Дорога на Росенту

Глава 1

Темнота. Боль. Океан боли. Боли, распадающейся на части, и боли, вновь сливающейся в большую Боль.

Нет ничего кроме боли.

Свет.

Вспышка света. Жуткого беспощадного света.

Страшного тем, что он рвал уже привычную Темноту.

Страшного? Что такое страшно?

Исчезновение Боли, и исчезновение Всего.

Нет ничего.

Но что-то изменилось. Какие-то новые ощущения.

Ощущения?

Что такое ощущения? И что такое новые?

Разве может существовать что-то ещё, кроме Боли и Темноты?

И света. Но света больше нет.

Удивление. Удивление приятнее боли.

Удивление — это тоже новое.

Опять исчезновение всего.

Темнота. И боль. Но боль, не поглощающая и раздирающая, боль изнуряющая. И опять это новое что-то.

Что? Думать.

Думать? Я могу думать? Боль не может думать. Или может? Или я не боль?

Темнота, все исчезло.

Ажурная беседка на краю скалы над морем.

— Зачем он тебе?

Девушка требовательно смотрит на развалившегося и аппетитно грызущего яблоко собеседника.

— Зачем? — повторяет вопрос мужчина — Не знаю. Так получилось.

— Не увиливай от ответа. Зачем?

— Я действительно не знаю, Анессия... А тебе точно нужен ответ?

— Я спросила.

— Любопытство. Любопытство и жалость. Нам положено быть сострадательными, каждый из адептов уверен в этом. Версия устраивает? — хмыкнул мужчина.

Брови собеседницы, названной Анессией, скептически изогнулись.

— Нет, Веллер, нет. Что стряслось на этот раз?

— Случайность.

— Велер, не темни.

— Что ж ты такая недоверчивая... В кои веки говорю серьезно, и мне не верят. — лицо Веллера приняло преувеличенно обиженное выражение. — Но всё это действительно вышло случайно, я просто немного подтолкнул его с Путей.

Сочный хруст возвестил о серьезном уменьшении яблока.

— Рассказывай.

— Ему не повезло, когда мы с Кореном улаживали в его мире дела с Марценом.

— С Марценом? Кто-то опять попытался его проявить?

— Угу. Корен отследил ритуал на Дармании, но мы едва не опоздали. Там кто-то грамотный был. И аккуратный — маскировал эманации, успел зайти далеко. Сбили настройку, но процесс уже заканчивался. Адептов уничтожило откатом после срыва ритуала, но Марцен все равно успел проявится, его закинуло в Хаос, через него выкинуло в стазисный мир. Потеряли время на расчет и поиски, пока искали...

— Нашли?

— Нашли, конечно. Но едва не напоролись — Корен немного пострадал. Резвый, пакостник, этот Марцен, успел как мог подготовиться, понимал что за ним придут. Собрался с силенками, не ожидали что у него их много. Да и мы в таких мирах находимся в ограничении. Не то чтобы это нас могло остановить, но в драку пришлось лезть резко, наспех. Навалились, выдернули из того мира. В том же месте оказался этот абориген. Мы появились в тот момент, когда Марцен собрался его опустошить. Дальше нам стало не до местного. Когда закончили, обнаружил что аборигена выбросило на Пути. Без подготовки. На сегмент Хаоса.

— Марцен?

— Запечатан.

— Надежно?

— Надежно? Мы эту тварь уже два раза запечатывали, и каждый раз были уверены, что в этот-то раз с ним точно всё — огрызок яблока полетел в море. — Похоже мы что-то не учитываем.

— А с человеком что?

— А что с ним? Он выдержал. Я, вообще-то, поражен — из стазисных миров люди обычно более устойчивые к Хаосу, но тут рывком, вообще без подготовки ... Не ожидал. Нашел, подтолкнул на выход.

— Долго его искал?

— Прилично. Ты же знаешь — Пути вещь такая, в них только Огарен что-то понимает. Вот из-за Огарена-то и искал, не хотелось, чтобы он до человека раньше добрался. Корен, как поисковик, лучше меня, но ему не до человека было — Марцен его хорошо достал.

— Куда выдернул?

— Толкнул с Путей по следу канала Марцена, теперь личность человека должна реплицироваться где-то в мире откуда пошёл призыв.

— Будешь отслеживать?

— Изредка

— Протекция?

— А зачем? Парень Хаос без подготовки вынес, кое-что ему и без меня перепасть должно. Для начала будет достаточно — если не дурак, то сам поднимется. А если дурак, то и смысла нет.

Сознание приходит толчками.

Толчок. Глаза начинают открываться. Серая пелена.

Новый толчок. К серой завесе в глазах добавляется шум в ушах.

Еще толчок. Шум начинает оформляться в голоса. Сознание не улавливает смысл голосов. Напрягаюсь, пытаясь понять. Не получается. Глаза смыкаются, сознание устало гаснет.

Снова прихожу в себя. Тишина. Пытаюсь разлепить глаза. Удается.

Перед глазами все плывет, сознание пытается опознать что-то знакомое, зацепиться за картинку. Безуспешно.

Хочется спать. Закрываю глаза. Засыпаю. Не проваливаюсь в темноту, а засыпаю.

Просыпаюсь от какого-то звука. Открываю и скашиваю глаза вбок, пытаясь увидеть источник звука. Источник звука найден — тяжелый стул, который двигает мужчина. Мужчина, одетый в какую-то форму. Что за форма непонятно, но по каким-то признакам понимаю что это именно форма.

Что за мужчина тоже не понятно. Раньше не встречал. Наверняка не встречал. Лет тридцати с небольшим, высокого роста, каштановые волосы и густые усы, телосложение... Телосложение ближе к худощавому, жилистое.

Еще раз в сомнениях пытаюсь вспомнить, где же я мог его видеть. Нет.

Точно не встречал. В последнее время усы без бороды носят не часто. Борода без усов бывает, усы же без бороды встречается редко. А почему, кстати?

Задумался. Может это заговор барбершоперов? А этот тип, может, с ними в ссоре по какой-то причине? Какая ерунда в голову лезет.

Так, стул, мужчина, форма, усы... Где я вообще, а?

— Очнулся, парнишка? — в голосе усатого послышалась теплота.

Парнишка? Он это мне? В недоумении смотрю на него.

Не понял. Малышом бы еще обозвал, Карлсон в униформе. Мужик, я не сильно моложе тебя. Да и по росту не уступаю.

Пытаюсь возмущенно что-то сказать, но связки не слушаются, из пересохшего горла раздается сип. Во рту опаленная пустыня. Усатый спохватывается, берет со столика кружку, приподнимает мне голову, подносит кружку к лицу.

Тяну руки к кружке. И остолбенело застываю.

Руки не мои!

Руки не мои. У меня нормальные мужские руки, с обкусанными ногтями, с волосами в допустимых количествах.

Здесь же... Это детские руки! Или подростковые, но точно не взрослого мужика.

'Очнулся, парнишка? ' — вспыхивает в голове фраза усатого.

Ступор. Растерянность. Мысли хаотично носятся в голове, сталкивась, разлетаясь, и снова сливаясь друг с другом.

Это как? Это что?!

Усатый подталкивает кружку в руки. С усилием приподнимаюсь, беру кружку двумя руками, смотрю на нее бессмысленным взглядом, тяну ко рту.

— Пей. Подталкивает кружку вместе с держащими её моими руками заботливый посетитель.

Механически пью. Благодатная жидкость струится внутрь меня.

Выхлебываю до конца, обессилено опускаю руки с кружкой, пытаюсь откинутся на подушку. Меня понимают — руки мужчины осторожно опускают мою гудящую голову. Закрываю глаза.

— Устал. Поспи пока. Ладно, пошел, сообщу Гарту как вернется, заглянет.

Слышу шум отодвигаемого стула, неторопливые шаги, негромкий хлопок двери.

Остаюсь один.

Или не один? Сколько бывает при шизофрении?

По-моему, шизофрения это что-то другое. А-а, какая мне, в общем-то, разница. Какой диагноз не поставь — со мной проблемы. Или у меня. Или у меня со мной проблемы.

Еще раз оглядываю комнату. На предмет определиться не в психушке ли я. Может быть та форма на усаче была формой санитара? Нет, не похоже. Слишком она какая-то не медицинская. Темно-зеленая. Врачей же больше увлекает белый цвет. С двумя рядами металлических медных пуговиц. Вот ни разу не видел на халатах у врачей начищенных медных пуговиц. Что ещё ? Вроде что-то на плечах было. Или не было? Погоны ? Не разглядел снизу, но похоже что погоны.

Скорее форма наводит на мысль о армии. Но вот прическа какая-то неуставная ...

Военный какой-то странной армии ? Угу, арми оф ловерс, съехидничало подсознание.

Что в комнате? Деревянный пол. Деревянные же столик и стул. Добротные, сделанные умело, но без излишеств. Некрашеные, похоже покрытые олифой или лаком. На столе кружка с кувшином. Клубок шерстяных ниток со спицами. Кровать, на которой лежит мое-не мое тело. Холстяная синяя накидка вместо одеяла. Стены оштукатурены. Окно. Двустворчатое. Небольшое. Без форточки. Подоконник, так же некрашеный. На подоконнике какой-то девайс с завитушками и двумя свечами. 'Канделябр', подсказала память нужное слово. Или подсвечник? Наверное, если несколько свечей и завитушки, то канделябр.

Так, а зачем он тут? Смотрю на потолок. Точно — ни люстры, ни простого патрона с лампой. На стенах ни розеток, ни проводки.

Опс. Это что за натюрель такой, где же я все-таки?

Откидываю накидку, начинаю смотреть на свои мощи.

Не впечатляют. Мощи одеты во что-то типа кальсон и легкой ночной рубашки с коротким рукавом. Никогда не носил кальсон, и никогда не пользовался завязками на штанах.

Тело. Бледное. Худое. С наметками мышц. На вид телу... Задумался. Наверное 12-14. Пусть будет 12. Может старше, зеркала нет, но что-то худовато выгляжу.

Закрыл глаза, снова задумался.

Для бреда все как-то реально слишком.

'Высокая детализация графики' всплыл в голове термин.

Ущипнул за руку посильнее. Больно, блин!

Реальность в ощущениях, нда.

Итак, что имеем?

Имеем бред не похожий на бред.

Но все равно бред.

Откуда я тут??

А где я должен быть?

Память подсказывает — с мужиками на даче.

Вспоминаю что было последнее. Дорога со станции, рюкзак с мыльно-рыльными, трусами-носками и набором наживок на окуня и щучку. Шел с электрички к Сереге на его загородное 'ранчо', где с мужиками наметили провести три дня. Взял отгул на пятницу, двинулся с утра, остальные на авто вечером должны подъехать. Баня, шашлыки, рыбалка в местной невеликой речке. Вместо всего этого ... кальсоны с завязками....

Что же случилось-то?

Шел не по дороге, по ней идти дальше, срезал через рощицу, там тропинка натоптанная, по ней многие ходят. И на опушке что-то со мной случилось. Что?

Вспоминай. Вспоминай — даю себе приказ.

Так, вышел на опушку, шел по ней. За опушкой небольшой лесной околок, и метров через триста от него дачные массивы, но туда я не добрался.

Что же случилось-то на опушке?

Что-то было, но из головы выскальзывает, как будто что-то мешает.

Одно точно — дальше опушки я не ушел.

Начинаю тереть виски. Руки слабые, виски трутся не очень усердно.

Думай, думай ... Вспомнил!

А на опушке случилось что-то дикое. Вначале обдало холодом. Сразу и снаружи, и изнутри. Волосы сами собой зашевелились, ноги ослабели, тело перестало слушаться. Затем с двух сторон от меня что-то начало сверкать и ... И всё. Больше ничего не помню.

Так, логически рассуждая (ага, шизофреник рассуждает о логике), моё появление в этих кальсонах как-то связано с теми вспышками на поляне.

Предположим, сюда я попал после тех вспышек.

Остаются вопросы — где я, и почему так резко помолодел.

С версией о омоложении тоже проблемы. Это не я. Это не мое детское тело. Не знаю, как доказать, но не мое, и всё.

Какие ещё могут быть версии? Попаданец? Как в направлении фантастики, в которых главного героя сбивает автомобиль, после чего персонаж неведомым образом оказывается веке так в 16-м, в теле какого-нибудь Петра-1, или вообще его сестры Софьи?

Гм, не хочу в Софью. Так что даже если я и попаданец, то, похоже, не по беспределу.

Взять версию за основную?

Ну а почему нет, всё равно информации никакой, можно городить любые предположения, пусть пока эта побудет главной, какая пока что разница. Версия с поехавшей крышей приятнее, крышу теоретически можно починить. Но что-то мне говорит, что не нужно обманываться лишними надеждами.

И что мне делать дальше?

На душе стало тоскливо.

Незавершенный проект, квартира, напрягающая по ипотечным выплатам, машина, зависшая в ремонте, подруга с которой поругался, из-за чего и принял приглашение зависнуть на даче, всё это стало казаться таким уютным и желанным, таким трогательным и теплым ...

Почему я не понимал как это здорово — просто жить привычной жизнью в привычной обстановке, с привычными радостями и огорчениями? Все бы отдал что бы вернуться в тот день, на ту станцию, и пойти другой дорогой. Или вообще никуда не пойти. Дождаться электрички и уехать обратно.

Но отдать мне нечего. Да и некому.

Под эти мысли опять заснул

— Привет Гарт, заходи. Давно вернулся?

— Привет, Ларс. Только разгрузился, и тем же ходом к тебе.

— Вина?

— Спасибо, Ларс, позже, пока еще дела в лаборатории.

— Как поездка прошла? Всё вытряс?

— Почти по списку, капитан. Зажали пару позиций по реактивам, но они не критичны, да и небольшой запас у меня ещё остался.

— Радует.

— И удалось выпросить лишних накопителей.

— Лишних у нас тут не бывает, тебе ли не знать. Сколько и каких?

— Два десятка малых, пять средних, теперь зарядами укомплектованы по штату. Даже немного сверхкомплектно, но я тебе этого не говорил.

— Надо же, что-то нашло на штабных, и по списку отоварили, и сверху насыпали ... С чего такая щедрость-то у бригадных хомяков?

— Из столицы распорядились, приказано не жаться по обеспечению приграничных гарнизонов заслона, ожидают каких-то пакостей на восточных границах.

— Ожидают, говоришь ... — Ларсен задумчиво подергал уголок усов — Из штаба какие-нибудь бумаги передали?

— Есть пакет, в сумке, сейчас достану.

— А на словах что-то? С чего в столице заерзали, не узнал?

— На словах ничего. По столичным ...Это не по нашу душу у них суета, но на всякий случай и нам снабжение подняли, ходят слухи что и саму бригаду будут усиливать до полной комплектности. В общем, это севернее у орков пошли разборки, главный из их вождей съел что-то несъедобное. Скорее всего — острое. И стальное. Только не понимаю — какое нам-то дело до тех разборок.

— Не понимаешь? — протарабанил пальцами дробь по столешнице капитан. — А вроде умный.

— Но-но !

— А ты подумай. С почившим Шурокеном, чья Орда граничит с нами, у Империи был договор, который Шурокен старался не нарушать — не до нас ему было, с востока давили тумены из диких степей, поэтому с нами ему выгоднее было дружить, сдерживал особо ретивых. Всякое, конечно, случалось, ты сам почитывал сводки с первой заставы. Местных степных князьков, которые считают себя самыми умными и везучими, всегда хватает, но на то и Пограничный корпус чтобы таких анархистов встречать. Да и Шурокен иногда помогал — ему эти анархисты как иголка в седле. А вот за дикими восточными туменами стоял шурокеновский двоюродный братец. Который, скорее всего, и станет новым Каганом. Ну и что сейчас будет, когда этот братец сядет на желтую кошму хана всех ханов?

— И что будет? — заинтересовался Гарт.

— Понятно что будет, — хмыкнул Ларс — наши, наверняка, пошлют к нему послов с предложениями о договорах. Орки, так же наверняка, будут тянуть. В это время начнутся граничные стычки и набеги — беспредельщиков держать в узде пока некому, А послам никакого ответа до того момента пока этот племянничек не укрепиться на троне не будет. Орки будут тянуть. Будут уверения, будут почтения, будут жалобы и пожелания. А вот когда укрепиться ... А тогда и тем более ему не нужны будут никакие договоренности. И тогда на нашей восточной границе станет совсем горячо. Погорячее даже чем на границе с Крастом. Поэтому и усиливают нашу границу, чтобы сразу дать понять оркам что тут у них ничего не выгорит. Думаю, что вскоре в наши места ещё частей перекинут. Хотя ты прав — нас это не особо затронет, у нас тут северная оконечность гряды, орки крупными отрядами не сунутся. А вот ещё севернее, первой и второй заставам нашего участка — тем да, достанется, особенно первой.