Отступление первое

Отступление первое с далеко идущими планами

На юге Колт-эрна-Хола знатные земли имелись — богатством плодородным не обиженные, теплом солнечным знаменитые, да и каменья самоцветные нет-нет и находились в холмах степных. Последнее, правда, не часто, да и ходили слухи, будто то вовсе и не холмы, а могилы великанов древних, и самоцветы те в последний путь им даренные. Однако ж людей по южным землям селилось немного: то ли виной тому соседство с горячими и порою просто дикими племенами кочевников, то ли нежелание властей обустраивать эти самые земли. Только вольноотпущенные и селились на юге.

И было на юге одно селение. Да и не селение вообще-то, а точнее слободская станица или станичная слобода — зависит всё, кто о родине своей говорит. Дело в том, что расположились как-то по соседству станица вольных и ремесленная слобода. Жили, не тужили, каждый своим делом занимался. И так у них хорошо получалось, что известность немалую эти два поселения получили, даже до короля новости дошли. Быть бы и дальше такому благоденствию, да только кто-то присоветовал королю взять и объединить станицу со слободой...

Несладко пришлось по первому времени слободчанам, да и станичники причины горевать находили. Однако ж человек по природе своей всякое может вынести, вот и жители Хараюшки (то ли слободы, а то ли станицы) притерпелись к новому положению своему. Одна беда — никак не могли промеж собой решить, кто ж главнее: Станичный или Слободской. От того и пакости разные случались, хотя мало кто из жителей догадывался об их истинных причинах. Честнее было бы сказать — практически никто.

Зато соседские духи были очень даже в курсе причин. Жаль, не получалось разнять спорщиков, да не просто разнять, а уму-разуму научить. Долго мучались, много размышляли, но толкового так и не придумали. Лишь много времени спустя в чьей-то голове появилась не такая уж и здравая, да и не очень новая мысль — а не собраться ли всем ближайшим мудрым соседям и не подумать над проблемой сообща? На том и порешили: к концу последней десятницы месяца тирня (второй месяц лета) собраться старшим духам сел да деревень, в чьих владениях мир и порядок царит.

Стоит ли говорить, что Деревенского из Деревушки тоже пригласили?..

Вот только сказ совсем не о том, а о другом, но... Не зря говорят: путей-дорог не счесть, но все они когда-нибудь да пересекутся. Вот и дороги жителей Деревушки однажды пересеклись с дорогами... Чьими? Так сразу и не скажешь. Главное — какой вывод из всего случившегося сделали...

-Не сметь спорить со мной! Не дорос! — крупный мужчина в бархатном халате, однако напоминающем стрелецкий кафтан, возможно, был в ярости, а возможно, просто играл на публику в лице своего сына.

-Но папа, я еще так молод!.. — взвыл молодой человек, безуспешно пытаясь выпутаться из кружевных оборок ночной рубашки, одеяла, простыни и упавшего балдахина — не иначе от родительского гнева упавшего.

-Цыц! Недоросль! - не оценил страданий сына князь Владаш.

-Ага, значит, как жениться — так взрослый, а тут сразу недоросль! — обижено хлюпнул носом юноша, попутно продолжая борьбу за свободу.

-И женишься! Завтра же! А потом я тебя управителем назначу! — не обращая внимания на стенания продолжил князь.

-Папа, папенька, да за что же вы меня так?! — зашелся рыданиями юноша и, плюнув на кружева, а точнее их сохранность, выпрыгнул с кровати.

-Хватит с меня вашего самоуправства: сперва старший, теперь ты!.. Все! Женю! Однозначно! — решительно подвел черту князь.

Можно подумать, это было неясно с первых слов разговора.

-Но вы же сами говорили: младшему не занимать трон никогда, по истории так не положено! — не оставлял надежды на спасение княжич.

-И что теперь? Вот если бы твой брат не поступил так по-сви... я хотел сказать - самовольно и не сбежал из дворца, тогда да, можно было бы и подумать. Но его здесь нет, и говорить не о чем, — отмахнулся от довода отец.

-Э... а если бы Тареш был здесь, то можно было бы и поговорить?

-Да что ты к Тарешу прицепился? Дурной пример заразителен?! — возмутился князь. — Своим умом надо жить, Эдгар!

-Папенька, я только хочу уточнить: если бы мой брат не сбежал, ну или вернулся, вы бы не стали меня в наследники избирать и не заставляли жениться? — осторожно, теребя кружева на подоле рубашки, поинтересовался княжич.

-Ну... может быть... Только лучшие маги княжества не смогли его найти! — горестно выдохнул князь Владаш — побег и последующее исчезновение старшего сына уже пять лет незаживающей раной бередили сердце отца.

-А... если... я его найду? — рискнул предложить — чего только во спасение не сделаешь? — Эдгар.

-Вот тогда и поговорим! А пока — готовься к свадьбе! — рыкнул князь и чеканным шагом направился прочь из спальни сына.

Княжич Эдгар утер пот со лба и принялся биться головой о подушку от безысходности — об пол биться не хотелось, голову жалко...

До сих пор при одном воспоминании о произошедшем у княжича выступал холодный пот и начинало дергаться левое веко. И именно поэтому с печальным взглядом спаниеля княжич смотрел на замершую не то в нерешительности, не то в недоумении девушку. Точнее деревенскую ведьму. До Кравиц, что в Колт-эрна-Холе, от стольного Светлограда княжества Верниль путь неблизкий и небезопасный. Однако ж именно кравицкая ведьма славилась своим даром нахождения потерянного, к ней даже из соседних королевств, княжеств и прочих государств за помощью приезжали!

-Поймите, сударыня, это мой последний шанс! — прикладывая кружевной платок к глазам, поведал Эдгар. — Если я не найду брата, то именно мне придется наследовать батюшке и жениться на этой ужасной баронессе Квирич. Вернее сначала жениться, а потом наследовать.

-И в чем же проблема? — недоумевала ведьма. — Женитесь и живите себе, поживайте.

-А вы видели эту баронессу? — возмутился княжич, шумно высмаркиваясь.

Ведьма недовольно смотрела на посетителя. Странный он какой-то. Весь в кружевах. Молодой, но женщин не любит. Или это касается только баронессы Квирич? Все причитает и стенает...

Тяжкий вздох сорвался с губ девушки. И ведь сама виновата во всем. Правильно говорят: не делай добра, не будет зла. Именно по доброте душевной ("Наливки, что ли, на празднике перепила?") Дарина — молодая ведьма из деревни Кравицы — помогла заезжим гномам отыскать потерявшуюся поклажу ("Меньше пить надо было!"). По той же доброте душевной гномы растрепали об этом повсеместно, и сперва один посетитель, потом второй, третий, и вот уже пришлось на воротах табличку прибивать с указанием времени приема страждущих.

И добро бы всем и всё найти легко удавалось. Увы, порою приходилось едва ли не душу Проклятому закладывать. А все репутация, гори она синим пламенем. Да и как отказать плачущей девчушке, чье сердце замерло в ожидании... Чуда? Очень даже может быть. Или не смотреть в глаза матери, отчаявшейся найти сынка-кровиночку? Вот и теперь Дарина пыталась понять, нужна ли помощь княжичу или это очередная блажь высокородных.

Однако ж не понималось нынче почему-то. То ли княжич тем еще типчиком был, то ли его духи мигрень навевали, то ли день астрологически неудачный. А еще на столе в кухоньке тесто вот-вот сдобное убежит, и домовой Врушешка будет целый день по этому поводу нотацию читать.

Дарина вновь внимательно оглядела посетителя. "Прибить тебя что ли, дабы не мучался?" — читалось в ее взгляде. Княжич даже попятился. Вместе со стулом, на котором гордо восседал. Вернее гордо восседал он на нем только первые две минуты, поскольку как только княжич принялся рассказывать о проблеме, то слезы потекли рекой, и о гордости было забыто.

-Ну хорошо. Быть может, я и попробую помочь вашему... э-э... горю, — махнула рукой на сомнения и убегающую сдобу ведьма.

-Вот спасибочки, вот уж радость-то! — залепетал счастливый княжич, вновь высморкнувшись в многострадальный платок.

Дарина только тяжело вздохнула, предоставляя определять радость это или нет посетителю.

-Итак! — ведьма разложила потертые карты на чистом столе ("Нечего скатерть портить, полгода ее вышивала!") и вперила ясный взор во все еще всхлипывающего княжича. — Расскажите, есть ли у вашего брата какие-нибудь особенные приметы.

-Ну какие у него приметы особенные? — застеснялся чего-то княжич. — Так, не больше, чем у всех...

-Э-э... это вы о чем? — Дарина недоуменно захлопала глазами, едва не уронив оставшиеся в руках карты.

-Но... вы же сами спросили... — столь же недоуменно захлопал глазами княжич в ответ.

-Я спросила о приметах, а не о том, что вы подумали! — отчеканила ведьма. — Приметы, то есть особые черты у вашего брата есть?

Княжич вздохнул, еще похлопал глазами, а потом таки понял суть вопроса.

-О! Понимаю, конечно-конечно. Ну... так ведь сразу и не скажешь. Да и пять лет с последней встречи прошло...

-Пять лет?! — карты все-таки упали, причем эффектно спланировали под стол. — И его до сих пор не искали? — слабым голосом уточнила ведьма.

-Искали, естественно, — небрежно отмахнулся княжич. — Вот только мой братец весьма искусен в прятаниях: когда в детстве в прятки играли, ни один маг придворный найти не мог. А как сбежал, так все маги княжества искали, даже Пресветлых привлекли!

-И вы хотите, чтобы я после таких специалистов нашла вашего брата? — неверяще уточнила девушка.

Княжич только кивнул, не утруждая себя ответом.

-Бред... — прокомментировала ведьма и полезла доставать карты из-под стола.

-Ладно, — буркнула ведьма, — пойдем длинным путем...

-А куда? А то, может, поедем? — вновь захныкал княжич. Или он и не переставал?

Дарина с трудом заставила себя не реагировать на глупости княжича: авось такое терпение на небесах зачтется?

-Сейчас думайте о брате, старательно думайте: каким он в детстве был, что любил, чего боялся, как одевался, — принялась наставлять ведьма, размеренно тасуя карты.

-Ну... одевался он всегда безвкусно, — тут же стал делиться воспоминаниями княжич. — Нет, чтобы манжетики кружевные да воротнички батистовые (правда, они, заразы, мнутся жутко!), все кожа да сукно! И причем наискучнейшей гаммы: коричнево-зеленой!

"Практичный", — отметила Дарина и выложила первый квинтет карт.

-И в еде такой был: что ни дадут, все съест! Хорошо, если добавки не попросит. И как он только без марципановых пирожных может жить? — княжич недоуменно пожал плечами.

"Неприхотливый". Второй квинтет лег на стол.

-Бояться он не любил, всё какие-то испытания себе устраивал, — княжич опять пребывал в недоумении. — То на лошадь норовистую заберется, то по деревьям лазает. То в воду прыгнет и подолгу не выплывает: нянюшки уже суетиться с воплями "Утоп!" начинают, а он как выпрыгнет, да давай хохотать... Уж лучше б утоп, ей-ей! — передернул плечами Эдгар.

-Так может он того, и впрямь утоп сердешный? — как бы невзначай предположила Дарина, выкладывая очередной пяток карт на стол.

-Да не приведи Светоданный! — едва не забился в истерике княжич. — Мне ж тогда точно наследовать папеньке придется! И вообще, такие не тонут!

"Настойчивый". И еще один квинтет матово поблескивает на столе.

-А любил он кого?

-Любил... Кто ж его знает, он ведь не рассказывал о себе ничего, — печально выдохнул княжич.

"Скрытный".

-Особо никого он не выделял, однако частенько спрашивал — и даже у слуг! — как здоровье, что нового случилось, как семейство поживает. И ежели какую несправедливость замечал — может, той несправедливости и не было вовсе, но ему так казалось, — то мог и кулаком в глаз засветить, — княжич невольно коснулся пальцами лица, явно припоминая что-то личное.

"Вспыльчивый. Заботливый".

-Но его определенно все любили, даже те, кому от брата доставалось. Он ведь без дела, просто так и не доставал, — продолжал разглагольствовать княжич. — Батюшкина дружина на него нарадоваться не могла, а женский пол хоть одним глазом за ним понаблюдать норовил. Даже бабка Шмула — ключница старая-престарая — за ним подглядеть пыталась.

"Красивый или очаровательный?"

-Правда, с батюшкой все время спорил. И зачем? Тот ведь только сердится, а наказывать е любит — пока не доведешь, естественно. А вот братец частенько с папенькой спорил: то ему не так, это ему не этак. Батюшка оттого и требовал с него больше, спрашивал строже. Последние года два спорили они меньше, но совсем не по причине миролюбия, — княжич решил удариться в философию. — Скорее уж всё было как в той древней притче: братец слушал отца, не спорил, не ругался, но поступал в меру собственного разумения. И когда отец приказал ему жениться на баронессе Квирич, брат впервые за долгое время сорвался. Кричали они долго и много. А потом... Утром на уши встал весь замок — старший княжич пропал. К обеду всё княжество шумело, да толку никакого — брата и след простыл, — княжич печально вздохнул, промокнул глаза измочаленным и некогда белым платком глаза и выжидающе уставился на ведьму.

Дарина тоже вздохнула, только тяжко: не очень-то складная история получалась со старшим княжичем, а сам княжич — слишком идеальным выходил. И как тут искать? Ведьма в раздумье глянула на карты: десять квинтетов матово поблескивали на столе да три карты остались в руке. "И что мы имеем?"

-Что ж, посмотрим, получилось ли! — Дарина сложила оставшиеся карты крестом и решительно потянулась к первому квинтету.

В первом ряду сплошь бубен* (бубен, иногда бубенчик или колокольчик — масть простолюдинов, черни) хозяйничал: тройка, двойка, пятерка да четверка. Однако в середине Паж затесался, аккурат коронной* масти (корона — масть высокородных) — старший княжич.

-Спрятался среди черни? — пробормотала ведьма.

Второй квинтет походил на первый, с той лишь разницей, что карты были сплошь колесные* (колесо — масть иноземцев).

-Среди иноземной черни спрятался? — удивилась девушка, хотя чему удивляться, коль в самом княжестве сыскать не смогли. — А скажите, уважаемый княжич, ведь брата вашего сразу искать начали?

Княжич всерьез и надолго задумался.

-Ну... как сказать... Переполох сразу случился, я ж говорил — к обеду всё княжество знало о пропаже брата. А вот искать... — Эдгар нахмурил брови и завертел в руках многострадальных платок. — Искать начали на следующий день. И ведь никто никого не видел и ничего подозрительного не заметил! Даже маги, через неделю занявшиеся поисками, не нашли брата.

"Через неделю? Маги? И почему так долго ждали? Уж не сговор то был?"

Открывшийся квартет трилистника* (трилистник — масть магов и ученых) да гвардия* (гвардия — дружина, воинство, отряд, соответствует игральной десятке) короны подтвердили предположение.