Кабельщики

Кабельщики

I

— Эта установка никуда не годится. Сколько можно говорить... важна не только мощность излучателя, но и диапазон доступных частот, — занудным голосом произнес Григорий Петровский, спускаясь по шаткой приставной лестнице. — И мощность шума космоса на конкретной частоте. Те, частоты, которые они указали... не подходят для связи на такие расстояния. От слова совсем!

Последнюю фразу он сказал по-русски, перекрикивая поднимавшийся ветер. Холод заставлял вспомнить, на какой они высоте над уровнем моря, даром что в Африке.

— Ты не веришь им? — спросила его по-английски Хелен, которая сидела внизу и с тревогой смотрела на его манипуляции. — Думаешь, это чушь?

Чтобы осмотреть "тарелку", как они ее называли — зеркало рефлектора диаметром почти шестьдесят метров, они по очереди забирались на огромную высоту — где-то по видавшим виды лесенкам, где-то по горизонтальным металлическим конструкциям. Без страховки.

— Я никому не верю, — русский спрыгнул, пролетев последние метра полтора, и пружинисто приземлился на бурый грунт, словно космонавт при низкой гравитации. — Даже себе. Нам надо попасть в окна прозрачности атмосферы и избежать частотных максимумов космического шума. А еще важен способ модуляции... Но та частота, которую они предлагают... годится для связи в пределах нашей системы. Не более.

— Не суди их по нам, — сказал Гельмут, которого в высотных работах не использовали по причине неуклюжести и массы. — Может, они способны считывать те крохи, байты информации, которые мы не отличаем от шума? Может, в их мире наши физические принципы не действуют? Может, они живут в шестимерном пространстве? Или используют квантовое туннелирование, эффект солнечного зайчика и закольцованность вселенной.

Русский ничего на это не ответил, только поморщился и отмахнулся как от мухи. Мол, как не стыдно ученому, технарю, изрекать такие вещи, достойные познавательного канала на Youtube! Раньше за немцем такого не замечалось. Видимо, откровения последних дней их доконали, и скоро захочется верить хоть в эльфов с драконами.

Петровский был все же более зануден. Сказывалось академическое образование в области физики, полученное еще в СССР, и опыт работы не в сфере инноваций и грантов, где ценится живость ума и беглость речи, а в скучной консервативной сфере государственной науки — в одной из крупнейших российских обсерваторий.

Но зато если кто-то находил в формулах или длинных тензорных уравнениях ошибки, то это был почти наверняка он.

"Считает компьютер, но голову и глаза он нам не заменит", — ворчал он, показывая то не там стоящую запятую в дроби, то неверный знак.

Понятно, что от усталости палец по клавиатуре мог промахнуться. А машина... она считала, не рефлексируя, потому что интеллектом не обладала.

И вот сейчас он курил свои русские сигареты и смотрел на запад, где заканчивалось плоскогорье и тянулась бескрайняя равнина. Саванна? Вельд?

Даже их африканский товарищ был не уверен, как это правильно называется, а уж они, чужаки — и подавно. Хотя зимбабвиец тоже не жил в этой стране — его семья происходила из местной элиты колониальных времен, несколько поколений которой учились, а потом проживали в Англии.

— Да хватит на сегодня! — Джордж Нкубе посмотрел на часы и крикнул остальным. — Сегодня точно будет буря. Никакого больше альпинизма, давайте ужинать, леди и джентльмены.

В обычное время Петровский проворчал бы что-нибудь про дам, господ и товарищей. Но сейчас настроения у него не было.

Все вымазались, одежда была в пятнах, только теперь это была ржавчина, а не местная красная глина, в которой они утопали, когда неделю назад заново прокладывали провода и кабели взамен похищенных.

"Починить" вчетвером огромную параболическую антенну оказалось несложно. В общем-то вся починка сводилась к чистке ее от ржавчины (без этого можно было обойтись) и визуальному осмотру. Да, для этого пришлось карабкаться наверх, потому что дрон на второй день сбило местными ветрами, и он разбился об опору антенны вдребезги.

Но им не нужно было, чтоб эта штука, похожая на гигантское блюдце, проработала годы. Хватит и нескольких суток.

И передатчик с ретранслятором оказалось не так сложно собрать. В общем-то они сделали это еще в дешевой гостинице в Хараре, а здесь осталось только произвести монтаж.

Самым трудным этапом была замена всех электрических сетей, которые местные крестьяне уже успели украсть, включая оптоволокно. Хорошо, что их четверка закупила все нужные запчасти заранее — что-то в Европе, а что-то в Йоханнесбурге.

Потому что в Зимбабве достать все нужное было не просто. Мешок местных денег уже ничего не стоил и годился только на растопку. В ходу были южноафриканские рэнды и американские доллары. Евро тоже принимали. Но нельзя было показывать, что у тебя, странного туриста из далекой богатой страны, есть много этих дензнаков.

Антенна была в нормальном состоянии. Ее успели побить ураганы, но не успели распилить на металлолом местные. Очень мало кто из них сюда забирался, не считая пастухов и бродяг. Все-таки это было труднодоступная местность, которую сам создатель будто предназначил чтоб прятать здесь секретные объекты. А может, местные считали, что эти холмы радиоактивны. Или прокляты, населены духами и демонами.

Передатчик построили еще во времена апартеида. Вроде бы он был частью ядерной программы ЮАР, хотя находился на земле бывшей Родезии. Стоявшая здесь в горах радиолокационная станция должна была контролировать рубежи форпоста белой расы на юге Африканского континента.

Но потом Родезия рухнула, белые начали покидать страну, а еще позже в соседней ЮАР пришел к власти Нельсон Мандела, который в этой версии пространственно-временного континуума не умер в тюрьме в восьмидесятых, а успешно сверг господство буров и потомков английских переселенцев, которое рухнуло без настоящей войны, под давлением извне и снаружи, так что их режиму не помогло бы даже ядерное оружие.

А в 2000-х, как говорил Джордж, станцию, принадлежавшую Министерству Науки Зимбабве, выкупили за долги и основательно модернизировали китайцы. По его словам, она уже тогда имела двойное назначение. Была не только военным объектом, но и частью космической программы Поднебесной. Персонал из которой провел здесь несколько лет. Но им пришлось сбежать, когда совсем недавно их ставленник был свергнут с президентского кресла и в стране запахло межплеменной резней. Последние белые сбежали чуть раньше.

И только безумец мог приехать сюда в такое время. Добровольно. Без оружия. Вчетвером. Проблема была в том, что нигде на Земле больше не было установки, чтоб провернуть то, что они задумали, и не быть арестованными еще на подходе, в пяти километрах от периметра. Именно такими безумцами они были.

Генератор пришлось везти свой. Здешний давно похитили, и он теперь наверняка стоял в какой-нибудь деревенской лачуге или трудился на благо отряда повстанцев в джунглях.

Купить горючее удалось c большим трудом, а еще труднее было его сюда привезти. И это при том, что на тот момент боевых действий еще не было. У местных Джордж рекомендовал не покупать ни в коем случае, чтоб не привлекать к себе внимания.

Он долго отговаривал друзей от приезда сюда. Но они были настолько твердолобыми, что африканец сдался, хотя и предупредил, что возвращения живыми не гарантирует.

— Да хватит полировать это блюдце! И так пойдет. Пошли лучше пива выпьем. А потом отправим этот чертов сигнал и свалим отсюда, — повторил уже громче Джордж. — Тут скоро будет очень хреново. И я не про политику.

Все знали, что надвигается циклон, будет дуть штормовой ветер, и последующие несколько недель им придется просидеть под крышей. Хотя, возможно, их здесь уже не будет. Если оборудование сработает как надо. Им хватит и одного раза. Всего ста двадцати секунд.

Но пока небо было ясным. За холмами садилось огромное солнце, похожее на ядерный гриб.

Кругом на этом плато трудно было найти хотя бы одно деревце. Но идеально ровным оно не было. Холмистый ландшафт был изрезан оврагами, хватало тут и любопытных каменных образований, почти как на американском Западе. В этих складках Станция пряталась так, будто была частью природных геологических систем. И само здание, и "тарелка" были почти необнаружимы с воздуха, сливаясь с землей, особенно после нанесения старательными китайцами дополнительного покрытия. Хотя, конечно, на всех картах эта штука была обозначена, и все, кому нужно, знали о ее свойствах.

Но несколько крохотных человеческих фигурок — муравьи рядом с колоссом — могли ускользнуть от объективов спутников. Вся надежда была на то, что никто не подумает, что они настолько сбрендили. И не подумает, что скромных параметров передатчика, чье название с местного языка переводилось как "Неспящее око", хватит, чтоб осуществить их план.

Хорошую асфальтированную дорогу уже начало заносить красным песком. Проволочный забор был повален и порван в десятке мест, таблички, предупреждающие о частной собственности, запретной зоне и вооруженной охране ржавели или гнили, поваленные в грязь. Будка охраны была пуста, и туда забирались только обезьяны, змеи и скорпионы.

Окна административного корпуса были заделаны фанерой, листами железа или пластика, заколочены досками. Но все равно внутрь проникал и дождь, и ветер, и местные насекомые, а иногда заползали и пресмыкающиеся. Поэтому первый этаж учеными не использовался.

Вот и сейчас они поднялись по узкой и крутой лестнице, у которой раньше были перила, но теперь остались только голые бетонные ступени. Инстинктивно они держались поближе к ободранной стене слева, которую вандалы даже не разрисовали, а расписали непонятными угрожающими словами. Провал лестничного колодца справа открывал вид до самого подвала. Впрочем, свалиться тут мог разве что пьяный.

На втором было почище. Мародеры давно ушли, потому что отсюда нечего было выносить.

Среди одинаковых дверей без табличек группа ученых выбрала пятую по счету. Петровский открыл дверь.

Облезлые стены. Полуоткрытое окно (стекло кем-то выбито), затянутое противомоскитной стекой. Мухи, которые все равно проникли в комнату, где раньше располагался офис местного начальства. Теперь тут были банки от "Пепси" и обертки от сникерсов и печенья "Орео" на столе, сигаретный дым под потолком и сломанный, раскуроченный кондиционер. Они обходились без него, потому что жары не было.

Именно здесь они собрались — в кабинете директора спешно ликвидированного три месяца назад научного центра, где, несмотря на разгром, остались следы былого порядка и комфорта. В этой комнате они жили и спали, а соседний с ней конференц-зал использовали как мастерскую и тестовую лабораторию, перенеся сюда все, что можно с первого этажа и из своего трейлера, который был запрятан в подземный гараж, в котором, когда они сюда пришли, не было ничего кроме хлама.

Тут же рядом работал средней мощности дизельный генератор, дававший им энергию. Впрочем, электрический свет они без надобности не зажигали. Со стороны, с воздуха и из космоса можно было подумать, что обсерватория до сих пор заброшена. Зато энергия для охлаждения оборудования у них была. Приборам оптимальная температура была важнее. А они сами прохладными ночами иногда включали обогрев, хотя спали все не в кроватях, а в спальных мешках.

Тут же в кабинете стоял переносной холодильник, микроволновка, плитка — их походная кухня. Здесь они и принялись за нехитрый ужин робинзонов. Продукты, включая привезенное с собой и купленное в соседней деревне, уже подходили к концу. Была даже идея доехать до реки и попытаться наловить рыбы, но от нее отказались из-за прогнозов погоды и опасения встречи с агрессивными местными. Да еще Нкубе объяснил, что в реке может не оказаться даже пригодной для купания воды, не говоря уже о рыбе. Даже после обеззараживания и кипячения. Хорошо, что была скважина.

Неплохо было бы, конечно, использовать передатчик такой же мощности в более цивилизованном месте. Но тогда их давно бы уже нашли. А собрать подобный своими силами у них — лишенных покровительства и финансирования, объявленных в розыск Интерполом — возможности не было.

— А ты прямо как Сноуден, — сказал Джордж усевшемуся в офисное кресло с ободранной обивкой Гельмуту Брауну. Кресло скрипнуло под весом немецкого специалиста по кибернетике и искусственным языкам.

Все остальные тоже были в сборе. Пили холодное пиво, ели пиццу, омаров и фрукты. До этого они питались одними консервами, но в этот день решили себя побаловать и приготовить что-то вроде праздничного ужина. Все равно скоро покинут это место.

— Ага, — кивнул толстяк, который употреблял сегодня только сок, — Но в отличие от него мне серые человечки убежища не предоставят.

Похоже, он стал настоящим конспирологом. Хотя они знали, что пусть и не серые и даже не человечки... но кто-то там определенно был.

— Еще не вечер. Может, прилетят.

— Не при моей жизни. Даже не при внуках. Никогда.

Это они тоже отлично знали.

Если бы два месяца назад сигнал приняли не в Аресибо, Пуэрто-Рико, а в Китае, где к сохранению секретности относятся как к национальной идее, это подарило бы человечеству еще несколько лет незнания. Но ничего по большому счету не изменило бы.

Сигнал был не один. И даже не десять. Ретроспективный анализ архивных записей, включая и те, которые сохранили военные с радиолокационных станций НОРАД или частные любители, показал, что похожие последовательности фиксировались сотни раз на протяжении десятилетий. История их приема уходила в прошлое настолько далеко, насколько древние можно было разыскать записи. Радиотелескоп "Big Ear" при Университете штата Огайо принял сигнал с такой последовательностью в 1979 году. Принимала его и система телескопов Аллена в Калифорнии двадцатью годами спустя — огромная установка из множества антенн, которая строилась на протяжении многих лет.

Ловили этот сигнал и орбитальные радиотелескопы, хотя и не нацеленные на поиск внеземных посланий, а изучавшие остатки сверхновых, мазеры, процессы звездообразования и другие тайны неживой материи галактики.

Но понадобилось больше, чем полвека с момента первого обнаружения, чтобы человечество смогло распознать в космическом шуме последовательность двоичных знаков. Такие странные закономерности уже несколько раз замечали — независимо друг от друга — несколько ученых в разных уголках света, но каждый раз команды скептиков опровергали их выводы, а то и поднимали авторов на смех. Последовательности признавали естественным фоном, вызванным вспышками сверхновых или далекими квазарами, и откладывали надолго, на годы. В научном сообществе это проходило по статьям "непрофессионализм", "чудачество" или "лженаука". Что сбивало интерес серьезных ученых к этим явлениям.

Техническая возможность их расшифровки появилась не раньше начала двадцать первого века. Но понадобилось еще почти два десятка лет, чтобы все обстоятельства совпали должным образом — талантливая и мотивированная рабочая группа (слегка ненормальная в хорошем смысле), щедрое финансирование и государственное покровительство, доступ к закрытым данным и высококлассное вычислительное оборудование. За этими сухими словами скрывалась их международная команда из тридцати пяти человек, работавшая не только в Пуэрто-Рико, но и удаленно, в своих странах.