|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глава Шестая
Четверг. 24 августа 1916 года. Севастополь. Кабинет командующего Черноморским флотом вице-адмирала Бахирева.
— Ваше превосходительство, прибыл поручик по адмиралтейству Дубровин, ему было назначено на два пополудни — доложил вошедший в кабинет лейтенант Никишин
— Хорошо, через пять минут я его приму.
Как только адъютант вышел, сам себе задаю вопрос, да ещё и вслух. "И кто ты есть, поручик Дубровин?" Память тут же услужливо напомнила мне при каких обстоятельствах я повстречал Дубровина.
Это случилось в первый день Синопской десантной операции. Как я и рассчитывал, турки не ожидали, что мы решимся на такую авантюру, как захват города так далеко от линии фронта. После того как Синоп был в наших руках я сошел на берег глянуть на город который достался нам практически целым. Но главное меня интересовали результаты стрельбы и какое воздействие произвели наши снаряды на оборонительные сооружения. Так как полученный опыт нам придется скоро применить при прорыве Босфора. Посетил береговую батарею, что доставила нам столько хлопот. Увиденным остался доволен, но Босфор защищен во сто крат лучше Синопа, и чтобы прогрызть его оборону надо заходить с черного хода, а не лезть через парадную дверь, где можно получить в лобешник. Кроме береговых батарей надо было — как я в тот момент думал — в первую очередь разобраться с "Гебеном". (С "Гебеном" мы всё же разобрались. Так по случаю и адмирал Сушон к нам попал, чего никто не ожидал. Его выловили из воды, правда сильно раненым, но наши доктора выходили его. После излечения будет отправлен в столицу, где с ним желают побеседовать.) "Избавившись от главной угрозы со стороны турецкого флота, мы тот орешек должны разгрызть. Государь поставил перед черноморским флотом конкретную задачу занять Босфор, а там и до Царьграда рукой подать. Время на подготовку есть, если только удастся избежать того чего случилось в другой истории".
Покинув полуразбитую турецкую батарею, я направился к генералу Лобачевскому — командующему десантом. Надлежало провести маленькое совещание, да и поздравить его с успешно проведённой операцией по захвату города. Хотя преуменьшать и сбрасывать со счетов заслуги Черноморского флота в этой операции, было нельзя.
И вот на обратном-то пути на свой корабль, проходя по одной из улиц захваченного города, я увидел на стене одного из больших особняков, вывешенный флаг с красным крестом. И этот флаг как будто притягивал к себе всех нуждающихся в медицинской помощи. И они, кто мог, шёл сам, кого-то вели или несли на носилках, шинелях, дверях и других подручных приспособлениях, кому повезло, их везли на телегах и арбах. Глядя на этот флаг я понимаю, что здание приспособили под полевой госпиталь, а хозяева или сбежали, или их "вежливо" попросили удалиться. Не знаю почему, но кто-то настойчиво подавал мне мысль — нужно обязательно зайти туда. Проходя через внутренний дворик, где на тот момент, лежало десятка два раненых, с которыми ещё не успели определиться местные Айболиты, я кое-что услышал, и меня это заставило резко остановиться. Оглядевшись и определив источник, я направился в ту сторону. На какой-то подстилке лежал и бредил тяжелораненый, голова и верхняя часть его туловища были неумело замотаны бинтами, а возле него находился солдат с перевязанной рукой. Бредивший оказался офицером, и оба они, судя по погонам — наши из Первого морского. При виде нас морпех вскочил — Ваше...
-Тихо служивый — остановил я его. Я стал прислушиваться к словам, что в бреду произносил этот офицер. Слушал и потихоньку обалдевал. Или это я сам брежу или это просто мне кажется. Но смысл этих слов, что в бреду произносит раненый, понятны только мне, и определённо они из моего будущего. А там было что послушать
"Афоня", духи слева лезут, прижми их". "Держись ребята, коробочки уже на подходе". "Да куда же эти Грачи запропастились, мать вашу... так... да эдак..." "У меня двое двухсотых".
"Вот же черт, похоже, ни я один такой счастливчик, попавший в прошлое — промелькнула мысль. Да о чем это я? Это я что ли в прошлое провалился, это только моё сознание. Так вот, определённо ещё одного постигла такая же участь".
-Офицер из первого морского будет? — тихо спрашиваю солдата.
-Так точно ваше превосходительство — также тихо отвечает солдат.
-Фамилию знаешь?
-Его благородие, поручик Дубровин Ляксандр, ваше превосходительство.
-Лейтенант — подзываю я своего адъютанта. Вот что Серёжа, узнаешь всё об этом поручике, а так же в дальнейшем проследишь о его судьбе. Как только он пойдет на поправку, доложишь мне. И по возможности, как только он, да и остальные морские пехотинцы смогут выдержать морской переход их надо переправить в Севастополь. (Поручика Дубровина вместе с другими ранеными через две недели эвакуировали в Севастополь, где он был помещен в Морской госпиталь.)
Раз в голову поручика подселили разум человека из будущего, значит надо непременно проследить за его судьбой. А там посмотрим, что с ним делать. Глянув на поручика, я подумал — "а вдруг он не выживет".
-Серёжа, а ну пригласи сюда какого-либо врача.
Серёжа убежал на поиски врача.
-И давно ты братец поручика знаешь? — обратился я к морпеху.
-Так два месяца как будет, ваше превосходительство. Как к нам прибыл на роту, с тех пор.
-Сам-то, с какого года в армии?
-С тринадцатого, ваше превосходительство.
-Вижу, уже побывал в деле, — намекая на крест и медаль, что висели на его груди, а также погоны младшего-унтер-офицера.
-Так это за бои в Галиции и за крепость Перемышль.
-Ну да наши первые победы. А как в морскую пехоту попал?
-Так после ранения в октябре под Бучачами был на излечении в Одессе, а оттуда попал в 117-ю дивизию, из которой меня сагитировали в 1-й черноморский полк.
-Так уж и сагитировали? — смеясь, переспросил морпеха.
-А как же. Пообещали большее денежное содержание, да харчи получше.
-Ну и как, не обманули?
-Ни как нет ваше превосходительство, не обманули. Жалование супротив старого поболя чем в три раза будет. И харчи побогаче.
Ну да — я сразу понял, о чем это он — теперь те кто служит в морском полку получают по флотским нормам, а в некоторых случаях и сверх того.
-А теперь скажи-ка братец, где это его так.
-Так это в порту. Там басурмане отчаянно сопротивлялись. Рота замешкалась, так его благородие, взяв винтовку, бросился в штыки и роту увлёк за собой. Сбили мы басурманов, загнали их в воду, сотни три поди в плен взяли, кто не успел на лодках удрать в море. Трофеи не малые нам достались: два орудия, правда, одно нерабочее. Нехристи замок успели снять. Так ещё несколько пулемётов нам досталось, много винтовок и другого военного имущества. И всё бы хорошо закончилось, так тут с большого баркаса под парусам, пару раз выстрелили, да в его благородие раз попали. Мы в отместку произвели несколько залпов им вдогон. Было видно, что несколько человек упало, кое-кто и в воду свалился. Рана-то у его благородия мне тогда показалась не шибко тяжёлая. Не смертельная, это точно. Я-то знаю, за два года я не мало всяких ранений повидал. Так тут некстати каменюка подвернулась, вот его-то благородие и сунулся головой об неё со всего маху. Естественно сознание потерял. Хотя он на короткое время приходил в себя, когда мы его, перевязывали. Потом опять впал в беспамятство, из которого так и не выходит.
-И давно он так бредит?
-Поначалу он даже не стонал, по всем признакам покойник, вот только сердце бьётся. Еле-еле. Это когда уже сюда его наши несли, он вначале каких-то барышень по имени звал, то Глашу, то Галю. Потом от каких-то духов начал отбиваться. Я его перекрестил, и молитвы над ним читал, подумал, что его атакуют души мертвых чтобы забрать его с собой, а его благородие сопротивляется — не хочет. Значит, ему ещё рано в потусторонний мир отправляться.
В этот момент Никишин привел какого-то врача, на узких его погонах три звездочки, и расположены они как у советских старших прапорщиков.
-Младший лекарь, коллежский секретарь Лещинский — представился врач. Чем могу помочь ваше превосходительство?
-Вот что доктор, я хочу знать, так ли опасны для здоровья поручика полученные им раны.
Доктор начал быстро, но осторожно осматривать раненого. Через несколько минут он озвучил вердикт.
Рана в плече. Пуля попала в верхнюю часть грудной клетки на пять пальцев ниже ключицы и прошла на вылет, выходное отверстие рядом с лопаткой. И как я понял никаких жизненно важных органов и сосудов пуля не задела. На голове видна глубокая ссадина, это вследствие удара чем-то тяжелым, возможно ему попали прикладом или же в результате падение на твердый предмет.
-Всё верно. В момент ранения он упал на камень как рассказал вот этот морской пехотинец — подтвердил я предположение врача.
-Тогда всё понятно, откуда у него такая гематома на голове. Однозначно у него в придачу и сильное сотрясение головного мозга.
-И что всё это значит, что ничего серьёзного в его ранениях нет?
-Я бы так не утверждал. Рана, да, серьёзная, но не смертельная. Но риск всегда есть. Ранение есть ранение и могут быть осложнения. А сколько времени он в таком состоянии? — задал вопрос доктор.
-А ну ка братец — обращаюсь к морпеху — расскажи доктору, сколько времени поручик без сознания?
-Служивый выдвинулся вперёд и глядя на доктора — Я часов ваше благородие не имею — но более двух это точно будет.
-Вначале болевой шок от ранения, а потом сильный удар головой об камень. Одно на одно наложилось, вот вам и потеря сознания на такой длительный срок.
-И когда он очнется?
-Ну как вам сказать. Может и через час, а может и через сутки.
-Тогда отдайте распоряжение, чтобы ему предоставили место под крышей, не лежать же ему тут под открытым небом. И сделайте всё возможное и не возможное что бы этого поручика излечить. Пока эскадра будет находиться тут, я каждый день буду интересоваться его состоянием.
-Не беспокойтесь ваше превосходительство, всё будет исполнено. Доктор тут же отдал распоряжение, появились два санитара, которые унесли нашего поручика на носилках куда-то внутрь здания. Раз тут какой-то непонятный сыр-бор вокруг поручика случился о котором печется сам командующий флотом, ему решили обеспечить самые лучшие условия. Под это дело и унтеру врач уделил более пристальное внимание. Колото-резанная рана руки опасения у доктора не вызывала.
-Пара недель в госпитале и будет в порядке твоя рука — успокоил он морпеха.
-Как звать-то величать тебя братец? — обратился я к нему.
-Филиппов Петро, морской младший унтер-офицер 1-го взвода 2-ой роты, 1-го Морского полка, ваше превосходительство.
— А как отца зовут?
-Иван Савельич — с нескрываемым удивлением произнес Филиппов
-У меня, Петр Иваныч, к тебе будет одна просьба....
Никогда ещё его по батюшке не величали, окромя может взводных командиров, а тут такой большой начальник и как он понял сам командующий Черноморским флотом. Чем вызвал ещё большее удивление, а потому и смятение в душе морпеха.
....Ты уж присмотри за своим ротным там в госпитале.
-Да вы, ваше превосходительство не сумлевайтесь, мы всё исполним. Я теперь ему должен по гроб жизни. Он же меня можно сказать от смерти спас. Там же в порту навалилось на меня сразу трое басурманов. Одного-то я успел подстрелить, второму штыком пырнуть, а винтовку-то замешкался выдернуть, так как раненый турка схватился за неё руками, а тут и третий с саблей. Рубанул он по мне, я только успел винтовку под удар подставить. Сабля вскользь прошлась по цевью и жалом по руке. У меня от боли аж в глазах потемнело, а турка тычет в меня саблей. Так мне пришлось руку выставить раненую, так как я винтовку-то так и не смог вытащить, и он мне почти в тоже место попал и проткнул насквозь. Вот тут-то и пришел на помощь господин поручик застрелил он этого турка. А вскоре и его подстрелили, вот так мы тут с ним и оказались.
-Поправляйся братец поскорей, нам бывалые солдаты ох как нужны. И не забудь мою просьбу насчет поручика.
-Не сумлевайтесь, ваше превосходительство.
-Серёжа завтра разыщешь капитана Стольникова и подробно узнаешь как дела в его частях. Сколько погибших, раненых, кто отличился, какие трофеи? А так же пусть предоставит списки всех отличившихся при высадке и за городские бои. Ну ты понял. А также, пусть подготовит всех раненых морских пехотинцев для эвакуации в Севастополь, и погибших тоже. Мы их в родной земле похороним, здесь никого не оставим.
Вот так я и встретился с этим Дубровиным.
— Разрешите, Ваше превосходительство?
— Проходите, поручик.
Дубровин строевым шагом подошёл к моему столу и замер, ожидая слов или действий высокого начальства.
Я внимательно смотрел на подтянутого, бравого офицера с красным крестиком ордена святого Станислава 3-й степени с мечами на груди, и потемневшим Анненским темляком на шашке. Он очень напоминал мне актера Владимира Ивашова из фильма "Новые приключения неуловимых" — это тот поручик Перов кто пел песню "Русское Поле". В свою очередь Дубровин спокойно стоял, и так же спокойно, но явно заинтересованно ждал продолжения, ничем не выдавая своего удивления или растерянности. Взгляд направлен вперёд, в будущее, плечи развёрнуты, подбородок гордо поднят. Красавец! Вот бы современным мне офицерам такую выправку!
Что я о нём знаю? Я про здешнего Дубровина, про поручика.
Двадцать пять лет. Из дворян псковской губернии. Окончил гимназию с серебряной медалью. Алексеевское военное училище. Выпуск 1913 год. Подпоручик. На фронте, с сентября четырнадцатого — воевал на Юго-Западном, в составе 14-го корпуса. Награжден орденами Святой Анны 4-й степени и Святого Станислава 3-й степени с мечами. Имеет два ранения. Ныне — поручик. В ноябре находился на излечении в одесском госпитале. По выздоровлению переведён в 117-ю дивизию. В июне по личному рапорту переведён в 1-ый морской полк. Командир роты первого батальона. Проявил себя инициативным, думающим и решительным офицером. В составе батальона его рота участвовала в штурме Синопа. Был тяжело ранен при взятии порта.
Так и хочется добавить — "отличный спортсмен, отличный семьянин. В связях, порочащих его, не замечен"....
Лейтенант Дубровин навытяжку стоял перед адмиралом. "И чего ему нужно? Никогда не виделись, и на тебе. Может дед мне не всё о себе передал? Филиппов рассказывал, что адмирал пришёл во двор госпиталя и приказал врачам мною заниматься. С чего бы? Ну что, товарищ адмирал, переходите к делу. Вы же старше по званию, вам первому и начинать".
— Ну что, зёма, рассказывай. Имя-фамилия, год рождения, что заканчивал, звание, кем командовал, и, главное где воевал?
Если у Дубровина челюсть и пыталась отвиснуть, вида он не подал.
— Ваше превосходительство, Дубровин Александр Александрович, одна тысяча восемьсот девяносто первого года...
— А-атставить. Я тебя, зёма спрашиваю, ты в Афгане воевал или уже в Чечне? Подумай, вспомни и доложи, как положено. Кратко и ясно. С командующим, между прочим, разговариваешь.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
