Вигил -2

Часть первая

С волками жить

1

Мария была зла. Хотя нет. Она была в бешенстве. До дома Лоака Валенса, пока еще городского вигила Кастеллума, летела на крыльях мести не разбирая дороги и замерла только напротив знакомой щербатой двери, в которую тут же заколотила сначала кулаком, а потом и ногой, почувствовав недостаток экспрессии. Вместо хозяина дома переполошились соседи, заинтересованно повыглядывавшие из окон.

— Лоак! — проорала она и мощный удар сотряс многострадальную дверь. — Открывай, зараза! Чтоб тебя тиккануа сожрали и потом срали до самого Нового Рима!

Она ввернула еще пару ругательств, подслушанных в свое время у самого Валенса и со вздохом вынуждена была признать — поганец свалил из города. Никак смекнул, что дело пахнет бизоньим дерьмом, и поспешил ретироваться, чтобы переждать в безопасности первую волну её гнева. В отсутствие главного виновника своих новых бед, Мария решила пообщаться с непосредственным его соучастником, префектом вигилов в Южной Колонии Неоклом Авлетосом, с которым они были в состоянии затяжной холодной войны с первой же встречи. В магистрат зашла уже практически контролируя себя, но у кабинета префекта не удержалась и постучала раза в три громче обычного.

— Префект Авлетос, — она уставилась на мужчину, ни капли не изменившегося с их последней встречи.

По-прежнему затянут в черный мундир вигила. Мария, когда в первый раз увидела, подумала, что выкурила вместо табака сушеные грибы и словила глюк в виде ожившего имперского агитплаката. Не хватало надписи Semper vigilo и гербового венка, мол, доблестные вигилы всегда на страже. Она бы не удивилась, узнай, что Авлетос не снимает форму даже на ночь и в термах. Высокий, зараза. Лицо мужественное и сосредоточенное, прямо иди и ваяй бюст в мраморе, для статуи в полный рост подкачала фигура, которая слегка расплылась за почти четыре года на должности. В остальном просто идеальный образ вигила, сложившийся у обывателя, а под ним прятался самый обыкновенный солдафон.

— Квинтиус, — скривился он увидев вошедшую Марию.

Впрочем, он всегда кривился, когда видел её, потому как считал, что место женщины дома с детьми, а не среди вигилов.

— Что это такое? — положила она перед ним на стол бумагу.

— Передача трансмиттера, Квинтиус, — он посмотрел на неё серьезно, поначалу она, наивная, полагала, новый префект так издевается, теперь же знала, что нет.

— Я знаю, что это передача, сожри её тиккануа, — прошипела она. — Я спрашиваю, что в ней написано?

— Ты назначена наставником интерна... — Неокл всмотрелся в текст.

— Да помню я как зовут того несчастного, — отмахнулась она. — Как вообще такое произошло, что меня назначили наставником?!

— Потому что вигил Валенс... — начал Авлетос и Мария снова его прервала.

— Да знаю я, что он по какой-то липовой причине отбрехался от сей великой чести, — поморщилась она, постепенно от этого бессмысленного разговора возвращаясь в состояние бешенства. — Авлетос, у вас не нашлось лучшей кандидатуры, кроме меня?! Не ваши ли это слова, что женщине не место в вигилах, и мне стоит скорее подыскать себе мужа и не выделываться?

— Квинтиус, ты будешь наставником. Это приказ, — голос и взгляд префекта стали жесткими, сообщая всем, что он вошел в начальственное состояние, в котором становится совершенно непрошибаем.

— Буду, буду я наставником, Авлетос. Объясните только, почему я?! У вас есть десяток вигилов куда более подходящих для этой позиции, — попыталась она достучаться до Неокла.

— Квинтиус, не вы одна подчиняетесь приказам. Солдат не обязан знать причину, чтобы выполнить порученное.

— То есть, к вам приказ о назначении меня наставником пришел сверху? — уточнила она, сдерживая желание взять префекта за его идеально отглаженный мундир и хорошенько потрясти.

— Я ничего подобного не говорил.

— Хорошо, я вас поняла, — со вздохом она встала. — Приступаю к выполнению, префект.

— Свободна, Квинтиус.

'Он бы еще сказал вольно!' — она закатила глаза.

— Авлетос, осмелюсь снова напомнить, что корпус — не легион и вигилы не легионеры.

— Свободна, Квинтиус, — с нажимом сказал мужчина и на его скулах заходили желваки.

Конечно, как он мог забыть их долгий спор, в ходе которого Мария безуспешно пыталась донести до него озвученную выше мысль.

Смирившись с неизбежным она надела шляпу и вышла под палящее солнце. За пять лет оно покрыло её кожу загаром и выбелило волосы, которые из каштановых превратились в светло-русые. Посмотрев на часы, украшавшие магистрат, Мария выругалась и заторопилась в порт. Зайти к трибуну уже не успевает, придется первым делом встретить свою головную боль на ближайший год. Настроение испортилось окончательно, когда прочитала имя интерна. Луций Септимий. Да поглоти её эфир, что за оскал Фортуны?! Почему именно Луций?! Почему не Гай или Галл, в одном Кастеллуме живет минимум с пару сотен Гаев и Галлов. Почему Луций?! Марии казалось, она слышит злорадный смех богини судьбы или, скорее, кого-то из кровожадных богов мексика, которым только дай поглумиться над людишками.

Чтобы сократить дорогу идти пришлось через рыбный рынок, чья вонь полотном лежала над дощатыми навесами и расползалась по окрестностям. У причалов загружались и разгружались пузатые корабли, спешившие пересечь Атлантику или вернуться в Новый Рим до начала сезона штормов. На одном из них как раз и должен был приплыть пока еще неизвестный, но уже активно раздражающий Марию Септимий. Нужный ей корабль обнаружился на первом же, самом широком и дорогом для стоянки пирсе. 'Лилия', помнится, причалила намного дальше. Да и нет уже 'Лилии', затонула меньше года назад, капитан доигрался и попал в сильную бурю. Тогда многие не вернулись и океан собрал богатую жертву.

Простора для догадок не было, возле единственной пришвартованной шхуны стоял парень в окружении трех больших саквояжей. 'Чего же он с собой набрал?' — недоумевала Мария, которой в свое время хватило одного и раза в четыре меньше. Пользуясь тем, что недавний студент её не заметил, она рассмотрела своего интерна. Издалека рост прикинуть сложно, зато хорошо виден чистый, хоть и слегка мятый мундир. Еще один фанат форменного облачения на её голову. Курчавые волосы коротко стрижены, прямой нос, большие глаза, вылитый Давид Микеланджело. Ох и натерпится она еще с этим красавчиком!

— Луций Септимий? — спросила она, подойдя ближе.

— Да, — и с вызовом. — А вы кто?

— Твой наставник. Мария Квинтиус, — она подметила, что Септимий ниже её примерно на полголовы.

— Женщина? — скривился он. — А как же Лоак Валенс?

— Вот найдешь его, можешь сам спросить, — проворчала она и посмотрела на корабль, где все готовились к отплытию не обращая внимания на двух вигилов. — С командой попрощался?

— Э... Да, — замялся он и неприязненно посмотрел на корабль.

— Тогда пойдем, — она пошла к началу пристани.

Не услышав за спиной шагов, догадалась о затруднениях юноши и обернувшись удостоверилась в том, что утащить свой багаж Септимию будет сложно. Пыхтя, кряхтя и побагровев от натуги он схватил в каждую руку по саквояжу, а третий пинал вперед ногой и бросал злобные взгляды на женщину. Мария хмыкнула и развернулась. Интересно, как он решит вопрос? Когда они дошли до нагромождения ящиков, вокруг которых ходил довольный квестор с помощником, Септимий бросил на землю багаж, с видимым усилием удержал себя от того, чтобы опереться на колени и отдышаться, заозирался по сторонам. Она приготовилась наслаждаться зрелищем, но была разочарована. Если первый пойманный юношей коавильтек послал его, то второй согласился тащить два саквояжа, правда, содрал за это целый денарий, с которым Септимий расстался подозрительно легко. А он богатый мальчик!

— Мы идем в гостиницу? — спросил он, когда они прошли уже две улицы.

— Нет, — она посмотрела на его пропотевший мундир, мокрое лицо и поставила в памяти зарубку отправить несчастного на покупку шляпы и прочитать лекцию о вреде форменной одежды на палящем южном солнце.

— А куда тогда?

— В штаб легиона.

— Легиона? — от удивления он едва не выронил саквояж. — Зачем?

Она слегка приподняла шляпу и пристально посмотрела на юношу, оставив вопрос без ответа, за что заслужила еще один прожигающий взгляд в спину. На входе легионеры не пропустили смуглого носильщица и Септимию пришлось снова повторить трюк с пинанием багажа. Мария задумалась, сколько она будет общаться с трибуном не известно, а этот красавчик скоро заработает тепловой удар. В итоге привела того на конюшню, там хотя бы тень и никто не будет спрашивать, что это за непонятный парень ошивается на территории штаба.

— Мне ждать тут?! — он брезгливо оглядел пустующее стойло.

— Да.

— Я иду в гостиницу!

— Сейчас ты никуда не пойдешь и посидишь по крайней мере полчаса в тени, — она поманила конюха. — Принесешь ему попить, хорошо? — дождавшись утвердительного кивка от него снова повернулась к юноше. — Еще немного и у тебя будет тепловой удар.

— Если бы мы сразу пошли в гостиницу...

— У меня дела в штабе, — прервала его она. — А оставлять тебя надолго одного я не собираюсь. Еще влипнешь в неприятности.

— С чего это?

— С того, что я твой наставник теперь, пожри тиккануа Лоака! И отвечаю за тебя.

— Я сам в состоянии о себе позаботиться! — вспылил он. — Чтобы за меня отвечала женщина?!

Их оживленный диалог постепенно превращающийся в ссору прервал появившийся с водой конюх.

— Пей воду и жди меня, — сказала она. — Советую переодеться, ходить в мундире по такой жаре невозможно. Надеюсь, у тебя есть еще какая-то одежда... И не вздумай бродить по штабу. Значка у тебя нет, а забирать тебя из тюрьмы у меня нет никакого желания.

Чтобы избежать дальнейшего выяснения отношений Мария поспешила ретироваться, пока запарившийся Септимий пил воду. Вот ведь проблема на её голову! Мальчишка! В штанах и в голове ещё ветер гуляет! Самой ей тоже не мешало бы охладиться, но кружка воды тут не поможет, а являться к трибуну после обливаний не лучшая идея. Их отношения последнее время и так знатно испортились. Квинтиус металась между остолопом Авлетосом и хитрюгой Сервилием, пытаясь не сгореть меж двух огней и как никогда понимала трибуна с его любимым выражением про держание волка за уши. Порой казалось, что у неё таких волков два и обоих она схватила не за уши, а за хвосты, и те время от времени огрызаются и пытаются оторвать от неё кусок пожирнее.

Префект забывал, что он вигил, а не легионер; трибун — что он легионер, а не вигил; и оба всегда прекрасно помнили только одно — Квинтиус вывернется из любой переделки, поэтому можно давать ей взаимоисключающие приказы и подманивать разной степени приятности наградами. Таким образом вместо того, чтобы отправиться куда подальше из дыры, именуемой Колония на Озере, а заодно и из Нового Света вообще, Мария осталась тут еще на год. Первым начал её уговаривать в любимой топорной манере Авлетос, и уговоры эти больше походили на попытки зажать в угол. Вторым номером зашел Сервилий, взявший на вооружение не кнут, а пряник, и сделал Квинтиус предложение, от которого она желала отказаться до зубовного скрежета, но, конечно же, не смогла. Трибун ни много ни мало пообещал ей протекцию для гарантированного попадания в преторианскую гвардию, где служила целая контуберния вигилов.

У знакомой двери она постучалась и зашла услышав приглушенный голос Сервилия. За четыре года он не сильно изменился: появились новые морщины в уголках глаз, а складки на лбу стали глубже, темно-русые волосы припорошила седина, однако подтянутая фигура и цепкий взгляд остались такими же и сейчас он буравил им вошедшую Марию. Как и обычно с трибуном, понять, что он думает, не представлялось возможным. Последние два года он руководил не только Отдельной разведывательной манипулой, но и являлся негласным командиром всех находящихся в Южной колонии сил легиона, чем ещё сильнее злил Авлетоса.

— Квинтиус, — он оторвался от бумаг и кивком предложил ей сесть.

— Сервилий, у меня такое ощущение, что вы не удивитесь даже если посреди Кастеллума вырастет вулкан и засыпет весь город пеплом, потому как будете знать об этом еще за месяц, — хмыкнула она.

— Давай к делу, я тут не сижу целыми днями, ожидая, когда ты ко мне заглянешь, — нахмурился он.

— Что вам известно о побеге Валенса и его несостоявшемся наставничестве? Какого голожопого иника мне вообще дали этого мальчишку?! — не удержалась она от эмоционального высказывания.

— Квинтиус, ты кажется, ошиблась кабинетом, — невозмутимо сообщил он.

— Нет, не ошиблась. В отличие от Авлетоса, вы что-то знаете, да и он проговорился, что приказ о назначении меня наставником пришел сверху.

— Не отвяжешься ведь, — вздохнул он и откинулся на спинку стула. — Да, я что-то знаю, — передразнил он её, — но тебе этого знать не стоит.

— Такое ощущение, что меня хотят занять интерном, чтобы я меньше обращала внимание на происходящее в Кастеллуме...

— Возможно, — трибун был непреклонен.

— И куда пропал Валенс вы тоже не знаете, — она прищурилась, — или не скажете.

— Ты сама ответила на свои вопросы. А сейчас дай мне поработать Квинтиус, — и он указал ей на дверь.

От трибуна Мария вышла в еще более поганом настроении, чем до этого, хотя, казалось бы, куда уж хуже. Поймала знакомого адиутора и спросила, где может найти Умбру, выяснила, что тот не в городе и неизвестно когда вернется, про Урсу он тоже ничего определенного не сказал, мол, должен быть в казармах, а там он или нет, не известно. Отправилась к конюшням, втайне надеясь, что Септимий сбежал и она отыграется хотя бы на нем. Поганец, к сожалению, был на месте и уже переоделся. Взглянув на щегольские брюки из отливающей материи и рубашку с рюшами Мария уже готова была заставить его обратно напялить форму. И это последний год в колонии, который она хотела отработать по возможности тихо и спокойно?!

Несчастный юноша не знал, насколько был близок к испытанию на себе силы начальственного гнева, спас его пробегающий мимо тиронес.

— Тиронес! Номен! — гаркнула она ему почти в ухо.

— Бауэр! — вытянулся он в струнку и ударил кулаком в левую часть груди.

— Вольно, тиронес! — не сбавляла Мария приказных интонаций. — Живо найди мне легионера Лениса! Он в казармах! Исполнять!

Парень унесся дальше на всех парах. Из ворот конюшни за ней наблюдал изумленный Септимий.

— Только не говори мне, что не разбираешься в званиях легионеров? — она приподняла бровь и вздохнула, увидев непонимающий взгляд юноши.

Теперь следовало придумать, чем занять его, пока они ждут Урсу. И какого драного османа он набрал столько добра?!

— Мне страшно представить сколько ты заплатил, чтобы весь твой багаж перевезли через Атлантику, — сообщила она, разглядывая сваленные в углу стойла саквояжи.

— У меня нет проблем с деньгами, — он окинул её снисходительным взглядом, словно только сейчас замечая стоптанные сапоги, грубые штаны, мятую рубашку, порядком засалившуюся шляпу и потертые кобуры с пистолетами.