Кабацкая знать

Глава 1

Северный тракт — одна из главных транспортных артерий Империи Церетта. Единственная дорога, мощенная камнем, во всей державе. И та не вся. От самого Церетта — до Ленха, несколько десятков лиг. Чем дальше на север, тем тракт становился уже. И тем более поросший травой. С ветвями вековых деревьев, переплетенных густыми пушистыми лапами над головами путников, днем не пропускающих лучи солнца на старую дорогу, а ночью, при свете луны, принимающих причудливые очертания несуществующих тварей.

На севере жили, как это ни странно, северяне. Высокие, крепкие, бледнолицые люди с пепельно-серыми волосами. Их, в основном, сторонились. Остерегались. Кто его знает, что на уме у этих чужаков, которые живут в краю, который половину года заметен снегами, а плевок замерзает, не долетая до земли? Нормальный человек тянется к морю, к пляжам, к пальмам... а эти, будто, и не собирались покидать свои земли, лишь плотнее кутаясь в звериные шкуры. Короче, не так что-то с ними было.

Потому со времен Последнего Триумвирата контачили с северянами мало. Большей частью — купцы, везущие на север топоры и керамику в обмен на упомянутые шкуры. Реже — гномы, торговавшие свои превосходные изделия из золота и драгоценных камней за те же шкуры и, как это ни странно — камни. Северяне шили шикарные шубы и строили отличные корабли, но в остальном их вряд ли можно было назвать искусными мастерами. Карлики скупали за бесценок редкие камушки, которых в их теплых пещерах отродясь не водилось, и продавали обратно, в оправе, зачастую настолько грубой, что любой в Церетте плюнул бы на такое украшение и отвернулся. Если б морду не дал — и то хорошо. Северяне же готовы были платить десятикратную цену.

В основном для торговцев и сохранились постоялые дворы на тракте, на расстоянии дневного перехода друг от друга. Ночевать в чистом поле — еще то удовольствие. Не то, чтобы было так уж опасно. Разбойники, конечно, бродили по дороге, но там был выбор — жизнь или кошелек. И все было честно! Даже забирая жизнь, грабители оставляли кошелек. Брали ровно столько, чтобы выпить за упокой несговорчивого путника. Достойно проводить в последний поход.

Купцам с достойной охраной опасаться было вообще нечего. Эти хитрецы даже не везли с собой деньги в привычном понимании. Только небольшие суммы, дабы оплатить постой и стражников. После исчезновения Последнего Триумвира торговцы перешли на векселя — лист бумаги, подтверждающий, что делец внес в казну определенную сумму, дающий право получить эту же сумму, за вычетом небольшого процента, в любой ратуше любого города Империи и в некоторых городах за ее пределами. Документ, защищенный магией, так что буквы на нем проступали исключительно в присутствии обладателя. Нужно ли говорить, что красть вексель — занятие бесполезное? Никто иной не сможет его обналичить! Для стороннего человека это лишь бумажка, негодная даже на то, чтобы задницу подтереть — слишком жесткая.

Собственно, это была одна из причин, почему власти разбойников не то, чтобы поощряли, но молчаливо поддерживали, закрывая глаза на безобразия. Если никто не обращался с требованием погасить вексель — денежки оставались в казне, что, ежу понятно, шло Империи только на пользу. Но это — редкий, даже исключительный случай.

На деле какова вероятность того, что все купцы разом ломанутся обналичивать свои векселя? Практически — нулевая. И это позволяло держать весьма ограниченный запас монет, а излишки — направлять на собственные нужды. Так что убьют ли предпринимателя, или нет — не так уж и важно. Принципиально, что торговец, озаботившись собственной безопасностью, сложил золотишко в казну, получив взамен заветную бумажку, дал беспроцентный кредит Империи, заплатив еще и за это, и, стало быть, уже живет не зря. А кто будет менять золото на векселя, когда исчезнут разбойники с трактов? Да никто! Так получалось, что бандиты приносили пользу Империи уже одним своим существованием. Грабителей даже казнили не особо больно, когда те попадались. Но, все же казнили, чтобы подданные не думали, что Империи на них совсем уж начхать, хотя так и было на самом деле, и этот факт являлся самой страшной, самой тщательно охраняемой государственной тайной.

В трактирах отнимали деньги менее честным путем — разбавляя вино водой, усаживая за игорный стол с краплеными картами, потчуя лошадей соломой вместо сена и прочими уловками, с которыми знаком владелец каждого постоялого двора. Не отставали и путаны, которые, капнув в пойло клиента сонное зелье, оставляли любителя продажной любви с пустыми карманами, а не с пустыми яйцами, как те надеялись. И хорошо, если дама могла рассчитать дозу — тогда путешественник просыпался. А бывало, что и нет...

"Лиса и гусь" не был исключением.

Средний постоялый двор, обнесенный частоколом, с комнатами различного уровня комфорта. С клопами — по два су за ночь, без клопов — по семь. И, конечно, с кабаком, в котором хозяйничал пузатый и лысоватый корчмарь в засаленном фартуке.

Зала, как обычно, была полна в вечернее время. Здесь собрались не только путники — купцы с охраной, но и мужики из ближайших деревень. Правильно. Где еще послушать новости, набраться сплетен и рассказывать их потом у себя дома, дабы прослыть всесведущим и всезнающим? Медный су, потраченный за кружку эля, с лихвой окупался в родном селе, когда в гостях у героя собирались другие крестьяне, пожиже характером, но готовые угостить домашним пивом, дабы свежая байка рассказывалась веселее.

За одним из столов собралась пестрая компания. Рыжий мужчина, бородатый гном, фигуристая черноволосая девушка и тощий, словно высушенная вобла, старик. Компания вела себя чересчур разнузданно, не стесняясь обсуждать других посетителей таверны, не всегда в положительном ключе, делая это неприлично громко, однако никто не осмелился сделать им замечание. Возразить постояльцам мешали, как минимум, длинный кинжал за поясом рыжего и дубина, окованная железом, которую периодически поглаживал карлик. Впрочем, это не мешало бросать оценивающие взгляды на девушку, которая отличалась редкой красотой и выгодно выделялась среди кабацких шлюх, которые тщетно надеялись, что если их никто не берет бесплатно — возможно, найдется дурак, который трахнет за деньги. Но, натыкаясь на холод глаз рыжего, постукивающего пальцами по рукояти кинжала, каждый поспешно утыкался в свою тарелку, завистливо скрежета зубами.

Давно стемнело. Новых посетителей никто не ждал. В такой час нормальные люди по домам сидят. Вдруг дверь распахнулась и в кабак залетел парень. Потный, взъерошенный, в истоптанных сапогах, покрытых пылью. Он дышал, как загнанный пес. Разогнав рукой табачный дым, осмотревший залу, гость устремился к столу рыжего, лавируя между табуретами и лавками. Упитанный купец, сидевший ближе всех к проходу, подмигнув своему собутыльнику, вытянул ногу. Молодой человек, сверливший глазами странную компанию, не заметил злой шутки и плюхнулся на пол, растянувшись во весь рост, под смех подвыпивших постояльцев, однако сразу вскочил, отряхиваясь на ходу, не удостоив обидчика даже взглядом, и продолжил свой путь.

Юноша приземлился на скамью и, схватив ближайшую чарку, осушил ее в несколько глотков.

— Это был мой эль, Нэш! — процедил сквозь зубы гном, не выпуская изо рта трубку.

Он занес руку, дабы отвесить наглецу хорошего леща, но рыжий так стрельнул глазами, что карлик заткнулся, покорно пододвинул к себе пустую кружку и наполнил ее из кувшина. Кто тут главный — не вызывало сомнений.

— Сундук, Рэд... — жадно ловя ртом воздух произнес поздний гость. — Целый сундук серебра!

— Сундук — в смысле "сундук", — лидер шайки широко развел руками, словно рыбак, показывая, какую поймал рыбину. — Или, сундук — в смысле "сундук"? — ладони резко сблизились.

— Два локтя в длину, полтора локтя в ширину, локоть высотой, — отрапортовал Нэш, вытирая рукавом губы.

Гном нарисовал в воздухе воображаемый сундук, прикидывая размеры, и громко рассмеялся.

— Ты хоть понимаешь, сколько серебра в этом сундуке, парень? Его там столько, что хватит до конца жизни каждому... — бородач многозначительно поднял трубку. — Каждому из нас! Еще и внукам останется. Столько серебра в одном месте я видел только... да нигде не видел!

— Ты назвал меня лгуном, Трап? — ощерился молодой человек.

— Меня зовут Трапезунислатбарад, щенок! — гневно прошипел карлик.

У гнома можно забрать жизнь. Даже — топор! Но есть всего две вещи, с которыми гном не расстанется. Вещи, которые будут с ним не только в жизни, но и после. Это борода и имя.

Обе эти вещи указывают на статус гнома. Его положение в своем гномьем обществе. В их системе, иерархии. Если с бородой все понятно — чем она длиннее и чем более ухожена — тем более уважаем гном. Некоторые заплетают бороды в косы, вплетая шелковые ленты, показывая, что достигли того уровня, когда борода не знает грязи и копоти. Демонстрируя, что ведут праздный образ жизни, находясь в полном достатке. При Триумвирате сие было недопустимо, считалось, что гном обязан вкалывать, как ломовая лошадь. Топором, киркой или молотом. Но те времена давно миновали. Уважение подгорного народа достигалось не изнурительным трудом, а исключительно звоном монет и знатностью происхождения.

С именем ситуация похожая — респектабельность гнома зависит от длины имени. Однако имя, в отличие от бороды, не растет само. Каждая буква в имени означает какой-то подвиг, который совершил гном. И, соответственно, чем больше подвигов — тем длиннее имя. И столько же зарубок на топорище имеет право сделать карлик. Сколько букв в имени. Показывая тем самым свою доблесть. И вот тут родословная и вес кошелька не имели абсолютно никакого значения. Только личные заслуги и ничто иное могли добавить букву в имени карлика. Во всяком случае — пока. Что будет завтра — никто не знал.

Впрочем, Трап был изгнан из подгорного города гномов и лишен права носить топор. О причинах сам бородач отмалчивался, известно только то, что за это деяние он получил целых пять новых букв в свое имя! Не иначе, как использовал корону своего почтенного короля в качестве ночного горшка.

Вот такая ирония. С одной стороны — совершил подвиг, высоко оцененный соплеменниками, а, с другой — бароны карликов тоже оценили героический поступок, но по-своему, выпнув героя из-под горы.

— Не шуми, Трап, — махнул рукой Рэд. — Но в сундук серебра... такого размера! И в самом деле верится с трудом!

— Клянусь здоровьем своей матери! — воскликнул парень.

— Ты же никогда ее не видел, — усмехнулась Лия.

— Но это еще не означает, что я желаю ей зла! — возразил Нэш. — Ну, ладно...

Покопавшись в кармане, молодой человек небрежно бросил на стол золотой перстень. Не крохотный перстенек, как у хозяина "Лисы и гуся", вовсе нет. И не средний, грубый, с печатью, как у купцов. Хороший, тяжелый перстень, усыпанный тончайшей филигранью, с огромным опалом, искрящим красными и зелеными бликами в свете факелов.

— Клянусь своей бородой! — изумленно прошептал карлик, разглядывая украшение, поднеся его к самому носу. — Это работа гномов. Не нынешних. Времен короля Торвальстиншейлехейнбуркадара, или еще более ранняя! Ладно, щенок, за всех не сажу, но лично меня ты заинтересовал!

— Рассказывай, — благосклонно кивнул Рэд.

Мужчина тщетно пытался скрыть свое волнение. Голос дрогнул, а пальцы нервно забарабанили по рукояти кинжала с утроенной быстротой. Он и сам разглядел, что перстень далеко не простой, но если даже Трап восхитился работой... это в самом деле выдающаяся вещь! Главарь понятия не имел, сколько может стоить такое кольцо, но догадывался, что немало. Гораздо больше, чем обычная добыча, которую шайка сбывала по весу золота.

— Пять дней назад я отправился в Барбук... пощипать карманы местных торговцев, да посмотреть, кто собирается в нашу сторону, не позаботившись об охране...

— Знаю, это я тебя и послал, — нетерпеливо перебил рыжий. — Дальше. Ближе к делу.

— И позавчера в Барбук прибыла повозка... черная, как уголь! Запряженная восьмеркой лошадей. Я сразу смекнул, что везет что-то очень тяжелое. Когда повозка остановилась на ночлег в "Золотом ручье", я, дождавшись, когда все уснут, заглянул внутрь...

— Постой, — недоверчиво покачал головой старец, до сей поры сохранявший молчание. — Как это — заглянул внутрь? Они что, не поставили охраны?

— Если этот сундук и впрямь полон серебра — ты представляешь, Тан, сколько он весит? — криво улыбнулся гном. — Кто его утащит?

— Вот и я про то! — щелкнул языком Нэш. — В повозке я увидел сундук... слишком маленький для товаров сундук! Открыть я его не смог, как ни пытался, но раз сундук такой маленький, а повозку везут восемь лошадей — стало быть там что-то очень тяжелое!

— Так почему ты думаешь, что это серебро, если не смог его открыть? — удивилась Лия. — А не куча булыжников?

— Знаю! — таинственно произнес юноша. — Я выбил чопик из колеса, и утром, когда сундук направился к городским воротам — колесо на кочке отвалилось и укатилось прямо в реку!

— Ай, молодец! — звонко расхохотался главарь, хлопнув рассказчика по плечу. — Мой ученик!

— Так вот... колесо укатилось в реку, а сундук грохнулся с повозки, ударился о мостовую и раскололся. А оттуда... оттуда!

Юноша сделал театральную паузу, загадочно оглядев слушателей. Соратники зачарованно подались вперед, ожидая развязки. А Рэд сжал рукоять кинжала побелевшими от напряжения пальцами.

— Ну... — буркнул гном. — Не томи, гаденыш!

— А оттуда посыпались серебряные слитки! Охрана сразу взяла повозку в кольцо...

— Какая еще охрана? — насторожился Тан.

— Десять человек. Кольчуги, мечи, два копья, два арбалета, — отрапортовал молодой человек.

— Кинжалы? — уточнил вожак, скорее, для порядка, нежели их наличие в самом деле что-то решало.

— У каждого.

Компания, узнав про воинов, заметно помрачнела. Было бы глупо ожидать, что столь ценный груз повезут вовсе без охраны, но десяток хорошо вооруженных стражников — это не конфетку отнять у младенца. Желанная добыча оставалась желанной, но перестала быть доступной.

Парень продолжал повествование, не замечая печальной задумчивости коллег по темному ремеслу.

— Старик, наверно — их главный, забегал, замахал руками, запаниковал... но я ему подсказал, что в Барбуке есть мастерская Крока, который с легкостью починит телегу и сундук. Он отблагодарил меня монетой в целых три су! Тогда я и подрезал перстень.

— Небось, еще и Крок поблагодарил тебя за клиента? — поинтересовался гном.

— Тогда уж не Крок, а Крокинсдейл, — поправил его Рэд.

— Вот еще! Буду я еще эту погань, равнинных карликов, величать полным именем! — огрызнулся Трап, насупившись.

— Скряга твой Крок, — вздохнул юный аферист. — Заплатил всего половину су! Хотя сам взял за работу сотню крон!

— Сотню? — переспросила девушка.

— Сотню, — повторил рассказчик. — Зато я знаю, что на работу у него уйдет пять дней! У нас есть целых пять дней, чтобы подготовиться!

— А смысл? — пожал плечами Рэд. — Там десять стражников! В кольчугах! С мечами! Еще и старик! Скорее всего — колдун!