|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Второй день в Улье начался... с кофе. Подбитый Комар прямо с утра, как говорили когда-то в армии "прошуршал" и нашел в разгромленных кухнях турку и початую пачку... ну, не будем называть фирму, скажем так: хорошего молотого продукта. У Физика в рюкзаке еще остались таблетки сухого спирта, чтобы вскипятить воду. Кто захотел — нашел себе чашку; вся группа собралась в большой комнате одной из квартир на кофе-чаепитие, и, заодно, для чего-то наподобие утренней планерки.
Это был хороший кофе. Вчерашние "советские граждане" — Бушмен, Ева, Желя пили, смаковали, и так многозначительно кивали головой, выпятив нижнюю губу: даа, афигеть, супер. Импорт, чего уж тут... В 1986 году в СССР народ поили в основном своим, отечественным, тем что называлось или "Кофейный напиток с цикорием", или "Ячменный колос"; в брикетах, когда разворачиваешь, похоже на высушенный коровий навоз. Был, конечно, индийский, кубинский, и, может быть, даже бразильский, но где-то наверху, в обкомовских спецраспределителях, в широкие массы просачиваясь скупыми каплями.
— Главное чтобы зарики не учуяли. Запах кофе, как и сигарет разносится очень далеко. — заметил Физик.
— И что самое странное, курить совсем не хочется, — делился Бушмен. — Я же с училища, больше десяти лет уже, по полторы-две пачки в день. В Афгане, когда не было табака, турецкий чай курили, насвай жевали, ну и анашу местную, забористая, сука... Кароче, все что дымит. А тут стою вот, и даже ни разу не тянет.
Василиса еще не выходила. Комар подхватил чашку свежезаваренного кофе, и потащил в сторону квартиры, где ночевали девчонки. Это настораживало: возможно, назревало продолжение ночного побоища. Но, на удивление, все прошло достаточно спокойно. Василиса явилась царственной походкой, слегка примятая и растрепанная, но абсолютно спокойная, прихлебывая из той самой чашки. Комар мыкался позади, словно голодный кот возле хозяйки.
— Здравствуйте, дети, — привычно поздоровалась бывшая учительница, словно сейчас вошла в класс. Дик, Алюня, Лю и Ли встали. По привычке. Даже раненная Маша Татарка, лежащая тут же, на диване, хотела подняться...
— Лежи, лежи! — кинулась к ней Василиса. — Не вставай! Как ты, Машенька?
Желя, прихлебывая из чашки, язвительно улыбнулась, Ева хмыкнула, многозначительно покачала головой и продолжила чистить и натирать свой обрез, сидя прямо на полу. Колька Пионер никак не отреагировал, продолжая наминать найденное в одном из шкафчиков печенье с вареньем, следя, чтобы Алюня пайку не умыкнула.
Теперь все были в сборе.
— Вы — молодцы, — внезапно расщедрился Бушмен на похвалу девчонкам. Наверное, импортный кофе подействовал. — Вчера здорово дрались, не испугались. Всему личному составу группы объявляю благодарность.
— Ага, не испугались... Я чуть не уписялась! — призналась Шведка. — Как появилось сверху это чудо-юдо, дык аж в глазах потемнело, ноги сами сбежать хотели. Только куда тут убежишь? Или мы эту тварь, или она нас.
У Шведки длинные, очень светлые, почти белые, платинового оттенка волосы, заплетенные в косу, широкие скулы, серые, или, скорее, стального цвета глаза. Не сказать, что красавица, но милая. Ее в училище назвали Шведкой потому что она внешне очень похожа на молодую Агнету Фельтског из суперпопулярного в 80-е шведского музыкального квартета "Абба". От кофе Шведка отказалась, заявив, что ей такой напиток не нравится, хотя никогда его не пробовала.
— Я в деревне росла, — от избытка чувств разоткровенничалась девушка. — У нас парни как напьются, то в Васильково — в соседнюю деревню — драться идут. Такое народное развлечение. А когда васильковские напивались — к нам приходили. Один раз пришли, а наших многих как раз в военкомат забрали на сборы. Так они, сволочи, поймали малолеток возле клуба, и давай мутузить. А мы, девки все деревенские, психанули, похватали что было под рукой — кто вила, кто косу, кто — кол, так васильковские бежали, чуть портки не потеряли...
— Ну, понятно, и коня на скаку, и в горящую избу, — язвительно бросила Желя. — Деревенская. Кровь с молоком. Передовая колхозница.
Шведка ничего не ответила, сразу поникла и больше ничего о себе не рассказывала.
До этого времени можно было подумать что Шведка и Желя — подруги. Во всяком случае здесь, в Улье, сколько-то там времени они держались вместе. Но тот, кто бы присмотрелся, обязательно бы заметил, как пристально и с завистью поглядывает на стройную фигуристую подругу полноватая, приземистая, широкоротая и с глазами навыкате, да что там греха таить — похожая на жабу "городская" Желя.
Возник еще один острый вопрос.
— А ей что, тоже благодарность? — возмутилась Ева, показывая на Ксюшу. — Она в стороне стояла, кобыла здоровая, ни разу даже свою палку не подняла за все время, пока мы с тварями дрались.
Ксюша ничего не ответила, только зыркнула коротко на "фифу рыжую", и пожевала по-старушечьи ртом, как будто собиралась плюнуть.
— Девочки, не ругайтесь. Нам нужно сейчас провести комсомольское собрание, создать временную ячейку, — объявила Василиса.
— Да пошла ты со своими комсомолами, — зло заявила Ева, глядя на свет через дуло обреза. — Еще чего придумала фигней заниматься.
— Это возмутительно, — грянула громом Василиса. — Как ты разговариваешь со старшими?
— Заткнись, корова, — огрызнулась Ева. — Пристрелю нахрен.
И посмотрела через стволы обреза теперь на Василису.
Женский коллектив — не подарок. Даже в Улье.
Перед тем как выйти, осмотрели окрестности из окон, благо, пятиэтажка здесь была одним из самых высоких зданий и видно было далеко.
Кластер оказался небольшим. От какого-то города или большого поселка была оторвана окраина, в основном промка, пустыри, частный сектор, несколько двух-трехэтажных жилых домов старой постройки. Был виден кусок трассы и железной дороги. Где заканчивался кластер с той стороны откуда пришли "свежаки" было непонятно, но глядя в противоположную сторону, на поселок, можно было увидеть, что за пару километров строения резко заканчивались и стеной стоял лес — видимо, граница кластера. Недалеко от дома в котором ночевала группа, ближе к трассе, обнаружился, судя по рекламе на здании, торговый центр.
— Классно, повезло, — обрадовался Комар, увидев магазин. — Нам нужна еда, нормальная одежда, снаряжение. Иначе долго тут не протянем на кофе, сырых макаронах и шести банках сардин на тринадцать рыл. Нехило бы заглянуть в охотничий и туристический, вдруг там что-то осталось ценного. В общем, надо посетить это заведение. Не забудьте скидочные карты, бонусные фишки и пай пасс.
Идее сходить в магазин никто особо не сопротивлялся, но шутку о скидочных картах и каких-то фишках обитатели 86-го, привыкшие к простым советским реалиям, дефициту, очередям и пустым прилавкам попросту не поняли. А "пай пасс", наверное, посчитали матерным словом.
— А деньги? — спросила Ксюша. И все на нее посмотрели. У бывшей работницы швейной фабрики возник вот такой интересный вопрос : — А где деньги возьмем, чтобы в магазине отовариться? У меня всего четыре рубля и мелочь. На фабрике аванс должен был быть завтра. То есть сегодня. Ну, там, на фабрике, — Ксюша потыкала пальцем куда-то себе за плечо, показывая, где именно осталась фабрика с авансом.
Многие недоуменно пожали плечами. Кое-кто язвительно усмехнулся.
Комар долго и с интересом смотрел на девушку явно пролетарского происхождения.
— Ладно, проехали, — сказал он просто, видимо, не придумав как развить тему. — Деньги здесь не ходят. Полный коммунизм. Все бесплатно, бери что хочешь. Главное унести хабар и не попасть на обед к зарикам.
— Но мы же не можем вот так просто набрать товара и уйти. А вдруг милиция? — настаивала Ксюша. Вообще, глядя на эту коренастую, с тяжелым подбородком и лицом старухи двадцатипятилетнюю советскую женщину в фабричном платочке вспоминались какие-то древнейшие люди с цветной вкладки учебника истории (5 класс), а вместо "женщина" само собой выплывало "самка человека".
— Здесь нет милиции. Вся милиция, кого не сожрали урчит и ходит с полными штанами. И слушай, заканчивай дурные вопросы. А то у меня вывих мозга случится может. Теряем время на глупости. Пошли.
Других вопросов не последовало. Но Ксюха еще долго бормотала что-то про себя, хмурила лобик, и глядела на мир сердито и осуждающе.
Раненых Татарку и Физика решили пока оставить здесь, потому что действие спека вышло, им стало хуже, и они могли сильно притормозить движение отряда. Конечно, свое действие оказали вливания живца, и, может, еще местная обстановка; по сравнению с вчерашним состоянием, когда Физик пускал розовые пузыри и хлюпал кровью в пробитых легких, было намного лучше. Но толку брать раненых в рейд все равно никакого не было.
Кстати, варварское "вливание" живчика подействовало и на бывшего военрука. У него почему-то стал жать лицевой протез. Пришлось эту "красоту" оставить. Бушмен, стесняясь своих шрамов, замотал пол лица тряпкой, и стал похож на Зорро.
Для защиты от нападения Физику оставили милицейский ПМ, который раньше был у Алюни. Завал на лестнице частично разобрали, оставив узенький проход, чтоб мог протиснуться один человек; но просто так, "заходи кто хочешь" не оставили. Из веревок и найденных в одной из квартир гантелей, а также стопок керамической тяжелой посуды Бушмен установил несколько примитивных ловушек-маятников, способных хорошенько стукнуть какого-нибудь особо настырного бегуна по затылку или по горбу. Ну и "последний рубеж обороны" остался прежним — растяжка Ф1, которая должна была сработать на уровне роста человека. Так что раненная парочка оставалась более-менее защищенной.
План налета на торговый центр был озвучен такой:
— Подходим быстро и тихо. Осматриваемся. Выбиваем зариков, если они там есть. Быстро заходим, берем что нужно, быстро выходим. Не шуметь, не разговаривать, клювом не щелкать, брать только самое необходимое. Возвращаемся сюда, пакуемся. И уходим.
Все выпили живчика, как говорится, "для храбрости". Ну и пошли.
Добрались к торговому центру без особых проблем, разве что пухленькая Желя не смогла перелезть забор, и ее пришлось подсаживать всей группой. После этого Ксюха отстала, думали — потерялась, пришлось возвращаться, а она просто остановилась и жрала зеленые груши. Но добрались. А вот возле самого ТЦ повстречались серьезные препятствия. Здесь была куча зариков. Группа рассредоточилась за укрытиями. Стали наблюдать.
Стало очевидным, что "блицкриг" по захвату гипермаркета оказался неосуществимым, в основном из-за пункта "быстренько выбиваем зариков". Как и чем их "быстренько выбить" было непонятно.
Зараженные бесцельно бродили на стоянке, входили и выходили из ангара. Простые пустыши и, может, бегуны, но много. Штук тридцать. И это только на стоянке. Видимо, скопились здесь со всего кластера.
— Что творим? — шепотом спросил Комар.
— Не знаю. Может нужно сваливать и не искать на задницу приключений....— прошептал в ответ Бушмен. — Были бы заряды, можно было бы шарахнуть... Или, может их как-то по другому отвлечь...
И тут Колька-Пионер отчебучил дикий номер. Он появился откуда-то сбоку, от выезда, со стороны стояночного шлагбаума. Просто встал и пошел. Ему начали махать, кричать шепотом "Куда!", "Назад!"
Но Пионер не слушал. Он шагал прямо к входу в ТЦ.
Его углядели зарики. Сначала, небось, не поверили своим глазелкам. А потом обрадовались, и удивились: мясо само идет в пасть. Вот как вскинулись, ожили, поскакали со всех сторон! Руки-корявки вперед, пальцы растопырены, пасти открыты, урчат радостно... Ближе, шагов десять... Сейчас схватят... Эхх...
И вдруг толпа "бычков", "прыгунов", "футболистов" разом остановились, затормозив всеми конечностями. Пасти захлопнулись, корявки опустились. Начали принюхиваться, вертеть головами во все стороны. И... кинулись убегать. Причем те, которые были внутри здания, тоже выскакивали как угорелые и неслись сломя голову прочь.
Колька Пионер стоял между пробегающими мимо тварями и не шевелился.
— Красава, — восхитился Комар. — Талантище.
А Пионер стоял и улыбался. Герой.
Колькино "биологическое оружие" оказалось действительно эффективным. Когда группа вошла в здание, здесь не встретилось ни одного зараженного. Только в некоторых местах, конечно, громоздились остатки кровавого пиршества, кости, тряпки...Ну, к такому зрелищу "свежаки" уже начали привыкать.
И наступил момент, когда обитатели 1986 года оказались перед лицом изобилия и блеска практически не разграбленного ТЦ, где-то годов 2020-2022...
Наверное, современники сказали бы что это провинциальный, забитый выше крыши в основном китайским и тайваньским барахлом рядовой торговый центр, построенный возле трассы за чертой города, где земля дешевле. Но давайте представим, что почувствовали они, "совки", для которых, чтобы купить пару трусов и кусок мыла нужно было отстоять многочасовую очередь, выдержать суровую толчею, "не пускать без очереди", "вас здесь не стояло", "по одной вещи в одни руки" и т.п. Это мы, их потомки из будущего, можем себе позволить лениво перебирать и хаять "пармезаны" и "доры блю", или долго решать купить себе туфли Lottusse или Baldinini. Для жителей восьмидесятых все здесь казалось чудом и сказкой.
Даже Бушмен, суровый вояка, присвистнул и высказался восхищенно по-японски "никуясебе!"
А девчонки... Девчонки-девчоночки... Завидев кучи блестящего, сияющего всеми цветами шмотья, девчонки моментально забыли о зариках, о трупах, о другом мире и обо все на свете. Даже суровая Василиса чуть не поперхнулась... Но отважно выговорила:
— Девочки, это все не наше, не советское... Это все буржуазная культура, которая не имеет ничего общего с комсомольской сознательностью и обликом советского человека...
Правда, последние слова она выговорила очень неуверенно, и оборвала фразу, не закончив, вперив жадный и алчный взгляд в какую-то кофточку...
И пошли девчоночки по залу, по бутикам и торговым площадям... Пошли, пошли, неудержимо растекаясь между рядами бижутерии, сумочек, кипами джинсов, курток, маечками-рубашечками-туфельками-сапожками.... А кроссовки! Adidas! А спортивные костюмы! Puma! Кепки! Босоножки! Платья! Жвачки!!
Ю-ве-лир-ка!!!
Так выглядит рай.
Женский рай.
Если бы убежавшие от Колькиного "оружия" зомби все это видели, они бы, наверное, возмутились и обиделись. "А чем эти лучше нас?"— спросили бы зомби, и были бы правы. Действительно, вот так же как полчаса назад на стоянке зарики бежали с открытыми пастями на свежее мясо, так и девчонки пошли, пошли, пошли.... Даже маленькие близнецы Лю и Ли. Даже вроде невозмутимо-неутомимая похожая одновременно на мальчика и на лошадь Алюня. Даже "самка человека" с четырьмя рублями с мелочью Ксюха.
Не остановить.
Комар похохатывал, глядя на рассыпавшееся девичье воинство. Бушмен стоял как вкопанный, имея растерянный и глуповатый вид.
— Давай, командир, пошли, поищем охотничий. Посмотрим, что нам сегодня перепало, — сказал Комар. — И в туристический нехило б успеть заглянуть. И в инструменты. А эти сороки пусть побегают, от них сейчас толку как от дурных весенних оленей: хоть бей, хоть режь — не остановишь.
— Интересно, а сколько по времени действует кислотная защита? — спросил Комар, когда они уже шли по широкому проходу вдоль витрин. — Слышь, Пионер, ты сегодня хорошо покушал? Сможешь еще раз, если что?
Пионер не ответил, увлекшись разглядыванием невиданных чудес.
Пришли. Вот он, "Охота и рыбалка". Рядом — "Спорттовары" с туристическим отделом. Инструменты чуть дальше. Это тоже рай. Но другой. Мужской.
Здесь было на что посмотреть. Местные имуны сюда не добрались, никто из рейдеров тоже не заглянул, а зарикам ничего из того не было нужно. Здесь было все в первозданном виде.
Повезло — так повезло.
Начали вскрывать и бить стекло в витринах.
— Это все — газовые и дробовики, — шуганул Комар Дика и Пионера, которые моментально запали на пистолеты, которых здесь было множество. — И пневматика. Даже не смотрите. В наших условиях — хлам.
— А вот это стоящая вещь, — сказал Комар, достав из разбитой витрины кажущийся небольшим, покрашенный в камуфляжный цвет, обвешенный, супернавороченный ствол, похожий на автомат. — Жалко что одноразовый. Патрон неходовой. Но забрать надо обязательно, в стабе стоит денег.
— Капец, это ж нарезное... — вытаращил единственный глаз Бушмен. — Нифига себе у вас магазинчики...
Всего вынесли в проход и сложили 14 единиц огнестрельного оружия, а именно:
Два американских нарезных карабина SRS Covert, BULLPUP, под патрон 338 Lapua Magnum (8.58), с прицелами Burris Laser Scope Ballistic 3x-12 Eliminator III. Черненький и серенький. К ним по два магазина на 5 патронов. И всего 20 патронов этого калибра.
Тот самый камуфляжный красавец, который первым попался в руки — Мосберг Скаут, BULLPUP, с прицелом Leupold Mark 5HD 7-3x56, под 308 Винчестер (7.62, 51 гильза). Этих патронов обнаружили всего 16 штук.
Два помповика HATSAN Escort MP и MOSSBERG М590, оба — пятизарядки калибра 12/76.
Роскошный бельгийский гладкоствол-вертикалка Browning Special GTS 12 калибра под 76 гильзу.
Из гладкоствольного в витринах оказались еще две турецкие Impala, две итальянские Benelli, 4 эрэфовских Ижа, 12-го и 14 калибров. Были еще ружья 20-го калибра и мелкашки, но их проигнорировали.
Готовых картечных и пулевых патронов подходящих калибров нашли где-то сотню, выгребли все что было на витрине и на полках из расходников, забрали весь порох, картечь, гильзы, капсюли.
Взяли несколько оптических прицелов. Заграбастали два прибора ночного видения, четыре бинокля, несколько фонарей.
Набрали патронташей, разгрузок, комплектов чистки и ухода за оружием.
Набрали ножей, топоров, мачете — сколько смогли вынести, разных.
Вытащили два больших арбалета и к ним десятка три стрел, для разнообразия взяли тройку мощных рогаток и шарики к ним.
Из отдела рыбалки вытащили два баула с резиновыми лодками, кучу рыболовных снастей.
Набрали охотничьей и рыболовной одежды, обуви, перчаток, маскировочных накидок.
Ну и другого — по мелочи.
Из оружия, конечно, можно было взять больше, если бы не только разобрать выставку на витринах, но и проверить на складе. Но в оружейку дверь была мощная, и, естественно, закрытая на крепкие замки. С ней возиться просто не было времени.
— Так, командир, я на стоянку за машиной, — заявил Комар. — На себе не утащим, а забрать барахлишко желательно, и себе попользоваться, и продать. А вы пока в туристический наведайтесь. Ты ж военный, сам понимаешь, что нужно взять.
Дику:
— Идем, Дик, пошустрим. Бери фомку и кусачки. В инструментах ключ прихвати на десять, для аккумуляторов.
Ушли. А Бушмен и Пионер продолжили трудиться.
Сначала заглянули в инструменты.
Взяли по паре самых крутых автомобильных, слесарных, столярных комплектов. Пару бензиновых и ручных пил, лопаты, ломики, фомки для вскрытия дверей. Топоры, кирки, пластиковые хомуты, скотч. Кинули на всякий случай несколько бухт электрического провода.
Волоком вытащили два генератора — большой и маленький.
Прихватили небольшой сварочный аппарат, маску, электроды.
Веревки, канаты.
Батарейки.
Прошлись по котлам, котелкам, походным ложкам-вилкам. Взяли несколько горелок, набрали таблеток спирта, вынесли в проход восемь канистр для горючего, пару емкостей для воды.
Явились Алюня и близнецы, уже наряженные в джинсы и кроссовки, с охапками шмоток из женских магазинов. Их встретили не ласково:
— Где вы лазите, вообще офигели! Времени в обрез, а они фигней занимаются! Давайте помогайте!
Из спортивно-туристического отдела вынесли и приготовили к вывозу:
4 четырехместные палатки, спальники — сколько нашли.
Рюкзаки, разгрузки — десятка полтора, сколько было на витринах.
Натолкали еще баулы одежды, туристической обуви, кроссовок, носков, белья.
И еще...
Потихоньку начали сходиться девчонки, нагруженные шмотьем по самое небалуйся. Судя по разговорам, все были потрясены и восхищены. Если бы присмотреться, то в глазах каждой, наверное, сейчас проскакивали поочередно буквы "ша", "а", "эр" и еще раз "а". Здоровенные такие буквы, в рост человека, а может и больше...
— Я хочу здесь жить, — сказала Ева. — Пусть здесь будут людоеды, зарики, зомби, всякие тигры и крокодилы — я в Ком-ск обратно не вернусь. Ка-те-го-ри-чес-ки. Я в ночных очередях за шмотками таких крокодилов насмотрелась, что эти мне не страшны.
А потом вдруг призналась:
— Меня там за фарцовку три раза задерживали. В последний раз пришлось отсасывать всему отделению БХСС, чтоб отпустили, и в училище не сообщали.
Ева успела вырядиться в обтягивающие кожаные шорты, берцы, коротенькую кожаную куртку с заклепками, бандану с черепами. Нацепила наколенники и налокотники, увешалась метательными ножами и и всякими часами-компасами. Картину дополняли тактические перчатки и очки. Кароч, мilitary girl. Рыжая бестия.
— Жалко, ни магнитофонов нет, ни кассет. Вообще электроника какая-то отстойная, — вальяжно кривилась толстенькая Желя, чавкая жвачкой, втайне завистливо поглядывая на Еву. — У меня там остался Шарп настоящий, двухкассетник, родаки привезли из-за бугра, вот это техника... Из следующего плавания должны были видик привезти. А тут вообще не на что посмотреть, какие-то сплошные экранчики непонятные, зачем они нужны — неизвестно. Может это такие телевизоры переносные? А тогда антенну для них разве что с собой носить? У нас метровая антенна была, на трубе привязана на чердаке. Вот такую берешь и ходишь...
Девчонки сияли глазами и весело смеялись. Но весь их шопинг-тур попал под жесткую критику со стороны злого военрука.
Бушмен был неумолим.
— Всякие платья, украшения, сумочки и босоножки, пальто-манто и вообще все неуставное — все выкинуть! Наберите лучше всяких интимных вещей, потому что такая шара вряд ли скоро подвернется, а за трусами, лифчиками и всякими другими такими вашими делами никто специально ходить не будет. Вот эти голые ноги, — показал на шорты Евы, — я посмотрю как ты в колючках и по сухотравью будешь передвигаться, трава режет как бритвой, раздерешь ляхи за пять секунд, оставишь кровавый след, всю группу подставишь. Солнцепек, насекомые, змеи, осколки стекла в бою в условиях города. Немедленно выкинуть всю эту херню, переодеться в нормальный камуфляж, подобрать удобную крепкую обувь! Не забудьте головной убор. Фляга должна быть у каждой — для живчика. И еще одна — для питьевой воды. Обязательно — разгрузку, поясной ремень. Приготовьтесь к тому, что будете как монгольские лошади нести оружие, боеприпасы, рюкзаки и еще много чего полезного и необходимого.
Если с оружейным и туристическим отделами повезло, то с едой в ТЦ оказалось не очень хорошо. Здесь был продуктовый, но слабенький, просто небольшой закуток со сладостями, и еще один — со спиртным. Отправленные туда после переодевания девчонки ничего из "серьезного рациона", в смысле тушенки, галет и того, что может входить в походный сухпай не нашли. Набрали печенья, шоколада, сухарей, сухофруктов, изюма, орехов. Наполнили почти полную десятилитровую канистру водки, и столько же — разными коньяками и бренди — делать живчик.
Раздался рев двигателя, грохот, звон стекла и скрежет. Это Комар с помощью какого-то мощного внедорожника сломал раздвижную входную дверь в торговый центр. Зацепил лебедочным тросом раму, затем рывком высадил. Освободился проем.
Затем машина, развернувшись, добив осколки стекла въехала задним ходом с разгону внутрь, в помещение ТЦ, и так же, задним ходом покатила по проходу к приготовленным на загрузку вещам.
— Загружаемся, быстро!
Наскоро закинули все, полностью затрамбовав салон, кое-как привязали максимальное количество баулов на крыше угловатого старого Ниссана "Патрола". Большой генератор и палатки не поместились вообще.
Все найденное оружие девчонки закинули в машину в первую очередь, и завалили сверху другими вещами. Спустя пару минут Бушмен, обнаружив такое дело, начал материться, обзывая тех кто так сделал "долпойобками". Но делать нечего, всю кучу опять перегружать было нереально; Бушмен приказал вытащить хотя бы боеприпасы и рассовать каждой по рюкзакам.
Ева уже успела переодеться в камуфляж. Когда загружали оружие, она потихоньку бросила в машину свой обрез, а взамен схватила Мосберг Скаут, и заявила, что теперь это ее "родной" ствол, и она никогда никому его не отдаст и ни за что не оставит.
Бушмен сплюнул в сердцах, и сказал "хрен с ним".
— Все, сваливаем!
— Давайте, шевелитесь, выдвигаемся к месту ночевки — там уложимся и все распределим, — командовал Бушмен. — Мы — пешком, Комар, Дик — перегоняйте машину к дому. Постарайтесь во дворе стать ближе к подъезду, чтобы не мелькать когда вещи будем переносить.
Оставили торговый центр одновременно: Комар и Дик на Ниссане сразу газонули, протаранив остатки стеклянной стены и затем стояночный шлагбаум, поехали вокруг, по дороге; Бушмен и остальная группа пошли пешком, коротким путем, через заборы.
Комар и Дик приехали раньше. Въехали во двор, стали высматривать, куда приткнуть машину. Поперек двора стояла и мешала подъехать ближе к подъезду разбомбленная зариками "пузотерка". Дик выскочил, под матерные комментарии Комара долго искал куда прицепить трос; наконец просто накинул на бампер... Потянули, бампер оторвался. Опять стал цеплять трос...
— За серьгу! За раму! За серьгу цепляй!! — орал из-за руля внедорожника Комар.
— А где она, эта серьга?? — растерялся Дик.
Пока возились, подошла пешая группа, зашли в подъезд.
Дик, наконец, прицепил; Комар сдал задним ходом, вытягивая недобитое авто со двора.
Дик бежал следом, чтобы отцепить трос. Отцепил. И глянул...
По улице шли зарики. Они переваливали через ограждение со стороны железки и двигались по дороге к торговому центру. Некоторые — здоровенные, один — вообще чудовище, метра три ростом.
— Рубер! — взвизнул Комар.
Он пулей выскочил из машины и дал стрекача в сторону подъезда. Дик, забыв в кабине свой АК-74, рванул за ним. Загруженный добром из торгового центра Ниссан так и остался стоять поперек дороги с открытыми дверками.
Успели, заскочили, захлопнули дверь в подъезд. Особо ее зафиксировать было нечем, лихорадочно прикрутили каким-то проводком... Вся группа была здесь, на площадке, ждали, когда можно будет разгружать машину.
— Зарики идут! С рубером!
— Все наверх! — рявкнул Бушмен. — Приготовиться к бою! Оружие, бл... Эх, оружие, долпойопы, оставили!
Внизу послышался первый могучий удар в металл. Дверь открывалась наружу, но здоровенная тварь, наверное, тупо лупила в дверь лбом.
— Это рубер, — оказавшись на третьем этаже, выглянув на секунду в окно на лестнице подтвердил свой вывод Комар. — Этого так просто не завалишь. И еще вон парочка здоровых, а вот еще один показался, коленками назад — топтун.
Бушмен на лестнице одной рукой переводил в боевое положение свои ловушки.
Послышался звон стекла — какая-то тварь запрыгнула в окно второго этажа. Сейчас выяснится, закрыта квартира, или нет. Оказалось — закрыта, потому что послышались удары в дверь.
Зазвенело еще в нескольких местах — твари начали штурм дома.
— Ну что, Пионер, приготовься... — приторно-ласково пропел Комар.
Но Колька только смотрел испуганно, выглядел бледным, и тяжело дышал, взбегая по лестнице.
— Так что там, Пионерушка, надо постараться?! — просительно-заискивающе настаивал Комар.
К этому разговору внимательно прислушивались, кажется, все.
Пионер остановился, насупился, и, глядя исподлобья, выдал:
— Не смогу, я там, на стоянке из себя все выпустил. Я больше одного раза в сутки не могу.
И все поняли, что шара кончилась. Сверху так — хлоп! — свалилась здоровенная жопа....
— Едрить колотить, счас нас, кажись, будут жрать...— выдавил из себя Комар.— Нежданчик...
— Давайте я выскочу, и они побегут за мной, — пытался погеройничать Дик.
— Прямо в пасть. Нет смысла. Хотя ни в чем другом тоже смысла нет.
— Тащим холодильники! — Бушмен поднимался по лестнице последним, закончив установку ловушек. Все кинулись лихорадочно вытаскивать из квартир и кидать на лестницу холодильники и всякую мебель, сооружая еще одну баррикаду между пятым и четвертым этажами.
Между третьим и вторым раздался грохот, будто в баррикаду на лестнице врезался танк.
— Все, капец входной двери, прорвались. Патронов маловато. Дик, подносишь и пристегиваешь мне магазины, передергиваешь затвор. Пионер, Желя, Люли — вы заряжаете магазины, в рюкзаке есть еще автоматные россыпью...
— Ева, следи за окнами!
Оглушительно бУхнула граната, колыхнув все здание ударной волной. Через пару секунду снизу лестничной клетки поднялась туча пыли и дыма.
Некоторое время после этого было тихо, только все громче и громче слышалось хоровое урчание, будто внизу, в подъезде, скопилось одновременно тысяча котов.
— Вон они!
Первый зарик выглянул из-за баррикады.
— Огонь!
Началась стрельба. Бушмен одной рукой прижимал автомат к плечу и расчетливо, короткими очередями стрелял вниз по лестничному маршу, откуда сплошным потоком вырывались зарики. Рубер пока не появлялся — или застрял на лестнице, или взрыв "эфки" все-таки достиг своей цели. Лезли в основном "бегуны" и "бычки", которых автоматные пули дырявили влегкую. Зарики, подыхая, забивали телами проход и укрепляли тем баррикаду.
Все оглохли, весь подъезд затянуло пороховым дымом.
А зарики лезли и лезли.
— Сколько же вас тут, мрази! — орал Бушмен. Если бы не "буллпап", то единственная рука, прижимающая автомат к плечу, уже, наверное, отвалилась бы от напряжения и усталости.
Рядом расположился Комар, стреляя из "Макарова", пока Дик перезаряжал Бушмену магазины. За спинами стрелков плотно стояли Алюня, Василиса и Шведка с топорами и копьями — вторая линия обороны. Дик метался от Люлей к Бушмену, помогая однорукому, отстегивая пустые, пристегивая полные, передергивал затвор, затем бежал менять пустые магазины на снаряженные у близняшек.
Ева, свесившись из окна, стреляла вниз из трофейного карабина, пытаясь попасть в наиболее развитых тварей. Отстреляла первых восемь патронов, присоединила второй магазин, бросив пустой в комнату. Еще восемь выстрелов. Щелчок.. Желя подала полный магазин. Еще восемь.
Даже оглушенная от выстрелов, Ева услышали из соседней квартиры грохот и звон стекла.
— Зарик! — заверещал Пионер, выскакивая оттуда. — Там зарик!
Первым туда кинулся Комар. Следом побежала Ева. И оба почти не успели. Здоровенная, покрытая костяными пластинами тварь, видимо, добравшись до пятого этажа перепрыгивая с балкона на балкон, проникла в квартиру, высадив оконную раму, и теперь нависла над лежащим Физиком, взметнув вверх когтистую лапу, размахиваясь чтобы ударить...
— Стоять! — заорала Ева, яростно оскалившись. — Стоять!
И зарик... остановился. Моментально застыл. Его гляделки потускнели, он как будто уснул на ходу. Занесенная для удара лапа медленно опустилась.
— Бей, бей же! — прошипела Ева, сделав страшные глаза. Но Комар почему-то тоже застыл.
И тут в комнату ворвалась Василиса. Моментально подскочила к топтуну и топором грохнула тварь по затылку. Неумело, по-бабьи, топор выскочил из рук. Но мертвяк вдруг затрясся, закатил зенки, и грохнулся назад плашмя во весь свой немалый рост.
Комар сел на пол, как будто у него сейчас отказали ноги, продолжая смотреть на Еву вытаращенными глазами.
На лестнице снова грохнул очередью автомат Бушмена.
Василиса побежала на свой пост.
Еще короткая очередь. И еще одна. А потом все стихло.
Сквозняк из разбитого окна вытягивал клубы порохового дыма. Ева подошла и с размаху саданула ногой в берце топтуна по затылку, по споровой коробке — для перестраховки.
— Сдохни, тварь...
И плюнула на поверженную тушу.
Комар поднялся, пошатываясь, не отрывая глаз от Евы... Тряхнул головой, словно отгоняя наваждение, и, покачиваясь, вышел.
На лестнице было тихо. Ни одна тварь не урчала. Трупы зариков окончательно забили проход.
Здешний кластер, видимо, всё-таки был небольшой, и малолюдный. Может, где-то сейчас и бродило сколько-то там мертвяков, но основную часть, видимо, удалось перебить.
Бушмен зашел в комнату, где снаряжались патроны, и сел прямо на пол, возле стены. Пришел Комар, и сел напротив.
— Командир, у тебя культя отросла. Два дня всего, а сантиметров пять добавилось, — сказал Комар. — И лицо начало отрастать. Заметно.
Помолчали. Бушмен никак не отреагировал.
— Слушай, Буш... — продолжил Комар. — Девчонка эта, Ева. Остановила топтуна. И меня задело конкретно. Сказала "стоять" — я остановился и с места не мог сдвинуться. Она — нимфа, и кажется, очень сильная. Может подчинять себе всех, кто мужского пола... Это в Улье считается извращением, типа ведьма. Обязательно будут проблемы, если узнают, ни в один стаб не пустят. И ладно, если не пустят, могут просто расстрелять.
Эту новость Бушмен выслушал более внимательно, пристально глянул на Еву, которая тоже вошла в комнату и сейчас жадно пила из фляги.
— Разберемся. Отставить болтовню и панику. Посчитать патроны, — устало сказал.
— Нет у нас патронов. — заявила Желя. — В смысле вообще нет. Все кончились. Только вот, один магазин у Евы, и те, что у вас в рожке.
— В смысле все кончились? Если есть в рожке, значит — не кончились?
— Нет, кончились.
— Не понял. Если патроны кончились, то откуда эти взялись?
— А у меня в руке всегда есть гильза, я ее отдаю Лю, а она вставляет в магазин целый патрон, — тихонько пискнула Ли. — Вот так по одному и насобирали. Для вашего автомата, и вот ей, — кивнула на Еву, — для импортного.
Все ошалело смотрели на Люлей.
— Поздравляю, командир. Сначала была новость плохая, про нимфу. А теперь — хорошая, — осклабился Комар. — Нам всем повезло. Эти малышки — ксер. Один на двоих. Скорей всего теперь для нас патроны и многие нужные вещи не проблема. И еще одна новость, опять плохая. Этих двойняшек, если узнают о том что они ксер, у нас в любом стабе постараются любым способом сманить, отбить или украсть.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
