прода

17

— Саша, раненого эвакуировали, — сообщила она по сети. — Товарищ полковник остался.

Она ожидала от ехидного Димитриади привычных шуток насчет своей привлекательности и неотразимого воздей-ствия на пожилых офицеров, но штурмовик только тяжело выругался. Полковник авиации — совершенно лишняя фигу-ра среди диверсантов. Лишняя, страшно мешающая, неуме-лая.

— Базу Центроспаса разгромили, — пояснила она в защиту полковника. — Сумели прислать только одноместную маши-ну.

— Я хотел отправить тебя вниз, — озабоченно сказал Димит-риади. — Из нас ты самая подготовленная для работы в глу-боких тылах, если что, за местную сойдешь. Но сейчас, с таким довеском, даже и не знаю... а сама что думаешь?

Вниз. Она прикинула, что там. Храмовый комплекс Мамаа-дамия? И? Поселок при нем переполнен войсками, мост сверхзащищен. Что она там сможет в одиночку? Да пусть даже с полковником? Что-то крылось в предложении Ди-митриади очевидное для него, но непонятное ей.

— Вниз, — подумав, все же решила она.

— Отправлю к тебе Мечёва, — с явным облегчением сказал Димитриади. — Будет тебе полноценный напарник. Встрети-тесь у захоронки с боеприпасом утром. Устраивайтесь надежно, тут такой ливень идет — смоет к чертовой мате-ри...

Саша Мечёв. Один из самых рослых, физически сильных штурмовиков. Мастер скоротечного огневого контакта. Ка-ратист. Способный, если что, начистить рыло даже здоро-венному полковнику авиации. В груди у Зиты потеплело. Димитриади в обрушившихся на него заботах не забыл о традициях "Спартака", отправил к ней защиту. К сожале-нию, Мечик подойдет утром, и как-то с полковником при-дется проводить ночь одной. А у мужчины, как назло, при-ступ любовного томления.

— Как понимаю, телохранителя отправили? — криво усмех-нулся офицер. — Боксер, да?

— Каратист, — сказала она и подарила офицеру внимательный взгляд. Показалось, или полковник вернулся в адекватное состояние?

— Это лишнее, — подтвердил ее догадку мужчина. — Я в нор-ме. Уже в норме. Ох и гадость эта химия! Чуть было... в ле-сах Кавказа не остался! Признайся: если б полез к тебе, при-стрелила бы?

— Идемте, товарищ полковник, — вместо ответа сказал она. — Надо устроиться на ночевку до ливня.

И первой зашагала вверх по склону. Ответ она знала. Не пристрелила бы. Но скажи она такое — сразу же поймет как предложение сблизиться!

— Ненавижу горы! — с чувством произнес ей в спину полков-ник. — А... почему наверх? Какая разница, где прилечь? Здесь хотя бы деревья прикрывают.

— Нас ищут, — пояснила она не оборачиваясь. — На "Саранче" хорошие приборы поиска. Лучшее укрытие от "Саранчи" — пещера. Или что-то максимально близкое к ней по характе-ристикам. Таких мест очень немного, мы ищем их целена-правленно, отмечаем... и одно там, наверху. Давайте быст-рее, товарищ полковник.

Мужчина тяжело задышал ей в спину. По горам не ходил, поняла она с сочувствием.

Подходящее укрытие напоминало каменный мешок на склоне, надежно укрытый колючим кустарником — то, что надо. Она прикинула — дождем не должно залить, очень хо-рошо. Пробралась осторожно через кусты, выдернула из каркаса рюкзака термоткань, развернула, расстелила. От-крыла клапан — получился не то спальный мешок, не то по-ходная палатка, что называется, "в облипку".

— Залезайте, товарищ полковник, — вздохнула она.

— А ты? — не понял мужчина.

— А я следом. Если место останется. Но вы ужмитесь как-нибудь.

— Да я и один могу, — пробормотал полковник.

Не доверяет, поняла она. Не доверяет себе. Молодец.

— Не можете, — покачала головой она. — Ночью в горах хо-лодно. Вдвоем теплее, уж поверьте опыту "Спартака".

Полковник мялся. Живот у него крутит, что ли, боится опо-зориться? Она вспомнила, сколько полковник сжевал сух-пая, и поняла — стесняется. Представляет хорошо, как будет его ночью пучить. Сухпай — он такой, невероятно сытный, но коварный. Блин, авиация на земле — ходячие проблемы... Со спартаковцами таких проблем не возникало, они с лет-них тренировочных лагерей ко всему привычные.

— Уж как-нибудь потерпите запах моего немытого тела! — хмыкнула она. — Как и я вонь ваших потных носков. Пото-рапливайтесь, сейчас ливень начнется!

Полковник сдался. Она забралась следом за ним в спальный мешок. Получилось... тесновато. И руки мужчина мог раз-местить только на ней, а он же мужчина...

— Пистолет передвинь куда-нибудь от моей промежности! — сердито сказал полковник. — И без намеков понимаю!

Она слабо улыбнулась. Похоже, офицер действительно пол-ностью пришел в себя, снова стал тем, кто так глянулся ей в штабе 17-й ДШБ.

Ливень ударил со страшной силой. Полковник в очередной раз помянул неласковым словом горы, кое-как прикрыл клапан спального мешка, поерзал, устраиваясь удобнее на камнях... но всё это она услышала словно сквозь вату, мгновенно проваливаясь в забытье. Вот таким странным об-разом на нее, южанку, действовали мужчины. Стоит при-жаться к надежному плечу — и всё, в аут, а все заботы пусть разгребает сильный и умный самец.

Ночью она просыпалась дважды. Первый раз — когда совсем рядом по склону хлестнул пулеметной очередью ночной дрон-убийца. Она не сильно обеспокоилась, подняла голо-ву, прислушалась и устроилась спать снова. Камни в горах Кавказа имели странную особенность остывать по-разному и в результате давали на поисковых приборах причудливую картинку. Ну, и лупили дроны по любому подозрительному пятну, жгли недешевые боеприпасы, топливо и время бое-вого вылета, а штурмовики каменистыми склонами охотно пользовались. Так что — рабочая ситуация. Только немнож-ко напрягала обширность поисковой зоны. Лежку она вы-брала далеко от трассы в расчете на спокойный отдых, од-нако вот он, беспилотник, рыщет. И если б не каменная впадина в склоне, не валун прямо перед ней и плотные ку-сты — остались бы на горе два разорванных в клочья трупа.

А второй раз она проснулась оттого, что грудь ей гладила тяжелая мужская рука. Все же не удержался, мужчина есть мужчина. Она замерла в ожидании продолжения. А потом она поняла, что рука-то — горячая. И вообще как-то в мешке подозрительно жарко. Это при том, что лежали они факти-чески на камне, а термоткань при всех ее достоинствах все же не идеальный теплоизолятор. Она кое-как извернулась и потрогала лоб офицера. И с тревогой поняла, что у офицера жар. Блин, болен, а туда же, за пазуху лезет! Он что, в луже спал прошлой ночью? Дождя не было, как он умудрился простыть? Хотя лес, сырость, утренние зябкие туманы... Не зря ненавидит горы, чувствует свою с ними несовмести-мость.

— Ничего, — хрипло сказал полковник. — Оклемаюсь. Я спортсмен, морж, у меня простуда больше суток не держит-ся.

Она разозлилась, прописала полковнику порцию ругатель-ных определений с упоминанием моржей и мощный проти-вовоспалительный комплекс. Он перенес ругань и укол в задницу молча, как виноватый ребенок. Ну, зато забыл о любовных приключениях и вскоре заснул, а следом за ним и она, уже до утра.

Они поднялись в предрассветных сумерках. Поделили по-следнюю упаковку сухпая, напились. Полковник прогулял-ся до кустиков. Поднялся обратно и неожиданно спросил:

— Выйдешь за меня замуж?

И уставился серьезно-серьезно.

— Вот так сразу? — уточнила она с изумлением. — Без чувств, без знакомства даже?

— К черту знакомство! — раздраженно сказал полковник. — Думаешь, не понимаю, что это разврат и ничего больше? Мне шлюхи в женах с первого раза за глаза хватило, спаси-бо, больше не хочется!

— А что, если...

— Не если! — отрезал полковник. — Не мальчик, в людях раз-бираюсь! Я тебя всю жизнь искал!

— Меня — это кого?

— Жену, — прямо сказал офицер. — Верную подругу, надеж-ную опору, нежную и любящую женщину.

— Так нет любви, — напомнила она.

— Будет, — уверенно сказал офицер. — Соглашайся, Зита. Сло-во даю — не подведу. На всю жизнь, до смерти.

Она смотрела в его волевое лицо и понимала — так и будет. Не подведет, не предаст, не обманет. Настоящий, надежный мужчина. Не зря ей так спокойно спалось в его руках. А еще — старший офицер. В России это означало очень обес-печенную жизнь. Старший офицер — это ежегодный ведом-ственный курорт, прекрасная квартира в закрытой зоне типа центра в Копейке, это элитные учебные заведения, каче-ственная медицина... и большая личная ответственность. Загреметь из прекрасной квартиры на ленские угольные шахты — вполне вероятный жизненный поворот. Но она — спартаковка, ее опасностями не запугать.

— Скажи что-нибудь, — попросил офицер. — Понимаю, что неожиданно, что не к месту, но все же — есть у тебя хоть что-то мне сказать?

— Я южанка, — улыбнулась она. — Раннее взросление, но и остальное так же. В шестнадцать лет — милашка. В двадцать — женщина с резкими чертами лица. В тридцать — мужико-ватая тетка с усиками под носом и весом за сто килограмм. Что, и толстуху будете любить?

Мужчина под ее взглядом заколебался. Еще бы, она хорошо знала, чем остудить горячую мужскую голову. На шестна-дцатилетнюю красотку многих тянет, но клянутся в верно-сти до гроба именно ей, не будущей тумбе в складках жира, вот в чем неприятный нюансик. А юность — она вообще-то преходяща...

— Такого не будет, — пробормотал офицер. — У тебя — точно не будет. Тебе гордость не позволит опуститься.

— Да посмотрите на мои бедра! Они еле в комбез влазят! Гордость против генетики не катит!

— Гонять буду на полигоне, как сидорову козу, чтоб не тол-стела! — пообещал полковник серьезно. — И сам рядом побе-гу, чтоб тоже... Зита, что мне сделать, чтоб сказала "да"?

— Выжить, — вздохнула она. — Для начала — выжить. Идемте, товарищ полковник, пока дроны не повисли. Форма у вас сильно не для гор.

— Выживу! — серьезно пообещал офицер и тяжело зашагал следом за ней.

Зашуршали мокрые кусты, она незаметно поморщилась. На ней "хамелеон", прекрасная водоотталкивающая ткань, а вот полковник промокнет за пару минут, и ничего с этим не поделаешь. А он и так не очень здоров.

Они благополучно добрались до буковой рощи, без подлес-ка и оттого словно прозрачной, и полковник облегченно зашагал среди деревьев, чавкая мокрыми летными ботинка-ми. Она придержала его рукой. Огляделась. Еще огляде-лась. И осторожно пошла первой. Прекрасный пилот, пол-ковник вряд ли понимал, что именно в таких вот удобных для передвижений местах и ставят всякие пакостные ло-вушки типа "попрыгунчиков" или "висюлек". И уж точно не умел их находить и обходить. Но пока что им по-серьезному ничего не угрожало. Подумаешь, "висюльки". Их опытным глазом за полсотни метров видно, потому что ставят не руками, а разбрасывают с вертолета. А вот через пару часов, когда они достигнут ухоронки с боеприпасами и едой, станет по-настоящему опасно. И прежде всего — у са-мой ухоронки. Прекрасное место для засады, она сама бы его выбрала. Всего-то дел — с "саранчи" засечь скопление боевого железа, выбросить спецгруппу, и голубчики-диверсанты сами притопают в руки...

-==-

— Я не могу! — сказал Димитриади и сжал голову руками. — Брюхан, я — не могу!

— Не ори, не дома! — хмуро напомнил штурмовик.

— Я не могу! — ожесточенным шепотом повторил Димитриа-ди. — Не могу отправлять ребят на верную смерть, а сам си-деть в стороне на управлении, понимаешь? Нас перебьют у трассы за день! Как только остановим трассу — подвесят вертушки, подтянут части для прочесывания — и все, нам конец! И приказ не выполним, и поляжем все!

— Предлагаешь вернуть Зите власть? — угрюмо осведомился Брюханов. — Свалить ответственность на шестнадцатилет-нюю девочку? Я тебе сам голову оторву, до турок не дой-дешь!

— Я не понимаю, как она тянула "Спартак"! — признался Димитриади. — Со стороны оно так легко казалось!

— Принцесса, — напомнил Брюханов.

— Сам веришь?

— Знаю.

— Вот и я — знаю, — вздохнул Димитриади. — Как у нее полу-чается, не понимаю. Вроде ушла из командиров, а чув-ствую, что стоит рядом и смотрит... строго-строго. И толь-ко попробуй не оправдать ее доверия. Так-то вариант вы-полнить приказ есть. Спуститься вниз, занять Мамаадамию, прикрыться жителями и перекрыть трассу на мосту. Серь-езными средствами нас тогда не взять, побоятся городок снести, там же святыни Кавказа, а против десанта мы двое суток продержимся. Правда, все там останемся, но хоть приказ выполним. Только Зита не одобрит. Она южанка, ей не понравится, что ее соплеменниками прикрываемся. Как думаешь? Ты же ее с детства знаешь, из одного двора как-никак.

— Я ее в детстве боялся до усрачки, — хмуро сказал Брюха-нов. — Причем в самом прямом смысле. Ночами и прудил в постель, и валил иногда. Ты-то ее с этой стороны не знаешь, повезло. Она своих обидчиков сама убивала, понял? Заточ-кой. В десять лет. Так я ходил и каждый день ожидал... Еще чуть-чуть — и сошел бы с ума.

— И ты ее считаешь принцессой?!

— Она принцесса, — непримиримо сказал Брюханов. — Всегда была. А такой ее мы сделали! Мы! В частности, я, чего себе никогда не прощу. И ты тоже руку приложил, помнишь?

— А зачем тогда в штурмовики пошел? — поразился Димит-риади. — Если так боялся? Она же в "Спартаке" все, что угодно, с тобой могла сделать!

— Потому и пошел, чтоб перестать бояться.

— Ну и как, помогло?

— Нет.

— Но теперь спите вместе, — задумчиво сказал Димитриади.

— Она меня простила. Почему-то.

— Понял.

— Нет, ты не понял! — усмехнулся Брюханов. — Если прикро-ешься мирными жителями, она не рассердится — она тебя убьет. Лично. Поверь моему опыту. Так что давай думать, как остановить трассу на двое суток другими способами.

— А если не получится?

— Тогда остановит она, — убежденно сказал штурмовик. — Остановит и будет держать, сколько потребуется. И нам на том свете станет стыдно. Так что давай, Грека, шевели моз-гами!

— Как дам сейчас за греку! Мы все — русские, понял?

— Понял, но мозгами шевели все равно.

— Да я шевелю, — хмуро сказал Димитриади. — Будем растя-гивать "Спартак" на двое суток, ничего другого не остается. И ты со своей пятеркой — в моем оперативном резерве, по-нял?

— Не понял. Зачем тебе на точке управления резерв? Мы ни-куда добежать не успеем.

— Будете прикрывать работающие тройки от вертолетов. Ре-бята оставили вам все бронебойные выстрелы к "реактив-кам".

Брюханов молча смотрел на друга. Прикрывать от вертоле-тов. На которых стоит система защиты как раз от таких стрелков. Задача для смертников. Именно так погибла Даш-ка, и так погиб Данила.

— Без прикрытия от "вертушек" ребятам не удержаться у трассы, — тихо сказал Димитриади. — Это не приказ. Я тебя прошу. Как Зита бы просила. Сделаешь?

— Разреши идти на задание одному.

Голос Брюханова неуловимо дрогнул.

— Одного тебя не хватит надолго! — жестко сказал Димитри-ади.

— Хотя бы санинструктор...

— Кто у тебя — Дегтярева? Киса? Понятно. Ты думаешь, она оставит пятерку без медсопровождения? Дурак, да? Не спорь со мной, татарва вреднючая, я уже все продумал! Нет у нас других вариантов, нет!

— Есть прикрыть от "вертушек", командир. И я русский, ес-ли что.