Просветление. Глава 61. Первые в Новом

Глава 61. Первые в Новом

Сценарий работы с первой Испытуемой Нового Княжества не отличался особыми изысками. Обстановка в маленькой комнате, выбранной для начала Испытания, настораживала мрачностью примитивизма. По правой стене от входной двери стоял простой двустворчатый шкаф и массивный сейф. В углу бросался в глаза строгий письменный стол в стиле социалистического реализма. По левую стену находился примитивный диван с полукруглой спинкой и круглыми валиками по краям. По традиции, мягкая мебель была обита грубой чёрной кожей. Кроме вышеперечисленных предметов мебели, в комнате имелось три деревянных стула без всяких изысков. На одном из них, за столом сидел высокий и крепкий блондин с заурядным лицом, в форме лейтенанта полиции — Вершитель из нового пополнения. Его лицо, как и произносимые им слова выражали скуку. Испытуемая растерянно слушала представителя власти, сидя на прикрученном к полу стуле по другую сторону от стола.

— Поскольку документов при Вас не обнаружено, — уведомлял её Вершитель, — я вынужден произвести подробный допрос на предмет установления Вашей личности. Это понятно?

— Да, товарищ лейтенант, — кивнула маленькая русоволосая женщина. — Но хочу сразу предупредить, что испытываю головокружения и проблемы с памятью. По-моему, меня на улице ударили по голове и обокрали...

— Не исключено, что так оно и было, но в подробностях дела нам предстоит разобраться. Слишком много проблем создаёт возросший уровень преступности на фоне недостаточно контролируемой миграции.

— Да-да, — словно что-то вспомнив, покачала головой Испытуемая. — Что я должна рассказать Вам?

— Всё, что вспомните, — тускло, но упрямо гнул свою линию Вершитель. — Торопиться нам некуда.

— Я постараюсь...

Надолго задумываясь и подбирая слова, Станислава начала свой рассказ. И с каждой минутой к ней возвращалась память и уверенность в себе... В набитой битком комнате наблюдателей повисла тишина... Словно чувствуя, чего именно от неё ждут, Испытуемая повествовала о своём отрочестве в Петербурге, учёбе в Москве, замужестве, годах семейного благополучия.

— Дети! Она хорошо помнит своих детей! — изумлённо воскликнула Юлия, глядя на Андрея, потянувшегося за сигаретой. Князь прекрасно понимал причину изумления Чёрной Маркизы. Испытания, на которых люди, попавшие в тёмный мир, вспоминали о своих детях, случались редко до уникальности.

— На самом деле Испытуемой только кажется, что она хорошо помнит своих детей, — глубоко затянувшись и выпустив струю сигаретного дыма, уточнил Андрей. — Но Станислава продолжает думать о них даже здесь, в наших краях, вот что удивительно. Почему так? Думаю, она сама всё расскажет. Лишь бы наш красавец-Вершитель не поплыл от непривычной информации.

Князь оказался прав. Не вдаваясь в подробности, Испытуемая довольно пространно поведала о двух десятках годах жизни своей семьи и взросления детей. Лейтенант милиции за столом напоминал в эти минуты статую, вырезанную из цельного ствола дуба. Впрочем, наблюдателей вполне устраивала бездеятельность Вершителя: Станислава продолжала выдавать информацию к размышлению без посторонней помощи.

Отношения Стаси с мужем могли служить примером полной гармонии, но лишь при беглом рассмотрении. Именно дети стали главным связующим звеном родителей, но они выросли и стремились к самостоятельности. Оставаясь наедине, муж с женой всё чаще испытывали острые приступы скуки. Супруг оказался человеком самодостаточным и малоэмоциональным, по крайней мере, в отношении Станиславы. Ей же требовалось мужское внимание, проявление чувств. Жизнь стала напоминать маятник, раскачивающийся всё сильнее и готовый сорваться и разрушить отлаженный семейный механизм. Стася стала чаще уезжать к родственникам в Петербург и оставаться у них на всё более длительный срок. Два десятка лет она не пускала в свою жизнь поклонников, но теперь у неё стали появляться случайные и неслучайные мужчины. Чаще всего встречи с ними оставались незначительными жизненными эпизодами, но бывали и исключения. Личные проблемы Станиславы совпали с социальными потрясениями государства. (На этом месте Андрей сделал знак другим наблюдателям не отвлекать его по пустякам.)

Москву наводнили группы активных феминисток, ярых сторонников и сторонниц однополых союзов, адептов немедленного расслоения общества по гендерному принципу. В принципе, подобную вакханалию уже длительное время переживали так называемые цивилизованные страны. Во многих из них к власти пришли правительства, сформированные из представителей партий всевозможных цветов радуги в разнообразных сочетаниях. Накатывающие одна за другой волны экономической миграции парализовали светлые умы доморощенных политиков. Толково разобраться в гендерной проблеме никто не удосужился, цивилизация погрязла в бесконечных разборках, склоках и скандалах. Доморощенные государственные мужи отчего-то решили, что нашу страну подобные проблемы минуют, но не тут-то было. Территория от Балтики до Камчатки лишь на время стала гаванью спокойствия, стабильности и всепобеждающей гетеросексуальности. Волна миграции накрыла и её, причем не с востока или юга, а с запада! И она то, как ни странно, усилила позиции несчастных, бедных, униженных, всячески притесняемых сексуальных меньшинств во многих крупных городах. Разумеется, большинство мигрантов приезжало с гетеросексуальными побуждениями, многие с семьями. Но почувствовав неладное, они предпочли селиться в глубинке. А в столицах и прочих городах-миллионниках началось полное безумие. Появились не только отели, рестораны, кинозалы только для женщин (или мужчин), но и вагоны общественного транспорта с половым расслоением. В Питере ситуация развивалась по не самому воинственному пути, чему Стася, не разделявшая однополых восторгов, была очень рада. В Москве к власти пришли особенно оголтелые дамочки, проповедовавшие превосходство своего пола над противоположным. Оттуда к Станиславе даже приехал муж, отношения с которым застыли на грани развода. Однако вскоре они оба, как и многие друзья, и родственники бежали из Петербурга в Новгород. В отличие от северной столицы, сдававшей свои позиции центра культуры и терпимости, в заштатном районном центре у власти находились решительные и убеждённые последователи старозаветных ценностей. Пользуясь поддержкой абсолютного большинства в краткие сроки удвоившегося населения, городское и областное руководство не допускало разноцветных агитаторов к своей территории на пушечный выстрел. Разумеется, Великий Новгород оказался не единственным форпостом старого уклада жизни. Вдали от столиц над половыми проблемами цивилизации только посмеивались. Но слух о Новгородском Вече, собираемом для коллективного отпора цветастому врагу, прозвучал на всю стану. Даже московский Кремль, привычно отстранившийся от внутренних проблем и уютно устроившийся за высокими стенами, прислал на Вече своих представителей. Правда, этот пассаж государственной власти вызвал бурю негодования у руководства однополых городов, но крикунов быстро успокоили. "Мы должны понимать, что творится в нашей стране, — заявил Президент Всея и Всего, — и тщательно изучим информацию, полученную нашими наблюдателями. Но главная задача государственной власти остаётся неизменной — строгое соблюдение принципов независимости и территориальной целостности страны, а также наших геополитических интересов в мире".

Вершитель, непосредственно работавший с Испытуемой, всё-таки спёкся. Достаточно было Станиславе приостановить свой рассказ, как он объявил перерыв в допросе, за что вскоре получил грандиозную выволочку от Василия и Маркизы Юлии в комнате наблюдателей. Князю, к восторгу молодого человека, пришлось за него вступиться:

— Не будем ругаться. В конце концов, главную задачу Вершитель выполнил — Испытуемая разговорилась не на шутку. Пора нам перекусить, да и её накормить перед продолжением Испытания. Дальше в бой вступает Ульяна в роли капитана полиции?

— Да, Ваша Светлость! — откликнулась Уля. — Важно выяснить, как Станислава отреагирует на женщину в форме, особенно если в мире под Солнцем происходят такие странные события...

В комнату наблюдателей принесли большой поднос с бутербродами, а также минералку, кофе и спиртные напитки, но к алкоголю никто не притронулся. Аналогичный набор продуктов, но в значительно меньшем количестве внесла в комнату к Испытуемой Валерия — руководитель службы поддержки Вершителей Нового Княжества. Стася посмотрела на неё вопросительно.

— Советую Вам перекусить, — заговорила Лера. — Допрос скоро продолжится.

— Простите, пожалуйста, — воскликнула Станислава, — но мне кажется, что я вляпалась в какую-то неприятную историю. Эти допросы надолго?

— По-разному случается, — пожала плечами женщина в одежде официантки и неожиданно улыбнулась: — Мы всегда во что-то вляпываемся. Но, если верить моему опыту, в самые важные моменты жизни мерзкие люди притягивают к себе мерзавцев, а добрые — добрых и душевных людей...

— А вредные? — улыбнулась в ответ Испытуемая.

— Ну, вредными иногда бывают даже самые добрые...

"Это что за самодеятельность?" — нахмурились Юля в комнате наблюдателей. Андрей рассмеялся, показал большой палец и чмокнул её в щёку. Чёрная Маркиза растаяла и успокоилась...

Испытуемая медленно поднялась навстречу женщине в форме капитана полиции, заходящей к ней в комнату. Ульяна с улыбкой покосилась на недоеденный бутерброд с осетриной.

— Вы ешьте-ешьте, особо торопиться некуда... — проговорила она.

— Икра, рыба, ветчина... Всё свежайшее. У Вас всех так кормят? — поинтересовалась Испытуемая.

— Чем сами перекусили, то и Вам предложили, — честно ответила Уля. — Может по рюмочке? Не сомневайтесь — коньяк превосходный!

— Пить со следователем на допросе? — с сомнением отреагировала Станислава, но не отказалась от предложения. — Это что-то новое.

— Переживаете, что я начну Вас спаивать, выведаю все тайны и начну приставать? — засмеялась "полиционерша", звякнув рюмкой о рюмку "задержанной" и с удовольствием выпивая её содержимое: — Открою Вам страшную тайну, Станислава — я предпочитаю мужчин.

— А для разнообразия? — мимоходом бросила Стася, медленно опустошая свою рюмку.

— Вы меня провоцируете? — вскинула брови Ульяна. — Теперь я понимаю, почему лейтенант попросил перерыв.

— Не правда. Я просто рассказывала ему о своей жизни. И, по-моему, его это нисколько не заинтересовало.

— Вы ошибаетесь! Нам интересны и детали ситуации, возникшей в крупных городах, и Ваша личная судьба.

— Положение в городах сейчас всех волнует, — пожала плечами Станислава и с неожиданно просительной интонацией спросила: — Где я, товарищ капитан?

— В Доме Вершителей, на Испытании, — прямо ответила Ульяна, вызвав взрыв эмоций в комнате наблюдателей. Впрочем, Князь снова продемонстрировал полное удовлетворение от действий сотрудников Службы и разрядил ситуацию.

— Ничего не поняла в Вашей терминологии, но ожидала чего-то подобного, как ни странно... — Стася взяла в руку бутылку коньяка, внимательно рассмотрела её и наполнила рюмки повторно. — Меня преследует ощущение, что от меня ждут не только слов, но и действий.

— Возможно, — кивнула Уля, выпивая с Испытуемой. — Вопрос: каких действий?

— Сначала меня выслушивает молодой красавец, затем красивая женщина с роскошной косой... И в обстановке этой комнаты есть что-то особенное — не столько угрожающее, сколько мрачно возбуждающее. А ещё угощение, коньяк...

— Вас провоцируют вместо того, чтобы просто завалить на диван? — усмехнулась Ульяна.

— Отлично сказано! — негромко рассмеялась Испытуемая. — А что Вы ответите, товарищ капитан, если я предложу Вам выпить на брудершафт?

— Даже так? — откровенно удивилась Вершительница. — Не вижу причин, мешающих нам перейти на "ты".

Станислава наполнила рюмки. Ульяна вышла из-за стола и назвала Испытуемой своё имя. Женские руки переплелись, рюмки опустели и, перелетев через женские плечи, разбились о каменный пол. Уля со Стасей рассмеялись и поцеловались, как давние подруги.

— Что у нас всё-таки происходит? — с растерянной улыбкой воскликнула Леди Юлия в комнате наблюдателей. — Не Испытание, а какой-то бенефис Испытуемой.

— Всё идёт по плану, — сухо отреагировал Василий.

— Восхитительно красиво! — засмеялся Андрей. — Во второй сцене Испытуемая раскрывается эмоционально. А в первой части она донесла до нас требуемое послание.

— Вы хотите сказать, что Станислава выполняет определенную, возложенную на неё миссию? — заговорила молчавшая до этой минуты Кира.

— Нет, конечно, — ответил Князь. — Её прекрасная, хотя далеко не полная, память вполне объяснима. С одной стороны, я не исключаю того, что кто-то наверху постарался оставить для нас доступной информацию, имеющуюся в голове женщины, жившей и в Москве, и в Питере, и в Новгороде. С другой стороны, память Станиславы напоминает сейчас матрёшку наоборот.

— Это как? — заинтересовался Вася.

— Лёгким нажатием открылась самая маленькая, а под ней другой пласт информации, большего размера, и дальше — больше... — пояснял Андрей. — А Стася легко реагирует на необходимость вспоминать, сама не ведая, как у неё это получается. Она словно открывает очередную дверь, всматривается в картину за ней и описывает её нам.

— Любопытно, — кивнул Главный Вершитель Нового Княжества, — но не следует ли продолжить сбор информации, пока память Испытуемой так податлива?

— Торопиться и напрягать Станиславу ни к чему, — произнёс Князь, впервые позволяя себе сегодня выпить холодный виски с колой. — Если не перегибать, ларец Стаси закроется не раньше времени карантина, а потому времени для бесед достаточно. Мне интересно, чего добьётся Ульяна в плане... э-э-э... эмоциональном?

Разговор новых подружек в комнате для Испытания подошёл к узловому моменту. Ульяна доверительно поведала Стасе, что та задержана на несколько дней, которые проведёт в заключении. Для ночёвки она предложила Испытуемой сомнительный выбор: комната, где они разговаривали; тюремная камера-одиночка или постель в помещении, больше подходившем для допросов с пристрастием или эротических игр соответствующего содержания. Это помещение Ульяна тут же и показала Станиславе.

— Ты уверяешь, что в любом случае до утра меня никто не побеспокоит, а завтра мы продолжим разговор? — переспросила Испытуемая и, услышав утвердительный ответ, сделала неожиданный выбор: — Я останусь в этой комнате для любителей садомазохизма. Весьма романтично, по-моему.

— Пожалуйста, — пожала плечами Уля. — Мне остаться с тобой или...

— Извини, подруга, — улыбнулась Стася, — но я не готова разделить с тобой постель. Да и вообще, делить ложе с мужчиной мне приятнее. Но я говорю не о твоём сослуживце, а о совсем другом человеке...

— Лейтенант хорош собой, молод и энергичен, — подмигнула подруге Ульяна, — о ком же ты грезишь?

— Ещё в те времена, когда я жила с мужем, у меня был один мужчина, — Станислава мечтательно подняла вверх своё округлое лицо, уставилась зелёными глазами на кронштейны и прочие непонятные приспособления под потолком и выдала многозначительную сентенцию: — Если я правильно понимаю, где очутилась, то у нас есть шанс встретиться. Уверена, он где-то здесь!