Ермак 3. Глава 14. Душевные беседы

Глава 14. Душевные беседы.

— Тимофей Васильевич, как я рад вас видеть, — с этими словами штабс-ротмистр Савельев, встав со стула, вышел из-за стола и направился в мою сторону. — Снимайте верхнюю одежду и проходите. А я сейчас по поводу чая распоряжусь.

Поручкались, и пока я стаскивал с себя свой гибрид из шкур красного волка, ушанку и всё это размещал на вешалке, а потом прилаживал назад портупею, Савельев успел отдать распоряжения и вернуться за стол.

— Проходите же, Тимофей Васильевич, рассказывайте. Судя по вашему внешнему виду, домой не заезжали?

— Да, я сразу к вам. Надо отчитаться по 'товарищу Ивану', который, к сожалению, покинул этот бренный мир, — с этими словами, я присел на стул около стола Савельева и стал вынимать крышку из полого, деревянного цилиндра, внутри которого хранились мои бумаги.

— Тимофей Васильевич, Вы же обещали привести его живым, — с упрёком сказал штабс-ротмистр, при этом с интересом наблюдая за моими манипуляциями.

— Владимир Александрович, поверьте, сам расстроен случившимся. Очень мне хотелось с ним пообщаться. Но кто же знал, что 'товарищ Иван' решится покончить с собой, — я сожалеюще развёл руками, после чего подробно рассказал о наших приключениях и самоубийстве революционера-террориста.

Закончив свой рассказ, я выложил на стол главного жандарма дальнего Востока листы бумаги, достав их из футляра.

— Вот показания казаков и китайских контрабандистов с переводом на русский язык. Кто смог, тот расписался, остальные пальцы в чернилах приложили. Шмуглеров я отпустил, но кое-что они интересное рассказали.

В этот момент мне пришлось сделать паузу, так как в кабинет принесли чай. Грея руки об подстаканник, сделал несколько глотков круто заваренного чая. Насладился тем, как по телу потекла тёплая волна. Всё-таки почти пять суток на морозе сказалось. Тело просто хотело тепла. Ещё после одного глотка, продолжил.

— Так вот, старшего этой команды контрабандистов Ли Киу, 'товарищ Иван' нашёл во Владивостоке почти два месяца назад. Этот китаец занимался контрабандой из Гирина во Владивосток через Хунчунь и обратно летом, а также из Гирина через Лахасусу в Благовещенск и назад зимой. В Хабаровск никогда не ходил. Но наш уже покойный знакомый предложил столько, что Ли Киу нанялся к нему на два месяца или больше, если понадобится. Вся задача Ли и его людей заключалась в том, чтобы находиться в Хабаровске в обусловленном месте и в любой момент быть готовым вывести трёх или четырёх человек в Китай. Поэтому Тифонтай их так долго и искал. Люди новые, нигде не светились. Кроме 'товарища Ивана' китайцы больше никого не видели, — я перевёл дыхание, чем воспользовался Савельев.

— И как много заплатил?

— Да двести вот таких монеток, — с этими словами я положил на стол перед штабс-капитаном золотой соверен или фунт стерлингов.

Увидев золотую монету с изображением королевы Виктории, Савельев от удивления, аж присвистнул. После чего, смутившись своего ребячества, спросил:

— И сколько это в рублях будет?

— Если золотыми, то чуть больше восьмисот рублей, а бумажными почти тысяча триста будет. Неплохой заработок за два месяца, — ответил я удивлённому Владимиру Александровичу. — На этом мои новости заканчиваются. Больше ничего интересного установить не удалось.

— Тогда я поделюсь с вами информацией, которую накопали за эти дни, — Савельев хлебнул из стакана чая, на мгновение задумался, а потом, улыбнувшись, продолжил. — Помните, Тимофей Васильевич, вы лжеангличанина Димой Белкиным обозвали. Почти угадали. Сергей Иванович Белков, уроженец Тамбовской губернии, двадцати семи лет отроду. Отец богатый помещик, с которым сын разругался из-за молодой крестьянки. И сыну, который приехал отдохнуть в родное имение после четвёртого курса Московского университета, и отцу понравилась одна и та же девушка. Крепостных у нас как бы теперь и нет, но финансовая зависимость иногда ставит крестьян ещё в более тяжёлое положение перед бывшими хозяевами. В результате, девушка пошла в гарем к отцу, а сынок мгновенно стал после этого революционером. Ограбив папашу на несколько тысяч рублей, прихватив всё, что хранилось наличными дома, Серёжа Белков три года назад морским путём из Одессы добрался до Европы. Вспомнив, что когда-то по соседству с ними жило семейство Плехановых, направил свои стопы к Георгию Валентиновичу в Швейцарию. Расчувствовавшийся господин Плеханов принял молодого революционера-земляка под свою опеку.

— И как поживает господин Плеханов сегодня? Какие свежие новости от Бекхэма-Белкова узнали? — перебив Савельева, заинтересовано спросил я.

— Да всё так же. Вы же читали справку о нём в бюллетене. Порвав с народничеством в восемьдесят третьем году, Плеханов совместно с Аксельродом, Засулич, Дейчем и Игнатовым организовал первую русскую социал-демократическую марксистскую организацию 'Освобождение труда'. Вот и пишет сейчас различные работы, доказывая, что движущей силой русской революции является пролетариат. Если раньше полностью отрицал террор, то теперь отводит ему значительную роль в революционной борьбе. А вы к чему вопрос задали?

— Да посмотрел на соверен и подумал, господин Плеханов в семьдесят шестом году был отчислен из Петербургского горного института за невзнос платы за обучение. Потом, нигде не работая, как-то ещё четыре года жил в России, занимаясь революционными делами, на какие-то деньги смог уехать в Швейцарию. И вот уже тринадцать лет живёт там припеваючи, закончив Сорбонну и Женевский университет. На Петербургский денег не было, а там на два университета хватило. Извините, Владимир Александрович, накатило, и просто не удержался от вопроса.

Савельев задумчиво посмотрел на меня, хмыкнул и с какой-то вопросительной интонацией произнёс:

— Но он там же труды переводит, издаёт свои работы.

— Владимир Александрович, это до поступления в университеты или после? Первый том 'Капитала' Маркса был издан тиражом всего в тысячу экземпляров и на деньги Энгельса. Но это серьёзный труд по политической экономии. Каким тиражом надо напечатать труд Плеханова с его рассуждениями о движущей силе революции в России, чтобы книга окупилась? По мне, так издателю ещё и приплатить надо, чтобы кто-то решился это напечатать.

— Тимофей Васильевич, давайте не будем отвлекаться, хотя тема денег у революционеров сама по себе очень интересна, — Савельев мотнул головой и снова хмыкнул. — Но вернёмся к нашему делу.

Я согласно кивнул головой, делая очередной глоток чая. Кажется, начал согреваться.

— Около пяти месяцев назад господин Аксельрод в одном из пансионатов в Альпах представил Белкову товарищей Ивана, Петра и Николая, а также товарища Степана, который и руководил подготовкой покушения на цесаревича. Иван, Пётр и Николай уехали из пансионата на три недели раньше, а Сергей Иванович или 'товарищ Корней' направился следом за ними на Дальний Восток по маршруту Марсель — Порт-Саид, где была осуществлена пересадка на российский пароход, идущий во Владивосток. На чём и как прибыли трое других товарищей на Дальний Восток, он не знает.

— И что же подвигло Белкова принять участие в покушении? Он, что не понимал, что это для него смертный приговор? — вновь перебил я Савельева.

— С его слов, Тимофей Васильевич, когда он познакомился с товарищем Степаном и товарищем Иваном, то понял, что обратной дороги нет. Это были настоящие фанатики террора. Если бы он отказался, после того как узнал, что им придётся сделать, то его вернее всего бы убрали свои же.

Я недоверчиво хмыкнул, хотя и подумал про себя, что такое было бы возможным.

— Тимофей Васильевич, я думаю, так и было бы. Из показаний Белкова, я понял, что в эту боевую группу вошли как бы два поколения революционеров. Первое — молодёжь, это Белков и товарищ Николай. Последний должен был бросать бомбу в цесаревича. В общем, расходный материал. Товарищ Пётр, вы правильно тогда определили роли, был химиком, который должен был изготовить бомбы. А товарищ Иван его охранял. Эти товарищи, как и 'товарищ Степан', из первого поколения революционеров-народовольцев. По показаниям Сергея Ивановича все в возрасте от сорока пяти до пятидесяти лет. Имели отличные навыки по конспирации, изготовлению бомб, жизни на нелегальном положении. Все знали несколько языков, уверенно владели оружием. По стрельбе из винтовки Белкова натаскивал 'товарищ Иван'. По его мнению, Иван из бывших офицеров. Также хорошо владел револьвером и кинжалом.

Савельев замолк и сделал пару глотков уже почти остывшего чая, после чего продолжил.

— Я помнил о вашей просьбе выяснить причину, из-за которой была убита Дарья Ивановна. Из всех допросов Белкова на эту тему, у меня сложилась следующая гипотеза, верная или нет, не скажу. Подтвердить её теперь некому, — штабс-ротмистр допил остатки чая и, отставив стакан в сторону от себя, решительно продолжил. — Тимофей Васильевич, вы слышали о Гесе Гельфман?

— Да, Владимир Александрович. Генерал Черевин во время обучения давал мне для ознакомления материалы дела первомартовцев. Её приговорили к смертной казни, но из-за беременности она была отсрочена. А после родов Гельфман умерла от родильной горячки в тюрьме.

— Если кратко, то всё верно. На суде так до конца и не было установлено, чьей гражданской женой была Геся Гельфман, то ли Саблина, то ли Колодкевича. Один застрелился при задержании. Второй уморил себя голодом в Алексеевском равелине Петропавловской крепости. Родившаяся дочь умерла через несколько месяцев. К чему я вам всё это рассказываю, Тимофей Васильевич, — штабс-ротмистр пожевал губами, как это он всегда делал, когда был взволнован. — У Колодкевича, насколько я помню, был родной брат Иван Николаевич. И, по-моему, он и был 'товарищем Иваном'. Такие выводы я сделал из нескольких фраз Ивана, о которых рассказал Белков.

— Владимир Александрович, получается, что убийство Дарьи было местью мне? — я удивлённо посмотрел на Савельева. — Как-то я мелковат для мести революционеров, которые нацелились на цесаревича!

— Тем не менее, я отвечу положительно, Тимофей Васильевич. 'Товарищ Иван', чудом остался жив при взрыве дома, где в отсутствии хозяина 'товарищ Пётр' готовил бомбы на основе нитроглицерина. Буквально за пятнадцать минут до этого непредвиденного события, Пётр отправил его за молоком, так как немного отравился парами кислоты. Возвращаясь от соседей через два дома с молоком, Иван увидел, как Михайлов и трое городовых входят в дом, потом выстрел, взрывы. У 'товарища Ивана' небольшая контузия, ушибы и порез на щеке под левым глазом.

Я неотрывно смотрел на Савельева, который продолжал свой рассказ. Из дальнейшего повествования штабс-ротмистра мне стало ясно, что 'товарищ Иван' после незапланированного взрыва, в котором погибли два террориста, дал команду Бекхэму-Белкову готовиться к выстрелу в цесаревича. Точнее стрелять они будут оба в ближайшие дни. А на следующее утро на рынке Ивану стало известно из сплетен, которые просто начали гулять среди его посетителей, что основным виновником взрыва являюсь я, так как по моему прямому указанию начался поиск злоумышляющих на самого наследника престола. Вот какой казак Аленин молодец, всех жандармов и полицейских за пояс заткнул, с самим цесаревичем за одним столом сидит и такое прочее. А потом на рынке, как назло, появилась Дарья, и у 'товарища Ивана', видимо, перемкнуло что-то в голове, и он решил отомстить за своего брата, его жену, племянницу и товарищей.

Несколько притянуто за уши, конечно. Но после убийства 'товарищ Иван' посетил Белкова и сообщил, что всё отменяется, и они немедленно уходят за границу. На вопрос 'товарища Корнея', что случилось, Иван ответил, что ещё раз отомстил за Колю и Гесю, пускай теперь некоторые узнают, каково терять близких людей. После этих слов ушёл в китайский квартал. Сергей Иванович должен был через час присоединиться к нему и контрабандистам на выезде из города на реку Амур. Но тут к нему нагрянул жандарм, от предложения которого лжеангличанин не смог отказаться. В результате остался жив. Надеюсь, что временно. Вот такую гипотезу мотива убийства Дарьи вывалил на меня штабс-ротмистр. Вполне стройную, но с большими, я бы даже сказал с очень большими допущениями. Жаль только, что теперь точно не узнаем, почему была убита Дарья.

— В общем, Тимофей Васильевич, я отправил в Черниговскую губернию запрос о семье Колодкевича. Ответ, возможно, подтвердит мою гипотезу, — закончил повествование Савельев.

— Спасибо, Владимир Александрович. А что удалось установить по смерти Беркмана и его служанки?

— Есть только показания Белкова. А он эти сведения получил от 'товарища Ивана', так как в целях конспирации с товарищами Петром и Николаем не общался. Да те и не выходили из дома практически. Из этих показаний следует, что Иван и Пётр встречались с Беркманом, передали ему привет от старых друзей и попросили помочь с реактивами. Бывший политкаторжанин им отказал. В день убийства врача с ним встречался только Иван, который пришёл попросить помочь хотя бы с лабораторной посудой. После очередного отказа между ними произошла ссора. Иван нечаянно толкнул Беркмана и тот, скатившись вниз по лестнице, сломал себе шею.

— Как-то удачно нечаянно толкнул, — я недоверчиво покрутил головой.

— Согласен, Тимофей Васильевич. Особенно если узнать, что Глафиру Петровну 'товарищ Иван' убил только из-за того, что та видела, как он выходил из дома, где остался мёртвый Беркман.

— Об этом тоже рассказал Белков? — поинтересовался я у Савельева.

— Да, он. Иван попросил его отслеживать слухи, которые могут пойти в городе после смерти врача и его служанки.

— Жалко их, ни за что погибли. Хотя, если бы Иосиф Брониславович, наступил бы на горло своей революционной совести и пришёл бы к вам, Владимир Александрович, то они могли бы остаться живыми, — произнёс я.

— Когда эти нигилисты-бомбисты кого жалели?! — зло произнёс штабс-ротмистр.

— Не скажите, Владимир Александрович. На судебном заседании по первомартовцам господин Кибальчич заявил, что он рассчитывал бомбы таким образом, чтобы поражающий эффект был не больше сажени. Так много раненых и погибших при последнем покушении на Александра II, было вызвано только тем, что народ окружил царя.

— Вы мне ещё об их жалости скажите, когда Александр Ульянов бомбы отравленными стрихнином самодельными пулями снаряжал, — ещё более злым голосом, буквально выплюнул предложение жандарм.

Вот тут мне сказать было действительно нечего. Когда я узнал, что так оно и было, то был ошеломлён данной информацией. Чтобы специально отравлять поражающие элементы бомбы?! До такого даже исламские фанатики в двадцать первом веке не дошли. Вот такой был старший братец у будущего вождя революции, который ровно через шесть лет после первомартовцев захотел с друзьями взорвать следующего, ныне здравствующего российского самодержца. А чтобы наверняка, бомбы ещё и стрихнином зарядили.

— Владимир Александрович, если откровенно, то я тех, кто может так легко убивать женщин и снаряжать бомбы отравленными пулями, вообще за людей не считаю. Отстреливал бы таких, как бешеных собак. Но закон, есть закон, — тяжело вздохнув, я продолжил. — Ещё один вопрос, Владимир Александрович. Сколько денег нашли у Белкова? И паспорт у него настоящий?