Братья

Олег Верещагин

БРАТЬЯ

Ну а ещё тебе дали право смотреть на солнце, -

гляди, не мигая, сквозь метель и снежную взвесь...

Андрей "Арчет".

Олегу Медведеву.

11 ГОД ПЕРВОЙ ГАЛАКТИЧЕСКОЙ ВОЙНЫ .

ЛУАПП — 2-я планета миКассиопеи-А.

Колония Нэйкели.

Совсем близко, за крайними домами, склонившими свои покатые крыши к тёмной воде, снова длинно и редко разорвалась плотная ткань — и Гэол кен ло Гэол токк Хрима ап митХрима прыгнул в сторону, в канаву, раньше, чем разум осознал звук.

Инстинкт подсказал — работает земной пулемёт.

А вот трое стоявших возле домов туземных солдат-клау не сразу поняли это и теперь глупо бежали по тропинке, не пытаясь даже отстреливаться. Бывший вместе с ними четырёхрукий раб-скаввир замер на месте, высоко подняв обе пары мохнатых рук. Выучил этот жест, трусливая слизь, и был уверен, что земляне его не тронут. Они и не тронули. Не до того.

Ну а клау бежали напрасно. Из-за домов выскочили один за другим несколько хрипящих и грохочущих серо-зелёных монстров — и стремительно настигли бегущих. В рассветном зеленовато-жёлтом небе молниеносно взлетели и опустились изогнутые бледные клинки — и монстры в топоте и храпе проскочили, даже не замедлив страшный бег, мимо повалившихся наземь туземцев. Все трое были зарублены, Гэол это видел и отсюда и невольно восхитился невероятной быстроте и экономной точности ударов — он мог это оценить по достоинству.

Но думать об этом сейчас было некогда.

Земные гусары, десять дней тихо шаставшие по тылам фронта, обнаруженные с воздуха и окружённые вчера среди разбросанных по берегам мелких тёплых озёр рощ, каким-то образом пробрались болотистыми отмелями к посёлку и сейчас пошли на прорыв. Следовало признать — крайне удачно. Уже просто потому, что тут их никто не ждал — и гарнизон посёлка составляли с десяток сторков (почти все — направленные сюда после ранений на отдых и восстановление) и больше сотни клау — собранных практически насильно и вооружённых наспех сделанными прямо тут, на планете, копиями земного, кстати, порохового оружия. Удобных для спокойного, без истощения сил в полётах, контроля за здешней низменной местностью нэйкельских шагателей тут не было ни одного. Хотя Гэол требовал хотя бы пару — и не раз. И теперь нэйкельцы обвинят в прорыве его. Они будут рад свалить вину на сторка. Хотя зажали земных разведчиков в болотах тоже сторки, а не эти лупоглазые трусы, которые десять дней не имели мужества признаться самим себе, что прозевали переход линии фронта земной разведкой. А ведь последнему недоумку с Нижнего Двора известно и понятно, что разведка у землян не ходит просто так, она всегда — предвестник наступления.

Луапп была одной из планет, по которым уже долго проходил наземный фронт. Вот уже третий год. Это редкость в тянущейся войне — не невероятная, но всё-таки редкость. Третий местный год на самом большом из континентов планеты вялая, но время от времени жестоко вспыхивавшая пожаром война уносила новые и новые жизни. Луапп — колония нэйкельцев, которую они толком не смогли бы защитить, если бы сторки не взяли на себя — по соглашению — руководство обороной. Нэйкельцы обещали всю и всяческую возможную помощь — но этой помощи не оказывали...

— Что делать, что будем делать?! — молодой офицер, совсем недавно прибывший, по имени Вутт, плюхнулся рядом — шлем в одной руке, в другой — полётные краги. — Они прорываются! А эти слизняки просто разбегаются!

— Ви-жу... — процедил Гэол, понимая, что сделать уже ничего не получится — не с кем просто-напросто. Но решать было надо, и решение тут же пришло мгновенно и без мыслей, без обдумывания, инстинктивно: — Подними всех Братьев, каких сможешь. Преследуйте землян. Вперёд.

— Понял! — Вутт вскочил, ободрённый конкретностью и спокойствием приказа... но сделать не успел ни шагу. Трое землян проскакали совсем рядом — опять грохот, опять хрип, какие-то ещё странные звуки, издаваемые лошадьми. Один на скаку выстрелил из длинноствольного, явно тяжёлого пистолета — бронзовым копьём ударило длинное узкое пламя, Вутта рядом с Гэолом опрокинуло наземь. Другой бросил сразу две гранаты в сторону-за плечо; Гэол различил очень отчётливо под нижним краем матового забрала светлые, скобкой, усы и сверкающие оскаленные зубы землянина. Выдернув из кобуры бластер, сторк — тем же движением — вскинул оружие, сбрасывая предохранитель на "точку", выстрелил с колена, но промахнулся. Вскрикнул от ярости, выругался в голос — и едва успел уклониться от мелькнувшей над головой сабли. Мимо пролетел — красиво, стоя на угловатых стременах, сабля — на отлёте после удара — ещё один гусар, и на этот раз Гэол не промахнулся. Истошно закричал конь, закидывая большой бронированный зад с подскакивающими сумками, землянин справился со своим раненым животным, но Гэол продолжал стрелять, пока конь в дымящейся тут и там броне не рухнул, сбрасывая покатившуюся прочь — странной куклой — фигуру в маскировочном снаряжении.

С нескольких сторон уже сбегались клау — осмелели... но к пытающемуся подняться гусару галопом подскакал второй. Разбросал грудью своего зверя оказавшихся на пути туземцев. Потом почти что втащил — одной рукой, второй он быстро и часто рубил саблей кружащихся рядом клау — оглушённого падением товарища на седло перед собой. Но — нет. Уже не вырвется. Ободрённые своим числом (и видя, что сторк рядом — и боясь его больше, чем землян), невысокие, но крепкие и цепкие туземцы наваливались кучей, стараясь взять человека живым. Казалось, земной гусар тонет в какой-то странной жутковатой массе, живой, но бессмысленной.

Всё. Кто-то несколько раз в упор выстрелил в коня... повалили. Куча стала ниже, но продолжала азартно шевелиться.

Гэол вылез из канавы. Со снаряжения вязко текло, а мысль о том, как он резво бухнулся в грязь, спасаясь от выстрелов, жгла, как приложенное к голому телу нестынущее железо. Он понимал, что ничего постыдного в этом поведении нет — и всё-таки воспоминание было отвратным. Ему казалось, что солдаты-туземцы теперь косятся на своего господина насмешливо — они тоже видели это и они это, конечно, запомнили. А туземцы должны бояться и почитать сторка. Никаких других чувств по отношению к господину ни у одного из них быть не должно. Иначе — опасность...

...О, Предки благосклонны; Вутт — Вутт уже сидел, ощупывая обеими руками грудь, вмятый, продранный защитный вест. Лицо юноши было растерянным, глаза — испуганными и без единой мысли. Потом он моргнул, увидев, очевидно, Гэола — и выдохнув, скривился на миг, но тут же снова сделался бесстрастным и констатировал спокойным голосом:

— Кажется, рёбра сломало.

— Благодари Предков, что ты вообще жив, — отозвался Гэол. Неподалёку несколько сторков безо всяких команд уже бежали в низину, где кормились накьятт — преследовать землян по воздуху. Гэол ощутил толчок удовольствия — ну что ж, пока есть сторки, Альянс будет держаться и — видят Предки! — скоро соберёт силы для ответного удара по обнаглевшим землянам; лишь бы у Сиада получилось... получилось то, о чём он думает.

Гэол не был особенно близок к молодому арно-кёнг-съёнунку — не те чины, да и не тот Род — но всё-таки знал часть его мыслей из неспешно ходивших по мойттам (1.) выступлений Сиада — и готов был поддержать их делом, когда мысли станут в это дело воплощаться (2.).

1.Мойтт — офицерское собрание у сторков. 2.В 8-11 г.г. П.Г.В. Земля перешла к обороне после долгого и успешного наступления на Альянс. Началась длительная и изнурительная для обеих сторон позиционная война. Однако в 15 г. П.Г.В. только что получивший это звание арно-кёнг-съёнунк-ут-Сток'кад Сиад кен ло Сиад токк Сиад ап мит Сиад во главе группы из ещё девяти высших офицеров — относительно, а то и на самом деле молодых людей, выдвинутых войной, получивших позже прозвище "Команда" — произвёл нечто вроде переворота в военном руководстве Сторкада. В 15-17 г.г. П.Г.В. Альянс нанёс земным силам ряд сокрушительных поражений и начал наступление по всем фронтам, которое развивалось вплоть до 21 г. П.Г.В. Основную роль в руководстве боями в космосе и немалую — на поверхности планет играли сторки из Команды. Гэол кен ло Гэол токк Хрима ап митХрима, видимо, является одним из сторонников на тот момент только ещё начавшего "набирать вес" Сиада.

— Не убейте их, смрадный помёт ящериц! — выкрикнул он на местном языке. И пошёл к ворочающейся куче...

...Когда Заплёт Ждана рухнул — уже ясно, что мёртвый — и Жданка вылетел на дорогу, грохнувшись всем телом об утоптанную коричневатую землю и от удара потеряв возможность дышать и двигаться, Желан всё ещё находился на околице деревни.

Перед прорывом он сам напросился поджечь крайние дома, упирая на то, что отлично владеет зажигательными патронами (1.), а ещё — они с братом самые лёгкие во взводе. А значит, им не так опасно отставать — нагонят даже на подуставших за время рейда конях. Лейтенант Бегичев выслушал горячие просьбы капрал-кадета (2.) Лескова внешне безразлично (на локте — шлем со старательно вставленным в держатель ярко-алым султаном (3.), сейчас уже незачем прятаться, и пусть все видят, кто идёт на прорыв!), но потом провёл латным сочленением пальца по светлым ухоженным усикам-скобке, кивнул и обронил:

1. Оружие, по принципу действия напоминающее фальшвейер и предназначенное для быстрого и надёжного поджога любых могущих воспламениться конструкций. Как правило, патроны дают температуру горения состава в 400-2000 градусов СЊ в течение 1-5 минут — в зависимости от снаряжения. 2.Призывным возрастом для не-дворян в ОВС Земли в тот период были всё ещё 18 лет, минимальным возрастом для добровольца не-дворянина — 16 лет. Но в период войны в обеих Империях продолжали активно действовать кадетские школы, выпускникам которых было в подавляющем большинстве по 15 лет. Согласно условиям обучения, они могли быть сразу же отправлены на фронт, причём чаще всего получали (согласно таблице званий ОВС Земли) сразу звание капрала. Учитывая, что этому предшествовали пять лет всестороннего обучения, в словосочетании "капрал-кадет" нет ни малейшего пренебрежения, как это может показаться сейчас. Скорей наоборот, это показывает, что солдат получил гораздо более основательную подготовку, чем стандартная для призывника или "обычного" добровольца восьмимесячная. 3.Алый султан на парадной каскетке, повседневном берете и — как видим! — иногда даже на боевом шлеме — отличительный признак гусар ОВС Земли.

— Берите патроны, капрал Лесков...

...Он как раз пихал увесистые крашеные в алое и зелёное трубки в кармашки на шейных сумках Герба — когда подошёл Ждан. Выглядел он обиженным. "Двойная Ж", как грубовато шутили сослуживцы, расставалась редко, "как и положено половинкам Ж", уточняли тут же остряки. Но Заплёт повредил недавно правое переднее, и Желан, говоривший с лейтенантом сразу за себя и за близнеца, потом решил, что брату лучше прорываться передом, с остальными.

Решить решил, а брата не спросил.

Судя по всему, Ждан был с этим категорически не согласен. Под его взглядом Желан ощутил себя неуютно, но продолжал возиться с патронами, делая изо всех сил вид, что ничего не понимает. И всё-таки не выдержал...

— Да не смотри ты так! — когда чувствуешь себя виноватым, не получается говорить спокойно. — А если Заплёт не вынесет?!

— А если тебя пристрелят? — в упор спросил Ждан. Желан пожал плечами и не без юмора ответил:

— Ну тут-то ничего необычного. Пристрелят — так пристрелят.

С точки зрения стороннего наблюдателя, ни тот ни другой не сказали ни слова — просто стояли и молча обменивались взглядами. Но для братьев сказанное, пусть и неслышно, было совершенно отчётливым.

— Придурок, — надул губы Ждан.

И не стал ни о чём просить. Потому что ясно было: приказ есть приказ, а ему, Ждану, приказано прорываться со всеми...

...Когда Желан увидел, как конь брата рухнул, то первое, что он ощутил, была досада — ну вот надо же, ухитрился попасться под выстрелы, уходя вперёд, а он, Желан, остался позади, всё сделал, как надо (дома полыхали) и — цел! Думал он об этом, уже налетев на туземных солдат — Герб своим почти тонным весом расшвырял их, даже не сбив дыхания.

— Руку давай! — вслух крикнул Желан, выбрасывая вперёд ладонь с распяленными пальцами. Но Ждан еле возился — оглушённый — и пришлось нагнуться, чтобы, ухватив его за ворот амортизатора, за эвакуационную петлю, втащить перед собой на седло.

Наверное, этих двух или трёх секунд и не хватило для того, чтобы вырваться из сомкнувшегося кольца. Герб с яростным визгом бил задними и передними копытами — заученно, стремительно — Ждан полосовал саблей, нанося каждый удар с неуловимо-стремительным потягом, и под серым клинком — чёрно-синеватым распахивались, разваливались вглубь и в длину выталкивающие голубоватую кровь смертельные, дурнотно пахнущие раны. Он хорошо выучил и отточил ещё на манекенах убойные места множества рас; местных туземцев — тоже. И казалось, что вот сейчас — и удастся прорваться.

Потом внутри Герба что-то обрывисто бухнуло, судорожно икнуло, он весь содрогнулся и начал молча падать. Прижав к себе брата левой рукой, Ждан выдернул ноги из стремян (жалость, боль за умирающего коня пронзила мозг молнией — и тут же исчезла; не до того!), выпустил ставшую бесполезной саблю и, уже окончательно похороненный под остро, странно-пряно пахнущей кучей давящих, хватающих, сопящих и что-то урчащих тел, продолжал уже вслепую бешено резать и колоть выхваченным из ножен на бедре кинжалом.

Потом двигаться стало невозможно совсем — и Ждан тут же замер, стараясь поскорей восстановить дыхание и силы, чтобы снова начать драться, едва представится такая возможность. С него, мешая сами себе, срывали оружие, снаряжение, дёргая ремни и не сразу находя застёжки (едва не свернули шею, стаскивая шлем). Но кулаки и ноги всё равно оставались. А это совсем немало...

...Но нет. Шанса не давали — даже когда подняли, то держали крепко, намертво вцепившись, по нескольку сразу, в каждую руку и ногу. Наученные горьким опытом, туземцы свистяще дышали, кто-то откашливался, кто-то сидел (не по-человечески, люди так не сидят) на земле... А несколько валялись, не сидели. Мёртвые...

...Первое, что он увидел — приближающийся офицер-сторк. Сторк был в грязи. Спокойный, с бластером в руке — и с широко раздутыми от ярости, твёрдыми даже на вид, белыми ноздрями тонкого носа.

А второе — Ждан.

Брат как раз по-настоящему пришёл в себя, теперь выворачивался из хватки туземцев, рвал на свободу руки, выкручивался всем телом, пинался одной ногой, зло сопел и совершенно по-мальчишески пыхтел:

— Пустите, ну?.. Пустите, сволочи!.. Не троньте... ууууу, гггады... Пустите, я сказал!..

Только через миг Желан увидел то, чего не замечал до сих пор, не заметил, даже когда пытался спасти брата — вместо правой коленки, вместо броненаколенника, у Жданки было кровавое месиво...