплощения Хаоса в нашем Мультиверсуме, известного как Великий Змей. — тихий шелестящий голос Нутарэ разнесся по залу. — Такой Дар не несет угрозы и коварства нашего Сюзерена, поскольку это проявление благоволения. Однако, то, как этим Даром распорядится одаренный...
Древний Творец развел руками.
— Кому предназначен этот Дар? — тихо спросил я.
— Истойя.
Почему я ожидал именно такой ответ? В чем-то очевидный, естественный, но всё же я позволил себе уточнить:
— Аззар?
— У него нет надобности в подобном Даре. — мягко, но с тонким привкусом укоризны произнес Нутарэ.
Ответ, лишь вызвавший новые вопросы во всплеске уже ставшей привычной тревоги, идущей подле воина незнакомого мне вида. За время изучения аззара мне удалось узнать о нем ужасающе мало. Я мог лишь наблюдать, сравнивать, пытаться понять его, однако аззар... Он всё это время находился на пока безымянной для меня планете и... убивал. Немного. Только тех, кто имел неосторожность зайти в его зону внимания. Всё это время он провел практически в одиночестве, изредка нарушаемом визитами его сородичей. Однако, они ни разу не собирались больше трех, и лишь трижды аззар прибывал на корабль. Ненадолго, решал какие-то свои дела и вновь покидал судно. Потребовалось время, чтобы я смог хотя бы разобрать их речь: удаленно я не мог считывать образы и ментальные слепки, а приближаться я не имел права по правилам ан"агарумм, в который по глупости ввязался. Однако, несмотря на всё это, я считал, что сумел узнать своего избранника достаточно хорошо, чтобы сделать выбор в его сторону. Почему я так решил? По какому чутью? Сейчас я не могу ответить сам себе на такие простые вопросы, но еще декаду тому у меня не возникало сомнений в выборе.
Почему? Не знаю. У меня нет ответов, как нет понимания собственного поведения, еще недавно казавшегося мне естественным и правильным. Теперь мне остается лишь с тревогой ждать, наблюдая за своими избранниками, которых я выбрал по непонятным для меня сейчас причинам.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
