Лось-прода 20/01

До благородства Квадрата, добровольно переехавшего в казарму, чтобы быть поближе к своим бойцам, я еще не дорос — вечером пошел устраиваться в общагу. До выделенного жилища добрался уже значительно позже восьми — пока со всеми поговоришь! Дважды звезданутому дали даже не комнату в боксе, а целую малосемейку на четвертом этаже нашего общежития, о как ценят! Смех смехом, а жилищный вопрос, который здорово портил жизнь "там", здесь стоял не менее остро, поэтому новые апартаменты следовало воспринимать как поощрение. Предлагали даже целую квартиру поначалу, но, во-первых, далеко от КБ и полигонов, а, во-вторых, в общаге прибиралась уборщица, а там бы самому полы драить пришлось. Жены у меня нет, место подруги вакантно, а Вику сюда не пустили — секретность, бля! Оно, наверное, правильно, но Викуся — немецкая шпионка?.. Тоже мне, Мата Хари бирского разлива!

Кстати, о пиве! Заглянув в холодильник, понял, что есть проблема — пива нет! И пожрать в нем тоже нет! Там даже пресловутой повешенной мыши не наблюдалось. Все-таки Викуся успела меня разбаловать — после приобретения венчика, лопаточек и кучи таких же непонятных блестючих штучек вдруг выяснилось, что готовит моя сестренка весьма и весьма. Особенно мне ее правильные котлеты нравились — большие, пышные, шкворчащие, м-ням!

При воспоминаниях о котлетах рот заполнился слюной, но тащиться до ближайшего круглосуточного магазина? Вес сапог к концу дня перешел от отметки "нормально" в состояние "кто повесил мне гири на ноги?", и при одной мысли снова влезать в эти пыточные приспособления ныть начинало все ниже колен. Достать кроссовки? Но тогда целиком переодеваться надо — к форме здесь относились серьезно: кроссы с погонами — не поймут-с! Смех-смехом, а за нарушение формы одежды любой патруль вправе был отвести в комендатуру для разбирательства, невзирая на звание и заслуги. К тому же тащиться за четыре квартала было откровенно в лом. Спуститься, что ли, на этаж ниже к Зайкам? Уж пельмени-то у них всегда в морозилке водились! А к моему приезду они расстараться и на что-то большее могли.

Примерно полчаса, пока разбирал сумки, от заманчивой идеи я отбивался видом целого поля грабель — детских и взрослых, — разбросанных на этом пути. Одно дело по-дружески пожамкаться при встрече... ну, как по-дружески?.. вот стопудово — у Заек не дружба на уме была! Короче, обнимашки — одно, а если я зайду сейчас к ним, то явно до утра не выйду (и предательская часть ниже пояса с этим обстоятельством радостно соглашалась!), а там все по наезженной колее и к тем же воротам. Ну, нах эти камбэки!

Но жрать хотелось все сильнее, а идти куда-то все ленивее. Итицкая сила, ну почему тут нет хотя бы пиццы с доставкой?!

Мозг проиграл желудку с разгромным счетом. Клятвенно обещая себе, что "только спросить", "одним глазочком", а потом откуда-то выплыло "на полшишечки", потащился к лестнице.

— Ничего не меняется, Михаил? — раздался знакомый голос из распахнутых наискось дверей, — Прошлись по всем, со всеми поздоровались, и только представиться куратору не сочли необходимым?..

— Людмила Васильевна! Мое почтение! — припал к ручке, держащей увесистый аппетитно пахнущий выпечкой сверток, — Вам помочь?

— Съесть это? Пожалуй! Проходите! — Маздеева посторонилась, пропуская меня в квартирку — зеркальную копию моей.

Теперь, когда знал, что она доверенный человек Забелиной, взглянул на женщину по новому и восхитился: это какой же умной надо быть, чтобы вот так притворяться дурой? Даже меня — эмпата — обвела вокруг пальца, я в ней ничего, кроме "любительницы сладенького" не видел.

Впрочем, дура ли, умная ли, а "сладенькое" Люда не разлюбила, в чем я имел счастье убедиться почти сразу после ужина.

— Иди-ка ты к себе! — толкнула она меня гораздо-гораздо позже, когда я уже начал задремывать, уткнувшись в теплую шею, — Не нужно, чтобы тебя утром выходящим от меня видели.

— Угу, — пришлось сделать над собой усилие и мужественно оторвать организм от расправленной кровати.

— По-прежнему хорош!

Несмотря на одолевающую сонливость, я даже умудрился приосаниться — хотя сколько в том моей заслуги? Быть плохим любовником, будучи эмпатом — это еще надо постараться.

— Жаль, повторить не скоро удастся.

— Почему? — немедленно отозвался я вопросом, — Этаж полупустой, да и в кабинете мы, помнится, неплохо отрывались?..

— Завтра мне обузу на шею вешают — подопечный прибудет. Некто лейтенант Начерных. Первый раз слышу фамилию — значит чей-то протеже, который будет путаться под ногами, тянуть одеяло на себя и отчитываться куда-то налево. Как будто мало мне всего остального! Но говорят, тоже молоденький и хорошенький! — бесстыдно поддразнила меня женщина.

— Начерных?.. хм... Когда-то ты меня очень выручила своим предупреждением, позволь сделать ответную любезность, — произнес, просунув руки в рукава и задумавшись — стоит ли ради двух шагов по коридору полностью застегивать манжеты? Дизайнеров офицерских кителей периодически хотелось зверски расчленить — по четыре пуговицы на каждом запястье — ну кто так делает, а?! Это я еще про пидорские в облипку штаны молчу! "И так сойдет!" — решил в конце концов, прихватив на крайние, но пуговицы на груди все-таки застегнул все.

— Ты что-то о нем знаешь? Знаешь, кто за ним стоит? — женщина на простынях подобралась, мигом стряхнув с себя расслабленность последних минут. Хищница в засаде, даром, что голая. Наверное, мне действительно нравится такой тип, потому что сейчас я ею залюбовался.

— Если хочешь еще по две птички на погоны — учи его на совесть, так, как никого никогда не учила. И не вздумай подкатывать к нему — пролетишь мимо повышения.

— Кто он?! — требовательно спросила майор.

— Прямо сказать не могу, извини, подписка. Но могу намекнуть — я с ним знаком и зову его "Младшим". Ты женщина умная — тебе должно хватить.

Сосредоточенность сменилась вспышкой озарения.

— Почему?! — встала она с ложа и обняла, — Почему ты мне не встретился в двадцать? Или хотя бы в двадцать пять?! Я бы тебя отбила у всех! Жаль, что ты меня тогда не видел!

— Увы! — поцеловал я ее, — Но у меня хорошее воображение, я могу представить. К тому же ты и сейчас хороша!

— Льстец! — она взлохматила мне и без того спутанные волосы, — Прости, но раз ты так говоришь, то встреч не по работе тем более больше не будет.

— Знаешь, а мне даже жаль!

Конструкторское бюро имени Воронина уже давно переродилось непонятно во что — от чистого проектирования мало что осталось. Небольшая поначалу мастерская превратилась в полноценный опытный цех. Интеллектуальный штаб бывшей политеховской лаборатории разросся за счет переведенных специалистов из бюро Кобуцкого и в итоге разделился на несколько направлений — кто-то занимался чисто движками и батареями, а кто-то — остальной начинкой экза. Броней и вооружением шеф заниматься не хотел, но теперь тоже пришлось.

Ван-Димыча нашел за верстаком, где он вместе с несколькими рабочими курочил "Модест".

— Решили тоже приложить руку?

— Если не мы — то кто? — ответил мне начальник моими же вчерашними словами, — Вот, смотрим, что можно выкинуть безболезненно. В чертежах оно одно, а руками пощупать тоже не мешает.

— Не напортачите?

— Миша! — выпрямился шеф, вытирая ветошью ладони от жирной вонючей смазки, — Как ты думаешь, что сложнее? Стрелялка, с одним подвижным механизмом, или целый экзоскелет?

— Молчу-молчу! — поспешил выбросить белый флаг.

— Вообще-то я тебя жду, просто увлекся. Барышни все и без меня прекрасно сделают, — как обычно, все низовые должности были заняты женским полом, — Пошли!

И мы с ним отправились инспектировать склад.

— Восемь штук, последнее поступление, — провел он меня в закрытую часть хранилища, — На броню не смотри, смотри на остальное.

— В чем отличие?

— Почти весь скелет и все ребра жесткости сделаны из стали ГРС.

— То есть без легирующих добавок? — возмутился я, вспомнив таблицу.

— И что? — остановил профессор все мой возмущение простым вопросом, — Во-первых, все покрыто лаком. А во-вторых, ты где-то собираешься задерживаться настолько, что это станет проблемой? А здесь мы проведем обслуживание и, если надо, подновим покрытие. И, кстати, на твоей машине я уже заменил все ребра на такие же — ты вчера почувствовал разницу? А это, между прочим, почти четыре килограмма в минус!

— Ну...

— Не нукай, ты давно со мной работаешь, пора научиться выражать мысли ясно!

— Ясно, буду изъясняться ясно, — и тут же сам хмыкнул от получившегося перла, — Меня смущает, что влага может добраться до движущихся частей. Не будем же мы каждый раз все шарниры перебирать?

— Шарниры мы пока и так, и так после каждого боевого выхода перебираем. Но я говорил только о самом скелете, подвижные части я предлагаю поставить со старых девяток, им даже до первых признаков износа еще далеко.

Мало-помалу, но у нас вырисовывалась обновленная машинка — ублюдок старой и новой версии. На этапе обсуждения движков присоединились Макс с Березиным, и споры пошли по-новой. Я упирался, что надо вернуть полную мощность, проф с Антоном предлагали усилить то, что есть, но не доводить до прежних значений: так мы могли скорейшим образом поставить "под ружье" почти три десятка машин.

— Лось! — оборвал меня Макс на очередном витке ругани, — Забудь свой первый бой! Там ты был один против сначала четырех, а потом против одной не раненой твари. Я проанализировал все, до чего смог дотянуться, — не бывает поединков дольше, чем в полчаса!

— Открыл Америку!!! Я это знаю, и что?! — нашел кого удивить и чем! Собственно, эти данные он от меня и получил, просто еще со ссылками на первоисточники, которые не поленился прошерстить повторно.

— Затем, что не нужен ресурс на два часа!!! Если вы за сорок минут тварей не победите — то не победите вообще! Они за этот период восстановятся до конца.

Где-то улещеванием, где-то ором я выторговал у ученой братии час бесперебойной работы движков. Но в одном они были правы — затянутый поединок шел в плюс тварям, к тому же я по-прежнему был против самой концепции схватки на мечах или саблях — всадников надо было бить издали, а потом только добивать, желательно без рукомашества.

Когда в цеху закипела работа, я отправился к пилотам — дрессировать. Восемь девяток нам пока оставили для тренировок, их мы и использовали. Сначала было трудно — несмотря на наличие методички, бойцам уже успели частично привить неправильный образ мыслей — приходилось ломать через колено и перекраивать. Но, по сравнению с прошлыми разами, у меня уже было достаточное количество помощников, чтобы не заниматься с каждым человеком по-отдельности, достаточно было просто контролировать прогресс. Трех пилотов пришлось забраковать — даже светлой памяти Яшка Перепелицын на их фоне сошел бы за гения. Две девчонки при известии об отчислении только счастливо вздохнули — не все могли спокойно выйти против чудовищ, которыми пугали в этом мире взрослых и детей, зато третья устроила истерику со слезами в три ручья, воплями и угрозами в стиле: "вы знаете кто моя мама?!"

— Да хоть сама императрица! Олеся! Ты просто не подходишь для этой службы! Вот просто не подходишь, и все!

— Я смогу! — хлюпала она носом, — Я постараюсь и смогу!!!

— Олеся, ты уже не смогла! Смирись! Я же тебя не на улицу выбрасываю, наверняка есть куча мест, где ты сможешь нормально себя показать!

— Михаил Анатольевич! Миленький! — девка плюхнулась на колени и потянулась руками к моему ремню, — Я все для вас сделаю!!!

Я давно научился отделять свои эмоции от чужих — жизнь заставила, но совсем отстранится от них не удавалось. В чем-то быть эмпатом было сложнее, чем обычным человеком. К примеру, мне стало в разы сложнее работать с людьми, которые относились ко мне неприязненно — с тем же Иглой у нас раньше никак не налаживался контакт. И наоборот, если человек относился ко мне положительно — приходилось всегда себя проверять: не делаю ли я ему поблажку из-за его симпатии?

Истерика Олеси меня завела: такого накала эмоций я вообще давно не ощущал, и все мое спокойствие при разговоре шло исключительно от опыта — заори я сейчас, легче никому не станет. Но когда у Олеси проскользнула та самая нотка, что всегда бесила меня в Соль — какое-то самодовольство с оттенком "куда он денется?!" — плотину прорвало. Она что, реально считает, что отсосет — и я передумаю?!

— Вон!!! Вон отсюда!!!

Вылетевшая из кабинета дивчина попала прямиком в руки Младшего, проходящего по коридору.

— Чтобы даже духу через пять минут не было!!!

— Лось! — побледневший Сергей, придерживая идиотку с подкошенными ногами, упорно заступал мне движение, перекрывая возможный удар. Их общий страх немного отрезвил меня:

— Серега! Ради бога! Оформите с Маздеевой документы на эту..., и пусть она мне больше на глаза не попадается!

— Да что случилось-то?!

— Людмила Васильевна в курсе, а сейчас убери ее с глаз моих!!!

Инцидент с Олесей уже через полчаса вылетел из головы, но неожиданно получил продолжение.

— Юрьева не видел? — спросил у Иглы, изучающего вместе с группой упрощенный "Модест". Наши рукастые барышни за два дня успели поиздеваться над парочкой изделий, выкинув нахер защитный кожух и еще по мелочи, из-за чего пулемет стал выглядеть недоделанным огрызком. Меня удивляло, что этот простой шаг не пришел никому в голову раньше, даже если профа старательно отстраняли от всего, выходящего за рамки обслуживания и переделки девяток. Еще сильнее удивляло, что техзадание на новый "Модест" до сих пор не было отправлено Дегтярному, но своими мыслями на этот счет я пока поделился только с майором Маздеевой.

Бросив взгляд на комм в элитном исполнении (кстати, а Игла может себе его позволить?), Андрей ответил:

— Наверное, строит своих обедать. Нам тоже пора, — и, не откладывая в долгий ящик, распорядился, — Перерыв! Гуляева, строй всех перед выходом!

— Классные котлы! — указал на новенький девайс лейтенанта. Точно уверен, что год назад у него был другой, попроще.

— Котлы? — Андрюха повертел рукой, силясь понять, что я имею в виду, — Комм, что ли? На премию купил! — объяснил он обновку, успокаивая мою не вовремя зашевелившуюся подозрительность.

— Ладно, приятного аппетита! — попрощался я с бойцами, выскакивая на новые поиски Квадрата.

На площадке перед учебным центром, имеющим общую стену с нашим КБ, стояли только подопечные Заек под присмотром одной Гаи.

— Юрьев где?

— Не выходил еще.

— Пусть сразу после обеда меня найдет! — попросил я, закругляя надоевшую беготню.

Уже поднимаясь к себе, выглянул через бойницу лестничного окна на задний двор — взявший моду курить Квадрат мог стоять среди прочей смолящей братии.

Квадрата не увидел, зато стал свидетелем другого незабываемого зрелища: на захламленном дворе почти скрытая стеной подсобки Тушка смачно пиздила (по другому не скажешь!) злосчастную Олесю, макая ту периодически лицом в тазик с окурками.

— Итицкая сила! Ебать-копать! — со всех ног бросился бежать разнимать двух куриц.