Дертский цикл. Истории. Тени старого дворца

Тени старого дворца.

Звон колокольчика вплелся в сон Эмилии столь органично, что девушка даже не сразу поняла — он реален. Открыв глаза, юная защитница престола мгновенно забыла, о чём, собственно, был сон, но в её памяти отложилось, что там тоже звенел колокольчик. На пару секунд девушка замерла, вслушиваясь. Однако звон не повторился. Значит, это не тревога, и не вызов к принцессе — просто уже рассвело. Высунув руку из-под одеяла, Эмилия опустила пальцы в медный тазик, стоящий на прикроватном столике. От прикосновения к ледяной воде по её телу пробежали мурашки, и утреннюю сонливость как ветром сдуло. Девушка решительно откинула одеяло, встала, потянулась и сладко зевнула. Набрав в горсть воды, плеснула себе в лицо, протёрла глаза. Улыбнулась своему отражению в огромном ростовом зеркале. Такие зеркала — стеклянные, работы самых искусных мастеров — стояли в спальнях всех герцогских гвардейцев. Ведь леди Эмилия, как и семь её названых сестёр, была больше чем просто телохранителем принцессы Эльвартской — она была живым отражением её воли. Словом и делом будущей правительницы. И выглядеть хорошо входило в её обязанности.

Пока девушка разминала плечи, затёкшие со сна, зазвенел другой колокольчик — над дверью. Эмилия откинула засов, впустила внутрь пожилую служанку, катившую тележку с завтраком. Между тарелок и плошек исходил паром большой кувшин, полный кипятка. Вылив его в таз с холодной водой, девушка принялась умываться уже всерьёз. Служанка тем временем сервировала стол. У личных гвардейцев не было общей столовой, их всегда кормили по отдельности, любимыми блюдами и в удобное время. Такой подход заодно усложнял задачу тому, кто пожелал бы разом отравить всех стражей принцессы.

— Ну вот. Кушайте, маленькая леди, — сказала служанка, освободив подносы. Эта седовласая женщина прислуживала гвардейцам всю жизнь, и Эмилия отблагодарила её самой тёплой своей улыбкой:

— Спасибо, Грета. Иди, дальше я сама.

— Могу я расчесать вам волосы?

— Не надо, я сегодня не спешу.

— Смотрите, маленькая леди. Опять вас леди Яна ругать будет.

Служанка с поклоном вышла, а Эмилия села за стол, всё ещё улыбаясь. Её каштановые локоны, волнистые, почти курчавые, спадающие колечками до плеч, всегда выглядели одинаково — расчёсывай их, не расчёсывай. Яна считала, что смотрятся они неряшливо, принцесса Кристина — что очень мило. Мнение принцессы, конечно, стало решающим. Но отношение Яны можно было понять — сама-то она свои гладкие чёрные волосы остригала так, что видны были уши.

Эмилия ела не торопясь, отрезая маленькие кусочки, отпивая крошечные глотки, стремясь не запачкать даже губы. Её прекрасные манеры никто не мог видеть сейчас, но это не имело значения. Привычку держать себя достойно даже в полном одиночестве девочкам-кандидатам вбили ещё в раннем детстве, когда неясно было, кто из них станет гвардейцем, а кто просто фрейлиной или секретарём наследницы.

Благо, и спешить Эмилии было некуда. По распорядку один гвардеец всегда должен присутствовать вблизи принцессы. Даже ночью — для этого имелась комнатка, смежная с опочивальней. Но когда гвардейцев восемь, смены могут быть не слишком долгими. Дежурство Эмилии сегодня начиналось перед полуднем и должно было продлиться четыре часа. Вот стражам правящего герцога, отца Кристины, приходится труднее. Последнюю войну пережили лишь трое из них. Щадя старых соратников, герцог призывал их лишь на официальные приёмы и выезды в город.

Покончив с завтраком, Эмилия аккуратно собрала посуду, чтобы облегчить работу Грете, сбросила ночную рубашку и полезла в сундук за одеждой. Облачилась в синий с белым шитьём мундир, натянула мягкие коричневые ботфорты до середины бедра, белые перчатки с широкими длинными крагами, довольно небрежно нахлобучила на волнистые кудри бордовый выходной берет, украшенный пышным белым пером и золотой бляшкой с эмалевым гербом герцогства. Затянула на груди кожаную перевязь шпаги, набросила на плечи короткий синий плащ с белым кантом. Проверила, легко ли ходит клинок в ножнах — безо всякой нужды, просто по привычке. Наконец, сделала последнее утреннее приготовление — взяла со стола пару отложенных корок хлеба и спрятал в сумочку на поясе. У гвардейца всегда должно быть при себе что погрызть, пока никто не смотрит. Особенно раз довелось караулить принцессу во время обеда — ужасный конфуз выйдет, если твой живот начнёт издавать жалобные звуки, когда ты стоишь за креслом госпожи.

Из своих покоев на пятом этаже Эмилия отправилась вниз. Попадающиеся на пути слуги, стоящие на часах стражники, спешащие куда-то пажи приветствовали её, а девушка улыбалась и кивала в ответ. Многих она знала сколько себя помнила — ещё будучи совсем ребёнком Эмилия облазала все закоулки старинного эльвартского дворца, перезнакомившись с кем только можно, от архимага до шорника. Но когда усатый сержант открыл ей дверь на улицу со словами: "Проходите, маленькая леди", улыбка гвардейца сделалась чуточку натянутой. Всех девочек-кандидатов так называли в детстве. Но к одной лишь Эмилии так обращались до сих пор, а ведь ей исполнилось девятнадцать. Что поделать — маленькая пташка на всю жизнь птенец. Эмилия с пятнадцати лет совершенно не менялась внешне, а ростом уступала большинству мальчишек-поварят. Сложение у девушки тоже оставалось хрупкое, тоненькое — под одеждой ведь не видно, какая она жилистая. За глаза, думая, что гвардеец не услышит, Эмилию называли и иначе — "куколка", "наша милашка", "гвардейский ангелочек", "девочка". И ведь никому в голову не приходило этими же словами описывать Яну. Обижаться здесь было абсолютно не на что, но Эмилия всё равно испытывала какое-то не совсем понятное ей беспокойство. Если бы только обращение... ведь к ней и относились иначе, чем к её сёстрам. Когда Яна, Кая, Адела проходили испытания перед принесением присяги год назад, наблюдавшие за ними рыцари, бароны, учителя лишь кивали — другого от девушек-гвардейцев и не ожидалось. Когда те же испытания прошла Эмилия, все дружно улыбались, хлопали в ладоши и восклицали: "Какая она молодец, наша маленькая леди! Справилась!". Ничего лестного в этих похвалах и улыбках Эмилия не находила. И не знала, что ей делать, чтобы изменить ситуацию. Да и нужно ли?...

Учебное поле дворцового гарнизона располагалось позади казарм, обнесённое каменной стеной. Когда Эмилия приблизилась к нему, то услышала грохот и увидела поднимающиеся к небу чёрные облачка.

— Опаздываете, юная госпожа! — с широкой злодейской ухмылкой крикнул ей капитан Гудбранд, командир роты герцогских стрелков. Чернявый, вечно небритый, со сломанным носом и лихой повязкой, закрывающей левый глаз, капитан слишком сильно походил на наёмника для человека, который наёмником в самом деле и являлся. Эмилия не сомневалась, что Гудбранд поддерживает такой образ специально.

— Вовсе нет, капитан, — ответив на бандитскую ухмылку очаровательной улыбкой, возразила девушка. — Это они пришли раньше срока.

Эмилия взглядом указала на свои сестёр, стоящих около оружейной стойки. Рыжая крепко сбитая Адела и высокая бледная Мария сноровисто заряжали пару аркебуз.

— Если они это и сделали, то из благородного рвения и желания учиться. — Наёмник упёр руки в бока. — У вас такого желания нет, юная леди?

— У меня есть желание служить моей госпоже наилучшим образом, капитан. А для этого нужно здраво распределять свои силы, — парировала Эмилия, будучи, впрочем, абсолютно искренней. — На занятия с вами отведён определённый час. Другие часы — для других дел.

Гудбранд оглушительно расхохотался и жестом велел девушке присоединиться к сёстрам.

— Тебе надо было идти в судейские, — сказала Эмилии рыжая сестра и, глянув на Марию, добавила: — Вам обеим. Одна книжки даже в нужнике читает, другая языком работает быстрее, чем шпагой.

Мария неуверенно улыбнулась. В отличие от Эмилии, она вообще не умела улыбаться, всегда делала это одинаково и словно бы через силу. Из восьми названых сестёр Мария была самой рослой, самой хрупкой после Эмилии, самой бледной и самой тихой. В детстве подхватив привезённую из-за моря белую чуму, год проведя в карантине, куда пускали только магов и лекарей, она, кажется, отвыкла общаться с людьми, зато полюбила чтение. Эмилия ощущала с ней некоторое родство душ, и это чувство было взаимным.

— Возьми. — Мария подала девушке ружьё и грубую накидку. На ней была такая же, запорошенная мелкой чёрной пылью. Эта же пыль покрывала белые, лишённые румянца щёки и светлые волосы гвардейца. Эмилия поспешила закутаться в накидку и снять перчатки. Следующий час три сестры упражнялись в стрельбе из лёгких аркебуз и огромным крепостных ружей. Пороховое оружие, вытеснившее из армий континента арбалеты, среди воинской знати считалось "низким", не достойным внимания. Как, собственно, и сами арбалеты когда-то. Хотя арбалет годился для охоты, а вот изрыгающие огонь железные трубки и для этой цели не подходили. Но дыры в стальной броне круглые пули делали не хуже, чем зачарованные бронзовые стрелы, а стоили в сотни раз дешевле. Пренебрегать порохом не мог ни один разумный государь. Не могла и гвардия. Ружья — оружие пехоты и наёмников, но ведь и гвардейцы не рыцари. Их честь и гордость — в способности защищать сюзерена от любых угроз. Они должны уметь обращаться со всеми видами орудий умерщвления. Сражаться в латах и без брони, с клинком и с голыми руками, стрелять из всего, что стреляет, и даже наводить осадную бомбарду, если потребуется. Занятия с артиллерией, к слову, уже были в планах на осень — учить девушек должен был офицер, специально выписанный из Империи.

После занятий с ружьями девушки основательно умылись и по детской ещё традиции обменялись едой. Эмилия отдала свои хлебные корки, а взамен получила овсяное печенье от Марии и сушёную рыбку от Аделы.

— Я к себе, нужно приготовиться, — сказала Эмилия. — Через полчаса заступаю на пост.

— Помочь с доспехами? — предложила Адела.

— Нет, справлюсь и так. — Эмилия одёрнула перевязь шпаги. — Время есть.

Оруженосцев стражам принцессы не полагалось, в обращении с оружием они доверяли лишь друг другу. Но броня гвардии позволяла быстро облачиться в неё и вовсе без посторонней помощи — не то что старинные рыцарские латы. Поднявшись в комнату, Эмилия сразу занялась делом — надела лёгкую кирасу без набедренников, закрепила круглые наплечники, сменила белые перчатки на стальные, с начищенными серебряными наручами до локтя. Выскочила из комнаты, оставив шлем-морион на стойке. Шлемы гвардия носила только на войне или во время гражданских волнений. На ходу кивая знакомым, девушка почти бежала к тронному залу. Если на тренировки можно было чуточку опоздать, то на дежурство — ни в коем разе.

Принцесса Кристина сейчас присутствовала на встрече послов с Северного архипелага. Делать ей там было нечего, но герцог считал полезным для дочери наблюдать за его работой — как в кабинете, так и на церемониях. Добравшись до закрытых дверей тронного зала, Эмилия встала рядом с одним из стражников, положив ладонь на рукоять шпаги — будто тоже стояла в карауле. Так она дождалась конца приёма, и когда вслед за герцогом, послами и свитой из дверей появилась принцесса, шагнула к ней. Доложила:

— Леди Эмилия прибыла заступить на пост.

— Рада тебя видеть. — Наследница герцогской короны улыбнулась девушке, и у той потеплело в груди. — Яна, ты свободна.

— Пост сдала. — Рослая темнокожая Яна сверкнула жёлтыми кошачьими глазами. — Эмилия, ты опять не причесалась с утра?

— Да, — честно ответила девушка, глядя на сестру снизу-вверх. Яна чуть уступала Марии ростом, зато сложена была как богиня, и оттого казалась крупнее.

— Оставь, Яна, я ведь просила тебя, — тронула её за локоть принцесса.

— Конечно, госпожа. — Черноволосая стражница склонила голову.

— Ступай, отдохни. Сегодня ты дежуришь ночью.

Проводив Яну взглядом, дочь герцога сказала Эмилии:

— Иногда она бывает слишком серьёзной.

Эмилии вспомнилось, что среди придворных шепчутся — принцесса и её темнокожая защитница по ночам делят не только покои, но и одну кровать. Это, разумеется, была чепуха — никому из гвардейцев в голову бы не пришло подобное, а сама Кристина интересовалась только мужчинами. Поговаривали также, что принцесса некрасива — слишком похожа на отца, в прямом смысле. Мол, волосы длиннее да усов нет, а так — одно лицо. Тут Эмилия не могла судить — для неё не было на свете человека прекрасней её госпожи. Что там считают другие, девушку не волновало. Кристина Эльвартская была красива, умна, мудра, добра, справедлива — и не раз это доказывала делом. Всё, точка.

С приёма, служившего принцессе практическим уроком, та сразу отправилась на урок теоретический. К сожалению, занятие было не по любимой Эмилией истории, а по математике, так что целый час девушка с пустым взглядом простояла за стулом Кристины, сжимая рукоять шпаги и пропуская слова наставника принцессы мимо ушей. Она была склонна согласиться с одним священником, утверждавшим, что женщине ни к чему уметь считать. Кристина в ответ обычно заявляла, что уметь считать нужно правителю, независимо от пола, и была, естественно, права, но Эмилия же не правитель, верно? Ей хватало умения складывать и вычитать цифры. Кристину же учили каким-то хитроумным приёмам вычисления, чуть ли не с участием механики небесных сфер.

За уроком счёта последовал обед, и шагая по коридору за госпожой девушка успела съесть полученное от Марии печенье. Вид роскошных яств, поданных на герцогский стол, всё равно пробудил её аппетит. Эмилии пришлось украдкой сглатывать слюну. За пережитые муки девушка была вознаграждена первым интересным событием этого дня. Прислуживавший Кристине старенький стольник — седой как лунь, со смешной бородкой-клинышком — в конце трапезы, забирая последние пустые тарелки, неожиданно с глубоким поклоном обратился к принцессе:

— Ваша светлость, не сочтите за дерзость вашему слуге обратиться к вам с просьбой.

— Что случилось? — приподняла брови Кристина. Судя по тону, она в последний момент не смогла вспомнить имя стольника, а Эмилия не успела подсказать. — У тебя в семье какая-то беда?

— Нет, ваша светлость, речь не обо мне, — замотал головой старик. — Я... прошу от лица других слуг... и некоторых стражников...

— Звучит серьёзно. — Теперь Кристина нахмурилась. Это испугало стольника, но он, сглотнув, продолжил:

— Видите ли, ваша светлость... нам... нам кажется... нам кажется, что в северном крыле завёлся призрак.

— Этого не может быть, — позволила себе вмешаться Эмилия. — Весь дворец надёжно защищён от проникновения потусторонних сущностей, хоть призраков, хоть демонов.

— Вот и управитель так сказал, маленькая леди. — Стольник вжал голову в плечи. — И магистр Фридрих тоже... Но...

— Но?

— Я сам видел. Сам видел свечение в окнах третьего этажа ночью. А другие... другие видели, как по коридорам ходит светящаяся фигура девушки в белом саване, ваша светлость. По самым тёмным, отдалённым переходам и залам. Сама белая, саван белый, и светится. Никто к ней не приближался, все видели издали или краем глаза, но видели, точно вам говорю. И слуги, и стражники. Человек десять вам поклянутся, если потребуете.