↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Куковякин Сергей Анатольевич
Проституция в Вятке
(очерки врачебно-полицейского надзора)
Введение
Проституция в Российской Империи как явление социальной реальности существовала, но как в советский период, так и в конце двадцатого — начале нынешнего века по различным причинам практически не анализировалась с позиций историков медицины и полицейского надзора.
А вместе с тем, всесторонняя картина истории российской медицины и здравоохранения не может быть воссоздана без изучения такого ее элемента как врачебно-полицейский надзор за проституцией.
Данное исследование не претендует на всесторонний охват вышеназванного вопроса, а лишь раскрывает несколько страниц врачебно-полицейского надзора на примере Вятской губернии начала прошлого века.
Исследование проведено на основании анализа архивных материалов, к которым почти столетие не прикасалась рука ни одного ученого вследствие их ограниченной доступности.
Глава 1. Проституция в общественной жизни Вятки начала прошлого века.
Прежде всего, необходимо сказать, что проституция как явление в общественной жизни Вятки существовала как до рассматриваемого в данной работе периода, так и после.
Небольшая численность населения — в 1912 году она составляла 58,3 тысячи человек, патриархальность уклада жизни, относительная оторванность от важнейших экономических центров России и ряд других причин привели к тому, что проституция в Вятке не была проблемой первостепенной важности. Однако, вопросы с ней связанные, выносились не только на заседания городской думы и губернского земства, а рассматривались даже в правительствующем Сенате России.
Численность официально зарегистрированных проституток в Вятке была не велика, относительно немногочисленны были дома терпимости и поднадзорные притоны разврата, однако, проблем обывателям они создавали предостаточно.
Газета "Вятская жизнь" за 27 апреля 1906 года сообщала, что 25 апреля того же года на заседании городской думы был заслушан доклад по ходатайству жителей Больше-Хлыновской улицы об удалении из южной части города домов терпимости.
В своем прошении жители данной улицы "жаловались на соседство такого зла, которое заставляет их даже уезжать из своих домов в другую часть города". Жители Хлыновки просили удалить эти "рассадники народного здравия" или перенести их за черту городского поселения.
Особенно "неспокойно" стало в районе домов терпимости в годы Первой мировой войны. "Вятская речь" 29 октября 1915 года сообщает, что "24 октября около 8 часов вечера около увеселительных домов на Больше-Хлыновской улице двое крестьян Вятского уезда Ржано-Поломской волости — Петр Владимиров и Илья Федоров Пантюхины были избиты и ограблены. Они "хотели было провести вечер в увеселительном доме, но увидев в нем много посетителей, сейчас же пошли назад... вслед за ними из дома кинулись человек 10-12 из числа бывших здесь посетителей и в сенях набросились на них. У Петра Пантюхина грабители отняли 37 рублей, у Ильи — 9 рублей".
Далее газета сообщала, что около увеселительных домов грабежи происходят ежедневно в течение месяца. Большинство ограбленных никуда не жаловались. В самих домах терпимости грабители "... нередко действуют обманом... перед намеченной жертвой прикинутся "казанской сиротой... гость расходится, угостит их и без всякой предосторожности развертывает перед ними кошелек... грабители ловят таких людей на улице и отнимают у них деньги... со многих еще снимают одежду, отнимают ценные вещи... награбленные деньги прогуливаются в этих же увеселительных домах. Иногда при этом говорят: Еште, девки, пейте! Нам не дорого досталось и не тяжело!"
На следующий день та же газета писала, что 24 октября в 10 часов вечера был избит и ограблен в районе Хлыновки крестьянин Слободского уезда Шепелевской волости Федор Харитонов Радыгин. Он был в доме терпимости, где и встретился с избившими его впоследствии людьми. Около дома терпимости в это время находился постовой городовой, но он ничего не мог сделать, т.к. грабили и били Радыгина 15 человек, а "около дома терпимости стояла еще другая партия, человек в 30, которая и пригрозила городовому, чтобы он не смел за него заступаться".
Несколько позднее, 4 ноября того же года, "Вятская речь" сообщила, что "полиция приняла решительные меры — наряды полиции ходят по всем опасным местам. Заходят в дома терпимости и удаляют из них всех посетителей, которые не имеют при себе никаких документов...".
Рассматривая вопрос проституции в Вятской губернии, было бы уместно упомянуть и о распространенности венерических заболеваний в крае, т.к. эти два явления связаны между собой.
Анализ официальной отчетности рассматриваемого периода показал, что частота встречаемости сифилиса у жителей губернии в целом, и у проституток в частности, отличалась в 90-100 раз. Болея сифилисом и другими венерическим заболеваниями, проститутки зачастую являлись источником их распространения. Необходимо также сказать, что в течение года до 50% проституток заражались венерическими заболеваниями.
Особенно часто после общения с проститутками заражались венерическими заболеваниями солдаты. Последнее привело к тому, что 22 января 1911 года начальник 49-й пехотной дивизии генерал-лейтенант Пряслов вынужден был обратиться к вятскому губернатору со следующим посланием: "... для уменьшения заболеваемости венерическими болезнями нижних чинов войск вверенной мне дивизии, расположенных в пунктах вверенной Вашему превосходительству губернии, прошу сделать со своей стороны распоряжение о принятии более энергичных мер со стороны полиции к преследованию как больных женщин, занимающихся проституцией, так и тех лиц, которые содержат проституток в тайных квартирах". (ГАКО. ф. 583. оп. 480. д. 624а. л. 144)
На основании вышеизложенного вятский губернатор 8 февраля 1911 года циркуляром за N 547 предписал "уездным исправникам принять все меры со стороны полиции к обнаружению и преследованию как проституток, занимающихся проституцией тайно, так и содержательниц тайных притонов разврата, а равно и к непременному периодическому освидетельствованию всех проституток, подчиненных врачебно-полицейскому надзору...". (ГАКО. ф. 583. оп. 480. д. 624а. л. 145)
Основания к появлению вышеназванных документов были очень весомые. Так, буквально в течении недели офицерами 193 пехотного Свияжского полка, расквартированного в Вятке, были поданы рапорты следующего содержания.
28 марта 1911 года поручик Семкин сообщал командиру полка о том, что рядовой 9 роты Михаил Утев заразился венерической болезнью от девицы Татьяны Ивановны Гончаровой, проживающей в доме наследников Шустова на Никитинской улице. Впоследствии выяснилось, что зовут ее не Татьяна, а Надежда. Жила она под видом прислуги в указанном доме у Ивана Евдокимова Змиева и его жены Ольги Гавриловны. Последняя дама содержала тайный притон разврата. Вместе с Гончаровой, тайной проституцией в нем занималась также крестьянка Вятской губернии Анна Иванова Мошанина. (ГАКО. ф. 583. оп. 480. д. 624а. л. 156)
Кроме того, в своем донесении поручик Семкин "считал необходимым присовокупить, что при выяснении изложенным обстоятельств выяснилось так же, что некоторые из нижних чинов отдают свое белье в стирку жене... Змиева, в квартире которой проживают упомянутые выше девицы...". На основании последнего командир Свияжского полка "сделал распоряжение о воспрещении стирки белья нижних чинов на стороне у прачек, чтобы нижние чины не имели повода отлучаться из казарм...". (ГАКО. ф. 583. оп. 480. д. 624а. л. 157, 190)
30 марта того же года подпоручик Вишневский докладывал командиру полка о том, что рядовой 4 роты Семен Бызов заразился твердым шанкром от девицы Матроны Антоновны Демаковой, проживающей в доме Логова на Владимирской улице, "что у винного склада N 1". Вместе с тем, он сообщал, что "ефрейтор 5 роты Иван Вилесов заразился триппером 1 января сего года на Хлыновке в доме Воробьевой, ... личность же женщины, заразившей означенного нижнего чина до выписки Вилесова из лазарета выяснить невозможно, ибо в домах Воробьевой проживает проституток около 40 и с признаками, высказанными ефрейтором Вилесовым , женщины не нашлось...". (ГАКО. ф. 583. оп. 480. д. 624а. л. 158)
31 марта того же года старший врач 193 пехотного Свияжского полка Грацианов рапортовал командиру полка о том, "что поступили в лазарет следующие венерические больные: Ефрейтор 3 роты Петр Смыслов прибыл 28 марта с мягким шанкром, заразился от проститутки Парасковьи, которая проживает на Владимирской улице, ниже винного склада рядом с новым 2-х этажным зданием. Старший унтер офицер 8 роты Трофим Кулиш прибыл 28 марта с мягким шанкром, заразился от проститутки Наталии, проживающей в доме терпимости у Воробьева N 1 от линии железной дороги. Младший унтер-офицер 2 роты Андрей Турбин прибыл 27 марта с мягким шанкром и триппером, заразился от проститутки, проживающей на Спенчинской улице между Раздерихинской и Пятницкой во дворе на вольном воздухе, рядом с квартирой подполковника Шейдеванта. Где живет проститутка, больной не знает. Рядовой 12 роты Никон Власов прибыл 30 марта с мягким шанкром, заразился от проститутки в городской бане. Имени и фамилии проститутки больной не знает, так как встретил ее в первый раз. Рядовой 6 роты Андреас Акаянц прибыл 30 марта с сифилисом, заразился от проститутки Дуни, проживающей в пивной на Спенчинской улице между Острожской и Морозовской..."". ( ГАКО. ф. 583. оп. 480. д. 624а. л. 159, 160)
Несколько позже, 5 апреля того же года Грацианов доносил, что 4 апреля " прибыл в лазарет ефрейтор 9 роты Егор Чащин с уретритом, заразился от проститутки Веры, живущей на Владимирской улице между Морозовской и Богословской в постоялом дворе...". (ГАКО. ф. 583. оп. 480. д. 624а. л.160)
Глава 2. Положение об организации надзора за городской проституцией в Российской Империи и его реализация на практике в Вятке.
8 октября 1903 года Министерством Внутренних Дел Российской Империи было утверждено и вступило в силу "Положение об организации надзора за городской проституцией в Империи".
Согласно данному "Положению", надзор за проституцией в городах России сосредотачивался в одном учреждении — врачебно-полицейском комитете, находившемся в ведении местной полиции, или же санитарные и полицейские меры по надзору за проституцией распределялись между двумя учреждениями — одно из которых находилось в ведении полиции, а другое в ведении общественного установления (местных органов самоуправления — авт.).
На усмотрение местного губернатора или градоначальника могла быть создана организация по надзору за проституцией как по первому, так и по второму варианту. "Положение" учитывало местные условия и целесообразность данного дела для каждого отдельно взятого города.
Проекты организации надзора за проституцией в городах, не соответствующие данному положению, утверждались губернаторами или градоначальниками после предварительного согласования с местными общественными установлениями. Кроме того, проекты, отличные от "Положения", должны были быть представлены в Министерство Внутренних Дел Российской Империи на рассмотрение и утверждение.
При организации надзора, как тогда было принято говорить и писать, по типу А, т.е. сосредотачивая его в одном учреждении — врачебно-полицейском комитете, последний должен был находиться в губернском городе под председательством вице-губернатора или градоначальника. Членами данного комитета должны были состоять: инспектор местного врачебного отделения, старший врач полиции или городовой врач, врачи уездный и военный, врач, заведующий больницей или отделением для лечения больных сифилисом, депутат от военного или морского ведомства, а также член-распорядитель.
В уездных городах в состав врачебно-полицейского комитета должны были входить: как председатель — начальник местной полиции, как члены — врачи уездный, городовой и военный, депутат от военного или морского ведомства и член-распорядитель. Последний выполнял в данном комитете функции делопроизводителя.
В "Положении" отмечалось, что если под надзором комитета имеется большое число проституток, то для освидетельствования таковых при комитете должны были состоять на службе особые врачи, которым при осмотрах должны были помогать специально назначенные повивальные бабки или фельдшерицы.
Отдельно были оговорены в "Положении" функции члена-распорядителя. Он должен был приводить в исполнение постановления комитета. Порядок действий члена-распорядителя определялся особой инструкцией, разрабатываемой комитетом. На должность члена-распорядителя мог быть назначен один из штатных чиновников местной полиции.
Исполнение постановлений комитета возлагалось на чиновников наружной полиции, или же для этих целей при комитете должно было состоять необходимое число специальных смотрителей.
Сфера деятельности комитета распространялась на весь город и ближайшие загородные места. В последнем случае комитету должна была содействовать местная уездная полиция.
Согласно "Положению" в обязанности врачебно-полицейского комитета входило: а) розыск и привлечение к ответственности тайных проституток, содержателей тайных притонов разврата, сутенеров и лиц, способствующих тайному разврату, б) подчинение проституток врачебно-полицейскому надзору и освобождение от него, с отдачей в подлежащих случаях проституток на поруки, в) попечение о беременных, больных, несовершеннолетних проститутках и возвращающихся к честному образу жизни, а также содействие общественным организациям, стремящимся к уменьшению проституции, г) выдача разрешений на открытие домов терпимости и поднадзорных притонов, надзор за данными заведениями и их закрытие, д) организация врачебных осмотров и амбулаторного лечения на смотровых пунктах проституток, страдающих венерическими заболеваниями, направление в лечебные заведения проституток, подлежащих больничному лечению, е) наблюдение за исполнением установленных для проституток, содержательниц домов терпимости и поднадзорных притонов правил и привлечение виновных в нарушении таковых к предусмотренной законом ответственности.
В своей деятельности по надзору за проституцией врачебно-полицейские комитеты, согласно положению, должны были руководствоваться следующим. Женщины, занимающиеся тайным развратом, должны были подлежать секретному надзору через смотрителей или чинов общей полиции после постановления о том комитета.
Необходимо отметить, что данный надзор мог осуществляться лишь при добровольном согласии женщины. В случае отказа, проститутка привлекалась к судебной ответственности согласно ст. 44 действующего в то время в России Устава о наказаниях.
Женщины, не достигшие 18 лет, не могли быть допущены к промыслу развратом (проституции) и отдавались на попечение родственников, попечителей, благотворительных учреждений или установлений, на которые возложено попечение о неимущих.
Данный пункт "Положения" вятским врачебно-полицейским комитетом, как правило, выполнялся. Так, 25 июля 1911 года на очередном заседании вышеуказанного комитета слушали вопрос "... о согласии подчиниться врачебно-полицейскому надзору... женщин, проживающих в Вятке и занимающихся проституцией... — Феклы Григорьевой Кусковой, 16 лет, Анисьи Парамоновой Матошковой, 22 лет, Соломониды Сергеевой Зыковой, 25 лет, Анны Спиридоновой Парфеновой, 23 лет, Анны Евдокимовой Бояринцевой, 19 лет, Татьяны Кирилловой Петуховой, 30 лет, Елизаветы Даниловой Нагибиной, 18 лет, Матроны Корниловой Симаковой, 24 лет, Парасковьи Тимофеевой Овчинниковой, 20 лет, Дарьи Семеновой Шулятиковой, 28 лет, Татьяны Ивановой Гончаровой, Аграфены Васильевой Черных, Натальи Семеновой Жеребцовой, 18 лет, Евдокии Михайловой Назаровой, 23 лет, Ольги Федоровой Лаптевой, Маремьяны Михайловой Куцборской, Анастасии Григорьевой Услановой и Анны Зотовой Пироговой. После рассмотрения представленных полицией сведений, комитет постановил: "... вышеупомянутых проституток, за исключением Кусковой, Гончаровой и Черных, зачислить в разряд проституток-одиночек, подчинить их врачебно-полицейскому надзору комитета, 2) Кускову, не достигшую 18 лет от роду, не допускать к занятию проституцией, отобрать от нея в этом подписку и предложить Вятскому Городскому Полицейскому Управлению войти в сношение через подлежащую полицию с родственниками ея о принятии ея на попечение, 3) регистрацию Гончаровой и Черных приостановить до собрания сведений о летах их, 4) список зарегистрированных проституток сообщить подлежащим приставам...". (ГАКО. ф. 721. оп. 1. д. 995. л. 438)
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |