Пост

Небо медленно, словно водянистая краска на холсте, сменяло свой цвет с рассветного красно-желтого на дневное светло-голубое. Раскидистые кроны шуршали листьями и ветками, словно общаясь да перебрасываясь секретами между собой таинственным шепотом. Пышные кусты, что росли между могучих стволов, словно ограда, или даже лабиринт, петляли и опоясывали бескрайнее лесное пространство, ощерившись сотнями тоненьких веточек с шипами.

Удивительное дело, что в столь сказочном и мистическом месте, словно проплешина может расположиться на самом краю полукруг без деревьев, на которой расположится срубленная из местных же деревьев изба. Потемневшая от времени, слегка неказистая, с одного края покосившаяся и держащаяся исключительно за счет подпорки в виде выросшего прямо там уродливого, серого дерева без ветвей и листвы. Крыша уже давным-давно поросла зеленым мхом, превратившимся в сплошной ковер, свисающий комьями, словно гроздья винограда. Лишь прелестные цветы разных красок, извивающиеся лозы винограда и резвящиеся вокруг козы с разными птицами, не видящими для себя преград в лице заборов и хлевов немного скрашивали это, казалось, безжизненное и унылое место. Лишь красота вида и животные.

Тяжелая, состоящая из толстых, плотно сложенных досок дверь со скрипом отворилась, выпуская из полутемной комнатки рыжеволосую девушку в зеленом, поблекшем от времени платье и белой, чуть пожелтевшей рубахе под ним.

Свет тут же, словно ластящийся пес бросился на аккуратное, сердцевидное личико с чуть приподнятым кончиком носа и пухлыми губами, вышедшей из лесной хижины, вид которой будто бы в насмешку над всеми красавицами ухаживающими за собой в замках притянул бы взгляд даже короля своей чистотой и просто манящей невинностью, окажись она во дворце. Внимательные карие глаза двумя стрелами прошлись по округе, но так ничего и не увидев чуть сощурились, а потом и вовсе приобрели недовольный вид из-за нахмуренных бровей. Губы девицы изогнулись в презрительной гримассе.

-Махаджан'Дас! Выходи, сын хромой собаки и навозного червя! Куда ты опять залез, в своей очередной попытке спрятаться от меня?! — милый слуху любого человека, что женщины, что мужчины, голосок прозвучал натуральным звериным рыком, спугнувшим беззаботно щипавших траву коз.

-Я здесь. — прозвучал хриплый, гортанный бас из-за ее спины. Но девушка даже не дрогнула, наотмашь ударяя пустоту и заставляя голос звучать сбоку. — День когда я смогу сбежать от тебя, сквернословящая бабища, станет лучшим в моей жизни. Но вот видят все Правители, это не скоро.

-Жаль. — недовольно бросила девушка, прошагивая дальше, к поленнице возле одной из стен. — Ты был вчера в городе?

-Как ты и сказала. Каждый день я прохожусь по соседним городам на грани слуха и взгляда людей, оценивая их и слушая о чем судачит стража и дворянство.

-И как?

-Дела наши все хуже, Элайа. — меланхоличный голос собеседника на какую-то секунду, но обрел жизнь, становясь немного зловещим. — Местные корольки решили, что лес им важнее людей и собственных жизней. Тем более вас, людей, мало волнуют договоры, тем более столь древние, что еще их пра-прадеды в планы предков не входили, когда их подписывали. Один пойдет сюда, второй заплатит за еду и мечи, чтобы быть в доле.

-Ты ведь знаешь, что рыцари и крестьяне давно не вооружаются одними только мечами, потусторонний?

-Простота слога отличает меня от тебя, женщина. Так же как и наши народы. Мы не любим ходить вокруг проблемы облизывая ее, словно твои сестрички по духу на шабашах, что лижут посохи.

-Они не мои сестры. — жестко отрезала девушка. — Ведьмы и жители земель под моей защитой — совершенно разные.

-Нашей защитой.

Наконец Элайа смогла удачно и достаточно быстро повернуться, чтобы застать своего незримого, до того, собеседника позади себя. Вот она и победила, в этой паршивой, но столь излюбленной потусторонним игре. Теперь он будет весь день словно шелковый таскаться за ней и слушаться любого ее слова, сказанного с достаточно серьезной интонацией, чтобы даже такой непрошибаемый в эмоциях словно стальной щит идиот, как он, понял что это — приказ.

Махаджан'Дас, чье имя произнесенное девушкой было лишь малым сокращением от его истинного, замер восковой статуей, скривив тонкие губы в досаде, в то время как остальное его лицо, с квадратной челюстью, прямым носом с трепещущими крыльями, покатым, угловатым лбом, по бокам от которого тянулись острые скулы выглядело совершенно бесстрастным. По сравнению с не самой высокой девушкой он казался великаном, пусть и тощим, да слегка неказистым. Да что уж там, по сравнению с ним даже откормленный и натренированный рыцарь в полном латном доспехе выглядел бы щенком перед волкодавом. И ситуацию бы не спасла нелепая национальная одежда потустороннего, духа пришедшего на зов девушки еще в детстве, в виде бесформенной коричневой хламиды с пестрым узором без рукавов, покрывавшей торс и ярко-красных шароваров спускавшихся лишь немногим ниже колен.

Элайа могла лишь презрительно кривиться на такого помощника, как этот потусторонний, но выбора у нее не было, сама призвала, сама и платит. Семья девушки с давних пор состоит лишь из женщин и каждая из дочерей призывает себе в помощь члена семьи этого потустороннего, семья которого полна лишь мужчин, и охраняет Священную Рощу от нападок людей извне, защищая жриц и многих невиданных существ, что поселились в лесу с древними древами, окруженные неприступными горами и лишь одним входом. В виде этого небольшого пяточка редкого леса с полянкой.

Когда придет ее время и она решит оставить пост, Элайа будет вынуждена выйти за потустороннего и понести от него дочь, что обучится всем умениям Рода и призвав своего защитника, останется здесь на долгое время, ибо старость не властна над их семьей. Ее дитя продолжит ее службу, а сама бывшая стражница отправится в мир Махаджан'Даса, где понесет от него уже сына и останется жить там.

Но сейчас она здесь и ее долг должен быть выполнен, ибо враги уже рядом. Трава кричит ей о том, что слишком тяжелые копыта лошадей в стальной сбруе и с людьми в стальных панцирях давят ее. Ветер несет весть о ручных соколах и опереньях стрел, что готовы его рассечь. Деревья сообщают о видении ярости, жадности и невежестве идущих сюда мужчин. Варвары, воины, рыцари, завоеватели. Все они приходили сюда за сокровищами о которых мечтали их вожди или они сами, за красивейшими девами сюда они шли, но каждый раз женщина в зеленом и странный мужчина-великан вставали у них на пути, громко предвещая: "Путь закрыт!".

— Махаджан'Дас.

-Я знаю, женщина, не учи меня чувствовать грядущую кровь. Лучше надень свои тряпки и будь готова убивать. А я пойду поиграюсь с деревьями и звуками, чтобы они были готовы к разговору.

Дас сделал лишь один шаг, совсем слегка выкинув ногу вперед, но уже в тот же миг исчез, никак не напоминая о себе. Элайа громко вздохнула и неспешно двинулась в сторону выхода с поляны, продолжая прислушиваться к звукам леса вокруг. Деревья трепетали, а трава смеялась, даже птички-болтушки говорящие о чем угодно, но не о нужном и происходящем сейчас, трезвонили на всю округу задорную песенку о неаккуратных людях в тяжелых перьях.

Махаджан'Дас уже начал играть в свои собственные игры, водя за нос людей, заставляя коней путаться в ногах и падать, возникая среди рядов и ломая мечи с копьями, да и попросту пугая вчерашних крестьян и дворян напяливших на себя железные коробки. Следовало дать потустороннему шанс наиграться, а то в последнее время ему не выпадало шанса даже лесников отвадить, влезть в драку во время налета на деревню одного из королевств войсками другого, или шугнуть какого одержимого, появившегося в соседних землях. Последние пару лет в королевствах людей царило затишье, результат которого сейчас тяжелым сапогом топчет землю возле леса и скрежетом лат пугает мелкую живность.

Может когда-то все это изменится и жизнь ведьм в горной долине вновь станет спокойной от людского вмешательства, вернувшись к тем временам когда единственной угрозой будут духи, демоны и колдуны? Элайа знала, что возможно это и случится, но уж точно не при ней и, возможно, не при ее дочери.

Лес расступился перед ней, словно превращаясь в одну большую тропинку, готовую отвести девушку, и только ее, в любое место, к любому деревцу, камню или горе, что находятся рядом или в нем. Но сейчас магическая тропа вела прочь из леса, туда где толпились люди, что виднеются смазанными силуэтами в конце пути. И Элайа шагнула вперед.

Каждый шаг был словно десяток, она летела, порхала словно бабочка и деревья проносились мимо нее. Плащ девушки метался за спиной, меняя цвет, превращаясь из блеклой тряпицы за спиной в ярко-зеленую мантию, чей капюшон сам наполз на голову Элайи, оставляя на виду лишь пару прядей огненно-рыжих волос.

И вот последний шаг. Свет, чудом пробивающийся через свинцовые тучи заполнившие небо неровно падал на толпящееся войско и девушку, делая и без того необычную сцену выходящей из тени вековых деревьев девушки еще более мистической. Легенда которой пугали собравшихся здесь мужчин их отцы и деды предстала пред ними, во все том же зеленом плаще и сверкающими пламенем рыжими волосами. Чтобы еще через секунду за ее спиной возник великан, лениво почесывающий бесстрастное лицо.

Вперед рысцой выступила лошадь тащащая на себе рослого мужчину с брюшком проглядывающим через кирасу брюшком и семенящим за ним на тощей кобыле коренастого паренька в кожаной броне, что нес в руках шест с привязанной к нему белой тряпкой.

-Опять болтовня. — в послышавшемся из-за спины отстраненном голосе Махаджан'Даса послышалось явное раздражение, заставившее Элайу улыбнуться. — Как же ваш народ любит потрепать языком. Если пришли биться — то бейтесь.

-Это приличия. — шикнула на потустороннего девушка. — Сейчас они будут убеждать нас в своей силе и том, что нам нужно сдаться.

-Тупо. — цыкнул мужчина и замолк, сверля взглядом подъехавших мужчин.

-Приветствую вас, стражи Темнолесья. Я Король Эдред Уэссекский! Я прошу вас как человек не желающий лишнего насилия уйти с нашего пути и не мешать выполнять нашу миссию!

-Слишком много слов для того кто пришел с мечом к лесу населенному женщинами. — ядовито прервал короля Махаджан'Дас. — Если ты так хочешь закончить без жертв "король", то забирай своих шавок и забейся в угол хлипкого замка, из которого ты выполз. Может быть проживешь подольше и сдохнешь от какой-то человеческой болячки.

-Это не культурно... Сэр. Я говорю с дамой, вашей хозяйкой!

-Женой. А теперь пшел отсюда и постарайся подготовить твоих щенков к драке. Надеюсь она будет добротной и я расскажу своему отцу что-то интересное.

-Вы...

-Неужели мой спутник выразился недостаточно ясно? — вступила в разговор Элайа. — Если вы не хотите жертв то уходите, ибо эти земли священны и отрешенность их от внешнего мира, его политики и войн была обговорена еще во времена ваших столь дальних предков, что гобелены с их именами истлели. Уходите и забирайте с собой эту армию. А если же нет...

-Вы не оставили мне выбора! — рявкнул Эдред. Его лицо покрылось багровыми пятнами, небольшая аккуратная борода встопорщилась словно шерсть у озлобленного кота и он с силой вдавил ноги в бока лошади, выкручивая уздцы до болезненного хрипа у животного. — Если уж вы так хотите умереть! Если вы хотите крови! Если вы не признаете власть Короля! То мы пройдем силой, а этот лес будет срублен и сожжен, а металлы и люди в нем перейдут в руки королевств! Таково мое слово! Слово Короля!

-Слово мясного червя. — не удержалась от оскорбления Элайа, чувствуя как грани фамильного кольца, слишком большого для ее тоник пальцев, а потому сжимаемого в левой руке, впивается в кожу. — Я видела Королей, чье слово имело вес! Твое стоит не больше, чем дырявый башмак. Убирайся с этих земель, презренный!

И король развернулся. Покраснев, презрительно сплюнув, он щелкнул поводьями и сдавил бока лошади вновь, заставляя ту пуститься рысью. Уже будучи почти у самых нестройных рядов своего воинства, мужчина зычно гаркнул и агрессивно махнул рукой в сторону леса. Толпа завозилась, по ней прошелся ропот, а потом кто-то закричал что-то воинственное и его крик подхватили другие. Армия тронулась вперед, лязгая, шурша и хрипя.

Вперед выбежали лучники и их помощники, воткнувшие стрелы в землю перед ногами стрелков. За ними спешно строилась по группам разрозненная толпа вооруженных крестьян, а позади и по бокам начинали кружить на лошадях люди в стальных доспехах. Но даже не смотря на все приготовления людей первый удар был за Элайей.

Девушка вскинула руки и замерла статуей, что казалось даже поднявшийся ветер не треплет ее волосы и полы одежды. Деревья позади нее заскрипели, шумно хлопая крыльями взметнулись вверх стаи испуганных птиц и земля под лучниками всколыхнулась. Огромные и длинные корни деревьев, что тянулись от леса под землей взметнулись вверх, разрывая землю и роняя стоящих на ней солдат. Ломались кости и луки, комья земли и камни словно снаряды пущенные рукой великанов сносили неудачливых пехотинцев и пугали лошадей. В стане врага Защитницы Леса зазвучали сердитые команды и рев охотничьих рожков.

Пехота рванула вперед, выставив лучины и копья перед собой, размахивая топориками, дубинами и редкими мечами. Элайа закружилась, словно при вальсе, широко раскинув руки. Полы ее одежды и ярко-рыжие волосы мелькали из раза в раз ослепительными искрами костра.

На добрую сотню шагов от Элайи трава под ногами людей внезапно стала жесткой и острой, словно тысячи маленьких спиц и кинжалов торчали из земли. Воины крича и ругаясь от боли, отскакивали назад, пятились, сталкивались и падали, истекая кровью и проклиная магию, короля и друг друга. Но задние ряды не видели и не чувствовали опасность, а потому толкали впереди идущих в спины, роняя их на травинки-кинжалы и пробегая по телам все стонущих и голосящих людей.

Махаджан'Дас вышел перед Элайей и в миг исчез, очутившись среди атакующих. Его длинные руки с ладонями-лопатами заработали словно лопасти у мельницы, снося атакующих не хуже ветра уносящего пылинки. От солдат короля только сапоги слетевшие и оставались, в то время как потусторонний клином вошел в строй армии и устроил там переполох, без труда перенося любой удар по себе и сбивая от двух до пяти голов за раз.

Те же кого не затронула потеха Махаджан'Даса прорвались к девушке под огнем уцелевших лучников, чьи стрелы натыкались на ветер сбивающий их с пути. Но и сама Элайа на месте не стояла, взвыла волком и замахала руками, разбрасывая из узелков на поясе блестящие крупинки. Затрещала земля под атакующими и разверзся под ними в одночасье зев, поглотивший не меньше полусотни храбрецов пришедших в лес. Затрещали пуще прежнего сосны за спиной Защитницы и осыпались зелеными иголками, что та же кинжал-трава твердыми и острыми.

Вертелась девица, кричала, выла, свистела, да руками махала, подчиняя себе магию природы и мира. Элайа щедро черпала энергию из потоков и из-под земли. Но в миг вскрикнула девушка и схватившись за руку обожженную, заозиралась. Взметнулись кусты рядом с ней, ощетиниваясь внезапно выросшими иглами, изгородью непроходимой становясь.