Уроки ирокезского 9

Павел Николаевич Лазарев с утра находился в самом приподнятом настроении. Еще бы: ведь вышло сделать запрошенное, да еще и просто все оказалось — но до него-то никто такого не придумал!

Вообще-то то, что творилось (в буквальном смысле этого слова) в этом невероятно быстро строящемся городе, было весьма интересно и необычно. Для России необычно: ну зачем ставить машины для выпуска многих сотен полотенец фроте в день? Ведь даже в Англии такие выделывают хорошо если сотню в месяц! Вдобавок, хозяин этого города явно не собирается их продавать. Как, впрочем, и то, что сделал, наконец, сам Павел Николаевич. Сам сделал... ну, разве что, с небольшой подсказкой, да и то, можно ли назвать "подсказкой" мельком сделанное замечание?

Говорят, что для закупки хлопка Волков отправил в какой-то заморский Уругвай своего шурина, и тот даже факторию свою там выстроил — непонятно зачем, ведь хлопку тот пока прислал хорошо если двадцать тысяч пудов, а столько и в Америке купить дешевле выйдет. Но хлопок неплохой — и на небольшом прядильном заводике нитки выходили весьма хорошие. Однако нечесаный был тот хлопок, и вот очесами-то Павел Николаевич и занялся. Конечно, туда и очесы шерсти овечьей добавлялись, и — в изрядном количестве — пух рогозовый, но теперь с выстроенного инженером Лазаревым станка в час выходило аршин по сто толстого — в четверть дюйма — и даже на вид очень теплого полотна. Да, не крепкого, но ведь и пользовали его только для подкладок в куртки, штаны, шапки и пальто зимние. Швейная мастерская, которую держала домоправительница Волкова, каждый божий день такого шитья теперь выделывать будет человек, может даже, на полтысячи... правда на мелких человечков, скорее на детей...

Да и обувку — тоже зимнюю, хотя и виду не сказать что солидного — опять же шили, полотно это подкладывая. Название ему тоже Волков придумал, и название по сути-то верное: ватин. Но как его верно выделать — тут Павел Николаевич сам все изобрел. Вычесанное полотно с двух сторон пробивалось тупыми гвоздиками, медленно пробивалось — чтобы волокно не рвать, а только промеж прочих вдавить. А это — и валы эксцентрические, и передачи зубчатые конфигурации более чем не простой. Есть чем гордиться! Прежнее-то производство в сутки полотна-ватина выделывало до семидесяти аршин только, да и занято в нем было с полста человек, а нынче только трое и нужны.

Заказав у полового якобы китайское, но явно придуманное тем же Волковым и донельзя вкусное блюдо под названием "свинина в кисло-сладком соусе с чоу мейн", он приступил к трапезе. Павлу Николаевичу довелось уже побывать в Китае, и ничего похожего он там не видел — но блюдо было действительно вкусным и в единственном (судя по всему, пока) городском ресторанчике его спрашивал каждый второй. А обедающие тут инженеры — так каждый первый. Как и уже заканчивающий обед сосед Лазарева по этажу инженер Свидерский:

— Ну что, Павел Николаевич, вижу закончили машину?

— Да, спасибо. И выделывает она теперь аж вдвое против того, что Волков просил!

— Поздравляю. А что теперь делать будете?

— Честно говоря, не знаю. Заказ выполнен, так что, скорее, обратно в Казань...

— А остаться не думали?

— Так работы-то вроде не осталось... остался бы конечно, но чего ради?

— А вы сами подумайте. Я вот предложил господину Волкову попробовать фроте выделывать из шерсти — то есть каждую вторую нить основы шерстяную ставить, так он уж и новые станки в Америке заказал. И у меня нынче контракт еще на год, а то и больше, вышел: Александр Владимирович, похоже, любую мысль нашу так домыслит, что сам собой восхищаешься и радуешься что такой умный: он и секунды не думал, а тут же предложил петлю в полдюйма делать, потом стричь на линию — и выделывать мех искусственный таким манером. А я-то всего ткань покрепче думал изготовить, а он ишь как повернул!

— Интересно! Однако... Вы, Николай Леонидович, ведь не ткацкими, а прядильными машинами занимались?

— Вы знаете почему лично мне отсюда уезжать не хочется? Александр Владимирович мне как раз и сказал то, что я и сам раньше чувствовал: если, говорит, вы что-то на пользу людям выдумали, так сами и сделайте. Не выйдет — мы потеряем всего лишь немного денег и времени, но всяко приобретем опыт. А с опытом — в следующий раз уже точно выйдет. И потому, я уже скажу, здесь в самом деле выходит работа интересной.

Павел Николаевич покивал, соглашаясь, и приступил к обеду. Но сказанное соседом не выходило из головы: да, сам инженер Лазарев занимался машиной полотняной, но ведь давно уже у него зрели идеи по волокну. И теперь...

Закончив обед, Павел Николаевич решительно направился к стоящему на окончании канала красивому зданию.

На левом берегу Волги после впадения в нее Камы городов немного, в нижнем течении их и вовсе нет. Просто когда Волга разливается, то разливается она на несколько верст, в окрестностях Царицына — иногда до десяти. А в конце лета усыхает, и реку в сильный ветер переплюнуть несложно. То есть сложно — но гораздо проще, чем поставить на левом берегу постоянно действующий причал. Ну а поскольку все снабжение городов идет в основном именно по воде, то понятно, что там город останется голым, сирым и убогим.

Чтобы "Волков городок" сирым и убогим не стал, я решил немного землички подсыпать — на ту полосу в версту шириной, что шла от реки к поместью. Сыпать-то там вроде немного нужно было, метров десять в высоту на самом берегу и три версты в длину... конечно, можно было бы и более идиотское занятие придумать, но мне так захотелось. Во-первых, засоленную землю из канавы вокруг "поместья" все равно куда-то девать надо, так почему бы и не сюда? Ведь всяко придется трамвайный путь доводить до причалов — нынешняя многократная перегрузка того же уголька и в копеечку влетает немалую, и резко ограничивает возможности заводов вообще: много-то угля так не навозишься.

Пользуясь кризисом, удалось удачно прикупить семь не самых плохих шахт, причем в трех уголь вообще коксующийся был. Мне пока его как бы и не надо особо, но вреда от него точно не будет. А четыре шахты с антрацитом — как раз то, что мне для электростанций и нужно. Жалко, что Алексей Кириллович (который Алчевский) еще не дошел до пика своей авантюры и шахты продавать не захотел... успею выкупить позже, пусть сначала убьется об стену — или обо что он там постарался? О паровоз? Впрочем, если угрожать министру финансов раскрытием списков выгодополучателей от этой аферы, способы самоубийства могут быть весьма изощренными...

Ну а пока куплены были шахты довольно захудаленькие — по оснащению, а по запасам угля вполне пристойные. На Сормовском заводе мой заказ вызвал ажиотаж: кризис же, а тут кому-то срочно, да еще с полной предоплатой, понадобились десять прямоточных паровых машин по сто двадцать лошадей, да еще и с хитрыми "довесками" — понятно, что "мои" паровики делались вне всякой очереди. "Довески" тоже изготовили быстро и хорошо: хотя насосы и не были основной продукцией завода, но цилиндры и поршни и для паровозов там изготавливались — так что компрессоры для отбойных молотков я получил еще летом. Молотки опять пришлось самому делать, для чего через океан было доставлена тонна алюминия. Ну не растут в России забойщики, способные чугунным отбойником ворочать в шахте, не растут!

А еще не растут и шланги высокого давления. Судьба иногда любит ехидно посмеяться: на новенький завод по выпуску бутадиеновой резины мне пришлось пригласить Лебедева. Видать, судьба Сергею Васильевичу этим заниматься — он и занялся. Да, не так как "в первый раз" — установку-то я дважды не только видел, но и как-то вникал в устройство, так что в этот раз он просто руководил уже готовым, но еще "не доотлаженным" производством. Но знания и желание сделать что-то новое у него были все теми же, так что воздух к отбойным молоткам пошел — и уголек стал мне обходиться на шахтах вообще в копейку за пуд, даже с учетом новой крепи на домкратах (винтовых пока еще).

Ну а дальше было все просто: десять-пятнадцать верст до реки (до Северского Донца) уголек доставлялся на лошадях, а там грузился на небольшие (чтобы и в межень плавать могли) баржи с моторчиком. Моторчики были паровые, британского производства... лошадок по двадцать всего, но и баржи были невелики. Далее баржа неспешно двигалась вниз по реке — до Дона, затем — уже вверх, до станции Качалино Грязе-Царицынской дороги, где за умеренные деньги мною был выстроен дополнительный путь, даже два — до самого обрыва позади поселка. Дон от обрыва протекал в полуверсте, так что в вагоны уголек попадал тоже посредством телег... и на них же попадал уже в Царицыне, где снова грузился в баржи и отправлялся вверх по Волге на сто верст. И с берега до "трамвая" угольку предстояло пройти немного, всего-то версты три — но это опять лошадки, телеги, перегрузки... И копеечный уголек вставал мне уже больше гривенника — а в Царицыне цены на каменный уголь ведь давно уже упали копеек до восьми — даже жалко, что почти весь он уже был законтрактован, да и на зиму город без топлива оставлять как-то неудобно...

В Царицыне уголь был дешев потому, что везли его туда по чугунке, хоть и по четырнадцатому тарифу, то есть очень долго — но без перегрузок. Сам бы так же возил — но это я лишь с царицынскими железнодорожниками о паре "левых" эшелонов договориться мог, и они их — грузовые — пропускали по графику пассажирских (правда мне пришлось опять самому вагоны в Америке покупать, причем все они были "тормозные" чтобы ходить с "пассажирской" скоростью), а с остальными железными дорогами "договариваться" — уголек бы мне золотым показался. Так что хочешь жить с электричеством, химией... с чем там еще? — вози уголек сам. И вози много: к моему удивлению асфальт — не природный, а тот, которым в моем прошлом будущем дороги выстилали — был отходом именно "угольной химии". Ну, по крайней мере по запаху — так точно: нефтяной битум вонял по-другому.

Я и возил — и был счастлив, что к "дедам" все-таки присоединился Яков Евгеньевич, быстро-быстро собиравший баржи сразу на двух заводиках. Один — в Калаче, другой — в Царицыне, так что плоскодонок мне хватало теперь не только на топливо. И мне очень повезло, что Рудаков на этот раз приехал не один, а с приятелем. С которым и познакомился всего с год назад, но очень подружился. Познакомились они вовсе случайно: оба они решили отметить шестидесятилетие в "приличном ресторане", оба выбрали ресторан "Англии" — и обоих, когда они пришли праздновать свой день рождения, направили в "не тот" зал. Когда путаница прояснилась, они выяснили, что родились не только в один день и даже час, но и на одной улице, и, вдобавок, оба оказались "от кораблестроения". Рудаков — он многие годы "наблюдал" как корабли строят, а Порфирий Филиппович Стасов — сам строил. Не совсем сам и не совсем корабли, он проектировал судовые котлы, но о чем поговорить — старики нашли. И говорили так полгода, ну а затем, узнав, что внук старого приятеля одного из них судостроением занялся, решили прокатиться и поглядеть, чем это молодежь нынче развлекается...

Понятно же, что "молодежь" все делает неправильно, и ей — молодежи в моем лице — просто необходимо показать, как надо. Впрочем, в баржестроение они не вмешивались — речные лоханки их не заинтересовали. Но, пользуясь возможностью, на заводиках они готовились выстроить совсем "правильный" корабль — ну а я им просто не мешал. Было очень приятно им не мешать, в особенности по результатам разговора, случившегося дня через три после их приезда:

— Александр Владимирович, вы всерьез думаете на вашей верфи корабли строить? — спросил меня Порфирий Филиппович после того, как я показал ему сварку очередной (третьей, если не ошибаюсь) баржи.

— Ну строю же. Не корабли пока, а речные лоханки — но мне сейчас именно они нужны. Потребуются суда покрупнее — буду строить их.

— С такими рабочими?

— Ну уж какие есть. Да они еще молодые, учатся быстро...

— Кто учится? Девочки?

— А... это Васька. Лучшая сварщица не только России, но и, пожалуй, всего мира. Да и прочие девушки... вы знаете, я давно уже заметил, что электросварку девушки осваивают гораздо быстрее и работают лучше.

— Но ведь...

— Уточню: именно сварку. Тяжести им таскать, конечно, не стоит, помощники им, в отличие от парней, требуются обязательно. Но вот шов они всегда делают ровнее и качеством лучше, просто потому, что женщины — существа более спокойные. А у меня корпуса силовые...

— Извините, не совсем понял термин...

— Листы обшивки судна сами являются частью силового набора, причем основной его частью. Ну так вот, поскольку корпус силовой, качество шва — именно качество — очень важно. Поэтому у меня девушки и работают на сварке, ну а мужчины — занимаются всем прочим.

— Мальчишки!

— Уж кто есть. Опытных рабочих немного, я бы взял — но где их найти?

— В этом вы правы, с рабочими тут неважно... впрочем, для ваших барж и дети ваши вполне годны. Только я хотел бы спросить: а почему вы ставите на барже этой две машины? Ведь если ставить одну, но вдвое мощнее...

— Просто именно эти машины во-первых можно купить сразу и в любом количестве, а во-вторых, они стоят всего двадцать два фунта. Они вообще не для судов, это машины для станков, для фабрик и заводов — и да, они тяжелее, на барже им нужен редуктор — это я знаю. Но для меня сейчас главное даже не цена, хотя и она важна, а время постройки. Возить-то мне приходится очень много чего...

— Понятно, вам уголь возить нужно, вот вы и строите баржи, а не корабли — подытожил увиденное и услышанное Яков Евгеньевич.

— Пока баржи, а затем и к кораблям перейдем — улыбнулся я. Вот, посмотрите, к каким — и подвел стариков к закрытой занавеской доске, на которой висел "эскизный чертеж" перспективного кораблика. "Судостроители" долго смотрели на картинку, и первым не выдержал Рудаков:

— Не совсем понятно — вы здесь тоже собираетесь делать корпус... силовой, да? Зачем? Ведь это видно же что сложнее... дороже получится.

— Сварной — не дороже, зато форму можно сделать идеальную, и только на этом можно два, а то и три узла выиграть. В сварном-то если в тех же накладных шпангоутах при раскрое уйти даже на линию-полторы, ошибка швом исправится.

— Ну а вот это что такое? — несколько сварливо спросил Стасов.

— Котел. Паровозный котел. Тех, что я для барж делаю, не то что двух — четырех для машины не хватит, а из подходящих готовых я только этот и нашел.

— Потому что дешевле и их можно купить сразу сколько нужно, так?

— Потому что лично я котлы проектировать не умею. Поль Барро, который мне котлы делает, их тоже проектировать не умеет — он их только делать может. Да, паровозный тут создает много неудобств, но я уже приглашал инженеров, и то, что они придумали, еще хуже — а этот в Сормово делают...

— Молодой человек, а если я предложу вам проект котла куда как лучшего, но который будет, возможно, несколько дороже?

— Тогда, Порфирий Филиппович, я выкуплю у Поля Барро его завод и сам начну ваши котлы делать.

— Даже так?