Без права на счастье

Пролог

Космопорт имени командора Синклера сиял огнями. В седьмом терминале, где шла посадка на космический корабль, следующий до столицы Горного Королевства, было немногочисленно. По трапу неторопливо поднимались гоблины, они были выше людей и намного крупнее, на их фоне представители человеческой расы выглядели хрупкими подростками. Охраной, встречавшей пассажиров, были эльфы клана Черных гор. Высокие, стройные, темноволосые в кожаных туниках, на ремнях в ножнах висели мечи. Начальник безопасности охраны Его Гневейшества — Фадомир сидел перед монитором и наблюдал за пассажирами, поднимавшимися по трапу.

Высокий, пожилой лорд в темном форменном костюме с тростью из красного дерева с позолоченным набалдашником царственно приближался к кораблю, за ним спешил секретарь дипломатической миссии империи в Горном Королевстве.

— А вот и новый советник от империи, — улыбнулся Фадомир, узнавая в лорде — профессора военно-космической академии и бывшего преподавателя, своей альма-матер, — имперцы бросили на амбразуру одного из мастодонтов геополитики, значит, они заинтересованы в дружеских отношениях между нашими государствами. Оу, как интересно, а это кто?

К трапу приближалась невысокая девушка. Черные мешковатые джинсы, толстовка с накинутым на голову капюшоном, берцы и дорожная сумка в руках. Она протянула билет и легко взбежала наверх, где ее уже встречал начальник охраны.

— Добрый вечер, госпожа. Какова причина Вашего полета в Горное Королевство?

— Здравствуйте. Тильда Шайе, я по приглашению, — девушка протянула билет и плотный конверт, из которого эльф извлек лист и, пробежав глазами текст, с улыбкой вернул обратно, — добро пожаловать на борт, леди Шайе. Я доложу о Вас Его Гневейшеству. Для Вас подготовлена отдельная каюта, пойдемте, я провожу.

— Простите, но у меня билет в третий класс и я госпожа Шайе, а не леди.

— Леди Шайе, Вас пригласили воспитателем и преподавателем для дочерей Его Гневейшества, — пояснил эльф и, забрав сумку из ее рук, пошел вперед, девушке ничего не оставалось, как последовать за ним, — и поэтому мы не можем рисковать Вами, позволяя находиться в общей каюте трое суток.

В тот момент, когда корабль вышел за пределы земной орбиты, у иллюминаторов отдельных кают стояли русоволосая девушка и немолодой лорд, они смотрели на звезды и понимали — их жизнь уже никогда не будет прежней...

Глава 1

Я сидела на широком подоконнике преподавательского общежития. Окно выходило на Зеленый район, называемый в простонародье "Бриллиантовым", ввиду того, что проживали в нем только очень богатые люди. Сидела и безучастно смотрела на каменные дома утопающие в зелени, на яркие одежды гуляющих, а на душе было пусто-пусто. Что собственно совсем неудивительно для выпускницы, чьи мечты на службу где-нибудь в дипмиссии или научно-исследовательском центре за пределами земной галактики были разрушены несколько часов назад. Меня, единственную из всего выпуска, — а это на минуточку так семьдесят человек, — оставили в академии на должности личного секретаря новой директорши и по совместительству преподавателя нескольких дисциплин. А я мечтала, да что там просто бредила, что буквально после получения диплома я покину это место, которое, если честно, надоело за двенадцать лет до безумия. Да так, что вот уже пять часов как я перенесла свои скудные пожитки в небольшую квартирку, выделенную мне, а у меня нет ни сил, ни желания их разложить в шкафу. И я сидела, смотрела на счастливых обитателей соседнего района, а перед глазами стояла картина краха всех моих надежд. Да, и смотрела я в бинокль, так как район богатеньких пиноккио от нас находился в десяти километрах, между нами располагался пустырь, на котором кроме травы ничего не росло, это на случай побега, если какая-нибудь отчаявшаяся рискнет покинуть альма-матер, разгроми ее лысый гоблин.

Наша академия располагается в довольно живописном месте искусственного спутника Земли, на окраине городка Мирах, названного в честь яркой звезды из созвездия Андромеды. С передней стороны, как я уже упоминала, был пустырь и Зеленый район, а вот позади нас начиналась воронка глубиной в полкилометра, образовавшаяся в результате добычи редкоземельного металла. Однажды я поднималась на каменную стену, окружавшую территорию академии и, увидев огромный диск, уходящий глубоко вниз, поняла, что сбежать из учебного заведения практически невозможно. Да собственно нам ведь и бежать было некуда, так как в нашей академии обучались девочки-сироты, чьи родители погибли по тем или иным причинам, или детей забрали из семей, по мнению государственных служб, не имеющих права их воспитывать. Вначале ребенок попадал в социальный центр, коих по земной галактике насчитывалось более сотни, где определялось все, начиная от темперамента до анализов, указывающих на состояние здоровья, и только после этого их распределяли в соответствующие учебные заведения. Их тоже было немало: военные, медицинские, космические, дипломатические и еще с дюжину названий. Наше общество жестко разделено на социальные группы. Самая малочисленная, но в тоже время самая богатая, а, следовательно, имеющая максимальное количество прав и возможностей — аристократия. Она проживала подальше от Земли на искусственных спутниках, таком как наш, рассчитанном на несколько сотен тысяч человек размещенных в трех-пяти городах. Следующая группа — военные, среди них была своя аристократия и свои плебеи, далее — негоцианты, а самой большой группой имеющей минимальные права были рабочие.

В момент рождения, а все роды проходили исключительно в государственных роддомах, делался анализ ДНК, крови и генетической предрасположенности к заболеваниям, после чего информация заносилась в компьютерную базу империи и не исчезала оттуда даже после смерти человека, переводясь в соответствующий архив, где хранилась еще несколько десятилетий. Когда ребенок достигал возраста пяти лет, его тестировали на способности, таланты и еще массу других показателей, так что к шестилетнему возрасту на каждого было подробное досье и на основании полученных данных ребенка отравляли в учебный центр при академии или университете.

Первая ступень — начальная школа. Она занимала три года, и там оттачивалось умение читать, писать, считать. В конце третьего года обучения комиссия в составе — директора учебного заведения, его заместителя по учебной работе, штатного психолога и социального работника государственной службы распределяла детей по специализированным классам. Это была вторая ступень обучения длившаяся пять лет. На последней, третьей ступени обучения, в течение четырех лет студенты изучали около ста десяти специальных дисциплин, писали статьи, рефераты, выпускные работы и, сдав государственный экзамен, прощались с альма-матер.

Нужно сказать, что с момента поступления в академию все учащиеся жили по жесткому графику, находясь под постоянным наблюдением. Распорядок дня был следующий:

— подъем в шесть утра;

— часовая гимнастика;

— водные процедуры;

— завтрак;

— четыре часа занятий;

— обед и часовой отдых;

— четыре часа занятий;

— полдник;

— три часа занятий;

— ужин;

— два часа свободного времени;

— отбой.

У каждой из нас была своя небольшая комнатка, вмещавшая в себя узкую металлическую кровать, стол, стул, да этажерку для книг. Общежитие было секционного типа, и на четыре комнаты — санузел и душевая. Несмотря на то, что в секции проживало четыре человека дружба и посиделки в комнатах в свободное время не приветствовались, за этим приглядывали кураторы. Может, в других заведениях готовивших медиков, учителей было как-то по-другому, но в нашей академии именно так.

У нас была еще одна отличительная от других особенность, при поступлении в академию мы получали новые имена, прежние никто не упоминал, а став старше все осознавали, что это делалось для нашей же безопасности. Дело в том, что академия готовила из девочек будущих специалистов для щепетильных поручений и потому некоторые из нас, умели стрелять, взрывать, водить космические катера и еще много того, о чем девочки из приличных семей даже и не задумывались. И да, этикет, готовку и ведение дома, как это ни странно, никто не отменял. Но как я уже сказала, у всех была своя подготовка в соответствии со специализацией и не окажись я на направлении "Геополитических исследований", — в единственном числе из своего потока, — то, скорее всего, я бы не сидела на подоконнике со звериной тоской в глазах и желанием выть на темнеющий небосвод.

Государственный экзамен мы сдали месяц назад, а защита выпускных работ случилась накануне. Работали пять комиссий, в течение десяти часов были заслушаны все семьдесят человек. На защите присутствовали только члены комиссии и сам выступающий, все транслировалось по видео в соответствующие структуры, и уже там окончательно принимались решения об отправке выпускниц на службу. Моя дипломная работа на тему "Необходимость и значение военно-политического союза Империи Света с Горным Королевством Галактической Республики Черный Дракон" была выслушана внимательно. Вопросов задали три чертовых дюжины, на все мною были даны ответы, и когда через пять часов была озвучена оценка "Великолепно" я уверилась, что утром получу распределение в одну из государственных структур. Идеальный вариант — аналитик в разведку, но что-то пошло не так...

К десяти утра нам было велено собраться в коридоре перед конференц-залом и семьдесят девиц стояли в полной тишине, когда распахнулась дверь и секретарь — пожилая бледная Ассия Рин, повесила на дверь список и не глядя на нас, ткнув пальцем в первое имя, вернулась обратно. За ней в конференц-зал ушла жгучая брюнетка в темно-красном шелковом комбинезоне и процесс пошел. Не прошло и пяти минут, как над дверью вспыхнула надпись "Следующий" и за дверью исчезла моя рыжеволосая соседка по секции в общежитии...

— Ох, тощий гном, — прошептала Амирана, сидевшая всегда позади меня в аудиториях, — они покидают зал через запасной выход. Девчонки, так что мы больше не увидимся? Давайте хоть попрощаемся, что ли...

— Придумала тоже, — хмыкнула хорошенькая мулатка, за глаза ее называли "Бешеная Стерва", — радоваться нужно, что не увидишь больше наши рожи. А попрощаться... Амирана, я тебе искренне желаю никогда не попадаться мне на глаза, если хоть на одну тысячную парсека тебя учую, достану из любого уголка необъятной Вселенной и тогда поглядим, кто лучше бьет. Усекла? — и, не дождавшись ответа, скрылась за дверью.

И вновь наступила тишина. Мы старались не смотреть друг на друга, кто-то перевел глаза в окно, за которым шелестели ветви берез, кто-то терроризировал взглядом стенды на стенах с историей академии и портретами ее преподавателей: либо давно почивших, либо отошедших от дел. А у кого-то, как у моей соседки Амираны в глазах стояли слезы, — ее родители погибли в экспедиции на маленькую планету в созвездии Кассиопеи, где были обнаружены редкие полезные ископаемые, — академия стала для нее единственным домом. Бабушка и дед по матери были геологами и прекращать свою профессиональную деятельность из-за внучки, — не получившей направления на учебу в геологический университет, — не собирались. Их отпуска не совпадали с учебным планом академии, и по этой причине Амирана виделась с ними всего раз в год, когда профессор Зарна Урбан прилетала и девушку приглашали в гостевую комнату на два-три часа. Перед тем как исчезнуть за дверью Амирана посмотрела на меня, печально улыбнулась и почему-то коснулась своей сережки. Нас становилась перед конференц-залом все меньше и меньше. И настал миг, когда я, последняя в списке, увидев светящееся "Следующий" переступила порог и, преодолевая два десятка шагов до стола за который садилась каждая выпускница, постаралась не выдать своего удивления. Напротив места, которое я заняла, располагался длинный стол, за ним восседало пять человек. Трое в черных масках закрывавших большую часть лица и черных плащах с накинутыми на головы капюшонами, секретарь и высокая поджарая эльфийка с оливковой кожей в форменном платье руководителя академии.

— Аннабель Марле, — произнес мужчина, сидевший по центру. Я поняла, он был здесь главным, — Вы остаетесь в академии, как преподаватель и личный секретарь нового директора Имоджен.

— Но почему? — выдохнула я. Начнем с того, что меня едва не затрясло от имени, которое не произносилось больше двенадцати лет, — почему академия? Я надеялась, что сегодня получу распределение и приступлю к службе...

— Вы получили распределение, — насмешливо напомнил он, кажется, его позабавила моя реакция, — и с завтрашнего дня приступите к службе. Здесь в стенах академии.

— Почему Вы так расстроились? — участливо спросила меня дама, сидевшая по правую руку от главного, а я прикусила язык, уже зная, что за этим последует, — мы не обнаружили в Вашем личном деле ни слова о строптивости и вздорном характере. Аннабель, Вы идеальный кандидат на преподавательскую должность, цените, что императорские структуры так бережно подходят к выявлению истинных талантов и предоставляют им возможность развиваться. Вы блестящий теоретик, вот и занимайтесь теорией. Вам будут предоставлены все условия, но и от Вас империя вправе ожидать полной отдачи.

Я молчала, наблюдая за тем единственным, что можно было видеть на их лицах — глазами. О, это самый болтливый орган нашего тела, с ним не сравнится даже язык. Им мы можем лгать, иногда успешно, иногда не очень, многое сказать, но при этом не сказать ничего заслуживающего внимания. Но глаза — это самые болтливые и в то же время самые честные, потому как никогда не лгут. Даме было наплевать и на меня, и на тех, кто прошел до меня, она выполняла свои функции — контролировала процесс и снимала претензии выпускников. Мысленно она была в другом месте. Мужчина по центру — с одной стороны ему было скучно, а с другой в его глазах читалось — как много вас амбициозных, где столько мест взять для достойной службы? Он был немолод, а его черные глаза чуть уставшие, немного поблекшие видели многое. И еще я его раздражала. Почему? Не знаю. Серо-зеленые глаза мужчины, сидевшего по левую руку от главного, пристально смотрели на меня, как будто стремились что-то мне напомнить. Странно все это было.

— Я думаю, что Аннабель, — хрипловато-тягучим голосом начала новая директор академии, — успокоится и поймет, что это самое удачное для нее назначение. Уверена, что через год, при новом распределении, она лично поблагодарит всех вас за оказанное доверие. Если к моему секретарю больше нет вопросов, то позвольте пригласить всех в мой кабинет на чашечку ароматного "Жасминового жемчуга", я привезла из командировки. А Вас, Аннабель, я жду завтра к восьми утра. Через полчаса Вам принесут ключи от квартиры в преподавательском общежитии.

Все тут же поднялись и потянулись к выходу, впереди спешила Ассия Рин, бывшая личным секретарем прежнего директора Гвинет Бради. А я, обхватив голову руками, продолжала сидеть, потрясенная до глубины души.

— Аннабель, — зеленоглазый представитель масочной делегации остановился рядом и положил передо мной небольшой пластиковый контейнер, — не переживайте так сильно, все приходит в свое время. Вы написали достойную работу и защитили ее просто блестяще, уверен, что наступит день, и она будет использована. А пока Вы нужны нам здесь.