Вопреки ожиданиям и моим надеждам туман расходился, того и гляди: к обеду солнце выглянет. А мне жизненно необходим туман: в тумане звуки глуше, скорость ниже, но главное — отвратительная видимость. И именно она мне была нужна.

Сердце бьется в горле. Страх сковывает все тело. Хотелось не бежать, лететь — так быстро, как только можно. Быстрее звука, быстрее света, быстрее мысли. А такси ползло как черепаха...

У страха глаза велики...

Мама часто повторяла мне эту мудрость. Страх велик, но нельзя ему поддаваться. Верю, но сумею ли? И таксист никуда не торопится. Неужто его никто не ждет?

-Ой... Простите, а мы на поезд успеем? — панику не приходится играть, страхом полнится голос.

-Да встретите вы своих, не переживайте, — таксист лениво оглянулся, отвлекшись от дороги.

-Эх, если бы встречать — сама уезжаю, — только бы зубы не стучали. Во всяком случае, слишком громко.

-Так чо ж вы не сказали! Небось, на московский? — то ли спросил, то ли возмутился шофер.

-Ага, — виновато хлюпаю носом, а кожей... Кожей чувствую Его...

-Не боись, ша успеем! — ободрил меня шофер, перестраиваясь в крайний ряд для поворота.

Ну же, еще чуть-чуть! Чуть-чуть быстрее! Ну давай же!

Уткнуться в носовой платок, краем глаза увидеть по встречной летящий джип, ощутить мороз по коже... Но мы уже повернули. И машина-то неприметная, такая, как у многих, обычная. Успели. Немного...

У страха глаза велики. А у Него они просто огромные! Полночно-синие. Полночно-порочные.

-Гриппуете, что ли? Так говорят маску носить надо, — забеспокоился таксист, глядя на мои страдания с платочком.

-Да нет, аллергия: в пансионате еще до отъезда уборку затеяли, все хлоркой вымыли, а у меня на нее аллергия.

Ага, вымыли, только в седьмом корпусе и вчера. А аллергия — это сильно сказано: при необходимости и сама хлоркой мою. Но потом болею. Только такие подробности шоферу знать не надо: вдруг его найдут. Я, конечно, подстраховалась, как могла, но вдруг?

У страха глаза велики... Только никто не позволит лечь и лапки сложить. Сама себе не позволю! Что же ты сделаешь, Страх мой, когда обнаружишь, что птичка улетела? Проверишь аэропорты? Вокзалы? Я не настолько глупа, чтобы засветиться с паспортом на жэдэ или в аэропорту.

Я не глупа, но и не умна настолько, чтобы с лихвой переиграть тебя, Страх. Только выбора нет. А мне еще жить хочется! Возможно, все мои потуги — лишь отсрочка приговора.

"Беги, ведьма, беги, пока жива!"

Вот и бегу! Сам же сказал...

А ведь все не так уж и плохо было. Но именно было...

Еще месяц назад начальник, пребывая в мрачном настроении, объявил о моей командировке. Так давно ожидаемой! Хотелось научиться чему-то новому, а тут как раз курсы повышения по 1с объявили, и высокое начальство в лице гендиректора одобрило. Хотя непосредственное начальство...

Еще неделю назад я приехала на курсы с ворохом идей, надежд и минимальным набором нарядов, предвкушая новые знания и удовольствие от них.

Еще четыре дня назад ничто не предвещало беды. Кошмары не снились, ужас не касался липкими пальцами, не знала я свой Страх. Не знала...

А потом приснился сон. И Он был во сне. Скорее даже в кошмаре. Черные стены, алые всполохи огня от чадящих факелов. И безграничная, убивающая... ненависть? Ярость? Презрение? Все это и много больше было в Его взгляде. Не то, что на писк, на дыхание не хватало сил. До сих пор удивляюсь: как я проснулась? Мокрая как мышь, в сбившихся в клубок простынях. И диким хрипом вместо дыхания. В голове билась лишь одна фраза: "Беги, ведьма, беги, пока жива!"

Этот голос... Его голос... Откуда-то знала, что он может звучать мягким бархатом. Но во сне... Хотелось забыть, да не получалось.

В первый день после сна решила забыть. Ну, подумаешь — кошмар? Мало ли что в чужом месте присниться может? Возможно, сказывается разочарование от курсов — ничего, ну абсолютно ничего нового не узнала, тревога за экзамены — никогда их не любила. Постель неудобная, подушка неправильная. Сама себя весь день уговаривала и к ночи вроде как уговорила. А ночью опять был кошмар. И опять был Он. Поутру никакие присказки да шепотки не помогли: словно наяву видела Его взгляд, слышала Его слова. "Беги, ведьма, беги, пока жива!"

Хотелось забиться под кровать, свернуться клубком и думать, что все пройдет. Но... Всегда в нашей жизни есть какое-то "но". А тут еще чуть ли не приказ: "Беги". Ну и побегу, ну и подумаешь — храбрилась первые часы, а потом... Потом пришлось сесть и всерьез подумать: как я могу убежать от Него. Будет искать? Это не гипотеза, это аксиома. Значит, надо прятаться.

Первым делом отказалась от участия в выпускном банкете, договорившись забрать диплом об окончании курсов в обед. Вторым делом упаковала вещи: шампуни и крема без сожалений выкинула в мусорку (много места занимают, не утрамбуешь), из косметики оставила только тушь и помаду (все остальное снова в мусорное ведро), одежду практически спрессовала, но результат того стоил — вместо чемодана, все уместилось в рабочую сумку, с которой каждый день на курсы ходила. Жаль было выкидать чемодан, но он мешался. Однако свою службу сослужил: после часа усилий удалось сломать замок, с чистой совестью я понесла его на ремонт к мастеру на первом этаже административного корпуса и договорилась забрать в половину первого в день отъезда, оплатив все заранее. Деньги стоило бы экономить, но таким образом создавалась ложная веточка: если должна забрать чемодан днем, значит, вещи не собраны, а ведь выезд с комнаты в шестнадцать тридцать и я вроде как в пансионате. На самом же деле мой отъезд был запланирован на утро.

Третьим делом стал билет. Ехать домой — опасно: и просчитать легко, и домой беду приведу по следу. Это, во-первых. Во-вторых, чтобы купить билет домой, придется воспользоваться паспортом, а значит, меня можно будет отследить. Нет, я не тешила себя надеждой, что легко скроюсь от Него, но вот выиграть время могла. А там, глядишь, еще побегаем, может, повезет, и Он забудет обо мне. Хотя такой вряд ли может что-то забыть. Поэтому и поезд, и самолет отпадали. Оставался автобусный рейс. Но куда? Предварительная продажа билетов бывает только на дальние рейсы, на ближние — за час до отъезда. Придется покупать в последний момент.

Четвертым делом стал сам отъезд. Нужно было успеть с утра пораньше выехать из гостиницы. Желательно незаметно. Утренний туман помог. Да, ненадолго, да не совсем так, как хотелось — но и этого хватило. На первое время.

-Девушка, так может поближе подвезти? — вопрос таксиста вернул меня из воспоминаний в реальность.

-Нет, спасибо, не надо. Тут уже недалеко. Да и вдруг за въезд платить придется, — максимально спокойно, даже равнодушно пожимаю плечами, мол, и так справлюсь. Мне ведь не на железнодорожный нужно, а на стоящий напротив автовокзал. И уж точно не нужно, чтобы таксист видел в какую сторону я иду.

Толпы снующих людей, к моему глубокому сожалению, отсутствовали. Так, человек двадцать-тридцать курсировали туда-сюда. Пришлось идти быстрым шагом, сдерживаясь, чтобы не бежать и не привлекать лишний раз к себе внимание. Сердце колотилось буквально в горле, того и гляди — выскочит от страха.

Я надеялась на чудо, и оно свершилось. Не совсем, как мне хотелось, но с другой стороны — и сама не знала, чего хочу. В кассе автовокзала в одной из очередей я углядела давнюю знакомую — тетю Варю. Родственницей мне она не приходилась, но лет тридцать она была соседкой двоюродной тети моего отца, у которой мы с сестрой проводили по два месяца школьных летних каникул каждый год. Потом Варвара Егоровна перебралась к детям в соседнее село, а мы с сестрой выросли, то бишь предпочитали ездить на моря, деревня, мол, не в нашем вкусе. Теть Варя заметила меня, помахала рукой, крепко обняла при встрече, отчитала, что давно в гостях не была и, как обычно, перепутала с Вероникой — внучкой еще одной бабушкиной соседки. Но это и к лучшему! Напрочь уболтав соседей по очереди, тетя Варя купила два билета — себе и мне. На мое счастье — не на соседние места. А то мало от страха с ума схожу, еще бы и от нескончаемых разговоров Егоровны повесилась. Билет был до Кукуевки, а потом еще часа два на местном автобусе до Зеленкино, где и жила отцова тетка, которую мы с сестрой иначе, как бабушкой (а чаще просто "Ба"), и не называли.

Последние метры до автобуса (раздолбанного пазика, непонятно как держащегося на ходу) едва не бежала, только страх, гнавший вперед, как ни странно, удерживал от перебежек, заставляя идти ровно, будто на марше. Шаг, еще один, еще чуть-чуть... Все, я в автобусе!

Место оказалось почти в конце салона у забрызганного грязью и краской окна. На окне висела запыленная занавеска, все норовившая упасть на нос, но это, право слово, такие мелочи. До отправления еще пятнадцать минут, пассажиры неспешно рассаживаются, ругаясь на тему у кого какое место. Господи, да скорей бы! Хотелось встать и заорать на весь автобус: "ПОЕХАЛИ!", но привлечь к себе внимание — подписать приговор. Приходилось терпеливо сидеть, хотя, если честно, нетерпеливо ерзать на сиденье в ожидании отправления.

С задержкой в десять минут (шофер еще билеты проверил, взял плату с безбилетников, подождал опаздывающе-отстающих!) мы наконец-таки покинули территорию автовокзала. Ох... Тот самый джип стоял около выезда (или въезда?) с вокзала. К моему счастью — железнодорожного. Уткнуться носом в платок, отвести взгляд, расслабиться, дышать ровно, и... Пронесло. Успела! Кажется...

Дорога до Кукуевки отличалась повышенной ухабистостью и колдобистостью. Такой я ее помнила с детства. Такой она была и сейчас. Меня жутко тошнило и мутило, на несколько мгновений я даже пожалела, что Он меня не нашел. Сейчас бы уже отмучилась... Ага, отмучилась, и "спи спокойно, дорогой товарищ". Нетушки, я на такое не согласна, я еще потерплю.

Остальные же пассажиры спокойно переносили тяготы пути: шумели, шутили, орали (не в том смысле, что ругались, просто они так разговаривали — еще бы, при таком шуме мотора шептать невозможно), некоторые даже ели — убойный аромат лука с чесноком с легкостью перекрыл вонь выхлопных газов.

В Горевом павой выплыла теть Варя, помахав на прощанье рукой, а в Кукуевке выползла-выпала я. Автобус же бодро запылил дальше по дороге, будто это не он сейчас ломался, водитель не выскакивал из кабины и ручным приводом с матерным производственным заводил эту колымагу. Так, теперь в срочном порядке надо дойти (в моем состоянии — доползти) до остановки на Зеленкино (главное, чтобы автобус не поехал по объездной).

Удача — своевольная дама — пока что была на моей стороне: нужный автобус (точнее очередная колымага) все-таки пришел, хоть и с двадцати минутным опозданием, мне удалось втиснуться в битком набитый салон (спасибо отсутствию чемодана) и теперь я вместе с остальными тридцати пятью пассажирами тряслась в сторону Зеленкино. Теперь бы еще баба Тома была дома, а не уехала к своим детям, и можно слегка расслабиться, то есть передохнуть от скоростного бега.

Синий деревянный забор. Бело-голубые ворота с резной калиткой. Синие ставни на окнах. Все как в детстве. Быть может, это сон? Вот проснусь сейчас, и нет никакого Страха, нет разрывающего сердце бега, а есть только тихий скрип ставень и убаюкивающее мурлыканье старого рыжего кота, известного во всей округе крысолова.

Тихий скрип... Открылась калитка...

-Лиза? — баба Тома недоверчиво нахмурилась, глядя на меня: то ли призрак, то ли и впрямь явилась, не запылилась.

-Привет, ба! — я все-таки сорвалась: поминутно всхлипывая, бросилась в раскрытые объятия бабушки, как в детстве, прячась от всех обид.

-Лиза, Лизонька, солнышко, ну будет тебе, ну-ну... — приговаривала ба, укачивая меня как в детстве.

Как ни хотелось поделиться с бабой Томой проблемами, не могла я на нее это повесить. И так помощь большая — где бы еще я могла укрыться, точно зная, что не выдадут? Сказала лишь, что на работе достали, курсы не помогли, короче — я в депрессии. Если ба о чем и догадалась, допытывать не стала, лишь печально вздохнула, покачала головой и как всегда решительно заявила, что мне надо побольше кушать, а то худющая... Аж самой страшно должно быть. А что делать? При моих ста пятидесяти четырех сантиметрах каждый грамм кажется лишним, да и не идет оно мне впрок.

-Лиза, ты хоть родителям сказала? — не глядя, поинтересовалась ба, шустро расставляя на столе тарелки.

-Мама знает. — И это факт, не зря же мы... ведьмы.

В последнюю ночь во сне я ей... нет, всего не сказала, примерно то же, что и бабе Томе, выдала. А уж мама могла и остальное додумать. Мы ведь и правда — ведьмы. Нет, не те, что на шабаши летают да порчу наводят. А те, что ведают. На самом деле, ведьма — образовано от древнерусского существительного "ведь", что означало "знание". И по происхождению связано со словом "ведети" — "знать". Вот мы и ведаем, знаем. У каждой — свой профиль, свои наклонности. И никуда от них не сбежать.

"Беги, ведьма, беги, пока жива!"

Ну вот, не к ночь буде помянут... Аж мороз по коже. Как же мне теперь спать? Ведь именно во сне пришел Он тогда. Что помешает прийти снова? И узнать желаемое?

-Лизонька, ты бы спать ложилась, а то поздно уже, да и ты целый день в дороге, — бабушка как всегда подошла неслышно.

-Ба, да я и спать-то не хочу: в автобусе передремала.

-Это в каком же? Хотя и там, и там сплошь ямы да канавы! Вот сколько раз уже писали в сельсовет, а они ни сном, ни духом! — бабуля поймала любимую волну... тьфу ты, наболевшую тему — плохие дороги. Но покажите мне того жителя нашей необъятной родины, которого не "волнует" вопрос дорожного строительства? Может, только танкистов...

-Ба, я немного почитаю, а потом лягу.

-Так хоть в кровати читай — я тебе в твоей старой комнате постелила, а то уснешь в кресле, скукожишься, а утром не разогнешься. Давай, давай, — бабушка торопливо подхватила меня под руку и прямо-таки отконвоировала в постель. — Добрых снов, Лизонька.

-Добрых, добрых, ба... — Ага, добрых... нет уж, лучше совсем никак, чем так!

Почти неделя прошла с того дня, как я приехала в Зеленкино. Честнее было бы сказать: не приехала, а сбежала. Бессонные ночи выматывали похлеще бега, но спать не могла. "Беги, ведьма, беги". Сам сказал, вот и бегу от Тебя.

Осенью в Зеленкино рано смеркаться начинает, в сон так и тянет. Но я даже думать о ночном сне не могу: я знаю, что Он будет там. "Беги!" — снова и снова слышу Его слова. Будто и впрямь опять пора бежать...

-А ить он пьет, как сапожник! Совсем здоровья нет, загнется ж на хрен, а все равно пьет! — громогласные рассуждения бабушкиной гостьи вернули меня в реальность. — Ты бы ему травок каких дала, а? — продолжила свою мысль баба Гала — очередная бабушкина "соседка" (живет на другой улице, но ведь все одно — соседка).

123

↓ Содержание ↓