|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Второй день в Улье начался... с кофе. Подбитый Комар прямо с утра, как говорили когда-то в армии "прошуршал" и нашел в разгромленных кухнях турку и початую пачку... ну, не будем называть фирму, скажем так: хорошего молотого продукта. У Физика в рюкзаке еще остались таблетки сухого спирта, чтобы вскипятить воду. Кто захотел — нашел себе чашку; вся группа собралась в большой комнате одной из квартир на кофе-чаепитие, и, заодно, для чего-то наподобие утренней планерки.
Это был хороший кофе. Вчерашние "советские граждане" — Бушмен, Ева, Желя пили, смаковали, и так многозначительно кивали головой, выпятив нижнюю губу: даа, афигеть, супер. Импорт, чего уж тут... В 1986 году в СССР народ поили в основном своим, отечественным, тем что называлось или "Кофейный напиток с цикорием", или "Ячменный колос"; в брикетах, когда разворачиваешь, похоже на высушенный коровий навоз. Был, конечно, индийский, кубинский, и, может быть, даже бразильский, но где-то наверху, в обкомовских спецраспределителях, в широкие массы просачиваясь скупыми каплями.
— Главное чтобы зарики не учуяли. Запах кофе, как и сигарет разносится очень далеко. — заметил Физик.
— И что самое странное, курить совсем не хочется, — делился Бушмен. — Я же с училища, больше десяти лет уже, по полторы-две пачки в день. В Афгане, когда не было табака, турецкий чай курили, насвай жевали, ну и анашу местную, забористая, сука... Кароче, все что дымит. А тут стою вот, и даже ни разу не тянет.
Василиса еще не выходила. Комар подхватил чашку свежезаваренного кофе, и потащил в сторону квартиры, где ночевали девчонки. Это настораживало: возможно, назревало продолжение ночного побоища. Но, на удивление, все прошло достаточно спокойно. Василиса явилась царственной походкой, слегка примятая и растрепанная, но абсолютно спокойная, прихлебывая из той самой чашки. Комар мыкался позади, словно голодный кот возле хозяйки.
— Здравствуйте, дети, — привычно поздоровалась бывшая учительница, словно сейчас вошла в класс. Дик, Алюня, Лю и Ли встали. По привычке. Даже раненная Маша Татарка, лежащая тут же, на диване, хотела подняться...
— Лежи, лежи! — кинулась к ней Василиса. — Не вставай! Как ты, Машенька?
Желя, прихлебывая из чашки, язвительно улыбнулась, Ева хмыкнула, многозначительно покачала головой и продолжила чистить и натирать свой обрез, сидя прямо на полу. Колька Пионер никак не отреагировал, продолжая наминать найденное в одном из шкафчиков печенье с вареньем, следя, чтобы Алюня пайку не умыкнула.
Теперь все были в сборе.
— Вы — молодцы, — внезапно расщедрился Бушмен на похвалу девчонкам. Наверное, импортный кофе подействовал. — Вчера здорово дрались, не испугались. Всему личному составу группы объявляю благодарность.
— Ага, не испугались... Я чуть не уписялась! — призналась Шведка. — Как появилось сверху это чудо-юдо, дык аж в глазах потемнело, ноги сами сбежать хотели. Только куда тут убежишь? Или мы эту тварь, или она нас.
У Шведки длинные, очень светлые, почти белые, платинового оттенка волосы, заплетенные в косу, широкие скулы, серые, или, скорее, стального цвета глаза. Не сказать, что красавица, но милая. Ее в училище назвали Шведкой потому что она внешне очень похожа на молодую Агнету Фельтског из суперпопулярного в 80-е шведского музыкального квартета "Абба". От кофе Шведка отказалась, заявив, что ей такой напиток не нравится, хотя никогда его не пробовала.
— Я в деревне росла, — от избытка чувств разоткровенничалась девушка. — У нас парни как напьются, то в Васильково — в соседнюю деревню — драться идут. Такое народное развлечение. А когда васильковские напивались — к нам приходили. Один раз пришли, а наших многих как раз в военкомат забрали на сборы. Так они, сволочи, поймали малолеток возле клуба, и давай мутузить. А мы, девки все деревенские, психанули, похватали что было под рукой — кто вила, кто косу, кто — кол, так васильковские бежали, чуть портки не потеряли...
— Ну, понятно, и коня на скаку, и в горящую избу, — язвительно бросила Желя. — Деревенская. Кровь с молоком. Передовая колхозница.
Шведка ничего не ответила, сразу поникла и больше ничего о себе не рассказывала.
До этого времени можно было подумать что Шведка и Желя — подруги. Во всяком случае здесь, в Улье, сколько-то там времени они держались вместе. Но тот, кто бы присмотрелся, обязательно бы заметил, как пристально и с завистью поглядывает на стройную фигуристую подругу полноватая, приземистая, широкоротая и с глазами навыкате, да что там греха таить — похожая на жабу "городская" Желя.
Возник еще один острый вопрос.
— А ей что, тоже благодарность? — возмутилась Ева, показывая на Ксюшу. — Она в стороне стояла, кобыла здоровая, ни разу даже свою палку не подняла за все время, пока мы с тварями дрались.
Ксюша ничего не ответила, только зыркнула коротко на "фифу рыжую", и пожевала по-старушечьи ртом, как будто собиралась плюнуть.
— Девочки, не ругайтесь. Нам нужно сейчас провести комсомольское собрание, создать временную ячейку, — объявила Василиса.
— Да пошла ты со своими комсомолами, — зло заявила Ева, глядя на свет через дуло обреза. — Еще чего придумала фигней заниматься.
— Это возмутительно, — грянула громом Василиса. — Как ты разговариваешь со старшими?
— Заткнись, корова, — огрызнулась Ева. — Пристрелю нахрен.
И посмотрела через стволы обреза теперь на Василису.
Женский коллектив — не подарок. Даже в Улье.
Перед тем как выйти, осмотрели окрестности из окон, благо, пятиэтажка здесь была одним из самых высоких зданий и видно было далеко.
Кластер оказался небольшим. От какого-то города или большого поселка была оторвана окраина, в основном промка, пустыри, частный сектор, несколько двух-трехэтажных жилых домов старой постройки. Был виден кусок трассы и железной дороги. Где заканчивался кластер с той стороны откуда пришли "свежаки" было непонятно, но глядя в противоположную сторону, на поселок, можно было увидеть, что за пару километров строения резко заканчивались и стеной стоял лес — видимо, граница кластера. Недалеко от дома в котором ночевала группа, ближе к трассе, обнаружился, судя по рекламе на здании, торговый центр.
— Классно, повезло, — обрадовался Комар, увидев магазин. — Нам нужна еда, нормальная одежда, снаряжение. Иначе долго тут не протянем на кофе, сырых макаронах и шести банках сардин на тринадцать рыл. Нехило бы заглянуть в охотничий и туристический, вдруг там что-то осталось ценного. В общем, надо посетить это заведение. Не забудьте скидочные карты, бонусные фишки и пай пасс.
Идее сходить в магазин никто особо не сопротивлялся, но шутку о скидочных картах и каких-то фишках обитатели 86-го, привыкшие к простым советским реалиям, дефициту, очередям и пустым прилавкам попросту не поняли. А "пай пасс", наверное, посчитали матерным словом.
— А деньги? — спросила Ксюша. И все на нее посмотрели. У бывшей работницы швейной фабрики возник вот такой интересный вопрос : — А где деньги возьмем, чтобы в магазине отовариться? У меня всего четыре рубля и мелочь. На фабрике аванс должен был быть завтра. То есть сегодня. Ну, там, на фабрике, — Ксюша потыкала пальцем куда-то себе за плечо, показывая, где именно осталась фабрика с авансом.
Многие недоуменно пожали плечами. Кое-кто язвительно усмехнулся.
Комар долго и с интересом смотрел на девушку явно пролетарского происхождения.
— Ладно, проехали, — сказал он просто, видимо, не придумав как развить тему. — Деньги здесь не ходят. Полный коммунизм. Все бесплатно, бери что хочешь. Главное унести хабар и не попасть на обед к зарикам.
— Но мы же не можем вот так просто набрать товара и уйти. А вдруг милиция? — настаивала Ксюша. Вообще, глядя на эту коренастую, с тяжелым подбородком и лицом старухи двадцатипятилетнюю советскую женщину в фабричном платочке вспоминались какие-то древнейшие люди с цветной вкладки учебника истории (5 класс), а вместо "женщина" само собой выплывало "самка человека".
— Здесь нет милиции. Вся милиция, кого не сожрали урчит и ходит с полными штанами. И слушай, заканчивай дурные вопросы. А то у меня вывих мозга случится может. Теряем время на глупости. Пошли.
Других вопросов не последовало. Но Ксюха еще долго бормотала что-то про себя, хмурила лобик, и глядела на мир сердито и осуждающе.
Раненых Татарку и Физика решили пока оставить здесь, потому что действие спека вышло, им стало хуже, и они могли сильно притормозить движение отряда. Конечно, свое действие оказали вливания живца, и, может, еще местная обстановка; по сравнению с вчерашним состоянием, когда Физик пускал розовые пузыри и хлюпал кровью в пробитых легких, было намного лучше. Но толку брать раненых в рейд все равно никакого не было.
Кстати, варварское "вливание" живчика подействовало и на бывшего военрука. У него почему-то стал жать лицевой протез. Пришлось эту "красоту" оставить. Бушмен, стесняясь своих шрамов, замотал пол лица тряпкой, и стал похож на Зорро.
Для защиты от нападения Физику оставили милицейский ПМ, который раньше был у Алюни. Завал на лестнице частично разобрали, оставив узенький проход, чтоб мог протиснуться один человек; но просто так, "заходи кто хочешь" не оставили. Из веревок и найденных в одной из квартир гантелей, а также стопок керамической тяжелой посуды Бушмен установил несколько примитивных ловушек-маятников, способных хорошенько стукнуть какого-нибудь особо настырного бегуна по затылку или по горбу. Ну и "последний рубеж обороны" остался прежним — растяжка Ф1, которая должна была сработать на уровне роста человека. Так что раненная парочка оставалась более-менее защищенной.
План налета на торговый центр был озвучен такой:
— Подходим быстро и тихо. Осматриваемся. Выбиваем зариков, если они там есть. Быстро заходим, берем что нужно, быстро выходим. Не шуметь, не разговаривать, клювом не щелкать, брать только самое необходимое. Возвращаемся сюда, пакуемся. И уходим.
Все выпили живчика, как говорится, "для храбрости". Ну и пошли.
Добрались к торговому центру без особых проблем, разве что пухленькая Желя не смогла перелезть забор, и ее пришлось подсаживать всей группой. После этого Ксюха отстала, думали — потерялась, пришлось возвращаться, а она просто остановилась и жрала зеленые груши. Но добрались. А вот возле самого ТЦ повстречались серьезные препятствия. Здесь была куча зариков. Группа рассредоточилась за укрытиями. Стали наблюдать.
Стало очевидным, что "блицкриг" по захвату гипермаркета оказался неосуществимым, в основном из-за пункта "быстренько выбиваем зариков". Как и чем их "быстренько выбить" было непонятно.
Зараженные бесцельно бродили на стоянке, входили и выходили из ангара. Простые пустыши и, может, бегуны, но много. Штук тридцать. И это только на стоянке. Видимо, скопились здесь со всего кластера.
— Что творим? — шепотом спросил Комар.
— Не знаю. Может нужно сваливать и не искать на задницу приключений....— прошептал в ответ Бушмен. — Были бы заряды, можно было бы шарахнуть... Или, может их как-то по другому отвлечь...
И тут Колька-Пионер отчебучил дикий номер. Он появился откуда-то сбоку, от выезда, со стороны стояночного шлагбаума. Просто встал и пошел. Ему начали махать, кричать шепотом "Куда!", "Назад!"
Но Пионер не слушал. Он шагал прямо к входу в ТЦ.
Его углядели зарики. Сначала, небось, не поверили своим глазелкам. А потом обрадовались, и удивились: мясо само идет в пасть. Вот как вскинулись, ожили, поскакали со всех сторон! Руки-корявки вперед, пальцы растопырены, пасти открыты, урчат радостно... Ближе, шагов десять... Сейчас схватят... Эхх...
И вдруг толпа "бычков", "прыгунов", "футболистов" разом остановились, затормозив всеми конечностями. Пасти захлопнулись, корявки опустились. Начали принюхиваться, вертеть головами во все стороны. И... кинулись убегать. Причем те, которые были внутри здания, тоже выскакивали как угорелые и неслись сломя голову прочь.
Колька Пионер стоял между пробегающими мимо тварями и не шевелился.
— Красава, — восхитился Комар. — Талантище.
А Пионер стоял и улыбался. Герой.
Колькино "биологическое оружие" оказалось действительно эффективным. Когда группа вошла в здание, здесь не встретилось ни одного зараженного. Только в некоторых местах, конечно, громоздились остатки кровавого пиршества, кости, тряпки...Ну, к такому зрелищу "свежаки" уже начали привыкать.
И наступил момент, когда обитатели 1986 года оказались перед лицом изобилия и блеска практически не разграбленного ТЦ, где-то годов 2020-2022...
Наверное, современники сказали бы что это провинциальный, забитый выше крыши в основном китайским и тайваньским барахлом рядовой торговый центр, построенный возле трассы за чертой города, где земля дешевле. Но давайте представим, что почувствовали они, "совки", для которых, чтобы купить пару трусов и кусок мыла нужно было отстоять многочасовую очередь, выдержать суровую толчею, "не пускать без очереди", "вас здесь не стояло", "по одной вещи в одни руки" и т.п. Это мы, их потомки из будущего, можем себе позволить лениво перебирать и хаять "пармезаны" и "доры блю", или долго решать купить себе туфли Lottusse или Baldinini. Для жителей восьмидесятых все здесь казалось чудом и сказкой.
Даже Бушмен, суровый вояка, присвистнул и высказался восхищенно по-японски "никуясебе!"
А девчонки... Девчонки-девчоночки... Завидев кучи блестящего, сияющего всеми цветами шмотья, девчонки моментально забыли о зариках, о трупах, о другом мире и обо все на свете. Даже суровая Василиса чуть не поперхнулась... Но отважно выговорила:
— Девочки, это все не наше, не советское... Это все буржуазная культура, которая не имеет ничего общего с комсомольской сознательностью и обликом советского человека...
Правда, последние слова она выговорила очень неуверенно, и оборвала фразу, не закончив, вперив жадный и алчный взгляд в какую-то кофточку...
И пошли девчоночки по залу, по бутикам и торговым площадям... Пошли, пошли, неудержимо растекаясь между рядами бижутерии, сумочек, кипами джинсов, курток, маечками-рубашечками-туфельками-сапожками.... А кроссовки! Adidas! А спортивные костюмы! Puma! Кепки! Босоножки! Платья! Жвачки!!
Ю-ве-лир-ка!!!
Так выглядит рай.
Женский рай.
Если бы убежавшие от Колькиного "оружия" зомби все это видели, они бы, наверное, возмутились и обиделись. "А чем эти лучше нас?"— спросили бы зомби, и были бы правы. Действительно, вот так же как полчаса назад на стоянке зарики бежали с открытыми пастями на свежее мясо, так и девчонки пошли, пошли, пошли.... Даже маленькие близнецы Лю и Ли. Даже вроде невозмутимо-неутомимая похожая одновременно на мальчика и на лошадь Алюня. Даже "самка человека" с четырьмя рублями с мелочью Ксюха.
Не остановить.
Комар похохатывал, глядя на рассыпавшееся девичье воинство. Бушмен стоял как вкопанный, имея растерянный и глуповатый вид.
— Давай, командир, пошли, поищем охотничий. Посмотрим, что нам сегодня перепало, — сказал Комар. — И в туристический нехило б успеть заглянуть. И в инструменты. А эти сороки пусть побегают, от них сейчас толку как от дурных весенних оленей: хоть бей, хоть режь — не остановишь.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
