Отступление первое

Отступление первое с далеко идущими планами

На юге Колт-эрна-Хола знатные земли имелись — богатством плодородным не обиженные, теплом солнечным знаменитые, да и каменья самоцветные нет-нет и находились в холмах степных. Последнее, правда, не часто, да и ходили слухи, будто то вовсе и не холмы, а могилы великанов древних, и самоцветы те в последний путь им даренные. Однако ж людей по южным землям селилось немного: то ли виной тому соседство с горячими и порою просто дикими племенами кочевников, то ли нежелание властей обустраивать эти самые земли. Только вольноотпущенные и селились на юге.

И было на юге одно селение. Да и не селение вообще-то, а точнее слободская станица или станичная слобода — зависит всё, кто о родине своей говорит. Дело в том, что расположились как-то по соседству станица вольных и ремесленная слобода. Жили, не тужили, каждый своим делом занимался. И так у них хорошо получалось, что известность немалую эти два поселения получили, даже до короля новости дошли. Быть бы и дальше такому благоденствию, да только кто-то присоветовал королю взять и объединить станицу со слободой...

Несладко пришлось по первому времени слободчанам, да и станичники причины горевать находили. Однако ж человек по природе своей всякое может вынести, вот и жители Хараюшки (то ли слободы, а то ли станицы) притерпелись к новому положению своему. Одна беда — никак не могли промеж собой решить, кто ж главнее: Станичный или Слободской. От того и пакости разные случались, хотя мало кто из жителей догадывался об их истинных причинах. Честнее было бы сказать — практически никто.

Зато соседские духи были очень даже в курсе причин. Жаль, не получалось разнять спорщиков, да не просто разнять, а уму-разуму научить. Долго мучались, много размышляли, но толкового так и не придумали. Лишь много времени спустя в чьей-то голове появилась не такая уж и здравая, да и не очень новая мысль — а не собраться ли всем ближайшим мудрым соседям и не подумать над проблемой сообща? На том и порешили: к концу последней десятницы месяца тирня (второй месяц лета) собраться старшим духам сел да деревень, в чьих владениях мир и порядок царит.

Стоит ли говорить, что Деревенского из Деревушки тоже пригласили?..

Вот только сказ совсем не о том, а о другом, но... Не зря говорят: путей-дорог не счесть, но все они когда-нибудь да пересекутся. Вот и дороги жителей Деревушки однажды пересеклись с дорогами... Чьими? Так сразу и не скажешь. Главное — какой вывод из всего случившегося сделали...

-Не сметь спорить со мной! Не дорос! — крупный мужчина в бархатном халате, однако напоминающем стрелецкий кафтан, возможно, был в ярости, а возможно, просто играл на публику в лице своего сына.

-Но папа, я еще так молод!.. — взвыл молодой человек, безуспешно пытаясь выпутаться из кружевных оборок ночной рубашки, одеяла, простыни и упавшего балдахина — не иначе от родительского гнева упавшего.

-Цыц! Недоросль! - не оценил страданий сына князь Владаш.

-Ага, значит, как жениться — так взрослый, а тут сразу недоросль! — обижено хлюпнул носом юноша, попутно продолжая борьбу за свободу.

-И женишься! Завтра же! А потом я тебя управителем назначу! — не обращая внимания на стенания продолжил князь.

-Папа, папенька, да за что же вы меня так?! — зашелся рыданиями юноша и, плюнув на кружева, а точнее их сохранность, выпрыгнул с кровати.

-Хватит с меня вашего самоуправства: сперва старший, теперь ты!.. Все! Женю! Однозначно! — решительно подвел черту князь.

Можно подумать, это было неясно с первых слов разговора.

-Но вы же сами говорили: младшему не занимать трон никогда, по истории так не положено! — не оставлял надежды на спасение княжич.

-И что теперь? Вот если бы твой брат не поступил так по-сви... я хотел сказать - самовольно и не сбежал из дворца, тогда да, можно было бы и подумать. Но его здесь нет, и говорить не о чем, — отмахнулся от довода отец.

-Э... а если бы Тареш был здесь, то можно было бы и поговорить?

-Да что ты к Тарешу прицепился? Дурной пример заразителен?! — возмутился князь. — Своим умом надо жить, Эдгар!

-Папенька, я только хочу уточнить: если бы мой брат не сбежал, ну или вернулся, вы бы не стали меня в наследники избирать и не заставляли жениться? — осторожно, теребя кружева на подоле рубашки, поинтересовался княжич.

-Ну... может быть... Только лучшие маги княжества не смогли его найти! — горестно выдохнул князь Владаш — побег и последующее исчезновение старшего сына уже пять лет незаживающей раной бередили сердце отца.

-А... если... я его найду? — рискнул предложить — чего только во спасение не сделаешь? — Эдгар.

-Вот тогда и поговорим! А пока — готовься к свадьбе! — рыкнул князь и чеканным шагом направился прочь из спальни сына.

Княжич Эдгар утер пот со лба и принялся биться головой о подушку от безысходности — об пол биться не хотелось, голову жалко...

До сих пор при одном воспоминании о произошедшем у княжича выступал холодный пот и начинало дергаться левое веко. И именно поэтому с печальным взглядом спаниеля княжич смотрел на замершую не то в нерешительности, не то в недоумении девушку. Точнее деревенскую ведьму. До Кравиц, что в Колт-эрна-Холе, от стольного Светлограда княжества Верниль путь неблизкий и небезопасный. Однако ж именно кравицкая ведьма славилась своим даром нахождения потерянного, к ней даже из соседних королевств, княжеств и прочих государств за помощью приезжали!

-Поймите, сударыня, это мой последний шанс! — прикладывая кружевной платок к глазам, поведал Эдгар. — Если я не найду брата, то именно мне придется наследовать батюшке и жениться на этой ужасной баронессе Квирич. Вернее сначала жениться, а потом наследовать.

-И в чем же проблема? — недоумевала ведьма. — Женитесь и живите себе, поживайте.

-А вы видели эту баронессу? — возмутился княжич, шумно высмаркиваясь.

Ведьма недовольно смотрела на посетителя. Странный он какой-то. Весь в кружевах. Молодой, но женщин не любит. Или это касается только баронессы Квирич? Все причитает и стенает...

Тяжкий вздох сорвался с губ девушки. И ведь сама виновата во всем. Правильно говорят: не делай добра, не будет зла. Именно по доброте душевной ("Наливки, что ли, на празднике перепила?") Дарина — молодая ведьма из деревни Кравицы — помогла заезжим гномам отыскать потерявшуюся поклажу ("Меньше пить надо было!"). По той же доброте душевной гномы растрепали об этом повсеместно, и сперва один посетитель, потом второй, третий, и вот уже пришлось на воротах табличку прибивать с указанием времени приема страждущих.

И добро бы всем и всё найти легко удавалось. Увы, порою приходилось едва ли не душу Проклятому закладывать. А все репутация, гори она синим пламенем. Да и как отказать плачущей девчушке, чье сердце замерло в ожидании... Чуда? Очень даже может быть. Или не смотреть в глаза матери, отчаявшейся найти сынка-кровиночку? Вот и теперь Дарина пыталась понять, нужна ли помощь княжичу или это очередная блажь высокородных.

Однако ж не понималось нынче почему-то. То ли княжич тем еще типчиком был, то ли его духи мигрень навевали, то ли день астрологически неудачный. А еще на столе в кухоньке тесто вот-вот сдобное убежит, и домовой Врушешка будет целый день по этому поводу нотацию читать.

Дарина вновь внимательно оглядела посетителя. "Прибить тебя что ли, дабы не мучался?" — читалось в ее взгляде. Княжич даже попятился. Вместе со стулом, на котором гордо восседал. Вернее гордо восседал он на нем только первые две минуты, поскольку как только княжич принялся рассказывать о проблеме, то слезы потекли рекой, и о гордости было забыто.

-Ну хорошо. Быть может, я и попробую помочь вашему... э-э... горю, — махнула рукой на сомнения и убегающую сдобу ведьма.

-Вот спасибочки, вот уж радость-то! — залепетал счастливый княжич, вновь высморкнувшись в многострадальный платок.

Дарина только тяжело вздохнула, предоставляя определять радость это или нет посетителю.

-Итак! — ведьма разложила потертые карты на чистом столе ("Нечего скатерть портить, полгода ее вышивала!") и вперила ясный взор во все еще всхлипывающего княжича. — Расскажите, есть ли у вашего брата какие-нибудь особенные приметы.

-Ну какие у него приметы особенные? — застеснялся чего-то княжич. — Так, не больше, чем у всех...

-Э-э... это вы о чем? — Дарина недоуменно захлопала глазами, едва не уронив оставшиеся в руках карты.

-Но... вы же сами спросили... — столь же недоуменно захлопал глазами княжич в ответ.

-Я спросила о приметах, а не о том, что вы подумали! — отчеканила ведьма. — Приметы, то есть особые черты у вашего брата есть?

Княжич вздохнул, еще похлопал глазами, а потом таки понял суть вопроса.

-О! Понимаю, конечно-конечно. Ну... так ведь сразу и не скажешь. Да и пять лет с последней встречи прошло...

-Пять лет?! — карты все-таки упали, причем эффектно спланировали под стол. — И его до сих пор не искали? — слабым голосом уточнила ведьма.

-Искали, естественно, — небрежно отмахнулся княжич. — Вот только мой братец весьма искусен в прятаниях: когда в детстве в прятки играли, ни один маг придворный найти не мог. А как сбежал, так все маги княжества искали, даже Пресветлых привлекли!

-И вы хотите, чтобы я после таких специалистов нашла вашего брата? — неверяще уточнила девушка.

Княжич только кивнул, не утруждая себя ответом.

-Бред... — прокомментировала ведьма и полезла доставать карты из-под стола.

-Ладно, — буркнула ведьма, — пойдем длинным путем...

-А куда? А то, может, поедем? — вновь захныкал княжич. Или он и не переставал?

Дарина с трудом заставила себя не реагировать на глупости княжича: авось такое терпение на небесах зачтется?

-Сейчас думайте о брате, старательно думайте: каким он в детстве был, что любил, чего боялся, как одевался, — принялась наставлять ведьма, размеренно тасуя карты.

-Ну... одевался он всегда безвкусно, — тут же стал делиться воспоминаниями княжич. — Нет, чтобы манжетики кружевные да воротнички батистовые (правда, они, заразы, мнутся жутко!), все кожа да сукно! И причем наискучнейшей гаммы: коричнево-зеленой!

"Практичный", — отметила Дарина и выложила первый квинтет карт.

-И в еде такой был: что ни дадут, все съест! Хорошо, если добавки не попросит. И как он только без марципановых пирожных может жить? — княжич недоуменно пожал плечами.

"Неприхотливый". Второй квинтет лег на стол.

-Бояться он не любил, всё какие-то испытания себе устраивал, — княжич опять пребывал в недоумении. — То на лошадь норовистую заберется, то по деревьям лазает. То в воду прыгнет и подолгу не выплывает: нянюшки уже суетиться с воплями "Утоп!" начинают, а он как выпрыгнет, да давай хохотать... Уж лучше б утоп, ей-ей! — передернул плечами Эдгар.

-Так может он того, и впрямь утоп сердешный? — как бы невзначай предположила Дарина, выкладывая очередной пяток карт на стол.

-Да не приведи Светоданный! — едва не забился в истерике княжич. — Мне ж тогда точно наследовать папеньке придется! И вообще, такие не тонут!

"Настойчивый". И еще один квинтет матово поблескивает на столе.

-А любил он кого?

-Любил... Кто ж его знает, он ведь не рассказывал о себе ничего, — печально выдохнул княжич.

"Скрытный".

-Особо никого он не выделял, однако частенько спрашивал — и даже у слуг! — как здоровье, что нового случилось, как семейство поживает. И ежели какую несправедливость замечал — может, той несправедливости и не было вовсе, но ему так казалось, — то мог и кулаком в глаз засветить, — княжич невольно коснулся пальцами лица, явно припоминая что-то личное.

"Вспыльчивый. Заботливый".

-Но его определенно все любили, даже те, кому от брата доставалось. Он ведь без дела, просто так и не доставал, — продолжал разглагольствовать княжич. — Батюшкина дружина на него нарадоваться не могла, а женский пол хоть одним глазом за ним понаблюдать норовил. Даже бабка Шмула — ключница старая-престарая — за ним подглядеть пыталась.

"Красивый или очаровательный?"

-Правда, с батюшкой все время спорил. И зачем? Тот ведь только сердится, а наказывать е любит — пока не доведешь, естественно. А вот братец частенько с папенькой спорил: то ему не так, это ему не этак. Батюшка оттого и требовал с него больше, спрашивал строже. Последние года два спорили они меньше, но совсем не по причине миролюбия, — княжич решил удариться в философию. — Скорее уж всё было как в той древней притче: братец слушал отца, не спорил, не ругался, но поступал в меру собственного разумения. И когда отец приказал ему жениться на баронессе Квирич, брат впервые за долгое время сорвался. Кричали они долго и много. А потом... Утром на уши встал весь замок — старший княжич пропал. К обеду всё княжество шумело, да толку никакого — брата и след простыл, — княжич печально вздохнул, промокнул глаза измочаленным и некогда белым платком глаза и выжидающе уставился на ведьму.

Дарина тоже вздохнула, только тяжко: не очень-то складная история получалась со старшим княжичем, а сам княжич — слишком идеальным выходил. И как тут искать? Ведьма в раздумье глянула на карты: десять квинтетов матово поблескивали на столе да три карты остались в руке. "И что мы имеем?"

-Что ж, посмотрим, получилось ли! — Дарина сложила оставшиеся карты крестом и решительно потянулась к первому квинтету.

В первом ряду сплошь бубен* (бубен, иногда бубенчик или колокольчик — масть простолюдинов, черни) хозяйничал: тройка, двойка, пятерка да четверка. Однако в середине Паж затесался, аккурат коронной* масти (корона — масть высокородных) — старший княжич.

-Спрятался среди черни? — пробормотала ведьма.

Второй квинтет походил на первый, с той лишь разницей, что карты были сплошь колесные* (колесо — масть иноземцев).

-Среди иноземной черни спрятался? — удивилась девушка, хотя чему удивляться, коль в самом княжестве сыскать не смогли. — А скажите, уважаемый княжич, ведь брата вашего сразу искать начали?

Княжич всерьез и надолго задумался.

-Ну... как сказать... Переполох сразу случился, я ж говорил — к обеду всё княжество знало о пропаже брата. А вот искать... — Эдгар нахмурил брови и завертел в руках многострадальных платок. — Искать начали на следующий день. И ведь никто никого не видел и ничего подозрительного не заметил! Даже маги, через неделю занявшиеся поисками, не нашли брата.

"Через неделю? Маги? И почему так долго ждали? Уж не сговор то был?"

Открывшийся квартет трилистника* (трилистник — масть магов и ученых) да гвардия* (гвардия — дружина, воинство, отряд, соответствует игральной десятке) короны подтвердили предположение.

-Ну точно — сговор! — пробормотала Дарина.

Последующие квинтеты не улучшили как настроения ведьмы, так и общей картины гадания — не просто так не смогли найти княжича: сперва помогали, а потом он уж очень хорошо спрятался.

Последними открывались карты креста. Основатель короны, Дева бубна и Шут. Наличие последнего, да еще в конце, ничуть не удивило девушку.

-Иначе и быть не могло, — хмыкнула ведьма.

Вот только странный расклад получался: то ли к истокам через возлюбленную вернется блудный сын, то ли девушка еще больше отвратит княжича от дома.

-И что? — княжич от нетерпения заерзал на стуле. — Где он сейчас?

Дарина пристально посмотрела на княжича: говорить или нет?

-По всему выходит, что он не в княжестве прячется, причем живет среди простых людей и, скорее всего, не в городе.

Лицо княжича вытянулось в недоумении:

-И все?

-Пока, — поспешила его успокоить ведьма. Кто б еще ее успокоил!

Ведьма собрала карты и вновь тщательно их перемешала.

-Тяните любые три, — наконец протянула она колоду княжичу.

Тот с такой осторожностью, будто к жутко кусачему зверьку, протянул руку к картам, что Дарина едва сдержала рвущееся наружу "Ам". И снова выпали Основатель короны, Дева бубна и Шут.

-Нехорошо, однако...

-Может, еще раз попробовать? — предложил княжич.

-А толку? Хоть на децет* (децет — десяток), хоть на октет раскладывай, одна история будет, — возразила ведьма. Покачав головой, девушка собрала карты и отложила их в сторонку. — Толку не будет.

-Но... а... как же? Я ж заплатил! — княжич решил не то обидеться, не то возмутиться.

-Если бы от платы зависел результат гадания, то любой шарлатан немалые состояния мог сколачивать! Так что помолчите, уважаемый. Тем более, я еще не закончила.

В течение ближайшего часа в ход пошли вербные кости* (кубики из ствола вербы, на каждой стороне которых вырезаны символы удачи, дороги, беды, власти, любви, ненависти, богатства и проклятья), растопленный воск, хрустальные бусины и прочие инструменты профессиональной гадалки. Однако ж все в той или иной мере подтверждали карточный расклад: дом-любовь-княжич.

-Попробуем руны, если уж они не помогут... — Дарина не стала договаривать, и так все было понято.

Княжич хлюпнул носом, яростно высморкался в платок и застыл в ожидании.

Ведьма с большими почестями достала льняной мешочек из дальнего шкафа: поговаривали, что руны не любят небрежного отношения к себе. У особых мастеров — рунных заклинателей — и вовсе каждая руна в шелк завернута, а мешочек из бархата да золотой нитью вышит. Но деревенская ведьма — не заклинатель, пришлось обходиться, чем было.

На сей раз Дарина не доверилась княжичу, а сама принялась вытягивать руны. Шанс еще больше испортить поиски — ведь не ее брат пропал, мало ли что она теперь вытянет — был, но весьма сомнительный. Посему ведьма предпочла о нем даже не думать. А ведь стоило...

"Лоджор" или "Ветер играет". "Грядут перемены", — припомнила Дарина толкование из учебника.

"Мнэта" — "Печаль на луне". "Ну, тревоги понятны, печали известны, разлука... Ведь была уже?"

-"Кпааф" — "Колесо у дороги". Судьба на распутье? — бормотание Дарины было еле слышно, а потому княжич едва ли не лежал на столе, только бы услышать ответ. — "Гхира" — "Руки неба": решать и выбирать. Но кому? Разве княжич не решил?

-Что не решил? — не удержался от вопроса Эдгар, но ответа не получил.

Девушка вытащила последнюю, пятую руну и надолго задумалась, можно даже сказать застыла.

-И? Что там? Ну что? — вновь не утерпел княжич.

-"Ороис"...

-О?

-"Солнце в доме"...

-Как это, в доме? — не понял Эдгар.

-А вот так: счастье войдет в ваш дом, — пояснила Дарина, сама, впрочем, плохо понимая рунный расклад.

-Прямо сейчас и войдет? — продолжил допытываться княжич.

-Да, прямо так и войдет! — рявкнула ведьма, недовольная отвлекающими вопросами.

И надо ж было такому случиться, что именно в этот момент дверь черного хода (прямо с кухни да в сад — летом сплошное благоденствие!) открылась, и в дом вошел высокий парень, едва удерживающий две большущие корзины с ягодами.

-Даринка, куда ставить-то? — радостно гаркнул парень, да так и застыл.

-Тареш!!! — Эдгар в миг сорвался с места и тут же повис на шее у вошедшего парня.

Корзины таки упали.

-О, брат мой! Ты нашелся! Слава всем богам! Ты нашелся! — не переставая радостно восклицать, княжич столь же радостно поливал брата слезами.

-Э... я... мм... — только и мог выдавить из себя княжич Тареш.

В отличие от братьев, Дарина говорить вообще не могла. Нет, ее поразило не свершившееся чудо нахождения потерянного родственника — и не такое бывало. И даже не бурная реакция младшего княжича — за несколько часов общения и не такое ожидалось. А то, что наследником княжеского рода, надеждой брата и опорой отца, княжичем Тарешем оказался... Таш! Тот самый Таш, что не давал спать по утрам: будил чуть свет и тащил за собой в лес по ягоды — и ведь действительно отборнейшие ягоды собирали. Тот самый, что неизменно сопровождал во всех походах за травами: и в дождь, и в жару, сколько бы она его не прогоняла. Тот самый, что молча перетаскивал шкаф, сундуки и стол с места на место. Тот самый, что никогда не обижался, сколько бы она на него ни ругалась...

Таш был таким же пришлым, как и Дарина, приехавшая в Кравицы после окончания столичного магического университета. Вот только попал он в Кравицы раньше девушки и сразу стал своим, словно всегда тут жил. То ли со слов самого Таша, то ли по домыслу считалось, что паренек — сирота, вот и поддержать его надо: благое дело во имя Светозарных и во славу Светоданного. А он и не стеснялся принимать помощь, только в ответ сам всем помогал: бабке Шаманихе — дров нарубить, молодкам — за детьми приглядеть, кузнецу Векше — молотом помахать, еще кому — крышу починить, забор поставить, словом, ни от какой работы не отказывался. Свой он был, свой. А уж как девки на него заглядывались! Потому и рубахи к каждому празднику у Таша новенькие были. Даже Дарина один раз не удержалась и просто так, по-дружески, шарф теплый связала. Кривовато вышло, да нитки больно пестрые подобрались, а Таш носил его всю зиму, чуть ли не хвастаясь.

Боль, обида, да мало ли какие еще чувства взыграли в душе ведьмы. Но все они смешались в одном слове:

-Лжец!

Таш, нет, теперь уже княжич Тареш недоуменно глянул на ведьму, потом на брата, а после виновато потупил взгляд.

-Прихвостень Проклятого! — прошипела самое страшное свое ругательство Дарина.

Вины в позе и взгляде как не бывало.

-Эдгар, иди на улицу, — тихий, ровный голос, а младшего княжича, словно ветром, сдуло — даже лишний раз носом не хлюпнул и ни одного вопроса не задал.

-Не говори так больше никогда, пожалуйста, — все так же тихо и ровно попросил Тареш.

-Почему? Разве отсутствие слов изменит твои поступки? — взвилась ведьма. — Княжескому сынку погулять захотелось? С деревенскими дурами потешиться? Да стоило ли из-за этого из дому сбегать? Смешно было в простачка играть? "Как же я не люблю этих высокородных" — кто-то недавно говорил! Да, не любишь. А простых людей и того хуже — презираешь! Как же смешно было смотреть на хлопоты деревенских, к чему тебе их подарки, когда... Так и есть — прихвостень Проклятого!

-Не правда, и ты это знаешь, — все еще спокойно возразил княжич.

-Я знаю? Всё, что я знаю, так это как один богатенький высокородный решил потешиться над чернью, как лгал и издевался, как он насмехался над чувствами... Предатель!

-Значит, я — предатель? Да ты просто злишься, что все твое хваленое образование не помогло тебе увидеть правду. Ты злишься на саму себя, что как ни стараешься, а дальше деревенской знахарки не пойдешь! Что сил нет и магии капля! — не сдержался Тареш.

Сказал и тут же пожалел о своих словах: он ведь не ругаться хотел, а объяснить всё, всё-всё, чтобы она поняла, а теперь...

-Пшел вон! Не дело княжеским отпрыскам с деревенскими знахарками якшаться. Еще порчу наведут, — горько усмехнулась девушка, едва сдерживая слезы: вышло все как в той поговорке — "с чем воевали, тем и получили".

И что мог княжич сказать в ответ? Оба не знали этого. Видимо потому Тареш молча развернулся и ушел. Через парадную дверь, а не черных ход, как обычно это делал Таш.

-Вот тебе и поисками заниматься, — хлюпнула носом Дарина, нетвердой рукой нащупала стул и, едва успев на него приземлиться, разрыдалась.

Тяжело путешествовать в одиночку. Тем паче по лесу: даже летом густая крона рано прячет солнышко, землю цепко держит ночной холод, лишь к полудню пропуская тепло. Да и отдохнуть негде: это по наезженному тракту там и тут, как грибы после дождя, вырастают харчевни, трактиры да постоялые дворы всякие, а в лесу и поляну, подходящую для ночлега, сыскать сложно. Однако и мелькающим огонькам веры нет: то ли болотные обманки, то ли леший дурманит, а то ли лихое братство у костра собралось.

И все же княжичу Тарешу повезло: у костра, к которому он выбрался из зарослей бузины, сидели трое — девушка молодая да два старичка.

-Вечера доброго да ночлега теплого, — Тареш не поленился отвесить земной поклон незнакомцам.

-И тебе, коли не шутишь, — недоверчиво протянул один из стариков.

-Пустите погреться, пожалуйста, — как можно добродушнее улыбнулся княжич.

Старички все также недоверчиво смотрели на него, однако девица в ответ улыбнулась и по старому обычаю дорог (существует древний обычай, не относящийся ни к одному государству, а именно к дорогам и путникам, идущим по ним: если сидящий у костра подаст кружку с горячим, а пришедший отопьет половину, то враждовать до утра не сметь — помыслившего нарушить покой ждет кара небесная. И это факт: наказание следовало незамедлительно!) подала кружку горячего отвара:

-Присоединяйся, коли с добром идешь.

Старички тут же насторожились: нарушит обычай или примет кружку? Княжич не оправдал их надежд, с поклоном приняв подношение, испив ровно половину отвара и опять же с поклоном вернув кружку девице. Хотя, это еще с какой стороны смотреть — оправдал или не оправдал.

-Ишь лесовик что учудил! Ну я ему завтра... — недовольно буркнул дедок в синей рубахе.

-Не надо, он этого только и ждет, — мягко улыбнулась девица, подавая старику кружку с питьем.

-Верно госпожа говорит, верно, — согласно закивал дедок в серой рубахе.

Случайно сказанное слово — госпожа — и Тареш решил повнимательней присмотреться к приютившим его странникам. Странная троица даже на первый взгляд. Оружия не видно, особой силы в дедках тоже, а чуть ли не в самую глубь леса забрались. Да и девица на "госпожу" не очень похожа: простенькое платье из небеленого холста, волосы в косу заплетены, на ногах плетенки деревенские. Или они — маги?

А может, как и сам княжич, заблудились? Не стоило, конечно, сбегать от брата, да и не он виноват в его плохом настроении. Хотя если подумать, то не пустись брат на поиски, не приди к Дарине, то и обман бы не открылся. Но теперь все осталось в прошлом: яснее последнего разговора быть ничего и не могло. Разве что захлопнутая перед носом дверь. Однако даже дверь оставила бы надежду на... На что надежду, Тареш и себе не хотел признаваться. Особенно после последнего разговора...

Хочется по старой привычке зайти через сад, прямиком в кухню. Но теперь он не Таш, а Тареш, теперь он не деревенский парень, а старший княжич. Размеренный стук в дверь и минуты томительного ожидания: а вдруг не откроет, вдруг черным ходом уйдет? Слышатся шаги — не ушла. Открывается дверь, и робкая надежда на прощение сменяется осознанием прощания — пустой взгляд карих глаз, еще недавно сиявших плохо скрываемой радостью.

-Доброго дня, госпожа Дарина, — вежливый кивок.

-И вам того же, господин княжич. Что желаете?

-Хотел попрощаться перед отъездом.

-Прощайтесь, — разрешающий кивок.

-Может, в дом пройдем? — попытка не пытка, а вдруг получится.

-Нет, дом закрыт для чужаков.

Скорее пытка, чем попытка.

-Я уезжаю к отцу.

-Легкой дороги, господин княжич.

Уж лучше б накричала!

-Меня попытаются там женить...

Равнодушное молчание в ответ.

-И я женюсь! — злость прорывается в голосе.

-Женитесь, — равнодушное пожатие плечами. — Да будет брак ваш долог и благословен.

-Женюсь! — едва сдерживается крик. — Женюсь на ней и точка.

-Да пребудут боги на свадьбе вашей, — ровный голос, пустые глаза и поясной поклон.

-Женюсь...

И слов больше нет, остается только ехать. Бежать... Снова?

-О чем задумались, уважаемый? — звонкий голос девицы выдернул из воспоминаний.

-Да так, ни о чем, — попытался улыбнуться княжич.

Видимо, вышло плохо, поскольку все трое одинаково хмыкнули, мол, зачем врать-то.

-Из-за дороги переживаете? — предположил дед в серой рубахе, подбрасывая в костер поленце.

-Да нет, не первый раз путешествую.

-Тогда с кем-то поссорились, — со знанием дела сообщил второй дедок.

-Я не...

-А врать не стоит, во лжи нет смысла, — мягко улыбнулась девица.

Спорить с этим утверждением княжич не стал — сам недавно убедился.

-Может, расскажете? — все так же мягко улыбаясь, предложила девица.

Сам не зная с чего вдруг, но Тареш стал рассказывать. Все с самого начала.

-Мда... заварили вы кашу, — покачала головой девица.

Старички согласно покивали.

-Сам понимаю, — грустно усмехнулся княжич, бесцельно вглядываясь в кружку — смысл жизни вряд ли можно там найти. — Понимаю, что ложь все испортила, но сказать правду с самого начала — а было ли бы тогда вообще что-то?

-Тоже верно, — согласились дедки.

-Я, конечно, не указываю вам, тем более не пытаюсь решить за вас, но позвольте дать один совет, — девица внимательно посмотрела на княжича. — Поговорите с ней и расскажите о любви. Ведь о ней вы никогда не говорили.

-Но она же... Она даже благословила меня!

-Ха, благословила — не женила еще, — хмыкнул дед в синей рубахе, за что тут же схлопотал подзатыльник от соседа:

-Цыть, Госпожа говорит!

-В чем-то он прав: благословила, не значит — отпустила. Если все сказанное вами правда, то стоит ли из-за одной ссоры опускать руки? Вы должны решить, чего же вы хотите: княжить, женившись на баронессе, или жить в Кравицах с Дариной.

-А того и другого вместе нельзя? — осторожно поинтересовался дед в синей рубахе у соседа.

Тот лишь нахмурил брови в ответ.

-Решить сложно, решиться еще трудней, но все мы однажды должны сделать выбор. Разве не так гласит девиз княжеского рода? — хитро улыбнулась девица.

-В полном варианте — да, сокращенно: решить и решиться, — подтвердил княжич.

-Так что вам сам бог велел решать по жизни!

-Так не все ж время?!

-Никто не говорил, что будет легко, — ухмыльнулась девица.

Тетка Ватруниха считалась главной сплетницей Кравиц, главной блюстительницей нравов, главной судьей по нарядам и прочему. Сама же Ватруниха считала себя главной, просто главной. А потому каждый день напоминала об этом односельчанам, старательно обходя дом за домом. Нынче по расписанию была деревенская ведьма. "А что ведьма, это даже ничего — не чудище ж какое!" — рассуждала Ватруниха, поднимаясь по ступенькам.

-Ишь, ступеньки и те резные, заклятья свои что ль выцарапала? — завистливо выдохнула тетка, разглядывая замысловатый узор из листиков, цветочков и ягод. О том, что творцом сего шедевра является вовсе не ведьма, а первый парень на деревне — Таш, она почему-то не знала.

Не утруждая себя стуком, Ватруниха широко распахнула дверь и громогласно, прямо с порога заявила:

-Негоже хозяйке гостей не встречать! Как есть несчастье будет — замуж никто не возьмет!

Бежать навстречу, спотыкаясь и падая, никто не стал. Да и никакого другого ответа не последовало. Ну разве можно считать ответом чьи-то всхлипы? Однако ж разобраться, и со всхлипами в том числе, Ватрунихе надо было непременно.

Верно рассудив, что главное место в доме — кухня, тетка направила свои стопы туда в первую очередь. Деревенская ведьма, гроза парней и вечная соперница девиц на выданье, сидела у печи, обняв руками подтянутые колени — "Это ж надо было так сколобочиться!" — не то удивилась, не то возмутилась про себя Ватруниха, — сидела и всхлипывала. Видать на полноценные рыдания сил уже не было: вон как нос распух, да глаза покраснели.

-Чего ревешь-то? Горе какое случилось? Помер кто? — грозно вопросила тетка.

Ведьма — хотя какая она ведьма, так девчонка еще, ведьмочка — в рев ударилась.

-Ну будет тебе, будет, — забеспокоилась тетка, носом чуя: лучше проявить заботу и потом смело требовать заслуженные лавры благодетельницы.

Подхватив девушку под руки — "И легонькая-то какая!" — Ватруниха потащила ее к столу.

-Нечего на полу сидеть — холодный! Да и печь нихто ж не топил, а ночи-то холодные, чего ж к ледяной-то прислоняться?! Али дрова закончились? Куда ж Таш смотрел? Чего с вечеру не нарубил?

Рыдания заглушили слова, даже сама Ватруниха себя не слышала!

-Да случилось чего?! — тетка не удержалась и встряхнула ведьмочку.

-Таш... уехал... — донеслось сквозь рыдания.

-Уехал? Надолго? Эт вряд ли — куда ему ехать сиротинушке?

-Он...ы-ы-ы... жениться... а-а-а-а... А я его шпыняла... ы-ы-ы!!! — еще громче — хотя куда уж? — зарыдала ведьма.

-Да не жениться он! Ишь чего придумала? Куда он денется от тебя?! Он же хвостом за тобой ходил, всем девкам на зависть! Придумаешь же, жениться уехал! — возмутилась Ватруниха. — А ну, прекращай реветь! Таш щаз зайдет, а у нее пол не метен, печь не топлена, да и есть, небось, нечего! Чем жениха встречать будешь?

Внятного ответа получить не удалось, одни рыдания.

И надо ж было такому случиться, но входная дверь хлопнула, и в дом пожаловал новый гость.

-Дарина, Дариночка, солнце мое! — Тареш сразу бросился к девушке, встал перед ней на колени и горячо зашептал: — Ну прости меня, дурака! Только не плачь, сердце мое! Никуда я от тебя не уйду! Прости меня!

-Вот! А я что говорила? — подбоченилась тетка Ватруниха. — А она реветь! Ха, будто я мужиков не знаю! Уехал он как же!

"Однако ж куртка да штаны у него новые! Видать принарядиться к свадьбе хотел, вот и рванул на ярмарку в город. А она себе напридумывала! Эх, молодо-зелено да глупо!" — вынесла вердикт Ватруниха.

-А ты молодец не стой на коленях, лучше печь растопи. Не то в конец околеет невеста твоя, заболеет, кого замуж брать будешь? Ну-ка, давай-давай, пошевеливайся!

Глядя на сияющее лицо Таша, тетка Ватруниха могла считать себя теперь главной и по любовным делам.

Тихий вечер рассыпал звезды по бархату неба. Сверчки завели песни колыбельные, вот-вот всё ко сну отойдет. И только двое, обнявшись, сидели на скамейке в саду под развесистой яблоней. Никуда идти они не собирались, никуда не спешили. Быть может оттого, что все и так казалось сном?

-Мне тебя гадалка по картам нагадала, да маг древний напророчил, я тебя по всему свету искал, а ты — прихвостень, прихвостень! — усмехнувшись, Тареш взъерошил челку девушке. — Эх ты, ведьма ищущая! А что под носом было, и не заметила!

Дарина ничего не ответила, только крепче прижалась к княжичу, не то вдруг исчезнет.

Ночной костер согревал в поле не так, как в лесу. Или Полевой на что рассердился?

-Как думаешь, госпожа, он вернется? — Гореня с надеждой посмотрел на девицу.

-А как же, — улыбнулась Деревенская. — Обязательно вернется. И за ней вернется, и домой вернется.

-Как это? — удивился Штоль.

-Вот так, — пожала плечами девица. — Только ему решать и решиться. А кто, как не жена, верным помощником будет?

-Но как же эта... баронесса, как ее там, Кви..чи.. какая-то? — не отступился от расспросов Штоль. — Богатая, небось, невеста.

-Наверняка богатая. Иначе б в жены наследнику не прочили, — согласилась Деревенская. — Только хорошая ведьма — неплохой аргумент в переговорах с соседями. Да и договор с гномами на выгодных условиях солидным приданым будет.

-Вон оно что... — удивленно выдохнули домовые. — Просто-то как...

-Если б еще так просто Слободского со Станичным помирить можно было, — покачала головой Деревенская.

Домовые согласно покивали. Согласны с ними были и мерцающие в вышине звезды, и молодой месяц, посверкивающий золотыми рожками из-за облачков. Согласны-то согласны, да толку-то с этого согласия!

Уже засыпая, Штоль выдал самую неожиданную мысль, от которой Гореня совсем сон растерял:

-А не отдать ли нам замуж Госпожу?