Ядовитая лягушка на каменном троне

Пролог. Двое

Глава 1. Открыть сердце и разум

Глава 2 . Покинуть город

Глава 3. Дом чудовищ

Глава 4. Спасены?

Глава 5. Дом лауханов

Глава 6. Возвращение в мир людей

Глава 7. Гнездо грозовых ягуаров

Глава 8. Возвращение в Белый город

Эпилог: Ядовитая лягушка на каменном троне

Пролог. Двое

Где-то вдалеке слышались яростные раскаты грома и леденящее душу завывание ветра, но все это было не здесь, не сейчас, а где-то в другом мире. Шершавый жертвенный камень болезненно холодил обнаженную спину, маленькие песчинки безжалостно вонзались в нежную кожу, словно тысячи острейших игл. Этого не должно было случиться! Не должно! Она только что подарила жизнь, еще не пришла в себя после долгих и изнуряющих родов, а её уже бросили на жертвенный камень, призывая великого Илки, дабы он вонзил свой каменный нож в ее сердце! Те, кто еще недавно заботился о ней, теперь намеревались оборвать жизнь, и не только её, но и двух новорожденных младенцев еще не коснувшихся материнской груди, не вкусивших вкус сладкого молока. Близнецы! У нее родились близнецы! Пощады не будет ни ей, ни малышам, ведь всем известно, что один из детей зачат демоном и несет разрушение в мир. Жертвенный камень ждал всех троих! Их кровь окрасит серый камень в алый цвет, а в мир вернется гармония. Таков закон и ей он известен, она готова была бы подчиниться, но что-то глубоко внутри вынуждало сопротивляться и безумно верещать, взывая к лаухану и лауналю, моля их о помощи и заступничестве. Больше просить некого.

— Нет!!! Прошу не надо!!! — истошно вопила Ратиа, отчаянно пытаясь вырваться из цепкой хватки мужа, впечатавшего ее в алтарь. Горячие слезы нескончаемым потоком текли по щекам, а голос давно сорвался на сиплый хрип. Она не может сдаться, когда ее дети кричат, взывая к матери. — Нет!!! — сил дергаться и вырываться не осталось, женщина даже не понимала, как до сих пор может хоть как-то двигаться — Кадачи!!! Прошу!!! — плач двух новорожденных младенцев оглушал, проникал глубоко в сознание и рвал душу в клочья, сливался со свистом ветра, ворвавшимся в храм сквозь маленькие узкие оконца прямо под высоким потолком. — Нет!!! — Ратия не желала верить в то, что один из ее малышей порождение демона. Она точно знала, что никто, кроме мужа к ней не прикасался. Так как демон мог зачать ее дитя? Это все неправда! Но разве жрецы станут разбираться!

— Не слушай ее!!! Не позволяй затуманить разум этими мольбами! — жестко бросила уже начавшая седеть женщина. Она без тени сомнений положила своего внука на жертвенный камень, в её душе не было ни капли жалости к младенцу. — Даже ее благодетельница Аникаши не станет помогать этой твари! Кто знает, скольких мужчин и демонов она ублажала, пока ты был на охоте! Чего еще ждать от дочери шлюхи?! Тебе стоило оставить ее в храме Аникаши, а не приводить в дом благородной семьи!

— Кадачи!!! Нет!!! — женщина дернулась последний раз, силы окончательно оставили ее, а перед глазами распахнула объятия непроглядная холодная темнота. Ратиа уже ничего не чувствовала и не понимала, не верила в спасение. Она ни в чем не виновата, но все равно закончит дни на жертвенном камне вместе с детьми. — Прошу... Убей меня, но спаси их...

Она сутки рожала в муках, испытывая невероятную боль, потеряла много крови, в таком состоянии невозможно бороться и защищать детей. Любимый муж готов был вонзить в ее сердце каменный нож, а после и детей ждет та же участь. Она бессильна что-то изменить. Дети... Если бы не они, Ратиа с улыбкой бы встретила судьбу, безропотно позволила вырезать трепещущее сердце из груди во имя воли богов. Но дети...

— Она осквернена! Не позволяй демону обмануть себя! Кричит не твоя жена, а демон! Ритуал должен быть завершен, во имя нашего заступника Илки, — жрец сохранял спокойствие и невозмутимость. Во славу богов, ради спасения мира он принес немало жертв, и принесет еще больше. Его не трогали ни крики младенцев, ни мольбы несчастной матери, ни остервенелый взгляд отца, в один миг теряющего семью и все, что любил. Таков закон и он должен быть исполнен, дабы не допустить пришествия великого зла в мир. — Пора! Пронзить сердца нужно в один миг!

Ратиа уже не кричала, просто не могла: голос давно сорвался на хриплый сип, а в горле саднило даже от дыхания. Глаза женщины потеряли блеск, она уже была не в состоянии воспринимать происходящее, все образы перед глазами были размыты, а любые слова казались трескучим шумом, от которого кровоточили уши. За что? Почему? После свадьбы никто, кроме мужа не касался ее, она не изменяла ему, ведь любила всей душой. Так как демон мог зачать ребенка? Как?! Эти вопросы некому задать, а потому и ответа она не услышит. Очередной раскат грома вторил болезненным, мечущимся мыслям женщины, словно великий громовой змей вдруг решил вступиться за несчастную мать и ее малышей. Надежда в душе угасла так же быстро, как и появилась, богам нужны жертвы, а не справедливость.

— Сейчас!!! — визгливо заверещала женщина, заметив в глазах младенца пугающий блеск. Казалось, что кто-то пытается вырваться наружу и зло уже не остановить. Она никогда не одобряла брак, говорила сыну, что его выбор не приведет к счастью. Да и где это видано, брать в жены служительницу Аникаши, ублажающую каждого, кто заглянет в храм похоти? Нужно торопиться, пока еще можно что-то исправить.

Каменный нож безжалостно устремился к сердцу кричащего младенца, еще миг и он пробьет слабую грудную клетку, заберет жизнь. Мир будет спасен, а тьма не воцарится. Храм содрогнулся от очередного раската грома, что звучал уже совсем близко.

— ААААА!!! — серый клинок вонзился вовсе не в сердце младенца, а в глотку женщины. Кадачи готов был убить жену, очистить свое имя от позора ее измены, но убил вовсе не Ратиу, а собственную мать. Воин не отдавал себе отчета в своих действиях, не понимал, что творит, но остановиться уже не мог. Казалось, что в голове он слышит голос лаухана, направляющего его, руководящим каждым движением. Резко развернувшись, мужчина отбросил жреца от второго ребенка, не позволяя завершить ритуал.

— Безумец! — но слабый булькающий крик захлебнулся в крови, заглох в громыхании бури, вторгнувшейся в холодный храм.

Кадачи в два прыжка добрался до жреца, вновь пустил в дело нож, он вонзал его снова и снова, насыщая безжалостного Илки. Бог получит свои жертвы! Напьется горячей крови сполна! Не было ни мыслей, ни чувств, тело двигалось само по себе, словно для этого ему не нужны ни воля, ни разум. Жрец уже не дышал, его глаза лишились жизненного пламени, но Кадачи не мог остановиться, словно весь смысл его существования в том, чтобы вонзать нож в мертвое тело...

* * *

Сознание медленно и болезненно возвращалось к воину. Он все еще не мог контролировать собственное тело, но вот мыслить уже был в состоянии. Ему не впервой убивать, но Кадачи никогда раньше не поднимал руку на жрецов и уж тем более не желал лишить жизни собственную мать. Он совершил тяжкий грех, но что намного хуже не уничтожил демона, поселившегося в теле одного из малышей. Подняв затуманенный зарождающимся безумием взгляд мужчина уставился на жену. Ратия, словно ничего и не произошло, сидела на жертвенном камне и с легкой улыбкой на устах кормила ребенка, в то время, как второй малыш сладко посапывал, лежа у нее на коленях. Эта умиротворяющая картина никак не вязалась с трупами, валяющимися на залитом кровью полу, с тем, как выглядела сама женщина: грязная, в разорванной одежде, со спутанными волосами. Сердце болезненно екнуло, ведь Кадачи любил жену, любил больше жизни, мечтал о том, что она подарит ему много детей, которые станут его гордостью.

— Они твои. Оба. И мальчик, и девочка, — тихо произнесла Ратиа, с нежностью смотря на свою дочь. Ей было все равно, что думают другие, она любила детей и не сомневалась в их происхождении. — С тех пор, как ты сделал меня своей женой, никто другой не прикасался ко мне. Я бы не позволила, ведь больше не принадлежала милосердной Аникаши, а она отпустила меня с радостью и улыбкой.

— Знаю, — прохрипел мужчина, не способный справиться с головокружением и навязчивым звоном в голове, с тихим неразборчивым шепотом. Ратиа не обманывала его, он видел это в ее глазах, полных любви и нежности. Она всегда смотрела на него так, даже когда не было никакой надежды на то, что они смогут быть вместе. — Но все это не имеет значения. Рождение близнецов — великое зло.

— Они твои, — вновь повторила женщина, не желая принимать реальность или думать о том, что их ждет. Здесь и сейчас имело значение лишь то, что ее дети живы и с ней, что она может прижать их к груди. Это ли не высшее счастье? Ратиа ощущала, что некая сила отныне будет оберегать их, не позволит людям причинить вред малышам.

— В город возвращаться нельзя, оставаться здесь тоже, — Кидачи с трудом поднялся на ноги, пошатываясь, направился к жене. Его долг защитить ее и детей, любой ценой, лишь это имеет значение. Стоило этой мысли появиться в голове, как к воину окончательно вернулась возможность управлять телом, а невидимые путы спали, дарую свободу. — Скоро другие жрецы придут, чтобы проверить, как прошел ритуал. Если не уберемся до этого момента и нам, и детям конец. Нужно уходить, и сделать это быстро! — мужчина с величайшей осторожностью поднял на руки сына. Так непривычно. Казалось, стоит сделать всего одно неверное движение, и он сломает малыша. Сильный и смелый воин ощутил холодное касание страха к своей душе, а после ему на смену пришел благоговейный трепет. Он чуть не задохнулся от нахлынувших на него эмоций и чувств. — Мы не сможем забрать обоих. Лишь одного...

— Но... — Ратия прижала дочь к груди, словно боясь, что муж отберет ее. Она задыхалась, дрожала всем телом, но все равно была готова сразиться за своих детей.

— Ты и сама понимаешь, что так нужно, — Кадачи все решил и не собирался отступать от своего плана. Нужные мысли сами пришли в голову, словно мудрый лаухан вновь подсказал ему выход, направил в нужном направлении. — Если бы хотим спасти их, одного придется оставить. У нас просто нет выбора. Они будут жить, но один вдали от нас, там, где никогда не встретит другого, там, где никому не придет в голову заподозрить, что есть второй близнец. У нас нет иного пути... Прости, Ратиа, но всегда приходится чем-то жертвовать.

— Но... — глаза матери наполнились слезами, а душа холодной печалью. Подарив спасение, судьба потребовала великую плату. — Младенец не выживет в одиночестве, а люди из города не станут о нем заботиться, когда найдут. Они скорее уж завершат ритуал, назначив его демоном...

— После того, как будет определен Лауналь, мы доверим судьбу одного из детей ему, а сами навсегда покинем эти земли. Отправимся в страну цапель, где никому не известны наши имена и лица. Лаухан и Лауналь — две части единого целого, вместе они позаботятся о том, кого мы оставим на их попечение. Иного пути нет, ведь в любом уголке мира, близнецы — предвестники погибели. Их убьют, а потому нам придется поступить именно так Ратиа.

Кадачи не сомневался в своем решении и словах, ведь эти мысли прочно засели в его голове. И пусть сознание все еще было затуманено, а в голове по-прежнему шумело, мужчина старательно игнорировал тревожные знаки. Боги спасли его семью, направили руку в нужном направлении, не позволив убить жену и детей. Раз так значит, во всем происходящем есть смысл.

Буря прекратилась внезапно, словно боги решили смилостивиться над людьми, передумали уничтожать мир. В одно мгновение яростный порывистый ветер затих, а дождь перестал колотить по земле. В воцарившейся тишине нежно щебетали ночные пташки и стрекотали насекомые, и даже звезды звенели вышине, словно множество золотых колокольчиков. Мелодия природы умиротворяла, даруя столь желанное спокойствие. Еще несколько минут назад легко было поверить, что в мире появился демон, предвестник гибели, а сейчас все казалось дурным сном. Вот только все было реальностью, и два мирно спящих в плетеных корзинах младенца были тому доказательством. Ратиа не сводил с детей полного нежности взгляда. Разве может кто-то из ее малышей быть демоном, нести гибель в мир? Глупости! Сердце матери отказывалось верить древним легендам.

— Как только рассветет, отправимся в путь, — тихо произнес Кадачи, разводя небольшой костерок. Опасно привлекать к себе внимание, но ночью в джунглях холодно, особенно после дождя. К тому же огонь отгонит хищников и злых духов.

— Куда? — женщина перевела взгляд на мужа. За эту ночь он изменился: постарел лет на пять, даже седые волосы появились на голове, но сильнее всего события этой ночи повлияли на взгляд воина. Он стал тревожным, потухшим, растерянным. Все это причиняло боль Ратии, любящей мужа не меньше чем своих детей.

— Туда, где никто нас не знает, в Страну цапель.

— Далеко... — несмотря на то, что мысли были как в тумане, Ратиа осознавала, что теперь все для них изменится. Придется покинуть родные земли и все начать сначала в новом месте. Женщина хотела верить в то, что для их семьи это шанс на лучшую жизнь, возможность, которой многие лишены. О том, что одного ребенка придется при этом оставить, молодая мать старалась не думать.

— Иного пути нет, — сухо ответил Кадачи, заворожено касаясь рукой пламени. Оно не обожгло, отпрянуло от него, словно боясь леденящего холода, исходящего от мужчины. — После того, что я сделал, нас будут искать. Охотники пойдут по нашему следу, а жрецы сделают все, чтобы завершить начатое. Той крови, что сегодня испил Илки недостаточно, чтобы утолить его жажду, да и в городе известно о появлении близнецов. Чем дальше от красного города, тем лучше.

— Ты прав, — Ратиа протянула руку к мужу, нежно касаясь его щеки. Отныне прошлое станет их мучителем, будет преследовать по пятам, но пока они вместе, любые невзгоды нипочем. Главное — уберечь детей. — Я выбрала им имена.

— И какие же? — слова жены отвлекли мужчину от тягостных раздумий, да и ухватить пламя он больше не пытался. Раз уж пути назад нет, то не стоит и оглядываться.

— Шиу и Теот, — улыбнулась Ратиа, чувствуя, как на душе разливается приятное тепло. Дети были тем самым светом, которого ей так не хватало все это время.

— Хорошие имена.

Чуть отодвинувшись, мужчина взял в руки кожаный мешок с песком. Он специально набрал его, когда искал сухой хворост для костра. Они беглецы, но это не значит, что стоит пренебрегать ритуалами. У каждого человека должен быть лауналь, и его дети не исключение, они тоже должны обрести своих защитников, тех, кто никогда не оставит, будет направлять и оберегать, тех, кто разделит их судьбу до самой смерти. Кадачи осторожно рассыпал песок около двух корзин. Когда взойдет солнце, а небо окрасится в багряные тона, станет ясно, какие лаунали достались малышам, это определит их судьбы. Им с Ратией предстоит сделать непростой выбор, но иначе поступить нельзя.

— Думаешь, они придут? — женщина плотнее закуталась в шерстяную цветастую накидку и придвинулась ближе к костру.

— Они всегда приходят, нам остается лишь ждать. А тебе лучше поспать, набраться сил. Идти завтра придется много и быстро, да и детей кормить надо. Отдыхай, — Кадачи поднялся на ноги; ему сегодня точно не уснуть. — Я попытаюсь пробраться в город, забрать все, что может пригодиться в пути.