Вороны Чернобога-11

Глава одиннадцатая. Данияр

Итак, придётся немного выждать, пока один из Дорожных не откликнется на колдовской вороний зов... И в очередной раз Данияр с облегчением подумал об удаче в лице Руси. Без посредницы было бы тяжеловато. И времени на поиски воронов он потратил бы гораздо больше.

Возле подъезда в квартиру Александра Михайловича они были в девять. Сейчас — одиннадцатый. На просторной театральной площади пустынно — на первый взгляд. На взгляд второй — уже видно, что в тени колонн на крыльце с одной стороны сидит парочка, а с другой — негромко говорит и смеётся небольшая компания. На пешеходной дорожке между театральной площадью и дорогой — активное движение, потому как прямо напротив театра — остановка. Солнце конца июля недавно сбежало от подступающей ночи, и яркие фонари оказались весьма кстати.

Руся вполголоса предложила Александру Михайловичу сесть в машину, а Мите остаться там же сидеть — на всякий случай, чтобы не спугнуть вызываемого духа. Данияр промолчал, но одобрил.

Они вдвоём вышли чуть впереди машины.

Если девушка напряжённо всматривалась в площадь перед ними, то Данияр слушал место. В ночной многоголосице гула машин, невнятных голосов людей, шелеста ветра по листьям и траве он слышал другие звуки и видел непривычное для горожан: в кустах, обрамляющих театральную площадь с двух сторон, шуршали осторожные, даже крадущиеся шажки множества пока даже им не опознаваемых существ; в прохладном воздухе безоблачного неба порой мелькали, на мгновения закрывая точечно белые звёзды, отнюдь не птичьи фигурки, да и сами крылатые фигурки были настолько прозрачными, а то и неясными, что чудились лишь игрой теней и света с поверхности земли...

Задумавшись, он не сразу понял, почему Руся внезапно присела на корточки, а потом вообще решительно встала на колени и уселась на бедро. Хорошо ещё — в джинсах. А то ведь даже на летнем асфальте по ночам прохладно.

Он шагнул к ней и замер, чуть улыбаясь.

Одной рукой Руся упиралась в асфальт, другую держала чуть вытянутой, с раскрытой ладонью. И до этой ладони, открыв рот, благоговейно дотрагивался ладошкой тщедушный, ростом еле-еле в полметра старичок, с треухом на голове, из-под которого сзади торчала косица. Опирался старичок на суковатую палку-клюку и был одет тепло, несмотря на разгар лета: в какой-то продолговатый пиджак, который язык не поворачивался назвать пиджаком, а хотелось обозвать чем-то вроде "пинжака" либо зипуна. Из-под этого зипуна словно росли настолько длинные штаны, что они не только почти скрывали босоногость старичка, но и волочились следом лохмушками, впрочем, как и слишком длинные рукава зипуна. Дорог старичок пробродил явно немало.

Любопытствуя: слышал много, но видеть — впервые увидел, Данияр осторожно, чтобы не спугнуть, сел на корточки чуть позади Руси.

В ночном воздухе прозвучал её негромкий вопрос:

— Знаешь ли, Дорожный, Всеволода? Ворона?

И ответила, будто сама сказала, после неожиданного певучего чириканья:

— Знаю. Бывал здесь старшой-то.

Данияр заметил, что Дорожный, отвечая, чуть скосился набок, словно пытался разглядеть молодого ворона, присевшего рядом. Причём в свете фонаря будто умятое к центру морщинистое личико обвеяло мягким удивлением: ты-то разве не знаешь?

— С кем говорил Всеволод в те дни, когда ты его видел на... — Руся споткнулась, и Данияру пришлось подсказать:

— На твоей земле хоженой?

— Да с воронушкой говорил! С кем ему ещё говорить-то? А ты, стало быть, толмачиха, что ли, мил девица?

— Толмачиха, Дорожный. А ты мог бы нас провести к месту, где живёт... — И тут Руся снова споткнулась на полуслове, но на этот раз обернулась к ворону: — А разве среди воронов женщины бывают?

Тот успел кивнуть.

— Могу, как не мочь, мил девица. А можно ль, покамест туда спешим, поболтать с тобой, девица толмачиха?

Руся снова обернулась к Данияру, видимо смущённая ситуацией: Дорожный мал, но как идти с ним рядом, при этом ещё и разговаривая? Ворон примерился было сам предложить Дорожному посидеть у него на руках на время дороги, но по ногам и по лицу его, сидящего на корточках, словно дохнуло прохладой. Данияр ещё подумал, что завтра будет росисто: что-то уж больно холодом от земли веет.

Но рядом с уже знакомой фигуркой первого Дорожного внезапно появилась вторая, почти такая же, которая стремительно, хоть и так же певуче, застрекотала ошалелым сверчком в лицо первому. У Данияра аж рука дёрнулась попросить Русю прикоснуться ко второму, чтобы узнать, какие новости он так встревоженно сообщает. Но первый Дорожный, открыв рот, выслушал второго, а потом глянул на Русю.

— Умруна ищете? — страшным шёпотом перевела девушка. — Не найдёте! Воронушку ищете? Не приманите — присвоили уже! Гостей не ждёте? Встречайте, кого не просили ехать, не чаяли видеть!

Оба Дорожных резко ударили палками-клюками по асфальту. После слаженного суховатого стука оба сгинули, как не бывало. Будто резким порывом ветра обоих смело.

Данияр немедленно встал на ноги и помог подняться Русе.

— Что такое умрун? — торопливо спросила девушка, отряхиваясь от пыли. — Почему это слово не перевелось?

— Оно перевелось, — ответил ворон, поспешно и обеспокоенно оглядывая площадь и, на всякий случай, посматривая в сторону машины. — Это одно из старинных прозвищ упыря. Руся, надо бы подойти ближе к машине, а потом...

Театральную площадь разных оттенков серого цвета неожиданно будто перерезали белыми полосами машинных фар. По глазам яркий свет ударил не хило... Данияр попятился, таща за собой несколько испуганную Русю, которая, впрочем, и не сопротивлялась. Ведь следом за первой парой ярких полос их ослепили ещё две. Но вскоре звук моторов затих, а белые полосы угасли, потускнели.

Три машины встали напротив одной, с тёмными фарами и с двумя фигурками, довольно жалко смотревшимися в обливающем их, перекрещенном белом свете.

Это Данияр оценил обстановку со стороны, как они вдвоём с Русей выглядят.

Да, смотрелись жалко...

Он уже наполовину расшифровал сказанное Дорожными, а потому примерно предполагал, кто к ним сюда приехал и зачем.

Хлопнула дверца белой машины. Другая... Пересекая площадь, к нему с девушкой зашагали три фигуры в белом.

— Это алконосты? — прошептала Руся, вцепившаяся в его ладонь.

— Да, не бойся. Они ничего не сделают плохого.

— Я не боюсь, просто Дорожные сказали, что...

Первая фигурка остановилась в трёх шагах от них.

— Какие люди!.. — медленно сказал Данияр, сам удивляясь насмешке, прозвучавшей в его голосе. Хотя чего уж говорить... Алконосты — девушка чуть впереди, по бокам мужчины — шагали так торжественно и важно, что не хочешь, но посмеёшься. — И под охраной!.. Доброго вечера, Анжелика! Что привело тебя сюда, под сень театральных колонн? Никогда не думал о тебе как о заядлой театралке.

— Хватит паясничать, Данияр, — раздражённо сказала молодая женщина. — Ты прекрасно знаешь, с какой целью мы сюда приехали.

— Нет, не знаю, — всё так же медлительно покачал головой ворон. — Девушку-ворона вы уже рекрутировали. Что же вы сейчас здесь-то ищете?

— Откуда ты?! Откуда ты... — чуть не взвилась от злости женщина. Но взяла себя в руки, косо глянув на Русю. Не ты ли, мол, уже всё вызнала у нечистиков?.. Анжелика — насколько знал Данияр из новостей от Всеволода, молодая ученица алконостов, которую предводительница их клана готовила себе на смену — растила, как она любила говорить

— Да, мы уговорили её примкнуть к нам, — вызывающе ответила Анжелика. — Мне кажется, ты немного зарвался, Данияр. Мы в городе сила. И предлагаем тебе не просто так к нам примкнуть. Ты будешь гораздо сильней, если встанешь под наше крыло. Что ты сейчас для города, если ты один? Твою посредницу мы не берём в расчёт. Она неопытная. Ты просто не сумеешь её нормально защитить, если вдруг понадобится. И ты не верил, что мы сумеем ночью защищать город. Так вот! — В голосе Анжелики зазвенели торжествующие нотки. — Сегодняшним вечером мы убили упыря и тем самым спасли девушку-ворона!

После недолгой паузы Данияр с некоторым недоумением (не показным — он и впрямь удивился: только не тому, чего ждала от него алконост) спросил:

— И чего ты теперь ждёшь? Что я на колени бухнусь и взмолюсь о пощаде?

— Приведите её! — бросила Анжелика, почти не оглядываясь. И встала — руки в бока.

После чего Руся не только начала цепляться за его ладонь, но прижалась к нему.

— Это та самая, которая меня у входа в ТЦ дожидалась, — прошептала она.

— Да, я уже понял... — Он тихонько похлопал её по руке. — Руся, не бойся. У нас тоже козыри есть. — Он вдруг склонился к ней. — Если только ты сама не захочешь...

Она поняла его недоговорённость и возмущённо прошептала:

— Ни за что!

Между тем от одной из машин, к которой ушёл мужчина, сопровождавший Анжелику, побрели ещё трое. Двое были так же в белом, шагали спокойно, а между ними плелась фигурка в чёрном.

— Они — что? Избили её, что ли? — ахнула Руся.

— Нет... Скорей всего... Она, как наш Митя, столкнулась с упырём.

— То есть она дралась, алконосты спасли её?

— Да.

— Они озверели, что ли?! — всё тем же разъярённым шёпотом снова возмутилась Руся. — Если спасли, чего сразу не помогли с ранами?! Почему они заставляют её идти?! Ведь видно же, что она с трудом держится!

Данияр притаённо вздохнул, глядя, как двое мужчин то и дело ставят ковыляющую фигурку на ноги, помогая шагать.

— У них целители сильные. — Он снова вздохнул. — Так что они могут себе позволить лишние минуты выждать с лечением.

— Я не про целителей! Ей же больно! Прямо сейчас!

— О чём шепчетесь? — бесцеремонно спросила Анжелика.

— Ей больно! — чуть не рявкнула Руся. — Неужели вы не понимаете!

— Девочка, милая, — снисходительно сказала алконост. — Это ты не понимаешь, какие силы будут использованы в её исцелении. Уже завтра она будет порхать, как бабочка... Наши ребята предлагали ранее — и теперь я повторю: девочка, переходи к нам. Что ты будешь с этим вороном дружить? Что он может предложить тебе? А у нас ты будешь не только уважаемой, но и богатой. В отличие от ворона, мы можем предложить тебе огромное поле деятельности, за которое отлично платят.

— Не обращайся ко мне на "ты"! — громко сказала Руся. — И я тебе не девочка, а посредница, толмачиха. — И, проследив, как мужчины в очередной раз тряхнули девушку-ворона, зашипела и со злорадством сказала: — А деньги я и так буду громадные получать — от вас! Ведь теперь вы знаете, что в городе появилась толмачиха! Единственная и неповторимая! И, если понадоблюсь, будете мне платить столько, сколько я запрошу!

— А гонору-то! — преувеличенно ахнула Анжелика. — Гонору-то у этой малолетки!

Но ворон уже заметил, что гневная отповедь Руси её задела.

А вот насчёт малолетки — это она зря сказала...

Руся сквозь зубы произнесла:

— И, если я понадоблюсь, пусть присылают другого алконоста на переговоры! С тобой, со старухой, я разговаривать не собираюсь!.. Господи, зачем вы её привели?!

Девушка, стоявшая между алконостами, и впрямь производила весьма плачевное впечатление. Данияр, глядя на неё, жалостливо поморщился: вся в чёрном и кожаном — то ли металлистка, то ли байкерша, а то и готка... Ей небрежно вытерли кровавые подтёки на лице и на руках, обнажённых до локтя. И видеть эту несчастную...

Хотя насчёт несчастной.... Девчонка подняла голову: тонкое лицо, ещё не вполне оформившиеся черты — ровесница Руси? Что ей такого сказали о Данияре, если она с неожиданной злобой впилась в его лица чёрными, бездонными, густо разрисованными глазами? Как будто это он натравил на неё упыря...

Анжелика оглянулась на неё и высокомерно сказала, глядя только на ворона:

— Мы привели её для наглядного объяснения, с чем ты, Данияр, остался в городе. Ты одинок, ворон. А у нас был бы не один. И что ты теперь значишь? Ты жалок. После смерти Всеволода ты не сумеешь организовать дела, которыми славились вороны. А вместе с нами, с алконостами, ты будешь гораздо... — она усмехнулась. — Эффективней.

Как об аппаратуре какой... Но это Данияр ещё мог пережить.

— Именно ради этого ты привела сюда эту девочку? — спросил ворон, с жалостью глядя на девушку-ворона, у которой то и дело подгибались колени, а алконосты, не глядя, вновь и вновь потряхивали её, чтобы она продолжала стоять.

— Нет. Не ради этого. Мы показываем несчастной девочке, кто причина её травм и боли. Это ты виноват в том, что упырь напал на неё! Ты! Ты не сумел защитить её от упыря, а значит — на тебе вина за её состояние!

Руся, державшаяся за его рукав, дёрнулась так, что он отвлёкся и понял: она пытается оглянуться.

Машина, на которой они приехали сюда, стояла за их спинами — в двух-трёх шагах. С погасшими фарами. И, возможно, алконосты посчитали её за абсолютно постороннюю. Но вот она качнулась, и раздался щелчок замка на дверце... Теперь, на эти подсказывающие щелчки, оглянулся и Данияр.

С обеих сторон от машины к ним с Русей подходили Александр Михайлович и Митя. Митя явно старался держаться так, чтобы не хромать. В полутьме и игре света и теней царапины и кровоподтёки на его лице скрадывались, а потому трудно было различить, насколько он пострадал. И он почти не хромал, шёл — словно залихватски опираясь на машину.

Александр Михайлович уверенно встал с той стороны, где стояла Руся. Митя — сбоку от Данияра.

Анжелика поперхнулась, всмотревшись.

— Кто здесь говорит об одиночестве? — хмуро сказал Александр Михайлович. — Дамочка, вы мне очень не нравитесь! Бросаетесь словами так, как будто осведомлены абсолютно обо всём!

— Мне — тоже не нравитесь! — подхватил возмущённый Митя. — И почему вы вините Данияра? В отличие от вас, он сам дрался с упырями! Тоже мне — придумали подставу!

Пока Анжелика хватала ртом воздух, выпялившись на двух совершенно неожиданных для неё воронов, Митя оттолкнулся от машины, на которую опирался, и целеустремлённо пошёл к девушке-ворону. Он остановился в шаге от неё и злобно сказал:

— Дурой будешь, если этим поверишь! Дурой! Поняла?! И будешь дурой, если останешься с ними! Ворона бесхвостая...

— Митя... — негодующе позвал Александр Михайлович.

А Данияр вдруг прозрел. Он вскинулся, когда понял, что произошло.

— Анжелика, ты не смела этого делать! — проговорил он, неверяще глядя на неё. — Не смела! Ты воспользовалась её состоянием и взяла с неё клятву?

Мужчина-алконост резко посмотрел на Анжелику. Та сжалась, но крикнула:

— Я всё сделала правильно! Она была в сознании, а значит — клятва правильная! Ты не можешь меня упрекать в нарушении наших законов!

— Да она на ногах-то еле стоит! — сорвался на крик и ворон. — Вряд ли она соображала, какую клятву даёт!

— Уходим! — чуть не в истерике завизжала молодая женщина. — Не слушайте его! Он специально меня порочит, чтобы оправдаться перед!.. Перед этими! Уводите девчонку!

Данияр в какой-то миг испугался, что вместе с девушкой-вороном могут силой увести и Митю. Кажется, то же встревожило и Александра Михайловича. Он быстро шагнул вперёд и буквально за полу тенниски оттащил Митю от алконостов.