Посвящение:
Семье, друзьям, читателям.
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Примечания автора:
Перенесено из Сборника Зарисовок. Писаться будет медленно и нерегулярно. Эффект Массы будет... когда-нибудь.
Примечание к части
Здравствуйте, уважаемые читатели.
Недавно я доверил редактировать рассказ одному... нехорошему человеку, который снёс весь текст и напечатал на его месте какую-то матершину.
Если в ходе чтения вы заметите примечания нецензурного или оскорбительного содержания, либо обнаружите отсутствие главы, напишите об этом в сообщении.
Заранее благодарю и приятного чтения.
Делу — время, потехе — час
На полу небольшой (но и не маленькой) комнаты со скошенным потолком, где у левой стены стояла большая и мягкая перина, застеленная белоснежными простынями, на полу лежал пушистый красный ковер, а у дальней от входа стены расположился двустворчатый шкаф с ростовым зеркалом на одной из дверей, глядя в потолок остекленевшим взглядом блеклых голубых глаз, одетый в голубую пижаму с розовыми единорогами и летающими кометами, бездыханно лежал седобородый старик, над которым плакал огненный феникс. Птиц был умным, как для своей расы, но все же недостаточно сообразительным, чтобы понять, что его слезы, способные исцелить любую рану и стать лекарством против почти любой хвори, совершенно бессильны помочь в случае, когда проблема заключается в маленькой вишневой косточке, которая перекрыла дыхательные пути. Сам же мужчина, неудачно стукнувшийся головой о край стола, потерял сознание и не сумел принять никаких мер для собственного спасения.
Фоукс плакал... и плакал... и снова плакал, не зная, как помочь старому другу. Он ощущал, что душа волшебника уже отошла в мир иной, но продолжал бесплодные попытки исцелить старика не в силах поверить в подобную нелепицу, ведь Альбус был самым сильным и умным среди глупых двуногих птиц, не умеющих летать и вместо перьев вынужденных носить цветные тряпки (не иначе как для того, чтобы привлекать особей противоположного пола яркими цветами). Другая птица либо менее умный зверь уже смирились бы с произошедшим, но с фениксом злую шутку сыграла именно его разумность, заставившая сомневаться и надеяться.
Но ничто в мире не может продолжаться вечно, и Фоукс, печально склонив голову, прекратил понапрасну лить слезы, а вместо этого начал петь грустную, протяжную, прощальную песню, от звучания которой у любого слушателя начало бы щемить сердце. Когда же и с этим ритуалом было покончено, бывший фамильяр великого светлого волшебника распахнул крылья и исчез во всполохе яркого золотого огня.
Прошли минуты, но тело, буквально пропитанное целебными слезами феникса, даже не думало начинать коченеть, а в какой-то момент вздрогнуло, начало судорожно озираться и хлопать глазами. Через несколько секунд старец перекатился на живот, встал на четвереньки и сильно ударил себя в грудь, наконец-то выплевывая роковую косточку, чтобы сделать глубокий вдох.
— Уф... Сено, — с чувством прокряхтел волшебник, пытаясь подняться на четыре конечности так, чтобы опираться на ладони и пальцы ног. — Что-то я делаю не так... Как же неудобно.
Смирившись с тем, что стоять на четвереньках крайне неудобно, "Альбус" сел на ковер, прижав к животу ноги и осмотрелся вокруг себя любопытным взглядом. Закончив изучать обстановку (последней деталью которой был небольшой столик у окна, угол которого окрасился чем-то красным), мужчина принялся изучать собственные руки, медленно сжимая и разжимая пальцы.
— По-моему, заклинание перерождения сработало как-то не так. — задумчиво произнес старец. — Ну Луна... "Я все проверила", "Беспокоиться не о чем"... ну погоди у меня. Когда встретимся, надеру тебе уши и хвост, чтобы знала, как свою часть работы делать. Хм... А куда ее саму отправило? А... Потом сама расскажет. Нужно разобраться с тем, куда я сама умудрилась вляпаться. А раз уж это тело — не младенец, то у него должна быть память.
Придя к последнему выводу, новая душа, занявшая пустое тело, закрыла глаза и сосредоточилась на внутренних процессах. Магическая сила, которой у обновленного Дамблдора было намного больше, чем у предшественника, сконцентрировалась в голове, на долю секунды делая мозг скорее энергетическим образованием, нежели материальным органом. Тут же все воспоминания директора школы чародейства и волшебства Хогвартс стали доступны его случайной замене.
— Мдааа... — продолжая сидеть, принцесса Селестия (хотя теперь правильнее будет называть ее директором Дамблдором) вытянула вперед ноги и задумчиво огладила длинную бороду правой ладонью. — Всего сто лет, а уже маразматик... Да еще бородатый, прямо как Старсвирл. Эхе-хе-хе-хе... Только решила уйти в отпуск лет на сто-двести, а тут такое. И что с этим делать? Хм... Можно постепенно закончить все дела и передать свои должности преемникам, а потом попутешествовать по миру... благо репутация у Альбуса, то есть меня, вполне себе хорошая. Двух темных лордов победил и уже герой... Тьфу. Как же неудобно с бородой.
Пользуясь полученными от тела воспоминаниями, "Альбус" осторожно поднялся на ноги и сделал неуверенный шаг, а затем второй и гораздо более твердый — третий. Наконец он добрался до зеркала и уставился на свое отражение. Вид того, что находилось по ту сторону стекла, сильно... разочаровывал. Кроме бороды, столетний великий волшебник страдал лишним весом (небольшой живот выпирал даже через пижаму), да и само зрение слегка расплывалось. Но хуже всего было то, что с отсутствием рога принцесса дня почти лишилась возможности напрямую манипулировать магией вне своего тела.
"Местные волшебники решили эту проблему при помощи проводников", — напомнил себе "Дамблдор", тут же начав высматривать волшебную палочку, которая обнаружилась на специальной подставке на прикроватной тумбочке.
Стоило только протянуть руку и осторожно сжать пальцы на Старшей Палочке, как магия тут же охотно устремилась по вновь появившемуся широкому каналу, выплеснувшись на свободу снопом золотых искр. Память тут же подкинула десятки и даже сотни самых разнообразных местных заклинаний: от чар для завязывания шнурков и чистки зубов до ритуалов, способных сравнять с землей целый город вроде местного Лондона. Однако же для начала "Альбус" решил проверить, сможет ли переложить на здешние плетения формулы родной школы волшебства.
От потока вливаемой силы Старшая Палочка засветилась, а затем одна из подушек, лежавших на кровати, взмыла в воздух и превратилась в пушистого крылатого медвежонка. Плюшевая игрушка упала на одеяло и уставилась в потолок глазами-пуговками, а директор школы чародейства и волшебства удовлетворенно усмехнулся.
"Магия работает как надо, но без рога-палочки пользоваться получится только внутренними манипуляциями и самым минимумом простейших заклинаний. Хотя... местное волшебство предполагает возможность переложить заклинания на беспалочковое использование. Нужно будет над этим поработать, а пока займусь-ка я своим внешним видом", — приняв решение, "Дамблдор" не стал откладывать дело в долгий ящик и, взмахнув волшебной палочкой, убрал пижаму, оставшись стоять перед зеркалом абсолютно голым.
— Дааа... — неодобрительно покачав головой, директор Хогвартса констатировал. — Все даже хуже, чем мне показалось сначала. Срочно худеть, накачивать мышцы, подстригаться и лечить зрение. Не дело это великому волшебнику выглядеть как старая развалина всего в каких-то сто лет.
Прямо на месте, не отходя от зеркала, удалось укоротить бороду, оставив небольшую бородку, опускающуюся до груди и сужающуюся книзу, волосы же были выпрямлены и острижены до середины лопаток. Кустистые брови тоже подверглись коррекции для создания более выразительного образа, а чуть горбатый нос при помощи точечных манипуляций магии внутри тела был выпрямлен.
"М... А почему я ограничиваюсь только лицом? Похоже, косность мышления прежнего владельца тела действует. Магия превращения мне в помощь", — улыбка, адресованная "Альбусом" зеркалу, показалась какой-то хищной, что слегка отрезвило волшебника.
Воспользовавшись комплексом местных чар, чтобы провести диагностику своего организма, а затем сравнив показания с собственными ощущениями, старик кивнул своим мыслям и, прикрыв глаза, стал создавать иллюзорную модель той внешности, которая должна была получиться в итоге. Параллельно с этим он вел расчеты формул и заклинаний, необходимых для проведения и закрепления столь масштабной модификации, которая должна не только улучшить внешний вид и физическое здоровье, но также не причинить никакого вреда: глупо было бы повредить спинной мозг и оказаться парализованным из-за собственных действий. От промелькнувшей на грани сознания идеи вернуть собственный пол, а то и полностью воссоздать прежнюю внешность пришлось отмахнуться из-за того, что вся эта авантюра затевалась исключительно ради того, чтобы получить новые впечатления, ощущения, знания, опыт... да и вообще отдохнуть по полной.
"А что может быть интереснее, чем после трех тысяч лет бытности кобылой ощутить себя жеребцом? Я и раньше экспериментировала... Но это — совсем иное", — уголки губ "Дамблдора" приподнялись в ностальгической улыбке.
Наконец все расчеты были завершены, затем перепроверены и проведены еще раз. После третьего сравнения результата и получения положительного ответа "Альбус" применил заклинание трансформации, ощущая, как начало меняться его тело.
Лишний жир перетек в мышцы, позволяя им набрать объем и упругость, равномерно распределяясь между красными, белыми и розовыми волокнами, кости, деформированные от времени, выпрямились и уплотнились, кожа разгладилась и посветлела, внутренние органы избавились от возрастных дефектов (которые даже зельями не лечились, а только купировались), а вот нервную систему пришлось подгонять под привычные параметры, примерно на пятнадцать процентов быстрее передающие импульсы.
Открыв глаза и посмотрев на свое отражение, директор Хогвартса увидел атлетичного (пусть и слегка худощавого) мужчину лет сорока на вид с длинными седыми волосами и аккуратной треугольной бородкой, яркими голубыми радужками и бледной кожей, которой совершенно не повредил бы загар. После проверки того, как работают все группы мышц, внутренние органы, нервная и сосудистая системы, оставшийся довольным своей работой волшебник с чистой совестью наложил чары, закрепляющие результат трансформации.
"Конечно, выход далеко не идеальный, стоит мне лишиться магии, как всё достигнутое откатится к начальному варианту, но на первое время очень даже неплохо. А потом, если появится желание задержаться в этом мире на сотню-другую лет, можно будет подумать о чем-нибудь более постоянном", — придя к таким выводам, "Дамблдор" решительно распахнул шкаф и начал искать среди одежды своего предшественника что-нибудь подходящее для выхода в свет.
— Хлопковые панталоны, шелковая рубашка, зачарованная на непробиваемость, носки из шерсти единорога? — покрутив в руках пару белых носков, довольно приятных на ощупь, мужчина представил себе картину, как сперва бреет налысо ученицу, а затем скатывает ее шерсть в нитки для вязания (в ушах раздался почти натуральный звук обиженного сопения молодой кобылки). — Какой же забавный мир мне попался.
Достав с одной из полок классические черные брюки, директор Хогвартса полностью облачился, при помощи заклинания подогнал одежду под свою новую фигуру, затем снял с вешалки великолепную мантию, сшитую из золотого цвета нитей, украшенную белыми ветвистыми молниями, которые словно бы извивались при движении, перетекая с места на место. Прежний Альбус не носил это чудо, так как оно несколько выбивалось из образа, но для его сменщика на должности величайшего светлого волшебника столетия подобной преграды не стояло.
"Широкие рукава, высокий воротник, длинные полы... Пара скрытых кармашков тоже имеется".
Пару минут покрутившись перед зеркалом, в полной мере пользуясь тем, что нет нужды никуда бежать и решать чужие проблемы (ближайшее заседание МКМ только через неделю, а Визенгамот соберется только через месяц, в то время как учебный год начнется через полтора месяца), "Дамблдор" наконец вздохнул с удовлетворением и решил приступить к тому, с чего следовало начать, — написанию письма ученице. Найдя на столе стопку пергаментных листов с чернильницей и золотой перьевой ручкой, которые прошлый хозяин держал в спальне для записи неожиданно пришедших мыслей и ведения расчетов в тихой и уютной обстановке, он приступил к составлению послания:
"Моя верная ученица Твайлайт Спаркл, спешу сообщить о том, что заклинание подействовало успешно, но с мелкими побочными эффектами (описание прилагается ниже). В связи с этим прошу не беспокоиться обо мне и не отвлекаться от собственных дел по пустякам. В свою же очередь обещаю приглядывать за вами через Око Дня, так же как моя сестра будет делать то же самое через Око Ночи, и если вам понадобится наша помощь, мы тут же вернемся из нашего отпуска.
Твоя наставница и подруга принцесса Селестия".
Поставив последнюю точку, мужчина откашлялся и позвал:
— Феломина!
Зов был подкреплен порцией магии, которая отправилась к фамильяру через связь с хозяином, и в результате спустя всего пару секунд на столе во вспышке пламени появилась огненная птица феникс. Своей окраской и множеством мелких деталей она отличалась от Фоукса, как любая самка отличается от самца того же вида, так что спутать их мог бы разве лишь тот, кто никогда не видел первого или вторую.
— Будь добра, отнеси это письмо Твайлайт. — скрутив пергамент в трубочку и перевязав тут же наколдованной лентой, попросил "Альбус". — И еще: в ближайшее время тебе придется изображать из себя самца, образ которого я тебе передам. Справишься?
Недовольно, но утвердительно курлыкнув, огненная птица схватила письмо правой лапой и исчезла в очередной вспышке, оставив "Дамблдора" завистливо вздыхать. Фениксы как существа не совсем материальные и крайне близкие к стихиям огня и воздуха, были одними из существ, для которых перемещение между мирами и слоями реальности было едва ли не столь же естественным процессом, как дыхание.
"Была бы Феломина сильнее, мне бы не пришлось придумывать обходных путей для своего путешествия", — пронеслась в голове великого светлого волшебника мысль, в которую закралось легкое сожаление.
— Ну да ладно, — поднявшись из-за стола, директор Хогвартса улыбнулся и, сунув волшебную палочку в рукав, направился к выходу в рабочий кабинет. — Трепещи, новый мир: принцесса Дамблдор идет!
* * *
Сунув ноги в башмаки песочного цвета с высокой подошвой, "Альбус" вышел из спальни в рабочий кабинет директора Хогвартса и, как это делал предшественник, переступая порог, хлопнул в ладоши. Тут же на потолке вспыхнули магические свечи, закрепленные на тяжелой позолоченной люстре, разом разгоняя тьму и заполняя помещение ярким светом. Так как солнце, недавно поднявшееся из-за горизонта, находилось с другой стороны башни, окна были еще темными и не позволяли обойтись без светильников.
