Кабельщики

Кабельщики

I

— Эта установка никуда не годится. Сколько можно говорить... важна не только мощность излучателя, но и диапазон доступных частот, — занудным голосом произнес Григорий Петровский, спускаясь по шаткой приставной лестнице. — И мощность шума космоса на конкретной частоте. Те, частоты, которые они указали... не подходят для связи на такие расстояния. От слова совсем!

Последнюю фразу он сказал по-русски, перекрикивая поднимавшийся ветер. Холод заставлял вспомнить, на какой они высоте над уровнем моря, даром что в Африке.

— Ты не веришь им? — спросила его по-английски Хелен, которая сидела внизу и с тревогой смотрела на его манипуляции. — Думаешь, это чушь?

Чтобы осмотреть "тарелку", как они ее называли — зеркало рефлектора диаметром почти шестьдесят метров, они по очереди забирались на огромную высоту — где-то по видавшим виды лесенкам, где-то по горизонтальным металлическим конструкциям. Без страховки.

— Я никому не верю, — русский спрыгнул, пролетев последние метра полтора, и пружинисто приземлился на бурый грунт, словно космонавт при низкой гравитации. — Даже себе. Нам надо попасть в окна прозрачности атмосферы и избежать частотных максимумов космического шума. А еще важен способ модуляции... Но та частота, которую они предлагают... годится для связи в пределах нашей системы. Не более.

— Не суди их по нам, — сказал Гельмут, которого в высотных работах не использовали по причине неуклюжести и массы. — Может, они способны считывать те крохи, байты информации, которые мы не отличаем от шума? Может, в их мире наши физические принципы не действуют? Может, они живут в шестимерном пространстве? Или используют квантовое туннелирование, эффект солнечного зайчика и закольцованность вселенной.

Русский ничего на это не ответил, только поморщился и отмахнулся как от мухи. Мол, как не стыдно ученому, технарю, изрекать такие вещи, достойные познавательного канала на Youtube! Раньше за немцем такого не замечалось. Видимо, откровения последних дней их доконали, и скоро захочется верить хоть в эльфов с драконами.

Петровский был все же более зануден. Сказывалось академическое образование в области физики, полученное еще в СССР, и опыт работы не в сфере инноваций и грантов, где ценится живость ума и беглость речи, а в скучной консервативной сфере государственной науки — в одной из крупнейших российских обсерваторий.

Но зато если кто-то находил в формулах или длинных тензорных уравнениях ошибки, то это был почти наверняка он.

"Считает компьютер, но голову и глаза он нам не заменит", — ворчал он, показывая то не там стоящую запятую в дроби, то неверный знак.

Понятно, что от усталости палец по клавиатуре мог промахнуться. А машина... она считала, не рефлексируя, потому что интеллектом не обладала.

И вот сейчас он курил свои русские сигареты и смотрел на запад, где заканчивалось плоскогорье и тянулась бескрайняя равнина. Саванна? Вельд?

Даже их африканский товарищ был не уверен, как это правильно называется, а уж они, чужаки — и подавно. Хотя зимбабвиец тоже не жил в этой стране — его семья происходила из местной элиты колониальных времен, несколько поколений которой учились, а потом проживали в Англии.

— Да хватит на сегодня! — Джордж Нкубе посмотрел на часы и крикнул остальным. — Сегодня точно будет буря. Никакого больше альпинизма, давайте ужинать, леди и джентльмены.

В обычное время Петровский проворчал бы что-нибудь про дам, господ и товарищей. Но сейчас настроения у него не было.

Все вымазались, одежда была в пятнах, только теперь это была ржавчина, а не местная красная глина, в которой они утопали, когда неделю назад заново прокладывали провода и кабели взамен похищенных.

"Починить" вчетвером огромную параболическую антенну оказалось несложно. В общем-то вся починка сводилась к чистке ее от ржавчины (без этого можно было обойтись) и визуальному осмотру. Да, для этого пришлось карабкаться наверх, потому что дрон на второй день сбило местными ветрами, и он разбился об опору антенны вдребезги.

Но им не нужно было, чтоб эта штука, похожая на гигантское блюдце, проработала годы. Хватит и нескольких суток.

И передатчик с ретранслятором оказалось не так сложно собрать. В общем-то они сделали это еще в дешевой гостинице в Хараре, а здесь осталось только произвести монтаж.

Самым трудным этапом была замена всех электрических сетей, которые местные крестьяне уже успели украсть, включая оптоволокно. Хорошо, что их четверка закупила все нужные запчасти заранее — что-то в Европе, а что-то в Йоханнесбурге.

Потому что в Зимбабве достать все нужное было не просто. Мешок местных денег уже ничего не стоил и годился только на растопку. В ходу были южноафриканские рэнды и американские доллары. Евро тоже принимали. Но нельзя было показывать, что у тебя, странного туриста из далекой богатой страны, есть много этих дензнаков.

Антенна была в нормальном состоянии. Ее успели побить ураганы, но не успели распилить на металлолом местные. Очень мало кто из них сюда забирался, не считая пастухов и бродяг. Все-таки это было труднодоступная местность, которую сам создатель будто предназначил чтоб прятать здесь секретные объекты. А может, местные считали, что эти холмы радиоактивны. Или прокляты, населены духами и демонами.

Передатчик построили еще во времена апартеида. Вроде бы он был частью ядерной программы ЮАР, хотя находился на земле бывшей Родезии. Стоявшая здесь в горах радиолокационная станция должна была контролировать рубежи форпоста белой расы на юге Африканского континента.

Но потом Родезия рухнула, белые начали покидать страну, а еще позже в соседней ЮАР пришел к власти Нельсон Мандела, который в этой версии пространственно-временного континуума не умер в тюрьме в восьмидесятых, а успешно сверг господство буров и потомков английских переселенцев, которое рухнуло без настоящей войны, под давлением извне и снаружи, так что их режиму не помогло бы даже ядерное оружие.

А в 2000-х, как говорил Джордж, станцию, принадлежавшую Министерству Науки Зимбабве, выкупили за долги и основательно модернизировали китайцы. По его словам, она уже тогда имела двойное назначение. Была не только военным объектом, но и частью космической программы Поднебесной. Персонал из которой провел здесь несколько лет. Но им пришлось сбежать, когда совсем недавно их ставленник был свергнут с президентского кресла и в стране запахло межплеменной резней. Последние белые сбежали чуть раньше.

И только безумец мог приехать сюда в такое время. Добровольно. Без оружия. Вчетвером. Проблема была в том, что нигде на Земле больше не было установки, чтоб провернуть то, что они задумали, и не быть арестованными еще на подходе, в пяти километрах от периметра. Именно такими безумцами они были.

Генератор пришлось везти свой. Здешний давно похитили, и он теперь наверняка стоял в какой-нибудь деревенской лачуге или трудился на благо отряда повстанцев в джунглях.

Купить горючее удалось c большим трудом, а еще труднее было его сюда привезти. И это при том, что на тот момент боевых действий еще не было. У местных Джордж рекомендовал не покупать ни в коем случае, чтоб не привлекать к себе внимания.

Он долго отговаривал друзей от приезда сюда. Но они были настолько твердолобыми, что африканец сдался, хотя и предупредил, что возвращения живыми не гарантирует.

— Да хватит полировать это блюдце! И так пойдет. Пошли лучше пива выпьем. А потом отправим этот чертов сигнал и свалим отсюда, — повторил уже громче Джордж. — Тут скоро будет очень хреново. И я не про политику.

Все знали, что надвигается циклон, будет дуть штормовой ветер, и последующие несколько недель им придется просидеть под крышей. Хотя, возможно, их здесь уже не будет. Если оборудование сработает как надо. Им хватит и одного раза. Всего ста двадцати секунд.

Но пока небо было ясным. За холмами садилось огромное солнце, похожее на ядерный гриб.

Кругом на этом плато трудно было найти хотя бы одно деревце. Но идеально ровным оно не было. Холмистый ландшафт был изрезан оврагами, хватало тут и любопытных каменных образований, почти как на американском Западе. В этих складках Станция пряталась так, будто была частью природных геологических систем. И само здание, и "тарелка" были почти необнаружимы с воздуха, сливаясь с землей, особенно после нанесения старательными китайцами дополнительного покрытия. Хотя, конечно, на всех картах эта штука была обозначена, и все, кому нужно, знали о ее свойствах.

Но несколько крохотных человеческих фигурок — муравьи рядом с колоссом — могли ускользнуть от объективов спутников. Вся надежда была на то, что никто не подумает, что они настолько сбрендили. И не подумает, что скромных параметров передатчика, чье название с местного языка переводилось как "Неспящее око", хватит, чтоб осуществить их план.

Хорошую асфальтированную дорогу уже начало заносить красным песком. Проволочный забор был повален и порван в десятке мест, таблички, предупреждающие о частной собственности, запретной зоне и вооруженной охране ржавели или гнили, поваленные в грязь. Будка охраны была пуста, и туда забирались только обезьяны, змеи и скорпионы.

Окна административного корпуса были заделаны фанерой, листами железа или пластика, заколочены досками. Но все равно внутрь проникал и дождь, и ветер, и местные насекомые, а иногда заползали и пресмыкающиеся. Поэтому первый этаж учеными не использовался.

Вот и сейчас они поднялись по узкой и крутой лестнице, у которой раньше были перила, но теперь остались только голые бетонные ступени. Инстинктивно они держались поближе к ободранной стене слева, которую вандалы даже не разрисовали, а расписали непонятными угрожающими словами. Провал лестничного колодца справа открывал вид до самого подвала. Впрочем, свалиться тут мог разве что пьяный.

На втором было почище. Мародеры давно ушли, потому что отсюда нечего было выносить.

Среди одинаковых дверей без табличек группа ученых выбрала пятую по счету. Петровский открыл дверь.

Облезлые стены. Полуоткрытое окно (стекло кем-то выбито), затянутое противомоскитной стекой. Мухи, которые все равно проникли в комнату, где раньше располагался офис местного начальства. Теперь тут были банки от "Пепси" и обертки от сникерсов и печенья "Орео" на столе, сигаретный дым под потолком и сломанный, раскуроченный кондиционер. Они обходились без него, потому что жары не было.

Именно здесь они собрались — в кабинете директора спешно ликвидированного три месяца назад научного центра, где, несмотря на разгром, остались следы былого порядка и комфорта. В этой комнате они жили и спали, а соседний с ней конференц-зал использовали как мастерскую и тестовую лабораторию, перенеся сюда все, что можно с первого этажа и из своего трейлера, который был запрятан в подземный гараж, в котором, когда они сюда пришли, не было ничего кроме хлама.

Тут же рядом работал средней мощности дизельный генератор, дававший им энергию. Впрочем, электрический свет они без надобности не зажигали. Со стороны, с воздуха и из космоса можно было подумать, что обсерватория до сих пор заброшена. Зато энергия для охлаждения оборудования у них была. Приборам оптимальная температура была важнее. А они сами прохладными ночами иногда включали обогрев, хотя спали все не в кроватях, а в спальных мешках.

Тут же в кабинете стоял переносной холодильник, микроволновка, плитка — их походная кухня. Здесь они и принялись за нехитрый ужин робинзонов. Продукты, включая привезенное с собой и купленное в соседней деревне, уже подходили к концу. Была даже идея доехать до реки и попытаться наловить рыбы, но от нее отказались из-за прогнозов погоды и опасения встречи с агрессивными местными. Да еще Нкубе объяснил, что в реке может не оказаться даже пригодной для купания воды, не говоря уже о рыбе. Даже после обеззараживания и кипячения. Хорошо, что была скважина.

Неплохо было бы, конечно, использовать передатчик такой же мощности в более цивилизованном месте. Но тогда их давно бы уже нашли. А собрать подобный своими силами у них — лишенных покровительства и финансирования, объявленных в розыск Интерполом — возможности не было.

— А ты прямо как Сноуден, — сказал Джордж усевшемуся в офисное кресло с ободранной обивкой Гельмуту Брауну. Кресло скрипнуло под весом немецкого специалиста по кибернетике и искусственным языкам.

Все остальные тоже были в сборе. Пили холодное пиво, ели пиццу, омаров и фрукты. До этого они питались одними консервами, но в этот день решили себя побаловать и приготовить что-то вроде праздничного ужина. Все равно скоро покинут это место.

— Ага, — кивнул толстяк, который употреблял сегодня только сок, — Но в отличие от него мне серые человечки убежища не предоставят.

Похоже, он стал настоящим конспирологом. Хотя они знали, что пусть и не серые и даже не человечки... но кто-то там определенно был.

— Еще не вечер. Может, прилетят.

— Не при моей жизни. Даже не при внуках. Никогда.

Это они тоже отлично знали.

Если бы два месяца назад сигнал приняли не в Аресибо, Пуэрто-Рико, а в Китае, где к сохранению секретности относятся как к национальной идее, это подарило бы человечеству еще несколько лет незнания. Но ничего по большому счету не изменило бы.

Сигнал был не один. И даже не десять. Ретроспективный анализ архивных записей, включая и те, которые сохранили военные с радиолокационных станций НОРАД или частные любители, показал, что похожие последовательности фиксировались сотни раз на протяжении десятилетий. История их приема уходила в прошлое настолько далеко, насколько древние можно было разыскать записи. Радиотелескоп "Big Ear" при Университете штата Огайо принял сигнал с такой последовательностью в 1979 году. Принимала его и система телескопов Аллена в Калифорнии двадцатью годами спустя — огромная установка из множества антенн, которая строилась на протяжении многих лет.

Ловили этот сигнал и орбитальные радиотелескопы, хотя и не нацеленные на поиск внеземных посланий, а изучавшие остатки сверхновых, мазеры, процессы звездообразования и другие тайны неживой материи галактики.

Но понадобилось больше, чем полвека с момента первого обнаружения, чтобы человечество смогло распознать в космическом шуме последовательность двоичных знаков. Такие странные закономерности уже несколько раз замечали — независимо друг от друга — несколько ученых в разных уголках света, но каждый раз команды скептиков опровергали их выводы, а то и поднимали авторов на смех. Последовательности признавали естественным фоном, вызванным вспышками сверхновых или далекими квазарами, и откладывали надолго, на годы. В научном сообществе это проходило по статьям "непрофессионализм", "чудачество" или "лженаука". Что сбивало интерес серьезных ученых к этим явлениям.

Техническая возможность их расшифровки появилась не раньше начала двадцать первого века. Но понадобилось еще почти два десятка лет, чтобы все обстоятельства совпали должным образом — талантливая и мотивированная рабочая группа (слегка ненормальная в хорошем смысле), щедрое финансирование и государственное покровительство, доступ к закрытым данным и высококлассное вычислительное оборудование. За этими сухими словами скрывалась их международная команда из тридцати пяти человек, работавшая не только в Пуэрто-Рико, но и удаленно, в своих странах.

Но только шестеро из них первыми узнали правду. И только один сумел донести ее до человечества.

* * *

**

Тот день они хорошо запомнили. Тогда они точно так же сидели, почти в таком же убогом месте, но в стране, которая относилась к "развитым". В коттедже, который принадлежал их общему приятелю. Маленький щитовой дом, расположенный на отшибе, в захудалом районе не использовался уже несколько лет и был выставлен на продажу. Лучшее место, чтоб спрятаться.

Такая вот конспирация. Они тогда были уверены, что их уже ловят и ищут.

"Все, чуваки. Рубикон перейден. Архивы отправлены адресатам", — сказал тогда Джордж и отложил свой старый поцарапанный смартфон. Чернокожий выглядел неожиданно молчаливым и встревоженным.

А вот немец, благодаря которому все и заварилось, наоборот выглядел оживленным, потом что уже успел накачаться пивом, успокаивая себе нервы.

Он был в футболке с героями мультика "Рик и Морти", небритый, всклокоченный и истреблял чипсы и снэки в промышленных масштабах.

А тогда взгляды всех остальных в комнате были прикованы к маленькому телефону Джорджа. Чернокожий комплексов не имел, и это был не айфон, а дешевая китайская модель. "У меня есть чем выделяться", — как говорил он сам.

Немец протянул руку и сам прочитал последнее сообщение на его дисплее, который не успел еще заблокироваться.

И тут его прорвало.

"Ура! — заорал Гельмут, зацепив животом стол и уронив доску с настольной игрой Warhammer, — Мы победили!".

"Хватит кричать, — сказала Хелен, которая сохраняла рассудительность даже в такие моменты, — Разъезжаемся. И больше нам видеться не надо, до самого завершения. Связь держим тоже не чаще разав неделю. И постарайтесь лечь на дно. Придумайте что-нибудь. Отпуск, болезнь, какие-нибудь неприятности, сломался телефон, умер любимый хомяк и так далее. Мы все под подозрением. Если кого-то заберут — каждый будет продолжать дело по отдельности".

Паранойя была у каждого из них, но особенно у самого герра Брауна. Хотя пока никаких признаков преследования не было.

Но lutshe perebdet', chem nedobdet', как говорил Петровский на своем ужасном языке, который для остальных звучал как язык потомка европейцев, которого на три тысячи лет отправили на Марс. Более непонятные для среднего жителя Старого Света разве что финский и венгерский. Да еще какой-нибудь баскский.

У них был целый план, хоть и очень наивный и простой. Можно было, конечно, оповестить сразу всех, слив инфу в сеть на Wikileaks, разослав сетевым деятелям, так называемым инфлюэнсерам (которые разносят не грипп, а идеи). И выложив самостоятельно везде, где только можно. Но они опасались, что это только подорвет доверие. Превратит новость о главном открытии века в еще одну утку, сетевой мем и городскую легенду. И даже если потом будет получено несколько независимых подтверждений истинности — первоначальный скепсис будет уже не переломить.

Для начала они ограничились научным сообществом. Там, где это было возможно, задействовали свои знакомства. Отправили материалы в шесть крупнейших научных институтов, занимающихся проблемами астрофизики, и пять научных журналов того же профиля. К отправленным вложениям прилагалась просьба сохранять конфиденциальность в течение всего срока изучения.

Смешно, но главная проблема оказалась совсем не в том, чем пугал своих товарищей Гельмут.

Мировые разведки, которых они опасались, начитавшись комиксов и легенд про "Зону 51", их не тронули. Тем как будто вообще не было дела до того, что какие-то "яйцеголовые" считают, что почти расшифровали сигнал инопланетян.

А вот закон о защите авторских прав и урезание финансирования, вызванное пертурбациями в руководстве НАСА и работой комиссии Конгресса (где республиканцы заклевали демократов и стремились урезать расходы на космос) — грозили осложнить жизнь исследовательской группы. Они и так перерасходовали средства за полтора года работы над проектом в Пуэрто-Рико, с привлечением суперкомпьютеров для отсева информационного мусора и декодирования.

Внезапно оказалось, что проект собираются закрыть, а все исходники передать другой группе, которая приступит к работе после окончания парламентского расследования. Может, через полгода, а может и через год. Там в комиссии почему-то были уверены, что ученые за счет налогоплательщиков просто жили в свое удовольствие в тропическом южноамериканском раю. А сигнал считали искусной мистификацией. Сфабрикованной от начала и до конца пустышкой. Мол, такого не может быть, потому что это невозможно. На тот момент ни о каких аналогичных последовательностях знаков, принятых в прошлом, известно не было.

У проекта сменился куратор, которому... вернее, которой, еще надо было входить в курс дела. Гельмут видел в этом "заговор", Джордж — обычное административное головотяпство, вызванное запутанной юрисдикцией и разными системами права в странах-участницах проекта. Но оба опасались, что исходники размером всего в несколько мегабайт при этом просто потеряются. Да, обычно такого не случалось. Но для этого достаточно было одновременного выхода из строя нескольких жестких дисков, пожара или наводнения. Хранить их в "облаке" и тиражировать строго запрещалось.

Почему-то им казалось, что именно сейчас все это возможно.

Поэтому они и пошли на преступление, по сути бывшее пиратством и кражей интеллектуальной собственности. Естественно, объектом копирайта был не сам сигнал, а наработки по его изучению, все использованные при этом ноу-хау.

Дополнительные исследования члены Шестерки решили провести сами, помня о том, что победителей не судят.

Просьбу о сохранении тайны выполнили не все получатели пакета. Обсуждение в сети на профильных форумах — появилось почти сразу. Чуть позже это было вынесено и в другие паблики. Но большого резонанса они не вызывали. Соцсети шумиху не подхватили. Специалисты отнеслись к со скепсисом, а обычные люди — как к курьезу, который куда менее интересен, чем жизнь земных "звезд" и куда менее страшен, чем события международной политики.

К тому же такое уже случалось. Были радиосигналы "WOW!" и SHGb02+14a, сообщество, да и обыватели, помнили так называемую звезду Табби KIC 8462852, про которую говорили, что вокруг нее может существовать сфера Дайсона. И все эти сенсации были развенчаны или как минимум не получили доказательств в свою пользу.

Хорошо, что никто не заявил в полицию. Получателям рассылки в голову не пришло, что сведения имеют не совсем легальную природу. Скорее всего, молчание было вызвано даже не сомнительным источником сведений, а скепсисом к его выводам. Ведь камни не могут падать с неба, потому что им неоткуда там взяться. А объект тяжелее воздуха не может летать.

Продолжительность сигнала составила около 120 секунд. Источник находился в созвездии Стрельца, почти строго в направлении центра галактики, где близко к данным угловым координатам находились тысячи звезд... но "адрес" ни одной в пределах пяти тысяч световых лет строго не совпадал с координатами. Звезду, рядом с которой находился источник, не удалось установить. Частота сигнала находилась в пределах частоты радиолинии нейтрального водорода — 1420,406 МГц. Она не колебалась, как могла бы колебаться вследствие эффекта Доплера. Если бы передатчик был установлен на Земле, он менял бы частоту со скоростью около 1,5 Гц/с в результате ее вращения. Но источник, как предположили шесть астрофизиков, находится не на планете. В письме, которое отправил Джордж Нкубе именитым коллегам со всех континентов, он так его и назвал — "Космический маяк".

Им хотелось верить, что затянувшаяся тишина вызвана тем, что их доказательства анализируются и перепроверяются несколькими научными коллективами по всему миру. Но оказалась, что всего одна экспертная группа из тех, с которыми они связались, занялась этим всерьез.

Гиганты научного мира типа MIT, солидные журналы Nature, Science и Astrophysics направленные им материалы проигнорировали, будто это был обычный спам. Astronomical Journal, Astrophysics and Space Science, Icarus — отделались отписками. А кто-то даже написал у себя в twitter о "циркулирующих в интернете лженаучных бреднях".

И только один научный коллектив с довольно сомнительной репутацией взялся за перепроверку сведений.

Наверно, в любом случае тайна бы открылась — не сейчас, так позже. Не ими, так другой группой. Но она могла оставаться тайной еще не один год. И, даже если не брать важность этого открытия для человечества... тогда все лавры первооткрывателей себе забрал бы кто-то другой. Конечно, ни один из шестерых бы не признался, что хочет войти в историю. Но все они были людьми, и этот мотив тоже присутствовал.

Прорыв плотины случился внезапно, когда с заявлением о сенсации века выступил один из получателей, нобелевский лауреат-физик Роджер Сэлливан со слегка подмоченной репутацией после скандала, связанного с якобы имевшими место двадцать лет назад сексистскими высказываниями, который с несколькими коллегами на свои деньги перепроверил данные Шестерки. И получил те же выводы. А дальше было обращение Роджера к Организации Объединенных Наций, научному миру и правительствам ведущих держав с требованием досконально изучить сигнал MGHa03+08b безотлагательно. Его подписали и двадцать пять других светил рангом поменьше, но с репутацией более чистой.

Это был скандал, сродни взрыву недавно сдетонировавшей на дне Атлантического океана бомбы неясной принадлежности, только в мире науки.

НАСА несколько дней отмалчивалось, а потом подтвердило, что проект существовал, что он временно приостановлен в связи с недостатком финансирования и отсутствием результатов. Они обещали перезапустить его и все данные перепроверить.

Но шестеро "провокаторов" были уволены в тот же день, а против Гельмута Брауна, чье участие в краже данных установили почти сразу, было возбуждено не только уголовное дело о краже интеллектуальной собственности, но и о нарушении условий контракта. Ему грозил очень серьезный штраф, а в случае, если адвокат плохо отработает свой гонорар — тюрьма.

Мир пока еще не верил. Международные информационные агентства уже не могли молчать, хоть и преподносили эту новость с некоторой долей скепсиса. Из журналов всего три, довольно маргинальных выпустили развернутые статьи об этом.

Но в сети популярность новости стала расти по экспоненте. "Звездный маяк" был уже повсюду. У его открывателей появился фэн-клуб. На время они стали более популярными, чем актеры, музыканты и ютуберы, хотя сами ничего еще не опубликовали. Но неугомонный Роджер сделал это за них. Когда к этому подключились те самые инфлюэнсеры, популярные деятели из масс-медиа, идея сразу стала вирусной.

Дошло и до выпуска футболок и кружек с логотипом, который зарегистрировал как товарный знак какой-то ушлый тип, отношения к проекту не имевший. Хотя в Китае уже вовсю штамповали такие же изделия, чтоб продавать в десять раз дешевле. Спрос был бешеный.

Самим первооткрывателям оставалось только смотреть на это и обалдевать.

Кто-то следовал моде, кто-то просто угорал, но многие требовали правды. Многотысячные флешмобы собирались и в реальности. И просто так отмахнутся от них официальным научным авторитетам уже было нельзя.

Все шестеро были готовы, что, даже после троекратных независимых подтверждений их выводов, недоверия будет хватать — на порядки больше, чем к проекту "Аполлон". Уж очень скользкой была тема. Переворачивающая весь привычный мир.

Но это был еще не конец. Вместо того чтоб купаться в лучах славы... хоть и приправленной скандалом и сомнениями — энтузиасты приступали ко второй части плана.

Потому что об этом попросили неведомые отправители. А просьба тех, кто десятилетиями, а может, веками тратил ресурсы на отправку сигнала за сотни и сотни световых лет... вызывала уважение.

Они не сразу пришли к этому решению, и каждый из шестерых — своим путем. Не сговариваясь. Были споры, конфликты, истерики. И, наверно, каждый до конца в глубине души сомневался: "Что если это не мы хотим? Что если нас запрограммировали?".

Но все равно решили это сделать.

Отдельные части послания допускали разные интерпретации, но эта была однозначной. От них хотели, чтоб они отправили сигнал дальше. Не назад, а именно дальше.

Четверо из них разными рейсами прибыли в Южно-Африканскую Республику. Именно отсюда они вылетели на разбитом в хлам самолете зимбабвийской авиакомпании до столицы этой страны Хараре, где остановились в отеле на окраине. В городе постреливали уже не только по ночам, иностранцам рекомендовалось воздерживаться от посещения катившейся к безоблачной свободе державы. Но самолеты еще летали.

Двое других из Шестерки — итальянец и израильтянка, в Африку прибыть не смогли или не решились, но поддерживали их морально, материально и организационно — оставшись на связи в своих странах. Власти их не преследовали. Но наверняка они находились под колпаком слежки.

Этому заведению даже в мирное время следовало дать две "звезды" из пяти, а на тот момент осталась от силы одна. Но они смогли без приключений тут переночевать, а утром Джордж за доллары арендовал небольшой фордовский трейлер, куда и было погружено все имущество экспедиции. Оружия у них не было. Брать его с собой означало только подвергать себя риску на одном из блокпостов. Зато у них были верительные грамоты от самой сильной повстанческой племенной группировки с севера страны. Которые тоже обошлись им в немалое количество "зелени", а Нкубе пришлось задействовать и весь талант дипломата. Сама столица была вроде бы в руках коалиционного Правительства Народного Согласия, признанного в мире... но обстановку за пределами центрального района Хараре не контролировавшего. С их чиновниками пришлось расплачиваться в евро... да еще патруль на границе "зеленой зоны" заставил добавить мзды и в свои бездонные карманы. Мордатые чернокожие военные в касках и бронежилетах совсем не выглядели жителями нищей разоренной страны. Видимо, кому-то война приносила пользу, а не горе.

По суше они добрались до уже заброшенной к тому времени радиообсерватории (ее военное назначение было секретом полишинеля), чей передатчик обладал подходящими параметрами. Пять других подобных ему — в Южной Америке, США и Европе, находились под слишком плотным контролем тех, кого Гельмут называл "приспешники мирового правительства".

Здесь же на восточном побережье Африки агентов этого "правительства" (даже пятеро товарищей Гельмута в него не верили) явно не было. Зато там были другие опасности, главная из которых — политическая нестабильность в стране. Но в этом были свои плюсы. Никто не будет искать четверых сумасшедших астрономов там, где ездят пикапы с пулеметами, ходят люди с автоматами, увешанные гранатами, и вот-вот начнется гражданская война.

Про эту страну писали, что с освобождением от белых колонизаторов жизнь тут почему-то лучше не стала. Нового президента, который правил "всего" восемь лет недавно свергли, но перемены так и не наступили. Все тот же бардак, да того и гляди прольются реки крови. Прежнего, который сидел во власти почти сорок лет, местные вспоминали с теплой ностальгией. Мол, хоть он и построил себе, женам и приближенным дворцы, похожие на Тадж-Махал, а деньги превратились в фантики... но зато порядок был.

Но сама обсерватория как в глазу урагана пока стояла нетронутой, хотя электричество там отключили, а персонал эвакуировали вертолетом.

Даже если местонахождение ученых уже было установлено, соглашения о выдаче с новым правительством этой страны у Соединенных Штатах (а именно их правительству через НАСА принадлежала интеллектуальная собственность, которую "шестерка" в нарушение контракта разгласила) не было. А все соглашения со старым правительством, чьи члены были без пяти минут заключенные или изгнанники — значения больше не имели.

Интерпол ничего не мог сделать. А подключить разведки или дипломатические каналы по такому пустячному поводу, видимо, никто не собирался. В мире было опять неспокойно и были проблемы куда серьезнее.

Когда высокая вероятность техногенной природы инопланетного сигнала была установлена, высокая комиссия под эгидой Международного астрономического общества провела заседание и — в отсутствие самих нарушителей — запретила отправлять ответный сигнал, напомнив о рисках и ответственности перед историей и будущими поколениями. По-другому и быть не могло.

Но ООН и правительства ведущих держав этот вопрос проигнорировали. У них были дела поважнее. И других претензий кроме нарушения закона об авторских правах к "шестерке" у закона и права не имелось.

В сети две петиции набрали по нескольку миллионов голосов.

"Остановите их! Не вздумайте отправлять сигнал! Те ученые — не люди, а зомби под контролем чужого разума!", — гласила первая.

"Отправьте ответный сигнал немедленно! Пусть они придут и спасут нас от нас самих, пока мы не вымерли от биологического оружия, не сгорели в ядерном огне и не уничтожили Землю!".

Казалось бы, это голосование буквально разделило Землю на два лагеря, примерно равных численно. Но в масштабах человечества эти десять с небольшим миллионов неравнодушных голосов были каплей в море. Попзвезды, сплетни и новые танцевальные клипы лидировали с большим отрывом. У тех бывали и миллиарды просмотров и миллионы лайков, чего нельзя сказать о страницах фанклуба "мятежных астрономов" (rebel_astronomy — так они назывались), где были ролики и новости про "Звездный маяк".

И они никогда больше пяти миллионов просмотров не набирали. Зато собирали тонны ненависти и голодных "троллей", которые не только угрожали расправой, но и обвиняли астрономов в интимных связях с пришельцами.

А во многих странах эту новость просто не заметили, потому что жили совсем не по научной картине мира, а по той, где лампочка-Солнце чинно ходит по небосводу плоской Земли, а землетрясения — суть кара Всевышнего за женское распутство. Год на дворе был не везде один. В календарном смысле.

Но и в "безбожных" странах больше всего было тех, кто просто наблюдал, хрустя попкорном. И никакого панического страха перед чужими не было. Людей Земли пугали ипотеки, увольнения и инфляция. Чуть меньше — ядерная война, экологические проблемы. И совсем не пугал чужой непонятный разум в тысячах световых лет. Особенно тех, кто понимал, что пройдут тысячелетия, пока последствия контакта с ним повлияют на жизнь далеких потомков теперешних землян. Боялись только некоторые из ученых и городские сумасшедшие. А люди попроще или вообще отрицали всё, или с усмешками ждали исхода... особенно зная, что даже их правнуки не доживут до него.

— Что мы делаем? Мы нормальные? — с ужасом в голосе спросил Гельмут, непонятно к кому обращаясь. — Сидим тут в этой заднице и помогаем рассылке межпланетного спама.

Похоже, на него снова накатила тревога.

— Именно, друг! — Джордж раскатисто захохотал смехом безумца. — Рассылаем. Причем бесплатно. Что вы такие скучные? Давайте напишем, что нашей цивилизации пятнадцать миллиардов лет. Что мы устроили Большой Взрыв. И что галактики разбегаются из-за нашего эксперимента с темной энергией. А сверхмассивные черные дыры в центре галактик — это были приборы Предтеч, наших предков, чтоб концентрировать материю в первичном хаосе... Вообще, тебе ли быть недовольным? Ты же все это начал. Мы так и скажем всем, даже чужим.

Но зная Нкубе, они понимали, что он не весело шутит, а язвит, что показывало и его уровень стресса. Все они были взвинчены, но проявлялось это по-разному, в зависимости от темперамента. А может, он просто был слегка пьян.

— Главное, не смейте свои фото посылать, — добавила Хелен, ежась то ли от холода, то ли от опаски. — А то испугаются. Лучше отправим им "нигерийские письма". Скажем, что в нашей звездной системе есть сокровище, и мы им поделимся. И всего-то просим немножко помочь технологиями.

— Не обижайте нигерийцев, колонизаторы, — пробасил зимбабвиец, вступаясь за дальних соседей по материку. — Как бы вас самих, белых господ, не поимели другие захватчики. Зеленые или серые. Почувствуете на себе, что такое плыть в кандалах через океан — звездный — в трюме...

Посмеялись. Когда все свои, про политкорректность можно не думать. Особенно на пороге того, что сотрет все мелкие человеческие обидки и дрязги. По-настоящему чуждого... но, как они надеялись... родственного.

Хотя в глубине души им было не весело.

— Ты отдаешь себе отчет, парень, какие могут быть последствия? — сказал Гельмут уже спокойно, надев очки.

— Любые, чувак. Но нельзя прятать голову в песок, мой белый братец. Надо отправить, пока не поднялась Великая Паника. Вдруг ООН все-таки почешется. Тогда может быть введен абсолютный запрет на проекты типа SETI/METI. Навсегда. Что если контроль за такими передатчиками будет не хуже, чем за ядерными бомбами? Их не разместишь на балконе. И легко отследить. А после того как мы отправим первый сигнал — не такие, какие посылали в шестидесятых-восьмидесятых, а по схеме, которую дали нам Старшие... мы поставим руководителей Земли перед фактом — мы уже обозначились. Скрываться смысла нет.

— Но зачем все это? — спросил Гельмут. — Кто они нам? Зачем выполнять их просьбу?

— А ты зачем выкрал эти файлы?.. — слегка толкнула его локтем в бок Хелен. — Ну ладно, не выкрал, а незаконно скопировал.

— Я думал о людях, чьи права на информацию нарушают. О конкретных гражданах конкретных стран. А эта акция, на которую вы с Джорджем и Григорием нас подбили — выходит за рамки... Для кого она?

— Ну... — задумалась Хелен. — Мы делаем это для людей всей Земли. Пусть они поймут, что не одиноки во вселенной. Что есть кто-то более развитый, чем мы. Кто преодолел наши болота и овраги. Что на нас ответственность — не перегрызть друг другу глотки, а добраться до этих же вершин. Чтоб люди почувствовали свое единство перед лицом космоса, для которого мы все — жители одной пылинки, все одинаковые, независимо от...

— Неверно! Мы делаем это не для себя. И не для Земли, — внезапно заговорил Петровский, и это были его первые слова за несколько часов. — А чтоб там далеко, знали, что не одни.

— Замечательно, — Гельмут стукнул себя по лбу ладонью, — Вы все сумасшедшие. И ваш писатель Иван Ефремов — псих. А вот Дэвид Брин — молодец, предупреждал, что не надо ничего слать... И китайский писатель тоже. Я не понимаю, почему они не прислали нам подарки? Ведь если они сумели отправить такое, они явно могли увеличить объем сообщения вдвое, в десть, в сто раз. Какой-нибудь "Набор новичка". Допустим, способы продления жизни специфичны для конкретной биохимической основы и строения... Но нам бы не помешали и способы получения дармовой энергии на основе термоядерного синтеза, верно? И чертежи межпланетных двигателей с высоким КПД. Если они хотят, чтоб мы участвовали в их проекте, могли бы раскошелиться. А нам вместо этого дали только хроники и таблицу ноомаркеров. Летописи кучи чужих цивилизаций и способы, как находить другие. Да, это прорыв и сокровище. Но этого мало!

— Ишь какой жадный ты, немчура, — фыркнул Петровский. — Все тебе халяву подавай. А как же духовность? Бескорыстие?

Немец надулся как большой хомяк, но так ничего и не сказал в ответ.

— Не ссорьтесь. Я думаю, этому есть объяснение, не считая сложности отправки и объема сообщения. Что-то вроде: "Мы не даем вам подарков, чтоб вы не подумали, что мы хотим вас обмануть и завоевать", — предположила Хелен.

— Пришлют подарки, не волнуйся, детка. Через десять тысяч лет, — улыбнулся зимбабвиец, показывая белые зубы. — Когда дорастем. А если серьезно, они решили, что лучше дать нам самим возможность достичь потолка. Похоже, считают, что это нам по силам.

— И мы не должны их разочаровать, — согласилась женщина, ее взгляд был задумчив, будто она взвешивала "за" и "против".

— Верно мыслишь, — усмехнулся чернокожий. — Они молодцы. И уже подобная скупость показывает, что законы мышления-то общие! Эмпатия, подозрительность, политические игры, шпионаж и компьютерный взлом — эти вещи им известны. Они не роботы и не как наши насекомые. Даже если это разумная плесень или мыслящий океан... или даже ИИ... они осознают себя и хотят контакта. И наверняка могли послать нам кучу технологий. Может даже машины по производству всего из ничего и трансмутации элементов. Им не жалко, они не жадные. Но им требовалось сформулировать сообщение в самых простых формулах, куда нельзя вставить что-то типа "трояна". Просто чтоб не напугать нас.

Он замолчал. И в наступившей тишине прозвучал отрывистый вопрос Гельмута:

— Не напугать? Или не спугнуть?

Но никто на него не ответил.

Чужие и вправду ничего не требовали. Просьба неведомых отправителей была не очень настойчивая. В формулировке: "если сможете, отправьте сообщение в сторону данных звездных координат".

Не обратно, а дальше по эстафете. Они ничего не сулили взамен и ничем не пугали.

Исходя из расположения этих координат только точка южнее 20 градуса южной широты подходила для отправки в это время года.

— А если это психологическая уловка? — не унимался немец. — И они нарочно не стали давить? И сыграли на нашем азарте и гордости?

— Тогда они должны быть похожи на нас, — вступилась за чужаков Хелен. — И что за манера сразу видеть дурные мотивы? Джордж правильно сказал про универсальные законы психологии и мышления.

— Поправка! — поднял палец профессор Браун. — Энтомолог понимает мотивы поведения жука. Но это не значит, что энтомолог мыслит, как жук. И уж тем более им является. Они могут быть не похожи, а просто в миллион раз умнее. И видеть нас насквозь, даже не будучи знакомыми с нами. Зная только химические формулы, на которых основана наша жизнь. Хотя даже их они могут не знать, если сообщение отправлено наугад, на удачу. Миллионы раз.

— Я все равно не понимаю, для чего им хотеть нам зла.

— Просто надо быть трезвыми и рассматривать все риски. Даже безумные. Это ответственность. Перед будущим.

— А я знаю, почему ты брюзжишь, Гельмут, — подначивал немца африканец. — Уровень воздержания "Арахнидка из созвездия Кассиопея — вполне женщина" уже достигнут? Жалеешь, что там в их послании нет межзвездной эротики?

— Да пошел ты, — без иносказаний ответил ему немец словом на букву "f" по-английски.

— Успокойтесь, вы двое, — встала с места, чтоб пресечь назревающий конфликт, Хелен, — Еще вы передеритесь. Мы все устали. Мы живем как бродяги. Какие уж тут опасности из космоса... Нас могут ограбить или убить в любой момент. На родине нас могут посадить в тюрьму. Наши семьи считают, что мы сумасшедшие. А еще змеи, насекомые, погода...

Все, что она сказала, каждый из них понимал.

Немец был хмур, явно перегрелся на солнце и переел. В последние дни он активно заедал стрессы, но все равно не прибавил лишних килограммов, а исхудал. Да и все они потеряли по три-пять килограммов, с тех пор как начали свое предприятие. Которое теперь казалось похожим на дурацкое шоу про выживание в дикой природе. Или на завязку фильма ужасов, финал которого должен быть страшнее некуда.

Джордж Нкубе — насколько они его знали — мотивы имел совсем не такие идеалистические, как, например, русский. Он хотел даже не денег (от которых не отказался бы любой из них — хотя бы для финансирования своих проектов), а славы и признания. Нобелевской премии, своего лица на обложках журналов. А риск его только заводил.

Хелен Сэнфорд (опять же, если верить ее словам) хотела облагодетельствовать человечество и получить технологии, чтоб справиться с голодом, болезнями и войнами. Или хотя бы вдохнуть в него оптимизм: "у других получилось, справимся и мы".

Петровскому плевать было на землян, но он хотел "протянуть руку дружбы" чужакам и действовал с прямолинейностью фанатика. А Гельмут Браун начал это все, но потом пожалел, и не бросил их явно лишь из чувства долга.

Вот так с большим трудом на протяжении этих дней им четверым, представляющим все типы темпераментов и четыре разные нации — удавалось как-то сосуществовать, работать и не убивать друг друга, несмотря на то и дело вспыхивавшие склоки.

Но в этот день Петровский был еще более мрачен и скорее всего страдал с похмелья.

— И вам не стыдно? — проскрипел русский, глядя на них с осуждением, как с трибуны или плаката. — По вам будут судить о человечестве.

В трусах, небритый, в шлепанцах и шляпе на голове, выглядел он комично. Маленький крестик на шее дополнял образ. Хотя он никогда не распространялся о вопросах веры.

— Вот и пусть судят честно, — ответил ему немец. — А не считают нас лучше, чем мы есть. Я надеюсь, они там не ханжи... как твои соотечественники. Иначе я жалею, что на пластинке аппарата "Пионер" репродуктивные органы не прикрыты фиговым листком. Может нас уже в черный список внесли! За рассылку несанкционированного порно-фото. Вдруг там среди них несовершеннолетние. Которые еще одного оборота вокруг центра галактики не прошли. А сколько у нас всего рассылается по интернету с помощью УКВ-диапазона...

— Изображение репродуктивной анатомии и процесса производства себе подобных должно быть в той или иной мере табуировано у всех цивилизованных существ, — поднял палец Петровский. — Рождение себе подобных... это ответственность.

В последние дни после того, что им открылось, он, должно быть, уверовал в высшие силы.

— Не скажи, — произнесла Хелен. — Вспомни античные сюжеты. И шимпанзе бонобо, их способ урегулировать социальные конфликты...

— Хороший способ, — усмехнулся Нкубе, подмигнул ей и повернулся к Петровскому. — А вы, русские, не боялись в шестидесятые сигнал "Мир", "Ленин", "СССР" в космос посылать. Чем не политическая агитация? А вдруг там одни капиталисты? Или фашисты. Или еще хуже... Есть такая слизь, Physarum polycephalum. Не растение, не животное и не гриб. Плазмодий. У нее 6 половых хромосом. Факториал числа 6 равен 720... это число полов этой симпатяжки. Тогда ориентаций уже 518400, исключая бинарные и "нулевые", а гендеров... Если у нас при двух полах их 54, то у них будет минимум 38880, а максимум... больше миллиона. Когда космос-то осваивать? Всё время уйдет на разные отношения. И на споры, кто кого неправильным местоимением назвал и нанес своей токсичностью моральную травму.

Он не боялся шутить на тему политкорректности. Это была его привилегия.

— Точно, — поддакнул немец. — И на суды! Адвокаты их должны жить в шоколаде.

Посмеялись все, даже Петровский хмыкнул.

Они сидели за столом, четыре человека, каждого из которых во внешнем мире назвали бы словом "гик", хотя все абсолютно разные. Общего — только то, что с кругами под глазами, в мятой одежде. Один черный PhD — шутник и гедонист, одна женщина-астрофизик с идеями об общем благе, два белых европейца, толстый и худой, которые друг друга терпеть не могли, но вовсе не потому, что их народы когда-то воевали, а просто из-за личной идиосинкразии и несхожих (или, наоборот, слишком похожих и отталкивающихся как полюса магнитов) характеров.

Перед внешним миром, который начинался прямо за стенами лаборатории, они были беззащитны почти как древние люди перед тиграми и волками. Зверей еще можно было отогнать. Но против людей... У них не было оружия, ни ПВО, ни даже радара. Система, способная отправить сигнал в межзвездные дали, не могла помочь в обнаружении даже обычного вертолета. Или звена бомбардировщиков. Или одной крылатой ракеты. Или одного человека с автоматом. Оставалось надеяться только на удачу, которая любит безумцев и смельчаков.

— Расскажи нам еще раз, как тебе это удалось, — попросила женщина у Гельмута. Ей хотелось, чтоб он почувствовал себя значимым.

— Я уже рассказывал, — отмахнулся Браун. — Ну да ладно. В отличие от вас, работавших над своими частями, я имел доступ ко всем данным. Дождался полной расшифровки. Хотя порывался выложить еще за неделю до этого, когда увидел первые контуры... боялся, что засекретят и к делу подключится правительство. И правильно боялся. Но я успел. Я вынес их как долбанный шпион. А они только по прошествии месяца, уже после утечки провели пресс-конференцию, где признали факт получения сигнала.

— И как ты вынес? — переспросил Нкубе, хотя наверняка это знал. — В трусах на флешке?

— Не порите чушь. Я же не наркокурьер. Вы еще скажите, что я должен был глотать SSD или запихивать в задницу. Нет, я запрятал файл в своем информационном мусоре и залил в "облако". Мне доверяли.

— Дилетанты, — фыркнул Петровский. — Если бы этим занимались ваши военные или АНБ, тебя бы могли изловить. НАСА все-таки школьники по сравнению с ними. А если бы это были не америкосы, а наши или китайцы...

— Может, это все-таки розыгрыш? — произнесла вдруг Хелен. — Деза, которую устроили разведки? Или сумасшедший миллиардер. Нет, я не сомневаюсь, что сигнал был. Но что если он... земной?

Непонятно было, чего больше в ее голосе, страха или надежды. Она очень хотела довести дело до конца, но ничуть не меньше мечтала убраться из этого места. Несколько раз ночью в пустошах выло и ревело какое-то животное, а пять дней назад на мягком грунте там, где его защищал от дождя козырек здания, они видели следы. Человеческие. Отпечатки ног в самодельных сандалиях из автомобильной покрышки, которые носят крестьяне. И боевики из джунглей. Но кто бы это ни был, больше он не появлялся.

— Нет. Не розыгрыш, — ответил вместо Брауна Петровский. — И дело не в заявлении экспертной группы. Чхал я на них. Просто такое невозможно подделать на нашем уровне технологий.

— Он прав, — объяснил Джордж. — Невозможно. Это касается и способа передачи, и содержания. В нем были факты об астрономических объекта — звездах и экзопланетах, неизвестные земной науке на момент приема. И подтвердившиеся только неделю назад после замеров, специально проведенных орбитальными телескопами "Кеплер" и TESS.

— Это радует, — пробормотал Браун. — Обидно, если бы все оказалось блефом. Мы выглядели бы идиотами. Особенно я. Который стал паршивой овцой. Сенсация обернулась бы конфузом.

— А над нами ржал бы весь мир, — кивнул африканец. — Но этого не будет. Потому что даже бюджета всех государств и корпораций не хватит на такой розыгрыш. Вместе взятых.

II

Они снова вспомнили, как все начиналось. Тогда они, еще не беглецы и преступники, а уважаемые исследователи, думали, что это естественный объект, вроде квазара или пульсара. Понадобилось почти тысяча человеко-часов и доступ к самым совершенным средствам для анализа. Потом, когда выделили устойчивую последовательность... тоже не кричали от радости и не откупоривали шампанское. Они... сначала просто не поверили. Мистификация была основной версией.

И у их кураторов в НАСА тоже. Им проще было поверить в психа с манией величия, с собственной аэрокосмической компанией и возможностью запускать комические аппараты. Даже были несколько кандидатов на эту роль. Поэтому паники не было. Но Фурье-анализ, который недавно завершили, показал, что сигнал модулирован так, как ни один сконструированный землянами передатчик не способен сделать. Даже если бы сумасшедший миллиардер тайно запустил бы свой "Вояджер-ХХХ" с единственной целью — откуда-нибудь с орбиты Юпитера послать сигнал и дать человечеству ложную надежду, а для создания текста нанял бы команду гениальных специалистов по искусственному интеллекту астрофизике и лингвистике, осыпав их долларами и заключив с ними договор о молчании в обмен на ежемесячные выплаты в течение всей жизни.

Красивая версия. Но нейросеть провела анализ. Сообщение было полностью непротиворечиво. Оно сочетало в себе логичность, доступность, простоту и в то же время непостижимую сложность. Выдумать такое... для этого понадобилось бы больше сил, чем для расшифровки. Оно выглядело очень... сбалансировано. И полностью разбивало все ожидания. В нем не оказалось ничего чудесного, манящего. Оно не ободряло, не вселяло оптимизм удивительными перспективами. Но и не убивало надежду страхом.

Это было скучно, как средневековые хроники, данные в оригинале от монастырских писцов, а не в изложении бардов или куртуазных поэтов. Пыль веков... сотен тысяч и миллионов лет. Только вместо бесполезных имен и титулов — бесполезные цифры, далекие объекты, факты о жизни и смерти миров.

Расшифровка после выделения сигнала и очистки его от "мусора" стала делом не очень сложным. К ним в руки попал код, основанный на нескольких космологических постоянных. Декодировать сообщение сможет любая цивилизация, поднявшаяся до создания теоретической физики. Но вот барьер, связанный с идентификацией сигнала среди космических шумов был более строгий — человечество смогло преодолеть его только теперь и не раньше.

* * *

*

Первые дни они ждали рейда партизан, ареста силами новой или старой власти, десанта с вертолетов или бомбардировки... а потом просто забыли про это, полностью погрузившись в работу. Надо было подготовить передатчик. Запуск был назначен на этот вечер.

Они ждали роту солдат. Или хотя бы десяток черных как сажа полицейских и толстого заспанного следователя из города, кое-как говорящего по-английски. Ждали, что их задержат, а на следующий день, наскоро допросив и продержав ночь в грязной каталажке с мухами и вонючей затхлой водой... нет, не расстреляют, а передадут за выкуп в виде гуманитарной помощи. Американцам, Интерполу или еще кому-то.

Петровский пугал их, что тогда их сразу посадят в самолет и повезут на военную базу НАТО. А оттуда в Гаагу или в Гуантанамо.

"Они всегда так делают. Вот увидите".

И Гельмут, похоже, в этом был с русским согласен.

Но приехал один чернокожий на мотороллере в гражданской одежде — в пиджаке, джинсах и мотоциклетном шлеме, с сумкой на ремне и кобурой.

Сняв шлем, тот достал из сумки фуражку и водрузил на голову. И с важным видом направился к зданию. Увидев его по заранее установленной видеокамере, все четверо вышли его встречать, заранее демонстрируя миролюбие и послушание. С властью не шутят.

На бандита гость был не похож — автомата у него не было, а без калашникова тут бандиты не ходили, им это несолидно. И у него была бумага с гербовой печатью.

Это оказался судебный пристав.

Пришлось раскошелиться на взятку. Оказывается, прокуратура Зимбабве (еще старого режима, который уже рухнул, но части его еще функционировали в разных уголках страны, как части разрезанного червя) в соответствии с жалобой Агентства по культурному наследию обвиняла их в нецелевом использовании здания обсерватории для извлечения прибыли и уклонении от уплаты налогов. Ни про какие сигналы черный пристав не знал. А Интерпол запроса на их арест не посылал.

Им выписали административный штраф в тысячу американских долларов за "нецелевое использование здания, представляющего собой исторический памятник". Суд уже где-то прошел десять дней назад без их участия. А еще они должны были возместить материальные издержки правительства и народа Зимбабве.

Но Джордж нашел выход из положения быстро. Положив руку на плечо, он отвел чернокожего собрата куда-то в сторону. А когда они вернулись, чиновник просто лучился счастьем.

И уехал.

Как оказалось, Джордж Нкубе заплатил ему сумму штрафа в двойном размере в евро. Но ему лично. И мбвана — то есть вождь, начальник, — согласился временно закрыть глаза на проступок "друзей свободной обновленной Зимбабве".

После всех совершенных ими преступлений, после отправки сигнала непонятно кому в космос... взятка должностному лицу разваливающейся страны смотрелась мелкой шалостью.

Вся эта катавасия слегка вздернула им нервы, но одновременно позволила отвлечься на время от их тревожных дум.

На этом их проблемы с законом и властью закончились на время.

— Хватит паранойи. Партизаны нас не тронут, мы же их боссам в столице забашляли. И никто к нам десант не пришлет. Сейчас в мире есть проблемы важнее, чем некто в тысячах световых лет, — объяснил Джордж. — Вон, торпеда взорвалась в океане. Слыхали? Радиация на побережье Европы. Как при Фукусиме. В ООН споры, чуть не до драки. Все друг друга обвиняют. Так что у нас есть еще время. Конечно, это только отсрочка. Но мы успеем.

Гельмут что-то пробормотал про то, что лидеры либеральных стран мыслят горизонтами своего избирательного цикла... максимум двух.

Петровский добавил к этому, что мудрые пожизненные правители, свободные от глупостей, типа контроля со стороны парламента и необходимости участвовать в выборах, народы которых постигли дзен и обрели спокойствие Будды — мыслят горизонтами собственной жизни.

Но оба они сошлись на том, что ни один человек не загадывает на тысячу лет вперед.

И все же нервозность не проходила.

— А вы не задумывались... вдруг они плохие? — неожиданно высказала созвучные тревогам немца мысли Хелен. — Мне приснился вчера сон... Даже если они не желают зла... они могут просто ненароком растоптать нас, как букашку.

— Хорошие, — помотал седой головой русский. — Забудьте вы про ваших европейских Кортесов. И чумой или холерой не заразимся.

Это он так фигурально выражался.

— Без близких контактов седьмой степени точно не заразимся, — произнес африканец, Он явно собирался пошутить еще про контакты с пришельцами, но Браун бросил на него злой взгляд, и тот замолчал.

— Я вообще не уверена, что они чем-то болеют, — пожала плечами доктор Сэнфорд. — Может, они уже на энергетической стадии. Пока шел сигнал, они могли сильно измениться. Но судя по тому, что мы расшифровали, там у них ничего такого, что наши ученые не могли бы вообразить. А уж фантасты... Да, много интересных концепций, которые можно прочитать между строк их хронологии. Но если наша цивилизация просуществует сотню тысяч лет, мы добьемся большего.

— Если доживем, — бросил Петровский.

— Что там в сети? — спросила Хелен Джорджа, чтоб как-то отвлечь всех от мрачных мыслей. Теперь он сидел в своем смартфоне. Интернет у них был спутниковый, ведь вокруг на много десятков километров не было никаких ретрансляторов, а линии связи к обсерватории были уничтожены.

— Все путем! Устойчивый рост индексации и цитируемости. Вышли в топ-20. Мы обогнали даже шоу "Голые и голодные на острове". И премьеру новой серии "Звездных войн", которую опять обещают сделать последней.

— А в остальном?

— Пока не похоже, чтобы наша новость сильно повлияла на мир. Все совсем не так, как у Артура Кларка и Карла Сагана. Ей интересуются, находят занятной... но не более того.

Своим поступком они доказали, что не верна "теория темного леса", во всяком случае для существ с индивидуальным разумом. Каким бы жестким ни была их система управления — мечтательные благонамеренные идеалисты... или наивные дураки... которые прокричать о себе на весь космос... всегда найдутся среди научной братии.

Вот и они как сквоттеры заняли обсерваторию. Пока у правительств было много куда более важных проблем, чем группа заговорщиков-"гиков", которые решили связаться с далекими неведомыми братьями по разуму.

Только научное сообщество реагировало как разворошенный муравейник. Но героям не было дела до этих скучных болтунов. Они творили историю. А всем известно из фильмов и книг, что это обычно делают бесшабашные люди, не думающие о последствиях. На таких "шестерка" и равнялась. Пусть их и осталось четверо, и минимум двое из них испытывали сомнения.

Интерпол не мог до них дотянуться, как и полиция государств, откуда они происходили, и ФБР.

"Failed state" в которой шла гражданская война, но не проводилось никакой международной операции — была за пределами юрисдикции этих организаций.

Внезапно Джордж Нкубе вскрикнул и его лицо исказилось от страха — глаза расширились, рот приоткрылся, брови взлетели вверх. Секунду спустя ужас сменился маской боли, и он повалился прямо на пол, уронив пластиковый стаканчик, перевернув пустую одноразовую тарелку. Упал на бок. Гельмут кинулся его поднимать, но чернокожий вдруг затрясся. Его схватили за плечо, но тело было напряжено так, что казалось каменным. Это было похоже на эпилептический припадок, разве что пены изо рта не пошло.

— Моя рука. Я не чувствую руку... Помогите. Поднимите меня...

Его перевернули на спину, но поднимать не спешили. Никто из них не был профессиональным медиком, но на базовом уровне в оказании первой помощи разбирался каждый — они все-таки были образованные, да и к поездке готовились. Осложняло ситуацию то, что никакой "скорой" в ближайших ста километрах не было.

— Что со мной? Что...

Речь африканца оборвалась писком высокой тональности. Лицо Джорджа стало похоже на деревянную маску.

А когда он заговорил, голос стал низким и утробным, в нем звучало клокотание, скрежет, будто в горле у него терлись друг о друга мелкие камни и булькала слизь.

— Земляне, — произнес он ровным голосом. — В этот великий час мы, цивилизация второй планеты звезды... — он произнес слово со звуками, которых нет ни в одном из земных языков, больше всего они были похожи на щелчки и бульканье, — не каталогизированной вашими учеными, протягиваем вам руку дружбы. Тело этого индивида будет временно использовано как носитель для разума нашего представителя. Как можно скорее он должен выступить перед вашими лидерами. А пока мы просим удовлетворять потребности нашего представителя в еде и гормональной разрядке. Доктор Хелен Сэнфорд должна сначала приготовить ужин, а потом...

— Сукин сын! — вскрикнула женщина-физик.

— А вы поверили? — чернокожий вскочил пируэтом, поправляя на лице очки. — Решил разрядить обстановку. А то вы совсем скисли.

— Придурок! — звонко хлопнула она его по спине в районе хребта. — Да все поняли, что ты ребячишься. Радуйся, что мы не в цивилизованной стране.

Но по ее лицу было видно, что на секунду она поверила. Да и остальные тоже.

— Радуйся, что у меня нет огнемета, — проворчал Гельмут.

Русский только хмыкнул: мол, ни на секунду не поверил.

— Давайте серьезнее, — наставительно поднял палец Нкубе. — Мы послы мирового сообщества.

— Мы сумасшедшие и преступники, — объявил Гельмут.

— Но ты же нам помогаешь.

— Я не знаю, как меня в это втравили. Зачем я согласился?

— Ты не мог упустить такое великое событие. А мы не больше преступники и психи, чем мировые лидеры.

— Ну... с этими-то нас и сравнивать нечего.

* * *

*

Сигнал был отправлен, когда неолит только сменялся историческим временем, а в Междуречье, Египте и бассейне Янцзы и Хуанхэ создавались первые цивилизации земледельцев. Когда на острове Врангеля могли оставаться живые мамонты. Он летел через пространство, когда происходили события Илиады, когда построили Пирамиды и Стоунхендж.

Он достиг Земли, когда цивилизация только начала рождаться в муках.

Но тогда его не могли принять.

Насколько далеко эти циклы уходили в прошлое, какова была периодичность трансляции и какой логикой она была продиктована — пока выяснить не удалось.

К людям обращались давно, но они не слышали, занятые своими проблемами, воюя, делая открытия, заселяя новые материки и истребляя целые народы. И вот внезапно барьер был прорван. И в этом было больше воли случая, чем закономерности. Как и во всем, пожалуй, что сопровождало путь жизни и разума на Земле.

— Улыбочку. Сейчас сделаем групповое селфи, — произнес Нкубе.

— Как я выгляжу? — спросил Гельмут.

— Набрал несколько килограммов со времен нашей работы в Аресибо. Шучу. Потерял пять кило. Теперь они не захотят тебя сожрать.

Он щелкнул вспышкой смартфона так быстро, что никто не успел и моргнуть. Запечатлел их сидящими за столом на фоне оборудования и тарелок с едой.

— Окей. Но почему фото в одежде? Разве не надо как на табличке "Пионера"? — спросил Джордж, косясь на Хелен. — Любой эксгибиционист в плаще подтвердит, что лучший способ познакомиться — отправить интимное фото. Ладно, я шучу. Я делаю селфи для себя и для истории. Чужим мы его не пошлем.

— Ну ты и свинья.

— Ладно, не обращай внимания, крошка. Это профессиональный юмор контактеров SETI/METI. Людей, которые мечтают вступить в близкие контакты седьмого вида. Но вместо этого смотрят на мониторы со скучными графиками. Добро пожаловать в команду. В одежде так в одежде. Давайте уже начинать. Включайте установку.

— А вдруг это провокация? Вдруг в этих исторических хрониках заложен скрытый смысл, который мы не улавливаем? Какие-то намеки? Вдруг раса шутников N просит нас послать сообщение агрессивной расе Z, что они, Z — идиоты, а вся их история — сплошное недоразумение? — причитал немец. — А отвечать придется нам.

— Хватит ныть. Врубайте уже!

— Аминь, — произнесла Хелен. И нажала кнопку на обычной клавиатуре. Вся обращенная к пользователю часть системы была собрана на живую нитку, наполовину из частей для домашних компьютеров. Но она заработала.

И вот в течение ста двадцати секунд поток радиоизлучения, модулированный по предложенной чужими системе, понес их сигнал в бездны пространства.

На лицах людей блестели капли пота. И не только потому, что в комнате, рядом с которой работал генератор, было жарко. Они смотрели друг на друга. Не правители, не президенты, не магнаты, а люди науки. Хотя и среди ученых их репутация не безоблачная. Никто их не уполномочил говорить от имени человечества. Контактерами они назначили себя сами. Судьба или случай, или их собственная наглость... но именно они сделали это первыми.

И вот, когда все было сделано, вопль ликования, словно у дикарей после удачной охоты на мамонта, вырвался из их глоток.

— Мы это сделали!!! Бинго! Ура!

— Жаль, что подтверждения получения не придет, — пробормотал кто-то уныло среди шумного ликования.

Но они и не надеялись на ответ. Слишком хорошо знали физику, чтоб понимать: скорость света — константа, которая действует для всех процессов, где речь идет о переносе информации. Процессы расширения вселенной — не в счет, ведь движутся не частицы, а растягивается само пространство. Любой знает, что инфляция может иметь бесконечную скорость. В такой стране как Зимбабве это проще всего понять.

Но смертным барьер не преодолеть, и каждый из них это знал.

Оставалось радоваться, что на их глазах другие почти фундаментальные законы оказались ложными. Вроде парадокса Ферми. И уравнение Дрейка теперь, в свете новых данных, выглядело совсем по-другому. Оптимистичнее. Галактика оказалась наполненной жизнью, даже если представители этой жизни никогда не смогут пожать друг другу руки. Или то, что у них там есть. Хотя, может, это и к лучшему.

"Мы это сделали. Теперь жизнь прожита не зря", — думал Петровский, глядя на счастливые лица товарищей, хотя сам ощущал скорее светлую грусть. Но чувствовал себя так, будто камень упал с души.

Он боялся, что не получится. Что помешают. Что в последний момент все рухнет.

Молчаливый снаружи, внутри он все это время вел сам с собой длинный монолог.

"Ошибки новичков межзвездного контакта — как детские болезни. Ужас, обожание, унижение. Клянчить технологии или бояться нападения. Поклоняться как богам. Завидовать, считать везунчиками, презирать собственный вид и возносить чужие. Наверно, все через это прошли.

Братья из космоса. Я никогда вам не поклонялся, но я в вас верил. Такие разные, мы разными путями шли к общей вершине. Если бы мы с вами встретились на одной планете на заре своего восхождения... то посчитали бы друг друга монстрами и вели бы войну до конца. Но сейчас мы видим больше общего, чем различного. Да, мы не можем торговать. Не сможем спасти друг друга, если случится беда.

Причинить зло тоже сложно, но чуть проще. Но полностью бессмысленно. "Звездные войны" невозможны. И никаких кротовых нор нельзя прокопать. Даже если можно нанести урон вирусными сообщениями... надо помнить, что всегда может прийти симметричный ответ. Поэтому галактика — если такой поведение было бы нормой — была бы не темным лесом, а своеобразным "ядерным клубом", где все поддерживали бы натянутый нейтралитет, зная, что уязвимы, открыты со всех сторон. Никто не был бы склонен стрелять первыми, понимая, что всегда есть и те, кто сильнее.

Но с теми, кто находится далеко... даже в теории нечего делить.

Остается только перекликаться через бездны пространства и пытаться вместе сохранить память галактики в "звездном интернете", где одни узлы гибнут, но на их место приходят другие... и так от начала времен и до конца.

Старшие Братья. Они не прислали фотографий. Только краткие сведения о своей биохимической основе и никаких об анатомии и физиологии. А психология и подавно останется тайной. Не говоря уже, что это данные о том, какими они были сотни лет назад.

Скорость света — предел в любой точке этой вселенной. И никакие экзотические случаи ее искажения не могут позволить передавать информацию быстрее.

Верующий сказал бы, что "так задумано".

Первоосновы жизни, судя по полученным данным, были одинаковые. За редкими единичными исключениями вроде существ из кремния, фтора и даже мышьяка. У которых был свой аналог белковых молекул и спирали ДНК. У многих даже имелся способ передачи генной информации, аналогичной половому. И соответствующее ему разделение. Хотя не у всех. Многие пользовались, судя по всему, той же формой горизонтальной передачи, которая существовала у земных микроорганизмов. Или той, которая была у вирусов, которые даже живыми не являются.

Но дальше начиналась терра инкогнита. Были ли они бинарные? Был ли у них половой диморфизм? И какой "пол" был крупнее и сильнее? Страдали ли они от гендерной дисфории или могли, как некоторые земные существа, свой пол менять без всяких хирургических ухищрений?

Может, у них тысячи полов. А может, ни одного. Многое в людях и высших животных могло показаться им мерзким и противоестественным. Например, внутреннее оплодотворение, внутриутробное вынашивание — если они мечут икру или размножаются делением и почкованием. Способ питания детенышей млекопитающих, который мы, люди, находим умилительным. Употребление в пищу выделений насекомых — меда.

А уж социальные отношения, юмор, развлечения... Насколько же чужими мы должны для них быть?

Ну и что. Разум... сознание в значении восприятия себя как существа... (или колонии существ), отдельного от косной мертвой материи, имеющего свои интересы... а через это понимание целей, интересов и жизни Другого — должны были быть универсальны.

Мы очень молоды, отсюда и нетерпение, истерики, агрессия и аутоагрессия. Промышленной цивилизации пятьсот лет... даже если считать первые стабильно работающие паровые машины. А в летописи, которая содержалась в Сигнале, было сказано о культурах в сто и в тысячу раз более древних. Но все они, древние, судя по всему, не были всесильны. Даже они не выбрались из ловушки своих звездных систем.

Потом к людям, конечно, тоже придет спокойная мудрость тысячелетий.

Чужие, все из них по отдельности, думая, что одни, наверняка выводили в начале пути свой аналог парадокса Ферми. А потом поняли, что он неверен. Приняли сигналы, вступили в сеть, начали посылать свои.

Конечно, у них была своя таблица Менделеева. И теория Ньютона, и своя Теория относительности. На самом деле не своя, а общая.

Универсальные основы всего сущего. Не биология, а знаки, цифры... даже если у них была принята шестнадцатеричная или троичная система.

Но это сродство вызвано фундаментальными законами, а не общностью происхождения. Теория панспермии вряд ли верна.

И именно это позволило протянуть руку через пустоту. И пусть сотрудничество... почти не несет практической выгоды и мало что дает кроме пустого любопытства. Но даже оно позволяет не сойти с ума в этой пустоте.

Петровский думал о том, как же он согласен с Иваном Ефремовым и как не согласен, при всем уважении, со Станиславом Лемом, описавшим частные случаи невозможности контакта... а не закон.

Нам долго внушали, что логика чужих принципиально иная, контакт с ними невозможен. И в бульварных фильмах, и в хороших умных книгах. Но эта мысль еще более наивна, чем "они хотят нас поработить, изнасиловать и съесть". Не может быть иной математики, иной физики и иной химии. Может ли у высокоразвитой цивилизации быть этическая система, направленная не на самосохранение и познание мира, а на причинение кому-то боли и вреда? Даже с получением выгоды для себя. Нет и еще раз нет. Такие социумы нежизнеспособны, а уж добраться до вершин у них шансов нет. Посмотрим на "братьев наших меньших". И если контакт с насекомыми или приручение рептилий невозможны, то уже с уровня млекопитающих мы наблюдаем другую картину. Дельфины, обезьяны, собаки, кошки, попугаи, вороны, люди с тяжелой умственной отсталостью или дети-маугли способны воспринимать базовые категории этики. Даже те из них, у кого в прямом смысле нет совести — понимают базовый постулат сотрудничества: "Надо доброжелательно или нейтрально относиться к тому, кто о тебе заботится и/или намного тебя сильнее, кто может тебе помочь, а при других обстоятельствах — навредить". Да, в этом возможны сбои. Домашние животные нападают на людей, и сами люди проявляют агрессию даже к своим близким, не говорим о дальних. Но это, как и агрессия в случае прирученных животных — срыв нормальной коммуникации, а не норма. И это мы говорим о тех, у кого нет цивилизации и может даже не быть полноценного самосознания.

Разумные существа скорее всего появятся именно из социальных животных. То есть уже пройдя один фильтр. Чем развитей цивилизация, тем дальше она от логики "нулевой суммы" и ее радикального тюремного варианта "умри ты сегодня, а я завтра".

Который не случайно звучит почти как дилемма заключенного — "рациональные игроки не всегда будут сотрудничать друг с другом, даже если это в их интересах. Игрок максимизирует свой собственный выигрыш, не заботясь о выгоде других".

Но нам нечего делить. Мы не играем с ними в игры. Старшие цивилизации поймут нас, потому что сами такими были. Вероятность, что они помогут все же отличается от нуля, а вероятность, что навредят — пренебрежимо мала. Равные нам — поймут, даже имея абсолютно иную биологию, биохимию и совсем не похожий социум.

Как есть единые законы физики во вселенной, так вполне может быть выведен и единый моральный закон. Он вполне материалистически обусловлен и не надо его путать с тем, в который верил Кант.

Стремление к пользе для себя, избегание угроз, конкуренция за ресурсы там, где они в дефиците — общие законы функционирования даже не разума, а сложных биологических систем. Но еще до появления разума появилось и сотрудничество — симбиоз. Которое особенно плодотворно при наличии взаимной выгоды. А уж с появлением разума оно стало ключевым двигателем развития. И разум был им взаимно обусловлен. И там, где для сотрудничества не было причин, сложных систем не возникло.

А если дефицита нет, то нет и угрозы. Нет смысла воевать.

Опасность для Земли может представлять только вышедший из-под контроля чужой ИИ, нацеленный на бесконечную экспансию либо цивилизация "философских зомби", биороботов, вроде потерявшего управления роя общественных насекомых. Или цивилизация с извращенной этической системой, например, направленной на преобразование всей материи. Или ее уничтожение через провоцирование распада ложного вакуума. Или на причинение страданий всем встречным разумным существам. Но это экзотические случаи, которые скорее к месту в голливудском фильме, чем в реальности. Слишком уж они противоречат бритве Оккама.

— Надо перестать бояться, — размышлял русский, теперь уже вслух, но вполголоса, — Да, мы привыкли к насилию. Дронты, стеллеровы коровы, неандертальцы, индейцы. Но белые медведи не истребили пингвинов. Хотя могли бы в теории. Просто они на разных полюсах. А тот, что мы наблюдаем сейчас на Земле — не норма. Но мы и от полетов к ближайшим планетам пока далеки. А когда будем способны освоить нашу систему... мы уже станем другими.

— А может, даже Солнечная система нам не нужна? Вдруг вырастая, разум замыкается в себе? И начинает познавать только самого себя, — предположила Хелен в ответ на его ни к кому не обращенную фразу, выводя его из ступора. — Эй, ты в порядке? Выглядишь странно.

— Да, все отлично. Немного задумался, — фыркнул Петровский, озираясь. В комнате все было по-прежнему, коллеги шумно радовались успеху их предприятия, — Вот я тоже предпочитаю быть один. Но это не мешает мне интересоваться миром. Это не пустое любопытство. Это вопрос выживания. И понимания своего места здесь. Кто мы и для чего мы.

— Ну... ты не один из них. Может, им это безразлично? И они просто живут как автоматы, как пчелы и муравьи. Нас от них может отделять бездна.

Она словно угадала его мысли.

Да, конечно, все его предложения основаны только на земном опыте, без учёта бесконечно возможного разнообразия других основ существования жизни и вариантов развития разумных существ... о которых они теперь знали многое, но далеко не все. Внутренняя структура обществ чужаков и их мотивы людям по-прежнему не открылись.

Но, основываясь на повадках земных существ с высокой долей вероятности можно было предположить, что, по крайней мере, часть разумных цивилизаций будет вести себя так же, как и люди.

— И все-таки мы ошибку сделали. Можно было чуть подождать? А все ты, Грег, с вашим гуманизмом и коммунизмом. Слишком радужно представляете себе мир, — навел на Григория ошалевший взгляд Гельмут, который открывал новую банку пива.

— Кто тебе сказал про гуманизм? — хмыкнул Петровский. — Они и слова такого не знают. Я просто знаю, что агрессивные цивилизации выбраковывают себя раньше, чем достигают порога, когда можно эффективно отправлять межзвездные сообщения. А они шлют его уже много-много лет.

— А мы? Мы же тоже теперь отправили. Разве мы не плохие? Посмотри вокруг!

— Ну... не такие уж плохие. Пока еще не убили друг друга.

— Вернемся на минуту на Землю. Вы читали последние сводки? — спросил немец. — Как там пятно?

— Вроде прекратило распространяться, — ответил негр. — Хотя эта часть Атлантического океана еще долго будет грязна как мусорный бак. Крупнейшая техногенная катастрофа века. Валят вину друг на друга. Вроде бы определили, что это не теракт, не попытка начать войну, а случайный взрыв на подводной лодке... или управляемой торпеде. Я думаю, правды мы никогда не узнаем. Это сложнее, чем тайны космоса.

Повышение радиационного фона по-прежнему наблюдалось на всем протяжении дуги, где окружность с центром в пятидесяти километрах к западу от побережья Африки — Гамбии и Сенегала, пересекала границы континентов. По странному совпадению место взрыва совпало с зоной прохождения нескольких трансатлантических кабелей.

В Испании и Португалии перестраховывались и эвакуировали уже в общей сложности сто тысяч человек с прибрежных территорий. Франция и Италия собиралась к ним присоединиться.

Число погибших в Старом Свете пока колебалось в районе ста человек, и большинство из них погибли не от радиации, а от пожаров, паники и хаоса. А вот сколько погибло в Западной Африке... никто не мог сказать. Потому что в двух странах, которые попали в область заражения, шли беспорядки и гражданские войны, и центральная власть не контролировала всей территории.

— Вроде бы замедлилось. Хотя они и неделю назад об этом говорили. Ждем новых новостей.

— Вот мы гадаем, есть ли жизнь на Европе, — снова заговорил Петровский. — А будет ли жизнь в Европе? Если они не прекратят эти игры, от нас когда-нибудь останутся одни тихоходки на Луне. И микробы в космических зондах.

Все поняли его. Глупо бояться ужаса из глубин космос. Глупо и смешно. Все демоны здесь и ходят на двух ногах.

Григорий снова погружался в свои мысли. Для его иностранных спутников он казался персонажем Достоевского, поэтому они совсем не удивлялись, думая, что многие русские таковы.

Ошибка. Такие люди есть в любой культуре, но их никогда не бывает слишком много. Но где была бы цивилизация, если бы их не было вообще?

III

"Прятаться от сверхцивилизаций бесполезно, — размышлял он. — Если они есть, они нас и так найдут. Или уже нашли. Даже не посылая к нам зонды. Достаточно одних наблюдений и анализа данных.

Если уже человечество начала XXI века вплотную подошло к возможности обнаружения биомаркеров у далеких экзопланет... на каком основании древние, существующие сотни тысячелетий чужаки, должны быть глупее?

Даже если оставить в стороне как нечто хрупкое, краткое и эфемерное так называемые ноомаркеры, то есть признаки наличия на планете ноосферы...

Наши сигналы, отправленные неумышленно — очень рассеянные, будь то телепередачи с сериалами, гражданские радиосообщения, позывные военных, метеорологов и полярных экспедиций. Радиосигналы, посланные в космос наобум в двадцатом и начале нового века — более мощные и направленные, но и их чужаки могли поймать разве что случайно.

Следовательно, то, что на Земле есть разумные существа с какой-никакой техникой — известно пока в небольшой сфере с радиусом не больше сотни световых лет. А вот то, что на третьей планете желтого карлика спектрального класса G2V есть органическая жизнь, которая вырабатывает кислород — может быть известно всем сверхцивилизациям в радиусе миллионов световых лет. То есть даже в галактиках-спутниках Млечного пути. В предельном случае — даже в галактиках Местной группы.

Жизнь, возможно, существовала уже 4,1 миллиарда лет назад. Фотосинтез — 2,4 миллиарда лет назад. Даже если никаких "кротовых нор" создать нельзя и скорость света не обмануть — стоит на вашей планете появиться первым микроорганизмам... а особенно продуцентам, зеленым растениям — как вас уже можно засечь. Вернее, не вас, а ваших далеких одноклеточных предков.

И если хотя бы одна злонамеренная сверхцивилизация (со сверхмощными телескопами) в нашей галактике есть — она и так нас найдет. И методом экстраполяции, основанным, возможно, на анализе большой выборки, рассчитает вероятность того, что на планете у данного желтого карлика появится многоклеточная жизнь, носитель разума, сам разум, зачатки цивилизации и промышленная цивилизация, способная выйти в ближний космос.

Даже земная наука знает базовые признаки "перспективных планет" — наличие воды, углекислого газа, метана, кислорода и озона. Все они по отдельности могут возникать от абиотических процессов. Но вместе и в определенных пропорциях — почти наверняка говорят о наличии жизни, похожей на нашу.

Наверняка сверхразвитая цивилизация со сверхмощными телескопами и суперкомпьютерами (или что у них там играет эту роль, пусть даже роевой коллективный интеллект!) может обнаружить процессы продуцирования органических веществ из неорганических... не все, а именно обладающие определенным уровнем негэнтропии, свойственным "жизни"... с колоссальных расстояний.

Ведь даже кислород, который получается при абиогенных процессах, значительно отличается от тех сочетаний, которые есть в земной атмосфере и получены биогенным путем.

Трансмиссионная спектроскопия, когда планета проходит между наблюдателем на Земле и своей звездой, применяется земной наукой уже десятки лет. Работает это так: свет звезды проходит сквозь атмосферу далекой экзопланеты и достигает наблюдателя. При этом часть света поглощается в атмосфере планеты. Дальше при помощи спектрального анализа возможно обнаружить элементы, которые в этом поучаствовали. Спектральные линии соответствуют определенному химическому элементу.

Мы уже давно картографированы и занесены в реестр. Но бояться не стоит. Опасности нет. Они наверняка слишком далеко. Никакой направленный астероид не долетит. А любое оружие, которое не выглядит как "природное явление"... вызовет угрозу для своего отправителя.

Но все эти страхи смешны.

Мы с ними как люди, стоящие на горах, которые высятся на островах и поднимаются над туманным океаном. Перекликаемся... или обмениваемся сигналами примитивного гелиографа через километры воды, которую никогда не сможем переплыть, потому что течение бурное, а корабли с парусами построить не из чего. Какой смысл перестреливаться из ружья?

Сигнал дал подсказку, короткое техническое описание алгоритма, чтобы и люди Земли могли читать биомаркеры, как открытую книгу — на расстояниях в десятки тысяч световых лет. Да, это позволит видеть только прошлое. Мы помним о константе. Но и это было уже очень много.

Сразу оказалось, что вокруг тысячи обитаемых планет. Ну или по крайней мере тех, которые были обитаемы тогда, когда свет от них начал движение к Земле. Хотя виды, поднявшиеся на эту ступень, как следует из "летописей", живут долго.

Да, расстояния колоссальные. Уравнение Дрейка получило новые значения переменных, которые до этого казались вечной тайной.

К счастью, даже вымерших цивилизаций не было на соседних с Солнцем звездах. "К счастью" — потому что, если бы разумная жизнь была такой частой штукой, был бы повод бояться собственного вымирания в ближайшие годы.

Хроники гласили, что иногда в клуб вступают новые участники. А иногда разумные виды гибнут.

Причины были разные. Иногда это была планетарная катастрофа ноогенного характера (на Земле ее бы назвали "антропогенной"). Да, даже на этапе единого мира и отсутствия войн мог выйти из-под контроля физический эксперимент или что-то в этом духе. Но чаще причиной было планетарное стихийное бедствие или космический катаклизм.

Изредка виды угасали без видимых причин. Возможно, уходили в виртуал или погружали себя в анабиоз от скуки на миллионы лет. Еще реже случалось так называемое Вознесение — переход в иной вид существования — скорее всего, энергетический. Или трансформация в машинную цивилизацию искусственного разума. Это было похоже на сингулярность в таком виде, как ее видели теоретики трансгуманизма. Но более скучно, чем в фантазиях научной фантастики. Для отдельного существа могло ничего не измениться, если оно меняло "базу" с органики на неорганику или какие-нибудь волны, и все три поколения могли спокойно сосуществовать рядом в пределах одной планеты.

Но вот цивилизации, способные влиять на процессы в масштабах галактики, похоже, не существовали. Как будто даже разумные виды подвержены ограничениям "космической цензуры", согласно которой, если во вселенной появляется что-то невероятное, оно исчезнет прежде, чем его смогут заметить разумные наблюдатели. Похоже, это верно не только для экзотической материи, но и для разумной жизни. Вселенная стремилась к усреднению. Люди, наверно, не ошиблись бы, если бы назвали себя среднестатистической цивилизацией.

За бездну времени, которую велась "летопись", случалось все что угодно. Даже агрессия в физической форме — там, где два разумных вида каким-то образом зародились на двух системах, разделенных (на момент кульминации их технологического развития) "всего" половиной светового года. Объект агрессии отразил атаку и через сотни лет уничтожил планету нападавших, истребив их под корень.

Но это невероятная редкость. А среднее расстояние между цивилизациями составляло чуть меньше тысячи световых лет.

Всего их, "инициированных", оказалось несколько тысяч в Галактике. Много ли это? И да, и нет.

Гигантская сеть хранила данные вечно. Данные миллионов ушедших в небытие видов. Продолжительность жизни отдельных рас достигала сотни тысяч лет, но и они уходили...

Девяносто процентов кода Сообщения составляли координаты и временные отрезки в галактических секундах, отсчитываемые с даты первого контакта и обозначавшие различные этапы в жизни то или иной культуры. Иногда эта хронология завершались датой, когда та или иная цивилизация "замолчала". Временная привязка была сделана к положению стабильных пульсаров Млечного Пути. Это была не только летопись миллионов лет, но и некролог. Самые дальние участники этой эстафеты находились в других рукавах галактики... и даже за ее пределами — в ближайших спутниках Млечного пути — малых галактиках. Магелланово облако и туманность Андромеды о себе свидетельств не предоставили. Так долго — десять миллионов лет — цивилизации, видимо, не живут никогда. В ядре нашей галактики тоже было пусто. Как и ожидалось, высокая звездная плотность приводила к тому, что жесткие излучения стерилизовали ее планеты".

* * *

*

Праздничная трапеза приближалась к концу. Почти все было съедено. Скоро можно будет разбирать оборудование и уезжать.

— Почему же они прислали так мало данных? — спросил Джордж, не обращаясь ни к кому конкретному. Взгляд его был отрешенным. Он смотрел в небо.

— Сложность пересылки, — предположил Гельмут. — И гарантии безопасности для получателя. Я сто раз говорил, что они не хотели пересылать бинарные, "исполняемые" файлы. Чтоб не напугать нас. Только голые цифры, из которых невозможно сложить программу... и троянского коня.

— Да хватит вам про ужасы! Надоели. Предлагаю отправить им много всего. Фотографии амфор и свитков, оцифрованные фильмы и книги, записи музыки и балета, — сказала мечтательно Хелен.

Настроение у нее изменилось. Возможно, от успеха их предприятия, и она снова верила в чужих, в их доброту и чистоту мотивов. А может, ей так было легче.

— А я бы послал им нашу фантастику ХХ века. И труды Циолковского. И шкалу Кардашева, — вставил свое слово Петровский. — Пусть порадуются за нашу догадливость. А над чем-нибудь несбывшимся пусть посмеются. Они там знают, что все молодые через это прошли. Все верили, что можно подчинить себе пространство и время.

Но такого сигнала, конечно, отправить было пока нельзя. Только то, что пришло в чужом сообщении, плюс небольшое добавление — десять килобайт, в которые уместится все, что, земляне из себя представляют в сжатой форме, и что с ними произошло с самой зари истории до нынешних дней.

Галактическая летопись велась без прерывания уже около трех миллиардов земных лет. Люди назвали ее Великая Хроника, но это неточный перевод нечеловеческого понятия. Из нее следовало, что раньше существовало и другое Кольцо, но сведений о его цивилизациях нет, и оно погибло за сотни миллионов лет до рождения нового. Был ли это какой-то катаклизм вселенского или хотя бы межгалактического масштаба или просто совпадение — сведений тоже не было.

Кольцо — тоже неологизм, который четверка контактеров придумала на ходу. Чужие... вернее, старшие братья, называли сеть словом, близким к значению "грибница", "соединительные волокна".

Среди тысячи активных на настоящий момент членов Сети было около двухсот-трехсот "долгоживущих" цивилизаций. Остальные судя по всему инициировались по галактическим меркам не так давно.

А само это число подвержено осцилляции — в моменты спадов оно снижалось до тридцати-пятидесяти, а в моменты пиков вырастало до двух-трех тысяч. Но из сообщения было неясно, что впереди — снижение или подъем на вершину.

Наверняка, "короткоживущих" и не прошедших инициацию — не говоря уже о тех, кто не достиг стадии цивилизации и находился в блаженном варварстве — было больше. Может, в сто раз, а может в тысячу — в масштабах галактики это не имело значения. Время их жизни — миг, и никакого свидетельства они не успевали оставить. Разве что крикнуть один раз в пустоту в направлении ближайших звезд или наугад по ориентирам типа пульсаров и ярким сверхгигантов, которые неразвитая цивилизация, только выглянувшая в космос, может принять за маяки. Может, они где-то оступились, в чем-то ошиблись, но скорее им не повезло, не хватило времени и ресурсов. И помочь им было нельзя. В этом есть свой ужас, но так устроен мир.

Старшие не собирались, да и не могли тащить людей за шкирку в будущее. Они только указали направление и вехи. И передали знания о пройденном пути.

Но и из этого можно было многое понять.

Например, что самый главный предел находится не там, где люди думали. Не на моменте зарождения примитивной жизни. Не там, где появляется аналог многоклеточного организма или ДНК. Не там, где возникает разум. И даже не там, где образуется цивилизация и становится машинной. И даже не там, где она делает первые шаги в космосе. Проблема в том, что вскоре после этих шагов цивилизация упирается в стену межзвездных дистанций... и отсутствия практической необходимости преодолевать этот барьер.

Разве что один раз. Чтоб убедиться, что это под силу. Как с "Аполлоном". Шестьдесят лет понадобилось человеку, чтобы вернуться на Луну. При том, что даже это триумфальное возвращение в середине двадцатых годов имело итогом лишь создание небольшой и полностью зависимой от Земли станции на окололунной орбите.

Любой вид... даже тот, биология которого больше подходит для межзвёздных полетов, чем человеческая — жестко ограничен ресурсами звездной системы.

Сингулярность в таком виде, когда разум становится богом и меняет законы природы — не наступила ни у кого. Никто не построил ни сферы Дайсона, которая могла бы аккумулировать всю энергию звезды, ни даже ее упрощенного варианта — мир-кольцо, которое описал американский фантаст Ларри Нивен, ни двигателя Шкадова, гигантского солнечного паруса, который мог бы позволить целой звездной системе двигаться туда, куда нужно, а не туда, куда тянет ее гравитация, внегалактические аттракторы или процессы расширения вселенной.

Зонды типа "Вояджера" судя по Хронике тоже отправлялись регулярно и всеми... на раннем этапе. Был ли запрет делать их самовоспроизводящимися, то есть машинами фон Неймана? Наверно, нет, но наверняка существовали технические ограничения, которые не позволяли исследовательским зондам размножиться до немыслимых пределов и переработать в своих копии все планеты и астероиды. Они были, но их количество никогда не превышало предел, после которого они бы начали бросаться в глаза даже неразвитым цивилизациям. Солнечную систему за последние сто тысяч лет посещали всего два, и люди их, естественно, не заметили.

Видимо, все начинающие не верят и пытаются лезть напролом. Но если отправить за пятьсот световых лет корабль поколений, то через тысячи лет там при невероятной удаче будет не форпост человечества... а еще одна чужая цивилизация. Только и всего.

Да, они получили с этим сигналом многое. Но ничего, что помогло бы изменить свою жизнь и ускорить завоевание Вселенной. Само слово "завоевать" выглядело теперь смешно.

"Вы и так почти всё знаете", — сказали им, прямо не называя этого факта, Братья.

Каждая цивилизация не может устойчиво выйти за пределы своей системы. Волшебных технологий для этого просто не существует. Не может существовать. Это не так, как было с Луной и "Аполлонами" в свое время. Дело не только в рисках, стоимости и сложности, а в самих законах мироздания. Главная проблема касается массы и топлива.

Можно только перекликаться, сохранять память о тех, кто исчез сто тысяч лет назад — и пытаться самим прожить столько же.

* * *

*

Отправляя сигнал, они думали, каждый о своем. Гельмут Браун думал о том, что мир эпохи Ньютона, Лапласа, Максвелла — выглядит как четко продуманный механизм швейцарских часов, у которого должен быть разумный и скорее всего заботливый создатель.

А вселенная, какой мы ее знаем сейчас... больше похожа на часы из книжек про Алису математика Льюиса Кэрролла. Создателя этого мира не хочется узнать поближе. Потому что, несмотря на всю его фантазию и воображение, он... пугает. Вдруг он маньяк? Ничего удивительного, что кто-то верит в плоскую Землю. А разве квантовая запутанность, эффект наблюдателя, расширение вселенной со скоростью быстрее света, темная материя и темная энергия, кварки — разве они не так же странны, как мир, стоящий на черепахе?

"Может, когда мы узнаем чуть больше, мир снова приобретет ньютоновскую стройность, — размышлял кибернетик. — Но где в нем место для нас? Полвека назад мы думали, что находимся в центре вселенной и сможем покорить ее. Что до звезд рукой подать, а космические технологии будут развиваться так же быстро, как авиационные. А теперь ясно, что для того чтобы достичь ближайшей звезды в обозримые сроки — нужно всю Землю конвертировать в энергию. Мы слабы и ничтожны, отрезаны от всего, хотя и можем теперь видеть в свои радиотелескопы недоступное нам пространство. Точнее, то, каким оно было тысячи, миллионы или миллиарды лет назад. А вселенная продолжает расширяться и убегать от нас... будто издеваясь".

Для мира они уже стали героями. Хотя... конечно, не для всего. Даже среди тех, кто был достаточно информирован, интересовались их поступком от силы десять процентов.

В самом мире все было по-прежнему. Великая Инопланетная Паника не поднялась. И тревога перед лицом неведомых чужаков не перекрыла страх перед земными террористами, ядерным оружием, глобальными катастрофами. Кризисами.

Не рухнули биржи. Не пали традиционные религии. Не начались новые войны. Но и старые не закончились по волшебству. Однако для человечества, как целого, мир не будет прежним. Оно вступало в новую эру Межзвездной жизни.

Нельзя сказать, что Откровение никто не заметил. Да, этот эффект был слабее, чем они вчетвером, точнее вшестером думали. Но будут долгосрочные последствия. Люди поняли, что не одни, но одновременно до них дошло, насколько крепка клетка для каждой свечи жизни и насколько скудны ресурсы. Большинство при этом безразлично пожали плечами и не понесли моральной травмы. Но даже они теперь будут видеть мир чуть по-другому. А уж их дети и подавно.

Пыльные тропинки далеких экзопланет останутся нетронутыми.

Найдя друг друга — не радуйтесь. Это значит, что великий фильтр — впереди.

Освоить собственную систему реально, особенно учитывая, что у многих из звезд расстояние между орбитами планет гораздо меньше, чем у Солнца.

Судя по Хронике, различные типы термоядерных, ионных и фотонных двигателей, прямоточный двигатель, захватывающий вещество межзвездной среды для использования в качестве топлива (называемый на Земле двигателем Бассарда), а также солнечные паруса и подобные системы разгона были для чужаков не в новинку.

Но существовали технологические пределы для космических аппаратов, не дающие приблизиться к скоростям больше одной десятой от скорости света. И связаны они были не перегрузками при разгоне, а с проблемой микрометеоритов и космической пыли, а также с уравнением Циолковского. Все та же проблема износа и топлива... актуальная хоть для автомобиля, хоть для межзвездного корабля.

Конечно, отправляли зонды, а еще реже — умудрялись построить даже корабль поколений... хотя не факт, что у кого-то, кто представляет собой разумные колонии микроорганизмов, размножающихся делением, есть понятие поколений. Но даже полет к ближайшим звездам невероятно тяжелое, затратное и не очень нужное мероприятие. Даже если среди них будут заранее обнаружены те, которые поддерживают данный тип жизни.

Полет на сто световых лет — почти бессмысленно. А соседнему рукаву или тем более ядру галактики — апофеоз абсурда. За все время попытались лишь некоторые, но не завершил никто. В соседние карликовые галактики или к Андромеде никто летать даже не пытался.

А другие скопления галактик — соседей нашей Местной группы — не достичь в обозримые сроки даже при околосветовой скорости. Слишком велики расстояния.

А ведь есть еще Расширение.

Звездного зоопарка нет. Но есть огромный океан и крохотные скалистые острова в нем. Или льдины, которые носит течением. И только на некоторых, на очень немногих из них, есть жизнь. И очень редко те, кто имеют жизнь, отмечены даром разума. Некоторые из них содержат маяки, которые светят во тьме и тумане. Даже не освещают дорогу. Просто поддерживают дух тех, кто их видит.

Нет больше парадокса Ферми и нет одиночества. Есть понимание границ, но есть слабая надежда, что нам удастся вырваться из тюрьмы... как бы смешно это ни звучало. Что Братья ошиблись, и клетку можно преодолеть.

* * *

*

Петровский смотрел с маяка на закат.

Хелен подошла к нему. В руке ее была банка пива, которую она протянула ему. Он взял банку без слов, как само собой разумеющееся.

— О чем ты думаешь? — спросила женщина-ученый. — Отчего ты печальный?

— У меня водка закончилась, — пробормотал русский хмуро.

— Да ладно тебе. Не издевайся. Я серьезно.

Она, возможно, клеилась к нему, но он делал вид, что не понимает намеков.

— О том, что не надо смотреть в пустоту Волопаса. Довольна?

— Ты переживаешь, что мы не станем богами? Что не построим межзвездную империю? — она насвистела мелодию из известного фильма.

— Да не смотрю я эту чушь.

— Но ты грустишь. Не суметь заселить галактику, но при этом жить и процветать — это тоска? Странные вы.

— Да, тоска. Потому что нет новых рубежей. New frontier.

— Сумасшедший. Все, я пошла. Стой тут один. Русский зануда. Это все от вашей литературы, — огорченно протянула Хелен, — Учеников в школах жалко. Смотри, не прыгай. Побудь еще с нами. Этот мир хорош. И ты нам нужен. Может, у нас впереди новые свершения. Если выберемся живыми отсюда.

Хихикнув, она пошла к другим ученым, которые еще отмечали успех их дела.

Огромная луна светила с неба. Где-то кричала птица. А может, и не птица, а гиена. Странно, что, опасаясь агрессивных людей, они почти ни разу не подумали об опасных животных. Но к счастью, пронесло. А скоро они уже уедут. Оборудование уже было прогружено в трейлер.

Петровский остановится у обрыва. В этот момент телефон в его кармане начал вибрировать и заиграла музыка из старого советского фильма.

"Прекрасное далёко, не будь ко мне жестоко...".

Звонил соотечественник из Москвы.

Петровский разблокировал смартфон и поднес его к уху.

— Что такое, Борис? Повтори, повтори... Это серьезно?

И настолько необычным было то, что он услышал, что апатичное лицо русского преобразилось.

— ...! — он громко выругался.

А дослушав до конца, чуть не уронил телефон. И, случайно сбросив вызов, побежал к остальным, поскальзываясь на мокрой глине там, где они недавно проложили кабель. Чудом не скатился по склону в пропасть, но удержался на краю и через минуту уже поднимался по шаткой лестнице на второй этаж обсерватории.

На лице его было счастье, которое Хелен потом охарактеризует фразой: "будто выиграл в лотерею джек-пот". Потому что внезапно бездна заговорила с ними во второй раз. И это выглядело как рука провидения.

* * *

*

Ответный сигнал пришел примерно через девятнадцать часов после Эксперимента Века.

Тайны уже нельзя было сохранить, даже если бы сильным мира сего захотелось. В интернете срочная новость распространилась мгновенно.

Он был получен и в Аресибо, и в Евпатории, и в Китае.... Открытым текстом. На всех языках. Без какой-либо шифровки. Террабайты и террабайты информации. Доступной всем, кто мог принимать радиосигналы в частотных диапазонах, используемых для связи с космическими аппаратами.

Его увидела вся планета. Сообщение приняли в сотнях научных центров по всему миру. Его получили правительственные учреждения, новостные агентства, военные, метеорологи. А чуть позже, когда по сети распространилась новость, его стали принимать даже любители.

— Holy shit! К этому уже есть доступ через интернет! — вскрикнул Джордж. — Ни хрена себе они потрудились. Похоже у них не просто узконаправленная антенна. Эта штука гигантская. Размером с астероид.

— Что они шлют? Это приветствие? — переспросил немец. — Предложение о сотрудничестве?

— Нет, — ответил негр. — Это интерфейс. Он говорит: "Введите запрос на вашем языке". И напоминает, что в тестовом режиме время ожидания ответа составит 12 минут 8 секунд. Не в каких-нибудь галактических секундах, а в наших единицах! Это гиперссылки. Миллиарды ссылок. Триллионы и квадриллионы. Энциклопедия. Хранилище данных. Библиотека. И ей нет конца!

Теперь они поняли, что одна из точек, небесных координат, на которые они должны были отправить сигнал, была не звездой, а ближайшим маяком. Неизвестно, как давно он там находился. Им это только предстояло узнать.

Но именно они активировали его. Ввели код. Которым и был сигнал. А Хроника — лишь что-то вроде настроечной таблицы. Это и была подлинная инициация.

— С момента отправки нашего сигнала прошло восемнадцать с чем-то часов, — тараторил Гельмут. — Даже если с маяка отправили ответный сигнал мгновенно... эта штука должна находиться в два раза дальше от Земли, чем сейчас находится Плутон. Где-то в облаке Оорта.

В десяти миллиардах километров, откуда Земля видна как светящаяся точка.

— А теперь судя по всему, эта штука начинает вращение вокруг Солнца. Я думаю — в плоскости эклиптики. Период ее обращения равен сотням лет. Нет, это не астероид. По моим подсчетам, угловые размеры объекта ничтожны. Он крохотный. Меньше любого земного спутника. Обнаружить его оптическими методами невозможно, но в радиодиапазоне... он будет четко виден станциям с Земли по отправляемому им пучку.

— Это зонд? — с тревогой произнесла Хелен, глядя через плечо Гельмута на монитор, где раскрылись таблицы и графики. — Надеюсь, не фон Неймана? Он не будет размножаться?

— Ретранслятор, — ответил немец. — Узел, если хотите. А уж как он устроен... я думаю, что не из металла. Не удивлюсь, если это сгусток измененных атомов водорода межзвездного газа. Я не думаю, что он весит больше считанных микрограммов. Они явно использовали эффект квантовой телепортации и запутанности. И узел будет размножаться. Но не бесконтрольно, а в нужную сторону, прокладывая "кабель". А к Земле они его уже провели. Обратите внимание на время ожидания ответа. Возможно, когда настройка завершится, оно станет еще короче. Секунды. Но я думаю, их цель в том, чтобы идти дальше. Как они это сделали? Ну... У нас пока получается пересылать информацию о состоянии отдельных фотонов на десятки километров. Если даже мы в лабораторных условиях можем добиться этого эффекта, то кто мешает ИМ, если они обогнали нас на сотни тысяч лет, переслать слепок на триллионы километров? Им не нужно пересылать сами частицы: фермионы, кварки, лептоны. Старшим братьям достаточно передавать разные состояния фотонов. А фотон может находиться только в двух спиновых состояниях. И вот мы уже имеем двоичный код. Никакие законы мироздания не нарушены. Материальные объекты ведь не телепортируются. Просто на расстоянии воссоздается определенная структура... наверняка не очень сложная. А миниатюризация и их вариант "закона Мура" позволили им запихнуть даже в этот объем свойства нашего компьютера и нашего радиопередатчика. Со скоростью света сигнал следовал к нам все эти тысячелетия. Но по пути он зажигал через определенные интервалы маленькие узловые станции-передатчики. Да, они на своей планете (или планетах) получат ответ от нас не раньше, чем через тысячи лет. Но МЫ сможем получить ответ от них прямо сейчас. Потому что они УЖЕ здесь. Их Маяк уже на орбите нашей звезды, а локальный узел — на орбите Земли. А мы дали им что-то вроде разрешения строить свою сеть дальше. Подключив к ней нашу звездную систему.

— Как эти штучки защищены от столкновений с метеоритами и космической пылью? — не унимался Джордж. — Они способны к регенерации? Нанотехнологии? Какой у них объем памяти? А пропускная способность? Мощность передатчика? Есть ли у них собственный интеллект? Это роботы... или это и есть наши гости во плоти? Разумные субатомные частицы? То, во что они превратились?

— Я думаю ответ, как эти штуки... ретрансляторы... устроены, содержится в данных этой Энциклопедии. И еще многое другое. Они не торопятся все разжевывать. Так что учеными надо будет сами грамотно составлять запросы. Судя по тому, что ничего не слышно про официальное обращение к правительствам Земли... они не собираются этого делать. Они выше, чем все эти бюрократические заморочки. Это роботы? Есть ли у них собственный разум? Сознают ли они себя? Кто их создатели? Я не знаю. Но многое мы узнаем скоро.

— Мы судим всех по себе, — махнул рукой Петровский. — Какое к черту правительство? Мой друг из Москвы рассказал мне, что вся Земля как с цепи сорвалась. Все засыпают Маяк запросами. Эта штука дает людям ответы за тысячные доли секунды. Не обо всем, конечно, а о галактике, о мирах, истории, звездах, планетах. Как джинн. А кто ее Создатели... ей мы и зададим этот вопрос.

— В-вы в своем уме? Что мы наделали? — заикаясь с трудом выговорил Гельмут, теребя очки на носу. Лицо его было белым. — Вы хоть понимаете?

— Проложили новый кабель! — вскричал, вскакивая с места, Джордж Нкубе, — И отправили проверочный запрос на ближайший узел. Земля теперь маршрутизатор во всегалактической сети. Это охрененно, чувак.

— Это конец человечества.

— А может, новое начало? — подала голос доктор Сэнфорд.

— Ничего не изменится, — вздохнул немец, будто успокаивая себя. — За неделю люди наиграются. И скоро будут воспринимать это как должное. Как Google и Windows. Как смартфоны и интернет. Но останутся такими же.

— Не останутся, — меланхолично выговорил Петровский, наполняя свой стакан минеральной водой. — Мы изменимся. Да, это конец. Конец детства и одиночества.