|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Глава одиннадцатая. Данияр
Итак, придётся немного выждать, пока один из Дорожных не откликнется на колдовской вороний зов... И в очередной раз Данияр с облегчением подумал об удаче в лице Руси. Без посредницы было бы тяжеловато. И времени на поиски воронов он потратил бы гораздо больше.
Возле подъезда в квартиру Александра Михайловича они были в девять. Сейчас — одиннадцатый. На просторной театральной площади пустынно — на первый взгляд. На взгляд второй — уже видно, что в тени колонн на крыльце с одной стороны сидит парочка, а с другой — негромко говорит и смеётся небольшая компания. На пешеходной дорожке между театральной площадью и дорогой — активное движение, потому как прямо напротив театра — остановка. Солнце конца июля недавно сбежало от подступающей ночи, и яркие фонари оказались весьма кстати.
Руся вполголоса предложила Александру Михайловичу сесть в машину, а Мите остаться там же сидеть — на всякий случай, чтобы не спугнуть вызываемого духа. Данияр промолчал, но одобрил.
Они вдвоём вышли чуть впереди машины.
Если девушка напряжённо всматривалась в площадь перед ними, то Данияр слушал место. В ночной многоголосице гула машин, невнятных голосов людей, шелеста ветра по листьям и траве он слышал другие звуки и видел непривычное для горожан: в кустах, обрамляющих театральную площадь с двух сторон, шуршали осторожные, даже крадущиеся шажки множества пока даже им не опознаваемых существ; в прохладном воздухе безоблачного неба порой мелькали, на мгновения закрывая точечно белые звёзды, отнюдь не птичьи фигурки, да и сами крылатые фигурки были настолько прозрачными, а то и неясными, что чудились лишь игрой теней и света с поверхности земли...
Задумавшись, он не сразу понял, почему Руся внезапно присела на корточки, а потом вообще решительно встала на колени и уселась на бедро. Хорошо ещё — в джинсах. А то ведь даже на летнем асфальте по ночам прохладно.
Он шагнул к ней и замер, чуть улыбаясь.
Одной рукой Руся упиралась в асфальт, другую держала чуть вытянутой, с раскрытой ладонью. И до этой ладони, открыв рот, благоговейно дотрагивался ладошкой тщедушный, ростом еле-еле в полметра старичок, с треухом на голове, из-под которого сзади торчала косица. Опирался старичок на суковатую палку-клюку и был одет тепло, несмотря на разгар лета: в какой-то продолговатый пиджак, который язык не поворачивался назвать пиджаком, а хотелось обозвать чем-то вроде "пинжака" либо зипуна. Из-под этого зипуна словно росли настолько длинные штаны, что они не только почти скрывали босоногость старичка, но и волочились следом лохмушками, впрочем, как и слишком длинные рукава зипуна. Дорог старичок пробродил явно немало.
Любопытствуя: слышал много, но видеть — впервые увидел, Данияр осторожно, чтобы не спугнуть, сел на корточки чуть позади Руси.
В ночном воздухе прозвучал её негромкий вопрос:
— Знаешь ли, Дорожный, Всеволода? Ворона?
И ответила, будто сама сказала, после неожиданного певучего чириканья:
— Знаю. Бывал здесь старшой-то.
Данияр заметил, что Дорожный, отвечая, чуть скосился набок, словно пытался разглядеть молодого ворона, присевшего рядом. Причём в свете фонаря будто умятое к центру морщинистое личико обвеяло мягким удивлением: ты-то разве не знаешь?
— С кем говорил Всеволод в те дни, когда ты его видел на... — Руся споткнулась, и Данияру пришлось подсказать:
— На твоей земле хоженой?
— Да с воронушкой говорил! С кем ему ещё говорить-то? А ты, стало быть, толмачиха, что ли, мил девица?
— Толмачиха, Дорожный. А ты мог бы нас провести к месту, где живёт... — И тут Руся снова споткнулась на полуслове, но на этот раз обернулась к ворону: — А разве среди воронов женщины бывают?
Тот успел кивнуть.
— Могу, как не мочь, мил девица. А можно ль, покамест туда спешим, поболтать с тобой, девица толмачиха?
Руся снова обернулась к Данияру, видимо смущённая ситуацией: Дорожный мал, но как идти с ним рядом, при этом ещё и разговаривая? Ворон примерился было сам предложить Дорожному посидеть у него на руках на время дороги, но по ногам и по лицу его, сидящего на корточках, словно дохнуло прохладой. Данияр ещё подумал, что завтра будет росисто: что-то уж больно холодом от земли веет.
Но рядом с уже знакомой фигуркой первого Дорожного внезапно появилась вторая, почти такая же, которая стремительно, хоть и так же певуче, застрекотала ошалелым сверчком в лицо первому. У Данияра аж рука дёрнулась попросить Русю прикоснуться ко второму, чтобы узнать, какие новости он так встревоженно сообщает. Но первый Дорожный, открыв рот, выслушал второго, а потом глянул на Русю.
— Умруна ищете? — страшным шёпотом перевела девушка. — Не найдёте! Воронушку ищете? Не приманите — присвоили уже! Гостей не ждёте? Встречайте, кого не просили ехать, не чаяли видеть!
Оба Дорожных резко ударили палками-клюками по асфальту. После слаженного суховатого стука оба сгинули, как не бывало. Будто резким порывом ветра обоих смело.
Данияр немедленно встал на ноги и помог подняться Русе.
— Что такое умрун? — торопливо спросила девушка, отряхиваясь от пыли. — Почему это слово не перевелось?
— Оно перевелось, — ответил ворон, поспешно и обеспокоенно оглядывая площадь и, на всякий случай, посматривая в сторону машины. — Это одно из старинных прозвищ упыря. Руся, надо бы подойти ближе к машине, а потом...
Театральную площадь разных оттенков серого цвета неожиданно будто перерезали белыми полосами машинных фар. По глазам яркий свет ударил не хило... Данияр попятился, таща за собой несколько испуганную Русю, которая, впрочем, и не сопротивлялась. Ведь следом за первой парой ярких полос их ослепили ещё две. Но вскоре звук моторов затих, а белые полосы угасли, потускнели.
Три машины встали напротив одной, с тёмными фарами и с двумя фигурками, довольно жалко смотревшимися в обливающем их, перекрещенном белом свете.
Это Данияр оценил обстановку со стороны, как они вдвоём с Русей выглядят.
Да, смотрелись жалко...
Он уже наполовину расшифровал сказанное Дорожными, а потому примерно предполагал, кто к ним сюда приехал и зачем.
Хлопнула дверца белой машины. Другая... Пересекая площадь, к нему с девушкой зашагали три фигуры в белом.
— Это алконосты? — прошептала Руся, вцепившаяся в его ладонь.
— Да, не бойся. Они ничего не сделают плохого.
— Я не боюсь, просто Дорожные сказали, что...
Первая фигурка остановилась в трёх шагах от них.
— Какие люди!.. — медленно сказал Данияр, сам удивляясь насмешке, прозвучавшей в его голосе. Хотя чего уж говорить... Алконосты — девушка чуть впереди, по бокам мужчины — шагали так торжественно и важно, что не хочешь, но посмеёшься. — И под охраной!.. Доброго вечера, Анжелика! Что привело тебя сюда, под сень театральных колонн? Никогда не думал о тебе как о заядлой театралке.
— Хватит паясничать, Данияр, — раздражённо сказала молодая женщина. — Ты прекрасно знаешь, с какой целью мы сюда приехали.
— Нет, не знаю, — всё так же медлительно покачал головой ворон. — Девушку-ворона вы уже рекрутировали. Что же вы сейчас здесь-то ищете?
— Откуда ты?! Откуда ты... — чуть не взвилась от злости женщина. Но взяла себя в руки, косо глянув на Русю. Не ты ли, мол, уже всё вызнала у нечистиков?.. Анжелика — насколько знал Данияр из новостей от Всеволода, молодая ученица алконостов, которую предводительница их клана готовила себе на смену — растила, как она любила говорить
— Да, мы уговорили её примкнуть к нам, — вызывающе ответила Анжелика. — Мне кажется, ты немного зарвался, Данияр. Мы в городе сила. И предлагаем тебе не просто так к нам примкнуть. Ты будешь гораздо сильней, если встанешь под наше крыло. Что ты сейчас для города, если ты один? Твою посредницу мы не берём в расчёт. Она неопытная. Ты просто не сумеешь её нормально защитить, если вдруг понадобится. И ты не верил, что мы сумеем ночью защищать город. Так вот! — В голосе Анжелики зазвенели торжествующие нотки. — Сегодняшним вечером мы убили упыря и тем самым спасли девушку-ворона!
После недолгой паузы Данияр с некоторым недоумением (не показным — он и впрямь удивился: только не тому, чего ждала от него алконост) спросил:
— И чего ты теперь ждёшь? Что я на колени бухнусь и взмолюсь о пощаде?
— Приведите её! — бросила Анжелика, почти не оглядываясь. И встала — руки в бока.
После чего Руся не только начала цепляться за его ладонь, но прижалась к нему.
— Это та самая, которая меня у входа в ТЦ дожидалась, — прошептала она.
— Да, я уже понял... — Он тихонько похлопал её по руке. — Руся, не бойся. У нас тоже козыри есть. — Он вдруг склонился к ней. — Если только ты сама не захочешь...
Она поняла его недоговорённость и возмущённо прошептала:
— Ни за что!
Между тем от одной из машин, к которой ушёл мужчина, сопровождавший Анжелику, побрели ещё трое. Двое были так же в белом, шагали спокойно, а между ними плелась фигурка в чёрном.
— Они — что? Избили её, что ли? — ахнула Руся.
— Нет... Скорей всего... Она, как наш Митя, столкнулась с упырём.
— То есть она дралась, алконосты спасли её?
— Да.
— Они озверели, что ли?! — всё тем же разъярённым шёпотом снова возмутилась Руся. — Если спасли, чего сразу не помогли с ранами?! Почему они заставляют её идти?! Ведь видно же, что она с трудом держится!
Данияр притаённо вздохнул, глядя, как двое мужчин то и дело ставят ковыляющую фигурку на ноги, помогая шагать.
— У них целители сильные. — Он снова вздохнул. — Так что они могут себе позволить лишние минуты выждать с лечением.
— Я не про целителей! Ей же больно! Прямо сейчас!
— О чём шепчетесь? — бесцеремонно спросила Анжелика.
— Ей больно! — чуть не рявкнула Руся. — Неужели вы не понимаете!
— Девочка, милая, — снисходительно сказала алконост. — Это ты не понимаешь, какие силы будут использованы в её исцелении. Уже завтра она будет порхать, как бабочка... Наши ребята предлагали ранее — и теперь я повторю: девочка, переходи к нам. Что ты будешь с этим вороном дружить? Что он может предложить тебе? А у нас ты будешь не только уважаемой, но и богатой. В отличие от ворона, мы можем предложить тебе огромное поле деятельности, за которое отлично платят.
— Не обращайся ко мне на "ты"! — громко сказала Руся. — И я тебе не девочка, а посредница, толмачиха. — И, проследив, как мужчины в очередной раз тряхнули девушку-ворона, зашипела и со злорадством сказала: — А деньги я и так буду громадные получать — от вас! Ведь теперь вы знаете, что в городе появилась толмачиха! Единственная и неповторимая! И, если понадоблюсь, будете мне платить столько, сколько я запрошу!
— А гонору-то! — преувеличенно ахнула Анжелика. — Гонору-то у этой малолетки!
Но ворон уже заметил, что гневная отповедь Руси её задела.
А вот насчёт малолетки — это она зря сказала...
Руся сквозь зубы произнесла:
— И, если я понадоблюсь, пусть присылают другого алконоста на переговоры! С тобой, со старухой, я разговаривать не собираюсь!.. Господи, зачем вы её привели?!
Девушка, стоявшая между алконостами, и впрямь производила весьма плачевное впечатление. Данияр, глядя на неё, жалостливо поморщился: вся в чёрном и кожаном — то ли металлистка, то ли байкерша, а то и готка... Ей небрежно вытерли кровавые подтёки на лице и на руках, обнажённых до локтя. И видеть эту несчастную...
Хотя насчёт несчастной.... Девчонка подняла голову: тонкое лицо, ещё не вполне оформившиеся черты — ровесница Руси? Что ей такого сказали о Данияре, если она с неожиданной злобой впилась в его лица чёрными, бездонными, густо разрисованными глазами? Как будто это он натравил на неё упыря...
Анжелика оглянулась на неё и высокомерно сказала, глядя только на ворона:
— Мы привели её для наглядного объяснения, с чем ты, Данияр, остался в городе. Ты одинок, ворон. А у нас был бы не один. И что ты теперь значишь? Ты жалок. После смерти Всеволода ты не сумеешь организовать дела, которыми славились вороны. А вместе с нами, с алконостами, ты будешь гораздо... — она усмехнулась. — Эффективней.
Как об аппаратуре какой... Но это Данияр ещё мог пережить.
— Именно ради этого ты привела сюда эту девочку? — спросил ворон, с жалостью глядя на девушку-ворона, у которой то и дело подгибались колени, а алконосты, не глядя, вновь и вновь потряхивали её, чтобы она продолжала стоять.
— Нет. Не ради этого. Мы показываем несчастной девочке, кто причина её травм и боли. Это ты виноват в том, что упырь напал на неё! Ты! Ты не сумел защитить её от упыря, а значит — на тебе вина за её состояние!
Руся, державшаяся за его рукав, дёрнулась так, что он отвлёкся и понял: она пытается оглянуться.
Машина, на которой они приехали сюда, стояла за их спинами — в двух-трёх шагах. С погасшими фарами. И, возможно, алконосты посчитали её за абсолютно постороннюю. Но вот она качнулась, и раздался щелчок замка на дверце... Теперь, на эти подсказывающие щелчки, оглянулся и Данияр.
С обеих сторон от машины к ним с Русей подходили Александр Михайлович и Митя. Митя явно старался держаться так, чтобы не хромать. В полутьме и игре света и теней царапины и кровоподтёки на его лице скрадывались, а потому трудно было различить, насколько он пострадал. И он почти не хромал, шёл — словно залихватски опираясь на машину.
Александр Михайлович уверенно встал с той стороны, где стояла Руся. Митя — сбоку от Данияра.
Анжелика поперхнулась, всмотревшись.
— Кто здесь говорит об одиночестве? — хмуро сказал Александр Михайлович. — Дамочка, вы мне очень не нравитесь! Бросаетесь словами так, как будто осведомлены абсолютно обо всём!
— Мне — тоже не нравитесь! — подхватил возмущённый Митя. — И почему вы вините Данияра? В отличие от вас, он сам дрался с упырями! Тоже мне — придумали подставу!
Пока Анжелика хватала ртом воздух, выпялившись на двух совершенно неожиданных для неё воронов, Митя оттолкнулся от машины, на которую опирался, и целеустремлённо пошёл к девушке-ворону. Он остановился в шаге от неё и злобно сказал:
— Дурой будешь, если этим поверишь! Дурой! Поняла?! И будешь дурой, если останешься с ними! Ворона бесхвостая...
— Митя... — негодующе позвал Александр Михайлович.
А Данияр вдруг прозрел. Он вскинулся, когда понял, что произошло.
— Анжелика, ты не смела этого делать! — проговорил он, неверяще глядя на неё. — Не смела! Ты воспользовалась её состоянием и взяла с неё клятву?
Мужчина-алконост резко посмотрел на Анжелику. Та сжалась, но крикнула:
— Я всё сделала правильно! Она была в сознании, а значит — клятва правильная! Ты не можешь меня упрекать в нарушении наших законов!
— Да она на ногах-то еле стоит! — сорвался на крик и ворон. — Вряд ли она соображала, какую клятву даёт!
— Уходим! — чуть не в истерике завизжала молодая женщина. — Не слушайте его! Он специально меня порочит, чтобы оправдаться перед!.. Перед этими! Уводите девчонку!
Данияр в какой-то миг испугался, что вместе с девушкой-вороном могут силой увести и Митю. Кажется, то же встревожило и Александра Михайловича. Он быстро шагнул вперёд и буквально за полу тенниски оттащил Митю от алконостов.
Девушку сунули в одну из машин. Прохлопали дверцы, и, по впечатлениям, все машины не уехали с площади, а сбежали с неё.
А четверо остались смотреть им вслед.
Данияр поёжился. Он не привык переживать слишком глубоко. Но сейчас он вновь чувствовал себя подавленным. Столько эмоций испытать... Как будто асфальтовым катком переехали.
— Что это было? — задумчиво спросил Александр Михайлович. Он выглядел самым спокойным из них. Но ворон слышал, как он частит дыханием. — Ценность Руси подтвердилась... — Он улыбнулся смущённой его словами девушке. — Данияр, что там с этой клятвой? Почему она испугалась твоих слов?
— Она потребовала с ворона клятвы быть на стороне алконостов, и девушка дала эту клятву. Но была при этом... не совсем вменяемой. Из-за боли или из-за того, что была... удивлена тем, что узнала о себе. Ну, что-то типа шока или дезориентации у неё точно было. Поэтому данная ею клятва среди наших не является настоящей.
Они помолчали. Руся уже не цеплялась за его рукав, а обняла его руку, плотно прислонившись к нему самому. И это как-то ободряло...
— И что дальше? — зябко передёрнув плечами, спросил Митя. — Вернёмся домой?
— Интересно, — всё так же задумчиво сказал Александр Михайлович. — Я ещё не со всем разобрался в этой новой для меня жизни. Но один вопрос... Он очень логичен. Как они-то узнали про эту девушку? Ты-то, Данияр, понятно. Ты рассказал, как узнал про меня и про Митю. А откуда они-то узнали, что упырь нападёт именно на неё? Если у них посредников своих нет...
Прежде чем ответить, Данияр опустил голову, раздумывая, признаваться ли. Потом вздохнул и пожал плечами.
— Если бы я знал, где она живёт, первым делом пошёл бы искать её. Она слабей вас, Александр Михайлович. Чисто физически. А потому я не удивлюсь, что именно по этой причине упырь в первую очередь нашёл её. Точней — его натравили на неё. Боюсь, я пошёл по облегчённому пути — сначала разыскал вас, потому что ваш адрес был известен.
— Из чего мы делаем вывод, — заключил Александр Михайлович, — что те, кто поднимал упырей, знал обо всех воронах. И я согласен с Митей — что дальше?
— У Всеволода оставались книги и записи, — медленно сказал Данияр. — Я бы хотел съездить за ними. С Русей, если она не будет возражать. А вы... Вы можете ехать домой.
— Ну нет, — тут же сказал Александр Михайлович, — пока моё семейство отсутствует, пока я располагаю свободным временем, давайте-ка съездим туда с комфортом. На моей машине. А вдруг придётся перевозить эти самые книги и рукописи? Ты же сам не знаешь, сколько их там.
Уже в машине Данияр, севший рядом с водителем, собрался с духом и признался:
— Кое в чём Анжелика права. Из меня плохой организатор и руководитель.
— А что вообще делают вороны в городе? — спросил Митя. — Ну, кроме того, что ходят на упырей?
Данияр улыбнулся его наивному представлению о деятельности воронов, но ответил серьёзно.
— Я скажу так, как мне говорил когда-то Всеволод. С давних пор на Руси были волхвы, волшебники, колдуны и ведьмы — так называемая эзотерическая жизнь. Тёмная половина этой жизни называлась Навь. И мы, вороны Чернобога, её неотъемлемая часть. Наша вотчина — ночь и связанные с ней... процессы. В основном — смерть и пророчества, намертво связанные между собой. И по мелочи — работа с тёмными силами, которые начинают слишком нагло поднимать головы. Но смерть — не значит, что вороны несут её кому-то. Хотя бывало всякое, как в последние ночи. Чем я занимался до сих пор? Ночами слушал город... — Он помолчал немного, а потом снова начал рассказывать: — Никто никогда не задумывался, как умирают порой одинокие люди в своих домах? Эта смерть тихая и горестная, потому что за мёртвыми приходят только тогда, когда от них исходит смрад гниющего тела. И иной раз приходят, когда тела ссыхаются... А души, неотпетые, мыкаются и плачут над ними... И я слушаю город и иду туда, где отлетает одинокая душа, но остаётся на невидимой другим тончайшей привязи с телом. Я захожу в квартиру и проверяю, в самом ли деле человек одинок. А потом звоню тем, кто должен забрать и похоронить тело в течение трёх дней. Иногда удаётся предотвратить смерть — это происходит тогда, когда я улавливаю тонкое, еле слышное сотрясение пространства и понимаю, что вот-вот произойдёт непоправимое. Ещё реже бывает вообще предупредить смерть. Но это очень редко...
— Что ты сказал?! — вдруг вскинулся, не оглядываясь на него, Александр Михайлович. — Можно предотвратить? Можно уберечь от смерти?
— Можно, — спокойно подтвердил ворон. — Но это случаи... механические. Можно прийти вовремя — и отговорить от убийства. Можно прийти и оттащить человека, который вот-вот перейдёт дорогу — одновременно с машиной, которая внезапно рванёт на скорости и может сбить его. Такие случаи часто бывают. А что? У тебя были предсказания?
Младшие будто затаились на заднем сиденье, жадно вслушиваясь в их разговор. Но Александр Михайлович молчал, хотя его учащённое дыхание было слышно отчётливо.
— Несколько лет назад я служил по контракту, — негромко сказал он. — Побывал много где... Сейчас-то у меня жизнь мирная. Работаю бригадиром слесарей по газовому оборудованию. А вот когда служил — всякое было. Сны уже тогда были. Ну, что вороном летал. Только пару раз случалось — видел во сне, кто из наших ребят погибнет в операциях, которые предстояли. Во сне это было... было так: вороном спускался к убитому и смотрел ему в лицо... Сначала посчитал глупым такие пророчества. А потом, как погибли те двое, которых видел во сне, стал приглядывать за теми, кто... — Он снова споткнулся. — Пробовал отвести от них беду. Даже пытался разговаривать с ними, чтобы сами поостереглись. И только однажды получилось одного из беды вытащить... Сейчас, пока живу в городе такого почти и не видел. Впрочем, вру. Приснился дед однажды. Со стороны отца. Он как раз один жил. Наутро рванул к нему. Опоздал.
После такого откровения в машине надолго затихли. Дорога мчалась под колёса машины, переливаясь тёмно-жёлтыми огнями редких фонарей...
— Данияр, а почему мы только сейчас... — начал Митя и замолчал, видимо не зная, как объяснить то, что пришло в голову. И наконец нашёлся. — Ну, это... Если мы, я и Александр Михайлович, — вороны, почему нас искали только-только? Почему не раньше?
— Ворон открывается не сразу, — ответил Данияр. — Способности могут просыпаться, а потом снова заглохнуть и надолго. Вас начали искать сейчас, потому что вороны в вас проснулись окончательно.
— Поэтому все такие разновозрастные, — задумчиво подытожил Александр Михайлович и вздохнул. — Хотя я хотел бы, чтобы пораньше узнать обо всём.
— Подожди, Данияр, — чем-то озадаченная, вступила в разговор Руся. — Получается, в последние сутки ты не слушаешь город? Потому что нами занимаешься? А если в это время... Ну, если кто-то умер и лежит в своей квартире? — Голос у неё дрогнул.
— Трое суток, — напомнил Данияр. — У меня ещё есть время. Но — да. Город у нас большой. И после того как пришлось заниматься упырями и воронами-новичками, мне предстоит работа в следующие ночи — объезжать нужные дома и проверять их.
— Подожди-ка, — забеспокоился теперь и Митя, — это что же? Ты ездишь по городу, тратишь свои кровные, чтобы?..
— Работа такая, — заметил ворон и чуть усмехнулся.
— А как впишемся во всё это мы? — спросил Александр Михайлович.
— Вы можете и не вписываться, — сказал Данияр. — Воронами никто не заставляет быть. Если не использовать полностью пробудившиеся способности девять дней, они постепенно засыпают — и уже навсегда.
— Я не хочу! — возмущённо сказал Митя и поправился: — Не хочу, чтобы они засыпали!
Не обращая внимания на его слова, ворон закончил:
— Если же вы собираетесь использовать способности ворона, то я начну обучать вас слушать город — это во-первых. Во-вторых, надо будет изучить нечистиков, как их назвала Руся, чтобы в будущем отличать их от нежити. Потом покажу, как чистить помещения от зловредных духов. Последнее, кстати, единственный мой заработок. Ну и по мелочи всего наберётся. Будь жив Всеволод, он бы научил большему. А я ведь всего лишь исполнитель.
— А зачем этим алконостам нужно, чтобы ты перешёл к ним? Из-за Руси?
— Из-за неё тоже, — со вздохом кивнул Данияр. — Но в основном потому, что они, последователи Белобога, хотят контролировать и Навь. А это возможно только с помощью её представителя.
— Фиг им, а не Руся, — проворчала девушка, явно впечатлённая перечисленными обязанностями ворона.
Александр Михайлович с некоторым недоумением смотрел вперёд, на бегущую дорогу, а потом, будто собрался с мыслями, озвучил их:
— То есть у нас сейчас три представителя Нави и одна — Белобога?
— Руся не относится ни к одному из них, — покачал головой Данияр и улыбнулся, когда девушка аж подпрыгнула на сиденье от любопытства. — Ещё раз напоминаю её предназначение — она посредник между светлыми, тёмными и человеческими мирами.
Руся шмыгнула носом, сияя от собственной значимости. Это было так потешно, что даже Митя засмеялся — и тут же тихонько охнул, схватившись за живот.
Нео Александр Михайлович не просто определялся, уточняя.
— На сегодняшнюю ночь у нас, так получается, несколько дел, — медленно, раздумчиво сказал он, слегка с вопросительными интонациями: — Побывать в квартире у вашего Всеволода и взять бумаги. Затем поездить по городу и попасть в те квартиры, где... — он осёкся и сделал движение, будто хотел оглянуться, но просто посмотрел в верхнее зеркало на младших.
— Это я сделаю сам, — поспешно сказал ворон.
— Ну нет. Если уж начали, то вместе. Разве что Русю с Митей забросить домой?
— Руську забрасывайте, но не меня! — недовольно сказал парнишка.
— Ща как стукну! — пообещала девушка.
— Мы едем через весь город, — философски сказал Данияр. — Так что спите, пока есть возможность, а то вы мне там сонными не нужны.
Парнишка и девушка переглянулись и немедленно ткнулись друг в друга головами и закрыли глаза. Хм... Угроза подействовала — усмехнулся ворон и, пока те жмурились осторожно перебросил через спинку сиденья махонькую горсточку трав и толчённого в крошку пера. Минута... Другая... Плечи младших расслабились. Двое уснули по-настоящему... Данияр не собирался таскать за собой "детишек", на которых ночь пока действовала слишком сильно.
Короткий взгляд Александра Михайловича.
— Это что?
— Этому я тоже научу, — пообещал Данияр, и водитель кивнул, успокоенный.
Следующая глава в субботу.
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
